Наско-Почемучка

Сто тысяч почему, или кто такой Наско-Почемучка (Несколько слов от переводчика)

…Дело было на берегу озера. Мальчик стоял на мосточке, готовый прыгнуть в воду.

— Мама, — закричал он, — а как мне сейчас нырнуть: по-торпедски или по морскому царю?

Так родилась формула душевного мира современного ребёнка. Он фантазёр, сказочник и мифотворец. Фантазия для него — жизненная необходимость. Однако витамин фантазии может создать вредный для организма его избыток, если ребёнок будет по каким-либо соображениям уведён и оторван от реальности своего детства.

Ребёнком человек не осознаёт, как ему дорого его детство. В детстве человек просто взахлёб любит жить. И эта его любовь беспредельна. Футбол во дворе и космические подвиги, впервые увиденный цветок и ошеломляющие сверхзвуковые скорости — всё составляет неповторимую мозаику детского мироощущения. Всё является предметом его неудержимого любопытства. Вот почему современность равно дорога и интересна ребёнку, как и сказка. И, мне кажется, большая удача выпадает на долю того писателя, который понимает и чувствует это.

Писать для современного читателя, которому не больше одиннадцати-двенадцати лет, надо одновременно «по-торпедски и по морскому царю» — давая ему прикоснуться к вечной мудрости сказки и одновременно позволяя ему прильнуть к свежему роднику, имя которому «знание».

Я взялась переводить две повести известного болгарского писателя Георгия Струмского именно потому, что они показались мне написанными по этой формуле. Повести называются «Наско-Почемучка» и «Тысяча и один Иван».

Наско — одиннадцатилетний мальчишка, живущий в современном болгарском селе. Школьник. Пионер. Он несомненно положительный герой. Но он положительный герой, взятый из жизни, он как раз и обаятелен своей естественностью. На вид обыкновенный парнишка, но есть в нём удивительная пытливость — черта, подсмотренная писателем в сегодняшних детях и любовно подаренная им главному герою повести.

Наско живёт в мире, когда на ребёнка изливается вулканическая лава всякой информации. Но она его нисколько не обескураживает. С активностью, свойственной его возрасту, Наско умеет выбрать из этого потока то, что ему нужно, приспособить всякое знание к своему внутреннему миру, создавая из различных сведений весёлую игру.

Вот он узнаёт, что самое глубокое в мире озеро — Байкал, а самый большой вулкан — Асо. Из этого тут же рождается игра. Наско решает выяснить, какое самое высокое дерево в деревне, установить, какая улица самая длинная и кто из жителей деревни самый старый. Потом он знакомится с явлением мимикрии и… принимается изобретать способы сделаться невидимым. Его интересует всё: астрономия, аэронавтика, история. Описывая своего героя — общительного, радушного, улыбчиво-радостно воспринимающего жизнь, — автор, между прочим, успевает сообщить читателю тысячу любопытнейших и полезных сведений. Он даже как бы создаёт особый жанр — весёлую повесть, в которой есть забавные приключения и радостная игра в вопросы и ответы и вместе с тем содержится масса интереснейшего, живейшего, чисто познавательного материала.

Струмский не обременяет своего героя авторским видением. Рассказ ведётся от лица неразлучного друга Наско — Ванки Ковачева. Приём безусловно не новый, но для этой повести выбранный очень точно. «Яканье» сделало бы образ Наско беднее. А характеристика, которую даёт ему сверстник и приятель, — наиболее объёмна и убедительна.

Самое привлекательное в характере Наско — радостное приятие мира. Шаг за шагом открывает он для себя современность, и жизнь сама распахивается ему навстречу. Наско интересно жить! И товарищам его интересно жить. Увлекательно, например, осторожно нацарапать свой адрес на панцире у черепашки и пустить её в свет — путешествовать, а потом получать письма от тех, кто встречается ей на её черепашьем пути. Заодно выясняется, что черепаха передвигается не так уж медленно. Ещё интереснее послать письмо в Москву Главному конструктору космических ракет и прочитать его ответ дружно, всем классом.

Но «морской царь» тоже живёт в Наско и его товарищах. Благодаря этому Наско и ищет путей сделаться невидимым, поэтому он почти верит, что можно создать волшебные сапоги, оттого он и убеждён, что где-то в космических просторах есть невидимая и странная Десятая планета, которую, может быть, откроет именно он — Наско.

Мир ясен и добр, мир захватывающе интересен — вот что чувствует читатель повести Г. Струмского «Наско-Почемучка». Писатель старается поддержать, закрепить, утвердить у читателя положительное мироощущение, сделать краеугольным камнем миросозерцания ребёнка приятие, а не отрицание. Но это не абстрактная радость, писатель вовсе не рисует картину отвлечённого, абстрактного всеобщего благоденствия. Он изображает жизнь сегодняшней социалистической Болгарии и при этом неназойливо останавливает внимание читателя на людях и событиях светлых и радостных.

В повестях Струмского педагогические пружины искусно скрыты писательским тактом и умением с помощью добротного знания детской психологии. Нет сомнений, что к тому «дереву», которое так заботливо выращивает автор «Наско-Почемучки», легко привьются «черенки» высокой человеческой нравственности и гражданственности.

Весёлые, забавные, остроумные приключения Наско и его симпатичных друзей — «летописца и биографа» Ванко, доброй лакомки Цветанки, увлечённой рисованием Латинки, изобретателя и фотографа Милчо, по прозванию Техника, и немного нелепого Данчо — завершаются радостным отъездом всей ребятни в пионерский лагерь.

На этом кончается одна повесть и с этого же начинается другая — «Тысяча и один Иван». У неё есть подзаголовок: «Новые приключения Наско-Почемучки». Но это вовсе не прямое продолжение первой книги, а совершенно самостоятельная повесть, со своей архитектоникой, своим идейным содержанием, с качественно новым сюжетным ходом. Одно только остаётся неизменным: и эта книга написана «по-торпедски и по морскому царю» — с реалистическим изображением современности и с элементом фантастическим, таинственным, увлекательно-сказочным.

С первых страниц в ней появляется новое лицо. Это мудро-спокойный и безмерно влюблённый в природу родного края писатель Асенов. От его имени и начинается рассказ. В известной степени автор пишет этот образ как автопортрет. Должно быть, и художник не случайно изобразил этот персонаж высоким, худощавым, в очках. Да и фамилия Асенов случайно ли совпадает с отчеством автора? Но писатель — не единственный рассказчик в этой повести.

Нам будет предложено прочесть и выдержки из дневника Наско-Почемучки, и Ванкины записи, и вырезки из газет, а под конец получит слово даже председатель колхоза Младен Иванов.

…Жизнь в пионерском лагере в Осоговских горах идёт своим чередом. Ребята устраивают выставку, ходят в походы, собирают хворост для костра. Молодой, очень славный учитель Николов, застенчивый, но немного ироничный, руководит всеми ребячьими делами.

И вдруг… Вдруг Наско и Ванка находят в газете очерк о первом советском тракторе, купленном одной передовой кооперацией ещё в старой Болгарии. И вот по велению неуёмной ребячьей фантазии трактор оживает на газетной фотографии и увозит обоих приятелей в Болгарию 1940 года. Здесь Ванка и Наско, пришельцы из будущего, у которых нет власти что-либо изменить в прошлом своего народа, становятся свидетелями борьбы болгарских рабочих и крестьян с терзающим страну фашизмом. Они видят, какие страдания терпит народ ради будущего, то есть ради их, Наско и Ванки, счастливой жизни. И жертвы и слёзы не абстрактны. Вот эти люди — тут рядом с ними. Гибнет в фашистском застенке бай Владо, человек сильный духом, добрый, мужественный, душевно красивый. В тюрьму уводят и пытают молодую жену тракториста Ивана. И Васил гибнет, Васил, ровесник Наско и Ванки, так любивший петь задушевные болгарские песни, Васил, не узнавший в детстве ни радости, ни беззаботности, ни покоя.

Писатель не боится поранить чуткую душу своего читателя видом этих страданий. Он старается вызвать у него сострадание и, причинив нужную, полезную боль, приводит читателя к мысли об оправданности жертвы. Будущее, из которого явились Наско и Ванка, — светло и прекрасно. И вот они возвращаются назад, в наши дни, словно приехав на машине времени.

«Вернувшись» в свой сегодняшний день, но поверив в реальность прошлого, они удирают из лагеря, чтобы в далёком селе Велинове попытаться отыскать того самого тракториста Ивана, который на газетной фотографии высоко поднял крепко сжатый кулак…

Своими двумя повестями Георгий Струмский ещё раз подтвердил полную возможность и правомерность разговора с маленьким читателем на большие и серьёзные темы. Надо только, чтобы свежий ветер раскованной фантазии наполнял страницы книг, написанных для детей. Серьёзно, но и увлекательно, реалистично, но и сказочно. Если писатель понимает и любит ребёнка, то он будет писать «по-торпедски и по морскому царю». Именно такое понимание и любовь руководили писателем Георгием Струмским.

Ирина Токмакова