На той стороне

Глава первая

За 41 пришли спустя час после того, как зажегся свет. Два мордоворота вытащили его из камеры, тот отбивался и брыкался. Охранники, не долго думая, угостили его парой разрядов из электрошокеров, после чего, подхватив под руки обмякшее тело, поволокли по коридору. Обратно он не вернулся. Константин, который уже встал, умылся и даже обтерся намоченным полотенцем, наблюдал через прозрачную дверь за этим, поморщился, человеколюбием местные надзиратели не страдали, действовали жестко и с максимальной эффективностью. Сколько ему осталось? Их главный сказал – два дня. Что ж, будь, что будет, вот только нет смысла брыкаться, два удара электрошоком, и его так же поволокут, только он поимеет кучу неприятных ощущений. Да и не особо ему было жалко соседа, если он и вправду педофил и убийца детей, тогда пусть горит в аду, не всех же подставляют, как его. Хотя всегда есть исключения из правил, если бы он убил обычную шпану, которая ради развлечения резала девочек, то ему бы еще и орден дали, а так вмешалась мохнатая лапа. Воронцов махнул рукой и завалился поверх одеяла на заправленную кровать. Разносчик с кашей появился через два часа. Надо сказать, каша оказалась вполне ничего, молочная, рисовая с неплохим куском масла. Вкусно. И чай на этот раз не такой приторно-сладкий, и даже кусок белого хлеба был не старым, а вполне себе свежим, наверное, в этот научный комплекс доставляли продукты, а может, и сами пекли. Хрен его знает, какая здесь система. Доев и выкурив папиросу, Воронцов задумался, чем бы ему заняться, больше всего ему бы подошла книга. И когда охранник вернулся за грязной посудой, Константин решил к нему обратится.

– Начальник, – окликнул он надзирателя используя феню, которую знал довольно неплохо, поскольку в сферу своей деятельности приходилось общаться с разным контингентом, в том числе и с отсидевшими.

Тот поднял глаза и выжидательно посмотрел на обратившегося к нему приговоренного, ни злобы, ни агрессии, взгляд его скорее был усталым.

– У вас есть тут библиотека? Почитать бы чего, – попросил Константин.

– Не, нету, – покачал головой тот. – Но у охраны есть небольшой стеллаж с книгами, в основном детективы да боевики всякие, принести?

– Буду признателен, – вежливо ответил Воронцов. – И еще вопрос, может, скажешь, где я нахожусь, и чем тут занимаются? Все равно это знание со мной уйдет.

– Да нет уже для тебя никакой тайны, – ответил охранник, потом указал на шеврон с буквами Г.И.И.П. – расшифровывается как Государственный Исследовательский Институт Пространства. Секретные разработки по пространственным перемещениям. Президент еще в начале двадцатых профинансировал разработки, так появился институт, которому уже четыре года. Объект секретный, но тебе-то уже без разницы. Ладно, в обед книгу принесу. – И, развернув тележку, покатил ее по бетонному полу.

Книгу он принес замызганную, в мягкой обложке, с выпадающими страницами, только не детектив, а история про попаданца в какую-то параллельную вселенную. Читалась она неплохо, правда, некоторые моменты были фантастичны даже для фантастического произведения. Но она помогла Константину скрасить последние дни. Сосед его так и не вернулся.

За ним пришли не через день как обещал охранник, а через два, как и за 41, спустя час, как зажегся свет, все та же пара бугаев.

– Сам пойдешь? – открывая дверь и демонстрируя электрошоковую дубинку, поинтересовался тот, у которого лицо было поумнее.

– Сам.

– Молодец, – похвалил охранник, – а то твой сосед все бунтовал, орал, что мы права не имеем, что он будет жаловаться в суд по правам человека. Вот чудак, какой же он человек, если с детишками такое делал?

– А точно он? – выходя из камеры и сведя руки за спиной, спросил Константин. – Я вот, например, перешел дорожку влиятельной скотине. Правда, я его сына убил за то, что он девчонок резал и насиловал. Так, может, и не он детишек-то?

– Он, – уверенно заявил охранник. – Там видеозапись была, как он уводит. Он снимал на телефон, как насиловал и убивал мальчишек. Короче, с такой доказухой… А ты вправду не убивал ту девку?

Воронцов покачал головой.

– Но я ни о чем не жалею, появилась бы возможность, сделал бы то же самое. Вы во времени отправлять не умеете?

– Не-а, – весело заявил охранник. – А ты мужик с юмором, если вправду не виновен, жалко мне тебя.

– А я только о маме жалею, умерла за несколько дней до суда, сердце не выдержало, столько грязи на меня вылили. Ну, да ладно, может, скажете, что мне предстоит?

– Мы же занимаемся пространством, добровольцы давно кончились, ты вот уже двадцать восьмой по приговору. Тебе предстоит умереть во имя великой цели, пробить пространство вселенной и открыть дорогу в другой мир. Но с вероятностью в 99 процентов, тебя разбросает по коридору, как и остальных, и следующие сутки его будут отмывать от кровавых ошметков.

– Так что, за соседом моим уже прибрали? – поинтересовался Воронцов, охранники оказались разговорчивые, и им было тут скучно, между собой они все уже не один раз обсудили, а тут такой слушатель.

– Конечно, теперь твоя очередь, – подключился второй охранник. – Сейчас часа два на подготовку, пару прививок, пару процедур, только не спрашивай, каких, этим медицина занимается, потом разденут, так как голышом отправляют, только органика, посадят в кресло, и алга на встречу вселенной.

Так, разговаривая, они спустились по лестницам, затем на лифте на минус шестой этаж, прошли через коридор, где за бронированным стеклом скучала очередная пара автоматчиков. И после тяжелой, явно бронированной, двери, которую открыли изнутри, начался уже медицинский и научный комплекс.

– Конечная, – произнес говорливый охранник, останавливая Константина перед дверьми, над которыми висела надпись «Третья медицинская лаборатория». – Прощай, уже не свидимся.

Воронцов кивнул и решительно шагнул навстречу другой паре бугаев, которые носили медицинские костюмы.

– А ты парень с яйцами, – с уважением произнес второй охранник. – Верю я, что ты девку ту не трогал. Удачи тебе.

Прежде всего с Воронцова стянули робу и отшвырнули в сторону, понятно, больше она ему не понадобится. Затем запихнули в камеру и, приказав плотно закрыть глаза, если он не хочет истекать слезами все оставшееся ему время, обдали каким-то сухим химическим раствором, а может, паром, облили пеной, двое с длинными щетками принялись еще драить, словно палубу на корабле, затем еще раз обдали воняющей химией водой.

Кресло с зажимами Воронцову очень не понравилось. Его усадили и надежно зафиксировали шестью стальными фиксаторами, четыре на руки ноги, и по одному на голову и на грудь. Внутри Константина все заледенело, зачем зажимы, если впереди не предстоит адская боль? Может, все же стоило рискнуть и пойти на прорыв? Он бы пошел, если бы хоть малейший шанс, не настолько он крутой, чтобы справиться с парой здоровенных тренированных бугаев, у которых имеются наручники, газовые баллончики, против которых бывший детектив вообще не плясал, он относился к категории людей, которым от газа становилось совсем туго. А еще дубинки. Нет, фигня это, а не идея. Ну, отмудохали бы его, как соседа, что лучше бы стало? Приволокли бы сюда, и все равно в этом кресле очутился, только с побоями средней тяжести, им плевать, в каком состоянии его в другую вселенную запускать, все равно ведь по коридору размажет тонким слоем. Так что, можно провести последние часы жизнь в более-менее приемлемом виде, или избитым до полусмерти, и если выбор выглядит так, то пусть будет первый вариант.

Появился доктор, он был в обычном халате, а не белом медицинском скафандре.

– Объект 42, – обратился он к Воронцову, – у вас очень интересная кровь, поэтому вы оказались здесь. Вы уже знаете, чем мы занимаемся?

– Знаю, – отозвался Константин, – вы уже размазали сорок одного человека по бетонному коридору.

– Юмор, – рассмеялся врач, – одобряю, мне нравится ваш настрой. А если серьезно?

– Вы пытаетесь пробить пространство и, выполнив завет президента, открыть телепортацию.

– Ну, почти, хотя телепортацией занимается другая лаборатория, она на два уровня ниже. Мы пытаемся прорвать ткань пространства и отправить человека в другой мир.

Воронцов рассмеялся.

– Ну, с этим вы справляетесь блестяще, уже сорок одного человека отправили.

Доктор не обиделся, а снова рассмеялся.

– Хорошая шутка, повеселю ребят за ужином. Но на самом деле, если серьезно, где-то там есть тысячи миров, и это уже подтвержденный факт. Не спрашивайте, как это стало фактом, информация совершенно секретна, даже для человека, который, возможно, через несколько часов умрет, но факт – штука упрямая, и мы пытаемся отправить в один из этих миров людей. Вы наша сорок вторая попытка. Возможно, вам не повезет, и вы, как и остальные, умрете в результате очередного эксперимента, но если честно, мне плевать, больше всего неудаче расстроятся наши уборщики, они уже задолбались счищать останки со стен. Так что, будем надеяться, все удастся, и вы преодолеете горизонт.

– Горизонт? – спросил Константин.

– Не обращайте внимание, это из физики, вам оно без надобности. Сейчас мы начнем процедуру, и вскоре вам предстоит послужить на благо науки. Родина в вас нуждается, как бы это пафосно не звучало.

– Получается, я ей уже дважды ей помогу, – усмехнулся Константин. – Первый раз, когда убил тех подонков, почистив генофонд, теперь вот вам. Я думал, вы врач?

– Я академик сразу в нескольких областях, а сейчас приступим.

Почти весь следующий час Воронцову вкалывали какие-то препараты, и с каждым новым уколом мозг все более затуманивался. Следом за уколом к нему подключали какой-то сложный и наверняка дорогой медицинский агрегат, который снимал разные параметры. Под конец процедуры Константин погрузился в состояние, близкое к прострации, мысли в голове почти не ворочались, он перестал видеть, все вокруг было, как в тумане, лишь изредка мелькали черные силуэты. Звуки доносились, словно он находился под водой на глубине пары метров. Затем он услышал:

– Он готов. Везите.

Константин не чувствовал, не видел, не ощущал, он не знал, что с ним делают, да и не думал об этом, просто барахтался в белом киселе, который его окружал. Даже тени исчезли, осталось только плотная густая белизна. Для него не существовало времени, с момента, как он погрузился в состояние прострации, могло пройти несколько минут, а может, часов, или даже дней.

Последнее, что он услышал:

– Увидимся на той стороне.

Резкий рывок, его словно потащило через плотный туман, появился мерзкий гул, давящий на уши, а следом пришла боль, адская боль, будто тело разрывает на куски, каждая мышца, каждая клетка жгла, словно он погружался в концентрированный жидкий огонь. Он кричал, затем хрипел, а потом белый кисель резко исчез, и Воронцов, едва соображающий, увидел… Это было нечто похожее на северное сияние, играя белым, синим, зеленым… Тысячи оттенков. Оно простиралось до бесконечности. Воронцов в этот момент снова начал осознавать себя личностью, сразу понял, впереди тот самый Горизонт, именно так, с большой буквы, и ничего еще не кончилось, неведомая сила несла его к нему, столкновение было неизбежно.

Мгновение, и его впечатало в эту пелену. Если бы мог, Воронцов бы закричал, но он не помнил, как это делается. А потом Горизонт разошелся, пропуская его, и в этот же момент яркая вспышка света лишила его глаз. Мгновенно к Воронцову вернулись чувства, несколько раз моргнув, он стал видеть, плохо, мутно, но стал, ощутил на лице дуновение ветра. А потом началось свободное падение, которое почти тут же закончилось мощным ударом, отозвавшимся металлом, словно Константина приложило о железный подвесной пол. Удар был столь силен, что выбил весь воздух из груди, в глазах плясали звезды и расходились цветные круги, а затем он почувствовал, что скользит. Руки сами по себе начали искать, за чтобы зацепиться, голое тело, словно ему мало было удара, царапалось о какие-то швы, но они были настолько тонкими, что пальцы не находили в них опору. Но спустя секунду пальцы левой руки наткнулись на рваный край какой-то дыры, находившийся чуть в стороне от его маршрута, острые куски металла мгновенно впились в ладонь, но Воронцов стиснул зубы и держался. Падение тут же остановилось, а через полминуты и зрение прояснилось, он увидел перед собой желтый листовой металл, гладкий, с небольшими швами, он поднял голову и посмотрел в серое, пасмурное, низкое небо. Вот только картинка была странной, словно вокруг него не слишком густой туман, который притягивал серость, не сказать, что видно хорошо, но приемлемо, вот только чем дальше, тем сильнее сгущался туман, в итоге переходя в самую настоящую тьму.

– Странно это все, – подумал про себя Воронцов и посмотрел, за что сумел ухватиться. Его пальцы вцепились в дыру с вогнутыми внутрь обрывками металла, по запястью текла горячая кровь.

Воронцов завертел головой, и через секунду он понял, куда его занесло, это был купол циклопического здания, возвышающегося над разрушенным, заброшенным, заросшим дикой растительностью городом. Он болтался на высоте, превышающей сотню метров, под ним было метров десять покатого металлического купола, а затем начинался парапет с обломанными перилами, засыпанный грязью и камнями. Но хуже всего была дыра, которая начиналась чуть ли не у него под ногами, здоровенная, в нее бы он рухнул, если бы пальцы не нащупали более мелкую, чем-то похожую на последствия прилета снаряда.

Первая мысль после того, как он смог затормозить и оглядеться:

– ЖИВ!

Вторая, когда понял, во что вляпался:

– ВСТРЯЛ!

Дыра в золотом куполе у него под ногами была впечатляющей, метров пять в ширину, до ближайшего края не меньше двух, и три в длину. Стоит разжать окровавленные пальцы, и он через мгновение полетит в нутро величественного здания, возвышающегося над всем мертвым городом, который тонул сначала в сгущающейся серости, а потом во тьме. И не факт, что под куполом окажется площадка. Сцепив зубы, Константин подтянулся, отталкиваясь босыми ногами, и осмотрел дырищу, за которую зацепился. Она была размером, чуть меньше метра, с вогнутыми внутрь рваными краями, но это дало возможность перехватится поудобней, зажав искалеченную руку в кулак. Заглянув внутрь, он увидел, что величественный купол пробит во многих местах, в нескольких тяжелые плиты рухнули вниз вместе с балками, на полу виднелись лужи и грязь. Вообще от купола имелась только половина, остальное обрушилось вниз, так что, можно сказать, ему повезло, остатки располагались над не менее величественным залом, от которого тоже мало что уцелело, сплошной завал из камня, дерева, железа и стекла. Зал был размером эдак метров восемьдесят в длину и сорок в ширину. А еще Воронцову не понравились несколько десятков черепов, которые он сумел разглядеть среди завалов. Большинство останков валялось возле огромных распахнутых и покалеченных взрывом дверей. Массивные створки были словно выдавлены в зал. С одной стороны то, что черепа, насколько он смог разглядеть с высоты, выглядели обычно, радовало, значит, здесь жили люди, а не разумные прямоходящие ящеры, а вот то, что они все мертвы, не очень. Он внимательно изучил зал, когда-то здесь давали балы, проводили приемы. Домик, над которым его выбросили, явно не простой, на это указывало остатки былой роскоши – лепнина на стенах, позолота, одна люстра, часть которой он наблюдал, была сделана из какого-то серебристого металла, и имела размах шагов в пять, а может, и больше. Часть зала, над которой он завис, уцелела чуть лучше, там он обнаружил массивный разбитый богатый трон, сброшенный с постамента. А еще огонь, в зале бушевало пламя, выгорела вся часть с троном, не будь тот каменным, наверняка бы сгорел.

Оценив расстояние до пола, Воронцов только вздохнул, метров двадцать, не меньше. Константин, прекратив разглядывать, что под ним, поднял глаза вверх. Дыр в золотом гигантском куполе хватало, вот только до них было не дотянуться, высота его тоже впечатляла – метров тридцать, и венчал его внушительный шпиль, сейчас, правда, обломанный и частично согнувшийся. Неслабый такой шпиль – метров пятнадцать, не меньше, за ним же начинался провал. Правая рука потихоньку начала затекать, а вот кровь, сочащаяся из левой, как ни странно, почти остановилась. Воронцов неплохо разбирался в подобных травмах, жизнь научила, поэтому сразу согнул руку в локте, а пальцы сжал в кулак. Разжимать и проверять не хотелось, одно активное действие, и раны снова закровоточат.

Константин посмотрел вниз, пытаясь прикинуть шансы, проскочить огромную дыру под ногами. И выхода он не видел. А если не вниз, а вверх? Задрав голову, мужчина принялся искать возможность подняться, чтобы потом скатиться, обдирая задницу и бедра, по более безопасному участку. В принципе, технически, на высоте пары метров и чуть правее еще одна дыра, размером поменьше, с голову, наверное, рядом с ней еще правее сразу две, и если до них добраться, то он сможет миновать провал. Вот только нужно две руки. Мысленно обматерив академика за то, что он, в чем мать родила, запулили черт знает куда, Константин медленно разжал кулак и, ухватившись скользкой от крови ладонью, резко подтянулся, затем подогнул кое-как правую ногу и, наконец, смог, опершись на колено, рывком разогнуться, выталкивая себя вперед. Чрез полминуты он уже стоял на вогнутом куске края дыры, хотя «стоять», наверное, неверное слово, он смог лежать на покрытии купола, и до следующей дыры ему с его ростом не хватало еще сантиметров двадцать. Немного сместившись, чтобы «чудо» не зацепилось за карниз, как в старом анекдоте про Штирлица, он резко оттолкнулся в сторону дыры. Тело, словно пружина, рванулось к следующей дыре, и пальцы уверенно сомкнулись на остром крае. Зашипев от боли, на этот раз досталось правой руке, Воронцов снова подтянулся, здесь уже встать не получалось, только ноги еще покалечит. Перехватившись левой рукой, он кое-как дотянулся до ближайшей из дыр и ухватился за край. Тут повезло, снова металл загнут внутрь, но мокрая от крови ладонь соскользнула, стоило ему перенести на нее вес, и он заскользил вниз, обдирая живот и все самое ценное для мужчины в полном расцвете сил. Он разминулся с краем провала, над которым висел до этого в считанных сантиметрах, повезло, поскольку именно с этой стороны рваный тонкий металл был загнут так погано, что налети на него голой бочиной, его бы распахало он щиколотки до плеча. Выжить с такой раной в мертвом городе нереально, и так руки пострадали. Все это пронеслось в голове, пока он катился вниз. Ноги с силой ударились о крышу смотровой площадки, какой-то мелкий камешек впился в пятку, да так, что на глазах навернулись слезы, но Константин не жаловался. Он справился, и он все еще жив.

– Хер тебе, академик, – громко произнес он, но орать остерегся, не нравилось ему окружение, непростая это была серость, и город этот неспроста мертвый. – Хер тебе, – еще более уверенно, со злобой, вполголоса крикнул Воронцов. – Я прорвался в другой мир, я выжил, утритесь, суки!

Отлипнув от покатого купола, он развернулся и, осторожно ступая, направился к парапету со сломанными перилами. Площадка была небольшой – метра три, вид на город открывался великолепный. Вот только сам город выглядел погано – разрушения и заброшенность давили, руины домов, многое выгорело. Воронцов пытался понять, что же тут произошло. Одно точно – все началось именно в том здании, на крыше которого он стоял, какая-то неимоверная сила выплеснулась отсюда и, расходясь, словно круги по воде, начала крушить город. Все дома заваливались в противоположенную от дворца сторону, словно костяшки домино.

Прекратив разглядывать город, Константин опустил глаза вниз. Вокруг здания, на котором он находился, был разбит парк, теперь заросший, он превратился в самый настоящий лес, но каменные дорожки еще можно разглядеть. Вот только выглядел этот лес крайне плохо, деревья явно болели, возможно, подверглись какому-то заражению. Они были кривыми, словно безумный друид специально их корежил, стволы и листья багрового цвета, а в густых кронах иногда мелькали какие-то тени. Кусок этой измененной флоры был не маленьким – метров четыреста, за ним высокая кованая ограда, которая отделяла дворец правителя (а что еще могло быть?) от остального города. Вокруг ограды располагалось очень широкая улица, шагов сто шириной, скорее, это была даже площадь, в центре которой находился парк и остальные строения дворцового комплекса. На другой стороне площади возвышалось еще одно большое здание, которое чудом устояло, и было одним из немногих выглядевших относительно целыми. Оно тоже купольное, наверное, можно его считать вторым по величине в городе, этажей восемь. Когда-то белое, теперь оно закопченное, с выбитыми окнами, покрытое каким-то густым вьюном, но уже обычным, не багровым, а вполне себе зеленым. Большое здание, если бы Константин был туристом, то он бы предположил, что это сенат, парламент или нечто, приближенное к ним. Вообще, вокруг дворца располагались либо богатые красивые особняки, причем многие имели собственные парковые зоны, в центре города это было наверняка очень дорого, либо министерства, во всяком случае, они не походили на частные строения. От многих остались только остовы, некоторые лежали грудами белого мрамора.

Больше всего незнакомый город напоминал старый Петербург. За богатым кварталом шли дома попроще, но все равно довольно престижные. С высоты была отлично видна широкая река, запертая в гранитные берега. Хоть все и было в серой дымке, но Константин к ней адаптировался, и теперь видел гораздо дальше, чем в первые минуты своего прибытия. Река делила город напополам, красивая набережная с другой стороны была уже беднее, похоже, этот берег принадлежал аристократии и зажиточным торговцам или, как их тут звали, купцам? Противоположный – простому люду. Хотя, что значит, простому? Если это столица, то жить в ней все равно довольно дорого, окраины наверняка – та еще нищета. Но с крыши дворца их не разглядеть, все, что дальше километра, тонуло в сгустившейся тьме.

Надо сказать, что город впечатлял, жаль, целиком его обозреть не получалось. Константин обошел купол, насколько это было возможно, вернувшись на прежнее место, лучшей площадки для наблюдения сложно было сыскать. Внимательно осмотрев окружающую дворец местность, он не нашел следы боев. Черт его знает, что тут случилось? Может, аналог ядерной бомбы скинули на дворец, может, еще какая хрень, но точно что-то произошло внутри, а потом как-то выплеснулось наружу. Одно ясно – все это произошло очень давно. Если бы академик, который его сюда закинул, спросил, сколько? Воронцов бы пожал плечами и наугад ляпнул: «Лет сто, наверное». Загадка – почему город не восстановился, куда делись люди, его беспокоила гораздо больше. Если он прав, это столица, то почему ее оставили? Ладно, оставили ее сто лет назад, но почему не вернулись, ведь не единственный же это город на континенте? Больше всего Константин жалел, что у него нет бинокля.

– А город не такой уж и мертвый, – пробормотал он про себя, глядя, как над городом кружат птицы или что-то похожее на них.

Рассмотреть в серой дымке их нормально не получалось. Он обратил свой взгляд на руины, вдалеке что-то быстрое пересекло небольшую улицу и скрылось в разрушенном доме.

– Слишком быстрое, – произнес вслух Воронцов. – А я голый, стою на крыше, ни одежды, ни оружия, ни информации. Блин, ну вот как так попасть-то умудрился?

Никто не ответил, да и кому отвечать-то? Да и вопрос-то, в принципе, риторический.

– Эй, академик, – задрав голову к небу, громко произнес Константин, – я все же добрался в другой мир. Думаю, вы в курсе, если меня не размазало по вашему коридору. Надеюсь, ваши уборщики рады, что им не нужно счищать мои останки. Не знаю, чего добились вы, но я в выигрыше, я жив, а вы идите на хер!

Поняв, что повторяется, и он это уже говорил, Константин махнул рукой и решил, что торчать на верхотуре, не самая лучшая идея. Пора спускаться, вот только это было не тривиальной задачкой. Дворцовый комплекс пострадал очень сильно. Аккуратно осмотрев уцелевшее, Воронцов огорченно вздохнул. Фактически устояла только часть фасада и кусок крыши, все остальное под ним сплошной завал, спуститься по которому без снаряжения, голышом – верная возможность покалечится. Единственный шанс – это пройти по краю обвалившийся крыши и спуститься через небольшую надстройку, надеясь, что там, под чудом уцелевшей крышей, найдется пол и возможность попасть в хоть как-то устоявшую часть дворца.

Приняв решение, Воронцов пошел в сторону чудом уцелевшей лестницы, которая вела на крышу другой части дворца. Та была вполне удобной – металлическая, с ржавыми клепками, но на вид вроде крепкая, несмотря на то, что кое-где ее довольно активно подточила ржавчина. Вот только все остальное здание было в плачевном состоянии и могло обрушиться в любой момент, но Константин старался об этом не думать. Наступив на верхнюю площадку одной ногой, он несколько секунд прислушивался к звукам, которые издавал металл. Тот не заскрипел и не шатался, и Константин перенес свой вес полностью на ступеньку, падать еще раз с пяти метровой высоты ему не хотелось, поэтому он выждал еще пару секунд. Но ничего не произошло, и он принялся спускаться, аккуратно проверяя каждую из них.

Крыша второго яруса дворца, как для себя обозвал перепад Воронцов, тоже была из железа, покатая, но не слишком. Он оказался на небольшой площадке, метра три четыре в ширину, рядом стояла что-то вроде будки с дверным проемом, дверь была на месте, и слегка приоткрыта, петли массивные, ржавые, дверь обита железом, тяжелая и толстая.

Константин неспешно потянул ее на себя, скрип несмазанных ржавых петель резанул по ушам. Мужчина замер, вглядываясь в черный провал чердака. Вроде повезло, и эта часть почти не пострадала. Никто на него оттуда не бросился. Постояв с минуту, он заглянул внутрь. Темень не сказать, что непроглядная, но серость никуда не исчезла, только стала гораздо гуще, из чердачных окошек внутрь попадал тусклый свет, дыр в уцелевшей части крыши тоже хватало, так что, он довольно быстро привык к подобному освещению. Сделав шаг вперед, Константин спустился по маленькой лестнице всего в пять каменных ступеней. Надо сказать, чердак не был чердаком в полном своем представлении, это можно было назвать полноценным этажом – чисто, стропила упрятаны под какие-то листы, похоже, деревянные, вроде фанеры, сейчас они разбухли от влаги, отовсюду торчали ржавые гвозди. Это слева, а вот справа была обвалившаяся часть, там все держалось на соплях, и приближаться к ней не рекомендовалось. Рядом с лестницей обнаружилась каморка, запертая на висячий замок. Ломиться туда Воронцов не спешил. Смысл? Скорее всего, там какой-то технический инструмент. Больше всего его заинтересовал труп, лежащий под одним из чердачных окон, скелет, обряженный в остатки какого-то мундира.

Константин не спеша направился к нему, внимательно глядя под ноги, за годы без присмотра людей, прохудившаяся крыша не способствовала долговечности здания. Очень бы не хотелось ухнуть в какой-нибудь провал, который внезапно образуется под его весом. Не сказать, что бывший детектив был тяжеловесом, при росте метр восемьдесят три он весил всего семьдесят девять килограмм. Но этому старому, разрушенному зданию хватит и такого. Но все же, оказалось, местные строить умели, пол хоть немного и поскрипывал, но держал.

Добравшись до скелета, Воронцов присел рядом. Он не ошибся, покойник и вправду был очень старым, много лет он лежал здесь. С причиной смерти неясно, никаких видимых повреждений видно не было. Рядом валялась сгнившая фуражка, от которой хорошо сохранился только плотный лакированный кожаный козырек. Его никто не трогал, одежда еще держалась, странно, что не сгнила, она напоминала френч, вот только при прикосновении начала расползаться. Если пофантазировать, то когда-то она была черного или темно-синего цвета, плотная и довольно теплая, на плечах что-то вроде эполетов. Брюки напоминали галифе с лампасами.

Воронцов, не брезгуя, обшарил карманы. На свет появился ржавый револьвер, настолько ржавый, что даже с хорошей мастерской с ним вряд ли можно было что-то сделать, и не менее ржавые патроны. В покореженном временем подсумке на прочном кожаном ремне обнаружились винтовочные патроны, сама винтовка в таком же плачевном состоянии валялась рядом. О том, чтобы использовать ее по назначению, и речи ни шло. А вот серебряные карманные часы выглядели неплохо, только Константину некуда их было убрать, хотя хотелось иметь что-то кроме наготы. Похоже, этот покойник был из охраны дворца, наверное, в его задачу входила борьба с вражескими снайперами, которые могли использовать крышу «сената» или «парламента» для вероятного обстрела комплекса. Но больше всего Воронцова заинтересовал патрон. Подняв потемневший от времени латунный цилиндрик, он внимательно его осмотрел. Буквы на донышке были вполне себе знакомыми, как и цифры. Неужели это одно из отражений Земли? Правда, что обозначает «Л.К.П.З.02», Константин не знал, он никогда особо не интересовался оружейным делом, хотя имел разрешение на ношение Макарова, а в армии с карабином Симонова и АК74 и однажды разбирал карабин Мосина, и даже стрелял из него на охоте. Вот что там творилось в оружейном деле царской России, было для него загадкой, знал, конечно, он и про Наганы, Маузеры, Лебели, винтовки Бердана и пулеметы Максима и Гатлинга. Но знания на названиях и заканчивались, опыта практического использования подобных раритетов он не имел.

За спиной со стороны обвала заскрипели доски, и Константин решил, что сидеть у трупа не стоит, а нужно двигать дальше, здесь он ничего полезного точно не найдет. Поднявшись, он, осторожно ступая, не хватало еще провалиться в сгнивший пол, прошел оставшиеся полсотни метров по чердаку. В двух местах пришлось перелезать через обвалившиеся стропила и потом зубами вытаскивать многочисленные занозы, но больше ничего интересного не нашел.

Спуск обнаружился в самом конце – железная лестница вела вниз. Она пострадала сильнее, железо было покорежено, в конце обрушившееся перекрытие частично загораживало вход, но пройти реально, главное, чтобы там, на другой стороне, была возможность покинуть здание. Воронцов обреченно вздохнул и, внимательно глядя под ноги, продолжил спуск. Миновав завал, он оказался в тупике широкого и очень длинного коридора, трещины в стенах, камни на полу, обломки перекрытий, но пройти реально, ему повезло, он оказался в наименее пострадавшей части дворца.