Надломленные души

11

Антон Леберг склонился над досье. Перед ним находился врач Академии Ларс Алкен, ожидая, пока тот ознакомится с медицинским заключением. Рядом с бесстрастным видом стоял Лео.

– Просто ужасно, – проговорил Антон, отрывая глаза от написанного.

Ларс согласился кивком головы. Он не переставал удивляться тому, какое потрясение каждый раз испытывал директор, когда к нему попадало новое дело.

– Что вы хотите этим сказать? – беспокойно спросил Лео.

– Дилану предстоят несколько операций. Результатом побоев, полученных им в детстве, стали неправильно сросшиеся кости ног. Нужно попытаться это исправить. То же и с кистями рук. Мы должны их прооперировать и спасти то, что еще можно, вернув рукам относительную свободу движений.

– Такой шанс есть?

– Организм молодой и достаточно крепкий. Если операции будут проведены надлежащим образом и парень успешно пройдет период довольно суровой реабилитации, он сможет нормально владеть пальцами.

– Сделайте все, что необходимо.

– Думаю, надо начать с кистей. С остальным можно подождать.

Затем Антон обратился к Лео:

– Где ты его поселишь? В замке или Хабе?[2]

– В замке, – ответил Лео тоном, не допускавшим возражений.

– Считаешь, что издевательства, которые он испытал, на нем не отразились?

– Это удивительный подросток. Выдержать столько мучений и при этом сохранить вполне приемлемое состояние психики! Уверен, он способен безболезненно принять жизнь в замке и его правила. Тем более что раньше парнишке в общем-то не на кого было опереться, никто не был к нему привязан. В замке он будет окружен доброжелательными людьми, внимательными учителями. А поскольку он хочет учиться и хочет, чтобы его любили, то и он всех полюбит.

– Согласен. А девушка?

– Физически она вполне нормальна, нет никаких отклонений, – вновь заговорил врач. – А вот психическое здоровье – тут много вопросов.

– Она испытала серьезную моральную травму, отчаяние. Но ее психическое равновесие удовлетворительно. Кроме того, малышка очень умна. Она тоже не нуждается в Хабе. Думаю, с помощью нашей программы она быстро придет в себя.

Закончив отчет, врач оставил двух основателей Института наедине.

– Кого ты назначил им в кураторы? – спросил Антон.

– Димитрия Дилану и Роману Лане.

– Ах, так! Значит, у тебя все-таки есть сомнения, что новички быстро вольются в коллектив?

– Скажем так, я решил мобилизовать наши лучшие силы, чтобы это произошло как можно быстрее.

Антон кивнул. Вот только слышал ли он друга? Казалось, мысли его витают где-то далеко.

– До каких же пор? – проговорил он наконец усталым голосом.

Все чаще и чаще Антон погружался в депрессию. Лео с беспокойством наблюдал за тем, насколько болезненно его старый друг воспринимал несчастья своих протеже. Когда-то давно, в самом начале, они оба черпали силы в своей ярости по поводу чудовищных ситуаций, с которыми им приходилось сталкиваться, это заставляло их двигаться вперед, бороться, созидая их гигантский проект. Они искренне и довольно наивно полагали, что им удастся изменить мир. Однако у Лео с некоторого времени возникло ощущение, что его «вторым я» завладели сомнения. Периоды упадка, правда, не затягивались надолго. Каждый новый случай требовал от них полной ответственности и самоотверженного труда, а каждая победа становилась дополнительной мотивацией нужности избранного ими дела. Но Лео уже предчувствовал, что конец близок. Скоро пробьет их час, когда им придется уйти, доверив другим людям управление этим уникальным предприятием. Разумеется, если с ними не расправятся раньше их многочисленные враги.

Это совсем особенное, непохожее на другие, учебное заведение было ими создано тридцать лет назад. Открытию его предшествовали годы подготовки: они занимались составлением программ и планов, разрабатывали принципы – гуманитарные, социальные и педагогические, на которых должен был основываться их проект. Сломя голову бросились они в эту авантюру, ставшую единственным делом их жизни. Да, именно делом жизни, поскольку отныне их существование было подчинено лишь мобилизации всех необходимых для этого ресурсов. Когда возникли первые трудности, в частности из-за возросшего числа воспитанников, они решили структурировать организацию и условились разделить между собой полномочия, согласно их компетенции и особенностям личности.

Антон, влиятельный человек с представительной внешностью, взял на себя административные функции. Он поддерживал связи с государственными структурами и частными инвесторами, всеми, кто по долгу службы или следуя своим убеждениям, делал денежные взносы либо осуществлял иную помощь, продвигая дела по инстанциям или, напротив, помогая их замять.

Лео, словоохотливый и приятный в общении, сильной стороной которого было умение налаживать отношения и ладить с людьми, психолог по образованию, естественно, взял на себя роль заведующего учебной частью ИВ – Института Воли, или Института Ветеранов, как в шутку называли их заведение старые друзья. Он разрабатывал учебные программы, занимался подготовкой преподавателей, следил за любым их действием и лично занимался судьбой каждого кандидата в воспитанники в особо сложных случаях. Большинству учеников он был ближе, чем родной отец.

Выйдя из оцепенения, Антон обратился к Лео:

– Что ты думаешь об их семьях? Не возникнут ли у нас проблемы?

– Нам придется убедить отца Дилана ничего не разглашать, и для этого у нас имеются весомые аргументы. Вынудим его подписать заявление о передаче нам сына на воспитание, чтобы мы были спокойны. Что же касается Ланы, завтра у нас встреча с ее матерью. Мне не кажется, что она будет препятствовать помещению сюда девушки. Скорее всего, это станет для нее облегчением, ведь ей больше не придется самой заниматься дочерью. Несчастная женщина вовсе не зла, но она алкоголичка и не может справиться с ситуацией.

– Ты Лео, как всегда, полон милосердия.

– Нельзя осуждать человека, если ты его совсем не знаешь.

– Ладно, поступай, как считаешь нужным. Ты уже составил для них индивидуальные программы?

– Мне нужно несколько раз с ними пообщаться, прежде чем определить, что им подойдет.

– Меня беспокоит малыш. По-моему, у него сильное отставание в учебе и развитии.

Антон называл «малышом» или «малышкой» всех воспитанников, даже когда те достигали взрослого возраста.

– Разве? Не согласен. Напротив, он живой и сообразительный. А с его железной волей, если судить по его способности сопротивляться, он быстро нагонит отставание и еще тебя удивит.

– Тем лучше. Что-то еще?

– Да.

Лео достал блокнот, вырвал из него листок, на котором были его заметки, сделанные во время исповеди Ланы, и протянул его партнеру.

– Вижу, вижу, – прошептал тот. – Хорошо, поручи это дело Микаэлю и его группе.

– Я думаю, Лану вполне можно использовать для нашей операции, – объявил Лео.

Антон обратил на друга холодный взгляд, выражавший недоумение.

– Лео, тебе хорошо известна наша позиция на этот счет. Прибыв сюда, ребята должны порвать с прошлым, обрести мир и покой, на что они имеют полное право.

– Разумеется, но у нас нет выбора. А если мы будем медлить, последствия этой истории могут быть непредсказуемы. И потом, я уверен, что в психологическом отношении это даже пойдет ей на пользу.

Его приятель проворчал:

– Так и быть, предложи, но пусть решает сама. А что насчет третьего малыша?

Лео пожал плечами.

– Продвижение есть. Но мы столкнулись с неожиданными трудностями.

– Нужно как можно скорее вытащить парня из ловушки, в которой он оказался. Эти люди очень опасны.

– Мы все для этого делаем, – заверил его Лео. – И обязательно добьемся своей цели.

– Ладно, что-то я устал, – проговорил Антон. – Пойду, лягу спать.

– Не раньше, чем исполнишь наш ритуал, – заявил его напарник, направляясь к бару, откуда он достал бутылку водки и две стопки. Наполнив их до краев, одну он подал Антону.

– Лехаим![3] – провозгласил Лео.

– За жизнь! – вторил ему друг.

Они выпили залпом, и Лео снова налил. Патрон начал ворчать.

– Ничего не поделаешь, такова традиция. По стопке за каждую спасенную жизнь.

– Мы уже не в том возрасте, – пошутил Антон.

– Твое счастье, что третий пока не с нами, а то бы ты напился в стельку.

12

Дилан спал долго, много часов. Не привыкший залеживаться в постели, он сначала очень испугался, ему показалось, что он просто видел сон. Он запаниковал, что потерял бдительность, а отец вот-вот войдет в сарай. Потом, вспомнив все, он снова зарылся в простыни, наслаждаясь, что без боязни может дать отдохнуть натруженному телу.

Проснувшись окончательно, при свете дня подросток рассмотрел комнату. Да, у него теперь была своя комната! Правда, ее пришлось делить с неким Димитрием, но зато у него были собственная кровать, шкафчик и даже письменный стол. Да и Димитрий показался ему отличным парнем.

Привычно поднеся ладони к глазам, он увидел перед собой две перебинтованные руки, словно спеленатые куклы. Доктор сказал, что вскоре его прооперируют, после чего он сможет не только держать ручку, но и будет бегать, как остальные. При этой мысли у него перехватило дыхание от радости.

Накануне ему показали школу, в которой он будет учиться. И Дилан пришел в восторг. Он увидел классные комнаты, сад, спортивные площадки, столовую. Все было просто чудесным. Намного лучше, чем школа, которую посещали его браться.

Еще вчера он был закрыт в сарае, валялся на кучке соломы, грязный, голодный, а сегодня проснулся в замке, окруженный приветливыми людьми, пообещавшими, что они научат его читать и писать, чтобы он стал образованным и родители могли им гордиться. Всплыли их лица, но подросток постарался прогнать это видение. Зачем страдать, думая о них?

Открылась дверь, и в комнату вошел Димитрий с подносом, на котором были чашка с горячим шоколадом, гренки, масло, конфитюр, круассан, хлопья и даже апельсиновый сок.

– Привет!

Димитрий был высоким, тонким, но мускулистым юношей, с темными волосами и модной растрепанной стрижкой.

– Привет, это все мне?

– Нет, это мне, за своим ты сходишь сам.

– Хорошо, а куда?

Димитрий залился хохотом.

– Ну просто умора! Конечно, тебе. Уже половина одиннадцатого, и я давно позавтракал.

– Тогда спасибо, – пробормотал новичок, смущенный раскованностью соседа по комнате.

– Придется тебе помочь. Иначе тебе не справиться с забинтованными руками.

– Левой, пожалуй, а правая нормально двигается.

Димитрий на всякий случай поделил гренки на части.

– Вчера мы не успели поговорить. Я буду твоим гидом и котурном.

– Это что значит?

– Гидом, потому что буду всюду тебя сопровождать во время «вступительной стадии», отвечать на твои вопросы, знакомить с другими воспитанниками, помогать осваиваться. Короче, буду вашим верным слугой, монсеньор, – объявил он, склоняясь в шутливом реверансе.

– А ко…трук?

– «Котурн» означает, что я тот, с кем тебе придется делить жилье. Слово это изобрели учащиеся одной великой школы давным-давно.

– А я думал, оно означает совсем другое.

– И что же?

– Ну… друга.

Сосед звонко рассмеялся.

– Конечно же, мы подружимся. Я на это надеюсь. Если живешь вместе в крохотном помещении, лучше всего находить общий язык.

Дилан с этим был полностью согласен. Он тоже желал обрести друга.

13

Лану ввели в довольно темную комнату, обставленную старинной мебелью, которая сразу произвела на нее впечатление благородством форм, добротностью и ценностью материала и еще тем особым шармом, что свойствен почтенному возрасту. Позади письменного стола стоял очень пожилой седовласый мужчина, направивший на нее холодновато-пронзительный взгляд голубых глаз.

Когда она подошла, мужчина попытался ей улыбнуться, но остался бесстрастным, лишь губы его слегка дрогнули. Девушке сразу стало не по себе, ибо она сочла его любезность фальшивой. Тут она заметила, что в кабинете находился еще кто-то: на одном из стульев сидел тот самый паренек с перебинтованными руками, которого она встретила в первый день. Он во все глаза, не скрывая радости, смотрел на нее, словно был счастлив неожиданно встретить здесь знакомую.

Стоя в углу, Лео наблюдал за этой сценой. Когда их взгляды встретились, Лана почувствовала себя увереннее и осмотрела все помещение.

Да, мебель ничем не напоминала современную. Наверное, она была такого же возраста, как эти двое – Антон и Лео, – подумалось ей. Шкаф из орехового дерева, консоль, инкрустированная богатым орнаментом и отделанная позолоченной бронзой, светильники с абажурами, диван и кресла, обтянутые набивной тканью, – все это выглядело на первый взгляд чуждым и отстраненным, но в то же время внушало солидность и спокойствие.

Еще больше удивило Лану обилие самых разнообразных предметов, заполнявших полки, которые были расположены по обеим сторонам кабинета: книги, резак для бумаги, очки, регбийный мяч, часы, глобус, подарочный набор ручек, мягкие игрушки, куклы, рисунки и картины…

– Сядь, пожалуйста, Лана, – произнес скрипучим голосом старик с неподвижным лицом, показавшимся девушке очень неприятным.

Лео тоже сел рядом с директором.

– Думаю, кому, как не мне, следует вас представить. Лана, Дилан, познакомьтесь с Антоном, директором Института. Обычно учащиеся называют его Патроном или Наставником.

– О чем, представьте, я очень сожалею. Мне куда больше понравилось бы простое имя Антон, – шутливо заметил тот, хотя лицо его не выражало ни малейшей симпатии.

– Представляю тебе Лану и Дилана, Антон. Ты видел их личные дела и знаешь, почему они здесь оказались.

Антон оглядел новичков. У Ланы, довольно миниатюрной девушки-подростка, была затейливая прическа из черных волос с несколькими окрашенными синей краской прядями. Огромные, невероятной величины зеленые глаза были вдобавок подведены черным, что он нашел чрезмерным, но вполне гармонирующим с остальными деталями ее внешности: пирсингом в ноздре, бровях и ушах.

Хилый и физически слишком неразвитый для своего возраста Дилан, напротив, был подстрижен кое-как и непричесан. Глаза его беспокойно бегали, будто он все время был настороже или находился в поисках информации. К счастью, несмотря на все его семейные злоключения, зубы Дилану удалось сохранить, хотя они и явно нуждались в каждодневной заботе. Если подросток привыкнет ухаживать за собой, несомненно, скоро он превратится в юного красавца с тонкими чертами лица.

– Прежде всего прошу прощения за мой отстраненный и якобы холодный вид. Дело в том, что вот много лет назад часть лицевых мускулов атрофировалась, и поэтому физиономия кажется неподвижной. Лео не осмелился сказать, но здесь меня зовут еще и Мумией. И, как вы уже заметили, голос мой также претерпел изменения. Впредь прошу вас делать на это поправку. Вникайте в смысл того, что я говорю, а не доверяйте увиденному или услышанному.

Лана кивнула в знак согласия.

– Знайте, что на самом деле я очень счастлив, что могу принять вас в Институте, который мы с Лео основали тридцать лет назад. Нашей целью было собрать в его стенах молодых людей, которым пришлось испытать страдания, чтобы дать им шанс построить новую жизнь. Начали мы с того, что организовали что-то вроде частного пансиона в обычной парижской квартире всего лишь с двумя воспитанниками. Но вскоре нам поступили и другие заявки, так что места стало слишком мало. Прежде чем переехать в этот замок, мы сменили множество разных мест. Благодаря большому помещению теперь мы можем в полной мере осуществить наш давний замысел: принять множество подростков, предоставить им возможность развивать свои способности, самовыразиться, имея все необходимое для того, чтобы вновь войти в жизнь и добиться успеха. Такова наша Академия. А главная наша задача – помочь воспитанникам выйти из критической ситуации, вновь обрести гармонию и развить свои личные качества и способности.

Лана беспокойно заерзала на стуле. Что-то ее в этой речи настораживало, но что, она не могла понять. Патрон это заметил.

– Я знаю, что тебя смущает, Лана. То, что я говорю о подростках, оказавшихся в критической ситуации, и ты задумываешься о своем положении жертвы. Ты задаешься вопросом, не оказывают ли тебе благодеяние помимо твоей воли?

Каким шестым чувством он угадал то, о чем она действительно думала? Может, ему это подсказал большой опыт?

– Так вот, знай, мы здесь всегда выражаемся напрямую, называем вещи своими именами. Откровенность, искренность для нас являются главными ценностями. Я говорю то, что обязан сказать, и вовсе не хочу обидеть или шокировать кого-либо. Вы на самом деле и есть те юные души, что подверглись страданию. Вы – жертвы современного общества и его составляющих, если так можно выразиться. Но мы не благотворительная организация в полном смысле этого слова. Да, мы действуем, руководствуясь в первую очередь состраданием и сочувствием, но никогда не основываемся только на жалости. Наша миссия – исправлять ошибки других. Наша цель – обеспечить ваше дальнейшее процветание. На первый взгляд она труднодостижимая, но все же осуществимая.

Он наклонился к собеседникам.

– На самом деле мы – идеалисты. Наша глобальная задача – изменить мир, – произнес он с убежденностью. – И мы добьемся своего благодаря новым ценностям, которые привнесут в мир те, кого мы здесь взращиваем. – Сев поглубже в кресло, Антон одними глазами сделал знак Лео продолжать.

– Программа проста, – подхватил последний. – Прежде всего идентифицировать ваши проблемы, рассмотреть их детально. Затем оценить ваши способности и природные качества и позволить вам развить их. Потом определить ваши профессиональные наклонности и те особенности личности, которые приведут вас к успеху. Это достигается прохождением учащимися коллективных занятий, а также индивидуальных курсов.

Лео замолчал.

– У вас наверняка возникли вопросы, – добавил он после небольшой паузы.

Лана и Дилан не могли двинуться, буквально оглушенные всем услышанным. Все это – и невероятная цель, и само заведение показались им чем-то нереальным. Однако, несмотря на несколько казенную речь директоров, теперь они больше поняли об Институте.

– Нет, по крайней мере, сейчас… – растерянно пробормотала Лана. – Пока я слишком удивлена…

– Чем ты удивлена? Тем, что существуют люди, которые осмеливаются противостоять безжалостной машине современного общества? Видишь ли, то, что мы осуществляем здесь, так сказать, тайно, дает смысл и нашему собственному существованию. Запомните, вы оба, выражение, которое объясняет самую суть наших действий и которое вы будете часто здесь слышать: «Придать жизни смысл». Действуя таким образом, мы впишем нашу историю в сердце вашей и создадим из вас носителей тех ценностей, которые являются для нас основой жизни. А вы, в свою очередь, привнесете их в мир.

– Почему вы уверены, что мы оправдаем ваши усилия и окажемся достойными, будем на высоте? Неужели прежде воспитанники никогда вас… не разочаровывали?

– Мы убеждены, что вы заслуживаете наших усилий, – ответил Антон своим металлическим голосом. – Не сомневаемся, что вы достигнете успеха. Да, в нашем деле случались и промахи, но они носили случайный характер, это происходило скорее по нашей вине, а не из-за молодых людей. В вопросах воспитания и формирования гармоничной личности поражение всегда на совести наставника, в то время как достижения считаются заслугой того, кто прикладывает усилия ради получения знаний.

– Сейчас я постараюсь кое-что тебе объяснить, Лана, чтобы ты смогла лучше понять наш замысел, – вступил в разговор Лео. – Мы с Антоном познакомились во время Второй мировой войны в концентрационном лагере Треблинка, в Польше. Совсем еще дети, мы видели, как наши семьи погибли в газовой камере. Антон стал одним из подопытных кроликов, на которых нацисты проводили эксперименты, что и подорвало его здоровье. Нам помогли выжить русские заключенные, которые нас спрятали и кормили. После освобождения, несмотря на все пережитое, мы с огромным энтузиазмом решили начать новую, счастливую жизнь и участвовать в построении справедливого общества, где не будет места ненависти. Антон занялся бизнесом, а я стал профессором психологии. Однако с течением времени мы поняли, что человеческая природа нисколько не изменилась, что просто надежда была пустым занятием, и тогда мы решили не сидеть сложа руки и перешли к действию.

– В Торе – это священная книга, – говорится, что тот, кто спасает одну душу, спасает весь мир, – провозгласил Антон. – Слышишь, Лана? Спасти чью-то душу значит позволить осуществиться главному закону жизни – родиться на свет, чтобы существовать. Вы видели фильм «Список Шиндлера»?

– Видела, – ответила Лана, в то время как Дилан отрицательно покачал головой.

– Оскар Шиндлер спас тысячу двести евреев из лагерей смерти, в одиночку восстав против ненависти, которая охватила целый континент. Почему? Только потому, что он считал это своим долгом. Моральные ценности Шиндлера были настолько сильны, что не позволили ему подчиниться распространяемой повсюду нацистской пропаганде. На самом же деле он вырвал из лап смерти не только тысячу двести человек, поскольку у тех потом родились дети, у которых тоже появились дети, и так бесконечно. В итоге он спас десятки тысяч человеческих жизней.

– Все эти спасенные являются его детьми, точно так же, как Антон и я являемся детьми тех русских заключенных, которые спрятали нас, рискуя собственной жизнью.

– А теперь мы считаем своими детьми всех тех, кто прошел через нашу организацию, – вновь заговорил Антон. – Так мы спасаем, поддерживаем и сохраняем жизнь на Земле, и ничего нет важнее этой миссии в наших глазах. Это наш способ борьбы с варварством, наша возможность написать совсем другую историю, наша революционная деятельность, если хотите.

– Да… вы действительно спасли мне жизнь, – взволнованно произнесла Лана.

Дилан смотрел на девушку во все глаза. Что такое случилось, раз потребовалось ее спасать? Неужели девушку тоже бил отец? Но у нее не было ни следов ударов, ни бинтов на теле!

– А что значит – спасти жизнь? Это значит, человеку дается шанс преодолеть испытания и стать более сильным, научиться сопротивляться жизненным невзгодам. Если у нас все получится, тот мир, который ты сотворишь для себя, будет отчасти делом и наших рук тоже.

– Конечно, я понимаю… Но я чувствую на себе огромную ответственность. И я вовсе не уверена, что мне удастся создать такой мир.

Лео испустил короткий смешок:

– Сомнение говорит о благородстве твоей натуры, Лана. Главная задача – мобилизовать всю волю, и это поможет тебе исполнить свое предназначение.

Лана согласно кивнула.

– Могу я вас обнять? – внезапно спросила она.

– Еще как можешь! – воскликнул Лео.

Она бросилась к ним, крепко обхватила их и разразилась рыданиями, давая выход переполнявшим ее эмоциям.

Дилан оставался бесстрастным, как сторонний наблюдатель.

– А у тебя есть вопросы, Дилан?

Подросток с трудом выплыл из своих раздумий и заерзал на стуле.

– Думаете, я смогу учиться вместе с другими, ведь я здорово отстал?

– Повторяю: важна только воля, – ответил Лео. – А я знаю, ее тебе не занимать, ты быстро справишься с тем, что называешь отставанием.

– Я не умею так красиво говорить, как Лана, – пробормотал он, смущенно поглядывая на девушку, но…

– Ты и этому научишься, – прервал его растроганный Лео.

– Я очень вам благодарен за все.

Эта неловкая признательность тронула старичков.

– У меня есть еще вопрос, – заявила Лана.

– Прошу тебя.

– Кто вам рассказал… ну, в общем, кто попросил вас вмешаться?

Этот вопрос не давал покоя и Дилану. Кто мог их предупредить, посвятить в произошедшее с ним? Конечно, он молился и в первые минуты поверил, что ему были посланы ангелы, пусть и одетые в черное. Но теперь требовалось рациональное объяснение.

– Мы вам это откроем, когда вы пройдете период адаптации.

– Какой период?

– В течение двух месяцев вы будете проходить что-то вроде испытательного срока. Познакомитесь с правилами Института, пройдете тесты и посетите первые занятия. По окончании этого периода произойдет церемония клятвы. Во время ее вам сообщат о тех, кто контактировал с нами. Но Лео и ваши кураторы вам объяснят все лучше, чем я.

– Это значит, что в течение испытательного срока вы… можете нас отправить обратно?

– Не значит, – усмехнулся Лео. – Но ты, если захочешь, сможешь нас покинуть по своей воле.

Вмешался Антон:

– Сейчас Лео познакомит тебя с нашим заведением, Лана. Дилан уже прошел этот этап утром.

Лео направился к выходу, и Лана к нему присоединилась.

– Можно еще вопрос? – сказала девушка на пороге.

– Конечно, – ответил Антон.

– Замок произвел на меня странное впечатление. Все в нем – и мебель, и предметы, и даже архитектура – словно состоит из разрозненных элементов. И даже здесь, в вашем кабинете, на полках столько разных вещиц…

Лео озорно подмигнул Антону.

– Помню, я говорил, что ты ничего нам не должна. Так вот, я немного слукавил. В конце периода адаптации я прошу каждого воспитанника передать мне какой-нибудь предмет, который ему особенно дорог или является для него символом чего-либо. И он занимает почетное место в этой коллекции.

– Вы хотите сказать, что все эти предметы – дары учеников?

– Так и есть. И вот что я скажу тебе, Лана. Из многообразия элементов, стилей, красок и рождается гармония мироздания. Подумай над этим.

Лана и Дилан неожиданно для себя вдруг посмотрели совсем другими глазами на это напоминавшее барахолку нагромождение предметов. Каждая реликвия воплощала юного человека, драму, спасенную жизнь, а также была знаком благодарности.

Новички вышли из кабинета, думая о том, какой предмет однажды им придется здесь оставить.

Лео вместе с Ланой совершил настоящую экскурсию по замку, его изумительным зданиям, лабиринту коридоров и аллей, садам и парку. Лану завораживал энтузиазм ее проводника, и она уже видела себя в роли прилежной ученицы, окруженной друзьями. Но больше всего удивляло поведение воспитанников, которые встречались то тут, то там. Что бы они ни делали – шли на классные занятия, играли или прогуливались в саду, – их отличали неизменная доброжелательность и спокойствие. Большая часть, завидев Лео и его новую подопечную, кивали им, улыбались или просто адресовали ласковые взгляды. Некоторые, поравнявшись с Лео, здоровались с ним за руку, шутили или спрашивали о школьной программе. И он всегда отвечал им с большим расположением, не как учитель, а скорее как любящий дядюшка, а еще вернее, отец. И когда он представлял Лану, ей всегда говорили: «Добро пожаловать!»

Как же эта приятная обстановка была непохожа на ту тревожную атмосферу, что царила в ее лицее, где всякий норовил друг друга поддеть, высмеять, толкнуть, сказать что-то обидное, где всегда витала агрессивность и раздавался чересчур громкий смех.

Возможно ли было создать такие полные доброты и гармонии отношения между воспитанниками, получившими серьезные жизненные травмы, которые уже вследствие одного этого не могли быть психологически здоровы? Уж не угодила ли она в один из так называемых реабилитационных центров, а если называть вещи своими именами, попросту в психиатрическую лечебницу для подростков, которых пичкают успокоительными и антидепрессантами, чтобы они выглядели безмятежными и приветливыми? Она поделилась своими сомнениями с Лео.

– Сейчас я кое-что тебе покажу, – заявил он.

Он повел ее в сад, попутно рассказывая о свойствах того или иного растения, которые им встречались. Лео был наделен редким даром красноречия, смаковал слова, подбирая наиболее точные и выразительные, и радовался как ребенок, когда находил наиболее подходящие, и тогда в его глазах вспыхивал огонь вдохновения. Вскоре они оказались перед заграждением, которое Лео открыл, приложив указательный палец к сканеру, и они прошли во внутренний двор, в глубине которого стояло внушительного вида строение. Лана рассмотрела движущиеся силуэты, но из-за значительного расстояния не смогла разобрать, что делали эти люди – занимались какой-то работой или просто прогуливались.

– А вот и наш Хаб, – проговорил старичок.

– Что?

– Хаб. Не спрашивай, почему корпус так назвали, я имени не выбирал. Изначально это был «центр адаптации». А потом для старичков заведения он стал просто Хабом. Мания какая-то у людей всему что ни попадя давать английские названия… – вздохнул он.

– Хорошо, ну а все-таки, что такое этот Хаб?

– Место, куда мы определяем молодежь, получившую значительные психологические травмы, которой будет трудно сразу же принять правила Института и не нанести ущерба другим воспитанникам, не нарушить гармонию заведения.

– Им назначают специальное лечение?

– Речь идет не о лечении, а об индивидуальной подготовке. Главная задача – успокоить их, довести до такого состояния, чтобы они могли безболезненно влиться в коллектив.

– И удается?

– Чаще всего – да. С некоторыми все проходит гладко и быстро. Другим требуется времени побольше.

– А что потом, когда им становится лучше?

– Они присоединяются к воспитанникам.

– Ну, теперь понятно! – воскликнула Лана. – Вот почему в замке царит атмосфера всеобщей любви «волшебной страны Диснейленд» – потому, что маргиналы находятся в изоляции.

Она тут же пожалела о своем замечании, на которое, впрочем, Лео не обратил внимания, продолжая наблюдать за горизонтом.

– Простите… Я не собиралась вас критиковать, – проговорила она. – Просто меня удивила такая всеобщая… доброжелательность. Создается впечатление, что все друг к другу привязаны, относятся с любовью и уважением. Я к такому не привыкла.

– Не надо извиняться. Я тебя отлично понимаю. Да, так и есть, наши воспитанники стремятся к покою и очень его ценят. Все они стараются оставить в прошлом все невзгоды и начать жить по новым правилам. Сама атмосфера Академии, теплый прием, который оказывают старожилы, помогают новичкам интегрироваться, принять правила игры. Но это равновесие каждую минуту может оказаться под угрозой. Вот почему мы изолируем в Хаб тех, кого ты назвала маргиналами. Они останутся там до тех пор, пока не свыкнутся с мыслью, что им предлагается совсем другая жизнь.

– Понятно. И в чем проявляются их… психологические травмы?

– О… По-разному бывает. В молчании, постоянном сопротивлении, порой насилии…

– В попытках самоубийства, – дополнила перечень Лана.

– Да, и это тоже, – подтвердил ее спаситель.

– Тогда почему меня не отправили в Хаб?

– Я счел, что в этом не было необходимости. У тебя достаточно внутренних ресурсов, чтобы прийти в Институт, не нарушив его стабильности. Да, ты хотела покончить с собой. Но это был акт отчаяния, бегство от ужаса, а не отказ от жизни.

– Даже не знаю… – пролепетала девушка в смятении. – Наверное, так и есть.

– Постепенно ты полностью избавишься от своего кошмара. Но прежде тебе придется выдержать еще одно испытание.

Обеспокоенная Лана нахмурилась.

– Нам необходимо решить одну проблему. И чтобы это сделать, понадобится твоя помощь. Но за тобой остается право отказаться.

14

Димитрий и Дилан не спеша спускались по главной лестнице.

– Обычно мы едим в столовой, – сообщил Димитрий. – Правда, разрешается принимать пищу и у себя в комнате, если кто хочет. Но, честно скажу, таких мало.

– Почему?

– Нам нравится быть вместе. Всякое, конечно, случается: бывает настроение, что никого не хочется видеть, или, к примеру, ты приболел, или нужно побыть одному, в тишине, чтобы что-то обдумать.

Они вошли в огромный зал со сводчатым потолком, поддерживаемым монументальными колоннами. За длинными деревянными столами шумно трапезничали до полусотни подростков обоего пола.

Димитрий хлопнул в ладоши, требуя внимания. Головы присутствующих мгновенно повернулись в сторону вошедших.

– Уважаемые воспитанники и воспитанницы, – провозгласил он с шутливой церемонностью, – мне доверена почетная обязанность быть гидом, наставником и верным слугой этого вновь прибывшего юноши. Надеюсь, вы не измените сложившейся традиции и окажете ему самый горячий прием. Итак, Ladies and Gentlemen, let me introduce you… Дилана!

Он вложил в эти слова столько пафоса и жестикулировал так уморительно, что перекрыть поднявшийся шум голосов ему удалось только громким воплем, в котором Дилан узнал свое имя. Удивленный разыгравшимся действом, подросток, увидев нацеленную на него сотню глаз, почувствовал, что у него подкашиваются колени. Что ему полагалось делать? Дилан вымучил улыбку и осмелился неловко помахать рукой. Димитрий приобнял его за плечи, чтобы подбодрить, и подтолкнул вперед.

Тогда все ученики поднялись с мест и приблизились к нему, образовав две шеренги с проходом между ними, и каждый протянул ему руку и представился. Дилан был ослеплен нескончаемым потоком улыбок и оглушен обилием произнесенных имен. Все взгляды лучились добротой и теплотой, с некоторой примесью любопытства. Внезапно подростку показалось, что он словно вырос в собственных глазах, стал кем-то значительным, заслуживающим уважение.

После того как все вернулись к своим местам, Димитрий подвел подростка к одному из столов, за которым пятеро учеников продолжали прерванный разговор.

– Разреши тебе представить: Андреа – музыкант, Синтия – певица, если звезды удачно сложатся, а в остальных случаях просто зануда, а это Луи – хакер, каких мало, Лия – страстная мечтательница и неисправимая поэтесса, а это Жеральд, всеми признанный душа компании.

Все бросили на Дилана приветливые взгляды, кроме Синтии, которой явно не понравилась данная ей характеристика.

– Ну а это Дилан, – продолжил Димитрий. – Уверен, очень скоро мы найдем определение и его талантам.

Подросток поневоле подумал о том, какая характеристика могла бы ему подойти. Никакими определенными навыками он не обладал, а в характере своем тоже пока не мог разобраться. Отец обычно называл его просто идиотом.

– Зануда… зануда… – запоздало возмутилась Синтия. – Никакая я не зануда! Просто я привыкла всегда говорить то, что думаю! Разве не этому здесь учат?

Все разразились смехом.

– Действительно, – согласился Димитрий, – но нас здесь учат еще и выражаться… как там говорила наша учительница французского?

– Изысканно и вежливо, – подсказала Лия.

– Точно, наверное, этот урок я прогулял.

– Ты и правда певица? – спросил Дилан, которому всегда хотелось петь, но он осмеливался лишь что-то мурлыкать себе под нос, когда его запирали в сарае. И все же он знал несколько песен, всего несколько.

– Да, изредка я выступаю, в каких-нибудь особых торжественных случаях, – призналась Синтия нежным голоском.

– А чем не особый случай прибытие Дилана? – провоцирующим тоном поинтересовался Димитрий.

Юная исполнительница собралась было послать Димитрия куда подальше, но глубокий взгляд Дилана, его видимое желание и надежда услышать ее пение разубедили девушку это делать.

Небольшого роста, кругленькая, с пышными кудрявыми волосами, она взобралась на стул, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Присутствующие в столовой угадали ее намерение, и все вокруг смолкло. И вдруг раздался голос, сильный и мелодичный.

– «Приветственная песня»! – объявила Синтия.

Все встали с мест и подхватили в том же ритме и тональности:

Синтия продолжила:

Голоса:

Синтия:

Голоса:

Синтия все пела, а у Дилана крепло ощущение, что слова песни были написаны специально для него. Неужели Синтия импровизировала? Да нет, ведь остальные явно знали этот гимн, раз подпевали ей.

Закончив выступление, девушка села, а овации еще долго не стихали.

– Спасибо, это было… очень здорово, – пробормотал он, и его глаза затуманились от слез.

– Ой, вот только хныкать не надо! – принялась увещевать его певица.

15

– Будь у меня возможность не ставить тебя перед выбором, я бы так и поступил, можешь мне поверить, – объяснил Лео.

Лицо Ланы омрачилось. Встревоженная, она вновь погрузилась в свой внутренний мир, где продолжали роиться смутные неприятные мысли и не исчезнувшие до конца страхи.

Они сидели на скамейке в саду, напротив каменного фонтана, изображавшего бога войны Марса и Венеру, богиню любви. Изгибы статуй мох покрыл затейливым узором.

– Если ты откажешься, я пойму. Но думаю, лучше, если ты сама убедишься, что все записи будут окончательно уничтожены, и даже сама примешь в этом участие.

– Значит, придется послужить приманкой?

– Верно. Но мы можем действовать и по-другому. Просто на это потребуется больше времени.

– Мне страшно. Честно говоря, оказавшись здесь, я поверила, что все ужасы остались позади.

– Где бы ты ни оказался, от себя не уйдешь. Раны прошлого никуда не исчезают, они всегда с тобой. Настоящее, а именно оно несет в себе будущее, действует лишь как анальгетик: уменьшает боль, но болезнь не лечит. Не стану тебя обманывать: твои воспоминания не уйдут до конца, но наша цель – научить тебя с ними справляться, отодвигать их, не давать разрушать тебя, чтобы этот новый опыт стал основой, источником твоей силы. И первым шагом на пути к этому опыту будет попытка «вернуться в прошлое» и забрать видеоролик.

Лана опять задумалась. Но потом, неожиданно для самой себя, обрела бодрость, встряхнулась, словно получила некую мотивацию для дальнейших действий.

– Хорошо, я согласна.

– Поделись со мной своими мыслями, пожалуйста, скажи, что ты думаешь по этому поводу? – попросил Лео, который прекрасно понимал, что ответ девушки не вполне выражал ее тайные чаяния.

– Я не могу разобраться пока, что хорошо для меня, а что плохо. Впрочем, я и раньше никогда этого не знала. Согласившись поехать сюда, я приняла решение довериться вам. Следовательно, я продолжу это делать и отдам себя в ваше полное распоряжение.

Лео обрадовался ответу.

– Ты умница, Лана. Таким решением ты подтвердила правоту одного из главных педагогических принципов, который мы исповедуем и пытаемся привить ученикам: когда происходящие события вызывают у тебя настолько сильные эмоции, что мешают рассудку, главное – найти истину в самой природе этих чувств, обрести основополагающую ценность, которая будет дальше тебя направлять. О, ты быстро всему научишься! Перевернув эту страницу, ты сделаешь серьезный прогресс, Лана.

Девушка грустно улыбнулась.

– Проведение операции назначено на сегодняшний вечер, – уточнил Лео.

Они покинули Марса и Венеру, и, удаляясь, Лана увидела в этом некий символический смысл.

16

После завтрака Димитрий предложил Дилану последовать за ним.

– Сегодня ты побываешь на своем первом уроке чтения и письма. Хотя, принимая во внимание состояние твоих рук, думаю, речь пойдет скорее о чтении.

Подростка эта новость привела в восторг. Он научится читать и даже писать! Но ему стало неловко: ведь остальные ученики сразу заметят, что он почти ничего не умеет.

– К счастью, большинство букв я знаю, – смущенно проговорил он.

Димитрий остановился перед дверью одного из классов и озорно посмотрел на товарища.

– Да не дрейфь ты, никто тебя не осудит. Большинство пришли сюда, имея огромные пробелы по самым разным предметам, и все быстро наверстали. Кстати, сама Зоя рассказала нам, что пришла в Институт двадцать лет назад абсолютно безграмотной, а сейчас она – одна из лучших преподавательниц по французскому языку.

Димитрий открыл дверь в класс и подтолкнул туда Дилана.

– Это Дилан, Зоя.

Подросток вошел в комнату и приблизился к сидевшей в кресле женщине с книгой в руке. Лицо ее на первый взгляд было непривлекательно: от правой скулы до низа подбородка тянулся тонкий шрам, однако оно излучало столько добра, что казалось почти красивым.

– После урока я за тобой зайду, – пообещал Димитрий.

Дилан был разочарован тем, что, вопреки его ожиданиям, не оказался в настоящем классе. В комнате не было ни парт, ни доски, а лишь три кресла стояли перед низким столиком.

– Руководство доверило мне обучить тебя чтению и письму, Дилан. И я сделаю это с огромным удовольствием.

– Почему с удовольствием? – спросил мальчик, заинтригованный.

– Учить, передавать знания другим, разве это не удовольствие?

– Вы и правда так думаете?

– Конечно. Ведь то, что мы будем осваивать, тебе пригодится, не так ли? Не овладев родным языком, невозможно расширить кругозор, научиться тысячам разных вещей. Представляешь, какое удовлетворение испытывает учитель, когда открывает перед кем-то дверь в удивительный мир знаний!

– Думаете, я смогу?

– Каждый может.

– И долго продлится обучение?

– Пока мы будем заниматься с тобой по два часа ежедневно. Все зависит от твоих усилий.

– Я очень постараюсь.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась учительница, отчего ниточка ее шрама изогнулась.

Она достала таблички с буквами и словами.

– Сначала немного поиграем с алфавитом, так, ради пробного шага, посмотрим, как обстоят дела.

Дилан с жадностью смотрел на таблички, словно они содержали магические письмена. Как долго ждал он этого момента!

17

Лео отвел Лану в актовый зал, усадил на место и устроился рядом. Напротив них сидела женщина, входившая в команду, которая забирала девушку из дома, а возле нее – крупный бритоголовый мужчина.

– Познакомься, это Микаэль, руководитель Службы экстренной помощи. Ну а Лювну ты уже знаешь, она товарищ по команде Микаэля и преподаватель техники боя.

Слово взяла женщина:

– Сейчас я расскажу тебе о нашем плане. Ты позвонишь Кеану – главарю банды, которая тебя преследовала. Скажешь, что вам обязательно нужно поговорить, и назначишь встречу.

При мысли, что придется снова вступать в контакт с ее истязателями, Лана похолодела.

– Да не станет он меня слушать! Он не придет.

– Не придет, если плохо сыграешь свою роль.

– И что… я должна ему сказать?

– Ты уехала за город, чтобы развеяться и обо всем забыть, но все равно непрестанно думала об этих записях. Что тебе обязательно нужно их забрать. А потом дай ему время высказаться. Мы очень рассчитываем на то, что ему хватит глупости попробовать еще раз тебя провести. Ты должна плакать, умолять, казаться абсолютно потерянной.

– Мне противно так унижаться…

– Средства не имеют значения, Лана, главное – цель. Для негодяев такого рода нет ничего слаще, чем испытывать удовольствие от своей силы и беспомощности жертв. Он подумает, что ему предоставляется прекрасный случай снова пустить в ход свою жестокость.

– Но если наш разговор не пойдет по задуманному?

– Главное – заставить его прийти на свидание. Если что-то пойдет не так, рассмотрим другие варианты.

– А если у них больше нет этого видео, или они его уже разместили в Сети?

– Пока нет, – вмешался Микаэль. Наши хакеры взломали их компьютеры и ничего не нашли.

– Ваша Служба… экстренной помощи… вы знаете всех, кто входит в банду?

– Конечно.

Лана была удивлена и сразу почувствовала себя в большей безопасности от того, что за организацией стояла такая сила.

– Сколько человек будет участвовать в операции?

– Мы двое.

– Но в банде полно парней!

– Не стоит волноваться! – воскликнул Лео, посмеиваясь. – Эта парочка стоит целой армии!

Как она могла не переживать? Она встретится со своими истязателями, сопровождаемая лишь двумя людьми! Девушка готова была взорваться, но все же решила твердо следовать избранному ею принципу – во всем доверять своим защитникам.

18

– Сейчас тебе стоит отдохнуть, – посоветовал Димитрий своему подопечному.

Растянувшись на кровати, он наблюдал за Диланом, забавляясь тем, как тот гримасничал, то складывая, то вытягивая вперед губы в попытке воспроизвести буквы и слова, которые недавно выучил.

– Умение расслабляться – тоже часть учебного процесса, – заметил его наставник, на что Дилан не прореагировал.

– Ладно, с тобой все ясно, ты не перестанешь, – произнес он, поднимаясь с постели. – Дай-ка мне учебник, я помогу тебе горбатиться.

Дилан с восторгом согласился на его предложение.

Они проработали вместе больше часа. Дилан несколько раз повторил пройденный материал и затвердил как следует буквы, слоги и слова.

Потом Димитрий вырвал у подростка из рук книгу.

– Все, стоп машина! – отдал он приказ. – Ты уже не в состоянии сосредоточиться.

– Да, я полностью вымотался, – неохотно признался паренек.

– А жаль. Я хотел тебе предложить прогуляться в Делирий[6]… Но ведь ты прав, тебе лучше отдохнуть, – прибавил он с хитрецой.

– В Делирий? Что это такое? – спросил его приятель.

– Особенное место для встреч, специально для воспитанников. Там можно устраивать праздники, любые, какие захочешь. Его еще называют Место встречи безумцев. И что-то мне подсказывает, что именно сегодня там состоится вечеринка.

– Если честно, не так уж я и устал! – воскликнул Дилан. – Не то чтобы до полной потери сил.

– Да нет, взгляни в зеркало – ты белый как полотно.

– Я всегда бледный, – возразил парнишка. – И потом, я все равно не смогу уснуть сейчас.

– Уверен?

– Конечно, уверен. Пошли!

– Ладно, но сначала пойди выпей что-нибудь горячее. Буфет в пристройке, метров в двухстах от замка.

По дороге в Делирий Дилан попробовал проанализировать свои впечатления и то, что он чувствовал. За два последних дня столько всего произошло! Еще позавчера, закрытый отцом в сарае, он искал и не находил никакого смысла в череде мрачных дней, в самой жизни, а здесь все казалось простым, логичным и вселяло радостные ожидания. Он начал учиться, у него была своя комната, ел он, сколько хотел, у него появились друзья, а вот теперь он к тому же шел на праздник. Первый в его жизни праздник!

Они подошли к небольшому прямоугольному зданию из камня.

– Это был домик сторожа, во времена, когда замок принадлежал семье богатого виноградаря, – объяснил Димитрий. – Странно, почему-то не слышно шума.

Они толкнули дверь, и старший из них повернул выключатель.

– Черт, не работает. Никого нет. Опять поломка. Наверняка они перебрались в другое место.

– Жалко, – прошептал Дилан, – как бы мне хотелось посмотреть, что там внутри.

– Сейчас увидишь. Входи, здесь в углу должен быть фонарь.

Они сделали всего несколько шагов, как внезапно вспыхнул яркий свет и раздались радостные крики. Ослепленный и испуганный, Дилан закрыл лицо ладонями, но в ту же секунду почувствовал руку Димитрия на своем плече и услышал смех. Открыв глаза, Дилан увидел, что воспитанники обступили его со всех сторон и принялись водить вокруг него хоровод, словно индейцы у костра, и при этом все громко пели, выкрикивали что-то и хохотали.

– Это вечеринка в честь твоей «инициации», – сказал его спутник громким голосом, перекрывая невообразимый шум, царивший вокруг.

– Вечеринка в честь… чего? – не понял Дилан.

– Праздник по случаю того, что ты пополнил наши ряды. Сегодня ты – гвоздь программы, приятель!

Дилан едва дослушал фразу, как чьи-то руки увлекли его в центр импровизированной танцплощадки, где заставили плясать вместе со всеми, крутиться вокруг своей оси и подпрыгивать. На маленькой сцене играли музыканты. Дилан весь отдался этому сумасшедшему веселью – да, зал с честью носил свое имя, – вокруг были одни безумцы, которых он уже любил с той страстью, что обычно возникает при крайнем обострении всех эмоций человека.

Димитрий, скрестив руки на груди, отошел подальше, наблюдая с нежностью за этой сценой. Он тоже всей душой любил своих товарищей, ведь это были члены его семьи, как и он, раненные жизнью, вместе с которыми он намеревался строить завтрашний мир.

Он подошел к Романе, одной из самых взрослых девушек Института, которой доверили организацию праздника.

– А где же новенькая? Ведь этот праздник и ее касается.

– Она уехала вместе с Микаэлем и Лювной.

– Уехала?

– На задание, я думаю.

– У всего есть плюсы, значит, когда она вернется, нас ждет еще одна вечеринка, – пошутила Романа, присоединяясь к танцующим.

19

Лана вернулась в свой квартал, на улицу, где на нее было совершено нападение. Вспоминая весь тот ужас, что ей довелось пережить, она снова начала дрожать и теперь никак не могла успокоиться. Но она дала согласие и не могла отступить. Теперь она ждала Кеана в месте, которое он назвал во время их разговора. Лювна и Микаэль стояли в темноте, спрятавшись за дверью в здание.

Когда они говорили по телефону, главарь банды неожиданно оказался более сговорчивым, чем можно было подумать. Конечно же, он хорохорился, казался уверенным, выражался на свойственном ему мерзком языке, чтобы произвести впечатление на своих дружков, явно находившихся поблизости. Она выразила готовность заплатить за ролик, только бы он его отдал.

– Сколько у тебя? – спросил он развязным тоном мафиози низшего разбора.

– Четыреста евро, все, что мне удалось собрать.

– Этого мало, мне нужна тысяча.

– Столько у меня нет! – взмолилась она.

– Тогда придумай другой способ заплатить.

– Что ты имеешь в виду?

– Дуру не строй! Ты все прекрасно поняла.

– Только не это… Я не могу.

– Что ж, тем хуже для тебя.

– Подожди! – прокричала Лана. – Хорошо. Но только с тобой, согласен?

– Лады.

– Пообещай, что после отдашь мне видео!

– Обещаю… если, конечно, ты этого заслужишь.

И он назначил свидание на этой чертовой улице, где ему были известны все укромные уголки.

– Отлично сработано, Лана, – похвалил ее бритоголовый громила. – Он попался. Теперь едем туда, надо еще найти место.

Они приехали за два часа и разобрали по деталям их план.

– Мы дадим тебе брошку, где будут спрятаны микрофон и камера. Так что мы сможем следить за развитием событий с телефонов. Будешь ждать его здесь. Вариант первый: он придет один, чему бы я сильно удивился. Ты предложишь пройтись по аллее, а потом позовешь его в конуру для хранения велосипедов. Мы будем стоять за дверью, схватим его и уж потом отправимся за остальными.

– Второй вариант, наиболее вероятный, – подхватила Лювна, – что он явится с приятелями. Ты должна выразить удивление, напомнить, что он обещал прийти один, запаникуешь, сделаешь вид, что хочешь скрыться в подъезде дома. Они за тобой припустятся, тут-то мы их и сцапаем.

– А если они меня схватят раньше, чем я успею добежать до дома?

– Ты должна прореагировать на их появление до того, как они приблизятся. В любом случае, даже если ты и не успеешь, мы вовремя вмешаемся.

Стоя на тротуаре, Лана все время была начеку; сердце девушки неистово колотилось. Боялась она ничуть не меньше, чем во время прежних встреч с ее обидчиками.

Она ждала уже больше десяти минут, когда Кеан наконец появился, как ни странно, один. Развинченные шаги парня были жалкой имитацией характерной походки американских рэперов.

– Где бабло? – начал он с ходу.

Лана достала деньги и протянула ему.

– А видео?

– В куртке. Но ты знаешь, что тебе еще нужно доплатить.

Она опустила глаза. Вдруг ее внимание привлек шум. Девушка посмотрела перед собой и тут увидела их. Они были рядом, притом парней оказалось гораздо больше, чем в прошлый раз.

– Но… ты сказал…

– Сказал-то сказал… но цена с этого момента возросла, – объявил он насмешливо.

В глазах негодяя светилось садистское удовольствие, оттого что ему удалось ее провести. Она и вправду запаниковала. Их была целая банда, а у нее защитников всего двое! Потом ей вспомнились слова Лео, что эти двое стоили целой армии. Нужно следовать инструкции. Притворяться Лане не пришлось, она и так дрожала от страха. Девушка бросилась бежать. Не так быстро, правда, потому что ноги едва ее держали. Вскоре Кеан догнал ее и схватил за запястье.

– Да вы только посмотрите, что это за телка! – заорал он, показывая дружкам на свою добычу. – Сейчас покайфуем как следует! Ну, хватит кобениться, пошли давай!

Сообщники Кеана принялись хохотать, свистеть, бросать непристойности.

– Нет, постой… Там у меня есть еще деньги и суперский телефон! – пробормотала она, протягивая ему сумку, чтобы он взял ее и отпустил руку.

Хитрость сработала, и Лана, освободившись, подстегиваемая страхом, нашла в себе силы сделать рывок и броситься ко входу в здание, надеясь там укрыться.

– Вот сука, – заорал Кеан, – держите ее!

Она услышала, как они ринулись за ней. Ей нужно было во что бы то ни стало добежать до места первой. Запыхавшаяся, на крыльях отчаяния, девушка схватилась за ручку двери секундой раньше, чем преследователи ее настигли, и влетела внутрь.

Не увидев ни Лювны, ни Микаэля, она подумала, что, возможно, в запале она перепутала дом.

Воспользовавшись темнотой, она забилась в угол и свернулась клубком.

– И ты надеялась, что от нас улизнешь? – прорычал Кеан, вламываясь в дом в сопровождении своей банды.

Она различила их тени. Потом кто-то включил свет. Лана поискала глазами Лювну и Микаэля, но не увидела их. И вдруг она почувствовала, что в ней поднимается волна такой бешеной злобы, что она вскочила, поднялась во весь рост и ринулась прямо на обидчиков.

– Да пошел ты!.. Ты же трус, самый настоящий, как и твои дружки. Строите из себя крутых, а сами… собираетесь в стаю, чтобы одолеть одну девчонку! Разве вы мужики?!

Как долго она сдерживала в себе именно эти слова.

Удивленный протестом, гангстер-самоучка онемел.

– Да как ты позволяешь этой сучке так с тобой разговаривать! – взвился один из его приспешников.

Замечание дружка вывело тирана из оцепенения, он посмотрел на Лану нехорошим взглядом.

– Не мужики, говоришь? – произнес он, надвигаясь. – Сейчас мы тебе покажем. Кто первый?

Свет погас, и раздался женский голос:

– Я, – ответила Лювна.

Бандиты пришли в движение.

– Кто это сказал? – спросил кто-то из них.

– Да включите же этот чертов свет! – приказал Кеан.

Поискав выключатель и не найдя его, они зажгли фонари мобильных телефонов. Лучи их высветили лица находившихся в помещении и остановились на незнакомом женском лице.

– Бля, да кто это? – встревожился один из бандюг.

– Ты привела с собой подружку? – спросил Кеан Лану.

– Еще и дружка, – бросил Микаэль.

Лучи фонарей сразу вошли в режим поиска и наткнулись на непроницаемую физиономию Микаэля.

– Флики! Нас подставили, надо сваливать! – раздался чей-то голос.

Все дружно бросились к двери, пытаясь ее открыть.

– Она заперта! – испуганно выкрикнул кто-то.

Микаэль включил свет.

При виде его массивной фигуры агрессоры подались назад. Рядом с ним стояла Лювна по стойке «смирно», насмешливо поглядывая на бандитов довольно жалкого вида. Микаэль схватил Лану и поставил ее позади себя.

– Чего вы хотите? – спросил Кеан.

Лювна достала пакет и протянула им.

– Бросайте сюда телефоны.

– Да пошла ты! – взревел предводитель. – Вы что, думаете нас напугать? Что вы сделаете вдвоем против восьмерых?

– Сначала попробуй справиться со мной, женщиной, один на один, идет? – предложила Лювна.

Кеан растерялся. Кто были эти люди? Уж точно не полицейские – те сразу бы представились. Может, родственники Ланы?

Бритоголовый производил впечатление. Под черным свитером бугрились мощные мускулы. А вот женщина казалась худенькой, даже хрупкой. Но главным был их взгляд – прямой, без тени сомнения или страха.

Но мог ли Кеан спасовать перед своим стадом? Сначала он разделается с бабой, а уж его дружки всем скопом набросятся на мужика. Все-таки их значительно больше, и потом, они все вместе, заодно, ведь они и не такое видели!

Он сделал шаг вперед с презрительной миной и протянул руку, чтобы схватить женщину за ворот куртки. Но тут же получил отпор.

– И это все, на что ты способен?! – воскликнула она. – Ну давай, сконцентрируйся, будь мужиком.

Задетый за живое, Кеан изо всех сил нанес удар кулаком. Легким и молниеносным боковым ударом Лювна перехватила его руку, выкрутила ее, отвела назад и отпустила только перед тем, как дать ему пощечину – самый унизительный жест во время единоборства.

Кеан обернулся к дружкам, которые, поняв, что он просит помощи, бросились вперед, все сразу.

– А, ты сдрейфил, один не справишься? Лана оказалась права, ты – не мужик! – издевательски проговорила Лювна.

Микаэль тем временем выставил вперед ногу и поднял руки, заняв боевую позицию.

Орда в полном составе начала атаку. И Лана, у которой имелись сомнения насчет успеха ее защитников во время возможного противостояния, быстро поняла свою ошибку. Она стала свидетельницей самого невероятного сражения на свете. Лювна и Микаэль не просто отражали все сыпавшиеся на них удары, но делали это с восхитительным мастерством. В то время как их многочисленные противники дрались хаотично, нанося беспорядочные удары, ее защитники экономили силы, били точно в цель, вкладывая в каждое движение рациональность и опыт. Лювна, как и обещала, в мгновение ока вывела из строя Кеана, сделав захват: раздался хруст треснувшей кости. Парень тут же свалился на землю, воя от боли. А тем временем кулаки Микаэля молотили по носам, подбородкам, вискам троих нападавших, и вскоре те были обездвижены. Лювна коротким ударом ноги в колено сразила еще одного, снова послышался тот же характерный звук. Затем она увернулась от двух ударов одного бандита, более сильного и подготовленного, чем другие, а в ответ нанесла мощный апперкот в солнечное сплетение противника, прежде чем ударить его коленом в челюсть. Схватка продлилась не более пятнадцати секунд. «Телохранители» Ланы ничуть не утратили самообладания и даже не казались уставшими.

Побежденные, те, кто находился в сознании, тихонько стонали.

Пройдя между поверженными телами, Лювна собрала в пакет, который она недавно им протягивала, мобильные телефоны.

Она сделала знак Микаэлю, и он схватил за шиворот Кеана, приподняв его. Тот корчился от боли.

– Видеоролик на телефонах? – прогремел он.

– Да, – ответил предводитель, в глазах его полыхала ненависть и ощущалась невыносимая боль.

– Кому-то отсылали, друзьям, например?

– Нет.

Не совсем убежденный, он сжал ему поврежденную руку. Негодяй завопил благим матом.

– Уверен?

– Да. Там видны наши лица, и мы не хотели его выкладывать, пока…

– Пока что?

– Пока не замажем их. И потом мы хотели узнать, подаст она жалобу или нет.

– Вот дерьмо! – вырвалось у Лювны.

Она обратилась к Лане, которая, забившись в угол, наблюдала за сценой, только что произошедшей на ее глазах.