На острие ножа

Глава 60 × Сеффи

— Нравится, Роуз?

— Янь-янь! — ответила мне Роуз.

— Согласна. — Я с улыбкой повесила оранжевый комбинезончик обратно на вешалку. Оранжевый не ее цвет. Он ей не идет — зато идут все остальные.

Мы пошли купить Роуз новой одежды, потому что она росла как бешеная. Мы с Роуз впервые за долгое время отправились куда-то вместе только для того, чтобы порадоваться обществу друг друга. А после всего, что случилось в последнее время, я не хотела видеться больше ни с кем. Да и права на это не имела. Вернусь в большой мир, когда перед глазами перестанет плясать фотография Кары Имега из газет. Когда воспоминания о том, как я помогла ее убийце остаться безнаказанным, перестанут терзать разум и приходить в страшных снах — тогда и только тогда я буду готова воссоединиться с родом человеческим. А пока надо как-то держаться ради Роуз. Денег у меня было в обрез, но кое на что должно хватить. Раньше, когда у меня были деньги, я не обращала внимания на цены. А теперь я старательно прицениваюсь ко всему. И не помню, когда в последний раз покупала одежду себе. Не то чтобы я любила подобные развлечения, но было бы приятно, если бы финансы оставляли свободу выбора. Я поцеловала Роуз в лоб и пристроила обратно в переноску, пристегнутую к животу, так, чтобы она смотрела вперед и могла высказывать свое мнение об одежде, которую я ей выбираю. Я проверила, что все лямки и ремешки на переноске надежно застегнуты, а Роуз удобно устроилась, и взяла другой комбинезончик, который мне приглянулся. Поцеловала Роуз в макушку. Не удержалась. Может, я еще войду во вкус материнства. Может. Когда перестану чувствовать себя такой никчемной и сломанной.

— А как тебе эти, Роуз? Очаровательные, тебе не кажется?

Наборчик был просто прелесть. Ярко-красный комбинезон в синий цветочек, желтый в красный цветочек и темно-синий — в желтый.

— Янгягя! — забулькала Роуз.

— У тебя отличный вкус, ласточка, — сказала я ей.

— Ты Персефона Хэдли, да?

Услышав собственное имя, я резко обернулась и тут же пожалела об этом.

— Это ты, да? — спросила женщина средних лет у меня за спиной.

И если бы взглядом можно было убить, я бы уже остывала на полу с меловым контуром вокруг тела.

— Из-за тебя этому убийце, Джуду Макгрегору, сойдет с рук убийство одной из нас! — зашипела на меня женщина. — А тебе все равно! Пустышкина подстилка!

Я повесила комбинезончики на место и хотела уйти, но женщина схватила меня за руку и развернула к себе. Вокруг начали собираться другие покупатели. Мои портреты в последние несколько дней печатали во всех газетах, но я, честно говоря, не ожидала, что меня будут узнавать. Краем глаза я видела, что меня стали замечать и другие. Одной рукой я обхватила Роуз, чтобы защитить. И ни слова не сказала. Что тут скажешь?

— Это она!

— Та самая!

— Дочка Камаля Хэдли!

— А это ребенок Каллума Макгрегора, да? Ну, того террориста, которого повесили?..

И еще. И даже хуже. И опять, и снова…

— У меня муж полицейский, — сообщила женщина, которая все начала. — Он говорит, все знают, что ту девушку убил Джуд Макгрегор. А теперь из-за того, что ты тут воду мутишь, никто не сможет добиться, чтобы его признали виновным!

Все улики были косвенные, иначе мы с Джудом уже давно предстали бы перед судом. У полиции не было никаких убедительных улик, ни крови, ни ДНК, одни отпечатки пальцев. Но это я только подумала. И не сказала.

— Неужели ты и правда так сильно ненавидишь всех своих? — спросили меня парень-Крест и его подруга-Крест.

— Малышку жалко. — Еще какая-то девушка показала на Роуз. — С такой матерью, как ты, ей ничего в жизни не светит.

И еще. И даже хуже. И опять, и снова…

Я двинулась прочь, но прямого безопасного прохода не было.

Меня окружили со всех сторон.

— Простите, пожалуйста. — Я попыталась обойти жену полицейского, но она меня не пропустила.

Если бы со мной не было дочки, я бы заставила ее подвинуться. Правда, если бы со мной не было дочки, мне могли сделать больно не только едкими словами. Я протиснулась мимо женщины, и на этот раз она с неохотой дала мне пройти.

— Пустышкина подстилка!

— Шлюха!

— Потаскуха!

— Шалава!

Роуз заплакала.

— Ничего-ничего, крошка, — шепнула я ей на ухо. — Все нормально.

Но на самом деле все было ненормально. И мои слезы, капавшие ей на лоб, наверное, говорили ей об этом яснее всего прочего, что я могла сказать или сделать. Да, так и есть. Я никудышная мать. Роуз было бы лучше без меня. Роуз достойна счастья. А со мной она счастлива не будет. Разве можно быть счастливой со мной?

Надо сделать так, чтобы она была счастлива.

Во всем остальном я потерпела позорную неудачу.

Но хотя бы в этом у меня все получится.