Надежней кляпа только пуля

Глава 4

Выйдя за проходную, опера увидели милицейский «уазик», возле которого стоял незнакомый им сержант с крупным, волкообразным псом. Кинолог повернулся к ним и коротко доложил:

– Сержант Князев, прибыл в ваше распоряжение.

– Твой следопыт сможет взять след двухдневной давности? – указав взглядом на собаку, спросил Гуров.

– Смотря какой след… Но, вообще-то, мой Пиратка пес талантливый, случалось, брал вообще безнадежные следы… – слегка потрепав собаку по загривку, сообщил Князев. – Кстати, он не совсем собака. Это специально выведенный гибрид волка и собаки – волсоб. У него и нюх тоньше, и хватка мощнее, чем у обычной овчарки.

– Тогда – вперед! – объявил Гуров, и они втроем отправились к заброшенной теплотрассе.

Дав собаке понюхать сандалету, взятую из вещей Алекса, кинолог отдал короткую команду, более напоминавшую какое-то междометие, и пес, немного покрутившись вокруг люка, уверенно легкой рысцой побежал по следу, направляясь в сторону озера. Мальчик же, очевидно, плохо знал, где оно находится, и поэтому его след шел вытянутыми зигзагами. В одном месте Пират подошел к дереву и обнюхал ствол.

– Здесь он, по-видимому, залезал на дерево, чтобы посмотреть, где озеро, – негромко заметил Князев.

Пробежав около полукилометра следом за псом, опера неожиданно впереди увидели лесную дорогу. Гуров почувствовал, как внутри что-то неприятно напряглось: интуиция подсказывала ему, что, вероятнее всего, след сейчас оборвется. И в самом деле, добежав до середины дороги, пес внезапно остановился, словно наткнулся на невидимую стену, затем, жалобно поскуливая, вернулся назад и забегал вдоль края дороги, разыскивая исчезнувшую невидимую ниточку запаха.

– Все! Финиш! – Гуров досадливо хлопнул себя руками по бокам. – Дело ясное – здесь мальчишку поджидали, отсюда же его и увезли. Куда?

– Надо срочно во что бы то ни стало найти Дергачева, – всматриваясь в дорогу, Стас сердито морщился и раздувал ноздри, словно сам намеревался взять след, нарушив этим прерогативу Пирата.

– Надо, надо… – кивнул Гуров. – Но пока давай-ка поищем следы машины, на которой могли увезти нашего беглеца.

– Да где ж тут найдешь? – Крячко сокрушенно огляделся по сторонам. – Дорога сухая, как кирпич. Тем более что мальчишку похитили два дня назад.

– Давай разойдемся в разные стороны, метров по триста каждый. Вдруг где попадется сырая низина? А ты сержант, – Гуров повернулся к Князеву, – поводи собачку на той стороне дороги. Вдруг что подвернется?

Он неспешно зашагал по поросшим травой нечетким колеям, оставленным в земле колесами машин. По чуть примятым травинкам было видно, что некоторое время назад здесь проезжала легковушка. Но была ли она одна? Вдруг за минувшие дни здесь проехало несколько машин? Тогда – совсем труба…

Удалившись более чем на сотню метров от того места, где обрывался след, он вдруг заметил впереди ярко-зеленое пятно небольшой плоской низины. «Есть!» – мысленно отметил Лев, невольно переходя на ускоренный шаг. И в самом деле, в небольшой, вытянутой ложбине, поросшей редкой, молодой травой, он увидел достаточно четкий след протектора, оставленный скорее всего колесами «Жигулей». Достав сотовый телефон, Лев позвонил водителю их машины и вкратце объяснил, как проехать к ним.

Менее чем через пять минут он увидел приближающуюся к нему «Волгу». Криминалист осмотрел след и, одобрительно кивнув, что означало – отпечаток будет классный, достал из багажника какие-то пакеты, пластиковые бутыли, баллончики… Объяснив шоферу, куда нужно будет подъехать после того, как эксперт закончит работать со следом машины, Гуров пошел обратно. Здесь его ждал еще один сюрприз – метрах в десяти от дороги собака нашла лежащий в траве мокасин.

– Скорее всего это обувь Алекса, – осмотрев находку, отметил он. – Только как он туда попал? Случайно или его забросили туда специально?

– Ты считаешь… – с сомнением в голосе начал было Станислав, но Гуров быстро за него договорил:

– …Что мальчик, правильно оценив происходящее, решил оставить какой-то знак. Он знал, что его будут искать, и решил облегчить нам эту задачу. Теперь мы хотя бы знаем точно: он похищен. Только кем и для чего?

– Кем… – Стас ненадолго задумался. – Вымогателями. Кем же еще? Как их там? Киднеперами? Давай сейчас вернемся назад и пойдем параллельными курсами: один займется физкультурником, другой – теми, кто в подобных делах был уже замешан.

– В принципе, это логично. – Гуров, рассматривая мокасин, чуть заметно кивнул. – Но надо учесть и другое – здесь работали дельцы высокого класса, говоря шахматным языком, гроссмейстерского уровня. Не какая-нибудь рядовая шайка-лейка. Ты же видишь, как все у них тонко и хитро продумано? Сработали, твари, как по нотам. И вот тут возникает вопрос: за Алексом они специально охотились или похитили лишь бы кого?

– Хм-м… – Крячко, тоже воззрившись на мокасин, который Гуров держал за краешек кончиками пальцев, озадаченно почесал затылок. – Да, Лева, вопрос, однако, «на засыпку». Я точно не уверен, но у меня ощущение такое, что охотились именно за ним.

– Правильно. – Гуров вскинул указательный палец. – А что это означает? Похитители скорее всего не намерены ограничиваться обычным выкупом, пусть и очень большим. У них далеко идущие цели. И ради этого, я так думаю, они потратились не слабо. Тут только на организацию всей этой игры могли уйти десятки тысяч баксов. Если не больше. Значит, так или иначе, похищение связано с профессиональной деятельностью его отца. Ого! Ты гляди-ка – солнце-то уже за полдень, дело скоро уже к вечеру! Вот так заработались… Так, а вот и наша машина показалась.

– Петру надо бы сообщить о результатах, – рассудительно заметил Стас.

– Да, и заодно выяснить, что там наши читари газетные накопали…

Гуров передал мокасин Станиславу, который принял индейский башмак, тоже взяв находку за самый краешек, чтобы не смазать чужие отпечатки пальцев. Нажав кнопку вызова мобильника, Лев сообщил Орлову последние результаты поисков. Тот (видимо, переворошив бумаги на своем столе, поскольку был отчетливо слышен громкий шелест и сердитая воркотня) в свою очередь зачитал справку, присланную из ГАИ. Согласно компьютерной базе данных, номер, названный Станиславом, принадлежал вовсе не белой «Ауди», а старому «Москвичу» семидесятых годов выпуска. От переводчиков пока ничего не поступало.

– Там этих газет – пруд пруди… – сокрушенно вздыхая, поведал Орлов. – Ребята зашились в момент, позвонили мне, попросили подкрепления. Пришлось договариваться с инязом, оттуда прислали им на подмогу человек десять студентов. Дал команду сидеть безвылазно, пока хоть чего-нибудь не накопают.

– Слушай, я тебе сразу не сказал, а ты, видимо, не подумал о таком варианте – пусть парни залезут в Интернет, включат поиск материала по конкретному имени. Я, конечно, не думаю, что там имеется сайт Кулькофф-точка-ру. Но, скорее всего, шансы есть, и неплохие, особенно если он засветился в прессе за последние дни.

– Лева, – в голосе Петра звучала бездна укоризны, – ну вот как после этого считать тебя ответственным человеком? Что ж сразу-то про эти технические штучки-дрючки не поставил в известность? А мы там людей над газетами парим целый день! Ладно, сейчас позвоню им, скажу про Интернет. Надеюсь, он есть в библиотеке.

Закончив разговор с генералом Орловым, Лев разочарованно развел руками.

– Все, как говорил Косой, «кина не будет». Номер «Ауди» оказался липовым. Скорее всего, выехав из пансионата, Дергачев поставил свои настоящие номера, и теперь его найти будет не очень просто. Давай-ка опять зайдем к директору, посмотрим личное дело физкультурника. Может, там есть зацепки. Должен же он был о себе рассказать хоть что-то реальное?

Эксперт упаковал мокасин в полиэтиленовый пакет, опера сели в «Волгу» и поехали обратно к пансионату. Поскольку Пират залезать в кабину, переполненную людьми, не захотел, Князев пошел обратно пешим ходом. Когда Гуров и Крячко вновь возникли на пороге кабинета Цирюльского, тот испуганно дернулся, как ужаленный осой.

– Ради бога, только не говорите, что нашли бездыханное тело мальчика!.. – умоляюще проговорил он, вновь начиная утирать обильные капли пота на лбу и лысине. – Я этого не переживу…

– Успокойтесь. – Гуров невозмутимо прошел к столу и сел в кресло. – Мы нашли всего лишь следы какой-то легковой машины на лесной дороге и в траве неподалеку от нее мокасин, скорее всего специально оставленный Алексом. Думаю, он сейчас жив, но находится в руках похитителей. А мы хотели бы увидеть вот что. Найдите-ка нам личное дело Дергачева. Вдруг там что-нибудь обнаружится?

– Сейчас, сейчас… – несказанно обрадованный директор поспешил к большому, неуклюжему сейфу, выпущенному скорее всего еще во времена освоения Магнитки.

Открыв его ключом, ничуть не меньшим, чем тот, что незабвенная черепаха Тортилла подарила проказнику Буратино, Цирюльский начал поспешно перебирать скрытый в его недрах штабель из папок и скоросшивателей, как ультрасовременных, с пластиковыми файлами, так и ветхозаветных образцов.

Постепенно его движения начали замедляться, а сам он вдруг налился багрово-свекольной краской.

– Ничего не понимаю… – наконец растерянно прошептал он. – Личного дела Дергачева в сейфе нет. Оно куда-то исчезло… Но ведь оно совсем недавно попадалось мне на глаза. Куда же оно могло деться?

– Кто, кроме вас, имеет доступ к сейфу? – спросил Стас, но, прищелкнув пальцами, безнадежно махнул рукой. – Хотя… Это такой «надежный» сейф, что опытный взломщик без проблем откроет его алюминиевой вилкой.

– Э-э… – директор изобразил на лице некую конфузливую озабоченность. – Да, собственно говоря, никто.

– А если точнее? – Крячко стал похож на кота, который, заприметив раскормленного воробья, выпустил когти и изготовился к прыжку. – Вы хотя бы на время кому-нибудь давали ключи?

Цирюльский хотел было сказать: «Нет, не давал», но, встретившись взглядом с хищным взором Станислава, растерянно пролепетал:

– Ну, кому попало ключи я не доверяю. Только особо доверенным людям…

– А если без долгих предисловий? – бесцеремонно перебил его Крячко.

– Ну… Не так давно давал ключ Ниночке. Я был занят, а она собиралась подшить кое-какие материалы в личные дела. Ну… Она всего-то открывала сейф минут на пятнадцать. Все, что достала, положила на место. Я был рядом, это происходило у меня на глазах. Да и вообще, я не считаю, что эти дела представляют собой нечто секретное. Их обычно хранят в простых шкафах, а не в сейфах.

– А в каких отношениях Ниночка была с Дергачевым?

– Точно сказать не могу. – Цирюльский с какой-то обиженной остервенелостью помотал головой. – Но он ей нравился – это определенно. Ну, вы же его видели? От таких – женщины без ума… – раздраженно добавил он.

Причину нервозности директора Гуров понял мгновенно: тот проиграл на поле любовной битвы молодому, красивому сопернику и теперь исходил желчью при одном лишь воспоминании о своем поражении.

– Пригласите свою секретаршу сюда, – предложил он, но та вдруг сама заглянула в кабинет.

– Эдуард Вениаминович, – певуче обратилась к директору Ниночка, – рабочий день уже почти закончился. Можно, я сегодня уйду чуть пораньше?

– Подожди немного, задержись. – Цирюльский в очередной раз промокнул платком лысину. – Вот господа работники милиции хотят с тобой поговорить.

– Скажите, Нина, прямо и честно, – Гуров смотрел на секретаршу в упор, – Дергачев говорил вам, для чего ему нужно его личное дело?

Девушка, ошеломленная его вопросом, жалобно посмотрела на своего патрона, который и сам выглядел до предела растерянным, и почти прошептала в ответ:

– Да… Он сказал, что всякие интриганы и завистники пытаются выжить его с этой работы и ему очень нужно заменить некоторые фальшивые справки, подсунутые ими в личное дело. Он обещал, что как только внесет коррективы, то сразу же вернет дело обратно.

– Еще один, боюсь, не очень приятный вопрос: насколько вы с ним были близки? – все так же спокойно спросил Гуров, как, например, он мог бы спросить, который час.

Ниночка опустила голову и, закусив нижнюю губу, тихо выдавила:

– Более чем… Он мне сделал предложение…

В этот момент на Цирюльского было жалко смотреть. Он покраснел, надулся то ли от невыносимой ревности, то ли от обиды, а на его глазах подозрительно блеснула влага…

– Нам нужно знать место его жительства, – вставая, объявил Лев и посмотрел на часы. – Может, вспомните? Раз личного дела нет, то узнать неоткуда.

– Он в Москве снимал квартиру в каком-то, то ли 3-м, то ли 4-м Строительном переулке, – постепенно приходя в себя, сообщил Цирюльский.

– У меня дома где-то в блокноте есть его адрес… – удрученно сообщила Ниночка. – Вот только смогу ли найти? Скажите, он что, совсем не тот, за кого себя выдавал?

– Скорее всего да, – сочувственно глядя на нее, подтвердил Станислав. – Кстати, вы собираетесь отправиться домой на своей машине?

– Нет, она уже давно на ремонте. – Ниночка сокрушенно вздохнула. – Сейчас должен ехать Борис Борисович, хотела попросить его взять меня с собой. Правда, я бы предпочла ехать с кем-нибудь другим.

– Ну, если устроит наше «такси» – милости прошу! – Стас изобразил рукой что-то галантное.

– Наверное, и вам придется подъехать к нам в управление, чтобы составить фоторобот того самого господина Молясина. Давайте завтра утром, часам к девяти, по адресу… – Гуров взял лист бумаги и, написав адрес, отдал Цирюльскому.

Сидя на заднем сиденье «Волги» между криминалистом и Крячко, Ниночка, о чем-то думая, рассеянно смотрела вперед. Где-то вдалеке блеснул солнечный блик на крыше темно-синей «Мазды», бегущей впереди них по лесной дороге. Когда после очередного поворота «Волга» вывернула на прямой участок, «Мазда» оказалась от нее всего в полутора-двух сотнях метров. Неожиданно Ниночка негромко, но твердо объявила:

– Это они!..

– Кто – «они»? – Гуров стремительно обернулся в ее сторону.

– Какие-то подонки. Я их узнала вон по той страхоглядной роже, что прилеплена к багажнику. Месяц назад я ехала на работу с Виктором Семеновичем – это один из наших охранников, – и у него вдруг сломалась машина. Я пошла пешком. Неожиданно рядом со мной остановилась эта «Мазда», из нее выскочили двое парней. Они схватили меня за руки и потащили в кабину. Я закричала, но сопротивляться было бесполезно, они были намного сильнее. И тут внезапно на своей машине появился Леша. Он сразу же остановился и кинулся мне на выручку. Такой высокий, сильный… Эти уроды испугались и, отпустив меня, тут же уехали. После этого мы с Алексеем и стали встречаться… – добавила она чуть виновато.

– Да, «лейбл» себе на багажник они прилепили впечатляющий… А этот Леша не мог специально подстроить нападение, чтобы втереться в доверие? – задумчиво предположил Стас.

– Тогда надо было бы и охранника задействовать. А это уже риск. Скорее всего, – Гуров смотрел на непроницаемо-черные окна машины, – это или обычные придорожные отморозки, или те, кто нам нужен.

– То есть? – насторожился Станислав.

– Можно предположить, что мальчика схватили случайные похитители. Он ведь мог попасть и не к тем, кто организовал всю эту операцию. Подобной братии, безусловно, хорошо известно, чьи дети здесь отдыхают. Так что мимо такой добычи они проехали бы вряд ли.

– Тогда, Толь, иди на обгон и прижми их к краю дороги. Будем брать! – азартно объявил Крячко, доставая пистолет и передергивая затвор.

Гуров тоже достал свой «штейр», но в этот момент, словно испугавшись их намерений, «Мазда» вдруг резко прибавила ходу и попыталась оторваться. Анатолий, взъерошив усы, «притопил» акселератор до самого упора. «Волга», демонстрируя хорошую приемистость, тоже резко рванула вперед, вдавив в кресла своих седоков. Отчаянно скрежеща тормозами на крутых виражах, обе машины мчались по лесной дороге с сумасшедшей скоростью, рискуя в любой момент сорваться с дорожного полотна и на полном ходу впечататься в ствол дуба или сосны, которые, по несчастью, могли бы оказаться на пути.

К удивлению Стаса, Ниночка никак не отреагировала на начавшееся «ралли». Она напряженно смотрела на удирающую от них «Мазду», и ее как будто даже не волновало, что в любое мгновение эта гонка может завершиться катастрофой, в которой вряд ли кто смог бы выжить. Лишь один раз она как бы про себя пробормотала:

– Ну, давайте же, давайте! Уйдут ведь, гады!

– Выжимаю все что могу… – сквозь крепко сжатые зубы, не обращаясь ни к кому и сразу ко всем, нарушил молчание Анатолий. – Сейчас на прямую выйдем – могут оторваться.

– Лева, давай по колесам! – Исходя нетерпением, Стас толкнул Гурова в плечо.

Полностью опустив боковое стекло, Гуров, насколько это позволяла его комплекция, высунулся в окно и, щурясь от бешеного напора встречного ветра, попытался поймать на мушку заднее правое колесо «Мазды». Резкие, бьющие по ушам хлопки выстрелов в кабине звучали приглушенно и даже как будто миролюбиво. Израсходовав пятый патрон, Гуров «на автопилоте» выстрелил еще раз, но это уже было излишним – тяжело осев задом на правую сторону, «Мазда» резко крутанулась вправо и, не вписавшись в поворот, полетела, переворачиваясь, с невысокой дорожной насыпи в придорожный мелколесок. Когда она, перевернувшись в последний раз, встала на колеса, из ее искореженной кабины проворно, как зайцы, выскочили двое крупных, долговязых парней, которые, прихрамывая, но все-таки довольно резво кинулись в разные стороны, что-то крича друг другу на ходу.

Со скрежетом затормозив, «Волга» остановилась у обочины. Гуров и Крячко, не теряя ни секунды, распахнули заранее приоткрытые дверцы и кинулись в погоню. Стас побежал вслед за тем парнем, что уже успел скрыться в чащобе молодого сосняка, а Лев, побивая мировые рекорды в спринте, ринулся за убежавшим вправо, в сторону поблескивающей меж деревьев Бобрухи. В этот момент из-под капота «Мазды» вырвалось пламя, которое в считаные секунды охватило всю машину. Анатолий с огнетушителем в руках и криминалист выскочили из «Волги», но подходить к горящей «японке» не стали – дорожный огнетушитель потушить такое пламя был бессилен.

Гуров что есть духу мчался по лесистому склону. Под ногами, в такт прыжкам, глухо ухала земля, поросшая мелкой травой. По лицу то и дело хлестали тонкие ветви, громко шелестела листва, раздвигаемая на бегу плечами. Неожиданно сзади приглушенно грохнули три пистолетных выстрела. Через некоторое время раздался еще один.

Парень, преследуемый Гуровым, несмотря на только что пережитую аварию, мчался очень резво, и когда Лев находился только еще на середине склона, беглец был уже на берегу. Коротко оглянувшись, он стремглав кинулся в воду. Судя по всему, здесь глубина была не менее двух с половиной метров. Отчаянно загребая, бандит быстро добрался до середины речки, но в этот момент с берега, столь поспешно оставленного им, прозвучала грозная команда:

– Приказываю вернуться назад, иначе буду стрелять на поражение!

Поняв, что его преследователь шутить не намерен, беглец решил остаток водной преграды преодолеть затяжным нырком, чтобы выбраться из-под воды где-нибудь в стороне, желательно, среди прибрежных зарослей. Набрав в грудь побольше воздуха, он ушел почти к самому дну и, запоздало понимая, что запаса кислорода ему может не хватить, тем не менее напряженно работая руками, поплыл под водой.

Неожиданно его руки зацепились за что-то колышущееся, плохо различимое в зеленоватом сумраке глубины. Это «что-то» коснулось его головы, спины и ног. «Сеть! Рыбацкая сеть! – мгновенно мелькнуло в голове. – Надо назад, а то запутаюсь…» Но было уже поздно. Крепкая «корейка», сплетенная из лески, непостижимым образом зацепилась за левую ногу и еще мгновение спустя, словно подчиняясь чьей-то воле, соскользнув с головы, прочно зацепилась за пуговицы рубашки. Понимая, что еще немного, и он захлебнется, беглец отчаянно рванулся вверх, однако сеть, судя по всему, успевшая за предшествующие дни зацепиться за придонные коряги, отпустила его совсем немного и, спружинив, опять увлекла вниз.

Безумное отчаяние охватило злосчастного беглеца, и он, вместо того чтобы за оставшиеся секунды попытаться выскользнуть из одежды и вынырнуть, начал биться и метаться, пытаясь разорвать охватившие его тенета. Но при этом он все больше и больше запутывался, окончательно становясь добычей стихии, чуждой сухопутному существу. Испытывая страшную, мучительную жажду одного-единственного глотка свежего воздуха, которого там, теперь уже где-то бесконечно далеко, так расточительно много, беглец не выдержал пытки удушья. С ужасом сознавая, что это конец, он непроизвольно, судорожно сделал вдох… Едкое ощущение холодной, пахнущей тиной воды, которая безжалостно залила носоглотку и легкие, – было последнее, что он ощутил в своей жизни.

Когда преследуемый ушел под воду, Гуров замер в напряженном ожидании. Он сразу же понял его замысел и пристально смотрел на камыши, ожидая, что секунд тридцать-сорок спустя должен раздаться шелест прибрежных зарослей на другой стороне речки. Но время шло, а «подопечный» Гурова не давал о себе знать. Вдруг Лев обратил внимание на странные круги, расходившиеся по ряби волн невдалеке от зарослей кувшинок. Чуть позже там же вздулись пузыри, как ему показалось, болотного газа. И лишь пару минут спустя он понял, что парень утонул, скорее всего за что-то зацепившись под водой. Он начал быстро сбрасывать рубашку и туфли. С одной стороны, ему нужен был живой «язык», с другой (ему было неловко признаться в этом самому себе), где-то в глубине души шевельнулось какое-то подсознательное сочувствие к утонувшему, пусть и законченному подонку, но, как ни верти, существу человеческого рода. Громко сопя и топая ногами, сзади подбежал запыхавшийся Крячко.

– Ты куда? – с трудом переводя дух, удивленно спросил он.

– Похоже, мой подопечный пустил пузыри. Надо бы вытащить. Вроде пяти минут еще не прошло, вода здесь холодная, так что еще есть шанс привести его в чувство.

– Ты что, с ума сошел? – Стас выразительно постучал себя по голове крепко сжатым кулаком. – Если он зацепился, то где гарантия, что не зацепишься и ты? Не пущу! На хрен нужно из-за какого-то отморозка жизнью рисковать?! Тоже мне, филантроп выискался.

– Ладно, теперь уже действительно поздно. – Гуров махнул рукой и начал неспешно одеваться. – Своего-то догнал? Ну и хорошо. Думаю, его показаний будет достаточно.

– Гм-гм… – при последних словах Гурова Крячко с непонятным смущением довольно сильно закашлялся. – Э-э-э… Понимаешь, Лева, мой-то тоже сейчас скорее всего дает показания чертям в дежурной части пекла.

– Что-о?! – Гуров замер, в упор глядя на своего приятеля. – Ты его что, завалил? Ну, вот что тут будешь делать?! Как всегда: на ровном месте – да мордой об асфальт! Сколько раз тебе говорил: по ногам, по ногам надо стрелять, Робин Гуд хренов…

– Да я по ногам-то и стрелял! – не на шутку вспылил Крячко. – Только не говори мне еще, что не надо было целиться в пятки, поскольку туда его бандитское сердце провалилось… Он по мне первый открыл огонь. Я ранил его в бедро, предложил сдаться. Гляжу, а он весь зеленый, кровища из ноги хлещет – видимо, пуля перебила бедренную артерию. Он, видимо, понял, что дело его табак, и сам себе из пистолета в голову – бац! – и хана. А ты как всегда всех собак на меня спешишь повесить.

– Да… Дела. Вдобавок ко всему еще и машина сгорела. Теперь отпечатков ее шин не взять при всем желании, – поправив пиджак, Гуров сунул пистолет в кобуру. – Хреново! Считай, мы топчемся все на том же месте, где топтались еще утром.

– Ну, это ты зря! – Крячко несогласно покрутил головой. – Мы уже достаточно хорошо знаем обстоятельства исчезновения мальчика, есть подозреваемые, есть…

– Да ни черта у нас нет! – Гуров недовольно отмахнулся и направился к дороге. – Где может находиться похищенный – мы не знаем, кто именно его похитил – не знаем, нам пока что неясны даже мотивы похищения. И хреновее всего то, что в результате наших не совсем удачных действий отправились в мир иной двое реальных, а не виртуальных подозреваемых. А вдруг мальчик действительно похищен ими? Как теперь узнать – где они его спрятали? Если они его заперли связанным, с заклеенным ртом в каком-нибудь заброшенном гараже, то, считай, нам его не найти!

– Ну что ж мне теперь, лезть в воду за утопленником и начинать делать ему искусственное дыхание? – угрюмо буркнул Станислав.

– Ага, рот в рот… – усмехнулся Лев. – Надо будет сейчас же вызвать сюда опергруппу из ближайшего райотдела, пусть займутся этими новопреставленными. Кстати, пусть Ниночка посмотрит на этого самострельщика. Вдруг опознает?

Несмотря на свою «кисейность», Ниночка оказалась барышней с довольно крепким характером и согласилась взглянуть на труп бандита. Тот лежал навзничь в уже загустевшей луже крови. Его лицо было искажено предсмертной судорогой, но девушка его сразу же уверенно опознала:

– Да, это один из тех двоих, – кивнула она. – Он первый выскочил из машины и схватил меня. На его руке я заметила татуировку – змея, обвивающая меч или кинжал… Точно уже не помню.

Неспешно занимающийся своими исследованиями криминалист носком ботинка перевернул правую руку бандита, и Гуров на тыльной стороне ладони увидел татуировку, о которой только что сказала Ниночка.

– Теперь, Нина, вам нужно будет написать свидетельские показания, – известил Лев, провожая ее к машине. – Потом мы вас довезем до дома. Кстати, а вы после того нападения с заявлением в милицию обращались?

– Сначала хотела написать, а потом… Вы не обижайтесь, Лев Иванович, но я не была уверена, что их кто-то будет искать. Что попусту тратить время – и свое, и чужое?

– Лев, созвонился я с Петром, он в печали, – увидев Гурова, сообщил Станислав. – Его выражений, адресованных нам, повторять не буду – они не для нежных женских ушей. Опергруппа и катафалк сюда уже выехали. Нам дана команда немедленно ехать в управление, лицезреть нас Орлов хочет лично. Криминалисту велено оставаться здесь. Вернется позже, с опергруппой или катафалком.