Насильственная демократизация. Поддержка оппозиционных движений правительством США

О стратегической важности оказания поддержки движениям сопротивления и национально-освободительным движениям в других государствах, как будет видно в данной работе, говорит то лишь обстоятельство, что каждый президент США в период со Второй мировой войны до наших дней за свое пребывание у власти хотя бы раз предпринимал подобный шаг. Виды скрытого вмешательства разнились: это могла быть поддержка гражданских сил сопротивления, скрытные военизированные операции или более крупные операции с применением неконвенциональных боевых действий (НБД)[2] в поддержку конвенциональных военных кампаний. Даже те из президентов, кто до выборов не одобрял подобную деятельность, после вступления в должность были просто вынуждены к ней прибегнуть. В этой монографии предпринята попытка объяснить, почему так происходит. И поскольку данная миссия является основной задачей сил спецназначения (ССН), монография поможет оперативным планировщикам, стратегам, командирам лучше прочувствовать всю основательность и прочность совместной и служебной доктрин НБД. Работа призвана пролить свет на нерешенные трудности, а также аспекты концепций и доктрины НБД, которые должны быть дополнены и пересмотрены с поправкой на современность. По мере появления новых условий и угроз это должно происходить и с самой доктриной, и ключ к решению сегодняшних проблем, вероятно, следует искать в исторических примерах, приведенных в данной работе.

Поддержку сил сопротивления, вероятно, следует рассматривать как способ заполнения невнятного пробела между мягкой силой и жесткой силой. Понятие мягкой силы, введенное Джозефом Найем[3], означает оказание влияния на политический орган, дабы он изменил поведение, при помощи таких внешнеполитических инструментов, как дипломатия и экономическая помощь. Под жесткой силой, напротив, подразумевается применение для достижения внешнеполитических целей более жестких военных и экономических мер: от дипломатии принуждения и введения экономических санкций до вооруженной интервенции. Операции такого типа, рассмотренные в монографии, мы квалифицируем как «часто необходимое своевременное решение, позволяющее избежать других, заведомо более кровопролитных и более затратных исходов».[4]

Ключевые понятия

Заглавие настоящей монографии, когда мы только предлагали ее к публикации, звучало как «Стратегическая цель при неконвенциональных боевых действиях». В процессе работы, однако, было решено изменить заглавие и использовать более емкий термин «поддержка сопротивления», который применяется в рамочном документе, подготовленном под руководством Управления военного строительства (УВС) Командования специальных операций США для использования при военных играх. На то было три причины: во-первых, таким термином обозначается вид деятельности, сопряженный, по общему мнению, с межведомственной работой, хотя участвующие в этой работе сотрудники иных ведомств, помимо Минобороны, не слишком жалуют его применительно к операциям на территории государства и против государства, с которым не ведутся войны. Во-вторых «неконвенциональные боевые действия» слишком расплывчатый термин, для разных людей и аудиторий он обозначает разное. Вне стен Пентагона распространено мнение, что это всего лишь синоним для обозначения ведения войны нерегулярными средствами, в Пентагоне же за ним закрепилось строго определенное значение, и неконвенциональные БД рассматриваются как частный случай такого ведения войны. Термин «поддержка сил сопротивления» при этом обладает вполне понятным смыслом и распространяется также на операции, которые никак нельзя отнести к военному пониманию НБД, при том что эти понятия тесно связаны. В практическом смысле поддержка сопротивления предполагает скоординированное применение всех американских инструментов национальной власти для оказания влияния на движение сопротивления и его наращивание. При использовании этого термина также отпадает всякая двусмысленность.

Хотя в рамочном документе УВС не содержится рабочего определения ПСС, это понятие там описывается как «совместный подход департаментов правительства США, призванный противостоять враждебным государствам и другим силам».[5] Данная концепция шире, чем НБД: НБД с точки зрения ПСС являются лишь его частью – вкладом Пентагона в межведомственное взаимодействие. Для понимания концепции ПСС важно понимать, что оно «предполагает синхронизированное планирование и исполнение ряда сложных действий, требующих тесного и непрерывного взаимодействия различных департаментов и службы американского правительства».[6]

В ССН термин «сопротивление» традиционно понимается как народное вооруженное восстание против оккупационной власти, но в рамках концепции ПСС, а также в монографии этот термин применяется в более широком значении. В совместной доктрине движение сопротивления определяется как «организованные попытки части гражданского населения страны противостоять законному правительству или оккупирующей силе, сопряженные с нарушением общественного порядка и подрывом стабильности».[7]

Есть также термин «восстание», который обозначает «организованное применение подрывных действий и насилия с целью захвата, нейтрализации или оспаривания установленного над регионом политического влияния».[8]

В рамках задач, поставленных в данном исследовании, все возможные формы организованного противостояния политической власти, в том числе борьбу с оккупантами, гражданское сопротивление или восстание, мы обозначаем термином «сопротивление».

Исходя из этого стоит отметить: как будет видно из монографии, формой и природой движения сопротивления, которому оказывается поддержка, определяется, за каким ведомством американского правительства эта поддержка будет закреплена: за Пентагоном, за Госдепартаментом или Центральным разведывательным управлением, или же во время операции ответственность может переходить от одного ведомства к другому. Бывает так, что интервенцию с целью оказания поддержки сопротивлению инициирует исполнительная власть, но затем ее заблокировал американский конгресс. Были также случаи, когда по предложению или даже настоянию Конгресса той или иной операции давали ход или расширяли план действий.

Специфика работы

В исследовании оспаривается бытующее мнение о том, что поддержка сил сопротивления – неизменно убыточная для американского правительства деятельность, которая редко когда приносила плоды.

Как отмечал бывший министр обороны и директор ЦРУ Роберт Гейтс и как следует ниже из данной работы, в результате двойного давления – во многом вследствие вооруженного сопротивления в Афганистане и ненасильственного в Польше, осуществляемого США одновременно на протяжении большей части 1980-х гг. XX в., в итоге произошел распад Советского Союза и блока стран Варшавского договора. Конечно, имели место и другие факторы, но сопротивление советской экспансии и подрыв советского влияния в государствах-сателлитах сработали на долгосрочную перспективу. Поддержка движения сопротивления или восстания для США – это всегда способ избежать прямого, затратного вооруженного противостояния с противником: задействуются местные ресурсы, оказывается помощь в мобилизации местного элемента, который переполнен желанием и энергией положить конец тирании. Этот элемент служит на благо интересов национальной безопасности США, поскольку сражается с враждебным для США иностранным правительством, нанося удар в его слабые места.

Цели (предмет исследования)

В данной работе, на основе изучения исторических примеров, выявляется перечень целей, ради которых проводились операции поддержки сопротивления, а также условия, при которых они оказывались наиболее и наименее эффективны. Более детальные соображения по аспектам, связанным с процессом принятия решений и межведомственным взаимодействием, станут темой следующей монографии.

Основные вопросы исследования

В данном исследовании поднимаются два центральных вопроса, каждый из которых содержит по три подвопроса.

Центральный вопрос 1: какие геополитические и стратегические условия чаще всего влияют на использование поддержки сил сопротивления в качестве инструмента внешней политики?

Подвопрос 1а: каким стратегическим целям служит поддержка иностранных повстанцев или движений сопротивления?

Центральный вопрос 2: насколько эффективной, в историческом плане, была поддержка сил сопротивления в качестве инструмента американской внешней политики?

Подвопрос 2а: насколько эффективной оказывалась поддержка сопротивления в тех или иных геополитических обстоятельствах (например, в мирное или в военное время, в качестве операций поддержки или в качестве операции главного удара)?

Подвопрос 2б: насколько эффективна поддержка сил сопротивления в каждом из трех обозначенных доктриной способов применения, каковыми являются подрыв, принуждение и свержение?

Обзор литературы

Это исследование в целях разностороннего изучения предмета опирается на разнообразный и междисциплинарный корпус первичных и вторичных источников. Основную массу первичных источников составляют рассекреченные архивные документы, в том числе материалы протокольных совещаний Совета национальной безопасности (СНБ), досье национальной разведки, стратегические документы, а также донесения и аналитические записки самого разного рода. Официальные письменные отчеты дают представление о том, что было на уме у тех, кто обсуждал вопросы национальной безопасности, и какой информацией они располагали для принятия решений. Вследствие того, что все эти документы в момент составления носили гриф строжайшей секретности и предназначались для узкого круга лиц, ни авторы докладов, ни стенографисты практически не старались сгладить формулировки для потомков. Данное исследование обязано своими выводами более восьмистам рассмотренных документов, выпущенных тринадцатью президентскими администрациями.

Была привлечена и вторичная литература – значительное число книг, журнальных статей, статей научных и прошедших экспертную оценку, исследований, очерков, диссертаций и других научных работ. Доступная в открытой продаже литература, в том числе научная, по НБД и скрытным военизированным операциям, отличается большим объемом, разнообразием и вместе с тем противоречивостью содержания. Отбор литературы по теме был проведен тщательно, в результате удалось найти значительное количество материала в рамках применяемого в этом исследовании подхода – вероятно, более широкого, чем в тех работах, которые проводились ранее. Анализ архивных документов (цифровой библиотеки) и экспертных журнальных статей по теме привел к более чем 3000 совпадений, из которых около 35 в конечном итоге были отобраны. В результате поиска научных работ по НБД в Центре технической информации Министерства обороны США были отобраны 19 работ, содержание которых показалось наиболее релевантным. Поиск в цифровом архиве национальной безопасности «ПроКвест» дал в общей сложности более 2000 совпадений, из которых отобрали 31 документ. Аналогичный поиск по каталогу научных журналов открытого доступа дал 148 вхождений, из которых был выбран один документ. Из каталога научного поиска последней версии – выбран один документ из 59 найденных, а поиск по эмпирическим исследованиям конфликта результатов не дал. Также в данном исследовании использовались книги, статьи, документы, относящиеся конкретно к ключевым обязательствам США по поддержке иностранных движений сопротивления во Второй мировой войне, в том числе на североафриканском и средиземноморском театрах военных действий, на европейском театре военных действий, в юго-западном районе Тихого океана, в Китае, в Юго-Восточной Азии. Сведения об операциях холодной войны почерпнуты автором из работ о взаимоотношениях Европы и СССР, Северной Корее, Китае, Иране, Гватемале, Германии, Тибете, Индонезии, Лаосе, Кубе, Северном Вьетнаме, Афганистане, Польше и Никарагуа. Операции периода после холодной войны, рассматриваемые в данном исследовании, включают Кувейт, Косово, Сербию, Афганистан и Ирак.

Среди источников по организациям и органам, задействованным в осуществлении политики поддержки сопротивления, принятии решений, планировании и исполнению, были работы о деятельности Белого дома, СНБ, Бюро стратегических служб, ЦРУ и штаб-квартиры Объединенного комитета начальников штабов.

Также в рамках данного исследования мы изучили работы о международных отношениях, внешней политике и теории общей стратегии; о роли специальных операций в стратегии Соединенных Штатов; о политической войне и скрытных операциях; о сопротивлении, восстаниях, неконвенциональных боевых действиях и партизанской войне; об истории холодной войны; о принуждении; о гражданском сопротивлении; о сопротивлении в тылу противника и НБД; об Испано-американской войне.

Наконец, подспорьем – хотя и не идеальным – в формировании представлений о мировых событиях через личный взгляд и размышления были мемуары. В данном исследовании использованы автобиографии и биографии гражданских руководителей, принимавших ключевые решения, в том числе материалы по президентству Франклина Рузвельта, Гарри Трумэна, Дуайта Эйзенхауэра, Джона Кеннеди, Линдона Джонсона, Ричарда Никсона, Джеральда Форда, Джимми Картера, Рональда Рейгана, Джорджа Буша-старшего, Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего. Книги, написанные бывшими сотрудниками ЦРУ, были разрешены к публикации специальной комиссией ЦРУ по публикациям. Соответственно рассматривались и мемуары высокопоставленных военных – командующих наземными кампаниями, в поддержку которых осуществлялись НБД.

Использованные публикации по военной доктрине включали такие работы, как совместное издание 3–05.1 «Неконвенциональные боевые действия» (Unconventional Warfare (FOUO, 2015); полевое руководство армии США 3–05.201, «Операции специальных сил по ведению неконвенциональных боевых действий» (Special Forces Unconventional Warfare Operations (2003)); учебный циркуляр армии США 18–01 «Неконвенциональные боевые действия специальных сил» (Special Forces Unconventional Warfare (2010)).

Подход

В данной работе проводится сравнительный анализ исторических примеров не только ради демонстрации многообразия стратегических целей, которым служила поддержка сил сопротивления, но и для того, чтобы провести анализ и синтез вытекающих из этих данных сходных черт, различий, тем и паттернов. В работе также учитывается разница в условиях, при которых осуществлялись данные операции, и раскрываются причины того, почему некоторые стратегии и подходы оказывались успешными, а некоторые – провальными.

Высокопоставленными членами правительства было установлено, что из академических дисциплин для определения политического курса наиболее полезными оказываются исторические.[9] Недавно на то же указывал посол Райан Крокер: он заявил, что в его работе из академических дисциплин ему более всего пригодились знания по истории.[10] Ценность изучения военной истории, в части конфликтов прошлого, уже давно признают и военные руководители. По словам генерала Стэнли Маккристала, они «могут содержать неожиданные факты, которые находят неожиданное применение».[11] «Подход к сегодняшним проблемам через призму изучения прошлого, – писал бывший директор ЦРУ адмирал Стэнсфилд Тернер, – это один из способов удостовериться, что мы не замуровались в стенах только лишь собственного опыта».[12]

Общая исследовательская методология

Исследование проводилось в четыре этапа: отбор примеров, сбор данных и анализ, определение стратегической цели и оценка результата.

Критерии отбора. В силу временных и пространственных рамок в данном исследовании рассматривается лишь опыт поддержки сопротивления Соединенных Штатов. Поскольку поддержку сопротивления в качестве инструмента внешней политики применяли несколько государств, изучение международного опыта – тема будущих исследований. Если не считать по меньшей мере двух случаев из XIX в. (Гавайи в 1893 г. и Куба в 1898 г.), то вехой в истории американской поддержки иностранных движений сопротивления является Вторая мировая война. Таким образом, примеры, рассматриваемые в данной работе, включают все национально-освободительные движения и движения сопротивления, которые 1) зародились по время Второй мировой войны или позднее, а также которые 2) получили от Соединенных Штатов поддержку не только на словах и политическими средствами, то есть США оказали (или предприняли попытку оказать) материальную помощь следующего рода: финансирование; вооружение и оснащение; тренировка и консультации; переброска по воздуху или авиаудары. Например, мы не учитывали поддержку Соединенными Штатами в период 1945–1949 гг. индонезийской национальной революции, поскольку данная поддержка проявлялась исключительно в заморозке плана Маршалла в отношении Нидерландов и оказании на эту страну политического давления с целью вынудить ее признать независимость Индонезии.[13] Дополнительным критерием при отборе примеров было наличие обширного рассекреченного материала по тому или иному случаю: тогда представлялось возможным дать ему справедливую оценку.

Не были включены в рассмотрение и перевороты, поддержанные Соединенными Штатами, например, в 1953 г. в Иране и в 1954 г. в Гватемале, поскольку в этих случаях нельзя говорить о наличии полноценных движений сопротивления. Также мы не рассматривали операции, которые проводятся в данный момент, – из соображений соблюдения секретности и из-за того, что результат их пока не определен.

Не рассматривались также операции по поддержке сопротивления прото-, квазигосударственным, негосударственным образованиям, поскольку поддержка сопротивления в рамках по сути антиповстанческих (АП) и антитеррористических (АТ) мероприятий есть предмет для отдельного, более подробного изучения.

Идентификация исторических примеров. Процесс идентификации примеров начинался с составления крайне подробного перечня повстанческих движений и движений сопротивления, произошедших в XX–XXI вв., на основе списков, которые, в свою очередь, были составлены на основе шести источников.[14]

За вычетом совпадений мы насчитали 371 пример.

Из расчета также были исключены все случаи, при которых кульминация конфликта приходилась на период до 1940 г., в результате число случаев составило 312. Когда мы исключили, в свою очередь, все случаи, когда США не оказывали материальной поддержки повстанческим движениям и движениям сопротивления, список сократился до 23. Затем были добавлены примеры, которые по той или иной причине отсутствовали в списках в шести упомянутых выше источниках, но о которых достоверно известно, что американская поддержка повстанческого движения или движения сопротивления имела место. Так возникло еще 22 дополнительных примера, и общее число их составило 45. Наконец, в одном из случаев речь шла о затяжной кампании, в рамках которой с течением конфликта американское правительство дважды меняло задачу. Кампанию поддержки афганских моджахедов во время холодной войны, таким образом, было решено разделить на три разных случая, каждый из которых соответствовал определенной фазе операции и определенной поставленной США цели. Рассмотрение фаз как отдельных случаев на том основании, что менялась цель американской поддержки, позволило нам добавить еще два случая, и в результате к анализу оказалось представлено 47.

Для понимания обстоятельств, приведших к возникновению случая, использовались и подвергались анализу данные из первичных и вторичных источников. Анализировались действия и намерения американского правительства, а также три параметра, влиявшие на успех операции.

Параметры. В данном исследовании принимались во внимание факторы и условия, могущие повлиять на результат операций поддержки сопротивления, посредством анализа применительно к каждому конкретному случаю трех параметров. Мы пытались определить комбинацию значений параметров, при которой исход операции представляется наиболее успешным. Параметры, заимствованные из совместной американской доктрины НБД, таковы: 1) политическая обстановка, т. е. в какое время – мирное или военное – проводилась операция; 2) тип операции, т. е. была ли операция независимой, была ли частью главного удара или проводилась в поддержку более масштабной военной кампании; 3) первичная цель, т. е. была ли операция направлена на принуждение, на подрыв или на свержение правительства противника или оккупирующей державы.[15]

Стратегическая цель и задачи операций, представленных в избранных случаях, определялись главным образом на основании анализа материала из современных событиям первичных источников. Данная инициатива в значительной мере опиралась на рассекреченные архивные документы, такие как протоколы заседаний СНБ, оценки Национальной разведки (ОНР) и другие документы, которые готовили к обсуждению на заседаниях СНБ, документы по национальной стратегии, стратегические директивы и документы планирования для НАТО, а также для определенного театра военных действий, административные указы и политические директивы, а также другие документы, описывающие дискуссии и решения на стратегическом уровне. Также использовались мемуары ключевых политиков, по которым восстанавливали исторические обстоятельства и в которых содержался частный взгляд на события, представленные в официальных правительственных документах.

На данном этапе оценивалась эффективность операции, и в результате исход каждого случая характеризовался как успех, частичный успех или провал, в зависимости от того, удалось ли достичь намеченных стратегических целей, национальных либо же в рамках театра военных действий.

Случаи операций, которым был дан старт, но которые были выполнены не до конца, были классифицированы как случаи с неопределенным исходом.

Основу для определения эффективности операций составили несколько операций. Среди них – академические и аналитические исследования и оценки; заключения историков, оборонных экспертов, сотрудников разведки; правительственные доклады о результатах проведения операций; публикации Центра военной истории американской армии и Центра ЦРУ по изучению разведки; а также заключение старших военных командиров, руководивших кампаниями, ради поддержки которых и осуществлялись НБД.

Список из 47 примеров, использованных в данной работе, находится в приложении, а в заключении содержится сводная таблица анализа результатов работы.

Данная работа состоит из пяти частей: введения, трех основных глав и заключения.

В главе 1 рассматриваются исторические случаи поддержки сил сопротивления американским правительством, когда такая поддержка была инструментом подрыва. В эту категорию включен широкий спектр примеров различных применений, будь то подрывная деятельность, задержание, подрыв экономики в рамках торговой войны или операции военного времени с применением НБД. В главе 2 рассматривается поддержка сопротивления как инструмент принуждения, в рамках которой США поддерживали движения сопротивления или освободительные движения с целью оказать давление на враждебное иностранное правительство и заставить его прекратить враждебные американским интересам действия или политический курс. Сюда входят случаи ответного принуждения, поддержки действий по внутренней обороне в целях принуждения к выводу войск или в рамках гуманитарной операции. В главе 3 описываются те случаи, при которых правительство США, используя сопротивление в качестве подручной силы, добивалось свержения враждебного иностранного режима с разными целями – для отбрасывания коммунизма, в качестве превентивной интервенции, в целях защиты или в целях продвижения демократии.

Для каждого из представленных случаев применяется стандартная схема: анализируется набор параметров для каждого случая и приводится изложение, полное описание или краткая характеристика исторических обстоятельств, важные вехи в хронологии, цели и результаты для каждого примера. Ввиду ограниченности объема работы описания широко известных случаев приводятся в усеченном виде; значительно больше текстового пространства отдано случаям, которые читателю, вероятнее всего, неизвестны. В заключении приводятся результаты и выводы для правительства США и ССН, а также обозначены вопросы будущих исследований.

В заключении к каждому разделу данной работы приводится полный обзор анализа примеров. Это исследование подтверждает некоторые выводы, сделанные в более ранних работах, но также дает некоторые новые идеи. Вот главные выводы из данного исследования:

Всего с 1940 г. по настоящее время почти 70 % операций поддержки сопротивления проводились с подрывными целями. Случаи, не имеющие отношения к подрыву, поровну разделились между принуждением и свержением. Из 47 рассмотренных случаев 23 признаны успешными с точки зрения достижения задокументированных целей. Еще два охарактеризованы как частично успешные. Из 47 случаев 20 были признаны провалами. Наконец, последние два случая из истории Второй мировой войны имели неопределенный исход и были признаны незавершенными, поскольку война окончилась прежде, чем можно было говорить об эффективности или неэффективности начатых операций. С момента окончания холодной войны три из семи операций были проведены в целях подрыва (43 %) и две из трех из них оказались успешными. Решения о проведении операций поддержки сопротивления в подрывных или принудительных целях часто были сопряжены с соображениями этики, поскольку цели США редко совпадали с целями поддерживаемого ими движения сопротивления. Обычно сопротивление сражается за независимость или по меньшей мере за большую автономию, а операции США проводятся исключительно с целью подрыва какой-либо деятельности или политики той или иной страны, и в какой-то момент, когда у Штатов возникает ощущение, что цель достигнута, операция сворачивается. Внезапно лишившись внешней поддержки, сопротивление оказывается один на один с правительственными войсками.

Большинство операций поддержки сопротивления осуществлялись в условиях военного времени и почти в два раза чаще оказывались успешными, чем аналогичные в условиях мирного времени. Операции поддержки сопротивления в военное время оказывались успешными в 60 % случаев. Из всех операций поддержки сил сопротивления, проведенных в мирное время, успешными были лишь немногим более трети.

Поддержка сопротивления наиболее эффективна, когда осуществляется не как независимая кампания и не в рамках главного удара, а непосредственно в поддержку военной кампании. В немногим более одной трети случаев поддержка сопротивлению оказывалась в дополнение к военной кампании, и два из трех таких случаев имели успех. Оставшиеся две трети операции – это либо независимые операции, либо операции главного удара; из них успех имели около половины. Исследователи Дэвид Такер и Кристофер Лэмб в своей работе 2007 г. об американских силах спецопераций (United States Special Operations Forces) приводят утверждение, уже ставшее притчей во языцех: НБД «имеют наибольший эффект в тесном взаимодействии с крупными конвенциональными военными формированиями, способными занять силы противника настолько, чтобы те не смогли выследить передвижения неконвенциональных подразделений».[16] В данной работе это утверждение подтверждается, и этому способствует, вероятно, целый ряд причин. Во-первых, поскольку силы безопасности противника в это время противостоят значительным конвенциональным силам, это обеспечивает операциям с применением НБД определенную стабильность, во-вторых, при ведении НБД в поддержку крупных кампаний, по крайней мере до некоторой степени, оказываются простительными мелкие тактические просчеты; когда же подобные проколы происходят в рамках независимой операции или операции главного удара, предусматривающей поддержку сопротивления, последствия, как правило, бывают катастрофические.

В целом, начиная с 1940 г. поддержка сопротивления оказывалась наименее эффективна как инструмент свержения режима и наиболее эффективна как средство принуждения. Операции в поддержку сопротивления с целью свержения режима с 1940 г. имели успех 29 % от этого времени, и только 17 % из таковых, проводимых в мирное время, имели успех. Большинство операций проведено именно в мирное время; единственную операцию по свержению режима, проведенную в военное время (Афганистан в 2001 г.), ждал успех. Операции, проводимые с подрывными целями, оканчивались успешно в 53 % случаях. Аналогичным образом успех имели 75 % операций поддержки сил сопротивления, проведенных с целью принуждения (сюда включены две частично успешные миссии), в мирное же время результативными оказались 80 % таких операций. Отсюда явно следует вывод, что использовать эти операции в целях принуждения – эффективнее всего. В годы после холодной войны с целью свержения были проведены три из семи проведенных операций (43 %), и успех имели две из трех. По примерам подрывных операций статистика точно такая же.

Почти половина всех провалов операций по поддержке сопротивления связаны с разглашением данных о миссии из-за брешей в системе безопасности. Не менее восьми из 20 проваленных операций сопровождались тем, что руководство и силы безопасности страны, в которой они проводились, оказывались осведомлены о грядущей операции еще до ее начала. На заре холодной войны в таких странах, как Румыния, СССР, Польша, страны Балтии и Югославия, сброшенные на парашютах оперативники неизменно сталкивались на земле с агентами безопасности, которые уже ждали их в месте высадки. То же произошло почти со всеми агентами, заброшенными во время вьетнамской войны в Северный Вьетнам. В 1961 г. о подготовке десантной операции в заливе Свиней, а также о тренировке повстанцев под руководством армейского спецназа США на секретной базе в Гватемале за несколько недель до операции написали в «Нью-Йорк таймс» и других американских газетах. Когда операция в итоге началась, она не стала для Кастро сюрпризом и не застала его врасплох.

Поддержка ненасильственного сопротивления имеет больше шансов на успех, чем поддержка вооруженного сопротивления. Данное исследование подтверждает выдвинутый другими учеными тезис о том, что «внешняя поддержка ненасильственных оппозиционных движений с большей вероятностью приведет к желаемым результатам, чем внешняя поддержка движений насильственного характера».[17] Данный вывод невозможно сделать только лишь на рассмотренных в этой работе примерах. Судя по имеющейся рассекреченной информации, существовали лишь два случая поддержки Соединенными Штатами ненасильственного гражданского сопротивления, из которых оба закончились успешно. Но, конечно, статистически этого количества недостаточно, чтобы сделать выводы. Данная область заслуживает более детального изучения, и такая работа уже ведется: в Университете Денвера сейчас исследуют внешнюю поддержку ненасильственного сопротивления.

Поддержка сопротивления чаще всего способна решить не долгосрочные, а назревшие краткосрочные вопросы. Стремление увидеть в операциях поддержки сопротивления долгосрочный эффект, последствия второго – третьего порядка, безусловно, похвально, но столь значительный эффект эти операции дают не всегда. Политические решения по действиям, включающим поддержку сопротивления, чаще всего принимаются для решения требующих незамедлительного вмешательства вопросов. Есть немало тех, кто считает, что американская помощь 80-х гг. афганским моджахедам имела долгосрочные последствия – в виде возникновения антиамериканских террористических группировок, таких как «Аль-Каида» и «Талибан». Вывод, конечно же, в том, что Соединенным Штатам не следовало помогать моджахедам. Но когда историю рассматривают сквозь призму суждений задним числом, картина получается искаженной. Как написал Уильям Доэрти, «Президенты не ясновидцы… они действуют исходя, как им кажется, из наилучших побуждений и интересов страны и мира и могут лишь надеяться на то, что войдут в историю как мудрые руководители».[18] Строго говоря, читая об исторических событиях, нужно всегда прикидывать в уме альтернативу. «Если бы в 1979 г. США не стали поддерживать афганское сопротивление, – утверждает Доэрти, – то, возможно, удалось бы затормозить рост исламофашистского терроризма, но при этом стало бы более длительным и масштабным влияние СССР», что для мира представляло большую угрозу, чем терроризм.[19]

Не следует также забывать, что бывший Советский Союз в гораздо большей степени ответственен за рост исламского экстремизма, поскольку осуществил вторжение и оккупировал страну, а США всего лишь пришли на помощь афганским повстанцам. Исламский экстремизм пробудился бы в любом случае, вмешались бы Штаты или нет.

Для всех приведенных в работе 47 примеров характерна одна общая черта: государство управлялось либо недружественной оккупационной силой, либо репрессивным авторитарным режимом. Много написано в последнее время о глобальном упадке демократии и подъеме авторитарных форм правления: однопартийные системы, авторитарные лидеры или самовластные военные хунты либо сохранили свое существование, либо захватывают контроль над странами, чье население хотя бы однажды имело опыт демократии или опыт того, как попираются свободы, которые у них когда-то были.[20] В некоторых больших странах сильные лидеры остаются у власти в течение многих лет, некоторым даже удается объявить себя пожизненными президентами. Тактика, применяемая многими из них для удержания власти, состоит в арестах политических соперников или в выдавливании их на политическую периферию, тщательном отборе угодных претендентов для обеспечения «блестящих» побед на выборах, установлении контроля над судебной системой, перекрытии доступа граждан в интернет вплоть до его блокирования, удушении свободы слова, подавлении всех форм протеста, цензуре и запугивании СМИ, заключении под стражу и нейтрализации другими способами несогласных журналистов. Некоторые весьма известные мировые лидеры, говоря языком двух писателей, «медленно, но верно берут курс на демонтаж демократии».[21] Другие правительства получают характеристику «нелиберальных демократий»: в них, выражаясь словами посла Джеймса Доббинса, «представительные учреждения если и не представляют собой ловушку для населения, то по крайней мере их полномочий недостаточно для того, чтобы контролировать власть предержащих», а кроме того, там «процветают коррупция и преступность».[22]

Один исследователь международных отношений делает вывод о том, что «в мире происходит более серьезный откат от демократии, чем в 30-е гг. XX в. во время подъема фашизма».[23] Еще один аналитик приводит выдержку из исследования, согласно которому «персоналистский авторитарный правитель» – это активный авантюрист, который ведет себя на международной арене непредсказуемо, часто осуществляет рискованную внешнюю политику, «способен вести взрывоопасную политику, не думая о последствиях».[24] Сегодня в эту категорию попадают несколько стран. Дерзкие экспансионистские тенденции продемонстрировали Россия и Китай, из-за этого восточноевропейские страны принялись изучать опыт применения сопротивления и НБД в качестве оборонительной меры.

Смысл вышесказанного в том, что условия, которые складываются по всему миру, могут привести к народным недовольствам – в этой среде исторически зарождаются движения сопротивления. Сопротивление может принять как мирную, так и немирную форму. В соответствии с исследованием 2017 г. о факторах и тенденциях конфликта, «крайне нестабильный характер» имеет тенденция к антиправительственным выступлениям. В той же работе утверждается, что «в последние годы растет число случаев партизанской войны», которая «похоже, из всех форм насилия является наиболее живучей, и набирает обороты, даже когда другие типы конфликта сходят на нет».[25]

Некоторые из перечисленных нестабильных моментов могут угрожать интересам США. Американские дипломаты, разведчики и оборонные эксперты значительно бы выиграли, если бы им удалось научиться точнее прогнозировать активизацию сопротивления, и там, где под угрозой оказываются американские интересы, удалось бы быстро выработать сценарии ответа на межведомственном уровне и возможной интервенции. Изучение прошлых попыток оказания поддержки сопротивлению помогает лучше понять, какие условия для интервенции путем оказания помощи сопротивлению более благоприятны, а каких подходов следует избегать.

Как уже указывалось выше, в трех последующих главах рассматриваются три категории целей и задач НБД, описанные в концепции совместных действий боевого применения сил и средств различных видов ВС США: подрыв, принуждение, свержение. В конце главы 1 приводится краткое описание всех американских операций по поддержке сопротивления или освободительных восстаний, проведенных с подрывной целью.