На пути к войне

Глава 11

– Конгресс требует твоего присутствия на сегодняшнем заседании.

– Моего? – спросил Палатон, слегка приподняв бровь.

– Вместе с человеком, – уточнила Йорана.

– А, они захотели взглянуть на него. – Палатон оторвался от чтения контрактов для теза-ров, от сообщений о несчастных случаях за последнее десятилетие. Разговор полностью отвлек его внимание. Он откинулся в кресле Паншинеа. Именно это кресло, а не искусный резной деревянный трон в тронном зале, было средоточием правления Чо – это Палатон уже понял.

С монитора на него смотрела Йорана. Ее облик свидетельствовал о тщеславии, превышающем все виденное Палатоном до сих пор, и Палатон задумался о том, неужели его собеседница специально настроила изображение. Как чоя, она могла быть гораздо более тщеславной, чем инопланетянки, которых Палатону доводилось встречать в жизни.

– Гатон считает, что они хотят официального представления тебя как наследника.

Палатон почувствовал легкое беспокойство.

– Тогда это должна быть императорская церемония, а не представление на конгрессе. Проводить ее нельзя без ведома Паншинеа.

Йорана на миг сжала губы.

– Можешь обсуждать это с Гатоном. Я просто передаю тебе сообщение. Кстати, я смогла найти постоянного охранника для Рэнда, того, кто будет следовать за ним с утра до ночи.

– Кто он?

– Его зовут Траскар – он бывший тезар. Он не принадлежит к числу служащих Чаролона, но согласился приехать из Ниниота.

Если этот чоя был пилотом, значит, он не страдает ксенофобией, чего опасался Палатон. Но ему было неприятно постоянно видеть рядом сгоревшего тезара, который, вероятно, болен или подвержен приступам. Названного Йораной имени он не смог припомнить.

– Откуда он и почему вышел в отставку? Йорана усмехнулась, услышав этот вопрос.

– Он учился в школе Соляных Утесов. Потерял обе руки и ногу в боевом полете сорок лет назад.

– Понятно. – Чоя умели искусно изготавливать протезы, но, видимо, раны Траскара были слишком значительными, и ему порекомендовали выйти в отставку. Учеба в школе Соляных Утесов означала, что некогда Траскар принадлежал к аристократии своего Дома. Палатон почувствовал укол оскорбленной гордости за родную школу, но если Йорана порекомендовала ему бывшего курсанта из другой, значит, у нее на то были свои причины. Палатон знал, что должен доверять выбору Йораны, но его вопросы явно свидетельствовали о недоверии. – По-видимому, он подходящий кандидат.

– Мне тоже так кажется.

Этим утром у Палатона хватило времени только на то, чтобы на минуту зайти к Рэнду, но мальчик еще спал.

– Ты предупредила Рэнда? Сегодня я с ним еще не виделся.

Йорана кивнула.

– С ним все в порядке. Но на него трудно смотреть – слишком уж он неуклюж. Конечно, ему мешают повязки, но он такой неловкий, как будто весь состоит из острых углов.

– Да, такой уж это народ. Но стоит взглянуть им в глаза… – начал Палатон.

– Не только в глаза, но и на руки. Он успел пощупать и повертеть пассивную систему обогрева и охлаждения, освещения, игровой автомат, автоматический подогрев для брена и радиоприемник, настроенный на волну конгресса, не говоря уже о массажной ванне. Он любопытен, как чиарат, – заметила чоя. – Я и не знала, что людям нравится брен.

– Этому нравится. Ты предупредишь его, когда надо быть готовым?

– Непременно, – Йорана закончила разговор, и изображение на мониторе медленно погасло.

Палатон заметил, что задумчиво смотрит на потемневший экран, размышляя, что понадобилось от него конгрессу. Вероятно, они хотят взглянуть на Рэнда, лично увидеть человека. Делегаты знакомы с инопланетянами не больше, чем все жители округов, которые они представляют. Палатону было неловко подвергать Рэнда такой процедуре, но он знал, что отказывать конгрессу было бы по меньшей мере неразумно. Он и так достаточно оскорбил его, теперь же пришло время исправить свои ошибки.

Император Чо был не только правителем, но и судьей. Он судил споры, которые нельзя было разрешить без него, да и все особо трудные случаи. Он был окончательной инстанцией при принятии всех предложений, выносил окончательное решение в отношении природных ресурсов планеты, поддерживать которые становилось все труднее. Уже давно был принят закон о поддержании равновесия, и хотя колонизация могла бы решить часть проблем, влияние адаптации на генетические коды представляло еще более сложную задачу, и чоя согласились не заниматься ею.

Во всех вопросах, которые ему предстоит разрешить, Палатон потерпел бы поражение, если бы Чо не доверяла ему. И если его разоблачат, то о доверии не будет и речи. Как же он сможет оказаться на виду у более пятиста членов конгресса и быть объектом их пристального внимания? Как бы хорошо он ни защищался, обязательно найдется кто-нибудь, кто обнаружит, что Палатон пуст, как разбитая скорлупа. Ему необходимо иметь рядом Рэнда. Но Палатон не был уверен, что этого окажется достаточно, и еще ниже склонил голову в глубокой задумчивости.

Рэнд в изумлении разглядывал одежду, которую принесла ему Йорана.

– Что это такое? Выглядит прямо как бронежилет.

– Это и есть защитная одежда.

Чоя помогла ему одеться и подогнала одежду по размеру, чтобы застегнуть ее. Пуговицы на странном наряде оказались магнитными. Одежда стала выглядеть так, что было очень трудно разобраться, как же она расстегивается. Рэнд потрогал ее руками. Она оказалась довольно тяжелой, но гибкой.

Весь день он ждал чего-то необычного, беспокойство глодало его изнутри, он не мог дождаться, когда придут Палатон или Ринди. Будучи предоставленным самому себе, Рэнд исследовал все чудеса техники в своей комнате, и вскоре они ему наскучили. Вода здесь подавалась не в ; таких ограниченных количествах, как на Земле, системы отопления были почти одинаковыми, однако техника чоя развивалась в течение тысяч лет еще до того, как на Земле появились! первые признаки жизни. Где же настоящие чудеса? Но теперь, когда Йорана и Палатон появились в его комнате, времени на вопросы и ответы не было, ибо пришлось готовиться к появлению на конгрессе.

Палатон оглядел защитную одежду.

– Она ему почти по размеру.

– Но зачем она нужна?

– Для защиты, – машинально ответила Йорана, обходя Рэнда, разглядывая его, поправляя и одергивая одежду. Наконец она стала плотно облегать тело Рэнда. Внезапно его окутало мерцающее поле. – Я выкроила ее из детского костюма… чтобы подогнать вот здесь… и здесь. Рэнд поглядывал через прозрачное поле на нее и Палатона.

– И от чего же она защищает?

– От большинства легких зарядов, от ножевых ран, световых и звуковых волн. Конечно, пули инфорсера она не останавливает, но рассеивает большую часть энергии и сводит повреждения к минимуму.

Поле исчезло. Рэнд похлопал ладонью себя по груди.

– Думаю, эта штука может защитить безо всякого поля.

Палатон усмехнулся. Йорана повернулась к нему.

– Ты тоже наденешь защитную одежду, – сказала она.

– Но она закроет всю мою форму! – Палатон стоял в великолепии парадного мундира школы Голубой Гряды, с увитой шевронами грудью и нашивками на плечах.

– Подумай, что станет с ней при нападении, – заметила чоя, подавая ему защитный костюм.

Палатон растерянно оглянулся на Рэнда, пожал плечами, подошел к Йоране и начал расстегивать куртку.

– Лучше уж я надену ее под форму.

– Ткань приглушит защиту, – предупреждающе произнесла Йорана.

– Будем надеяться, – сухо заметил Палатон, – что в конгрессе не так уж много метких стрелков.

Чоя подняла голову, пока ее пальцы проворно застегивали одежду. Она слишком сильно затянула пояс. Палатон невольно вздохнул, а Йорана сделала гримасу Рэнду поверх его плеча, как будто решила пошутить.

Рэнд смотрел на них и чувствовал связь, которую не желал замечать, но которая связывала этих двоих так же надежно, как цепь. Тоска по дому нахлынула на него, как только Рэнд вспомнил, что его родители обращались друг с другом почти с такой же простотой.

– Что случилось с ребрами пилота? – спросила Йорана.

Палатон взглянул на Рэнда и с достоинством отозвался:

– Ребра – слабое место всех, кому приходится делать вынужденную посадку. Но мои корабли обычно приземлялись удачно.

– Если, конечно, ты вообще опускался на землю, – Йорана наконец-то покончила с застежками, была вознаграждена довольным «уфф!» Палатона и отступила. – Надевай куртку и проверь, сможешь ли ты достаточно быстро включить защитное поле.

Палатон протянул руку, и почти немедленно вокруг него появилось поле. Заметив неподдельное изумление на лице Йораны, он ответил, пожав плечами:

– Обычная реакция пилота.

Она нахмурилась и взглянула на хронограф.

– Пора идти.

– А где Ринди?

– Он ждет сообщения от Паншинеа и, подозреваю, очень устал, но не желает в этом признаваться. Он сказал, что появление в конгрессе для него сейчас весьма нежелательно, – ответила Йорана.

Палатон пробежал ладонью по последней застежке формы.

– Его можно понять, – он взглянул на Рэнда, и Рэнд ответил ему салютом. – А это что еще такое?

Рэнд объяснил.

– А, понятно. Странный жест, – заметил Палатон. – Думаю, тебе на время лучше забыть о нем. Он очень похож на обычное приветствие простолюдинов, и его могут принять за оскорбление.

Рэнд почувствовал, как залились румянцем его щеки. Йорана рассмеялась и подтолкнула его к двери.

Бывший тезар мгновенно присоединился к ним за дверями комнаты. Траскар оказался высоким, хотя был ниже Палатона, самого высокого чоя, какого когда-либо видел Рэнд. Лицо старого пилота было покрыто сильным загаром, крупинки украшений из оникса и золота почти скрывались в глубоких морщинах. Рэнд не мог с уверенностью сказать, где именно у чоя находятся протезы, но в его движениях чувствовалась скованность, непривычная для чоя, кроме старого Риндалана. Его седые волосы были связаны в толстый и пышный хвост, тезар носил форму красного цвета с малиновой отделкой, но на груди не было нашивок, кроме странной эмблемы, которая, как гордо объяснил Траскар Рэнду, являлась эмблемой летной школы Соляных Утесов.

– К стоянке? – коротко спросил тезар.

– Нет, – отозвалась Йорана. – Они пойдут императорским туннелем – оттуда их появления ожидают меньше всего.

Охранник взглянул на часы.

– Тогда нам лучше поспешить. Времени остается слишком мало, – и морщины на его лице стали еще глубже, как будто Траскар стыдился признаться в своей неспособности двигаться быстрее.

До сих пор Рэнд виделся с Траскаром только однажды, ибо охранник не входил к нему в комнату, но сейчас мальчику было неловко видеть его смущение. Траскар был одним из немногих чоя, отважившихся смотреть ему в глаза.

– Простите, – извинился он, – но в повязках я не могу идти быстрее.

Чоя быстро взглянул на него. В его зеленых глазах темнело множество бурых крапинок, как будто природа не смогла решить, каким цветом глаз наградить его.

– Ради тебя мы пойдем медленнее, – произнес охранник, пропуская Рэнда вперед.

Они подошли к подземному ходу. Летняя жара проникала даже сюда, и хотя кондиционеры, нагоняющие прохладный воздух, работали на всю мощь, Рэнд почувствовал, как его лоб увлажнился. Они достигли невысокой двери. Йорана ушла, они остались втроем.

Траскар предупредил:

– Включите поле.

Палатон задумчиво почесал подбородок.

– Будет слишком жарко.

– Зато безопасно, – возразил охранник. В его открытой кобуре виднелось оружие, которое чоя называли инфорсером, и Рэнд опасливо думал, что, судя по виду, оно способно убить наповал даже через щит. – Тезар, – продолжал охранник, – теперь вы наследник.

Палатон вздохнул, как будто напоминание об этом не доставило ему удовольствия, и тут же вокруг него замерцало поле. Рэнд нашел кнопку, которую заранее показала ему Йорана, и тоже включил свой щит. Щит оградил его от приятного ветра.

Палатон пригнул голову, чтобы войти в туннель, и к удивлению Рэнда, ему тоже пришлось нагнуться. Траскар согнулся и вошел следом за ним.

Подвижная лента на полу не работала. Палатон приблизился к пульту на стене. На нем виднелись надпись на трейде и еще на одном языке – чоя, как предположил Рэнд. По-видимому, в автоматическом режиме пульт не функционировал, потому что пришлось включать ленту вручную. Палатон перебрал одну за другой все кнопки, но лента осталась неподвижной.

Скривив губы, Палатон взглянул на Траскара.

– Солнечные батареи сели. Энергии не хватает.

– Вся она ушла на работу кондиционеров из-за жары, – заметил охранник.

– Несомненно. Нам придется идти пешком.

– Это засада? – предположил Рэнд.

Оба чоя взглянули на него, и в выражении их лиц появилась скорее грусть, нежели настороженность. Палатон поспешно улыбнулся.

– Нет. Дело в другом. В середине лета энергии всегда не хватает.

– Разве нельзя подзарядить батареи? – спросил Рэнд.

– Нет, – коротко отозвался Палатон. – Сейчас это невозможно, – и он направился вперед, оставив Рэнда гадать, пополняла ли солнечная энергия запасы другого источника.

Широкий туннель привел их к просторному помещению, пустому и тихому. Здесь с успехом могли бы поместиться все обитатели дворца и сам дворец. Рэнд заметил аппараты для очистки воды, уборные и решил, что когда-то здесь было убежище – вероятно, не только для служащих императорского дворца, но и для членов конгресса. Внутри было светло – круглые лампы налились светом при их приближении и постепенно потухли, как только они удалились. Впереди показались изогнутые бронзовые перила. Рэнд замедлил шаг, как только разглядел, что оказался на балконе огромного подземного зала. Рядом виднелся кратер, напоминающий воронку от снаряда.

Он остановился у перил.

– Боже мой, – выдохнул он, склоняясь через перила. В кратере легко мог поместиться космический крейсер. – Что это?

– Мемориал войны, – объяснил Траскар.

Рэнд тихо присвистнул.

– И кто же победил?

– Мы, – сухо отозвался Палатон. – Иначе мы давным-давно уже переварились бы в желудках абдреликов.

– Значит, вы воевали со «слюнтяями»? – Подземный зал знаменовал важный этап истории до появления Союза. Должно быть, война закончилась столетия назад.

Траскар подтвердил:

– И не только с ними, – охранник положил широкую ладонь на перила рядом с Рэндом. – Посмотри на зал конгресса того времени – больше здесь никогда не проводились заседания.

– И надеюсь, не будут проводиться, – Палатон отошел от перил и зашагал вперед. Он приостановился, приспосабливаясь к мелким и скованным шагам Рэнда.

Позади кратера, как только засветились лампы, Рэнд разглядел неправдоподобные сооружения – башни и винтовые лестницы, почти парящие в воздухе, залы и комнаты, полуразрушенные машины, металл которых поблескивал в золотистом свете. Кабины застыли на подвесных дорогах между зданиями. Рэнд покрылся пятнами при мысли, что вся это беспорядочно сваленная автоматическая техника и есть то, чего он уже не мог увидеть на современной Чоя.

Вся она лежала внизу, за перилами, и считалась мемориалом, покрытым пылью веков здесь, под землей.

Рэнд с трудом пробирался по усыпанной мусором дорожке и размышлял, каким образом абдрелики могли напасть на планету, если и сейчас они пользуются услугами пилотов-чоя.

Должно быть, последний вопрос он повторил вслух, ибо Палатон ответил:

– Тогда все было по-другому. Все мы умели совершать межпространственные полеты. Мы завоевывали пространство вокруг своих планет, не зная, что существуют народы, делающие то же самое. Абдрелики достигли незначительных успехов. Иврийцы почти приблизились к нашему уровню, но только в отношении коротких прыжков, в пределах изученного космоса. Наши первые контакты были краткими, неожиданными и враждебными. Особенно с абдреликами… этот народ всегда отличался жадностью. Они много навредили остальным и, видимо, так и не успокоились бы, если бы не открытие Скорби.

Траскар многозначительно заметил:

– Но эта война принесла нам удачу. Палатон оглянулся через плечо.

– Да, – медленно ответил он. – Нас загнали в угол, и помогло только то, что мы обнаружили – мы умеем совершать полеты через Хаос. После этого, после учреждения Союза, все увидели, с какой легкостью мы побеждаем пространство, не испытывая затруднений в штурманском деле, и стали заключать с нами контракты. Иврийцы продолжают работать над своими устройствами, но наши обладают бесспорным превосходством благодаря своей точности, – и Палатон взглянул поверх головы Рэнда на Траскара, как бы ожидая, что охранник что-нибудь добавит, но тот промолчал.

Туннель начал подниматься вверх. Рэнд почувствовал это по своим коленям, особенно тому, которое было зафиксировано наложенной шиной в прямом положении. Палатон и Траскар вновь замедлили ход. Рэнд парился в своей защитной одежде. Его рубашка вся пропиталась потом к тому времени, когда они достигли выхода.

Странное сооружение темнело у стены туннеля. Рэнд остановился, чтобы взглянуть на него и заодно перевести дыхание.

– Что это?

Палатон пристально вгляделся.

– Световой фонтан.

Тонкие изогнутые части сооружения оставались темными, несмотря на их приближение. Рэнд протянул руку и коснулся фонтана. Он казался почти воздушным, легким, и Рэнд задумался, как этот фонтан может выглядеть, когда внутри него пляшут лучи.

– Невероятно!

– Пять таких же находятся в Чаролоне, – заметил пилот. – Их создательница – Клеота Великолепная. Никто больше не может оживить фонтаны.

– Они сломались?

– Нет, – нехотя ответил Палатон. – По-видимому, мы утратили способность оживлять их.

Рэнд вскинул голову.

– Не понимаю…

Тень прошла по лицу его собеседника.

– И мы тоже. Пойдем. Вскоре заседание конгресса закончится. Не стоит заставлять их ждать.

Охранник подтолкнул Рэнда за Палатоном. Рэнд еще раз оглянулся, чтобы увидеть призрачные очертания мемориала войны среди огромных подземных пещер, заброшенных навсегда. Кто бы ни был творцом этих зданий, дорог, фонтанов, они превосходили живущих сейчас чоя. Неужели именно потому чоя так редко принимают у себя гостей? Неужели их цивилизация изжила себя и теперь рушится? Неужели они стараются утаить это, прикрываясь репутацией, созданной столетия назад, которую им больше нечем подкрепить?

Палатон оглянулся, и их взгляды встретились. Лицо чоя залилось почти человеческим румянцем, как будто на кратчайший миг он уловил, о чем думает Рэнд. Затем Палатон сощурился, разорвал связывающую их нить и отвернулся, двигаясь впереди Рэнда по туннелю, навстречу тихому и теплому летнему вечеру.