6

К полудню Фэйми уговорили уступить место выпускающего другому редактору. Она хотела доработать до конца смены, но дрожащие руки выдали ее. Она опубликовала пятьдесят три сообщения, и все, кроме одного, были о нападениях на журналистов отдела расследований. Связь между убийствами была установлена быстро, и появление вооруженной полиции у здания «Петерсон АйПиСи» лишь подтвердило подозрения. Заявление Эндрю Льюиса, когда оно наконец появилось, было посвящено поразительной храбрости и профессионализму погибших журналистов. Но в нем не упоминалось, что все они были из одного отдела.

Льюис, лицо которого было бледно-серым и покрыто бисеринками пота, протянул Фэйми руку, когда она наконец встала из-за стола.

– Это было великолепно, Фэйми.

Фэйми коротко пожала руку босса.

– Мы играли в догонялки, Эндрю. Все утро. Это правда. И я лишь делала свою работу, как каждый из нас. Только не предлагай мне гребаную консультацию психолога, и все будет хорошо.

Льюис ухмыльнулся.

– Даже и не думал, что ты согласишься.

Фэйми окинула взглядом редакцию, заполненную журналистами, сотрудниками службы безопасности и полицией.

– Всегда удивлялась, как можно публиковать новости, когда ты сам новость. Ответ оказался: просто берешь и публикуешь.

Она почувствовала, как в затылке начала зарождаться головная боль.

– И знаешь, Эндрю, в кресле выпускающего все было понятно и даже легко. Но теперь все случившиеся стало не строками сообщений, а реальностью. И это самое дерьмовое шоу всех времен.

Льюис слегка склонил голову.

– Примерно об этом я и говорил в своем заявлении. Но ты как всегда потрясающе лаконична.

Тут появилась его секретарша и указала на женщину-полицейского, которая ранее выступала с заявлением для прессы. Льюис узнал ее и приветственно помахал рукой.

– Прости, Фэйми, надо идти. И еще раз спасибо за работу.

Она коснулась его руки, останавливая.

– Но все уже закончилось? – спросила она.

Тут же сама поняла, каким глупым получился вопрос, и смутилась. Откуда ему знать? Льюис поник, и на мгновение ей показалось, что он вот-вот заплачет, но вместо этого он пробормотал:

– Мне нужно поговорить с заместителем комиссара. – И ушел вслед за секретаршей.

Фэйми присоединилась к Томми, Сэму и остальным коллегам, чья смена подошла к концу. Они стояли у больших затемненных окон и смотрели на безлюдную площадь перед зданием. Станция метро «Канэри-Уорф» все еще была закрыта, кафе пустовали.

– Им придется нас выпустить, – сказал Сэм. – Каким бы ни был уровень угрозы, мы не можем сидеть здесь вечно.

– Дышать уже нечем, – заметил Томми.

Тут Фэйми осознала, насколько сильно вспотела.

– Но вряд ли они смогут проводить каждого до дома, – сказал Сэм. – Так что, возможно, нам придется ночевать здесь.

Фэйми закрыла глаза и прижалась лбом к стеклу. Живот свело.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – прошептал Сэм.

– Уверена, что знаешь, Шерлок, – тихо ответила она и вздохнула. Конечно, он знал. Но все равно решила сказать вслух: – Я так разозлилась, когда меня не взяли в их команду… Я соответствовала всем их требованиям. У меня был Пакистан, у меня был Ирак, преступления…

– Но чего-то им не хватило. И слава богу.

– Я каждый день думала об этом, Сэм. Каждый день.

Фэйми подумала о Чарли и фотографии десятилетней давности, на которой она бежит вдоль прибоя в Корнуолле. Соломенная шляпа. Сине-белый купальник, который дочь обожала. Это был хороший отпуск. Она впервые за долгое время вспомнила о родителях: как они хотели приехать и помочь, когда Джим ушел, но она отказалась, решив, что справится сама.

Какая же я эгоистичная свинья, подумала Фэйми.

Затем в памяти вновь всплыли кадры из «Твиттера» и «Ютуба». Кровь Сета на дороге. Белые полосы пешеходного перехода и красная кровь Сета Хуссейна. Фэйми боролась с тошнотой, прижавшись лбом к холодному стеклу.

В общем гуле голосов послышались громкие возгласы Джейн Хилтон. Фэйми, Сэм и Томми повернулись на звук. Стоя перед камерой, Джейн отвечала на вопросы какого-то невидимого телеведущего.

– Конечно, потрясены и опустошены, – говорила она. – Журналисты, которых мы сегодня потеряли, были одними из лучших.

Фэйми пробормотала:

– Держу пари, она даже не знает, как их зовут.

Хилтон кивнула на вопрос ведущего и убрала за ухо выпавшую прядь волос.

– Еще рано делать какие-то выводы. Пока мы только оплакиваем наших погибших коллег.

– Господи, ну что за чушь, – фыркнула Фэйми. – Скажи, как тебе грустно, и свали уже.

Томми улыбнулся.

– Слишком громко, Фэйм. Народ уже поглядывает в нашу сторону.

– Да сколько угодно.

Эндрю Льюис вернулся в офис вместе с начальником полиции и его заместительницей.

– Ну, начинается, – сказал Сэм и похлопал Фэйми по плечу.

Льюис и заместитель комиссара Кресвелл вышли в центр комнаты, и через несколько секунд наступила полная тишина. Журналисты поднялись со своих мест, некоторые даже забрались на стулья. Линкольн Джефферс, занимавший кресло выпускающего, огляделся и тоже встал.

Кресвелл сделала шаг вперед. Около сорока лет, короткие волосы с проседью, широкие плечи. Она обвела взглядом комнату.

– Для начала я должна сказать, что эти слова предназначены только для вас. – Голос громкий, но ровно настолько, чтобы было слышно в дальнем конце редакции. Классический британский английский. – Я буду говорить с прессой – остальной прессой, – когда выйду отсюда, но вы имеете право знать больше. Мы полагаем, что семь ваших коллег были целенаправленно убиты семью разными людьми, работавшими вместе. У нас пока нет изображений нападавших, но у нас есть свидетельства очевидцев, и, уверена, вскоре мы получим кадры с камер видеонаблюдения и, возможно, с видеорегистраторов. Само собой, материалы, над которыми работали убитые, будут изучены нами в ближайшее время. Прошу вас учесть, что их офис – это место преступления. Как вы, должно быть, заметили, он уже опечатан.

Как по команде большинство голов повернулось к стеклянным дверям отдела расследований – желтая полицейская лента крест-накрест перечерчивала проем. Внутри ничего не изменилось: фотография, блок для заметок, компьютеры, шарик пластилина – натюрморт трагедии. Интересно, какие секреты найдутся на жестких дисках, подумала Фэйми.

– Возможно, кто-то из вас обсуждал работу с убитыми коллегами, – продолжила полицейский. – Если вы можете нам о чем-то сообщить, пожалуйста, сделайте это. Если вы хотите поговорить конфиденциально, я оставлю визитки с моим номером и адресом почты.

Фэйми почувствовала, как внутри у нее все перевернулось. Она слышала тысячу заявлений полиции. Они были рутинными, шаблонными и формальными: вот что мы знаем, вот что мы хотели бы знать, вот как вы можете нам помочь. Но совсем другое дело, когда таким образом говорят о смерти друзей. Журналистов часто называют бессердечными, но сейчас многие с трудом сдерживали слезы. И вопросы. Но все-таки профессия брала свое, и прорыв плотины тишины был неизбежен. Первой не выдержала Джейн Хилтон, спровоцировав наводнение.

– Мы здесь в безопасности?

– Мы можем вернуться домой?

– Убийства прекратились?

– Кто, по вашему мнению, несет ответственность за убийства?

– Почему вы считаете случившееся терактом?

– Причина в их работе?

Льюис попытался восстановить хоть какой-то порядок, но заместитель комиссара кивком головы дала понять, что не против вопросов.

– Постараюсь ответить на некоторые вопросы. Убили ли их из-за работы? Скорее всего. Прекратились ли убийства? Мы думаем, что да, но не можем быть уверены. Безопасно ли находиться здесь или дома? – Кресвелл впервые заколебалась, прежде чем ответить. – Если честно, я не могу сказать, что вы в безопасности. Пока мы не узнаем, кто совершил эти атаки и почему, угроза сохраняется.

Загрузка...