Находка Шторма

– Ладно, я знаю, что тебе не нравятся «В-52» и Уитни. Тебе нравится Пэт Бенатар²⁹?

Пэт – королева. Я люблю ее как никто другой. От его ответа зависят оставшиеся у него очки.

– В библейском смысле?

Я фыркаю от смеха.

– В свое время она была горячей штучкой. – Я киваю. – Но мне интересно, что ты думаешь о ее музыке.

Почему у меня чувство, что все мое существование зависит от этого ответа?

– Так и есть.

Ну, сейчас проверим, что там дальше с его баллами. Я ухмыляюсь, заработав его смешок.

– Ну... я не ненавижу ее музыку, если это поможет.

Он улыбается, снова демонстрируя свои идеально-белые зубы.

–Но если мы вернемся в восьмидесятые, мне больше по душе «Metallica» и «Iron Maiden» ³⁰.

Смотрю на его кожаную куртку и татуировки. Теперь мне все становится понятно.

–Да, тут я с тобой согласна. У них было несколько хороших песен.

Красавчик закашливается, поперхнувшись.

– Прости, что? Я думаю, ты ошибаешься. Почти уверен, ты хотела сказать, что у них была куча отличных песен. Или мне нужно начать называть их?

Я невольно смеюсь.

– Успокойся, мальчик-хэви-металл. Мне нравятся «Guns N'Roses»³¹, если это тебя успокоит.

Он фыркает.

– Наверное. – Пауза. – Значит, тебе действительно нравится развлекательная музыка восьмидесятых?

– Если под развлекательностью ты подразумеваешь ее неповторимость и яркость, то да.

Снова пауза, но на этот раз ее можно просто коснуться в воздухе автомобиля. И мне не понятно, что сейчас происходит.

– А как насчет современной музыки? – его голос звучит тише, чем раньше, и совсем другим тоном.

– А что с ней?

– Она тебе нравится?

Когда я поворачиваю к нему голову, он смотрит прямо в лобовое стекло. Я пожимаю плечами.

– Я не очень люблю современную музыку. Вероятно, она должна мне нравиться, как и всем моим друзьям. Но мой папа любит музыку восьмидесятых, и я выросла, слушая ее. Мы знакомимся с новыми вещами вместе с моей подругой Пенни, когда куда-то едем, потому что выбором музыки в поездке командует она.

– А какая музыка нравится твоей подруге?

Я бросаю на него взгляд.

– Э-э... в основном Бибер.

Он смеется. Кажется, он был напряжен, но сейчас ему легче. И это немного странно.

– Чувак, она одержима. Это всё его пресс. Он совсем одурманил ее разум.

«Как твой одурманил мой разум».

– У него действительно хороший пресс, если честно. – Он пожимает плечами.

«Но не так идеален, как у тебя».

– Итак, теперь мне понятно, что тебе нравится хэви-металл восьмидесятых. А как насчет кино?

Он на мгновение задумывается.

– Мой любимый фильм – «Терминатор-1».

– Что? Ни за что! Да ладно тебе! «Терминатор-2» намного лучше!

– Разве он не вышел в девяностых?

Ха!

– Возможно. Может быть. Окей. В начале девяностых, – признаю я, и он смеется. – Но он был намного лучше. Единственный фильм, где сиквел превзошел первый фильм.

– Не согласен. Первый фильм был лучше. Не могу поверить, что ты изменяешь восьмидесятым с девяностыми.

Мое лицо горит.

– Вовсе нет! – восклицаю я. – Он просто лучше! Линда Гамильтон³² в первой части была кроткой и слабой. Совершенно бесполезной. Во второй – совершенно крутой!

– Верно. – Он кивает. – Но это была просто эволюция характера. Она видела много дерьма после «Терминотора-1». После этого у нее не было другого выбора, кроме как стать крутой.

– Ни за что! – я трясу кулаком. – Она должна была быть крутой Сарой Коннор с самого начала. Можем поспорить на твою задницу, если Терминатор наведет пистолет на меня, я не убегу, зовя копов или Кайла Риза³³, чтобы спастись – хотя Кайл был горячим, как огонь. Нет. Я достану гранатомет и разнесу этому ублюдку голову.

Он смеется. Глубокий звук, вырывающийся из его груди, наполняет меня странным чувством тепла. Узнавание оседает на моей коже. Как электричество и огонь. Спокойствие и покой. Это... по-другому. Я знаю этого парня не больше получаса. И все же мы разговариваем так, будто дружим уже много лет.

– И чтобы добить эту тему...

– Есть еще что-то?

Он смотрит на меня и ухмыляется, забавляясь.

– Всегда есть более тонкие моменты «Терминатора-2», которые интересно обсудить.

– Я весь внимание.

– Во-первых, у «Терминатора-2» однолинейные двигатели были гораздо лучше.

Я вспоминаю некоторые фразы, которые произносит в фильме Арни³⁴, и которые всегда меня смешат.

– А во-вторых, у сиквела лучше концовка. Лучший финал, если сравнивать его с финалом любого фильма

– Окей. – Он кивает. – Твоя взяла.

– Правда же? Когда Арни жертвует собой ради Джона³⁵, – я хлопаю себя ладонью по груди, – это каждый раз трогает меня до глубины души.

– Ты совсем раскисла, да?

Я хмуро смотрю в его сторону.

– Э... нет. Может быть. Ладно... немного.

Он смеется.

– Да ладно тебе! – Я поднимаю руку вверх. – Это было чертовски грустно! Когда Арни опускается в этот чан с жидкой сталью... я не верю, что ты не пролил пару слезинок в этот момент. – Даже Бек растрогался.

– Нет.

Я разочарованно гляжу на него.

–У тебя нет чувств, парень! Твое сердце холодное, как камень. – Я качаю головой, поддразнивая его. Он снова смеется. Мне нравится смешить его. Папа всегда говорит: «Если ты можешь заставить других улыбаться, то почему бы и нет?»

– Итак, Стиви... – его голос так мягок, когда он произносит мое имя. Как «Нутелла», растекающаяся по хлебу. – Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты...

– Странная? – обрываю его, опередив.

Я часто слышу это слово в свой адрес. И услышу еще не раз. Мой бывший все время говорил мне, что я странная. Это никогда не звучало, как комплимент. Смирившись со своей со своей особенностью много лет назад, ношу свои странные манеры с гордостью.

– Я хотел сказать – другая.

Ой. Ну, я думаю, что это облегченная версия странной. Но все равно – странной.

– В старших классах за меня голосовали как за человека, способного совершать странные поступки на публике. Бек получал голоса как самый большой сердцеед своего возраста. Мой брат – заноза в заднице. Но он симпатичный парень, и прекрасно это знает. Пенни получала голоса за то, что мечтала больше всего на свете попасть на концерт Джастина Бибера. Знаю, когда она наконец-то попадет туда, я буду стоять рядом с ней. Я не против побывать на его шоу. Но если выбирать, то потанцевала бы под Рика Эстли³⁶.

Ник хихикает, но теперь звук его голоса низок и сексуален.

– За меня голосовали как за любителя секса на публике.

Наверное, первый раз в жизни у меня нет слов. В прямом смысле. Едва не проглотив свой язык, давлюсь кашлем. Затем с трудом прочищаю горло.

– Ну... если ты все время будешь ходить без футболки, у людей вполне может сложиться такое впечатление. – выговариваю наконец, пожимая плечами.

Он усмехается. Альфа-самец.

– Я не хожу все время раздетым. Только когда знаю, что скоро встречу симпатичную девушку.

Я бросаю на него быстрый взгляд. Затем я закатываю глаза.

– О, очень складно.

– Ну, я стараюсь. – Мы погружаемся в молчание. А затем он продолжает. – Если бы я голосовал за тебя в средней школе, то проголосовал как за самую интригующую.

Интригующая?

Резко поворачиваюсь в сторону соседа. Он наблюдает за мной с тем выражением в глазах, которое я видела раньше. Это выглядит как интерес. Да, это определенно интерес. Я на мгновение теряюсь в его прекрасных глазах. Но мне приходиться вернуться к дороге. Не обращая внимания на гул в груди, облизываю пересохшие губы.

– Интригующая? Разве ты не говорил минуту назад, что я странная?

– Нет. – Похоже, он оскорблен. – Я сказал, что ты другая.

Пауза. Затем...

– Другая... и интригующая.

Глава 11

Стиви

– Другая... и интригующая.

Что, черт возьми, это должно означать? Наверное, это комплимент, да? Я интересна ему? Ну, он определенно произнес приятные для меня слова, должна признать это. Но я не собираюсь сходить с ума из-за этого. Он меня не интересует. Конечно же, нет.

Ладно, он горячий. Просто потрясающий. Но у него на лице написано «игрок». А я не из девушек на одну ночь. Мне нужны серьезные отношения.

Мой бывший был единственным парнем, с которым я была близка. Мы были вместе еще со школы, черт возьми, все думали, что выйду за него замуж. И посмотрите, чем все закончилось. Я хреново разбираюсь в людях, если речь заходит о мужчинах. Никто больше не разобьет мне сердце. Благодарю за урок. Одного раза мне было достаточно.

И хотя я одинока, я определенно не нуждаюсь в мимолетных отношениях.

– Итак, как долго ты занимаешься эвакуацией машин? – спрашивает Ник, прерывая мои мысли.

– О, это не моя работа. Я просто делаю одолжение своему отцу и брату. Это их мастерская. Бек работает с отцом, а когда папа уйдет на пенсию, дело перейдет к нему.

– Бек – твой брат?

– Да. Ты говорил с ним по телефону, когда вызывал эвакуатор. А у тебя есть братья или сестры? – спрашиваю я его.

Наступает короткая пауза.

– Трое, – произносит он.

– Трое?

Многовато людей, чтобы пользоваться одной ванной комнатой.

– Для меня всегда было неудобно пользоваться одной ванной с Беком, когда мы росли. Да мы и сейчас делим ее. Ведь он до сих пор живет с нами, никак не уберет свою задницу из «B&B». С трудом могу представить, что у меня есть еще два Бека.

Он тихо смеется.

– У меня была своя ванная.

Конечно, была. Странно, если бы ее не было, учитывая, какую машину я погрузила на эвакуатор.

– Ну, с тринадцати лет.

– Почему с тринадцати? – даже боковым зрением я вижу, как он неспокойно ерзает по сиденью. Ему вдруг явно становится не по себе.

– Я... был... меня усыновили, когда мне было тринадцать. Моя семья... у них... большой дом.

О. Вау. Что мне ему сказать в ответ на это признание, давшееся ему так нелегко?

–Ну, по крайней мере, у тебя есть своя ванная, верно? – я пожимаю плечами, улыбаясь ему.

Красавчик на мгновение встречается со мной взглядом. Его глаза уже не выглядят такими счастливыми, как раньше.

– Верно.

После этого атмосфера в машине меняется. Ник больше ничего не говорит. Не помогает даже мое врожденное желание заполнить тишину. Так что я испытываю некоторое облегчение, когда въезжаю на передний двор мастерской. Но, как ни странно, мне немного жаль, что наше с Ником маленькое путешествие закончилось. Хоть он и смущал меня своей внешностью и обаянием, мне нравилось подшучивать над ним. С ним было весело разговаривать.

Ни Бека, ни папы нигде не видно, поэтому я нажимаю на клаксон, чтобы дать им знать, что мы добрались. Затем я вылезаю из грузовика. Ник следует моему примеру.

Бек не спеша выходит из двери, ведущей в кабинет.

– А где папа? – спрашиваю его.

– Говорит по телефону с поставщиком, он выйдет через минуту.

– Бек, это Ник Слейтер. – Я киваю головой в сторону Ника, который стоит рядом со мной.

–Из выхлопной трубы валит черный дым? – спрашивает его Бек, сразу переходя к делу и направляясь к задней части эвакуатора, где стоит машина Ника.

Я иду за ними.

– Да, именно так. Автомобиль был в порядке. Затем он просто начал пыхтеть, и из выхлопной трубы повалил черный дым, – говорит Ник Беку.

Бек согнулся, чтобы рассмотреть выхлопную трубу.

– Раньше с машиной были какие-нибудь проблемы?

– Нет. Я купил ее всего шесть месяцев назад.

Почему мужчины всегда говорят про автомобили «её» и «она»? Я выросла среди машин, и все еще не понимаю этого. Папа говорит, что это потому, что машины несут жизнь. И женщины несут жизнь. Но не все женщины несут жизнь, у некоторых женщин нет детей, поэтому с его точкой зрения можно поспорить.

Бек проводит указательным пальцем по внутренней части выхлопной трубы. Его палец становится черным. Затем он подносит его к носу и нюхает.

– Дизель, – говорит Бек.

– Что? – переспрашивает Ник.

– Дизель. – Бек вытирает палец тряпкой, которую достает из кармана комбинезона. – Это машина работает на газе, верно?

Молчание. Затем Ник бросает взгляд на свою машину, и снова на Бека.

– Да, – говорит он медленно.

– Ты заправил ее как раз перед тем, как она начала капризничать, верно?

Я вижу, как краска сходит с лица Ника. Даже я знаю, к чему это приведет. Он заправил свою машину не тем топливом.

Ой-ой.

– Угу. – Ник кивает.

– Мне жаль, парень. Ты заправил ее соляркой. Я чувствую ее запах.

– Что? – он не может отвести глаза от машины. – Нет. Я заправлял ее сто раз. Я никогда... – он замолкает. – Черт возьми, – произносит он, вздыхая. – Я долго был за рулем и очень устал. – Он в отчаянии проводит рукой по волосам. – Не могу поверить, что я это сделал.

– Такое может случиться с любым из нас. Не переживай, – говорит Бек. В его голосе слышится искреннее сочувствие.

– Она безнадежна? – спрашивает Ник.

– Не могу ничего сказать, не осмотрев ее. Но я бы удивился, если бы это было так. Ты остановился, как только начал идти дым, верно?

– Да.

–Ничего не могу обещать. Но в худшем случае, ей понадобится новая топливная система. Это в худшем случае. Просто дай мне взглянуть на нее, и я скажу тебе точнее.

– Как много времени это займет?

– Сегодня ты точно никуда не поедешь, – говорит ему Бек. – Трудно сказать больше, пока я все не проверю.

Ник вздыхает, снова проводя рукой по волосам.

– Я постараюсь побыстрее выяснить состояние машины и скажу тебе что и как.

Ник машет рукой.

–Я заплачу столько, сколько понадобиться. Только приведи ее в порядок.

Бек замолкает и смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

– Ну что ж, я оценю ущерб, и тогда ты сможешь принять решение.

Ник смотрит на Бека.

– Я хочу, чтобы она заработала. Пока я снова не окажусь за ее рулем, я никуда не уеду.

Брат смотрит на меня, прежде чем снова посмотреть на Ника.

– Похоже, вы заслуживаете доверия. Машина останется в вашей мастерской.

– Э-э... – Вид у Бека ошеломленный. Он привык, что клиенты сразу начинают торговаться, и разговоры с ними вот так просто не заканчиваются.

– Окей. Если ты уверен.

– Совершенно.

Не нравится это признавать, но даже неуверенность Ника производит на меня впечатление. Он сексуален даже в этот момент. Потерянные очки возвращаются к нему. А в моей голове мелькает мысль, что эта уверенность говорит о том, что он будет так же вести себя и в спальне. А это, в свою очередь, говорит о его опыте. Мои колени внезапно слабеют.

– Ну что ж, по крайней мере, давай пока подберем тебе машину, на которой ты будешь ездить. Для тебя аренда будет бесплатной. Просто заправь ее как надо.

Бек смеется. Как и я. Нику же не очень весело.

– Это не «Maserati», но она доставит тебя туда, куда нужно, – говорю я.

Ник смотрит на меня.

– Не нужно. Я все равно не собираюсь уезжать отсюда.

Опять знакомое чувство в животе. А может, этот трепет все-таки говорит о расстройстве желудка? Расстройство желудка. Определенно. Воздух вдруг становится густым. Я хочу отвести от Ника взгляд, но не могу заставить себя даже пошевелиться.

– Ну, как дела? – появляется папа, его голос приводит меня в себя.

Слава Богу. Я смотрю на Бека, и он улыбается мне. Я показываю ему язык. Усмехнувшись, Бек поворачивается к папе.

– Он заправил ее не тем топливом.

Папа протягивает руку Нику, и представляется:

– Брайан Кавалли.

Ник берет его руку и пожимает.

– Ник Слейтер.

Папа поворачивается к автомобилю.

– Дизель? – спрашивает он у Бека.

– Да. Судя по тому, что сказал Ник, он не слишком долго гонял мотор. Таким образом, ущерб не должен быть серьезным. Но не узнаю точно, пока не залезу под нее и не посмотрю. Я предложил Нику машину взамен его, пока мы не решим, сколько времени потребуется, чтобы починить «Maserati»

– Как я уже сказал, в этом нет необходимости, – говорит Ник.

Я не решаюсь снова посмотреть на него, поэтому не отрываю глаз от отца.

– Ты местный? – спрашивает папа. – Стиви может подвезти тебя туда, куда тебе нужно.

– Я не местный, – отвечает Ник. – Я из Лос-Анджелеса.

При этих словах я бросаю на него взгляд. Сейчас он на меня не смотрит. Он из Лос-Анджелеса. Что он делает здесь, на озере Хавасу?

– Ты здесь в отпуске? – спрашивает папа, озвучивая мою мысль. – У нас тут бывает много туристов с марта по сентябрь. Они приезжают покататься на лодках. А студенты толпами приезжают сюда на весенние каникулы.

Именно на весенних каникулах член моего бывшего решил сделать крюк в другую вагину. Не то чтобы он когда-либо признавался в этом, но я думаю, что это было не первое отклонение от заданного курса в поисках неизведанных земель. Просто однажды я застукала его за этим занятием.

– Что-то вроде того, – неопределенно отвечает Ник.

– Значит, тебе есть где остановиться? – интересуется папа, и я знаю, к чему эти расспросы.– Потому что пока не известно, сколько времени потребуется на ремонт.

Папа похлопывает ладонью по заднему бамперу машины Ника.

– Надо ее осмотреть, но сегодня у нас есть еще пара дел. Мы постараемся взглянуть на нее сегодня вечером, прежде чем закроемся, но если нет, то обязательно сделаем это первым делом утром.

Ник снова смотрит на меня.

– Не проблема.

Почему он продолжает смотреть на меня?

– И, отвечая на ваш вопрос, – продолжает Ник, – нет, мне негде остановиться, так что если бы вы могли подсказать мне отель, я был бы очень признателен.

Папа сияет.

– А, здорово. – Он хлопает в ладоши. – Ну, Стиви – твоя женщина, если ты ищешь ночлег.

И вот что происходит после его слов.

Я так быстро поворачиваю голову, чтобы посмотреть на папу, что шею пронзает боль. Ник издает сдавленный звук. А Бек разражается смехом.

– Папа! – восклицаю я, потираю рукой затылок, который теперь болит.

Сейчас моя грудь начнется покрываться красными пятнами. Так всегда бывает, когда меня что-то смущает. Папа смотрит на меня в замешательстве. Затем его лицо вытягивается, когда он прокручивает свои слова в голове. У него отвисает челюсть, а глаза перебегают с меня на Ника и обратно, пока, наконец, не останавливаются на парне.

Это было бы смешно, если бы не было так неловко.

– Боже мой! Нет! – говорит он Нику. – Господи, нет! Я имел в виду, Стиви управляет отелем с моей матерью. Ты можешь остаться там. Только не в постели Стиви!

Я никогда не слышала, чтобы мой отец говорил так быстро, при этом еще и краснея. Бек так сильно смеется, что стоит согнувшись и держась за живот. Я же умираю тихой, медленной смертью, не осмеливаясь даже взглянуть на Ника.

– Господи, папа!

Папа игнорирует меня и просто продолжает говорить:

– Мы все живет там. В «B&B». Наши комнаты находятся в задней части мотеля. Значит, там будет не только Стиви. Мы все там будем.

Я просто жду, когда земля разверзнется и поглотит меня целиком.

– Ник все понимает, папа. – Бек смеется, похлопывая папу по спине. – Ты предложил Нику кровать в отеле «B&B», а вовсе не кровать Стиви.

– Э-э... – говорит Ник, чувствуя себя так же неловко, как и я. – Конечно. «B&B». Это звучит здорово.

Бек все еще смеется, направляясь к передней части грузовика. Он такой высокомерный осел.

– Клянусь, это самая смешная вещь, которую я когда-нибудь слышал от папы. – Бек хихикает. – Не могу дождаться, чтобы рассказать бабушке.

– Скройся отсюда! – кричу ему.

Но он продолжает смеяться. Придурок.

– Ну, я пойду, помогу Беку выгрузить машину из эвакуатора. – Папа отходит в сторону. – Стиви, ты ведь устроишь Ника в его собственной комнате, правда?

Сдерживая стон, мечтаю очутиться как можно дальше отсюда.

– Конечно.

Я заставляю себя повернуться к Нику. Он такой чертовски высокий. Мне приходится откинуть голову, чтобы посмотреть на него.

В его глазах мелькает веселье.

– Значит, ты управляешь отелем типа «B&B»? – спрашивает он.

– Да. Я и моя бабушка.

Я делаю маленький шаг в его сторону и понижаю голос.

– Э-э... послушай, Ник... не думай, что тебе обязательно нужно остановиться в нашем отеле, если ты не хочешь. – Я бросаю взгляд на его машину, прежде чем снова посмотреть на него. – В городе есть несколько хороших отелей, может, ты захочешь остановиться в одном из них. «Пятизвездочных» среди них нет, но это вполне приличные места. Из окон открывается вид на залив. К услугам гостей бассейн. Я могу позвонить в один из них и уверена, что они найдут свободный номер для тебя. Сейчас только начало февраля, так что сезон еще не начался и здесь все еще довольно тихо. Вот почему в нашем «B&B» пусто. В это время у нас почти нет гостей.

И дело не в том, что наш «B&B» хуже, чем другие отели. Это совсем не так. Он замечательный, и я люблю его. Но наши водные развлечения ограничены разбрызгивателем, который поливает наш небольшой участок с зеленью. Ник явно богат, а богатые люди любят хорошие отели с бассейнами. Не «B&B» с разбрызгивателем.

Между бровями Ника залегла складка. Он смотрит на свою машину, потом снова на меня. Хмурый взгляд становится глубже. Его руки сложены на груди.

– Ваш «B&B» будет просто отличным вариантом. Мне не терпится увидеть его.

О. Вот как. Тогда ладно. Я думаю, что у меня есть еще немного времени, чтобы провести его с красавчиком.

И я, честно говоря, пока не знаю, что чувствую по этому поводу.

Глава 12

Шторм

Стиви думает, что я обычный богатенький мальчик, привыкший к дорогим игрушкам. Она не знает, что автомобиль – моя единственная настоящая ценность, которую я испортил, заправив не тем топливом. Какой идиот зальет в любимую машину неправильное топливо? Я – тот чертов идиот. Меня беспокоит, что у Стиви сложилось обо мне превратное впечатление. Деньги для меня не имеют значения. Нет, они нужны, с ними многие моменты в жизни становятся легче, да и приятней. Но я жил без них, и мог бы жить без них и дальше.

Почему меня так волнует, что она думает? Просто она мне очень нравится. Честно говоря, в моей жизни ни разу не встретилась такая девушка, как Стиви. Она настолько уверена в себе, что ей практически безразлично, что о ней думают окружающие люди.

Стиви искренне любит многое в своей жизни. То, с кем или с чем она связана. И ей нравится быть самой собой. Если бы все люди были такими, мир бы стал намного лучше.

В малышке нет ничего фальшивого. Она настолько реальна, насколько это возможно. Многие думают, что мужчины ищут женщину-фантазию. Но я, честное слово, хочу настоящую женщину. А Стиви – настоящая. Она чудаковатая. Она веселая. Она – глоток свежего воздуха. И тот факт, что она еще и чертовски сексуальна – абсолютный бонус.

С ней было не только интересно разговаривать. Я просто не мог отвести от нее взгляд, выражение ее лица, мимика, смех – все привлекало меня.

Никогда раньше со мной такого не было. И меня совершенно не расстраивает тот факт, что я застрял здесь на время ремонта моей машины. Я рад, что смогу подольше побыть со Стиви. Свобода – вот то чувство, которое я испытал в душе, когда понял, что она не имеет понятия, чью машину будет эвакуировать.

Когда она вышла из грузовика и подошла ко мне, я был готов ко всей этой чепухе. Узнавание. Возбужденное хихиканье. Просьба сделать со мной селфи, подписать ее сиськи. И, наконец, предложение переспать. Так было всегда.

Но когда Стиви посмотрела, то не узнала меня. Ей определенно понравилось то, что она увидела. Я заметил проблеск интереса в ее глазах, прежде чем он исчез. Это был интерес к мужчине, а не рок-звезде. Ей действительно понравилось, как я выглядел. В этот момент я почувствовал, как тяжесть покинула мои плечи, а на смену ей пришла необыкновенная легкость.

И когда она начала поливать меня дерьмом из-за окурка, мне стало так весело, как не было уже много лет. Как это, бл*ть, трогательно?

Хорошенькая девушка, доставляющая мне неприятности – это непривычно и задорно.

Но первое, что мне пришло в голову – мне не будет легко. Когда вы живете своей жизнью среди легкодоступных девушек, готовых дать вам все, что угодно, встреча с той, кто ведет себя иначе, возрождает интерес к жизни. Я просто не хотел, чтобы это изменилось. Поэтому, когда она спросила как меня зовут, я солгал.

Ну, это не полная ложь. Мое второе имя – Николас. Когда я был младше, лет шести-семи, один из одноклассников высмеял мое имя. Говорил, что оно глупое. Я пошел домой и сказал маме, что хочу изменить свое имя на Ник. Я заставлял ее называть меня так целый месяц. Пока не понял, что этот парень из школы был маленьким придурком, и мне стало все равно, что он думает о моем имени.

Вероятность того, что Стиви может знать, кто я, или чем занимаюсь, кажется небольшой. Девушка сама сказала, что интересуется только музыкой восьмидесятых. Но я не хотел рисковать. Не хочу, чтобы ее отношение ко мне изменилось.

Люди имеют тенденцию вести себя по-разному со знаменитостями. Почти всегда, если кто-то узнает, что ты знаменит, у него, как правило, просто сносит голову. Это всем известный факт, такова болезнь современного общества.

Когда она упомянула, что у нее есть брат, я забеспокоился, что он может знать, кто я такой. Тогда бы об этом узнали все окружающие, но он, похоже, тоже не узнал меня.

Ясно, что брату с сестрой не нравится наша музыка. И это меня вполне устраивает.

Они кажутся хорошими, нормальными людьми.

И ее отец чертовски забавный. Когда он произнес эти слова о кровати Стиви, я чуть не проглотил язык. Как будто он прочитал все мои грязные мысли о его дочери, которые у меня появились сразу, как только я с ней познакомился.

Странно, что я знаю ее всего час. Мне кажется, что мы знакомы гораздо дольше.

– Тебе нужно что-нибудь забрать из машины, прежде чем мы поедем в отель? – спрашивает девушка.

–Нет, у меня все с собой. – У меня есть мобильник, бумажник, сигареты и солнцезащитные очки в карманах куртки. Я готов идти. Она бросает на меня любопытный взгляд.

– У тебя нет с собой сумки с вещами?

Зачем мне сумка? Я не цыпочка.

– Нет.

Ее голова склоняется вбок, обнажая шею. У меня возникает внезапное желание лизнуть ее там. Жар вспыхивает у меня в паху.

Уголки ее губ приподнимаются в улыбке.

– Я знаю, что ты не любишь носить одежду. – Она показывает рукой на мою грудь. – Но ты всегда путешествуешь без вещей?

Черт, да. Когда ее отец спросил, в отпуске ли я, моим ответом было «что-то вроде этого». Это создавало впечатление, что так и есть. А когда люди уезжают в отпуск, они берут с собой одежду.

Я смотрю на нее, не зная, что сказать. Она уже достаточно знает обо мне. Знает, что меня усыновили. О своем имени я солгал. Рассказать ей еще какие-нибудь подробности моей жизни? Не то, чтобы я хотел сохранить свое личное пространство рядом с ней. Но если мне не хочется выдать себя, мне нужно перестать трепать языком.

– Это была... незапланированная поездка. – Это лучшее, что я могу придумать.

Ее улыбка становится шире, глаза сияют. Боже, она чертовски красивая.

– Обычно самые лучшие – это неожиданные поездки. Ну, если только я не застряну в машине, слушая дурацкую музыку. Тогда это не так весело. Твоя поездка, должно быть, была утомительной. Сожалею об этом.

Улыбка превращается в ухмылку, и я смеюсь.

- Да будет тебе известно, у меня охрененный музыкальный вкус.

- Конечно, мистер «я не люблю веселую музыку». Ну, мы не можем позволить тебе разгуливать раздетым, так что я могу одолжить тебе футболку Бека, пока ты не раздобудешь себе что-то другое. Просто не стоит шокировать местных жителей своей голой грудью.

– Шокировать? – Я хихикаю, идя в ногу с ней, когда мы выходим из мастерской на улицу. Достаю из кармана темные очки и надеваю их. Сегодня не особенно солнечно, но они помогают мне немного скрыть мое лицо, чтобы меня не узнали.

– Угу, – отвечает она.

– Вы не привыкли к наготе в этих краях?

– К наготе, да. К такому прессу, нет. Ну, кроме моего брата, но он не считается, потому что противный. – Она вздрагивает, и я смеюсь.

– Значит... пресс, да?

– Да ладно тебе! Ты же знаешь, что у тебя есть великолепный пресс. По моим последним подсчетам, их было восемь.

Она сосчитала мои кубики? Несколько раз? Мило. Я должен продолжить тренировки.

– Наша соседка, девяностолетняя миссис Хиндли, увидит твой пресс и у нее будет удар. А ты ведь не хочешь нести ответственность за смерть милой старушки, не так ли?

Ну, я уже несу ответственность за смерть моего отца. Что меняет еще одна? Я понимаю, что притих.

Заставляю себя вновь заговорить:

– Нет, конечно. Я одолжу майку, если ты не против.

Она наблюдает за мной, но я не могу повернуться к ней. Если я это сделаю, она увидит в моих глазах все то дерьмо, которое крутится в моей голове. А мне это не нужно.

– Конечно. Я возьму одну, когда мы доберемся до отеля. Он совсем рядом, буквально в нескольких минутах ходьбы.

Дальше мы идем рядом в тишине. Если не считать моих нелегких мыслей, это действительно хорошая прогулка. Мы проходим мимо пары человек. Один выгуливает собаку, которую малышка останавливается погладить, а второй бегает трусцой. Они оба приветствуют Стиви по имени. Она явно нравится людям в этом городе. А кому она может не понравиться? Она потрясающая.

Я вижу брошенные на меня взгляды, но это понятно, я для них незнакомец. Или же из-за того, что на мне куртка, под которой ничего нет. Я хочу закурить. Мои пальцы крутят пачку сигарет у меня в кармане. Но я не хочу расстраивать Стиви. Хотя выводить ее из себя довольно забавно.

– Не возражаешь, если я закурю? – решаюсь наконец спросить ее.

– Я не против. Но те месяцы жизни, которые ты отнимешь у меня, будут возражать. И обитатель океана, которого убьет твой окурок, тоже вряд ли обрадуется. Но если тебе нестерпимо хочется курить, то пожалуйста.

Я ухмыляюсь. Она может много чего сказать по этому поводу, примерное содержание речи мне уже известно. Странно, но я получаю удовольствие от ее упреков? У меня явно есть проблемы.

– Откуда ты знаешь, что это будет он?

– Кто?

– Рыба. Это может быть она, – поддразниваю ее.

– Еще хуже, потому что она может быть беременна рыбьими детенышами, и ты убьешь всех этих невинных младенцев. Как ты спишь по ночам?

Я смотрю на нее сверху вниз, и веселье в ее глазах – это все, что мне требуется увидеть прямо сейчас. Ну, если не считать ее обнаженного тела, извивающегося под моим.

– Обычно голым, – отвечаю ей, желая обескуражить и развеселить ее. И я делаю и то, и другое.

Смех вырывается из ее груди, но лицо заливает краска смущения. Не то чтобы я долго пялился на ее грудь. Кого я обманываю? Конечно, пялился. У нее большие сиськи. И пока рассматривал их, заметил, что ее грудь краснеет, когда она смущается. Мне просто интересно, она так же краснеет, когда кончает?

–Тебе надо знать, – говорит она, прерывая мои жутко извращенные мысли о ней, – в отеле нельзя курить, если это для тебя проблема...

– Это не проблема, – обрываю ее. Я смотрю на нее сверху вниз, ей приходится задирать голову вверх. – Честное слово, – заверяю ее.

Мы замолкаем, и мне это не нравится. Мне хочется продолжать разговор, чтобы и дальше наслаждаться ее голосом.

– Значит, ты прожила здесь всю свою жизнь? – спрашиваю я.

– Да. Все мои двадцать четыре года прошли здесь.

–Так тебе двадцать четыре года? Мне тоже.

– Вот как. Я думала, ты старше.

Я смеюсь.

– Не знаю, считать это комплиментом или нет.

– Разве это комплимент, когда кто-то говорит, что ты выглядишь старше своих лет? – в ответ на мой возмущенный взгляд она смеется. – Я шучу! Это не из-за твоего лица. Это просто потому, что ты такой чертовски большой.

– Я большой. – Я выпячиваю грудь.

– Или, когда кто-то ездит на такой машине, как твоя, и у кого куча денег, думаю, я просто ожидаю, что он будет старше. Или же ты вырос в богатой, но, судя по тому, как воспитан, правильной семье.

– Ты знаешь много богатых детей? – спрашиваю я ее, поддразнивая.

Она морщит нос в раздумье, и это чертовски восхитительно. Она очаровательна. И с каких это пор я начал думать, что женщины очаровательны? Определенно, с тех пор, как встретил ее.

– Нет. Только богатого парня без майки, у которого ужасный вкус в музыке.

– Ты даже не знаешь, какую музыку я люблю. – Я смеюсь. – Так откуда ты знаешь, что это ужасно?

– Неправда. Я знаю, что ты любишь хеви-металл восьмидесятых.

Верно. Я киваю.

– Итак, что еще тебе нравится?

Ты. Эта мысль поражает меня.

– Мне нравится... Джастин Бибер.

Я улыбаюсь ей, и она фыркает от смеха. Опять же, чертовски восхитительно.

– Но, серьезно, я люблю металл, – говорю я ей, пытаясь вспомнить другие группы, о которых она могла бы знать. – «Led Zeppelin»³⁷, «Black Sabbath»³⁸, «AC/DC», – ты ведь слышала о них? Они украшали восьмидесятые годы.

Она бросает на меня взгляд.

– Я слышала о них.

– А о более современных группах? Ну, тех, что появились в девяностые – «Avenged Sevenfold»³⁹, «Slipknot»⁴⁰, «Five Finger Death Punch»⁴¹?

Она качает головой.

– Ты действительно ничего не слушаешь, кроме музыки восьмидесятых?

Она бросает на меня взгляд.

– Там действительно есть группа под названием «Five Finger Death Punch⁴²»?

Я смеюсь.

– Да. Ужасное название, но отличная музыка. Я как-нибудь сыграю ее для тебя.

– Хочешь послушать Мадонну вместе со мной?

– Ну, я никогда не имел ничего против Мадонны.

– Неужели? – у нее все лицо светится.

– Просто к твоему сведению, ты же знаешь, что Мадонна сделала кучу классной музыки после восьмидесятых?

– Я в курсе, – чопорно говорит она. – Мне просто нравятся ее ранние песни.

– Мне очень нравится ее эротический образ.

– Конечно, нравится. – Она закатывает глаза, и я смеюсь.

– Значит, ты признаешь, что знаешь еще о кое-какой музыке?

– Я никогда не говорила, что не знаю о ней, я просто не слушаю ее.

Остается только радоваться, значит, она на самом деле ничего не знает обо мне.

– Так ты из Лос-Анджелеса? – спрашивает Стиви меня через минуту.

О, да, я сказал это, когда мы вернулись в гараж.

– Да. – Можно было бы остановиться на этом, но мои губы продолжают двигаться. – Но я родился в Куинсе⁴³, а в Лос-Анджелес переехал, когда мне было тринадцать.

– Когда тебя усыновили? – спрашивает она чуть тише.

Я киваю. Она не выспрашивает больше никаких подробностей, и я рад этому. Стиви, кажется, знает, когда мне не хочется говорить. Это черта, которую я ценю. Особенно, когда все постоянно лезут в мои дела и задают вопросы о моей жизни.

– Мы пришли, – говорит она несколько мгновений спустя.

Я следую за ней по ступенькам к большому двухэтажному дому с серыми кирпичами и голубыми панелями. На втором этаже есть балкон над входом в дом.

Это напоминает мне те дома, которые можно увидеть в одном из семейных фильмов студии «Hallmark»⁴⁴. Ну, типа, парень из большого города приезжает в маленький городок, где хочет скупить всю недвижимость. Но потом, вместо того, чтобы начать переделывать дома под офисы, влюбляется в горячую женщину, владелицу этой недвижимости. Не подумайте, что я целыми днями смотрю эти фильмы. Но они нравятся Тру, и ты поневоле тоже погружаешься в жизнь на экране. Эти, казалось бы, скучные фильмы затягивают так же, как наркотик. Но вы никогда не услышите от меня публичного признания в этом.

Я игнорирую боль, которую чувствую в сердце, когда думаю о Тру. Не хочу думать об этом сейчас. Иначе пропадет легкость, которую я испытываю рядом со Стиви.

Она впускает нас в парадную дверь, закрывая ее за нами.

– Бабушка, – зовет она, направляясь к стойке администратора в коридоре. Берет со стола какой-то листок бумаги. – Я оставила ей эту записку перед уходом, значит, ее еще нет дома.

Она обходит стол и бросает листок в ведро для бумаг. Я прислоняюсь бедром к столу.

– Я только быстренько тебя оформлю. И принесу ту футболку, что обещала. А потом покажу твою комнату. Может, у тебя есть какие-то предпочтения? У нас большой выбор. Последний гость уехал сегодня утром, и мы никого не ждем в ближайшие дни.

Я пожимаю плечами.

– Пока есть горячая вода и удобная кровать, я счастлив.

Она смеется.

– Тебе легко угодить.

Опираюсь о стойку и наклоняюсь ближе. Явственно чувствуется легкий запах вишни. Это естественный запах малышки, который чувствовался, когда я сидел рядом с ней в кабине эвакуатора.

– Иногда да. Но определенно не всегда. – Я многозначительно приподнимаю бровь, флиртуя с ней.

Ее щеки розовеют, и она опускает взгляд на регистрационную книгу. Снова незаметно заглядываюсь на ее грудь. Она тоже покраснела.

– Я отведу тебя в «Бэйвью», – говорит она, не глядя на меня. – Там самый красивый вид. Отсюда и название. «Бэйвью».

Она всегда что-то бессвязно бормочет, когда нервничает. Это чертовски мило.

– Звучит неплохо. – Я отхожу от стойки, освобождая ей место.

– Давай я схожу за твоей майкой. Дай мне пять минут. – Она исчезает в коридоре, и слышно, как где-то открывается и закрывается дверь.

Я жду в тишине, просто наслаждаясь этим. Это приятное место. Уютное. Оно напоминает мне о доме моих приемных родителей. Нет, не стану думать об этом.

Через несколько минут появляется Стиви с черной футболкой в руке.

– Надеюсь, подойдет. Это все, что я смогла найти в шкафу у Бека, на чем не было масляных пятен. Хотя они могут быть и тут, просто они не видны.

Я беру у нее футболку.

– Это здорово. Спасибо.

– Нам нужен ключ от двери номера. – Она вернулась за стойку и присела на корточки, потом поднялась с ключом в руке. – Пойдем, покажу тебе комнату.

Я следую за ней по широкой дубовой лестнице, не сводя глаз с ее задницы. Она так соблазнительна, что хочется сжать ее руками, а потом заняться с ее хозяйкой сексом.

Мы поднимаемся еще на один лестничный пролет и идем к двери в конце коридора. Стиви вставляет ключ и отпирает дверь, открывает ее и впускает нас. Я следую за ней внутрь. Это хорошая комната. Большая, просторная, много света. Огромное окно, из которого виден залив. Мой взгляд притягивает большая двуспальная кровать в деревянной раме, очень удобная. При виде ее я подавляю зевок.

– Ванная пристроена, – говорит Стиви, открывая дверь в маленькую ванную комнату. – Душ, туалет, но нет ванны.

– Подойдет. Я не из тех, кто принимает ванну. – Я бросаю майку на кровать и подхожу к окну, выглядывая наружу.

–Я тоже. Не понимаю, почему люди хотят мыться в собственной грязи. – Обернувшись, я вижу недовольное лицо.

– Сколько таких людей ты знаешь?

Хихикаю в ответ.

– Я живу с двумя вонючими механиками. А ты что думал?

– Хороший ответ.

– Ну что, комната тебе подходит? Есть и другие, если хочешь, можешь посмотреть.

Я поворачиваюсь к ней лицом, отвернувшись от вида из окна.

– Она идеальная.

«Ты идеальная».

Стиви застенчиво улыбается, как будто она может читать мои мысли.

– Ладно, хорошо. Что ж, оставляю тебя, чтобы ты мог устроиться.

– Прежде чем ты уйдешь, – говорю я, останавливая ее, еще не готовый к ее уходу, – не могла бы ты подсказать, где находятся магазин одежды и аптека? Мне понадобится кое-что, пока я здесь.

– О, конечно. Я имею в виду, что можно сделать еще лучше, если тебе это удобно. Я могу взять тебя с собой. В городе есть универмаг, где ты найдешь все, что тебе нужно. Это в тридцати минутах ходьбы отсюда, туда нетрудно добраться пешком. Но можно съездить на машине, если ты хочешь. Мне самой нужно кое-что забрать из города.

– Если ты не возражаешь?

Она мягко стряхивает головой.

– Я совсем не против. Когда ты хочешь поехать? Магазин закрывается в девять, так что мы можем пойти в любое время.

Я, наверное, мог бы принять душ и поспать прямо сейчас, но мысль о том, чтобы провести с ней больше времени, слишком привлекательна.

– Может, прямо сейчас?

– Прекрасно, – улыбается она.

– Здорово. Просто дай мне надеть эту майку, и я буду готов.

Я снимаю куртку, даже не думая о том, что она тоже находится в комнате. То ли это потому, что я чувствую себя комфортно рядом с ней, то ли просто привык раздеваться перед женщинами, не знаю. Но ей не очень удобно. Она издает тихий писк, закрывает глаза и крутится на месте, отворачиваясь от меня.

Я тихо смеюсь.

– Ты ведь не стесняешься, правда?

– Конечно, нет! – ее высокий голос заставляет меня улыбнуться. – Просто не хочу смущать тебя.

– Ты уже видела мою голую грудь.

– Только ее часть. И не по своей воле!

Я смеюсь над ее неловкостью, натягивая футболку через голову.

– Я оделся, – говорю я ей, берясь за куртку.

– Хорошо. Тогда ладно. – Она убирает руки от лица, но не оборачивается. – Ну что, пойдем?

Она исчезает за дверью прежде, чем я успеваю ответить. Посмеиваясь про себя, надеваю куртку и следую за ней. Стиви запирает дверь и протягивает мне ключ, даже не взглянув на меня. Я следую за ней вниз по лестнице. Спина у нее прямая, как шомпол. Ей явно неловко, это заставляет меня чувствовать себя мудаком.

– Прости, если я заставил тебя чувствовать себя неудобно.

– Ты этого не сделал.

Она так и не смотрит на меня. Я останавливаю ее, придержав рукой за плечо. Если не считать того, что пожал ей руку в грузовике, это единственный раз, когда я дотронулся до нее. И я испытываю то же самое чувство, что и в тот первый раз. Как будто все мои нервные окончания ожили, электричество от касания ее тела, зажигаясь, пробирается по моей руке и мчится по всему телу, возвращая меня к жизни.

Стиви смотрит на мою руку, потом на лицо.

– Мне очень жаль, – говорю я твердо, показывая, что сейчас совершенно серьезен. – Мне просто привычно раздеваться в присутствии людей. Поэтому не придал этому значения.

– Ты стриптизер? – шутит девушка.

От ее слов настроение улучшается, и мы возвращаемся к тому, что было.

– А тебе хочется это выяснить прямо здесь? – я ухмыляюсь, убирая руку с ее плеча.

– Ни за что! Ты же стриптизер! Просто чтобы стало понятно, это профессия, которую я полностью одобряю.

– Ого. Ты заплатишь, чтобы увидеть стриптизера, но покраснеешь, если я окажусь перед тобой без майки?

Ее грудь краснеет.

– Ну да... но я готова и знаю, что получу, когда иду на стриптиз. Ты же просто застал меня врасплох. Мы были в спальне, одни. Рядом с кроватью. А ты, – она показывает на меня рукой, – был без футболки. И татуировка. И мускулы.

Ах. Так я ее не расстроил, я ее возбудил. И это вывело девушку из себя. Любопытно.

– Ты же знаешь, что стриптизеры выступают раздетыми, у них тоже и татуировки, и мускулы, верно?

Она смотрит мне в глаза. Они выглядят такими большими и невинными. И вызывают желание испачкать ее прямо сейчас.

– Конечно, знаю. Но я ведь не останусь в комнате наедине со стриптизером, правда?

Теперь ее голос звучит мягче. Словно прикосновение. Если у меня и были какие-то сомнения в том, что ее влечет ко мне, то теперь их нет.

Но ей определенно неловко рядом с парнями, хотя она всегда так уверена в себе. Заставляет задуматься, почему.

– Я убежден, что вокруг тебя постоянно крутятся парни, готовые раздеться догола. – Теперь я говорю тише. Мне кажется, что мы становимся ближе, чем были еще минуту назад?

Она судорожно сглатывает, и у меня возникает внезапное желание проследить за этим движением своим языком, опускаясь вниз. Она качает головой.

– Мне трудно в это поверить. – Мой голос звучит хрипло.

Она высовывает язык, облизывая губы. Я не думаю, что она понимает, что делает. Она хочет, чтобы я ее поцеловал.

– Стиви? Это ты там наверху, милая? – женский голос зовет снизу, нарушая происходящее между нами.

Ну, я почти уверен, что с нами должно было произойти что-то вос-черт-хитительное. Но теперь все кончено.

Стиви двигается так быстро, что я удивляюсь, как она ничего не сломала.

– Да, бабушка. Это я. Сейчас спущусь.

Она несется вниз по лестнице, как будто ее задница горит. Я следую за ней, беззаботно веселясь. Она точно позволила бы мне поцеловать ее. Она хотела, чтобы я это сделал. Просто чертовски жаль, что у меня не было шанса. Но приятно знать, что можно попробовать еще раз.

Я ей нравлюсь. Даже не верится, насколько взвинченным чувствую себя сейчас. Даже наркотики не давали мне такого чувства свободного полета.

Спустившись вниз, вижу Стиви. Она разговаривает с женщиной, похожей на нее. Только она старше и гламурнее, в брючном костюме, на ней жемчуг, светлые волосы идеально уложены. Женщина смотрит на меня, и в ее глазах вспыхивает узнавание.

– Я тебя знаю. – Она показывает на меня отполированным ногтем. – Мальчик без майки с заправки. – Она щелкает пальцами.

Улыбка появляется на моем лице, и теперь я указываю на нее пальцем.

– Подмигивающая дама, которая пялилась на меня на заправке.

Она смеется.

– Виновна по всем пунктам обвинения.

– Вы уже встречались? – спрашивает Стиви, озадаченная нашим обменом репликами.

– Официально нет, – говорит женщина, поворачиваясь к Стиви. – Я заправляла машину, когда этот молодой человек решил устроить стриптиз на заправке. Конечно, я должна была посмотреть шоу. Было бы невежливо не сделать этого.

Мне приходится сдерживать себя, чтобы не рассмеяться над ее фразой, учитывая, что еще минуту назад Стиви считала меня стриптизером.

– О, это когда ты пролил на себя кофе, – говорит девушка, наконец разобравшись во всем.

– Ну, Ник Слейтер, разливающий кофе и снимающий одежду, познакомься с моей бабушкой. Стелла Кавалли, любительница смотреть на обнаженную мужскую грудь и подмигивать при этом, и владелица этого прекрасного заведения.

Представление Стиви заставляет меня улыбнуться. Оно такое забавное, мне это чрезвычайно нравится.

– Приятно официально познакомиться, миссис Кавалли, – говорю я, протягивая ей руку.

– Зови меня Стелла. Когда я слышу обращение – миссис Кавалли, то вспоминаю свою свекровь. Эта женщина была драконом, упокой Господь ее душу.

Я улыбаюсь. Стелла – это тот еще персонаж. Понятно, в кого пошла Стиви.

– Бабушка, Ник останется с нами, пока не починят его машину. Я поселила его в «Бэйвью».

– Моя машина сломалась после того, как я увидел вас на заправке, – объясняю я.

– Он залил не то топливо, – объясняет ей малышка. – Бек попросил меня взять его на буксир.

– О, ошибка новичка. – Стелла смеется. – Ну, твоя машина в надежных руках моего сына и внука. Итак, чем вы оба собираетесь заняться?

– Я предложила отвезти Ника в магазин, – объясняет ей Стиви. – Ему нужно прибрести кое-что самое необходимое.

– О, купи мне лак для волос, пока будешь там, – просит ее Стелла.

– Конечно. Той же фирмы, что всегда?

– Да.

– Я возьму сумочку.

Она тянется к сумке, висящей на ее руке.

– Не волнуйся, бабушка. Я поняла, – говорит девушка, останавливая ее.

– Точно?

– Конечно.

– Ты хорошая девочка, – говорит Стелла внучке, заправляя выбившуюся прядь светлых волос Стиви за ухо.

В этот момент я вижу, как сильно Стиви похожа на свою бабушку. Девушка может быть растрепанной, без макияжа, в майке и джинсах, а бабушка – ее полная противоположность. Но сходство между ними просто поразительное.

Мне очень нравится спокойное отношение Стиви к тому, во что она одета. Ей на это наплевать, да и особо задумываться об этом не нужно. Потому что она прекрасна без всяких ухищрений.

– Ты вернешься к ужину? Вы оба? – спрашивает Стелла.

– Ужин входит в стоимость номера, – объясняет мне Стиви. – Как и завтрак. А бабушка чертовски хорошо готовит.

– Ну, в таком случае, я точно буду здесь.

– Хорошо. – Стелла улыбается и хлопает в ладоши. – Вы оба, идите развлекайтесь, пройдитесь по магазинам, увидимся позже.

Глава 13

Стиви

Я собиралась позволить Нику поцеловать меня.

Ну, думаю, он хотел сделать это. Я понимаю, что плохо разбираюсь в мужчинах, но даже мне понятны сигналы, которые Ник подавал мне, ведь отвечала ему тем же. Черт, что я вообще делаю? Мне нельзя сближаться с таким парнем, как Ник. Он слишком опасен.

Неужели такой красавчик, как этот парень, может заинтересоваться такой девушкой, как я? Девушкой, рука которой еще с утра была в унитазе? Грязнулей Стиви, которая с тех пор даже не побывала в душе? Серьезно, думать об этом довольно эгоистично.

И потом, мне дорого мое сердце. Потребовалось много времени, чтобы собрать его осколки после того, как мой бывший разбил его. Эти трещины заживают, но если подобное повторится, все будет гораздо хуже. И я знаю, что такой парень, как Ник Слейтер, не стал бы разбивать мне сердце. Он просто уничтожил бы его. Чтобы понять, что представляет собой этот парень, совсем не нужно провести с ним много времени. Ник – хороший, веселый, обходительный, но его не беспокоят последствия своих развлечений. А я не хочу быть для него развлечением.

Мы только сели в машину и пристегнулись, когда Ник спросил меня:

–Итак, я познакомился с твоим отцом, братом, а теперь и с твоей бабушкой. Когда я познакомлюсь с твоей мамой?

Я сворачиваю с дороги, прежде чем заговорить.

– Эм... наверное, никогда. Она сбежала от нас, когда я была совсем маленькой.

– Дерьмо. – Я замечаю, как он морщится. – Прости.

– Не стоит, – говорю я ему, имея в виду именно это. – Единственный человек, который должен сожалеть – это моя мать. И, честно говоря, я бы предпочла, чтобы у меня вообще не было матери, чем такая. У меня есть папа, Бек и бабушка. Мне повезло, потому что они классные. Хотя, не говори этого Беку. Его эго и так огромно.

Я поворачиваю на улицу, мой Bluetooth подключается к стерео, и начинает звучать музыка. Голос Джеймса Кэгни⁴⁵эхом отдается в динамиках. Затем Мадонна запела песню «Белая горячка», которую посвятила одноименному старому фильму и его главному герою. Я постукиваю пальцами в такт музыке. Саму песню знаю наизусть, ведь часто ее слушаю. С первыми тактами по коже начинают бегать мурашки. Как жаль, что эту песню так и не оценили по достоинству. Я без смущения подпеваю.

– Ладно, я сдаюсь, – говорит Ник, привлекая мое внимание. – Узнаю Мадонну и ее голос, но честно говорю, что эту песню не слышал никогда в жизни.

– И ты говоришь, что у тебя хороший музыкальный вкус. Тебе должно быть стыдно, Слейтер. Очень стыдно, – поддразниваю его.

Его губы изгибаются в улыбке и от нее вполне могли бы расплавиться трусики. С трудом справляюсь с желанием включить кондиционер.

– Это из альбома «True Blue», но песня никогда не выпускалась как сингл. Поэтому о ней мало кто знает,– говорю и продолжаю подпевать.

– Ладно... – начинает он, и я смотрю на него с игривым разочарованием. – Это чертовски классная песня.

–Теплее, – говорю я ему, улыбаясь.

– На самом деле, чем больше ее слушаю... кажется это лучшая песня, которую я когда-либо слышал.

– Ладно, ладно, горячо! – Я смеюсь, и Ник тоже. – И мне бы извиниться за мое ужасное пение, но, честно говоря, когда звучит хорошая песня, я не могу заставить себя слушать молча. – Я пожимаю плечами.

– Верно. Ты права, твое пение ужасно.

Я смотрю на него и смеюсь.

–Знаю, ладно? Вряд ли я смогу осчастливить человечество своим вокалом. А как насчет тебя?

– Насчет меня что?

– Ты умеешь петь?

Парень пристально смотрит на меня. Опять на его лице появляется выражение, которое трудно понять.

– Умею ли я петь? – Ник повторяет мой вопрос.

–Ну, я вроде так и спросила. – Я включаю поворотник и делаю следующий поворот.

– Ну... думаю, что смогу подпеть некоторым песням, – наконец отвечает он.

– Ладно, тогда приступай. Дай мне услышать твой прекрасный голос. – Я делаю ему знак рукой. Пауза, и затем:

– Хорошо. Но мне нужна песня, слова которой я знаю.

Достаю свой мобильник из подстаканника и протягиваю ему.

– Пароль – один, два, три, четыре.

Ник давится смехом.

– Твой пароль – один, два, три, четыре? Серьезно, Стиви? Ты понимаешь, что не нужно быть гением, чтобы взломать этот код?

– Я знаю, – вздыхаю. – Но мне приходится пользоваться пятью разными телефонами. Я просто не в состоянии запомнить все пароли и пользуюсь самым простым из них.

– Можно просто не ставить пароль.

– Но тогда люди смогут взломать мой телефон. – Я улыбаюсь ему.

Ник смеется надо мной, качая головой.

–Ты только что назвала мне пароль. Не боишься, что я украду телефон?

Я бросаю на него быстрый взгляд.

– Чувак, ты водишь «Maserati». Ты правда собираешься украсть мой уже четырегода как устаревший iPhone? Разве что у тебя клептомания. Ты – клептоман?

– Нет. У меня определенно нет клептомании. Но я могу разослать очень грязную сексуальную шутку всем твоим контактам.

– О боже мой! Сделай это! Это будет самая потрясающая вещь, которая произойдет с большинством из них за очень долгое время. Хотя у моего отца может случиться инфаркт.

Теперь парень хохочет, а я улыбаюсь. Мне нравится заставлять его смеяться. От этого я чувствую себя так, словно выиграла миллион в лотерею.

– Ты спятила, – говорит мне Ник.

– Но ведь это интересная идея, ведь правда?

Он ловит мой взгляд.

– Самая лучшая.

Грубоватая нескромная шутка вертится у меня на языке, но мне нужно промолчать. Меня волнует то, как он смотрит на меня прямо сейчас. Как будто хочет поглотить меня целиком. И я пытаюсь успокоиться, потому что, думаю, мне этого хочется. Слишком вольно пошутив, просто подтолкну его к краю, и тогда Ник сможет делать со мной все, что захочет.

Снова смотрю вперед на дорогу.

Что, черт возьми, со мной не так? Мы знакомы с этим парнем буквально несколько часов, а я уже готова избавиться от своих трусиков. Это безумие. Мне страшно от своих чувств, и я не готова обсуждать происходящее даже с самой собой. Но почему же так кружится голова от счастья, что можно еще повеселиться и посмеяться вместе с ним.

Пока Ник просматривает список песен на моем телефоне, я пытаюсь использовать наступившее молчание, чтобы собраться с мыслями. Из динамиков звучит гитарное вступление к «Paradise City» «Guns N'Roses»⁴⁶.

– Да! Мне нравится эта песня! – Как всегда пытаюсь танцевать за рулем, подпевая вступительным словам. Бросаю быстрый взгляд в сторону Ника, прежде чем вернуться к дороге и понимаю, что опять пою одна.

– Эй! Ну же, теперь твоя очередь, большой человек. После этого инструмента твоя очередь вступать. – Эксл⁴⁷ начинает петь, и Ник смеется.

– Дерьмо. Кажется, я не все предусмотрел и забыл, как чертовски быстро Эксл поет гребаные куплеты в этой песне.

– Да ладно тебе! – Я стучу ладонью по рулю. – Ты сможешь. Пой! Хочу услышать твой голос.

А петь Ник умеет. И делает это здорово. На удивление здорово. Он поет во всю глотку, а я кричу и подбадриваю его. В итоге не выдерживаю и присоединяюсь к хору, хотя убиваю этим всю песню. Но разве не в этом суть музыки? Наслаждаться ею, черт возьми.

Неожиданно понимаю, что мне с Ником весело. Такого у меня не было ни с одним мужчиной, кроме отца или брата, за очень долгое время.

Песня в конце концов заканчивается, и я восторженно хлопаю в ладоши и пытаюсь свистеть.

– Черт! Ты великолепно поешь! Ты когда-нибудь думал о том, чтобы отказаться от стриптиза и стать певцом? – последняя часть только наполовину шутка. Конечно, Ник не стриптизер, но, черт возьми, ему действительно стоит подумать о музыкальной карьере.

Парень все еще улыбается мне, но улыбка не отражается в его глазах.

–Мне понравилось, – говорит он, словно не хочет признаваться в этом вслух.

Думаю, что это способ Ника сказать мне, что прошло много времени с тех пор, как он радовался чему-то. Никогда не знаешь, какое дерьмо происходит в жизни другого человека, верно?

У меня в голове крутится мысль: «Мне тоже понравилось. Прошло много времени с тех пор, как меня развлекал парень».

Я улыбаюсь Нику.

– Могу я спросить, почему?

Я сказала об этом вслух?

– Ты не обязана ничего мне говорить, – добавляет он. – Я все прекрасно понимаю.

Устало вздыхаю.

– Нет, все в порядке. Это скучно, если честно. Банальная история. Девушка дружит с парнем со средней школы. Он уезжает в колледж, а она остается дома и терпеливо ждет его возвращения. Девушка думает, что они всегда будут вместе. Парень заканчивает колледж, возвращается домой и начинает работать на своего отца в их семейном гольф-клубе. Затем он просит девушку выйти за него замуж прямо там, на территории гольф-клуба. Она на седьмом небе от счастья. А через месяц девушка находит парня в постели со студенткой, которую на лето наняли работать в клубе. Он трахал ее на рабочем столе, в том самом месте, где попросил глупую девушку выйти за него замуж.

– Черт, Стиви, – шепчет Ник.

– Не жалей меня. – Машу рукой, словно отбрасывая сказанное. – Прошло больше года. Я уже пережила это.

– Мне жаль не тебя, – говорит он мне. – Я просто пытаюсь понять, каким надо быть придурком, чтобы получить от жизни в подарок такую девушку, как ты, а потом изменять ей. Это, должно быть, пятьдесят гребаных оттенков тупости.

Мое горло сжимается от... чего-то. Я проглатываю свои чувства.

– Он действительно оказал мне услугу. Мне повезло узнать, кто он на самом деле прежде, чем я вышла замуж за этого идиота.

– Ну, если хочешь знать мое мнение, он оказал услугу всем мужчинам в мире, отказавшись от тебя.

Несмотря на то, что я потрясающе себя чувствую от этих слов, но мой внутренний голос не дремлет. Он проснулся во мне, когда бывший обманул меня, лишив способности доверять собственным суждениям и словам мужчины. Можно сказать, отсюда родом моя привычка шутить, даже когда совсем не весело. Это возможность защитить от боли свое хрупкое сердце.

– Чувак, это было ужасно настолько, насколько вообще возможно. – Я ухмыляюсь.

Ник широко улыбается, уголки его губ приподнимаются, обнажая великолепные зубы.

–Ладно. Подожди, я могу поднять тебе настроение, – говорит Ник. – Дай мне минутку... – Он прикладывает пальцы ко лбу, задумчиво постукивая ими.

Я смотрю то на него, то на дорогу, заинтересованная и удивленная тем, что он собирается сказать. Мое сердце все еще слегка трепещет от предыдущих слов красавчика.

–О, придумал. – Парень щелкает пальцами и поворачивается ко мне. – Тебе это понравится. Ты готова?

– Удиви меня.

– Ты из Теннесси? Потому что ты единственная, кого я вижу⁴⁸.

– О, чувак, нет. – Я хихикаю.

– Нет? Ладно, этот тебя точно достанет. Потрогай мой свитер. Он сделан из материала бойфренда⁴⁹.

– О господи. – Я качаю головой.

– Да ладно тебе! Хорошо, это определенно заставит тебя смеяться. Ты только что пукнула? Потому что ты меня убиваешь.

Я фыркаю.

– Вот видишь, я так и знал, что тебе понравится! Подожди, у меня есть еще. Ты работаешь в метро? Потому что ты чертовски бездонная. И еще: если бы ты была трансформером, то была бы Оптимус Файном⁵⁰.

Я уже хохочу, но Ник не останавливается. Этот парень в ударе.

– Подожди, вот это вот гениально. Я сохранил самое лучшее под конец. Ты готова?

Я киваю, потому что так сильно смеюсь, что не могу говорить. У меня от смеха слезятся глаза.

– Ладно, вот... я слышал, ты ищешь жеребца. Ну, у меня есть ИППП⁵¹, и все, что мне нужно, это ты.

– Черт возьми, – выдыхаю я. От смеха уже болит живот, а по щекам катятся слезы. А ведь я за рулем автомобиля! – Чувак, ты должен остановиться. – Я держусь за живот. – Или я разобьюсь!

Или описаюсь. Но я не стану говорить это такому горячему парню, как Ник.

– Хорошо. Ну, я дорожу своей жизнью, и, в любом случае, это был мой последний шедевр. –Ник откидывается назад, выглядя очень довольным собой. Я вытираю слезы с глаз.

– Откуда, черт возьми, ты все это взял? Они были действительно чертовски ужасны.

Он смеется.

–Один из моих лучших друзей, Кэш, печально известен своими плохими однострочниками. Это были его лучшие произведения.

Один из его лучших друзей. Итак, у него их больше одного, и я знаю имя одного из них – Кэш. Еще одно, что мне известно о Нике Слейтере.

– Ну, я бы сказала, что твоему другу нужно обновить свой репертуар. Но мне вот что интересно. Эти шутки дают ему при общении с противоположным полом какие-то преимущества?

Ник смотрит на меня, вскинув бровь.

– Черт, всегда.

Мы оба снова хохочем. Наш смех иссякает только тогда, когда я въезжаю на парковку универмага. Поставив машину на свободное место, выключаю двигатель.

– Ну, это было весело. Теперь мы пройдемся по магазину.

Мы выходим из машины и идем к небольшому торговому центру. Ник открывает передо мной дверь, пропуская вперед. Хм. Итак, под кожей и татуировками скрывается сердце джентльмена. И мне все равно, кто и что в таких ситуациях говорят о равноправии полов. В глубине души каждая девушка хочет парня, который будет открывать перед ней двери. И положит свое сердце на кон ради нее. Но не у всех из нас сбываются мечты.

***

Мы заходим в магазин.

– Ладно, мужской отдел на втором этаже. Я оставлю тебя покупать все необходимые тебе вещи. Женский отдел здесь внизу, зайду туда за своими покупками, включая бабушкин лак для волос. Встретимся здесь же через... сколько тебе понадобится времени?

– Двадцать минут?

– Двадцать минут. – Я искоса смотрю на него. – Ты уверен, что управишься так быстро?

Ник надевает темные очки.

– Стиви, я же парень. Двадцать минут даже больше, чем мне нужно в любом магазине.

– Верно. – Я киваю в знак согласия. – Хорошо. Увидимся здесь через двадцать минут.

Я ухожу от этого парня, которого знаю всего несколько часов, и моя грудь полна теплым чувством, происхождение которого даже не пытаюсь разгадать.

Знаю только, что это приятно. Так чертовски приятно.

Глава 14

Стиви

Как мы и договаривались, через двадцать минут, закончив с покупками, я возвращаюсь у условленному месту. Ник уже стоит и ждет меня. В руке у него пара сумок.

– Черт, а ты быстро управился, – говорю я, подходя к нему.

Он поворачивается и улыбается мне. От этой улыбки по телу проходит теплая волна.

– Я же тебе говорил. Ты купила все, что нужно?

–Угу. – Киваю ему. – Итак, ты хочешь вернуться в отель? Или мы могли бы выпить кофе?

– Кофе, – отвечает он. – Конечно, кофе.

– Все понятно. Кофе – это жизнь. За углом есть «Старбакс». Там работает моя лучшая подруга Пенни. Она нас обслужит. Положим сумки в мою машину?

Ник кивает головой, соглашаясь со мной. Мы возвращаемся к машине и кладем покупки в грузовик. После того, как я запираю свою машину, мы совершаем небольшую прогулку до работы Пенни. Помимо дозы кофеина, мне действительно хочется познакомить Ника с Пенни. Она умрет от восторга, когда увидит его. Я не могла позволить, чтобы потрясающий парень приехал в наш город и Пенни его не увидела. Какой подругой я буду после этого?

Мы подходим к кафе, и Ник делает шаг вперед, снова открывая передо мной дверь. Как легко, оказывается, привыкнуть к чему-то хорошему.

Как обычно в кафе полно народу. Я нахожу глазами Пенни в тот момент, когда она обслуживает очередного клиента за прилавком кафе. Она видит меня и машет рукой. Затем она переводит взгляд на Ника, стоящего рядом со мной, и распахивает от удивления глаза. Мне приходится сдерживаться, чтобы не рассмеяться.

– Какой будешь кофе? – спрашиваю его.

– «Американо». Я угощаю.

– Не выйдет, я сама заплачу.

– Стиви. – Парень кладет руку мне на плечо.

С момента нашего знакомства Ник уже в третий раз касается меня, и, черт побери, каждый раз меня словно бьет током. А если его рука окажется на других частях моего тела?

– Ты потратила весь день не только на то, чтобы спасти мою задницу с обочины дороги, – я пытаюсь возразить, что технически это была моя работа, но он останавливает меня взглядом, – ты еще и привезла меня сюда, чтобы я мог купить все необходимое. Не говори, что ты еще и заплатишь за себя. Отблагодарить тебя, заплатив за твой кофе – это самое меньшее, что я могу сделать.

Я капризно надуваю губы.

– Ну, мне еще хотелось побаловать себя чем-нибудь сладким, может быть, печеньем...

Ник протягивает руку и заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо.

– Я уверен, что смогу заказать для тебя все, что тебе понравится.

Он задерживается на мгновение, прежде чем отпустить мои волосы. Кажется, он даже не осознает этого. Это так? Ник только что... черт возьми!

Он только что приласкал меня. Это было интимным жестом? Или же я полная идиотка и все понимаю неправильно? Но то, как Ник смотрел на меня... он думал о том, чтобы поцеловать меня, раньше, в «B&B». Может, я ему нравлюсь. Или, красавчик просто хочет трахнуться. Скорее всего последнее. Мы знаем друг друга совсем недолго. Ник никогда здесь не останется, он проездом через наш городок. А я не девушка на одну ночь.

Хотя я начинаю постепенно пересматривать свои взгляды на все это. Как бы бестолково это ни звучало... Ник действительно очень привлекателен. Он мне нравится. Он заставляет меня смеяться. И, вообще, какой вред может нанести мне секс на одну ночь? Ну, позволю себе немного расслабиться и получить удовольствие. Серьезно, ну что плохого в том, что я пересплю с ним? Ник выглядит как парень, способный подарить девушке парочку оргазмов, или я хочу, чтобы так было? Нет, он определенно не оставит подружку неудовлетворенной. А когда он уедет, мне станет всего лишь немного грустно. Это все. Мое сердце не пострадает. А когда мне стукнет сорок, и я все еще не буду замужем, у меня останутся приятные воспоминания.

Мы идем к стойке и становимся в очередь.

Пен продолжают следить за Ником зелеными глазами, пока он рассматривает выпечку. Она выглядит так, словно у нее нервный тик. Мне до смерти хочется рассмеяться, потому что знаю, что неведение убивает ее. Я практически читаю ее мысли: «Черт возьми, он горячий. Кто он такой? Неужели Стиви наконец преодолела свою нерешительность?Он такой красавчик!»

Я усмехаюсь про себя.

Один из коллег Пен, Гэри, подходит, чтобы обслужить нас.

– Привет, Стиви. Что будешь заказывать?

Пен разозлится, что Гэри опередил ее.

– Мне, пожалуйста, сливочное мороженое с ванилью, латте с кокосовым молоком и конфетти из сахарного печенья. Ник? – зову его.

Когда он не отвечает, я поворачиваюсь к нему.

То, как парень весело смотрит на меня, заставляет меня спросить:

– Что?

–Интересный выбор.

– Ну, я же девочка. – Я мысленно откидываю волосы с плеча.

Ник смотрит на меня из-под очков. Хочется видеть его глаза. Знать, что в них, когда он смотрит на меня.

Затем он кивает.

–Да, это так.

Он отводит от меня взгляд, и я позволяю себе вдохнуть. Господи Боже!

– Я возьму «Американо» и ломтик тыквенного пирога, пожалуйста.

– Вы будете здесь или вам упаковать с собой? – спрашивает у нас Гэри.

– Стиви остается, – кричит Пен, отвечая за нас. – Я сама принесу заказ к их столу.

Смеясь, я говорю ей:

– Я могу сама сказать?

– Нет, – ухмыляется она.

Пен снова смотрит на Ника, потом на меня, и вопросительно вскидывает брови. Я только пожимаю плечами и улыбаюсь. Она точно будет допрашивать меня о нем, причем присутствие Ника ее не смутит. Пенни явно не дипломат.

– Итак, я сяду здесь. Рыжая – это твоя подруга Пенни? – говорит Ник, когда мы занимаем свои места напротив друг друга за столиком в задней части кафе. Мне нравится сидеть у окна и смотреть на жизнь за ним. Но я не против сесть так, как ему удобно.

– Ага, – отвечаю я.

– Как давно вы дружите?

– С детского сада. Кроме семьи у меня есть Пен. Она тоже мне как родная.

Пенни лучший человек, которого я знаю. Она остроумная, добрая, потрясающая и всегда на моей стороне. Мы очень похожи, как внешне, так и характером. У нас почти одинаковый рост и похожее телосложение. Только Пен на дюйм выше меня. И она такая же стройная, с выпуклостями в нужных местах. Разница только в том, что я блондинка, а Пен – рыжая. И кожа у меня более загорелая. На ее лице и плечах веснушки, которые она ненавидит, а я завидую им.

– Итак, Ник Слейтер, – положив локти на стол, подпираю рукой подбородок, – ты всегда носишь солнцезащитные очки внутри помещения?

Я спрашиваю, потому что мне не нравится, что из-за очков мне не видны его прекрасные глаза. Он пожимает плечами.

– Наверное, дурная привычка. – Ник снимает их и кладет на стол.

Я замечаю, что сразу после этого парень почти смущенно оглядывает помещение. Затем поворачивается так, чтобы сесть спиной к большей части зала. Кажется, что ему не очень комфортно.

Это странно.

Не то, чтобы я уже хорошо знала его, но Ник, кажется уверенным в себе парнем и его поведение очень странное. Так будет вести себя человек, который не любит находиться среди множества людей. Может быть, ему не уютно среди них, и он использует очки как защиту. Внезапно мне становится паршиво.

– Знаешь, я просто пошутила насчет очков. Тебе не нужно было их снимать.

– Нет. Ты права. Только придурки носят солнцезащитные очки в помещении. – Ник улыбается, но это не его обычная открытая улыбка. Она кажется немного вынужденной.

– Ага. И знаменитые люди.

– Да. И они тоже.

Через секунду у нашего столика появляется Пен с подносом в руке.

–Ты быстро, – говорю я ей.

Она пожимает плечами и ставит на стол поднос с нашим заказом. Затем садится на стул рядом со мной, и это меня не удивляет.

Пенни не видела меня с парнем... ну, с тех пор как я перестала встречаться с придурком бывшим. Это очень важно для нее, даже если она пока не понимает, кто мы с Ником друг для друга. Или она уже сделала выводы и видит, что мне хотелось бы взобраться на него, как на дерево.

– У тебя перерыв? – спрашиваю ее.

– Нет. Но я могу выделить пять минут, чтобы поболтать с любимой подругой. Я скучала по тебе.

Мне смешно, потому что знаю – даже будь это место было забито до отказа и Пен сбилась с ног, она все равно присоединилась бы к нам. Да уж, соскучилась она по мне, вот же задница. Мы вчера вместе обедали.

– Ты видела меня вчера, – повторяю я свои мысли вслух, чтобы подколоть ее.

– Вчера было вчера. Мне нужна доза Стиви каждый день.

Улыбаясь ей, я тянусь за сахаром, чтобы положить его в свой кофе.

– О, так ты любишь меня.

– Сучка. Ты же знаешь, что да. А теперь ты не представишь меня своему новому другу? – Пен показывает на Ника, который смотрит на меня. Не на Пенни.

Хм.

Я всегда считала Пенни красивейменя. Для меня это совершенно очевидно. Она похожа на юную Джулию Робертс в «Стальных магнолиях» ⁵². Да. Мне нравится этот фильм. Заставляет меня рыдать каждый раз, когда смотрю его. Когда Шелби умирает... я задыхаюсь, просто думая об этом.

– Пенни, это Ник Слейтер. Ник, это моя лучшая подруга, Пенни Пэрриш.

– Приятно познакомиться, – говорит он.

– Ник, говоришь? – Пен смотрит на него с любопытством. Это не просто интерес к красивому молодому мужчине.

Да уж.

– Да. Ник. – Он берет свой кофе и делает глоток.

– Хм, – бормочет она. – Ты выглядишь очень знакомо. Как будто я видела тебя где-то раньше.

– Я часто это слышу. У меня одно из тех лиц, которые кажутся знакомыми многим людям.

– Ник из Лос-Анджелеса, – говорю я Пенни, чувствуя необходимость вмешаться.

В ее глазах что-то блеснуло.

– Лос-Анджелес, говоришь?

– М-м-м-хм. –Парень кивает. Он отламывает кусочек тыквенного пирога, кладет его в рот и начинает жевать.

– Что привело тебя сюда? – спрашивает Пенни.

Я вижу, что расспросы Пенни заставляют парня чувствовать себя неловко. Иногда она так делает – заставляет людей чувствовать себя не в своей тарелке, сама того не желая. Это просто потому, что у нее нет выключателя. Она похожа на мою бабушку, такая же безвредная и любопытная.

– Отпуск, – отвечаю я за него. – Его машина сломалась. Я поехала и привезла ее на эвакуаторе. А потом Ник решил остановиться в нашем отеле.

Она смотрит на меня, улыбаясь.

– И теперь вы вместе пьете кофе. – А в глазах вопрос – вы уже занимались сексом?

Пен всегда твердит мне, что нужно начать снова с кем-то встречаться. Мне двадцать четыре года и у меня был только один парень. Даже не знаю, с чего начать и не уверена, хочу ли этого. Мысль о том, что в моей жизни снова будет мужчина, что в его власти окажется мое сердце, которое он сможет в пух и прах разбить... эм, нет, спасибо.

Еще Пен говорит, что если я не хочу завязывать отношения, то должна хотя бы время от времени заниматься сексом. Поддерживать жизнь своей киски. По ее словам, если этого не делать, она высохнет и умрет и ее уже будет не оживить. Раньше мне это было безразлично, но встреча с Ником заставила задуматься об этом. Может быть, Пен и права.

Кто ты и что ты сделала со Стиви Кавалли?

– Пен! – зовет Гэри. – Ты мне нужна!

– Боже всемогущий. – Она вздыхает. – Иду! Я позвоню тебе позже, – говорит она мне.

Это значит, что как только закончится смена в кафе, у меня не получится отвертеться от вопросов. Я могу не ответить на звонок, заставить Пен немного понервничать, но незнание всех подробностей убьет ее. А мне особо нечего рассказывать. С Ником у нас ничего не было. Разве только мне показалось, что он собирался поцеловать меня в номере отеля. И эта штука с волосами несколько минут назад.

– Приятно познакомиться, Ник.

То, как Пен произносит его имя, привлекает мое внимание. В ее голосе явно слышен намек. Интересно, что все это значит? Я смотрю на Ника, но он, нахмурившись, смотрит вслед уходящей Пен.

Да уж.

Не знай я, что это невозможно, подумала бы, что они раньше встречались. Но если бы это было так, подруга сказала бы мне. Ник явно напомнил ей кого-то. Странно. Пен никогда не была в Лос-Анджелесе. А Ник раньше не бывал здесь, на озере Хавасу, так что я не представляю, как они могли познакомиться.

Ник переводит взгляд на меня. Он улыбается, но улыбка не касается его глаз.

– Ты не съела свое печенье, – говорит он.

– Что? О, да. – Я прикрываю глаза перед тем, как снова взглянуть на него. – Дашь мне обещание, прежде чем я это сделаю?

Его глаза мерцают. И это не преувеличение.

– Конечно.

–Не говори бабушке, что я съела печенье перед ужином, а то она надерет мне задницу.

Ник хихикает.

– Я сохраню твой секрет.

Улыбаясь, беру печенье и откусываю кусочек сладкого чуда, наслаждаясь ощущением растворяющихся на языке конфетти.

Глава 15

Шторм

Ее подруга узнала меня.

Я увидел это в ее глазах. Вернее, девушка поняла, что я какая-то знаменитость, но пока еще не вспомнила конкретно какая. Но она вспомнит, для этого ей не потребуется много времени.

Я наслаждался своей анонимностью, чувствовал себя обыкновенным парнем, свободным в своих желаниях и поступках. Мне это понравилось, черт возьми.

Часть меня хочет, чтобы моя реальная жизнь не повлияла на Стиви, когда она узнает, кто я на самом деле, но кто знает наверняка, что из этого выйдет?

Я не думал, что моя семья может хранить в секрете что на самом деле произошло в ночь смерти Джонни, но они это сделали. Последствия этой тайны привели меня в этот городок. Так что и Стиви может полностью изменить свое отношение ко мне, когда узнает, что я Шторм Слейтер.

Наверное, мне стоит просто сказать ей. Признаться и покончить с этим, пока ее подруга не раскрыла ей глаза. Но я эгоистичный ублюдок, и поэтому хочу еще какое-то время побыть просто Ником. И продолжать радоваться тому, что Стиви относится ко мне так же, как и к любому другому обычному парню.

Я не готов к разочарованию, если она окажется не той, кем кажется. Девушкой, которой наплевать, кто мой отец и чем я зарабатываю себе на жизнь. И что подробности моей жизни регулярно мелькают в таблоидах. Сегодня в моей жизни произошло много плохого. Хочется просто на какое-то время забыть обо всем.

Мне не верится, что еще сегодня утром я был в Лос-Анджелесе, давал интервью и узнал неизвестные секреты о жизни и смерти моего отца. Сегодня мне показалось, что мой мир вот-вот развалится. И сегодня же вечером я провожу время с этой сумасшедшей, красивой девушкой, которая заставляет меня чувствовать то, что никогда не чувствовал раньше.

Жизнь порой бывает странной. Но разве в эту минуту я не рад этому?

Тот, кто наблюдает за мной сверху, послал мне Стиви именно тогда, когда мне было так горько и тоскливо. Стиви появилась, чтобы утешить меня. Может, это дело рук мамы.

Я почти не думал о произошедшем, пока рядом была эта девушка. Кажется, она выкинула из моей головы все плохие мысли. Могу честно сказать, что мне ни с кем не было так весело, как с ней... ну, никогда. Стиви заставляет меня смеяться, как никто другой. Она по-настоящему классная.

Мы вернулись в отель несколько минут назад. Стиви всю дорогу домой заставляла петь с ней песни «Whitesnake⁵³». Не думаю, что когда-нибудь смогу слушать «Here I GoAgain», не вспоминая ее ужасное пение. Она полностью уничтожила песню. Кто бы мог подумать, что ее голос заставит меня улыбаться, как идиота? Но все, что делает Стиви, заставляет меня улыбаться.

Бросив сумки на кровать, сбрасываю ботинки и снимаю куртку, бросая ее к остальным моим вещам на кровати. Взяв новую зубную щетку, зубную пасту и гель для душа, иду в ванную и включаю воду.

Я расстался со Стиви внизу, чтобы принять душ перед ужином. Это первый раз, когда я расстался с ней с тех пор, как встретил ее. И, как ни странно, мне не терпится вернуться к ней. Попробуй разберись.

Я снимаю с себя одежду и встаю под струи, подняв голову вверх.

Закончив с душем, выключаю его и оборачиваю полотенце вокруг талии. Чищу зубы. Управившись со всем, вытираюсь, оставив полотенце в ванной.

Я надеваю купленные джинсы и белую футболку. Присев на край кровати, достаю из куртки мобильник и держу его в руке, уставившись на черный экран. Он был выключен весь день, я включил его только раз, чтобы вызвать эвакуатор. А затем снова отключил.

Знаю, что там будет куча СМС и голосовых сообщений. Но я просто не готов их слушать.

Мои прощальные слова Джейку, Тому и Дэнни эхом отдаются в моих ушах.

«Вы трое для меня так же мертвы, как и Джонни».

Это была дерьмовая фраза, и теперь мне не по себе. Просто я был чертовски зол и злюсь до сих пор. Я чувствую себя полным придурком, вспоминая эти слова, но позвонить и поговорить с ними пока не могу. Может, через некоторое время, но не сейчас. Не сегодня.

И это не тот разговор, который можно вести по телефону. Когда-нибудь мне придется вернуться и встретиться с ними лицом к лицу.

Я все равно пока не смогу уехать. Моя машина здесь. И мне надо дождаться, когда ее починят.

Да, продолжай убеждать себя в этом, Слейтер. Что это не имеет никакого отношения к Стиви, или к тому, как ты чувствуешь себя рядом с ней. Или то, что ты хочешь прижать ее к себе.

Ладно. Я могу уехать в любое время. Могу взять напрокат автомобиль, вернуться в Лос-Анджелес, а мою машину пригонят мне, когда починят.

Но мне нравится быть рядом со Стиви. Как и то, что она заставляет меня чувствовать, когда я с ней. Я еще не готов расстаться с этим чувством. И, честно говоря, мне кажется, что перерыв от Лос-Анджелеса пойдет мне на пользу. Но мне нужно сообщить об этом друзьям.

Уверен, что новость о моем нападении на журналиста попала в прессу. Ребята, наверное, гадают, что за херня со мной творится.

Я нажимаю кнопку и жду, когда включится телефон. Экран загорается, и мобильник мгновенно начинает жужжать в моей руке, выводя на экран сообщения. Не смотрю на них и провожу пальцем по экрану вверх, переходя в приложение «вызов». Затем набираю номер Рейза, подношу телефон к уху и жду соединения.

Он отвечает после второго гудка. Рейз никогда так быстро не отвечает на звонки, должно быть, он волнуется.

– Где тебя черти носили? Я звонил тебе весь день. Кэш и Леви тоже. Ты вляпался в историю, чувак. Какого хрена случилось?

Вздыхаю.

– Я его не бил. Я просто... немного потрепал его. Это была подстава. Этот поганец рассказал мне кое-что... о Джонни. Подстрекал меня, хотел, чтобы я его ударил.

– Джейк звонил, искал тебя. Он мне ничего не сказал, но это во всех новостях. Видео с тобой и журналистом. То, что случилось с Джонни... мне так жаль, чувак. Не могу поверить, что Джонни знал о тебе. Это пиз*ец. Ты в порядке?

– Более-менее.

Я опять вздыхаю.

– Где ты? Приезжай ко мне. Выпьем пива и все обсудим.

– Это будет трудно... я в Аризоне.

– Черт возьми! – Он смеется. – Какого черта ты там делаешь?

– Я пошел в «TMS Records», увидел Джейка, Тома и Дэнни... все прошло не очень хорошо.

–Да... могу себе представить, – тихо говорит Рейз.

– После этого я сел в машину и просто поехал. И каким-то образом оказался в Аризоне.

– Ну, тащи свою задницу обратно!

– Не могу. Моя машина сломалась.

– Ни хрена себе.

– Да. Пока мы тут разговариваем, она в мастерской.

–Тогда где же ты сейчас сам?

Я оглядываю комнату.

– Я в отеле «B&B».

– В «B&B»?

– Да. Он принадлежит владельцам мастерской. Их дочь управляет им со своей бабушкой.

– Дочь, да? Она хорошенькая?

Я ловлю себя на том, что не хочу ничего рассказывать о ней. По какой-то странной причине, мне не хочется делить Стиви ни с кем из моей другой жизни.

– Она... милая.

–Иди ты! – Рейз смеется. – Она либо горячая, либо нет. Так какая?

– Отлично. Она горячая штучка. Самая знойная девушка, которую я когда-либо видел.

– Дерьмо. Правда?

– Да.

На несколько секунд между нами повисает молчание.

– Так что, ты собираешься взять ее в оборот? – спрашивает друг.

– Хм. Не уверен. Она не похожа на тех женщин, к которым мы привыкли.

– Ты хочешь сказать, легкодоступных.

– Именно. – Я смеюсь.

– Она заставит тебя побегать.

– Да. – Я хихикаю.

–Ну и как долго, по-твоему, ты пробудешь в Аризоне?

– Пока не уверен.

Мой сотовый начинает пищать. Я отвожу руку с мобильником от уха и смотрю на экран. Это Белл. Не могу сказать, что готов в данный момент поговорить с кем-то из старших членов моей семьи, но я никогда не буду специально пропускать звонки от моих братьев и сестры.

– У меня еще один звонок, – говорю я ему. – Это Белл. Я лучше отвечу.

– Ладно, приятель. Свяжусь с тобой в ближайшее время. И расслабься, ладно? Отдохни несколько дней, соберись с мыслями, а потом возвращайся домой.

– Будет сделано. Пусть Кэш и Леви знают, что случилось, хорошо? – я уверен, что им тоже интересно, что, черт возьми, происходит.

– Скажу им.

Закончив с Рейзом, отвечаю на звонок Белл.

– Как раз вовремя, черт побери! – она пыхтит мне в ухо. – Я звоню тебе уже целую вечность!

– И тебе привет.

– Где ты? Мама уже была в твоем доме, искала тебя там, чтобы увидеть. Мы так волновались!

– Я... где-то здесь.

– Где? – давит на меня сестра.

В этом вся Белл. Не принимает «нет» в качестве ответа. Этим она пошла в отца.

– Я уехал из Лос-Анджелеса. Мне просто нужно немного пространства. Хочется побыть одному.

Тишина.

– Ты в порядке, правда?

– Да, со мной все хорошо, – говорю ей.

– Мама и папа беспокоятся.

– Скажи Тру и Джейку, что у меня все нормально.

– Зачем ты это делаешь? Называешь их по имени? Ты пытаешься убедить себя, что мы на самом деле не твоя семья? Так вот, мы семья. Смирись.

Иногда она такая умная. Она знает, когда я совершаю безрассудство прежде, чем я сам понимаю это.

– Я знаю, что ты моя семья, Белл.

– Тогда веди себя соответственно. Члены семьи не встают и не бегут, когда дерьма становится слишком много.

– Они также не лгут друг другу, – огрызаюсь я.З акрываю глаза и зажимаю пальцами переносицу.

– Папа сказал нам, – тихо говорит она в трубку. – Мне, Билли и Джей-Джею. Он рассказал нам, что произошло. Ему очень плохо, Шторм.

Убираю руку от лица.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Им всем плохо. Папе, дяде Тому и дяде Дэнни. Они совершили ошибку, не сказав тебе правду об отце. Но игнорировать их – не решение проблемы.

Я вздыхаю.

– Это не так просто, Белл. Когда ты станешь старше, ты будешь...

– Не вешай мне лапшу на уши. Я не ребенок.

– Тебе четырнадцать.

– Может, мне и четырнадцать, но я более зрелая, чем ты.

И не поспоришь. Это правда.

– Я просто не готов с ними разговаривать, ясно? Мне нужно разобраться в своих мыслях. Скажи им, чтобы не волновались. Я в порядке и свяжусь с вами, когда смогу.

Пауза.

– Хорошо, – соглашается она. – И не волнуйся насчет этого журналиста. Папа этим занимается.

Конечно же, он занимается. Это Джейк, который всегда и со всем разбирается. Я стискиваю зубы, скрипя ими.

– Шторм? – зовет меня Белл, потому что я молчу.

– Что?

– Он делает это потому, что ему не все равно.

Я немного расслабляю челюсть.

– Я знаю.

Снова молчим, а затем:

– Ты действительно поднял этого парня с пола за горло? –е е голос понизился до шепота, и я задаюсь вопросом, где именно в доме она находится.

Я не знаю, как ответить сестре, но это будет по всему интернету в любом случае, так что не похоже, что она этого не увидит.

– Да. – Я вздыхаю.

– Не то, чтобы я потворствовала насилию, но в любом случае... это нереально круто.

Я не могу сдержать улыбки.

– Я вешаю трубку.

– Позвони папе, – быстро говорит она.

– Белл... – в моем голосе звучит предостережение.

– Я знаю, что он все испортил, но ему больно. Он любит тебя, ты же знаешь. Как и все мы.

Еще один вздох.

– Я знаю. Мы еще поговорим позже.

Я отключаюсь, прежде чем она успевает что-то сказать. Недолго смотрю на свой телефон, затем выключаю его. Встаю, оставляю мобильник в комнате и спускаюсь вниз в поисках Стиви.

Глава 16

Стиви

Я накрываю на стол, когда в столовой появляется Ник.

– Эй. – Я улыбаюсь ему, и у меня вдруг пересыхает во рту.

Он выглядит... потрясающе. Я имею в виду, что он так же прекрасен, как и в тот момент, когда увидела его в первый раз. Ну, за исключением того, что теперь на нем надета майка. Он только что принял душ, волосы еще влажные. Ботинки на ногах, синие джинсы, обтягивающие задницу, и белая футболка, которая позволяет рассмотреть татуировки, покрывающие руки. У него так много татуировок. У моего бывшего их не было совсем.

«Ты же не встречаешься с ним, идиотка. Только в своей голове».

– Нужна помощь?

Ник подходит поближе. Мое сердце начинает биться быстрее. Только его близость так на меня влияет.

– Нет, я уже все. Ужин почти готов, бабушка как раз заканчивает. Мы обычно едим на кухне, но сегодня поужинаем здесь, если ты не против? У бабушки есть пунктик насчет того, что люди не должны есть в одиночку.

–Я не против, – улыбается парень.

– Здорово.

Неловко топчусь по кухне, глядя на него, как впервые влюбившийся подросток. Я влюблена в него по уши.

Сегодня вечером я даже приложила необычные для меня старания, чтобы выглядеть как можно лучше. Но не перестаралась, чтобы это было заметно. Если бы я это сделала, Бек сразу понял, что это из-за Ника, и безжалостно дразнил бы меня. И я действительно не хочу попасть в тюрьму за убийство моего брата.

Волосы у меня собраны в гладкий конский хвост вместо обычного неряшливого пучка. Немного туши и бальзама для губ. На мне бледно-голубые джинсы без прорех и белый топ с оборками, как у куклы.

Сегодня вечером мы действительно подходим друг другу. Оба одеты в синие джинсы и белые кофты. Вот только джинсы у него темно-синие, а футболка и...

«Господи, заткнись, Стиви».

– Ты выглядишь очень мило, – говорит Ник, как будто снова читает мои мысли. – Красивая, – добавляет он, и мой желудок делает кувырок.

– О, эм, – я дотрагиваюсь рукой до своих волос, – спасибо. Ты тоже. Ладно, почему бы тебе не присесть? А я пойду принесу чего-нибудь выпить.

Я указываю на стол. Красавчик продолжает улыбаться мне, и от этого я еще больше начинаю нервничать.

– Для меня есть конкретное место? – спрашивает он. – Или...

– Садись где угодно. Мы не привередливы.

Я смотрю, как Ник садится за шестиместный стол, оставляя места во главе стола свободными, вероятно, для папы и бабушки. Мне очень нравятся его хорошие манеры. Я была воспитана в уважении к людям. Бабушка всегда говорила мне, когда я росла: «Относись к людям так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе, Стиви. Сделав добро, ты получишь его обратно».

Хотя, с моим бывшим это не сработало. Я обращалась с ним, как с королем, а он подкинул мне кучу дерьма. Тем не менее, никогда не изменю свои привычки из-за такого самовлюбленного мудака, как он.

– Ладно, что я могу предложить тебе выпить? Есть пиво, вино. Папа и Бек обычно пьют пиво за ужином.

– А что обычно пьешь ты?

– Пиво. – Я улыбаюсь, и он тоже. – Только бабушка в этом доме пьет вино.

– Тогда я тоже выпью пива.

И почему его желание выпить то же самое, что и я, делает с моим сердцем странные вещи? Мне никогда этого не понять.

Я поворачиваюсь на каблуках, направляясь обратно в кухню, и мое сердце по-прежнему колотится.

– Ник здесь, – говорю бабушке.

– Хорошо. Все готово. Ты можешь позвонить своему брату и отцу?

Я достаю из кармана мобильник и звоню папе. Мне не нужно идти через весь отель, чтобы позвать его. Достаточно достать из заднего кармана джинсов мой мобильник и набрать его номер.

– Ужин готов? – отвечает папа.

– Да.

– Уже иду.

Я кладу телефон обратно в карман, открываю холодильник и достаю четыре пива и вино. Вино я наливаю в бабушкин бокал, она выпьет за вечер только один. Два, если это особый случай. Открываю бутылки с пивом. Зажав две из них под мышкой, две в одной руке и бокал вина в другой, несу их в столовую.

Ник поднимает глаза, когда я вхожу в дверь. Наши взгляды сталкиваются с такой силой, что это заставляет меня сделать шаг назад.

Я подхожу к столу. Поставив бокал, я опускаю три бутылки на подставки, расставленные вокруг стола, а затем протягиваю Нику его бутылку.

Наши пальцы слегка соприкасаются. Но я чувствую это прикосновение так, будто он, лаская, провел руками по всему моему телу.

– Спасибо, – говорит парень. Его голос звучит ниже, глубже, грубее.

Он тоже это чувствует? То, что чувствую я, когда мы касаемся друг друга? Не может быть, что это только мои ощущения. Ничего подобного я раньше не испытывала, это сбивает с толку и волнует. И ужасно пугает.

– Я пойду, помогу бабушке с едой.

Оглядываясь через плечо, делаю несколько шагов в сторону кухни, не в силах разорвать с ним зрительный контакт.

В конце концов, мне приходится отвернуться, иначе это выглядит странно, и очевидно, что я не могу отвести глаз от мужчины.

Когда я возвращаюсь на кухню, еда уже разложена по тарелкам. Поэтому беру три тарелки, оставляя бабушке нести оставшиеся. Бабушка открывает бедром дверь, и я следую за ней в столовую.

Когда мы заходим в комнату, папа и Бек сидят за столом, болтая с Ником. Я подхожу к столу, балансируя тарелками, как профессионал. Единственная проблема, когда вы несете три тарелки, заключается в том, что их нелегко изящно опустить на стол. Папа берет одну из моих рук и ставит ее на стол перед собой.

– Спасибо, папочка.

Поставив тарелку Ника перед ним, протягиваю еще одну Беку и сажусь на единственное свободное место рядом с парнем.

– Это выглядит потрясающе, – говорит Ник бабушке.

Она приготовила жареного ягненка. Бабушка уже поинтересовалась у Ника, не вегетарианец ли он, как я, и нет ли у него каких-то пожеланий, связанных с диетой.

– А у тебя разве не то же самое? – спрашивает Ник, кивая на мою тарелку.

У меня вместо баранины клюква, фета и фаршированный перчик с начинкой из мускатного ореха.

– Я вегетарианка, – говорю я ему.

– Ах. Теперь лекция о сигаретном окурке приобретает для меня больший смысл.

– О, Господи. Она и тебе прочла нотацию из-за окурков? – смеется Бек. – После того, как Стиви прочитала эту чертову статью, мы все слушаем ее поучения. Она пытается уговорить меня пойти с ней на уборку пляжа. Но если я иду на пляж, то прохлаждаюсь, а не убираюсь.

– Развлекаешься, лежа на пляже среди окурков.

После слов Стиви Бек смеется и говорит:

– Идеальный отпуск – я и окурки вокруг меня.

Даже бабушка с папой смеются. И Ник тоже. Тьфу.

– Ты отвратителен.

– Я чертовски веселый, – отвечает Бек.

– Никакой ругани за обеденным столом, – упрекает бабушка. – У нас гость.

– Не беспокойтесь обо мне, – говорит Ник, отправляя еду в рот. – Я слышал и похуже. И я пойду с тобой на уборку пляжа, – добавляет Ник, глядя в мою сторону и шокируя меня до чертиков.

– Ты сделаешь это? – Я знаю, что мои глаза загораются, как фейерверк на четвертое июля.

– Конечно. Дай мне знать, когда будет следующая, и я приду.

Возможность проводить больше времени с Ником в будущем... вау. Просто вау. Хотя, скорее всего, он не серьезен и говорит это просто из доброты. И эта мысль заставляет меня сдуться, как воздушный шарик.

Поэтому я делаю то, что и всегда в такие моменты. Я шутливо комментирую:

– И еще ты бросишь курить?

Он фыркает от смеха.

– Клянусь бросить курить!

Я игриво закатываю глаза.

– Думаю, это подойдет.

– Итак, я быстро осмотрел твою машину, прежде чем закончить на сегодня с работой, – говорит Бек парню, меняя тему.

Чувствую, как мои мышцы напрягаются в ожидании того, что скажет брат. Потому что, когда машину Ника починят, он уедет. У него нет других причин оставаться.

Я даже не собираюсь объяснять себе, почему это заставляет меня чувствовать, будто я снова случайно раздавила божью коровку. Да, это действительно случилось со мной. Мне было семь лет и я была на батуте, который мы установили в саду. Я прыгала и веселилась. Внезапно, увидев Божью коровку, не смогла удержаться и приземлилась прямо на нее. Это была смерть от моей задницы.

Я проплакала весь день. Папа даже похоронил ее, чтоб утешить меня. Крест, который папа сделал из палочек от эскимо, все еще там, рядом с бабушкиными кустами роз.

– В чем же дело? – Ник делает глоток пива.

– Еще слишком рано говорить. Дизельные автомобили имеют более сильное вспомогательное оборудование, потому что дизель намного плотнее и агрессивнее, чем газ. Если бы в дизель попал бензин, то все было бы проще простого. Так что нам, возможно, понадобится новый топливный насос, и, скорее всего, новый каталитический преобразователь. Но я раньше спущу топливо, сменю фильтр и прогоню его, посмотрю, как он держится.

Это плохо, что я молюсь о новом топливном насосе и каталитическом преобразователе?

– Просто, хочу предупредить тебя, – продолжает Бек, – если понадобятся новые детали, мне придется заказать их. Ни у одного из наших местных поставщиков нет запчастей «maserati». Может понадобиться несколько дней, чтобы получить их, и день, чтобы поставить.

– Все в порядке. Я никуда не спешу.

Смотрю на Ника, не в силах оторваться, а он смотрит на меня. Я чувствую толчок в груди и жар между ног. Оторвав взгляд от его глаз, хватаю свое пиво и делаю глоток.

Папа начинает разговор о нашей местной школьной бейсбольной команде и их предстоящей игре. Бек играл с ними, когда учился в школе. Затем беседа переходит к «Diamond backs»⁵⁴ и их шансам в этом сезоне, и папа спрашивает Ника, за какую бейсбольную команду он болеет.

Я не обращаю на них внимания и вместо этого расспрашиваю бабушку о том, как прошел ее день, а она рассказывает мне о сплетнях, которые услышала сегодня в парикмахерской.

Довольно скоро ужин заканчивается.

– Это было потрясающе. Спасибо, Стелла, – говорит Ник, откидываясь на спинку стула.

– Потрясающе, как всегда, бабуля. – Бек встает со своего места.

– Эм... куда ты исчезаешь? – я хмуро смотрю на него.

Бек замолкает, положив руки на спинку стула, с которого только что встал.

– У меня свидание.

Я фыркаю.

– С каких это пор ты ходишь на свидания? – фыркаю я.

Мой брат известен своими уклончивыми ответами.

– Я и не хожу. Не хотел говорить при бабушке, что собираюсь переспать с горячей студенточкой. Я познакомился с ней на днях.

Упоминание о девушках из колледжа даже сейчас заставляет меня слегка ощетиниться.

– Фу. – Я делаю недовольное лицо.

– Ну, ты же сама спросила.

– Я этого не делала, – говорит бабушка с выражением легкого отвращения на лице.

– Прости, бабушка. – Бек улыбается ей.

– Ну, прежде чем исчезнуть, ты поможешь нам прибраться, – говорю я ему.

– Да ладно тебе! – жалуется он, поглядывая на часы «Apple». – Из-за тебя я опоздаю.

– Ах, бедный Бек. Опоздаешь на случайную встречу. Мое сердце обливается кровью.

– О, отпусти его. – Бабушка отмахивается от Бека.

– Ты самая лучшая. – Он целует ее в щеку. Затем одаривает меня победной ухмылкой. Я показываю ему язык.

– Увидимся, – кричит он, выбегая отсюда, как будто его задница горит.

Ну, как бы это ни было грубо, по крайней мере, один из Кавалли получит немного своей доли удовольствия...

Ник отодвигает стул, забирая с собой тарелку.

– Давай я помогу тебе прибраться.

– Не получится. – Бабушка машет ему, чтобы он вернулся. – Нет. Ты отнесешь эту тарелку на кухню только через мой труп. Брайан, Стиви и я справимся. Иди, расслабься.

– Э... ну, – протягивает папа, – я же сказал, что собираюсь встретиться с Питом в пабе и выпить пива.

Бабушка бросает на папу раздраженный взгляд. Наверное, внукам отделаться легче, чем детям. Честно говоря, я не знаю, почему мы обе удивлены. Это обычное явление здесь. Мы с бабушкой вдвоем остаемся убирать после ужина.

– Тогда иди. Пошел вон, – упрекает его бабушка.

– Спасибо, мам. – Папа целует ее в щеку. Потом он подходит ко мне и целует в макушку. – Увидимся, малышка.

– Повеселись, папочка.

– Ты тоже.

Да, я собираюсь веселиться – мыть посуду и убирать на кухне.

– Похоже, остались только ты и я, Стиви, – говорит бабушка, когда папа выходит из комнаты.

– Как всегда. – Я в шутку закатываю глаза.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы я помог? – снова говорит Ник. – На самом деле для меня нет в этом ничего необычного.

– Труп, – повторяет бабушка, поднимаясь на ноги, и красавчик смеется.

Мне нравится звук его смеха. Это делает со мной сумасшедшие вещи.

– Ладно, я просто выйду подышать свежим воздухом.

Ник отодвигает стул, поднимаясь на ноги. Я тоже встаю, забирая с собой тарелку.

– Это кодовая фраза для того, что пойти покурить?

Он усмехается.

– Неужели это так очевидно?

– Нет, просто я такая сообразительная. – Я ухмыляюсь. – Знаешь... если только ты не курил, пока был не со мной, ты не делал этого с тех пор, как я подобрала тебя сегодня на обочине.

– Да. И я скоро умру, если не закурю.

– Курение убивает, – напоминаю я ему, улыбаясь.

Ник качает головой, смеясь.

– Я ненадолго.

Он выходит через дверь, а я помогаю бабушке собрать оставшиеся тарелки и несу их на кухню.

Я как раз протираю столешницы, а бабушка вытирает большие кастрюли, которые не помещаются в посудомоечную машину, когда в дверях появляется Ник. До меня доносится слабый запах сигаретного дыма и мяты. И этот запах, как ни странно, не отталкивает меня, как обычно. Он заставляет меня думать о нем.

«Да уж. Интересно, теперь я всегда буду ассоциировать этот запах с ним?»

Он улыбается, когда встречает мой взгляд.

– Я просто хотел предупредить тебя, что собираюсь лечь спать. – Он подавляет зевок, прижимая руку ко рту. – Это был чертовски долгий день.

Ник. Кровать. Интересно, купил ли он сегодня в магазине пижаму или действительно спит голым, как говорил раньше? Господи, о чем я думаю.

– Спокойной ночи, Ник, – говорит ему бабушка. – Увидимся утром. Завтрак подается между восемью и девятью часами.

– Восемь и девять. Понял. Спокойной ночи, Стелла. – Его глаза снова останавливаются на мне. – Значит, увидимся за завтраком?

Это вполне невинный вопрос, но он заставляет бабочек в моем животе порхать. Я киваю, выдерживая его взгляд.

– Я буду здесь.

Его глаза прищуриваются в улыбке.

– Ладно. Ну, тогда увидимся. Спи спокойно, Стиви.

– Ты тоже.

Он одаривает меня последней улыбкой, прежде чем исчезнуть за дверью.

Я все еще смотрю на дверь, когда бабушка произносит, стоя за моей спиной:

–Ты нравишься этому мальчику.

– Что? – я поворачиваюсь и смотрю на нее.

– Ты нравишься Нику, – повторяет она.

– Нет, – отвечаю я со смехом. Звучит неловко.

И теперь мое сердце будет барабанить в груди от волнения при одной только мысли о том, что я нравлюсь Нику.

– Попомни мои слова, так и есть. Я видела, как он смотрел на тебя за ужином. И не только тогда. Этот парень запал на тебя.

– Бабушка, пожалуйста, никогда больше не говори «запал».

Она смеется, вытирает руки о кухонное полотенце и подходит ко мне.

– Ты ему нравишься. А почему бы и нет? – она берет меня за подбородок и смотрит мне в глаза. – Ты прекрасна, как восходящее солнце. Умная, веселая. И у тебя самое доброе сердце из всех людей, которых я когда-либо знала. Я знаю, что этот маленький засранец сильно тебя обидел...

– Бабушка... – обрываю я ее.

– Просто дай мне сказать, и я больше не напомню тебе об этом. Я знаю, что он причинил тебе боль. Но не позволяй прошлому встать на пути твоего будущего счастья.

– Бабушка, я почти не знаю Ника. Он случайно оказался в нашем захолустье. И никогда здесь не останется.

– Ему не нужно оставаться, дорогая. Он просто должен вернуть улыбку на твое лицо. И, как я вижу, он уже сделал это. Я не говорю – выходи замуж за мальчика. Я говорю, что он очень привлекателен. А он думает, что ты горячая штучка, и ты должна... воспользоваться этим фактом. В холодильнике стоит бутылка взбитых сливок, срок годности которых истекает. Используй их, пока они не испортились.

– Бабушка! – восклицаю я, чуть не задыхаясь.

Бабушка никогда не стеснялась говорить разные вещи, но есть немногие, которые вы никогда не захотите услышать из уст вашей бабушки, и это слова, связанные с привлекательными мальчиками и взбитыми сливками.

– Что? Твой дедушка любил, когда...

– И давай на этом остановимся, – со стоном выговариваю я.

Она усмехается и нежно сжимает мой подбородок.

– Просто подумай об этом.

– Я никогда больше не буду думать о взбитых сливках. Ты все испортила.

Она снова смеется.

– Я имела в виду Ника. Развлекайтесь, пока вы молоды. Не хочется оглядываться назад, когда вы стары и нечего вспомнить о своей молодости счастливого и веселого. Она целует меня в щеку.

– Я пойду, запру дверь. А ты ложись в свою постель... или Ника – подмигивает она, прежде чем покинуть кухню.

Остаюсь стоять посреди кухни, сердце колотится, а я задаюсь вопросом, может, бабушка не так уж неправа, и Нику я действительно нравлюсь. И стоит ли мне на самом деле набраться храбрости и подняться к нему в комнату.

Без взбитых сливок, конечно, потому что... это отвратительно.

Глава 17

Стиви

Прошлой ночью я не пошла в комнату Ника, потому что у меня не хватило смелости. Думаю, я могла подняться, постучать в дверь. А он бы дал мне понять, что я восприняла все знаки совершенно неправильно. И совсем ему не нравлюсь. Я бы выглядела полной идиоткой. А что я больше всего ненавижу в своей жизни – это быть отвергнутой и быть идиоткой.

Поэтому я спала в своей кровати и почти всю ночь смотрела в потолок. Весело.

– Стиви? – я слышу голос Ника, доносящийся из столовой, – ты здесь?

Господи, от одного звука его голоса у меня мурашки бегут по коже. Я так облажалась.

– Иду, – кричу в ответ.

Если бы.

– Он, наверное, хочет позавтракать, – говорю бабушке, которая как раз моет посуду после нашего завтрака. Мы поели пораньше, с папой и Беком, которые уже ушли, чтобы быстрее заняться машиной Ника.

Я иду в столовую, а он ждет меня посреди комнаты, выглядя мечтой любой девушки. Он будто стал еще красивее с тех пор, как мы попрощались прошлым вечером.

– Эй. – Он улыбается, и улыбка касается его глаз.

– Привет, – я заправляю выбившийся локон за ухо, одаривая его, как я уверена, своей самой глупой улыбкой. – Ты хорошо спал? – спрашиваю я заплетающимся языком.

– Лучше, чем хорошо. Кровать в номере очень удобная.

Ник. Кровать. Опять в голову лезут грязные мысли.

– Хорошо. Отлично, – хриплю, затем прочищаю горло. – Рада это слышать.

Ник разглядывает меня, а я смотрю на него, прямо в его необыкновенные глаза. И начинаю чувствовать жар, головокружение и возбуждение.

«Боже милостивый. Возьми себя в руки, Стиви».

– Завтрак, – выпаливаю я.

– Что? – он будто отвлекается от своих мыслей.

– Завтрак, – повторяю я, – что ты хочешь?

– О. Правильно. Конечно. Ну, что у нас в меню?

«Я».

– Вафли, блинчики, бекон, яйца, как ты захочешь, фрукты, тосты, хлопья...

Ник на мгновение задумывается.

– Можно мне вафли с фруктами сверху?

– Конечно. А какие фрукты, или, может, ягоды?

– Клубника.

– Взбитые сливки? – слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать.

Вспоминаю предложение бабушки и чувствую, как краснеют лицо и грудь.

– Нет. Никаких взбитых сливок.

Слава богу.

– Значит, только вафли с клубникой. Кофе тоже приготовить?

– Абсолютно верно, – он кивает.

– Черный? – спрашиваю я, вспоминая его вчерашний заказ в «Старбакс».

Ник снова мне улыбается.

– Да.

– Отлично, – делаю шаг назад к кухонной двери, – ну, садись, а я принесу завтрак, когда он будет готов, конечно. Что будет примерно через пять минут. Самое большее – десять.

«Господи, Стиви, перестань болтать».

Я поворачиваюсь на каблуках и убегаю. Мое сердце выпрыгивает из груди. Боже, он действует на меня, как ни один мужчина в моей жизни. Я практически задыхаюсь, когда добираюсь до кухни.

– Что Ник хочет на завтрак? – спрашивает меня бабушка.

– Вафли с клубникой. И кофе.

– Ты делаешь кофе. Я готовлю вафли.

Подойдя к шкафу, беру свежий фильтр. Вынимаю старый из кофемашины, выбрасываю его в мусорное ведро. Кладу новый и заполняю его кофе. Я только успеваю наполнить машину водой, когда через заднюю дверь входит Пен.

– Привет, – говорю я ей.

– Не смей здороваться со мной. Я звоню тебе со вчерашнего вечера. – Она обвиняюще тычет в меня пальцем.

– Я знаю, – улыбаюсь ей.

– Доброе утро, Пенни, – говорит бабушка.

–Прости. Доброе утро, бабушка, – ее глаза ненадолго останавливаются на бабушке, прежде чем вернуться ко мне. Она прищуривается и упирает руки в бедра, – что значит «знаешь»? Почему ты не ответила?

Я ставлю чашку под кофеварку и включаю ее.

– Потому что я знала, как это тебя разозлит.

Ее рот округляется в форме буквы О.

Я смеюсь.

– Ты звонила, чтобы допросить меня насчет Ника, но, честно говоря, мне, нечего сказать.

Кроме того, что я хочу поцеловать его. И делать другие вещи. Например, ласкать его горячее тело. Возможно, вылизать ему пресс.

– Видишь ли, если бы ты потрудилась ответить на звонок, тоз нала бы, что я не собираюсь допрашивать тебя о нем. Вообще-то, мне нужно рассказать тебе кучу всего о Нике.

Вот, она снова загадочно произносит его имя. Меня начинает интересовать ее таинственность. Склонив голову набок, улыбаюсь.

– Кучу всего?

– Да, кучу всего, – говорит она чопорно, показывая при этом неприличный жест и заставляя меня рассмеяться.

– О, я за то, чтобы посплетничать, – говорит бабушка, прекращая перемешивать тесто на вафли и подходя к нам.

Пен делает глубокий вдох, как будто собирается произнести речь перед всей страной. Волосы на моем затылке начинают шевелиться от нехорошего предчувствия.

– Ник –это Шторм Слейтер, – выпаливает она.

Я смотрю на бабушку, которая пожимает плечами.

– Пен, я ничего не понимаю. Ник – это кто?

– Ник, тот красавчик, которого ты вчера привела в «Старбакс» – несравненный и неповторимый Шторм Слейтер. Ведущий гитарист в «Slater Raze». Единственный ребенок Джонни Крида. Я, черт возьми, узнала его вчера, но никак не могла понять, кто он. Потом это пришло мне в голову, когда я готовила горячий шоколад миссис Макинтош. БАМ! Ударило меня, как молния. Я догадалась, что этот чувак похож на Шторма Слейтера! – она хлопает ладонью по кухонному столу.

Я снова смотрю на бабушку, но она с интересом слушает Пен. По крайней мере, не одна я не знаю, о чем говорит Пен.

– Пен, все, что я поняла из этого – это было Ник. Гитарист. Что-то о грозе, молнии и горячем шоколаде миссис Макинтош. – А теперь я хочу горячего шоколада.

Пен издает звук раздражения и беспомощно смотрит на бабушку.

– Ты – ее ДНК. Может быть, она поймет это, услышав от тебя.

Бабушка поворачивается ко мне.

– Дорогая, Пенни пытается сказать нам, что Ник – это не Ник. На самом деле он Шторм Слейтер.

Я хмурю лоб.

– Кто такой Шторм Слейтер?

– Шторм Слейтер, – говорит Пен, – является ведущим гитаристом в «Slater Raze», одной из самых знаменитых рок-групп. Звезда мировой рок-музыки! Он сын Джонни Крида. Его воспитывал Джейк Уэзерс. Он сын легенды рока.

–Подруга, ты швыряешься в меня всеми этими именами, но я все равно понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Я буквально сейчас расплачусь, – говорит Пен бабушке, которая утешительно гладит ее по руке, – я серьезно сомневаюсь в нашей дружбе.

Пен лезет в сумку и достает мобильник. Она стучит по экрану и протягивает его мне.

– Прочитай это. Если ты не узнаешь его после этого, то я сдаюсь.

Я забираю у нее телефон. Это страница Википедии. Название статьи – «Шторм Слейтер».

«Шторм Слейтер род. 30 сентября 1994 года – американский музыкант, певец и автор песен. Он является ведущим гитаристом американской хард-рок группы «Slater Raze», с которой он добился мирового успеха. Он – единственный сын покойного Джонни Крида».

Я прокручиваю ниже, изучая фотографию. Это Ник. Итак, настоящее имя Ника – Шторм Слейтер. Он гитарист в рок-группе.

Да уж. В это трудно поверить. Я передаю телефон бабушке, чтобы и она прочитала.

– Ну? – спрашивает меня Пен.

– Ну... я не слышала о нем, – пожимаю плечами.

Я иду и выключаю кухонный комбайн, потому что звук сводит меня с ума.

– Подруга, у тебя настоящая рок-звезда в доме, и ты не знаешь!

– Может, ты будешь потише? – шепчу, – он прямо там, – я указываю на дверь, ведущую в столовую.

Пен смотрит на дверь.

– Он там, внутри? Прямо сейчас?

Я преграждаю ей путь к двери.

– Да. И нет, ты туда не пойдешь.