Нашествие наоборот

Глава 3

28 сентября 20… г.

Russia Today, Москва:

Пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков, комментируя слова президента России Владимира Путина о выделении пришельцам с планеты Таламаши в аренду земельного участка, отметил, что главной причиной такого решения послужили мотивы гуманитарного характера. Беженцы, среди которых множество женщин и детей, нуждались в месте для отдыха.

Россия категорически отрицает все инсинуации на тему тайных замыслов по вопросу стремления узурпировать контакты с квиртами – сказал Песков.

Все желающие вести диалог с квиртами, должны самостоятельно его наладить. С кем дружить и взаимодействовать это самостоятельное решение руководства квиртов и от мнения России оно не зависит – отметил он.

The Wall Street Journal, США

Эд Ройс, пресс-секретарь президента США Дональда Трампа, на сегодняшнем брифинге заявил, что Белый Дом озабочен заключением секретных соглашений между пришельцами с Таламаши и Россией. По мнению Вашингтона отношения с инопланетянами прерогатива всего человечества и монополизация их какой-либо страной не допустима. Почему договор г-на Путина вызывает такую тревогу? У США есть обязательства в отношении безопасности перед 27 странами – членами НАТО, секретные договора подрывают ее. Мы, если хотим предотвратить нестабильность, то должны передать коммуникацию с квиртами под контроль мирового сообщества.

Президент надеется, что Кремль услышит высказанную озабоченность и сделает надлежащие выводы. «Узурпация отношений не цивилизованна», —сказал Эд Ройс.

Московская правда:

Президент России объявил о сдаче в аренду квиртам огромных площадей на севере России. Это заявление мы попросили прокомментировать главу Оппозиционного фронта Касьянова Михаила Михайловича.

Господин Касьянов, заявил, что это еще одно свидетельство диктаторской и коррупционной сущности режима Путина. Он подчеркнул, что уже сданы в аренду Китаю, практически проданы миллионы гектар на Дальнем Востоке, по этой же схеме развиваются события на Севере России. Исконно русские земли передаются пришельцам из космоса. Он подчеркнул, что каждый русский патриот, независимо от его политических взглядов, должен выйти на мирный цивилизованный протест в 20.00 сегодня на Красной площади и выразить свое отношение к очередному преступлению режима!

Свое выступление он завершил словами:

– Так победим!

Жиче Варшавы (Польша):

Итак, путинский режим сумел договориться с пришельцами, именующими себя квиртами об аренде части своей территории. Что это сулит многострадальной Польше? По мнению аналитика и блогера Якуба Ковальского, поддержка со стороны высокотехнологичных пришельцев ощутимо повысит мощь российских вооруженных сил. Мы помним, как на протяжении последних двух веков нашу землю неоднократно оккупировали агрессивные пришельцы с востока. О намерениях восточной империи красноречиво говорит отказ от выплаты репараций по итогам Второй мировой войны и русско-польской войны 1920 г. Прах героев, погребенных под Катынью, говорит нам, поляки, будьте бдительны!

28 сентября 20…г. Москва, Красная площадь.

Утро выдалось холодным и промозглым, не добавлял желания прогуляться и зябкий ветер, тянувший со стороны Москвы-реки. Тяжёлые серые тучи, затянувшие небо без единого светлого просвета до далекого горизонта, низко нависали над башнями Кремля, почти царапали их. Пахло дождем и осенью. Немногочисленные экскурсанты, одетые по случаю плохой погоды в теплые плащи и куртки, уныло бродили по булыжной мостовой, аккуратно обходя неглубокие лужи, оставшиеся после ночного дождя. Останавливаясь у Кремля или собора Василия Блаженного, они вяло пялились на их блестящие от влаги стены. У мавзолея успела образоваться небольшая очередь, наполовину состоявшая из граждан КНР. Невнятно галдя что-то на китайском языке, они по очереди заходили в мавзолей, чтобы через несколько минут с совершенно счастливыми лицами выйти назад на площадь. Немолодой полицейский, на погонах которого поблескивала одинокая звезда майора, стоял на краю площади со стороны Александровского сада и наблюдал бесконечную суету главной площади страны. Страдальчески скривившись, он поднял руки и помассировал гудящие виски. Все-таки не нужно было вчера покупать коньяк, ведь завтра на работу… Хотя, чего теперь поделаешь, остается только терпеть до вечера.

Откуда на площади появилось несколько десятков субъектов разных полов, но одинаково безумного вида, он не успел заметить, да и неважно это. Площадь постоянно снимается, так что потом можно будет и посмотреть. Вот только что около лобного места фотографировалась парочка китайцев, а еще две или три группки туристов ждали своей очереди, а вот уже около высокого каменного постамента столпились демонстранты. Через мгновенье над их головами заплескались белоснежные плакаты, что на них написано издали не разглядеть. Словно из-под земли нарисовалось с полсотни журналистов, их было даже больше чем демонстрантов. Гуляющие по площади отхлынули от Лобного места, порядочное пространство вокруг опустело. На каменный постамент влез смутно знакомый субъект, маленького ростика, одетый в ярко-красную куртку и почему-то в золотом парике, внешне напоминающий облезлого петуха, чудом спасшегося от обнаглевшего дворового кота на вершине забора. Гордо подбоченясь, он поднял к губам электромегафон:

– Как посмел диктатор России за спиной мирового сообщества договариваться с космическими монстрами? – На секунду остановившись, он бросил многозначительный взгляд вокруг. Удостоверившись, что его внимательно слушают, продолжил декламировать:

– Контакты с инопланетянами должны быть переданы в ведение ООН!

Субъекты вокруг дружно и согласно загалдели. Журналисты оживились, возбужденно затараторили в микрофоны, защелкали фотоаппараты.

Надежда на спокойное дежурство умерла. Окончательно и бесповоротно. Он оглянулся на стоящих позади лейтенанта и сержанта полиции, молча махнул им рукой, мол, за мной, и неторопливо прорысил к нарушителям общественного порядка. Позади гулко забухали ботинки подчиненных. На полдороге вытащил из кармана потертую коробочку рации, поднес к губам:

– Я третий, двенадцатому, как слышно?

– Слышу хорошо! – донесся хриплый голос начальника отряда ОПОН.

ОПОН – отряд полиции особого назначения.

– Приготовьтесь, тут клиенты нарисовались!

По рации хохотнули:

– Принято, всегда готовы!

По губам майора мелькнула злорадная улыбка. Он и сам, когда был моложе, служил в милицейском спецназе, только другой страны -в киевском Беркуте. Он помнил все: и крики сгорающих заживо на майдане сослуживцев, и предательство Януковича, и обвинение его новой постмайданной властью в не совершенных им преступлениях. С помощью друзей и благодаря улыбнувшейся далеко не всем коллегам удаче, он сумел тогда вырваться с обезумевшей Украины. Потом получил российское гражданство и поступил на службу в полицию. С тех пор прошло много лет, но он ничего не забыл, и память о погибших товарищах стучала в его сердце. Майданутых он на дух не переносил, к ним остались слишком большие непогашенные временем счета. А то, что этих называют белоленточниками, а не майдановцами, его не волновало ни капли, он считал, что нет смысла разбираться в сортах гуано.

Гуано (исп. guano от кечуа wanu) – разложившиеся естественным образом остатки помёта морских птиц и летучих мышей.

Подобным образом, к таким субъектам относилось большинство коллег майора, так что он не сомневался: ОПОНовцы при нужде станут действовать хотя и в рамках закона, но максимально жестко.

Надену, наверное, маску тупого полицейского – держиморды, – подумал майор, – так проще…

– Что здесь происходит? Закон нарушаем? Где разрешение на проведение пикета? -Остановившись у лобного места, громко осведомился майор. Стоявшего наверху человека он наконец узнал, это был очередной скандально известный вождь оппозиции по кличке Либераша.

Оратор поперхнулся на полуслове, умолк, демонстранты поспешно разворачивались на голос, по их лицам бежала череда сменяющих друг друга эмоций, начиная от замешательства и кончая неприкрытой злобой. Многочисленные репортеры оживились, защелкали вспышки фотоаппаратов. Майор поморщился и окинул взглядом нестройную кучку, столпившуюся у постамента. Состав с точки зрения охранника правопорядка – не очень. Экзальтированные юнцы с горящими то ли от энтузиазма, то ли от наркоты глазами, потасканные дамочки бальзаковского возраста, злые на всех и вся, небритые мужчины среднего возраста, одетые ярко и с претензией на экстравагантность, словом, не наши люди. Над головами плещутся плакаты: долой нового Сталина! Контакты с инопланетянами – мировому сообществу! и Под суд пособников коммунофашизма! Большинство представителей второй древнейшей профессии – журналистов, составляли иностранцы, из русскоязычных лишь – телеканал Дождь да радиостанция Эхо Москвы. Те, кто собрался на несанкционированный пикет на главной площади страны, явно напрашивались на конфликт с полицией. Для того чтобы затем кричать о подавлении свобод, притащили с собой толпу репортеров. В том, что жареный материал журналисты подадут под нужным ракурсом, можно не сомневаться. А потом предстоят долгие отписки по поводу применения силы, не превысил ли майор полномочия. Не любил он это.

Стоявший на Лобном месте оратор, украдкой стряхнул с плеча куртки густую перхоть, поднес к губам мегафон и патетическим голосом воскликнул:

– У нас есть конституционное право на свободу слова и передвижений! Не мешайте нам выражать свое мнение!

Хотя вещал вождь оппозиции совершенно уверенным голосом, демонстрация на Красной площади стала чистой воды самодеятельностью российских оппозиционеров, так как их настоящие забугорные хозяева еще не успели дать им конкретных указаний, как поступать. В это время аналитические центры Запада лихорадочно проверяли полученную информацию по всем возможным каналам, как официальным, так и неофициальным, и скармливали ее аналитикам и мощным кибернетическим программам. Хозяев Запада до детской неожиданности пугала перспектива получения в качестве оппонента путинскую Россию, вооруженную инопланетными технологиями и не забывшую, не простившую коллективному Западу ни святых девяностых, ни развал СССР, ни пьяного Ельцина и катастройки.

Толпа оживилась, одобрительно загудела, вновь защелкали вспышки фотоаппаратов. Кто-то из полицейских за спиной шумно вздохнул, а майор, буквально физически ощущая, насколько тяжело ему сдерживаться, медленно опустил плечи и снова достал рацию, чтобы затребовать у начальства инструкций, как поступить дальше, но не успел.

Благообразный дедок с палочкой держащий под руку такую же бабушку, видимо супругу, и, до этого с хмурым выражением лица слушавший оратора, оглянулся на полицейских и шепнул жене что-то на ухо. Когда она согласно кивнула, он, презрительно сплюнул на мостовую и глядя на стоящего на Лобном месте оратора, процедил сквозь зубы:

– Мразь трусливая!

Старичок успел развернуться, когда стоявший на краю толпы прыщавый юнец, худой как дрыщ, но на голову выше старика, с визгливым криком:

– Коммунофашист! – толкнул его обеими руками в спину. Старик отлетел на жену, та, слабо ойкнув, упала на булыжную мостовую. Сам он каким-то чудом сумел удержаться на ногах. На изготовившегося толкнуть его еще раз юнца, обрушилась трость.

– Ай, – тонким голосом заверещал тот и кинулся наутек, но дед успел еще раз перекрестить по спине наглого сопляка. Камеры российских и иностранных журналистов повернулись в сторону происшествия, толпа возмущенно загудела, колыхнувшись к старикам. Молодец дед, – подумал старый беркутовец и оглянулся на подчиненных. Во! -украдкой поднял большой палец сержант.

– Ну вот и повод, удовлетворенно подумал майор поворачиваясь. Вместе с нарядом он перекрыл путь толпе к старикам и поднял к губам рацию. Оратор наверху принялся что-то кричать в мегафон пронзительным голосом, но майор его уже не слушал. Дедок помог подняться жене с булыжников и, заверив майора, что все нормально, неторопливо удалился в сторону Зарядья. Через пару минут с Ильинки выскочил полицейский автобус, из толпы раздался визгливый крик:

– Атас! Менты!

Истеричные дамочки и профессиональные борцы с режимом с неожиданной прытью ударились в бега, на ходу бросая плакаты, но поздно: двери автобуса распахнулись, одетые в черные комбинезоны и шлемы с опущенными тонированными забралами бойцы спецназа горохом посыпались на мостовую. Майор засунул замерзшие руки в карманы и с довольной улыбкой на лице наблюдал, как спецназ умело пакует клиентов в подъехавшие немного позже автозаки. Когда погрузили последнего демонстранта, он повернулся к носившимся вокруг и все снимавшим журналистам.

– Все, пикета не будет, караул устал! Прошу расходиться, господа!

28 сентября 20… г., США, Лэнгли, округ Фэрфакс, штат Виргиния.

Из окна кабинета, расположенного на четвертом этаже здания ЦРУ, хорошо просматривалась композиция, стоящая посредине ухоженного сквера, посвященного падению Берлинской стены. Ее торжественно открыли в 1992 г. в честь победы США в холодной войне. Хозяин кабинета любил иногда подойти к окну и бездумно поглазеть на нее, вспоминая время, когда он, совсем еще молодой и наивный, начитавшись комиксов о подвигах американских супершпионов, поступил на федеральную службу. С тех пор прошли десятилетия, превратившие юнца, искренне верующего в Великую Америку и готового положить жизнь на благо общества и страны, в матерого, циничного разведчика и одного из влиятельнейших руководителей ЦРУ – начальника отдела России и Европы.

Сейчас он был занят. В ярко освещенном полуденным солнцем кабинете висела тишина, лишь слабо гудел кондиционер – начало осени выдалось аномально жарким, за тридцать градусов, без охлаждения – никак. Откинувшись в удобном кожаном кресле, он читал доклад о положении дел в России и попыхивал толстой кубинской сигарой. Дым от нее, постепенно растворяясь причудливыми кольцами, уходил к кондиционеру. Время от времени его густые брови то удивленно взлетали вверх, то озабоченно хмурились. Тогда его лицо принимало угрюмое, почти страдальческое выражение

Тук-тук, – раздалось деликатное постукивание в дверь.

Джон Пэвитт поднял глаза от бумаг и перевернул их рубашкой вниз на массивный стол из натурального дерева.

– Войдите!

– Добрый день, сэр! Вызывали? – вошедший аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Да, заходи – откликнулся шеф с самым радушным и приветливым выражением лица и вяло махнул рукой, приглашая присаживаться. Майкл незаметно поморщился: с детства он категорически не выносил табачный дым, но сейчас приходилось терпеть. Подходя к столу, он окинул шефа цепким взглядом. Вид начальника отдела России и Европы заставил подчиненного сразу насторожиться, тот выглядел словно только что прогорела компания, в которую он вложил семейные сбережения, и он отчаянно нуждается в новом займе. Это сулило как максимум выволочку, а в лучшем случае новое трудновыполнимое задание. Не вставая с места, шеф протянул Майклу морщинистую, но все еще крепкую ладонь. Шеф считал, что рохлям не место в Лэнгли. Он сам регулярно посещает фитнес и занятия рукопашкой, благодаря чему в схватке был еще очень даже неплох, чем весьма гордился.

Дождавшись, когда подчиненный присядет, шеф поднял телефонную трубку и, дождавшись высокого сопрано секретарши, велел ей ни с кем не соединять.

– Ты как насчет пары глотков виски или рома? – шеф кивнул в сторону замаскированного под книжный шкаф бара.

– Если можно виски, сэр, – кивнул Майкл.

– Тогда налей и мне заодно и два кусочка льда положи! – небрежно бросил Джон Пэвитт, вытащил изо рта догоревшую сигару и тщательно потушил о блестевшую разноцветными гранями хрустальную пепельницу.

Пару минут спустя они сидели напротив друг друга за столом переговоров, только Джон Пэвитт в кресле начальника, а Майкл напротив него на неудобном стуле. Они отхлебнули из стаканов и почти одновременно положили их на стол. Начальник отдела России и Европы криво ухмыльнулся и произнес: – Время – деньги, не будем затягивать разговор реверансами, не люблю я это. Ты в курсе последних известий из России?

– Да, сэр! А что именно Вы имеете в виду? – осторожным голосом ответил Майкл.

– Я по поводу последнего выступления Путина.

Он замолчал, кривая ухмылка на его лице сменилась гримасой раздражения:

– О том, что русские заключили договор с пришельцами. Там – Джон Пэвитт многозначительно указал пальцем вверх, – очень обеспокоены ситуацией. И, самое главное, тем, что мы не знаем подробностей соглашения кроме тех, что русские соизволили сообщить. Шеф устроил грандиозный разнос, почему о переговорах русских с пришельцами никто не знает. Видимо, ему самому подпалили в Белом доме хвост.

Он остановился, поднял стакан и еще раз пригубил из него и продолжил:

– Директор желает знать все о пришельцах и шашнях русских с ними, вплоть до того, что творится под кроватью у чертова Путина!

Джон Пэвитт замолчал и многозначительно посмотрел на подчиненного.

Что добивается старый хрыч, подумал тот. Начальника он не просто не любил – не переваривал. Старик занимает чужое место, считал он, ему давно пора на пенсию. А его место должен занять молодой и достойный, например, он! Если кто-нибудь думает, что в ЦРУ собрались идеалисты, только и мечтающие о том, как защитить Америку, то он ошибается. Люди, профессионально обученные интригам и провокациям и располагающие денежными фондами, слабо поддающимися внешнему контролю, занимались борьбой не только с врагами Америки, но и с себе подобными за деньги и власть. И вели они себя в деле захвата и удержания того и другого словно свора бродячих собак, в середину которой бросили добычу, и каждая шавка насмерть рвет конкурентов в погоне за желанной добычей.

Повертев в руке запотевший стакан и не поднимая головы от стола, Майкл осторожно ответил:

– Сэр, это правильная постановка вопроса! Для этого нас и содержит федеральное правительство!

– Наши друзья в правительстве России проинформировали нас, где пришельцам выделили участок земли для поселения, – тут Джон Пэвитт вытащил из нагрудного кармана листок бумаги и прочел на довольно неплохом русском языке – рядом с поселком Северный в Ямало-Ненецком автономном округе.

Он еще раз пригубил из стакана и огорченно посмотрел на его дно, где остались лишь пара полурастаявших кубиков льда.

– Технари переориентировали для наблюдения за местностью спутник разведки, но он ничего не видит. Сейчас они разбираются в причинах, но, возможно, это какие-то инопланетные штучки и разведка из космоса там бессильна что-нибудь увидеть. Директор требует провести агентурную разведку. А кого пошлешь в долбанную тундру? Агентов в этой забытой богом тундре у нас нет, а иностранец или любой не местный будет там виден фсбешникам за сто миль! Вот что я хочу. Переговори с нашими друзьями из СБУ, пусть попробуют разузнать, что там происходит. Это, кстати, и в их интересах! Они же воюют с Россией!

Он коротко хохотнул, словно пролаял.

СБУ – служба безопасности Украины.

Когда ковбой слишком стар чтобы показывать дурной пример, он начинает давать советы, подумал Майкл, свои проблемы он хочет переложить на меня. Майкл сделал слабую попытку уклониться от задания. Подняв деланно равнодушный взгляд на шефа, спросил:

– Сэр, а при чем здесь мой участок? Я курирую Украину, а не Россию!

– Ну не посылать же мне туда морских котиков? У украинцев несколько миллионов рабочих – эмигрантов в России, пусть кого-нибудь подберут. Иначе, зачем мы им платим? Считай это приказом, я его оформлю заданием от имени директора.

Морские котики – прозвище спецназа ВМС США.

От выполнения прямого приказа уклониться было нельзя. С кислым видом Майкл предпринял последнюю попытку:

– Сэр, придется простимулировать старание сбушников, а лимиты по моим статьям исчерпаны.

Но шеф лишь отмахнулся:

– Будут тебе деньги из моего личного фонда на непредвиденные расходы!

Джон Пэвитт встал из-за стола:

– Действуй, Майкл! – он простецки хлопнул подчиненного по плечу. – Пришло время надрать задницу путинскому топтыгину! – последнее слово он сказал по-русски, затем вновь перешел на родной английский:

– Нам нужна информация, она поможет успешному разрешению кризиса с пришельцами! Она залог нового величия Америки! Для этого нам нужны технологии пришельцев. А русские пусть убираются к чертовой матери в свою Сибирь!

Майкл поиграл желваками, но делать нечего: положив недопитый стакан на стол, поднялся и произнес:

– Да, сэр! – и вышел из кабинета.

Начальник отдела России и Европы проводил подчиненного злорадной ухмылкой.

Вот и есть на кого спихнуть вину в случае форс-мажора. Вот так, мой мальчик, не надо стараться взлететь слишком высоко, можно и опалить крылышки! Постарайся теперь не облажаться…

28 сентября 20… г., 400 км над Землей, борт МКС.

Обычно свободное время на МКС отсутствует как класс, космонавты всегда чем-нибудь заняты. Либо делают то, что запланировала Земля, список дел загодя готовится ЦУПом на каждый день; либо то, что нашли для себя самостоятельно: что-то переложить, где-то навести порядок, что-то еще просмотреть.

В этом плане наступивший на станции рабочий день не отличался от прочих. После обязательной утренней физкультуры и завтрака Анатолий и Петр устроились в русской части станции и занялись коммерческим проектом по контракту родного Роскосмоса с компанией Пепси. Работа глупая до смешного, но отняла у них уйму времени и моральных сил. Вначале еще полбеды: на присланные с последним грузовиком визитки, наклейки, футболки, тапочки и бейсболки с символикой Пепси-блю ставили штампы «Летало на Международной Космической Станции». После спуска с орбиты их презентуют нужным людям. Работа однообразная, но ничего сложного, только стучи штампом. После этого до обеда фотографировали с различных ракурсов и на разном фоне макет банки Пепси, но переданные на Землю картинки не устроили менеджеров фирмы. Пришлось переснимать. Анатолий вновь и вновь щелкал камерой и тихо ругался про себя: ну нет у него навыков профессионального фотографа, не рекламщик он, а космонавт! Для души может снять, а так, чтобы понравилось другим – это вряд ли. Наконец, перед обедом, когда последние силы заканчивались, с Земли поступило сообщение, что фотографии одобрены.

После обеда разделились: Петр уплыл в кают-компанию разбираться с причинами поломки беговой дорожки, а Анатолий занялся еженедельной уборкой в русском сегменте. Лучше поработаю в одиночку – подумал Анатолий. – Никого не хочу видеть! Громко зажужжал включенный в розетку пылесос, заглушая вечные шумы аппаратуры станции. Он прошелся щеткой по полу отсека, затем по потолку. В космосе еще неизвестно, где больше пыли набирается: на полу, на потолке или на стене, необходимо убирать все четыре поверхности. Простая и однообразная работа, руки заняты, а голова свободна для мыслей. Анатолий всегда считал себя компанейским человеком и весьма терпимым, но и его, и Петра достали глупыми обидами американские коллеги. От неприятных воспоминаний Анатолий поморщился, руки невольно сжали покрепче пылесос. А дело было так…

После сенсационного появления на орбите Земли корабля инопланетян и русские, и американцы тотчас кинулись докладывать о случившемся в национальные ЦУПы. Когда русские космонавты вне графика вышли на видеосвязь с диспетчером ЦУПа, тот, откинувшись на кресле, с блаженным видом отхлебывал из стеклянной кружки кофе. У Анатолия как-то не сложились отношения с этим диспетчером, и обычно он предпочитал, чтобы на связь в его дежурство выходил Петр, но сейчас такие мелочи его не интересовали. Увидев в неурочное время на дисплее до крайности встревоженные лица Анатолия и Петра, диспетчер ошарашенно хлопнул глазами и едва не поперхнулся кофе. Сконфузившись и слегка покраснев, он торопливо положил кружку на край стола, за пределы видимости видеокамеры компьютера.

– Добрый день! «Что случилось?» – спросил диспетчер ворчливым и слегка встревоженным тоном.

– Добрый! – быстро и громогласно выпалил Анатолий, сверкая от возбуждения глазами, – У нас чрезвычайная ситуация! Рядом со станцией на орбиту Земли вышел гигантский космический корабль!

Некоторое время диспетчер хранил недоуменное молчание, пока осмысливал услышанное, затем его брови поползли кверху, а взгляд стал подозрительным. Задумчиво погладив подбородок, он спросил участливым голосом:

– У Вас все хорошо? Часом не заболели?

Не верит, – понял Анатолий. С досадой переглянувшись с Петром, он отчеканил раздраженным голосом.

– Повторяю, пару минут тому назад на орбиту Земли вышел инопланетный космический корабль.

– Понятно, – качнул головой диспетчер и, не слушая яростных криков космонавтов что все именно так как они рассказали, поднялся с кресла. Анатолий тихонько выпустил воздух меж зубов и вытер ладонью покрытый испариной лоб. Через полминуты на место диспетчера уселся человек в белом халате доктора и приторно-ласково улыбнулся.

– Здравствуйте, меня зовут Иван Степанович, ну-с, – произнес медик излишне бодрым голосом, каким любят разговаривать с пациентами врачи-психиатры, – что у нас случилось?

– Мы Вас не звали и Ваши услуги нам не нужны! Позовите диспетчера, а лучше руководителя ЦУПа – недовольным тоном сказал Петр.

Врач ласково улыбнулся, все своим видом показывая, что он желает лишь добра пациентам:

– Не существует абсолютно здоровых пациентов, есть не дообследованные, ну так что у нас произошло? – произнес он и коротко хохотнул избитой шутке.

К радости русских космонавтов недоразумение продлилось недолго. Линейные размеры космического пришельца позволяли видеть его даже с поверхности Земли, так что радиолокационные станции системы раннего оповещения уже через пару минут подтвердили правоту космонавтов. Изображение на дисплее поменялось, теперь космонавты видели весь громадный зал ЦУПа с длинными рядами столов, за ними сидела дежурная смена. Видимо, переключили на другую камеру, – понял Анатолий. Подтверждение невероятного известия стало подобно хорошему пинку под зад. Спустя каких-то несколько секунд помещение ЦУПа напоминал разворошенную муравьиную кучу. Сотрудники уже не вальяжно сидели за рабочими столами, а, столпившись у стола диспетчера, громкими голосами обсуждали новость. Вскоре появился и начальник ЦУПа и загрузил космонавтов внеочередными заданиями по наблюдению за кораблем пришельцев. До вечера они успели передать на Землю десятки фотографий, мегабайты видеосъемки и отчеты о тщетных попытках связаться по радио с экипажем инопланетного корабля.