На заре космонавтики

СОЗДАНИЕ ОБЩЕСТВА

В последних числах мая 1924 года на улицах Москвы были расклеены афиши, которые привлекли внимание почти каждого прохожего. И неудивительно: первое, что бросалось в глаза на этой афише, были слова: «Межпланетные путешествия». Это было объявление о докладе М. Я. Лапирова-Скобло.

М. Я. Лапиров-Скобло, крупный инженер и разносторонне образованный ученый, принадлежал к тем представителям интеллигенции, которые сразу после Октябрьской революции отдали свои знания, свой опыт народу и в тяжелейших условиях первых лет Советской власти, не покладая рук, работали там, где они были нужны. Когда в 1920 году В. И. Ленин собрал все лучшие силы русской науки и техники в знаменитой комиссии ГОЭЛРО, разработавшей план электрификации России, в числе членов комиссии был представитель Научно-технического отдела ВСНХ М. Я. Лапиров-Скобло.

Он был и заместителем председателя Научно-технического отдела Высшего Совета Народного Хозяйства, и заведующим отделом науки и техники редакции «Правды», и членом коллегии «Объединения электропромышленности», и руководителем кафедр в высших учебных заведениях, и членом Государственного совета, и членом коллегии Народного комиссариата связи... Впрочем, всего не перечислишь.

Где только не приходилось ему работать в двадцатые годы! Трудное это было время. Чуть ли не все надо было начинать сначала, прорех было видимо-невидимо, а культурных сил до крайности мало. В XXXVI Ленинском сборнике помещена телеграмма В. И. Ленина М. Я. Лапирову-Скобло, находившемуся тогда в заграничной командировке, в Берлине. В этой телеграмме, датированной 11 мая 1922 года, речь шла о закупке сельскохозяйственных машин для нашего, только-только начавшего тогда становиться на ноги, сельского хозяйства: «Примите все меры, — телеграфировал В. И. Ленин, — к скорейшей доставке в Москву Главземхозу двух ландбаумоторов, фрезеров Генриха Ланца. Промедление одного дня влечет непоправимый ущерб...»

Но несмотря на перегруженность многочисленными обязанностями, М. Я. Лапиров-Скобло внимательно следил за развитием современной науки. Он хорошо знал работы К. Э. Циолковского, был убежденным сторонником его научных идей и выступал в печати в их защиту. В 1927 году К. Э. Циолковский, перечисляя в одной из своих статей имена тех, кто содействовал распространению идеи межпланетных сообщений, писал: «Велика заслуга этих людей, потому что новые идеи надо поддерживать, пока они не осуществятся или пока не выяснится полная их несостоятельность, зловредность или неприменимость. Немногие имеют такую смелость, но это драгоценное свойство людей». Среди имен, названных Циолковским, было и имя М. Я. Лапирова-Скобло.

Когда члены Секции межпланетных сообщений обратились к М. Я. Лапиррву-Скобло с просьбой прочитать публичную лекцию в Политехническом музее, он охотно согласился.

Сообщая о предстоящей лекции Лапирова-Скобло, Лейтейзен просит Константина Эдуардовича прислать для продажи в киоске у входа в Большую аудиторию Политехнического музея книги «Ракета и космическое пространство», «Вне земли» и др.

К лекции в Политехническом музее готовились, как к большому событию. Успех ее превзошел все ожидания. Желающих попасть на лекцию было гораздо больше, чем мест в Большой аудитории. «Билеты были распроданы задолго до начала лекции, — сообщает на следующий день М. Г. Лейтейзен в письме К. Э. Циолковскому, — администрация Музея вынуждена была вызвать наряд милиции для того, чтобы удержать ломившуюся публику. Имевшаяся у нас литература, преимущественно Перельман, была распродана моментально. Очень досадно, что мы нt имели Ваших работ».

Об огромном интересе москвичей к лекции о межпланетных сообщениях свидетельствуют многочисленные записки лектору. В этих записках спрашивали и о том, есть ли жизнь на других планетах, и о том, когда начнутся полеты в космос. Авторы многих записок заявляли о своем желании участвовать в межпланетных экспедициях.

О чем же говорил М. Я. Лапиров-Скобло в своей — насколько мне известно, первой в России — публичной лекции о межпланетных сообщениях?

Начав с легенд, мифов и фантастических произведений о полетах на другие планеты, докладчик перешел к научным достижениям в этой области.

1881 год. Тюремная одиночка приговоренного к смертной казни народовольца Н. И. Кибальчича. Склонившись над рукописью, при тусклом свете огарка свечи ученый-революционер что-то пишет. Пишет все последние свои дни и ночи. О чем же пишет он? Кибальчич создает проект реактивного воздухоплавательного аппарата с пороховым двигателем.

В архивах департамента полиции сохранился документ, в котором Н. И. Кибальчич просил обсудить его изобретение.

«Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти, — писал Н. И. Кибальчич, — я пишу этот проект, — я верю в осуществимость моей идеи, и эта вера поддерживает меня в моем ужасном положении.

Если моя идея после тщательного обсуждения учеными специалистами будет признана осуществимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу родине и человечеству. Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не погибнет вместе со мною, а будет существовать среди человечества, для которого я готов был пожертвовать своею жизнью».

Но мужественный ученый и революционер не получил ответа. Записки Кибальчича 36 лет пылились в архивах царской охранки.

В лекции Лапирова-Скобло говорилось, как независимо от Кибальчича, не зная его работ, над проблемой реактивного аппарата начал работать Константин Эдуардович Циолковский. В 1903 году журнал «Научное обозрение» опубликовал статью Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами». В этой статье были даны научно обоснованные доказательства возможности преодолеть силу земного тяготения и подняться за пределы атмосферы с помощью ракеты.

Здесь кстати будет рассказать историю этой публикации. 27 июня 1963 года В. М. Филиппов, сын редактора журнала «Научное обозрение», поделился на страницах «Литературной газеты» своими воспоминаниями о том, при каких обстоятельствах появилась в печати работа К. Э. Циолковского.

Главное управление по делам печати резко воспротивилось публикации статьи. Царские чиновники не без основания считали, что труд Циолковского противостоит религиозным представлениям о Вселенной, утверждая возможность проникновения человека в небеса, иначе говоря, в «резиденцию господа бога».

Никакие доводы редактора, никакие указания на огромное научное значение работы Циолковского не помогли. Тогда М. М. Филиппов решил посоветоваться со своим другом и учителем Д. И. Менделеевым, принимавшим активное участие в жизни «Научного обозрения».

Ознакомившись с работой Константина Эдуардовича и выслушав жалобы редактора на цензурный произвол, Менделеев сказал ему:

— Ну, конечно, цензор есть цензор. Он ведь получает жалованье не за разрешения, а за запрещения. Но я вам дам совет не как химик, а как дипломат. Сведите все ваши доводы в защиту Циолковского — к пиротехнике. Докажите им, что поскольку речь идет о ракетах, — это очень важно для торжественных праздников в честь тезоименитства государя императора и «высочайших особ». Вот пусть тогда вам запретят печатать статью!

М. М. Филиппов воспользовался советом. Стараясь быть серьезным, он изложил эти «соображения» цензору. Разрешение было получено 31 мая 1903 года.

Коснувшись моделей разных типов летательных машин, которые предлагались у нас и за границей, Лапиров-Скобло подробно остановился на модели ракеты известного немецкого специалиста в области ракетостроения Г. Оберта, представлявшей соединение двух ракет — водородной и спиртовой. Затем он перешел к работам Р. Годдарда, отметил рекламный характер его попытки запустить ракету на Луну. Трудно надеяться, заметил докладчик, что намерение Годдарда увенчается успехом, так как предварительно требуются постепенное увеличение дальности полета ракет, целый ряд опытов и систематическое изучение всех сопровождающих полет обстоятельств.

В первую очередь, подчеркнул Лапиров-Скобло, надо разрешить задачу постройки аппаратов, способных подниматься за пределы атмосферы. В этом отношении большой интерес представлял проект межпланетного корабля Ф. А. Цандера.

«Наша ближайшая задача, — сказал Лапиров-Скобло, — серьезное изучение вопросов реактивного действия и реактивных двигателей». Принципам реактивного действия и передвижения при помощи реакции струи жидких или газообразных тел были в свое время посвящены работы Н. Е. Жуковского. Над этими вопросами в СССР работал целый ряд специалистов, в том числе проф. В. П. Ветчинкин, проф. Б. С. Стечкин и инженер Л. К. Мартенс[9]. Интересна произведенная последним работа по вопросу о передвижении судов, мин, аэропланов, автомобилей при помощи реакции струи жидких и газообразных тел.

В заключительной части своей лекции М. Я. Лапиров-Скобло призвал советскую общественность работать над созданием реактивного двигателя.

— Разрешив эту задачу, — сказал он, — мы превратим в действительность вековечную мечту о полете в космос.

Что же в осуществление этой проблемы сделало Общество изучения межпланетных сообщений?

Организаторы Секции межпланетных сообщений при Военно-научном Обществе Академии военно-воздушного флота стремились привлечь к работе ученых и инженеров. Как уже говорилось, в их планы входило развернуть исследовательскую и пропагандистскую деятельность. Намечалось даже издание ежемесячного журнала, в котором наряду с популярными статьями печатались бы также специальные работы по проблемам космических полетов и ракетостроения.

Но членам Секции сразу же стало ясно, что своими силами им не удастся решить поставленные задачи. Нужно было опереться на широкие общественные и технические силы. Особенно это было необходимо для организации лаборатории по конструированию ракетного двигателя. Секция должна была вырасти в более широкую и представительную организацию.

После лекции М. Я. Лапирова-Скобло и была произведена запись в члены Общества. Записалось почти 200 человек. Сохранилась часть листов, на которых велась запись. Вот данные о 121 записавшемся: мужчин — 104, женщин — 17.

По возрасту они распределялись так:

По роду занятий члены Общества были:

Вполне естественно, что больше половины записавшихся были молодыми людьми — рабочими, студентами и т. д. Именно молодые энтузиасты, поддержанные учеными — такими же энтузиастами, — и развернули работу в новом Обществе.

20 июня состоялось первое (организационное) собрание Общества, положившее начало его существованию. В переполненном до отказа небольшом зале астрономической обсерватории Московского отдела народного образования собралось около 200 человек, объединенных мыслью о достижении великой цели — межпланетных сообщениях. За столом президиума оживленно переговариваются друг с другом три стройных, подтянутых молодых человека в форме летчиков. Это В. П. Каперский, М. Г. Лейтейзен и М. А. Резунов.

Разговоры стихают. Все с нетерпением ожидают начала собрания.

Один из инициаторов создания Общества (насколько помню, это был В. П. Каперский) обратился к собравшимся с краткой речью:

— Дорогие товарищи! К. Э. Циолковский доказал реальность осуществления заатмосферных полетов. Наша задача — сплотить интересующихся его идеями, чтобы общими силами помочь их осуществлению.

Достигнуть этой великой цели мы сможем, тесно связавшись с широкими массами, среди которых все больше и больше растет интерес к полетам в межпланетное пространство.

В знак солидарности с открытиями К. Э. Циолковского, имеющими огромное значение, и отдавая дань его огромным заслугам, председатель предлагает избрать его почетным членом Общества. Предложение принимается с воодушевлением.

Приняв постановление о Константине Эдуардовиче, мы почувствовали, что связали свою будущую деятельность с его именем. Идеи К. Э. Циолковского становятся отныне нашим знаменем, под которым нам предстоит работать на благо Родины, на благо человечества.

После обсуждения пункта за пунктом тщательно продуманного и умело составленного Устава собрание принимает его без всяких возражений.

В чем же заключается суть Устава?

В первом его пункте говорится:

«Задачей Общества изучения межпланетных сообщений является работа по осуществлению заатмосферных полетов с помощью реактивных аппаратов и других научно обоснованных средств».

Осуществление заатмосферных полетов! Не слишком ли смело для того времени?

Следующий пункт разъясняет:

«Не задаваясь целью немедленного осуществления межпланетных путешествий, ОИМС стремится разрешить предварительно ряд задач, связанных с применением оговоренных в пункте 1 средств. Сюда относится исследование высоких слоев атмосферы, летание на больших высотах, усовершенствование ракет, разработка двигателей с высоким коэффициентом экономичности и т. п.».

В чем же будет конкретно заключаться деятельность Общества?

Это, прежде всего, научно-исследовательская работа; объединение граждан СССР, «работающих в области изучения межпланетных сообщений или ведущих научную разработку относящихся к этой области вопросов», собирание сведений о ведущихся за границей исследованиях в данной области.

Кроме того, Общество ставит своей задачей заниматься распространением среди широких масс правильных сведений о современном состоянии всех аспектов вопроса, связанных с изучением межпланетных сообщений. Для этого Общество планирует организацию лекций, докладов, выставок, создание библиотек, выпуск популярной и научной литературы как оригинальной, так и переводной.

Приняв Устав, общее собрание избрало руководящий орган в составе семи человек: Ф. А. Цандера, М. Г. Лейтейзена, В. П. Каперского, М. А. Резунова, В. И. Чернова, М. Г. Серебренникова и автора этих строк.

Первое собрание Общества прошло с большим подъемом. Присутствовавшие понимали, какую ответственность брали на себя, и готовы были выполнять принятые обязательства. Ощущения членов Общества в этот день можно, пожалуй, сравнить с чувствами солдат, только что принявших присягу.

Никто из нас, разумеется, не полагал, что Советская страна, совсем недавно закончившая гражданскую войну и с большим напряжением сил восстанавливавшая народное хозяйство, сможет в ближайшее время разрешить проблему межпланетных сообщений. Но мы считали, что многое можно и должно сделать для приближения того времени, когда начнется практическая реализация идей К. Э. Циолковского.

Нас очень порадовали появившиеся вскоре в прессе сообщения о создании Общества. Заметка в газете «Вечерняя Москва» (25/VI 1924 года) начиналась словами: «В помещении обсерватории быв. Трындина состоялось организационное собрание инициативной группы по изучению межпланетных сообщений». В статье подчеркивалось, что новое Общество, вставшее на строго научную и исследовательскую точку зрения, не должно быть оторванным от масс, которые проявляют огромный интерес к его работе. Отмечалось также намерение организовать работу Общества по секциям.

А газета «Вечерние известия» (7/VII 1924 года) сообщала:

«Организационное собрание состоялось в Обсерватории МОНО. Принят Устав Общества, намечен план работы, выбраны правление и другие органы.

В задачи Общества, кроме задачи, указываемой его названием, входит изучение и развитие реактивного двигателя, как в приложении к заатмосферным полетам, так и в приложении к другим областям техники.

Как известно, коэффициент полезного действия в главном представителе реактивного аппарата — ракете не превышает 2-3%. Этим объясняется то, что до сих пор реактивный двигатель применялся почти исключительно в различного рода физических игрушках. В последнее же время, особенно в связи с работами проф. Годдарда, доведшего коэффициент полезного действия ракеты до 60%, перед реактивным двигателем открываются совершенно новые горизонты.

Почетным членом Общества единогласно избран русский ученый К. Э. Циолковский, первым указавший реальный путь осуществления межпланетных сообщений. Председателем Общества избран тов. Крамаров. Дежурства ежедневно, кроме среды и воскресенья, от 20 до 23 час.

В это же время открыт и книжный киоск Общества».

23 июня состоялось первое заседание правления. На нем были созданы секции: научно-исследовательская (реактивная) в составе А. Ф. Цандера, М. Г. Лейтейзена и М. А. Резунова, научно-популярная (в обязанность ее членов входила организация докладов и лекций на предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях и т. д. — М. Г. Серебренников и Г. М. Крамаров) и литературная (она должна была заниматься изданием журнала Общества и разработкой сценария кинофильма о межпланетных полетах — В. П. Каперский и В. И. Чернов).

На следующем заседании, 30 июня, мы обсуждали представленный М. Г. Серебренниковым план лекций научно-популярной секции, в котором значились такие темы: «Ракета, ее устройство, производство и военное применение», «Сравнение двигателей парового, внутреннего сгорания, реактивного»; «Летание на больших высотах»; «Атом и его энергия»; «Радиоактивные вещества»; «Описательная и теоретическая астрономия»; «Небесная механика»; «Аэродинамика» и т. д. Правление отклонило план М. Г. Серебренникова. Решено было устраивать более популярные лекции на отдельные темы.

Неоднократно обсуждался вопрос о журнале. Статьи, для первого номера «Ракеты» — так должен был называться наш журнал — удалось достать, но возникли большие трудности, когда выяснилось, что ни одно из издательств не соглашалось его выпускать. Пришлось этим делом заняться нам самим. Для этого прежде всего нужны средства, а где их было взять в те годы?!

Правление обсуждало также вопрос о книжном киоске, в котором продавались бы книги о космосе. Мы даже обратились в центральные газеты с такой просьбой:

«Уважаемые товарищи! Не откажите поместить в Вашей газете настоящее письмо. Ввиду частых запросов, получаемых нами из провинции об имеющейся литературе по вопросу о межпланетных сообщениях и возможности получить ее, сообщаем, что Обществом открыт книжный киоск при Обсерватории быв. Трындина (Б. Лубянка, 13, Москва), куда и следует обращаться с заказами».

К сожалению, реакция газет была неутешительной. Там недоверчиво отнеслись к нашей просьбе, и объявление не было напечатано.

Основное внимание Общества было обращено на развертывание работ научно-исследовательской (ракетной) секции — работ по конструированию реактивных двигателей. В протоколе правления от 7 июля было прямо указано: задачей секции является «преимущественная работа в области реактивного двигателя». Имелся в виду двигатель на жидком топливе (нефть и ее продукты).

15 июля состоялось заседание этой секции, на котором с докладом выступил ее председатель Ф. А. Цандер.

«Многоуважаемые присутствующие! — начал он свою речь. — Нас объединяет одна мысль: надо исследовать возможности, имеющиеся на поприще межпланетных путешествий!

Это великая, большая работа, и многие с вдохновением желают заниматься ею. Только спрашивается: как исследовать? За что сперва браться? Как развернуть всю деятельность?»

«Прежде всего, — сказал докладчик, — мы будем испытывать модели и маленькие ракеты для исследования высших слоев атмосферы, испытывать на опытах правильность теоретических выводов, качество горючего и т. п.».

В дальнейшем, при дружной совместной работе, надо будет заняться постройкой больших аппаратов для подъема людей в высшие слои атмосферы и в межпланетное пространство. Важнейшей работой в лаборатории, сказал докладчик, следует признать: «изучение влияния начального и конечного давления газов, исследование разных горючих компонентов, а также металлов, испытание разных стабилизаторов движения, испытание сложных, вложенных друг в друга ракет, определение конструкций, могущих взять с собой наибольший процент жидкого горючего».

Таковы были наши планы. Было намечено также объявить всероссийский конкурс на ракету для исследования верхних слоев атмосферы.

Не стану подробно останавливаться на том, в силу каких причин так и не удалось создать лабораторию и поставить систематическую научно-исследовательскую работу. В свое время Ф. Энгельс писал: «Если у общества появляется техническая потребность, она продвигает науку вперед больше, чем десяток университетов» Возможно, что тогда у советского общества еще не возникла «техническая потребность в космических аппаратах».

И все же то, что было достигнуто, имело немалой значение. Была установлена прежде всего живая связь между людьми, до того работавшими изолированно в этой совершенно новой отрасли науки и техники. Коллективно обсуждались проекты ракет, например проекты Ф. А. Цандера. Был плодотворный обмен мнениями, часто разгорались жаркие научные споры. Все это укрепляло веру в правильности избранного пути, служило стимулом к дальнейшей работе и создавало реальную почву для будущих успехов теоретиков и практиков советского ракетостроения.

В августе 1924 года происходило великое противостояние Марса. Оно бывает раз в 15 — 17 лет. Расстояние между Марсом и Землей при этом наименьшее, и многие крупные открытия астрономов относительно Марса были сделаны именно во время великих противостояний.

Интерес к астрономии сильно возрос. В обсерваторию, где помещалось наше Общество, ежедневно приходило по 50 — 80 человек. В самый день противостояния обсерватория работала всю ночь до рассвета. Явилось около 500 человек, и это были далеко не все желающие.

Мы — «межпланетчики» — не могли, конечно, остаться в стороне от этого события. На общем собрании 7 августа с докладом о противостоянии Марса выступил научный сотрудник обсерватории Михаил Федорович Федоров.

Большой зал был переполнен. Всем хотелось побольше узнать о Марсе, одной из планет, на которую предполагалось отправить ракету.

О чем же говорил тогда Михаил Федорович?

Я попросил его самого рассказать об этом.

— Скажу прямо, — ответил он, — мало что сохранилось в памяти — ведь прошло сорок лет. Помню, говорил я о том, какое место занимает Марс в нашей солнечной системе, что обычно он удален от Земли на 120 миллионов километров. Так как во время противостояния расстояние уменьшается до 55 миллионов, то наблюдение в этот период дает значительно лучшие результаты.

Я показывал слушателям диапозитивы поверхности Марса. Кстати сказать, я сам вел наблюдения, и у меня сохранились зарисовки.

После доклада все присутствовавшие поднялись на вышку, откуда могли сами наблюдать Марс через телескоп, увеличивавший изображение в 150 — 200 раз.

■

Говоря о создании и начале работы Общества изучения межпланетных сообщений, я уже упомянул нескольких его организаторов и участников. Но мне хотелось бы подробнее познакомить читателя с этими замечательными людьми, неутомимыми тружениками и патриотами, энтузиастами космонавтики. Им я посвящаю следующую главу своей книги.