Наследник

Эпилог

За стенами Зимнего Дворца мела метель, жутко завывая за окнами. В библиотеке же было тепло и уютно. Причем именно тепло, а не жарко. Комфортная температура для книг, а в принципе и для людей тоже. Негромко играла радиола, петербургская радиовещательная станция транслировала музыкальную программу. И среди других песен мелькнула новинка.

— А звезды тем не менее,

А звезды тем не менее,

Чуть ближе, но все так же холодны.

И как в часы затмения,

И как в часы затмения,

Ждем света и земные видим сны.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева.

А снится нам трава — трава у дома.

Зеленая, зеленая трава…[1]

Сидящий у стола парень заслушался, забыв даже поставить на столик бокал с коньяком. Олег смотрел на него с грустной понимающей улыбкой.

— Что Мишкин, вспомнил детство? — как только закончилась песня, спросил он, возвращая братишку к действительности.

— Ну-у… д-да, — слегка заикаясь ответил Михаил. — Ты же помнишь. Я всегда звездолетчиком хотел быть, — печально добавил он и отпил из бокала.

— Не переживай, брат. C’est la vie[2], - Олег сделал глоток, после чего поставил свой бокал. — К тому же со звездоплаванием, как оказалось, не насколько все просто. Одни пояса Ван Аллена чего стоят. Германцы из-за этого подумывают вообще от лунного проекта отказаться. Штатовцы вообще пишут, что дальний космос для человечества в ближайшей перспективе просто бесполезен. Рассчитывают заняться земными сателлитами — разведка, связь, дальновидение и прочие полезные для военных и гражданских целей вещи.

— Я п-понимаю, — согласился Михаил. — Н-но Олле, это… н-н-неправил-льно. У Империи должна быть цель. Она должна расширяться не вширь, так вглубь, — от волнения Мишкин даже перестал заикаться. — Рано или поздно мы добьемся, чтобы на всех землях нашей страны жизнь не сильно от-от- отличалась от с-с-столичной. А потом наши д-дети нас спросят — И что дальше? И что мы сможем им ответить? Жрите?

— Ты прав, Мищкин. Я тоже об этом думал, — согласился Олег. — Особенно сейчас…

— Р-р-решил, да? — спросил настороженно Михаил.

— Решил, Мишкин, — согласился с легкой грустью в голосе Олег. — Хотелось бы еще погулять на свободе, но уже и сам чувствую, что пора.

— И-и к-кто?

— Оболенская.

— В-в-вики, дочь Сергея Александровича[3]? Хороший в-выбор, н-но нас не забывай, Олле.

— Мишкин, ты что… как я могу, вы у меня единственные близкие, — поразился Олег.

— Э, б-брат, т-ты на Лешку посмотри. Влюбился и мы ему теперь неинетересны. Н-не пишет даже, — махнул рукой Михаил, разбрызгивая коньяк. — Ч-черт!

— Да не расстраивайся ты. Пятно застирают, а коньяк у нас еще есть. При наших-то с тобой аппетитах его на пару лет хватит, — усмехнулся Олег, успокаивая расстроенного брата. — Слушай, я тут от Оболенского доклад получил. Пишет, что твой профессор обещает какие-то прорывные открытия. Поясни туповатому военному?

— Х-хитрый ты Олле. С детства таким был, — Михаил поставил пустой бокал, посмотрел на стол, словно собираясь с мыслями. — Понимаешь, сейчас большинство способов получения энергии, которые мы используем, базируется на простых химических реакциях. Не затрагивающих самих атомов… Погоди, погоди, — он махнул рукой Олегу, собравшемуся что-то сказать. — Все эти реакции — только результат взаимойдействия внешних оболочек атомов. И все анши материалы рассчитаны именно на работу с такими энергиями. Но сеть то, о чем ты, как я понял, хотел мгне сказать — ядерная энергия. Да, это огромная, можно сказать, космическая энергия. Но у нас нет материалов, которые позволяли бы работать с ней, как с химическими энергиями. Образно говоря, мы не имеем такого жаропрочного сплав, которая могла бы помочь создать ядерный аналог… ну, хотя бы двигателя внутреннего сгорания. В имеющихся атомных котлах мы используем не саму ядерную энергию, а лишь ее побочные продукты, понимаешь? Примитив но и сложно, но по-другому никак не получается — нет материалов. Непосредственное же выделение ядерной энергии сейчас происходит только в ядерных бомбах. Вспомни — ни один материал не выдерживает ядерного взрыва. Вот профессор и предлагает заняться поиском возможностей создания такого материала. Теоретически в этом нет ничего невозможного. Как ты знаешь, ядро любого атома состоит из положительно заряженных частиц — протонов и нейтральных частиц — нейтронов. Если добиться замены протонов нейтронами, мы получим тот самый ядерноустойчивый материал. По мнению некоторых астрономов такой материал в природе получается в старых. Выгоревших звездах, так называемых нейтронных. Отсюда и название материала — нейтриум.

— Хм… Получить звездные температуры и давления на Земле. А получится? — поразился Олег.

— Именно потому что это практически невозможно, Иван Георгиевич предлагает поиск обходных путей..

— Н-да, задал ты мне задачу, Мишкин, — по-простонародному почесал затылок Олег. — Это же побольше, чем в ардиевы проект вложить придется.

— Зато и возможный результат окупит все. Абсолютно прочный материал, непробиваемый обычными материалами и не пропускающий излучения… Представляешь? Это же как раз то, что нужно чтобы лететь к звездам!

— Ладно, Мишкин. Я тебя понял. Подумаю… будем думать, как выделить средства на этот твой нейтриум…

Москва, 2021–2020 г.г.

Из газет:

«12 июля 1965 года в Российской Империи с космодрома @Восточный” был осуществлен запуск ракеты-носителя с автоматической межпланетной станцией «Лунный странник» на борту. Аппарат станции передал на Землю снимки обратной стороны Луны».

«The Times», 12.07.1965 г.

«Коснусь основного общего вопроса этой работы, совершенно не освещенного в первоначальном изложении, — вопроса об ожидаемых результатах для человечества от выхода его в межпланетные пространства. Пионер исследований данного предмета, проф. Циолковский, видит значение его в том, что человечество сможет заселить своими колониями огромные пространства солнечной системы, а когда солнце остынет, отправится на ракетах для поселения в еще не остывших мирах.

Подобные возможности, конечно, отнюдь не исключены, но это все предположения отдаленного будущего, частью чересчур уже отдаленного. Несомненно, что еще долгое время вложение средств в улучшение жизненных условий на нашей планете будет более рентабельным, нежели основание колоний вне ее; не нужно забывать, что по сравнению с общей поверхностью нашей планеты лишь незначительная ее часть как следует заселена и эксплоатируется. Посмотрим на проблему выхода человека в межпланетные пространства с более «сегодняшней» точки зрения: что мы можем конкретно ожидать в ближайшие — максимум — десятилетия, считая от первого полета с Земли.

Если не вдаваться в более или менее необоснованные фантазии, то…

Я говорю, конечно, не о чем ином, как об утилизации неисчерпаемых запасов энергии солнечного света, которая так затруднительна в условиях земной поверхности, делающих ее менее рентабельной, чем эксплоатация топлива, воды и ветра, и которая, наоборот, будет неизмеримо рентабельнее в пространствах, где отсутствуют атмосфера и кажущаяся тяжесть. Именно в возможности в ближайшем же будущем начать по-настоящему хозяйничать на нашей планете и следует видеть основное огромное значение для нас в завоевании пространств солнечной системы…»

А. Шагрей «Завоевание межпланетных пространств».1921 г.[4]

Примечания:

[1] «Трава у дома», — легендарная песня ВИА «Земляне» о людях и космосе, неофициальный гимн наших космонавтов. Слова. А. Поперечного

[2] Франц. — се ля ви, — перевод — такова жизнь.

[3] В нашей реальности Александр Сергеевич Оболенский, «Летающий князь» (17 февраля 1916, Петроград — 29 марта 1940) пилот английских ВВС, погиб при аварии истребителя «Харрикейн»

[4] Реальная книга, изданная пол псевдонимом Ю. Конадратюк в СССР в 1929 г.