Наша Иможен

Глава 2 Форели Мак-Грю и преступление Ангуса

С тех пор как он достиг совершеннолетия, бакалейщик Уильям Мак-Грю завел обычай праздновать дни рождения у Теда Булита и всякий раз, собрав несколько испытанных друзей, угощал их форелью. Накануне знаменательного дня Мак-Грю заглянул в «Гордого Горца», и они с Тедом договорились отведать форели (которой бакалейщик не без удовольствия утром наловит в озере Веннахар, хоть это и запрещено законом) вместе с мисс Мак-Картри, доктором Элскоттом и еще парочкой самых близких. Обстоятельства вынудили заговорщиков посвятить в тайну и Маргарет Булит, поскольку именно ей предстояло готовить праздничный ужин. Случилось так, что во второй половине дня, забежав в очередной магазин, Маргарет столкнулась с миссис Фрейзер, и та полюбопытствовала, с чего вдруг такая спешка и не стряслось ли какой беды, раз миссис Булит бежит сломя голову, не замечая старых друзей. Маргарет ответила, что все ее мысли сейчас занимает подготовка к торжеству, которое завтра вечером ее супруг устраивает для нескольких таких же забулдыг да еще доктора Элскотта в честь дня рождения Уильяма Мак-Грю. С досады Маргарет рассказала миссис Фрейзер и о том, что на рассвете бакалейщик, грубо поправ закон, пойдет браконьерствовать на озеро Веннахар — им, видите ли, непременно надо полакомиться форелью! Миссис Фрейзер выслушала новость, трепеща от возбуждения. Сначала она заглянула в аптеку Рестона. Хьюг вежливо поклонился.

— Что вас привело ко мне на сей раз, миссис Фрейзер, болезнь или дружеская симпатия?

— И то и другое, мистер Рестон… Опять сердце… совершенно не могу спать. Только лягу — и оно колотится, как задумавший побег арестант…

— Не волнуйтесь, миссис Фрейзер, этого мы не допустим. Побег — прямое нарушение закона!

И Хьюг Рестон, очень довольный собственной шуткой, весело расхохотался. Глаза покупательницы лихорадочно сверкнули.

— Не только оно собирается нарушить закон, мистер Рестон! — шепнула она, перегнувшись через стойку.

Аптекарь тут же почуял приятный запашок скандала.

— Что вы хотите этим сказать, миссис Фрейзер?

Вдова не заставила себя упрашивать и с удовольствием пересказала все признания Маргарет Булит, не забыв упомянуть, что и доктор Элскотт намерен есть незаконную рыбу вместе с другими не обремененными совестью субъектами. Рестон углядел тут замечательную возможность скомпрометировать соперника, уличив его в контрабанде, и так обрадовался, что подарил миссис Фрейзер коробку ее любимых пилюль. Как только покупательница вышла из аптеки, он побежал к жене. Та дошивала очередное ненужное платье (кому какое дело до ее туалетов?).

— С этой минуты, Фиона, вы можете смело считать себя супругой Регионального советника!

Известие явно не произвело на миссис Рестон особого впечатления.

— Какую же гнусную махинацию вы задумали на сей раз, Хьюг? — только и спросила она.

— Право же, я бы очень удивился, не услышав от вас какой-нибудь колкости.

— Я так хорошо вас знаю…

Хьюг, кипя от раздражения, вернулся к себе в аптеку и, чтобы немного успокоить нервы, встал на пороге. Свежий воздух и уличная суета всегда оказывали на него самое благодетельное влияние. И вот, наблюдая за прохожими, аптекарь вдруг заметил медленно бредущего по тротуару Тайлера.

— Чудесный денек, не правда ли, Сэм?

— Да, истинно так, мистер Рестон.

— Не зайдете ли, Сэм? Мне бы хотелось сказать вам пару слов…

— К вашим услугам, мистер Рестон.

Аптекарь увел полицейского в лавку.

— Вам известно, Сэм, что я считаю себя хорошим гражданином и в качестве такового всегда стараюсь показывать другим пример…

Вступление немного удивило Тайлера, и он лишь кивнул в ответ.

— Так вот, чувство долга вынуждает меня поставить вас в известность…

— Я вас слушаю.

— Что ж… дело вот в чем… Завтра на рассвете Мак-Грю едет браконьерствовать на озеро Веннахар, чтобы вечером у Теда Булита потешить аппетит нескольких таких же жуликов крадеными у государства форелями…

Рестон почел за благо не упоминать о своем сопернике Элскотте, решив, что будет гораздо лучше, если полицейские сами застукают его за неблаговидным занятием.

— Надеюсь, я правильно поступил, предупредив вас заранее, чтобы вы успели принять соответствующие меры и не допустить нарушения закона, — добавил аптекарь.

— Благодарю вас, мистер Рестон. Я передам это сержанту Мак-Клостоу.

На самом деле добряк Тайлер вовсе не собирался ставить в известность своего шефа, поскольку Мак-Грю и компания были его лучшими друзьями. Напротив, он подумал, что надо посоветовать бакалейщику вести себя завтра с удвоенной осторожностью.

К несчастью, констебль не мог предвидеть, что Мак-Клостоу вздумается поразмять ноги и что, совершая ежевечерний моцион, он столкнется с аптекарем. Рестон издали заметил сверкающую в последних лучах предзакатного весеннего солнца огненно-рыжую бороду Мак-Клостоу.

— Добрый вечер, сержант!

— Здравствуйте, мистер Рестон!

Хьюг подошел поближе.

— Ну… довольны? — шепнул он.

— Чем, мистер Рестон?

— Да сведениями, которые я вам передал! Надеюсь, вы поймаете его с поличным, а?

— Кого?

— Как — кого? Мак-Грю, конечно!

— И на чем я должен его подловить?

Только тут до аптекаря внезапно дошло, что Тайлер его предал.

— Неужели Сэм ни слова вам не сказал?

— О чем?

— О намеченной на завтрашнее утро браконьерской экспедиции!

— Браконьерской?

Рестон воздел руки к небу.

— Господи! Да на кого же теперь можно положиться? Так, значит, и Тайлер тоже переметнулся в их лагерь?

— Не понимаю, о чем это вы, мистер Рестон…

Аптекарь объяснил сержанту, в чем дело, а Мак-Клостоу, ловя каждое слово, чувствовал, как у него с головокружительной быстротой подскакивает давление.

— На вашем месте, Мак-Клостоу, я бы подождал вечера и нагрянул в «Гордого Горца», когда все они усядутся за стол! Вас ждет потрясающий улов… — закончил Рестон.

— Боюсь, на это у меня не хватит терпения…

И, даже не поблагодарив добровольного осведомителя, сержант, словно разъяренный бык, помчался в полицейский участок.

В блаженной уверенности, что его шеф, по обыкновению, вернется не раньше чем через час, Сэм Тайлер устроился со всеми удобствами. Сняв китель, он развалился в кресле сержанта и даже позволил себе выпить капельку виски из запасов Мак-Клостоу. Именно в эту минуту в дверях возник Арчибальд. Как ни странно, сержант не разразился возмущенными воплями, а, уперев руки в боки, молча сверлил подчиненного взглядом.

Тайлер понял, что ему конец.

— Я… я только… э-э-э… шеф… — пробормотал он.

— Вы, Тайлер? — похоронным тоном простонал Мак-Клостоу.

Так, наверное, Цезарь упрекал Брута, получив от него смертельный удар.

— Мое кресло… мой кабинет… мое виски… Возможно, вам сказали, что я умер, мистер Тайлер?

— О нет, шеф! К счастью, нет…

— Встаньте, Тайлер, и верните мне мое законное место!

— Да, шеф! Сию минутку, шеф! Тысячу раз прошу прощения, шеф!

— Вряд ли этого достаточно.

Арчибальд прошел мимо Тайлера и занял привычное кресло, а констебль, торопливо застегивая китель, вытянулся перед ним по стойке смирно. Сержант с горечью посмотрел на виски.

— Прежде чем покинуть ряды полиции Ее Величества, будьте добры возместить нанесенный ущерб и заменить эту бутылку новой.

— Покинуть ряды?..

— Количество проступков и нарушений дисциплины, допущенных вами сегодня, более чем оправдывает ваше увольнение, бывший констебль Тайлер! — с жестокой иронией пояснил Арчибальд.

— Не может быть, шеф! Неужто вы сыграете со мной такую шутку?

— Еще как сыграю! И, честно говоря, не без удовольствия, Тайлер, потому что вы — мой тайный враг, и только сегодня я получил доказательство!

— Только потому, что я сел в ваше кресло?

— Это — во-первых!

Констебль тем временем успел оправиться от охватившего его в первую минуту смущения и вдруг тоже разозлился.

— Черт возьми, уж не принимаете ли вы себя, часом, за архиепископа Кентерберийского?

— Мне вовсе не нужно быть архиепископом, Тайлер, чтобы уличить вас в воровстве!

— А что, если я вам морду набью?

На сей раз совершенно обалдел Мак-Клостоу. Чудовищность угрозы и явный бунт подчиненного напрочь парализовали умственные способности сержанта. А Сэм, воспользовавшись временным преимуществом, продолжал:

— Обозвать меня вором только за то, что я глотнул из чужой бутылки немножко виски, — просто свинство! А если вы потребуете моей отставки из-за своего драгоценного кресла, над вами будет хохотать все пертское начальство!

— Ах, вот как? Может, когда я расскажу, как вы спелись с худшими злоумышленниками Каллендера, оно тоже посмеется?

— Хоть вы и наверняка пьяны, Мак-Клостоу, советую вам все-таки выбирать выражения!

— Потрясающе! Вы лакаете мое виски, а пьян, по-вашему, я, да? А то, что вы сознательно не передали мне полученные от Хьюга Рестона сведения о браконьерских замыслах Мак-Грю, вероятно, тоже пустячок?

— У меня хватает других обязанностей перед городом, кроме как слушать дурацкие сплетни врагов и завистников! И предупреждаю вас, Арчибальд: можете писать или болтать все, что вам взбредет в голову, никто все равно не поверит!

— Вот как?

— Да, и по двум причинам: во-первых, меня все знают и понимают, что я вовсе не тот человек, каким вы пытаетесь меня представить. Во-вторых, вы чужак, а у нас здесь ужасно не любят, когда посторонние притесняют местных! Так что, пожалуй, поступайте как заблагорассудится, сержант. Раз вам угодно поддерживать кандидатуру аптекаря на следующих выборах в Окружной совет, дело ваше. Но попробуйте только затеять что-нибудь против меня, и, клянусь, с помощью мисс Мак-Картри я устрою вам тут веселенькую жизнь! А теперь — с меня довольно, на сегодня я по горло сыт вашими бреднями! Я иду домой. Спокойной ночи!

— Тайлер! — рявкнул сержант.

Увы, передать здесь то, что сказал уходя констебль, было бы весьма затруднительно.

В отсутствие противника гнев Мак-Клостоу мало-помалу утих. А успокоившись, Арчибальд начал раздумывать, не совершил ли он страшной ошибки. Вдруг Рестон солгал? Правда, полицейский не представлял, зачем это могло понадобиться аптекарю, но в конце концов проклятые чокнутые горцы способны на что угодно… Может, его, Мак-Клостоу, решили поводить за нос и таким образом посмеяться над всей полицией Ее Величества?.. Короче, поразмыслив, Арчибальд пришел к выводу, что рапорт о недостойном поведении Сэма Тайлера, который он собирался отправить в Перт, выглядел бы не слишком убедительно. И, наконец, припомнив угрозы констебля, сержант почувствовал, как вдоль позвоночника забегали мурашки. А что, если и вправду весь Каллендер, и, главное, ужасающая Иможен, ополчатся против него? Да не пройдет и нескольких недель, как его либо отправят в больницу для умалишенных, либо посадят в тюрьму за убийство. Подобная перспектива заставила Мак-Клостоу капитулировать без боя, и, схватив листок бумаги, он начал писать:

Тайлер, я думаю, мы оба напрасно погорячились, дав волю своей буйной шотландской крови. Забудем взаимные упреки и обвинения. Я прощаю вам выпитое виски и готов согласиться, что, возможно, Хьюг Рестон сыграл со мной злую шутку (хотя пока не вижу к тому никаких при чин). Как бы то ни было, долг повелевает нам проверить его утверждения. Жду вас завтра в участке не позднее пяти утра, и мы вместе прогуляемся к озеру Веннахар. Рассчитываю на вашу помощь.

Ваш начальник и все же друг

Арчибальд Мак-Клостоу (сержант).

P.S. Тем не менее я продолжаю считать, что во имя морали, которую нам с вами доверено защищать, вам следовало бы проявить благородство и восстановить мои запасы виски.

Письмо отнес Тайлеру мальчик-посыльный. Однако сцена в полицейском участке так возмутила констебля, что он думал скорее о мести, чем о служении закону, а потому сразу отправился в «Гордого Горца» и, отведя Мак-Грю в сторонку, рассказал, какие против него затеваются козни. Бакалейщик поблагодарил, не понимая, правда, кто его предал, поскольку никто, кроме Булита, понятия не имел о завтрашнем походе на озеро.

Зато поздно ночью все, кто жил поблизости от «Гордого Горца», слышали вопли и мольбы о помощи. Впрочем, ни один из соседей и не подумал вмешаться, понимая, что это Тед в очередной раз воспитывает жену. Булит и в самом деле устроил Маргарет изрядную трепку, и в конце концов она нехотя призналась, что проболталась о коварных замыслах Мак-Грю против форели озера Веннахар.

На заре Мак-Клостоу и Тайлер выскользнули из полицейского участка и поехали к озеру Веннахар. Из машины они вышли довольно далеко от берега, не желая спугнуть предполагаемого браконьера, спрятались в зарослях деревьев и стали ждать, пока совсем не развиднеется. Наконец небо посветлело, и они перешли к решительным действиям. Короткими перебежками Мак-Клостоу и Тайлер подобрались к самому берегу, и вскоре до них донесся необычный шум.

— Слышали, Тайлер? — шепнул сержант.

— Да, шеф.

— Как, по-вашему, что это такое?

— Право же… вроде бы кто-то закинул сеть…

— Я тоже так думаю. По-моему, это вон там, в тростниках. Пойдемте, но только тихо!

Птицы озера Веннахар, оглушительно гомонившие, приветствуя новое чудесное утро, разом умолкли и стали с удивлением наблюдать поразительное зрелище, каковое являли собой два представителя шотландской полиции, ползущие на брюхе по мокрой от росы траве. Мак-Клостоу очень быстро устал, и с каждой секундой его охватывало все более страстное желание поймать с поличным того, кто заставил его заниматься такой неприличной и утомительной гимнастикой. Но едва полицейские добрались до зарослей тростника, перед ними выросла какая-то тень и насмешливый голос осведомился:

— Во что это вы играете, ребята?

Сначала полицейские замерли, потом не без труда, как люди, для которых время мальчишеских выходок давно миновало, поднялись на ноги. Только тогда они узнали инспектора рыбнадзора Фергуса Мак-Интайра.

— Мы выслеживаем браконьера.

— Ну и странным же способом вы его ловите!

— Это уж наше дело! Вы никого не видели?

— По правде говоря, нет. Сами знаете, те, кто охотится за дичью, меня не интересуют, не моя работа…

— Но то-то и оно, что этот тип собирался ловить форелей в озере Веннахар!

— Позвольте, ваша честь! Форели касаются только меня, и меня одного!

— Что вы имеете в виду, Фергус?

— Да то, что, пока я здешний сторож, вы не имеете права вмешиваться в мои дела, если я сам вас не позову! Я, кажется, и не думал вас звать, дорогие друзья!

— Иными словами, вы собираетесь помешать нам выполнить свой долг?

— Думайте, что говорите, сержант! Я, между прочим, тоже давал присягу!

— Не важно! Мы с Тайлером слышали, как кто-то совсем рядом забросил сеть!

— Ну да?

— И я приказываю вам пропустить нас, Фергус Мак-Интайр!

— Нет!

— Это еще почему?

— А просто у меня складывается явственное впечатление, что вы хотите меня оскорбить, сержант Мак-Клостоу, а уж этого, имейте в виду, я никак не потерплю!

Арчибальд заколебался. Мак-Интайр слыл самым упрямым из обитателей Каллендера и в то же время пользовался широчайшей популярностью. Поэтому Арчибальд, памятуя о вчерашней ссоре с Тайлером, не посмел настаивать. Кроме того, он полагал, что хитростью добьется гораздо большего, нежели силой.

— Ладно, Мак-Интайр, мы уступим — негоже заводить свару между людьми, защищающими одни и те же интересы… по крайней мере хотелось бы так думать… Пошли, Тайлер.

Полицейские, не таясь, зашагали в обратном направлении, но, как только они оказались под прикрытием деревьев, сержант свернул налево, решив обогнуть препятствие и атаковать браконьера с тылу. Тогда Фергусу волей-неволей придется объяснять, почему он так бессовестно покрывает преступника. Стратегический маневр занял примерно четверть часа. Наконец, вынырнув из перелеска по другую сторону тростниковых зарослей, полицейские увидели сидящего на берегу мужчину.

— Он у нас в руках, Сэм! — прошептал Мак-Клостоу.

Тайлер искренне огорчился за Мак-Грю, которому теперь, похоже, придется праздновать день рождения в самой неприятной обстановке.

И снова служители закона стали ползком пробираться к тростникам, и, если рыбак не слышал их приближения, то лишь потому, что, очевидно, слишком увлекся преступной ловлей форели. Когда их разделяло всего два-три метра, полицейские встали и сержант громовым голосом крикнул:

— Именем закона…

Мужчина обернулся.

— Опять вы, Мак-Клостоу? Да что за муха вас укусила сегодня утром?

Перед ними вновь стоял Фергус Мак-Интайр, и Тайлер, взглянув на ошарашенную физиономию своего начальника, с трудом удержался от смеха.

Как только Арчибальд привел себя в порядок, первой его заботой было сходить в аптеку и спросить у Хьюга Рестона, не входило ли в его намерения поглумиться над полицией Ее Величества, выставив в нелепом виде двух ее представителей в Каллендере, и, если да, то знает ли он, чем это чревато, помимо потери всех шансов на победу в окружных выборах.

— Я почти уверен, что мне не солгали, сержант. Просто Мак-Грю обвел вас вокруг пальца благодаря пособничеству Мак-Интайра. Но партия еще далеко не проиграна, и, послушай вы меня внимательнее вчера вечером, сегодня вам не пришлось бы без всякой пользы делу предпринимать столько мучительных усилий.

— Ну да?

— Загляните нынче вечерком в «Гордого Горца». Право, очень удивлюсь, если вы не застукаете там нескольких джентльменов, пирующих за счет государства!

Мак-Клостоу страшно хотел отомстить насмешникам и ради этого отважился бы на что угодно. Поэтому, дождавшись, когда из кабачка выйдет Маргарет Булит, сержант медленно побрел следом. Наконец, решив, что из окон «Гордого Горца» его маневры никто не заметит, Арчибальд догнал жену Теда.

— Добрый день, миссис Булит!

— О, здравствуйте, сержант!

— Бедняжка! Я вижу по вашему лицу, супруг опять обошелся с вами слишком жестоко?

— Ох, сержант, я, наверное, не вздохну спокойно, пока этого типа не вздернут высоко-высоко на хорошей, крепкой веревке!

— А знаете, я только и жду от вас жалобы, чтобы упечь его за решетку…

— Да… но как только вы его отпустите — мне конец!

— Зато тогда его наверняка повесят и ваше желание исполнится.

— Да, но я-то этого все равно не увижу!

— Верно… А почему он вас избил на сей раз?

— Можно подумать, это чудовище нуждается в каких-то причинах…

— А это, случайно, не связано с форелью?

— Так вы тоже в курсе?

— Не забывайте, что я полицейский, миссис Булит… И, по моим сведениям, Мак-Грю недавно принес вам около двух десятков рыбин…

— Две дюжины, сержант, и очень жирных!

— Вам, я думаю, известно, миссис Булит, что за браконьерство можно сесть в тюрьму и надолго, а?

— Это не касается таких типов, как Мак-Грю или мой муж!

— Ошибаетесь, миссис Булит… Вот, например, если бы вы согласились сделать так…

И они пошли рядом, оживленно переговариваясь. Но в Каллендере ничто не ускользает от пристального внимания сограждан, и миссис Мак-Грю, вернувшись из церкви, рассказала новость мужу:

— Я только что видела эту несчастную Маргарет Булит с сержантом Мак-Клостоу. А они так увлеклись разговором, что даже не заметили меня… Вот бы Маргарет сумела убедить Мак-Клостоу посадить ее бездельника за решетку!

Под внешней медлительностью Мак-Грю скрывался живой, если не сказать проницательный, ум. И он сразу сообразил, что Маргарет толковала с сержантом вовсе не о вчерашних побоях. Не ответив жене, бакалейщик натянул на голову каскетку и побежал в «Гордого Горца». Войдя с черного хода, он разыскал Теда в погребе и долго о чем-то с ним совещался, а оттуда направился в рыбную лавку Гэвина Диппена. Тот так никогда и не понял, зачем бакалейщику понадобилась свежая селедка, непременно с головой и хвостом.

Не доверяя Тайлеру, Мак-Клостоу отпустил его пораньше, сказав, что Сэм уже не молод и его наверняка измучила утренняя прогулка. А констебля так тронул этот знак внимания со стороны шефа, что он бросился в винный магазинчик, купил четвертинку виски и принес сержанту, умоляя простить вчерашнюю оплошность. Арчибальд взял бутылку, долго ее разглядывал и наконец кивнул:

— Спасибо, Сэм. Выходит, я не напрасно верил, что в глубине души вы остались порядочным человеком!

Около девяти вечера Арчибальд Мак-Клостоу потихоньку вышел из полицейского участка и, крадучись вдоль стен, направился в «Гордого Горца». Сейчас, ближе к закрытию, в кабачке уже не слышалось привычного шума. В зале сержант с первого взгляда заметил Хьюга Рестона, мясника Кита Лидберна и ветеринара Гленрозеса. То, что эти трое оказались в заведении Булита, хотя обычно никто из них даже не переступал его порога, ясно свидетельствовало, что аптекарь нарочно собрал друзей, желая в полной мере насладиться решительной победой над общими врагами. Когда официант Томас принес ему виски, Мак-Клостоу насмешливо поинтересовался:

— А почему я не вижу Теда? Он что, болен?

— Нет, сержант. Сегодня вечером он принимает друзей и просил не беспокоить.

Арчибальд слегка повернулся к трем собутыльникам и громко переспросил:

— Так Булит не хочет, чтобы его беспокоили?

— Совершенно верно, сержант.

— Ну что ж, очень жаль!

— Это еще почему, сержант?

— Потому что мне все-таки придется потревожить вашего хозяина!

Злорадный тон Арчибальда так воодушевил аптекаря, мясника и ветеринара, что они дружно вскочили и пошли за ним.

Мак-Клостоу, отшвырнув несчастного Томаса, неосторожно попытавшегося преградить ему дорогу, толкнул кухонную дверь. Присутствие враждебной Булиту троицы придавало ему решимости.

Вокруг стола сидели пять человек: Тед Булит, герой торжества, Мак-Грю, Мак-Интайр, доктор Элскотт, и, разумеется, Мак-Картри. Все они с удивлением поглядели на непрошеных гостей, а Мак-Клостоу при виде Иможен едва не кинулся бежать, но стоявшие сзади трое свидетелей отрезали путь к отступлению. Сержант сложил на груди руки.

— Жаль, что пришлось вас потревожить, джентльмены, — заявил он, — но, судя по запаху, стоящему в этой кухне, вы ели рыбу. Что вы скажете на это как специалист, Мак-Интайр?

— Верно, сержант.

— А это, случайно, не форель?

— О, сержант, и как вы могли подумать? Вы же сами отлично знаете, что в это время года ловить форель запрещено законом!

— Рад это слышать, Фергус Мак-Интайр, следовательно, вы не сможете отрицать злой умысел и соучастие в преступлении!

— А не могли бы вы хоть время от времени не валять дурака, Арчи? — подала голос Иможен.

— Положитесь на меня, мисс Мак-Картри, вы свое еще получите!

Сержант вытащил из кармана блокнот и начал переписывать фамилии всех присутствующих, но не успел закончить списка, как Тед Булит поднялся со стула.

— Можно мне задать вам вопрос, сержант?

— Пожалуйста, мистер Булит.

Хозяин «Гордого Горца» указал на столпившихся за спиной Мак-Клостоу аптекаря, ветеринара и мясника.

— Что делают в моем доме эти субъекты?

— Это мои свидетели.

— Да?.. И что же они должны засвидетельствовать?

— Что вы едите форель, в нарушение закона пойманную сегодня утром Мак-Грю при пособничестве инспектора рыбнадзора Фергуса Мак-Интайра! Боюсь, этот подвиг будет стоить вам места, мистер Мак-Интайр. А вы, доктор Элскотт, из-за участия в сей скандальной вечеринке можете оставить всякую надежду попасть в Окружной совет.

— Вы давно не принимали слабительного, Мак-Клостоу? — холодно спросил врач.

— Что?

— Если давно, то советую поторопиться — раз весна на вас так плохо действует, самое время прочистить желудок.

— И в самом деле, доктор, — подхватила Иможен, — я давно заметила, что в погожие дни бедняга Арчи еще глупее обычного.

— Не понимаю, сержант, как вы допускаете, чтобы с вами разговаривали подобным тоном, — зашипел Рестон на ухо полицейскому.

— Приказываю всем замолчать! — в бешенстве крикнул Мак-Клостоу.

Стоявшая немного в стороне миссис Булит с нетерпением ждала, когда сработает ловушка, подстроенная ею по указаниям сержанта, и готовилась торжественно предъявить завернутые в газету головы и хвосты убиенной форели.

Мак-Клостоу повелительно взмахнул рукой.

— Ваши грубые шутки меня ничуть не трогают, сейчас я составлю протокол на всю компанию!

Мак-Грю, в свою очередь, встал.

— Прошу прощения, сержант, но по какому поводу вы решили составить протокол?

— А по такому, что вы, наплевав на закон, пожираете украденную у Короны рыбу!

Бакалейщик, прикинувшись очень удивленным, повернулся к Иможен.

— Вы когда-нибудь слыхали, мисс, чтобы у нас в озере Веннахар водилась селедка?

— Речь идет не о селедке, а о форели! — заорал Мак-Клостоу.

— В таком случае вы, вероятно, ошибаетесь, сержант, потому что мы ели селедку, которую я сам купил сегодня у Гэвина Диппена.

— Ах, значит, селедку?

— Да, селедку! — в один голос отозвались сидевшие за столом.

Полисмен презрительно рассмеялся.

— Как интересно… они ели селедку… подумать только!

Арчибальд быстро схватил лежавший у раковины сверток.

— Доказательство номер один! Миссис Булит?

— Да, сержант!

— Вы признаете, что это ваш сверток?

— Да, сержант!

— Вы сами его сделали?

— Да, сержант.

— А можете вы мне сказать, что там, внутри?

— Головы и хвосты рыб, из которых я приготовила ужин своему супругу и его гостям.

— Когда они ели эту рыбу?

— Сейчас за ужином.

— И последний вопрос, миссис Булит: каким образом означенная рыба попала в ваш дом?

— Ее принес мистер Мак-Грю.

— Спасибо, миссис Булит. Надеюсь, вы все слышали?

— Да, мы вас прекрасно слышали, Арчи, — ответила за всех Иможен, — и это становится все забавнее…

— Не пройдет и нескольких минут, как у вас пропадет охота смеяться, — сухо пообещал Мак-Клостоу.

— Хотите, поспорим, что ничего подобного?

— А пока попрошу господ Рестона, Гленрозеса и Лидберна выступить свидетелями…

Полицейский, заранее предвкушая победу, развернул газету и разложил на столе бренные останки рыбы. В наступившей тишине голос Фергуса Мак-Интайра прозвучал особенно громко.

— Как эксперт могу заверить вас, что это действительно селедочные хвосты и головы, а я никогда в жизни не слыхал о законе, запрещающем шотландцам есть селедку. Вы со мной не согласны, Мак-Клостоу?

Униженный и взбешенный сержант повернулся к Маргарет.

— Что это значит, миссис Булит?

Несчастная женщина только руками развела в знак полного неведения. Зато мисс Мак-Картри не упустила случая кольнуть противника:

— Как видите, Арчи, я выиграла пари!

— Если хотите знать мое мнение, мисс Мак-Картри, — возмутился раздражительный мясник, — вы самая настоящая отрава и заслуживаете хорошей взбучки!

Тед Булит не выносил, когда кто-нибудь осмеливался непочтительно разговаривать с Иможен, а кроме того, у него руки чесались всыпать хорошенько Мак-Ююстоу и компании. Но бить полисмена — дело опасное и, учитывая это обстоятельство, Тед решил отыграться на Лидберне. Снова поднявшись со стула, он подошел к мяснику.

— Вы омерзительный тип, Лидберн, и самый настоящий подлец!

— А вы жулик!

В ту же секунду правый кулак Булита врезался в переносицу врага, тот взвыл от боли, и, плюхнувшись на пол, быстро поднес руки к лицу в тщетной надежде унять хлынувшую из носа кровь. Довольная физиономия хозяина «Гордого Горца» окончательно вывела из себя верзилу-полицейского, и он нанес обидчику молниеносный удар слева. Булит без сознания рухнул к ногам жены. С этого все и началось. Фергус Мак-Интайр, по праву гордившийся недюжинной силой, налетел на сержанта, а Мак-Грю в это время без передышки колотил Гленрозеса. Что до аптекаря и доктора Элскотта, то они без лишнего шума пытались придушить друг друга в уголке.

Очень скоро победа стала клониться на сторону клана Мак-Грю, хотя миссис Булит, переметнувшись во вражеский стан, изо всех сил стукнула палкой от метлы мужа, едва тот попытался встать. Фергусу Мак-Интайру наверняка не удалось бы совладать с Мак-Клостоу, не потеряй тот в пылу сражения каску. Но Иможен, воспользовавшись этим обстоятельством, разбила о голову сержанта кувшин с водой. Арчибальд с идиотской улыбкой немного покачался на ногах, а потом во всю длину упал навзничь. Мак-Интайр, развернувшись, стал искать нового противника. На глаза ему попался вконец обалдевший Лидберн. Мясник все еще держался за нос и только что кое-как принял вертикальное положение. Не останавливаясь, Фергус провел великолепный апперкот, и, как только его кулак соприкоснулся с подбородком Лидберна, тот взмыл над землей и без чувств свалился рядом с Мак-Клостоу. Маргарет, давно мечтавшая утолить многолетнюю, упорную ненависть к мисс Мак-Картри, подкралась сзади и нанесла ей здоровенный удар палкой. Иможен в это время с легкой тревогой склонилась над Арчибальдом, дабы убедиться, что не прикончила его на месте. Нападение миссис Булит застало воительницу врасплох, и она без единого звука грохнулась прямо на по-прежнему недвижимое тело сержанта. Маргарет уже хотела издать победный клич, но в ту же секунду в грудь ей угодила бутылка виски, брошенная Гленрозесом в последней попытке спастись от натиска Мак-Грю (точнее, перед тем как упасть на колени и, наконец, спикировать носом на пол). Миссис Булит тихо икнула и упала в обморок. Тем временем более тренированный доктор Элскотт с наслаждением тузил своего соперника Хьюга Рестона.

Вошедший в эту минуту Сэм Тайлер, за которым успел сбегать перепуганный Томас, так и застыл на пороге, не веря собственным глазам. Среди неописуемого беспорядка возвышались лишь Мак-Грю и Мак-Интайр, да врач с аптекарем продолжали выяснять отношения на полу. Бакалейщик, утирая ребром ладони рассеченную губу, улыбнулся констеблю.

— Великолепная потасовка, Сэм!

— По-моему, мы дали им хороший урок, — добавил Фергус.

— Но… почему?

— Да так, поспорили из-за рыбы… Мак-Клостоу не понравилось, что мы ее едим.

— Честное слово, вы все просто взбесились! И растащите-ка поскорее этих двух старых идиотов, а то как бы они и вправду не прикончили друг друга!

Пока Рестона вытаскивали из цепких рук доктора Элскотта, Тайлер, вооружившись ведром воды и раздавая налево-направо пощечины, приводил в чувство тех, кто лежал на полу без сознания. Благодаря могучему телосложению первым пришел в себя Мак-Клостоу и, обведя затуманенным взглядом кухню, узрел смешавшуюся с его бородой огненную шевелюру. Голова отказывалась работать, и все же до сержанта почти мгновенно дошло, что в Каллендере есть только одна обладательница столь ослепительной гривы — мисс Мак-Картри. В полной панике бедняга полицейский рванулся и сел на пол, но это резкое движение встряхнуло Иможен, и та, еще плохо понимая, что делает, уцепилась за шею Арчибальда. Сержант тихо заскулил от ужаса, и его стоны окончательно вернули Иможен на землю.

— Я почти ничего не помню, — вздохнула она, — но, надеюсь, вы не позволили себе ничего лишнего, Арчи!

— На помощь, Тайлер!

Сэм подбежал и, подняв Иможен, дружески похлопал ее по плечу.

— С вами все в порядке, мисс?

— Даже не знаю, что со мной было… Сначала вроде бы что-то упало на голову, а очнулась я в объятиях Арчи.

— Это я звал вас на помощь, Тайлер! — сердито напомнил Мак-Клостоу.

Констебль поспешил помочь шефу подняться на ноги, и тот, окинув поле сражения восхищенным взглядом, присвистнул.

— Вот это да, Сэм! Если бы я еще мог выяснить, кто напал на меня сзади… Это, случаем, не ваша работа, мисс Мак-Картри?

— Моя? Ну что за гадкие подозрения, Арчи! И тем более сейчас, после того как вы меня так ужасно скомпрометировали…

Мак-Клостоу, распахнув дверь, мгновенно задал стрекача и, в рекордное время добравшись до полицейского участка, наглухо там забаррикадировался.

Истинный шотландец никогда не жалеет о хорошей драке, а потому на следующее утро никто не пошел жаловаться в полицию. Аптекарь и его друзья — из самолюбия, а их противники — поскольку победа осталась за ними. Арчибальд Мак-Клостоу не посмел составлять протокол — подтвердить свои подозрения ему так и не удалось, а снова лезть на рожон не имело смысла. В результате те из каллендерцев, кто не побывал накануне вечером в «Гордом Горце», долго недоумевали, почему у виднейших граждан их города такие помятые физиономии.

Сражение в «Гордом Горце» отошло в область легенды, жизнь Каллендера вернулась в нормальную колею, и семейный совет с участием Лидбернов, Рестонов и Гленрозесов состоялся в намеченное время. Принимавшая гостей Флора Лидберн чуть ли не целый день провела у плиты.

Когда все поужинали и поблагодарили хозяйку дома, женщины перешли в ее комнату, оставив мужчин пить и курить в гостиной. Дженет, добросовестно помогавшая матери с готовкой и со времени неудачного самоубийства удивительно молчаливая, попрощалась с дядей, крестным и отцом, расцеловала тетку и крестную, а потом с особенной нежностью — мать. Флора не привыкла к дочерним ласкам и чуть не расплакалась от радости. Бедняжке, естественно, и в голову не пришло, что таким образом Дженет просто хотела заранее извиниться за все огорчения, которые принесет матери ее бегство с Ангусом. Теперь наследница Лидбернов могла удалиться к себе в комнату и терпеливо ждать удобного момента понезаметнее присоединиться к возлюбленному, караулившему ее в подъезде соседнего дома.

Около одиннадцати часов жены Рестона и Гленрозеса откланялись. Жили они неподалеку друг от друга и вместе пошли домой, а миссис Лидберн наконец легла спать.

Оставшись одни, мужья откупорили принесенную Гленрозесом бутылку коньяка, и Кит с Дермотом, к величайшему негодованию Рестона, налили себе изрядные порции. Выпив и пощелкав в знак полного удовлетворения языком, Дермот Гленрозес спросил:

— Так вы думаете, Кит, Дженет в тот день всерьез пыталась покончить с собой?

— Боюсь, что да.

Рестон попросил уточнений.

— По-вашему, на нее кто-нибудь дурно влияет?

— Честно говоря, не представляю, кто бы мог на нее повлиять, кроме Ангуса Кёмбре.

— А вы не пробовали объясниться с этим типом?

— До сих пор не решался — вряд ли я сумел бы удержать себя в руках…

— Хотите, я возьму эту неприятную обязанность на себя?

— Был бы вам очень признателен, Хьюг…

— Само собой, вы и мысли не допускаете о возможности подобного союза? — вмешался Гленрозес.

— Чтобы неизвестно откуда взявшийся парень да еще без гроша в кармане стал моим зятем? Да никогда в жизни! Ишь, чего захотел: жениться на дочке, чтобы прибрать к рукам денежки ее отца! Нет уж, пускай поищет других дураков!

— И что вы собираетесь делать?

— Хьюг… а нельзя ли на какое-то время отправить Дженет к вашей сестре в Соединенные Штаты? Если бы Присцилла согласилась ее принять…

— По-моему, у нее нет никаких причин нам отказывать… Завтра же напишу.

— Спасибо. Надеюсь, новые впечатления и совершенно другая жизнь научат мою дочь более здраво смотреть на вещи.

К несчастью для Дженет, трое мужчин ненадолго умолкли, и в тишине они явственно услышали, как часы в холле бьют половину двенадцатого и кто-то крадучись спускается по лестнице. Друзья с недоумением переглянулись и одновременно выскочили из гостиной. Все трое оказались в холле в ту самую минуту, когда Дженет с чемоданом в руке открывала входную дверь. Они притащили девушку в гостиную, и Кит пригрозил избить дочь до полусмерти, если она немедленно не расскажет всю правду, а если эта правда окажется такой, как он подозревает, то ей грозит еще одна, не менее жестокая порка. Чувствуя, что дело может обернуться очень худо, Дермот Гленрозес поспешил вмешаться.

— Да ну же, Дженет, моя крошка… — примирительным тоном сказал он. — Неужто вы и в самом деле собирались бежать из дома родителей, из своего родного дома?

— Я здесь слишком несчастна!

Лидберн взмахнул карающей десницей, но Рестон поймал ее на лету.

— Из-за Ангуса Кёмбре?

— Да.

— И вы бежали к нему?

— Да.

— Куда же?

Дженет не могла в одиночку выдержать натиск троих следователей и в конце концов призналась, где ее ждет возлюбленный.

— Ага! — преисполнившись мстительной решимости, воскликнул ее отец. — Сейчас я устрою небольшой сюрприз этому вашему недоделанному Ромео! Положитесь на меня!

Но не успел кипящий от ярости мясник подскочить к двери, как его остановил Рестон.

— Нет, Кит! Вы слишком вспыльчивы. А в подобных делах требуется немалое хладнокровие. Я сам объяснюсь с парнем и попробую ему втолковать, насколько его план аморален.

— Он любит меня, дядя Хьюг! — простонала Дженет.

— Тем более, дитя мое! Если Кёмбре вас любит, значит, должен особенно уважать и не пытаться вовлечь в историю, равно позорную как для вас, так и для нас всех.

Лидберн проводил аптекаря в холл и, когда тот уже собирался повернуть ручку двери, достал из ящика подставки для шляп огромный револьвер, оставшийся у него со времен службы в ополчении.

— Возьмите-ка это, Хьюг… С нынешними юными психами никогда не знаешь, чего ожидать…

И вооруженный револьвером Рестон направил стопы туда, где Ангус прятался в ожидании девушки, не зная, что она уже не придет.

Кит вернулся в гостиную с твердым намерением прочитать дочке хорошую нотацию.

— Дженет, вы глубоко меня разочаровали. Ни я, ни, тем более, ваша мать никогда не ожидали…

Но Дженет, не желая слушать отцовских наставлений, убежала, глотая слезы. Мужчины на миг замерли, задыхаясь от удивления и негодования, потом Гленрозес заметил:

— Лучше оставить ее в покое. Сейчас девочка просто не в состоянии воспринимать что бы то ни было.

Мясник пожал плечами.

— Все женщины — тронутые!

Дермот предпочел сменить тему.

— Вот уж не предполагал в Хьюге такую прыть, обычно он предпочитает действовать тайком.

— Этого требует его профессия.

— А по-моему, с его стороны очень неосторожно броситься ночью, в темноте, на встречу с этим малым.

— Поэтому я дал ему свой старый револьвер.

— И правильно сделали! Кто знает, вдруг этот Ангус Кёмбре вооружен?

Дермот встал.

— А вы не думаете, Кит, что сейчас самое время?

— Для чего?

— Присоединиться к Хьюгу. У меня складывается впечатление, что он ушел уже очень давно…

— Только бы с ним не стряслось ничего дурного!

— Самое разумное — сейчас же это выяснить.

Они, в свою очередь, вышли в холл.

— У меня есть еще один пистолет, — сказал мясник. — Взять его с собой?

— Разумеется…

На улице они ненадолго замерли, прислушиваясь. Но тишину ночи не нарушил ни один подозрительный звук, и приятели осторожно двинулись вдоль стены. Вскоре они увидели идущего навстречу Рестона.

— Хьюг! — окликнул аптекаря Лидберн, как только на того упал свет фонаря.

Рестон остановился. И почти в ту же секунду прогремел выстрел. Они увидели, как Хьюг поднял руки к голове, повернулся вокруг собственной оси и, словно подкошенный, пыхтя и придерживая внушительное брюшко, опустился на колени, но почти тотчас упал.

— Мертв…

— Не может быть!

Однако, прежде чем Гленрозес успел ответить, невдалеке послышался громкий топот и из тени вынырнул Ангус Кёмбре.

— Что тут происходит?

Друзья налетели на него и схватили за руки.

— И вы еще смеете спрашивать, убийца? — заорал Лидберн.