Начало

20

Несколько дней после этого я не видел Дамона. Отец говорил, что брат в лагере, и было видно, что его это радует. Отец надеялся, что, проведя много времени среди солдат, Дамон вернется в армию. Правда, я подозревал, что тот занят исключительно игрой в карты и разговорами о женщинах, и, в свою очередь, был рад этому. Конечно, я скучал по брату, но, будь он где-нибудь поблизости, я никогда не смог бы столько времени безраздельно посвящать Катерине. По правде говоря, хоть говорить так было предательством по отношению к брату, мы с отцом вполне приспособились к его отсутствию. Мы стали вместе трапезничать, а после ужина проводили время за партией в криббидж. Отец делился со мной мыслями о прошедшем дне, о нашем управляющем, о своих планах на покупку новых лошадей на ферме в Кентукки. Я в сотый раз понимал, как сильно он хотел, чтобы я взял на себя руководство поместьем, и впервые в жизни чувствовал, что эта перспектива волнует меня самого.

И причиной тому была Катерина. Я проводил все ночи в ее спальне и покидал ее только перед началом полевых работ. С той ночи в лесу она ни разу не обнажила клыков, как будто недавняя тайная встреча изменила все. Она нуждалась во мне, чтобы сохранить свой секрет, я же нуждался в ней, чтобы сохранить себя самого. Наши ночи в маленькой темной спальне были полны страстного обожания, и я уже почти чувствовал себя новобрачным.

Разумеется, я пытался представить себе, как это будет — я, взрослеющий, а потом и стареющий с каждым годом, и Катерина, остающаяся молодой и прекрасной, но это было вопросом будущего. Это станет важным только тогда, когда забудется вся эта история с вампирами, а мы обручимся и, не таясь, начнем жить вместе.

— Я знаю, что ты проводишь время с нашей юной Катериной, — однажды заметил отец, когда Альфред, убрав со стола, принес нам потрепанную отцовскую колоду игральных карт.

— Да, — ответил я, наблюдая, как Альфред наливает в стакан отца шерри. В мерцающем свете свечей эта обычно розовая жидкость была похожа на кровь. Альфред поднес графин и к моему стакану, но я отрицательно покачал головой.

— И Дамон тоже, — поделился наблюдением отец, взяв колоду толстыми пальцами и медленно перекладывая ее из руки в руку.

Я вздохнул, раздраженный тем, что в любом разговоре о Катерине всегда присутствует Дамон.

— Ей нужен друг. Друзья, — сказал я.

— Разумеется. И я рад, что вы не оставляете ее одну, — ответил отец. Он положил карты на стол рубашкой вверх и взглянул на меня. — Ты знаешь, мне практически ничего не известно о ее родственниках в Атланте. Я услышал о ней от одного из своих партнеров. Так печально — девушка, осиротевшая во время боев с Шерманом… Но что-то я не встречал других Пирсов, которые бы сказали, что знают ее.

Я нервно заерзал на стуле:

— Пирс — достаточно распространенная фамилия. Возможно, она просто не хочет поддерживать связь с некоторыми из своих родственников, — сделав глубокий вдох, я продолжил: — Я уверен, что есть другие Сальваторе, о которых мы и не слышали.

— Весомый аргумент, — сказал отец, делая глоток шерри. — Сальваторе — фамилия не распространенная, но хорошая. Именно поэтому я надеюсь, что вы с Дамоном знаете, на что идете.

Я вопросительно взглянул на него.

— Соперничество из-за девушки, — просто пояснил отец. — Я не хотел бы, чтобы ваши отношения разрушились. Знаю, я не часто общаюсь с твоим братом один на один, но он — твоя плоть и кровь.

Услышав знакомую фразу, мгновенно наполнившуюся новым смыслом, я съежился. Но отец, даже если и обратил на это внимание, ничего не сказал. Вместо этого он взял в руки колоду и выжидающе посмотрел на меня.

— Мы играем? — спросил он, начиная сдавать карты.

В комнату вошел Альфред.

— Сэр, у вас посетитель.

— Посетитель? — с любопытством переспросил отец, поднимаясь из-за стола. Когда мы не устраивали приемов, у нас в поместье редко бывали гости. Отец всегда предпочитал встречаться со знакомыми в городе или в таверне.

— Прошу простить меня за вторжение. — Катерина вошла в комнату, неся в тонких руках букет цветов всевозможных форм и размеров. Тут были розы, гортензии, ландыши. — Мы с Эмили собирали цветы у пруда, и я подумала, что вы тоже не откажетесь от яркого букета, — Катерина слегка улыбнулась, а отец застыл с протянутой для приветствия рукой. С тех пор как Катерина приехала, он едва ли перекинулся с ней и парой слов. Я задержал дыхание, взволнованный, как будто знакомил отца со своей невестой.

— Благодарю вас, мисс Пирс, — сказал отец. — Наш дом — ваш дом. Вам нет необходимости ожидать приглашения, мы с радостью примем вас в любое время, когда вы пожелаете пообщаться.

— Спасибо. Я бы не хотела быть навязчивой, — ответила она, хлопая ресницами так, что ни один мужчина не смог бы устоять.

— Присаживайтесь, прошу вас, — отец усадил Катерину во главе стола. — Мы с сыном как раз собирались сыграть в карты, но, разумеется, это можно отложить.

Катерина посмотрела на карты.

— Криббидж! Мы с отцом всегда в него играли. Можно мне с вами? — Улыбнувшись, она села на мое место и взяла мои карты. Потом, нахмурившись, стала их перекладывать.

Как могла она, зная, что речь идет о ее жизни и смерти, оставаться такой беззаботной и пленительной?

— Разумеется, мисс Пирс. Если вы решите сыграть, это будет честью для меня, и я уверен, что мой сын будет счастлив помочь вам.

— О, я знаю, как играть. — И она положила одну из карт на середину стола.

— Отлично, — отец накрыл ее карту своей. — Знаете, я очень беспокоюсь за вас и вашу служанку, вы ведь совсем одни в доме для гостей. Если вы пожелаете переехать в главную усадьбу, только дайте мне знать, и я тотчас же отдам соответствующие распоряжения. Поначалу я думал, что вы предпочтете некоторое уединение, но нынешнее положение вещей таково, что существует опасность… — голос отца затих.

Катерина покачала головой, и по ее лицу пробежала тень.

— Я не боюсь. Я долго жила в Атланте, — сказала она, выкладывая на стол туза. — Кроме того, домик для прислуги стоит очень близко, и, если я закричу, меня обязательно услышат.

Пока отец ходил семеркой пик, Катерина коснулась моего колена и легонько пробежалась по нему пальцами. Такой близкий контакт в присутствии отца заставил меня покраснеть, но я не хотел, чтобы она останавливалась.

Катерина положила на кучу карт бубновую пятерку.

— Тринадцать, — объявила она. — Я думаю, у меня полоса удачи, мистер Сальваторе. — Она передвинула свой колышек на доске для криббиджа на одну позицию вперед.

Отец не смог сдержать восхищенной улыбки.

— Ай да девушка! Стефан, и тот не смог понять всех правил.

Хлопнула дверь, и в комнату вошел Дамон с рюкзаком за плечами. Он швырнул свою ношу на пол, и Альфред поднял ее, чего Дамон, казалось, даже не заметил.

— Я, кажется, пропускаю все самое интересное, — сказал Дамон обвиняющим тоном, переводя взгляд с меня на отца и обратно.

— Да, — просто ответил отец. Затем он, наконец, поднял глаза на Дамона и улыбнулся ему. — Юная Катерина только что доказала, что она не только прекрасна, но и обладает еще и недюжинным умом! Пьянящая, умопомрачительная комбинация, — сказал отец, заметив, что Катерина, пока он отвлекся, успела заработать еще одно очко.

— Благодарю вас, — проговорила Катерина, ловко сбрасывая еще одну карту и беря следующую. — Вы заставляете меня краснеть. Однако я уверена, что ваши комплименты являются частью изощренного плана: отвлечь меня от игры, чтобы выиграть самому, — сказала Катерина, никак не реагируя на появление Дамона. Я подошел к брату. Мы вместе стояли в дверях, наблюдая за отцом и Катериной.

Дамон скрестил руки на груди.

— Что она здесь делает?

— Играет в карты, — пожал плечами я.

— Ты действительно считаешь, что это разумно? — Дамон понизил голос. — Учитывая его взгляды на ее… происхождение.

— Разве ты не видишь? Это же блестяще. Она его очаровывает. Я не слышал, чтобы он так смеялся, с тех пор как умерла мама. — Я вдруг почувствовал себя без ума от счастья. Действительность превзошла мои самые смелые планы. Вместо того чтобы выдумывать изощренные способы убеждения, нужно было всего лишь показать отцу, что Катерина была человеческим существом. Что у нее остались чувства, и она не причинит вреда, ну разве что не даст ему победить в криббидже.

— И что из этого? — холодно спросил Дамон. — Он же сумасшедший, вышедший на тропу войны. Несколько улыбок ничего не изменят.

Отец выложил очередную карту, и Катерина захихикала.

Я понизил голос:

— Я думаю, что, если мы расскажем ему о ней, он изменит свое мнение. Он поймет, что она не несет в себе никакой угрозы.

— Ты с ума сошел? — зашипел Дамон, хватая меня за руку. От него пахло виски. — Если отец узнает правду о Катерине, он тут же ее убьет! Откуда ты знаешь, что он уже не планирует сделать что-нибудь в этом роде?

В этот момент Катерина звонко рассмеялась. Отец, запрокинув голову, хрипло захохотал вместе с ней. Мы с Дамоном замолчали, а она, выглянув из-за карт, посмотрела на нас и подмигнула. А так как мы с Дамоном стояли рядом, то определить, кому именно она подмигивает, было невозможно.