Глава 3

Марта оказалась права, ее предки по линии деда действительно принадлежали к старой и известной дворянской ветви. Впервые их фамилия зазвучала в исторических источниках в четырнадцатом веке, и с тех пор потомки Лепниных время от времени упоминались в сборниках и документах разных эпох. Кто-то из них мирно нежился всю жизнь в своем имении, повторяя судьбу и стиль жизни Ильи Ильича Обломова, кто-то оскандалился участием в смутах и восстаниях, кто-то верно служил царю и Отечеству.

Одним из самых ярких представителей фамилии считался граф Александр Лепнин, живший во времена Екатерины Великой. Говорят, его связывали особые отношения с императрицей, по крайней мере, она даже удостоила его поместье своим посещением во время одного из путешествий. Ничем примечательным удивить Великую хозяин не мог, разве только добротным и просторным домом, ухоженным садом с купальней и своей гордостью – заводом по производству масла и сыра.

Впрочем, визитом императрица осталась довольна и в память о нем оставила графу бесценную золотую табакерку, контракт на поставку сыра и масла к столу ее величества и липовую аллею, ведущую к парадному входу в графский дом. Липы были срочно доставлены из ближайшего питомника по ее приказу и высажены под присмотром дарительницы за один день.

Вторым ярким представителем рода, оставившим след в истории, был потомок Александра, последний из живущих в России, граф Константин Лепнин. Карьеры при дворе он не сделал, на полях сражений не блистал, сердца дам не завоевывал, но стезю себе выбрал не менее благородную и более полезную. Граф, поварившись в котле столичной жизни, вернулся в свое родовое имение и решил заняться сотворением образцового кусочка России в отдельно взятом имении. Размахнулся он широко, замыслы были грандиозны, но вопреки обыкновению вполне решаемы. Для воплощения их в жизнь у Константина было все: средства, характер, умение находить нужных людей, прекрасное образование.

Первое, на что он потратил силы и средства, была бесплатная школа для крестьянских ребятишек. Посещение школы считалось обязательным, да и мало кто отказался бы от бесплатной тарелки щей с горбушкой хлеба, которая предлагалась всем школьникам в перерыве между занятиями. Однако сантиментов учителя не разводили, за лень и бестолковость секли розгами, как и положено было в то время, поэтому обед приходилось отрабатывать зубрежкой азбуки, арифметики, естествознания.

Вскоре рядом со школой выросла больница, потом пришла очередь стекольного заводика, фермы, птичника и даже железнодорожной ветки, ведущей от государственной магистрали. Завод по производству масла и сыра был оснащен самой современной на тот момент техникой. Прошло совсем немного времени, как все это начало работать, действовать, приносить плоды – как ощутимые, в виде бутылок зеленого стекла и больших ярких головок сыра, так и те, которые нельзя было пощупать руками: подрастающего поколения образованных и здоровых крестьян.


А потом… потом пришли перемены, как известно из ставшей уже далекой истории, не самые лучшие. Мудрый Лепнин, не дожидаясь острого развития событий, отправился со всем семейством в длительное турне по Европе, аккуратно упаковав в бесчисленные чемоданы и прихватив в качестве дорогих сердцу вещиц бесценную коллекцию оружия и драгоценностей. Естественно, то, что Лепнины вывезли коллекцию из России, не афишировалось, в те времена она считалась самой богатой в стране и превосходила по стоимости фонд столичной Оружейной палаты. По слухам, естественно, истинную ее стоимость знал только хозяин.

Спустя год предусмотрительности графа позавидовали не только ближайшие соседи. Возвращаться в Россию уже не имело смысла.

Зачитавшись историей одного из выживших в мясорубке революции дворянских родов, я не заметила, как прошел час. Записи на этом не заканчивались, в тетради было еще больше половины исписанных листов. Интересно, какое продолжение имеет история? Я бережно перевернула страницу и замерла: в замочной скважине заскребся ключ. Марта вернулась. Так рано? Интересно, она одна или со стариком? Честно говоря, не хочется его видеть. Сейчас начнутся охи и ахи, всплескивания руками, вопросы. А мне хотелось спокойно дочитать дневник и понять, что же так насторожило в записях деда Марту. Пока ничего подозрительного и загадочного я не видела.

Дверь Марта открыла не сразу, видимо, еще не запомнила, какой ключ от нижнего, какой от верхнего замков. Воспользовавшись заминкой, я проскользнула к окну, чтобы посмотреть, стоит ли во дворе «девятка» Норбекова. Если стоит – они поднялись вместе, если уехала – я могу расслабиться. Машины не было. Я с облегчением вздохнула и протянула руку, чтобы приоткрыть окно, мне показалось, что в комнате немного душновато. Этой заминки было достаточно для того, чтобы Марта открыла наконец дверь и прошла в комнату. Только это была вовсе не Марта, а незнакомый парень в короткой потертой кожаной куртке.

На мое везение, в тот момент я оказалась полностью прикрытой занавеской. Сквозь щелку мне была видна часть комнаты и все, чем занимался незнакомый тип. Я еще надеялась, что это какой-нибудь приятель Матвея Васильевича, но мои надежды растаяли с первым же движением незнакомца. Увидев сваленные на диване альбомы, он кинулся к ним и, не церемонясь, принялся вытрясать из них душу. Карточки, бережно подклеенные и тщательно рассортированные хозяином, со скрипом вылетали из насиженных мест, но искал он не какое-то конкретное фото.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно ищет незнакомец. Видимо, Марта проболталась случайно, или он сам знал, где именно нужно искать. Значит, мне предстоит небольшая потасовка. К сожалению, я никак не соберусь освоить хотя бы элементарные приемы самозащиты. Наверное, во мне говорит природная лень и наследственная склонность к сибаритству. С удовольствием делаю только то, чем загораюсь сиюминутно. Совсем как Алина.

Он непременно найдет тетрадь: подходя к окну, я положила ее на подоконник рядом с собой. Сейчас он покончит с альбомами и начнет обшаривать комнату. Тетрадь лежит с самого края, ее легко рассмотреть через тонкий тюль. Сначала он увидит ее, подойдет и заметит меня.

Себя мне не так уж и жалко, и не в таких переделках бывала, выкручусь. Например, успею открыть окно и начну орать благим матом на всю улицу. А вот тетрадь я могу и не отбить, силы неравные. Стараясь не упустить налетчика из виду и не произвести шума, я бросила взгляд на подоконник в поисках орудия самообороны. Два цветочных горшка с жухлыми фиалками, тетрадь, пластиковая бутылка с водой. Скорее всего, Матвей Васильевич держал ее для поливки фиалок, только вот отстаивал воду неправильно. В период своего увлечения искусством бонсай Алина говорила мне, что бутылку ни в коем случае нельзя закрывать, из-за этого и вода не дышит, и хлор не улетучивается. Горлышко полуторалитровой бутылки воды, стоящей на расстоянии вытянутой руки, было завинчено синенькой крышечкой.

То, что полная пластиковая бутылка, – лучший предмет женской самообороны, теоретически я знала давно. А вот на практике применять его не приходилось. Инструктор с известного телеканала обещал, что вырубает основательно, следов не оставляет, покалечить не может. Что же, проведем испытание. Времени на раздумье не было, парень в куртке с досадой пнул гору альбомов на полу, оглянулся и остановил взгляд на тетради, лежащей на подоконнике. Он направился прямо ко мне, протянул руку, чтобы отдернуть штору и тюль, и в ту же секунду я схватила бутылку, размахнулась и опустила ее прямо на голову налетчика.

На пол он осел без шума, мягко и плавно. Инструктор не врал! С учетом того, что у меня не было достаточно места, чтобы размахнуться, удар оказался довольно сильным, парень потерял сознание. Я связала ему руки галстуком, висящим на спинке стула, и стала ждать, когда он придет в себя. Парень не шевелился. Я приложила пальцы к шейной артерии – пульс бьется. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя? У меня лично времени совсем не было. Марта могла вернуться в любой момент. Ладно, одна, а если со своим сопровождающим? Как я буду объяснять Петру Алексеевичу свое присутствие в доме, погром, связанного мужика? Вполне возможно, что он мог бы стать нашим союзником, но пока я не убедилась в том, что он чист перед памятью друга, посвящать в секреты Марты его не собиралась.

Я похлопала пленника по щекам – никакого результата. Вздохнув, поплелась на кухню искать нашатырь. У пожилых людей в аптечке обычно бывает все необходимое. Аптечка нашлась в ванной комнате: металлический белый ящичек с красным крестом аккуратно висел на стенке. Покопавшись, я нашла и пузырек с аммиаком, отщипнула кусочек ваты, открыла дверь и… краем глаза уловила тень, мелькнувшую в прихожей. Уронив пузырек на пол, бросилась в комнату. Грабителя и след простыл. Видимо, он пришел в сознание, дождался, когда я выйду из комнаты, и был таков – я совсем забыла проверить дверь, а она, судя по всему, была открыта. Молодец я! Так грамотно произвела задержание, не побоялась броситься на здорового мужика с бутылкой наголо и так бездарно его упустила. Где его теперь искать?

Хлопнув себя рукой по лбу, я бросилась к подоконнику. Тетради не было. И как я буду объяснять происшедшее Марте? Поверит ли она в то, что тетрадь стащил неизвестный недоброжелатель в черном, а не я сама обнаружила в ней нечто очень интересное и решила обратить семейные секреты себе на пользу? Я бы не поверила. Самое противное заключалось в том, что я так и не успела прочитать самое важное. Недотепа!

Как же ему удалось забрать ее со связанными руками? Я проверяла, узел был не просто крепкий, а безжалостно крепкий, руки связаны за спиной. А может… С замиранием сердца, я отдернула штору и с облегчением вздохнула, тетрадь лежала на полу. Видимо, я сама смела ее в пылу сражения. Ну, хоть в этом-то мне повезло. А как все-таки жаль, что я не успела допросить налетчика! При удачном стечении обстоятельств можно было бы получить ответы на все вопросы прямо сейчас.

Чтобы немного успокоиться и привести мысли в порядок, я прошла на кухню, нашарила в шкафчике пачку кофе – слава богу, Матвей Лепнин не пил растворимого, а держал в доме хоть и не самый дорогой, но обычный, молотый, – и сварила себе порцию в стоящей там же джезве. Налила в чашку густой напиток с темной пенкой, вернулась в комнату, открыла тетрадь на том месте, где остановилась. Только начала читать, но тут же отложила: а что, если грабитель надумает вернуться? Судя по его позорному бегству, к отряду свирепых убийц и насильников он не принадлежал, но я же не знала всей подноготной его визита: послал его кто-то или он навестил дом почтенного графа Лепнина по собственной инициативе, имеют ли сведения, находящиеся в дневнике, важное значение для рода Лепниных, или ими могут воспользоваться совершенно посторонние люди?

Подойдя к двери, я нащупала задвижку и уже более уверенная вернулась к прерванному чтению. Теперь начиналось самое интересное. Если первая часть записей повествовала об истории семьи прошлого века, то вторая описывала события, произошедшие совсем недавно.

А совсем недавно, не больше года тому назад, на пороге квартиры пенсионера появился холеный господин с заграничным акцентом. Он сообщил, что Лепнин Матвей Васильевич является единственным наследником состояния своих предков, так как месяц назад его дядюшка, Николя Лепнин, скончался в предместье Парижа, не оставив после себя наследников.

– Какой дядюшка, – попробовал возмутиться от растерянности Лепнин, – матушка никогда не говорила мне о своих братьях.

Словно предвидя это восклицание, господин, а он оказался личным адвокатом Николая Лепнина, протянул ему запечатанный конверт. В конверте было письмо, написанное очень аккуратным почерком. Письмо было от новоявленного дядюшки Матвея. После обязательных реверансов в адрес племянника он сообщал, что почти полвека назад его сестра, мать Матвея, опозорила семью: будучи невенчанной, бежала из-под родительского благополучного крыла с артистом цирка, брутальным и горячим наездником, блестяще и виртуозно владеющим искусством джигитовки на арене.

Семья первое время ждала свою беспутную Натали и, не дождавшись, прокляла и постаралась забыть. Что стало с легкомысленной девицей, они так и не узнали, и лишь спустя почти полвека ее брат Николя, озабоченный отсутствием наследников, решил навести справки. Поиски были долгими, Лепнин никак не мог подумать, что Натали под прикрытием шапито рискнула вернуться в такую опасную в то время Россию. Но Натали рискнула. Передвижные цирки в то время не особо проверяли на предмет шпионажа и благонадежности, поэтому, когда администратор цирка объявил о гастролях в Россию, Натали с удовольствием последовала за мужем. Духом авантюризма девица обладала изрядным.

Уже будучи на опальной родине, в один из слякотных мартовских вечеров она чуть ли не до драки поссорилась с возлюбленным, хлопнула дверью и ушла куда глаза глядят. Естественно, простудилась, угодила в больницу и месяц провалялась практически без сознания в жару пневмонии. Мастер джигитовки ее, вероятно, искал, но не нашел, и цирк уехал дальше. Натали была девушкой эмоциональной, но оптимистичной до глупости, поэтому не впала в истеричное состояние, не найдя на месте брезентового шатра, а вернулась в больницу и устроилась работать санитаркой. Выправила документы на девичью фамилию, впрочем, брак с джигитом она и не регистрировала, вышла замуж за фельдшера, годящегося ей в отцы, и стала приспосабливаться к новым условиям жизни.

Фельдшер был хорошим человеком: добрым, интеллигентным, с прекрасным чувством юмора. Он нежно любил Натали и снисходительно относился к проявлениям ее вздорного характера. Например, к требованию оставить девичью фамилию и передать ее сыну. В благодарность молодая женщина по-своему его любила, по крайней мере, не изменяла ему и считала своим другом. Плодом этого брака и был Матвей.

А вот Николя, переболевший в детстве свинкой, оказался бесплоден. Так и получилось, что единственным представителем древнего рода остался дед Марты. И ладно бы, только рода… Коллекция оружия и драгоценностей не была мифом. Она существовала, она и позволила семье не просто выжить в смутные годы, но и приумножить состояние. Естественно, большую часть коллекции пришлось обратить в наличные и золото, но это не было ошибкой. Предусмотрительность предков принесла оглушительные дивиденды. И с этими дивидендами предстояло иметь дело простому российскому пенсионеру Матвею Васильевичу Лепнину.

К счастью, дед Марты каким-то загадочным образом оказался способным справиться со свалившимся на него неслыханным наследством. Скорее всего, в нем заговорили гены предприимчивого Константина Лепнина и других не менее толковых и талантливых в делах предков. Справедливости ради надо сказать, что очень помог ему советом и делом адвокат дяди, оказавшийся, несмотря на свою холодность, человеком участливым и знающим свое дело. Что же решил сделать Матвей Васильевич с родовым сокровищем? Именно то, что и приказал ему почивший дядя. Оказалось, что при получении наследства должно было соблюдаться одно условие: часть полученных средств обязана была пойти на выкуп и восстановление родового гнезда, как раз находившегося в окрестностях Горовска – не зря буйная мамаша Матвея так рвалась в то турне по российским городам и остановилась именно здесь!

Гнездо находилось в селе с необычным названием Царевщина, расположенном в пятидесяти километрах от Горовска, село как село, ничего особенного в нем не было за исключением того, что в памяти людей еще жило воспоминание о Константине Лепнине, так много сделавшем для своих крестьян. Да и сложно было забыть: завод по производству масла и сыра вовсю функционировал, бутылки зеленого стекла сходили с конвейера, местный фельдшерский пункт располагался там, где ему и положено, в построенной в позапрошлом веке больнице, школа, правда, была отстроена новая, но зато в старой, графской, работало несколько магазинов. В графских конюшнях расположились гараж сельскохозяйственной техники и столовая, а великолепно сохранившийся кирпичный графский дом оккупировали сельские власти, поделив его по-братски с клубными работниками.

Впрочем, места хватало всем, Лепнины никогда не экономили на собственном комфорте, и дом отстроили красивый, крепкий, просторный. С красотой, правда, в первые годы советской власти пришлось распрощаться: чуждые буржуйскому гламуру пролетарии не поленились выломать мраморные колонны, снести башенки, разобрать парадный вход – нечего на пустяки размениваться, о светлом будущем думать надо. А в остальном все оставили как есть, лишь немного отредактировали: из бального зала впоследствии сделали кинозал, из домика управляющего имением – магазин, а в потрясающей красоты книжных шкафах, сплошь украшенных вырезанным из дуба растительным орнаментом и медвежьими головами и лапами, стекла заменили на фанерные листы и отдали в контору под папки с документами.

И теперь Лепнину предстояло каким-то образом выкупить дом с прилегающими к нему старым заброшенным графским садом и заросшей ряской купальней, оборудованной когда-то на местной речушке. Как удалось пенсионеру всего лишь за год уладить необходимые формальности, история умалчивает. Скорее всего, сыграли свою роль неограниченные материальные средства, помощь высококлассных юристов да и предпринимательская жилка, дремавшая в самом Матвее Лепнине. Суть в том, что на сегодняшний день старый графский дом с садом и заводик по производству масла и сыра принадлежали Лепнину, более того, на их территории уже начались масштабные работы по превращению этого места в настоящую этнографическую Мекку – Матвей Васильевич пошел дальше, чем его дядюшка. Он решил не просто возродить родовое поместье, но и создать на территории бывшего имения музейно-туристический комплекс. Впрочем, об этом – позже.

Последние страницы я дочитывала уже в присутствии Марты. Вернулась она, к счастью, без Петра Алексеевича, поэтому у меня было время спокойно закончить изучение дневника.

– Получается, что ты ошиблась? – задала я девушке вопрос. – И российские пенсионеры могут оставить богатое наследство?

– Не понимаю, – призналась Марта, – я даже краем уха ничего не слышала ни об эмиграции, ни о бесценной коллекции, ни об имении. Мама росла в то время, когда не принято было хвастаться дворянским происхождением, поэтому дед, скорее всего, и скрывал от нее подробности, лишь туманно намекая на истину.

– Да и прабабке твоей не было смысла на каждом углу рассказывать о братишке, – поддержала ее я, – судя по всему, ей не так уж и важно было, насколько богаты и влиятельны были ее родители. Счастливая натура везде чувствует себя как рыба в воде.

– И что теперь мне со всем этим делать? – кивнула Марта на раскрытую тетрадь.

– Решать тебе, – пожала я плечами, – если ты хочешь узнать мое мнение, то я так просто это дело не оставила бы. Не нравится мне преждевременная кончина твоего деда, особенно не нравится в свете открывшихся фактов. Но решать тебе. Неизвестно, чем может закончиться твое пребывание в России, может быть, благоразумнее вернуться в Копенгаген. Если же в этом деле все чисто, думаю, юристы, которые помогали твоему Матвею Васильевичу, сами тебя найдут.

– А если нечисто?

– То в ближайшее время ты вполне можешь увидеться с дедом. Там, – показала я пальцем в небо.

– Я остаюсь, – не раздумывая, рубанула девушка.

– В тебе заговорила прабабка по материнской линии, – поддела я ее, – сумасбродка Натали?

– Быть правнучкой Натали – честь для меня, – вздернула носик Марта, – ты меня не оставишь?

– При одном условии, – ответила я, – ты сейчас же скажешь, кому ты проболталась про обнаруженный дневник.

Марта на мгновение замешкалась, потом спросила:

– Что-то случилось?

– Случилось, – подтвердила я. – Так кому?

– Маме. Я позвонила ей с кладбища и вкратце обо всем рассказала.

– Петр Алексеевич мог слышать твой разговор?

– Не думаю. Он как раз отошел поговорить со сторожем.

– И находился в пределах твоей видимости?

– Нет, я вообще не смотрела по сторонам и разговаривала из машины. Дверца, правда, была открыта.

– Ясно, – пробормотала я, – что нам ничего не ясно.

Я рассказала Марте о визите налетчика и посоветовала немедленно, пока не закончился рабочий день, сменить замки. Она не стала спорить, я вызвала слесаря, и к вечеру квартира Марты была в относительной безопасности. Несмотря на это, девушка не хотела одна оставаться дома, но и я постоянно караулить ее не могла, поэтому приняла мудрое, как мне показалось, решение: пригласила ее в гости. Я подумала, что аристократичному и любознательному Арише будет любопытно послушать ее рассказ, а у меня появлялась возможность еще раз прослушать ее историю и попытаться найти в ней хоть какую-то зацепку. К тому же дед неоднократно давал мне не лишенные здравого смысла советы, и сейчас я подсознательно надеялась на его помощь и эрудицию: вполне возможно, что он что-нибудь слышал о возрождающемся недалеко от Горовска дворянском имении.

Но прежде чем покинуть дом, мы с Мартой постарались как можно тщательнее просмотреть все бумаги Лепнина, которые удалось найти в ящиках его письменного стола. Я подозревала, что в квартире подпольного миллионера вполне может находиться и сейф – не для денег и золотых слитков, так хоть для документов, и постаралась проверить все удобные для расположения сейфа места. Поиски наши не увенчались успехом, и я с легким недовольством заперла квартиру.

Теоретически, если кто-то и хотел найти нечто важное в доме Лепнина, то вполне мог сделать это в отсутствие наследницы: больше недели квартира, судя по всему, стояла пустая, а ключи у заинтересованных людей были. Но тогда как можно было объяснить сегодняшний визит парня в потертой куртке? Он не хотел, чтобы Марта прочитала найденные записи? Может быть. Если так, то ей и в самом деле лучше переночевать у меня. Исчезла ведь из города вдова Матвея Васильевича, и неизвестно, по собственной воле исчезла или нет.

– Стоит предупредить Норбекова о том, что я буду у тебя? – спросила Марта уже на улице.

– Думаю, нет, – немного подумав, решила я, – под предлогом того, что будет волноваться о тебе, он спросит, где я живу, а я пока предпочитаю сохранять инкогнито.

* * *

Стоило Марте перешагнуть порог нашего дома, дед залоснился, как свежеиспеченный блин.

– Полетт, ты меня радуешь. Сразу видно, что твоя гостья – настоящая леди. Откуда вы, прелестное дитя? Каким жестоким ветром занесло вас в наш мрачный пыльный город?

Я в который раз подивилась интуиции деда. По крайней мере, одно он угадал. Марта Марсвин действительно была в Горовске человеком новым. Я решила подыграть ему:

– Марта прибыла накануне из Датского королевства посетить места проживания и упокоения своих предков, – отрекомендовала я девушку.

– Мон ами, – поразился дед, – почему ты не привела гостью сразу к нам? Как ты могла лишить меня столь приятного общества? Но извините меня, я не отрекомендовался. Аристарх Владиленович Казаков.

– Марта Марсвин, – повторила девушка.

– Полетт, ты не позаботилась об ужине и не предупредила меня, – с укоризной обратился ко мне Ариша, – мы опозоримся перед столь удивительной гостьей.

– Ужин сейчас будет, – вздохнула я.

– Прекрасно, занимайся хозяйством, а я покажу Марте дом.

– Конечно, меня ни разу так не встречали, – раздался с лестницы, ведущей на второй этаж, голос Алины, – с голоду помру, никто внимания не обратит, пока труп вонять не начнет.

Лицо Ариши перекосила гримаса досады. Надо же! Он так элегантно расшаркивался перед девушкой и совершенно забыл про мою подругу, для которой наш дом был как родной. К Алине он относился снисходительно, как к неизбежному, но весьма очаровательному злу. Время от времени между ними возникали склоки, которые сменялись периодами полной гармонии и даже «дружбы против меня», когда я умудрялась досадить обоим сразу.

– Это Алина… э-э… компаньонка Полетт, – не найдя ничего лучшего, ляпнул он.

Заигрался. Ну, сейчас будет буря.

– Я компаньонка? Это такие с буклями и облезлыми болонками под мышкой? – прошипела подруга. – Может, еще приживалкой назовете? Ноги моей в этом доме больше не будет!

– Извините, – вмешалась неожиданно в разговор Марта, – Алина, не сердитесь. Я временный человек в этом доме и не собираюсь претендовать на ваше место лучшей подруги. Просто я попала в сложные обстоятельства, Полина оказала мне любезность и согласилась помочь. Если вы простите мое вторжение, то я компенсирую свою бестактность откровенностью.

– Вот-вот, – поддержала я, – Марта расскажет тебе о родовых сокровищах, которые у нее, кажется, пытаются увести.

– Сокровища? – скатилась подруга с лестницы. – А где они зарыты? Со дня на день мне должны прислать металлоискатель, а если на клад наложено заклятие, то никто, кроме меня, не знает, как можно его снять. А ваши предки были пиратами? Разбойниками? Ворами? Убийцами?

– Вот сейчас она вам все и расскажет, – облегченно вздохнула я. – Марта, этим людям можно доверять.

Троица удалилась в гостиную, а я набрала номер телефона доставки еды на дом одного из ресторанов. Если кто-то подумал, что я собираюсь засучить рукава, надеть фартук и начать лихо кромсать корнеплоды крупными кусками и шпиговать дольками чеснока баранью ногу, тот глубоко заблуждается. Готовить я не люблю, а если бы и взялась, то гости не смогли бы есть то, что я приготовила. Такая вот продовольственная дисгармония.

* * *

– Так вы внучка Матвея Лепнина? – ахнул дед, едва Марта начала свой рассказ. – Я неплохо знал его по клубу. Ваш дед часто бывал моим партнером за карточным столом. Прекрасный человек, тонкий, ироничный, знающий. Его уход стал настоящей трагедией для образованных людей нашего города. Так вы говорите, восстанавливал родовое имение? И как только ему удавалось делать это столь завуалированно? Молодец, ничего не скажешь. Только непонятно, почему он это скрывал? Чего боялся? Сегодня многим наследникам старых фамилий возвращают родовые особняки, если они найдут доказательства того, что эти дома действительно принадлежали их предкам, и обязуются поддерживать здания в образцовом состоянии.

– Многим? – переспросила я.

– Не многим, но прецеденты были. Пожалуй, я действительно чем-то смогу вам помочь. В последнее время я часто видел Матвея в обществе одного из лучших ландшафтных дизайнеров нашего города. Теперь я понимаю, что их связывало. Я могу организовать вам встречу.

– Отлично, – потерла руки я, – кто еще, как ты думаешь, мог помогать Матвею Васильевичу?

Ариша назвал несколько фамилий и пообещал, что сегодня же произведет разведку в клубе.

– А Ирина Волкова? Что ты слышал о сбежавшей вдове?

– К сожалению, ничего. Видел ее пару раз – яркая, темноглазая, смуглая кожа, великолепный цвет лица, роскошные волосы. Тропическая женщина, можно понять Матвея. Но без вульгарности, без этой дешевизны, которой отличаются многие женщины южного типа. А о характере, роде деятельности, прошлом ничего сказать не могу, к сожалению. Но очень постараюсь узнать.

Мой драгоценный дед рассказал нам и о Петре Норбекове. Оказалось, что этот скромный пенсионер в прошлом занимал второе кресло в структуре городской власти. И, по слухам, имеет весьма крупный счет в банке и некоторое влияние – до сих пор.

– А чего он тогда на «девятке» катается? – удивилась я.

– Значит, на это есть свои причины, – ответил Ариша, – есть такая категория людей, которая не любит демонстрировать свой достаток. Имеют право.

Из своих ночных загулов Ариша действительно приносил мне много ценной информации. В клубе, где он был завсегдатаем и почетным членом, собирался весь городской бомонд, по большей части состоящий из истинных тузов города и настоящих сливок нашего провинциального общества. Дед умел разговорить любого, влезть в доверие к самым осторожным, а если того требовало дело, даже применить свой талант карточного шулера, иногда в ущерб себе. Получив задание, он с неохотой поднялся в свою комнату, чтобы переодеться и привести себя в надлежащий вид.

Теперь вниманием Марты завладела Алина. Она просто завалила ее вопросами о размере семейного сокровища, ценности и внешнем виде драгоценностей, приблизительном количестве воображаемых золотых слитков.

– А семейный склеп в вашем имении есть? Если нет, то мы его обязательно построим. Знаешь, в склепах тоже часто прятали сокровища, эх, когда же металлоискатель придет? Сейчас направлю ругательное письмо в интернет-магазин.

Пулей взлетев наверх, она возвратилась через пару минут и задала следующий вопрос:

– А подземный ход под графским домом не завалили? Знаешь, ведь под каждым графским домом обязательно должен быть тайный подземный ход. А твой прапрапра был такой предусмотрительный, такой осторожный, он непременно должен был позаботиться о пути отступления от озверевших крепостных с вилами и осиновыми кольями.

– Алинка, ты опять все перепутала. Во-первых, осиновые колья точат против вампиров, а Лепнины никогда не подозревались в вампиризме. Во-вторых, крепостное право к тому времени уже отменили. В-третьих, Лепнин позаботился о семье более аккуратным и надежным способом, он просто вывез всех ее членов за границу, когда почувствовал, что в России оставаться опасно.

– Ну и что? Подземелье все равно должно быть, я чувствую. Вот поедем, я его найду, мамой клянусь.

Хорошо, что ее не слышал распустивший хвост перед гостьей Ариша. Иногда в речи Алины проскакивали жаргонные словечки из самых разных языковых сфер, и уголовных в том числе. Не зря она целый месяц как-то занималась наставлением молодых наркоманов на путь истинный.

– А еще твой Лепнин обязательно должен был зарыть всякое столовое серебро и прочие безделушки. Так все поступали, он что, хуже?

– Самое ценное он вывез с собой, – робко попыталась возразить Марта.

– Золото-бриллианты? – фыркнула Алина. – Они много места не занимают, это само собой. А всякие серебряные супницы? Картины в золоченых рамках? Их тоже с собой в турне тащить? Дудки! Он их в саду зарыл, как все порядочные эмигранты.

– Дед что-то писал про графский сад, – вспомнила Марта на свою голову.

– Ага, а я что говорила, – вскочила Алинка со своего места, – вспоминай, что там еще поблизости было?

– Дед писал, что за садом была купальня. По старым документам, посреди пруда был сделан искусственный островок, а на нем стояла беседка. К беседке вел мостик. Только все это надо восстанавливать, беседку давно разрушили, островок размыло. Да, там еще черные лебеди плавали. Среди белых лилий.

– Ну, лебеди – это туфта, ложный ход, – со знанием дела заявила Алина, – если бы в них что и прятали, то лебеди эти давно сдохли. А вот информация о беседке мне нравится больше. Ты не знаешь, сколько может стоить водолазное снаряжение? Я сейчас, – и подруга опять понеслась к Интернету.

– Не пугайся, – успокоила я Марту в ее отсутствие, – Алина – очень хороший человек и надежный друг. Просто она слишком активная.

Марта не успела ответить, как Алина скатилась вниз по лестнице и радостно заявила:

– Все, заказала. Будем ждать. Полина, если придет извещение, заедешь на почту? Тебе же все равно за металлоискателем ехать. И денег захвати. Примерно три или четыре тысячи евро, я приблизительно считала.

Загрузка...