Наш Современник, 2002 № 10

Александр Зиновьев • Евангелие для Ивана (Наш современник N10 2002)

Александр Зиновьев

“ЕВАНГЕЛИЕ ДЛЯ ИВАНА”*

В это “Евангелие” вошли стихи, сочиненные в разные годы моей жизни и по разным поводам. Но большую часть я сочинил в 1982 году. Это был самый тяжелый год моей жизни в эмиграции, один из самых тяжелых в моей жизни вообще. Я находился в состоянии глубокой душевной депрессии. Это состояние я и выразил в форме Евангелия.

Москва, 2002 год

Заповедь о трудностях

Когда негаданно получишь

Очередной судьбы удар,

Тебе, Иван, на этот случай

От Бога дан ценнейший дар.

Безмолвно проглотив обиду,

Брось на прилавок медяки,

И сам себе, а не для виду,

Скажи с усмешкой: пустяки!

И не такое, мол, бывало.

А нету сил стерпеть — схитри:

Соринка вроде в глаз попала,

Слезу с лица тайком сотри.

О собеседнике

Есть вещь важней одежды, секса, вкусного обеда.

Вещь эта — русская душевная беседа.

И потому, когда назреет острая нужда

Прочь сбросить тяжких мыслей бремя,

Будь добр, ты собеседника мне дай

Терять впустую ничего не стоящее время.

Общая молитва

Дай мне чистой любви изведать.

И избавь от измен и мести.

Дай мне друга, с которым беды

Мы любые осилим вместе.

Разреши не кривить душою...

Зло не прятать за доброй миной.

Перед всякой чиновной вшою

Не сгибаться, а быть мужчиной.

И еще попрошу в заключение —

Разреши мне немножечко дерзости,

Чтоб в кретине не видел я гения

И не видел величия в мерзости.

О богине

Смысл потеряли прежние слова.

Исчезло ими названное чувство.

Ему на смену наша голова

Изобрела “постельное” искусство.

А я, как в прошлые века,

Хотел бы ей сказать такое:

Я полечу за облака,

Я опущусь на дно морское,

Я ради одного лишь взгляда

Готов хоть сотню лет страдать,

Мне будет высшая награда

Жизнь за тебя свою отдать.

Радость женщине

Мне безразлично, кто есть ты

И почему тут появилась, —

От безнадежной пустоты

Или нечаянно влюбилась.

Пусть черствы руки от кастрюль,

Пусть на одежку денег мало,

Пусть не из этаких красуль,

Что смотрят модные журналы.

Пусть тут убого и темно,

Твое мне зримо совершенство.

Одно лишь то, что ты со мной,

Есть величайшее блаженство.

Бунтарю

Не быть тебе, брат, кандидатом,

На партсобраньях не скучать.

По юбилейным важным датам

Наград, увы, не получать.

Насчет тепла перин из пуха

Твои мечтания вотще.

Не зреть, как собственного уха,

Домашних настоящих щей.

Не пережить такого факта,

Когда детишки подрастут.

Не слечь в больницу от инфаркта,

Ища им дырку в институт.

Хотя и слеплен ты из теста

Борцов, творцов и стукачей,

Таких на каждо свято место

Найдется сотня ловкачей.

Один дефект тебе к тому же

Засунул в гены кто-то встарь:

Хотя ты есть холуй снаружи,

Но про себя-то ты бунтарь.

Но при этом знай

Разбилась вдребезги великая система.

И нет того, чем стоит дорожить.

Мозги сверлит теперь совсем другая тема:

Как бессистемно эту жизнь прожить?

Что наша жизнь

Пускай инфаркт.

Пускай морщины.

Плюнь на комфорт.

Не цацкайся с собой.

Мы, брат, не женщины,

Мы все-таки мужчины.

А наша жизнь —

Смысл потерявший бой.

Предсмертная молитва

Сейчас настанет твой конец.

И распадутся жизни звенья.

И неспособен сам Творец

Остановить времен теченье.

В лицо Небесному Царю

Скажи такое многократно:

Что жизнь мне дал — благодарю,

Вдвойне — что взял ее обратно.

Политический разговор

в забегаловке

— Нам с Европою, братва,

Надо б породниться.

Шмутки, выпивка, жратва...

В общем — заграница.

— На Европу нам начхать!

Что нам та Европа?!

Мы пихали и пихать

Ее будем в ж...у!

— Было дело, мы ликер

Стаканами пили.

Немчуру ж наперекор

Всем чертям лупили.

— Мир настал. Прошли года.

Где они, победы?!

Достаются, как всегда,

Нам, Иванам, беды.

— Прекращайте разговор.

Позабыли, видно,

Что за это с давних пор

Срок дают солидный.

— Верно, братцы, повторим!

За эпохи вехи!

Пусть цветет наш Третий Рим

Ныне и вовеки!

Мюнхен, 1982