Наша лучшая зима

Пролог

Ди-Эй Уинстон смотрела на монитор ноутбука. Дело было в Девоншире[1], в пяти тысячах километров от ее дома в Бостоне, штат Массачусетс.

Она болтала по скайпу со своими лучшими подругами, близняшками Дарби и Джули Броган. Ди-Эй часто удивлялась, как близнецы могут быть настолько разными? Джули – спортивная брюнетка, с голубыми глазами, графичной стрижкой и острым язычком. Дарби – уютная пышечка с белокурыми локонами. Они сидели у себя в офисе в Бостоне, готовясь к рождественской вечеринке, которую каждый год устраивали для сотрудников.

– Передавайте всем мои поздравления… с наступающими! Скажите, что я желаю всем… волшебных праздников.

Дарби закатила глаза.

– Вообще-то люди в таких случаях говорят: «Счастливого Рождества!»

Ди-Эй пыталась, она действительно пыталась. Но эти слова застревали у нее в горле. «Счастливого Рождества! Счастливых праздников!» Нет, она не могла этого выговорить. Она легко могла рассуждать о финансовых потоках, процентных ставках, о котировках и акциях, но она немела и тупела, как только на улицах появлялись новогодние украшения. Рождество заставляло ее снова чувствовать себя одиноким ребенком, не понимающим, почему родители ее не любят.

Близняшки умирали от любопытства по поводу ее ненависти к Рождеству и каждый год пытались выведать причины, но Ди-Эй не настроена была обсуждать это даже с лучшими подругами.

Она обожала близняшек, но ей всегда было легче любить людей на расстоянии. Дистанция была ее страховочной сеткой, ее спасательным жилетом. Она считала, что дистанция – лучшая защита. Эта стратегия работала, когда она была ребенком, и позже, когда она была подростком, так с чего бы отказываться от нее теперь?

Дарби склонила голову набок.

– Платье у тебя просто фантастическое! Очень идет к темным волосам.

Джули кивнула в знак согласия.

– Тебе идет вишневый. Хотя, ты же знаешь, тебе все идет, стройняшка ты наша.

Нет, она этого не знала.

Близняшки считали ее привлекательной, но сама она видела себя совершенно иначе. В глубине души она так и осталась нескладной чернушкой, безумно раздражавшей белокурую и голубоглазую красавицу мать. Фенелла признавала, что дочь у нее довольно смышленая, вот только чересчур долговязая, ненормально тощая, слишком зажатая и совершенно необаятельная. Так Фенелла говорила, когда бывала в хорошем настроении. Что она говорила, когда была в плохом, Ди-Эй старалась не вспоминать.

– Угу… А что ты наденешь на ноги? – не унималась Дарби.

– Туфли от Джимми Чу, которые ты заставила меня купить на прошлой неделе, – кивнула Ди-Эй на шикарные серебряные лодочки, стоявшие на кровати.

– Угу… – одобрительно замурлыкала Дарби. – А когда прилетает Мэтт?

Ди-Эй раздраженно вздохнула.

– Он не прилетит.

– Он тебя кинул? – ехидно спросила Джули. – Отличный рождественский подарок!

Ну как же они не понимают? Они с Мэтью Эдвардсом и так проводят вместе все свободное время. Все свободное время, какое только находят в своих графиках. Правда, эти поиски всегда напоминают решение сложной математической задачи, и так все шесть лет. Иногда им даже выпадал целый уик-энд. И тогда она забывала все профиты и дефициты и становилась самой собой – веселой, смелой, чувственной.

Но Ди-Эй все время чувствовала, что, хотя эти отношения тянутся уже несколько лет, они все равно остаются отношениями без обязательств. У них не было ничего общего, и ничего их не связывало, кроме отличного секса. Но Ди-Эй это вполне устраивало. Она не нуждалась в муже, любовнике или даже постоянном сексуальном партнере. Покинутая отцом и отвергнутая матерью, Ди-Эй не собиралась никому давать возможность разбить ее сердце еще раз. Она тщательно охраняла этот хрупкий орган.

Вот, например, Мэтт. Она любила проводить с ним уик-энд время от времени. Но когда мужчина заявляет тебе на Рождество, что какой-то клиент в Нидерландах для него важнее, – это всегда ранит. Мэтт был успешным адвокатом по правам человека, и, скорее всего, он помчался защищать политического беженца, которому грозит экстрадиция и тюрьма, или аборигена из племени, которое выселяют с его исконной территории. И это было очень самоотверженно с его стороны. Но сегодня это нисколько не утешало Ди-Эй.

Теперь ей придется одной идти на свадьбу подруги. Подруга была не особенно близкой, и Ди-Эй запросто могла бы пропустить ее свадьбу, но это был прекрасный повод сбежать из Бостона и избавить себя от череды дурацких рождественских мероприятий и навязчивых слащавых поздравлений.

Дарби пыталась утешить подругу:

– У вас обоих всегда работа на первом месте. Наверное, для него это очень важно.

Наверное, это важно. А она не важна.

Ди-Эй вздохнула, взглянула на часы в нижнем углу монитора и сказала:

– Я пошла краситься, а то опоздаю в церковь.

Дарби нахмурилась и кивнула на платье.

– Только сначала сними его, а то заляпаешь.

Хороший совет. Они с близняшками дружили с детского сада, так что она совершенно спокойно раздевалась перед ними. Но это касалось только одежды. Открыть свою душу ей было гораздо сложнее. Ди-Эй аккуратно стянула платье через голову и расправила его на кровати.

Джули присвистнула.

– Пуш-ап, кружевной пояс и туфли на шпильках! Эдвардс понятия не имеет, что теряет.

– Имею.

Этот голос!

Ее сердце, глупое хрупкое сердце, бешено заколотилось.

Мэтт стоял в дверном проеме, прислонясь к косяку, и выглядел так непростительно сексуально, как… Как всегда. Высокий блондин с прозрачными зелеными глазами и золотистым загаром, он был похож не на юриста, славящегося стальной хваткой, а скорее на фотомодель, рекламирующую солнце, море и секс.

Ди-Эй едва сдержалась, чтобы не кинуться к нему и не начать срывать с него одежду. Ей отчаянно хотелось стянуть с него ослепительный бежевый пиджак, рвануть рубашку так, чтобы пуговицы во все стороны полетели, расстегнуть ремень, запустить руку в его джинсы и почувствовать, какой он горячий и как твердеет в ее руке…

Так было всегда. Мэтту достаточно было просто посмотреть на нее невероятными нефритовыми глазами, и она за три удара сердца превращалась из невозмутимого финансиста в жадную развратницу. Ди-Эй не любила его, да и вообще едва знала, но, черт возьми, она так хотела прижаться к нему губами, почувствовать его пальцы во всех самых потайных уголках ее тела.

«Не подавай виду! Держи себя в руках! Ты же крутая!» – приказала себе Ди-Эй.

– Я думала, ты не сможешь прилететь, – сказала Ди-Эй, злясь на себя за радостные нотки в голосе.

«Да уж, ты – сама крутизна, Уинстон!»

– Мой клиент получил отсрочку.

Мэтт поднял руку и провел большим пальцем по ее губам. Он опустил глаза, скользнул взглядом по глубоко вырезанному бюстгальтеру, крошечным трусикам. Желание, вспыхнувшее в его глазах, очаровывало и возбуждало Ди-Эй. Когда тебя хочет сексуальный мужчина – это всегда возбуждает.

– Хороший наряд, Дилан-Энн, – сказал Мэтт, когда их глаза снова встретились.

Он был единственным человеком, кроме матери, который называл ее полным именем, но Мэтт произносил его с нежностью, а не с раздражением.

– Привет…

Это было все, что способна была выговорить Ди-Эй пересохшим и заплетающимся языком.

– И тебе привет.

Мэтт наклонился, но, когда их губы почти коснулись друг друга, замер. Он всегда так делал. Ди-Эй не знала, зачем он останавливался, но наслаждалась этими секундами головокружительного предвкушения. Она отчаянно жаждала его прикосновений, но любила оттянуть этот момент. Первый поцелуй после такого томительного ожидания всегда ошеломлял ее.

Наконец губы Мэтта коснулись ее губ, и это было как новое знакомство, смешанное с радостью узнавания. Дальше поцелуи превращались в лавину – неудержимую лавину страстного желания. Но этот первый всегда бывал очень нежным, но ничуть не менее сексуальным, чем следующие.

Ди-Эй понадобилась вся ее воля, чтобы оторваться от его рта, отодвинуться от его жаркого тела.

– Если мы немедленно не начнем одеваться, то опоздаем на свадьбу.

– Точно! У тебя осталось пятнадцать минут, чтобы навести красоту. Только постарайся не затмить невесту, – раздался сухой голос Дарби.

Ди-Эй выглянула из-за спины Мэтта. Ее подруги все еще были там, и обе выглядели недовольными. Ди-Эй поблагодарила Бога, что они видят только спину Мэтта, а не лицо и не его выражение.

– Эй, Мэтт, – окликнула его Дарби.

Мэтт закатил глаза.

– Добрый вечер, дамы!

– Очень мило с твоей стороны, что в последнюю минуту ты все-таки появился, – язвительно сказала Джули.

В ответ Мэтью только высокомерно приподнял бровь. Затем подошел к столу, посмотрел на экран и улыбнулся.

– До свидания, дамы! – Он захлопнул ноутбук, потом повернулся к Ди-Эй: – Я скучал по тебе.

Она слегка отклонилась и внимательно посмотрела ему в глаза, прикидывая, не говорит ли он это, чтобы немедленно затащить ее в постель. Но его взгляд был искренним. Он никогда не настаивал на сексе, и если Ди-Эй не отвечала на его поползновения, то просто давал задний ход. Мэтт не просил и не принуждал. Кроме того, оба знали, что она готова нырнуть с ним в постель в первую же секунду. Она была воском в его руках.

– Полуобнаженная красавица в сексуальном нижнем белье! Ты просто рождественский подарок! – Мэтт отвел прядь волос с ее лица, потом вдруг что-то вспомнил и нахмурился. – Но я улетал в такой спешке, боялся опоздать и не успел купить презервативы. У тебя нет?

Ди-Эй покачала головой. Черт возьми! Мэтт был очень осторожен и никогда не занимался незащищенным сексом.

– Проклятие! Нет презервативов. Может, нам стоит пойти в церковь, а это отложить на потом.

«Черт возьми, нет!»

– А может быть, нам ничего не откладывать?

Ди-Эй уже расстегивала его джинсы, ощущая под тканью набухшую плоть. Мэтт застонал.

– Дилан-Энн, если мы сейчас займемся оральным сексом, я потом не смогу остановиться. Я хочу войти в тебя. Я быстро сбегаю за презервативами и вернусь. Мы пропустим венчание, но успеем на праздничный ужин.

Но Ди-Эй не могла ждать.

– Пожалуйста, Мэтт! Я принимаю таблетки, и я ни с кем не была после тебя. А ты?

Мэтт кивнул:

– Я тоже.

Он поцеловал ее, потом отступил.

– Я могу доверять тебе, Дилан-Энн? Не будет никаких неожиданных сюрпризов?

Если бы он знал ее лучше, то не задавал бы таких вопросов. Конечно, секс у них был горячий и дикий, но на самом-то деле Ди-Эй не такая. В Бостоне она никогда не делала ничего неожиданного и вообще ненавидела сюрпризы. Вся ее жизнь была тщательно распланирована, и Ди-Эй никогда не теряла контроль над ней. К тому же ребенок не входил в ее планы. Вот Дарби, та страстно мечтала о малыше.

Ди-Эй рывком стянула с него джинсы вместе с бельем, обвила руками его сильную шею и впилась в губы, шепча между поцелуями:

– Да, Мэтт! Войди в меня, я больше не могу!

Он быстро скользнул внутрь ее пальцами, отодвинув нежное кружево и одновременно толкнул ее на кровать. Ди-Эй знала, что Мэтт был заботливым любовником и старался не торопиться с первым проникновением, нежно разогревая партнершу. Но сейчас она не нуждалась ни в разогреве, ни в нежности, она хотела, чтобы он пронзил ее.

– Войди в меня!

Но Мэтт решил еще подразнить ее и стал медленно стягивать остатки одежды. Ди-Эй застонала от нетерпения, и Мэтт улыбнулся в ответ.

У него был богатый арсенал улыбок, от едва приподнятого угла рта до ослепительной, но Ди-Эй больше всего любила именно эту – немного жестокую и торжествующую улыбку захватчика.

– Ну ладно, тогда берегись, Дилан-Энн!

Мэтт крепко ухватил ее за бедра, приподнял и резко вошел в нее. Ди-Эй почувствовала внутри его горячую твердую плоть, о которой так мечтала, и прошептала:

– С Рождеством!