На суше и на море - 1984

Борис Коновалов
ПРОРЫВ В ЦАРСТВО ПЛУТОНА

Худ. В. Руденко

Фото автора

Место, где земная наука сейчас глубже всего проникла в недра нашей планеты. находится на Кольском полуострове — в Само! северо-западной части нашей страны, неподалеку от советско-норвежской границы Вокруг неуютные заполярные сопки. Ни деревца. Мхи. Разливы озер. Серое низкое полярное небо.

Среди этого неброского северного пейзажа высится, словно дозорная башня, здание сверхглубокой буровой установки. К сожалению, о далеких звездах и планетах мы знаем больше, чем о недрах Земли, по которой каждый день ступаем ногами. Путь в царство Плутона гораздо сложнее и тернистее, чем в космос. Каждый шаг на этом пути дается с колоссальным трудом. Если бур углубляется в оболочку нашей планеты на 6–7 км, это уже событие. А еще глубже — событие экстраординарное. Рекордные скважины крупнейшей индустриальной державы капиталистическою мира — США сумели превысить только девятикилометровый рубеж и углубиться на 9159 и 9583 м. На Кольской скважине намного превзошли американцев. Еще в 1981 г. здесь пройден 11-километровый рубеж, и штурм земных глубин продолжается.

Снаружи сверхглубокая буровая не производит впечатления грандиозности. От злых ветров, дождей и снегов вышка надежно укрыта гофрированными щитами. Они да длинное приземистое здание лаборатории и подсобных помещений скрадывают размеры уникальной буровой. Только попав внутрь, ощущаешь всю грандиозность этого сооружения Трубы уходят далеко ввысь, так что, лаже запрокинув голову, еле различаешь точку, где они смыкаются. Эта громадная высота, простор буровой создают ощущение какого-то индустриального храма. Длинные отрезки труб, которые, «стыкуясь», уходят в глубь Земли, именуются «свечами». Каждая из них по 37 м длиной. Делаются они из легких сплавов, а на разогретых концах здесь же, в горизонтальной «пристройке» у буровой, навинчивают стальные замки. которые позволяют соединить «свечи» в двенадцатикилометровую трубу. Дефектоскопический аппарат придирчиво просвечивает металл: нет ли раковин, трещин, иначе ведь вся эта многокилометровая махина может оборваться.

Механическая рука ловко отвинчивает «свечи» и передает автоматически спуско-подъемному механизму, который ставит их в «подстаканники», сделанные с двух сторон буровой. И вот наконец полураметровый талевый блок размерим с колесо гигантского БелАЗа вытягивает из глубины скважины последнее звено с турбобуром. На конце щетинится зубьями буровая головка. которая вгрызается в глубины Земли.

— Долото помыть и срочно в галерею. — раздается в динамиках голос дежурного смены из пульта управления.

Очередной десяток метров тайн извлечен на поверхность. Теперь надо срочно проверить буровой механизм, и снова рейс в недра Земли.

На Кольской скважине бурение идет медленно, ступенька за ступенькой. Это у промысловых скважин задача — быстрее прорваться к рудному телу, газоносному или нефтеносному пласту и отдать людям богатства земли. А задача Кольской буровой — исследования. Поэтому здесь пробурят десяток метров, возьмут столбик породы — и наверх, в лабораторию.

Эта буровая — инструмент познания. Инструмент сложный, уникальный. Достаточно сказать, что одних только раз-личных электрических машин здесь больше сотни. Их обшей мощности вполне хватило бы, чтобы обеспечить энергией небольшой город. Одною металла, не считая бурильных труб, на механическую часть пошло 2200 т. Очистные сооружения для бурового раствора — сложнейшая, тонкая система фильтров.

Создатели этой сложнейшей установки — Г. Алексеевский. В. Рудоискатель и другие — вложили немало выдумки, изобретательности в каждый узел, в каждую систему. Создавалась эта уникальная буровая на знаменитом «Уралмаше». После войны, когда он перешел на производство мирной продукции, здесь начали разрабатывать отечественные установки для глубокого бурения. Благодаря им страна получила нефть Поволжья, Сибири. А теперь идет штурм самых больших глубин Земли. Ради знания. Ради науки. Земная кора нашей планеты напоминает слоеный пирог. Самый верхний — наиболее молодой — слой составляют породы, рожденные вулканической деятельностью или осадочными процессами. Ниже идет коренной гранитный слой а под ним еще более древний — базальтовый. Дальше уже простирается мантия, смыкающаяся с загадочным яд-ром нашей планеты. Практически все данные о толщине этих слоев, их структуре ученые пока получали лишь косвенными, в частности геофизическими, методами, изучая характер распространения природных или искусственно вызванных сейсмических волн, исследуя гравитационное поле Земли и используя электромагнитное зондирование и некоторые другие методы. Все это с поверхности Земли.

А теперь впервые получена возможность познавать недра Земли на больших глубинах прямыми геологическими методами и обрабатывать извлеченные образцы пород с помощью мощного арсенала лабораторных исследовательских средств. А ведь это примерно то же самое, что дать возможность астроному. который всю жизнь рассматривал какую-то планету в телескоп, вдруг самому оказаться там, да еще во всеоружии самых современных средств познания.

Кольская скважина бурится в одном из интереснейших в геологическом отношении районов — на так называемом Балтийском кристаллическом щите. Он сложен из самых древних пород — архейской и протерозойской эры, Архэос — по-гречески означает «первоначальный», а протерос — «более ранний». Из названий видно, что эти эры относятся к наиболее ранней стадии формирования земной коры. Поэтому щиты земной коры представляют огромный интерес для ученых. Каждый метр в глубь Кольской скважины — это одновременно и путешествие в прошлое. И чем глубже, тем древнее оно. Здесь мы можем исследовать породы, возраст которых лежит в пределах от 1,5 до 3 млрд. лет.

К этому надо добавить, что Кольская скважина лишь часть советской программы сверхглубокого бурения. В Азербайджане, близ местечка Саатлы, идет бурение прикаспийских недр аналогичной скважиной. Пройдено уже более 8 км. Она бурится в сравнительно молодых осадочных породах, возраст которых не превышает 600 млн. лет. Планируется заложить сверхглубокие скважины в районе металлорудного Урала, нефтегазоносной Тюмени и в других геологически интересных местах. Каждая из них будет, несомненно, иметь колоссальную ценность для науки. Об этом, пожалуй, лучше всего свидетельствуют результаты, уже полученные на Кольской буровой.

В одной из лабораторий, где мы беседуем с главным геологом Кольской геологоразведочной экспедиции сверхглубокого бурения В. Ланевым, множество стеллажей с разноцветными цилиндриками пород — от белых до угольно-черных. Здесь размещается часть кернохранилища — своеобразной «библиотеки» пород, извлеченных из Кольских глубин. Каждый из этих цилиндриков таит множество неожиданностей, с которыми пришлось столкнуться геологам.

— Полученные нами за последние годы результаты, — говорит Владимир Степанович, — заставляют пересмотреть многие существующие представления. Геофизики раньше могли совершенно свободно строить свои прогнозы — проверить практически их было невозможно. Теперь же в наших руках факты, а это, как известно, вещь упрямая.

Бурение мы ведем в Печенгском районе, где сосредоточены большие запасы никелевых руд и поэтому хорошо изученном. Достаточно сказать, что до этого было пробурено свыше миллиона метров разведочных скважин, но на большую глубину не уходили. Считалось, что месторождения никелевых руд должны располагаться недалеко от поверхности — на глубине 700 м. А наша скважина на глубине 1600–1800 м вскрыла рудное тело с промышленным содержанием меди и никеля. При нынешней ситуации с сырьевой базой одно это уже, на мой взгляд, оправдало затраты на сооружение сверхглубокой буровой. И конечно, еще большее значение для будущего имеют научные данные.

Из рассказа Владимира Степановича я понял, что все эти годы скважина приносила один сюрприз за другим. Прежде всего толщина верхнего слоя вулканогенных пород протерозоя с возрастом 1500–1700 млн. лет гораздо мощнее, чем предполагалось. Ожидалось, что переходная зона пород протерозоя в более древнюю — архейские породы, возраст которых не менее 2 млрд. лет, находится на глубине 4500–4700 м, а на самом деле оказалась на глубине 6800 м. Как видите, разница свыше 2 км! Геофизическими методами регистрировались границы каких-то пологих разрывов, трещин, а не переходные зоны типов горных пород.

Впервые в мире Кольская скважина пересекла так называемую границу Конрада, где регистрируется резкое изменение скоростей распространения сейсмических волн. По существовавшим представлениям, она отделяет гранитный слой земной коры от базальтового. Наземными методами в районе Кольской скважины эта граница определялась на глубине 7 км. Но вот они были пройдены, а в извлеченных кернах продолжал поступать гранит, базальтов не было. И нет до сих пор! Значит, разделение земной коры на гранитный и базальтовый слои весьма условное! Видимо, дело тут в изменении физических свойств пород, а не их состава.

Сюрпризом стало и повышение температуры с глубиной. Считалось, что Балтийский щит — древнее, хорошо остывшее образование и температура здесь будет повышаться на один градус примерно на каждые 100 м. По расчетам, на глубине 15 км она должна была составить около 140 градусов. До 3-километровой глубины все шло по расчетам, но затем начался резкий подъем температуры. На градус она стала повышаться через каждые 40 м. И на 11-километровой глубине уже превысила 180 градусов. Значит, щиты нашей планеты не «мертвые», плавающие на базальтовой подошве блоки, а живая земная кора, только более древняя и остывшая снаружи.

С глубиной все время увеличивается давление. Когда была пройдена 11-километровая отметка, давление гидростатического столба раствора в скважине составляло около 1200 атм, а естественное давление горных пород на глубине — около 3000 атм. По идее такое давление должно было бы накрепко спрессовать все породы, не оставив никаких пустот между ними. Однако, к удивлению геологов, в скважине встречаются зоны сильной трещиноватости пород. Регистрируются притоки водных растворов и газов. Значит, на больших глубинах идут миграции солевых растворов, газов — земля и там как бы активно дышит. Процесс этот длится миллиарды лет. В растворах зарегистрированы бром, йод и тяжелые металлы, среди газов отмечены гелий, водород, азот и метан. Такая активность на больших глубинах заставляет по-новому взглянуть на процессы образования гидротермальных рудных месторождений, на проблему происхождения нефти.

Вызывает удивление специалистов, побывавших на скважине, тот факт, что 9 км пробурено в не обсаженном, как обычно, металлическими трубами стволе. Только верхние 2 км Кольской скважины защищены обсадными трубами. А глубже идет ствол одного и того же диаметра (опять в отличие от обычных скважин, которые бурятся как бы уступами, с глубиной все меньшего диаметра). И стоят стенки, не обрушиваются!

— Но с каждым новым метром глубины сложности увеличиваются для нас в геометрической прогрессии, — говорит главный инженер сверхглубокой буровой Иван Васильевич Васильченко. — Здесь, например, оказались идеальные условия для искривления. Раньше, когда бурили скважины на 2 км глубиной, допускалось отклонение от вертикали на целых 40 градусов. А нам нельзя допустить, чтобы искривление скважины превышало один градус на километр, иначе это вызовет повышенный износ труб или даже их обрыв. Это только одна из многочисленных трудностей, с которыми успешно справляется наш коллектив, работающий в трудных условиях Заполярья. И опыт, который здесь накапливается, поистине бесценен для будущего.

Действительно, как все сельское хозяйство нашей планеты существует за счет тончайшего слоя почвы, чаще всего в несколько десятков сантиметров толщиной, так и вся сырьевая минералогическая база пока охватывает глубины в основном в километр-два, редко в три-четыре. А что дальше, ведь запасы месторождений, близких к поверхности, не вечны, они истощаются?

Министр геологии СССР, лауреат Ленинской премии, профессор Е. А. Козловский уверен, что будущее за освоением все больших глубин, и поэтому уделяет особое внимание сверхглубокому бурению, проходке Кольской скважины.

— Уникальный материал о состоянии и характеристиках вещества земной коры на больших глубинах позволяет увереннее прогнозировать дальнейшее развитие минерально-сырьевой базы СССР, — считает Евгений Александрович. — Технико-технологические средства и накопленный опыт отечественной школы сверхглубокого бурения — хорошая основа для дальнейшего повышения эффективности проходки глубоких скважин на нефть, газ и твердые полезные ископаемые. Сверхглубокое бурение в комплексе с аэровысотными, космическими, геофизическими, геохимическими исследованиями, поисковыми и разведочными работами на суше и на море обеспечивает ускоренное развитие работ по геологическому изучению территории и увеличению разведанных запасов минерально-сырьевых ресурсов СССР.

…Сейчас бур Кольской скважины врезается в породу на глубине свыше 12 км. И каждый метр приносит новые откровения. Но даже когда будет достигнута проектная глубина, скважина не перестанет служить науке. Ученые собираются использовать ее в качестве уникальной обсерватории. На разные глубины можно будет опускать приборы и следить за дыханием земных недр. Земная наука получит своеобразный телескоп, который будет вести наблюдение за царством Плутона.

Юрий Степанчук
ЧЕЛОВЕК-РАДАР

Гипотеза

Худ. Ю. Авакян

С этой удивительной историей я познакомился на Маврикии, острове в Индийском океане. В давние времена, еще в XVIII столетии, здесь жил человек, обладавший способностью «видеть» суда, находящиеся от него на огромном расстоянии. В наше время это стало возможным только с помощью радара, изобретенного незадолго перед второй мировой войной. Он состоит из передатчиков, посылающих электромагнитные волны в сторону какого-либо объекта, устройств, принимающих отраженные от него волны, и приборов, рассчитывающих местоположение объекта. Все это техника наших дней. А двести с лишним лет назад… Впрочем, все по порядку. Вот такой любопытный разговор состоялся у меня с Анандом, получившим высшее образование в Советском Союзе, с которым я подружился на острове. Он показал мне на Маврикии много местных достопримечательностей.

Однажды в воскресенье мы осматривали у юго-восточной бухты развалины зданий, построенных во времена французского владычества, в начале XVIII в.

Осмотр оказался утомительным, и мы сели отдохнуть на берегу в тени ветвей филао. Всмотревшись в пустынную бухту, я различил зеленый наряд острова Пасс. Самым заметным объектом на нем был маяк. Через некоторое время показались две рыбацкие лодки. Их паруса то исчезали в дымке, то вновь появлялись на глади моря.

— Сейчас рыбаки из-за дороговизны бензина все чаще используют паруса, — заметил Ананд. — Двигатели включают только тогда, когда из-за непогоды нужно быстрее вернуться в порт.

— Возвращаются в прошлые времена? — задумчиво отозвался я, следя за парусами.

Ананд отнесся к моей реплике очень серьезно.

— Что ж, в прошлом есть много интересного. Вот, скажем, до высадки здесь голландцев в 1698 г. этот берег был необитаем. Флотилия под командованием Ван Варвика появилась в здешних водах, чтобы устроить поселение. А при французах? Сколько здесь было путешественников, моряков, ученых! Я читал, что ботаник Коммерсон в 70-х годах XVIII в. даже составил проект Академии наук на нашем острове для изучения тропических растений, климата южных широт, астрономических наблюдений и исследования тропических болезней. Проект, к сожалению, не был осуществлен, но сама по себе идея комплексного изучения природы по тем временам удивительна. А сколько загадок таит прошлое!

В это время с расположенного неподалеку аэропорта Плезанс поднялся самолет и, медленно набирая высоту, исчез в белых кучевых облаках.

Ананд помолчал немного и улыбнулся, что-то вспомнив.

— Еще школьниками мы с моим другом Деви вот здесь, на этом самом месте, пытались решить проблему Этьена Ботино, о котором нам рассказал мой дядя, но так ничего и не добились…

— Проблема Ботино? — протянул я, соображая, слышал ли прежде это имя. — Что-нибудь из области математики?

— Скорее физики, а может быть, и мистики, — сказал Ананд. — Дело в том, что в Порт-Луи, главном городе острова, жил некогда француз по имени Этьен Ботино, уроженец Анжу. Он мог обнаруживать приближающиеся к острову суда задолго до их появления на горизонте. В те времена на горе Синьял был оборудован наблюдательный пост. Оттуда высматривали в подзорную трубу, не появится ли где парус. Но Ботино не нужна была и труба. Он определял количество и даже национальную принадлежность судов за два-три и даже четыре дня до их появления на горизонте. Он утверждал, что приближающееся к острову судно вызывает определенные явления в атмосфере. Научившись эти явления распознавать, можно определять местоположение судов в океане за сотни миль от острова.

— Это, наверное, одна из маврикийских легенд, рожденная под шум прибоя, — убежденно сказал я.

Мои слова задели Ананда. Он прищурился от упавшего на лицо солнечного луча, передвинулся подальше в тень и продолжал:

— В том, что Ботино действительно существовал и долго жил на острове, нет сомнений. Это установлено не только по рассказам, но и по многим публикациям. Я совсем недавно просматривал старые газеты, а дядя поведал о многих публикациях в маврикийских журналах. В этих сообщениях приведены вполне убедительные факты.

— Как же относились к предсказаниям Ботино в Порт-Луи?

— У него было много недругов, среди них и те, кто ему проигрывали пари. Пари он заключал с французскими офицерами, служившими на острове. Разумеется, речь шла о подходе на остров судов. Ботино почти всегда выигрывал пари.

— Почему же «почти»?

— Ботино объяснял ошибки тем, что суда, обнаруженные им на большом расстоянии от Маврикия, просто проходили мимо острова, следуя своим курсом на Реюньон или на Мадагаскар. Ботино «видел» такой огромный район в океане, что в нем оказывались и корабли, которые не заходили на Иль-де-Франс, как тогда называли Маврикий.

— Но как он мог видеть то, что недоступно было другим? Это что: его личные качества, какая-то необыкновенная зоркость или интуиция? А может, Ботино открыл неведомые никому природные закономерности, объективно существующие? В этом случае он мог бы о них рассказать, и это было бы открытие века.

— В том-то и дело, что такие феноменальные способности не были присущи только ему. Ботино был готов поделиться своим открытием, чтобы сделать его всеобщим достоянием, но натолкнулся на стену непонимания, зависти, вражды. Его выслали на Мадагаскар, где он чуть не умер с голоду. Позже его вернули из ссылки и за его открытие предложили вознаграждение, но он отклонил такое предложение и отправился во Францию. Вот все, что я знаю.

Мы с Деви пытались наблюдать за горизонтом, за облаками, чтобы определить, меняются ли они, когда приближаются суда. Каждое утро вместо школы отправлялись на берег этой бухты. Смотрели во все глаза, но увидели… не больше, чем сейчас.

Так закончился этот разговор. Прошло немало времени, прежде чем я вспомнил о нем уже в Москве, прочитав заметку об «эффекте Новой Земли». Он наблюдался во время экспедиции 1595–1597 гг., снаряженной голландцами для отыскания северо-восточного пути из Европы в азиатские страны — Японию, Китай и Индию. Возглавлявший экспедицию Виляем Баренц вел астрономические измерения и описывал различные природные явления. Он записал, что во время зимовки на Новой Земле в январе 1597 г., за две недели до окончания полярной ночи, он и его спутники увидели солнце на черном небосклоне. Этот феномен и стали называть эффектом Новой Земли. Его зафиксировали и позже в Арктике и Антарктике, но ученые смогли объяснить необычайное явление только недавно. Оказалось, эффект сродни миражам, он возникает потому, что из-за специфического распределения температуры нижних слоев атмосферы световые лучи распространяются не по прямой, а криволинейно (явление рефракции). Потому-то наблюдатели получают возможность видеть то, что находится за горизонтом. Таким образом, Баренц видел солнце, находящееся вне поля зрения… Если это так, возможно, и Ботино, наблюдая возникающие в атмосфере миражи, видел корабли, приближающиеся к острову. Таков был ход моих мыслей. Что же, стоит, наверное, разыскать публикации прошлых лет. Может, там найдется ключ и разгадка? Ведь Ботино, как я узнал на Маврикии, мог не только обнаружить суда на большом расстоянии от земли без каких-либо оптических приборов, но столь же невероятным способом, находясь на корабле, совершенно точно указывать, где именно находится суша! Это весьма актуально и в наши дни. Представим себе, что терпит бедствие небольшое рыбацкое судно, отнесенное далеко в океан. Рыбаки не имеют возможности дать о себе знать и потеряли ориентировку в океане. Разве мало таких случаев?

Я усердно принялся разыскивать все, что напечатано о Ботино. Вот что удалось выяснить.

В 1806 г. в Брюссель приехала некая француженка, которая была знакома с сестрой Наполеона и при ее содействии получила из архива большое количество официальных бумаг, в том числе и досье с данными, касающимися Этьена Ботино.

Среди этих документов было письмо трибуна Великой французской революции Марата своему другу Дали, находившемуся в Англии. Марат писал, что Ботино претерпел много превратностей судьбы и намеревается скопить денег, чтобы добраться до Лондона. Там он намеревался обрести поддержку в популяризации своего открытия. Далее Марат сообщал, что сам он, занимавшийся вопросами оптики, настроен скептически относительно открытия Ботино, но тем не менее нельзя пренебрегать свидетельствами сотен людей, сертификатами, которые Ботино получил от официальных лиц высокого ранга. Марат добавляет, что, хотя к Ботино во Франции относятся с предубеждением, надо надеяться на непристрастную оценку открытия Ботино. К письму Марата была приложена записка Ботино о наукоскопии, как он называл достигнутое им умение. Суть этой записки сводится к следующему.

В 1762 г., когда Ботино служил во французском морском флоте, ему пришла в голову мысль о том, что судно, приближаясь к суше, должно вызывать определенные явления в атмосфере. Это должно давать возможность даже невооруженным глазом обнаруживать судно еще до того момента, когда оно покажется на линии горизонта. Уже тогда, сделав определенные наблюдения за атмосферой, Ботино смог обнаруживать приближающееся судно.

Два года спустя, в 1764 г., Ботино в качестве инженера попал на Иль-де-Франс. Здесь он продолжал свои наблюдения, благо ясные солнечные дни на острове не редкость.

Не прошло и полугода после прибытия Ботино на остров, как он убедился, что совершил открытие. Ему нужно было только накопить опыт, чтобы безошибочно предсказывать приближение судов.

В то время французы владели островом почти 50 лет, но он имел все тот же первозданный вид. В Порт-Луи насчитывалось только около 500 деревянных домов, обставленных грубо сколоченной мебелью, улицы и дворы не были вымощены. Французский писатель Бернарден де Сен-Пьер назвал Порт-Луи того времени «большим постоялым двором». Остров находился на пути в Индию, считавшуюся местом, где можно легко разбогатеть, но радужные надежды искателей приключений таяли без следа, и на острове оседало немало отчаявшихся. Бывали на Иль-де-Франсе мореплаватели и ученые, которые руководствовались не корыстью, а жаждой знаний. Ботино, безусловно, принадлежал к последним.

Довольный своим открытием, Ботино предложил ознакомиться с ним губернатору острова Ле Бриллену, однако встретил лишь недоверие и насмешки. В то время Ботино дал вовлечь себя в ссору с неким Дюперном, и губернатор воспользовался этим предлогом, чтобы выслать Ботино на Мадагаскар.

После смерти Ле Бриллена был назначен новый губернатор — Суйяк. Ботино возвратился на Иль-де-Франс.

В 1780 г. он написал министру морского флота Франции маршалу де Кастри о своем открытии. Министр поручил губернатору Суйяку завести специальный журнал, куда записывать по крайней мере в течение двух лет результаты проверок сообщений Ботино. В 1782 г. губернатор в письме маршалу подтверждал, что Ботино сделал открытие, которое позволяет установить местонахождение судов за 300, 450 и даже 600 морских миль от острова. Губернатор сообщил, что более 15 лет он регулярно предсказывал появление судов за 3 или 4 дня до того, как они попадали в поле зрения наблюдателей. В тех случаях, когда предсказание Ботино не сбывалось, речь шла о судах, прошедших мимо острова.

С 1778 по 1782 г. Ботино сделал сообщение о 575 кораблях, причем многие из них появлялись на горизонте лишь через 4 дня.

Вскоре Ботино решил возвратиться во Францию. Ему хотелось проверить, действуют ли установленные им явления в открытом океане, когда одно судно приближается к другому или к какой-нибудь суше. Последнее обстоятельство было особенно важным для мореплавателей. Как пишет в своей записке Ботино, он с радостью убедился, что можно «видеть» с корабля на большом расстоянии другое судно или приближающийся берег.

Таким образом, когда Ботино возвращался во Францию, он располагал официальным подтверждением губернатора о сделанном открытии. Вторым подтверждением служил сертификат от 16 ноября 1780 г. полковника Табонда, руководившего инженерной службой острова Иль-де-Франс. Полковник удостоверял, что Ботино сообщил ему в разное время о прибытии более 100 судов. Ни разу не было допущено ошибки, хотя проходило 3–4 дня, пока появлялись береговые сигналы службы наблюдений о том, что эти корабли видны на горизонте.

Но и это не все. Генеральный адвокат острова Иль-де-Франс писал 5 ноября 1781 г., что не может отказать себе в удовольствии засвидетельствовать факты, когда Ботино делал поразительные сообщения. Генеральный комиссар морского флота в Порт-Луи сообщал, что, желая удостовериться, действительно ли Ботино обладает феноменальной способностью, просил делать эти сообщения в письменном виде. За 6 месяцев Ботино правильно предсказал появление 109 судов и ошибся только дважды.

Но пожалуй, особенно важным следует считать свидетельство адмирала Суфрена, опубликованное в одном маврикийском журнале. Суфрен плавал по морям с 14 лет, участвовал в войне против англичан за независимость Америки. Вернувшись во Францию в 1781 г., стал командовать эскадрой из 5 кораблей. В том же году сражался с английскими кораблями у мыса Доброй Надежды и побережья Индии. В ноябре 1783 г. его с большими почестями встречали на Иль-де-Франсе, а через год и во Франции.

Естественно, что свидетельство столь знаменитого адмирала, опытного моряка, подтверждавшее открытие Ботино, заслуживает особого внимания.

В числе документов, находящихся в деле Ботино, была объяснительная записка, касающаяся природы сделанного открытия. Однако Ботино был очень осторожен в выражениях: он не хотел разглашать свой секрет без соответствующего вознаграждения. О приобретенной им способности Ботино говорил, что это не результат какого-то особо обостренного чувства, она связана с наблюдением за горизонтом, где можно обнаружить определенные явления атмосферного или метеорологического характера, означающие приближение судов или земли. Ботино писал, что все дело в том, чтобы наблюдать некий атмосферный эффект, определять его характер и отличать от облачности и других атмосферных образований. Он заканчивает свою объяснительную записку так: «Я никогда не ошибался, делая наблюдения, и эта точность вызывала наибольшее изумление. О ней упомянуто в моих свидетельствах губернатора, морских офицеров, жителей острова. Убедившись в эффективности моего способа, они не могли постигнуть, что наука существует для того, чтобы человек мог предвидеть события, отдаленные по времени и месту. Люди приписывали эту способность магии, более образованные «объясняли случайными совпадениями. Однако нет ничего более естественного, чем мой метод, который изумляет каждого и в отношении которого так много проявляется недоверия в Европе».

Досье Ботино со всеми этими документами, принадлежавшее французской собирательнице автографов, попало в Брюссель. Документы были опубликованы в 1834 г. в «Нэшнл мэгэзин», издававшемся капитаном Бехером. Этот журнал разыскал лейтенант Глауд и напечатал статью о Ботино в сборнике «Странности», увидевшем свет в 1928 г. В дальнейшем ряд материалов издали и на Маврикии.

Однако на острове о Ботино и его науке знали и из других источников. Здесь еще в 1909 г. в сборнике «Мауритиана» появилась статья о наукоскопии Ботино с неизвестными ранее новыми подробностями. Сообщалось в ней и о некоем Фелафре, который, как и Ботино, обладал способностью заблаговременно предсказывать появление судов, направлявшихся к острову. Он жил здесь в начале прошлого века. Во время наполеоновских войн в Европе остров Иль-де-Франс стал базой французского флота в Индийском океане. Особые неприятности доставляли англичанам французские корсары, которые нападали на английские торговые суда и захватывали их. Англичане организовали морскую блокаду острова, стали угрожать соседним Реюньону и Родригесу, также находившимся под французским управлением.

В 1810 г., незадолго до битвы между французскими и английскими кораблями в юго-западной бухте острова, Фелафре заявил, что 76 английских судов находятся в 300 милях от Иль-де-Франса. Однако к его заявлению отнеслись скептически, как ранее к предсказаниям Ботино. А когда Фелафре стал настаивать на своем утверждении, его арестовали и посадили в тюрьму. Последующие события подтвердили правильность Слов Фелафре. Через несколько дней после его ареста к острову подошла английская эскадра из 76 судов. Они должны были захватить остров Родригес и обосноваться там, а затем напасть оттуда на Иль-де-Франс.

Когда англичане заняли Родригес, Фелафре был выпущен на волю. Он продолжал сообщать о приближении к острову судов, и эти данные были настолько точны, что их стали заносить в морской регистр порта города Порт-Луи еще до прибытия судов.

В письме доктора Эмиля Десена, опубликованном в «Журналь де Дюба» (февраль 1898 г.), рассказывается о Фелафре и его точных предсказаниях.

Как же сложилась судьба Ботино?

Ответ маршала де Кастри обнадежил Ботино, и он в 1784 г. отправляется на корабле «Фиер» во Францию. В пути он помог капитану избежать нежелательной встречи с семью английскими судами, заранее сообщал об опасных скалистых рифах в океане, не нанесенных на карту. Все это произвело большое впечатление на капитана.

Но в Париже Ботино ждали разочарования. Маршал де Кастри ничем не помог Ботино. Очевидно, маврикийские недоброжелатели, среди которых были и богатые плантаторы, сделали свое дело. Ботино так и не смог даже встретиться с маршалом.

Противники Ботино в Париже взяли верх. Пресса объявила его шарлатаном и чернокнижником. Газета «Меркюр де Франс» писала, что то, что обнаруживал Ботино в океане, «были не суда, а воздушные замки».

Не удалась и поездка в Англию, о которой писал в своем письме Марат. Ботино пришел в полное отчаяние и умер в забвении. Он заявил, что из-за глухой стены вражды и непонимания «мир, возможно, будет на некоторое время лишен открытия, которое бы сделало честь XVIII столетию».

А может быть, это «некоторое время» уже близится к концу?

Тимур Айзатулин
ГАЛАПАГОССКИЙ ФЕНОМЕН: ОТКРЫТИЕ НОВОГО МИРА?

Схемы автора

Худ. Е. Родионова

Начиная с «Затерянного мира» Конан Дойла, одной из самых популярных тем в научной фантастике стала встреча людей с необычными существами: первобытными организмами на изолированных участках Земли или неизведанными формами жизни на других планетах. И вот недавно такая встреча состоялась. При этом открытии, поразившем биологов всего мира, было все, что вызывает у людей интерес к науке: оказавшиеся верными забытые идеи гения и отвергнутые безумные построения теоретиков, смелые гипотезы и точные наблюдения, бесстрашные рейды естествоиспытателей-акванавтов и утонченная современная техника, познанные тайны и проекты практического использования патентов Природы…

Летом 1977 г. исследовательская подводная лодка «Алвин» совершала погружения в Тихом океане. Акванавты — геологи и химики Вудс-Холлского океанографического института США — проводили на глубинах до 3 км геологические исследования подводного хребта в зоне разломов земной коры (рифтов) на широте островов Галапагос. Среди задач этой геологической экспедиции была одна не совсем обычная. В 1965 г. американский геофизик Дж. Ельдер выдвинул гипотезу, согласно которой в глубоководных рифтовых зонах на дне океана должны бить источники горячей воды (гидротермы), температура которой в точке выхода может достигать 300 °C и даже выше! В районах выхода гидротермов, содержащих сероводород, возможно осаждение сульфидов металлов.

Действительно, в 1974 г. измерениями с кораблей с помощью погружаемых приборов температурные аномалии вод были обнаружены на глубинах 2500–2600 м в районе Галапагосского рифта. Теперь американским ученым предстояло погрузиться на подводной лодке на дно океана и увидеть своими собственными глазами, как все это выглядит.

Особый интерес такие непосредственные глубоководные наблюдения гидротермальных источников представляли, по-видимому, для группы советских океанологов, которые в 1976 г. опубликовали и доложили на 23-м Международном географическом конгрессе результаты построения и анализа простой модели распределения жизни в океане, основанной на забытых идеях великого русского биогеохимика В. И. Вернадского о решающем влиянии границ раздела и контакта с атмосферой, дном и берегом, другими водами. Среди этих результатов модельных анализов- был один совершенно неприемлемый вывод. Получалось, что в тех глубоководных районах, где есть источники выхода вещества земной коры (гидротермы, вулканы и т. п.), создающие дополнительную «жидкую границу» раздела вод, повышается вероятность скопления организмов («сгущения» жизни, по В. И. Вернадскому). Если же при этом соседствуют бескислородные воды, содержащие сероводород, т. е. имеется еще одна граница раздела, называемая американцами oxicanoxic interface, то в таких местах могут существовать настоящие оазисы жизни.

Подобного не может быть, по современным представлениям гидробиологов. На то есть две причины.

Первая причина. Хорошо известно, что источник всего живого на Земле — Солнце. Поэтому глубины океана — абиссаль, куда совершенно не проникает солнечный свет, пустынны. Действительно, органическое вещество — пища и для микроорганизмов, и в конечном счете для крупных животных — создается (синтезируется, как говорят химики) зелеными растениями в океане, в основном фитопланктоном, из углекислого газа и воды с помощью солнечного света. Этот процесс — фотосинтез — протекает лишь в верхнем, достаточно освещенном, приблизительно стометровом слое, так называемом фотическом. Здесь же и в близлежащих слоях скапливается питающийся фитопланктоном зоопланктон, кормящиеся планктоном организмы, а также хищники, расположенные на конечных звеньях этой пищевой цепи. Подавляющую часть биомассы составляет планктон — мелкие организмы. Оставшиеся после их гибели мелкие фрагменты тел, совокупно называемые детритом (от лат. detritus — истертый), должны оседать в глубины океана, согласно закону Стокса, с такой малой скоростью, что в основном они успевают разложиться и окислиться до того, как достигнут дна океана. Таким образом, они тоже не могут в достаточной степени служить пищей для глубоководного бентоса — организмов, обитающих на дне, во всяком случае для больших скоплений бентоса.

Вторая причина неприемлемости странного вывода очевидна: без кислорода жизни почти нет, исключение составляют лишь некоторые бактерии, а сероводород даже в ничтожных концентрациях — яд. Например, для человека предельно допустимая концентрация сероводорода в воздухе составляет 0,01 мг/л. В общем, к этому странному выводу следовало относиться как к математическому курьезу, издержкам моделирования.

При погружении «Алвина» в 380 км к северо-западу от островов Галапагос и в 1000 км западнее Эквадора на глубине 2500–2800 м акванавты действительно обнаружили бьющие со дна на высоту до 3 м фонтаны голубоватой мутной горячей воды и… пышные оазисы жизни, которые простирались среди окружающей пустыни на несколько десятков метров вдоль щелей с выходами гидротермов. Сообщение акванавтов вызвало переполох среди биологов всего мира. В первых сообщениях говорилось о каких-то новых, неизвестных науке существах, более 80 разновидностей. Например, о двухметровых червях, не имеющих ротового отверстия и поэтому непонятно как питающихся. Назревала сенсация.

Западная пресса действительно поспешила назвать это открытие крупнейшей сенсацией в биологии за последние 10 лет. О находке сообщили научно-популярные издания и газеты всего мира. Французское научно-популярное издание «Наука и будущее» высказалось об этом так: «По мнению некоторых ученых, открытия, сделанные в этих глубинных районах, можно сравнить разве что со знакомством с живыми организмами на какой-либо другой планете. Любые формы жизни, известные до настоящего времени на Земле, обязаны своим существованием Солнцу. Теперь открыт мир, от него не зависящий…»

Сказанное справедливо, конечно, не для любых форм жизни. Еще в конце прошлого века русский ученый С. Н. Ви-ноградский обнаружил «форму жизни», которая не зависела от солнечного света. Это бактерии, живущие, например, в сернистых источниках и способные синтезировать органическое вещество из углекислого газа и… сероводорода, используя для этого не энергию квантов света, а энергию окисления химического вещества — сероводорода. Этот процесс получил название хемосинтеза органического вещества в отличие от фотосинтеза. По мнению советского микробиолога Ю. И. Сорокина, бактериальный хемосинтез играет заметную роль в океане. Но одно дело — отдельные невидимые глазом хемосинтезирующие бактерии, и другое — целое сообщество крупных организмов, необычайная экологическая система, оазис новой жизни!

Есть ли действительно эта новая жизнь? Какова она на взгляд, особенно на взгляд специалистов? На эти вопросы должна была ответить следующая экспедиция на «Алвине», к которой чрезвычайно тщательно готовились полтора года. Были созданы новая телевизионная система с записью изображения на пленку и автономные двухтонные сани с мощным источником света и фотоустановкой, передвигающиеся по дну и над дном на расстоянии около 18 м и делающие по 3 тыс. цветных снимков за 15–16 часов работы. Вместе с «Алвином» приступили к работе два корабля, с которых производилась постановка на дне океана серий «транспондеров» — исследовательских автоматов. Сама подводная лодка «Ал-вин» была вооружена целым рядом исследовательских автоматов и роботов-манипуляторов для измерений температуры воды, скорости течений, скорости дыхания животных на дне, отбора проб воды и кусков породы, сбора и ловли подвижных и неподвижных мелких и крупных организмов — от бактерий до рыб и т. п. В состав экспедиции вошла специальная биологическая группа, в которую были приглашены крупнейшие биологи Вудс-Холлского и Скриппсовского океанографических институтов, знаменитых университетов США — Гарвардского, Иельского, Калифорнийского и др.

Эта оборудованная по последнему слову техники экспедиция выполнила с 14 января по 26 февраля 1979 г. 30 погружений —10 из них совершили биологи. Все подтвердилось: оазис существовал и жизнь в нем была действительно необычной. Наибольшее впечатление на биологов произвели «райские сады». Так они назвали густые колонии, настоящие заросли огромных, полутораметровых ярко-красных червей (в их крови есть гемоглобин) в белоснежных гибких трубках, достигающих длины 3 м и имеющих диаметр до 5 см. Сами черви получили прозвище «спагетти» из-за их сходства с макаронами. Удивляли живые желтые шары, висящие над дном. У мелких рачков на конце глазных стебельков вместо глаз, не нужных в этом мраке, обнаружены гребневидные наросты, по-видимому используемые для соскабливания микроорганизмов, служащих им пищей. Обитающие здесь крабы оказались способными жить при сильном дефиците кислорода. Найдены крупные, до 26 см, двустворчатые моллюски, скорость их роста такова, как если бы моллюски жили в тропических водах. Обнаружены огромные плотности популяций бактерий, в 1000 раз большие, чем в соседних районах, удаленных от гидротермов, и почти равные тем, что наблюдаются в фотическом слое.

При дальнейшем изучении выловленных организмов большинство из них удалось все же отнести к тому или иному уже известному науке виду, классу. Так, поразившие акванавтов черви, как оказалось, относятся к группе Vestimentifera (Annelida), близкой к погонофорам. Впервые их встретили во время погружений аппарата «Дипстар-400» у Калифорнии на глубине около 1125 м, но они бьии гораздо меньших размеров. Вообще оказалось, что животные Галапагосского оазиса — гиганты по сравнению со своими родственниками, обитающими в других районах Мирового океана. Их гигантизм — это одна из многочисленных загадок Галапагосского оазиса.

Крупные двустворчатые моллюски, как оказалось, относятся к семейству Vesicomyidae. Есть и у них отличие от большинства двустворчатых моллюсков, обитающих в других районах: у них красная кровь и ткани имеют запах мяса.

Некоторых из найденных организмов пока еще не удалось с полной определенностью отнести к какому-либо из уже известных науке видов.

Эта гидробиологическая сенсация мобилизовала океанологов на обследование других мест возможных выходов гидротерм. Уже в апреле — мае 1979 г. франко-американо-мексиканская экспедиция обнаружила кратеры с выходами гидротермов (до 300 °C) на дне Восточно-Тихоокеанского поднятия, к югу от Калифорнийского залива, против Пуэрто-Вальярта (Мексика). Погружения совершала все та же удачливая подводная лодка «Алвин». Здесь встретились породы, богатые сульфидами металлов; такие отложения не известны были раньше в открытом океане. И здесь тоже «Алвин» обнаружил оазисы жизни, причем на площади, более чем вдвое превышающей размеры оазиса на Галапагосском рифте. Сведения о результатах этой экспедиции пока скудны. Но известно, что в этом оазисе ученых больше всего поразили гигантские бактерии[14], которых видно под обыкновенной лупой. Еще 4 оазиса были открыты на все том же Галапагосском рифте. В других районах, где уже давно закрылись выходы гидротермов, найдены остатки погибших оазисов жизни. Стало Ясно, что галапагосское чудо вовсе не чудо, а, по-видимому, норма для таких районов, что в местах выхода вещества земной коры действительно существует повышенная вероятность сгущения жизни.

Чем же и как питаются животные, населяющие Галапагосский и подобные ему оазисы? Ученые выдвинули 4 гипотезы.

Первая из них — детритная. Согласно этой гипотезе, должен существовать какой-то механизм ускоренного поступления детрита в глубины океана. И такой механизм, оказывается, есть, его называют «фекальный экспресс». Фекальные комки, выбрасываемые организмами и содержащие непереваренную пищу, бывают достаточно больших размеров, чтобы успеть пройти путь от фотического слоя океана до почти трехкилометровой глубины за несколько десятков дней.

Вторая гипотеза основана на предположении взмучивания осадков дна восходящими токами воды у выходов гидротермов. Это может дать около 30 кг в сутки потенциальной пищи.

Согласно следующим двум гипотезам, основную роль в формировании первичного звена пищевых цепей Галапагосского оазиса играет бактериальный хемосинтез органического вещества из углекислого газа и сероводорода. По одной из этих гипотез, бактериальный хемосинтез протекает в воде вблизи гидротермов, а по другой — прямо во внутренностях самих животных благодаря «проживающим» в их тканях хемосинтезирующим бактериям. Такое сосуществование биологи называют симбиозом. Действительно, измерения поглощения углекислого газа, отношения изотопов углерода 13С/12С, которое зависит от природы источника органического вещества, изучение ферментативных систем червей и моллюсков из оазиса показали, что внешний и «внутренний» хемосинтез органического вещества может служить основным источником пищи для организмов, населяющих Галапагосский оазис.

Конечно, скорее всего окажется, что глубоководные экологические системы, связанные с суровыми жизненными условиями, чрезвычайно экономно относятся к любым пищевым ресурсам и используются все четыре пищевых источника, а возможно, есть и еще какие-то неизвестные источники. Баланс пищевых ресурсов Галапагосского оазиса океанологи еще не составляли. Однако большинство из них основным источником считают бактериальный хемосинтез. Тогда многие загадки Галапагосского оазиса проясняются: и почему гигантским червям «спагетти» не нужен рот — их кормят хемосинтезирующие бактерии, живущие во внутренностях червей; и почему здесь наблюдается гигантизм животных — из-за укороченных пищевых цепей, как считает советский гидробиолог З. А. Филатова: донные животные обитают фактически в «пищевом растворе», где между ними и пищей нет промежуточных звеньев, которые имеются в других районах. Обычно в каждом звене пищевой цепи происходит значительная, до 1/3 потеря биомассы и органического вещества, например, за счет его окисления до углекислого газа и воды в процессе дыхания. Так, в фотическом слое типична следующая пищевая цепь: фитопланктон — растительный зоопланктон — зоопланктон хищный I порядка — зоопланктон хищный II порядка — животные. Во всех звеньях этой длинной цепи происходит потеря органического вещества и биомассы в целом по цепи более чем в 10 раз.

Для Галапагосского оазиса типична цепь всего лишь из двух звеньев: хемо-синтезирующие бактерии — животное. Потерь органического вещества практически нет. Очевидно, этот принцип как-то может быть использован при организации морского хозяйства — марикультуры.

Американцы, изучив галапагосский феномен, решили использовать этот патент природы и разработали проект «фермы» для выращивания моллюсков (см. схему 1). В генератор бактериальной биомассы закачивается морская вода и подаются аммиак и сероводород. В условиях, имитирующих Галапагосский оазис, протекает бактериальный хемосинтез и биомасса бактерий скармливается выращиваемым моллюскам, которые имеют ценные пищевые свойства. Это деликатес, известный тем, кто пробовал мидий.

Можно значительно усовершенствовать этот проект (см. схему 2), если пользоваться водой из сероводородной зоны, например Черного моря. В ней есть как необходимое количество сероводорода, так и достаточная концентрация фосфатов и ионов аммония, которые необходимы для синтеза полноценного органического вещества. Параллельно с выращиванием моллюсков очень легко организовать производство из сероводорода ценного, дефицитного химического продукта — серы. Она легко получается при окислении сероводорода в условиях определенного недостатка кислорода. Если стакан с глубинной черноморской водой, содержащей сероводород, выставить на воздухе, вода в нем быстро становится белесовато-мутной — это сами собой образуются коллоидные частички серы. Их остается только отделить от воды. Кислород можно подавать в реактор для получения серы так, как показано в американском проекте (схема 1), или просто закачивать воду из верхнего, содержащего кислород слоя Черного моря.

Трудным кажется подъем сероводородсодержащей воды с 200-метровой глубины, но инженеры и ученые над этим уже думали. Один оригинальный способ запатентован сотрудниками Московского горного института (авторское свидетельство № 857356). Погружают две трубы, одна в другой, и в зазор через насадки подают сухую углекислоту. Смешивание ее с морской водой вызывает выделение сероводорода. Давление становится меньше наружного, морская вода засасывается в трубы, и постепенно газоводный концентрат сероводорода поднимается сам собой наверх. Есть и другие изобретения, например простой и экономичный способ П. Б. Пшеничного, основанный на использовании с помощью системы клапанов энергии волн, даже очень малых.

Так что практическая реализация этой биотехнологии по схемам 1 и 2 или по каким-то другим может произойти раньше, чем полное раскрытие и осмысливание тайн нового мира, обнаруженного на дне океана.

Но состоялось ли открытие нового мира? Состоялось, по мнению большинства ученых, открытие… старого мира, а возможно — экосистемы, переходной между старым и современным миром. «Можно думать, — пишет З. А. Филатова, — что открытие на больших глубинах в воде гидротермохемосинтезирующих бактерий имеет огромное теоретическое значение с точки зрения древности процессов создания живого вещества в глубинах океана. Эти процессы тесно связаны с недрами земной коры и с непрерывно происходящими под океаном активными химическими процессами».

Первобытный океан был бескислородным и содержал сероводород. И первобытный фотосинтез органического вещества осуществлялся бактериями-прокариотами из углекислого газа и сероводорода, а побочными продуктами этого синтеза были сера и вода, как показано на схеме упрощенно реакцией 1. Это было экологически чистое производство, не содержащее токсических отходов для той древней жизни. В результате случая или, может быть, ошибки Природы произошла почти ничего не значащая подмена одного из исходных веществ — сероводорода — его ближайшим химическим аналогом — водой (на схеме — реакция 2). В результате этой малозначащей в химическом плане замены отходам производства органического вещества вместо серы стал ее ближайший химический аналог — кислород, который оказался ядом для анаэробных древних организмов. Это первый в истории случай загрязнения окружающей среды. И именно в результате такого загрязнения возникла привычная для нас жизнь: только после того, как зеленые растения наполнили океан и атмосферу кислородом, жизнь приняла современные формы, для которых, однако, сероводород оказался ядом.

В современном Мировом океане анаэробные микроорганизмы и сероводород существуют почти повсеместно в донных осадках, богатых органическим веществом, а в водной толще — лишь в немногих районах. Самая большая сероводородная зона двухкилометровой глубины находится в Черном море, в котором Лишь верхние 200 метров, где есть кислород, населены привычными нам аэробными организмами. Вторая по масштабам сероводородная зона существует во впадине Кариако в Карибском море, а северо-западнее ее находится впадина Орка, также содержащая сероводород. Такие же зоны, но меньших масштабов встречаются во впадинах Красного и Балтийского морей, в Калифорнийском (см. карту), Оманском и некоторых других заливах, в норвежских фьордах. И везде там близ границ сероводородных зон протекает хемосинтез органического вещества. Галапагосские открытия не только показали, что океан содержит еще много неизведанного, но и заставили по-новому оценить значение, масштабы и возможности использования этого процесса, его возможную роль в возникновении жизни на планетах.

Владимир Алексеев, Евгений Полищук
ВУЛКАНИЗМ В КОСМОСЕ

Худ. Н. Хорина

Огненный факел гигантским раскаленным копьем вонзается в темное ночное небо с тускло мерцающими звездами и, будто встретив невидимое препятствие, разбивается на сотни изогнутых светящихся ниточек, стремительно падающих на землю. Отблески пламени высвечивают в темноте то там, то здесь черные конусы — «визитные карточки» прошлых извержений. Почва дрожит, далеко вокруг разносятся шлак и пепел. Временами откуда-то из-под камней вырываются мощные беловато-красные струи расплавленной магмы. Огненными ручьями они бегут по склону, уничтожая на своем пути все живое. Вот с грохотом взметнулось вверх белое облачко пара — это лавовый поток в мгновение ока осушил горное озерцо. Продолжая свой стремительный бег, огненная река врывается в небольшой лесок и превращает его в пылающий массив…

Таким запомнилось нам недавнее извержение вулкана Толбачик на Камчатке, начавшееся летом 1975 г. и продолжавшееся более года.

Позже нам неоднократно приходилось бывать в тех же местах в составе геофизических экспедиций, изучающих внутреннее строение магматических очагов этого района. И каждый раз мы не могли отделаться от ощущения, что перед нами какой-то неземной, космический ландшафт. Окружающая природа стала неузнаваемой! Исчезли густые заросли шиповника, невысокие деревца, светлые полянки. Насколько хватает глаз, везде темные холмы, равнины, лавовые торосы. Вместо густой травы под ногами безжизненно хрустит шлак. Местами по колено погружаешься в пепел. Унылая, черная, безжизненная пустыня, прямо-таки лунный пейзаж…

Да, именно такой предстала поверхность ближайшей к нам планеты перед роботами автоматических станций и первыми астронавтами. И это сходство не случайно: исследования последних лет показали, что в формировании поверхности нашего естественного спутника вулканические явления сыграли далеко не последнюю роль.

Яркая особенность лунного рельефа — обилие кратеров. Как они возникли? На этот счет есть две гипотезы: метеоритная и вулканическая. По-видимому, в определенной степени верны обе: одни кратеры образовались при бомбардировке лунной поверхности метеоритами, другие имеют явно вулканическое происхождение, например кратеры Коперника и Тихо, поля выброса которых по объему намного превышают кратер-ную воронку. Впрочем, сторонники метеоритной гипотезы видят в этом лишь вторичный эффект: ведь удар метеорита может быть таким сильным, что служит как бы «спусковым механизмом» вулканической деятельности, вызывая плавление породы в месте удара и извержение. Образующиеся в таком случае формы рельефа практически невозможно отличить от первично-вулканических. Однако некоторые особенности лунного пейзажа не укладываются в рамки метеоритной гипотезы.

Главное отличие лунного рельефа от земного — его «геометричность»: на Луне значительно больше круговых, эллипсоидальных, полигональных, прямолинейных форм. Они не могли образоваться под воздействием метеоритного потока: метеориты должны были бы падать слишком направленно. Например, как появились многокольцевые образования — очень правильные концентрические системы как бы вложенных друг в друга кратеров? Внутри внешнего кольца гигантской многокольцевой структуры, окружающей Море Дождей и имеющей диаметр до 3 тыс. км, можно выделить еще девять кольцевых систем. На Земле есть аналогичные формы. Это крупные кальдеры — циркообразные впадины над магматическими резервуарами. Система колец образовалась при постепенном остывании больших расплавленных масс, периодически поступавших к поверхности. Сначала возникают внешние кольца, соответствующие кальдерам более крупных резервуаров, позже — внутренние. Периферические цепочки кратеров могли возникнуть вследствие прорыва на поверхность отдельных магматических и газовых потоков.

Расчеты термической истории Луны показывают, что вскоре после образования ее недра были разогреты радиоактивным теплом и расплавлены, что привело к интенсивному вулканизму. Появилось множество кратеров и гигантских лавовых полей.

Прямые доказательства вулканического характера ландшафта Луны были получены при изучении образцов лунного грунта. Лунные породы оказались сходными с земными базальтами. Абсолютный возраст этих образцов — от 3 млрд. до 4 млрд. лет. Очевидно, вулканизм на Луне в тот период был очень интенсивным.

Ну а как же обстоит дело на других планетах и их спутниках? Многочисленные следы вулканизма есть и там. Как здесь не вспомнить о Маленьком принце, герое произведения известного французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери. Родина принца — безвестная маленькая планетка, но и там было три вулкана: два действующих и один потухший. Экзюпери написал свою книгу в 1942 г., задолго до появления ракетно-космической техники. С Земли многого не, увидишь, и потому можно лишь удивляться проницательности писателя.

Полеты космических аппаратов к Венере, Марсу, Меркурию и Юпитеру показали: те или иные формы вулканических проявлений имеются почти на всех планетах. Например, на Меркурии помимо районов с большим числом кратеров явно метеоритного происхождения были обнаружены и занимающие обширные территории старые межкратерные плоскогорья — свидетели древнего вулканизма. С ним связано и формирование равнинных районов Меркурия; здесь вулканический материал толстым слоем покрывает более древние формы поверхности. Исследователи предполагают, что некоторые крупные линейные хребты на этой планете образовались после накопления вулканического материала возле жерл. Эти данные получены космическим аппаратом «Маринер-10», пролетевшим возле Меркурия в 1973 г.

Еще больше сведений о вулканизме дало радиокартирование Венеры с помощью искусственных спутников «Венера-9 и -10». Оказалось, что на этой планете есть крупные горные массивы. В центре одного такого плато находится вулканический конус, возвышающийся на 12 км над средним уровнем поверхности. Его склоны имеют четко выраженную террасную структуру, а поперечник подошвы достигает почти 1000 км. Диаметр кратера на вершине составляет 100 км, глубина его — 4 км. Центральная часть плато покрыта сравнительно молодыми лавовыми потоками.

Но наиболее крупные вулканические конусы — настоящие гиганты по земным масштабам — обнаружены на Марсе. Четыре вулкана в области Фарсида в несколько раз больше существующих на Земле. Из них два — Арсия и Олимп — достигают 500–600 км в основании, высота Арсии — 27, Олимпа —24 км. Поражает воображение не только высота, но и диаметры кратеров вершин: около 100 км у Арсии и 60 км у Олимпа. Подобных образований нет на нашей планете. Например, крупнейший вулкан Мауна-Лоа на Гавайских островах приблизительно втрое меньше и по высоте (считая высоту подводной части 4,5 км), и по диаметру основания, а поперечник его центрального кратера — всего 6,5 км.

Олимп издавна привлекает внимание как одно из наиболее светлых пятен на диске Марса. Само название говорит о том, что это образование правильно считали возвышенностью, но мало кто мог предполагать, что она столь грандиозна. Отсутствие в областях Марса, где сосредоточены вулканы, кратеров ударного происхождения, а также хорошо сохранившиеся следы лавовых потоков на склонах гор позволяют предположить, что вулканы действовали здесь по геологическим масштабам еще сравнительно недавно (не более нескольких миллионов лет назад). О широком развитии вулканизма на планете свидетельствуют фотопанорамы, переданные с посадочного аппарата «Викинг-2». Место его посадки на обширной марсианской равнине Утопия было усыпано многочисленными камнями с характерными ноздреватыми поверхностями типа пемз. Подобные продукты раздробления пемзовых лав в виде обломочных рыхлых глыб часто встречаются и на Земле.

Итак, явление вулканизма на других планетах можно считать установленным достаточно надежно. Но выше речь шла о древнем вулканизме, формировавшем поверхности планет много миллионов и даже миллиарды лет назад. А что происходит на небесных телах Солнечной системы теперь? Неужели они уже мертвы в геологическом отношении?

Вопрос этот имеет немалую историю. Не одну сотню лет астрономы вглядывались в поверхности планет, и особенно ближайшего к нам небесного тела — Луны, надеясь увидеть какие-то изменения. Неоднократно появлялись сообщения о различных явлениях на поверхности Луны; к сожалению, многие из таких сообщений принадлежали любителям, и установить их достоверность не представлялось возможным. Однако ряд наблюдений (около ста) сделали опытные и квалифицированные исследователи. Одним из них был известный английский астроном Уильям Гершель, опубликовавший сочинение «Лунное извержение 1783 года». Гершель располагал достаточно сильным, даже по современным меркам, 50-дюймовым телескопом. В своем трактате он рассказал, что наблюдал вблизи кратера Аристарх явление, весьма похожее на «извержение вулкана». Позднее он же наблюдал три ярких пятна на Луне.

Сообщения такого рода периодически появляются и в наши дни. Одно из наиболее интересных и хорошо документированных принадлежит советскому астроному Козыреву. Вот как он об этом рассказывает: «3 ноября 1958 г. я держал в поле зрения телескопа кратер Альфонс. Он уже был у астрономов «на подозрении». На фотографиях в районе центрального пика этого кратера еще раньше была замечена какая-то смазанность, нечеткость изображения. Что это такое, толком сказать не мог никто. Единственным надежным средством расшифровки непонятного явления в то время могла быть только спектрограмма. Три года, начиная с 1955 г., я занимался спектральными исследованиями поверхности Луны. В ту ночь, когда шла экспозиция. Альфонс показался мне ярче и белее, чем обычно. Но я, наверно, не насторожился бы, если бы буквально у меня на глазах, секунд за десять, спектр не померк до своего обычного, «тривиального» уровня. Я тут же закрыл затвор и начал новый снимок, чтобы потом сличить их, убедиться, что глаза мои не ошиблись.

Сомнений не оставалось: на спектрограмме были отчетливо видны новые, прежде никогда не встречавшиеся яркие линии. Под ударами солнечных лучей газы, вырвавшиеся из лунных недр, флюоресцировали, светились…»

Спектрограмма рассказала и о составе самих газов. Это были сложные молекулы, видимо сразу распадавшиеся на более простые, в состав которых входил радикал С2 — молекулярный углерод. Почему углерод объединился в молекулы, которые на Земле в вулканических газах почти не встречаются? Видимо, сказалось то, что на Луне нет атмосферы. Облако вулканических газов сразу же попало под жесткое излучение Солнца. Это и заставило молекулы углерода перестроиться в эти радикалы.

Есть две причины, по которым с Земли трудно заметить деятельность лунных вулканов. Прежде всего интенсивность их извержения намного ниже, чем на Земле. Расчеты показали, что в ходе наблюдаемого Козыревым явления из недр Луны вырвалось около миллиона кубических метров газа; на Земле же вулканы выбрасывают миллиарды кубометров. Однако главная причина, по которой за вулканами Луны трудно уследить, заключается в том, что там нет атмосферы. В вакууме изверженное облако газов исчезает очень быстро.

В 1961 г. Козырев с помощью того же метода зафиксировал выделение молекулярного водорода из кратера Аристарха. В 1963 г. в обсерватории Лоуэлла американские астрономы с помощью рефракторного телескопа с диаметром объектива 61 см наблюдали в том же кратере и вокруг него пятна красного и розового цвета. Сразу вслед за исчезновением пятен в кратере появилась фиолетово-синеватая дымка. Аналогичные явления наблюдались и на других планетах Солнечной системы.

Но свойственный ученым естественный скептицизм побуждает их всегда искать более «прозаические» объяснения подобным явлениям. Плоские поверхности в пепельном свете Луны могут порождать различные блики, возможна и приповерхностная люминесценция силикатов и газов под действием солнечной радиации и пр. Как бы то ни было, большинство астрономов долгое время считали преждевременным говорить о современной вулканической деятельности на небесных телах Солнечной системы.

И вот наконец сомнения развеяны. В космосе обнаружены действующие вулканы! Это произошло во время пролета космического аппарата «Вояджер-1» в 1979 г. вблизи Юпитера. На ряде переданных на Землю снимков одного из его спутников — Ио — хорошо видны зеленовато-белые облака вулканических выбросов, простиравшихся до высоты 100–300 км, что соответствует начальной скорости выброса 0,5–1 км/с (на Земле эта величина обычно составляет 0,1–0,3 км/с). Высота одного из действующих вулканов определена в 1600 м. Его склоны были сплошь покрыты темными лавовыми потоками. Некоторые из них простирались более чем на 90 км. Вершину венчал 48-километровый кратер. На Ио были обнаружены и небольшие трещины, через которые происходили малые извержения. На снимках, переданных «Вояджером-1», обнаружены 9 действующих вулканов. В течение четырех суток, пока Ио была в поле зрения телекамер, эти вулканы неоднократно извергались, причем все извержения относились к взрывному типу. Большая часть выброшенного материала через 5 —10 минут после извержения падала на поверхность спутника. Специалисты считают, что вулканические выбросы на Ио состоят из сероводорода или двуокиси серы.

Поскольку на Ио, отстоящей от Солнца значительно дальше Земли, средняя температура поверхности -143 °C, то не приходится говорить о тысячеградусных температурах, сопутствующих земных извержениям. Максимальная температура материала одного из выброшенных вулканом облаков, измеренная инфракрасными датчиками «Вояджера-1», составляла 97 °C.

Четыре месяца спустя в окрестностях Ио прошла другая автоматическая станция — «Вояджер-2». Станция должна была проводить съемку этого спутника на протяжении 10 часов с интервалом в несколько минут. «Вояджер-2» обнаружил, что семь из девяти ранее открытых вулканов продолжают действовать.

Таким образом, снимки «Вояджеров» послужили достоверным свидетельством современного внеземного вулканизма. Ио оказалась в этом отношении более активной, чем Земля. На это указывает необычно молодой возраст поверхности Ио — примерно 10 млн. лет. Поэтому не удивительно, что здесь почти нет древних кратеров.

Столь интенсивная вулканическая активность Ио свидетельствует о том, что ее недра, возможно, находятся в расплавленном состоянии. По одной из гипотез, их разогрев связан с приливными воздействиями Юпитера. Движение Ио по эксцентрической орбите вызывает периодическое растяжение тела спутника. Часть энергии деформации переходит в тепло, выделяется мощность порядка 1,6-1012 Вт, недра спутника плавятся, твердой остается лишь кора толщиной около 18 км.

Однако эта гипотеза не объясняет все наблюдаемые факты. Например, приливное выделение энергии максимально в полярных областях Ио — там и должна бы быть самая тонкая кора при максимальном количестве вулканов. Но все вулканы расположены в низких широтах, тогда как в полярных районах громоздятся горы высотой до 10 км (т. е. толщина коры составляет там 50 км и более). Поэтому была выдвинута гипотеза об электрическом разогреве Ио текущим через нее сильным током, который возникает вследствие движения спутника в магнитном поле Юпитера.

Неоспоримые доказательства активного вулканизма в космосе позволяют отводить ему существенную роль в развитии тех или иных космических процессов. Известный ученый, крупнейший специалист по вопросам кометной астрономии профессор Всехсвятский предположил, что кометы (во всяком случае короткопериодические) возникли не путем захвата соответствующих масс во время их пролета в окрестностях Солнечной системы, а в результате вулканических выбросов с поверхностей планет. Этим же выбросам могут быть обязаны своим существованием кольца вокруг планет-гигантов. Наконец, возможные посланцы инопланетных вулканов — и некоторые из падающих на Землю метеоритов. Например, исследование метеорита Шерготти показало, что когда-то он был куском отвердевшей лавы, затем подвергся воздействию ударных волн (возможно, при дальнейших извержениях неведомого вулкана около 200 млн. лет назад).

Все эти данные позволяют нам по-иному взглянуть на геологическое прошлое Земли. Но не следует думать, что космические влияния затрагивают лишь далеко отстоящие от нас эпохи. Например, оказалось, что существует связь между вулканической активностью и приливами в твердом теле Земли, вызываемыми притяжениями Солнца и Луны. Эти приливы, происходящие с цикличностью 12 и 24 часа, а также 14,7 суток, сами извержений не вызывают, но служат спусковым механизмом: дополнительные напряжения в земной коре служат толчком к началу вулканического процесса.

Так, устремляя свой взор в глубь Вселенной, постоянно расширяя «окно» в космос, ученые получают возможность сквозь это же окно по-новому взглянуть и на нашу Землю.

Лев Бондарев
«ЖИВЫЕ ПРИБОРЫ»

Худ. О. Чарнолусская

В наше время приборы, служащие для различных измерений, обладают удивительной точностью. Современные методы химических анализов настолько совершенны, что к заметным погрешностям при работе с ними могут привести пылинки, витающие в воздухе лабораторного помещения, или мельчайшие капельки слюны, выделяемые при кашле и чихании. Спустя 140 лет после смерти Наполеона версия о его отравлении мышьяком была подтверждена в лаборатории судебной медицины университета в Глазго. Волос с головы императора весом 0,00172 мг — то, чем обладали эксперты.

И все же живой организм, как наиболее чувствительный, часто является незаменимым индикатором.

Служебные овчарки в Таллине фиксируют неисправность газовой сети. Их присутствие помогает и при геологоразведочных работах (ведь минералам также свойственны запахи). Да и в криминалистике еще не скоро откажутся от их услуг.

Имеется множество сведений о проявлении странного беспокойства у собак, лошадей, крыс, кошек незадолго до подземного толчка. Так, в Чили перед землетрясением в 1835 г. все до одной собаки покинули город Талькуано. Лягушки и змеи покидают свои убежища, даже если стоит холодная погода.

Необычно ведут себя перед землетрясением и рыбы. Они плавают у самой поверхности, часто глотают воздух и выпрыгивают из воды. Косяки подходят к самому берегу; бывали случаи, когда рыба выскакивала на сушу. Рыбаки возвращаются с богатыми уловами, причем в сети попадают виды, которые обычно обитают на больших глубинах. На поверхности оказываются каракатицы, омары, крабы и осьминоги — типичные обитатели морского дна. Японский геофизик Тарада сопоставил статистические данные об уловах рыбы в прибрежных водах за 6 лет (1924–1929 гг.) с данными о сейсмической активности — обнаружилась явная корреляция. Одно время в Японии серьезно увлеклись возможностью использования рыб для прогноза землетрясений. Но «живые приборы» предсказывали далеко не каждое землетрясение, да и не каждый их прогноз сбывался. Интерес к этой проблеме пропал.

Оптимистичнее настроены американцы. В штате Калифорния (именно там происходили самые разрушительные в истории США землетрясения), у подножия холма Палмдейл, образовавшегося буквально на глазах человека во время одного из недавних землетрясений, расставлены клетки с крысами, а в искусственных норах расселены мыши. За поведением животных наблюдают чувствительные электронные устройства.

Каковы причины необычного поведения животных перед подземным толчком? Вероятно, они ощущают изменчивость электромагнитных полей, слышат инфразвуки и ультразвуки, реагируют на выделение газов, слабые предварительные толчки и изменение наклона поверхности.

Любопытные обстоятельства сопровождали одну из самых трагических вулканических катастроф в истории — гибель города Сен-Пьер на острове Мартиника в 1902 г. Облако раскаленных газов, которое вырвалось из кратера вулкана Мон-Пеле, сожгло город; в считанные секунды погибло 30 тыс. человек. Но из животных был найден один-единственный труп кошки. Еще в середине апреля из города ушли все собаки и кошки, и змеи покинули места своего обитания на склонах вулканического конуса. Даже перелетные птицы не делали обычного привала на озере близ города, а следовали мимо. Вероятно, предвестники извержения, которые совершенно не были замечены людьми, — некоторое повышение температуры почвы, выделение газов или предшествовавшее взрыву дрожание земли — были замечены животными.

Канарейки и тараканы — прекрасные индикаторы на рудничный газ. В прошлом веке углекопы держали клетку с птицей в забое и по ее поведению судили о степени опасности. Попугаи реагируют на ничтожное содержание в воздухе синильной кислоты.

В настоящее время многие виды животных используются в качестве «живых приборов» в системе мониторинга — наблюдений за качеством окружающей среды.

Ихтиологи американского Управления по охране среды испытывали различные виды пресноводных рыб в виде детекторов качества воды. Был найден количественный показатель загрязнения — число движений, при помощи которых рыба избавляется от посторонних частиц, попавших в жабры; эти движения получили у экспериментаторов условное название «кашель». Чем выше уровень загрязнения медью и ртутью — тем больше приступов «кашля». Среди рыб наиболее подходящими кандидатами в «живые приборы» оказались ушастый окунь, пескарь и особенно форель — их можно помещать для контроля в бассейны ниже очистных сооружений.

Во Франции с помощью форели контролируют качество воды, поступающей из Сены в водохранилище Морсан-сюр-Сен. Рыба находится в камерах с проточной водой, где она постоянно держится против течения. Если же в воду начинают поступать загрязняющие вещества, хотя бы в малых количествах, то чувствительная форель уходит вниз по течению, где ее присутствие сразу фиксируется электронными датчиками. Тогда автоматически подается команда на изоляцию водохранилища и взятие образцов для химического анализа воды, поступающей в него.

Работами морской лаборатории в Абердине (Шотландия) установлено, что содержание ртути в мидиях залива Ферт-оф-Форт находится в прямой зависимости от концентрации этого токсичного металла в морской воде.

Фотохимический смог — бедствие многих крупных городов, переполненных автомобилями. Особенно печальную известность приобрели Токио и Лос-Анджелес. Пожалуй, самый вредный компонент смога — озон (трехатомный кислород, сильный окислитель, разлагающий резину). Его избыток в атмосфере (более 5—10х10⁸ г/м³) вызывает головную боль, одышку, сухой кашель, раздражение слизистой глаз, быструю утомляемость, угнетенное состояние и пониженный жизненный тонус. Токийские биологи специально вывели сорт бегонии, чрезвычайно чувствительный к смогу. Малая примесь озона в воздухе уже через 6 часов вызывает появление на листьях белых пятен, а спустя некоторое время и пузырей. Проходит еще несколько дней — пузыри лопаются, и на их месте возникают дыры.

Столь же чувствительны к действию озона и листья табака, причем относительная величина пораженной площади может служить критерием для оценки уровня загрязнения. На основе данных, собранных в 53 пунктах, составлена карта загрязнения Британских островов техногенным озоном.

Некоторые сорта тюльпанов и гладиолусов не только ласкают взор, но и предупреждают о наличии в воздухе очень малых примесей весьма токсичного фтористого водорода. Характерные повреждения листьев гладиолуса сорта Снежная принцесса возникают при содержании одной весовой части фтористого водорода на 10 млрд. весовых частей воздуха.

Другая беспокоящая проблема — загрязнение окружающей среды тяжелыми металлами. По отношению к ним мхи и лишайники обладают высокими поглощающими свойствами. Лишайники, например, «чувствуют» металлургическое предприятие, удаленное на десятки километров. В одном из промышленных районов Англии для определения степени загрязненности воздуха кадмием, свинцом и цинком вывешивался в нейлоновых сетках сфагнум — обычный обитатель торфяников — на срок от 20 до 50 дней. Произведенный затем спектрографический анализ свидетельствовал о высокой скорости поглощения металлов, по которой можно определить их концентрацию в воздухе.

Еще в прошлом веке финский ботаник В. Нюландер обратил внимание на то, что в Париже количество видов лишайников гораздо меньше, чем в окрестностях города. Это объясняется тем, что разные виды обладают разной чувствительностью по отношению к загрязнению воздуха и атмосферных осадков. В наиболее неблагополучных районах лишайники пропадают совсем, а в благоприятных их тем больше, чем чище воздух. Следовательно, при выделении территорий с разным уровнем разнообразия видов выявятся пространственные различия в уровне загрязнения окружающей среды.

В 1926 г. Р. Сернандер выделил «лишайниковые зоны» и составил карту для Стокгольма. Позднее подобные карты были созданы в Нидерландах и Великобритании. У нас подобную методику используют в Эстонии, составлены карты для Таллина, Тарту и некоторых небольших городов.

Применение «лишайниковой съемки» позволяет быстро получить представление с пространственном распространении загрязнений. Но ее преимущество этим не исчерпывается. Дело в том, что в каждой точке содержание техногенных примесей в атмосфере непрерывно меняется в зависимости от режима работы предприятий, объема выбросов, времени года, направления ветра, влажности воздуха и других факторов. Поэтому единичные разовые пробы воздуха представляют собой не что иное, как «стоп-кадры», и нужно сделать довольно много повторных измерений, чтобы получить представление о неком осредненном уровне посторонних примесей. Выделение же разных «лишайниковых зон» позволяет быстро получить многолетнюю картину пространственного распространения загрязнений.

С помощью «живых приборов» можно заглянуть в прошлое, иметь представление о том, как менялось загрязнение воздуха во времени. В ФРГ, в Бонне, Кёльне и Ахене, взяли пробы древесины вековых дубов и определили, как меняется содержание свинца, цинка, железа и марганца в годичных слоях разного возраста[15]. Потом на основе этих данных были построены кривые концентрации металлов в воздухе начиная со второй половины прошлого столетия.

Вообще растения-индикаторы используются для контроля за качеством атмосферы промышленных районов ФРГ очень широко — на 146 станциях. Применяются три метода: 1) лишайниковый — для определения содержания в воздухе окислов серы и других кислых газов. Уровень загрязненности определяется по степени отмирания по прошествии 300 дней; 2) хвойный — служит той же цели. Показатель качества воздуха — содержание серы в годовых или полугодовых побегах; 3) травяной, позволяющий установить присутствие в воздухе серы, фтора, цинка, кадмия и свинца. В этом случае точность такова, что двухнедельного пребывания стандартного набора трав в пункте наблюдения достаточно для получения количественных данных о загрязненности воздуха этими элементами.

Очень многие события в биосфере обнаруживают четкую связь с изменчивостью солнечной активности — урожайность, миграции животных, вспышки размножения насекомых, магнитные бури, инфекционные заболевания, заболевания сердечно-сосудистой системы и т. д. Вполне понятен растущий интерес к исследованию процессов на Солнце, и особенно к поискам возможности предсказания уровня солнечной активности. Удивительно другое, а именно что «живые приборы» могут найти применение в прогнозировании деятельности Солнца!

Еще в середине 30-х годов казанский врач С. Т. Вельховер обнаружил, что рост коринебактерий[16] на строго одинаковой, стандартной питательной среде не остается постоянным, а временами скачкообразно усиливается. Вспышки роста микроорганизмов были приурочены к периодам усиления солнечной активности, пятнообразования на Солнце. Очевидно, считал Вельховер, субстанция бактериальной клетки «настроена» на излучение определенной длины волн или на определенные корпускулярные потоки, и соответствующим образом клетка реагирует на изменения в деятельности Солнца.

Но самое любопытное заключается в том, что никогда не наблюдается полного совпадения микробиологических и гелиофизических кривых — ход первых всегда предваряет ход вторых. Вот что пишет по этому поводу А. Л. Чижевский: «Это становится понятным, если мы вспомним, что очаги возмущения возникают первоначально в глубине Солнца — ни глаз астронома, ни фотографическая пленка на них не реагируют. Но корпускулы, или коротковолновое излучение, выбрасываемое ими в мировое пространство, встречают живую клетку бактерий или нервный аппарат человека и животного и немедленно влияют на него. И только по прошествии некоторого времени очаги возмущения появляются на поверхности Солнца и становятся доступными визуальному наблюдению и фотографированию. Следовательно, нет ничего невероятного в том, что микробиологический препарат вскоре станет наиболее чувствительным астрономическим прибором, который будет предсказывать некоторые физические процессы на Солнце, и, уж конечно, точнее всякого физического прибора!»

Наконец, и сам человек может действовать как «живой прибор», ведь известны совершенно феноменальные примеры работы мозга и органов чувств. Чудо-счетчики состязаются в скорости счета с вычислительными машинами, извлекают корни двадцатых и тридцатых степеней из чисел с двумя десятками знаков, шутя определяют, на какой день недели придется, например, 12 августа 28448732 года.

Советский психолог А. П. Лурия написал книгу о человеке с уникальной памятью, который в мельчайших подробностях помнил буквально всё без исключения, что видел, слышал или прочитал. Визуальные наблюдения космонавтов с орбиты порой оказываются гораздо информативнее самой совершенной фото- и киносъемки.

Стоит упомянуть и о факте, который вошел в официальный отчет о землетрясениях, наблюдавшихся на территории Австро-Венгрии в течение 1897 г. Сейсмическая станция Ала в Южном Тироле отметила 27 января того года два подземных толчка. Оба они были предсказаны одной особой — один за 15 минут, другой за полчаса. Видимо, она была весьма чувствительна к тем геофизическим явлениям, которые, вероятно, предшествуют землетрясению, — внезапному изменению интенсивности магнитного поля или возникновению звуковых колебаний на очень высоких или очень низких частотах, которые человек с обычным диапазоном слуха совершенно не ощущает.

О редком случае пишет американский исследователь К. Уиски. Две женщины жаловались на то, что иногда им мешают отчетливые сигналы азбуки Морзе. Оказалось, что эти ощущения совпадали с временем работы находившейся поблизости радиостанции. Итак, возможны и живые радиоприемники!

Известный вулканолог Гарун Тазиев, вспоминая о вулкане Ньямлагира в Центральной Африке — первом вулкане, который он посетил, пишет следующее: «…я решил не только посмотреть, но и понюхать вулкан. Нос — удивительно тонкий портативный прибор, которым наделила нас природа. С его помощью я надеялся уловить присутствие двуокиси серы, соляной кислоты или сероводорода по характерному запаху тухлых яиц. В результате интенсивного обследования, напоминавшего скорее работу собаки-ищейки, нежели ученого-исследователя, многообещающая карьера геолога едва-едва не закончилась там же, у южного подножия Ньямлагиры… Я был внезапно повержен в беспамятство…»

Причиной тому были, конечно, высокие концентрации газов, выделяемых из трещин в пещерах, гротах вулканического конуса.

В городах при изучении рассеивания техногенных загрязнений использование только что упомянутого «тонкого портативного прибора» пока не грозит беспамятством. Муниципалитетом Мангейма (ФРГ) оформлены на службу 80 человек с особенно острым обонянием, живущие в разных концах города. В их обязанности входит трижды в день, в определенное время, внимательно принюхаться к воздуху и высказать мнение о его качестве. Эти сведения сопоставляются с данными наблюдений 20 метеопостов, расположенных в черте города, что позволяет быстро выявить те предприятия, которые загрязняют атмосферу.

Итак, в наш XX век — век электроники, атомной энергетики, космических исследований — мы продолжаем пользоваться методами измерений и контроля среды, казалось бы, примитивными, иногда сравнимыми со старинными приметами, но, несмотря на это, зачастую надежными и простыми.

П. Вернер Ланге
МИФ СТАНОВИТСЯ БЫЛЬЮ

Главы из книги «Морские чудовища: легенды и факты»

Перевод с немецкого Ольги Харитоновой

Гравюры Л. Е. Мюллера из книги автора

Худ. Е. Родионова

30 ноября 1861 г. во второй половине дня французский корвет «Алектон» приближался к острову Тенерифе. Мысли впередсмотрящего были всецело заняты предвкушением долгожданного отдыха. Моряк предавался мечтам, в которых не оставалось места морским чудовищам, и поэтому чуть было не пропустил кое-что такое, что внесло в изучение животного мира морей весомый вклад.

Когда матрос обратил внимание на поверхность моря, то обнаружил в непосредственной близости от судна гигантское извивающееся животное отталкивающего вида. На голове чудовища, которое было кирпично-красного цвета, светились глаза размером с тарелку, над ними, словно куча огромных макарон, торчали щупальца, а над пастью — огромный, как у попугая, только значительно больше, клюв.

Обо всем спешно сообщили вахтенному офицеру. Мгновение он медлит, прежде чем открывает блестящую медную раковину связи с каютой капитана, так как знает, что лейтенант Фредерик Мария Буйе весьма бурно реагирует на нарушение своего послеобеденного отдыха. Однако сейчас речь идет о дьявольском создании, находящемся совсем рядом, о событии из ряда вон выходящем.

Когда лейтенант Буйе появился на капитанском мостике, он пришел к точно такому же выводу. Размеры зверя, длина которого достигала семи метров, показались ему нешуточными, и он приказал экипажу занять свои места и обстрелять чудовище. Но из-за сильной качки ни один из десяти выстрелов не достиг цели.

«Алектон» подошел вплотную к морскому животному, и после нескольких неудачных попыток одному матросу все-таки удалось глубоко всадить гарпун в его рыхлое тело.

Схватка с чудовищем продолжалась более трех часов. Монстр с широко раскрытым клювом то и дело бросается на своих мучителей и предпринимает отчаянные попытки освободиться от каната. Гарпуны, которыми его продолжают забрасывать, вырывают из тела куски мяса. Наконец удается накинуть на туловище животного петлю, при помощи которой его пытаются втащить на палубу. Но петля соскальзывает к хвосту и перерезает дряблое тело. В руках матросов оказывается лишь кусок хвоста весом около двадцати килограммов.

Конечно, матросы рассчитывали закончить поединок с большими трофеями. Поэтому они собирались даже преследовать свою жертву на лодках, но лейтенант Буйе решительно воспротивился. Животное, даже полумертвое, оставалось из-за своих поразительно ловких щупалец очень и очень опасным противником. Позже Буйе в отчете морскому министру сообщал, как изощренно отбивался их странный противник от всех нападений с палубы «Алектона».

Сразу же, как только корвет достиг острова Тенерифе, лейтенант Буйе попросил французского консула посетить корабль. Удивленный дипломат мог внимательно разглядеть отвоеванный кусок хвоста. Он составил об этом рапорт и вместе с сообщением самого Буйе отправил его руководству морского министерства. Был также приложен рисунок, на котором очевидец изобразил схватку с чудовищем.

Ученый совет Академии наук Франции получил этот материал в конце 1861 г. Казалось, что именно эта информация должна была бы рассеять последние сомнения в существовании гигантских кальмаров, но получилось совсем наоборот. Вот комментарий относительно происшествия одного вполне компетентного лица того времени:

«Очень даже возможно, что предъявляемые некоторыми путешественниками различные остатки тел, которые они выдают за части тела гигантских кальмаров, являются на самом деле остатками каких-либо растений. Их мягкая структуpa, будь они малого или более крупного размера, их липкая, клейкая поверхность, коричневый или бурый цвет, сильный запах, который они распространяют, — все действительно характерно для большого количества продуктов моря, но нет никаких оснований лишь поэтому относить их к животным, а не к растительным организмам».

Вывод из данного комментария можно сделать только один: ученые тогда были не в состоянии отличить растительную субстанцию от животной, и получалось, что, по всей вероятности, сумасшедшие моряки с «Алектона» три часа кряду сражались с водорослью.

Побережье Ньюфаундленда правильнее всего можно охарактеризовать как удручающе скучное. Сколько ни всматривайся, не увидишь ничего, кроме скал, почти совершенно голых, холмов, на которых только изредка обнаружишь одинокую сосну, да плато, покрытых стелющимися растениями. Восточное побережье острова омывает холодное арктическое течение, которое гонит громадные айсберги на юг. Там, где они встречаются с теплым Гольфстримом, почти круглый год и сушу и море окутывает густой туман.

Труд ньюфаундлендских рыбаков тяжел и опасен. Рыбная ловля может начинаться лишь в начале лета, когда сойдут льды, и продолжаться до наступления ранней зимы. За этот короткий срок нужно наловить столько рыбы, чтобы суметь прокормиться в долгие зимние месяцы, так как у жителей мало надежды найти дополнительный заработок на строительстве или деревообрабатывающем промысле.

В 1871–1879 гг. Ньюфаундленд стал ареной захватывающих событий, после которых существование гигантских кальмаров уже трудно было оспаривать.

В октябре 1873 г. Теофил Пиккот с двенадцатилетним сыном Томом и еще одним рыбаком отправился на ловлю рыбы недалеко от острова Гред-Белл у Сент-Джонса. Был один из тех удивительных, прекрасных и тихих осенних дней, когда вытаскивать сети — одно удовольствие. В лодке набралась уже целая гора трепещущей трески, поэтому Теофил Пиккот удовлетворенно раскуривал свою трубку. Его сын, которому такое приятное времяпрепровождение было пока запрещено, разглядывал гладь воды вокруг. Вдруг он заметил какой-то необычный предмет. Взрослые тоже заинтересовались — мало ли что может принести море — и, подогреваемые любопытством, стали подгребать к нему. Когда они оказались совсем близко, произошло нечто ужасное: на глазах рыбаков из воды поднялся кальмар, обвил своими руками-щупальцами, словно веревками, лодку и попытался утянуть ее в глубину. Лодка завалилась на бок, зачерпнула воду и могла в любое мгновение затонуть. Взрослые, будто окаменев, уставились на чудовище, и лишь один Том не растерялся и сообразил, что надо делать. Он схватил топор, лежащий в лодке, и несколькими сильными ударами перерубил одно из щупалец, густо усеянное присосками. «Морской дьявол», которого, видимо, мало привлекают знакомства подобного рода, сразу выпустил свою добычу.

Ни у кого из взрослых не было времени высказать Тому слова благодарности. Как только рыбаки увидели, что блестящий на солнце хвост нападавшего скрылся в воде, они стали лихорадочно откачивать воду из лодки и изо всех сил налегли на весла, чтобы как можно скорее убраться с этого опасного места. Они увезли с собой необычный трофей — щупальце гигантского кальмара. А ведь существование именно этого вида кальмаров многими учеными отрицалось как с точки зрения зоологии, так и с точки зрения механики!

Наконец достигли берега. Здесь рыбаки отрубили шесть футов от «вещественного доказательства» и скормили собакам. В конце концов они и не могли таскать с собой щупальце, все еще достигавшее в длину двенадцати футов, в том виде, в каком его заполучили. Дома они его засолили. Поэтому прибывшим на место происшествия любопытным ученым пришлось довольствоваться рассказом рыбаков, которые утверждали, что Том отрубил щупальце на расстоянии как минимум трех метров от головы его бывшего владельца. Таким образом, общая длина этого щупальца должна была достигать почти десяти метров.

Еще столетия назад такая история никого бы не взволновала, а сейчас происшествия подобного рода стали вызывать интерес многих ученых. Профессора Эддисона Феррилла, специалиста по моллюскам из Йельского университета, привлекла к событиям на Ньюфаундленде газетная статья, сообщавшая, что кальмаров здесь стало появляться все больше и больше. Недолго думая, он собрался и прибыл на остров.

По прибытии он узнал о самом длинном, если не самом крупном головоногом, которого до того времени (1872 г.) когда-либо выносило море:

«Уже через три дня море выбросило на берег у Кумб-Кове гигантского кальмара. Несколько жителей сумели его укрыть в безопасном месте. Туловище гиганта было трехметровой Длины, размером с большую бочку, а щупальца достигали тринадцати метров…»

Вот оно — поистине легендарное чудовище!

Но давайте не будем строить никаких иллюзий насчет размеров этих животных. В большинстве случаев — это касается и находки у Кумб-Кове — размеры чудовищ оспаривались. Значительно чаще попадались кальмары, щупальца и туловище которых были более скромных размеров.

В ноябре 1873 г. в заливе Логи, у восточного побережья острова, «морской дьявол» угодил даже в сеть. Рыбаки заметили, когда тянули- сеть, что она очень тяжелая, и почувствовали, как там что-то дергается. Все выяснилось быстро и самым неожиданным образом, лишь только сеть вытянули на поверхность: там скрючился гигантский кальмар, прилагавший неимоверные усилия, чтобы освободиться от опутавших его оков. Кто-то предложил обрубить сеть — пусть пропадает вместе с ее ужасным уловом. Но для большинства рыбаков, — которые были бедны, такое решение было неприемлемо.

Вооружившись топорами и ножами, люди осторожно приблизились к чудовищу, чтобы попытаться сохранить хотя бы остаток дорогой сети. Более тридцати минут рыбаки освобождали сеть. Кальмар в этой «битве» лишился части кожи, раструба и даже головы. Потери противоположной стороны сводились к разодранной сети и находившемуся в ней улову — почти вся рыба сумела вернуться в родную стихию. Но неосторожное головоногое не было изуродовано до неузнаваемости. Специалисты, которым оно попало в руки, препарировали его и выставили на обозрение. Общая десятиметровая длина кальмара весьма впечатляла.

Профессор Феррилл опубликовал в 1874 г. в журнале «Американский натуралист» свои первые сообщения о гигантских ньюфаундлендских кальмарах. К сделанным тогда наблюдениям до сего дня не удалось прибавить ничего существенно нового.

В мае 1874 г. 150-тонная шхуна «Перл» покинула южноцейлонский порт Галле. Целью плавания была бирманская гавань Рангун, однако корабль ее не достиг, так как в пути произошло событие, описание которого могло бы украсить любой сборник сказок.

Через три дня после выхода в море шхуна в Бенгальском заливе попала в штиль. Капитану и команде из шести человек не оставалось ничего иного, как отдаться на волю течения и ждать, что скоро задует ветер, который положит такому безобразию конец.

Около пяти часов пополудни матросы обнаружили приблизительно в миле по левому борту судна огромную тушу, которую они приняли сначала за кита. С первого взгляда стало ясно, что это существо, наслаждающееся теплыми вечерними лучами солнца, обладает внушительной физической силой — его размеры превышали размеры шхуны. Команда, изнывавшая от безделья, с большим интересом наблюдала за животным, которое могло внести разнообразие в их скучное существование, и капитан Джеймс Флойд придумал, скажем прямо, не слишком оригинальное развлечение — проверить на, очевидно, безвредном обитателе моря искусство стрельбы. Правда, один матрос, по имени Билл Дарлинг, предостерегал капитана от опрометчивого шага, так как, кажется, узнал в животном гигантского кальмара, но никто не принял его возражений всерьез. Флойд стал стрелять и решил тем самым судьбу шхуны.

Загадочное существо — это был действительно гигантский кальмар — уверенно обнаружило своего обидчика и мгновенно атаковало маленькое судно. «Все с ножами и топорами на палубу», — кричит Билл Дарлинг, взявший на себя командование вместо совершенно растерявшегося капитана. «Обрубайте любую замеченную над бортом часть тела кальмара! Будьте начеку, и да поможет нам бог!»

В следующее мгновение толстые, как стволы деревьев, щупальца с присосками размером с тарелку обхватили корпус, а затем и мачты корабля. Проходят секунды, и часть громадного тела переваливает через борт, мачты и такелаж оказываются окончательно опутанными. Еще усилие — и судно перевернуто.

Некоторое время «Перл» плывет по морским волнам вверх килем, потом, полностью наполнившись водой, тонет. Два матроса исчезли вместе с кораблем в морской пучине.

Неделю спустя капитан Флойд и четыре спасшихся матроса появились в редакции газеты и рассказали о своем приключении. Это сообщение вместе с рассказом другого капитана было опубликовано в газете «Тайме»:

«Мы шли на пароходе «Стрэтоуэн» в Коломбо… 10 мая, за час до захода солнца, пересекая Бенгальский залив, мы увидели на расстоянии двух миль маленькую шхуну, попавшую в штиль. Мы приблизились и стали рассматривать ее в бинокль. Через некоторое время мы увидели на поверхности моря между нами и шхуной какую-то огромную бурую массу, напоминавшую кучу вынесенных на поверхность водорослей. Вдруг странный предмет или животное зашевелилось и ринулось на шхуну, которая заметно накренилась, затем выровнялась, но вскоре ее мачты опять угрожающе завалились на бок. В бинокль я совершенно отчетливо разглядел огромное тело, которое заползало на шхуну, как бы обволакивая ее и срастаясь с ней — лучшего определения я не могу придумать.

Мачты шхуны кренились все больше и больше, потом судно перевернулось, некоторое время оставалось на поверхности и наконец затонуло. Крик ужаса вырвался у всех, кто видел эту сцену».

Достоверность истории о последнем плавании «Перла», вполне понятно, сейчас не может быть проверена. Весьма вероятно, что история эта возникла в кулуарах какой-либо газеты, после того как о ньюфаундлендском спруте заговорили в аристократических салонах. Это, однако, не исключает возможности подобных происшествий. На маленьких парусниках, еще не снабженных наливной системой равновесия, для остойчивости судов, если они следовали без груза, использовался балласт в виде камней или мешков с песком. Однако во время коротких морских переходов из соображений экономии от балласта, бывало, отказывались. Таким же образом, наверное, поступили на «Перле», который вышел в море без груза. Похоже, что достаточно легкомысленный капитан Флойд счел шхуну и без балласта вполне подходящей посудиной для пересечения Бенгальского залива. Но на самом деле оказалось совсем не так, когда кальмар, весящий несколько тонн, воспользовался мачтами шхуны как рычагом. Судя по тому, с какой легкостью монстр с ней расправился, она должна была бы быть очень неустойчивой. Но все-таки, пожалуй, более вероятно, что шхуна вышла в море с балластом, который во время крена сместился к ее левому борту и облегчил чудовищу задачу. Само собой разумеется, что, не зная многих деталей о шхуне и о весе кальмара, трудно сделать правильные выводы, но при стечении многих неблагоприятных обстоятельств такой случай вполне мог произойти.

Например, сегодня известны случаи, когда по причинам, до сих пор не выясненным, кальмары без малейшего повода на то со стороны людей нападали на корабли. В 1946 г. норвежский капитан Арне Греннингзеттер опубликовал в бергенском журнале «Природа» заметки о странных событиях, свидетелем которых он стал в 1930–1933 гг. во время плаваний в Тихом океане.

Греннингзеттер был тогда капитаном 15 000-тонного танкера «Брунсвик», который следовал с Гавайских островов на Самоа. Танкер шел со скоростью 12 узлов, то есть 22 километра в час. Вдруг люди на корабле заметили гигантского, двадцатиметровой длины кальмара, который двигался со скоростью, почти вдвое превышающей скорость танкера. Он плыл параллельным курсом, пока не перегнал танкер. Затем животное, по свидетельству Греннингзеттера, остановилось на расстоянии 30 метров от левого борта и изо всех сил ринулось на «Брунсвик», угодив в переднюю треть судна. Чудовище зацепилось за борт и несколько раз стукнуло по нему своим могучим клювом. Его щупальца, достигавшие, согласно сообщению, 30 сантиметров в обхвате, не могли найти на гладкой, облицованной металлом поверхности борта необходимой опоры, и кальмара стало постепенно сносить назад, к винту, который в конце концов изрубил его на куски.

«Брунсвик» в этом же районе еще дважды подвергался нападениям гигантских кальмаров, ничем не отличавшимся от первой атаки. Поэтому в своих заметках Греннингзеттер высказал предположение, что гигантские кальмары по какой-либо причине приняли его корабль за кашалота — их самого сильного и, пожалуй, единственного противника. Это мнение разделяют многие ученые, хотя мало кто согласен с тем, что гигантские кальмары могут ни с того ни с сего нападать на кашалотов.

Еще только одна-единственная книга о китобоях снискала такой же успех, как «Моби Дик» Мелвилла. Ее написал англичанин Фрэнк Буллен. Он, как и Мелвилл, который сам нес службу на китобойном судне и дезертировал оттуда из-за нечеловеческих условий труда, знал мореплавание, что называется, из первых рук. Уже в двенадцать лет Фрэнк был вынужден добывать сам свой хлеб насущный, а восемнадцатилетним нанялся в Нью-Бедфорде на китобойное судно «Кашалот».

Свою книгу Фрэнк Буллен назвал «Плавание «Кашалота»» и рассказал в ней о тяжелом труде китобоев, о произволе офицеров, о плавании через Атлантику, Индийский океан к берегам Японии, где много китов, а потом через Тихий океан к Новой Зеландии и далее мимо мыса Горн обратно в Нью-Бедфорд.

Одну главу этого дневника наблюдений Буллен посвятил описанию схватки гигантского кальмара с кашалотом, которую он наблюдал во время плавания у входа в Малаккский пролив.

«В море, как раз там, где серебрилась лунная дорожка, я заметил какое-то неистовое кипение… Я взглянул в ночной бинокль и увидел огромного кашалота в смертельных объятиях кальмара, который был ничуть не меньше самого кита. Казалось, бесчисленные щупальца головоногого опутали все туловище кита, а голова напоминала чудовищную сетку из извивающихся «рук» кальмара. У меня создалось впечатление, что кит зажал в челюсти хвостовую часть моллюска и как бы заученным, методическим движением перепиливал ее.

Бок о бок боролись два гиганта, слитые в единое целое; то появлялась похожая на колонну голова кашалота, то чудовищный череп кальмара — общая картина производила жуткое впечатление, такое можно себе представить только в кошмарном сне. Даже по самой скромной оценке, голова кальмара была размером с бочку для вина, вмещающую 350 галлонов (1300 литров), а то и больше. Особенно страшны были глаза. Они были выпучены и достигали не менее тридцати сантиметров в поперечнике. Их густо-черный цвет резко выделялся на мертвенно-бледном фоне головы; казалось, что это призрак.

Вокруг дерущихся затаились, как шакалы вокруг льва, многочисленные акулы, которые, видно, хотели разделить пиршество с победителем и помогли киту уничтожить гигантского кальмара».

Буллен решил, что этот совершенно необычный эпизод мог бы заинтересовать капитана «Кашалота», поэтому, преодолев свою робость, он разбудил всемогущего командира. И напрасно! Буллен нарвался на такой припадок ярости, что общество двух дерущихся монстров показалось ему более приятным. Но когда он опять поднялся на палубу, о происшедшей трагедии напоминал только стойкий специфический запах, распространившийся в воздухе.

Следует сказать, что схватки между кальмарами и кашалотами — довольно частое явление, но происходят они в морских глубинах, там, куда не проникает взор человеческий.

Очень большой вклад в изучение гигантских форм кальмаров внесло исследование содержимого желудков пойманных кашалотов, так как те заглатывают свою добычу целиком или большими кусками. Если проглоченные головоногие еще не переварены, они вполне годятся и для научных анализов, и для коллекций.

Такую возможность сполна использовал в 1913 г. зоолог Иоганн Гьерт. В исландском фьорде Мо был загарпунен кашалот, который перед этим в жестокой схватке одолел и проглотил гигантского кальмара. Гьерт извлек его из желудка кита, где тот прекрасно сохранился. Там же были обнаружены остатки щупальца диаметром в семнадцать сантиметров, по которому удалось определить вид его бывшего владельца — Architenthis dux.

Но значительно более сенсационные открытия ждали Гьерта, когда он занялся детальным изучением кожи кита. На ней он обнаружил кругообразные рубцы — следы присосок гигантского кальмара двадцати семи сантиметров диаметром. Если учесть, что диаметр присосок самых крупных известных до того времени кальмаров измерялся двенадцатью — пятнадцатью см, становится понятным, почему животное, оставившее такие следы, иначе как чудовище не называли.

Одна из очень интересных встреч с головоногим произошла 25 апреля 1875 г. близ западного побережья Ирландии, у острова Боффин.

В тот день три рыбака на небольшом рыболовном судне вышли в Атлантику. Вскоре они увидели стаю кричащих чаек, которые летали над каким-то предметом, колыхавшимся на поверхности моря. Понадобилось немного времени, чтобы разгадать, что за предмет несут морские волны. Это был очень крупный кальмар.

Казалось, животное нежится в теплых солнечных лучах, так как, кроме легкого волнообразного шевеления щупалец, распростертых вокруг туловища, не видно было никакого иного движения. Быть может, именно эта кажущаяся пассивность животного побудила рыбаков на отчаянный шаг. Они решились отрубить кусок от тела гиганта, ведь мясо головоногих считается самой соблазнительной приманкой для трески и наваги. Большой, остроотточенный нож — вот единственное оружие на борту, которое могут использовать в данной ситуации люди, а чтобы понять их поступок, достаточно вспомнить, что они привыкли добывать свою долю морских богатств в полных опасностей поединках.

Однако это не значит, что рыбаки недооценивают неимоверную силу щупалец такого чудовища. Очень осторожно они подплывают сзади к своей жертве, мгновенным взмахом ножа отсекают одно щупальце и, отчаянно гребя, убираются с места происшествия. Капьмар, выведенный из летаргического сна, забил щупальцами по воде так, что все кругом вспенилось. На какой-то миг создалось впечатление, что он вроде бы ищет своего невидимого противника, но потом кальмар ринулся по взбудораженной поверхности моря в противоположном от лодки направлении. Только отплыв на расстояние трех четвертей мили, он успокоился и снова неподвижно распростерся на волнах. Окрыленные успехом, рыбаки возобновили преследование.

Завязалась двухчасовая схватка, в которой люди одолели кальмара: он потерял почти все свои щупальца. И вот, оказавшись на расстоянии уже более пяти миль от берега, рыбаки наконец смогли хорошенько рассмотреть свою странную добычу. Они привязали туловище, из которого все время вытекала жидкость, окрашивавшая воду вокруг в бурый цвет, параллельно судну и только сейчас сумели оценить, до какой степени их поступок был опрометчив: даже без щупалец побежденное головоногое было длиной с лодку и такое тяжелое, что пришлось отрезать голову и скормить ее чайкам и рыбам. Лишь тогда необычный буксир стал медленно идти к берегу.

Одним из первых удивленных зрителей, что прибежали на берег рассмотреть добычу, был констебль О'Коннер. Он проявил похвальный интерес к происшествию, и именно от него Королевское зоологическое общество в Дублине получило информацию о поединке. Он позаботился также о том, чтобы останки головоногого были доставлены туда в целости и сохранности. В Королевском обществе сумели воссоздать чудовище и установить его размеры. Длина щупалец достигала двух с половиной метров, а диаметр у основания — 40 см. Два щупальца были девятиметровой длины.

Любознательный констебль не забыл спросить у рыбаков о весе отрубленной головы и о размере глаз. После короткого совещания между собой рыбаки сказали, что голова весила килограммов сорок, а диаметр глаз равнялся сорока сантиметрам. Общая длина кальмара должна была достигать четырнадцати метров. Очень трудно сказать, решились бы напасть на него ирландские рыбаки, если бы знали заранее величину противника, и что имело решающее значение в схватке — мужество или везение. Попробуйте себе представить животное с такими глазами, и вас проберет дрожь, и конечно же вы не будете сожалеть о том, что не принимали участия в описанной схватке.

Итак, благодаря кропотливому труду многих ученых легенда стала былью. В частности, на основании исследований вышеупомянутого профессора Феррилла гигантский кальмар был включен в конце 70-х годов прошлого столетия в каталог описанных видов животных. После 1879 г. профессор Феррилл опубликовал множество работ о вскрытых и обследованных им на ньюфаундлендском побережье кальмарах. Он отмечал два их вида. Один имел как бы сплюснутое, «коренастое» туловище с более короткими щупальцами, другой — удлиненное, «худое» туловище и длинные щупальца.

Легендарный спрут оказался вполне реальным, действительно обитающим в морских глубинах животным.

Ким Лосев
ИНФОРМАЦИЯ — TERRA INCOGNITA

Худ. О. Чарнолусская

С чего начинается любое исследование, научная экспедиция, конструкторская разработка, когда уже определены цели и задачи? Нет, не с постановки эксперимента, не с формирования состава участников экспедиции и ее экипировки, не с первых линий чертежа на листе ватмана, прикрепленного к доске кульмана. Все начинается с поиска информации, с путешествия за фактами и идеями.

Окончание такого путешествия в «океане» информации может привести к тому, что исследование станет ненужным, задуманную экспедицию надо будет отправить совсем в другое место, а проектируемый прибор окажется уже выпускаемым известной фирмой. Лучше всего результаты такого путешествия можно охарактеризовать словами Бернарда Шоу: «Если у вас есть яблоко и у меня есть яблоко и если мы обменяемся этими яблоками, то у вас и у меня останется по одному яблоку. А если у вас есть идея и у меня есть идея и мы обменяемся этими идеями, то у каждого из нас будет по две идеи».

Общее количество научных журналов, издаваемых во всем мире, приближается сейчас к 35 тыс. названий, но точного их числа пока никто не знает; предполагается, что ошибка при определении этой цифры не превышает 10 %. Каждый год в этих журналах появляется около 3,5–4,0 млн. научных статей. Кроме того, ежегодно выпускается около 150 тыс. новых научных книг и регистрируется до 500 тыс. авторских свидетельств и патентов. Этот огромный объем информации быстро возрастает — за последние 50 лет суммарное число научных журналов увеличилось в 10 раз, а число выпускаемых книг растет ежегодно на 15 тыс. И все же опубликованные работы — статьи, книги, патенты — только верхушка айсберга, а его подводную, невидимую часть составляют неопубликованные научные документы, главным образом в виде научных отчетов, проектной и конструкторской документации, разномасштабных карт, аэрофотоснимков, цифровой информации, перфолент, магнитных лент и т. п. Иногда целые отрасли или отдельные научные направления быстро уходят вперед, обрастая ворохом статей и книг и вновь созданными журналами, тогда как другие отрасли замедляют темпы роста.

Это хорошо видно на примере литературы, интересующей производителей одной из наиболее распространенных зерновых культур — риса. За все 30-е годы нашего века объем этой литературы возрос на 2400 страниц, за все 50-е годы — уже на 21 тыс. страниц. Но настоящий «информационный взрыв» в этой области произошел в первую половину 70-х годов, когда было опубликовано более 90 тыс. страниц текста на эту тему.

В целом научная информация находится сейчас в состоянии «взрыва». Процесс этот не случайный, он порожден интенсивной творческой работой непрерывно увеличивающейся армии ученых, инженеров и конструкторов. Однако это не первый «информационный взрыв» в истории цивилизации.

В 1613 г., например, Барнаби Рич, современник Шекспира, заметил: «Одна из болезней нашего века — засилье книг. Их столько расплодилось в мире, что и не уследишь за всей той чепухой, которая выводится каждый день и идет гулять по миру». А через 50 лет после этого заявления — 5 января 1665 г. в Париже из регулярной переписки ученых родилось новое эффективное средство научной коммуникации — первый научный журнал, который так и назывался: «Журнал ученых».

Пускаться в плавание по поистине безбрежным «морям» информации без компаса, лоции и карты — занятие весьма рискованное и довольно безнадежное. В этом путешествии любого исследователя ждет множество препятствий, которые называют «информационными барьерами» и которые сродни рифам, штормам и туманам в мореплавании.

Первый барьер, с которым сталкивается любой исследователь, — это языковой барьер. Все больше стран включаются в научные исследования. Если 25 лет назад доля журналов, издававшихся в развитых странах, составляла 99 %, то сейчас она упала до 90 %, соответственно увеличившись в развивающихся странах с 1 до 10 %.

Существенные перемены произошли и в использовании языков для написания научных работ. 100 лет назад почти вся научная литература писалась на немецком, английском и французском языках. Сейчас при сохранившейся доле англоязычных работ, которые составляют чуть меньше половины научных публикаций, существенно снизилась доля немецко- и франкоязычных публикаций и возросла доля научных работ на русском, испанском, японском и других языках, то есть языковой барьер все время возрастает. Недаром Данте поместил царя Немврода в девятый круг ада:

Другой сложный барьер — это явление рассеяния научной информации. Еще в 30-х годах нашего столетия английский библиограф С. Бредфорд обнаружил, что только 50 % всех статей по электротехнике публикуется в небольшом числе (около 200) журналов, являющихся «профильными» для данной отрасли науки. Еще 25 % статей помещаются в значительно большем числе журналов, непосредственно не относящихся к электротехнике. Остальные же 25 % публикуются в огромной массе журналов, не имеющих прямого или даже косвенного отношения к электротехнике.

Устрашающим стал еще один барьер — объем информации.

Знаменитый физик Энрико Ферми считал поиск необходимой ему информации слишком скучным и долгим делом и предпочитал заново выводить интересующие его формулы, вместо того чтобы искать их в научных изданиях. Он неоднократно держал пари со своими друзьями, что сможет сделать это быстрее, чем они найдут ответ в литературе. Обычно Ферми выигрывал такие пари.

Все более серьезным барьером становится рост цен на научные издания, что постепенно, но неуклонно уменьшает поток информации, поступающей как в отдельные библиотеки, так и в целые страны. Ежегодно стоимость подписки на научные журналы в мире возрастает в среднем на 15 %.

Это далеко не полный перечень информационных барьеров. Все они еще не изучены, некоторые возникают прямо у нас на глазах, как, например, недоступность изданий из-за их высокой стоимости.

Первыми попытками преодоления информационных барьеров было создание библиотек. Если вести историю библиотечного дела от храмовых библиотек в Ниппуре, то этой древнейшей профессии насчитывается по меньшей мере четыре тысячи лет. Библиотеки — это испытанный временем инструмент передачи накопленных знаний в виде произведений письменности, функционирующий весьма успешно до настоящего времени. Библиотеки стали как бы компасом для путешествующих по морям информации.

Однако развитие самой науки, усложнение ее организации, интернационализация науки привели к необходимости создания новой системы для преодоления информационных барьеров (число которых, кстати, возрастало с развитием науки) — системы научно-технической информации, которая стала функционировать наряду с библиотеками и которая уже дала в руки ученых, пускающихся в плавание по морям информации, не только компас, но также лоцию и навигационные карты.

Первой системой научно-технической информации была система реферативных журналов, т. е. сборников кратких изложений научных трудов.

Система реферативных журналов была создана в СССР в 1952 г., когда решением Президиума Академии наук СССР был организован Всесоюзный институт научной и технической информации (ВИНИИ). В настоящее время система реферативных журналов в СССР включает все группы научных дисциплин — естественные и точные науки, прикладные науки, общественные науки. Эти журналы подготавливаются рядом информационных центров, среди которых ведущая роль принадлежит ВИНИТИ.

Всесоюзный институт научной и технической информации — крупнейший в мире издатель реферативных журналов по естественным, точным и техническим наукам. Реферативные журналы ВИНИТИ читает весь мир, и весь мир поставляет ему научную информацию. Научные и технические журналы и другие издания поступают в ВИНИТИ из 130 стран на 66 языках. Этот поток информации включает около 18 тыс. наименований журналов, почти 8 тыс. трудов научно-исследовательских учреждений, 18 тыс. книг, около 200 тыс. патентов и авторских свидетельств и до 1000 стандартов в год. Все реферативные журналы ВИНИТИ ежегодно дают своим читателям информацию о содержании 1,2 млн. научных работ из перечисленных изданий.

Если сложить вместе годовой комплект реферативных журналов ВИНИТИ, то получится стопка толстых томов высотой почти 12 м — это равняется высоте трехэтажного дома! В этой «вавилонской башне» вклад географической информации довольно скромен — чуть больше полуметра. В реферативном журнале «География», издаваемом ВИНИТИ, ежегодно сообщается о содержании более 50 тыс. научных работ.

Для удобства читателей кроме сводного тома реферативного журнала «География» издаются его отдельные выпуски: «Теоретические и общие вопросы географии», «Картография», «Биогеография. География почв», «Антропогеновый период. Геоморфология суши и морского дна», «Метеорология и климатология», «Океанология. Гидрология суши. Гляциология», «География СССР», «География зарубежной Европы», «География зарубежной Азии и Африки», «География Америки, Австралии, Океании и Антарктики». Кроме того, выпускается небольшой реферативный журнал «Медицинская география», не входящий в сводный том «География».

Сравнение отдельных выпусков реферативного журнала «География» с зарубежными аналогами показывает, что в его выпусках отражается до 80 % мирового потока опубликованной географической литературы, что существенно больше, чем в зарубежных реферативных журналах той же тематики. А аналога такому выпуску, как «Медицинская география», в мире вообще не существует.

Что же дает реферативный журнал специалистам?

Функции журнала разнообразны. Он служит средством текущего оповещения ученых и специалистов обо всей появляющейся в мире научно-технической литературе по интересующей их теме и инструментом для поиска прошлой информации по из> чаемой проблеме. За время существования реферативного журнала «География» (а ему в 1984 г. исполняется 30 лет) в его полном собрании сочинений, которое занимает не так уж много места — всего 15 м стеллажей, накоплено около 1,5 млн. рефератов. Такой объем информации не только позволяет подбирать ретроспективную информацию по любому вопросу, но и дает возможность исследовать развитие отдельных географических проблем и всей науки в целом.

Реферативный журнал позволяет преодолевать или существенно снижать информационные барьеры, и в первую очередь барьер рассеяния информации, так как среди 5 тыс. научных журналов и других изданий, из которых извлекается информация в реферативный журнал «География», только около 10 % составляют издания, имеющие прямое отношение к этой отрасли науки.

Существенно снижается языковой барьер: в реферативном журнале «География» можно узнать на русском языке название и содержание научных работ, написанных на основных языках народов мира.

Такой барьер, как объем информации, также становится легкопреодолимым: содержание рефератов в реферативном журнале «География» по своему объему в 10–20 раз меньше реферируемой научной работы. Специальное подразделение ВИНИТИ — Центр информации по науке и технике — по запросу читателя выдает ему копию оригинала заинтересовавшей его на основании изучения реферативного журнала работы, т. е. обеспечивает доступность информации.

Реферативный журнал дает возможность специалисту следить за достижениями в смежных областях науки, что способствует интеграции науки. Наконец, он в определенной степени сохраняет единство науки путем упорядочения терминологии, разработки классификаций и т. п.

И все же главным достоинством реферативного журнала является то, что знакомство с кратким изложением идей, заключенных в научных статьях, книгах, патентах, способствует возникновению у его читателя новых идей, порождает вопросы, на которые он ищет ответы, повышает его профессиональный уровень и мастерство.

Еще 10 лет назад «Литературная газета» провела опрос советских ученых и специалистов. На вопрос «Через какие каналы вы получаете наиболее ценную для вас информацию?» почти половина всех опрошенных ответила: «Через реферативный журнал и другие издания ВИНИТИ».

Закончить этот короткий рассказ об информации вообще и географической информации в частности можно словами профессора С. П. Хромова, известного советского климатолога. Обращаясь к молодым специалистам, он писал: «Как ни хороши специальные библиотеки Москвы и других городов, тебе не уйти от необходимости иметь личную библиотеку, которая всегда была бы под рукой. Но возможности ограничены. Всего иметь в личной библиотеке нельзя. Что же самое необходимое? Справочники, словари, реферативный журнал. Сейчас издаются многие десятки и сотни специальных журналов на многих языках, не говоря о сериях трудов. Никто не в состоянии прочитать и даже увидеть все издания. Все труднее становится вылавливать из моря литературы нужное для твоей работы. В реферативном журнале ты получишь в течение года систематизированные сведения — с рефератами — о подавляющей части вышедших в мире научных работ. Нет лучшего способа быть в курсе текущей литературы. Чем скорее ты начнешь выписывать реферативный журнал, тем большую ценность будет представлять комплект, который ты накопишь за долгие годы научной работы».

Валентин Мерцалов
ОПЕРАЦИЯ «ЭДИНБУРГ»

Телефото Б. Соколова

Фотохроника ТАСС

Худ. О. Чарнолусская

Восьмого октября 1981 г. в Мурманском морском порту ошвартовалось спасательное судно «Стефанитурм» с грузом золота, поднятым из трюма британского крейсера «Эдинбург», лежащего на дне Баренцева моря, на глубине 260 м. 465 золотых 11 — 13-килограммовых слитков предназначались союзникам в уплату военных поставок нашей стране в годы второй мировой войны.

С драгоценным грузом в пороховых погребах — а именно туда для большей безопасности поместили золото — «Эдинбург» во главе конвоя судов вышел из Мурманска в Англию, оторвался от кораблей противолодочной обороны и 30 апреля 1942 г. был торпедирован немецкими подводными лодками. Уточнил подробности этого боя участник похода на борту крейсера, бывший член военной миссии Советского Союза в Великобритании, капитан первого ранга — инженер в отставке Сергей Георгиевич Зиновьев. Первый удар, сообщает он, был нанесен в левый борт, в район мидель-шпангоута, второй — примерно через две минуты — в корму. «Эдинбург» потерял ход, но оставался на плаву. Из охраны конвоя в район нахождения крейсера пришли два английских и два советских эсминца — «Гремящий» и «Сокрушительный», а также буксир и посыльное судно. Создалась благоприятная обстановка для отбуксировки крейсера в Кольский залив, но командир флагмана не принял такого решения. Время было упущено, к тому же наши эсминцы, израсходовав запасы топлива, ушли бункероваться на базу. А 2 мая в районе нахождения подбитого крейсера появились три эсминца противника и открыли по нему шквальный огонь. В бой вступили английские эсминцы, которые вели непрерывный обстрел вражеских кораблей, искусно маневрировали, ставили дымовые завесы, не давая наносить торпедные удары по «Эдинбургу». Буксир и посыльное судно, сделав несколько выстрелов, вышли из боя, чтобы не мешать маневрам эсминцев.

К исходу сражения подводная лодка противника сумела послать третью торпеду в корму крейсера, после чего он еще больше накренился на левый борт. Фашисты тоже понесли потери. Один эсминец был уничтожен, второй сильно поврежден и под прикрытием третьего ушел из этого района.

Команда, «Эдинбурга» и возвращавшиеся в Англию моряки с погибших в конвоях кораблей — всего 750 человек — были пересажены на подошедшие вскоре четыре английских тральщика и отправлены на военно-морскую базу на Кольском полуострове, откуда со временем вернулись домой. Чтобы «Эдинбург», еще остававшийся на плаву, и драгоценный груз — а золота в трюме, по имеющимся сведениям, было 5,5 т — не достались находившемуся в непосредственной близости врагу, крейсер был потоплен англичанами тремя торпедными выстрелами. А вместе с ним в морские глубины ушел и груз золота.

Около сорока лет пролежал «Эдинбург» на дне Баренцева моря. За это время появилась глубоководная техника, радионавигационное оборудование и водолазное снаряжение, с помощью которых стало возможно приступить к поиску и спасению золотого груза.

— В апреле 1981 г. — рассказывает председатель комиссии по приемке золота, заместитель председателя правления страхового акционерного общества СССР («Ингосстрах») Анатолий Леонидович Злобин, — было заключено советско-английское соглашение и подписан контракт с фирмой «Джессоп маринери-кавериз лимитед» на выполнение работ по обнаружению корабля и извлечению из него золота на условиях «без спасения нет вознаграждения». Все расходы по производству поисковых и спасательных работ до благополучной выгрузки золота в согласованных портах несет фирма. По контракту извлеченный драгоценный груз первоначально доставляется в Мурманск, откуда он начал свой долгий путь около сорока лет назад, и здесь, на борту судна, делится между Великобританией и Советским Союзом в пропорции одна треть — две трети.

Выбор партнера для выполнения крупномасштабной операции был обусловлен прежде всего тем, что «Эдинбург», затонувший вместе с погибшей частью экипажа, считается английским военным захоронением и наша страна полностью признает этот статус и вытекающие из него соответствующие права Великобритании. Компания является головной фирмой-координатором, с которой сотрудничают три фирмы-партнера, располагающие соответствующими судами, радионавигационным и глубоководным оборудованием и имеющие опыт работы на буровых установках в глубинах Северного моря.

Поиски затонувших сокровищ, представляющих большую материальную и культурную ценность, предпринимались и раньше. Мужество, устремленность, можно даже сказать, одержимость подводных искателей позволили вернуть часть того, что, казалось бы, утрачено навсегда в морских глубинах. Только во время первой и второй мировых войн были потоплены тысячи военных кораблей, транспортных и пассажирских судов. Вместе с ними ушли на дно грузы золота, серебра, бронзы, олова, латуни и других ценностей. Об этом писалось не раз, а одна из книг, неоднократно переизданная, называлась «600 миллиардов под водой». Эта цифра, конечно, плод воображения автора — Гарри Ризберга, но стоимость погребенных на морском дне сокровищ действительно очень велика.

Можно считать удачными следующие операции по поиску и спасению драгоценных грузов.

Пароход «Египет» потерпел крушение и затонул 20 мая 1922 г. вблизи острова Уэссан на глубине 120 м. На борту находилось 5 т золота и 10 т серебра в виде слитков и монет. Найден итальянской компанией «Сорима» в 1930 г., которая в течение четырех лет подняла наверх 95 % драгоценного металла.

Грузовое судно «Эмпайр Мэнор» погибло в январе 1944 г. в районе острова Ньюфаундленд на глубине 90 м. На расколовшемся пополам судне находился ящик с 70 золотыми слитками общим весом немногим более тонны. Шестьдесят два из них были подняты в 1973 г. английской компанией «Рисдон — Бизли».

Грузовое судно «Холлингтон» потоплено немецкой подводной лодкой 3 июня 1917 г. между Фарерскими и Шетландскими островами на глубине 300 м. Имело на борту 900 т олова. Обнаружено компанией «Рисдон — Бизли» в 1970 г., которая в 1971–1972 гг. извлекла на поверхность весь груз.

Японская компания «Ниппон марин дивелопмент» пытается обнаружить золото на погибшем 14 —!5 мая 1905 г. в бою при Цусиме русском крейсере «Адмирал Нахимов».

Крейсер «Эдинбург» был построен в 1938 г. Его длина —174 м, водоизмещение —10 тыс. т, бортовая броня имеет толщину до 8 см, вооружен трех-, четырех- и шестидюймовыми орудиями, торпедными аппаратами. До заключения советско-английского соглашения попытки обнаружить место гибели «Эдинбурга» оказывались безрезультатными.

В начале мая английское поисковое судно «Даммтор» вышло в рейс. Вначале на побережье Норвегии были оборудованы специальные береговые станции для уточнения местонахождения затонувшего крейсера. На дно был опущен контейнер со специальным маневренным аппаратом (так называемое «око»), который по команде с борта может плавно обходить и с помощью телекамер производить дистанционный обзор затонувших объектов. Цветное изображение передается наверх, на монитор, и одновременно идет видеомагнитофонная запись. Поиски увенчались успехом. В середине мая в судовом журнале появилась запись: ««Эдинбург» обнаружен».

— Крейсер лежит на глубине 260 м с креном 90° в наиболее благоприятном положении для спасательных работ — кверху пробоиной в правом борту, — комментирует полученную информацию бывший зам. председателя Всесоюзного объединения «Совсудоподъем» Министерства морского флота СССР Владислав Григорьевич Королев. — Через эту пробоину легче всего проникнуть внутрь, к расположенному неподалеку грузу. Кстати, варианты спасательной операции отрабатывались на однотипном крейсере «Белфаст», превращенном в плавучий музей, который сейчас стоит на Темзе, в центре Лондона. Золото находится в пороховых погребах, рядом с боеприпасами. Поэтому операция, сами понимаете, опасная. Для ее выполнения отобрали группу самых опытных водолазов-глубинников из разных стран. С учетом всех обстоятельств можно сказать, что такие специальные работы на большой глубине осуществляются свободно плавающими водолазами впервые.

И вот на смену поисковому судну в точке над затонувшим крейсером встало спасательное судно «Стефанитурм». Глубоководная операция началась.

На мостике оборудована система ЭВМ для динамического удержания корабля без якоря в заданной позиции, в которую вводятся сведения о состоянии погоды, моря, волнения, течения, ветра и опущенных на дно специальных буев, по сигналам которых определяется положение судна. Две дублирующие электронно-вычислительные машины обрабатывают эти данные и дают команды на специальные движители, удерживающие корабль в заданной точке.

К золоту, как вы знаете, первоначально предполагалось пробраться через большую, величиной пять на пять метров, пробоину в правом борту. Но там обнаружилась такая груда искореженного металла, что водолазы — а это профессионалы высшего класса из добровольцев — не смогли проникнуть внутрь, неся за собой целую систему жизнеобеспечивающих трубопроводов и кабелей, по которым подается дыхательная смесь, вода для обогрева, ведется связь и т. д.

Тогда прорезали отверстие в правом борту, чтобы добраться до переборки порохового погреба, куда было погружено золото. Все это помещение — топливный танк — оказалось в результате взрыва загроможденным обломками рухнувшей палубы и других конструкций. А когда вскрыли переборку, обнаружили целые завалы из песчаных наносов, водорослей, мазута, обломков труб, металла и прочего. Начали расчищать, обрезать с помощью электрокислородного оборудования, работая зачастую в сплошной темноте, на ощупь, в облаке ила, который отсасывали специальным устройством.

Так продолжалось до 16 сентября, пока наконец водолаз Джон Росье не нашел первый слиток. Каждый на судне подержал его в руках…

И началось. Первые два подъема по 40 слитков сделали в сварной металлической корзине, но она застревала в загроможденном обломками трюме, и тогда решили применить капроновый мешок на 20 слитков.

Участвующий в рейсе специалист по взрывам Сидней Алдорф установил, что находящиеся в пороховых погребах зенитные снаряды и винтовочные патроны хотя и сохранили свои боевые свойства, но не опасны для водолазов, поскольку не могут самовзорваться.

На борту «Стефанитурма» 25 человек с водолазными специальностями (а всего 60 членов экипажа), из них 15 непосредственно участвовали в глубоководных спусках — три смены по два человека в сутки. Находились они на судне в жилых барокамерах (одна на шесть и две на четыре человека каждая), а на крейсер доставлялись с помощью транспортной камеры, так называемого водолазного колокола. Он снабжен специальным устройством, компенсирующим вертикальное перемещение судна при волнении и обеспечивающим постоянную глубину погружения колокола. Использовались эластичные водолазные костюмы мокрого типа, в которые подается теплая вода, и человек находится как бы в ванне (на глубине низкие температуры), а дышит смесью гелия и кислорода под соответствующим глубине давлением.

И все-таки, несмотря на самую современную технику, в связи с началом осенних штормов, сильных ветровых течений, сносивших судно с заданной точки на расстояние до пятнадцати миль, спасательную операцию не удалось довести до конца — из предполагаемых 465 слитков наверх поднят 431.

— Остальное попробуем достать весной, — заявил генеральный директор компании Кейт Джессоп.

— Свою роль в преждевременном окончании работ сыграла и усталость водолазов, — дополняют участвовавшие, в экспедиции представители Всесоюзного объединения «Совсудоподъем» Леонид Иванович Мелодинский и Игорь Николаевич Ильин. — Сейчас они находятся на декомпрессии в барокамере — эта процедура должна продолжаться примерно неделю.

В день окончания глубоководных работ на воду был спущен венок и состоялась церемония в память погибших моряков крейсера «Эдинбург».

Когда я прибыл на борт «Стефанитурма», 431 слиток находился в так называемой золотой комнате, под тремя замками, три разных ключа от которых порознь принадлежат представителям министерства торговли Великобритании, компании и судовладельца. Через иллюминатор увидел шестерых водолазов в барокамере, которые ужинали, смотрели телевизор, во что-то играли, в общем выглядели вполне нормально, хотя на пульте управления показано давление, соответствующее глубине 120 м, — декомпрессия началась с отметки 260 м и продолжалась уже несколько дней. В иллюминатор не очень-то удобно заглядывать, поэтому я немного понаблюдал за водолазами по телевизору, находящемуся здесь же, на пульте. Рядом, в подсобном помещении, висели их перемазанные мазутом костюмы, в которых они работали на глубине.

А во время церемонии приемки золота и подписания документов подержал в руках золотой слиток высшей пробы (четыре девятки, т. е. 999,9), пролежавший на дне моря почти 40 лет.

Кстати, один из слитков купила английская газета «Санди таймс» и разыграла его в лотерею.

В свободный день моряки совершили экскурсию по Мурманску, возложили цветы к памятнику защитникам Заполярья — эту гигантскую скульптуру солдата-освободителя на вершине сопки здесь любовно называют Алеша — и к мемориалу в честь союзников по борьбе с фашизмом.

Имея на борту причитающуюся Великобритании часть золотых слитков, спасательное судно «Стефанитурм» снимается в рейс и берет курс на английский порт Абердин, а советская доля золота остается в нашей стране.

Юрий Астафьев, Николай Васильев
ПО ЗАПОВЕДНИКАМ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

Цветные фото:

Ю. Астафьева, Н. Васильева,

В. Рослякова, Г. Шаульского,

В. Коробкова, Ю. Шибнева

Худ. Н. Хорина

Уникальна природа Дальнего Востока, разнообразны его растительность и животный мир. На Крайнем Севере, огромные пространства заняты тундрой и лесотундрой. Зимой это край белого безмолвия. В короткое полярное лето тундра представляет собой яркий, многокрасочный ковер цветущих растений, спешащих дать жизнь новым поколениям. Продолжением жизни на земле и воспитанием потомства заняты и многочисленные птицы, которые, повинуясь могучему древнему инстинкту, прилетают сюда из южных стран, — гуси, утки, журавли, и аборигены здешних мест — песцы, северные олени, белые медведи, моржи, тюлени.

Тундровые редколесья переходят в лиственничную и еловую тайгу, в которой обитают бурый медведь, дальневосточный лось, каменный глухарь, рябчик-дикуша. На крутых скалистых склонах гор в Приохотье и на Камчатке встречаются стада снежного барана — удивительного животного, отлично приспособленного к суровым условиям высокогорий.

На юге Дальнего Востока — в Приморье и Приамурье — растут циановые кедрово-широколиственные леса. Могучий великан уссурийской тайги — кедр корейский гордо и величаво выносит свою темно-зеленую пышную крону на высоту десятиэтажного здания. В урожайные годы с одного такого колосса собирают до 400–500 штук крупных смолистых шишек, наполненных вкусными орешками.

В стране огнедышащих гор и горячих рек — на Камчатке леса из каменной березы перемешаны с зарослями высокотравья, достигающего высоты трех и более метров, — шеломайника, медвежьей дудки, какалии и лизихитона.

В Курильском ожерелье наиболее драгоценные жемчужины — Кунашир, Шикотан, Итуруп. Здесь можно увидеть такие интересные растения, как магнолия обратнояйцевидная, ботрокариум спорный, гортензия метельчатая и черешчатая, ядовитые — сумах волосистоплодный и восточный и три вида весьма декоративного вечнозеленого падуба. На склоне гор можно встретить непроходимые заросли жителя тропиков — бамбука курильского. Возле горячих ключей и озер расположены своеобразные оазисы теплолюбивых растений и реликтовых насекомых, характерных для тропиков Восточной Азии.

Типичные и уникальные природные комплексы Дальнего Востока, генетический фонд редких и ценных диких растений и животных, в том числе занесенных в «Красную книгу СССР», бережно. охраняются и изучаются в 12 заповедниках, расположенных в различных географических зонах.

Природу арктических полярных пустынь характеризует заповедник острова Врангеля площадью 735 тыс. га. Остров представляет собой своеобразный «родильный дом» белых медведей, где суровой полярной зимой в снежных берлогах появляется на свет новое потомство. Кроме того, из животных здесь обитают морж, песец, белый гусь, чайка розовая.

В 1981 г. организован Магаданский заповедник. Под охрану взяты лесотундровые природные комплексы восточно-азиатской части СССР.

В специфичной природной области каменноберезовых лесов и высокотравных лугов Тихоокеанского побережья на Камчатке расположен Кроноцкий заповедник площадью 1 099 тыс. га. В 1982 г. в состав заповедника включена трехмильная экваториальная зона Тихого океана с птичьими «базарами» на скалистых островах. Жемчужина заповедника — знаменитая долина Гейзеров. Здесь, как в гигантском котле, все кипит и клокочет и над вершинами деревьев поднимаются клубы горячего пара. Большое впечатление производят величественные правильные конусы вулканов, часть из которых относится к действующим. Здесь обитает один из ценнейших представителей животного мира — камчатский соболь, ради охраны которого во второй половине XIX в. по общему «сговору» местного населения был создан Кроноцкий соболиный заказник. Кроме того, обычны бурый медведь, снежный баран, северный олень, калан, орлан тихоокеанский и орлан-белохвост. В юго-восточной части заповедника, в долине реки Семячик, находится уникальная, единственная на Камчатке роща пихты камчатской.

В зоне тайги расположен Зейский заповедник. Ценность заповедника возрастает в связи с тем, что его территория примыкает к самому крупному на Дальнем Востоке Зейскому водохранилищу и недалеко от него прокладывается трасса Байкало-Амурской магистрали. Изучение изменения растительности, путей миграций животных и микроклимата под влиянием рукотворного моря — одна из основных задач заповедника. Это позволит заранее предусмотреть природоохранные меры при строительстве ГЭС и водохранилищ в близких природных районах, например на реке Бурее, где начато сооружение второй по мощности на Дальнем Востоке гидроэлектростанции.

В зоне дальневосточных хвойно-широколиственных лесов размещается восемь заповедников. Самые крупные и наиболее интересные из них находятся в Приморском крае — Сихотэ-Алинский (347 тыс. га) и Лазовский имени Л. Г. Капланова (116,5 тыс. га). Значение Сихотэ-Алинского заповедника во всесоюзной службе слежения (мониторинга) за состоянием окружающей среды подчеркивается присвоением ему ЮНЕСКО статуса «биосферного».

Разветвленная сеть биосферных заповедников, организуемых в СССР, позволит дать оценку современного состояния природной среды и естественных экологических систем, прогнозировать их возможные изменения под влиянием природных и антропогенных факторов и разработать научно обоснованные рекомендации по предотвращению отрицательных последствий хозяйственной деятельности человека.

В Сихотэ-Алинском и Лазовском заповедниках встречаются ценные реликтовые растения, занесенные в «Красную книгу СССР», — тис остроконечный, можжевельник твердолистный, лиственница ольгинская, женьшень настоящий, заманиха высокая, рододендроны сихотинский и короткоплодный, микробиота перекрестнопарная, а из животных — тигр амурский, леопард восточносибирский, горал, аборигенная популяция дикого пятнистого оленя, утка-мандаринка, чешуйчатый крохаль, черный аист. В Лазовском заповеднике, на живописном острове Петрова, расположена самая крупная на Дальнем Востоке знаменитая тисовая роща, под сомкнутым пологом которой сумрачно и прохладно даже в самый жаркий солнечный летний полдень.

Весьма интересны во флористическом отношении, хотя и невелики по площади, южноприморские заповедники — Уссурийский имени академика В. Л. Комарова и Кедровая Падь. Жемчужина этих заповедников — первобытные, девственные лиановые кедрово-широко-лиственные и чернопихтово-широколиственные леса, в которых растет много древних реликтовых растений (женьшень, калопанакс, аралии маньчжурская и материковая, береза Шмидта, тис, тропический папоротник, кониограмма средняя, южная травянистая лиана диоскорея ниппонская и др.). Большое впечатление производит «долина эпифитов», находящаяся в истоках Левой Комаровки на территории Уссурийского заповедника. На стволах и ветвях деревьев обильно растут эпифитные папоротники — многоножки линейная и уссурийская. Лианы актинидий, винограда, лимонника и колючие кустарники — элеутерококк, аралия и акантопанакс образуют труднопроходимые заросли.

Вблизи Владивостока, в заливе Петра Великого, в 1978 г. организован первый в нашей стране морской заповедник. Площадь островов заповедника составляет 1360 га, и 63 тыс. га приходится на примыкающие к ним многочисленные бухты. Заповедник разделен на три части, в которых поддерживается различный режим. Первая часть — архипелаг Римского-Корсакова и противоположный берег материка. Здесь полностью запрещена хозяйственная деятельность. Научные исследования проводятся только по программам, поставленным перед заповедником. Вторая часть — район залива Посьет и острова Фуругельма. Здесь созданы большие хозяйства по искусственному разведению и выращиванию съедобных моллюсков: морских гребешков и устриц, а также морской капусты — ламинарии. В этих опытно-промысловых хозяйствах ведутся работы, связанные с повышением продуктивности объектов марикультуры, изучаются условия их существования и размножения. Третья часть — остров Попова, неподалеку от Владивостока. В поселке Старк находится центральная усадьба заповедника. На ее территории располагается выставка, где можно познакомиться с жизнью Японского моря и прилегающих к нему участков суши, с природой залива Петра Великого. Доступ сюда разрешен многочисленным посетителям и экскурсионным группам.

Подводный мир заповедника наиболее интересен около скалистых мысов, где берег обрывается каменистыми уступами, рассеченными ущельями и гротами. В голубой толще воды, пронизанной колеблющимися полосами солнечного света, проступают причудливые контуры подводных скал. На их вершинах купами вздымаются ярко-зеленые заросли. В некоторых местах они встают сплошной стеной высотой до двух метров. Морская капуста раскинулась над камнями полу-тора-двухметровыми темно-коричневыми лентами. Они змеятся по дну, свисают со скалистых стен и с больших каменных глыб. Причудливыми желтыми, красными, бордовыми кустиками пестрят на дне другие, более мелкие водоросли. Внимание привлекают твердые бугристые наросты на каменных поверхностях. Они напоминают кораллы южных морей. Но оказывается, что это известковые водоросли. Их слоевища пропитаны известью, поэтому на ощупь они кажутся каменными.

Поверхности скал, лишенные густой растительности, усыпаны темно-бордовыми или почти черными шариками, ощетинившимися длинными острыми иглами. В некоторых местах они собираются целыми группами, тянутся цепочками — это длинноиглые морские ежи нудусы. Солнечный свет красными искрами вспыхивает на концах их игл. Ежи вездесущи — их можно видеть и на отмелях, и в зарослях водорослей. Иногда из собравшихся кучей ежей, словно кости, торчат черенки ламинарий, слоевища которых эти животные охотно поедают. Нудусы также собираются у подножий камней, сидят в расщелинах и гротах, Короткоиглых ежей бывает несколько меньше. Их два вида: скромные зеленовато-серые интермедиусы и пульхелиусы, которых еще называют красивыми шаровидными ежами. Частые ряды их небольших иголочек переливаются нежными розовыми, красноватыми, бежевыми и лиловыми оттенками.

Кругом множество морских звезд. Они самых разнообразных окрасок.

Повсюду встречаются трепанги. Похожие на огромных гусениц, они кажутся неподвижными. Но если присмотреться внимательнее, то можно заметить их медленные движения. Передвигаясь по дну, трепанги подбирают разветвленными щупальцами растительные остатки и мелких животных. Украшенные рядами конических выростов, они своеобразны и по-своему красивы. Окраска их тела сильно варьирует от светло-желтой до темно-коричневой. Собственно «трепанг» — это малайское название некоторых высушенных голотурий, животных, так же как морские ежи и звезды, относящихся к типу иглокожих. Крупные голотурии — ценная добыча. Промышляют их и около Владивостока. После предварительной специальной обработки из них можно приготовить вкусные кушанья. Трепанги обладают лечебными и тонизирующими свойствами, улучшающими общее состояние организма: тело голотурии содержит биологически активные вещества. За это их иногда называют «морским женьшенем».

В зарослях водорослей можно видеть крупных креветок чилимов. Они как большие кузнечики. Стоит их потревожить, как они прыгают в разные стороны и плывут, резко сгибая широкие хвосты, но вскоре останавливаются и, повиснув в толще воды, расправляют под брюшком прозрачные ножки-веслица. Подгребая ими, они медленно плывут обратно к зарослям. В солнечном свете их тела отсвечивают нежно-зеленым и золотистым цветом.

По дну деловито снуют раки-отшельники. Одни из них проживают в раковинах с горошину, другие — в раковинах величиной с кулак. Такие раки бывают величиной с обыкновенного речного рака.

Иногда среди водорослей светится, словно алый цветок, маленький овальный краб, только что сбросивший свой старый панцирь. Пройдет несколько дней, и краб станет сиреневым или неприметного бурою цвета. Очень красивы крупные волосатые крабы: они розового или оранжевого цвета и сплошь покрыты короткими волосиками.

На подводных скалах и камнях виднеются гроздья мидий Грайана. Этого моллюска еще называют гигантской мидией. Крупные раковины, величиной с ладонь и больше, цепляясь за твердую поверхность и друг к другу специальными нитями, образуют сростки — друзы — из десятков моллюсков. Порой раковины достигают в длину 20 см, а массы 2 кг. Мидии вблизи берега часто образуют обширные поселения-банки. Это делает их очень удобными для добычи. Собирают мидий водолазы-промысловики, погружаясь с небольших моторных ботов на участках вне границ морского заповедника. На рыбокомбинате из мяса мидий приготавливают вкусные консервы.

В укромных расщелинах можно встретить тугалию гигантскую. Это один из самых древних моллюсков Японского моря. Животное имеет мясистую ногу, с помощью которой оно медленно перемещается по каменистым поверхностям. По краям нога моллюска обрамлена складками мантии, похожей на ярко-розовые кружева. Тело тугалии прикрыто плоской раковиной, похожей на щит древнего воина.

В подводных ущельях стены иногда почти сплошь покрывают животные, ведущие неподвижный образ жизни. Многочисленные колонии губок бугрятся зелеными и голубыми наростами, поднимаются желтыми сталагмитами, стелются сиреневыми и алыми корками. Поверхность губок покрыта мелкими порами и отверстиями, похожими на крохотные кратеры. Через них губки втягивают воду, отфильтровывая из нее пищу — микроскопических водорослей и животных.

Обширные поселения создают актинии — животные, родственные медузам. Прилепившись подошвой туловища к твердой поверхности, они стоят, распустив венчик многочисленных щупалец, которыми ловят добычу.

Похожие на древнегреческие амфоры, стоят на карнизах или свешиваются со стен большие ярко-красные асцидии. В верхней части этого животного имеются два отверстия-сифона. Через них оно, как маленький насос, прокачивает воду, которая попадает в специальный орган, похожий на решетчатый фильтр. Так асцидия получает необходимые для жизни кислород и пищу.

Слово «червь» часто ассоциируется у нас с чем-то некрасивым и неприятным. Но это нельзя отнести к некоторым морским червям. Особенно своеобразны и красивы серпулиды. Эти крупные черви живут в твердых известковых трубках, накрепко сросшихся с каменной поверхностью. Трубки образуются из секрета особых желез, расположенных на теле животного. Наружу, из открытого конца трубок, черви выпускают венчики перистых щупалец красного или розового цвета. И тогда камни словно покрываются цветущими гвоздиками. Но стоит потревожить червей, как щупальца мгновенно втягиваются в трубки и их устья закрываются специальными крышечками. Через некоторое время крышечки открываются и вновь расцветают подводные цветы.

На Дальнем Востоке заповедники размещены весьма неравномерно. Почти половина их (42 %) находится в Приморском крае. Крайне мало их в Хабаровском крае и в Магаданской области. До настоящего времени нет ни одного заповедника в Сахалинской области.

Новые заповедники намечается организовать в различных природных зонах Дальнего Востока с учетом наиболее полного охвата уникального генофонда диких животных и растений (например, на юге Сахалина, на Кунашире, в восточном секторе БАМа).

Рациональное природопользование, тесная увязка хозяйственных и природоохранных мероприятий будут способствовать не только сохранению, но и приумножению природных богатств нашей необъятной Родины — лугов, степей, морской нивы и зеленого океана тайги.

Дмитрий Орешкин
МОИ СКРОМНЫЕ КАМНИ

Фото подобраны автором

Худ. О. Чарнолусская

Я люблю работать лопатой на разрезе. От земли поднимается свежий запах картофельного поля, темные струйки грунта, шурша, скатываются вниз по обрыву и собираются у его подножия в шлейф идеально правильной формы. Геологическая расчистка со стороны напоминает ступенчатый бок египетской пирамиды: два с половиной метра ширины, через каждые метр-полтора горизонтальная площадка и затем новый уступ. И так сверху донизу через все обнажение. Бывает и 25 и 30 м. На площадках мы отбираем пробы гравийно-галечного материала. По порядку раскладываю почвенный нож, полевой дневник, мешочек для гальки, горный компас. Работы будет часа на 3–4. Но не тут-то было…

— Дяденька, а чего это ты здесь делаешь?

Еще не поднимая глаз, я уже знаю, что меня ждет. Прямо надо мной с кромки обрыва свешиваются две (иногда больше) выгоревшие на солнце головы. К середине лета они освобождаются от груза школьных воспоминаний и жаждут новой информации. В их любознательности — гибель для полевого работника. Со вздохом откладываю компас. В дальнейшем действие развивается по одному и тому же сценарию:

— Яму копаю. Не сыпьте мне песок на голову.

— Ага… А мы думали, ты золото ищешь.

— Ну откуда здесь золото? Вот, камни собираю.

— А в Кулыничах, говорят, нашли. Под церквой, в горшке. Устимиха говорит.

— Так это клад, а я геолог. Образцы отбираю.

— А что здесь, руда?

— Нет, мне просто камни нужны. Недоверчивое молчание. Думают, я их надуваю.

— А вот это что в булыжнике блестит, золото?

Происходит короткая борьба за право передать булыжник мне на экспертизу. Он выскальзывает у них из рук и падает. Обычно я успеваю увернуться. Но иногда не получается. Главное в педагогике — это выдержка.

— Нет, ребята, это слюда. Нет здесь золота. И никогда не было. Понятно?

— Понятно… Не очень больно шарахнуло?

— Не очень.

— А если глубоко-глубоко вырыть, его можно найти?

— Не знаю я! Я в золоте не разбираюсь.

Разочарованное молчание. Тоже мне геолог…

— А если вдруг найдешь, ты его куда понесешь — в магазин, да?

— Ну где же я его найду! Нет у вас на Смоленщине золота, как ни ищи. А если б было, то вас бы к речке на километр не подпустили.

— А кто?

— А охрана! Ясно?

Испуганное молчание. Жалко терять речку. С моей стороны следует энергичная лекция о древних оледенениях, Клондайке, Атлантиде, кимберлитовых трубках и Тунгусском метеорите. Аудитория поражена, призрак золотой лихорадки развеян.

— Ну что, может здесь быть месторождение?

— Не, не может… И после паузы:

— А ты бы все-таки дал нам посмотреть, какое оно, а? Мы никому не скажем.

— Что «какое»?

— Да золото…

И так бывает 5–7 раз за сезон. Нелегко объяснить всем интересующимся, зачем мы четыре месяца в году ездим по Русской равнине и собираем самые обычные с виду камни.

В научно-популярной литературе о ледниковом периоде имеется совершенно отчетливый и не совсем справедливый крен в сторону палеонтологии и археологии — неандертальцы, наскальные рисунки, мамонты — кто не слышал о них? Но круг проблем, волнующих исследователей этой сложной эпохи, гораздо шире. Чтобы восстановить справедливость, я попробую немного рассказать о ледниковых валунах — верных помощниках палеогеографа.

Еще два столетия назад естествоиспытатели заметили, что в разных районах Северной Европы валуны, рассеянные по поверхности, сильно отличаются друг от друга по цвету и составу. В начале XIX в. уже удалось установить, что большая часть глыб, встречающихся на северо-западе России, в Пруссии и в Польше, попала сюда из Скандинавии. Около 100 лет длилась дискуссия о том, каким образом валунам удалось проделать этот неблизкий путь. Лишь в 70-х годах прошлого века, после почти одновременного выхода в свет работ А. Гейки в Великобритании, О. Торреля в Швеции и П. Кропоткина в России, восторжествовала идея о переносе камней льдами древнего ледникового покрова. Рядом с существительным «валун» в научной литературе прочно заняло свое место прилагательное «ледниковый».

Геология ледниковых валунов быстро развивалась. В 1914 г. В. Н. Чирвинский, проследив пути разноса каменного материала по европейской части России, доказал, что льды, покрывавшие эту территорию, радиально растекались из центра, расположенного в районе Финляндии. Позже выяснилось, что оледенения надвигались на европейские равнины по меньшей мере 5–6 раз на протяжении последнего миллиона лет, чередуясь с так называемыми межледниковыми интервалами, в течение которых климат был близок к современному. Это означает, что природные условия на континенте 5–6 раз испытывали радикальную перестройку, то погружаясь в пучину ледниковой эпохи, то возвращаясь к уровню, который мы привыкли считать нормальным.

Каждый ледник приносил с собой на равнину обломки пород, развитых в области его питания, и оставлял после себя мощный покров ледниковых отложений. Значит, изучив ассоциации обломочного материала, типичные для разных ледниковых толщ, можно научиться расчленять геологические слои на самостоятельные разновозрастные горизонты, то есть решить одну из важнейших проблем геологии ледникового периода.

К сожалению, эта очевидная задача не имеет столь же очевидного решения. Во-первых, разновозрастные ледники зачастую наступали из близких центров питания (для Европы это главным образом Фенноскандия) и соответственно влекли за собой сходный по составу каменный материал. Во-вторых, каждый более молодой ледник, двигаясь по отложениям своего предшественника, разрушал их и обогащался чужеродными обломками, как будто нарочно путая карты будущим исследователям. Тем не менее изучение ледниковых отложений за свою почти двухсотлетнюю историю дало очень много интересных результатов.

Например, опираясь на данные о составе валунов, рассеянных оледенением по территории Прибалтики, финский исследователь Эскола составил геологическую карту дна Балтийского моря, которое было недоступно для изучения обычными методами. Более того, прослеживая вееры рассеивания ледниковых валунов, содержащих рудные включения, специалистам удалось найти несколько месторождений ценных руд. Некоторые из них находились на дне озер или болот и были недоступны для обнаружения традиционными приемами геологии.

В 1908 г. во время строительства канала неподалеку от финского городка Иоэнсу в ледниковых отложениях был найден валун с признаками медного оруденения. Содержание полезного компонента в нем превышало 3 %. Геологическая комиссия Финляндии сразу оценила значение этой находки. Целых два года специально организованная экспедиция кропотливо изучала возможные пути движения льда по этой территории, пока наконец ей не удалось нащупать коренное месторождение. Оно, как оказалось, было расположено в 50 км северо-северо-западнее от места первой встречи с рудоносным валуном. Обнаруженные запасы сырья достигали 7 млн. т при среднем содержании меди около 4,5 %.

Такие обнадеживающие результаты заставили ученых более внимательно относиться к изучению всего спектра ледниковых отложений — от крупных глыб до песка и глины. В 1981 г. была опубликована статья Л. Джеймса и И. Перкинса, которые на основании геохимического анализа 12 тыс. образцов из древне-ледниковых отложений Ньюфаундленда реконструировали поле сульфидного оруденения этого района. Интересно, что на построенной ими карте зона аномально высокого содержания сульфидов в морене вытянута строго по направлению движения былого ледника. В Центральной Канаде изучение ледникового разноса пород позволило найти залежи свинцово-никелевых руд под озером Спи-Лэйк, оконтурить участки, перспективные для поисков урана, и решить другие практические задачи; известен случай, когда в Северной Америке этим методом удалось обнаружить россыпи алмазов.

В нашей стране классической областью изучения ледниковых валунов была и остается Прибалтика, где с помощью этого метода детально реконструированы пути движения четырех последних оледенений Европы. Хорошие результаты дал анализ крупнообломочного материала и при изучении ледниковой истории центра и северо-востока Русской равнины. Сравнение путей переноса валунов убедительнее всех прочих данных свидетельствует о том, что в холодные эпохи прошлого могли одновременно существовать ледниковые покровы с самостоятельными и независимыми центрами питания, удаленными один от другого на тысячи километров. Кроме этого оказалось, что с течением времени центры оледенений могут заметно смещаться.

Изучение валунов позволяет заглянуть и в гораздо более глубокое геологическое прошлое планеты, например восстановить пути движения древнейшего из известных в Европе лапландского оледенения, которое существовало около 650 млн. лет назад, в докембрии. Его следы под мощными толщами более поздних отложений были обнаружены в Фенноскандии, Белоруссии, центральных районах европейской части СССР.

Великий праматерик Гондвана, при расколе которого возникли континенты южного полушария, тоже в свое время был покрыт ледниковой шапкой. Ледниковые отложения гондванского возраста встречены в Южной Африке, Индии, Антарктиде и Бразилии. При этом на территории Южноамериканского континента они содержат алмазы загадочного происхождения. Не исключено, что в те далекие времена, когда Африка и Южная Америка еще составляли единое целое, льды из южноафриканской алмазоносной провинции переносили драгоценные минералы в соседнюю Бразилию и рассеивали их там, формируя вторичные залежи.

Но вернемся к нашим гораздо более молодым оледенениям, возраст которых исчисляется всего лишь десятками или сотнями тысяч лет. По геологическим масштабам это было совсем недавно, можно сказать, вчера. В самом деле, оледенения новейшего геологического времени более чем в 1000 раз моложе лапландского ледникового горизонта.

Отложения последних ледниковых циклов знакомы, наверное, каждому жителю средней полосы России. Это обычные красновато-коричневые суглинки с валунами, которые так часто обнажаются в промоинах по берегам рек. И каждый ничем на первый взгляд не примечательный камень, торчащий из стенки обнажения или лежащий у его подножия, представляет собой источник полезной для специалиста информации.

Вот, например, обломок выборгского рапакиви. Это очень красивая порода. Крупные овальные кристаллы красного полевого шпата в ней отделяются друг от друга серо-зелеными каемками олигоклаза и кустиками черной слюды. Олигоклаз разрушается от выветривания быстрее, чем другие минералы. Поэтому поверхность валунов рапакиви на ощупь иногда напоминает панцирь черепахи — полевошпатовые щитки на них окаймлены неглубокими ложбинами, возникшими на месте олигоклазовых колец. Кто хоть раз в жизни держал в руках образец этой породы, без труда узнает ее повсюду, куда она могла быть занесена во время оледенения. Но самое большое достоинство гранита рапакиви, с точки зрения специалиста по древним оледенениям, — его точно определенная «родина».

Выборгский рапакиви потому и получил свое название, что в коренном залегании он встречается только в одной точке Фенноскандии — на кристаллическом массиве в районе Выборга. Следовательно, вершина сектора рассеивания обломков этой экзотической породы на карте сходится к совсем небольшому району. Конечно, это очень удобно для исследования путей ледников.

Специалистами выделено еще несколько десятков руководящих пород, которые по своему значению не уступают выборгскому рапакиви. Это, например, гогландские кварцевые порфиры, выходящие на поверхность только на острове Гогланд (Суурсаари) и прилегающих к нему участках дна Финского залива. По условиям образования массив гогландских кристаллических пород близок к массиву выборгского рапакиви, но, несмотря на это, гогландские порфиры выглядят совсем по-другому. Это темно-серая или бурая порода, в которую вкраплены таблитчатые кристаллы светлого полевого шпата, оплавленные по краям.

Поскольку коренные выходы выборгских и гогландских пород расположены рядом, эти два типа валунов обычно соседствуют и в отложениях ледников, которые пересекали сектор Финского залива. Часто с ними вместе встречаются породы, типичные для близлежащих районов Финляндии, такие, как уралитовые порфириты из местечек Таммелла и Пеллинге. Эти валуны имеют довольно оригинальный внешний вид: на зеленоватом фоне отчетливо выделяются темные вкрапленники размером до 3–5 мм. Вкрапленники прочнее, чем основная масса породы, и поэтому в процессе ледникового истирания поверхность валунов иногда становится пупырчатой. Зеленоватый цвет породы и эти пупырышки придают окатанному обломку порфирита некоторое сходство с огурцом, который имел несчастье попасть в толщу ледниковых отложений.

Хорошей руководящей породой считаются граниты рапакиви с Аландских островов. Они заметно отличаются от рапакиви Выборгского массива. Размеры кристаллов полевого шпата у них не превышают 1,5–2 см, да и цвет их значительно более светлый. Есть и другие отличия, существенные только для специалиста. Интересно, что валуны аландских пород, перенесенные ледником через впадину Балтийского моря на территорию Литвы, были использованы при сооружении известного рыцарского замка в Тракае. Вероятно, в поисках строительного материала зодчим пришлось собрать камни, в изобилии разбросанные на окружающих полях. В результате их усилий стены этой старинной крепости сегодня представляют собой хорошую коллекцию руководящих кристаллических валунов, характерных для балтийского сектора ледникового разноса.

Другие типы рапакиви тоже нашли себе применение в практике. Блоки этой породы использовались при отделочных работах в Московском метро. На станции «Новокузнецкая» часть фонарей, стоящих в центре зала, опирается на плиты типичного рапакиви с хорошо выраженными крупными включениями красно-бурого шпата.

О камнях, которые встречаются нам на каждом шагу, можно было бы рассказать еще много интересного. Каждый из них имеет свою, иногда очень непростую судьбу. «Просто камней», как «просто людей», на свете не бывает, и, чем зорче мы будем приглядываться к скромным обломкам горных пород, рассыпанным вдоль рек и оврагов, тем больше интересного сможем узнать о загадочном ледниковом прошлом нашей планеты. А ведь без знаний о прошлом нет знаний о будущем. Поэтому я хочу закончить словами Н. К. Рериха: «Из камней прошлого созданы ступени грядущего, вчера — это сегодня, сегодня — это завтра».

Смотрите под ноги, когда наступаете на камни прошлого.

Сергей Попов
БАНКА БОЛОТНИКОВА

Худ. Н. Хорина

С недавних пор на картах Северного морского пути появилось новое географическое название — банка Болотникова. Обычно вновь открытые банки моряки называют именами причастных к этому капитанов или судов. В данном случае составители карт акватории, примыкающей к территории Красноярского края, сделали исключение: они назвали банку именем журналиста, имевшего, правда, непосредственное отношение к ее открытию.

Жизнь не баловала его легкими успехами. Наоборот, она как бы задалась целью воздвигнуть на его пути множество препятствий. Никита Яковлевич Болотников родился 1 апреля 1905 г. тринадцатым ребенком в семье ялтинского винодела, содержателя ресторана и домовладельца, которого хорошо знал А. П. Чехов.

«Мое социальное происхождение — сын торговца, — говорил Никита Яковлевич, — не мешало мне с тринадцати лет зарабатывать собственными руками на хлеб, так как мой отец умер, когда мне было всего четыре года. Работал поденщиком на виноградниках, матросом на мусорщике Ялтинской городской управы, а в 1921 г., после освобождения Крыма, стал красным милиционером — с винтовкой в руках охранял порт, участвовал в облавах на бело-зеленых».

Потом Болотников по примеру брага, главного винодела ВСНХ, 10 лет работал по виноделию, достиг в этом высокой квалификации и должен был ехать приемщиком за рубеж. Но не поехал: кого-то из кадровиков повергло в смятение его социальное происхождение. Пришлось переквалифицироваться. Курсы бурмастеров Болотников закончил досрочно и так успешно, что был оставлен на них заведующим учебной частью.

В Арктику Болотникова «утащил» его друг — молодой инженер-геолог В. А. Полуянов, только что поступивший в Нордвикскую геологоразведочную экспедицию Н. Н. Урванцева.

Пароход «Правда», на котором шел Болотников, не смог пробиться в бухту Нордвик. Старший помощник капитана В. А. Полещук вспоминал о тех днях: «Рейс нашего судна во многом напоминал плавание к неизвестным берегам, отсюда всякие неожиданности и непредвиденные трудности. Отсутствие промеров, неточно нанесенная на карту береговая черта, плохая видимость — вот с чем мы встретились на подходе к устью реки Хатанги. Поэтому мы решили идти в бухту Нордвик не с реки, а с восточной стороны… Мы шли малым ходом, производя промеры, и держали на клюзе шесть саженей вытравленной якорь-цепи. При подходе к западной части бухты якорь стал задевать грунт, и не успели мы дать задний ход, как пароход сел на мель».

Лишь через 10 часов, во время прилива, «Правда» снялась с банки. Находившийся на борту Н. Я. Болотников заметил на берегу острова Большой Бегичев веху с привязанным к ней пакетом. Как потом выяснилось, в нем был планшет глубин, измеренных на подходах к бухте Нордвик гидрографическим судном «Пионер», которое в это время, спасаясь от шторма, укрылось в бухте Кожевникова.

Второй штурман С. А. Рогачевский предложил спустить шлюпку и осмотреть веху. Однако капитан X. А. Балицкий уже запросил по радио разрешение разгружаться в бухте Марии Прончищевой. В этой бухте «Правда» опять прочно села на мель. Сняться удалось лишь после того, как за борт были выброшены некоторые грузы и на помощь пришел ледокольный пароход «В. Русанов». Пролив Вилькицкого прочно забило льдом, и «Правде» с лесовозами первой Ленской экспедиции, пришлось встать на зимовку у острова Самуила.

Болотникова назначили заместителем начальника Лено-Таймырского района Северного морского пути. Следующим летом, когда пароход «Правда» наконец разгрузился на Нордвике, Болотников санным путем проехал через Хатангу, Волочанку, Дудинку, Игарку и направился в Москву. В память навигаций 1933 и 1934 гг. на карте подходов к Хатангскому заливу остались названия: бухта Правда, пролив Пионер, банка Русанова. Спустя 46 лет к ним добавилась и банка Болотникова.

Арктика способствовала становлению Болотникова как журналиста. Во время зимовки на Таймыре он выступал в роли спецкора газеты «Вечерняя Москва» и журнала «Советская Арктика». Вернувшись в Москву, он организовал пресс-бюро при Главсевморпути.

Но стоило начальнику треста «Нордвикстрой» Б. В. Лаврову в 1936 г. предложить Н. Я. Болотникову вернуться в Арктику, как он сразу же согласился. На этот раз он ехал начальником подсобных предприятий треста. И снова тяжелая навигация спутала все планы. Сам Болотников в качестве начальника рейса дальневосточного парохода «Смоленск» благополучно доставил людей и грузы в Нордвик, но другие суда не прошли. Работу пришлось перестраивать на ходу. Лавров назначил Болотникова начальником полярной станции Нордвик, а после своего отлета в Москву — начальником центральной базы «Нордвикстроя» в бухте Кожевникова.

…Великая Отечественная война застала Никиту Яковлевича в Москве, в Главсевморпути, где он собирал материалы по истории Северного морского пути. В первый же военный день он подал заявление о зачислении его в ряды народного ополчения. Воевал на Карельском фронте, под Сталинградом, в июле 1942 года стал корреспондентом боевого отдела армейской газеты 60-й армии, с которой прошел фронтовыми дорогами от Воронежа до Праги. На Курской дуге, в промежутке между боями, его приняли в партию.

В послевоенные годы Болотников работал в газете «Красный флот», в журнале «Советский моряк», в «Литературной газете». До последних дней жизни он оставался членом редсовета издательства «Мысль».

Долгие годы он был составителем ежегодника «На суше и на море», а затем выступил инициатором нового периодического издания — сборника «Полярный круг». К сожалению, составленный им второй выпуск этого сборника вышел в свет с некрологом, посвященным памяти Н. Я. Болотникова.

С Арктикой Н. Я. Болотников не расставался мысленно до конца своих дней. Неоднократно он выбирался на свой Таймыр: то в качестве корреспондента «Комсомольской правды», то по командировке ЦК ВЛКСМ, то по приглашению на празднование 350-летия Хатанги — в качестве почетного гостя. В последние годы жизни его не раз подводило здоровье. Он переезжал из больниц в санатории, потом снова в больницы. Но везде продолжал постоянно работать. В промежутках выступал с докладами в Географическом обществе, реализовывал свои издательские дела.

Очень переживал он за «свое» название на Таймыре — мыс НАТИ. В 1934 г. Н. Н. Урванцев, совершая вокруг полуострова Челюскин пробег на вездеходах НАТИ (Научно-автотракторного института), так назвал мыс по просьбе Болотникова. Немногие знали, что Никита Яковлевич при этом подразумевал начальные слоги имен своих дочерей-двойняшек Натальи и Татьяны. Заметим, кстати, что обе они теперь ученые: первая — геолог, вторая — физик.

Н. Я. Болотников не мог писать о том, чего не видел, чего не любил. А любил он Арктику, Таймыр…

ЗАРУБЕЖНАЯ НАУЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Информация подготовлена Борисом Силкиным

Худ. А. Жукова

Проект «Человек и биосфера» на Кубе

На южном побережье Центральной Кубы находится далеко вдающийся в Карибское море полуостров Сапата. Значительная его часть — около 150 тыс. га — представляет собой заболоченную местность.

Это весьма своеобразный уголок субтропической природы. В болотах Сапаты встречается более 80 % всех видов пернатых, населяющих Кубу, среди них — колибри, сапатский вьюрок, большой фламинго, белогребневый голубь, синекрылый чирок. Многие перелетные птицы используют этот полуостров в качестве временного пристанища.

Наиболее представительные из здешних позвоночных — крокодил кубинский, кубинская сухопутная игуана, крокодил американский, крупный грызун гутия кубинская и морская корова ламантин. Многие из них подлежат охране, как находящиеся под угрозой исчезновения.

Чрезвычайно характерны и растительные экосистемы этой области. Здесь встречаются растения, свойственные пресноводной и морской среде, маршам (солоноватым приморским болотам), мангровым лесам, низменным вечнозеленым и листопадным зарослям.

Многочисленные реки Сапаты (среди них наиболее крупные — Анабана и Атигуанико) медленно несут свои воды по пористому известняковому ложу в залив Броа. Туда же стекают подземные потоки. Западная часть болот Сапаты примыкает к заливу Батабано, играющему важную роль в качестве звена, связующего экосистемы суши и моря. Этот залив площадью более 20 тыс. км² имеет среднюю глубину около 6 м. Он представляет собой настоящий лабиринт шхер, утесов, многочисленных мелких и мельчайших островков, разделяющих акваторию на отдельные бассейны и препятствующих свободному водообмену как между ними, так и с открытым морем. Здесь находится богатое скопление рыбы; 80 % омаров Кубы вылавливается в этом заливе.

С гидрологической точки зрения область Сапата важна тем, что она регулирует количество и качество влаги в водоносном слое всей провинции Матансас, где расположены крупнейшие цитрусовые плантации, а также плантации сахарного тростника и риса. Обширные болота влияют на климат всего примыкающего района.

Здесь был введен полный запрет на все виды охоты и создано два заповедника: Ла-Салина (38 тыс. га) и Санто-Томас (14 тыс. га). Организован центр по разведению, изучению и охране крокодилов. Проводятся лекции среди местного населения с целью разъяснения ценности флоры и фауны Сапаты и необходимости их сохранения.

В результате сотрудничества между Академией наук Кубы и Венгерской Академией наук разработан план совместных экологических исследований, рассчитанных на 1981–1985 гг. Он является частью международной программы «Человек и биосфера», осуществляемой под эгидой ЮНЕСКО. Его основная цель — экологическая оценка влияния применения пестицидов и удобрений на экосистемы вод и суши.

20 лет назад это был редконаселенный район, жители которого существовали главным образом за счет выжигания древесного угля. Бурное развитие цитрусоводства, рисосеяния и возделывания сахарного тростника, строительство сахарных заводов, рост потребления воды привели к существенным изменениям среды.

Изучение последствий таких изменений проводят ныне научные коллективы Академии наук Кубы, ее министерств сельского хозяйства, строительства (ответственного за гидрологические аспекты), здравоохранения, высшего образования, а также представители властей провинции Матансас. Координирует работу Кубинский национальный комитет проекта «Человек и биосфера». Венгерская АН, обладающая большим опытом в исследовании процессов, связанных с загрязнением водных систем, направила на Кубу несколько своих крупных экспертов, которые также помогут обучению кубинских специалистов. Снабжаются новым оборудованием гидрологическая, метеорологическая, агрохимическая станции и пункт контроля за сельскохозяйственными вредителями. Предполагается создать специальную крупную станцию экологических исследований, на которую будут возложены комплексные, междисциплинарные работы по изучению природных процессов и воздействия на них деятельности человека.

Слоны, их настоящее и будущее

Слоны встречаются на территории 34 африканских государств южнее Сахары; общий ареал их составляет более 7 млн. км². Перепись этих крупнейших на Земле сухопутных животных, проведенная между 1975 и 1980 гг., показала, что лишь в саваннах Восточной и Южной Африки их численность составляет около 600 тыс. В других районах, включающих экваториальные тропические леса, где была сделана лишь приблизительная оценка, живет от 500 тыс. до 3 млн. слонов. Таким образом, поголовье африканских слонов составляет по крайней мере 1,1 млн. особей.

Наибольшее количество слонов — около 400 тыс. — населяет Заир; в Танзании их число превышает 200 тыс.; в Замбии — свыше 160 тыс.; в Судане — более 130 тыс. Довольно точные подсчеты, выполненные в Кении, Зимбабве и Ботсване, показали, что численность животных в этих странах составляет соответственно 65, 47 и 20 тыс. голов. Можно полагать, что их количество в Мозамбике близко к 55 тыс., в Центрально-африканской Республике — около 31 тыс., а в Сомали — около 25 тыс.

Эти цифры могут показаться успокаивающими, если не обратить внимания на неизменную тенденцию к их снижению почти во всех странах.

Уничтожению слонов способствует высокая цена слоновой кости. Браконьеры ежегодно убивают от 100 до 400 тыс. животных. Самые крупные покупатели слоновой кости — Гонконг и Япония, приобретающие около 83 % всего африканского экспорта такого товара. В 1976 г. общее число импортированных из Африки слоновых бивней превышало 100 тыс.; суммарная их масса приближалась к 1 тыс. т. Постепенно снижаясь, к 1980 г. количество вывезенных бивней уменьшилось до 70 тыс. при общей массе около 680 т. Оценка показывает, что для получения такого количества бивней было убито от 54 тыс. (в 1976 г.) до 37 тыс. (в 1980 г.) животных.

Самые тяжелые потери понесла популяция слонов в Уганде, где Национальный парк Кабалега-Фолс (быв. Мёрчи-сон-Фолс) был одно время открыт для свободной охоты. Это привело к потере 90 % популяции.

Однако помимо браконьерства существенную роль играют и другие факторы. По мнению специалистов, ареал распространения слонов в Африке с 1950 г. уменьшается ежегодно на 2 %, уступая земли пахоте и выпасам, используемым для сельскохозяйственных нужд растущего населения. Это является причиной 20 %-ного уменьшения численности слонов за последние 30 лет. Если такой процесс продолжится, его следствием будет снижение поголовья по меньшей мере на 20 тыс. ежегодно.

В Руанде последние слоны саванн были перебиты в 1975 г. по распоряжению властей, мотивированному тем, что в перенаселенной стране нет места для их обитания. В Кении широкое развитие индустрии туризма, строительство дорог и отелей привели к существенному сокращению области обитания слонов. Вместе с браконьерством и жестокой засухой, продолжавшейся с 1970 по 1977 г., это вызвало потерю более половины популяции.

Международные природоохранные организации призывают власти африканских стран принять более действенные меры, которые повлекли бы за собой повсеместную приостановку падения численности слонов. Национальные парки, заповедники, резерваты должны получить лучшую охрану от браконьеров и более квалифицированный персонал. Расширение сельскохозяйственных площадей во многих случаях может быть осуществлено без ущерба для местных популяций слона. Странам — импортерам слоновой кости (в первую очередь КНР, Гонконг и Япония), присоединившимся к Конвенции о международной торговле представителями фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, следует принять эффективные меры для контроля за поступлением этого товара только по законным каналам.

Упорядоченная торговля бивнями и мясом слонов может играть немалую роль в экономике развивающихся государств. Еще большую выгоду им сулит массовый туризм, стимулируемый в немалой степени желанием иностранцев увидеть в природных условиях величайшее в мире сухопутное животное. Наконец, следует учитывать и ту роль, которую образ слона играет во многих национальных культурах, обычаях и религиях африканских народов. Все это делает его сохранение задачей международного масштаба.

Носорог нуждается в охране

На состоявшейся в национальном парке Панки (Зимбабве) международной конференции зоологов, экологов и специалистов по охране природной среды были высказаны серьезные опасения за дальнейшую судьбу африканского носорога. Одна его разновидность — северный белый носорог (Ceratotberium si mum cottoni) — насчитывает ныне менее 700 особей, населяющих Национальный парк Гарамба (Заир) и районы Южного Судана, где чрезвычайно распространено браконьерство.

Главная добыча браконьеров — рог этого животного, в отношении которого в ряде африканских и азиатских стран распространено ошибочное мнение, что порошок из него якобы может служить сильным биостимулирующим средством, лекарством от лихорадки и простуды. Кроме того, в некоторых арабских странах существует традиция украшать холодное оружие рогом носорога.

Судьба другой разновидности — черного носорога (Diceros bicornis) — представляется более обнадеживающей. Его общая численность достигает 10–15 тыс. голов. Однако почти во всех 18 странах Африки, где он еще встречается, браконьерство также процветает. Только южный белый носорог (Ceratotberium simum simum), по-видимому, может быть вне опасности. В начале нашего века он, правда, считался вымершим. Однако затем в провинции Наталь (Южная Африка) было обнаружено несколько особей этого животного. Тщательная их охрана и запрет использования земель, где они встречаются, позволили довести поголовье таких носорогов почти до 3 тыс. (2500 в Южной Африке и 300 в соседних странах). Более 600 из них находится в различных зоопарках мира.

По мнению руководителей Всемирного фонда охраны природы и Международного союза охраны природы и природных ресурсов, развивающимся странам должна быть немедленно оказана помощь в охране одного из редчайших на Земле животных. Необходима разъяснительная работа среди населения некоторых азиатских стран о том, что рог носорога не является медицинским средством.

Индийская антарктическая экспедиция

В январе 1982 г. на индоокеанском побережье Антарктиды состоялась высадка первой Индийской антарктической экспедиции. Она организована новосозданным Управлением по использованию океана, подчиненным непосредственно премьер-министру страны.

Подготовка экспедиции началась в июле 1981 г. Консультативную помощь в этом новом для Индии деле по ее просьбе оказал Норвежский институт полярных исследований в Осло. В работах приняло участие зафрахтованное в Норвегии специальное судно «Поларсиркель».

Находясь на Ледовом континенте, индийские ученые провели цикл гляциологических наблюдений, включая взятие проб льда, изучали образование водных потоков, поступающих с ледников в воды, омывающие Антарктиду, выполнили сезонные метеорологические и аэрологические работы. Были произведены исследования в области геомагнетизма и аэрономии (в том числе эксперименты по изучению ионосферы и распространения радиоволн низкой и высокой частоты), а также геологические наблюдения.

Существенной частью работ был сбор метеорологических и океанологических данных в зоне антарктической конвергенции, так как происходящие здесь процессы крупномасштабного взаимодействия океана и атмосферы, как известно, играют большую роль в формировании муссонов, от которых в значительной мере зависит экономика Индийского субконтинента.

В южных водах Индийского океана экспедиция выполнила попутные океанологические исследования (изучение органических и неорганических ресурсов моря) и метеорологические наблюдения.

Покидая Антарктиду, индийские ученые оставили на ее берегах снабженное солнечными батареями автоматическое метеорологическое оборудование. Предполагается создать в будущем постоянно действующую индийскую южнополярную станцию. Обсуждается вопрос о возможном присоединении Индии к Международному антарктическому договору. До сих пор ни одно из развивающихся государств к этому договору еще не присоединялось.

Одновременно отмечается расширение интереса Индии к изучению и использованию Мирового океана, в том числе к возможности добычи полезных ископаемых его ложа. Индийский национальный океанографический институт недавно провел экспедицию, в ходе которой образцы металлических конкреций были подняты с глубины, достигающей 5000 м.

Открыта хищная плесень

Биолог Дейвид Уоддел из Принстонского университета (штат Нью-Джерси, США) вел поиски нечувствительных к свету видов плесени, которые предположительно могли существовать в условиях влажных пещер. Работая в пещере Бланчард-Спрингс (штат Арканзас), он случайно обнаружил неизвестный вид плесени — диктяостелиум кавеатум, отличающийся тем, что он ведет хищнический образ жизни.

Обычные слизневые виды плесени состоят из амеб, питающихся бактериями. Если запасы пищи иссякают, этот организм коагулирует и образует шарообразную колонию. Такая колония может перемещаться к новому источнику бактерий, где она образует плодоносящее тело, выпускающее из себя споры, после чего жизненный цикл повторяется.

А живущая на гуано — отложениях помета летучих мышей — в пещере Бланчард-Сприигс плесень диктиостелиум кавеата ведет себя иначе. Когда ее амебы смешиваются с любыми другими, последние подвергаются обволакиванию и исчезают, будучи поглощенными первыми. Появляющиеся затем споры принадлежат исключительно виду диктиостелиум кавеата. Число особей новооткрытой хищницы превышает в 10 тыс. раз число их жертв.

Полярные шапки сокращаются,

уровень океана растет

Согласно данным американских геофизиков Р. Эткинса и Э. Эпстайна, начиная с 1940 г. уровень Мирового океана неуклонно повышается со средней скоростью немногим более 0,25 см/год. За весь этот период поверхность океана поднялась примерно на 12 см. Это втрое большая величина по сравнению с периодом между 1890 и 1940 гг.

Оценки показывают, что за последние 40 лет растаяло более 40 тыс. км³ льда, образующего полярные шапки Земли, главным образом, по-видимому, в Антарктиде. Распространение столь значительной массы, ранее сосредоточенной в высоких широтах, по поверхности всего Мирового океана должно вызвать замедление вращения Земли, которое может повести к удлинению продолжительности суток примерно на 0,001 с. Это составляет около трех четвертей реально наблюдаемого астрометристами роста длительности суток за последние 40 лет.

Повышение уровня океана до 1940 г. может быть соотнесено с происходившим тогда глобальным потеплением климата, однако э последовавшие годы средние температуры в масштабе планеты понижались. Это заставляет видеть основную причину дальнейшего подъема уровня океана в росте стока полярных ледников в море и таяния льда там. Тающий лед поглощает тепловую энергию системы «океан — атмосфера» и существенно сокращает повышение температуры на поверхности, которое в противном случае могло бы происходить.

Применение новой методики определения баланса масс полярных льдов при помощи спутниковой альтиметрии позволит точнее определять масштаб идущего процесса, что в сопоставлении с данными о динамике уровня Мирового океана, температурах его поверхности и скорости вращения Земли даст возможность проверить эти выводы.

КОРОТКО О РАЗНОМ

Факты подобраны Германом Малиничевым

Худ. А. Жукова

Перепись островов

Только после революции на острове Свободы начались Планомерные географические исследования. Кстати, Куба — это архипелаг, в состав которого входит более 4 тыс. больших и малых островов. Много лет их переписью занимался географ Антонио Хименес. Конечно, сам подсчет не являлся самоцелью. Хименес не только насчитал 4011 островов, но и дал их подробное научное описание. В новом труде ученого приводятся площади участков суши, типы почв и растительности. Эти данные будут использованы при составлении нового и самого подробного Атласа Кубы.

Факелы, несущие гибель

К берегам стран, расположенных на Северном море, часто прибивает волнами трупы перелетных птиц. Сначала обвиняли в этом танкеры, из которых в результате аварии выливалась нефть. Но затем выяснилась и другая причина. Тщательное исследование показало, что во время миграционных полетов стаи пернатых инстинктивно меняют направление и снижаются на свет газовых факелов, горящих на морских нефтяных платформах. Птицы обжигают перья в огне или разбиваются о металлические конструкции. Зафиксирован случай, когда за несколько минут возле одной из нефтедобывающих платформ в Северном море погибло около тысячи птиц.

Старина-старинушка

В нашей стране создано уже много музеев под открытым небом, где демонстрируются лучшие образцы деревянного зодчества. Есть они в Новгороде, Суздале, Костроме, Плёсе на Волге и в других городах. Недавно такой музей-ансамбль появился и под Москвой. Место для него найдено на берегу Истры, в 55 км от столицы, вблизи памятника архитектуры XVII в. Новоиерусалимского монастыря. Туда свезены из многих деревень Подмосковья старинные избы, ветряные мельницы, амбары и церкви. Архитекторы, реставраторы и историки постарались найти и восстановить бани, колодцы, часовни, постоялые дворы и курные крестьянские избы XVII и ХVIII вв. Словом, руками энтузиастов воссоздана одна из страниц истории русского деревянного зодчества, раскрывающая таланты строителей-умельцев прошлого.

Жемчужины недр Крыма

На знаменитом крымском Чатырдаге есть известковое плато, слои которого пронизаны сотнями провалов и пещер. В этом раю для спелеологов недавно побывала советско-чехословацкая научно-спортивная экспедиция. Бе задачей было провести подробное картографическое и геоморфологическое описание пещеры Боир-Хазар, сделать цветную фотосъемку ее глубинных частей. Преодолев 700-метровый извивающийся узкий лаз и 20-метровую пропасть, спелеологи попали в подземный зал, названный ими «Ноктюрн». Длина его —80 м, а высота —30. Все это пространство природа украсила удивительными сталактитами с игольчатыми кристаллами. Двигаясь дальше, экспедиция открыла подземные озера, новые коридоры и залы. Топография этой сложной пещеры проясняется, однако предстоит еще много работы.

Питомник лиственниц

В окрестностях старинного русского города Бронницы создана заповедная роща лиственниц. Подмосковные лесоводы на выбранном ими участке посадили около 15 видов этих хвойных деревьев. Рядом с сибирскими и уральскими лиственницами поднялись сотни стройных стволов, привезенных из Чехословакии, Польши, стран Азии и Америки.

Единственный в своем роде экспериментальный заповедник задуман с целью репродукции перспективных пород. Лесоводы планируют пополнять леса Нечерноземья именно за счет лиственниц. Эти деревья красивы, выносливы. Те из них, которые под Бронницами хорошо прижились и дают урожай шишек, становятся как бы маточным питомником. С семенных участков уже отправлены посылки в другие районы для закладки новых лесов.

За счет чего расширяется Токио

Вот уже более 10 лет японская столица увеличивает свою территорию за счет Токийского залива. В прибрежной зоне сооружают железобетонные коробки, выкачивают из них воду, а затем пустое пространство забивают спрессованным городским мусором. Сверху добавляют землю и высаживают сперва траву, а потом кусты и деревья. Тем самым решается сразу несколько проблем: огромный город освобождается от свалок и получает зеленую зону — парки, для которых уже давно нет места в перегруженных зданиями кварталах.

Результаты запрета ДДТ

Массовое применение порошка ДДТ в США резко нарушало баланс в природе. Накапливаясь в морской воде, он приводил сперва к отравлению рыб, а затем и птиц, населяющих побережье не только США, но и Мексики. За 10 лет после запрета этого препарата число пеликанов на атлантическом побережье Мексики увеличилось в 5 раз. Это произошло, естественно, после увеличения косяков мелких рыб, которое в свою очередь последовало после оздоровления планктона, страдавшего от ядовитого порошка.

Экологическая опасность детской забавы

Маленькие лондонцы, как и дети городов других стран, любят держать дома хомячков — спокойных и внешне миролюбивых зверюшек. Никто и не подозревал, какое бедствие может вырасти из этого увлечения. Каждую весну Общество охраны животных призывает англичан выпускать на волю птиц, которые зимой жили в клетках. Дети, прослушав подобную радиопередачу, выпускают на волю не только птиц, но и хомячков. К тому же эти животные очень часто убегают из квартир и сами. И вот что получилось: в окрестностях Лондона хомяки развелись в огромных количествах. Пищи им не хватает, и они устраивают набеги на жилые кварталы, прогрызают дыры в полах и опустошают запасы людей. На складах хомяки проявляют такую же активность, как и крысы. Изучающие это явление экологи пока не могут найти средств борьбы с хомяками, ибо эти зверюшки, как и другие грызуны, имеют уже иммунитет к ядохимикатам.

«Великий больной» ждет спасителей

Греческий историк Георгиос Доидас, директор Службы охраны античных памятников, утверждает, что 5 лет воздействия современного воздуха, насыщенного автомобильными выхлопами и индустриальными газами, равны 150 годам влияния непрерывного дождя. Именно он назвал афинский Акрополь «великим больным». Древний мрамор страдает от загрязнения атмосферы, крошится, темнеет. В его структуре от воздействия серных соединений образуется гипс — рыхлый компонент, на месте которого тут же появляются трещины. Предложений по спасению храмов Парфенона и Эрехтей-она и зданий Пропилеи много. Иностранные фирмы прислали на испытание более 300 «эликсиров» — прозрачных лаков, полимерных субстанций, сложных химических составов. Од-, нако большинство из них оказались бесполезными и даже вредными. Швейцарские ученые предложили создать над Парфеноном прозрачный пластмассовый купол с климатической установкой внутри. Конечно, такой проект предельно прост и рационален, но до сих пор он остается лишь проектом. Георгиос Доидас говорит, что нужны сверхсрочные меры. И если Акрополь все считают памятником мировой культуры, то и нужны здесь усилия всего культурного мира.

Сицилийский патриарх

Когда итальянские ботаники определили возраст каштана, растущего на склоне вулкана Этна, то сразу же послали запросы своим коллегам по профессии в разные страны Европы с просьбой дать консультацию. Из их ответов стало ясно, что в Сицилии действительно растет самое старое дерево нашего континента. Его возраст — почти 3 тыс. лет. Следовательно, не исключено, что этот каштан был уже солидным деревом в эпоху основания Рима. Директор научного центра по экологии Апеннинского полуострова профессор Д. Тасси сейчас принимает меры по сохранению уникального каштана.

Водопад, открытый лесниками

Группа специалистов лесного дела искала в сельве северо-восточной части Аргентины участки с деревьями ценных пород. Места для будущих вырубок они обозначили на карте. Одновременно они нанесли на географические карты и неизвестный до сих пор науке большой водопад. Высота его немалая —103 м. Прибывшие сюда ученые обнаружили и реку, которая образует этот красивый и шумный водопад.

Кюстендильские пирамиды

В Болгарии много туристских достопримечательностей. К ним относятся и пирамиды, возвышающиеся близ села Стоб в Кюстендильском округе. Они действительно несколько похожи на египетские, но значительно меньше их — до 10 м в высоту. Жителя села дали некоторым пирамидам собственные имена: Турецкая Башня, Шапка Пастуха, Сват. Эти конусы, имеющие желтый и коричневый цвет, возведены не руками человека. Их форма объясняется свойствами местной каменистой почвы, вековой работой дождей и ветров. Словом, это следы эрозии. Район пирамид объявлен заповедником. Однако по совету болгарских специалистов на подобных же участках почвы вокруг пирамид теперь заблаговременно высаживаются деревья, чтобы процессы эрозии не распространялись дальше.

Гибель норвежских озер

«Если дело и дальше так пойдет, — заявил норвежский эколог Рихард Датт, — то через 20 лет у нас в озерах исчезнет последняя рыба». Уже сейчас в озерах Норвегии погибло более половины рыбы, а особо чувствительные пресноводные креветки и улитки вымерли полностью. Из-за того, что в водоемах уменьшилось количество водорослей, 4 тыс. озер оказались мертвыми. Главная причина — индустриальные дымы, приносимые вместе с ветрами из Англии и ФРГ. Вместе с ними на каждый квадратный метр водной поверхности ежегодно выпадает до 3 г серы. Кроме того, сера попадает в озера вместе с талыми водами. Там она превращается в сернистую кислоту, которая вступает в ионообменные процессы с растворенными в воде минералами и образует целую гамму токсичных веществ.

Город, найденный под ножом бульдозера

Строительная машина, перемещавшая песок на сооружении шоссе в северной части Алжира, натолкнулась на массивную мраморную колонну. Затем под слоем грунта были обнаружены саркофаги с фигурами грифонов и воинов. На некоторых из них оказались надписи на латинском языке. Так был открыт римский некрополь И в. и. э. Прибывшие на место археологи собрали богатую коллекцию керамических сосудов, монет с профилями римских императоров, бронзового оружия и украшений. За некрополем вскрыты фундаменты города — крупного периферийного центра Римской империи, упоминавшегося в античных рукописях. Раскопки, от которых ожидают много интересного, продлятся несколько лет.

Одна из тайн Иссык-Куля

В 1869 г. военному губернатору Семиреченской области Г. Колпаковскому у северного берега Иссык-Куля показали место, где под водой были видны какие-то таинственные развалины. Губернатор оказался любознательным и внимательно рассмотрел обломки камней, собрал монеты, осколки посуды. Он понял, что тут явные следы большого древнего поселения, и поместил об этом краткую заметку в «Известиях

Русского географического общества». Затем он пытался организовать обследование дна озера с помощью водолазов, но из этого тогда ничего не вышло.

Работа подводных археологов на Иссык-Куле началась в 1959 г. Исследования показали, что в VIII в. н. э. тут возник большой восточный город, центр торговых путей. По керамике и монетам установили, что просуществовал он около 800 лет, а потом из-за опускания суши ушел на дно озера. Вода многое размыла, но специалисты смогли нанести на карту контуры этого города, отметить наиболее важные археологические объекты.

Десять тысяч карт

16 километров — такова общая длина полок в Городском архиве Праги. Там хранятся 10 тыс. карт и плавов города, сотни городских и домовых книг. Самый старый план города относится к 1267 г., а самая старая городская книга с перечислением улиц, кварталов, домов и их хозяев — к 1310 г. В архиве собраны различные документы, грамоты, постановления, относящиеся к многовековой истории города. В особом отделе хранятся папки, где собрано 9 тыс. гравюр и 120 тыс. фотографий улиц, мостов, площадей и отдельных зданий Праги. Не случайно этот архив посещают не только ученые, но и кинематографисты, желающие достоверно отобразить дух той или ивой эпохи.

Термальные точки на карте Венгрии

Под территорией Венгрии обнаружено несколько подземных бассейнов с горячей водой. После геологических изысканий составлена карта термальных вод. Она позволяет бурить новые скважины для практического использования дешевой энергии в непосредственной близости к городам и сельским поселкам. Карты показывают, что горячей водой можно обеспечить четвертую часть площади страны.

С 1983 г. в ВНР осуществляется программа активного сооружения «горячих колодцев» — скважин, дающих воду с температурой до 75 °C для отопления жилых домов и нужд промышленных предприятий. Венгерские гидрологи определили, что значительная часть подземных вод самой природой минерализована так, что ее можно употреблять не только для подогрева теплиц, но и как жидкое удобрение почвы, на которой выращиваются овощи. Особенно хорошо на такую подкормку отзывается знаменитый венгерский красный перец — паприка.

Археология с птичьего полета

Венгерским археологам давно известны римские крепости по Дунаю. Их стены хорошо изучены. Но вот будапештские ученые произвели специальную аэрофотосъемку древних укреплений. Снимки, сделанные через разные фильтры, убедительно показали, что крепости были не отдельными узлами обороны на берегах Дуная, а элементами единой оборонительной системы. Они были связаны между собой насыпями, дорогами, сторожевыми башнями. Целая линия укреплений тянулась на сотни километров по северной границе римской провинции Паннония. Снимки помогли определить и места для новых раскопок — это две крепости, скрытые сейчас слоем грунта.

Водопад стал опасным

«Самым опасным в мире» назвали американцы Ниагарский водопад. В городах и поселках близ него у многих людей зафиксированы вспышки заболевания дыхательных путей. Причину нашли быстро. Знаменитый водопад рождает облака мелкой водяной пыли, которые разносятся но всей округе. Раньше этому явлению только радовались, ибо оно освежало воздух. А вот сейчас, когда река загрязнена отходами химических комбинатов, начались неприятности.

Крючки, рогатины, ферменты

Столь разнообразные экспонаты, да еще живых форелей, карпов и судаков можно увидеть в новом Музее истории рыболовства и рыбоводства в городе Писек (ЧССР). Экспозиция показывает развитие этих отраслей хозяйства с XII в. до наших дней.

Прежде всего взгляд посетителей останавливается на десяти огромных аквариумах. В них плавают мальки, привезенные в Чехословакию из СССР, Канады, Франции, Финляндии, ГДР, Вьетнама. Это демонстрация успехов акклиматизации рыб в искусственных водоемах и прудах республики. Графики показывают, насколько велики уловы теперь в рыбоводческих хозяйствах, какая большая помощь в этом деле оказывается рыбакам наукой. На одной из фотографий — пруд для разведения рыб, сооруженный 400 лет назад в Южной Чехии. Его площадь — 711 га. Сейчас в нем каждую осень отлавливают 270 т карпов. Посетители могут увидеть также крестьянские деревянные остроги и сети из современных полимеров, старинные крючки из кости и телескопические удилища из стеклопластика, верши из прутьев и образцы комбикормов с добавками ферментов, способствующих ускоренному росту мальков.

На карте озеро под навесом

Югославские альпинисты, тренировавшиеся на скалистых холмах Солупска-Глава, сделали неожиданное открытие. На дне глубокого провала, закрытого сверху каменным козырьком, они увидели огромную ледяную площадку. Спустившись на нее, спортсмены убедились, что здесь находится большое замерзшее озеро. Белградские географы считают, что этот водоем вполне достоин нанесения на карту как новое озеро, глубина которого в центре достигает 70 м.