Наказаны любовью

Глава 3

У каждого свой путь, своя дорога. Не раз проходим повороты, встречаем перекрестки. Порой, не задумываясь, идем дальше, но наступает момент, когда вроде бы видимая и предсказуемая тропа – начинает петлять. Замедляем шаг. Останавливаемся. Перекресток. Куда двигаться дальше? Оглядываемся – к сожалению, вернуть прошлое невозможно. Нарисованное мечтой будущее стирается реальностью настоящего. Делаем выбор и ступаем на ту дорогу, которая нам кажется подходящей. Не зная, что ждет за поворотом.

Роберто стоял в комнате у зеркала. Строгий костюм. Галстук. Сегодня он женится. В руке зажато кольцо. Кольцо, которое он так и не надел на палец Кристине. Кольцо – символ верности, любви и счастья, превратилось – в перст судьбы, разрушивший мечты, укравший счастье. Сегодня он сделал выбор. Роб понимал, что не заяви он своем о решении жениться – мать никогда бы не смогла его заставить. Он пошел не это, посчитав, что это будет удобно ему самому. Палома. Армандо. Рамона. Он сам. Главное он. Ему это так удобно. Жена, которая никогда не будет вмешиваться в его жизнь с одной стороны, а с другой – он женат, что дает ему определенные возможности свободной жизни без обязательств перед женщинами. Спустившись вниз, он застал Рамону, которая величественно стояла у камина. Армандо сидел на диване. Палома стояла и нервно сжимала руки. Роберто подошел к ней. Его руки были в карманах. Сдержанность. Холодность. Ничто не выражало его эмоций. Такую жизнь он выбирает.

Сама церемония не заняла много времени. Пустые слова согласия. Без обещаний, без клятв. Без поцелуев. Роберто достал правую руку из кармана только в момент, когда нужно было поставить подпись. Расписавшись, он опять убрал ее в карман. Фотограф сделал снимок. Роберто не обнял свою молодую жену. Он просто встал чуть позади нее. Этот снимок – его первый снимок новой жизни, попадет в газеты. Мать уже договорилась о статье. Оставаться в доме больше не хотелось. Поднимать бокал за свершившийся факт, тем более не было никакого желания. Отвесив всем поклон, и оставив матери самостоятельно показать дом Паломе, разместить ее, Роберто вышел из дома. Он сделал дело. Теперь он женат. Этого хотели они, это было удобно ему. Решительным шагом Роберто направился к своей новой машине. Так тоже можно жить. Он сел в машину. Откинулся на сиденье. Кристина…

Рафаэль открыл входную дверь. Сколько дней он уже не был в доме. Столько, сколько его Луз лежит в больнице. Везде, просто повсюду стоят их фотографии. Моменты их жизни. Их радости, счастья. Мир хрупок, как и человеческая жизнь. Он как врач понимал это. В свои 38 лет он уже видел много смертей. Но момент рождения – самое удивительное, что есть на земле. Первый крик ребенка. Родится ли его ребенок? Услышит ли он крик своего малыша? Их с Луз продолжение. В этом ребенке соединится и воплотится все то хорошее, что есть в них. Вернее, что было в Луз и есть в нем сейчас.

Рафаэль обошел весь дом. Он как бы заново знакомился с каждой комнатой, в которой еще слышался смех Луз, и где ее уже никогда больше не будет. В спальне ноги уже больше не держали его. Он опустился на пол. Скупая мужская слеза скатилась по его щеке.

Винсенте зашел в палату к Луз. Руки так и тянулись к аппарату, чтобы отключить его. Безумно хотелось вырвать капельницу. Это как заноза, засевшая глубоко. И нет пока возможности вытащить ее. Она мешает, беспокоит, ноет. Не сейчас, еще не время. Винсенте от злости сжал кулаки. Вот – его возможность, его прямой путь к месту начальника совсем рядом, но так далек в данный момент.

Кристине мешал гипс. Нога под ним ужасно чесалась. Хотелось снять его и помыться. Тереть кожу до тех пор, пока не смоет с себя все его прикосновения. Если бы не гипс, у нее сейчас уже была бы возможность выходить на улицу. А там, там она могла бы сбежать. Неделя. Всего неделя, и она сможет выйти на улицу. На свободу. Она столько времени не дышала свежим воздухом. Еще Августа. Эта женщина никогда не будет растить ее ребенка. У нее не все в порядке с головой. Гипс. И потом. Но как же медленно тянется время, когда жаждешь, чтобы оно быстрее прошло. Кристина почувствовала легкую тошноту. Теперь это было ее привычное состояние. Организм перестраивался. В нем росла новая жизнь.

Августа с утра была рассеяна. Бруно ее немного пугал, а ей еще находится рядом с ним не один месяц.

– Выпейте, кофе, сеньора, – сказал Бруно. Он привык уже выполнять разнообразную работу. Вот и теперь. Подать кофе хозяйке совсем не составило ему труда. Да, следить за двумя женщинами, одна из которых постоянно молчит. А вторая – борется за себя. Когда снимут гипс, разрешат выходить на воздух, у него прибавится проблем. Наверняка Кристина предпримет попытку к побегу. Он с удовольствием понаблюдает за ее тщетными попытками. Может один раз даже позволит ей почувствовать немного свободы, будто бы он утратил бдительность. Будет весело. Бруно ухмыльнулся, отчего Августу передернуло. Она поставила чашку на стол и ушла к себе. Голова раскалывалась. Надо выпить таблетку. А таблетке в сумочке. Августа рылась в сумочке, выпал конверт с именем Алехандро. Надо отдать ему. Августа положила его на тумбочку. Выпила таблетку. Легла. Никак не могла приспособиться к новой ситуации, к новой комнате, к новой кровати…

Алехандро стоял в кабинете у портрета. Его бокал был наполовину пуст.

– Я праздную. Я торжествую, – он сделал глоток. – Ты не победишь меня. На любой твой ход, у меня буде масса ответных ходов. Никогда. Слышишь, никогда ты не сможешь меня победить. Ты как пришла в этот дом никем, так никем и останешься.

Херардо погладил грудь. Сердце ныло. Он уже так привык к этой боли, к этим уколам. Он постоянно пытался что-нибудь придумать. Заставить Алехандро нервничать. Заставить его сказать, признаться в содеянном. Но его сыну все было ни по чем. Любое желание отца, любое его указание он выполнял. Делал это и смотрел. Наблюдал. И тогда Херардо снова искал веревочку, за которую можно было бы дергать сына. Не даст он ему спокойно жить. Не даст наслаждаться жизнью. Как сын украл у него жизнь, так и он украдет у него спокойствие. Это будет его месть за то, что он сделал.

Роберто стоял у камина. Рамона сидела в кресле.

– Моя брачная ночь, мама, – Роберто смотрел на огонь. – Вот я и женат. Ты же этого хотела.

– Ты сам захотел жениться, – напомнила ему Рамона.

– Да, в этот раз ты не наняла детективов, чтобы они проследили за мной и моей женой, свершится ли наш брак.

– Роберто, какая низость, – Рамона была возмущена.

– Это жизнь, просто жизнь, и не надо делать рассерженный вид, ты не вчера родилась.

– Ты стал циничным.

– И в чем мой цинизм? – Роберто повернулся к Рамоне. – В констатации фактов?

Рамона поднялась из кресла. Покачала головой и направилась к лестнице.

– Я надеюсь, ты не собираешься вдаваться в подробности своей брачной ночи, это просто вульгарно, Роберто.

– Ну что ты, мама, – Роберто ухмыльнулся. – Ты же меня прекрасно воспитала. Послушным и сговорчивым.

Рамоне не нравился этот новый Роберто. Как вообще такое могло произойти. Ну подумаешь, нанимала она детектива, но чтобы вот так изменился ее сын, этого она не ожидала.

Роберто нашел способ воздействовать на мать. Так просто. Почему он раньше не думал об этом. Да потому что раньше он ничего этого не видел. Жил мечтами и фантазиями. Верил в любовь. Любовь. Такое короткое слово, но сколько всего оно в себя включает боли и разочарования. И так мало счастья и радости. Брак возможен и не только по любви, и Роб этому доказательство. Наверху его ждет его молодая жена. Жена. Он поднялся наверх, зашел в свою спальню, закрыл дверь на ключ. По дороге видел, что дверь комнаты матери не совсем закрыта. Она ждала, куда же он пойдет. Его мать хотела быть в курсе всего. Ждала подтверждений. Она их получит. Палома сидела на кровати, прижав одеяло к груди.

Роберто совершенно не обращал на нее внимания. Раздеваясь, он бросал вещи на пол, как будто торопился. Лег в кровать.

– Ты женщина, я мужчина. Все естественно. Не трясись, как девочка, – ни слова одобрения, ни слова поддержки. Холод в словах.

Палома прижала руки ко рту. Такую жизнь она себе выбрала…

Утром Рамона пила кофе и размышляла. Она знала, что молодые провели ночь вместе. Что рано утром Роберто спустился в кабинет и уже пару часов там работает. Палома спустилась только что. Ее вид был немного помят.

– Тебе удалось поспать? – Рамона сама себе удивилась – ее вопрос был бестактен.

– Я, да, – Палома растерялась. – Все в порядке, – Палома постаралась взять себя в руки.

– Доброе утро, – Роберто сел на свое место. Он не обратил внимание ни на мать, ни на жену. Молча стал пить кофе, читая газету. Их фото с Паломой было на первой полосе. Да. Мама постаралась. Рамона попыталась завязать беседу, но Палома односложно отвечала на вопросы, Роберто же не хотел ни с кем разговаривать. Остаток завтрака прошел в полной тишине

Никого не предупредив, Роберто уехал в офис. Холод в глазах остановил Рамону задать ему вопрос. Рамона не понимала всей ситуации. С одной стороны она хотела, чтобы сын женился на Паломе, с другой – он стал отдаляться от нее. Каждый день пропасть только росла между ними. Но теперь был мостик, который связывал их – это Палома. Его жена. Он будет возвращаться домой, что бы не было, он всегда будет возвращаться домой.

Винсенте снимал гипс. Кристина с трепетом ждала момента, когда она наконец-то сможет встать на ногу. Алехандро наблюдал за всем процессом. Теперь он не появлялся у нее каждый день в комнате. Августа же наоборот стала заходить к ней. В основном она молчала. Кристина же что-то говорила. Рассказывала о своих родителях. Говорила о учебе. Иногда Августа отвечала. Правда о Роберто Кристина не говорила. Она боялась. Боялась самой себя. Боялась, что он скажет, узнав, что с ней произошло. Примет ли он ее назад. Желание бежать и как можно скорее теплило ее надежду на спасение. Приходил Бруно и уводил Августу. Кристина оставалась одна. Пустота окружала ее. И вот сейчас, когда ее нога без гипса – она сможет бежать. Бруно внимательно следил за ней. Он стоял в дверях, как надзиратель, казалось, что он читает ее мысли.

– Ей надо будет давать возможность выходить на улицу, – Винсенте вытирал руки полотенцем.

– Я смогу ходить? – Кристина испугалась, а вдруг что-то не так.

Бруно подошел, помог встать. Кристине были противны его прикосновения, но по-другому ничего бы не вышло. Она впервые оперлась на ногу. Но нога ее не слушалась. Бруно держал ее крепко за талию.

– Думаю нужен костыль, – предложил Бруно.

Алехандро задумался.

– Винсенте, она не навредит себе, опираясь на костыль? Если упадет? Может же потерять ребенка.

Надежда Кристины на побег стремительно таяла.

– Я не упаду, – Кристина чуть не заплакала. – я не упаду. Я хочу ходить.

– Я помогу, сеньор, – Бруно улыбнулся про себя, его руки еще были на талии у девушки.

Алехандро молчал. Винсенте понял, что ему нужно уходить. Больше Алехандро ничего не скажет. Бруно же все еще поддерживал Кристину. Она попыталась делать шаг, с трудом, но ей все-таки удалось. Конечно, не сразу, но через недельку она попробует убежать. С сегодняшнего дня она начнет разминать ногу.

Бруно наблюдал за ее попытками двигаться самостоятельно, без его помощи. Опиралась теперь на подоконник. Она сильная. И обязательно предпримет попытку убежать. Это видно по ее глазам. Ну что ж посмотрим.

Все меняется и серый день сменяется другим, таким же. Ждем маленького лучика света. Маленькой надежды, что может быть сегодня что-то может измениться. Порой при ярком солнце тускнеют краски дня. Порой при хмуром небе – видим яркое солнце.

Бруно не пришлось долго ждать, ведь прошла уже неделя, и она немного освоилась. Он читал газету внизу. Кристина спустилась по лестнице. Еще утром, когда она как бы споткнулась, и он ее поддержал, она вытащила у него ключ от ее комнаты. Теперь она могла спускаться самостоятельно. Видимо каждый день в своей комнате разминала ногу в течение всей недели, после того как ей сняли гипс. Он разрешил ей выходить из комнаты, но находиться у него на глазах. Кристина думала, что он утратил бдительность, как же она ошибалась. Просто Бруно стало скучно, вот он и перестал запирать ее дверь в те дни, когда знал, что Алехандро не приедет. Ведь узнай его хозяин об этом, беды не миновать. Бруно притворился, что спит. Газету положил на колени. Из-под прикрытых век видел, как Кристина крадется к входной двери. Ну и что дальше. Не сможет она выбраться. Ей просто некуда идти. Дверь закрыта. Кристина попыталась ее открыть, но безрезультатно. Оглядевшись, направилась к окну. О, Бруно улыбнулся. Он не сомневался, что эта девчонка отважна. Кристина тихо старалась открыть окно.

– Может помочь, – тихо на ухо прошептал Бруно, он неслышно подобрался к ней. – Куда это мы собрались?

Кристина вскрикнула от испуга.

– Сеньорита, верните ключ от комнаты, – Бруно уже улыбался во весь рот, он не касался ее, но как же приятен был ее запах. Он дурманил его. Сводил с ума. Но еще больше его заводило то, что она полностью находится в его власти. – Тебе от меня не скрыться.

Кристина не хотела отпускать ручку окна. Она просто не могла, до боли сжала пальцы. Вот там, за окном, за хрупким стеклом ее свобода. Но как бы не было хрупким стекло – верный пес своего хозяина сторожит ее. И Кристина поняла, что он знал, что она предпримет попытку сбежать. Что это доставляет ему удовольствие, что веселит его. Конечно же. Какая она дура. Ведь ему здесь скучно – находиться в компании двух странных женщин.

– Ты хочешь, чтобы я сам проводил тебя наверх? – Бруно положил ей руки на талию. Чуть сжал. Насколько же она хрупка, нежна, но в то же время сколько в ней силы и желания жить. – Может мне тебя отнести наверх, в твою комнату.

Кристина закрыла глаза, все ее существо кричало, душа рыдала, но она ничего не сказала. Отпустив ручку окна, она медленно расцепила его пальцы, отбросила его руки. Повернулась, прихрамывая стала подниматься по лестнице. Не доставит она ему такого удовольствия. Играть с ней в кошки мышки. Она не оставит попытки сбежать, но теперь будет умнее.

Рафаэль зашел в палату к жене. Его Луз лежала, как будто бы спала, но этот сон был обманчивым. Вокруг столько аппаратов, трубок. Он присел рядом на стул. Взял жену за руку. Целовал пальцы. Всегда такие теплые, отзывались на каждую его ласку. Сейчас же были холодны и безжизненны. Боль. Как же больно жить, дышать. Но там, внутри Луз зреет новая жизнь. Это маленькое чудо. Ради этого стоит жить. Рафаэль впервые за эти недели улыбнулся. Пусть это будет дочка. Девочка с яркими глазами. Черными волосами, волной ниспадающими на плечи. Его счастье и надежда.

Винсенте зашел в палату тихо. Рафаэль. Он видел, что горе посеребрило виски еще молодого человека. Это добавило ему уверенности, что только Луз держит его здесь. Он понимал, что, если с ней будут происходить неприятности, Рафаэль будет терять свою силу. Терять свою жизнь. И впервые за столько времени, Винсенте почувствовал уверенность.

– Держись, Рафаэль, – он тронул его за плечо.

Рафаэль вздрогнул. Он не любил, когда ему мешали быть с женой наедине. Если это можно было назвать так.

– Со мной все в порядке, – Рафаэль встал. – Ты хотел что-то сделать? Показатели вроде бы все в норме.

– Я просто зашел проведать мою пациентку. Обычный вечерний обход.

– Хорошо, – Рафаэль взглянул на жену, – тогда я не буду мешать, – поправил одеяло и вышел.

Винсенте даже не повернулся. Он слышал, как закрылась дверь.

– Ты мне поможешь. Ты сама лишишь его возможности подняться. Любовь. Зачем она? Если от нее столько проблем. Можно жить без нее. И все прекрасно получается. Нет ни клятв, ни обязательств. Всегда сам себе хозяин.

Роберто стоял у камина. В его руке был бокал с виски. Янтарная жидкость обжигала горло, согревая изнутри. Но это тепло такое обманчивое, туманившее сознание. Огонь в камине пылал, но согреться не получалось. Глоток виски, как язычок пламени скользил по горлу вниз, сердце равномерно стучало. Забьется ли оно еще раз так, как билось при Кристине? Когда его стук отдавался в каждой клеточке его тела. Ему хотелось дать себе волю, своим эмоциям, чувствам. Может быть даже позволить злости вырваться наружу. Но все это он наглухо закрыл, спрятал.

Не только Роб привыкал к самому себе. Рамона тоже пыталась приспособиться к новым условиям, где вместо ее любимого сына – чужой человек. Что с ними живет еще одна женщина. Жена его сына. Она хотела ее себе в невестки. Но почему-то все получилось не так, как она себе представляла. Палома превратилась в тень. Она и раньше-то не сильно ярко себя проявляла. Рамоне это нравилось. Она понимала, что ею будет легко управлять. Но вся соль заключалась в том, что управлять просто было некем. Палома жила тихо, незаметно. Старалась не попадаться на глаза. А во время обедов и ужинов только отвечала, не старалась поддержать беседу. Рамоне становилось страшно. Роб пропадал целыми днями, погрузившись в работу. Порой приходил за полночь, немного помятым. Пахнувший женскими духами. И все же каждую ночь он проводил с молодой женой. В этом она не могла его упрекнуть. Как он ей сказал – свои обязанности он выполняет. Она видела, как сын пьет, стоя у камина. Одинокий. Холодный. Неприступный. Раньше она могла подойти к нему. Обнять. Поговорить. Но не сейчас. Он близко не подпускает ее к себе. Может когда родиться ребенок, тогда и он изменится. Вернется ее прежний сын. Рамона стала подниматься по лестнице. Наверху она еще раз посмотрела на сына. Он там, но как же далеко были его мысли, и он сам. Все встанет на свои места. Она точно была в этом уверена.

Роберто чувствовал взгляд матери. Равнодушие. Он стал равнодушным. Допил до дна. Сознание начало притупляться. И в такой момент, он чувствовал дыхание Кристины. Он понимал, что это все действие алкоголя. Разум не получилось ни напоить, ни обмануть. Желание обнять и ненавидеть одновременно не утопить в бокале. Ему хотелось избавиться хотя бы от одного из этих чувств. Надо уехать, но пока нельзя. Еще не время.

Роберто поставил бокал на камин. Завтра его уберут. Надо лечь, выспаться. Он стал подниматься по лестнице. В свою комнату, где спит уже его жена. Он не заботился о том, что ее разбудит. Включал свет. Раздевался. Палома просыпалась, если спала. Она всегда с испугом и страхом наблюдала за ним. Роберто в душе усмехался. Она видит в нем монстра.

– Спи, я сегодня ничего не хочу, – он лег на свою сторону кровати. Благо кровать была большая. Можно спать, даже не соприкасаясь с друг с другом.

Палома все еще продолжала сидеть на кровати, прижимая одеяло к груди. Свет был выключен. Она прислушивалась к дыханию мужа. Оно стало ровным, глубоким. Он заснул. Только тогда она позволила себе лечь. Как он может так быстро засыпать. Она повернулась на бок.

– Кристина, – мягко с нежностью произнес Роб.

Палома вздрогнула. Сколько раз уже во сне он звал другую женщину. Всегда после этого она не могла уснуть. В то время как ее муж спал спокойно. Он всегда спал спокойно, когда ему снилась Кристина.

Кристина проснулась рано. Ей не спалось. Сколько раз она продумывала варианты побега. Но Бруно всяческий раз пресекал любую ее попытку. Казалось, что стоит Кристине только подумать о варианте сбежать, Бруно уже знал, как именно она думает сбежать. И начинал расставлять свои капканы. Хорошего пса выбрал Алехандро. От Августы же не было никакой помощи. Она просто находилась рядом. Кристина даже боялась ее о чем-либо попросить. Как-то вечером, Кристина стала спрашивать Августу – почему та вышла замуж за Алехандро, не любя. Августа лишь пожала плечами. Как она могла доверить своего ребенка этой женщине. Надо бежать. Бежать, но как?

Бруно зашел в комнату. В руке он, как всегда, держал газету. Он постоянно читает. Кристина не понимала. Ей казалось, что такой человек, как Бруно не должен был бы интересоваться прессой. Детектив, фантастика – что-то в этом роде. Ну не вписывалось это в образ Бруно. Он хотел казаться простым, но это далеко не так. Это просто уловка, чтобы ослабить бдительность.

– Спуститесь сами? – Бруно похлопал газетой по ноге.

Сегодня он не в духе. Кристина видела его раздражение.

– Сама, – она села на кровати.

– Без выкрутасов ладно, сеньорита. – Бруно вышел, оставив дверь открытой.

Кристина уже свободно наступала на ногу. Конечно, она еще немного испытывала дискомфорт, но главное она могла ходить. Августа уже спустилась. Она смотрела фотографию в газете.

– Все женятся, – Августа протянула газету Кристине. – А радости я тут не вижу.

Кристина взяла газету. Августа ее удивляла. Порой ей казалось, что она живет в другом мире. Она запомнила их разговор, и вот сейчас ей показывает, что мир такой же. Как и у нее. Что нет ничего странного в поступках людей. Кристина покачала головой, взяла газету. Посмотрела. Сердце, казалось, перестало биться. На нее смотрел Роб. Но другой. Холодный. Отстраненный от всего. И женатый. Если раньше ее пугало – как она ему скажет о случившемся, то сейчас все потеряло смысл. Смысл побега. Стремления все рассказать. Услышать понимание. Желание вырваться испарилось. Она стала медленно оседать на пол. Газета выпала из ее рук. Побег был единственной надеждой на жизнь. Сейчас же все разбилось вдребезги. Сколько ее не было. Всего месяц. Чуть больше. А Роб уже женился. А была ли любовь?

– Бруно, – Августа стала его звать. Она не подбежала, не помогла. Она просто стояла и смотрела.

Бруно зашел в комнату. Он мигом оценил ситуацию. Мгновение и он уже поднимал Кристину на руки. Его напугало ее бледное лицо. Быстрым шагом он поднялся по лестнице. Его ноша не была тяжела. Он понимал, что беременные могут терять сознание. Но все же позвонил доктору.

Винсенте осмотрел Кристину.

– С ней все в порядке. Надо сказать Алехандро.

– Не надо. Она просто потеряла сознание. Ребенок вне опасности. Я больше не позволю ей выходить. Либо она будет ездить на коляске. Я устраню возможность падения.

– Ей надо хорошо питаться. Она уже должна была немного набрать вес. А мне кажется, что она его потеряла.

Кристина слушала их разговор с закрытыми глазами. Сейчас ей хотелось одного – умереть. Даже осознание, что в ней растет новая жизнь, не останавливала ее. Зачем жить. Для чего? Если сейчас она выполняет роль инкубатора. Роб лишил ее возможности дышать. Она не обратила внимание на поднос, что принес Бруно.

– Тебе надо поесть, – Бруно говорил спокойно, он перешел на ты. – Ты же не хочешь, чтобы Алехандро узнал об этом инциденте. Ведь для тебя это может сказаться не лучшим образом. Поэтому выкинь все из головы и поешь. Хотя бы ради ребенка.

Кристина открыла глаза. Пустые, безжизненные.

Глаза Бруно сузились.

– Что не так? Что ты делала перед тем, как упасть в обморок?

Кристина пожала плечами.

Бруно вышел из комнаты.

– Сеньора Августа, что делала Кристина перед тем, как упала в обморок? – Бруно стоял на пороге комнаты хозяйки.

Августа расчесывала волосы. Она удивленно посмотрела на него.

– Шла есть, ты же нас позвал, – она даже пожала плечами.

Бруно задумался: что-то здесь было не так.

Кристина не могла даже плакать. Рука скользнула к животу. Там маленькая жизнь. Она зачала ее от другого мужчины. Нелюбимого. А любимый – женился на другой. Так скоро, так быстро. Может мужчины не любят? Все было просто игрой, обманом. Стоило Кристине исчезнуть, как ее тут же забыли. Заменили другой. Он хотел жениться. Ведь ему надо уезжать – у него хороший контракт. Роберто живет своей жизнью. Кристина не могла этого понять. Как понять: была любовь или ее не было. Что произошло? Если до этого ее сердце болело, душа рыдала, то сейчас все было разбито. Смысл жизни потерян. Она не знала, что теперь делать. Для чего все? Зачем она живет? Зачем ей есть? Зачем дышать?