На поводу у сердца

Глава 3

Хотелось бы сказать, что я безумно рада началу процесса по вытягиванию себя из амёбного состояния, но, к сожалению, не могу. Ведь не была бы я Николиной Джеймс, если бы первыми вернувшимися ко мне эмоциями не стали именно негативные, среди которых преимущественно выделяется колкая, режущая, воспламеняющая все внутренние органы злость. И, думаю, я никого сейчас не удивлю, сказав, что этот факт начал усложнять мне жизнь в многократном объёме уже с первых же минут.

Стоило только вернуться домой после беседы с Барретом, как я тут же сцепилась с Филиппом в очередном крупном скандале, к концу которого энное количество попавших под руку вещей были разбиты вдребезги, пьяная мама доведена до истерики в тщетных попытках нас успокоить, а мои голосовые связки сорваны до хрипа и острой боли в горле.

На работе же дело обстояло ещё хуже. Вовсе не потому, что я наконец отмутузила всех достающих меня во время смены проституток, а как раз-таки потому, что не сделала этого. Как бы мне ни хотелось оторвать все патлы каждой из своих коллег, я не могла себе позволить подобного поведения. Пусть я и являюсь новой фавориткой Эрика, но это вряд ли спасёт меня от увольнения в ту же секунду, как он увидит изуродованные лица всех своих прибыльных девок. А терять сейчас работу, сами понимаете, перспектива крайне удручающая. И потому всю ночь мне приходилось не только на все сто выкладываться в обработке клиентов, чтобы заработать по возможности больше чаевых, но и неоднократно заклинать себя выдержать нападки коллег без завязывания драк.

И явно не без помощи неких высших сил мне таки удалось пережить эту ночь миролюбиво, но не сорваться сегодня на Марка, не наваляв ему наконец по мордасам, боюсь, мне ничто не сможет помочь. И особенно чёткое осознание этого во мне появляется, когда я открываю его престижную квартиру своим ключом, который поганец мне любезно выдал, чтобы я могла сама попасть в его хоромы для уборки, и ужасаюсь царящему в доме бардаку. Я ошарашенно осматриваю просторную студию и понимаю, что по ней словно пронесся реактивный ураган под названием «давайте не оставим после себя ни одного чистого места, чтобы Николь с утра не вздумала скучать».

– Будь ты проклят со своими вечеринками, Эндрюз! – злостно цежу сквозь зубы я и, вместо того чтобы в четвёртый раз за эту неделю молчаливо взяться за сбор раскиданного по полу мусора, начать отдраивать пол от липких разводов и чистить все поверхности до блеска, я устремляюсь прямиком в спальню пьянчуги в непоколебимом стремлении надавать ему по лещам. Знаю, я об этом непременно пожалею, но вновь пробудившийся гнев и накопившаяся усталость во мне настолько велики, что я просто не способна их больше выдержать.

Одержимая целью вывалить на Марка весь вернувшийся ко мне негатив, влетаю в его холостяцкое логово, чуть ли не выбивая дверь из петель. И разом застываю, обнаруживая, что, к несчастью, в постели он лежит не один. К несчастью его очередной девки, разумеется.

– Что такое? – сонно мычит Эндрюз, даже не отрывая голову от подушки. Чего нельзя сказать о его подружке, что обвивает его крупное тело длинными ногами: заспанная брюнетка за долю секунды отходит ото сна и искажается в недовольной гримасе.

– Это ещё как понимать?! Ты кто такая вообще?! – её хриплый, прокуренный голос взметает шкалу моей злости до максимального уровня, а комбо из вульгарного нижнего белья, растрёпанных волос, больше похожих на солому, и размазанных следов макияжа, придающих ей вид дешёвой шлюхи, напрочь отключает все сдерживающие меня рычаги.

Прощай, благоразумие, да здравствуй, демон во плоти!

– Кто я такая? Сейчас ты узнаешь, – почти беззвучно выдавливаю из себя, неумолимо надвигаясь на ошалевшую девку. – Я та, кто на хрен выкинет тебя отсюда!

– А-а-а! Ма-а-арк! – верещит точно резаная, пытаясь ухватиться за не менее изумлённого парня, но не успевает: моя рука уже грубо сжимает её волосы, рывком стаскивает с постели её тушу и, полностью игнорируя женские крики и брыкания, тащит по полу к входной двери.

Марк вроде бы что-то говорит, но его голос я слышу как сквозь толстый слой ваты. Меня не остановить, не успокоить, и пусть он даже не пытается прервать мою столь острую необходимость выплюнуть из себя весь яростный яд, пока он не отравил меня до последней капли крови.

– Давай, уматывай! И чтоб забыла дорогу сюда! – выплёвываю напоследок, прежде чем с грохотом захлопнуть дверь перед выброшенной в коридор полуголой девушкой.

– Открой! Что ты себе позволяешь?! Открой! Марк! Марк! – орёт девица, не жалея горла, начиная мощно стучать по двери. – Мои вещи остались в комнате! Я же в одном белье! Впустите меня!

Под аккомпанемент её жалобных криков я возвращаюсь в спальню, стремительно минуя массивную фигуру Эндрюза, который уже ничего не говорит, а лишь безучастно наблюдает, как я бегло осматриваю комнату в поисках женского шмотья и, когда нахожу, устремляюсь обратно, открываю дверь и швыряю их в девку.

– Ты больная на всю голову! Сумасшедшая! – огрызается она, торопливо натягивая на себя что-то отдаленно напоминающее короткое платье.

Знаю! Я такая! И ты ни в чём не виновата, тебе просто не повезло попасть под мою горячую руку.

Но это я должна буду понять лишь спустя некоторое время, а сейчас…

– Пошла к чёрту отсюда, пока я тебе все волосы не повырывала! – делаю выпад в её сторону, заставляя девчонку отскочить назад, чуть ли снова не падая на пол.

– Только посмей ко мне прикоснуться, дура! Ко мне-то в чём претензии? Я, в отличие от Марка, никому не изменяла, да и вообще он заверил меня, что ты нам не помешаешь. Если бы я только знала, что у него баба такая неадекватная, в жизни в постель с ним не легла! – шипит она, мигом подбрасывая дров в очаг моей злости.

Так эта шлюшка ещё и была в курсе… Прекрасно! Она самолично только что дала мне зелёный свет врезать ей без последующих угрызений совести.

И мой удар по её помятому, покрасневшему лицу содержит в себе неукротимую мощь вовсе не моей ненависти к Марку, а чувство вины перед самой лучшей в мире подругой, которую я позволяю так гнусно обманывать из-за своего эгоистичного желания не рассказывать Остину всю правду о своей работе.

Я всем сердцем желаю, чтобы эта девка ответила мне тем же, вмазав по лицу с такой же силой и яростью, но она этого не делает, лишь прижимает руку к повреждённой щеке и сквозь болезненный скулеж угрожает:

– Я это так просто не оставлю! Ненормальная! Слышишь? Я подам на тебя заявление в полицию!

– Уже трясусь от страха. Можешь делать что хочешь, главное – проваливай отсюда, если не желаешь получить добавки, – глухо произношу я и, не дожидаясь ответа, закрываю дверь, устало прислонясь к ней спиной.

Она что-то продолжает вякать свирепо-испуганным голосом, но её слов я больше не различаю. Громкие хлопки в гостиной обращают всё моё внимание на себя.

– Это было потрясающе, Никс! – расслабленно раскинувшись на диване в одних спортивных штанах, аплодирует Эндрюз. – Я и подумать не мог, что твой дикий, взрывной характер хоть когда-нибудь сможет мне так пригодиться. Чувствую, ты только что создала себе новую постоянную работёнку – быстро вытаскивать по утрам моих баб из постели, избавляя меня от необходимости самому их выпроваживать, – откровенно радуется Марк, срывая с моих губ яростный полурык-полустон. Замечая мой порыв накинуться на него, Эндрюз шустро приподнимается и перепрыгивает через спинку софы.

– Я задушу тебя, ублюдок! – взрываюсь я, не контролируя свой язык. Пытаюсь дотянуться до него, запрыгнув на диван, но он ловко уворачивается.

– Сначала поймай меня, если сможешь, – дразняще подмигивая, Марк начинает вилять из стороны в сторону, будто играя со своей домашней зверушкой.

Он серьёзно?! У мудака совсем отсутствует понятие, когда стоит остановиться? Он же видит, в каком я состоянии, и всё равно решает выбесить меня ещё больше, предлагая поиграть с ним в салки?

По всей видимости, да, потому что я сама не замечаю, как начинаю носиться за ним по всей квартире, попутно прихватывая с пола пустые бутылки и бросая в него, мечтая, чтобы хоть одна из них попала ему в голову.

– Ух! Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но именно этого огня мне в тебе и не хватало. Так нам будет гораздо веселее, Никс, – ликует он, как самый настоящий ребёнок, успешно спасая себя от очередной летящей «Короны», спрятавшись за барной стойкой.

– Наше веселье кончится сразу же, как я доберусь до тебя! А я это сделаю, Марк, клянусь, сделаю! Я не позволю тебе больше так поступать с Эми! – заверяю я, влетая за ним на кухню, чуть ли не поскальзываясь на какой-то жидкости, от чего Эндрюз разражается смехом.

– Ещё как позволишь, малышка, у нас же уговор. Забыла? Да и тем более в этот раз я ни в чём не виноват. Я правда хотел провести эту ночь с Эми, но её строгие родители не позволили ей покинуть дом до утра, а она, как послушная дочь, не могла их ослушаться, как бы я ни уговаривал.

– Ага. И поэтому ты дико расстроился и пошел устраивать тусовку с последующими потрахушками с какими-то блядями? – срываюсь на злостное рычание, практически догоняя Марка в прихожей и схватывая его за плечо, но в последний момент он ускоряется, позволяя мне лишь царапнуть его кожу.

– Когти свои при себе держи, Никс, я себя царапать только в спальне разрешаю, – преграждая мне путь до себя выдвижным столом в гостиной, хитро ухмыляется он и опускает взгляд с моего разъярённого лица ниже. – Хотя мы можем и там продолжить наше веселье. Это твоё милое платьице так и просится, чтобы его поскорее стянули с тебя.

– Марк! Да заткнись же ты в конце-то концов! У тебя, что ли, в самом деле вместо мозга член в голове маринуется?! Ну как можно быть всегда таким озабоченным?!

– Не озабоченным, а обычным здоровым мужчиной, который возбуждается при виде прекрасного перед собой, – припеваючи выдаёт похотливое животное и продолжает убегать от меня, перепрыгивая через груду стекла и мусора.

– Я смотрю, ты каждому своему минусу найдёшь объяснение, превратив его в плюс!

– Именно поэтому во мне нет ни одного минуса, – самодовольно заявляет придурок и вовремя пригибается, вынуждая брошенный мной стакан со звонким треском разбиться об стену.

– Идиот! Твои главные минусы из тысячи других – это беспринципность и тотальная неразборчивость в бабах. О каком «прекрасном» ты говоришь, если швабра, которую я только что выгнала, выглядит, словно ты её в дешманском кабаке подцепил, где её до этого половина посетителей отымела? – ядовито проговариваю я и сквозь шум гнева в ушах слышу продолжительную трель дверного звонка.

– Вспомни солнышко – вот и лучик? – невинно улыбается Марк.

– Вспомни говно – вот и оно, – исправляю я и на всех парах лечу к двери, в очередной раз поражаясь, какой же этот гад любимец фортуны. Неважно, зачем эта девка опять явилась, но она во второй раз примет весь удар на себя. И даже если она привела с собой обещанную полицию, я всё равно с радостью ей вмажу, лишь бы хоть немного усмирить клокочущую в венах яростную магму.

– Всё-таки вернулась за добавкой? – резко открывая двери, с лёту выплёвываю я и молниеносно цепенею, превращаясь в мраморную статую. Передо мной стоит вовсе не та вульгарная брюнетка в проститутском наряде, а миловидная девушка в скромном шёлковом платье цвета слоновой кости, которая смотрит на меня, хлопая от удивления своими большими карими глазками.

– Ники? – а стоит услышать её крайне озадаченный голос, как вся злость в моем теле вмиг погашается леденящей волной ужаса.

– Эми?

– Что ты здесь делаешь и кто вернулся за добавкой? – спрашивает она, попеременно глядя то на меня, то на стоящего позади запыхавшегося Марка, а я ни звука выдавить из себя не могу от тотальной растерянности и страха.

– Я… Э… Ну… – а нет… всё-таки какие-то блеющие звуки из меня соизволяют выйти, но уж лучше бы я просто молчала.

– Мы думали, это соседка в третий раз за сахаром пришла, а оказывается, моя любимая девочка! – заметив мой всецелый паралич, Марк приходит мне на помощь: как ни в чём ни бывало сгребает Эми в крепкие объятия и с лёгкостью вносит в квартиру, ногой прикрывая за собой дверь. – Ты почему заранее не предупредила, что приедешь? Теперь ты всё испортила! – расстроенно выдаёт он, и моё лицо, вероятнее всего, выглядит ничуть не менее растерянным, чем у Эмилии.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, но, вижу, кто кого удивил, так это вы меня. Что здесь происходит? Почему вы вместе? – с подозрением бормочет она и, освобождаясь из мужских объятий, окидывает меня с головы до ног настороженным взглядом.

– Эми, мы… мы просто…

– Мы тоже готовили тебе сюрприз, – резко перебивает мой лепет Эндрюз.

– Вы? Мне? Сюрприз? – задаёт те же вопросы, что зарождаются в моей голове, пока я сверлю парня недоуменным взглядом.

– Ну, конечно, тебе, глупышка. Почему ещё, ты думаешь, Николь бы снизошла до визита ко мне на дом с самого утра? Как видишь, я даже одеться толком не успел, – усмехается он, накрывая уголок её губ коротким поцелуем.

– И что это за сюрприз такой? – без особого доверия интересуется Эми.

– Ну теперь уже, по всей видимости, никакого, – он взъерошивает свои волосы и поджимает губы, будто последующие слова, которые он собирается сказать, заставляют его испытывать некоторую неловкость. – В общем… Я же знаю, как ты переживала из-за наших с Никс вечных ссор, поэтому решил сделать тебе приятно и сам позвонил ей с предложением выяснить наконец все наши размолвки и подружиться. Хотел обрадовать тебя этой новостью сразу же, как мы во всём с ней разберёмся, но ты пришла – и вот… сюрприз испорчен, – с притворным сожалением вздыхает Эндрюз, что мигом заставляет Эми состроить грустно-растроганную мордашку и как всегда беспрекословно поверить ему.

– Нет, ты что? Он не испорчен. Конечно, не испорчен. Это невероятно… Но… Ты серьёзно говоришь, Марк? Ники, это правда? – спрашивает она восторженным голосом, переводя свой сияющий теплом и любовью взор на меня.

Вот же скотина Эндрюз! Как ловко вывернулся, однако. Даже глазом не моргнул, наврав ей с три короба. И теперь уж я точно могу утверждать, что этот мудак родился под счастливым созвездием. Грёбаный везунчик, чёрт бы его побрал! Мало того, что я в прямом смысле, сама того не желая, спасла его лживую задницу, вовремя вышвырнув девку из квартиры, так теперь он ещё и умудрился выдать себя в глазах Эми заботливым, любящим парнем.

Внутри меня всё скручивается тугими, болезненными узлами не только из-за пожирающих меня угрызений совести, но и от неожиданного осознания, что сейчас у меня язык не повернулся бы сказать Эми всю правду, даже если бы я могла это сделать – глаза подруги с каждым взмахом пушистых ресниц наполняются таким ярким светом, что мне просто-напросто духа не хватило бы столь безжалостно разбить ей сердце.

– Да, Эми, это правда, – сглотнув густой, едкий ком в горле, подтверждаю я, становясь на ещё одну ложь больше перед ней виноватой

– И Марк сам изъявил желание помириться?

– Да, представь себе, сам позвонил мне, – и на ещё одну, что вконец разрывает мне всю грудную клетку.

– Обалдеть! Не могу поверить! – с восхищением изумляется она.

– Почему это не можешь? Разве ты ещё не поняла? Ради тебя я готов на что угодно, – деланно хмурится Марк.

– Да… теперь я точно это знаю! Ты же терпеть её не мог и всё равно пошел на это. И все ради меня… – её сверкающие от счастья глаза наполняются влагой, пока она чуть ли не с благоговением смотрит в лицо этой конечной твари.

– Конечно, детка. Я сделаю всё что понадобится, лишь бы ты всегда вот так улыбалась мне, – мурлычет драный кот, запуская свою лапу в тёмные волосы Эми.

Меня начинает трясти от желания вырвать ему эту руку, что ещё совсем недавно сжимала задницу какой-то шлюхи, а следом рубануть под самый корень и его член, который он ни дня не может удержать в своих боксёрах, но вместо этого просто стою и позволяю делать из Эмилии последнюю дуру.

– Ты самый лучший в мире парень, Марк! Я тебя так люблю! Так люблю! Спасибо за то, что ты такой замечательный! За что мне такое счастье? – возбуждённо щебечет она, доверчиво прижимаясь всем телом к его голому торсу и крепко обнимая, пока «самый лучший в мире парень» за её спиной ехидно ухмыляется прямо мне в лицо, открыто упиваясь моим негодованием.

Не выдерживая его нахальной рожи, я резко разворачиваюсь и подхожу к окну, приступая к успокаивающим дыхательным упражнениям.

Я найду способ наказать его за всё дерьмо, что он вытворяет. Он обязательно получит по заслугам. Для меня теперь это будет целью номер один.

– Ой, Марк, а что произошло с твоей квартирой? – от мыслей о неминуемой мести меня отвлекает вопрос Эми, которая лишь сейчас замечает устроенный в доме разгром.

– Да, ничего, такое случается каждый раз, когда я приглашаю к себе друзей из универа. Ты же знаешь, какие парни бывают буйные, когда выпьют. Вот и вчера они немного вышли из-под контроля, но ты не переживай, детка, скоро должен приехать работник из клининг-компании и всё здесь убрать. Пара часов – и квартира вновь будет сверкать, как новенькая, – заявляет Марк, бросая на меня короткий выразительный взгляд. – И потому предлагаю куда-нибудь пойти прогуляться, пока будет проходить уборка. Что скажешь, Эми?

– Конечно! С превеликим удовольствием. Мы и так последние дни не могли встретиться из-за твоих дел с отцом, поэтому я специально вчера со всей учёбой справилась, чтобы родители позволили мне провести все выходные с тобой!

– Вот и отлично! Тогда я быстро в душ – и пойдём! – он чмокает её в губы и выходит из комнаты, оставляя нас вдвоём.

– Ники, боже мой, какая же я глупая! Марку сказала спасибо, а тебе нет, – тут же спохватывается Эми, налетая на меня с объятиями.

– За что?

И правда, за что? За то, что я самая мерзкая подруга на всём белом свете?

– Ну как за что? Тебе же тоже должно было быть очень трудно согласиться на примирение с ним. Но вы это сделали, и я не могу нарадоваться этой замечательной новости. Два любимых мной человека больше не будут воевать. О чём ещё я могу мечтать? Вы лучшие!

– Ну всё не так просто, Эми. Ты же и сама должна понимать, что за один день это произойти не может, – выдаю очередную ложь со слабой улыбкой. Нашему перемирию никогда не бывать!

– Неважно! Самое главное, что первый шаг сделан, а он обычно самый сложный, поэтому спасибо тебе огромное! – она отпускает меня из объятий и начинает скользить взглядом по моему летнему жёлтому платью. – Ты такая красивая, Ники, неужели наконец решилась отбросить в сторону свой спасательный камуфляж?

– Спасательный камуфляж?

– Конечно! А как это ещё можно было назвать? Знаю, в Энглвуде небезопасно, но я имела честь наблюдать тебя в гневе и поэтому с уверенностью могу сказать: кого и следует опасаться на улицах твоего района, так это тебя. Ни у одного бандита просто нет никаких шансов, – смеётся она, явно вспоминая моё нападение на Марка в баре. – И я очень рада, что ты сама наконец поняла, что в невзрачной одежде давным-давно нет никакой необходимости. Ты такая хорошенькая. Тебе очень идут эти перемены, – искренне произносит она, аккуратно убирая мою прядь волос за ухо.

– Да, наверное… Спасибо за комплимент, – смущённо опускаю ресницы я, сжимая руку подруги. Возможно, изменения во внешнем виде были и не такой уж плохой идеей, как мне показалось в начале, но решению внутреннего балагана новая одежда никак не помогла. И не знаю, что вообще поможет.

– Что-то случилось, Ники? – с присущей ей проницательностью интересуется Эми. – Ты устало выглядишь. Опять набрала лишних смен в клубе?

– К сожалению, пришлось, – тяжело выдыхаю я, морально готовясь к неприятному разговору. – Нас грозятся выселить из дома, Эми.

– Что?! Как?! Но почему?!

– Потому что арендодатель больше не хочет заниматься благотворительностью. Если я не верну ему всю сумму долга до конца месяца, мы окажемся на улице.

– Ужас! Как же он может так поступить с вами? – её искреннее недоумение о людской жестокости заставляет меня горько усмехнуться и про себя проклясть того, кто на самом деле во всём виноват.

– Это его квартира, поэтому он может поступать так, как считает нужным.

– Но этого нельзя допустить. Это же ваш дом. Сколько вы ему задолжали?

– Почти десять тысяч.

– Ого! Немало. А сколько у тебя есть?

– Если выгодно продам музыкальный центр и буду работать без выходных, каждую ночь выкладываясь по полной, то к концу месяца соберу от силы половину.

– Вот же чёрт, Ники! Ты же себя угробишь, работая в таком ритме, – обеспокоенно бормочет подруга.

– Да, дело дрянь, но ничего не поделать, нужно будет как-то выдержать это, – констатирую я и, захлёбываясь в вязкой трясине своего предательства, намереваюсь попросить у неё денег, но не успеваю даже слова сказать, как Эми вконец разрывает мне сердце своей отзывчивостью.

– Нет! Даже не смей больше думать о дополнительных сменах. Я дам тебе необходимую сумму.

– Дашь? – коротко выдыхаю.

– Ну конечно, Ники, как же я могу не помочь тебе в такой ситуации? Мне даже у родителей просить не придётся, я дам тебе из своих сбережений.

– Эми… – мой голос хрипнет от переполняющей меня благодарности. – Ты не представляешь, что для меня значит твоя помощь, не представляешь… я не знаю, как отблагодарить тебя, – прижимаю подругу к себе, утыкаясь в её плечо носом. Не только чтобы выразить свою безмерную признательность через цепкие объятия, но и потому, что смотреть в её глаза добродушные мне совесть не позволяет.

– Ну ты чего? Мы же подруги, а друзья всегда должны помогать друг другу. Не так ли? – даже не видя лица Эми, чувствую улыбку на её губах, пока она утешительно поглаживает мне спину.

– Да, конечно, – грустно соглашаюсь. – Но я отдам тебе всё до последней копейки и сделаю это по возможности быстрее. Обещаю.

– Не переживай об этом. И не нужно никакой спешки. Как появится возможность, так и отдашь. Главное, чтобы вас не выгнали из дома. Остальное неважно.

– Спасибо тебе, спасибо! Ты такое чудо. Я тебя не заслуживаю, – неосознанно вырывается из меня откровение.

– Ещё чего придумала? – фыркает Эми и щёлкает мне по носу. – Это ты самая чудесная подруга из всех возможных. Одно твоё желание наладить отношения с Марком ради меня чего стоит. Так что прекрати нести глупости и пообещай мне лучше не загонять себя так сильно на работе. Ты же нисколько не щадишь себя, Ники, а так нельзя. Хоть иногда думай о своем здоровье, пожалуйста, – с заботой просит она и тут же отвлекается на хрипловатый голос Марка, которому потребовалось совсем немного времени, чтобы привести себя в свой вечно сияющий и благоухающий вид.

– Ну что, красавица, готова к новым приключениям? – пропевает Марк, подходя к Эмилии вплотную.

А дальше я совершенно не слышу, о чём они говорят, всецело абстрагируясь от их сладких воркований, дабы избежать выворачивания своего желудка наизнанку от цинизма Марка, влюблённой наивности Эми и ядовитой горечи своей собственной лжи. Лишь когда мы выходим на улицу и останавливаемся возле подъезда, до моего слуха доходит радостный голос Эмилии:

– Ты пойдёшь с нами, Ники? Погуляем по парку, сходим куда-нибудь перекусить. Посмотри, какая погода прекрасная! В этом году лето решило порадовать нас уже в мае.

– Да, Никс, присоединяйся, нам же нужно с чего-то начинать наш путь к миролюбивому общению, – радушно произносит Марк, добавляя себе ещё несколько очков в глазах Эмилии. А затем обнимает её сзади и движением головы указывает мне на свою квартиру, напоминая о хаосе, который ждет меня не дождется.

– Нет, спасибо, давайте в другой раз. Сегодня у меня ещё есть кое-какие неотложные дела, – отвечаю я, едва сдерживаясь, чтобы не скорчить в ответ Марку какую-нибудь рожу.

– Уверена, что неотложные? Я бы всё на свете отодвинул в сторону, лишь бы быстрее начать предпринимать попытки найти с тобой общий язык, – он коротко целует Эми в макушку и прижимается к ней ближе, заставляя её засиять ещё сильнее, пока мне показывает пошлые движения языком между указательным и средним пальцами, мгновенно взрывая во мне пороховые бочки злости.

– Я же сказала, что сегодня не могу! – грубо вскрикиваю я, кусая свой язык до крови, чтобы не добавить порцию отборного мата.

– Хорошо, Ники, не злись. Марк же просто интересуется, – вступается за своего любимого Эми. – Но если сегодня ты не можешь – ничего страшного. Мы обязательно сходим куда-нибудь все вместе в другой день. И обязательно загляни ко мне в гости, когда сможешь. Я дам тебе то, о чём мы договорились, – на ушко добавляет подруга, обнимая меня на прощание, и тут же переплетает пальцы с Марком, который не перестает улыбаться, как олимпийский призёр.

Радуйся, урод, пока есть такая возможность, клянусь, рано или поздно я избавлю Эмилию от тебя, и ты мне за всё заплатишь.

Я прощаюсь, делая вид, что ухожу в противоположную от них сторону а, когда замечаю, что парочка скрылась за поворотом, срываюсь на протяжный стона-крик и несколько раз ударяю ногой по вблизи стоящему мусорному баку, собирая на себе множество косых взглядов прохожих.

– Что уставились?! Плохих дней никогда не было?! – рычу я на недоуменную публику. Опираюсь рукой на столб, пытаясь отдышаться и привести себя в чувство.

Господи, пожалуйста, верни моей душе способность испытывать хотя бы одну положительную эмоцию… Хотя бы одну, потому что ещё чуть-чуть – и я свихнусь окончательно.

Но, как и всегда, всевышний или кто там на небесах отвечает за исполнения человеческий просьб и желаний наглухо игнорирует меня, посылая вместо счастья, радости, любви, тепла или нежности оповещение о новом входящем сообщении:

Unknown: «Ты же прекрасно знаешь, как можешь быстро избавиться от этого недоумка».

Я бегло оглядываюсь по сторонам, в сотый раз пытаясь обнаружить моего преследователя, но на улице так много народа, что мои поиски вновь не венчаются успехом. Да и как я вообще собираюсь его найти? Мне не узнать его лица и не вычислить по голосу, фигуре или машине. Чёрт, да я же ничего о нём не знаю. Ничего! В то время как Харту в прямом смысле докладывают о каждом моём движении, слове и вздохе. Это ненормально. Незаконно. За гранью допустимого. Но я более чем уверена, что в полиции с этим мне помочь не смогут. Кто я? И кто Адам Харт со всем своим влиянием и деньгами? Так что даже не стоит пытаться и тратить последние нервы, которых и так осталось самая малость из-за его преследований и напутственных посланий.

На вчерашнее я ему так ничего и не ответила. И на это тоже не собираюсь, потому что одно я знаю точно – из двух зол я всегда выберу меньшее, и, думаю, не трудно догадаться, каким из них для меня является Харт, а каким Эндрюз.