На той стороне

Глава четвертая

Выстрел и атака твари произошли одновременно. Нечто небольшое, словно маленькая обезьянка, едва дотягивающая ему до колена, полностью закутанная в черный туман, не чета чертику, вокруг того только крупные клочья скользили, прыгнула на Воронцова прямо с прилавка, на дистанцию в метра три. Раздался звон бьющегося стекла, это пуля разворотила банку с чем-то, напоминающие сигары. Константин промазал, а вот тварь нет, острые когти полоснули по предплечью руки, сжимающей револьвер. Крепкая кожаная куртка не смогла оказать сопротивления когтям очередного мутанта мертвого города. Резкая боль, оружие падает на пол, просто пальцы неожиданно отказались его держать. Отшатнувшись, Воронцов отскочил в сторону к противоположенной стороне комнаты, рука повисла плетью, заливая пол кровью, которая текла из трех глубоких ран. Как и давешний чертик, тварь была трехпалой, вот только по сравнению с ней, тот выглядел медленным и неуклюжим.

Тварь же, нанеся свой удар, ловко ухватилась левой лапой за верхнюю полку стеллажа и повисла на верхней конечности. Глядя на раненого человека, подтянув к себе длинные нижние лапы, вывернутые суставами назад, она уперлась во вторую полку, готовая атаковать. Несколько секунд ничего не происходило. Константин смотрел на тварь, тварь смотрела на него, уставившись на объект своими красными, словно рубины, глазами. Тьма вокруг нее была гораздо плотнее, Константин с трудом мог разглядеть силуэт своего врага. А еще у этой твари была аура ужаса, гораздо слабее, чем у «дементора», но вполне ощутимая, сердце прилично ускорилось, пульс зашкаливал, нательная рубаха прилипла разом к вспотевшей спине. И все это меньше, чем за десять секунд.

Тварь атаковала, но на этот раз Константин не стал подставляться под удар, а прыгнул вниз, стараясь левой рукой дотянуться до револьвера. Они разминулись с «черной обезьянкой», как теперь именовал нового мутанта Воронцов, в считанных сантиметрах. На этот раз тварь не дотянулась, она снова оказалась на полке, уцепившись за нее когтями, и, уставилась на Воронцова, замерла.

Сам же бывший детектив все же добрался до оружия, пальцы сомкнулись на рукояти. Он резко перевернулся на спину и выстрелил с пола, пуля угодила совсем рядом с тем местом, где еще мгновение назад был враг. Револьвер подбросило вверх, отдача у ствола оказалась серьезная, брызнула щепа, но «черная обезьянка» оказалась быстрее. Тварь стремительно, словно юла, ловко перехватываясь лапами, закручиваясь вокруг себя, сместилась на другую сторону стеллажа и теперь оказалась с правой стороны.

– Хочешь поиграть? – оставаясь лежать и держа на прицеле окутанную тьмой обезьяну, сквозь зубы процедил Воронцов. – Ну, падла, давай поиграем.

С левой руки он, конечно, стрелял гораздо хуже, но ведь почти попал, всего пару сантиметров левее бы взять.

Тварь задрала голову, словно прислушиваясь к человеческой речи, ее алые кровавые глаза блестели в сумраке торгового зала, несмотря на то, что солнце светило прямо в витрину, грязное, помутневшее стекло мешало солнечным лучам. И тут Воронцов осознал, вот почему сучья обезьянка свалила с левой стороны, там было светлее, чем в любом другом месте. Существу, закутанному во тьму, не нравился яркий свет.

– Ну что ж, – с трудом поднимаясь на дрожащие от слабости ноги и пятясь к витрине, прошипел Константин, при этом он старался не разорвать с тварью зрительный контакт. – Иди сюда, – почти ласково, словно уговаривая, произнес он.

С каждой секундой Воронцов ощущал, что правая рука совсем ему не повинуется, точно ледокаином обкололи, деревяшка деревяшкой, и это меньше, чем за минуту. И самое плохое, что это ползло по руке все выше и выше, еще немного, и он весь такой будет, живой, но деревянный. А потом его сожрут, а он даже не сможет пальцем пошевелить.

Тварь атаковала длинным красивым прыжком. Воронцов присел быстро, насколько смог, и выстрелил дважды. Палил он не в маленькую обезьянку, а в стекло витрины. Оно было толстым, но пуля оказалась сильнее. И повезло же, могло ведь получиться, просто пулевое отверстие, но нет, разбилось, как и было нужно. Со звоном посыпались на мостовую осколки, солнечные лучи залили все помещение. Тварь словно ослепла, она врезалась в стойку и, уцепившись за полку лапами, завертела башкой, не видя ничего вокруг себя. Тень, окутывающая ее, начала стремительно таять, открывая худое жилистое тельце. Револьверная тупоголовая пуля вошла прямо в центр хилой тощей груди. Когти твари разжались, и она рухнула на пол. Еще с минуту лапы твари подергивались, когти скребли по паркету, оставляя на плашках глубокие борозды. Наконец, она дернулась в последний раз, вытянулась во всю длину и замерла. А вместе с этим исчезла и давящая атмосфера ужаса, страха и тревожности. Теперь Воронцов смог вздохнуть с облегчением. Но больше всего его обрадовало, что пораненная правая рука начала оттаивать, и не прошло и пары секунд, как он смог снова пошевелить пальцами. А с мертвым мутантом происходило то же самое, что и с чертиком, еще не до конца рассеявшаяся под солнечными лучами тьма начала собираться в одной конкретной точке. Вот она сгустилась до максимума, и в лужу натекшей крови упал маленький антрацитовый шарик.

Воронцов убрал револьвер в кобуру, затем нагнулся и поднял его, осмотрел. Точно такой же, как и с чертика, холодный, но гораздо более плотный, словно тьмы в нем куда больше. Константин сунул находку в карман, теперь пора было заняться рукой, тем более она почти отошла от заморозки и начала болеть. «Бибизьянка» располосовала куртку без жалости, три широкие рваные дыры длинной сантиметров пять каждая, подкладка пропиталась кровью. Стянув куртку, Константин поморщился, прилетело хорошо, глубина в сантиметр, кровь сочилась обильно, оставляя на пыльном полу маленькие лужицы. Но Воронцов осознавал, что при таких ранах, хлестать должно гораздо сильнее, похоже, усиленная регенерация осталась с ним навсегда, и если все будет хорошо, то к утру и следа не останется. Достав пару обрывков простыни, которые он взял как раз на такой случай, он промыл глубокие царапины вином, оставив себе на пару глотков. Защипало, на глаза навернулись слезы. Воронцов, морщась, добил из горла остатки, сцепив зубы, принялся бинтовать. Левой рукой это было делать неудобно, но он справился. Пошевелил пальцами, те слушались, ему повезло, и тварь не повредила ничего важного, так, шкуру попортила. Подняв с пола нечто напоминающее сигариллу, свернутую из листов табака, он прикурил. Напряжение начало отпускать. О том, что табачный запах может привлечь еще кого нежеланного, Константин не думал, нужно было успокоить нервы, а сигарета вполне себе хороший способ. Да и табак был отличным. Достав портсигар, он по максимуму набил туда сигарил. Остальные запихнул в карман ранца, вышло немного – всего полсотни штук. Затем вспомнил кое-что важное. Вытащив револьвер, откинул барабан, вынул стреляные гильзы и вставил в гнезда новые патроны. Латунные цилиндрики, пахнущие порохом, завернул в тряпицу, чтобы не гремели и убрал в карман ранца, вдруг сгодятся. Вообще ему повезло, ни одной осечки, капсюли и порох благополучно пережили все эти годы, и сработали, как положено. Глянув на труп, он усмехнулся.

– Сходил, блин, за сигаретами.

К руке уже вернулась полная чувствительность, и теперь она ныла. Но поскольку никаких таблеток не было, то приходилось просто терпеть. Прихватив еще пару пакетов с табаком, Константин кое-как запихнул их уже поверх добытого и, сбив прикладом карабина, который значился в каталоге братьев Силовых, как винтовка Родимцева, кавалерийский вариант, остатки витрины, оглядел пустую улицу. Он нашумел, и на этот раз серьезно. И точно, на втором этаже дома напротив мелькнула шустрая тень, очень напоминающая чертика, но на залитую солнцем улицу он лезть не решился. Все же твари, отмеченные тьмой, очень не любили света. Откуда вообще взялась эта «бибизьянка»? Скорее всего, она пряталась где-то в доме и явилась, почуяв человека. Как она незаметно попала в зал, осталось для Константина загадкой.

Чертик снова появился в окне и уставился на человека своими глазами, напоминающими горящие угли. Воронцов прямо ощущал его желание напасть, но десять метров улицы были для него непреодолимой преградой. Бывший детектив вскинул карабин к плечу, дистанция плевая – и пятнадцати метров не будет. Мутант, словно почуял, что сейчас его шлепнут, мгновенно отпрянул, скрываясь в глубине дома. Вывод, который сделал Воронцов, был очень простым – чертик отлично знал, что такое человек с оружием, а значит, сталкивался с подобными ему. И он их опасался.

Подняв валяющуюся на полу куртку, Константин надел ее обратно, пора было возвращаться к первоначальному плану. После ранения его стало покачивать, слабость усиливалась, срочно требовалось поесть, и поесть плотно. Регенерация качала из организма последние резервы, и если он их не восполнит, то скоро просто рухнет.

Выбравшись наружу, Константин вернулся на центральную улицу и снова двинулся к реке, на этот раз, никуда не сворачивая.

Река, забранная в гранит, напомнила Неву. Вообще город был похож на старый Петербург. На набережной стояли длинные дома в три-четыре подъезда и четыре этажа, не больше, не меньше. Но сейчас ему было не до архитектуры. Первым открытием стал упершийся в фасад дома грузовик. Сложно было сказать, сколько он тут простоял, в кузов нанесло листьев из растущих на набережной деревьев, но ржавчины на смятой кабине было немного, скорее всего, с момента аварии прошел год, максимум, два.

Константин подошел к машине и заглянул в искореженную кабину. Осколки лобового стекла были покрыты бурыми пятнами. За рулем сидел скелет, кто-то очень неплохо его обгрыз, поскольку на костях остались глубокие следы от когтей или зубов. Сломанные кости грудной клетки говорили о том, что смерть водилы наступила в результате аварии, руль пробил грудь при столкновении со стеной. Больше никаких следов других людей он не нашел, если и были, то после аварии они ушли, бросив труп водителя.

Второй находкой стали следы боя на мосту – гильз, потемневших от времени, хватало, и два дочиста обглоданных костяка. Оружия рядом не было, видимо, забрали товарищи, или враги. Сколько прошло времени, Воронцов сказать не мог. Но ясно, что трупы не относятся к катастрофе, которая уничтожила этот город.

Мост был величественным, не сказать, что красивый или оригинальный, но рабочие постарались. Подобный он видел в Праге – каменный, широкий, массивный, со львами на парапетах. В общем, не жалкая поделка, сделано на совесть, монументально. Сто лет, или сколько там прошло, без ремонта простоял, и еще столько же простоит.

Константин огляделся, прикидывая, что делать дальше. С моста до воды было метров семь, рыбачить с такой высоты с его возможностями – это попросту тратить время. Он завертел головой и обнаружил небольшой причал, к которому вел вполне приличный спуск. Но больше всего его обрадовало то, что он увидел, как плещется рыба. Наверное, поэтому он не сразу засек приближающийся к мосту небольшой пароход с пулеметами на корме и на носу. На судне его тоже заметили, да и как не заметить стоящего на набережной одинокого человека, ошарашенно разглядывающего первых встреченных людей.

Вот только местным он чем-то не понравился. Мужики, стоящие за пулеметами, резко развернули свои скорострелки, и, не задавая вопросов, без всякого предупреждения обрушили на Константина шквал огня. Если бы не гранитный парапет, за который он рухнул, тут бы вся история попаданца поневоле и кончилась. Обстрел мгновенно стих, корабль сокращал дистанцию.

Воронцов высунул башку и что есть мочи заорал:

– Эй, на борту, харэ шмалять!

Но в ответ новая очередь прошлась у него над головой, которую он успел вовремя спрятать. Больше он высовываться не рисковал, местные были не расположены к общению. Видимо, любой человек в этом городе расценивался ими, как угроза, иначе они хотя бы попытались поговорить.

Через пять минут кораблик, не спеша прошел мимо, миновал мост и стал удаляться. Воронцов все же еще раз решил высунуться, попробовать еще раз пообщаться, но ему тут же продемонстрировали, что пулеметчики бдят, и про него не забыли. Короткая очередь заставила его снова нырнуть в укрытие.

– Чтобы ты сдох, пидор, – громко крикнул Воронцов вслед удаляющемуся кораблю. Потом вспомнил, что в конце девятнадцатого века в Российской империи этого слова не было, поэтому заорал, – мужеложец.

Корабль имел какой-то странный тихий движок, поэтому Воронцова точно услышали. Почему он так решил? Да просто в ответ прилетела короткая очередь в три патрона, и его снова обдало гранитной крошкой. Хоть и было желание стрельнуть вслед и снять кого-то из людей, сбежавшихся на корму, посмотреть на него, но не стал. Да и далековато уже, не такой он и хороший стрелок, сто пятьдесят метров по движущейся мишени – это точно не его дистанция.

Наконец, корабль скрылся из виду. Воронцов поднялся, отряхнул налипшие на мундир прошлогодние листья, которые ковром устилали набережную, и огляделся. Все же стрельба не прошла без последствий, в доме на другой стороне реки в окне мелькнула очередная тварь, закутанная во тьму. А еще он обнаружил кота, похожего на того, что решил полакомиться мертвым чертиком, и который схлестнулся со здоровенной птицей за тушку мутанта. Он несколько секунд стоял посреди улицы, но поняв, что человек жив, и готов к бою, в два прыжка скрылся среди руин.

– Беги, – напутствовал его Константин и отправился к обнаруженной пристани.