Напиши мне письмо

Удивительно, как можно полюбить человека, с которым ты только переписываешься.

При этом парень и девушка были знакомы. Жили в одном доме, Тимофей – на седьмом, Маша – на шестом этаже. Но они ни разу не ездили вместе в лифте. Ходили в разные классы. Она жила здесь с пяти лет. Он переехал в этот дом, когда учился в средней школе. Он числился в «А» классе, она – в «В». Зато в десятом – одиннадцатом классах их объединили по выбранной специализации.

Два года в одном коллективе и ни одного разговора. Единственный их диалог – про ответ задачки по алгебре. Они оба скромные, хорошо учились, часто выходили к доске. Все в то время, пожалуй, общались выборочно: с кем привыкли дружить со средней школы. Не было какого-то единодушия в классе.

Девушка переехала в другой район города летом перед одиннадцатым классом. Перед ней стоял выбор: последний год отучиться в новой школе или ездить целый час из нового дома. Она решила не испытывать лишний стресс: знакомиться с новыми людьми, заново демонстрировать учителям знания по всем предметам. Проще было ездить туда, где тебя знали. К тому же не хотелось оставлять подругу в не очень дружном коллективе.

С первого по девятый класс Маше повезло учиться с приятными и веселыми ребятами. После, когда всех перемешали, стало некомфортно, неуютно. Главенство взял Слава, неприятный парень, считавший себя самым крутым в районе. Пафос и манеры отталкивали. Но в нем была сила, так что чувствовалось, что другие одноклассники ему подчинялись, особо не спорили и не сдвигали корону с его головы. Каждый – сам по себе. Многие, не только Маша, закрылись. Из-за этого было некомфортно, недушевно, чуждо как-то.

Девчонки все курили, причем не с десятого класса, а гораздо раньше, кроме Маши и Насти. Настю как раз и не хотелось бросать. Как она там останется? Особенно как Настя будет писать диктанты без списывания у Маши? Диктант был испытанием, и только Маша могла легко справляться с любым текстом.

Тимофей написал Маше после окончания школы. Она училась на первом курсе факультета журналистики. Он – в техническом университете. Переписываться начали втроем: был еще и Артем. Он поступил в другой технический вуз. Так интересно: девушка выбрала гуманитарное направление, а парни – вузы, исходя из математического склада ума. Все по старинке.

С Артемом переписываться было неинтересно.

Но когда Маше написал Тимофей, девушка сразу почувствовала родство. Первая мысль, возникшая в голове: вот бы он пригласил ее погулять в парке, они чудесно поговорили бы.

Кто бы мог подумать, что им двоим будет так приятно и легко общаться? Подкупило то, что Тимофей не писал банальное «как дела?», «нормально». Нет, это были развернутые честные ответы и уточняющие вопросы. Маша знала, что у него искренний интерес.

Было ли когда-то в жизни девушки хоть какое-то общение с молодыми людьми? Нет. Маша упустила момент, когда в пятнадцать-шестнадцать лет подруги начали встречаться с парнями, вступая в непонятные компании, где все курят и пьют пиво. Однажды, попав в одну такую компанию, Маша почувствовала себя не в своей тарелке. Больше ее и не приглашали.

Маша в десятом – одиннадцатом классах читала книги. Не особо часто выходила из дома. Но и недостатка общения не испытывала. Просто смирилась с тем, что с ней что-то не так. Зато книги помогали спокойно жить и учиться.

Облегчение пришло на факультете журналистики, когда она встретила много людей, любящих читать, разбираться в чувствах, мотивах поступков. Душевные люди. Но тем не менее не такие близкие в плане дружбы.

Но общение с Тимофеем вдруг резко выделилось из всего, что было в мире Маши, и стало самым уютным, закрытым, чтобы не сглазить, добрым домом, где всегда хорошо.

Со временем сложился ритуал, по которому Маша и Тимофей переписывались раз в три месяца. Девушка хотела общаться чаще, но боялась навязываться. К тому ж учеба не давала времени на отдых. Студентка все время была занята.

Маша впервые почувствовала, что другой человек ее видит, знает. Тимофей, ей казалось, сквозь множество слоев разглядел самую ее сердцевину. Какая она, ее сущность? Добрая, нежная, светлая, хрупкая. Так Тимофей к ней и относился – трепетно.

Он не написал ни одного романтичного слова за все годы переписки, но всегда чувствовалась забота, внимание и понимание без осуждения. Наверное, это и есть принятие. Маша могла быть собой любой: грустной или радостной, не боялась открыться. Но и не пыталась нарочно понравиться.

В нем была глубина. Маша назвала это ощущением, будто встретила родственную душу. Больше ни с кем за свою жизнь ей не удавалось так говорить. Жаль, что не совсем говорить – переписываться.

Конечно же, Маша влюбилась. Так получалось, что переписываться начинали вечером, а заканчивали в два-три часа ночи. Иногда общались и до пяти утра, даже встречали вместе рассвет, но каждый – из своего окна. Писали длинные сообщения, которые читались жадно с двух сторон экранов.

Влюбленность как раз началась с того момента, когда переписка стала более длительной и заканчивалась ночью. Маша засыпала с мыслями о Тимофее. Вертела в голове слова, которые он написал, ощущая какую-то легкость, воздушность. Улыбалась, засыпая.

Со временем Маша стала представлять, что между ними случается поцелуй. Затем – что она засыпает не одна, а на его плече. Два образа: поцелуй и совместный сон —сопровождали ее несколько лет.