Наблюдатель

Глава 11.

Мой арест привел в шок семью. Папина дочка рыдала как белуга. Жена не знала, к кому обратиться, чтобы помогли с освобождением. Да и если бы к кому обратились, кто бы помог. Знакомств на высшем уровне у меня не было, а к тем, кого я знал, жена моя не допускалась. Дела есть дела.

Как мог, успокоил домашних. Сказал, что произошла ошибка. Перепутали с каким-то преступником. Освободили. Извинились за незаконное задержание. Машина цела. Сам цел, здоров. Все вещи на месте. Ходил по квартире, балагурил, а жене с дочерью жестом приказал молчать, приложив палец к губам, глазами показывая на потолок, стены и свои уши. Они меня прекрасно поняли.

Внимательно оглядел пол под местами крепления к потолку осветительных приборов, благо подобраться ко мне со стороны стен мало возможно. При сверлении дыр всегда вниз падает побелка. Открытых стен со стороны соседей нет. Если и установлена подслушивающая аппаратура, то только с потолка, может быть и с пола, или прикреплена к внутренним поверхностям мебели. Вроде бы ничего не обнаружил. Хотя, как сказать. Когда гражданин Советского Союза Бакатин, в ранге министра, не без ведома высшего политического руководства передал американцам схему подслушивающих устройств в американском посольстве в Москве, то американцы сначала подумали, что это тонко задуманная и далеко идущая провокация. Шестьдесят процентов подслушивающих устройств американцы обезвредили, а сорок процентов объявили артефактом, то есть приспособлением, которое ни при каких условиях не может работать и передавать информацию. Тем не менее, американцы построили новое здание посольства сами и переехали в него, не доверяя тому, что им было безвозмездно продано. Чем черт не шутит. Русский Балда (другими словами, полный дурак) заставил чертей платить оброк за прежние сто лет, а вдруг эти артефакты работают как швейцарские часы.

С другой стороны, не такая я уж важная птица, чтобы милиция (в том, что здесь не задействованы органы госбезопасности, я не сомневался) бросила на меня самые лучшие технические разработки. Это еще надо заслужить своими действиями. Нельзя никогда верить заявлениям о том, что большинство наших граждан прослушивается с помощью технических средств. Для этого на каждого человека надо задействовать не менее пяти человек. Если, допустим, прослушивается миллион человек, то прослушивающих должно быть не менее пяти миллионов. Где найти столько людей с офицерскими званиями, столько денег на оплату их труда, и столько техники на проведение прослушивания. Ерунда все это.

Тем не менее, я предложил своим отметить благополучное освобождение на кухне. Место безопасное. Задвинул шторы, вытащил из ящика свой старый электропроигрыватель "Электроника-001", поставил его на холодильник, включил свой любимый "Битлз", чтобы создать на оконных стеклах звуковой резонанс, заглушающий мои слова, и под шипенье жарящейся картошки начал рассказывать домашним то, что со мной действительно произошло.

Дочь моя, любительница вставлять вопросы посредине рассказа, сидела молча. Рассказал я им все, о чем размышлял в предыдущей главе и поставил перед ними две пластмассовые коробочки с часами. Даю на выбор - либо все вместе, тогда нам никто не страшен. Либо - выбирайте…

Как и всю жизнь право принятия решения оставалось за мной. Не то, чтобы я командовал, но я всегда пытался обосновать целесообразность тех или иных действий. И как бы ни хотелось моей семье сидеть в комфортных условиях в крупном городе, семья всегда ездила по всем гарнизонам, куда меня бросала военная судьба, мгновенно осваиваясь в любых условиях. Резюме по ситуации было высказано дочерью:

– Нам не привыкать, куда папа, туда и мы.

Жена согласно кивнула головой, но в глазах ее читалось сомнение и предчувствие предстоящей беды.

Я надел каждой часы на руку и включил кнопку номер один.

– Все, теперь мы окольцованы навеки вместе, - сказал я.

Затем я показал, как нужно регулировать поле и как можно нанести удар полем. В процессе показа возможностей приборов я вдруг обнаружил, что если кнопку номер четыре и номер три нажать одновременно, то поле вытягивается на длину, прямо пропорциональную величине защитного поля, а окончание поля повторяет форму пальцев. Обнаружил я это случайно, когда нажал две эти кнопки, ожидая удара в предмет, попавшийся в зону действия поля. Но никакого удара не было. Зато при повороте я сбил со стола стакан. Поворачиваясь в другую сторону, я чуть не сбил с кухонного стола заварной чайник. Остановившись, о попросил дочь ощупать пространство вокруг моей левой руки. Не перестающая удивляться дочь сказала, что она чувствует как бы продолжение руки, у которой есть свой пальцы, шевелящиеся синхронно с моими. Удивляться было чему. Не нагибаясь, я поднял с пола и поставил на стол стакан, поддернул занавеску на карнизе. Нажав на кнопку номер два, я дотянулся до стоящей в коридоре супруги, похлопал ее по плечу, после чего в который раз выслушал упреки в том, что ее испуги до добра не доведут.

Орсио, вероятно, специально не говорил о всех возможностях прибора, чтобы человек мыслящий, homo sapiens, сам достиг всего того, что ему положено знать на данном этапе развития. Не исключено, что в приборах заложена такая сила, которая может нанести большой вред не только окружающим людям, но и самому владельцу. Вплоть до самоликвидации. Так, наверное, ему и надо.

Еще одну особенность заметил я во время мытья в душе. Оказалось, что у меня не полностью выключено защитное поле. Стоя под горячей водой, я не чувствовал ее температуры, а мыло совершенно не попадало на кожу.

Продолжая эксперимент, я налил полную ванну воды и погрузился в нее с головой. Мне не нужно было зажимать нос для дыхания и закрывать глаза. Я находился как в водолазном колоколе. Интересно, на какую глубину можно опускаться в таком колоколе без ущерба для здоровья. Или все же кессонная болезнь является бичом и для такой развитой цивилизации, откуда прибыл Орсио.

Семья моя была защищена и могла за себя постоять. С этой стороны меня не могли достать. Сейчас надо вести обычный образ жизни, не допуская увеличения защитного поля, и ждать, что предпримет противная сторона.