Наш Современник, 2004 № 12

Александр КАЗИНЦЕВ • Менеджер Дикого поля (продолжение) (Наш современник N12 2004)

АЛЕКСАНДР КАЗИНЦЕВ

МЕНЕДЖЕР ДИКОГО ПОЛЯ

Государство? Где вы видите государство?!

Ползущий, словно тощая черепаха, БТР. Жиденькая цепочка одетых кто во что горазд людей с “калашами”. Замешательство у стены невысокого дома. Медленно, нестерпимо медленно долговязый военный (офицер “Альфы”?) подни­мает руку, и столпившиеся у проема начинают неловко протискиваться внутрь.

Тот, кто видел эти кадры, наверное, никогда не забудет их. 3 сентября. Штурм школы в Беслане.

Три дня, затаив дыхание, ждали развязки. Город, Осетия, вся Россия. Да и весь — без преувеличения — мир. На благополучный исход надеяться не приходилось. Но в том, что государство сделает максимум возможного, стянет в Беслан лучшие силы, самую современную технику, все эти хитроумные, безумно дорогие игрушки спецслужб, мало кто сомневался.

И вот — срыв, чудовищный провал! Крупным планом — во весь экран — у ж а с а ю щ а я ч е л о в е ч е с к а я н е з а щ и щ е н н о с т ь. Вместо умных и грозных машин, вместо асов ближнего боя (помните хвастливые репортажи о том, как горстка бойцов “Альфы” на учениях захватывает чуть ли не целые базы условного противника?), вместо торжества государственной мощи мельтешение солдатских фигурок, н и в ч е м не имеющих преимущества перед террористами.

Тягостное осознание очевидного б е с с и л и я наших защитников. Недоумение: как же так? Положим, удар террористов был неожиданным, оттого-то и прозевали (хотя и сама эта неожиданность свиде­тель­ствовала о слабости спецслужб), но теперь развязку ждали, не могли же и впрямь надеяться на переговоры, на усталость или “милость”, мило­сердие зверей; почему вновь оказались неподготовленными? При взгляде на экран охватывало ощущение н е и з б ы в н о г о с и р о т с т в а: некому защищать! Нечем защитить !

Припомнились жалкие потуги имиджмейкеров придать привлекательность службе в силовых структурах. Последние годы по телевизору охотно крутили ролики, где накачанный вэдэвэшник ударом руки перерубал стопку кирпичей. И по контрасту в памяти возникала реклама американской мощи: десятки вертолетов, заслоняющих горизонт, хищные бомбардировщики, взлетающие с палубы гигантского авианосца, чужие города в электронном прицеле и далекие разрывы бомб, поразивших цель. Будто специально играли на противоположностях: суперсовременные технологии — каменный век.

Думалось: топорная работа наших телевизионщиков. Оказалось — емкий образ. Неприглядная правда.

Рассказывая о Беслане, спецназовцы вспоминали: “Подмога к нам летела чуть ли не в трусах” (“Комсомольская правда”, 6—13. 09. 2004). Такими силовики и предстали перед страной и миром — голенькими….

Впечатление было столь ошеломляющим, что телевизионное начальство (или сам Кремль) сочло нужным вмешаться и подкорректировать действительность. Ближе к вечеру в хронику штурма вмонтировали кадры, на которых бронетехника идет неудержимой лавиной. Однако они так не вязались с произошедшим, выпадали из репортажей по стилю и смыслу, что возникало подозрение: это архив, кадры подготовки к параду советских времен.

Да, в эпоху СССР мы по праву гордились победительной мощью. Это чувство пережило и советскую державу, и советскую армию. А все казалось, что этакую силищу не угробить, не порезать на металлолом, как бы ни старались “реформаторы”. Рассудок отказывался считаться даже с постыдным опытом Буденновска и Первомайского. Эти провалы списывали на Ельцина, нелепо вылезавшего на экран и косноязычно бормотавшего о “38-ми снайперах”. Мнилось: если бы не б р е в н о, мы бы им показали…...

И вот выяснилось: п о к а з ы в а т ь н е ч е г о! Федеральные силы не превзошли террористов в о с н а щ е н н о с т и и, что еще хуже, явно уступили им в о р г а н и з о в а н н о с т и. А ведь оснащенность и организованность — те самые компоненты, по которым государство г а р а н т и р о в а н н о превосходит боевиков. Ибо сепаратисты представляют группу, часть, отколовшуюся и противопоставившую себя целому, а государство это целое олицетворяет. Разумеется, прави­тельственные силы могут попасть в ловушку, но если государство не в состоянии быстро мобилизовать ресурсы и добиться р е ш а ю щ е г о п р е в о с х о д с т в а, то это означает, что его механизмы не работают .

Скажут: власти не хотели раздражать жителей Беслана, отвели спецназ за город — именно поэтому “подмоге” пришлось лететь к месту трагедии чуть ли не нагишом. Существенное уточнение. Очевидцы рассказывают, что горожане прямо говорили солдатам: “Пойдете на штурм, будем стрелять вам в спины!” А что же вы думали — там, в школе, находились их дети, отцы знали: штурм обернется гибелью заложников.

Но в том-то и дело, что сама эта ситуация с убийственной наглядностью показывает, насколько ослабела власть и деградировала держава. Население не доверяет ни армии, ни государству. Причем не только в Беслане и на Кавказе в целом. Опросы общественного мнения свидетельствуют: почти половина респондентов не верит, что государство защитит их в случае терактов (“МК”, 16.09.2004).

Со своей стороны, власть не может ни убедить, ни принудить общество подчиняться ее требованиям. Даже таким обоснованным, как создание зоны безопасности вокруг захваченной школы. Зарубежные эксперты были потрясены: “Главная проблема, о которой можно говорить сейчас, это тот бардак, который творился вокруг школы. Там была толпа родителей, вооруженные гражданские люди, просто любопытные. В таких случаях прежде всего необходимо обеспечить стерильную зону вокруг объекта и отдалить толпу так, чтобы это не мешало держать ситуацию под контролем” (“Коммерсантъ”, 6.09.2004).

Прекратить “бардак” не отважились ни военные, ни гражданские руководители.

Президента Северной Осетии А. Дзасохова обвиняли в том, что он не отправился на переговоры с террористами. Эти упреки вряд ли справедливы. Слишком велик был риск. Если бы боевикам удалось взять в заложники президента Осетии, это сделало бы их вылазку триумфальной — независимо от ее исхода.… Дзасохов не должен был идти на поклон к террористам, но о б я з а н был пойти к своим избирателям, согражданам и убедить их выполнить р а з у м н ы е требования военных. Не решился! Что нагляднее всяких деклараций (его собственных — и оппозиционных) показывает, в какой мере он способен контролировать республику.

То же можно сказать и об ингушском руководителе М. Зязикове, куда-то запропавшем на время трагедии (точно так же он поступил и во время рейда боевиков на Назрань). И о президенте России В. Путине. “Попрятались”, — гласил заголовок одной из газет.

Понятно, никто не требует, чтобы президент с голой грудью шел на террористов. А вот выработать план разрешения кризиса — его обязанность. “Штурма не будет!”, “только переговоры” — это, конечно, хорошо — как лозунги, как жесты в сторону злобно следящего за нами Запада. Дескать, глядите, какие мы гуманные! Но по отношению к собственному государству, его гражданам, в том числе по отношению к заложникам Беслана, такая позиция была безнрав­ственной и гибельной. Ибо она означала, что кремлевское начальство, дабы не портить международный имидж, решило отдать инициативу боевикам и, с комфортом расположившись в креслах, наблюдать, как тысяча с лишним заложников гибнет от голода и жажды (между прочим, сами школьники потом говорили, что они бы не выдержали без воды еще одного дня осады).

Что это за государство, где даже элитные части не могут противо­поставить боевикам ничего, кроме “калашей” и БТРов? Где отсутствует элементарная координация действий различных силовых структур. Где войска и гражданские власти настолько потеряли авторитет, что не решаются настоять на необходимом. Где высшее руководство отдает инициативу бандитам. Такое государство утрачивает дееспособность и политическую волю, что оборачивается утратой в о л и к ж и з н и .

Да, ни одна страна не застрахована от терактов. Всесильные американцы получили 11 сентября. Кичливые французы — алжирских бомбистов в середине 90-х. Педантичные немцы — группу Баадер-Майнхоф, а затем курдских террористов. Даже коварный Альбион, дающий убежище боевикам, чтобы самому не стать их жертвой, в конце ХХ века изведал, что такое взрывы бомб на площадях и в универмагах.

Но после 11 сентября в Америке самолеты не таранили зданий. Франция обуздала алжирский террор. Германия справилась с собственными леваками и заезжими экстремистами. Лондон — после переговоров правительства с ИРА — стал самой безопасной столицей Европы.

А в России по теракту в месяц! И никто ничего не предпринимает! Даже на уровне парламентской говорильни. После Беслана бросились ужесточать законы, собрались в Думе, положили предложения под сукно и разошлись.… До сих пор нет Закона о противодействии терроризму. А Закон о противодействии экстремизму приняли два года назад — в спешке, с нарушением процедуры. Впечатление такое, что в Кремле русских подростков с рабочих окраин боятся больше, чем Масхадова и Басаева .

К слову — о Басаеве. 8 октября корреспонденты НТВ сообщают: найдена машина, в которой террорист номер один разъезжал по Ингушетии. Думаете, армейский джип, незаменимый, чтобы по пересеченной местности уходить от погони? Или неприметная отечественная легковушка? Поднимайте выше! Роскошный “мерс” с московскими номерами. А нам-то вешают лапшу на уши: ищут, вот-вот найдут, обещана награда в 10 млн баксов….

По номерам вышли на владелицу машины. Телезрителям демонстрируют запись разговора с ней: кавказский акцент, охи и ахи — и полная потеря памяти: кто и где разъезжает на ее авто (“Сегодня”. НТВ. 8.10.2004). Но самое интересное даже не это! Телевизионщики были п е р в ы м и, кто напомнил забывчивой даме о ее роскошном автомобиле. Ни милиция, ни ФСБ не сочли нужным взять ее в разработку.

Да это же а г о н и я, господа! Государство? Где вы видите государство?!

Возможно, конечно, и такое объяснение: власти и н е с о б и р а ю т с я ловить Басаева. Об этом давно говорят на московских кухнях, которые снова, как в восьмидесятые годы, становятся рассадником политического недовольства. (Вообще многое в сегодняшней ситуации напоминает эпоху Горбачева — при том, что путинский административный ресурс заметно уступает советскому.) Кое-кто вспоминает давнюю статью, содержавшую любопытный факт биографии террориста: во время войны в Абхазии он обучался военному делу у наших инструкторов (“Известия”, 4.09.1999). “Конечно, Шамиль Басаев не был в прямом смысле слова “агентом” российских спецслужб, но он с ними сотрудничал”, — утверждала газета.

После Беслана кухонные толки выплеснулись в печать. Да так резко, что два непримиримых оппонента — Е. Ясин из стана отъявленных либералов и М. Делягин из патриотической “Родины” высказали фактически одно утверждение. Ясин: “У меня иногда мелькала такая мысль, что Басаев действовал в интересах нашей власти. Ей это выгодно” (“Независимая газета”, 28. 09. 2004). Делягин: акты террора “с завидной последовательностью происходят там, тогда и так, где, когда и как это нужно нашей “властной вертикали” (“Завтра”, № 40, 2004).

Но даже если версия столичных интеллигентов не дай Бог верна, она лишь подтверждает тезис: государство разваливается.

Хотя я, признаюсь, не верю в связи террористов с Кремлем. Во всяком случае с его нынешними хозяевами. И вовсе не потому, что в принципе не допускаю подобного (наша эпоха такова, что ни за что, а тем более ни за кого нельзя поручиться!). Моя убежденность основана не на вере, а на прагматике. В отличие от ситуации осени 99-го сейчас хаос бьет прежде всего по Путину. Разрушает образ твердого государственника. А никакого другого политического капитала у ВВП нет .

Помните первые соцопросы, зафиксировавшие стремительный рост популярности молодого руководителя, который до этого был известен лишь в узком кругу кремлевской администрации? Общество было очаровано Путиным. Но совсем не его дальновидностью (ее отмечали только 6 процентов опрошенных), опытностью (7 процентов), принципиальностью (9 процентов). Путина поддержали как бывшего силовика, способного навести порядок (41 процент). Данные взяты из газеты “Мир за неделю” (30.10—6.11.1999). И то, что пять лет спустя вместо стабильности и безопасности страна получила перманентный (и все нарастающий!) террор, п о д р ы в а е т о с н о в у популярности президента.

* * *

Впрочем, и сам Владимир Владимирович немало делает для того, чтобы усилить российскую смуту. Не в области безопасности, а в сфере управления государством. Причем в данном случае можно наверняка утверждать, что проблема не в каких-либо темных планах или двойной игре, а в элементарной некомпетентности.

Знаете ли вы, что полгода Россия прожила без федерального руко­водства? Нет, президент, премьер, министры никуда не подевались. Чинно съезжа­лись на заседания в Кремль и в Дом правительства. А вот ступенькой ниже — в министерствах царила полная неразбериха.

Все началось в марте — накануне президентских выборов. Путин объявил о реформе правительства: количество министерств сокращалось чуть ли не вполовину — из 30 оставляли 17. Обозреватели комментировали: “Создается абсолютно чиновничий кабинет, призванный четко, оперативно и без обсуждений выполнять любое распоряжение Кремля” (“Независимая газета”, 10.03.2004).

Тут надобно припомнить, что с прежним кабинетом, и прежде всего с его главой — М. Касьяновым, у Путина было немало проблем. Премьер принадлежал к окружению Ельцина и без стеснения выполнял функции “смотрящего”, оспаривая распоряжения президента, а то и вовсе игнорируя их.

Реформируя правительство, Путин, по сути дела, в т о р о й р а з проявил масштабную личную инициативу. Первая разделила страну на 8 полпредств. Но если для усмирения региональных баронов достаточно было продемонстрировать волю, то для реформирования аппарата управления огромной страной требовалось нечто большее. Прежде всего опыт государственного руководства….

Что же получилось? Прежние министерства упразднили. Сотрудникам отпра­вили уведомления об увольнении. И оставили на местах — большинство должно было перейти в новые ведомства, но их формирование затягивалось. Запаздывало и финансирование. Полгода федеральные чиновники не получали ни копейки.

Как они жили (а жили, уверяю, неплохо!) и каким образом страна не заметила полугодового отсутствия руководящего звена — другой вопрос. Но то, что огромная армия управленцев, отвечающая за жизнеобеспечение госу­дарства, в течение нескольких месяцев не могла, не желала что-либо делать и ничего не делала — это факт. И не только сама не делала — проекты, связанные с госфинансированием, были заморожены .

На следующем уровне государственной пирамиды происходило броуновское движение: федеральные агентства и службы, выделенные из упраздненных министерств, сливались, делились, перераспределяли функции и полномочия. Кстати, в результате всех этих пертурбаций общее число госведомств не только не сократилось, а увеличилось наполовину — с 56 до 76 . Сплошь и рядом одна и та же сфера деятельности подпадает под юрисдикцию двух и более контор. Хаос достиг таких размеров, что чиновники откровенно признают: никто не знает, за что теперь несет ответственность.

Выполнять распоряжения президента “без обсуждений” новый кабинет, без сомнения, сможет. А вот делать это “четко и оперативно” у путинских назначенцев вряд ли получится.

Тем более что некоторые назначения вызвали недоумение даже у аналитиков, насмотревшихся на ельцинские “рокировочки”. Во главе Федеральной антимоно­польной службы оказался биолог по образованию И. Артемьев. Руководить Федеральной службой по рыболовству поручено С. Ильясову, окончившему Ленинградский электротехнический институт. Ветеринар А. Ледовских взял под начало Федеральное агентство по недропользованию. Выпускник Станкина М. Мишустин возглавил Федеральное агентство кадастров объектов недвижимости. Инженер-железнодорожник В. Волох “брошен” на пост главного эколога страны. Федеральным агентством по здравоохранению и социальному развитию отныне командует электронщик В. Прохоров. Р. Хамитов, окончивший Бауманку, рулит Федеральным агентством водных ресурсов.

На фоне этих экстравагантных назначений, свидетельствующих о лихора­дочном поиске эффективных руководителей, незыблемость позиций ультралибе­ралов, возглавляющих экономический блок, выглядит особенно впечатляюще. Видимо, Путин решил связать свою судьбу с радикальными реформаторами типа Кудрина и Грефа.

Кстати, сама реформа кабинета, скорее всего, подсказана прези­денту ультралибералами. В апреле 2003 года Российский союз промыш­ленников и предпринимателей, или, как его называют, “профсоюз олигархов”, выдвинул программу сокращения правительства, разрабо­танную группой бывшего вице-премьера А. Шохина .

Согласно этой программе следовало оставить не более десятка министерств. Убежденный рыночник, связанный с западным капиталом, Шохин не признает за государством никакой другой функции, кроме роли “ночного сторожа”. Комментируя программу РСПП, тогдашний заместитель главы аппарата прави­тельства А. Волин заметил: “Получилось здание, висящее в воздухе” (“Незави­симая газета”, 17.04.2003).

Однако “твердый государственник” Путин, доблестно бьющийся с олигархами, как уверяют нас верные президенту СМИ, поддержал именно проект РСПП, лишь слегка подкорректировав его...

До последнего времени административная реформа ограничивалась федеральным уровнем. Губернаторы, пользуясь некоторой самостоятельностью, сумели прикрыть областные правительства от разгрома. После того как Путин объявил, что будет фактически назначать губернских начальников, реформа неизбежно спустится в регионы. И только Богу известно, что будет тогда с Россией.

Инициатива ВВП по укреплению “властной вертикали”, третья в его послужном списке, может породить хаос и еще по одной причине. Аналитики обратили внимание: после того как президент начнет назначать губернаторов, корпус областных руководителей расслоится. Одни будут отвечать лично перед Путиным, другие — перед избирателями. Я бы добавил: третьи не будут отвечать ни перед кем. Очевидно, что часть губернаторов, прежде всего выдвиженцы КПРФ, не имеют никаких шансов получить новый мандат от Путина. Им остается лишь дорабаты­вать срок. И вряд ли они станут усердствовать на работе … .

Вопросы вызывает и “равноудаленность” областного начальства. Прези­дентские назначенцы будут ходить в любимчиках и, пользуясь этим, выбивать преференции для своих регионов. А те, кто получил власть по воле избирателей, помимо желания попадут если не прямо в оппозиционеры, то наверняка в разряд “подозрительных элементов”...

Чтобы покончить с темой реформ, замечу: до поры передышку получили силовые ведомства. И то — с 91-го их реформировали столько раз, что живого места не осталось. Впрочем, отсрочка заканчивается.

Осенью объявили о сокращении армии: каждый десятый будет уволен. В округах срочно составляют списки военных строителей, клубных работников, шоферов — ликвидацию этих должностей можно провести без большого ущерба для боеспособности.

А вот иные инициативы в советские времена иначе как вредительством не назвали бы. Предлагают упразднить районные военкоматы. Можно с уверенностью утверждать, что если сегодня благодаря усилиям райвоенкоматов удается отловить и направить в войска одного из десятка призывников, то завтра служить пойдет каждый двадцатый или тридцатый.

Сокращают кадрированные части на Дальнем Востоке. Это особая форма поддержания боеготовности: службу несут только командир и офицеры штаба. Но в случае мобилизации солдаты прибывают не на пустое место, а в подготов­ленную к их приему структуру. Теперь в чрезвычайной ситуации быструю мобилизацию не провести.

Ликвидируют военные кафедры в гражданских вузах. А они, между прочим, исправно поставляли так называемых офицеров-двухгодичников. После закрытия большого числа военных учебных заведений армия испытывает кадровый голод и до 30 процентов первичных офицерских должностей занимают выпускники вузов, призванные с гражданки. Сомневаюсь, что это разумно: все-таки на офицерских должностях лучше служить тем, кто связал с армией судьбу, а не тем, кто отбывает повинность. Теперь не будет ни тех, ни других. Уровень технической подготовки — и так убогий — еще более понизится.

Впрочем, люди с техническим образованием, похоже, армии скоро вообще не понадобятся. Резко сокращают самые современные рода войск — авиацию, подводный атомный флот, ракетные части .

Из боевого состава флота выведут все субмарины проекта 667БД — “основу ядерных подводных сил страны в начале ХХI века” — по словам В. Путина. (“Независимая газета”, 12.10.2004). В ВВС сократят несколько полков истребительной авиации. Уже сегодня Сибирь, Дальний Восток, Северный Урал не защищены системой ПВО. Завтра вся страна будет открыта для ударов с воздуха. Ликвидируют несколько вертолетных полков армейской авиации. Значит, русские ребята в Чечне лишатся эффективного прикрытия.

Впечатление такое, будто кто-то мстительно выискивает наиболее уязвимые места и тут же дает рекомендации президенту “провести преобразования”, которые еще более ухудшат положение.

* * *

Очередные пертурбации происходят в МВД. Может быть, это тот редкий случай, когда реформы как минимум не повредят. Х у ж е н е б у д е т.

МВД, милиция — едва ли не самая коррумпированная госструктура. Достаточно вспомнить “дело оборотней”. Или обратить внимание на раздел происшествий в любой газете. Или просто пройтись по Садовому кольцу и посмотреть, сколько машин (не считая служебных) стоит около центрального офиса ГИБДД. Даже у МИДа, даже у Минэкономразвития вы не увидите столько иномарок. А ведь зарплата милиционера со стажем — 7 тысяч рублей. Начинающие получают и того меньше — 4,5 тысячи (“Газета”, 11.08.2004).

Похоже, однако, скромные оклады мало печалят стражей порядка. По свидетельству той же “Газеты”, при оформлении на работу кадровики прямо говорят: “Вы на зарплату не смотрите, будете получать деньги с мигрантов, дальнобойщиков, палаточников. В общем, не беспокойтесь”.

Между тем для большинства населения милиция о л и ц е т в о р я е т собой государство. Человек в серой униформе — единственный представитель федеральной власти, с которым обыватель сталкивается ежедневно. По его поведению он судит обо всей державной махине.

Нельзя сказать, что суждение лестное. Напомню, только половина участников соцопросов надеется найти у государства защиту. Скептицизм оправданный, если учесть, что в том же Беслане сотрудники ОВД отказались прийти на помощь учащимся. Об этом рассказали очевидцы: “Всего три боевика впихивали детей через два маленьких окна на первом этаже. Обреченных людей выстроили в огромные очереди… Спасшиеся старшеклассники понеслись в милицию, которая в трех минутах от школы, сообщили о захвате, но там отказались бежать на помощь детям и… срочно забаррикадировали машинами проходы к отделению” (“МК”, 20.09.2004).

Не столько защитники, сколько пособники бандитов — такими выгля­дят блюстители закона в зеркале опросов общественного мнения. После взрыва в московском метро в феврале 2004 года “МК” задал читателям вопрос: “Какие меры безопасности после теракта должны предпринять власти Москвы?” Более половины ответивших (57,2 процента) заявили: необходима “борьба с коррупцией в правоохранительных органах” (“МК”, 9.02.2004).

И опять граждан не обвинить в голословном очернительстве. Милиционеры пропустили грузовики с боевиками Басаева в Буденновск (об этом напомнил “МК”, 2.09.2004). Милиционер — майор Игорь Алямкин — незаконно выписал свидетельство о регистрации террористке, участвовавшей в захвате “Норд-оста” (“Независимая газета”, 19.12.2003). Милиционер без досмотра отпустил задержанных по прибытии в Москву шахидок, которые через несколько дней взорвали самолеты и совершили теракт у метро “Рижская”. Майор на милицейской машине сопровождал грузовики с бандитами, захватившими школу в Беслане (“Известия”, 2. 09. 2004). И даже после трагедии милиционеры за взятку пропускали подозрительные машины в Беслан. О проверке, в ходе которой это обнаружилось, написал “МК”: “Оперативники, переодетые террористами, попытались проехать колонной через посты ГИБДД Алании. И, говорят, проехали. За 100 рублей с носа” (“МК”, 20.09.2004).

“Есть ли хоть один теракт, — возмущается “НГ”, — где бы не фигурировала продажность людей в погонах, главная обязанность которых прямо противо­положная — обеспечить законность и порядок, безопасность людей” (“Независимая газета”, 20.09.2004).

Разумеется, было бы несправедливо распространять это в сердцах высказанное суждение на всех сотрудников МВД. Честных и мужествен­ных людей среди них немало. Примечательно: их оценки деятельности своего ведомства не расходятся с общественной. “Я 15 лет работаю в милиции, — приводит “Газета” слова участкового, — но такого кошмара раньше не было — взяточничество, “крышевание”, очковтирательство, фальсифи­кация уголовных дел” (“Газета”, 11.08.2004) . По мнению другого милицио­нера, “иные отделения надо менять на 70 процентов” (“Вре­мена”. ОРТ. 8.02.2004).

Правда, обыватели уже не надеются на чистки. На вопрос социологов: “Считаете ли вы, что чистки рядов ГИБДД положительно скажутся на работе?” — только 19,3 процента ответили “да”. 78 процентов считают: “Нет — всё останется по-прежнему” (“МК”, 27.05.2004).

Полагаю, руководителям страны следует повнимательнее относиться к данным таких опросов. Повторю: для большинства людей милиция олицетворяет собой государство. И если респонденты чуть ли не в один голос утверж­дают: меняй не меняй — лучше не будет, то это оценка работы не только о д н о г о ведомства, но, в известной мере, деятельности всего госу­дарст­венного механизма .

Не менее тревожны — и показательны! — данные другого социологического исследования, проведенного Левада-центром. На вопрос: “Доверяете ли вы правоохранительным органам (милиция, суд, прокуратура)?” — только 5 процентов опрошенных заявило: “Определенно доверяю”. “Скорее доверяет” 27 процентов. Отказали в доверии 65 процентов. Эти люди относятся к правоохранительным органам “скорее с опасением” (41 процент) и “определенно с опасением” (24 процента). Данные приведены в газете “Известия” (4.08.2004).

Понятно, что результаты соцопросов — даже самых репрезентативных — не могут рассматриваться как решающее доказательство. Обратимся к конкретным фактам. Благо (или, может быть, к несчастью) их можно почерпнуть из любой газетной подборки.

О взяточничестве говорить не будем. Это самое малое из прегрешений. Грабежи — преступление более серьезное. Вот заметка в “МК” от 28 января 2004 года: “Трех милиционеров-оборотней, промышлявших во время несения службы грабежом, обезвредили на днях.… Когда троицу милиционеров взяли под наблю­дение, выяснилось, что прапорщики и сержант “зарабатывали” кражами со взломом”.

Бандитизм, увы, также оказывается в послужном списке стражей порядка: “Инспекторы ГИБДД УВД Самары останавливали автобусы с коммерсантами, КамАЗы или “Газели” и предлагали водителям предъявить документы для проверки. После этого появлялись их сообщники в масках, которые, угрожая автоматами, заставляли водителей отгонять машины с пассажирами в лес. Там преступники приказывали людям лечь на землю лицом вниз, после чего обыскивали их сумки и одежду. Грабители брали ценные вещи и деньги. Всего следствием зафиксировано 14 таких вооруженных налетов” (“Независимая газета”, 20.09. 2004).

“Борцы” с преступностью участвуют в наркобизнесе, ставшем в последние годы национальной бедой. “Страж порядка задержан на днях сотрудниками Управления Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков по городу Москве за сбыт и хранение зелья” (“МК”, 6.10. 2004).

Милиционер, продававший наркотики самолично, был неопытным юнцом. Искушенные люди действуют по-другому. Еще одна заметка в “МК” озаглавлена «“Оборотни” сами искали клиентов под свою “крышу”». Искали — это слабо сказано. Пользуясь служебным положением, они принуждали женщину, ранее уличенную в сбыте наркотиков, работать на них. Пятеро наркоторговцев “оказались офицерами УВД Юго-Восточного округа столицы” (“МК”, 25. 09. 2004).

Милиционерам не чужды и плотские вожделения. В том же номере “МК” сообщает об аресте серийного (!) насильника, оказавшегося сотрудником МВД. Наглец был настолько уверен в безнаказанности, что выезжал на “охоту” на служебной машине с синими милицейскими номерами!

Но даже на фоне этой поистине вопиющей хроники очередная заметка в “МК” потрясла меня настолько, что я позволю себе привести ее полностью, несмотря на несколько глумливый тон, характерный для этой газеты: “Начальник штаба ОВД “Очаково — Матвеевское” задержан на днях за… изнасилование беременной женщины прямо в своем служебном кабинете!

Как удалось выяснить “МК”, 24-летняя дама, трудившаяся в Белокаменной кондуктором в городском транспорте, была задержана сотрудником ОВД 14 августа за отсутствие регистрации. Молодую особу доставили в околоток, где она и попалась на глаза 45-летнему подполковнику, отцу двоих дочерей. Блюститель закона привел женщину в свой кабинет и для начала велел ей пронумеровать тетради, необходимые в штабной работе. А потом предложил вступить с ним в интимную связь. Молодая женщина решительно отказалась. Она была замужем и ожидала ребенка, будучи на 4-м месяце беременности. Вскоре гражданку выпустили из околотка, но начштаба решил не терять ее из виду. 17 августа по его приказу милиционеры подкараулили женщину по дороге на работу и снова доставили ее в отдел. Здесь несчастную упрятали в “обезьянник”, где продержали трое суток, вероятно, чтобы сломить сопротивление. Потом подполковник опять привел женщину в свой кабинет, где уже без лишних разговоров изнасиловал жертву.

Оказавшись за стенами участка, дама обратилась за помощью в ОВД “Ново-Переделкино”, сотрудники которого сообщили об инциденте в управление собственной безопасности. Теперь Никулинской прокуратурой в отношении насильника возбуждено уголовное дело. Кстати, женщина была госпитализирована с угрозой выкидыша” (“МК”, 24.08.2004).

После Беслана в обществе заговорили о восстановлении смертной казни. Почему-то всё сводят только к необходимости разобраться с террористами. А я думаю, этот случай вполне подошел бы для возрож­дения процедуры .

Что террорист? Он, словно волк, действует на свой страх и риск. А тут эдакий вальяжный размах: послал подчиненных подкараулить, приказал оформить задержание. Ведь это по крайней мере полдюжины соучастников, каждый из которых является полномочным представителем государства. Г о с у д а р с т- в е н н у ю м а ш и н у задействовали в гнусном преступлении! За такое и надо расстреливать. Лучше бы перед строем, сорвав погоны и награды.

Увы, сегодня в России такой исход невозможен! А вот люди в погонах не столь уж редко лишают жизни простых смертных. Не оглядываясь при этом ни на Европейский союз (введший запрет на смертную казнь), ни на российские законы, ни на собственное начальство. Очередная заметка из рокового списка (особо подчеркну — всё это публикации о д н о г о года, причем м а л а я часть!): “Прямо в комнате милиции был забит до смерти подвыпивший пассажир столичной подземки. В избиении мужчины подозревают сотрудников милиции. Одного из них уже задержали” (“МК”, 18. 06. 2004).

Тот случай, как и множество подобных, не вызвал общественного резонанса. Чего не скажешь об избиении сотрудниками милиции Героя России летчика-испытателя М. Толбоева. Об инциденте писали многие газеты, о нем высказался мэр, высокие чины прокуратуры взяли расследование под контроль.

Но и это происшествие не сразу получило заслуженную оценку. Показательно: сам начальник ГУВД Москвы В. Пронин пытался доказать, что это не милиционеры избили Толбоева, а летчик напал на патруль. Приведу особо выразительный пассаж: “При попытке усадить в служебный автомобиль “Газель” Толбоев оказал неповиновение, в результате чего не удержался на ногах и упал на землю” (“МК”, 16. 09. 2004). Экое словесное изящество: “оказал неповиновение” — “и упал”. Следует понимать: сам упал, никто его пальцем не тронул…...

Справедливости ради замечу: в выступлении начальника московского ГУВД немало верных замечаний. К примеру, о роли “четвертой власти” в развале силовых структур и государства. Крича о преступлениях милиции, демжурналисты зачастую действительно преследуют свои, не имеющие ничего общего с декларируемыми, цели. Однако, выступая в роли защитника Отечества, тем более негоже пытаться оправдать позорные деяния костоломов в мундирах!

Готов признать: милиция — не институт благородных девиц. Ее сотрудникам каждодневно приходится сталкиваться с преступниками и обитателями дна. Причем законы, принятые в годы “демократического” правления, зачастую защищают преступника, а не его жертву. Церемонное обращение, быть может, и впрямь неуместно, оно лишь укрепит негодяев в сознании своей безнаказан­ности.

Но есть же разница (уверяю, как правило, зримая!) между вором, наркоманом или бомжем, блажащим посреди улицы: а вот лежу и не сдвинусь с места, что хотите, то и делайте, — и заслуженным человеком, офицером, Героем. Даже если патрульные сразу не ощутили ее, проверив документы, они должны были понять, с кем имеют дело. Ну так извинитесь! Этому с детства учат в порядочной семье: умей постоять за себя и за справедливость, но если ненароком задел порядочного человека — повинись! В семье не объяснили — должен растолковать отец-командир.

Между прочим, Толбоев — не только Герой России. Кто сейчас обращает внимание на награды, особенно полученные в былые годы? Вспомните, как милиция лупила ветеранов, у которых вся грудь в боевых орденах, когда разгоняла митинги оппозиции! Толбоев — помощник депутата Федерального Собрания. А это — Власть. Сегодняшняя. Со всеми полномочиями и привилегиями. И хотя депутатская неприкосновенность на помощников не распространяется, процедура их задержания строго регламентирована. В частности, о задержании следует немедленно поставить в известность депутата. И если лузгающие семечки сержанты поплевывают на авторитет Власти, то это означает: нечто очень важное прогнило не только в милицейском ведомстве, но и в Государстве Российском!

Впрочем, подумаешь — помощник депутата. Этим молодчикам и собственный министр не указ. Тот же “МК” поведал историю прямо анекдотическую: “Особенно памятен в МВД случай, когда джип (милицейский. — А. К. ), охранявший бывшего уже руководителя “Росспиртпрома”, подрезал кортеж Грызлова…...” (“МК”, 1.06.2004).

А с другой стороны, что вы хотите. Нынешняя милиция имеет опыт октября 93-го. Тогда Ельцин отдал приказ стрелять на поражение по всем, кто находится в здании парламента (об этом рассказал вице-спикер Государственной думы С. Бабурин в “Нашем современнике” — № 10, 2003). В числе других уничтожению подлежали высшие руководители страны — Председатель Верховного Совета Р. Хасбулатов, вице-президент А. Руцкой, а также незадолго перед тем отстав­ленные министр госбезопасности Баранников и глава МВД Дунаев. То есть вчерашние начальники тех, кто должен был их расстрелять!

Т а к о е не забывается. Человек либо уходит из системы, либо становится беспредельщиком. “Сейчас ты — министр, а завтра я тебя “шпокну” и меня же за это наградят. Поэтому ты и сегодня нос не особенно задирай!” Разгон парламента по приказу Ельцина — это не только н а р у ш е н и е закона. Это р а з р у ш е н и е законности как таковой !

Проблема шире, чем отдельные противоправные действия стражей порядка. В ы л а з к и на территорию по ту сторону Закона на наших глазах перерастают в д в и ж е н и е на смычку с криминалитетом и даже с силами террора. По счастью, это движение еще не приобрело угрожающе масштабного характера. Однако случаи, получившие огласку, впечатляют.

* * *

До сих пор мы говорили о заурядной уголовщине, заслуживающей внимания лишь потому, что в ней оказались замешаны те самые люди, которые призваны искоренять преступность. Теперь речь пойдет о крупной игре.

Один из самых громких скандалов уходящего года связан с выборами мэра Владивостока. В кресло градоначальника сел некто Николаев В. В. Хотя это для нас он — Николаев, а на Дальнем Востоке мэр известен под кличкой Винни-Пух. Персонаж с богатым уголовным прошлым.

Событие даже в нынешней полукриминальной эрэфии нерядовое. Правда, напористые личности и раньше шли во власть — в Нижнем Новгороде и Красно­ярске, в Братске и Миассе, подмосковном Климовске и даже в Москве. Иной раз небезуспешно. К примеру, в этом году в Войковском районе столицы на выборах депутатов районного уровня победу одержал В. Белавин. “Еще в декабре сей “партийный деятель” сидел в Бутырке”, — уточняет “МК” (18.03.2004).

Но одно дело — район, пусть и московский, другое — крупнейший российский порт на Тихом океане. Выборы получили огласку. В прессе охали, ахали, ехидничали. Высказывались и по существу. “…Контроль над Дальним Востоком Москвой утерян, — констатировал А. Митрофанов. — Ее мнение там совершенно никого не волнует, люди решают свои вопросы сами” (“Независимая газета”, 19. 07. 2004).

Случай стал по-своему нарицательным. Мало кто знает, что к победе Николаева приложили свою тяжелую руку те, кто во время оно (кстати, не так давно!) по долгу службы томили Винни-Пуха в неволе. Положим, действовали они, скорее всего, не по собственной инициативе, а по приказу губернского руководства. Но действовали энергично и резуль­тативно .

Биография кандидата была столь выразительна, что знакомство с ней широких кругов электората могло закрыть для Николаева дорогу во власть. Команда Винни-Пуха делала всё, чтобы помешать распространению “порочащей” его печатной продукции. Вот тут милиция и сказала слово. Решающее. Пикантность ситуации придавало то, что борцы с преступностью действовали заодно с бандитами.

Когда газета “Приморские вести” перепечатала из “МК” статью “Медвежий угол для Винни-Пуха”, у нее возникли крупные неприятности. “Тираж отслеживали на улице несколько десятков милиционеров и бандитов в джипах без номеров. Когда из ворот выехала первая машина с несколькими пачками издания, милицейские “уазики” и черные джипы рванули следом. Из 100 тыс. экз. тиража удалось отбить только 30 тыс. Остальные конфисковали” (“Независимая газета”, 20.07.2004).

Та же участь постигла и в е д о м с т в е н н у ю газету “Милиционер Приморья”. Представьте ситуацию: милиция в союзе с — как бы это поделикатнее выразиться? — мафиози охотится за милицейской газетой! Хотя охотиться не пришлось: вос­пользовавшись служебным положением, люди в форме арестовали тираж прямо на выходе из типографии. “Прибыло десятка два милицейских автомобилей, операцией руководили 4 полковника” (там же).

Статья “Медвежий угол…” сохранилась в моем архиве. Судите сами, какое влияние на результат выборов она могла оказать. И соответственно, какой вклад в победу Винни-Пуха внесли доблестные правоохранительные органы Приморья, заблокировав распространение тиража: “Владимир Николаев — человек молодой, ему едва за тридцать. Но, как поется в популярной песне из тюремного репертуара, “дел успел наделать он немало”.

Его юность пришлась на зарю перестройки. Владимир занимался тогда боксом и рукопашным боем, зарабатывал на жизнь, облагая данью первые коммерческие палатки. Через короткое время Николаев и его друзья-отморозки оказались под крылом знаменитого владивостокского авторитета Сергея Бауло (кличка Баул).

Баул с его ОПГ опекал не только Николаева, который уже тогда, имея некоторую округлость форм лица и прочих частей тела, получил кличку Винни-Пух. Под Баулом ходил также местный бизнесмен, а ныне губернатор Приморского края Сергей Дарькин, получивший в тех кругах кликуху Серега Шепелявый. Впрочем, к г-ну губернатору мы еще вернемся.

Винни-Пух быстро набирал очки, завоевывая авторитет. Правда, авторитет этот был весьма специфического свойства. “Старослужащие” ОПГ начали жаловаться Баулу на Николаева: даже им, закаленным в боях и зонах, необузданная жестокость Винни-Пуха пришлась не по вкусу. Баула уговаривали приструнить “зарвавшегося пацана”. Не исключено, что тут бы и пришел конец карьере Николаева, однако — как нельзя кстати — произошло счастливое для него событие. В 1995-м при загадочных обстоятельствах погиб Баул. Он спустился под воду с аквалангом, но не всплыл и был найден на дне с перерезанным шлангом.

Похороны прошли во Владивостоке с купеческим размахом. Их почтили своим присутствием чуть ли не все заправилы приморского криминального мира. Одним из распорядителей похорон был будущий губернатор Дарькин. Его запечатлела тогда видеокамера: вот он распоряжается выносом гроба из драмтеатра; в окружении “братков” с бритыми затылками наблюдает за траурной церемонией; не скрывая слез, опускает в могилу гроб с телом Баула...

Не знаю, был ли на тех похоронах г-н Николаев. Полагаю, что был. Но зато знаю, что, как только Серега Шепелявый уселся в губернаторское кресло, в приморскую власть хлынул криминал. Каждый шестой кандидат в краевую Думу — согласно расследованию, предпринятому моими приморскими коллегами, — лично известен и Дарькину, и прокурору. Причем известен одними и теми же “подвигами” (“МК”, 9. 06. 2004).

В статье приведен список “подвигов” главного героя. “В июле 1998 г. ГУВД г. Владивостока возбуждено уголовное дело № 887122 в отношении Николаева В. В. по факту угрозы убийством директору спорткомплекса “Олимпиец” Ефремовой Т. Ю. и причинении телесных повреждений председателю комитета по физкультуре и спорту администрации Приморского края Чикину М. П. Проведя в СИЗО один год и три месяца, решением Первореченского районного суда г. Владивостока Нико­лаев В. В. был осужден на три года и шесть месяцев лишения свободы, однако амнис­ти­рован и освобожден в зале суда”.

Еще одно уголовное дело было заведено по статье “Изнасилование”. Цитирую: “В принадлежащей ему гостинице “Союз” Николаев почти сутки не выпускал из номера Е. А. Бочкареву и в завершение своих сексуальных забав изнасиловал ее дулом пистолета. До суда дело не дошло: спустя несколько дней поседевшая девушка пришла в РУВД и забрала свое заявление” (там же).

Не знаю, может быть, у жителей приморской столицы в обычае удовлетворять плотские желания с помощью пистолетного дула, но мне почему-то думается, что подобная “крутизна” многим из них не понравилась бы. Во всяком случае тем, у кого есть дочери и внучки, а также тем, у кого остается совесть и сострадание. Если бы люди узнали о художествах Винни-Пуха, они не только сами проголосовали бы против него, но и знакомых сагитировали.

Хотя как сказать! Знали же о послужном списке Николаева в краевом отделении партии “Единая Россия”. Что не помешало приморским медведям избрать его своим предводителем. И то — кому же возглавить косолапых, как не Винни-Пуху.

Не могли остаться в спасительном неведении члены предвыборного штаба Путина В. В., пригласившие в феврале 2004-го В. В. Николаева на встречу с президентом в МГУ в качестве д о в е р е н н о г о л и ц а хозяина Кремля .

Между прочим, в той же чрезвычайно насыщенной публикации в “МК” сообщается, что на съезде “Единой России” почетным гостем был авторитет из Екатеринбурга Александр Хабаров по кличке Саша с Уралмаша.

От себя добавлю, что Владимир Белавин, о котором мы упоминали выше, шагнул из Бутырки в депутатское кресло также под флагом единороссов. Когда избиратели обратились за разъяснениями в партийную ячейку, то получили исчерпывающий ответ: “Он спонсирует выборы” (“МК”, 18. 03. 2004).

Пора предвыборных кампаний — вообще время скандалов и сюрпризов. Накануне выборов в Государственную думу известный “борец с олигархами” Владимир Юдин, раздосадованный тем, что “Единая Россия” на сей раз не включила его в партийный список, собрал пресс-конференцию и заявил: глава партии и по совместительству шеф МВД (на декабрь 2003-го) Борис Грызлов — цитирую — “чуть ли не “оборотень в погонах”, и по его вине в партийный список включены сомнительные личности...” (“МК”, 4.12. 2003).

О Грызлове ничего сказать не могу: скандал тут же замяли, однопартийцы заклеймили Юдина как клеветника, в новую Думу он не попал, и на этом история закончилась. А вот происшествия на владивостокских выборах задокументи­рованы. Поэтому вернемся к приключениям Винни-Пуха.

Выборы провели на одном дыхании — как хороший налет или спецоперацию. “Зачистка” горизбиркома — председатель избирательной комиссии была отстранена от работы. “Зачистка” соперников Николаева — самого популярного из них Виктора Черепкова. Сначала у его офиса произошел взрыв, затем суд снял его с выборов. Незадолго до голосования в Уссурийске (Приморский край) выстрелом в спину был убит влиятельный предприниматель и политик Ю. Емец, не раз выступавший против Николаева. По утверждению очевидцев, его послед­ними словами были: “Меня убили Дарькин и Николаев” (“МК”, 9.06.2004).

На этом фоне детскими шалостями смотрятся обычные предвыборные нарушения: агитация в день выборов за Николаева в непосредственной близости от избирательных участков, продажа продуктов питания по оптовым ценам под лозунгами предвыборного штаба Николаева, распространение билетов лотереи среди избирателей движением “Золотая молодежь”, поддерживающим Николаева (“Известия”, 6. 07. 2004).

Как бы то ни было, Винни-Пух победил. И, разумеется, триумф увенчался пиром победителей. С невыносимой наглядностью показавшим, к т о пришел во власть в Приморье. Отчет о ночных дебошах, сопровождавших торжества, опубликовала “НГ” под жизнерадостным заголовком “Жить еще хочешь, сука?” Авторы повествуют об инциденте в одном из владивостокских ресторанов на следующий день после выборов.

Свидетельствует управляющая Л. Баркова: “Вели себя ужасно: кричали, было очень много нецензурной брани, таскали за волосы по всему ресторану девушек, с которыми пришли, оголяли им грудь...

Периодически поднимали тост “за Володьку”... Говорили, что “мы поставили раком весь город”, что “весь город по кругу поимеют в конечном итоге”, что “все у них будут сосать, уже сосут” и что мы, наше заведение, в том числе”.

Прошу прощения за непристойности — из “песни” слова не выкинешь. А это “новые песни о главном”, за что голосовали — то и получили. Далее, как явствует из статьи, собравшиеся от слов попытались перейти к делу. Эту часть позволю себе опустить. Отмечу лишь две подробности. Зажигательные спичи о поставленном в специфическое положение городе произносил, по утверждению управляющей, “чернявый мужчина”. Небезынтересная деталь. Тем более что авторы статей о владивостокском прецеденте изображают победу Николаева как торжество р у с с к и х бандюганов. Тенденция, ощутимая и в процитированной заметке. Однако “чернявый мужчина” в качестве “идеолога” собрания вносит в картину существенные коррективы. Между прочим, преступность в России традиционно имела сначала одесский, а затем кавказский акцент.

Другая характерная деталь служит иллюстрацией к основной теме главы. Объясняя, почему, несмотря на дебош, она не вызвала милицию, управляющая сказала: “В городе сейчас такая ситуация. Все знают, что Николаев сам раньше был такой. И все люди, а не только я, думают, что милиция в подобной ситуации все равно не поможет нам. Я думаю, если бы мы вызвали милицию, у нас было бы еще больше проблем” (“Независимая газета”, 21.07.2004).

Процитированная корреспонденция — одна из последних публикаций о Владивостоке, появившихся в центральной прессе. То ли после выборов московские газеты утратили интерес к столице Приморья. То ли и впрямь “в городе сейчас такая ситуация”...

* * *

Еще один скандал связан с участием ингушских милиционеров в налетах на Назрань и Беслан. Правда, громким его не назовешь. Всего несколько отрывочных сведений из разрозненных публикаций. Вот что выясняется, если их суммировать.

Среди задержанных по “ингушскому делу” оказалось трое милиционеров — прапорщик А. Дамиев (в его доме нашли целый склад боеприпасов: автоматы, гранаты, снаряды (!), радиостанцию и служебные удостоверения на имя других лиц), сержант А. Хамхоев и боец ОМОНа М. Аспиев. Именно он сопровождал боевиков по республике (“МК”, 3.09.2004).

Задержанные были мелюзгой, а вот руководил ими известный террорист М. Евлоев по кличке Магас. Каково же было удивление оперативников, когда на групповом снимке боевиков они узнали в Магасе старшего лейтенанта милиции Али Тазиева! С 1998 года он числился как “героически погибший при исполнении служебного долга” (“Время новостей”, 9.09.2004).

Уже довольно долгое время военные и журналисты говорят о боевиках, переодетых в милицейскую форму. Задержание ингушских омоновцев, принимавших участие в бандитском рейде, позволяет утверждать, что по крайней мере в некоторых случаях никакого “пере­одевания” не было: з а о д н о с террористами действовали настоящие милиционеры .

Конечно, было бы в высшей степени несправедливо распространять подозрение на всех сотрудников правопорядка Ингушетии и Чечни. Многие из них ж и з н ь ю заплатили за верность долгу. Тем важнее предоставить обществу полную информацию о случаях, упомянутых выше. Предатели должны быть отделены от героев.

Между тем мы постоянно сталкиваемся с недостатком информации, отписками и отсылками, несерьезными, да и просто безнравственными, когда речь идет о безопасности общества. Высшие чины государства и руководители спецслужб призывают население незамедлительно информировать органы о всех подозрительных случаях. Резонно. Но тогда и власти не должны держать людей в неведении. Если вы хотите, чтобы вам доверяли, объяснитесь хотя бы по поводу наиболее скандальных случаев .

Впрочем, по поводу Магаса высказался сам президент Ингуше­тии М. Зязиков. Но как! “Вот — Магас Евлоев. Я говорю: покажите, кто он и где он? В Москве метро взорвали — Магас. Нападение на Ингушетию — говорят, что его поймали и застрелили. Потом оказывается — пойман не тот. Мне это напоминает анекдот” (“Независимая газета”, 12.10.2004).

А нам — я думаю, что могу сказать это от имени всех москвичей, — увы, не до анекдотов. Понятно, президенты на метро не ездят, а я помню, с какими лицами жители столицы спускались в подземку на следующий день после взрыва на “Павелецкой” и после трагедии у “Рижской”.

Не смешно, г-н президент .

Не смешно и то, что бывший генерал ФСБ, а ныне глава республики, где, как у себя дома, хозяйничают террористы, обращается к ч и т а т е- л я м: “...Покажите, кто он и где он?!” Да это же ваша забота (и, кстати, работа тоже!) — найти, посадить под замок и показать народу: вы говорите Магас — вот он! Мы обезвредили бандита !

И ведь дело не в одном Магасе. Сразу после налета на Беслан газеты сообщали о майоре милиции, которого боевики якобы захватили и принудили сопровождать их до здания школы. Что дала проверка? Кто этот человек — пострадавший или пособник бандитов? Какова его дальнейшая судьба?

А какие результаты дало расследование августовских терактов? Найдена наконец четвертая шахидка, провожавшая Розу Ногаеву до метро “Рижская”? Где проживали террористки? Каким был их круг общения? Поймите же, это не праздное любопытство — кто даст гарантию, что завтра не рванет где-нибудь еще? Людям было бы спокойней жить, зная, что по крайней мере э т о гнездо террористов уничтожено.

А что мы слышим от ГУВД Москвы? “Работа ведется, но карт-бланш на распространение информации остается за прокуратурой” (“Независимая газета”, 7.09.2004). А вот ответ из Генеральной прокуратуры, правда, по иному делу — о взрыве самолетов: “...Расследованием занимаются исключительно следователи. Это их право — давать или не давать информацию. Пока такой необходимости нет” (там же).

Как это — нет? Все аэропорты России “стоят на ушах”. Людей заставляют снимать одежду, обувь. Но если справедливы предположения, что террористок на борт самолетов провел — за взятку — сотрудник “Домодедова” (или авиакомпании), то вся эта чрезвычайщина бесполезна. Мы будем поджимать босые ноги, проходя по десятому разу проверку, а стюардесса, сияя ослепительной улыбкой, проплывет мимо, ведя в салон очередную шахидку.

А, ладно, шут с ней, с информацией! Дайте народу х о т ь р а з почувствовать торжество закона. Через все громкоговорители объявите: преступник, совершивший теракт, понес заслуженное наказание. Кто ответил за августовские теракты? За февральский взрыв в метро? За взрывы в Тушине и у “Националя”? Да что говорить, если до сих пор “ищут” А. Гочияева, организатора первого московского взрыва в 1999-м .

Безнаказанными остаются не только террористы. Кто осужден за трагедию “Трансвааля”? Кто наказан за поджог Манежа (помните о находке — четыре канистры с остатками бензина)? Кто ответил за бесконечный ряд аварий на производстве?

Получается заколдованный круг: преступление — умолчание — безответственность; безответственность — умолчание — преступление .

Не диво, что в этом кругу начинают твориться совсем уж странные вещи. Клубится ядовитый туман, настоянный на парах гексогена и запахе крови. Обманывает зрение, искажает реальность, рождает оборотней и двойников.

* * *

Осенью грянуло дело Пуманэ. О нем написано столько, что материала хватило бы на десяток детективов. А до сих пор никто (может быть, кроме спецслужб, да и это под вопросом) не знает, что же произошло на самом деле.

Событийная канва проста. Первая фаза укладывается в известный сюжет: упал — очнулся — гипс. В данном случае: ехал — остановили — в машине нашли мины. С этого момента сюжет круто сворачивает на трагедию — после допроса в 83-м отделении столичной милиции Пуманэ доставили в институт Склифософского с множественными травмами, от которых он, не приходя в сознание, скончался.

Первое время газетчиков и публику волновал только один вопрос: назвал ли Пуманэ имена своих хозяев? Однако дело начало обрастать такими фантасти­ческими подробностями, что вскоре всеобщее внимание сосредоточилось именно на них.

Бывшая жена Пуманэ не опознала мужа. Труп был изуродован, но не настолько же, что от лица ничего не осталось! Впоследствии экспертиза по зубной карте бывшего подводника установила, что убитый — Пуманэ.

После допроса, закончившегося убийством, исчез майор милиции В. Душенко. Именно он, как установило следствие, увел Пуманэ в подвал со словами: “Сейчас он у меня заговорит”. Майор не появлялся на работе. Не заходил домой. Спустя несколько дней Душенко был объявлен в розыск.

Обнаружилось, что Душенко не являлся сотрудником отделения и на допрос его не вызывали. Он объявился сам, представился как Слава из подразделения антитеррора и увел Пуманэ из кабинета дознавателя, не предъявив (и не оформив) никаких документов.

Затем в прессу просочились подробности биографии Душенко. До перехода в УБОП (последнее место работы) он служил в МУРе, возглавляя отдел 2-й опера­тивно-розыскной части. Именно в ОРЧ-2 орудовали “оборотни в погонах”, задержанные два года назад. После громких арестов большинство руководителей ОРЧ перешли на другую работу, а замначальника части Е. Тараторкин попал за решетку.

Душенко проходил по этому делу в качестве свидетеля. Милиционеров обви­няли в организации преступного сообщества и фальсификации доказательств по уголовным делам. Офицеры подбрасывали улики, а потом вымогали деньги за невозбуждение или закрытие уголовных дел. При этом широко использовали рукоприкладство, в чем особенно отличился Душенко.

Последним (на момент написания главы — конец октября) сенсационным открытием в деле Пуманэ стало обнаружение в его автомобиле третьей мины — две были найдены при задержании. Как могли взрывотехники, обследовавшие машину, не заметить взрывчатку? Трагедия на глазах превращалась в черный фарс. Мосгорпрокуратура тут же выступила с опровержением: “Никаких новых находок!” Что окончательно запутало дело.

Газеты не только активно печатали сенсационные сообщения, но и выдвигали версии загадочной истории. П е р в а я была очевидной: милицейские костоломы сначала убьют, потом подумают. Наряду с другими изданиями ее высказали “Известия” (2.10.2004).

В е р с и я н о м е р д в а — милицейская инсценировка, сорвавшаяся из-за присутствия на допросе представителей других силовых ведомств. Любопытно, что ее высказал бывший сотрудник ФСБ, а ныне депутат Г. Гудков. То, что “вся эта история с задержанием Пуманэ и обнаружением в его машине взрывчатки является инсценировкой, по мнению нашего источника, вовсе не исключается”, — пересказывает Гудкова “Независимая газета” (4.10.2004). “Ситуация, как считает депутат, показала, что их (милицейские. — А. К. ) службы не в состоянии добывать упреждающую информацию и таким образом контролировать обстановку, и нужно было бы во что бы то ни стало продемонстрировать дееспособность и повышенную бдительность” (там же). Очковтиратели якобы испугались, что правда выйдет наружу, а потому сначала Пуманэ, а затем и Душенко пришлось замолчать.

Т р е т ь ю в е р с и ю представил в “МК” депутат и журналист А. Хинштейн. Схема та же, что у Гудкова, но место милицейского начальства занял “оборотень” — Душенко. “А что если человек, попросивший перегнать машину, в действительности был агентом майора Душенко? В этом случае все нестыковки и странности встают на свои места. Тогда становится понятным, почему столь оперативно взяли моряка, не дожидаясь даже, пока он стронется с места (словно знали заранее). Откуда взялись спрятанные в обшивке дверей мины... Почему майор Душенко, которого никто не извещал о задержании, примчался в отделение. Но в чем-то он, очевидно, допустил просчет... И тогда у него не осталось иного выхода. Во что бы то ни стало Пуманэ нужно было заткнуть рот” (“МК”, 6.10.2004).

Мимоходом замечу, что завистники из журналистской среды утверждают, будто А. Хинштейн использует слив компромата из той же конторы, с которой связан Гудков.

Но и ФСБ впутали в эту историю. В е р с и я н о м е р ч е т ы р е: авторов инсценировки следует искать на Лубянке. Эту версию темпераментно озвучил в “МК” коллега Хинштейна А. Будберг. Предположим, размышляет он, “по каким-то соображениям какие-то спецслужбы (например, ФСБ) решили спровоцировать Пуманэ, попросили его “втемную” довести машину до Бородинской панорамы, естественно, не предупреждая о заложенных минах. Что планировалось получить в конце — взрыв, учения, предотвращенный теракт, — неизвестно. Но неожи­данно несчастного отставного офицера-подводника ловят обыкновенные менты. В городе начинается легкая паника. Наверняка еще более сильная паника начинается среди руководства той спецслужбы, которая задумала провести операцию-провокацию. Призрак скандала вокруг так называемых рязанских учений, когда милиция в 99-м году задержала агентов ФСБ, завезших мешки с сахаром и взрывной смесью в подвал жилого дома, встал во весь рост. Страх, что Пуманэ заговорит и, так как о деле знает слишком много народу из разных ведомств, правда выплывет наружу, заставляет идти на экстраординарные меры” (“МК, 8.10.2004).

А дальше все по накатанной схеме. Появляется Душенко, на этот раз в роли агента ФСБ в милицейской среде, и заставляет замолчать неудобного свидетеля. Не правда ли, напоминает романы Агаты Кристи?

Печальнее всего, что абсолютно все версии выглядят достаточно правдоподобно. Многочисленные примеры, в том числе и те, что мы разбирали, подтверждают: так м о г л о быть .

Но т а к л и было на самом деле?

Все версии, кроме первой, построены на том, что инициаторы инсценировки в последний момент испугались. Чего? О п е р а т и в н а я и г р а — один из основных моментов работы спецслужб. Не только наших, но и зарубежных. “Оборотень” Душенко, милицейское начальство, шефы госбезопасности в случае, если бы Пуманэ стал говорить лишнее, без всякого смущения открылись бы перед коллегами: проводим спецоперацию.

Неприятности, как я понимаю, могли возникнуть из-за того, что автомобиль начинили настоящими минами и выпустили на трассу без пригляда. А вдруг водитель, бывший офицер, взорвал бы адскую машину? Или продал бы взрыв­чатку? Или перепрятал? Проблема сводилась к “материальной ответственности”, к рискованному обращению с “реквизитом”. Только и всего.

Да, там, где сталкиваются представители конкурирующих спецслужб, обстановка накаляется. Вполне могла возникнуть ведомственная пикировка. Но не тот г р а н д и о з н ы й с к а н д а л, который разразился после убийства Пуманэ. Получается, что авторы инсценировки сами привлекли внимание к своей афере!

Вряд ли стоит исходить из допущения, что они н а с т о л ь к о глупы. Резонно предположить: н и к а к о й и н с ц е н и р о в к и н е б ы л о. Пуманэ действительно перегонял автомобиль-бомбу. В чем он, кстати говоря, и признался (об этом газеты сообщили еще до того, как вокруг дела возникла шумиха). Искать следует не чиновных очковтирателей, а заказчиков р е а л ь н о г о т е р- а к т а .

Не лишена интереса в е р с и я г а з е т ы “З а в т р а”: “Направленный взрыв”, объектом которого должен был стать один из высших чиновников РФ, скорее всего — президент России” (“Завтра”, № 39, 2004).

О том, что планировался теракт, возможно, именно против Путина, газеты заговорили сразу. Но потом начали проступать всевозможные странности, заставлявшие думать об инсценировке, и о версии позабыли. Между тем адрес, указанный Пуманэ, — Бородинская панорама, к которой он должен был перегнать машину, автоматически вызывал в сознании цепочку: Бородинская панорама — Кутузовский проспект — кортеж Путина. “МК” еще 20 сентября отмечал: “...При словах “Кутузовский проспект” и “теракт” сразу вспоминаешь о том, что Кутузовский — президентская трасса. Не была ли взрывчатка “нацелена” на Путина?” (“МК”, 20.09.2004).

Позабылась эта версия, наверное, еще и потому, что замысел выглядел каким-то несерьезным: даже если бы автомобиль взорвали, бронированный “Мерседес” Путина, скорее всего, не пострадал бы. О чем не преминул упомянуть тот же “МК”.

Но кто сказал, что президента хотели убить? В нынешнюю информа­ционную эпоху м а н и ф е с т а ц и я намерения сплошь и рядом оказывается значимее и эффективнее, чем р е а л и з а ц и я его. Вполне возможно, Путину хотели таким образом послать “черную метку” .

Кто мог дерзнуть? Да кто угодно — Басаев, после Беслана вновь грозивший Путину смертью, олигархи, лидеры регионов, “оборотни”-силовики. Газеты писали, что у генерала В. Ганеева, арестованного в 2002 году, обнаружилась вилла на Средиземном море. “Это особняк в испанском городе Марбелья. Он находится по соседству с домами известных актеров Антонио Бандераса, Шонна Конори и известного архитектора Зураба Церетели в 100 метрах от Средиземного моря” (“Независимая газета”, 19.02.2003). Сам ли генерал владел этим гнездышком, или оно принадлежало его безработной жене — не суть. Суть в том, что у высокопоставленных персон, еще не променявших золотые пески Среди­земноморья на приполярную магаданскую тундру, вполне могла возникнуть к президенту “личная неприязнь”, как принято указывать в милицейских протоколах...

Как бы ни обстояло дело в действительности, стремительный выпад против­ников Путина и столь же стремительное уничтожение исполнителя свидетельствуют — вернусь к публикации в “Завтра” — “о наличии достаточно разветвленного “офицерского”, если не “генеральского” заговора, достигающего и самых “верхов” спецслужб” (“Завтра”, № 39, 2004).

Гадать о дальнейшем бесполезно. Моя задача не в том, чтобы выдвигать предположения и разгадывать ребусы, а в том, чтобы показать с о с т о я н и е н а ш е г о г о с у д а р с т в а. И в этом смысле л ю б а я из перечисленных версий поистине убийственна.

* * *

Я начал главу с упоминания о Беслане. Столь же уязвим простой человек по всей России. У него нет надежной защиты не только от террористов, но и от грабителей, хулиганов, киллеров, милиции, да и от таких же бедолаг, как он сам, но более озлобленных или более сильных.

“Страна убийц!” — кричит заголовок в “НГ”. Чего больше в этом крике — ненависти, ужаса? Не столь уж важно. Цифры красноречивее слов.

На закате советской эпохи в 1987 году в стране было заре-гистрировано 10,5 тысячи убийств. В новой “демократической” России в 1992 году их число возросло более чем в два раза — до 23 тысяч. Показатель 1997-го — 29,3 тысячи. 2001-й — 33,6 тысячи. В 2003-м убито 31 630 человек (“Независимая газета”, 3.06.2004).

Для сравнения: в Соединенных Штатах — стране, где огнестрельное оружие есть в каждой семье и его без раздумий пускают в ход, иной раз из-за лишней выпитой банки пива, в 2001-м зарегистрировано всего 15 980 убийств (www.fbi.gov). При том, что население США в д в а р а з а б о л ь ш е, чем России.

По числу убийств РФ вышла на второе место в мире после ЮАР. Государства, где непримиримая расовая рознь усугубляется фантастическим социальным неравенством. О неравенстве как причине разгула преступности говорят и российские эксперты: “...В России преобразования привели к обнищанию основной массы населения страны” (“Независимая газета”, 3.06.2004).

В то же время специалисты признают: “Более половины убийств совершается на бытовой почве” (там же). А это свидетельство неблагополучия не только в социальной, но и в духовной сфере.

Вот г о р о д с к о е убийство: “...Мужчина на глазах посетителей торговой точки протаранил на своей “девятке” 19-летнего москвича прямо на пороге магазина. От полученных травм молодой человек скончался” (“МК”, 21. 05. 2004). Причина: убийца, респектабельный 35-летний директор фирмы, направляясь в магазин, задел плечом парня, тот огрызнулся, директор сел в машину, подождал, пока “обидчик” выйдет, и нажал на газ.

Единичный случай? Не скажите... Еще одно газетное сообщение: в райцентре Малая Пурга (Удмуртия) во время столкновения местных жителей с азер­байджанцами — сотрудниками кафе, где (по утверждению горожан) торгуют наркотиками, владелец заведения Р. Аббасов “на машине въехал прямо в толпу и кого-то помял” (“Независимая газета”, 1.11.2004). Несмотря на то, что репортер “демократической” газеты продемонcтрировал чудеса толерантности (“кого-то помял” — следует понимать как политический эвфемизм), сам факт наезда озверевшего “хозяина жизни” на людей достаточно красноречив.

Вот д е р е в е н с к о е убийство: “новый русский”, построивший коттедж на природе, застрелил офицера-отставника. Повод: проходя мимо его владений, офицер и его сын “ногами топали” (“МК”, 21.05.2004).

В Тверской области власти раздали пистолеты врачам “скорой помощи”, чтобы те могли отстреливаться, если на выезде на них будет совершено нападение, что уже не раз случалось (“Сегодня”. НТВ, 28.01.2004). В Красноярске бригадам медиков приданы для защиты милиционеры (там же)... Милиция сопровождает все (!) городские маршруты в Костроме после того, как автобусы с пасса­жирами были несколько раз обстреляны неизвестными (“Независимая газета”, 1.11.2004).

Но и сами блюстители порядка не застрахованы от нападений. Сообщение из Питера: “Неизвестный преступник, доставленный вечером в понедельник в пикет милиции на Дворцовой набережной у Троицкого моста, неожиданно напал на 20-летнего милиционера вневедомственной охраны Алексея Андреева и нанес ему множество ножевых ранений. Сотрудник милиции скончался на месте, после чего преступник забрал у него табельное оружие — пистолет Макарова — и две обоймы к нему и скрылся в направлении Летнего сада. Прежде чем скрыться, он поджег помещение пикета” (“Независимая газета”, 22.09.2004).

Для тех, кто не знаком с топографией Северной столицы, уточню — Дворцовая набережная, Троицкий мост, Летний сад — это самый центр пятимиллионного мегаполиса.

В нашей поистине сумасшедшей жизни убийство подчас превра­щается в своего рода э к с т р е м а л ь н ы й с п о р т. Русские бизнесмены в основном удовлетворяются симулякром: пейнтболом — стрельбой по людям шариками с красной краской. При попадании шарик обрызгивает “жертву”, что создает иллюзию убийства. А вот чеченские толстосумы в поисках острых ощущений уезжают к боевикам. В дневнике арестованной террористки Заремы Мужахоевой есть выразительная запись: “Иногда в горы приезжали повоевать богатые чеченцы из Москвы. У них это называлось “охота на зайчиков” (“МК”, 5.10.2004).

И все-таки самой страшной приметой новой “убойной” России стало преступ­ление скромного слесаря из Архангельска. Помните, в начале года в этом северном городе взлетел на воздух жилой дом, погибли десятки людей. Следова­тели по привычке стали искать чеченский след. Однако пришли к неожиданному открытию: “В качестве основного подозреваемого задержан некто Алексейчик, 26 лет от роду, несколько лет назад уволенный из “Горгаза”. Жуткое преступление он совершил якобы из чувства мести” (“МК”, 24.04.2004).

Конечно, учитывая особенности работы следственных органов, можно предположить, что в данном случае имеет место самооговор. Все-таки в голове не укладывается, что из чувства обиды, тем более давней, человек может убить десятки ни в чем не повинных жителей! Но если версия подтвердится, то это будет означать, что общество столкнулось с угрозой, масштаб которой далеко превосходит чеченскую .

В самом деле, сколько террористов может поставить Чечня, если общее число боевиков в течение последних лет колеблется от нескольких сот до двух тысяч? А теперь прикиньте, сколько в России людей, имеющих основания — надуманные или самые что ни на есть реальные — считать себя обиженными. И сколько в современном быту технологий, умышленное повреждение которых может повлечь масштабные катастрофы. Сложите то и другое...

До сих пор существовал какой-то регулятор, некая незримая завеса, не позволяющая человеку, считающему, что жизнь крупно задолжала ему, открыть газовый вентиль в жилом доме (или отравить питьевую воду, или рвануть бомбу на многолюдной улице). Т е х н и ч е с к и все это вполне осуществимо. Удерживало другое — п с и х о л о г и ч е с к и й барьер.

Похоже, он снят. А это означает, что государство вплотную подошло к черте, за которой — распад. Не только административно-территориальный. Не только политический. Увы, приходится говорить о самой страшной разновидности распада — деградации общественных связей и самого человека. Процессе, заканчивающемся пресловутой в о й н о й в с е х п р о т и в в с е х .

* * *

Здесь, собственно, можно было бы поставить точку. Но сердце, но уязвлен­ное национальное чувство не довольствуется сухой констатацией, требует объясниться.

Демпресса, приводя факты распада, зачастую чуть ли не смакует их. Вот видите, какова э т а страна — лейтмотив, явственно различимый во множестве публикаций. При таком отношении информация становится е щ ё о д н и м фактором распада.

Это настолько очевидно — и нестерпимо! — что многие патриоты, в том числе известные политические деятели и журналисты, требуют законодательного ограничения распространения негативной информации. Идея, на мой взгляд, в корне неверная. Это позиция страуса, при виде опасности зарывающего голову в песок — чтобы не видеть. Опасность не исчезнет, а головы можно лишиться...

Тем более что призывы к “ограничению негатива” закрепляют за патриотами ярлык противников свободы слова, ретроградов, сторонников диктатуры. Выиграть соревнование за симпатии общества (а мы должны сделать это, чтобы повлиять на его развитие) с таким имиджем невозможно.

Позиция проигрышная еще и потому, что, в случае ограничения свободы слова, первыми пострадают как раз патриотические издания. “Демо­краты”, с их многоголовой империей СМИ, с их зарубежными связями, найдут возможность донести до общества свою точку зрения, а патриотам заткнут рот .

Чтобы этого не случилось, нам следует отстаивать свободу информации. А вот как, в о и м я ч е г о пользоваться ею, — на этот вопрос каждый отвечает по-своему. Один из ведущих авторов “МК” А. Минкин в своём открытом письме к президенту писал о событиях в Беслане фактически то же, что и я в этой статье. Но обратите внимание на ключевой момент его публикации: “Владимир Владимирович, слушая ту речь (Обращение к нации 4 сентября. — А. К. ), с опасением ждал, что вы произнесете фразу о вероломном нападении. Формулу 1941 года” (“МК”, 8.10.2004). Журналист “Комсомольца”, да и вся демпресса, а за ней и соответственно ориентированная часть общества боятся повторения “формулы 1941 года” (разумеется, не сводимой к одной лишь фразе о “вероломном нападении”). А я именно этой формулы жду! Ибо она помогла бы мобилизовать народ на борьбу. И Минкин, и я критикуем Путина. Минкин за то, что президент говорит о мобилизации (к чему его подталкивают объективные обстоятельства). А я за то, что, говоря о мобилизации, Верховный главнокомандующий никаких реальных мер не предпринимает. Вот в чём коренное различие между критикой “демократа” и патриота.

Эту печальную главу я хочу завершить словами русского мыслителя Петра Струве из работы 1917 года (она переиздана в содержательном сборнике “Нация и империя в русской мысли начала ХХ века”. М., 2004.). В тяжелые годы Первой мировой, когда Россия терпела поражения и на внешнем фронте — от германских войск, и на фронте внутреннем — от революционных смутьянов, Струве напоминал: “...Государственная жизнь и жизнь в государстве не есть... нечто техническое в человеческом существовании... В любви к государству выражается... беско­рыстное, преодолевающее заботу о личном благополучии религиозное отношение к сменяющему друг друга на земном поприще бесчисленному ряду человеческих поколений, почтение к предкам, которых мы никогда не видели, и любовь к потомкам, которых мы никогда не увидим. Со всеми ними нас в государстве (а также в нации, которая всегда стремится к государственному оформлению) объединяет высшая религиозная связь, вне которой человек коснеет в сегодняшнем дне, живет без прошлого и без будущего... Идея государства поэтому имеет такое же религиозное значение, как и известным образом понимаемая идея человечества. И в той, и в другой есть аспект божественно-космический”.

Вот об этом Отечестве, связующем земное с небесным, сиюминутное с вечным, самое время напомнить и сегодня при взгляде на российский развал. Велико искушение отвергнуть “путинскую” Россию, отказать государству в поддержке: т а к о е мне и даром не нужно, пусть валится! Подобные речи слышны все чаще, причем не только справа, от тех, кто уже приискивает местечко в теплой Флориде, но и слева, от тех, кому и деваться-то некуда.

И все-таки это — искушение, не более. Другой Родины, другого государства у нас нет. А за то, что есть, надо бороться. Не против государства — за него. Против тех — сверху донизу, — кто разваливает Россию .

(Продолжение следует)