Нас больше нет

Глава 1. Лера

– Черт, детка, как же я тебя хочу.

Леша толкает меня в сторону огромной постели посреди комнаты, смотрит на меня взглядом, полным похоти.

Ему двадцать пять. Мы познакомились в Лондоне. Он из хорошей семьи, и мы общаемся уже два месяца. Правда, в реальной жизни виделись всего три раза, потому что живем в разных странах.

Леша накрывает меня своим телом и тянется к губам. В нос ударяет незнакомый запах его парфюма вперемешку с табаком и алкоголем. Леша изрядно пьян, но, возможно, это и к лучшему.

Мне тоже стоило выпить. И не один стакан пунша, а как минимум несколько рюмок водки.

Для храбрости.

Его тяжелое дыхание едва слышно из-за громкой музыки в доме. Мы на вечеринке его друзей. Известный ди-джей, много выпивки, танцы, зажимающиеся по углам парочки. Классика. Но я чувствую себя здесь некомфортно.

Его язык проскальзывает мне в рот, рука исследует тело. Мелкая дрожь проходит по коже. Но не от возбуждения. Это все нервы. Не верю, что я здесь и собираюсь сделать это.

Я пытаюсь расслабиться, но получается плохо. Тело натянуто, словно тетива. У меня три года не было мужчины. Но страх находит волнами не из-за этого.

– Леш, не так быстро, – останавливаю его, когда он торопливо дергает пуговицу на моих джинсах.

Он поднимает на меня расфокусированный взгляд.

– Лер, если сейчас не окажусь в тебе, то взорвусь. Ты такая красивая. Пиздец как заводишь, – шепчет мне на ухо, а потом нежно прикусывает нежную кожу на шее.

Его слова придают мне уверенности. Но этого все равно недостаточно.

– Расслабься, детка, я буду максимально нежен и осторожен. Я так чертовски долго мечтал об этом моменте.

Его «детка» режет слух. Словно в дешевых американских фильмах. Но я серьезно намерена это сделать. Мне нужно снова почувствовать себя живой. Желанной женщиной, в конце концов. И Леша может мне помочь.

Он избавляется от футболки первым, обнажая идеальный рельефный торс. Леша много времени проводит в зале. Он вообще хорош собой.

Потом на пол летят мой топ и бюстгальтер. Леша жадно смотрит на мою небольшую грудь, заставляет меня смутиться и отвести взгляд в сторону.

Он играет с сосками, целует их, всасывает. Потом тянется к моим джинсам.

– Зачем ты спрятала эти прекрасные ножки? Они у тебя ахуенские. Я на твои фотки в купальнике готов был подрочить, – грязно улыбается он, а я не уточняю, что те фотографии были сделаны давно.

– Погоди, – вновь останавливаю его. Внутри зарождается паника. – Может… может, стоит потушить свет? – нахожу выход из ситуации, но Леша лишь отрицательно качает головой.

– Не бойся, Лер. Мы ведь так долго этого ждали. До сих пор не верится, что ты здесь.

Мне и самой не верится. Я ведь поклялась больше никогда не возвращаться в этот чертов город.

– Леш, мне нужно тебе кое-что сказать.

– Прямо сейчас? – Он целует мой пупок, опускается ниже. Руки уже успели стянуть мои джинсы до бедер. Внутри меня зарождается паника.

– Да. Сейчас. Помнишь, я говорила тебе, что попала в аварию? – мой голос дрожит.

– Ага, – не отрываясь от поцелуев, говорит он.

– Леш, у меня после нее на ногах остались шрамы и…

– Господи, детка, ты из-за этого так напряжена? – наконец-то он отрывается от ласк и переводит на меня взгляд. Ласковый и нежный.

Я киваю, прикусывая нижнюю губу.

– Да ты красива, словно богиня. Никакие шрамы тебя не испортят. Поверь.

Я не могу не улыбнуться в ответ. Делаю глубокий вдох, пытаясь все же расслабиться. Может, и в самом деле не все так страшно и я слишком комплексую по этому поводу? Все же шрамы не лицо «украшают», чтобы так зацикливаться на этом.

Леша устраивается между моих ног. Стягивает вниз джинсы, при этом на его лице блуждает довольная улыбочка. Я уже верю, что все будет хорошо, настраиваюсь на секс, как вдруг…

– Срань господняя, что это за уродство? – Он отскакивает от меня, словно от прокаженной. – Господи, да о таком предупреждать надо. У меня аж член упал. Ебать. Шрамы – это вот, – пальцем указывает на бледный рубец у себя на животе, – а это… это…

Его взгляд полон отвращения, и я окончательно понимаю, что с мужчинами у меня уже никогда ничего не получится.

Я в спешке натягиваю обратно джинсы, нащупываю на полу топ. Одеваюсь, с трудом сдерживая слезы, слушая, как матерится Леша.

И я его понимаю.

Нога и в самом деле выглядит отвратительно. Меня саму первое время тошнило, когда смотрела на нее. Грубые рубцы убрать не удалось, они исполосовали ее вдоль и поперек от колена до голени. Правая выглядит почти идеальной в сравнении с левой.

– Лер, – окрикивает меня Леша, но я его уже не слышу. Хочу как можно скорее убраться отсюда.

Несусь вниз по ступенькам, оглушенная музыкой. Сердце стучит быстро-быстро, я то и дело врезаюсь в кого-то, мне безумно не хватает воздуха. Меня всю трясет, перед глазами расплывается, я только сейчас замечаю, что плачу.

Глава 2. Лера

Он окидывает меня внимательным недоверчивым взглядом, от которого мне не по себе. Мне бы сбежать, но я стою на месте, словно прикованная, и жадно пожираю его глазами. 

Мы не виделись три года, а по ощущениям прошел один миг.

Ничего в нем не изменилось за это время. Все тот же короткий ежик, все та же двухдневная щетина, которую он позволял себе отрастить, когда был в отпуске или на выходных. Штаны цвета хаки с множеством карманов, белая футболка, подчеркивающая рельефы его накачанного тела.

Даже кожаный шнурок на запястье тот же.

– С тобой все в порядке? Тебя кто-то обидел? – его голос звучит глухо, взволнованно, как если бы эта встреча поразила его до глубины души, а ещё ему было не плевать на меня. 

– Хорошо все со мной, – получается даже резче, чем хотела. 

Тыльной стороной ладони размазываю по щекам предательскую влагу. Господи, почему мы встретились именно так? Я сейчас в его глазах, скорее всего, выгляжу как жалкая, несчастная, никому не нужная бывшая жена.  Почему мы встретились не вчера, когда я вышла из СПА-салона, счастливая и довольная жизнью, в предвкушении предстоящего свидания? 

Он сжимает руки в кулаки, напрягается. Я слежу за его взглядом и понимаю, что смотрит он сейчас на мою грудь.

В спешке я оставила в комнате нижнее белье, и теперь через тонкую ткань топа проступают вставшие соски. Давид может подумать, что я возбуждена. Но это все из-за чертовой прохлады. А еще он наверняка решит, что я только что занималась сексом. Видок  у меня тот еще. Но это и неплохо. Пусть думает, что мне и без него хорошо.

Я перекладываю распущенные пряди волос на грудь, скрывая ее от глаз Давида, и он от моего движения возвращается в реальность.

– Ну, пока, – стараюсь, чтобы мой голос звучал беззаботно и безразлично. Ни одной эмоции не позволяю просочиться наружу. 

Я делаю несколько шагов к такси, проходя мимо застывшего Давида. Каждой клеточкой тела чувствую его близость. Меня бьет крупная дрожь. Я даже не ощущаю боли в ладонях, которые ободрала при падении. 

– Лера!

Вздрагиваю от громкого возгласа, но голос принадлежит не Давиду.

 – Подожди, Лера!

Я оборачиваюсь, и желание поскорее исчезнуть отсюда увеличивается с двойной силой. Ко мне бежит Леша. Даже не знаю, кого больше не хочу видеть сейчас: его или бывшего мужа. Но точно знаю, что не хочу, чтобы Давид был свидетелем этой сцены.

– Проблемы? – встречаюсь с потемневшим взглядом бывшего.

– Нет, – качаю головой, прикусывая нижнюю губу, отворачиваюсь и перехожу через дорогу. Теперь мои проблемы точно  его не касаются. Мы чужие друг другу люди. Никто. 

Давид внимательно следит за мной. Его взгляд прожигает мне лопатки. Я договариваюсь с таксистом, но не успеваю сесть в машину. Меня догоняет Леша.

– Лер, ну подожди ты. – Хватает меня, и я резко дергаюсь, освобождая руку от его захвата.

Смотреть на него противно и невыносимо после всего. 

– Мне кажется, мы уже все выяснили, – шиплю я зло. О том, как он меня унизил, не вспоминаю. Ему это знать необязательно.

– Детка, ну прости, это было неожиданно. Я хрень сморозил, растерялся.  – Он пытается меня обнять, я отступаю в сторону.  

Краем глаза замечаю, что Давид направляется к нам размашистым шагом. Дверца его внедорожника осталась открытой, мотор заведен. Выражения лица Давида в темноте не видно.

– Мне кажется, девушке неприятно твое общество, — голос Давида отдаётся вибрацией во всем теле. В нем скрыты угроза и недовольство. 

– А ты еще кто такой? – с неприязнью переводит свое внимание на него Леша,  забывая на какое-то время обо мне. – Мы с моей девушкой сами разберемся, кому и что приятно. А ты проваливай, – самоуверенно заявляет он.

На лице Давида появляется кривая усмешка, которая не обещает ничего хорошего. Слишком уж хорошо  я знаю бывшего мужа. Все ещё с лёгкостью могу прочесть каждую его эмоцию. 

Он проходится по нам изучающим взглядом, останавливается на руке Леши, который все еще придерживает меня за поясницу, пытаясь притянуть к себе. 

Взгляд Давида чернеет. В нем проскальзывает недовольство и гнев. Неужели решил, что я нуждаюсь в его помощи? Что сама не справлюсь с  Алексеем? 

– Руки убрал от нее, – от холодного тона Давида вздрагиваю даже я. 

Запоздало понимаю, что не ему решать, кому меня трогать, а кому нет. Он потерял это право три года назад. 

Но я настолько поражена этой встречей, что мыслю и действую заторможенно. Поэтому все ещё молча пялюсь на него, не в силах произнести ни слова.  

– А то что? – Леша выпирает вперед грудь, щетинится при этом, словно желая подразнить Давида, прижимается ко мне ещё теснее.

– Поверь, тебе не захочется это узнать, — лениво говорит Леонов,  ещё на шаг сокращая между нами дистанцию. 

– А ты у нас такой смелый, да? Знаешь вообще, кто я?

Ни один мускул не дрогнул на лице Давида. Он все так же смотрел на Лешу снисходительно-насмешливым взглядом. Словно на несмышлёного ребёнка, который пытается доказать свое превосходство. 

Глава 3. Лера

Я вошла в фойе отеля, сдерживая порыв обернуться и проверить, наблюдает ли за мной через открытое окно такси Давид. Хотя оборачиваться нет нужды. По тому, как жжет между лопаток, и так ясно, что он все еще провожает меня взглядом.

Девушка за стойкой администратора встрепенулась при моем появлении, расправила плечи, застыла в ожидании. Я кивком приветствую ее и спешу к лестнице, ведущей на второй этаж.

Только теперь позволяю себе дать слабину. Сбрасываю с лица натянутую маску безразличия, краешки губ опускаются вниз. Горечь прошедшего вечера оседает камнем на сердце, сдавливает горло. Я все еще дрожу. Ладони нестерпимо жжет.

Свет автоматически загорается при моем появлении в номере. Я прохожу в ванную комнату, останавливаюсь у раковины и несколько долгих минут рассматриваю свое отражение в зеркале.

Все не так плохо. По крайней мере, макияж не растекся, прическа благодаря лаку для волос до сих пор держится, в отличие от меня.

Слезы медленно стекают по щекам. Я позволяю себе эту короткую слабость, чтобы утром отгородиться от всех чувств и вновь стать довольной собственной жизнью Валерией.

Я утираю слезы тыльной стороной ладони, подставляю руки под кран, и из него начинает литься вода. 

Давид все не выходит из головы. Надо же, первый день в стране – и сразу же встретилась с тем, кого избегала столько времени. Раньше думала, сердце разорвётся на части, если увижу его, но нет, я все ещё жива, и сердце на месте. 

Через три дня годовщина смерти моей бабушки. Собственно, это и стало причиной визита в ненавистный мне город.  

Я так давно не приходила к ней на могилку, что меня начала съедать совесть. Ближе бабушки ведь никого и не было у меня за всю жизнь. И я решилась. Вопреки здравому смыслу, купила билет, чтобы недельку-другую провести в месте, которое когда-то было моим домом. 

И с первого дня все пошло под откос. Кажется, это знак…

Я даже отцу не сообщила о своем приезде. С ним мы почти не общаемся. Все его попытки помириться, объясниться, наладить наши отношения закончились ничем.

Предателей не прощают. А виноваты оба: и папа, и Давид.

Я стянула с себя одежду, с отвращением посмотрела на свои ноги. Уродливое напоминание того, чем закончилось мое доверие к человеку, которого я любила до безумия.

Я уже было смирилась с этим и начала не замечать, но Леша сегодня здорово так всколыхнул мои воспоминания и спустил с небес на землю.

Мужчин не привлекают увечья.  

И этого не изменить.

Не хочу признавать, но благодаря Леонову  в глазах Алексея я не смотрелась жалко. Хоть в чём-то он был полезен. Прямо как в старые времена, у него словно радар был на мои неприятности, и он всегда оказывался рядом. 

Уснуть не получается. До рассвета путаюсь в простынях, то включая кондиционер, то выключая его. Мысленно прокручиваю сегодняшнюю встречу с Леоновым, анализирую каждое сказанное мной слово, и жалею, что не смогла ответить как-то иначе. А ещё досадно, что увидел меня в таком состоянии. Но уже ничего не изменить.

В девять утра за мной приезжает такси, я выселяюсь из номера и сонно тащу за собой чемодан. Отсюда до деревни не больше часа езды. Я напряженно вглядываюсь в поток машин и выдыхаю, когда мы покидаем город.

Трепет в груди и ностальгия заполняют меня, стоит увидеть край улицы, где я выросла. И снова глаза на мокром месте, я стала слишком сентиментальной в последнее время. 

Словно отрывки из фильма, перед глазами кадры из детства. Здесь я с велосипеда упала, а там зимой на санях с горки съезжала. Как же хорошо было когда-то. Никакого притворства и лжи. 

– Спасибо. – Протягиваю деньги водителю и покидаю салон, вдыхая полной грудью прогретый солнцем воздух.

Лето в самом разгаре. Сегодня же пойду к реке, выберу безлюдное место, позагораю и искупаюсь. 

Водитель открывает багажник и подает мне чемодан, вырывая из раздумий. 

Я делаю несколько шагов и замираю перед зеленой калиткой. Прохожусь взглядом по облупленному фасаду старенького домика. Во дворе кто-то скосил траву. Скорее всего, соседи до сих пор приглядывают за участком. Нужно бы к ним тоже наведаться, поблагодарить.

Я толкаю калитку, прохожу во двор. Несмело оглядываюсь по сторонам. Ставни на окнах закрыты, краска облупилась. Но выглядит здесь все не так плохо, как я ожидала. Сразу видно, что кто-то следит здесь за всем. Вон даже деревья вокруг обкопаны. 

К счастью, никто не додумался поменять замок на двери. Запасной ключ по-прежнему между досок в поленнице. Я улыбаюсь своим мыслям и нетерпеливо проворачиваю его в замочной скважине. 

— Привет, дом, я вернулась, — грустно улыбаюсь я, проходя на просторную веранду. 

Чемодан остается у входа, я же отправляюсь инспектировать дом, чтобы понять, есть ли здесь все необходимое для того, чтобы прожить недельку-другую. И меня не покидает стойкое ощущение, что в мое отсутствие здесь кто-то обитал.

Черная чашка в шкафчике выбивалась из общего ряда бабушкиного сервиза в цветочек. Початая бутылка виски и вовсе была здесь лишней. В моей спальне было разобрано постельное, словно кто-то проснулся утром, откинул одеяло и пошел по делам. 

Глава 4. Лера

Я дернулась, испуганно пискнув. А потом плотнее укутала свои ноги в плед, скрывая от Давида. Это почему-то стало важным: чтобы Леонов не увидел эти уродливые шрамы. Отвращения в его взгляде не выдержу, несмотря на то, что мы давно чужие друг другу люди и на его мнение мне плевать.

– Что ты здесь делаешь? – в моем голосе проскальзывают истеричные нотки, с которыми не удалось совладать. Увидеть его так быстро точно не планировала. Да ещё и в таком месте.

– Мы с братом отстраиваем дом его родителей, и я здесь иногда ночую.

– Почему не на базе? — холодно спрашиваю я.

От понимания того, кто именно здесь хозяйничал все это время, зарождается злость.

– Она на другом берегу, неудобно добираться. К тому же домики там часто заняты рыбаками, бронь на несколько месяцев вперед, – пожимает он плечами, все так же пристально смотря на меня.

В отличие от меня, он полностью спокоен. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Словно эта встреча ни капли его не удивила.

Я быстро прохожусь взглядом по его фигуре. Он в джинсах и футболке, гладко выбрит. В руках два пакета с логотипом сети супермаркетов. Скорее всего, на несколько дней сюда собирался.

– Я тебе не разрешала здесь останавливаться. Это мой дом, а не твой!

– Он три года пустовал как минимум. Кто-то даже стекла на окнах побил. Во время грозы прошлым летом тополь упал на столб  и сорвал провода, дом был отключён от электричества, пришлось заново подводить.

– Если ты ожидаешь от меня благодарностей, то не дождешься. А теперь будь добр, выйди отсюда.

– Там гроза сейчас начнется, боюсь, что далеко уехать не получится. Придется остаться и переждать.

Я бросила короткий взгляд в окно. Серые тучи и в самом деле опустились совсем  низко, стало темно и ветрено.

– Тогда на базе пережди, — завожусь я, не желая становиться гостеприимной хозяйкой.

– Говорил же – все домики заняты, — как ни в чем не бывало спокойно произносит Давид, пока внутри меня целый ураган проносится.

– Ты издеваешься надо мной, Давид? Я тебя видеть не хочу! Что в этой фразе тебе непонятно?

Мы застыли друг перед другом, сердце в моей груди колотило с бешеной скоростью, гнев вытеснял все остальные эмоции, в то время как глаза предательски ласкали лицо бывшего мужа.

– Успокойся, Лера. У меня вино есть и несколько видов сыра – переждем грозу и разойдемся спокойно.

И, словно в подтверждение слов Давида, за окном так громыхнуло, что я вздрогнула от неожиданности. Ветер завывал, склоняя к земле деревья. Я вытянула шею, выглядывая в окно, и заметила припаркованную во дворе машину Давида. Надо же, я так крепко спала, что и не услышала, как он приехал.

– Я не пью, – смотрю на него исподлобья.

– Ладно, тогда поесть что-нибудь приготовлю.

Я не успеваю возразить, Давид скрывается за дверью вместе с пакетами.

В окно застучали капли дождя. Небо разделила пополам молния, и снова громыхнуло. На всякий случай я обмотала вокруг пояса плед и быстро пошла в свою комнату. Дрожащими руками достала из чемодана джинсы, натянула на себя.

Как же я зла на Давида!

За то, что даже спустя три года от него нигде не скрыться. За то, что ведет себя так, словно ничего не случилось. И словно это не он бросил меня в самый сложный период моей жизни.

Я падаю на кровать и закрываю ладонями глаза. Ладно, нужно успокоиться. Не так все плохо. Я могу переждать у себя грозу, а когда выйду из комнаты – Давид уже уедет.

Да, это отличный план. Намного лучше того, где мы будем сидеть за одним столом и делать вид, что между нами все в порядке.

Но дождь затянулся. Я всерьез начала побаиваться, что придется провести с Давидом ночь под одной крышей.

Поскорее бы все закончилось. 

Раздался стук в мою дверь. Я притаилась.

– Я ужин приготовил, ты голодна? – послышался голос бывшего мужа.

– Нет, – говорю достаточно громко, чтобы он мог меня услышать через дверь.

Я прислушиваюсь к звукам в доме, чтобы удостовериться,  что он ушел, но вместо этого Леонов толкает дверь в мою комнату и входит без приглашения.

– Если не хочешь ужинать со мной, могу принести сюда.

– Что во фразе «мне от тебя ничего не нужно» непонятно? – раздраженно спрашиваю я, садясь в постели.

– Я не хочу ссориться, Лера, – вздыхает Давид. –  И я прекрасно понимаю, что у тебя есть полное право ненавидеть меня. Но сейчас по воле судьбы мы в одном доме, за окном вселенский потоп, и неизвестно, сколько это продлится. Поэтому давай посидим за столом и поболтаем. В конце концов, это благодаря моему члену ты получила мировое признание, – хмыкнул он и развернулся, чтобы уйти.

А я резко встала с кровати и бросилась за ним.

– Ты о чем вообще? Не вижу связи между твоим членом и моими картинами.

Конечно же, я лукавила, но Давид застал меня врасплох. Во-первых, я никак не предполагала, что он знает что-то о моей жизни, а уж тем более о творчестве. А во-вторых… ай, неважно.

Глава 5. Лера

Несколько минут я сижу и пялюсь в одну точку. Давид ушел, и мне вроде бы должно стать легче, но ни черта подобного. Настроение испортилось еще больше.

Я посмотрела на накрытый стол, на бутылку вина, выглянула в окно, чтобы убедиться, что автомобиля Леонова во дворе точно нет, и решила, что мне нужно выпить. Не каждый день встречаешься с бывшим мужем.

Терпкое вино встало поперек горла. Я предпочитаю полусладкие сорта, а это сухое. Перебила вкус виноградом, сжала пальцами тонкую ножку бокала. На душе неспокойно как-то. Гадко.

Убирать со стола сил не осталось. Несмотря на непогоду снаружи, в доме оставалась духота. Поэтому я вышла на веранду и, убедившись, что гроза ушла, открыла дверь, впуская внутрь прохладу.

Я подняла голову к небу и обняла себя за плечи. На дворе уже ночь. И уснуть сегодня точно не смогу. Послышался какой-то шум на чердаке, словно что-то пробежало по потолку, и я сморщилась. Наверняка крысы завелись.

Я какое-то время стояла на пороге, подставив лицо прохладному ветерку и чувствуя, как последние капли дождя приземляются то на руку, то на щеки. Рев мотора привлек мое внимание. Ворота во двор остались открытыми, и, ослепляя меня светом фар, прямо под дом закатил внедорожник Давида.

Дверца с силой хлопнула. Давид в несколько шагов преодолел расстояние до меня.

– Дорогу размыло, до моста не проехать. До утра так точно, – отрапортовал он, при этом напряженно вглядываясь в мое лицо. Словно ждал предложения остаться на ночь.

– Помнится,  у тебя очень удобные сиденья в машине были, – хмыкаю я, все так же загораживая проход в дом.

– То была другая тачка. Эта чуть поменьше. Так впустишь или нет?

Я раздумываю несколько долгих секунд.

– Впущу. Только чтобы утром, когда проснусь, тебя здесь не было. – Отступаю в сторону, буравя его недовольным взглядом.

– Не волнуйся, как проснусь – сразу же уеду, — натянуто улыбается Давид и протискивается мимо меня в дом. 

Сердцебиение вновь учащается. Я оборачиваюсь, но Леонов уже исчез из поля моего зрения. Из кухни послышался звук посуды. Неужели со стола решил убрать? 

Я иду в душ первой, но, как оказалось,  я забыла воткнуть в розетку бойлер, и пришлось мыться под холодной водой. С Давидом столкнулись лишь раз: он нёс в дом свою спортивную  сумку с вещами. Он усмехнулся, я отвела от него взгляд. Мы не сказали друг другу ни слова, просто разошлись по разным комнатам. 

И все же, как я и думала, уснуть не получилось. Прямо за стеной находился Давид, и это будоражило кровь. Я прислушивалась к звукам в доме, но тишину тревожил лишь ветер за окном. 

Перебирала в мыслях планы на завтра, игнорировала фантазии о бывшем муже.  Уснула, кажется, на рассвете. А проснулась от звука голосов. Мужского — это был точно Давид, который, к слову, должен был давно свалить, — и женского. Незнакомого, но точно принадлежащего молодой девушке. 

В сердце кольнуло, в душе зародилась злость. Я натянула джинсы и прокралась к двери, вслушиваясь в обрывки фраз. 

– …вот, еще совсем теплые. Видела вчера твою машину через окно, думала, утром ко мне забежишь, но не дождалась. Остынут же, – мило прощебетала девушка, а я отчего-то начала злиться.

Давид давно уже не мой, но ощущение такое, словно застала мужа с любовницей случайно. И от этого так гадко на душе. 

– Спасибо, Кать, но не стоило так заморачиваться.

– Ну что ты, – отмахивается она, протягивая пакет с выпечкой.

Я останавливаюсь посреди коридорчика, скрещиваю руки на груди и любуюсь этой парочкой.

Они меня пока не замечают. Стоят на веранде.  В дом Давид девушку пока пускать не спешит, и на том спасибо. Хотя его и самого здесь давно не должно было быть.

Когда Давид отступает на шаг в сторону, открывая моим глазам лицо собеседницы, мои брови ползут вверх  от недоверия.

Катька! Черт, как же я по голосу-то ее не узнала?

Мы когда-то были лучшими подругами. До шестого класса. Пока Колька, парень на год старше нас, не влюбился в меня, тем самым поставив крест на нашей дружбе. 

Катьке он до безумия нравился, и она приняла меня за предателя, словно я виновата в том, что парень выбрал не ее.

Мне, к слову, на этого Колю было по барабану. 

Вот так и получилось, что с тех пор Катька не упускала возможности сделать мне какую-то подлость. Теперь вот мужа бывшего соблазнить своими пирожками хочет. Знает же, кому дом этот принадлежит, и наверняка все поняла.

– А ты надолго? – спрашивает она между тем, я же внимательно разглядываю ее. Лет семь, кажется, не виделись. 

– Да как сказать, – задумчиво протягивает Давид, запуская пятерню в свои волосы. – На день, а может, на два.

Катька хорошо так похудела. От пухлых щёк не осталось ни следа. Она в белом сарафане чуть выше колен,  ресницы подкрашены, на губах розовая помада. Ее длинные чёрные волосы собраны в аккуратную косу. На ногах босоножки на невысоком каблучке. Она явно принарядилась перед тем, как прийти сюда. 

– Я могу тебе здесь помочь. Ужин приготовить или убрать там. Ты говори, мне на каникулах делать все равно нечего. — Смотрит на него взглядом, полным обожания, а у меня во рту разливается горечь.

Глава 6. Лера

Какое-то время мы сидим в тишине и наблюдаем за котятами. На чердаке ужасно душно. Майка прилипла к телу, на затылке волосы стали влажными от пота. А ещё слишком сильно ощущается присутствие Давида. 

Я глажу Каспера, и мне так спокойно на душе становится.

– Как она здесь оказалась? Ну, в деревне, на чердаке, я имею в виду, – не поворачивая головы к Давиду, спрашиваю я.

– Я ведь говорил, что дачу с братом строим, – Давид делает паузу, а сам стягивает с себя  футболку, что пропиталась потом и его запахом. 

Его рельефный торс то и дело притягивает мой взгляд. Пальцы чешутся взять кисть, настроить в помещении свет и написать новую картину. 

– Я с собой забирал кошку, чтоб во дворе побегала. Вот и добегалась. Судя по рыжику, папаша – наш соседский кот. А на прошлой неделе не мог ее найти, когда уезжать пора было, в последний момент о чердаке вспомнил и нашел ее здесь уже с пополнением.

– И ты ее одну бросил? — задыхаюсь от возмущения. 

– Катьку попросил присмотреть, — нехотя признаётся он.

– Лучше бы ты кошку одну оставил, — фыркаю я.

– Что не поделили-то с ней?

– Ничего, – буркнула я и поднялась. – Тебе пора.

– Сейчас уеду, не волнуйся. Только пообедаю. Идем, спустим нашу красавицу вместе с котятами, нужно подумать, что с ними делать. Наверное, заберу пока в квартиру.

– Нет, не забирай, — резко останавливаю его.

Давид скептически посмотрел на меня.

– Ты когда обратно в свою Англию-то? Через день? Два? А этих потом куда? — кивком указывает на коробку. 

– С собой заберу.

– Не горячись, Лер. Если что, я живу там же, где и раньше. Надумаешь котенка себе взять  — приезжай. Только через месяц-второй, когда можно будет их от кошки отлучить. Можешь выбрать, какой больше нравится, а остальных брат с женой возьмут и сестра моя с мужем. У них дети давно домашнее животное какое-то  просили.  

– Не хочу их разлучать. Я подумаю. Не отдавай их пока никому.

– Хорошо.

Давид берет в руки коробку. Кошка начала нервничать. Пока он спускался вниз по лестнице, я напряженно следила за каждым его движением. Отчего-то боялась, что свалится. Правда, страх этот был за котят или за него – не ясно.

Следом спрыгнула кошка. Потом медленно начала спускаться я.

Леонов поставил ящик в веранде и пошел в душ. Я же открыла холодильник, достала мясо и овощи, собираясь приготовить поесть. Прислушивалась к звукам воды, мысленно отсчитывала минуты до того момента, когда он наконец-то покинет мой дом и я смогу нормально дышать полной грудью. Забыть эту встречу как страшный сон и вернуться к своей прежней жизни.

Я даже билет обратный взяла. Через шесть дней вылет. Сразу после того, как встречусь с таинственным заказчиком. Завершенную картину отправлю ему службой доставки. Слишком тяжело и невыносимо оставаться в этой стране. Воспоминания накатывают волнами, не желая уходить. 

Я так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не заметила, когда в кухне оказалась не одна. Давид остановился у меня за спиной, перехватил мою руку с ножом. Я вздрогнула, совсем не к месту тело бросило в жар. Сразу же разжала пальцы, позволяя ножу упасть на стол, и попыталась отстраниться.

– Я уезжаю, – послышалось тихое от Давида.

Я развернулась к нему лицом. Старалась, чтобы он не видел ни одной эмоции, что я испытываю сейчас.

На дне его глаз плескалось сожаление и… грусть?

– Всего хорошего, – выдавливаю из себя, заправляя за ухо непослушную прядь волос. 

— И тебе, Лер. Может, ещё встретимся, поэтому не прощаюсь, — заявляет он, но уходить не спешит. 

Все так же стоит непозволительно близко ко мне. 
Его волосы все ещё влажные. Футболка обтягивает тугие мышцы. От него пахнет гелем до душа. В стороне от нас на полу замечаю сумку, с которой он приехал. 

— Что-то ещё? — спрашиваю, пытаясь скрыть раздражение от этой неловкости, что повисла между нами. 

— У меня твои вещи остались, если нужно… 

— Выброси их, — резко перебиваю его и все же нахожу в себе силы отстраниться от него на несколько шагов в строну. 
Кадык Давида дёргается. Он то прячет руки в карманах, то вновь достаёт их. Смотрит на меня так, словно надеется на предложение остаться. 

— Пока, – произносит он наконец-то, кивает мне, подбирает свою сумку с пола и  выходит из кухни. 

Я упираюсь бёдрами в столешницу. Эта встреча с прошлым забрала у меня слишком много сил. Через несколько минут послышалось урчание мотора, и я выскочила на веранду, чтобы убедиться, что он все же уехал. 

Стало грустно. А ещё как-то тихо и пусто. На глазах навернулись слёзы. Скорее всего, это из-за того, что он забрал Каспера и котят. Да,  точно из-за этого.  

Не знаю, сколько стою вот так, глядя в окно, но вдруг слышу, что где-то в глубине дома разрывается мой телефон. Выдыхаю и иду на его поиски. 

Звонил отец. Это уже не первая его попытка дозвониться до меня за последние несколько дней. Не знаю, как он каждый раз узнаёт мой новый номер. Он не теряет надежды возобновить наши отношения, но после всего случившегося ни видеть, ни слышать его не хочу. Я даже в какой-то степени понимаю Давида, чувствую стыд перед ним. Глядя правде в глаза, можно с уверенностью сказать, что отец шантажом заставил его жениться на мне. И сделал он мне предложение вовсе не из-за великих чувств. 

Глава 7. Лера

Отдышавшись немного, ускоряю шаг, перехожу речку по небольшому мостику, о котором знают только местные. За годы, что я здесь не живу, доски успели здорово прогнить, и приходится ступать осторожно, чтобы не свалиться в воду.

До дороги не так далеко. Достаю телефон, он разрывается от звонков отца, и решаю, что его сейчас лучше отключить.

– Кажется, я перегрелся на солнце и мне мерещится прекрасная нимфа, – слышится рядом со мной голос, да так неожиданно, что я подпрыгиваю на месте и вскрикиваю.

Я оборачиваюсь, натыкаясь взглядом на молодого мужчину со снастями в руках. Напрягаюсь, потому что я с ним один на один посреди безлюдного места.

– Прости, не хотел тебя напугать. Просто неожиданно кого-то здесь встретить, – словно извиняясь, улыбается он, и я немного расслабляюсь.

– У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди от страха, — признаю я, тяжело дыша. — Ладно, мне пора. – Неопределенно взмахиваю рукой и быстро перебираю ногами, стараясь поскорее добраться до дороги и сбежать от подозрительного незнакомца.

Позади себя слышу шаги. Мужчина не отстает.

– Ты преследуешь меня? – не останавливаясь, спрашиваю достаточно громко, чтобы он услышал. А сама пытаюсь вспомнить, взяла ли с собой электрошокер.

– Здесь всего одна протоптанная дорожка к трассе, поэтому невозможно расценивать это как преследование, – доносится до меня его беззаботный и насмешливый голос.

Я все же останавливаюсь, чтобы рассмотреть его получше.

– Ты не похож на местного, – констатирую я.

У него темные густые волосы и аккуратно выбритая щетина. Ему где-то тридцать, может немного больше. А еще на безымянном пальце правой руки обручальное кольцо. Женат.

Дорогая обувь, снаряжение для рыбалки тоже не из дешевых. Вряд ли рыбаки из деревни могли себе такое позволить.

– Когда-то был местным. – Он равняется со мной. – Лицо у тебя знакомое. – Хмурится, внимательно меня разглядывая.

Я пожимаю плечами, игнорируя его замечание,  и спрашиваю:

– Почему когда-то?

– В город переехал, когда еще в школе учился.

– Ясно.

Теперь мы идем вровень друг с другом.

– А рыба где? – Смотрю на него с подозрением.

Черт, а что, если он один из людей моего отца?

– Моей жене не нравится рыба, а я люблю рыбачить. Приходится весь улов отпускать, – тяжело вздыхает он.

– Я бы после того, как мой муж вернулся с рыбалки без улова, заподозрила неладное.

– Если я привезу рыбу, меня не пустят за порог, – улыбается он. – А ты куда спешишь-то? Может, подвезти?

Я вновь окидываю его взглядом, обдумывая щедрое предложение. 

– Спасибо, мне недалеко, – вру, решая, что лучше попутку поймаю.

– Ну как хочешь, но у тебя есть еще минут десять, чтобы передумать. Я в город еду, если что, могу по дороге подкинуть.

Дальше мы идём в тишине, минуем кустарники и деревья. Когда выходим к дороге, то на обочине в зарослях маслин замечаю внедорожник. Скорее всего, его. 

— Знаешь, я все же воспользуюсь твоим предложением, — улыбаюсь ему, понимая, что у него была возможность сделать мне что-то, но он ею не воспользовался. Поэтому вряд ли с ним небезопасно находиться в одной машине.

— Это хорошо. Не лучшее решение для такой девушки, как ты, шляться у дороги. — Смотрит на меня, поджимая губы. — Только вещи не забывай свои, а то у меня жена ревнивая, — улыбается он и открывает багажник, чтобы забросить удочки и сумку. 

Я устраиваюсь на переднем сиденье, пристёгиваюсь ремнём безопасности. Чувствую себя некомфортно в чужой машине. Прижимаю к груди рюкзак и смотрю перед собой, обдумывая, что делать дальше. Почему-то назло отцу в Лондон возвращаться не хотелось. Пусть и веду себя словно ребёнок, но мне приносит некое удовлетворение то, что могу ему что-то наперекор сделать. 

— Поехали? — Рядом на водительском сиденье устраивается незнакомец и заводит мотор. — Тебе куда вообще? 

— Эм-м, просто в городе высади, где тебе удобно. 

— Я живу в частном секторе на окраине. Это в районе Старокозачей, — говорит он, я же напрягаюсь. 

Это совсем рядом с домом отца. 

— Нет, мне оттуда неудобно добираться будет, — говорю поспешно. — При въезде в город тогда остановишься. 

— Можешь сказать, куда тебе надо, если недалеко, то подкину прямо туда. 

— Нет, спасибо, не нужно. 

Почти весь путь до города мы проводим в молчании. Даниилу, так зовут мужчину, несколько раз кто-то звонит по работе, он отдает короткие распоряжения и вновь все свое внимание обращает к дороге.

А потом я замечаю, как он вдруг напрягается, сильнее обхватывая пальцами руль, и прибавляет скорости.

– Что-то случилось? – испуганно хватаюсь за ручку двери. Быстрая езда меня пугает.

– Нет, – резко отвечает он, поглядывая в зеркало заднего вида.

Глава 8. Лера

В Дамире чувствуются сила и уверенность. У него прекрасные манеры, которые, кажется, ему вбивали с детства. У него пронзительный взгляд, плавные, ленивые движения. А еще достаточно нескольких минут общения с ним, чтобы   понять,  что он из тех людей, кто привык раздавать приказы, а не подчиняться. 

«Наверное, именно о таком муже для своей дочери мечтают все матери», — внезапно пришла мысль в голову после знакомства с ним.

Я пробегаюсь взглядом по его лицу, жадно разглядывая каждую черточку. 

У него слегка раскосые глаза, ямочка на подбородке, которая ни капли не портит его мужественности. У него достаточно резкие черты лица, но и в  то же время симметричные и правильные.  Мне уже не терпится схватиться за кисти и начать работу. 

Пока мы ждём заказ, обсуждаем детали картины. Дамир задает несколько вопросов о моем творчестве. Я же интересуюсь, как он меня нашел и почему именно я.

На что он лишь загадочно улыбается.

– Понравилась ты мне. Ничего, что я перешел на «ты» без спросу? 

– Нет, конечно. – Подношу чашку с чаем к губам и искоса пялюсь на шрам.  Так, чтобы он не заметил, что я глазею. — Но все же? 

Почему-то в то, что могу понравиться этому взрослому, успешному мужчине, не верю. 

— Один из моих партнёров часто посещает закрытые выставки, он листал фотографии, показывая несколько работ, которые собирался приобрести, и камера зацепила тебя рядом с ним. Все очень банально, как видишь, — разводит он руками, откидываясь на спинку стула и пристально разглядывая меня в ответ.  – Мне очень повезло, что ты оказалась в это время в стране.

Я сдержанно улыбаюсь, а сама все ещё не могу привыкнуть к тому, что его лицо слегка обезображено. 

Интересно, как ему с этим живётся? Для мужчин это, конечно, не такая катастрофа, но все же…  

Мои шрамы под тонкой тканью брюк начинают гореть и чесаться. Я восхищаюсь мужчиной перед собой. Ведь он ведёт себя так, словно на его лице нет недостатков. А я вот шорты только когда дома одна решаюсь надеть. 

В какой-то момент нашего с ним общения я ловлю себя на том, что мысленно сравниваю этого мужчину с Давидом.

Они абсолютно разные.

Дамир умеет очаровывать и много шутит. Давид же по большей части молчалив, хмур, ни капли не пытается показаться, что лучше, чем есть на самом деле, и любит действовать, а не говорить.

По идее, отец должен был мечтать получить такого зятя, как Дамир: успешного, при деньгах, явно при высокой должности. Но его выбор отчего-то пал на Давида.   Или такого, как Дамир, он приглядел для Насти, а мне и Леонов в мужья сгодится? 

Я злюсь на себя за то, что вновь вспомнила о бывшем муже. Возвращаюсь к разговору с Дамиром и наконец-то нахожу смелость спросить о том, что интересует меня больше всего.

– Мне… должен ли быть шрам на портрете, или лучше не изображать его? — Немного неловко спрашивать о таком, но многие пытаются скрыть свои изъяны. 

Я не исключение.

Брови Дамира вопросительно ползут вверх.

– Этот шрам – часть меня, — пожимает плечами, но от меня не скрывается, что он слегка напрягается от моего вопроса. — Окружающие давно привыкли видеть меня таким, а некоторые девушки даже считают, что шрам придаёт мне мужественности и сексуальности, – хрипло смеется он. – Для тех, с кем я не знаком, он, конечно, выглядит уродливо, но я не стремлюсь всем понравиться. Поэтому не вижу причин не изображать его на картине. 

– Не выглядит он уродливым, – не соглашаюсь с ним. – Твое лицо он точно не портит.

Мне вдруг хочется относиться к своим шрамам с такой же легкостью, как и он. Но и в то же время я не могу утверждать наверняка, что  так уж Дамир смирился с тем, что его щека исполосована. У каждого человека есть своя маленькая трагедия. И Дамир вряд ли исключение.

– Ну, если мы все обговорили, то можем приступить прямо завтра. Я в стране ненадолго, скорее всего завершать потрет буду не здесь. Но все сделаю в срок и отправлю службой доставки.

– Очень жаль. Я надеялся немного пообщаться с тобой. Нечасто встретишь талантливую, милую, воспитанную, да еще и неизбалованную молодую девушку. Моей бабушке ты бы понравилась.

– О, вот тут я поспорила бы, – искренне усмехаюсь я. – Первое впечатление, знаешь, говорят обманчиво. На самом деле я не такая уж и воспитанная, как может показаться. И чаще всего меня можно увидеть в толстовке, джинсах и кедах, а для твоей бабушки это вряд ли окажется презентабельным видом.

– Вот уж не поверю, – качает он головой, а потом смотрит на часы на запястье. – К сожалению, у меня сегодня не так много свободного времени и мне нужно уже идти. Рад был знакомству, Лера. С нетерпением буду ждать нашей встречи завтра.

– И я рада знакомству, — ни капли не лукавлю я.

Он поднимется из-за стола.

– Может, тебя подвезти куда-то? — смотрит выжидающе. 

– Нет, спасибо. Я еще не ухожу. Здесь отличная атмосфера, чтобы немного подумать.

– Ладно, тогда еще раз до встречи.

Я провожаю взглядом Дамира. Он оборачивается у выхода, кивает мне на прощание и исчезает за дверью

Глава 9. Лера

Пока я пытаюсь понять, что происходит, Давид о чем-то переговаривается с отцом. Мое сердце так стучит, что этот звук перебивает все остальные: и лай собак за окном, и телевизор, что работает в кухне, и голоса вокруг. 

Меня начинает мутить, потому что пазл медленно начинает складываться.

Давид так спокойно смотрел мне в глаза всего несколько дней назад и, как всегда, врал. Не стройку проверять он приехал, а меня. По поручению отца.

Мне становится нечем дышать в этом доме. Я резко поднимаюсь и, не произнеся ни слова, уверенными шагами мчу к выходу. Кажется, кто-то меня окликает. Но я даже не оборачиваюсь. Я словно в вакууме нахожусь. 

Глаза застилает пелена. Все расплывается. С силой сжимаю кулаки, заставляя себя оставаться в реальности. Я так зла. Невероятно. А ещё поражена новостью о том, что Давид работает на папу.  Я так много раз задавалась вопросом, как там Леонов, чем занимается, не женился ли снова, не отправили ли его в горячую точку, а он, оказывается, все это время продолжал жить как ни в чем не бывало рядом   моей семьей. 

Тянусь к двери, но чья-то сильная рука перехватывает меня за талию, прижимая спиной к стальной груди. Ноздри щекочет аромат мужского тела, и откликается каждая моя клеточка.

И это бесит. 

– Отпусти, отпусти меня! – Пытаюсь извернуться и вырваться из его захвата. Кожу жжет от его прикосновений.

В данную минуту я не способна трезво мыслить, веду себя словно истеричка, но мне нужно на воздух. Срочно. Прямо сейчас.

– Лера, прошу, успокойся. Давай поговорим, – его голос звучит негромко, виновато, хрипло.

Я резко замираю после его слов. Напрягаюсь.

– Поговорим? – шиплю я. – Поговорим? – мой голос срывается на высоких нотах. Я ничуть не забочусь, что нас может кто-то услышать. – О чем, Леонов? О том, как три года назад ты выкрикивал мне в лицо обвинения, что мой отец заставил бедного мальчика делать все не по своей воле? Поговорим о том, как ты меня ненавидел и всю мою семью? Хотел поскорее от нас всех избавиться? Да так сильно, что  теперь расхаживаешь здесь, занимая должность главы безопасности? Об этом ты хочешь поговорить?

Я тяжело и часто дышу. Вспышка гнева уходит так же внезапно, как и появляется. На ее место приходят опустошение, разочарование  и усталость.

– Отпусти меня, – говорю уже спокойно и дергаюсь.

Но Леонов меня будто не слышит.

– Я не ненавидел тебя, Лер, – выдыхает мне в макушку, прижимая  к себе еще ближе. – Просто вспылил и вывалил на тебя кучу дерьма. А исправлять было поздно.

– Исправлять было нечего, – невесело смеюсь я, замерев. 

Я чувствую, как и его грудь вздымается так же часто, как и моя. Какое-то время мы так и стоим. Если посмотреть на нас со стороны, можно подумать, что мы влюбленные, которые наслаждаются близостью друг друга. Но это не так.

— Ты же не просто так оказался рядом с домом, где проходила вечеринка? — спрашиваю я, вспоминая, как несколько ночей назад я чуть не попала под колёса машины Давида. — Ты знал, что я там, да? Следил за мной? Выполнял поручение отца? 

Давид не отвечает. 

— Ну конечно, выполнял, — качаю я головой. 

Привкус горечи во рту возвращает меня в реальность.

– Я ухожу. Улечу послезавтра обратно. Так что ваши семейные посиделки никак ко мне не относятся.  

Предпринимаю еще одну жалкую попытку освободиться. И  в этот раз мне удается. Но я отчего-то не спешу бежать.

– Лера, – растягивая мое имя, устало обращается ко мне, – все предельно серьезно. Вернись, пожалуйста, обратно. Это касается и твоей безопасности, — строго, словно родитель, говорит он.

— Верни мне Илью, и я улечу. У меня нет желания оставаться ни в этом доме, ни в городе, ни в стране. Особенно если придётся лицезреть на каждом шагу твоё лицо. 

Я наконец-то нахожу в себе смелость развернуться к нему и прямо встретить его взгляд. 

Меня захватывает в водоворот его черных зрачков, которые сейчас заполоняют почти всю радужку. Он напряжённо всматривается в мои глаза, челюсти плотно сжаты, на висках пульсирует венка. 

— Вернись ко всем, — он говорит негромко, скорее всего, чтобы мои родные не услышали наш разговор, но при этом таким тоном, что ослушаться почти невозможно. 

— Знаешь, если ты теперь работаешь на отца, значит, ты что-то вроде обслуживающего персонала и я могу тебе приказывать? Так что вот что: иди на хер, Леонов, я твои приказы выполнять не буду. Так яснее? — выплевываю ему в лицо и замечаю, как в его глазах проносится целый водоворот эмоций, а мышцы на руках напрягаются.  

Ноздри Давида трепещут, мои слова ему не по вкусу. Я с каким-то удовлетворением наблюдаю за его реакцией. Хочется добавить еще чего-нибудь, задеть его, унизить, но я так давно не упражнялась в колкости, что в голову так сразу ничего и не приходит.

И вот в какой-то момент что-то щелкает между нами, взгляд Давида становится еще темнее, не сулит мне ничего хорошего.

Он наступает.

Я делаю шаг назад, собираясь сбежать.

Из гостиной слышится голос отца. Он зовет нас. Но ему никто не спешит отвечать. Мы полностью поглощены этой игрой.

Глава 10. Лера

Какое-то время мы просто стоим и смотрим друг на друга. Давид – у стены, я – рядом с окном в противоположной стороне. Звенящая тишина давит, она почти осязаема. 

Часы на стене тикают, отмеряя секунды нашего уединения. Странно, зачем кто-то менял в них батарейку, поддерживая жизнь, если эта комната больше трех лет как пустует? 

– Ну что ж, – прочищаю горло, – наверное, пора спустится вниз и послушать, какую пламенную речь ты толкнешь.

– Ты забыла о том, что собиралась вымыть рот. После нашего поцелуя, – серьезным тоном говорит Давид, но в глазах скачут искринки.

– О, да, точно. Спасибо, что напомнил. Воспользуюсь лучше влажной салфеткой. Она с антисептиком, — хмыкаю я в ответ. 

Я прохожу мимо него, открываю дверь и почти бегу к лестнице. С Давидом нужно держаться на расстоянии. Он слишком легко преодолевает мои барьеры, которые я строила именно для него. Всего несколько дней в городе, а везде Леонов. Он о моей жизни знает не меньше меня самой. И это бесит больше всего. 

Щеки и губы все еще пылают, когда я появляюсь в гостиной. Все взгляды синхронно направляются на меня. И мне начинает казаться, что каждый в этой комнате знает о том, чем мы там с Леоновым занимались.

Особенно пристально меня рассматривает Настя. На ее лице написано недовольство. Мы с ней никогда не ладили и не любили друг друга. Она ревновала меня к отцу, всегда пыталась выставить меня в плохом свете перед родителями. И с годами ничего не изменилось.

– Итак, давайте начнем то, ради чего мы, собственно, здесь собрались. – Минуту спустя появляется и Давид.

Он максимально собран, ни о каких проявлениях чувств и речи идти не может.

– С этого дня к каждому из вас будет приставлена персональная охрана,  – продолжает он.

– Но у нас и так была охрана, – с недоумением смотрит на него Настя. Давид же одаривает ее недовольным взглядом.

– До этого момента охрана сопровождала вас только по надобности. Сейчас же она будет с вами двадцать четыре на семь. Парни будут меняться через двенадцать часов. Попытка удрать от них карается домашним арестом. Это мы с вашим отцом обговорили.

Настя громко стонет. Мише, кажется, все равно, он и раньше особо-то никуда не выходил. Ему главное – наличие компьютера и интернета. Я же просто молчу и изображаю скучающий вид. Словно ко мне это все не относится.

– Слава, что все же происходит? – встревоженно хватается за сердце Юля.

– Все будет хорошо, нужно лишь переждать. — Отец подходит к ней, берет за руку, нежно поглаживает, с теплом смотря на жену. — Но безопасностью пренебрегать не стоит, – добавляет он. 

Подробностями папа явно делиться не хочет. По крайней мере, точно не в присутствии своих детей.

– Дальше, – прячет руки в карманах Давид, скользя по нам взглядами. – Каждый из вас вечером будет писать свое расписание на следующий день и передавать его мне. Я буду его корректировать, а ваша охрана следить за тем, чтобы вы ему следовали.

– Может, просто посидим несколько недель дома, пока все не уляжется? – предлагает Юра. – Все равно сейчас каникулы.

Настя шикает на него, говорит что-то тихо и недовольно ему на ухо.

Отец делает шаг вперед, берет ситуацию в свои руки.

– Нам нужно создать видимость обычной жизни, пока я буду готовить все для того, чтобы в случае чего покинуть страну незамеченными.

– Господи, Слава, во что ты ввязался? – ахает рядом Юля. Ей пора пить успокоительное. Мне, наверное, тоже.

Настрой отца мне вовсе не нравится. Я не наивная дура, чтобы не понимать: если дойдет до побега из страны – дело дрянь. Поэтому мысленно прикидываю, как теперь выкрутиться из сложившейся ситуации и вернуться в Лондон в ближайшие дни. У меня выставка на носу, а еще четыре заказа. Я не могу так просто сидеть здесь и ждать неизвестно чего. Или же просто исчезнуть под липовыми документами. 

– Следующие две недели будут очень важными и напряженными, если… конфликт не уладится, то вы должны быть готовы покинуть страну из любой точки города, – продолжает Давид, ни на кого не обращая внимания. – Для этого каждый из вас сегодня же должен собрать рюкзак на экстренный случай. Никаких телефонов, планшетов, любых других гаджетов, по которым можно отследить человека, чтобы я там не видел.

– Как это никаких телефонов? – перебивает его возмущенная Настя. – Я не могу вот так вот взять и исчезнуть. У меня, вообще-то, блог, подписчики, контент, реклама…

– Настя, – грубо осаждает ее отец, – твои игрушки подождут. Перестань встревать в разговор и дай Давиду договорить наконец-то.

Сестра сразу же кривится, выражая свою обиду, в глазах появляются слезы. Она та еще актриса.

– Вам нужно взять с собой лекарства, в случае если вы что-то принимаете на регулярной основе, несколько пар сменной одежды, средства личной гигиены и то, что вы посчитаете необходимым и что поместится в рюкзак. Скорее всего, пережидать мы будем в наиболее безлюдных местах, поэтому покупать прокладки и тампоны будет негде, – жестко отрезал Давид, при этом сканируя меня и Настю взглядами.

Щеки Насти сразу же вспыхнули. Мне стыдиться нечего. Я с Давидом прожила полгода.

Глава 11. Лера

Я просыпаюсь по будильнику. Не сразу понимаю, где нахожусь. Мне понадобилось добрых пять минут, чтобы восстановить в памяти после сна события последних дней.

Точно, я же вернулась домой. На недельку и обратно, и никто об этом не узнает. Ага, конечно. Как бы не так.

Первым делом я проверяю почтовый ящик. Алекс меня потерял, я не сообщила ему новый номер телефона. Потом быстро собираюсь и спускаюсь вниз.

– Валерия Вячеславовна. – Передо мной возникает мужчина в черном костюме. На улице невероятно жарко, должно быть, он весь вспотел в нем. – Меня зовут Богдан. Я буду вас сопровождать сегодня.

Я удивленно вскидываю на него взгляд. Честно говоря, я почему-то думала, что стоит мне покинуть дом и дорогу преградит Давид. Безапелляционно заявит, что он будет лично следить за моей безопасностью, и самодовольно усмехнется, когда я не смогу ему возразить. 

Не то чтобы я расстроилась, не увидев его этим утром, наоборот, я очень даже рада, что не буду находиться под прицелом его глаз, просто это ведь в его стиле – проконтролировать все лично. Да и после вчерашнего…

– Я собираюсь где-нибудь позавтракать, – быстро справившись с эмоциями, сообщаю я.

– Я знаю. Мне прислали ваше расписание с приказом следовать четко его пунктам. 

– Отлично, – пожимаю плечами, понимая, что я не смогу ничего изменить. 

Вчера перед сном я проанализировала всю ситуацию и поняла, что проще принять, чем протестовать. Я уже выросла, чтобы топать ногами и закатывать истерики. К тому же я сама та еще трусиха и меня ужасает перспектива быть похищенной или чего хуже. Хватит мне криминальной сводки, что каждый день транслирует один из каналов телевидения.

Я  спускаюсь по лестнице, стараясь как можно быстрее прошмыгнуть мимо родных. Находиться в этом доме мне до сих пор неприятно. Прошлое сразу же лезет в голову. 

– Доброе утро всем и пока. – Машу сестре и Юле, которая растерянно провожает меня взглядом. Она, скорее всего, ждала меня к завтраку.

Мне немного стыдно за такое свое поведение. Лично мне Юля ничего не сделала и всегда хорошо относилась, защищала перед отцом, когда считала, что он был слишком строг со мной. Но я не могу. Не могу сидеть с ними всеми за одним столом и делать вид, что все в порядке.

Я выскакиваю из дома и верчу головой в поисках машины.

– На чем мы поедем? – спрашиваю у Богдана.

– Сейчас подгоню. Автомобиль на заднем дворе.

Оказывается, место для завтрака уже выбрали вместо меня. Уютный ресторанчик недалеко от того места, где я собиралась покупать принадлежности для сегодняшней работы.

Я расположилась за столиком у окна. В помещении прохладно и пахнет хвоей. Богдан остался снаружи. Так, чтобы мог проглядывать и вход, и мой столик.

Мне стало жаль его. Температура в тени достигает тридцати градусов, больше дести минут на солнце – и можно получить тепловой удар. Поэтому я ем быстро, следя за временем. Я  еще должна уложиться в два часа, чтобы купить все необходимое и добраться до студии.

Богдан, кажется, вздыхает с облегчением, когда я выхожу из ресторана. У него со лба стекают капельки пота. Если бы это был Давид я бы, наоборот, растянула свою трапезу на максимально долгое время. Хотя если бы это был он, то вряд ли жарился бы на летнем солнце. Скорее, нагло присоединился бы ко мне. Он же сам себе начальство.

В студию я попадаю даже раньше назначенного времени. Присутствие Богдана приходится как нельзя кстати. Он несет мольберт и пакеты с принадлежностями для живописи. Я осматриваю студию. Она находится на пятом этаже бизнес-центра. Из окон льется слишком много света, поэтому придется задернуть жалюзи.

– Кажется,  я опоздал, – доносится от двери приятный мужской голос, и я поворачиваю голову на звук.

Улыбаюсь.

– Это я пришла раньше, –  следя за тем, как плавной походкой ко мне приближается Дамир, говорю я.

Дамир сегодня одет просто. Джинсы и белое поло. У него красивая улыбка, а когда он поворачивает голову в сторону, то шрам почти незаметен.

Но все же он есть.

И для тех, кто не привык к тому, как выглядит лицо Дамира, он сразу же бросается в глаза. Я не хочу, чтобы мужчина решил, что я пялюсь. Поэтому смотрю куда угодно, только не на обезображенную щеку.

– Итак, – произносит он, пряча руки в карманы. Между нами повисает неловкая пауза. Мы смотрим друг другу в глаза. Сдержанно улыбаемся.

Я заметно нервничаю. Раньше я работала только с натурщиками. Это их работа – позировать. А вот как вести себя с человеком, который мне еще и деньги за свою картину заплатит, – не представляю. К тому же Дамир определенно не простой мужчина.

– А, да, – встрепенулась я. – Думаю, лучше всего, если ты будешь находиться у этой стены.

Я делаю несколько шагов, беру стул и переставляю его.

– Здесь свет падает прямо из окна, его мы оставим открытым, а на остальных задвинем жалюзи. Это создаст эффект полумрака, но и в то же время на верхнюю часть твоего тела будет падать дневной свет, – взволнованно тараторю я, активно жестикулируя.

Глава 12. Давид

Он ее лапал.

Взглядом.

Руками.

Мыслями.

Притянул ее к своему телу, а она даже не пыталась его оттолкнуть. Доверчиво прижималась, делилась своими страхами и переживаниями.

А он говорил ей то,  что хотелось произнести мне.

И я не знаю, кого хочу схватить за шею и придушить первым: наглого Дамира Железнова, который похотливо поглядывал в сторону Леры, или неизвестного мне Лешу, который ее чуть не трахнул, еще и наговорил какой-то херни.

Леша, скорее всего, именно тот парень, которому я не  съездил по роже по просьбе Леры. Жаль,  что так быстро его отпустил, стоило задержаться тогда.

А вот Дамир... С ним все не так просто. Он влиятельный сукин сын, и его ребята ничем не хуже моих.

Один из них сейчас в коридоре – делает вид, что пьет кофе у окна, а на самом деле пристально следит за входом в студию. Поэтому приструнить его, пригрозив неприятностями, не получится, а разжигать конфликт с таким, как он, сейчас ни к чему. Вокруг и так неспокойно.

Лера была так занята Железновым, что не заметила, как я сменил Богдана еще час назад. Наблюдал за ней со спины, сжимал руки в кулаки, подавлял желание выбросить за дверь этого Дамира, который сидел перед ней почти голый.

Я напоминал себе о том, что не имею права указывать Лере, как жить. Что я всего лишь человек, который отвечает за ее охрану, но, черт подери, это почти невыносимо – видеть ее, вдыхать  аромат, смотреть на пухлые губы, на затвердевшие соски через майку и не иметь возможности прикоснуться.

Вспоминать, как когда-то подминал под себя ее податливое тело, как она стонала подо мной, как кончала, как брала в рот мой член, как улыбалась и смущалась, царапала мою спину в порыве страсти и как шептала слова любви, на которые я ни разу ей не ответил.

Но хуже всего чувствовать вину за произошедшее и понимать, что нельзя ничего вернуть. Что рано или поздно она будет принадлежать другому. Дамиру Железнову, например. Но не мне. Потому что после всего, что я натворил в прошлом, после фарса с браком, после моих жестоких слов второго шанса не будет.

Лера спускается по ступенькам вместе с Дамиром. Флиртует с ним, улыбается, меня игнорирует, даже не смотрит. Я, словно тень, следую за ними. Быть телохранителем Леры – единственная моя роль, при которой я могу оставаться рядом.  

Да я на Смоленского работать согласился только для того, чтобы знать все о жизни Леры. А держаться в стороне пиздец как тяжко было.

Я, конечно, знал где она находится, мог в любой момент сорваться и рвануть туда, но что толку-то? Что я ей скажу? Привет, я ошибся, позволь мне быть рядом? Давай дружить? Кажется, я облажался? Сам не понял, как стал от тебя зависим, и теперь на стену лезть хочется от пустоты в квартире и моем сердце?

Хрень.

Я видел ее взгляд в больнице. Видел в нем пылающую ненависть, презрение и разочарование. И эти чувства так быстро не проходят.

Даже сейчас Лера предпочла бы  необитаемый остров, чем остаться со мной в  машине наедине.

И  я ее понимаю. Меня есть за что ненавидеть.

Они прощаются, я держу дистанцию в несколько шагов. В основном для того, чтобы не сорваться и не запихнуть ее насильно в автомобиль, скрыв от глаз Железнова.

Курить хочется – пиздец. Сигареты остались в машине. Я за полгода ни одной затяжки не сделал – и вот сейчас, после встречи с Лерой,  снова сорвался.

Наконец-то этот хмырь отчаливает, при этом на прощанье мазнув по мне прищуренным взглядом. Он не дурак, понял все сразу. Это даже к лучшему.

Выражение лица Леры резко меняется, когда машина Дамира скрывается за поворотом, а она поворачивается ко мне.

От милой девочки ничего не осталось, но она мне больше нравится такой – темпераментной ведьмой, готовой вцепиться в мою глотку, с горящими глазами и острым языком.

– Какого черта ты здесь делаешь? – шипит она, скрестив руки на груди. Ближе подходить не решается. Но смотрит так, словно я испортил им свидание.

– Пришел слюни тебе вытереть, – хмыкаю я и в который раз по привычке тянусь к карману, где обычно у меня пачка сигарет. От привычек избавляться трудно. От плохих – в сто раз сложней.

Ее бровь вопросительно выгибается, она смотрит на меня с недоумением, поэтому приходится пояснить:

– Ты так на красавчика своего глазела полураздетого, что чуть не затопила весь этаж.

Ничего с собой не могу поделать: как и прежде, рядом с Лерой меня покидает контроль.

Мной управляют эмоции.

Я всегда был с ней излишне резким. И сейчас корю себя за это.

Все же плохой идеей было влепить себе смену вместо одного из своих парней. Это не моя работа. Но хотелось посмотреть на этого Железнова, оценить, лично убедиться, что между ними лишь рабочие отношения, а сейчас вот буря  внутри меня не утихает.

– Рада, что ты оценил его внешний вид, он и в самом деле хорош. – Она задирает нос и с вызовом смотрит на меня.

У меня в кармане вибрирует телефон. Я киваю ей на машину, оставляя ее реплику без комментариев.

Глава 13. Лера

Я игнорирую протянутую руку Давида и сама выбираюсь из салона автомобиля. Меня всю трясет, но отчего именно, сказать не могу.

Он хмыкает на мой демонстративный игнор, достает спортивную сумку из багажника, ставит на сигнализацию машину.

Я нехотя следую за ним, а у самой каждая клеточка тела обострена. Все еще чувствую неловкость от того, как мы втроем спускались на улицу из студии. 

Дамир мне что-то говорил, я мило улыбалась, сама же словно в вакууме находилась. С трудом сдерживала порыв повернуть голову назад, посмотреть в глаза Леонову. Найти в них отражение странного гнева, ярости и… ревности? Что так неуместна во всей этой ситуации.

Мы входим в просторный холл, я верчу по сторонам головой, стараясь изображать беззаботный вид. Давид кивает девушке за стойкой администратора, она мило улыбается ему в ответ, из чего я делаю вывод, что он здесь частый гость.

Леонов останавливается у одной из дверей, поворачивается в мою сторону.

– Женская раздевалка справа. Не вздумай сбежать. И вот, я купил тебе одежду и обувь для тренировки. Надеюсь, с размером угадал.

Давид дергает молнию на спортивной сумке, достает пакет с логотипом магазина, протягивает мне. Я смотрю на него с удивлением, но оставляю это все без комментариев.

– Встретимся здесь. Я тоже переоденусь. – Скользит по мне взглядом, полным сомнения.

– Не волнуйся, я не собираюсь сбегать от тебя. Но надеюсь, в моем расписании больше не будет ничего незапланированного, — говорю с укором.

– Я вообще-то сбросил тебе его на почту ещё утром. Ты могла  ознакомиться со всем.

– Наверное, в спам попало, – усмехаюсь я. – Или в корзину. Я люблю избавляться от мусора.

Я замечаю, как на лице Давида проступили желваки. Но он смолчал. Сжал с силой челюсти, да так, что на висках и шее раздулись вены. Кивнул мне и скрылся за дверью, ведущей в мужскую раздевалку.

Мне никто не дал ключ от шкафчика, поэтому я выбрала пустующий и сложила туда свою одежду. Если украдут – потеря невелика. Из ценного у меня лишь сумочка, где телефон и кошелек, но ее я беру с собой.

Я слишком долго копошусь у зеркала. Никак не могу определиться, с распущенными волосами мне идти или собрать их в хвост. Стянув резинкой волосы на затылке, кажусь себе серой мышью. Еще и щеки становятся излишне пухлыми. Ну вылитый хомяк.

Злюсь на себя за эту самокритичность. В конце концов, какая разница, как я выгляжу? Не на свидание ведь собралась.

Но волосы распускаю. Плету на быструю руку косу и выхожу из раздевалки, чуть не впечатавшись носом в грудь Давиду.

– Думал уже идти проверять, здесь ли ты еще.

Он говорит что-то еще, а я задерживаю дыхание, чтобы не чувствовать его запах. У меня в голове фейерверк из воспоминаний из-за этого. Так не должно быть. Мне бы о Дамире думать, увлечься мужчиной, который говорил такие правильные слова. Который меня понимал. А не это все.

– Прости, что ты сказал? Можешь повторить, у меня голова болит. – Отгоняю от себя образы из прошлого, поднимая взгляд.

Давид в белой свободной футболке и черных спортивках. 

– Ты вообще ела что-нибудь сегодня? Сколько часов ты в студии провела? — Он сводит брови к переносице, смотрит на меня взволнованно. 

Я пожимаю плечами. Я и в самом деле не следила за временем.

– Тренировка переносится на полчаса. Пойдем, здесь на крыше есть кофейня, хотя бы сэндвич или круассан съешь.

Я не сопротивляюсь. На самом деле я просто оттягиваю момент, когда нужно будет войти в зал. Я не очень-то и люблю все эти упражнения. Они навеивают тяжелые для меня воспоминания. И тренажеры теперь навсегда у меня ассоциируются с реабилитацией. Я, можно сказать, заново училась ходить.  

Мы не идем по ступенькам, поднимаемся в лифте. К счастью, с нами в кабинке находятся еще несколько человек.

Давид кивает мне в сторону столика в самом углу, сам же идет к бариста. Я отворачиваюсь от него, смотрю на город. В спорткомплексе всего четыре этажа, но он находится посреди частного сектора рядом с морем. Поэтому вид открывается красивый.

Передо мной плюхается тарелка с двумя сэндвичами и чашка чая.

– Ешь, – командует Давид.

Сам же достает пачку сигарет. Сминает ее в руках, но не курит. Просто кладет на стол.

Мне под его пристальным вниманием сложно что-либо проглотить. Я жую слишком долго, еда застревает в горле, не проходит.

– Не смотри так, – цежу сквозь зубы, пытаясь запить сэндвич чаем.

– Как?

– Словно боишься, что я этот сэндвич выброшу с крыши, когда ты отвернешься.

Давид поджимает губы. Поднимается со своего места.

– Ладно, оставлю тебя наедине с едой. Я пока со знакомыми поздороваюсь.

Он уходит, я же почему-то вместо того, чтобы выдохнуть с облегчением и отвернуться, пристально слежу за ним.

У него плавная походка, ровная осанка и широкие плечи. Мне кажется, он раскачался ещё больше. Или же я забыла, каким было его тело когда-то.