На острие меча

Глава седьмая

Опершись обеими руками о трибуну, Нисияма наклонился вперед, ближе к слушателям, словно бы так легче было довести до их сознания свою мысль.

— Необходимо отыскать и привлечь к ответственности преступников, совершивших эти чудовищные злодеяния, — гремел голос оратора, усиленный микрофоном. От волнения Нисияма начал свою речь в слишком быстром темпе, но затем овладел собой. — Убийство — само по себе страшное преступление, которое общественность не оставляет безнаказанным. Но тот, кто посягнул на подобное злодеяние, свершил еще более тяжкий грех, посрамив память честнейших людей, не пожалевших жизни во имя благой идеи.

Дэмура оглядел зал. Народу собралось не меньше тысячи человек; кто бы мог подумать, что на четвертом этаже Мэрии энд Трэвел Сентр Билдинг имеется такой вместительный конференц-зал, оборудованный по последнему слову техники: воздушные кондиционеры, скрытая подсветка, превосходная акустика, у каждого кресла аппаратура для синхронного перевода…

Вчера после ухода Куямы Дэмура снова забрался в ванну с горячей водой и часа два провел в полудреме. У него было такое ощущение, будто по нему прошелся дорожный каток. Нет, такие волнения ему уже не под силу. Его утомила не сама схватка: противники оказались слабаками, стыд и позор, что он столько проваландался с ними! Но вот автомобильная гонка по городу до ближайшей станции метро доконала его окончательно. Дэмура никогда не отличался особыми способностями к вождению, а мчать по многолюдным, забитым транспортом токийским улицам на чужой машине и вовсе было сущей пыткой… Болезненно ныло плечо: должно быть, наткнулся на камень, когда, уворачиваясь от бандитов, он бросился на землю и откатился в сторону. Эта мысль не принесла Демуре утешения. Прежде на какие камни ни натыкался, боли не чувствовал.

Удачно получилось, что вечером он включил телевизор, а то чуть было не улегся спать, начисто позабыв про «ящик». После ванны он долгое время занимался медитацией и впервые за последние месяцы почувствовал, что он снова в ладу с самим собой: не жалеет о прошлом и не жаждет для себя никакой иной участи. И тут, неизвестно зачем, включил телевизор… Впрочем, жалеть об этом не пришлось. В телевизионных новостях дали подробную информацию о деле Ямаоки. «Полиция возобновит расследование семи предыдущих случаев харакири», — заявил господин Кадзе. А Наруто, секретарь Общества, сообщил, что на следующий день проинформирует «зелено-голубых» о положении дел в организации и общее собрание решит, как им быть дальше.

Поднялся Дэмура спозаранку и впервые за последние полгода вновь начал день с тренировки. Жена уже успела зашить дырку на рукаве его серого пиджака — память о встрече в темном переулке с любителями катаны. Разумеется, Марико и словом не обмолвилась об этом странном, ровнехоньком разрезе на рукаве. Вообще-то в семейном кругу, наедине с мужьями, японские женщины мало похожи на покорных, бессловесных рабынь, какими они кажутся чужестранцам. Однако супруга Дэмуры за прошедшие сорок лет усвоила, что лучше ни о чем не выспрашивать мужа. Они поженились в сорок шестом году, когда Дэмуру зачислили в отдел по борьбе с организованной преступностью. Дэмура тогда вернулся из плена и всего лишь несколько месяцев ухаживал за Марико после того, как их свел брачный агент.

Попив чаю, Дэмура стал собираться. Чуть поколебавшись, вновь прикрепил к руке предохранительный щиток. С ним он чувствовал себя увереннее. Дэмура был подлинным мастером каратэ, одним из немногих представителей старого поколения борцов, кто признавал каратэ как искусство, а не в качестве вида спорта или физической закалки. Для него поединок означал борьбу не на жизнь, а на смерть, и боевая деятельность в отряде особого назначения во время войны, равно как и годы службы в полиции, не заставили его изменить свое мнение на этот счет. В додзе для полицейских он немало попотел, тренируясь в обращении с ножом, дубинкой, цепью и пистолетом. Но катана… Естественно, он владел приемами защиты и от меча. Знал основные стойки и комбинации движений, знал, как сделать противнику подсечку, мог раскрытыми ладонями поймать занесенный над головою меч. Но Дэмура был слишком хорошим мастером, чтобы обманывать самого себя. Все его приемы сработают лишь против фехтовальщика средней руки, однако лучше не мериться силой с подлинным мастером катаны.

Предохранительный щиток не раз сослужил Дэмуре добрую службу, помогая успешно отбить вооруженное нападение. Правда, с непривычки ремешками натерло руку, но Дэмура усилием воли подавил боль и попытался снова сосредоточиться на речи Нисиямы.

— Мы никогда не забудем неоценимую поддержку, которую оказал господин Ямаока нашему движению. Без его деятельного участия общество «зелено-голубых» не смогло бы стать организацией, распространившей свое влияние на все сферы экономической, социальной, спортивной и культурной жизни нашей страны. Вряд ли стоит перечислять достигнутые результаты…

Мысли Дэмуры вновь переключались на другое. Осторожно окинув взглядом присутствующих, он не встретил знакомых лиц. Большинство аудитории составляли люди примерно одного с ним возраста; изобразив на лицах учтивое внимание, они выслушивали «откровения» оратора. На подиуме ближе всех к Нисияме сидел высокий, сухощавый мужчина с непропорционально крупной головой. Солидный костюм консервативного покроя, неброской расцветки галстук. Должно быть, это Наруто, владелец транспортного предприятия, недавно поплатившийся одним из своих пароходов. Похоже, ему не занимать мужества, если его не удалось запугать угрозами. Или Нисияма, не спросясь его совета, самостоятельно принял решение продолжать борьбу? Чуть поодаль вплотную друг к дружке примостились четверо пожилых людей — по виду чиновники в отставке; не иначе как ветераны движения, его прежние руководители добрых старых времен, вся деятельность которых сводилась к организации демонстраций протеста. Позади Нисиямы сидела барышня с девически юным личиком — именно она позавчера оформляла вступление Дэмуры в Общество, — а в самой глубине сцены, словно бы не имея отношения к происходящему, скромно занимали места крепкие молодые парни с цепким взглядом. Неужели Нисияма опасается нападения? Или это тоже всего лишь демонстрация силы? Ведь будучи платным служащим и занимая самый низший ранг в правящей верхушке Общества, Нисияма недвусмысленно взял на себя ответственность, выступая в роли оратора вместо Наруто.

Речь заняла минут двадцать и закончилась под сдержанные вежливые аплодисменты. Неизвестно почему, Дэмура испытал разочарование. Неужели присутствующие с такой легкостью довольствуются версией Нисиямы и никому не приходит в голову мысль, что руководители Общества еще раньше заподозрили неладное и начали самостоятельное расследование?

Дэмура выждал, пока народ схлынет и толпа желающих обменяться с Нисиямой рукопожатиями разойдется. Парни с цепким взглядом словно держали на мушке каждого из задержавшихся, и Дэмура чувствовал, что за ним настороженно следят. Он сделал попытку приблизиться к Нисияме; сыщика мгновенно взяли в кольцо и деликатно, но решительно преградили ему дорогу. Вступать с ними в схватку не хотелось, а громко окликнуть Нисияму, чтобы привлечь к себе внимание, было бы вопиющим нарушением приличий.

— Добрый день, господин Демура. — Телохранители расступились, и секретарша Нисиямы одарила сыщика улыбкой, словно давнего доброго знакомца. В элегантном костюме, с распущенными по плечам волосами, сейчас она казалась старше, чем при первой их встрече. На сей раз от внимания Дэмуры не укрылись женственно-округлые очертания ее бедер и дерзкая форма упругой груди.

— Очень мило с вашей стороны помнить каждого члена организации по имени.

— Вы ведь у нас новичок. К тому же бывший полицейский… — девушка лукаво улыбнулась. — Господин Нисияма отзывался о вас как о человеке, заслуживающем внимания.

— Вот как? Большая честь для меня.

Секретарша держалась гораздо любезнее, чем во время их предыдущего краткого разговора. Тогда она никоим образом не выказала своего пристрастия к вышедшим на пенсию полицейским.

— Нельзя ли мне побеседовать с господином Нисиямой наедине?

— Извольте пройти со мной.

Она даже не сочла нужным заручиться согласием своего шефа. Дэмура, поотстав на шаг, следовал за нею. Сам того не желая, он не сводил глаз с очаровательной девичьей фигурки впереди. И, сам того не желая, боковым зрением отмечал дверные ниши, ответвления коридоров, укромные уголки, прислушивался к малейшему шороху. Дэмура не имел никаких видов на эту девушку и не опасался нападения, но, похоже, события последних дней пробудили в нем прежние привычки и рефлексы.

Дэмуре трудно было сориентироваться. Они поднялись другим лифтом — не тем, которым сыщик воспользовался в прошлый раз, — и коридор показался ему незнакомым. Затем, свернув за угол, Дэмура и его провожатая вдруг очутились перед полированной дверью с круглой эмблемой: верхняя половина кружка — лазурно-голубая, нижняя — изумрудно-зеленая. Нисияма пока еще не вернулся к себе. Девушка предложила Дэмуре сесть и смущенно улыбнулась. Старику ясна была причина ее растерянности. Секретарша затрудняется определить, какую значимость для шефа представляет бывший полицейский, а стало быть, не знает, чем угостить посетителя и вообще стоит ли его угощать.

Нисияма подоспел через пять минут. Он появился в приемной в сопровождении нескольких человек, однако при виде Дэмуры, явно решив отложить все дела, тотчас пригласил сыщика в кабинет и плотно прикрыл дверь.

— Господин Дэмура, бывший сотрудник полиции, а ныне пенсионер, — в тоне его сквозило искреннее уважение. Дэмура промолчал. — Наверняка у вас были причины скрывать, что вы по-прежнему служите в полиции.

Дэмура опять не нашелся что сказать и счел за благо снова отмолчаться. Нисияме пришлось продолжить монолог.

— Когда в клубе кэндо мне передали, что некий человек настойчиво интересуется Обществом любителей катаны, я сразу подумал, что это вы.

Нисияма умолк, ожидая, что посетитель вставит хотя бы слово, но Дэмура молчал как рыба, даже кивком головы не дал понять, что внимает речам собеседника.

— Прошу прощения, но видите ли… любители катаны болезненно реагируют на интерес, проявляемый к их Обществу в такое напряженное время, как сейчас.

— У вас с ними тесный контакт?

По всей видимости, Нисияма не верил, будто Дэмура и вправду отставной сыщик, не имеющий права допытываться. Ответ прозвучал незамедлительно.

— О нет! Кое с кем из них я встречался в додзе, только и всего. Мы, «зелено-голубые», являемся широко разветвленной общественной организацией, а в Общество любителей катаны входит сугубо узкий круг людей.

— Составляющих службу безопасности Ямаоки, не так ли?

На сей раз промолчал Нисияма.

Дэмура не знал, как развить свою мысль. Он задумался, подбирая слова, а собеседник не торопил его.

— Вчера на меня снова было совершено нападение, — произнес наконец старый сыщик. — В одном из нападающих я узнал швейцара из салона «Тысяча утех».

— Надеюсь, вам не причинили вреда.

— Вам не кажется неосмотрительным вступать в открытый контакт с якудза?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Жаль. А я думал, вы поймете.

— Прошу прощения: нет.

Дэмура поднялся. Оставалось лишь надеяться, что собеседник все же понял его предостерегающий намек. Нисияма проводил его к двери, где собеседники обменялись традиционным поклоном.

— Очень любезно с вашей стороны проявлять беспокойство о моей скромной персоне. — Глаза Нисиямы блеснули в дружелюбной усмешке.

— Прошу вас, не поймите меня превратно…

— Мне кажется, я сумею постоять за себя.

Дэмура вздохнул. Нисияма производил впечатление хорошо тренированного бойца, разумеется, он сумеет постоять за себя. Черт бы побрал этих самоуверенных дилетантов! Да ведь этот тип и понятия не имеет, какая опасность его подстерегает.

— Вижу, мне не удалось вас убедить. — Нисияма выжидательно уставился на старого сыщика, явно рассчитывая на отрицательный ответ.

— Не совсем, — сказал Дэмура и увидел, как на лице Нисиямы расплывается самодовольная улыбка. Кожа вокруг глаз собралась морщинами — точь-в-точь старая обезьяна из телепередачи, которую Дэмура смотрел на прошлой неделе.

— Попытаюсь доказать Вам обратное, — тихо произнес Нисияма, словно поверяя сыщику свою сокровенную тайну.

Подойдя к письменному столу, он наклонился и достал самурайский меч. Бережно держа его на вытянутых руках, он предоставил Дэмуре любоваться оружием. Дэмура не слишком разбирался в тонкостях, но столь мастерскую работу сумел оценить в полной мере. Это вам не какая-то там дешевая имитация старинного образца, штамповка, сошедшая с заводского конвейера, и не кустарная поделка прошлого века. Золотая цепочка иероглифов на потускневшем черном лаке увековечила фамилию одного из древних кланов. Цуба — пластинка, защищающая рукоять, — украшена двумя тигровыми головами из темного серебра. Наполовину вытащив меч из ножен, Дэмура был потрясен холодной, грозной красотой старинного клинка.

— Полагаете, это надежная защита на все случаи жизни? — спросил Дэмура, вкладывая меч в ножны.

— Попробуйте атаковать меня, — с улыбкой предложил Нисияма. — Берите меч и нападайте.

Видно было, что предложение делается всерьез. Похоже, все время, пока шла их беседа, Нисияма только и ждал подходящего момента, чтобы продемонстрировать свое умение. Дэмура тяжело вздохнул.

— Если опасаетесь действовать мечом, возьмите вот это, — хозяин извлек из ящика стола бамбуковый меч, как две капли воды похожий на настоящий. Конечно, при случае его тоже можно пустить в ход, и если меткий удар придется по голове, то пострадавший может и не заметить разницы между деревом и сталью. Однако по сравнению со старинной катаной этот бамбуковый меч был попросту игрушкой. Дэмура не знал, как быть. У него и в мыслях не было устраивать с этим психом тренировочный поединок в тесном служебном кабинете. Неохотно подняв над головой бамбуковый меч, Дэмура взмахнул им. Он замахнулся лишь для виду и вполсилы, однако ответная реакция противника оказалась быстрой и точной. Судя по всему, Нисияма держал наготове еще такой же меч, и не успел Дэмура закончить выпад, как Нисияма уже выхватил оружие. Он отбил атаку коротким, но мощным блоком ударов, и Дэмура почувствовал, что противник едва не выбил меч у него из рук, и в тот же миг ощутил на плече силу ответного выпада. Нисияма ударил вполсилы, но, если бы поединок происходил на настоящих мечах, рука Дэмуры была бы отсечена напрочь.

Дэмура опустил оружие.

— Признаю, что фехтовальщик вы превосходный, но ведь это ничего не доказывает. С чего вы взяли, будто на вас могут напасть только с мечом? И вам придется иметь дело не со стариком-полицейским, который и катану-то толком держать не умеет…

— Полно вам прибедняться, Дэмура-сан. Вашего искусства хватит, чтобы сразиться с любым мастером. Разрешите мне атаковать вас?

Дэмура постепенно сообразил, ради чего затеяна эта игра. Нисияме явно не терпится посмотреть, на что способен старый сыщик в деле, и он решил подвергнуть его своеобразной проверке. Или — мелькнула новая мысль — он желает проучить Дэмуру? Деликатно, не нанося ранений, намекнуть, что лучше бы полицейской ищейке не совать свой нос в чужие дела.

Нисияма сделал выпад — на редкость слабый и явно преследующий лишь одну цель: расшевелить противника. Однако Дэмура застыл недвижно. Бамбуковый меч завис у него над головой, и видно было, как трудно Нисияме сдержаться и не завершить атаку. Дэмуре тоже страстно хотелось проучить этого самодовольного типа, чтобы не слишком уж заносился, но и он сумел обуздать свои желания. Не следовало недооценивать Нисияму, это безусловно сильный противник, не чета напавшим на него бандитам. А сам Дэмура не знает пощады, когда дело доходит до поединка.

— Рад видеть, что вы умеете постоять за себя, — проговорил Дэмура и направился к двери. Нисияма опустил меч и поклонился. Опасные огоньки в его глазах потухли, он вновь превратился в типичного бизнесмена; заваленный бумагами письменный стол лишь подчеркивал это сходство.

Посетителей в приемной заметно прибавилось. Похоже, все до единого ветераны движения «зелено-голубых» сочли своим долгом лично засвидетельствовать почтение руководителю. У дверей торчали трое дюжих парней — живое свидетельство того, что Нисияма надеется не только на собственные силы. Секретарша одарила Дэмуру застенчивой улыбкой, уголки рта ее вздернулись кверху. Затем она отвесила учтивый поклон, и сыщику видна была только ее макушка: барышня была невысокого росточка, ниже Дэмуры. Дверь приемной закрылась за ним, и Дэмура побрел восвояси, сам не зная куда: сыщику-пенсионеру незачем было появляться в участке, не требовалось писать отчет и докладывать о достигнутых результатах.

Кадзе еще не доводилось близко общаться с новым начальником отдела по борьбе с финансовыми и экономическими преступлениями. Правда, официально они были представлены друг другу и, встречаясь в коридоре, столь же официально раскланивались. С его предшественником у Кадзе тоже не было точек соприкосновения, шеф даже не знал толком, чем их отдел занимается. Невысокого роста, в очках, этот службист не вызывал у Кадзе ни симпатии, ни антипатии. А вот новый начальник отдела, Накамура, не походил на полицейского или цивильного служащего. Высокий, сутуловатый, лет сорока, во время церемонии представления он держался предельно корректно, и все же чутье полицейского подсказывало Кадзе, что в душе тот потешается над этой условностью.

Разумеется, Накамура тотчас с готовностью принял коллегу. Поспешил к дверям навстречу Кадзе, провел в кабинет.

И долго рассыпался в уверениях, какая честь для него этот визит. Коллеги выпили по чашке чая, обсудили, какая радость для них обоих трудиться в этом учреждении и сколь нелегкое дело борьбы с преступностью. В особенности когда дело касается убийств, подчеркнул Накамура. Или крупных финансовых хищений, подхватил Кадзе. И наконец оба сошлись во мнении, что сотрудничество различных отделов Центрального полицейского управления прямо-таки насущно необходимо.

— Поэтому-то я и осмелился побеспокоить вас…

— К вашим услугам, буду рад помочь.

Видимо, предстояло ввести Накамуру в курс дела.

— Вы наверняка наслышаны о целой серии харакири, — осторожно начал Кадзе.

— Как же, как же, дело Ямаоки! — Глаза Накамуры заблестели.

— Дело о харакири, — поправил его Кадзе. — Еще до убийства Ямаоки зарегистрировано семь случаев харакири. Вернее, следует предположить, что некоторые из них были не самоубийствами, а самыми настоящими убийствами…

— Простите, хотел бы задать вопрос. Знаю, что ваши сотрудники с максимальной тщательностью расследовали и предыдущие дела… — Видно было, что Накамуре неприятен этот вопрос и он боится задеть самолюбие Кадзе. — Но разве в остальных случаях не производилось вскрытие?

— Конечно, производилось, — со вздохом ответил Кадзе. — Но если с момента смерти прошло менее трех суток, то вскрытие не покажет, какие из телесных повреждений носят прижизненный характер. Выяснилось, что никто из погибших не находился в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, и, учитывая, что харакири следовали одно за другим, в тот момент результаты экспертизы показались достаточными.

— Ясно, — пробормотал Накамура. Он ослабил узел галстука и снял пиджак.

— Разумеется, мы проведем повторное расследование всех этих случаев. Правда, дела уже закрыты, но, ссылаясь на убийство Ямаоки, мы вправе просить разрешения вернуть нам их на доследование. Особых надежд я не питаю. Я заново проштудировал все составленные по свежим следам протоколы и убедился, что расследования проведены добросовестно. Беседы с коллегами, опросы родственников, любовниц — по каждому из семи случаев. И никакой зацепки. Никто из умерших не находился на грани краха, никому из них не угрожали расправой, наследники представили убедительные алиби, да и вообще семейные отношения погибших не давали оснований подозревать убийство.

Накамура кивал, но слушал не перебивая. Затем, по-прежнему не отрывая взгляда от собеседника, протянул руку назад и выудил из завалов на столе трубку. Кадзе ни разу не доводилось видеть такого беспорядка на рабочем столе, заваленном грудами книг, небрежно расшвырянными бумагами и перфокартами. Поверх одной из книжных стопок брошен утративший форму старый вязаный жакет; по всей вероятности, Накамура работал в нем, а пиджак надел в честь гостя.

— Для начала я сравнил все семь расследованных дел, — продолжил Кадзе. — Вдруг да между ними обнаружатся какие-то различия. Ну и оказалось, к примеру, что в трех случаях самоубийцы не оставили предсмертных записок.

Накамура все так же смотрел на него выжидательным взглядом. Кадзе подавил досадливый вздох. Он намеренно разжевывал всю историю, подозревая, что Накамура ничего не смыслит в полицейской работе. Человек с экономическим образованием, специалист в финансовых вопросах, за неимением лучшего довольствуется должностью служащего полиции. Откуда ему знать, каково бывает разглядывать труп выловленного из воды утопленника, любоваться видом висельника, гадая при этом, сам он полез в петлю или ему помогли. Опытному полицейскому известно, как неодолима в самоубийце жажда объяснить всем живым мотивы своего поступка, высказать самые сокровенные мысли. Ну а если ты оттрубил в полиции столько лет, как Кадзе, то знаешь, до чего часто самоубийцы отступают от этого правила. Сам-то Кадзе понимает, что нельзя делать далеко идущие выводы на основании одного лишь отсутствия предсмертной записки. Но чтобы не моргнув глазом выслушивать такое…

— В упомянутых трех случаях двое самоубийц накануне гибели пожертвовали значительные суммы на счет общества «зелено-голубых».

— Сколько именно?

— Сто миллионов иен.

Не понять было, считает ли Накамура эту сумму значительной. Он по-прежнему выжидательно смотрел на Кадзе. Тот глубоко вздохнул.

— Понимаю, сколь это маловероятно, однако же допустимо, что этих людей убили, а деньги «зелено-голубым» перечислил убийца. Все-таки лучшее решение, чем поддельная предсмертная записка.

— Ну а я чем могу вам помочь?

Кадзе подавил раздражение.

— Допустим, не могли бы вы установить, действительно ли погибшие самолично сделали пожертвования. Конечно, я понимаю, что источник отыскать невозможно, зато никто не мешает проверить, как обстоит дело с наследством. Имеет ли место недостача в сто миллионов иен, как ей положено быть?

— Что ж, это я могу проверить. — Накамура сосредоточенно прочищал трубку, не выказывая ни малейшего интереса к разговору. Улыбка застыла на лице Кадзе, который изо всех сил старался делать вид, будто не замечает невежливости собеседника. — Проверю, хотя результатов не обещаю. Даже если владельцы сами внесли эту сумму, и то не факт, что мне удастся докопаться. Бог весть, по какой статье она была проведена, как списана… — Он взглянул на Кадзе, затем выколотил трубку о край пепельницы и тотчас начал набивать снова. Длинные тонкие пальцы его двигались проворно, как у фокусника, манипулирующего монетами, и словно бы жили отдельной жизнью от мечтательно-задумчивых карих глаз. — Ну и не безразлично, ведем ли мы это расследование втайне или имеем возможность учинить полную ревизию.

Откинувшись в кресле, Накамура умолк. Последняя его фраза звучала как констатация факта, но в ней заключался скрытый вопрос: в каких пределах он может действовать? Этого Кадзе и сам не знал, а потому сделал вид, будто не понял намека.

— Не сомневаюсь, вы и ваши коллеги сделаете все, что в ваших силах.

— Надеюсь, что сможем вам помочь. — Накамура снова был сама учтивость.

Наступило молчание. Накамура наверняка ждал, что Кадзе наконец вручит ему прихваченные с собой два досье и удалится, а Кадзе надеялся, вдруг да собеседник сбросит маску официальности и вновь перейдет к более непосредственной форме общения.

— Должен еще кое-что довести до вашего сведения, — проговорил он наконец. — Вполне вероятно, что за убийствами стоит организованный преступный мир.

— Ясно, — Накамура улыбнулся, словно услышал добрую весть. — Темные делишки почтенных деловых людей…

Оба встали, распрощались. Кадзе испытывал чувство безысходности и бессилия. Он не привык просить о любезности, его дело — давать подчиненным поручения и указывать срок, и до сих пор ему не приходилось слышать в ответ, что он требует невозможного или что задание невыполнимо. У него не было уверенности, что назначение Накамуры на эту должность было удачным.