На взлете

Расплата

Борис проснулся только к обеду.

– Ой! Как голова трещит. Неужели я вчера опять перебрал? Точно. Везде бутылки пустые. Теперь только бы до холодильника добраться, подлечиться, голову поправить. Он встал с постели охая, держась обеими руками за голову.

– Говорила мамочка мне: Борис, сынок, ты много пить начал. Почему? Сынок? Что с тобой? Что случилось? Почему ты пьешь? Нельзя так жить. Остановись. Борис открыл холодильник.

– У-у. Да тут еще есть. Слава Богу. Надо пацанам сказать, чтобы еще сгоняли. Борис открыл бутылку вина, сел в кресло.

– Хо-ро-шо! Холодненькое. О! Хорошо то как! А почему я пью? Мамочка. Никто меня не понимает. Одинок я. Ни семьи, ни детей. И любовь моя уже давно замужем. А потому, что не положено мне, по моему статусу, иметь жену и детей. Тут как? Женщины любят богатых и успешных. Неудачников никто не любит. А чтобы быть богатым и успешным, нужно быть бандитом. Он посмотрел в большое зеркало.

– А бандитам иметь жен не положено. Потому, как нельзя расслабляться, нужно всегда быть в форме.

– Понял Борька? Он улыбнулся. Да. Что-то я расслабился. Ладно Борька. Прорвемся. Он тихонько запел. Бутылку вина, я выпью до дна. Одна только ты понимаешь меня. Борис встал с кресла, вышел из комнаты с бутылкой. Прислушался.

– Народ! Почему так тихо? А – У! А где все? Ивашка! Он заглянул в комнату Ивана. Нет никого.

– Ивашка Брат! Ты где? Мамочка! Он заглянул в комнату Беллы. Нет никого. Борис посмотрел в гостиную с балкона.

– Клим? Макар? Где вы черти полосатые? Быстро все ко мне. Что случилось? Где все? Я что проспал конец света? Почему меня никто не разбудил? Он пошел дальше к комнате Вероники.

– Сестренка ты дома? Почему-то дверь ее закрыта. Он начал стучать в дверь.

– Сестренка! Почему ты закрылась? Открой. Это я, Борис. Не хочет открывать. Почему ты молчишь? Ты в порядке? Скажи почему никого нет? Скажи где все? Что случилось? Куда все подевались?

День выдался душный, с утра парило. Вероника после утреннего бассейна не стала на себя ничего надевать. Так и сидела в кресле в трусиках и легкой маечке, перед открытым окном. Слушала музыку в наушниках и в такт качала головой. Потому она и закрыла дверь на ключ. Да и не хотела она уже больше никого не видеть и не слышать. Она знала, что ее парень придет только вечером, а остальные ее не интересовали. Потому она никак не могла слышать, что происходило за дверью.

А за дверью Борис. Когда ему надоело стучать в дверь, он присел на корточки спиной к двери и пил с бутылки вино.

– А вдруг что-то случилось? Почему она не открывает и молчит? А вдруг там ей плохо? Моей сестренке. А я тут сижу под дверью, как дурак. Надо спасать сестренку. Эй кто-нибудь! Отзовитесь! Тишина. Куда все подевались? Борис отхлебнул с бутылки, подумал, отхлебнул еще. Поставил ее в сторону, пошел в свою комнату.

Борис коллекционировал топоры и ножи. В его спальне на одной стене была коллекция ножей, на другой стене коллекция топоров. Он подошел к стенке с топорами.

– Так. Эти маленькие, а эти большие. Наверно этот будет в самый раз. Он снял со стены топор и пошел к спальне Вероники. Еще раз на всякий случай постучал.

– Сестренка! Открой. Это я Борис. Он нашел в проеме двери язычок замка.

– Так. Чуть ниже. Он начал тихонько просовывать острие топора между косяком и дверью, начал отжимать дверь. Дверь легко открылась. Борис увидел Веронику в кресле в наушниках. Он успокоился и улыбнулся. Положил топор на пол, взял бутылку в руки, отхлебнул и пошел в сторону Вероники.

Борис взял маленький пуфик, который стоял перед зеркалом. Поставил его в метре от Вероники и сел на него, смотрел на Веронику попивая вино.

Вскоре Борису стало скучно так сидеть, глядя на ее спину. Он развернул кресло. Вероника сидела с закрытыми глазами и слушала громкую, модную песню, прихлопывая в ладоши и в такт качая головой. Борис начал громко смеяться, попивая вино.

Ему снова стало грустно, что его не замечают. Он потянулся к Веронике и с боку поцеловал ее коленку. Она вздрогнула. Закричала. Сняла наушники и начала кричать.

– Ты что сдурел, алкаш! Пошел вон! Кричала Вероника, махая руками и ногами.

– Мама! Мама!

– А мамы дома нет. И никого дома нет. Все куда-то подевались. Борис смеялся и разводил руками в сторону. Представляешь? Сестренка.

– Убирайся вон от сюда. Что ты тут расселся? Она пинала его в грудь ногами.

В гостиную вошел Никита. Он услышал крики Вероники и быстро побежал в верх по лестнице. Он забежал в комнату, схватил топор с пола и наотмашь ударил Бориса тупой стороной в висок. Борис упал с пуфика на пол и не вставал.

– Ты что дурак? Ты что больной? Ты что натворил? Придурок. Кричала в истерике Вероника.

– Я услышал твой крик. Когда забежал. Я подумал, что он пристает к тебе. Я же сказал, что убью любого, кто к тебе приблизится.

– Откуда ты взялся? Козел? Идиот? Она подбежала к Борису.

– Борис Леонидович! Борис Леонидович! Ой здесь кровь. А! Закричала она.

– Мама! Мама! Вероника выбежала из комнаты.

– Мама! Мама! Ты где? Помоги! Она забежала в комнату Беллы.

– Тут никого нет. Она зашла в комнату Ивана.

– Иван! Иван. Где все? Куда все делись? Вероника побежала в свою комнату.

– Я пощупал пульс. Пульса нет. Он умер.

– Как умер? Ты что дурак? А! А! А! Кричала Вероника.

– Что теперь делать? Мамочка! Господи! Что теперь делать?

– Делаем ноги, быстро.

– Какие ноги?

– Сматываться надо. Бежать. Быстро.

– Как бежать? Куда?

– Главное быстро.

– Куда бежать? Я никуда не пойду.

– Дура! Его брат, контуженный, разбираться не станет. Пристрелит обоих. Давай затащим его, в его комнату, как будто он пьяный лежит. Пока будут разбираться, у нас появится немного времени, а так нас сразу прибьют. Никита тащил Бориса за ноги волоком, а Вероника вытирала с пола кровь.

–И куда мы теперь побежим, нас же везде достанут? Найдут и прибьют. Плакала Вероника.

– В колотушки поедем, там нас никогда не найдут.

– Какие еще колотушки? Там, что нас будут колотить?

– Орехи там кедровые колотят. Потому и называются колотушки. Сейчас быстро заскочим ко мне домой. Я копил деньги на нашу свадьбу. На первое время хватит. Бежать. Бежать быстрей надо, пока никого нет.

–Г оворишь на первое время деньги есть? Это хорошо. Вероника вспомнила. Когда Борис узнал, что у нее день рождения он сказал: Сейчас я тебе дорогой подарок принесу. Жди меня здесь. Он вышел из комнаты, пошел вниз по лестнице. Она за ним украдкой, чтобы не видел.

Борис спустился по лестнице подвала в доме. Она приоткрыла дверь и смотрела за ним. Борис отодвинул старый шкаф, убрал кирпичи в стене, а там тайник. Он был очень пьяный, потому никак не мог вспомнить код сейфа.

– Единичка. Единичка. Это я и Ивашка, два брата и нолики. Почему же ты не открываешься? Бубнил он себе под нос.

– А. Вспомнил. Единичка. Единичка, а посредине нолики. Говорил он вслух.

– Смотри в его комнате все раскидано, везде бутылки.

– На кровать мы его все равно не поднимем. Давай положим его здесь на пол рядом с кроватью. Раной в низ, чтобы не было видно, ногами к двери, как будто он пьяный лежит.

– Ну все, давай бежим быстрей, пока никто не вернулся.

– Жди меня здесь, я быстро.

– Куда ты Вероника? Она схватила свой рюкзак и побежала вниз по лестнице в кладовку. Здесь хранились разные продукты, инструменты, корзины, банки, кастрюли, старые вещи, старый хлам. Вероника никак не могла сдвинуть старый, тяжелый шкаф. Затем она сообразила. Увидела воду в банке. Налила на пол под ножки, шкаф легко сдвинулся, как по маслу. Но какие кирпичики нужно убрать? Она не видела. Она торопясь хваталась за все подряд на уровне глаз, потому что он не приседал, а стоя их вытащил. Наконец она нашла нужные. Вот он и сейф. Она вспоминала код, его слова: Две единички. Мы два брата и нолики.

– Не открывается. Что же делать? Нужно что-то делать? Бежать. Ее колотило в нервном страхе. Руки тряслись.

– Бежать. Надо бежать. Спасать свою шкуру. Что там происходит на верху? Она не знала.

– Может бежать уже поздно? Может сейчас поднимусь и меня сразу пристрелят. Потом она вспомнила. Единичка. Единичка. Он сказал: Это я и Ивашка. А посредине нолики. Сейф открылся.

– Мама моя родная! Боже! Я же столько не унесу. Она начала складывать в свой рюкзак деньги. Чтобы не торчали, чтобы не видно было, что там пачки денег.

– А это что? Какой-то бархатный мешочек. Что-то мелкое твердое. Не будет же он хранить в сейфе всякую ерунду? Значит что-то ценное. Ладно прихвачу, потом разберусь.

– Боже какая удача! Все. Нужно быстро ставить все на место и бежать.

Когда Вероника и Никита выходили из дома, подъехала машина. В ней сидели Белла и Иван.

– А что это вы такие взъерошенные? Спросила Белла.

– Да мы тут немного, ну это… целовались. Смущенно улыбнулась Вероника.

– Весна. Знаете ли. Весна. Улыбался Никита. Вероника села к Никите, на мотоцикл и они медленно поехали.

– Вероника! Крикнула вслед Белла.

– Мам. Мы в кафе, перекусим, на дискотеку, а утром рано с ребятами на рыбалку.

– Ты что не придешь ночевать? Белла всегда переживала за дочь. Но никогда не вмешивалась в жизнь дерзкой дочери. Она чувствовала себя виноватой перед ней, что в погоне за копейкой уделяла ей мало внимания. Поэтому даже немного побаивалась, за ее крутой нрав. Она считала, что она уже совсем взрослая. Встречается с парнем и может уже даже скоро подарит ей внука или внучку. Она просто млела от счастья, от таких мыслей.

Белла стояла и смотрела вслед уезжающей дочери. Сейчас ее материнское сердце болело, страдало, как будто предчувствовало буду. Огромные слезы выкатывались из ее больших, бирюзовых глаз, стекали ручьем по горячим щекам и с подбородка падали на высокую грудь. Она сквозь линзы слез, долго смотрела на исчезающий в даль мотоцикл.

– Вероника! Куда же ты? Постой. Говорила она шепотом, протягивая руки вперед, как бы желая остановить дочь. Тем самым предостеречь ее от чего-то.

– Куда же ты дочка? Она скрестила руки на груди, стояла и качала головой из стороны в сторону. Иван подошел, обнял Беллу за плечи.

– Ну что ты мамочка, не плачь, нагуляется и вернется. Что она маленькая, что ли? Взрослая девушка. Белла повернулась, положила голову на его грудь. Тихонько всхлипывала, вздрагивая при этом.

А Вероника крепко держалась дрожащими руками за своего избранника. С ее глаз потекли горячие слезы. Она закрыла глаза. Ее слезы разлетались со щек в разные стороны от встречного ветра. Перед ее глазами стояла высокая, красивая женщина, ее мать. Вероника так хотела ее обнять на прощанье, попросить у нее прощенье.

Ведь в отличии от своей матери, она понимала, что может уже больше никогда не встретится с ней. Но времени совсем не было. Каждая секунда была дорога. Тогда она понимала, что промедление было смерти подобно. Нужно было бежать, бежать и чем быстрее, тем лучше. Как можно дальше от этого злополучного места.

– К тебе заезжать не будем, поехали сразу в эти, как их, погремушки.

– Колотушки.

– Да хоть хохотушки, время дорого.

– А как же деньги на первое время? Мои сбережения?

– У меня такие сбережения в рюкзаке, что нам хватит и на первое, и на второе, и на все времена, до самой старости! Нашим детям, и нашим внукам, и правнукам. Мы сказочно богатые Никита, кричала и хохотала Вероника.

– Ты что банк грабанула?

– Какой ты у меня догадливый, однако, Никита. Она вдруг подумала, что наверно ее мать и Иван уже зашли в дом и все увидели, может уже все знают, а может уже за ними погоня. От страха, эмоции девушки сменились. Теперь перед ее глазами была только дорога, только цель мчаться быстрее, чтобы быть как можно дальше.