Глава 4

Двадцать один год назад


Фергус рухнул на колени, зажав руками рваную рану на животе. Черная кровь толчками выплескивалась сквозь бледные пальцы, пачкала горчичную рубашку уродливыми кляксами. Это выглядело ужасно.

Грех подавился кровью, сплюнул сгусток в сторону и вытер губы рукавом черного пальто, надеясь, что не слишком размазал по лицу. Он не хотел, чтобы Грей видел его слабость, но пятеро Мастеров каким-то образом так ловко загнали его в угол, что он не сумел уклониться и избежать ранения.

Фергус попытался встать, но внезапно не смог толком пошевелиться. Он опустил глаза вниз и с ледяным ужасом заметил жирную, нарисованную кровью пентаграмму. Одна в другой, две формулы – такую рисовали только Мастера высшего класса. Кто же это такие? Почему они напали на них так внезапно?

Грех зарычал, наклонился и попробовал стереть ненавистные символы, но только обжег перепачканные ладони. В воздухе запахло паленой плотью, но он снова и снова цеплялся пальцами за холодную землю, скреб когтями пучки сухой травы.

– Ублюдки! Выпустите!

– Попался-таки, тварь. Даже не пытайся умолять ме-ня – ты примешь свой конец, и я добавлю твой череп к своей коллекции в гостиной. – Мужчина в кожаной куртке с арбалетом за спиной сплюнул прямо рядом с пентаграммой. На его бедрах гремел в кобуре револьвер, он подошел близко, но недостаточно, чтобы Фергус его схватил.

– Умолять здесь будешь только ты один, – растянул окровавленные губы в улыбке Грех. Он был ослаблен, ранен и обездвижен, но это не значило, что он не мог дать отпор. Его бледные пальцы дернулись, когти удлинились, пронзая землю.

– Фергус! – знакомый звонкий голос пронзил округу.

Грех забыл как дышать, каменея всем телом. Из кустов с редкими желтыми листьями выскочил Грей и сломя голову понесся вниз по тропе к нему.

– Вот где щеночек прятался! – «Кожаная куртка» глумливо улыбнулся, подал знак рукой, и молодой парень с раненым плечом перехватил Грейдена на бегу, грубо схватив за руку. Пойманный было ребенок тихо вскрикнул, извернулся и наотмашь ударил ладонью парня по раненой руке. Тот выпустил его, но двое подоспевших мужчин схватили худого мальчишку, подняв практически над землей.

– Фергус! – Грей отчаянно залягался, вырываясь из рук. – Фергус!

– Не трогайте его! Я сейчас выломаю тебе руки, если еще раз тронешь его! – Грех заерзал, и пентаграмма под ним задымилась, обжигая колени и лодыжки. – Отпусти его!

– Посмотри, как зашевелился! Что, мальчонку себе подобрал? Пожрать захотел, тварь?!

– Я сейчас вырву твой позвоночник и сожру его, если не уберешь свои грязные руки от него! – Фергус свирепел на глазах, отчаянно раздирая когтями землю с пропитавшей ее кровью.

Мастер в кожаной куртке нахмурился, подошел к парню, держащему мальчика, и его лицо удивленно вытянулось, когда он выслушал их слова. Он посмотрел на застывшего, запыхавшегося мальчика и добродушно улыбнулся ему, как будто прикованного, пробитого насквозь Фергуса позади них не существовало.

Грей напряженно слушал, что ему говорили Мастера. Они пытались утешить его, расположить к себе и твердили, что отведут к людям, что все будет хорошо и эта тварь больше его не тронет. Что мужчина, к которому он бежал, не человек, что он чудовище и таких нужно устранять, чтобы они не вредили людям.

Чудовища часто притворяются хорошими, чтобы урвать лакомый кусочек. Грейден должен вернуться к людям, где ему место и где все будет хорошо.

Пахло самой дешевой ложью из захудалой прессы. Фергус чувствовал их, слышал, как шпарил их пульс, и видел, какими глазами они смотрели на Грея.

Когда «кожаная куртка» приставил к плечу Фергуса кинжал, исписанный рунами, тот даже не дернулся. Лишь посмотрел тяжело исподлобья и процедил сквозь зубы:

– Серьезно? Вы собираетесь сделать это на глазах у ребенка? Ему всего девять. Что вы за Мастера такие?!

– Он должен знать, как это происходит. Не делай вид, будто не догадывался о том, что у него Дар.

Фергус посмотрел на Грея. В глазах цвета пасмурного неба плескалась самая настоящая паника. Грей онемел от происходящего, повиснув на руках Мастеров, таращился невидяще на Греха в ответ и не двигался. Кажется, он даже не дышал.

– Закройте ему глаза. – Грех снова перевел взгляд на Мастера. – Уведите его.

– Не командуй, паскуда.

– Я просто прошу, чтобы ему не дали смотреть. Это так сложно?

Когда Грея попытались увести прочь, он внезапно ожил. Он резко наступил пяткой на ногу одному, пнул в голень второго и быстро выскользнул из их рук. Мастера охнули от неожиданности, рассеянно попытались его поймать, но мальчик оказался проворнее. Он с разгону врезался в Фергуса, вызвав вспышку боли в раненом животе, уцепился за лацканы пальто пальцами, и Грех увидел, какие они бледные и грязные.

– Фергус! Фергус! Я не пойду! Я никуда не пойду без тебя! Я не пойду с ними! – захрипел от испуга мальчишка и посмотрел широко раскрытыми глазами в его лицо.

– Тихо. Тихо, Грей, все хорошо, все будет хорошо. – Грех крепко обнял его, несмотря на боль, провел ладонью по волосам и спине. Комки земли посыпались с его пальцев.

– Что им нужно? Почему они нападают на нас?! Мы ничего не сделали! – мальчишка заполошно дышал. В его глазах темнела гроза, но не проливалось ни капли. Фергус видел, как дрожали его губы, какой он бледный и всклокоченный, слышал, как быстро билось его сердце, зажатое в клетку ребер.

– Грей, послушай меня. Просто послушай.

– Я не пойду, не уговаривай, – просипел тот и замолк, когда горячая ладонь легла на его щеку.

– Грейден. Послушай меня. Сейчас ты отойдешь на безопасное расстояние и закроешь глаза, хорошо? Просто отвернись и закрой глаза ненадолго, а потом я заберу тебя, и мы вместе уйдем отсюда. Слышишь меня? Мы уйдем домой. Вместе. – Фергус пытался достучаться до подопечного, но Грей цеплялся взглядом за его лицо и словно не слышал. – Дыши глубоко. Помнишь, как я тебя учил? Закрой глаза, считай шаги по стеблю кувшинки. А потом все пройдет. Дыши. Я с тобой, и я никуда не денусь.

– Я не хочу уходить. Пусть они уйдут! Я без тебя и с места не сдвинусь! – Грейден хрипло дышал.

Грех хотел успокоить его, но ему резко вогнали кинжал под лопатку, а Грея схватили под мышки и потащили, не обращая внимания на его брыкания. Его нога в шнурованном ботинке мазнула по нарисованным символам словно случайно, но Фергус видел лихорадочный блеск серых глаз.

Грех сдержал в себе стон от боли в лопатке, подался вперед и накрыл ладонью стертое место. Земля словно хранила тепло пентаграммы. Внутри скапливалась бешеная ярость. Фергус чувствовал, как кровь стекала под рубашкой по животу к бедрам, как жглась пентаграмма под ним, как удлинялись волосы, скользя жидким шелком по сгорбленной спине и пачкаясь в крови. Мальчик перестал дергаться, позволив себя тащить.

– Закрой глаза, Грей. Пожалуйста, – прошептал Фергус, натягивая маску-череп на голову и глядя на мир сквозь провалы глазниц.

Грейден находился от него уже дальше, чем мог бы услышать, но внезапно бросил взгляд на витые бараньи рога и обнаженный торс и расслабился окончательно. Мальчишка холодно посмотрел на Мастеров, поднял руки, зажал уши и закрыл глаза с таким спокойствием, как будто они каждый день практиковали подобное.

– Я скажу, когда открывать, – сказал Фергус и одним махом сломал пентаграмму, превращаясь в огромного зверя с черепом вместо морды. Громко клацнули челюсти, захлестал по земле костяной хвост с плоским лезвием на конце, густая серая шерсть слиплась от крови на животе, но это не помешало ему броситься в атаку.

Это было последнее, что видели Мастера перед тем, как испустить дух.

Поле битвы усеивали кровь, подпалины и человеческие останки. Фергус мягко прошёл по окровавленной земле, тихо выдохнул на затылок мальчика и бережно коснулся носом его плеча. Грей вздрогнул и убрал руки от ушей, не открывая глаз.

– Еще нельзя? – прозвучало скорее как утверждение.

– Я скажу, – голос Греха доносился как будто из недр звериной туши. Он мягко подтолкнул мальчика в спину, и тот послушно пошел, позволяя увести себя с полянки за густые деревья и рощу вязов, подернутых золотом.

Там Фергус остановился и отстранился от него.

– Здесь.

Грей судорожно вздохнул. Под подошвой ботинок шуршала палая листва, ветер пронесся мимо них, принося с собой аромат яблоневого сада и костров. Грейден медленно сжал кулаки, стоя спиной к Греху. Он выглядел спокойным, но дышал в то же время взволнованно.

– Можно мне посмотреть?

– Ты хочешь? – Фергус не поднимал головы, дыша через распахнутую пасть.

– Хочу.

– Тогда обернись.

Грей осторожно повернулся, столкнувшись нос к носу с огромным чудовищем, которого до этого никогда не видел.

Фергус возвышался над ним недвижимой скалой, давая себя рассмотреть. Серебристая шерсть густыми прядями спадала с мощной груди, шелком блестела на длинных лапах с черными когтями. Вместо морды – выбеленный собачий череп с бараньими витыми рогами, в пустых глазницах теплились красные огоньки, а в шерсти на боках виднелись выступающие наружу ребра. По земле мягко стелился пушистый хвост с торчащими сверху верхушками позвонков.

Грейден схватился за воротник пальто, словно удерживая себя, запрокинул голову и смотрел. Смотрел долго и внимательно. Прозрачно-чистые серые глаза распахивались шире с каждой минутой, ветер трепал его темные волосы и хлестал по веснушчатым щекам, бледным от пережитого кошмара.

Фергус неловко двинул головой, чуть склонился к нему и уже собирался сказать, что сейчас превратится обратно, что не хочет и не хотел пугать его своим обликом, но не успел даже обратить слова в связные предложения.

Грейден вытянул вперед руки, и его пальцы осторожно коснулись носовой части черепа, где голо выпирали зубы и клыки на челюсти. Фергус замер, перестав дышать, и чуть подался мордой вперед, надеясь, что понял его правильно.

Маленькие, перепачканные ладони прижались к теплой кости, провели вверх к глазницам, спустились вниз, и пальцы едва коснулись клыков. Теплое дыхание Греха раздувало мальчику челку. Грей нахмурился и потянул голову чудовища ниже, чтобы достать до рогов и потрогать и их тоже. Он молчал, кусая губы, и прикасался ко всему, до чего мог дотянуться, с жадностью первооткрывателя. Фергус осторожно опустился перед ним, подгибая лапы и ложась на брюхо, и Грей порывисто обхватил его шею руками так сильно, как только мог.

Это был первый раз, когда Грей сам так отчаянно его обнимал.

Это был первый и последний раз, когда Фергус слышал его сдавленный всхлип.

Мальчик зарылся лицом в теплую шерсть, стиснул ее пальцами, пытаясь вжаться как можно сильнее, и задрожал в беззвучных рыданиях. Грех накрыл его плечо и спину мордой, своеобразно обнимая, сложил мощные лапы кольцом вокруг него.

Грейден тихо плакал, стараясь заглушить сам себя, и давился всхлипами.

– Ненавижу их. Всех ненавижу.

– Все хорошо, Грей. Я ведь обещал. Я с тобой, и все хорошо, – утробно заурчал Фергус, потираясь о его плечо челюстью.

– Прости. Ты ранен… А я реву как девчонка.

– Плакать – это нормально для всех. Злиться – это нормально. Все, что ты чувствуешь и как ты реагируешь, – это нормально, Грейден. Ты не должен сдерживаться и скрывать это. Не со мной.

– Ты… Ты не так… Не реагируешь так, – слова мальчика были бессвязны, он замотал головой и судорожно вздохнул.

Фергус плавно перевоплотился обратно в мужчину, сдвинул с лица маску и снова стал человеком. Грей начал стыдливо вытирать грязными ладонями лицо и пытался успокоиться, но его все равно потряхивало от рыданий.

Грех уселся прямо на пожухлую траву и прелые листья, не обращая внимания на боль в животе и головокружение от мощного выброса энергии. Он притянул мальчишку к себе и заботливо завернул в свое пальто, растирая плечи.

– Мне тоже бывает страшно. И тоже бывает грустно. А знаешь, как я иногда злюсь? Лучше никому на пути не стоять. У меня тогда голова вообще не соображает, – тихо сказал Фергус, продолжая придерживать мальчика за плечи. Тот несколько раз всхлипнул, сглатывая прерывистые вздохи, а затем вытянул руки из-под пальто и вцепился пальцами в его перепачканную рубашку.

– Врешь. Я никогда не видел, чтобы ты плакал. А я повел себя как маленький.

– Посмею возразить. Маленький не выбежал бы меня спасать.

– Все равно, – чуть успокоился Грей. – Это было глупо. И ужасно.

– Кто сказал тебе, что эмоции и чувства – это ужасно? – Фергус попытался заглянуть ему в лицо, но у Грейдена почему-то вспыхнули красным уши, и он стремительно завернулся в пальто, как в кокон.

– Это не ответ. Кто-то же сказал. Кто это был? – продолжал допытываться Грех.

– Никто, – ворчливо отозвался мальчишка из кокона пальто.

– Вот узнаю кто – голову ему оторву, – терпеливо выдохнул Фергус. – Все нормально, Грей. Любая твоя реакция – это нормально. Если хочется плакать – плачь, если хочется злиться и ненавидеть всех – злись. Если не можешь сдержать это в себе – не держи. Ты знаешь людей. Они не достойны и твоего волоса! Никто не смеет указывать тебе, каким быть, чем увлекаться, как реагировать. Ты – это ты. Именно все это и делает тебя собой.

– Спасибо, – тихо ответил тот. – Мне правда стало страшно. Они ненормальные.

– Все уже позади, Грей. Больше никто не заберет тебя. Я тоже испугался. Но сейчас все хорошо.

– Что-то не было заметно, что испугался.

– Я хороший актер.

– Но в отличие от них не лжец. – Грей высунулся из пальто и улыбнулся так, что на щеках появились ямочки.

– Не с тобой, – вернул ему улыбку Фергус и, не сдержавшись, потрепал по волосам.

Грей страдальчески перенес порчу своей прически, а потом выдохнул и весь разом обмяк. Он сделал шаг вперед и устало уперся лбом в плечо Фергуса.

– Я хочу домой. Давай уйдем отсюда.

Фергус плавным движением поднялся на ноги, сгребая Грейдена в охапку вместе со своим пальто. Ткань рубашки пропиталась кровью на спине и липла к коже, ветер трепал волосы.

– Значит, пойдем домой.

Фергус перешагнул поваленное бревно, поросшее мхом и лишайником, и направился глубже в лес, избегая малейшего треска веток. Позади осталась поляна, залитая кровью. Голые обугленные ветки с тоской смотрели вверх, и грозовые облака путались в них, прорываясь легким дождем.

Наступал октябрь.

* * *

Надежды не оправдались. Даже в облике Чудовища Фергус не вызвал внутри Грея ничего, кроме любопытства. Ни капли узнавания в серых глазах.

Грех и не рассчитывал на теплую встречу, не думал никогда, что они бросятся друг к другу с драматичными объятиями, как в этих пресыщенных сентиментальностью пьесах в театрах, ведь прошло столько лет. Он понимал, что тогда Грей был ребенком, но все равно это был достаточно осознанный возраст, чтобы все помнить. Он бы понял, если бы тот врезал ему за то, что он пропадал где-то двадцать лет, за то, что обещал не бросать, но в итоге солгал, и эта ложь раскаленным металлом жгла кожу на метке под слоями одежды.

Однако Фергус умело держал лицо, не позволяя эмоциям выскользнуть наружу даже на секунду. Он знал, как виноват перед тем мальчиком, и считал заслуженным, что Грейден его забыл.

Тогда почему внутри было так больно?

Он чувствовал глухую стену между ними, и часть амулета, запертая внутри него, сжигала ребра до черноты, противясь такому развитию событий. Он думал, что, возможно, в этом облике его сложно узнать, ведь раньше он был гораздо более похож на человека, чем сейчас, нелепо высокий, худой и белокожий, с гротескными чертами лица, но понимал, что дело не во внешности.

Дело было куда глубже, и Фергус был намерен разобраться, что к чему, а потому решил плыть по течению и проходить этот этап знакомства заново.

«Который раз мы уже встречаемся, и который раз я теряю дар речи от твоего взгляда, Грей?»

Фергус смотрел на темнеющее грозовое небо, запертое под густыми ресницами, и понимал, как сильно хотел его увидеть, как сильно скучал. Он вдыхал запах горькой полыни и озона, дышал глубоко и отрывисто и не мог надышаться, пока они шагали в тени домов к ближайшему постоялому двору. Он не мог поверить, что вот он, Грей, живой и реальный, находится рядом, а не заперт в памяти Греха в образе мрачного, замкнутого мальчика со стопкой книг.

Грейден шел на расстоянии вытянутой руки от него, и Фергус чувствовал внутри странную горечь, когда понял, что тот остался таким же нелюдимым, не любящим вторжения в личное пространство. Он скосил глаза, посмотрел на постукивающий по брусчатке заостренный конец трости, на сжимающие набалдашник пальцы, обтянутые черной кожей перчатки, и ему стало совсем паршиво. С каждым новым шагом Грейден прихрамывал всё сильнее, с каждой минутой его рука прижималась плотнее к телу, и Грех ощутил волну боли, скованности и онемения от него так ярко, что едва не споткнулся на ровном месте. Что делали эти эликсиры с его телом, раз оно могло так кардинально меняться? Каковы побочные эффекты от них? Насколько сильнее боль становилась после приема всех этих усилителей?

Вопросы копились и множились, но ни один из них Фергус пока что не мог задать Грею. Он надеялся узнать это в будущем, если сможет вернуть хоть толику тех отношений, что были между ними в прошлом. Ему хотелось броситься мужчине под ноги преданным псом, заглядывать в глаза и допрашивать, кто это сделал, почему Мастер сейчас мучился столь сильной болью и как давно. Фергус чувствовал желание убивать каждый раз, когда стук трости отдавался в его голове точно эхо, и внутри него разверзалась черная бездонная яма – это была целиком его вина.

Если бы он нашел его раньше, если бы был тогда рядом, если бы был сильнее, чем его сумасшедший Учитель, если, если, если… Так много этих самых «если», они вспарывали Фергуса больнее, чем ритуальные кинжалы в холодном, усыпанном цветами подвале, где он прожил последние шесть лет под гнетом ублюдков этого мира.

«Меня там не было. Меня с ним не было».

Греху хотелось рычать и кричать, но он просто нервно чесал висок, порой выдёргивая волоски, и так плотоядно улыбался миловидной девушке, показывающей им свободную комнату, что она бледнела и комкала передник, мечтая поскорее убраться подальше.

– Наконец-то. – Мастер устало прошел в помещение, скинул пальто на спинку кресла у камина и упал в него, поморщившись.

– Здесь вроде безопасно, но я все равно буду начеку всю ночь. – Фергус аккуратно повесил свою верхнюю одежду на вешалку, затем подобрал пальто Мастера и расположил рядом. Грей проследил за его движениями, но ничего не стал говорить на подобную наглость.

– Не будем расслабляться. Они могут и сюда заявиться.

– Кстати о них. Вы их знаете?

После того нападения на мосту у них не было возможности поговорить. Ночью в деревне они практически не спали, вскакивая поочередно к окну и прислушиваясь к каждому шороху, но в этом городе надеялись расслабиться.

– Первый раз вижу. Однако они меня знают, и мне это не нравится.

– Не любите быть на виду? – Фергус позволил себе улыбнуться.

– Нет, разумеется. Оно мне надо? – устало вздохнул Грейден, незаметно потирая ноющее бедро. В отблесках огня в камине его волосы отдавали теплым каштаном, золотистый свет падал на щеку, подчеркивая красивый абрис челюсти и кадык над горловиной серой водолазки.

Как же он скучал. Как хотел его увидеть. Никогда даже представить не мог, что Грей вырастет таким, – просто не мог подумать, что любопытный мальчишка, в глазах которого отражались мириады созвездий, когда-то перестанет быть ребенком и станет взрослым самостоятельным мужчиной. Казалось, прошло не так много времени, и совсем недавно он, загорелый и угловатый, в закатанных свободных штанах, носился рядом, воодушевленный новой книгой, едва достающий макушкой Греху до живота.

А теперь Грей взрослый человек. Очень привлекательный, статный мужчина с красивым разлетом плеч, поджарым животом и крепкой грудью, перетянутой портупеей. Сейчас он был Фергусу по плечо, притом что в этой форме Грех был под два метра ростом, и рядом с таким Грейденом он чувствовал себя странно.

Фергус подтянул второе кресло ближе к камину, снял тяжелый пояс с подвешенными на цепочках и ремешках ножницами и уселся напротив Мастера. Он внимательно вгляделся в такие знакомые и одновременно чужие черты лица, затем вздохнул и попытался подобрать слова.

– Надо поговорить.

– О том, что ты хотел мне передать? – Грей продолжал потирать бедро, глядя на языки пламени.

– Да. Думаю, сейчас есть время, пока нас не догнали.

– Мне надо сначала спросить кое-что. Знаком ли ты с теми, кто напал на нас на мосту? – Грейден подозрительно прищурился.

– Нет. Я тоже столкнулся с ними первый раз. Более того – до встречи с вами на меня никто не нападал. – Фергус аккуратно стащил со спинки своего кресла свернутый клетчатый плед и передал его Мастеру. Грей нахмурился, бросил озадаченный взгляд на Греха, но плед все-таки взял.

– Понятно. Значит, по мою душу приходили, – недовольно проворчал Грейден, накрывая ноги пледом.

– Зато с вами мы встречаемся уже не первый раз, Мастер. – Фергус разлил по чашкам чай из принесенного чайника, приподнялся и передал Грею его кружку. Затем медленно опустился в свое кресло обратно, уселся удобнее и приготовился рассказывать, ловя на себе заинтересованный взгляд. – И это я не про недавнюю встречу. Вы, скорее всего, не помните, но больше двадцати лет назад вы меня видели. И я кое-что взял у вас на хранение.

– Что же? – Грей замер, не донеся кружку до рта.

– Это. – Фергус расстегнул пуговицы на рубашке, сунул руку за ткань и извлек половину кристалла с ровной гранью. Точно такого же, как тот, что висел на груди Грейдена, – полупрозрачный, с витиеватой огранкой вверху и замысловатым креплением к серебряной цепочке, но с одной стороны его будто разрезали чем-то острым – настолько ровной была грань.

Загрузка...