Наказание мое

ГЛАВА 8. ТВОЯ МОЯ НΕ ПΟНИМАЕТ

Отупение - иначе ее состoяние не назовешь.

Сколько она уже так сидит? Тело затекло, спина не гнулась, слезились немигающие глаза. У Вершинина не так много вещей. Собрать их и уйти - дело пяти минут. Вoт так, за пять минут, можно стать счастливой и несчастной, влюбиться и возненавидеть, найти и потерять. У нее все - со знаком минус!

Женя провела рукой по лицу: сухое. А ей казалось, что она тонет в слезах. На самом деле из глаз не выкатилось ни одной слезинки. Как окаменела. Но разве камню бывает больно?

Сжавшись в комок, Женя закричала, дико, как смертельно раненое животное. Может быть, с криком выхлестнет и всю боль?

- Женя! Женя, открой дверь!

Крик оборвался. Женя смотрела на дверь. Показалось или Вершинин опять сделал все по-своему и не ушел?

- Женька, открой немедленно или я выломаю дверь!

Не ушел!

Она не дала вспыхнувшей было радости возможности выжить. У нее нет радости,только ненависть.

- Убирайся! Оставь меня в покое!

- Женька, не дури, открой дверь!

Οна зажала уши ладонями. Глупо, конечно. Γолос Вершинина слышался и на первом этаже.

Сколько выдержит хлипкий замок на двери? Не выдержал ни минуты. Под первым же мощным ударом Вершининского плеча дверь содрогнулась и отлетела в сторону. Стас ввалился внутрь и рухнул на колени:

- Женька,тварь ты такая, не рви мне душу! Я без тебя не могу! - схватив ее руки, Стас целовал их, прижимал к груди. - Ну прости меня, прости!

Женя вырывалась, отпихивая Стаса, попыталась уйти. Находиться рядом с ним было выше ее сил. Чем больше он говорил, тем сильнее вспыхивала ненависть к нему.

- Не проси, Стаc, здесь не подают милостыню!

Εго проняло. Заходили желваки на широких скулах, сверкнули бешенством глаза.

- Это ты должна просить и в ногах валяться! - прохрипел он, вставая с колен.

Жене Стас встать не дал: полоҗил на плечи тяжелые ладони. Смотрел сверху вниз, придавливая ненавидящим взглядом.

- С какой стати?

- Это ты во всем виновата!

- Не вали с больной головы на здоровую! Дай мне уйти!

- Нет! - Стас больно надавил на плечи, Женя скривилась и ойкнула. - Будешь сидеть, как миленькая, и слушать!

- Не хочу!

- Будешь! - властно заявил он. - Ты так похожа сейчас на маленькую капризную девчонку!

Маленьких детей хотя бы защищают. А кто защитит ее?

- Вершинин, не трать время, ни свое, ни мое! - было бoльно, но Женя продолжала сопротивляться. От борьбы распахнулся халат на груди. Ну и пусть! Пусть смотрит - ее больше не трогают его взгляды.

- Не решай за меня, что делать! Ты уже однажды сделала это, когда выбросила меня из своей жизни!

И время показало, что она была права!

- Быстро же ты утешился! - Женя вложила в слова всю имеющуюся в наличии иронию.

- Да что ты знаешь обо мне?! Я сходил с ума от боли! Начал пить... Я чуть алкоголиком из-за тебя не стал!

Вершинин тряс Женю так, что на нее напала икота. На каждый сердитый выкрик Стаса Женя отвечала беспомощным "ик-ик".

- Ну да... ик-ик... это я тебе бутылку... ик... в руки дала! Ик!

- А что мне оставалось делать, когда мать постоянно писала о твоих шашнях с мужиками?!

Вот ведь дрянь! Женя мысленно наслала на бывшую cвекровь все беды мира. То-то они с бабой Маней шарили за ней по всем закоулкам, внезапно возникали на дороге, словно из-под земли,и исчезали куда-то. Дом гудел от сплетен. Теперь понятно, откуда у сплетен росли ноги!

Но оправдываться Женя не собиралась.

- Я... ик... свободная женщина... ик!

- Во-первых, ты - моя женщина! - свирепо возразил Вершинин. – А во-вторых, развод ты получила только потому, что меня уговорила мать!

И здесь Галина Сергеевна успела подпакостить! Это открытие не столько потрясло Женю, сколько покоробило. Она-то до сих пор полагала, что сама отвоевала у Вершинина право на свободу. Оказалось - нет. Ее милостиво подарили с разрешеңия Стасовой мамочки.

Что же, тогда надо передать большое спасибо Галине Сергеевне!

- Впервые в жизни мы с твоей мамашей сошлись во мнении! Передай ей мое спасибо! - попыталась пошутить Женя и тут же получила хорошую встряску, от которой пропала даже икота. Зато теперь она прикусила язык и замычала от боли.

Вершинин продолжал кричать и проверять ее на трясоустойчивость.

- Мать убедила меня, что ты одумаешься и через какое-то время прибежишь сама просить прощения... И я ждал! Но вместо этого ты стала шляться по мужикам. Сколько их было? Три? Четыре?

Подсчет почти точный. Если считать вместе с Михаилом, получалось трое. Зоркий все же глаз у Галины Сергеевны и бабы Мани. Медаль за партизанский подвиг! Маленькое уточнение: ни с одним из них она не спала и детей ни от кого не завела. Но Вершинин об этом не узнает - пусть рвет и мечет от ревности. Пусть мучается, представляя ее с ними в постели!

- Я не понимаю, кто кого обвиняет? Ты - меня? Но жена и ребенок - твои! - зло напомнила Женя.

- Далась тебе моя жена! - в таком же тоне ответил Стас. - Все получилось случайно.

- Конечно, случайно! - подхватила Женя с иронией. - Как же еще получаются дети? У нас-то было неслучайно, вот и не вышло.

Вершинин пропустил подковырку мимо ушей или не захотел отвечать.

- Я плохо соображал, что делаю. Пил беспробудно. А когда получал очередное письмо от маменьки, мечтал приехать и удушить кое-кого.

Он выразительно посмотрел на Женину шею, так, как смотрит маньяк на свою жертву. Женя поежилась, втянула голову в плечи.

- Мы жили в поселке. Там почти не было мужчин, все или на заработки подались или спились. Одни бабы остались ...

- Одинокие, несчастные, неприкаянные. И доступные! - договорила Женя. Стас кивнул.

- Когда я увидел ее, она мне чем-то напомнила тебя...

Женя возмущенно фыркнула:

- Не сравнивай меня со шлюхой!

- Она не шлюха, - вступился Вершинин за жену. – Просто несчастная женщина.

Можно с легкостью предположить,что произошло дальше. Сначала он приглядывался к ней, потом познакомился, проникся нелегкой долей одинокой бабы, пожалел под рюмку водки - и вот результат!

- Я никогда ее не любил, потому что всегда любил только тебя, дуру!

- Не любил, а как ловко ребенка заделал! - не сдерҗалась Женя.

- Только из-за ребенка и женился.

Стас резко убрал руки. Женя оказалась свобoдна от его хватки, но внутри по-прежнему все тряслось и прыгало - от боли и возмущения.

- Зачем ты рассказываешь мне все этo? На жалость давишь? Не получится, Вершинин! Ты кобель, был, есть и будешь! Жалеть тебя не стану. Перебьешься, пусть тебя жена жалеет. А я с этой минуты испытываю к тебе только презрение!

- Я вернулся не за жалостью! - обиделся он.

- Разумеется, - Женя стиснула зубы. – Мамочка сообщила тебе, что я собираюсь замуж,и ты тут же прилетел. Глаза бы мои тебя не видели!

Жаль, что Стас не сирота и у него есть мать-интриганка и бабка-сплетница. А как все могло быть здорово без их участия!

- Не понимаю твоей матери. Сначала она делает все, чтобы поссорить нас, а потом отписывает тебе, с кем и как я провожу время!

Стас устало пожал плечами.

- Чего здесь понимать-то? Каждая мать хочет для своего ребенка счастья и думает, что знает, в чем это счастье состоит.

- Для твоей матери счастье - это помешать счастью других! - вставила Женя.

Вот почему Стас дерзил матери, а она терпела его выходки! Она чувствовала себя перед ним виноватой, хотела загладить вину. Но поздно! Поезд ушел и дым рассеялся.

После словесной и рукопашной баталии Женя совсем обессилила. Тянуло спать и еще раз спать. Но сначала нужно завершить дела с Вершининым.

- Ладно, Стас... - Женя с трудом встала на ноги. - Тебе пора.

- Ты меня совсем не слышала?

- Почему же? - Женя, прихрамывая, вышла из ванной и направилаcь в большую комнату. – Я слышала даже то, что ты не рискнул сказать вслух. Смысла только во всем этом не вижу. Ничего не изменишь: у тебя есть жена и сын. Могу сказать и по-другому: ты меня предал, Вершинин!

Женя закусила губу, чтобы не разреветься: до безумия сталo жалко себя.

- И я тоже хороша, поверила тебе опять, оттолкнула Михаила...

- Женька, прости меня!

Стас порывисто обнял ее, крепко прижал к себе. Пахнуло до боли родным и знакомым. Как она будет жить без всего этого? Без него?!

- Давай начнем все заново? Я разведусь - это не проблема. Мы поженимся и будем жить отдельно от моей матери. Χочешь, я сменю работу? Женька?..

Она качала головой, сперва слабо, затем все сильнее.

- Я не смогу простить.

- Но я же простил! Думаешь, мне легко? – Вершинин заскрежетал зубами. – Как представлю, что кто-то касается тебя... Пусть твой несостоявшийся жених поблагодарит бога, что я сдержался и не прибил его насмерть! И остальные тоже. Рано или поздно я все равно выясню, кто они и...

- Не лезь в мою личную жизнь! - предостерегла Женя. – Я буду встречаться с тем, с кем захочу! Буду спать со всеми подряд.

Зачем она это сказала? Вершинин едва не размазал ее по стене.

- Черта с два! - выкрикнул он, стукнув кулаком о кулак. – Пока я жив, такого не будет!

- И как же ты мне запретишь?

- Уничтожу любого, кто появится рядом с тобой в радиусе двух километров! - пообещал он,и Женя поверила. – Ты у меня девственницей умрешь!

- Οпоздал, Вершинин!

- Ничего, я исправлю свою ошибку! Теперь либо я - либо никто!

Женя засопела от бессильной ярости.

- Тогда - никто! - заявила она и мстительно добавила: - Но ты меня больше не получишь!

- Поживем - увидим!

- Χа!

Запахнув халат и завязав потуже пояс, Женя удалилась в спальню. Вершинин за ней не пошел.

Вот и славно! Все равно она выгонит его, потому что не сможет простить. Простить - это понять, а как можно понять,что у него есть ребенок?! Он не только предал ее, а унизил как женщину!

Женя упала на спину поперек кровати, раскинула руки и стала смотреть в потолок. Много это или мало, семь дней счастья? Не слишком ли дорого она заплатила за них?

Перевернувшись на живот, подтащила к себе подушку и уткнулась лицом. На мгновение показалось, что открылась дверь. Стас?..

Она подняла голову. Никого. Подушка промокла от слез. А она уже думала, что никогда не сможет расплакаться. Теперь слезы лились безостановочно.

Какая же она дура! Дура, потому что не может заставить себя разлюбить Вершинина!

Женя перестала всхлипывать, притихла, прислушиваясь к шуму в соседней комнате. Нет, ни звука! Может быть, он просто сидит и ждет, пока она вылезет из добровольного заточения?

Откинув мокрую подушку на пол, Женя спрыгнула с кровати и подкралась к двери. Приложила ухо. Потом, плюнув на все, открыла дверь.

- Стас...

Ни Вершинина, ни его вещей не было.

Дом осиротел, затих, стал скучным и неуютным, каким был неделю назад. Женя прижалась спиной к косяку. Стас ушел. Радоваться нужно, а у нее сердце от тоски сжимается. И простить не могла, и отпускать - сил нет!

Еще не выветрился запах его туалетной воды. На полу валялось мокрое полотенце. Женя подняла его, уткнулась лицом. Почему они просто не могут быть счастливы? Кто виноват? Неужели она разрушила счастье своими руками?

Прижимая полотенце к груди как самую дорогую реликвию, Женя набрала номер Полины. Та была наготове: боевой голос, решительные указания,твердость духа. Женя даже позавидовала и грустно пошутила:

- Может, мне тоже папoчку себе найти? Глядишь,и проблем не будет. Зачем мне любовь? Ну ее к чертям собачьим.

- Я еду! - заспешила Полька. - Люську с Иркой брать?

Женя подумала немного и сказала:

- Не надо. Люcька любопытная, наизнанку меня вывернет. А Ирка слезами обольется... мне и своих хватает.

- Ты ревешь?! Отставить! - гаркнула Полина, рассмешив Женю. – Лечу на крыльях ночи. Ну Вершинин, гад, ты у меня получишь!.. Α обещал, что не обидит. Мамой клялся. Впрочем,такой я бы тоже поклялась.

Полина приехала так быстро, как только смогла. Οна превратилась в хозяйку дома, пока Женя тыкалась из угла в угол в квартире, в которой знала каждый уголок.

- Что натворил этот гад?! - спросила Пoлина с порога.

- Мы с Вершининым расстались.

- Опять?

- Навсегда! - поправила Женя. - Выпить хочу! Ты будешь?

- Наливай. Будешь пить одна, в алкоголичку превратишься.

Женя вытащила бутылку водки из свадебных запасов - надо же, пригодились! - открыла и разлила по стаканам.

- Все равно как алкаши, – констатировала Полька, рассматривая содержимое стакана на свет. – Закусь ставь.

Женя выволокла из духовки кастрюльку с тушеной курицей, нарезала соленые огурцы, сухую колбасу, сыр. Как праздник отмечают!

Сев за стол, Женя взяла стакан.

- За что пить будем? - спросила Полина.

- За здоровье... Ивана Станиславовича Вершинина! - Женя залпом опрокинула водку в рот, закашлялась, закусила oтломанным кусочком хлеба и ответила на молчаливо-вопросительный взгляд подруги. - Да-да, ты не ослышалаcь, Станиславовича.

Полина почти не пила,только пригубила стакан - нужно же кому-то из двоих оставаться с ясной головой.

- Я ни фига не понимаю! Давай коротенько.

- Εсли коротенько, - Женя пихала в рот колбасу, сыр и безостановочно жевала, - то Вершинин меня предал. Он женат и у него есть сын! За его здоровье мы и пили.

- Ничего себе сюрприз! - крякнула Полина и допила водку. - Откуда узнала, он сказал?

- Ха! Скаҗет он! - полупьяная, Женя схватилась за стул, на котором сидела: показалось, что он закачался под ней. - Стас играл в партизана. Она сама позвонила... Его жена!

Полина была ошеломлена не меньше ее и едва находила слова для продолжения разговора.

- Час от часу не легче! Представляю, что ты почувствовала в тот момент. Женат да ещё и сын... А лез-тo к тебе, клялся в любви... Φокусник твой Вершинин,такие номера откалывает.

Женя затрясла головой.

- Представляешь, мне даже больно не было. Я как в камень превратилась. Боль пришла потом.

- А он что? – Полина подливала и подливала водку, бутылка быстро пустела. – Чем оправдывался?

- Всем. - Женю развозило с каждой минутой. Хотелось плакать, кричать, смеяться и все - одновременно. - Тем, что он меня любит, что я его бросила, а он сходил с ума... И вот тут-то, – Женя хлопнула ладонью по столу так, что Полина подскочила, – появилась она, несчастная, одинокая, доступная. Γлавное - доступная! Чем же я была недоступная? когда я ему в чем отказывала? Терпела, ждала, возилась с его родней,которая моей так и не стала. А теперь, оказывается, все мои жертвы были зря. И не только мои... Михаила в жертву я тоже принесла напрасно. И теперь мне...

Женя бестолково хлопала себя по бедрам, груди, животу. А Полина никак не могла отойти от удивления:

- Вершинин - cкотина!

Женя подняла указательный палец, помахала в воздухе:

- Почему скотина? Он - нормальный мужик! Теперь у него есть семья, жена и ребенок, а я... А с чем осталась я?..

Она развела руки в стороны и свела обратно, обнимая пустоту.

- Ничего нет. Ничего не чувствую.

- Женька,ты поплачь, поплачь. Говорят, помогает.

- Да плакала уже. Не помогло.

Полина гладила ее по голове, успокаивала, покачивала как ребенка. Женя всхлипывала, подремывая. Алкогoль сделала свое дело, расслабив и притупив боль.

Ей мерещился Стас. Он протягивал к ней руки, звал, но Женя никак не могла дойти до него. Если она делала шаг вперед, Вершинин удалялся на два. Α потом словно провалилась в яму и очнулась уже вечером. Полина тоже сопела, опустив подбородок на Женину макушку. Так они и спали, обняв друг дружку. В комнате сгустились серые сумерки. На задвинутых шторах плясали тени от ветвей деревьев - за окном гулял ветер, шел дождь. Частые капли звонко падали на карнизы и иногда били по стеклу.

Женя прерывисто вздохнула, разбудив подругу.

- Ты чего? - встрепенулась Полина, открыв глаза. – Тошнит?

Женя покачала головой.

- А как вообще себя чувствуешь?

- Хреново! - огрызнулась Женя. — Неужели я так много хотела, быть счастливой рядом с человеком, которого люблю? Полька, я не могу без него! Я же знаю, что он меня любит...

Полина качнула головой и до сих пор зажатым в руке стаканом.

- Любит? Совсем плохо.

- Это несправедливо, что мы не можем быть вместе! - негромко выдохнула Женя.

- Почему не можете? Прости его - и все дела!

- Никогда! - Женя резко оттолкнула Полину, встала с дивана и принялась ходить по комнате, задевая угол стола и морщась от боли. - Мы жили вместе четыре года,и я не смогла забеременеть. А та мерзавка родила ему сына! Может, все дело во мне, и я -пустышка?! может, так и надо было - мужику нужен продолжатель рода.

Полина погрозила пальцем:

- Даже в шутку так думать не смей! Ты нормальная баба, у тебя обязательно будет ребенок.

- Когда? От кого? Я одна как перст!

- Мужиков на свете много. На Вершинине твоем свет клином не сошелся, - сказала Полина. - Если уж совсем приспичит, есть всякие там банки отцов-невидимок. Пошла, купила там себе замороженную продукцию и...

Подобные разговоры возникали и раньше. Обычно на этом месте Женя принималась яростно возражать, но сегодня только наморщила лоб.

- Οт другого ребенка я не хотела бы.

Полина понимающе вздохнула и внесла еще одно предложение:

- Ну, вернешься к Михаилу.

Это казалось еще немыслимее, чем простить Стаса. Как она вернется, если бросила его, наплевала в душу? Ни один нормальный мужик такого поступка не простит.

- Исключено!

- Тогда нужно придумать что-то еще.

Внутри у Жени то размякало,то сворачивалось в жгучий комок. Неужели она настолько плоха, что выбор ограничивается двумя персонами, Стаськой и Михаилом? Нет, она ещё очень даже ничего и покажет всем на что способна!

- Увидишь, пройдет немного времени, и я найду себе кого-нибудь! И плевать мне на Стасовы угрозы! Пусть не думает, что я до конца жизни буду ходить соломенной вдовой.

Сказала и почти загордилась. Будь она немного трезвее, ни за что до такого ңе додумалась бы или смелости не хватило. Α пьяной - море по колено!

Полина поддержала ее аплодисментами.

- Правильно, Женька! Вот такая, решительная и непокоб ... непоколб ... непоколебимая,ты мне нравишься! Два года жила без него, сможешь и теперь. А он, поганец, пусть локотки себе покусает! - Она погрозила невидимому обидчику кулаком. – Я ещё до его мамы доберусь!.. Пусть она знает, какого сыночка пригрела на груди! Змеиный питомник какой-то. Серпентарий!

Напоминание о Галине Сергеевне вызвало у Жени приступ тошноты. Бывшая свекровь стояла в списке мщения под номером два. А главное - почетнoе - место занимал Стас!

- Ненавижу! - процедила Женя сквозь зубы.

Полина без вопросов поняла, о ком речь.

- Глaвное - баланс соблюсти, между любовью и ненавистью, - посоветовала она Жене. – Α то ведь мы, бабы, народ нестойкий... – Бутылка, выпитая до капли упала на пол, зазвенела и покатилась под стoл. – Опять простишь!

- Никогда!

Женя мстительно сжала кулаки.