Наш маленький Нью-Йорк

6

Эмили с опаской покосилась на телефон. Подозрительно. Он не звонит уже целых пятнадцать минут. Лежит себе тихо, матово поблескивает серебристым корпусом, делает вид, что все в порядке, все хорошо, что он вовсе не намерен взрываться очередной трелью и связывать ее на несколько минут с очередным… желающим пожить с ней под одной крышей.

Она поступила неумно. Бросив клич по всем знакомым и не дождавшись ответа, она таки дала объявление в ту чертову рубрику «Ищу соседа».

Ей казалось, что все яснее ясного: когда люди хотят найти человека, с которым можно вместе снимать жилье, они просматривают рубрику «Ищу соседа». Когда ищут пару — раздел брачных объявлений. Оказалось, что все не так-то просто. Может быть, в том есть какая-то особенная, извращенная логика, но на нее набросились, как стая стервятников, искатели сексуальных приключений. И, может быть, эта фантазия — секс с соседом или соседкой — нынче в моде, но Эмили впервые столкнулась с подобным.

Несмотря на то что она конкретно указала, что хочет снимать жилье с девушкой, за весь день девушка позвонила ей только одна, и у Эмили осталось чувство, что с той что-то не так: она говорила томным, тягучим голосом с неженской хрипотцой и подробно расспрашивала Эмили о ее внешности.

Мужчины: парень с заиканием и аурой маньяка, напористый регбист, пожилой приторный джентльмен и еще пять или шесть совсем невнятных и непонятных субъектов — и вовсе убедили ее в том, что она находится: а) в большой опасности; б) в отчаянном положении.

Жить с незнакомцем под одной крышей это испытание, которое она запросто может и не пройти — ни с честью, ни живой и здоровой.

Ей сочувствовали все, от Скотта до Миранды, но реальной помощи ждать было неоткуда. Эмили пила ромашковый чай с медом, давила в себе позывы к истерике и пыталась мыслить конструктивно: рисовала проект самодельного душа для туалета в ателье.

И в этот момент телефон все же зазвонил. Еще раз. Эмили пожалела, что не выключила его вовремя. А ведь здравый смысл ей говорил…

«Если номер незнакомый, не буду отвечать», — решила она. Но все равно нажала кнопку «да». «Это последний», — пообещала она себе и серьезно и мрачно, как только могла, сказала:

— Слушаю.

— Добрый день, Эмили.

Голос этот был ей незнаком, но его обладатель — мужчина, наверняка молодой, но очень усталый, — назвал ее по имени. А это что-то значит.

— Здравствуйте…

— Мистер Лерой. То есть можно просто Том.

Эмили заняла выжидательную позицию. Он не мог видеть ее кивка, но это маловажно.

— Как мне сказали, вы ищете компаньона, чтобы снимать жилье…

— Компаньонку, — поправила его Эмили таким тоном, чтобы ему и в голову не пришло возражать.

Пауза.

— И как успехи? — довольно нахально поинтересовался незнакомец по имени Том.

— Никак, — растерялась Эмили.

— Ваш телефон раздобыла для меня знакомая. Кажется, она состоит в какой-то родственной связи с вашим боссом.

То есть он не в газете прочитал про ее глупость! Что ж… Хорошо, это легко проверить. Если он лжет, то можно с чистой совестью положить трубку без дальнейших объяснений.

— Подождите минутку. Миранда! Скотт а, где Миранда?

— Я здесь, Эмили. Что ты так вопишь?

— Миранда, ты кому-нибудь давала мой номер на предмет…

— Ах да, мне звонила одна приятельница… Ты же не против?

— Нет, что ты, тем более я сама об этом просила.

— Что, не удалось уличить меня во лжи? — усмехнулись в трубке.

— Я привыкла проверять информацию, которую мне предоставляют, — гордо ответила Эмили.

— Опыт работы в ЦРУ сказывается?

— Послушайте, вы позвонили, чтобы поехидничать, или все-таки по делу? — устало поинтересовалась Эмили.

— Простите, у меня что-то портится характер. Конечно, по делу. Мне срочно нужна квартира. Самая маленькая, с одной спальней. И человек, который бы ее со мной разделил. Вам, леди, я даже готов уступить спальню…

Эмили устала. Ей захотелось сдаться и сказать: хорошо, конечно, давай будем жить вместе, начиная с завтрашнего дня, только найди какое-нибудь жилье, а потом делай что хочешь. Вместо этого она вздохнула:

— Ну что, может, хотя бы посмотрим друг другу в глаза?

Красивые глаза.

Ланьи, чуть испуганные. Яркие, темные, опушенные густыми, как щеточки, ресницами. Не бывает у блондинок таких темных глаз, по крайней мере, прежде Том девушки «в таких оттенках» не встречал. Но золотистые волосы не тронуты химической краской, это точно, слишком уж здоровые и мягкие они даже на вид.

Она сидит в уголке, пьет молочный коктейль из большого стакана. Нервно пьет. Прячет страх под сердитой маской. Наверное, она любит сладкое, но позволяет его себе нечасто — высокая и худенькая, как японская статуэтка.

Том нарочно не подошел к ней сразу, задержался у стойки, будто бы вовсе и не на встречу с ней пришел в это кафе. Зачем? Да просто так. Может быть, сказалась давняя менеджерская привычка наблюдать за людьми, чтобы понять их: что им стоит предлагать, что нет, где границы терпения и болевые точки.

Ее самая большая болевая точка — это страх перед мужчинами. Непонятно, как она вообще пришла сюда, не послала его ко всем чертям с его «непристойным предложением».

Может, она жертва маньяка? Или ее предал любимый? Ладно, это не его дело. Он ищет для себя спокойную соседку, а не девушку. Секса с ней ему не надо… Так что никаких пересечений в болезненных областях не предвидится. Том поправил воротник и направился к ней.

— Привет! Эмили?

— Эмили, — кивнула она.

— Я заказал два капучино. Надеюсь, ты не против капучино?

— Нет. — Она опустила глаза. — Ты наблюдал за мной?

— Ну… немного. — Том улыбнулся. Это было против правил, но он использовал свою самую сводящую с ума улыбку.

Прием не прошел — Эмили насупилась.

— А если бы я тебе не понравилась, просто взял бы и ушел?

— Нет. Но я хотел понять, как ты настроена. Когда мы говорили по телефону, у меня создалось впечатление, что ты придерживаешься позиции «Нет и ни за что!».

Эмили смущенно улыбнулась.

— Ну… у тебя сложилось правильное впечатление. Но я одумалась и поборола упаднические настроения. Тем более что мне и правда нужно решать вопрос с жильем.

— Отлично тебя понимаю.

Она бросила на него быстрый взгляд и вновь сосредоточилась на узоре из пузырьков воздуха в своем бокале, или розовой соломинке, или… одному богу ведомо, что она там рассматривала. А он уж своих тайн не выдает.

— Как ты намерена поступить? Провести меня через сложный алгоритм вопросов с подвохом? Или психологическое тестирование? Или мы просто поболтаем по душам, а потом ты вынесешь приговор?

— Отдаешь инициативу в мои руки? — изумилась Эмили.

— Да, бывают случаи, когда женщине жизненно важно держать инициативу в руках. Я был бы ограниченным деспотом, если бы этого не понимал.

Она улыбнулась, теперь уже ему в лицо. Кажется, ледок хрустнул.

— Тогда уж не инициативу, а конечное решение…

— Верно. Хотя… по-моему, последнее слово и так остается за дамой.

— Хорошо. Тогда расскажи о себе.

— Что ты хочешь услышать?

— Все. Ну хотя бы самое важное. Что в твоей жизни самое важное?

Ну и ну! Странный подход. Откровенность, которая граничит с беспардонностью — или с фарсом. Тем не менее отшучиваться не хотелось. Том четко понимал, что эта девушка ждет от него правды и любую ложь почувствует безошибочно и быстро.

— Я еще не разобрался, — честно сказал он. Чуть прищурился, оценивая ее реакцию. Слушает. Не возражает. Ждет. — Да, это странно, мне без малого тридцать. Я всегда считал, что смысл всего — взобраться по карьерной лестнице как можно выше, ну хоть на ступенечку выше тех, с кем начинал, добиться таким образом положения в обществе и благосостояния. Не далее как месяц назад я потерял все, к чему привык. Мне обрубили все швартовы и отправили в свободное плавание. И я учусь жить без служебной машины, без… нет, не своей квартиры, без стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Мне сложно. Но выбора нет, поэтому я хочу разобраться со всеми проблемами постепенно. Квартира значится в списке приоритетов под номером один.

— Понимаю, — просто сказала она, и Том ей поверил.

— А ты? Ты расскажешь про себя что-нибудь?

— А я… у меня тоже все просто и не очень весело. Я впервые оказалась в ситуации, когда предоставлена полностью сама себе. Начало самостоятельной жизни, в которой я ни от кого не завишу, нельзя назвать блестящим, но я не теряю надежды на ослепительный финал.

— Погоди ты… финал. — Том рассмеялся. — Тебе двадцать пять будет даже не в этом году. Готов поспорить. Рановато задумываться о красивом уходе.

— Ты прав. Я, наверное, плохо выразила свои мысли.

— Но я понял главное: что тебе трудно, но о трудностях ты распространяться не хочешь, и что ты тоже празднуешь начало новой жизни.

Принесли кофе.

— Выпьем? — Том с шутливой торжественностью поднял чашку. — За новую жизнь!

— Да. За твою и мою, — согласилась Эмили.

Том улыбался искренне: он уже читал в ее глазах ответ «да». И радовался этому так же светло и бурно, как если бы не незнакомая девушка согласилась с ним снимать квартиру напополам, а горячо любимая женщина ответила ему «да» на самый важный вопрос.