Наемники

Часть Первая Серделес

— Капитан, — кто-то трясет меня за плечо, — проснитесь, колонна идет.

Я с трудом раскрываю глаза и чувствую как проклятый песок уже проник везде. Он на губах, в носу, руках, под рубашкой и мне приходится встряхиваться, смахивать его грязной рукой.

— Первый блок-пост прошла? — спрашиваю дневального.

— Прошла.

— Буди младших командиров.

Солдат исчезает и вскоре палатки начинают оживать, вспыхивая яростью мата или воем позевывания.

На кухне дежурный дает мне немного воды и кое-как промыв глаза и лицо, переодеваюсь по полной форме.

Шесть сержантов стоят в вольной позе с полурастегнутой одеждой, но каждый при оружии.

— Идет колонна, каждый выполняет свои обязанности. Вам, Кострюков, сразу беженцев накормить и отправить в палатки к аэродрому, а вы, Лемешев, тщательно проверьте, кто прибыл и перепишите всех. А теперь, по местам.

Сержанты лениво уходят и лагерь оживает окончательно. Издалека нарастает вой двигателей и вал пыли и песка приближается к нам. Первый «Урал» подошел к палаткам и чихнув двигателем остановился. Пыль рассеивается и мы видим набитый людьми и вещами кузов.

— Вылезай, — командует Лемешев.

Измученные люди выпрыгивают из кабины. Кое-кто пытается взять вещи, но Лемешев уговаривает их сначала поесть, а потом отвезти все к аэродрому. Подходит вторая машина и я с удивлением вижу на тросе старенький БМВ. Ко мне подходит лейтенант Маслов, сопровождавший колонну. Он вяло здоровается и протирает рукой усталое, грязное лицо.

— Какие новости, Коля?

— Плохо дело, капитан. Исламские фундаменталисты фактически захватили город Уарглу, таким образом отрезали все нефтяные районы от севера Алжира. Если форт Лальман падет, дорога на Эджеле и Эль-Адеб-Лараш свободна и будет резня. Они убивают всех неверных, не разбираясь иностранцы это или нет.

— Много наших специалистов еще осталось?

— Еще на две поездки, правда, если города не падут раньше времени. По крайней мере племена Вабу уже снялись со своих мест и уходят, одна часть сюда в Ливию, другие в Мали и Нигер.

— Но к нам никто не приходил.

— Они пошли в оазис Гат, километров 150 от сюда.

— Коля, откуда эти машины, БМВ, Фольцвагены и как они вообще перебрались через пустыню?

— Это иностранцы, Шведы и Австралийцы, тоже по контракту нанятые на нефтепромыслы, напросились с нами. Не гнать же их на смерть, до Северного Алжира и Аннабы им уже не добраться. А так договорились с шоферами «Уралов» взять их на прицеп, вот те и тянули их через пустыню.

— Кто защищает форт Лальман?

— В основном правительственные войска, но они настолько расшатаны пропагандой исламистов, что надежность их мала, но там есть ополчение бывших французских колонистов и примкнувших к ним католиков. Эти будут стоять за свои дома и земли.

— Сколько они выдержат?

— Черт их знает. Капитан, я пойду высплюсь, двое суток на ногах.

— Иди, Коля.

Колонна вытянулась десятком больших машин, между которыми как тараканы уместились маленькие легковушки. Около кухни огромная толпа взрослых и, везде снующих, детей. Часть получила пищу и тут же, устроившись на песке, поглощают ее. Кто-то прилег и заснул у палаток, несмотря на гвалт и крики окружающих. Появились, неизвестно каким путем получившие информацию, жители Серделеса, тут же началась торговля фруктами, бананами и бог его знает какой еще другой пищей, в обмен на деньги и вещи беглецов.

Около меня остановился иностранец. Белые помятые брюки, изжеванный пиджак и масса морщин под соломенной шляпой.

— Вы здесь командир? — спросил он по-английски.

— Да.

— Я представитель Австралийской общины, Артур Гард из Эджели. У меня к вам просьба, там в городе много наших, они не могут выехать. Не могли бы вы им помочь?

— Чем и как?

— Их надо вывезти.

— У меня только десять машин и еще, все шофера измучены этими поездками через пустыню. Но я обещаю вам, что если форт Лальман продержится я заберу всех иностранцев.

— Я боюсь, что даже если форт и продержится, то города Эль-Адеб-Лараш и Эджели падут раньше.

— Откуда у вас эти данные?

— Когда племена Вабу перемещались на Юг, их вождь Малиди сказал мне, что западные бедуины, фанатичные сторонники ислама, скапливаются в Аин-Салах. Фундаменталисты сейчас по шоссейной дороге из захваченного ими Гардая гонят туда оружие и, потом собираясь пройти пустыню Эрг, готовят нападение на нефтяные вышки.

— И когда? Малиди не говорил?

— Точно не сказал. Вроде, через неделю.

Я задумался, считая в уме сколько это поездок. Получается только три, да и то с натягом.

— У меня есть возможность сделать один дополнительный рейс, но неужели ваши соплеменники не могут собраться в Эджели? От этого города до границы Ливии ближе.

Он смущенно пожимает плечами.

— Никто не знает где страшнее, в Эджели или в Эль-Адеб-Лараше.

— Ладно, господин Гару, идите отдыхайте, завтра будет самолет из Триполи, вы можете полететь первым рейсом.

— Спасибо, господин офицер, но я лучше останусь пока последний австралиец не улетит от сюда.

Лагерь ожил, все наелись и теперь рев машин собирал вокруг себя беженцев. Колонна двинулась к аэродрому, где для людей был разбит палаточный лагерь.

Я вызвал начальника штаба, лейтенанта Петрова, к себе.

— Готовьтесь в Эль-Адеб-Лараш сегодня вечером.

— Шофера устали, товарищ капитан.

— Пойдите поищите шоферов среди беженцев, предложите им задержаться дня на три. Все равно самолеты всех не возьмут.

— Да вы что, они так напуганы, вряд ли согласятся.

— Часть из них волновалась за свои семьи, а теперь, когда они в безопасности могут согласиться на один рейс. Предложите каждому, кто согласиться 500 долларов.

— Может пригласить шоферов из Серделеса?

— Свои-то лучше и надежней. Обратно пойдете маршрутом через Эджели по шоссе. Отсюда возьмете наших, только на свободные места.

— Но это лишних 150 километров?

— Знаю, возьмите больше канистр с бензином. Освободившиеся канистры не везите, выбрасывайте по дороге, что бы не забивать машины. Охрана, как обычно, по одному человеку на машину.

— Хорошо. Я пойду готовить машины.

— Давайте, лейтенант.

Пришел сержант Лемешев.

— Товарищ капитан, в колонне 231 человек, включая детей и иностранцев, их всего 22 человека. Среди наших есть один интересный типчик. Он утверждает, что потерял жену и дочь в Эджели.

— Их что, украли?

— Он говорит, что не знает.

— Чего же он, придурок, этим рейсом сюда приехал? Мог бы задержаться их поискать.

— Струсил. Подонок.

В лагере напряженка, готовят машины в обратную дорогу. К моей палатке подъезжает джип. В нем коменданте района полковник Карма.

— Можно к вам, господин капитан?

— Входите, господин полковник.

Он входит в палатку, выбирает табуретку и садиться, вытянув ноги.

— Я закурю, вы не против?

— Вот тарелка, курите.

Коменданте выдергивает из кармана мундира сигару и, сжевав кончик, закуривает.

— Капитан, мы встревожены большим скоплением людей на границе с Алжиром.

Я киваю головой.

— Особенно нас беспокоит этот район от Гата до Эджели. По нашей информации многие жители приграничных городов и районов Алжира, а так же промысловики нефти от Эль-Агреба до Эль-Адеб-Лараша собираются перейти границу и вскоре хлынут в Гат и Серделес. Они все придерживаются противо фундаменталистких направлений.

Я опять киваю головой.

— У меня к вам предложение, капитан. Нашей пограничной полиции явно не хватает для удержания порядка на границе. Представьте, на 1000 километров всего два наряда. Вот мы и предлагаем, раз вы здесь, окажите помощь нашему государству.

— Как это?

— Наверняка фундаменталисты захватят нефтеносные районы и могут рискнуть запустить своих агитаторов и диверсантов на нашу территорию. У нас уже произошел конфликт в Кадамесе. Там исламисты согнали тысячи фанатиков ислама и перешли границу. Стражники и полиция были либо убиты, либо разогнаны. Пришлось вызывать войска из Триполи и усмирять зарвавшихся, но сколько жителей погибло. Это прелюдия, а на самом деле обстановка такова, войск в районе пустыни Идехана нет. У центра сейчас нет лишних войск для нас, когда американцы и НАТО, все время толкутся на Севере нашей страны. Всю полицию южных районов и добровольцев, мы стягиваем в Адри и Серделес. Если вы примкнете к нам, у нас уже будут силы пригодные для отпора.

— Здесь два вопроса. Первый, мы здесь до тех пор пока не вывезем своих соплеменников из Алжира. Значит только две недели. Второй, как может наш взвод усилить вашу группу. Это ведь тоже капля в море.

— По поводу вашей задержки здесь, Триполи снеслось с Москвой. Но Москва согласна вас задержать лишь при условии добровольности военнослужащих остаться на месяц. А по поводу капли. Ваша капля из профессионалов, стоит обезумевшей толпы фанатиков.

— Значит Москва, во всем полагается на нас. Останемся мы или нет?

— Да.

— Но вы сами сказали о добровольности?

— Сказал. Капитан, кто останется, тот получит вознаграждение. Сам Каддафи просил изыскать средства, что бы уплатить вам.

— Сколько?

— 3000 долларов в месяц солдатам и по 5000 — офицерам.

— Что же я поговорю с личным составом и выскажу ваше предложение.

— А вы сами, капитан, останетесь?

— Останусь.

Вечером, после того как мы отправили караван машин в Алжир, я собрал личный состав и рассказал им о предложении команданте. После этого, предложил подумать день и записаться у меня, кто останется здесь.

Солдаты молча разошлись. Ко мне подошел Коля Маслов.

— Капитан, ты остаешься?

— Да.

— Тогда пиши меня, я тоже буду с тобой.

— Спасибо, Коля.

Я крепко пожал его руку.

Утром меня опять будят.

— Капитан, к вам пришла женщина.

— Женщина?

— Да. Причем она говорит по-русски.

Я одеваюсь и выхожу из палатки. Действительно, женщина, не поймешь какого возраста, плохо одетая, босиком, с патлами грязно-светлых волос.

— Здравствуйте, командир.

В ее русском прослеживается чуть иностранный акцент.

— Здравствуйте…

— Люся.

— Здравствуйте, Люся.

Она расцветает в улыбке.

— Давно не слышала русского языка. Я сама русская из Ленинграда и уже почти двадцать лет здесь.

— Эмигрантка?

— Нет. Я вышла за муж в Ленинграде за алжирца, он учился там в Технологическом институте, а потом приехали сюда в Африку, вот так и живу.

— Извините, Люся, пойдемте позавтракаем.

— Пойдемте.

Мы приходим на кухню получаем по миске гречки и я вижу с какой жадность поедает женщина кашу и хлеб.

— Хотите еще?

— Если можно.

Опять наваливают черпак каши и женщина тут же проглатывает ее.

— Так что же вас привело к нам?

— Меня послал Малиди.

— Вождь племени Вабу?

— Да он.

— Но ведь он, по нашим данным, в Гате?

— Да, я от туда. Два дня иду. В основном по ночам.

— Почти 150 километров по пустыне и одна.

— А что тут такого, мы переходы больше делаем.

— Так что просил Малиди?

— Он просил продовольствия. В Гате сбежалось много народу, а пищи мало. Он узнал, что здесь центр белых беженцев и мне как белой, предложил пойти и поговорить со старшим.

— Но ты же сказала, что вышла замуж за алжирца.

— Малиди мой муж и есть. Вабу всю жизнь жили в Алжире и если бы не религиозная резня, мы бы там и остались.

— Сколько вас?

— Вабу частично разъединились, в Гате сейчас 460 человек.

— Я поделюсь продовольствием, но как его переслать? С транспортом у меня плоховато.

— Вабу сами приедут сюда за ним.

— Хорошо, пусть приезжают. Ты пока иди в палатку, ложись спать, а я пойду поищу машину до Гата, пусть тебя подбросят.

Женщина кивнула головой, зашла в мою палатку и когда я пришел через пять минут, чтобы взять деньги из сейфа, то увидел ее спящей на одеяле на земле.

Артур Гару сразу согласился отдать мне свой БМВ и я, заплатив ему мифическую стоимость машины, пригнал ее к палатке. Сержанта Кострюкова выловил у кухни и предложил съездить в Гат на разведку.

— А что узнать?

— Все. В основном, что говорят о фундаменталистах, как там с продовольствием, сколько беженцев. Возьми с собой женщину, она спит в моей палатке.

— Это можно.

Улыбка растянула лицо сержанта.

— Не балуй, она жена вождя племени. Самое важное, старайся ездить про твердой поверхности, не залезай в вязкий песок. Кстати, ты остаешься?

— А как же, 3000 долларов, это деньги.

— Тогда через два часа отправляйся.

Сержант пошел доедать кашу, я отправился опять на аэродром. Сейчас прибудут два самолета.

Наш аэродром представляет собой кусок ровного шоссе, тянущегося до Серделеса. Во время прилета самолетов, мы отсекали от машин и верблюдов, этот отрезок своими постами.

Один за другим пришли самолеты. Солдаты стали сгружать продовольствие, бензин в бочках и медикаменты. Толпа беженцев стояла вокруг с вещами наготове и ждала своего часа.

— Лемешев, ты где?

— Я здесь.

Из-за самолета вынырнул сержант.

— Бери два отделения свое и Кострикова, не давай этим ненормальным устроить свалку у самолетов.

— Но нас так мало.

— Стреляй. Сначала в воздух, потом по ногам. Списки у тебя есть?

— А как же.

— Вот и бери по списку. В самолет вмещается 52 человека, значит 104 должно улететь.

— Есть, товарищ капитан.

Вскоре редкая цепочка солдат встала перед самолетами. Толпа заволновалась. Вышел Лемешев и громко прокричал.

— Сейчас отправим первую партию. Поэтому приготовиться тем, кого назову по списку. Уваров…С женой и сыном… Выйди сюда. Никифоров…

Толпа гудела. Наконец стали пускать в самолеты. Где-то решили поднажать и толпа языком выкатилась вперед. Очередь из автомата остановила людей и волна откатилась назад. Ко мне подошел Гару.

— Господин капитан, нельзя ли в следующий раз ввести в список иностранцев?

— Хорошо, только десять человек. Решите сами кого.

— Почему так мало самолетов?

— Большие здесь не посадить, аэродром видите какой, а самолетов с небольшим пробегом в Ливии немного. Вот мы и зафрахтовали с трудом два.

Самолеты заревели двигателями и все схлынули с площадки. Передо мной возник мужчина с бегающими глазами.

— Капитан, почему меня не взяли на самолет? У меня очень важные документы. Их срочно надо вывести на родину.

— Я про него вам говорил, товарищ капитан. Это тот, который бросил жену и дочь в Эджеле.

За моей спиной стоял Лемешев.

— А… Где ваша семья?

— Не знаю. Жена и дочь вышли утром из отеля, так до вечера и не вернулись.

— Вы что не могли задержаться и узнать, что с ними?

— У меня очень важные документы. Вот в этом портфеле. Их надо срочно вывезти.

— Полетите в порядке очередности.

— Капитан, но…

Я не стал слушать его и отправился свой лагерь. Самолеты ушли.

К вечеру у меня в палатке перебывал почти весь взвод. Все согласились задержаться на месяц.

Это уже был не десяток машин. Шел целый караван автомобилей. Грязный от пыли, лейтенант Петров стоял передо мной.

— Докладывайте, лейтенант.

— В городах Эджели и Эль-Адеб-Лараш стало неспокойно. Местные фундаменталисты пока не пускают в ход оружие, но угрозы сыпятся со всех сторон. Часть населения запугана. Самое непонятное то, что перерезав дорогу в столицу, фанатики не испортили и не уничтожили нефтепроводы. По-прежнему нефть качается и на буровых.

— Кто обслуживает буровые и нефтепроводы?

— Арабы, те которые остаются. Иностранцы сидят на чемоданах.

— Как обстоят дела в форте Лальман?

— Те кто прибывают от туда, говорят, что войны там вроде нет, но по ночам вспыхивают перестрелки. Но Французы решительно перекрыли дорогу на нефтепромыслы и начинают потихонечку эвакуировать свои семьи в Эджели. Я застал первую колонну там.

— Что слышно про Западные и Южные районы?

— В Аин-Салах бедуины пригнали верблюдов, караван фанатиков на Эль-Адеб-Лараш пойдет через три дня. Как сказал один из перебежчиков, всего 200 верблюдов. На Юге спокойно, племена Вабу и арабы уходят через Амгит в Нигер без осложнений. Фундаменталисты еще не имеют там перевеса.

— Из Эль-Адеб-Лараш вывезли всех?

— Почти всех.

— Как почти всех?

— Некоторые русские отдали свои места в машине многосемейным иностранцам.

— Сколько осталось наших в городе.

— Семей восемь.

— А в Эджели?

— Семей сорок. Но в Эджели осталось много иностранцев, человек сто. Плюс прибывающие из форта Лальман. Потом, у меня забарахлила одна машина. Там попался водила никудышный из беженцев, пришлось его заменить, но похоже в машине он сжег фрикцион.

— Сейчас мы ее начнем чинить. Вечером надо, что бы она была готова. Машина должна выйти на линию сегодня вечером.

— Там на дороге, примкнувшие к нам, легковые машины штук 20, в песке застряли. Я их не стал ждать, но детей и женщин еле-еле взял, иначе в жару они просто задохнуться.

— А мужчины?

— Что делать? Если выживут, доедут, в крайнем случае, дойдут.

Кроме наших машин на буксире было до 10 штук легковых, да еще несколько, которые самостоятельно сумели пробиться через пустыню. Началась кормежка и оказание медицинской помощи пострадавшим. Ко мне в палатку зашли двое холеных мужчин.

— Господин капитан, можно с вами конфиденциально переговорить?

— Пожалуйста. Рассаживайтесь, господа.

Один сел на койку, другой на табурет.

— Я Питер Блейк, управляющий нефтедобывающей компании «Алжир-нефть», а это главный инженер компании Флемминг Риман. Мы прибыли только-что с вашим караваном и хотел бы выразить благодарность вашим солдатам и офицерам, занятым эвакуацией мирного населения.

— Прошу вас господа, короче. У меня очень много дел.

— Да, да. Дело вот какого рода. Нам пришлось так спешно убираться, что мы не смогли взять наличность и золотые слитки из сейфа в конторе нашей компании.

— Вот как? Ну и что же?

— У нас в компании несколько лет работал кассиром араб, которому мы так доверяли, что он имел один из двух ключей к сейфу. Другой ключ был у меня.

— То есть, вы хотите сказать, что помимо кода нужны два ключа, при помощи которых можно было открыть сейф?

— Да. Так вот. Араб неделю тому назад исчез и мы соответственно не могли открыть дверь. После того, как возникла опасность для всех проживающих в Алжире иностранцев, мы вынуждены были уехать из Эджели. У нас к вам предложение. Не могли бы вы, послать своих саперов и вскрыть сейф. Условия очень приличные. Десять процентов ваши.

— Это сколько?

— Десять миллионов долларов.

Я ошалел от этой суммы.

— Это конечно заманчиво, но не превратим ли мы в труху все деньги после взрыва.

— Нет, нет. Там в сейфе, за основной дверью есть два отделения. Одно нижнее — открыто, там слитки, около ста штук, а вот верхней части, еще в одном сейфе, деньги. Там надо набрать нужный код на диске.

— Я вам расскажу как отключить сигнализацию, — заговорил главный инженер, — какие коды на основной и внутренней двери и расскажу как добраться до сейфа. Передам даже ключи от комнат.

— Здание охраняется?

— Да. Два человека охраны всегда внизу. Да два в дежурке, у телевизионных экранов.

— Это арабы?

— Да.

— Значит их придется убрать?

— Нет, не надо. Что вы? Вы их постарайтесь обезоружить. Попытайтесь обойтись без крови.

— Я согласен на эту операцию, но… только не в эту поездку. Сначала вывезу людей, потом примусь за ваши дела.

Они поморщились. Наконец управляющий сказал.

— Хорошо, господин капитан. Мы примем эти условия. Когда это примерно будет?

— Сейчас отправляется колонна в Алжир. Следующая будет через два дня. Вот с ней и отправимся за содержанием сейфа.

— А вдруг фундаменталисты захватят Эджели?

— Еще не захватили, с Севера подходят французы из форта Лальман. Они все вооружены и пока свои семьи не вывезут, ни один фундаменталист не посмеет войти в город.

— А как же Аин-Салах? Разве от туда не будут наступать?

— Может и будут, но у них на пути город Эль-Адеб-Лараш. Они на нем потеряют двое суток, если не больше.

— Разве он будет сопротивляться?

— Нет. Его будут грабить. В домах иностранцев полно осталось вещей, поэтому фундаменталистам будет не до нас.

— Хорошо. Мы тогда переселимся в Серделес и будем ждать.

— До свидания, господа.

Сержант Лемешев пришел, как всегда, с отчетом.

— Сегодня прибыло 256 человек только на наших машинах. Также прибыла 21 легковая машина в, них в среднем по четыре человека. Иностранцев свыше ста человек.

— Сколько у нас продовольствия?

— Пока не жалуемся, с каждым самолетом подкидывают.

— Где-то 500 человек скоро придет из Гата.

— Ох, ты. Надо взять все на учет.

— Вот и возьми. Завтра самолеты прилетают, учти новые поступления и отлет ста человек.

— Тут появились жлобы, которые мне деньги предлагают, что бы раньше улететь.

— Не хватало мне еще решать такие вопросы. Дай по морде и все.

— Слушаюсь.

Я провожал колонну в Алжир и наставлял Маслова.

— Коля, ты обязан взять всех русских, их осталось очень немного и этот рейс для них должен быть, по идее, последним.

— Хорошо, капитан.

— Разрешаю тебе все. От мордобоя до применения оружия, но ни один русский не должен остаться на этой земле.

— Дайте еще пятерых с пулеметами для охраны.

— Боишься?

— Конечно. Фанатики, есть фанатики. От них все можно ожидать. В бою их можно искрошить, но когда мирная гражданка улыбаясь протыкает ржавым шилом твой живот, это неприятно.

— Возьми пулеметчиков из отделения Кострюкова. Ни пуха, ни пера, лейтенант.

— Пошел к черту.

Мы крепко пожали друг другу руки.

К прибытию самолетов, я собрал всех свободных солдат и выставил на аэродроме. Появился запыхавшийся Гару.

— Господин капитан, вы не забыли мою просьбу, включить десять человек в список.

— Не забыл.

— Лемешев.

— Я здесь.

— Господин Гару сейчас вам передаст список на десять человек, которые нужно отправить сейчас.

— Простите, у меня списка нет. Если можно, я их выкрикну?

— Как хотите.

Прибыли самолеты. Опять их стали разгружать и толпа терпеливо ждала. Наконец стали выкрикивать отбывающих и тут начался бедлам. Несколько бойких мужчин начали рваться к самолетам и тут солдаты стали стрелять в воздух. Но видно, психоз был огромный и какой-то здоровяк с группой молодых сопляков сумел отпихнуть наших ребят и выбежал на поле прямо на меня. Я вытащил пистолет и выстрелил ему в ногу. Он, как споткнулся и свалился у моих ног. Остальные бросились обратно в толпу. Толпа замолчала.

— За что, капитан? — ворочался на земле здоровяк.

Я ничего не ответил, парня унесли и оказали медицинскую помощь, но люди, которые не попали в список, покорно разошлись.

В палатку ворвался тот самый мужик, который бросил свою семью в Эджели.

— Я буду жаловаться, — истерически завизжал он, — меня опять не было в списках на этот самолет.

— Значит будет в следующем.

— Вы не имеете право задерживать меня. За задержку таких документов вас по головке не погладят.

— Простите… э…

— Самсонов Вильям Сергеевич.

— Вильям Сергеевич, кем вы работали в Эджели?

— Я был по контракту взят главным геологом компании «Алжир-нефть».

— А вы знаете управляющего компании Питера Блейка?

— Знаю, но причем здесь он, когда мы говорим о моей отправке на родину.

— Что за документы вы везете? Это для меня секрет?

— Нет. Это карты геологических изысканий и разрезов Южных районов Алжира.

— Вы их что, украли?

— Нет, я их наработал сам.

— Я отправлю вас первым рейсом, если вы поделитесь со мной некоторыми соображениями о Блейке.

— Не имеете право, вы уже сказали, что отправите меня ближайшим самолетом.

— Так будете говорить или нет?

Тут до Самсонова доходит, что все же его могу задержать и он рухнул на табурет.

— Что вам надо? Да я работал близко с Блейком и знаю, что такого проходимца как он, только поискать. Что еще?

— Вы получили зарплату за этот месяц?

— Нет.

— Почему?

— Был убит кассир, говорят фанатиками.

— Как убит? По моим данным он убежал.

— Нет, его нашли мертвым неделю назад на буровой номер пять под Эджели.

— Стоп. Кто об этом знал?

— Я и правление.

— А кто вам сказал?

— Я нечаянно услышал разговор главного инженера компании господина Римана с одним из директоров компании господином Шерманом.

— А разве без кассира нельзя было выдать деньги другому?

— Можно, но господин Блейк, сославшись на обстановку в нефтедобывающем районе, пообещал выплатить деньги в банках Триполи, когда мы туда прибудем. Он даже нам выдал вексели.

— Вот как. А как вы потеряли свою жену и дочь?

— Не знаю. Неделю назад они утром вышли из дома и не вернулись.

— Вы в полицию обращались?

— Да, Они обещали принять меры.

— Ну и как?

— Никак, так до моего отъезда и не нашли.

— Хорошо. Вы свободны, Вильям Сергеевич.

— Товарищ капитан, часовые заметили столбы пыли с Юга, — будил меня дежурный.

— Объявите тревогу.

Прибежал лейтенант Петров.

— Лейтенант, срочно оборону на Юге блок-поста.

Солдаты рассредоточились, устанавливали пулеметы и базуки в направлении Юга.

Клубы пыли приближались.

— Стой! — заорал лейтенант Петров по-английски, — кто такие?

— Эй, — раздался издали знакомый голос, — не стреляйте. Свои.

Показались верблюды, тащившие БМВ, за ними еще и еще верблюды со скарбом и людьми. Передо мной очутился сержант Кострюков.

— Товарищ капитан, сержант Кострюков прибыл из Гата. А это плетутся за мной люди Вабу.

— Петров, отбой.

Солдаты отошли к блок-посту и постепенно рядом с ним вырастал грязный палаточный городок.

— Пошли, сержант, ко мне, там поговорим.

Кострюков расстегнул гимнастерку до пупа и начал говорить.

— Там черт знает что делается. Народ все прибывает и прибывает. В Южных районах тоже началось волнение. Нет, там еще фундаменталистов нет. Но подстраховывая себя, многие католики и переселенцы решили через Ливию пробраться в Европу. Путь из южных районов только один в Гат и Серделес. В Гате сразу же исчезло продовольствие и началась грызня между Вабу и вновь прибывшими. Вот Вабу всем племенем и решили тронуться со мной сюда.

— Ты с Малиди встречался?

— Да, дрянной мужичонка. Алкаш первостатейный. В Гате ящиками скупал виски у подпольных торговцев. Другом станет сразу, когда нальешь стакан.

— Откуда у него такие деньги?

— Не знаю, не интересовался.

— Что слышно о фундаменталистах?

— Одни только противоречивые слухи. Говорят, что столицу Алжира они еще не захватили. Правительство бессильно, что-то сделать, но пока удерживает власть. Фактически в стране двоевластие. Самое ужасное, что всех иностранцев и в столице, и в крупных городах, правительство не смогло сохранить. На Севере море крови.

— Что-нибудь еще?

— В Гате опасаются, что отряды фундаменталистов после захвата Эджели могут нарушить границу Ливии и напасть на Серделес. И еще. Вабу выехали сюда не все. У меня такое впечатление, что основной обоз они оставили в Гате под охраной около полу сотни туземцев. Сюда они перетащили всех женщин, стариков и детей.

— Хорошо. Не упускайте из виду Малиди. Все время следите за ним и днем, и ночью. Понятно, сержант?

Кострюков кивнул головой.

Передо мной сидел низенький, кривоватый, в неряшливой грязной одежде туземец с черными волосами и водянистыми глазами. Рядом стояла Люся и молоденькая смуглая девушка лет восемнадцать в цветастой кофте и желтой юбке.

— Мне очень приятно вас видеть, господин Малиди, — обратился я к туземцу.

Люся наклонилась к его уху и начала шептать. Широкая улыбка охватила половину лица туземца. Он заговорил, как каркающий ворон и Люся поспешила перевести.

— Я тоже рад вас видеть, господин капитан. Моя жена сообщила мне радостную весть, что вы поможете нам. Мы, учитывая обстановку в Гате, поспешили сюда.

— Да, мы учли ваше бедственное положение и согласились вам помочь продовольствием, но… По договоренности с правительством Ливии, мы будем здесь еще месяц для стабилизации обстановки и дальнейшие наши контакты увы… прервутся.

— Я рад, что вы нам поможете этот месяц, но там будет легче. Будет сезон дождей и мы уйдем в большие оазисы Эль-Катрун.

— Сколько человек прибыло с вами?

— По-моему, около 400.

— А где же остальные? По моим данным у вас их было 480.

— Остались в Гате. Они не хотели ехать сюда. Мы им оставили все наши продовольственные запасы.

— Понятно. Давайте с вами договоримся, мы питаем из общего котла только беженцев из Европы и Австралии, вам же надо выделить людей, которые ежедневно будут у нас получать продовольствие и вы там сами разберетесь, надо ли делить его между семьями или готовить сообща.

— Да, да, мы согласны.

— Я думаю мы основные вопросы мы решили. Не хотите закусить со мной?

Малиди закивал головой. Солдаты по моему зову принесли бачок куриного супа, каши и тарелки с ложками. Я поставил перед гостями стаканы и вытащил из чемодана бутылку северного спирта с красной этикеткой. Вождь подозрительно глядел на нее.

— Разбавлять или не надо? Это как виски, — спросил я Люсю.

— Нет, не надо, — вдруг по-русски сказал Малиди. — Я в России о спирте слышал, но еще не пробовал.

— Вы все еще помните русский язык.

— Очень плохо.

Женщинам и себе я спирт разбавил, а вождю плюхнул целый стакан не разбавленного.

— За ваше здоровье.

Малиди просто вылил в рот стакан со спиртом. Его сначала перекосило, потом кривизна рта стала изгибаться в улыбку. Он наконец-то вдохнул свежий воздух и торопливо заглотил несколько ложек супа. Люся выпила и закашлялась, а молодая девушка только попробовала на язык и тут же отставила стакан. Мы ели суп молча, только вождь торопился и ужасно чавкал. Обед подходил к концу и уровень спирта в бутылке понижался. После третьего стакана, Малиди отвалил от стола и сказал, что хочет спать и пойдет к себе. Я остался с женщинами.

— Люся, а чего ты мне не представила свою дочь? Я не ошибся?

— Нет. Это Мари.

— Она русский знает?

— Плохо, но знает. Хоть я и занималась с ней, но практики нет.

— Она за мужем?

— И да, и нет.

— Не понял.

— Когда ей было 15, ее выдали за друга вождя, но они прожили вместе только три дня, а потом бог его взял на небо.

— Несчастный случай?

— Может быть, а может убили. Но по нашим законам, теперь Мари принадлежит брату мужа, но его уже три года нет. Он как завербовался на нефтепромыслы в Джалу на Севере Ливии, так от него ни слуху, ни духу.

— Неправда, он недавно письмо прислал вождю, — как робот четко выговаривая по-русски слова, сказала Мари.

— Ну вот, я вас наконец-то услышал.

Мари засмущалась.

— Погоди, она еще тебя замучает вопросами.

— Слушай, Люся, ваши женщины за плату могут помочь на кухне? Нужно готовить для беженцев пищу, убирать и мыть посуду. Наши повара просто не справляются.

— Вообще-то все решает вождь, но для того что бы заработать несколько зелененьких, он наверняка согласиться. Сколько надо?

— Два человека.

— Мари, пойдешь?

— Пойду.

— Ну вот видишь, одну я тебе уже нашла. Вторую пришлю позже. Ты прости нас, мы у тебя заняли много времени, поэтому я пойду, а Мари сам отведи на кухню и объясни, что делать.

Перед приходом каравана машин я поднялся с кровати сам и тут же прибежал запыхавшийся Кострюков.

— Товарищ лейтенант, усек я все-таки этого гада, вождишку. Он ночью ушел с большим мешком в Серделес и знаете к кому? К какому-то то ли директору промыслов, то ли президенту.

— Случайно не к Блейку?

— Черт его знает. Не будешь же будить всех соседей и спрашивать кто есть кто. Тем более, арабского я не знаю. Я только местного полицейского чуть-чуть прижал, он, слава богу английский знал, это он и выложил. Два часа вождишко проболтался в этом доме и ушел обратно к себе в лагерь, но уже без мешка.

— Один ходил?

— Один.

— Дом помнишь?

— Запомнил.

— Отлично, надо теперь выяснить, действительно они в нем проживают, или нет.

— Я потом выясню, капитан.

Караван пришел еще больше, чем прежде. Потом целый день подъезжали на машинах, тракторах, верблюдах, лошадях и даже некоторые пешком, хотя я не мог представить, как они выдержали эту африканскую жару.

Маслов долго пьет воду.

— Все, капитан, вывезли всех русских.

— Иностранцев осталось еще много?

— Нет. Там французы идут, мы им бензин оставили. Эти организованы больше. Завтра придут сюда. Они все-таки оставили форт.

— А как Эль-Адеб-Лараш?

— От туда все иностранцы эвакуированы. Я забрал последних.

— А где фундаменталисты?

— Плохо дело, капитан. Армия Алжира раскололась полностью. Фанатики сумели часть солдат и офицеров переместить на свою сторону. Из форта Лальман французов подпирают, в основном, те части, которые перешли на тих сторону, но французы имеют броневики и кой-какую технику, поэтому исламисты не вступают с ними открыто в стычки, а просто противостоят. Сейчас обстановка такова. Французы встали на развилке двух дорог на Эджеле и Эль-Адеб-Лараш. Пока последние беженцы сюда не придут, они заслон не снимут.

— Как западное направление?

— Никак. Бедуины еще не вышли на своих верблюдах. Но Эль-Адеб-Лараш обречен.

— Как ты думаешь, с теми кто остался что-нибудь будет?

— Нет, они либо тоже фанатики, либо притворяются. Так что их не тронут. Не тронули же нефтепроводы и промыслы. У них во главе движения не идиоты стоят. Рабочих и инженеров готовых служить им не тронут. Нефть Алжиру нужна.

— Я решил с последним рейсом выехать сам, во главе колонны.

Маслов кивает головой.

— Так что прими все хозяйство в свои руки.

— Будь осторожней, капитан. Сейчас они обнаглели и имеют способность стрелять из-за угла.

— Мы военные, Коля, и наша жизнь полна риска. Лучше скажи взрывники у нас хорошие есть?

— Есть, но не вздумай взрывать буровые и насосные станции. Этим ты обозлишь их и они будут иметь повод перейти границу Ливии.

— Нет, трогать я их не буду. Мне они нужны для другого.

— Возьми Колотова, парень во. Гвоздь взорвет, если нужно.

— Договорились.

— Господин капитан, я вам поесть принесла.

Передо мной стояла Мари с куском фанеры в руках, на которой были накрыты полотенцем тарелки.

— Давай.

Я ем, а она не уходит и сев на корточки старательно следит за мной.

— Вы сегодня туда уходите?

Она кивает на раскаленные пески.

— Ухожу.

— Там может быть страшно?

— Может быть. А ты откуда знаешь, что я отправляюсь в Алжир?

— Все говорят. Сегодня даже мой отец сказал об этом.

— Странно.

Она берет грязную посуду и уходит. Пора формировать колонны. Сержанты Лемешев и Кострюков стоят на вытяжку.

— Можно мы с вами, товарищ капитан.

— Кострюкова беру, Лемешева нет. Будете помогать лейтенанту Маслову. А вам Кострюков, отобрать по два человека охраны на машину, двойной комплект боеприпасов. Шоферов самых лучших, на ваше усмотрение.

Сержанты ушли.