Слово I

В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы нахожу благовременным предложить вам наставление о молитве — главном деле храма. Храм есть место молитвы и поприще ее развития. Для нас введение в храм есть введение в дух молитвенный. И сердце благоволит Господь именовать храмом Своим, куда входя умом, предстоим Ему, восхождение к Нему возбуждая, как благовонное курение фимиама. Будем же учиться, как этого достигнуть!

Собираясь в храм, вы, конечно, молитесь. И здесь совершая молитву, наверное, и дома не оставляете ее. Потому излишне было бы говорить вам о нашей обязанности молиться, но никак, думаю, не излишне указать вам два-три правила, как совершать молитву, если не в научение, то в напоминание. Дело молитвы есть первое дело в христианской жизни. Если в отношении к обычному порядку дел верно присловье «век живи — век учись», то тем паче оно приложимо к молитве, действие которой не должно иметь перерыва и степени которой не имеют предела.

Припоминаю мудрое обыкновение древних святых отцов, по которому они, приветствуя друг друга при встрече, не о здоровье и не о чем другом спрашивали, а о молитве, говоря: как идет или как действует молитва? Действие молитвы у них было признаком жизни духовной, и они именовали ее дыханием духа. Есть дыхание в теле — живет тело, прекратится дыхание — прекращается жизнь. Так и в духе. Есть молитва — живет дух, нет молитвы — нет жизни в духе.

Не всякое, однако же, совершение молитвы, или молитвословие, есть молитва. Стать перед иконой дома или в храме и класть поклоны — еще не есть молитва, а принадлежность молитвы; читать молитвы на память или по книжке или слушать другого, читающего их, — еще не есть молитва, а только орудие, или способ, обнаружения и возбуждения ее. Сама молитва есть возникновение в сердце нашем одного за другим благоговейных чувств к Богу — чувства самоукорения, преданности, благодарения, славословия, прощения, усердного припадания, сокрушения, покорности воле Божией и прочих. Вся забота наша должна быть о том, чтобы во время наших молитвословий эти и подобные им чувства наполняли нашу душу, чтобы, когда язык читает молитвы или ухо слушает, а тело кладет поклоны, сердце не было пусто, а в нем присутствовало бы какое-либо чувство, к Богу устремленное. Когда есть эти чувства, молитвословие наше есть молитва, а когда нет — оно не есть еще молитва.

Кажется, что проще и естественнее для нас, как не молитва, или устремление сердца к Богу? А между тем оно не у всех и не всегда бывает. Его надо возбудить и возбужденное укрепить, или, что то же, надо воспитать в себе дух молитвенный. Первый к тому способ — чтение или слушание молитвословий. Совершай как следует молитву — и непременно возбудишь и укрепишь в сердце твоем восхождение к Богу, или войдешь в дух молитвенный.

В молитвословах наших помещены молитвы святых отцов — святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, преподобных Ефрема Сирина, Макария Египетского и других великих молитвенников. Будучи исполнены молитвенным духом, они изложили внушенное этим духом в слове и передали это нам. В молитвах их движется великая молитвенная сила, и кто всем вниманием и усердием проникает в них, тот в силу закона взаимодействия непременно вкусит силы молитвенной, по мере сближения настроения своего с содержанием молитвы. Чтобы молитвословие наше сделать нам действенным средством к воспитанию молитвы, надо так совершать его, чтобы и мысль, и сердце воспринимали содержание молитв, составляющих его. Укажу три самых простых приема для этого: не приступай к молитвословию без предварительного, хотя бы краткого, приготовления; не совершай его кое-как, но со вниманием и чувством; не тотчас по окончании молитв переходи к обычным занятиям.

Пусть молитвословие у нас самое обычное дело, но никак нельзя, чтобы оно совершалось без приготовления. Что обычнее чтения или письма для умеющих читать и писать? Между тем, однако же, садясь писать или читать, не сразу начинаем дело, а несколько медлим перед тем, по крайней мере, чтобы принять удобное положение. Тем паче перед молитвой необходимы приготовительные действия, особенно тогда, когда предшествовавшее занятие было совсем из другой области.

Итак, приступая к молитвословию, утром или вечером, постой немного, или посиди, или походи, и потрудись в это время отрезвить мысль, отвлекши ее от всех земных дел и предметов. Затем помысли, Кто Тот, к Кому обратишься ты в молитве, и кто ты, начинающий теперь молитвенное к Нему обращение, — и возбуди в душе соответственное тому настроение самоуничиженного и проникнутого благоговейным страхом предстояния Богу в сердце. В этом все приготовление — благоговейно стать пред Богом, — малое, но немалозначительное. Тут полагается начало молитвы; доброе же начало — половина дела.

Так установившись внутренне, стань затем перед иконой и, положив несколько поклонов, начинай обычное молитвословие: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины...» и т.д. Читай неспешно, во всякое слово вникай и мысль всякого слова до сердца доводи, сопровождая это поклонами. В этом все дело чтения молитвы, Богу приятного и плодоносного. Вникай во всякое слово и мысль слова доводи до сердца, или иначе — понимай, что читаешь, и понятое чувствуй. Других правил не требуется. Эти два — понимай и чувствуй, — исполненные как следует, украшают всякое молитвословие полным достоинством и сообщают ему плодотворное действие. Читаешь: «Очисти ны от всякия скверны», — восчувствуй скверну свою, возжелай чистоты и уповательно взыщи ее у Господа. Читаешь: «Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим», — и в душе своей всем прости и сердцем, всем все простившим, проси себе у Господа прощения. Читаешь: «Да будет воля Твоя», — и в сердце своем участь твою совершенно предай Господу и изъяви беспрекословную готовность благодушно встретить все, что Господу угодно будет послать тебе. Если будешь так действовать при всяком стихе твоей молитвы, то у тебя будет надлежащее молитвословие.

Чтобы успешнее можно было совершать его таким образом, вот что сделай:

1) Имей молитвенное правило, с благословения духовного отца твоего, не большое, такое, которое мог бы ты исполнять неспешно, при обычном течении твоих дел.

2) Прежде чем молиться, в свободное время вчитывайся в молитвы, входящие в твое правило, пойми полно каждое слово и прочувствуй его, чтобы тебе наперед знать, что при каком слове должно быть у тебя на душе, а еще лучше, если положенные молитвы заучишь на память. Когда сделаешь так, то во время молитвословия тебе легко будет понимать и чувствовать. Останется одно затруднение: мысль летучая все будет отбегать на другие предметы.

Тут вот что надо:

3) Надо употребить напряжение для сохранения внимания, зная наперед, что мысль будет отбегать. Потом, когда во время молитвы она отбежит, возврати ее, опять отбежит — опять возврати, и так всякий раз. Но всякий раз то, что прочтено во время отбегания мысли, а следовательно, без внимания и чувства, не забывай снова прочитывать; и хоть бы мысль твоя несколько раз отбегала на одном месте, несколько раз читай его, пока не прочтешь с понятием и чувством. Одолеешь однажды это затруднение — в другой раз, может быть, оно не повторится или повторится не с такой силой. Так надо поступать, когда мысль отбегает и рассеивается. Но может быть и то, что иное слово так сильно подействует на душу, что душе не будет хотеться простираться далее в молитвословии, и хоть язык читает молитвы, а мысль все отбегает назад, к тому месту, которое так подействовало на нее.

В таком случае

4) остановись, не читай далее, а постой вниманием и чувством на том месте, попитай свою душу им или теми помышлениями, которые оно будет производить. И не спеши себя отрывать от этого состояния; так что если время не терпит, оставь лучше недоконченным правило, а этого состояния не разоряй. Оно будет осенять тебя, может быть, и весь день, как Ангел Хранитель! Такого рода благодатные воздействия на душу во время молитвословия означают, что дух молитвы начинает внедряться и что, следовательно, сохранение этого состояния есть самое надежное средство к воспитанию и укреплению в нас молитвенного духа.

Наконец, когда закончишь свое молитвословие, не тотчас переходи к каким-либо занятиям, но тоже хоть немного постой и подумай, что тобою совершено и к чему тебя это обязывает, стараясь, если дано что-либо восчувствовать во время молитвы, сохранить это и после молитвы. Впрочем, если кто точно совершит свое молитвословие как следует, тот и сам не захочет быстро озабочиваться делами. Таково уж свойство молитвы! Что предки наши говорили, возвратившись из Царьграда (послы князя Владимира, побывавшие на богослужении в Константинополе. — Примеч. ред.) — кто вкусит сладкого, не захочет горького, — то сбывается со всяким, хорошо помолившимся. И ведать должно, что вкушение сей сладости молитвы и есть цель молитвословия и что если молитвословие воспитывает дух молитвенный, то именно через это вкушение.

Если будете исполнять эти немногие правила, то скоро узрите плод труда молитвенного.

А кто исполняет их и без этого указания, конечно, уже вкушает сей плод. Всякое молитвословие оставит след молитвы в душе, непрерывное продолжение его в том же порядке вкоренит ее, а терпение в этом труде привьет и дух молитвенный. Его и да дарует вам Господь, молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы!

Это я указал вам первый, начальный способ воспитания духа молитвенного, — то есть сообразное со своим назначением совершение молитвословия дома утром и вечером и в храме. Но это — не все еще. Другой способ, если Бог поможет, укажу завтра. Аминь.

21 ноября 1864 г.

Слово II

Вчера я показал вам один способ воспитания в себе духа молитвенного, а именно: сообразное со своим назначением совершение наших молитвословий. Но здесь полагается только начало науке молитвенной, надо идти дальше. Припомните, как учатся, например, языкам. Сначала заучивают слова и обороты речи по книгам. Но на этом одном не останавливаются, а стараются с их помощью постепенно научиться правильно вести долгую речь на изучаемом языке. Так надо поступать и в деле молитвы. Навыкаем мы молиться по молитвословам, молясь посредством готовых молитв, переданных нам Господом и святыми отцами, преуспевшими в молитве. Но на этом одном останавливаться не должно; надо простираться далее и, навыкнув умом и сердцем обращаться к Богу с посторонней помощью, надо делать опыты и своего собственного возношения к Нему, доходить до того, чтобы душа сама своею, так сказать, речью вступала в молитвенную беседу с Богом, сама возносилась к Нему и Ему себя открывала и исповедовала, что есть в ней и что желательно ей.

И этому надо учить душу. Укажу вам коротко, что должно делать, чтобы преуспеть в этой науке.

И навык молиться по молитвословам с благоговением, вниманием и чувством к тому же ведет, ибо как из переполненного сосуда сама собою изливается вода, так и из сердца, посредством молитвословий исполнившегося святых чувств, сама собою начнет исторгаться своя молитва к Богу. Но есть и особые, исключительно к этой цели обращенные правила, которые и да положит себе исполнять всякий, желающий успеха в молитве.

Отчего это, скажите, сколько лет иногда молятся по молитвословам — и все еще не имеют молитвы в сердце? Между прочим, думаю, оттого, что только в то время несколько и напрягаются возноситься к Богу, когда совершают молитвенное правило; во все же прочее время и не вспомнят о Боге. Кончат, например, свои утренние молитвы и думают, что в отношении к Богу все тем и исполнено; затем целый день — только дело за делом, а к Богу и не обратятся; разве к вечеру придет на мысль, что вот опять скоро надо становиться на молитву и совершать свое молитвословие. От этого бывает, что если и дает Господь какое доброе чувство утром, его заглушает суета и многодельность дня. Оттого же и вечером не бывает охоты молиться, — человек никак не совладает с собою, чтобы хоть немного умягчить свою душу, и молитва вообще худо спеется и зреет. Вот эту неправость (не всеобщую ли почти?) и нужно исправить, то есть надо сделать так, чтобы душа не тогда только к Богу обращалась, когда стоишь на молитве, но и в продолжение всего дня насколько можно непрерывнее возносилась к Нему и пребывала с Ним.

Для этого, в первую очередь, надо в продолжение дня чаще взывать к Богу из сердца краткими словами, судя по нужде души и текущим делам. Например, начинаешь какое-нибудь дело, говори: «Благослови, Господи», заканчиваешь его, говори: «Слава Тебе, Господи», — и не языком только, но и чувством сердца. Страсть какая-то поднимется в душе — говори: «Спаси, Господи, погибаю». Находит тьма помышлений смутительных — взывай: «Изведи из темницы душу мою». Предстоят неправые дела, и грех влечет к ним — молись: «Настави мя, Господи, на путь» или: «Не даждь во смятение ноги моея». Грехи подавляют и влекут к отчаянию — возопи мытаревым гласом: «Боже, милостив буди мне грешному». Так и в каждом случае. Или просто почаще говори: «Господи, помилуй; Владычице Богородице, помилуй мя; Ангеле Божий, хранителю мой святый, защити мя». Или другим каким-либо словом взывай. Только насколько можно чаще делай эти воззвания, всячески стараясь, чтобы они из сердца исходили, как бы выжатые из него. Когда будем так делать, частые будут у нас совершаться умные к Богу восхождения из сердца, частые к Богу обращения, частая молитва, а это учащение привьет навык умного собеседования с Богом.

Но чтобы душа стала так взывать, надо прежде заставить ее все обращать во славу Божию — всякое свое дело, большое и малое. И это есть второй способ, как научить душу чаще днем обращаться к Богу. Ибо если положим себе в закон исполнять эту апостольскую заповедь, чтобы все во славу Божию творить, даже если едим или пьем (см. 1 Кор. 10, 31), то непременно при каждом деле вспомним о Боге, и вспомним не просто, а с опасением, как бы не поступить в каком-либо случае неправо и не оскорбить Бога каким-либо делом. Это и заставит обратиться к Богу со страхом и молитвенно просить помощи и вразумления. Так как мы почти непрестанно что-нибудь делаем, то почти непрестанно будем молитвенно обращаться к Богу и, следовательно, почти непрерывно проходить науку молитвенного возношения к Богу в душе.

Но чтобы и это, то есть делание всего во славу Божию, душа исполняла как должно, надо настроить ее на это с раннего утра, — с самого начала дня, прежде чем изыдет человек на дело свое и на делание свое до вечера (Пс. 103, 23). Настроение такое производится богомыслием. И это есть третий способ обучения души частому обращению к Богу. Богомыслие — это благоговейное размышление о Божественных свойствах и действиях и о том, к чему обязывает нас ведение их и отношение их к нам; это размышление о благости Божией, правосудии, премудрости, всемогуществе, вездесущии, всеведении, о творении и промышлении, об устроении спасения в Господе Иисусе Христе, о благодати и слове Божием, о святых Таинствах, о Царстве Небесном. О каком из этих предметов ни начни размышлять, размышление это непременно наполнит душу благоговейным чувством к Богу. Примись размышлять, например, о благости Божией — и увидишь, что ты окружен милостями Божиими и телесно, и духовно. И только если ты камень, то не падешь пред Богом в смиренном излиянии чувств благодарения. Станешь размышлять о вездесущии Божием — уразумеешь, что ты всюду пред Богом и Бог пред тобою, и не сможешь не исполниться благоговейным страхом. Начни размышлять о всеведении Божием — познаешь, что ничто в тебе не сокрыто от ока Божия, и непременно решишь быть строго внимательным к движениям своего сердца и ума, чтобы не оскорбить как-нибудь всевидящего Бога. Будешь рассуждать о правде Божией — уверишься, что ни одно худое дело не остается без наказания, и непременно вознамеришься очистить все грехи свои сердечным сокрушением и покаянием пред Богом. Так, о каком свойстве и действии Божием ни начни рассуждать, это исполнит душу благоговейных чувств и расположений к Богу. Богомыслие устремляет все существо человека прямо к Богу, и потому это самый прямой способ приучить душу возноситься к Богу. Самое приличное и удобное для этого время — утро, когда душа еще не обременена множеством впечатлений и деловыми заботами, а именно, — после утренней молитвы. Закончишь молитву, сядь и с освященной в молитве мыслью начинай размышлять сегодня об одном, завтра о другом Божием свойстве и действии и производи в душе соответственное тому расположение. «Иди, — говорил святитель Димитрий Ростовский, — иди, святое богомыслие, и погрузимся в размышление о великих делах Божиих», и проходил мыслью или дела творения и промышления, или чудеса Господа Спасителя, или Его страдания, или что-либо другое, умягчал тем свое сердце и начинал изливать душу свою в молитве. Так и всякий может делать. Труда немного, только нужно желание и решимость, а плода много.

Итак, вот три способа, как, кроме молитвенного правила, научить душу молитвенно возноситься к Богу: посвящать утром немного времени богомыслию, всякое дело обращать во славу Божию и часто обращаться к Богу краткими воззваниями.

Когда утром хорошо будет совершено богомыслие, оно оставит глубокое настроение к помышлению о Боге. Помышление о Боге заставит душу всякое свое действие, и внутреннее и внешнее, совершать с осторожностью и обращать во славу Божию. А то и другое поставят душу в такое положение, что из нее часто будут исторгаться молитвенные воззвания к Богу. Эти три способа — богомыслие, творение всего во славу Божию и частые воззвания — самые действенные орудия умной и сердечной молитвы. Всякое из них возносит душу к Богу. Кто решил упражняться в них, тот скоро приобретет навык полагать в сердце своем восхождение к Богу. Труд этот похож на восхождение на гору. Чем выше поднимется кто на гору, тем свободнее и легче дышит. Так и здесь, чем больше кто приобретает навык к этим упражнениям, тем выше подымает душу, а чем выше поднимается душа, тем свободнее действует в ней молитва. Душа наша по природе — обитательница Божественного горнего мира. Там бы ей следовало быть неисходно и мыслью, и сердцем, но груз земных помышлений и пристрастий влечет и тянет ее до́лу. Указанные способы мало-помалу отрывают ее от земли, а там и совсем оторвут. Когда же совсем оторвут, тогда душа вступит в свою область и будет сладостно обитать горе — здесь сердечно и мысленно, после же и самим существом своим сподобится пред лицом Бога пребывать в ликах Ангелов и святых. Чего да сподобит всех вас Господь благодатию Своею. Аминь.

22 ноября 1864 г.

Слово III

Я объяснил вам коротко два вида, или две степени, молитвы: молитву читательную, когда молимся Богу чужими молитвами, и молитву мысленную, свою, когда умно возносимся к Богу через богомыслие, посвящение всего Богу и частые воззвания к Нему из сердца.

Но это еще не все — есть третий вид, или степень, молитвы, который и составляет настоящую молитву и к которому два первые служат только приготовлением. Это непрестанное обращение ума и сердца к Богу, сопровождаемое внутренней теплотой, или горением духа. Это — предел, до которого должна дойти молитва, и цель, которую должен иметь в виду всякий молитвенный труженик, чтобы не бесполезно трудиться в деле молитвы.

Помните, как говорится о молитве в слове Божием. Бдите и молитесь, — говорит Господь (Мф. 26, 41). Трезвитесь, бодрствуйте, — учит апостол Петр (1 Пет. 5, 8). Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней (Кол. 4, 2); непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17); всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом (Еф. 6, 18), — заповедует апостол Павел, объясняя в других местах и причину, почему так бывает и так должно быть, — потому что жизнь наша сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3, 3) и Дух Божий живет в нас (1 Кор. 3, 16), Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим. 8, 15). Из этих указаний и заповедей не можете не видеть, что молитва не есть какое-либо однократное, прерывчатое действие, а есть состояние духа, постоянное и непрерывное. Подобно тому, как постоянны и непрерывны в теле дыхание и биение сердца.

Поясню вам это примером. Солнце стоит в центре, а вокруг него ходят все наши планеты, все тяготеют к нему и все непрестанно обращены к нему какой-либо стороною. Но что солнце в мире вещественном, то в мире духовном Бог — умное солнце. Перенеситесь мыслью на небо, что узрите там? Ангелов, которые, по слову Господа, всегда видят лице Отца своего Небесного (Мф. 18, 10). Все бесплотные духи и все святые на небе обращены к Богу, на Него устремляют умные очи свои и оторвать их от Него не хотят, по причине неизреченного блаженства, источаемого этим лицезрением Божиим. Но что Ангелы и святые делают на небе, то нам надлежит приучаться делать на земле, навыкать ангелоподобному непрестанному молитвенному предстоянию Богу в сердце своем. Кто этого достигнет, только тот сделается настоящим молитвенником.

Как же сподобиться такого великого блага? Отвечу на это коротко так: надо трудиться в молитве неутомимо, ревностно, уповательно, домогаясь достигнуть, как обетованной земли, горения духа при трезвенном внимании к Богу. Трудись в молитве и, молясь обо всем, более всего молись об этом пределе молитвы — горении духа — и точно получишь искомое. Так удостоверяет преподобный Макарий Египетский, делом понесший труд и вкусивший плоды молитвы. «Если, — говорит он, — не имеешь молитвы, трудись в молитве, и Господь, видя труд твой и по труду терпеливому в ней, как усердно желаешь ты этого блага, подаст тебе сию молитву». Труд только до этого предела. Когда же возгорится огонь, о котором говорит Господь: Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! (Лк. 12, 49), — тогда прекращается труд, начинается легкое, свободное, разливающее отраду молитвование.

Не подумайте, что тут подразумевается какое-либо очень высокое, недосягаемое для житейских людей состояние. Нет. Оно точно есть высокое состояние, но достижимо для всех. Ведь и всякий иногда чувствует во время молитвы прилив теплоты и усердия, когда душа, отрешившись от всего, глубоко входит в себя и горячо молится Богу. Вот это по временам бывающее как бы наитие молитвенного духа надо довести до постоянного состояния — и будет достигнут предел молитвы.

Средство к тому, как я сказал, — молитвенный труд. Когда трут дерево о дерево, оно согревается и дает огонь. Так, если и душу тереть в труде молитвенном, она дает наконец огнь молитвенный. Труд молитвенный составляет должное совершение тех двух видов молитвы, о которых я уже говорил, а именно: благоговейное со вниманием и чувством совершение обычных наших молитвословий и потом обучение души часто возноситься к Богу через богомыслие, обращение всего во славу Божию и частые взывания к Богу из сердца. Молимся мы утром и вечером: расстояние большое. Если только в это время обращаться к Богу, то хоть и усердно кто молится, днем или ночью все опять рассеется, и к молитвенному времени душа снова станет холодна и пуста, как прежде. Пусть и вновь усердно помолишься, но если опять охладеешь и рассеешься, что пользы?! Это будет значить — созидать да разорять, созидать да разорять; только труд. Если теперь положим себе не только утром и вечером совершать молитвенное правило со вниманием и чувством, но и кроме этого еще упражняться каждый день в богомыслии, каждое свое дело обращать во славу Божию и часто взывать к Богу из сердца краткими молитвенными словами, то этот долгий промежуток от утренней до вечерней молитвы и наоборот мы наполним частыми к Богу обращениями, частыми молитвенными действиями. Хоть это не будет непрестанная молитва, но молитва очень часто повторяемая, которая чем чаще будет повторяться, тем ближе будет подходить к непрестанной.

В любом случае этот труд стоит на переходе к непрестанной молитве как необходимая ступень. Ибо предположим, что вы исполняете этот труд каждый день, неопустительно, неутомимо, — смотрите, что должно произойти в душе вашей. Из богомыслия рождается страх Божий. Ибо страх Божий есть сам по себе постижение благоговейной мыслью и восприятие чувством бесконечных Божиих совершенств и действий. Из обращения всякого нашего дела во славу Божию рождается памятование о Боге, или хождение пред Богом, ибо вот что такое хождение пред Богом: что бы ты ни делал, помни, что ты пред Богом. Наконец, из частых воззваний к Богу или из частых исторжений из сердца благоговейных чувств к Богу рождается постоянное теплое, с любовью призывание имени Божия. Когда же посетят душу страх Божий, память Божия, или хождение пред Богом, и обращение сердца к Богу с любовью, или лелеяние сладчайшего имени Господа в сердце, — тогда непременно возгорится в сердце и тот духовный огонь, о котором я говорил в начале, и принесет с собою глубокий мир, непрестанное трезвение, живодейственное бодрствование. Человек вступит тогда в то состояние, выше которого ему на земле и желать не нужно и которое есть истинное предначатие блаженного состояния, ожидающего всех в будущем. Тут делом исполняется то, что говорил апостол: Жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3, 3).

Этих трех и добивайтесь в молитвенном труде вашем. Они — сами награда труда и вместе с тем ключ от сокровенного храма Царствия Небесного. Отворив ими дверь, входят внутрь, приводятся к подножию Престола Божия и от Отца Небесного сподобляются одобрительного слова, прикосновения и объятия, отчего все существо вопиет: «Господи, Господи! Кто подобен Тебе?» Об этом-то и молись в молитвенном труде и воздыхай каждый: «Когда приду и явлюся лицу Твоему, Господи? Взыска Тебе лице мое, лица Твоего, Господи, взыщу (Пс. 41, 3; 26, 8)».

Желающему знать, как усовершенствоваться в страхе Божием, памяти Божией и непрестанном призывании имени Божия, коротко отвечу: начни искать — и само дело научит, как найти; держись только одного закона: все то отстраняй, что мешает им, во всем том будь усердно прилежным, что благоприятно им. И дело научит этому различению.

Приложу только к этому указанию следующее. Когда начнете вы в сердце своем себя так чувствовать, как чувствует себя тело, со всех сторон обнимаемое теплотою, или когда начнете себя держать так, как кто-либо держит себя перед высокопоставленным лицом, со страхом и вниманием, как бы не оскорбить его чем-нибудь, несмотря на позволение ходить и действовать свободно, или увидите, что в душе вашей начинает то же бывать ко Господу, что бывает у невесты к возлюбленному жениху, тогда ведайте, что близ есть, при дверех сокровенный Посетитель душ наших, и внидет и возвечеряет в вас с вами (см. Откр. 3, 20).

И этих немногих признаков, думаю, достаточно для руководства ревностным искателям. Все же это сказано только с той целью, чтобы те из вас, которые усердствуют в молитве, знали последний предел молитвы и, мало потрудившись и малого достигнув, не подумали, что всего достигли, не ослабели бы оттого в труде и тем не положили преграды дальнейшим восхождениям по ступеням молитвы. Как по большим дорогам ставят столбы, чтобы идущие и едущие знали, сколько прошли и проехали и сколько еще остается, так в духовной нашей жизни есть своего рода указания, определяющие степень совершенства жизни, которые для того и обозначаются, чтобы ревнующие о совершенстве, зная, докуда дошли и сколько остается пройти, не останавливались на полдороге и тем не лишали себя плода трудов, который, может быть, тут и есть, сделай только два или три поворота.

Заключу слово мое усердною молитвою, да дарует вам Господь разум о всем, да все достигнете в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13). Аминь.

29 ноября 1864 г.

Слово IV

Раза три говорил я вам о молитве: и той, когда читают молитвы со вниманием, и той, когда сами возносятся к Богу умом и сердцем, и той, когда непрестанно в горении духа предстоят Богу. Разные степени и роды молитвы Господь указал нам, чтобы всякий, по мере сил своих, мог быть участником в молитвенном благе. Ибо дело молитвы есть великое дело. Оно, как я говорил, есть и свидетельство жизни духовной, и вместе с тем пища ее. Почему и заботиться о совершенстве в ней надобно больше всего.

Как преуспеть в каком роде молитвы, я отчасти поминал вам. Ныне хочу напомнить, в предостережение, что трудно, да и едва ли возможно преуспеть в молитве, если в то же время не будем заботиться о других добродетелях.

Если уподобим молитву ароматному составу, а душу сосуду для него, то вразумляемся, что как в дырявом сосуде не удержится аромат, так и в душе, через недостаток какой-либо добродетели теряющей целостность, не задержится молитва. Если уподобим молящегося целому составу тела, то найдем следующий урок — что как безногому, например, идти нельзя, хоть все прочее в нем здраво, так не сможет приступить к Богу или дойти до Бога в молитве не имеющий деятельных добродетелей. Вникните в наставления апостольские — и увидите, что молитва у них никогда не стоит одна, а всегда с целым сонмом добродетелей. Вот апостол Павел снаряжает христианина к духовной брани и облекает его во вся оружия Божия. Смотрите, в какие это. Опоясание чресл — истина, броня — правда, обувь — благовестие мира, щит — вера, шлем — упование, меч — глагол Божий (см. Еф. 6, 14-17). Вот орудия! И уже после всех них, как в некую крепость, поставляет он своего воина в молитву, говоря: Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом (Еф. 6, 18). И одною молитвою, конечно, можно одолеть всех врагов, но чтобы сильным быть в молитве, надо преуспеть в вере, уповании, ведении истины, в правде и во всем прочем. В другом месте тот же апостол, украшая душу брачными одеждами, как невесту Христову, говорит: Облекитесь... в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, прощение обид, любовь, мир, умудрение словом Божиим. И потом, как венец добро́ты, возлагает на голову молитву: Вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу (Кол. 3, 12, 16). И в других многих местах слова Божия молитва поставляется в неотлучном союзе со всеми добродетелями, как царица их, вслед которой они все устремляются и которая всех их влечет за собой, или еще лучше — как благоуханный цвет их. Как цветку, чтобы он явился и привлек взоры, должны предшествовать листья, ствол с ветвями и корень, так и молитве, чтобы она, как цветок, расцвела в душе, должны предшествовать и сопутствовать добрые духовные расположения и труды, которые по отношению к ней то как корень — какова вера, то как ствол с ветвями — какова многодеятельная любовь, то как листья — каковы все подвиги духовно-телесные. Когда насаждено в душе такое святое древо, тогда на нем то утром, то вечером, то в продолжение дня, судя по свойству его, будет свободно распускаться цветок молитвы и наполнять благоуханием всю нашу внутреннюю храмину.

Все это привожу я вам на память, чтобы кто из вас не подумал, что-де тружусь я в молитве — и довольно. Нет, надо обо всем вместе иметь заботу и ревность — и молиться, и во всякой добродетели преуспевать. Правда, что преуспеть в добродетелях нельзя без молитвы, но и трудиться в доброделании все же надобно и при молитве, чтобы молитве было в чем оказать нам свое содействие. И о том, чтобы преуспеть в молитве, тоже надо молиться; но труд молитвенный должен быть употреблен, как там — труд доброделания. Обо всем надо иметь попечение и во всем являть себя исправными. Ведь тут то же бывает, что в часах. Когда часы идут исправно и верно указывают время? Когда в них всякое колесико и всякая другая часть целы и стоят на своем месте и в своей связи. Так и во внутреннем, душевном нашем механизме: устремление духа, как стрелка, бывает верно, то есть прямо обращено к Богу, когда все другие части души целы и в своем стоят чине, в свою, так сказать, облечены добродетель. Какими именно добродетелями надо окружить молитву или какую именно молитвеннодобродетельную жизнь должен учредить у себя христианин, укажу вам не своим словом, а словом святителя Димитрия Ростовского, который кратко изображает это в следующем наставлении («Богодухновенное наставление христианское», часть 1). Прошу вникнуть!

1) От сна воставшу ти, первая мысль буди о Боге, первое слово и молитва к Богу, Создателю твоему и Содержителю живота твоего, могущему всегда мертвити и живити, поразити и исцелити, спасти и погубити.

2) Поклонися и воздаждь благодарение Богу, воздвигшему тя от сна и не погубившему со беззаконии твоими, но долготерпеливо ожидающему твоего обращения.

3) Положи начало к лучшему, глаголя со псаломником: рех, ныне начах (Пс. 76, 11) и прочее. Путь бо к небеси никтоже добре совершает, разве кто на вякий день добре начинает.

4) С утра буди в молитве Серафим, в делах Херувим, в обхождении Ангел.

5) Времени отнюдь вотще не изнуряй, кроме нужных исправлений.

6) Во всех делах и словах и в помышлениях ум имей в Боге; не написуй в уме что ино, кроме Христа Бога и Спаса.

7) К любви Божией себя возбуждай всячески, елико можеши, наипаче сие рассуждение со псаломником в себе глаголя: В поучении моем возгорится огнь (Пс. 38, 4).

8) Егоже изволяеши непрестанно любити Бога, на Того присутствование всегда внутренними очами да взираеши, и сего ради от всякого злого дела и слова и помышления престани. Почему вся честно, смиренно и с сыновнею боязнию твори, глаголи и помышляй.

9) Кротость с похвалою и смирение с честностию купно буди.

10) Слово тихо, смиренно, честно и полезно буди, молчаливость же да рассуждает словеса, яже имаши глаголати. А праздное и гнилое слово отнюдь да не исходит из уст твоих.

11) Смех аще случится, до осклабления (улыбки) только буди, и то не часто.

12) Ярости и запальчивости и свара блюдися, в гневе же умеренно имей себя.

13) В ядении и питии воздержание да хранится всегда.

14) Во всякой вещи снисходливый буди, и Бог тя ублажит, такожде и люди похвалят.

15) Смерть всему конец, о которой всегда молиться должно.

Видите, какое благолепное указуется житие христианину-молитвеннику. Правда, тут больше говорится о молитве, то есть об умном и сердечном к Богу обращении, но тут же означены и разные добродетели, и все они таковы, что без них и молитве нельзя состояться, что всякий сам испытает и узнает на деле, — стань только в молитве упражняться, как следует. Как станешь молиться, когда обременен невоздержанием, или возмущен гневом и досадою, или не в мире с кем пребываешь, или развлечен заботами, рассеянностью и прочим? А если этого не иметь, то надо иметь противоположное, то есть добродетели. Поэтому преподобный Иоанн Лествичник говорит о молитве, что она есть матерь и дщерь добродетелей.

Слыша это, иной подумает: «Какие большие требования! Какое тяжелое и грузное бремя! Где нам на это взять и сил, и времени»? Но воодушевитесь, братие! Совсем немного нужно, а надо возыметь только одно: ревность о Боге и спасении в Нем души своей. Душа по природе имеет много доброго, только оно забросано всякой дрянью. Как только возродится в душе ревность о спасении и богоугождении, тотчас все ее добро соберется около этого рвения, и в душе сразу появится немало добра. Потом рвение, укрепляемое благодатью Божией, при помощи этого начального добра начнет приобретать и всякое другое и обогащаться им — и все начнет расти постепенно. Само рвение уже имеет в себе зародыш молитвы. Естественной добротой она попитается на первый раз, а потом начнет питаться приобретаемой трудом добротою, и расти, и крепнуть, и возрастет и начнет петь и воспевать Богу в сердце благогласную и многосоставную песнь молитвенную.

Господь да поможет вам преуспеть в этом. Аминь.

20 декабря 1864 г.