Нарушай правила

01

Тесный зал клуба наполняет дым. Он густой и сладкий, как ликёр, который я медленно потягиваю из бокала. Да, курить внутри нельзя, но вентиляция ни к чёрту, дверь на веранду-курилку то и дело открывается, и обратная тяга влечёт дым внутрь.

Моё тело горит, а плечи пылают, я всё ещё чувствую его руку на них, хотя уже несколько минут прошло, как он вернулся к стойке бара. Но его прикосновения жалят, и это, чёрт его дери, приятно. Поднимаю взгляд и нахожу его фигуру в тёмном углу. Он сидит за пультом на самом краю стойки и смотрит прямо на меня.  Я невольно прикусываю губу и вздрагиваю.

Чёрт, он какой-то грёбанный соблазнительный демон, от одного многообещающего взгляда которого я таю.

Пульс отдаётся в ушах, когда я вижу, как он берёт микрофон и что-то говорит в него. Без понятия, что именно. Наверное, предлагает всем дружно спеть. Это же «Джельсомино» – караоке-мать-его-элитный-бар.

Я слышу только тембр его голоса, а слова уже не важны. Только его голос и его потрясающие глубокие синие глаза, гипнотические и влекущие. Он смотрит в упор на меня. Также он смотрел на меня сегодня в своём доме, в своей кровати, когда нависал сверху и двигал бёдрами, даря бесконечное наслаждение. Сегодня и вчера, и все предыдущие дни.

По ушам бьёт визг микрофона, упавшего на барную стойку и далее на пол, покатившегося и ударившегося о металлические ножки стульев. Это, естественно, отвлекает меня. Я перевожу взгляд и вижу покачивающуюся на каблуках пьяную девицу. Она наклоняется за микрофоном, демонстрируя завсегдатаям своё нижнее бельё. Но цель достигнута и микрофон снова у неё в руках.

– Чтобы вам такого спеть. Ой, я, кажется, выбрала, знаю-знаю, – вопит она в микрофон, но её язык заплетается, и окончания тонут под первыми слогами следующих слов. – Прежде чем начну, скажите мне прямо сейчас, девочки, кому ещё выпала честь трахнуть нашего Олежку? Ну, много нас?

Настоящее, словно старая заезженная пластинка, притормаживает, игла проигрывателя будто бы царапает винил, и мир замирает. В клубе вмиг становится ещё более душно, и ещё более накурено.

Когда же я обвожу взглядом зал, мне хочется провалиться на этом самом месте.

02

Двумя неделями ранее

Зайдя в парадную, я плетусь к почтовым ящикам, ведь именно мимо них пролегает путь к лифту. Мой ящик, кажется, готов лопнуть от рекламных буклетов и районных газет, накопившихся за несколько недель, пока я в него не заглядыала. Я не так уж часто его проверяю, вот и результат. Дело в том, что я жду посылку и мне нужно найти чёртово извещение.

Я пытаюсь манипулировать ключами, зажимая сумку под мышкой, со стаканчиком латте в левой руке, но это, мать его, сложно. В конце концов, бросаю сумку на пол, по фигу, только бы добраться до извещения. Хм, я надеюсь, оно вообще там.

Сегодня был ужаснейший наидлиннейший день. Мне уже хочется домой, на диван и к сериалу. Нет, прежде стянуть эту дурацкую одежду и под душ, а ещё распустить «булочку», в которую я свернула свои тёмные, слегка вьющиеся волосы. Август просто какой-то удушающий в этом году. Кто-то радуется этому, потому что два предыдущих летних месяца погода была полный швах, но не я.

В Петербурге любая температура выше двадцати пяти вместе с нашей влажностью непереносима. К этому не привыкнешь, даже если здесь родился. А ещё я проклинаю тот день, когда устроилась в этот грёбанный банк: место, где нужно носить костюм и белую хлопковую рубашку с красным галстуком на манер пионерского. Кто вообще им придумывал стиль? Ну почему я не пошла на лето на подработку в какой-нибудь бар в Зеленогорске или на Приморском шоссе, один из тех, что усеивают дорогу вдоль залива? Глядишь, разливала бы сейчас пиво за стойкой в шортиках и маечке и беды бы не знала. Но это сезонная работа, на чаевых тоже далеко не уедешь, а мне нужно снимать квартиру, чтобы почувствовать свою независимость от родителей. Вот итог.

Наконец, я вставляю ключ в скважину, раздражённо вспоминая, как в детстве ящики старого образца мы открывали просто указательным пальцем, просунутым через щель.  Но вот замок поддаётся, и я заглядываю внутрь, где меня ждёт огромная стопка, но не то чтобы почты. Здесь и пара журналов из близлежащих супермаркетов, и куча спама, в котором затерялось (я надеюсь) моё извещение. Хватаю это всё, прижимая к груди. Я ведь хорошая девочка, мама учила меня не мусорить, особенно там, где живёшь. Поэтому пытаюсь разобраться с тем, что упало мне в руки на месте. И чувствую, как капля пота стекает по спине под блузкой.

Твою-то мать…

Я делаю глоток своего остывшего кофе, пытаюсь пристроить стаканчик сверху ящиков, параллельно перебираю листовки, и в тот момент, когда думаю, что у меня всё под контролем, моя сумка наклоняется и падает мне в ноги, я шагаю и высоким каблуком попадаю в петлю ремня. Всё летит к чертям: листовки, кофе, моя задница. Хорошо хоть ряд почтовых ящиков на месте, я ведь почти успела в них вцепиться.

Боль постепенно проходит, и эхо моих матюков тоже затихает. Я оцениваю ситуацию. Лежу на полу, журналы в кофе, блузка тоже в нём, извещения не видно.

– Блять! –  в сердцах восклицаю я.

– Кажется, кому-то нужна помощь, – раздаётся где-то позади меня; и это в общем-то не вопрос. Голос мужской, приятный, чуть хриплый и ласкающий.

Я даже не смотрю в ту сторону, потому что ещё злюсь. И мне надо направить на кого-то эту злость. Невольный свидетель моего падения подкидывает в огонь дровишек.

– Кофе, надеюсь, горячим не был? Хотя нет… судя по твоим соскам, он ледяной.

Невольно я опускаю голову и смотрю на свою испачканную одежду. И точно… горошины сосков проступили сквозь тонкую ткань бюстгальтера и блузки. У меня нормальный второй размер, я принципиально не ношу бельё с поролоновыми вкладками: вот и результат на лицо. То, что приемлемо для пляжа и курортного променада, сейчас выглядит вызывающе и неподобающе.

– Слушай, умник, ты тут можешь изображать из себя крутого горячего парня, но вместо того, чтобы рассуждать о моих сосках, мог бы и помочь. Я вообще-то упала.

Ничего, он уже слышал, как я материлась, держать марку и лицо мне не перед кем.

– Ого, значит, я горяч.

Он, что, больше ничего не уловил?

Чуть ли на задыхаясь от возмущения, я вскидываю взгляд и смотрю на него, готовая развернуться и пнуть парня как следует, чтоб не повадно было. Должны же каблуки сгодиться хоть на что-то ещё, кроме ежедневных пыток прямохождения на них? Тёмные взъерошенные волосы, глаза цвета спокойного глубокого моря смотрят на меня сверху вниз. Идеальные губы растянуты в улыбке. Нет, в ухмылке. Дьявольской сексуальной ухмылке.

– Да пошёл ты, – выплёвываю я.

– Это обязательно, – кивает он, – но давай-ка тебя поднимем и отряхнём для начала… только если тебе не нравится быть грязной девчонкой, конечно.

03

Пока мы поднимаемся в лифте на мой этаж, напряжение меду нами растёт. Дом старый, а лифт тесный, этого наглеца слишком много, он давит на меня, как и стены лифта. Становится ещё жарче: это не только смущение и духота, я ведь точно это знаю. И он, кажется, тоже что-то точно знает, потому что мы начинаем вести диалог взглядами. Многообещающими взглядами.

В итоге мы даже не успеваем дойти до двери моей квартиры, его губы просто накрывают мои. Руки грубо сдергивают пиджак с плеч, а язык слизывает сладкую влагу со щеки.

– Ммм…. божественно… кофе и секс. Хороший вкус. Очень сладко, – мурлыкает он.

Может, я должна испугаться или оскорбиться на его слова, или на то, что он меня облизывает, только это вдруг имеет обратный эффект. Я завожусь с пол-оборота.  Господи, что я вообще делаю?

А я открываю свою квартиру, и мы вваливаемся внутрь. Я чувствую предвкушение. Он чертовски горяч и настойчив, и толкает меня, прижимая к стене в коридоре.

– Интересная у меня соседка. Сколько здесь живу, ни разу тебя не видел, – он наклоняется и снова меня целует. Его язык по-хозяйски ведёт себя в моём рту.

Я практически подпрыгиваю, я живот сводит лёгким спазмом, когда костяшками пальцем он проводит по нему, а потом нашаривает рукой молнию на брюках, пытаясь их снять.

– Там на кушаке крючки, – выдыхаю я. – В самом верху. Надо расстегнуть их сначала.

Он слегка отстраняется, посмеиваясь. Его синие глаза становятся ещё темнее. Видимо, он очень возбуждён и не намерен отступать. Вот тебе и случайная встреча.

Я тяну его в комнату на диван. Сижу там и как идиотка смотрю на его джинсы. Они натянулись из-за вставшего члена, рвущегося наружу. Нет, это точно будто какой-то грязный порно фильм, а я в роли шлюхи. Я точно шлюха, если до сих пор не выгнала его из квартиры. И вот удивительно, меня это совсем не волнует. Плевать я на всё хотела.

Слежу за его пальцами, расстёгивающими ширинку, смотрю, как он обхватывает сам себя рукой, и представляю, как его член войдёт в меня. Я, наверное, задохнусь от возбуждения. Он большой, длинный, крепкий с огромной красной головкой.

– Тебе не нужно мне подсказывать, как тебя раздеть… – он замолкает на секунду, и я осознаю, что он не знает, как меня зовут. Это в ещё больше мере говорит о моём падении.

Я смотрю на парня, на член в его руке, и сразу же обо всём забываю: какие нахрен приличия? Мы уже о них забыли. Это всё из-за его комментария о сосках. Они во всем виноваты. Предатели!

– Света, – выпаливаю я, – меня зовут Света.

Он подходит ко мне и без особых усилий расстёгивает мои брюки, успешно справляясь с крючками и молнией, а мне в голову лезут всякие картины из фильмов, где альфа-самцы разрывают одежду на главной героине, да так, что пуговицы летят во все стороны.

Но парень действует крайне осторожно, наклоняясь и снимая мою пропитанную кофе блузку.

– Значит, Света, – тянет он. – Света, а ты хочешь узнать моё имя до того, как я оближу твою киску? Или лучше сказать его после того, как я трахну тебя? Выбирай.

– До… давай до, – выдыхаю я дрожащим голосом, потому что его пальцы уже скользят у меня между ног, раздвигая складки и размазывая влагу.

Я теку, словно сучка, и, конечно, он это понимает, потому что улыбается довольно. Нет, самодовольно.

Он укладывает меня на диван, стаскивая по ногам брюки и трусики. Прежде чем я успеваю понять, что вообще сейчас происходит, как мой прозаичный в общем-то вечер превратился в это сексуальное приключение, парень опускается перед диваном на колени и широко разводит мои ноги, дыханием щекоча бёдра.

– Олег, – целует он меня всё выше, подбираясь к киске, – меня зовут Олег.

04

Несколько дней спустя я стою на пороге его квартиры. Пытаюсь открыть дверь и она действительно не заперта: всё как и сказал Олег. Мы договорились, что после работы я приду сразу к нему, а он оставит дверь не на замке.

Совсем парень без башни, в нашей криминальной столице последние случаи сознательного незапирания дверей случались, наверное, ещё в другой стране. По крайней мере, так родители говорили. Моя мать выросла в семье, где было семеро детей, и бабуля просто задалбывалась каждый раз открывать и закрывать за гулёнами дверь.

Олег просто привык полагаться на случай и удачу, которые нас недавно и свели.

Господи, лучше мне не углубляться в дебри самоанализа, точно потеряюсь.

Распахиваю дверь пошире и прохожу в тёмный коридор, не забывая закрыть за собой защёлку. А в комнате вижу, что шторы плотно занавешены, поэтому в помещении полумрак. Сейчас только около шести вечера, за окном вовсю шпарит беспощадное солнце, но у Олега в квартире, хвала богам, приятная прохлада. Ещё один бонус старых каменных домов в центре.

Я не тороплюсь, осматриваюсь. Я здесь не впервые, но все прошлые разы было не до изучения интерьеров. Обычно мы влетали сюда и начинали трахаться прямо в коридоре, даже не доходя до спальни. Сейчас чувствую себя какой-то преступницей, изучающей новую территорию. Только воровать я ничего не намерена, разве что горячее сердце хозяина.

Квартира у Олега незахламлённая и с минимумом практичной мебели. На стенах какие-то чёрно-белые фотки в рамках с видами города. Если бы я не знала, что он спит в соседней комнате, решила бы, что квартира пустует.

Я сама себе удивляюсь, а ещё тому факту, что со дня знакомства мы практически не расстаёмся, а об Олежке я ничего не знаю. Вернее, крайне мало знаю. Хотя я в курсе, где он живёт, знаю, что он работает где-то, его тело я изучила от и до и до сих пор продолжаю изучать. Как и он моё, кстати.

Секс у нас просто крышесносящий. Я хочу Олега постоянно. Чёрт, я пропащая девица, как только Олег касается меня, готова снять трусики и раздвинуть ноги по щелчку пальцев, а всё ради его члена, на котором я кончаю без проблем. Я ни разу не кончала с предыдущими партнёрами, а с Олегом я просто улетаю в страну оргазмов.

Олег не похож ни на одного парня, из тех, кого я знаю. Он мог быть забавным и милым, мог шутить, а мог стать серьёзным, а мог поманить меня и я… Чего я вообще тут стою и размышляю о всякой ерунде?

Между ног разливается приятное тепло, а кожу начинает покалывать от предвкушения. Будто бы весь рабочий день (как и предыдущие) я жила ожиданием этого момента. Фантазии об Олеге настигали меня прямо во время разговора с клиентами. Хорошо, что можно сделать вид, что очень занята, выискивая информацию в системе, пока бедный народ ждёт ответа. Мой КПД плавно снижается, и я пока решила подзабить на это дело.

Раздеваюсь до нижнего белья и иду к Олегу в спальню. Дверь приоткрыта и, заглянув внутрь, я вижу хозяина, растянувшегося на кровати по диагонали. Он голый и только белая простыня прикрывает его задницу.

Замираю и любуюсь им. Идеальным таким.

Затем осторожно подхожу и забираюсь на кровать, стараясь не разбудить. Прижимаюсь к его спине, обхватывая руками за талию. Чувствую, как он ровно дышит, а мышцы на твёрдом прессе слегка сокращаются, когда я провожу по нему кончиками пальцев.

Ну всё, вот я и потекла…

– Ты пришла, синеглазка, – сонно произносит он, всё же поворачиваясь и смотря на меня.

Такой забавный сейчас, глаза-щёлочки, волосы взъерошены. Сексуальный бог, мать его. Мой. Персональный.

Его взгляд перемещается на мой рот. Надеюсь, он закрыт, а не восторженно распахнут, потому что я теряю себя рядом с ним. Теряюсь в нём. Каждый грёбанный раз. Он просто офигенный.

– Я же обещала, что приду, как закончу.

Он притягивает меня ближе, опрокидывает на спину, ногой придавливая мои коленки. Его запах – мужской и терпкий – обволакивает меня.

– Когда ты кончишь, тут решаю только я, – переворачивает Олег мои слова.

Вообще без понятия, что он со мной творит. Я – не я… безумная тень самой себя, словно ртуть, теку и плавлюсь.

Пока я тут нахожу аллегории, его рука уже хозяйничает в моих мокрых трусиках. Пальцы гладят и раздвигают нижние губы.

– Ммм… какая мокрая девчонка, – хрипло тянет Олег. – Ты всегда мокрая, когда я рядом, да? Всегда готова развести свои ножки пошире? Потому что я собираюсь раздвинуть их уже через пару минут и пристроиться между. Стоит на тебя постоянно, знаешь?

От его слов я и пылаю, и смущаюсь. Ответ и не требуется, но я тянусь и целую Олега в шею, облизываю кожу так, как ему нравится, зубами добираюсь до мочки уха. Он стонет, и мне очень приятна его реакция, его сбивчивое дыхание и его вставший член, упирающийся мне в бедро.

– Я то готова, а ты сам готов? – спрашиваю я и тянусь к нему, чтобы обхватить член рукой.

Мне нравится, что он внушительный и тяжёлый, а ещё нравятся ощущения наполненности, когда он во мне. Как он входит: то резко, то нежно, то протяжно. Как растягивает меня, как открывает.

– Я не был готов, – стонет он, когда я сжимаю его крепче, – ни черта я не был готов к тебе, Свет.

Мне мерещится нечто большее за его словами, потому что ответ очень странный. Олег будто хочется сказать мне что-то, чего, возможно, и сам до конца не понимает. В который раз мне хочется, чтобы между нами завязалось нечто большее, чем физические отношения. Смотрю на Олега с надеждой и жду его слов. Но он качает головой, будто прогоняет наваждение, и накрывает мой рот поцелуем, так же как секунду спустя накрывает моё тело своим.

05

На следующий день мой телефон взрывается от сообщений. Это Маша строчит мне одно за другим, видимо, пребывая в глубочайшем возмущении.

Включаю мессенджер.

«Кисуля-дорогуля, это твоя лучшая подруга Мария, если ещё помнишь такую. Ну, я знаю, что ты, вероятно, занята… чем бы ты там не занималась. Или кем бы? Хм-ха. *Коварно улыбающийся смайлик*. Я бы, наверное, больше о твоей жизни знала, если б ты ответила на мои звонки или набрала меня, как освободишься. И моё предложение в силе. Нам позарез нужно встретиться и выпить. Чего-нибудь с пузырьками и игривого. И завалиться в «Джельсомино», ты ведь обещала, что мы туда пойдём. Позвони мне, душа пропащая. А то голос твой скоро забуду».

Я хмурюсь, читая её сообщение. Неужели, я действительно так себя веду? Ну, допустим, да, мы с Олегом почти не вылезаем из кровати, но у нас на двоих времени не так уж много. Днём я работаю, а он вечерами и по выходным занят.

Кстати, до сих пор не знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Может, он музыкант или художник. На мой взгляд, он похож на творческого человека. Ага. С лёгким налётом богемности. Но в его квартире нет ни гитары, ни даже губной гармошки. Картин там тоже нет, только те фотки в рамках, да и то, по его словам, это его друг снимал, хобби у него такое. Вообще на голодного художника Олег не похож. Да и живём мы в доме, где снять квартиру по стоимости – выше среднего в Питере. За отдельную, а не коммунальную площадь в центре всегда придётся переплачивать.

Может, он бармен? Или что-то из этой оперы? Судя по его раскованности и хорошо подвешенному языку, да ещё отсутствию смущения – как он начал наше знакомство с комментария о моих сосках, я слишком хорошо помню – вероятно, он действительно бармен. И живёт на щедрые чаевые от возбуждённых одиноких тёток, ищущих развлечения в баре.

Господи, я такая жалкая, потому что начинаю ревновать.

А зря. Ведь ни Олег, ни я об отношениях не говорим. Мы просто трахаемся, и это бесподобно. Секс, ничего больше, никто из нас не возводит его в ранг «особых моментов».

Отличный секс, простой и ни к чему не обязывающий.

Чёрт.

Почему же от таких мыслей я чувствую себя поганенько? И грустно?

Вожу пальцем по экрану и, наконец, отправляю Машуне сообщение: «Шампунь, «Джельсомино», вечер субботы. Я в деле!»

Вот и чудненько.