Нас предала Родина

Пролог

Старый карагач умирал. Кора давно потемнела и потрескалась, ствол изъели древоточцы, корни подгнили. Все больше становилось засохших веток, все меньше и меньше распускалось листьев. Не успевали созревать все более редкие крылатые орешки.

А когда-то все было совсем не так. Могучее дерево с шероховатым серо-бурым стволом возвышалось над соседями. Шелестела на ветру громадная крона, летели крылатые орешки. Над ущельем раз за разом вставало солнце, годы прессовались в десятилетия и медленно, почти бесконечно текли столетия.

Карагач вырос на высоком крутом склоне. Внизу яростно бурлил горный поток, на другом берегу вдоль реки петляла узкая дорога, почти тропа. По ней вечно сновали хлопотливые и очень опасные создания — люди; с каждым годом их становилось все больше и больше.

Кого там только не видел карагач за свою длинную жизнь. Турецких и персидских купцов в пестрых халатах. Горцев в бурках, черкесках или просто в бешметах. Казаков почти в такой же одежде. Солдат в выцветших до белизны рубахах, офицеров в полевых мундирах. Со временем тропа расширилась, одежда людей стала проще, и отличить их друг от друга карагач уже не мог.

В год, когда первый представитель этих неугомонных созданий вышел в открытый космос, лето выдалось особенно непогожим. Порывы ветра обрывали уставшие бороться ветки, дождь срывал листья. Почву подмыло, обнажились еле державшие старое дерево корни. Карагач склонялся все сильнее и сильнее, и однажды корни не выдержали. Ствол обломился с сухим треском и полетел вниз. Упал на небольшую каменную террасу, от удара разломился на несколько частей. Один из обломков медленно покатился к краю террасы, на минуту завис и стремительно рухнул на дно ущелья, в бурлящий речной поток.

Река называлась Асса.

На месте, где еще недавно рос высокий ствол, остался одинокий крылатый орешек.

Река подхватила обломок, развернула его несколько раз и со скоростью бегуна понесла вниз.

Через час коряга миновала Верхний, а потом и Нижний Алкун и помчалась дальше. В горах село солнце, опять пошел дождь. Под покровом темноты остаток могучего дерева проплыл мимо Мужичей и Галашек.

Все это время Асса принимала в себя воды ручейков, ручьев и речек, становилась все более полноводной. В одном месте ствол застрял, но к утру уровень воды немного поднялся, ствол развернулся и двинулся дальше.

Остался позади Алхаст, еще через несколько часов коряга миновала Нестеровскую. Здесь течение замедлилось, река разлилась. Карагач постоянно застревал, но неизменно река освобождала его из плена и несла дальше и дальше.

Около Ассиновской плывущее бревно обстреляли камнями станичные пацаны. Коряге это не помешало.

Скоро карагач пересек практически незаметную, существующую только на бумаге границу между Ингушетией и Чечней. Никто этого не заметил.

На равнине Асса разлилась, начала петлять, коряга снова несколько раз застревала.

Перед Закан — Юртом в реку влились воды бегущей с гор Фортанги. И хоть Асса стала еще более полноводной, существовать ей оставалось совсем недолго.

У села Закан — Юрт свинцовые воды Ассы соединились с мутным, желто-коричневым потоком другой реки, текущим по равнине с запада.

Река называлась Сунжа.

Это была совсем другая река — медленная, несущая глину и ил. Правда, сейчас и эта река бурлила и ревела, как самолет при форсаже. Напитавшись водой, коряга здорово потяжелела и плыла теперь, чуть выступая из воды. Но — плыла.

Миновав село, Сунжа начала причудливо петлять. Она плавно поворачивала на север, потом на восток, на юг; извилины образовывали почти полные кольца. Иногда река поворачивала резко, под острым углом. Течение все больше замедлялось.

Пройдя по прямой не более восьми километров — река из-за извилин накрутила гораздо больше — Сунжа миновала Ермоловку. За Алхан — Юртом приняла более светлые воды Мартана и, петляя, устремилась к раскинувшемуся на западе большому городу.

Сунжа внесла карагач в Грозный утром. Коряга проплыла вдоль строящихся резервуарных парков Новогрозненского нефтеперерабатывающего завода, нырнула под железный мостик, ведущий из Черноречья к Химкомбинату. Миновала еще один, автомобильный мост и повернула на север.

Слева потянулись отстойники, парки и установки завода Ленина, справа — садовые участки. Сунжа плавно повернула на запад, коряга проплыла под большим, шумным мостом. Вынырнув из-под моста, река повернула на север, сделала большую петлю и пронесла остатки карагача под еще одним мостом — Голубиновским. После моста неугомонная река начала описывать новую петлю, огибая поселок Войкова. Нырнула под железнодорожный мост, миновала еще один — металлический, с толстой водяной трубой внизу — и вновь начала поворот.

Часам к десяти Сунжа пронесла корягу под высоким и неприветливым Беликовским мостом, сделала резкий поворот и двинулась почти строго на север.

Правый берег реки в этих местах был низким, пологим, густо заросшим кустарником и раскидистыми деревьями. Левый, высокий, крутой и глинистый, тоже местами зеленел кустарником. По обоим берегам тянулись невысокие дома частного сектора.

Через несколько минут справа возникло удивительно ровное место в тени громадных раскидистых тополей—белолисток и склонившихся к самой воде ив. Как будто кто-то специально расчищал песок, устраивая дикий пляж. Мелькнул первый многоэтажный дом, и коряга поравнялась со старинным кирпичным зданием. Когда-то здесь была синагога.

С этого места оба берега Сунжи стали бетонными, поднялись высоко над водой. Величественной картины, впрочем, не получилось: своенравная река намыла с обеих сторон песчаные отмели, заросшие деревьями почти как джунгли. Слева, за небольшим сквером, показалась крыша не так давно достроенного Совета Министров.

Коряга, совсем недавно бывшая могучим деревом, уступая течению, подалась влево. Впереди ее ждал Ленинский мост.

На левой стороне моста, прислонившись к чугунной ограде, стоял десятилетний мальчик с пепельными волосами. Черные штаны немного пузырились на коленках, на светлой рубашке темнело свежее пятно от тутовника. Мальчик глядел на два чугунных рельса, торчащих прямо из воды. Вода вокруг рельсов кипела белыми бурунами, и если смотреть долго, не отрываясь, казалось, что это рельсы плывут по Сунже, рассекая воду как корабль.

Мальчик заметил корягу, когда она поравнялась с рельсами. Коряга плыла, едва выступая из воды, как подводная лодка.

— Ого! — воскликнул мальчик и судорожно оглянулся вокруг.

На не совсем чистом асфальте моста не было ни одного камня. Мальчик скривился от досады, но не сдался. Он быстро подбежал к месту, где стремительно приближающая коряга должна была нырнуть под мост, склонился, встав на цыпочки над оградой, и застыл в ожидании.

Как только коряга приблизилась к мосту, вниз полетел смачный густой плевок. Коряга чуть вильнула, и снаряд пролетел мимо.

— Зараза! — выругался мальчик и бросился на другую сторону.

Однако мост быстро перебежать не удалось: пришлось пропускать новенький желтый автобус и старую «Победу». Когда мальчик приник к ограде, коряга выплыв из-под моста уже была вне досягаемости. Мальчик с досадой посмотрел на сбежавшую из-под обстрела подводную лодку и вдруг улыбнулся, представив, как она доплывает до Терека, а потом до Каспийского моря. «Вот бы мне так!» — подумал мальчик. А вслух сказал:

— Плыви, плыви, деревяшка!

И украдкой — вдруг кто-нибудь увидит — помахал ей рукой.

В горном ущелье на месте падения старого дерева из одинокого летающего орешка проклюнулся новый росток.