Наследник Каладана

Лидер повстанцев зарядил две таких винтовки гелевыми пулями – мягкими шариками, которые поражали цель, не причиняя тяжелых увечий.

– Идем, друг мой. Мы должны испытать, насколько хороши они в работе. – Якссон сиял, налитый веселой нервной энергией – радуясь, что может заняться этим совместно с Лето. – Мои люди добровольно примут участие в эксперименте.

Лето нерешительно последовал за ним. Они установили прототипы на краю хлебного поля, недалеко от главного здания. Охранники-добровольцы выстроились в шеренгу, ничуть не проявляя волнения. Они ожидали с каменными лицами, будто по приказу Якссона были готовы стать даже расстрельной командой, если того потребует восстание.

На душе у Лето скребли кошки, но герцог попытался отвлечься от личных неурядиц, вспомнив, зачем он здесь. Он осмотрел нейтрализатор.

– Тулл приложил какие-нибудь инструкции или технические характеристики? Упоминал об эффективности? – Лето повертел изделие в руках, изучая гладкие линзы. – Это устройство разрушает щиты каким-то импульсом, или просто временно ослабляет их действие? Бойцам нужно это знать, иначе как полагаться на них в бою?

– Это совершенно новые непроверенные образцы! – воскликнул Якссон так, будто радовался этому. – Вот мы и выясним, насколько они эффективны. Сами найдем ответы на все вопросы. – Он напоминал ребенка, которому не терпится заняться новой игрушкой. – Включить щиты!

Десять добровольцев активировали свои пояса, и перед каждым в воздухе появилась легкая водянистая рябь, указывая границу защитного барьера, способного остановить любой метательный снаряд.

Когда-то давным-давно щиты Хольцмана коренным образом изменили методы ведения войны и тактику ближнего боя, практически удалив пули и артиллерию с поля битвы. Если новое устройство Тулла действительно нейтрализует нательные экраны, то все устаревшее оружие внезапно вновь станет смертоносным. И теперь мало кто им обладает…

Сверкая глазами, Якссон активировал первый из покрытых линзами кубиков. Прибор засветился, полыхнула ярко-белая молния. Лето ожидал, что шеренгу охранников сметет ударной волной, но люди продолжали стоять – похоже, совершенно невозмутимо.

Якссон разочарованно поднял нейтрализатор.

– Не работает!

Но тут Лето увидел, что еле заметная рябь вокруг бойцов исчезла. Они ощупывали пояса, лихорадочно щелкали кнопками управления, но оставались незащищенными.

Словно по наитию, Якссон вскинул винтовку, навел на первого охранника в шеренге и выпустил гелевую пулю. Мягкий снаряд ударил в грудь бойца, отшвыривая его назад. Тот скривился от боли. Затем дотронулся до пятна на форме, и у него отвисла челюсть:

– Пуля вообще не отклонилась! Она попала в цель!

Якссон подтолкнул Лето локтем:

– Давай, тоже попробуй! Мы должны быть уверены.

Лето нехотя прицелился в ногу следующего охранника и выстрелил – с тем же результатом. Боец повалился на землю, схватившись за ушибленное бедро. Со стороны охранников послышались беспокойные крики. Не в силах угомониться, Якссон выпустил еще три гелевые пули – хотя в дальнейшем испытании не было необходимости.

– Нам надо осмотреть защитные пояса, – сказал Лето. – Они перегорели или включатся снова?

Они ринулись навстречу озадаченным охранникам. Те также обрадовались, поняв, что лидер повстанцев хотел именно такого результата. Впрочем, минут через пять один из поясов начал мигать, и в воздухе послышалось тихое жужжание. Активированный щит вновь замерцал вокруг владельца. Еще через несколько минут все личные экраны опять заработали.

– Это важная информация, – серьезно кивнул Якссон. – Позже мы проверим еще несколько раз, но уже можно предполагать, что эффект длится около четверти часа. Именно столько времени нападающие будут беззащитны, так что нам нужно это учесть. – Он повысил голос: – Убедитесь, что у нас достаточно метательного оружия, чтобы выдержать осаду! Нам нужно пополнить арсенал!

– Этот сюрприз сработает только один раз, – сказал Лето.

Якссон усмехнулся:

– Как и большинство сюрпризов.

Вечером того же дня герцог и Якссон ужинали вместе. Лидер повстанцев расслабился, его потянуло на откровенность, и он поведал герцогу о безмятежных днях своей юности на Оторио, которые проводил с любимым отцом. Во время беседы Якссон то и дело машинально касался своих щек и бровей, чем сильно напоминал Брондона Ару, прошедшего у тлейлаксу процедуру клонирования лица с целью скрыть личность.

Слушая его ностальгические воспоминания, Лето еще больше затосковал по дому. Ему не терпелось вернуться на Каладан. Мысли о Джессике не уходили, но герцог сосредоточился на поисках скорейшего способа передачи Императору послания – дабы тот мог пресечь радикальное движение. Завершив эту опасную, добровольно возложенную на себя миссию, Лето хотел просто отправиться домой.

– Когда следующий лайнер прибудет в эту систему? Мне нужно на…

Якссон его перебил:

– Я хочу, чтобы ты отправился на Куарте! Лондин ожидает тебя там, как и его очаровательная дочь. Следующий корабль будет здесь через два дня, тогда и улетишь. Я договорюсь насчет тебя. – Он криво усмехнулся. – Да и мне пора в путь – по секретному делу восстания. Нужно убедить присоединиться к нам еще одного новобранца – почти такого же знатного и влиятельного, как ты, Лето Атрейдес!

Лето вымученно улыбнулся в ответ на это добродушное подтрунивание, хотя все еще пребывал в расстроенных чувствах:

– Не такой уж я и влиятельный. Что за новобранец? – Он собирал любую информацию, которую мог получить.

На лице Якссона появилось озорное выражение:

– Пока это моя тайна, Лето! Если я его уговорю, тогда расскажу всем. Ты будешь так же восхищен, как и я, когда увидишь мозаику целиком!

– Я всегда стараюсь видеть мозаику полностью, – сказал Лето.

После еды Якссон предложил выйти на улицу. Оранжевое небо в вечерних сумерках приобрело тусклый оттенок. Друзья направились к ближнему ангару, где инженерные бригады почти закончили переоборудование похищенного корабля Имперского казначейства. Они смонтировали другую обшивку корпуса, удалили все опознавательные знаки и изменили обводы так, что судно было не узнать.

Якссон встал у двери ангара, с наслаждением вдыхая запах горячего металла и химикатов.

– Новые двигатели уже установили. Этот корабль довольно неожиданный трофей, надо сказать. Мы прибережем его как особый сюрприз, на крайний случай.

Лето внимательно изучил очертания судна. Оно было размером с дворянскую яхту, но в нем чувствовалась некая древность.

– И что в нем такого особенного?

– Этот корабль не числится в реестре Космической Гильдии. На нем я могу полететь куда душе угодно.

Лето продолжал разглядывать архаичный на вид корабль.

– Как же ты сможешь перемещаться между звездными системами? Без лайнера-носителя, без Навигатора?

– Точно так же, как Союз Благородных путешествовал по галактике до Батлерианского джихада. – Шагнув в ангар, Якссон приблизился к кораблю и погладил пластины корпуса. Лето вошел следом. Внимание обоих приковали к себе мощные дюзы.

– Тут стоит старинный сверхсветовой движок – такие использовала Армия Человечества, когда уничтожала мыслящие машины по всей Синхронизированной Империи. – Якссон поджал губы. – Он не такой быстрый, как двигатели, сворачивающие пространство – вместо нескольких минут может потребоваться неделя или больше, чтобы добраться до точки назначения, – но неплохо в качестве спасательной шлюпки.

Лето даже растерялся:

– Где ты раскопал такую технологию? В наши дни это неслыханно!

– Не то чтобы неслыханно, просто малоизвестно, – улыбнулся Якссон. – Работая вместе с матерью в цитадели КАНИКТ на Танегаарде и с братом в Серебряной игле на Кайтэйне, я узнал, что у Картеля есть несколько таких сверхсветовых кораблей. Секретный флот на службе коммерческой компании, охватывающей бесчисленные звездные системы. Совет директоров не мог себе позволить полной зависимости от Космической Гильдии. Вот так КАНИКТ и сохранил собственные корабли для использования в экстремальных обстоятельствах. Я тайком скопировал чертежи для личных нужд. Хотя у Картеля с Гильдией нерушимый договор о неразглашении маршрутов, мать говорит, что никому нельзя доверять. – Его улыбка стала еще шире. – Никому, друг мой.

Лето во все глаза смотрел на двигатель, качая головой.

– Никогда не думал, что кто-то еще использует это опасное старье.

Якссон по-свойски ткнул его в плечо:

– Я не прочь рискнуть, как тебе хорошо известно!

– Вот потому ты и ведешь дела с такими типами, как виконт Тулл, – проворчал Лето.

Якссон, похоже, не заметил его мрачного тона. Впрочем, лидер повстанцев вообще был не из тех, кто обращает внимание на чужие эмоции и улавливает тонкие нюансы.

– Джандро Тулл ничуть не хуже, чем все остальные наши храбрецы. Он совсем недавно присоединился к восстанию. Тоже надумал свергать Дом Коррино. Между прочим, предметы первой необходимости и продовольствие, которые ты самолично запрашивал для колонии Иссимо III, по большей части нам безвозмездно предоставил Дом Туллов. Разве ты этого не знал?

– Ты включил в списки и каладанский рис панди – без моего ведома, – заметил Лето. – Так что, технически, Каладан тоже внес свой вклад.

– Значит, мы все втроем герои! – рассмеялся Якссон. – Пожалуй, жители Иссимо III поставят памятник каждому из нас!

Лето мечтал лишь об одном – завтра сесть на лайнер и оказаться подальше от Носсуса. Он устал от притворства, устал скрывать нервное напряжение, ежедневный страх до мурашек по коже. Герцог напомнил себе план действий: как только он благополучно покинет планету и лайнер сделает какую-нибудь промежуточную остановку – сразу же отправить все сведения прямиком на Кайтэйн. К тому времени Гарни Холлик уже сообщит Императору, что герцог проник в ряды Союза Благородных, и силы Шаддама будут готовы действовать. Без всяких условий Лето раскроет местонахождение базы Носсус, а также личности остальных заговорщиков, открыто поддерживающих насилие и кровопролитие.

Хотя это шло вразрез с его принципами, он говорил себе, что взялся за эту задачу ради стабильности Империи – независимо от того, какую личную цену придется заплатить. Пускай у него и имелись свои вопросы к Шаддаму IV, террористы были намного хуже – они стремились разрушить саму структуру общества, верховенство издавна установленного закона. Он твердо настроился покончить с экстремистами. Хотя Якссон Ару считал его союзником, Лето накручивал себя против него. Он не мог забыть тех, кого Якссон уже покалечил или убил. Шаддам, несомненно, вознаградит его – и что более важно, Пол будет им гордиться.

Однако непосредственное участие в заговоре ур-директора Картеля Малины Ару добавляло сложностей. Если КАНИКТ поддерживает восстание – пойдет ли Шаддам на ликвидацию этой огромной торговой компании? Хватит ли на это власти самого Императора? Такой шаг вызовет ужасный переполох по всей Империи – возможно, даже начнется гражданская война.

Политика – это чудовище, пожирающее все на своем пути. Лето был рад, что Каладан самодостаточен и находится вдали от центра. Если потребуется, он затаится на родной планете вместе со своим народом, и они выдержат все потрясения.

Взглянув на озабоченное выражение лица герцога, Якссон обнял его за плечи и вывел из ангара.

– Я вижу, что ты волнуешься, друг мой, – негромко произнес он. – Меня тревожит то же самое.

– То же самое – это что? – осторожно поинтересовался Лето.

– Я доверяю нашим товарищам по этой великой борьбе – правда доверяю. Но при такой опасной деятельности кто-то может допустить трагическую ошибку, или открыто предать нас. Мне пришлось принять определенные меры предосторожности. Своего рода страховка. Как последнее средство.

Когда они дошли до молодой оливковой рощи – достаточно далеко от ангара, чтобы никто не услышал, – Якссон достал из кармана продолговатый камень из оникса, длиной с большой палец, гладкий со всех сторон, как речная галька. Он доверительно наклонился ближе к Лето. Сверкающие глаза казались чужими на изменившемся лице.

– Это камень памяти. Древняя технология, которую сегодня никто не сможет воспроизвести. Устройство для хранения данных. Огромной емкости.

– И что ты намерен там хранить? – спросил Лето.

– Информацию. – Якссон лучезарно улыбнулся. – Записи Картеля – коммерческие операции, незаконные сделки, поставки оружия, запрещенные технологии. Когда я работал в крепости КАНИКТ на Танегаарде, мне дали коды доступа – видишь ли, моя мать мне доверяла. Вводила в семейный бизнес, так сказать. Когда я узнал о существовании огромного хранилища данных для шантажа, так называемых «черных» архивов, то понял, что это оружие, которое можно использовать для нашего дела. В общем, я скопировал библиотеку с чрезвычайно секретной информацией – нарушение торговых соглашений, предательство, дворянские интриги.

– Поясни подробней, – спокойно произнес Лето.

Якссон повертел камень в руках.

– Здесь содержатся доказательства секретных сделок между Ландсраадом и Картелем за многие века. Ни одна из них не заключена открыто и не обнародована впоследствии. Множество знатных фамилий, нелегальных операций, предательство деловых партнеров. Не только императорская семья погрязла в коррупции – больно все наше общество.

Лето наблюдал за ним, продолжая держаться уклончиво:

– Это выходит за рамки моего воображения.

– Помнишь историю о Туарне Вок? Диверсия при отправке груза, мошенничество со страховкой и случайная кровь на руках? В этом камне содержатся тысячи подобных историй, и каждая страшней предыдущей. – Якссон кинул взгляд в сгущающиеся сумерки. – Но даже от самых запутанных случаев нити ведут к Дому Коррино. Императорская семья пострадает больше всех… и отчасти это коснется тебя, друг мой. И запятнает репутацию Дома Атрейдесов.

Теперь Лето покраснел:

– О чем это ты?

Якссон выглядел смертельно серьезным.

– Корпус сардаукаров содержится не только для защиты императорской особы, как ты мог бы подумать. – Его глаза сузились, а взгляд приобрел бритвенную остроту. – Знаешь ли ты, как твоего отца вынудили принять участие в бесчестном перехвате власти у Дома Колона? С чего бы такому в остальном порядочному человеку, как герцог Паулус, устраивать нападение и уничтожать конкурирующий благородный дом, если раньше он не проявлял подобных намерений? Уж точно не для того, чтобы заполучить планету Борхис!

– У меня уже были подозрения на этот счет и некоторые доказательства, поэтому с самого начала моего правления я отказался от всех владений Дома Колона. Я не хотел иметь с этим ничего общего.

– Да, но знаешь ли ты, что Император Элруд переодел сардаукаров в форму Атрейдесов, чтобы обеспечить решительную победу?

По спине герцога пробежали мурашки.

– Я подозревал это, но не мог доказать.

– Зато я могу! – Якссон помахал камнем памяти. – Но Дому Атрейдесов ни к чему, чтобы эта информация получила огласку и вся Империя узнала, как твоим отцом манипулировали и обманывали его… а он проглотил все это.

Лето чувствовал, как закипает от гнева.

– Я не хочу, чтобы об этом стало известно!

– Представь, как это воспримут другие дворяне в Ландсрааде. Сколько влиятельных семейств будут натравлены друг на друга, как бойцовые псы на арене. Полный хаос! Если нам повезет, все они набросятся на Дом Коррино. Но, скорее всего, не раньше, чем добьются взаимного уничтожения.

– Ты ведешь очень опасную игру, Якссон.

– Опасную, да, но это не игра. – Лидер повстанцев задумался, разглядывая обсидиановую поверхность камня памяти. – Представь эффект домино, который вызовет эта информация, и ты поймешь поистине сейсмические последствия огласки – если она когда-нибудь произойдет.

Весь масштаб угрозы наконец дошел до сознания Лето.

– Но это только на крайний случай, – продолжал Якссон успокаивающим тоном. – Камень памяти всегда при мне, покрытый защитной пленкой и биополем. Он знает, жив я или мертв. Если я перестану подавать признаки жизни, пакеты данных будут автоматически отправлены на множество ретрансляторов, которые тайно установлены мной в сотнях миров Империи. Некоторые из них стоят на борту кораблей КАНИКТ или лайнеров Гильдии. Если передача начнется, остановить ее будет все равно, что пытаться поймать дождь.

Лето помолчал, стараясь перевести дух и собраться с мыслями, пока они стояли возле оливковой рощицы.

– Такая огласка вызовет потрясения по всей Империи, разожжет бесчисленные гражданские войны, семейные распри и прочие дрязги. Наши нынешние представления о кровной вражде будут похожи на детский лепет. Ты даже не представляешь всех разрушительных последствий…

– Разумеется, но самые отважные и находчивые семьи соберут осколки и будут процветать, даже если на это потребуется несколько поколений. – В окончательно наступившей темноте Якссон направился обратно к главному зданию. – Я бы предпочел разрушить Империю несколько иначе, но это, безусловно, приведет к нужному результату. – Казалось, лидер повстанцев гордится своим умом. – Это идеальный вариант.

Лето не сомневался, что этот человек поступит именно так, как угрожает, не заботясь о последствиях. Весь план летел к чертям. Если он отправит свой секретный отчет на Кайтэйн и имперское правосудие устроит рейд на планету, фанатичный руководитель повстанцев с радостью падет в последней славной схватке и обнародует убийственную информацию.

– Мы должны сделать все, чтобы тебе никогда не пришлось этим воспользоваться, – пробормотал Лето.

Герцог чувствовал всю серьезность ситуации. Он знал, что Якссон учился у своей матери, готовясь занять высокий пост в Картеле, но Малина Ару, пускай даже молчаливо поддерживающая движение Союза Благородных, не могла и помыслить, что у ее сына имеется такая бомба замедленного действия!

Несомненно, Якссон понимает, что огласка данных из «черных» архивов погубит и сам Картель.

Или ему на это наплевать?

Сохраняя невозмутимый вид, Лето ощутил еще большую решимость уничтожить этого человека вместе со всеми сообщниками.

И тут ему стало трудно дышать, когда в голову пришла следующая мысль: Джессика теперь новая наложница Джандро Тулла, еще одного соратника повстанцев. Если Шаддам когда-нибудь узнает, что Тулл один из предателей, тогда… Герцог прекрасно знал, как Император поступит с виконтом и со всей его планетой.

Ему предстояло найти какой-нибудь способ разрешить эту проблему, но Лето чувствовал себя так, словно тонет в зыбучих песках.

Благодаря подготовке Бинэ Гессерит Джессика оставалась сугубо номинальной наложницей виконта Тулла. Удивительно, но такая ситуация устраивала обоих.

Этим сырым, прохладным утром Джессика собралась на одиночную верховую прогулку, почувствовав свободу, которой раньше не замечала. И она, и Джандро четко понимали свои роли, в частной жизни иные, чем на публике. У них имелись общие секреты, и каждого сковывали определенные обязательства.

Она почувствовала азарт и страх, когда виконт позволил ей взять одного из чистокровных скакунов просто покататься. Эти животные считались одним из самых ценных активов Дома Туллов – со знаменитой родословной, тянущейся вглубь веков, – и никогда не продавались посторонним покупателям.

Джандро хотел поехать с ней, но был занят деловыми вопросами – возможно, выполнял какую-то работу для повстанцев. Накануне вечером произошел инцидент с беженцами: сотни людей на лайнере Гильдии прибыли искать убежища на Элегии после того, как их планета была уничтожена в результате загадочной атаки сардаукаров – точно так же, как это случилось с Домом Верденов на Дроссе. Джессика не знала, какой именно мир подвергся нападению, но слышала, как виконт оплакивал потерю собрата-дворянина и сетовал, что выживших так мало.

Погруженный в политические дела, он отдал распоряжение старшему конюху подготовить жеребца спокойного нрава. У угольно-черного коня по кличке Тивви была необычная белая манишка на груди и такие же чулки. Взяв скакуна за поводья возле главного сарая, Джессика погладила его шею, затем потрепала по морде. Она обрадовалась, когда гордое животное доверчиво потерлось носом о ее ладонь.

Старший конюх, жилистый смуглый малый по имени Дарси, наблюдал за ними.

– Вижу, вы знаете толк в лошадях, миледи.

Джессика с тоской подумала о временах, когда ездила на верховые прогулки вместе с Лето.

– Кое-что понимаю.

Затем она вспомнила, что конюшни замка Каладан закрыты на какое-то время, а большинство лошадей отправлено на равнинные пастбища вглубь континента.

Услышав возмущенное фырканье, Джессика заметила другого жеребца – тот высунул голову из стойла и смотрел прямо на нее. Он снова заржал и топнул копытом, разрывая землю. Джессика повернулась к конюху:

– Я смогла бы справиться и с беговым жеребцом.

– Полагаю, что смогли бы, миледи, но лорд Тулл никогда не позволил бы вам выехать одной на таком коне, а у меня приказ. – Он похлопал Тивви по боку. – Это лучший скакун для вас на сегодня, добрый и спокойный, пускай у вас и есть опыт.

Несмотря на уверенность в себе, Джессика подумала, что чересчур дерзкий жеребец может оказаться ей не по силам. Возможно, она сядет на него в другой раз, когда Джандро будет ее сопровождать.

Вскочив в седло, она устроилась поудобнее и на секунду замерла, прислушиваясь к лошади. Наблюдая за поведением Тивви, она сравнивала его с другими лошадьми, на которых ездила. Немного попривыкнув, она вывела чистокровного жеребца из сарая на солнечный свет. Великолепное животное, похоже, так же было взволновано возможностью поразмяться, и Джессика задумалась: действительно ли Тивви такой спокойный, как уверял конюх. Он шел рысью, споро и энергично реагируя на малейшее прикосновение ее ноги.

Джессика отыскала главную тропу, ведущую через лишайниковую рощу вверх по склону – в то место, которое Дарси назвал «холмами для скачек». В нескольких километрах в противоположном направлении раскинулся космопорт Элегии, и она вспомнила, как впервые прибыла сюда и встретилась с виконтом, к которому ее приставили…

Позади из сарая выехал еще один всадник и последовал за Джессикой – не теряя ее из виду, но и не приближаясь. Джессика знала, что теперь за ней присматривают не от недоверия, а ради ее же личной безопасности. Она была готова с этим смириться, хотя бы с виду. Не так давно ей удалось перехитрить соглядатаев – пробираясь по лесистым холмам, она ускользнула от них, чтобы скрытно понаблюдать за таинственными делами виконта. Так она и обнаружила секретные поставки оружия – и это изменило между ними все.

Посреди поросшего травой склона тропа забирала вправо, огибая потрескавшийся скальный выступ, а дальше спускалась к небольшому болотцу, пересекала луг и снова поднималась вокруг скал к макушке холма. Оглядываясь через плечо, Джессика по-прежнему видела маленькую фигурку всадника, следовавшего далеко позади.

Добравшись до вершины, Джессика спешилась и окинула взглядом окрестные холмы, лишайниковые заросли, луга с полевыми цветами и голубое озеро. Она увидела едва заметную тропинку, идущую в направлении озера, и пошла по ней, ведя Тивви в поводу. Когда она поняла, что это всего лишь петляющая охотничья тропка, склон стал круче. Битый камень под ногами делал почву опасной для лошади. Джессика потянула за поводья, чтобы развернуть коня и идти обратно, но камни крошились и выскальзывали из-под копыт жеребца, и вскоре он начал хромать.

Джессика осмотрела копыта Тивви и обнаружила, что между подошвой и подковой застрял маленький острый камешек. Она снова погладила лошадь по шее, чтобы успокоить, затем порылась в небольшой седельной сумке в поисках подходящего инструмента и была раздосадована, поняв, что конюх ничего туда не положил. Она собиралась всего лишь на короткую прогулку, но все равно! Джессика опять взяла копыто в руки и попыталась подцепить камень пальцами, но не смогла выковырять его из-под края подковы.

В очередной раз пытаясь успокоить животное, она погладила его по морде.

– Ты сможешь дойти обратно?

Она повела жеребца вверх по склону, стараясь вернуться на прежний путь. Тивви продолжал хромать. Перевалив наконец вершину, они пошли по более пологой тропе через рощу.

Внезапно Джессика услышала резкий шум – грохот камнепада. Неустойчивые валуны пошатнулись в рыхлом грунте, соскользнули по склону и рухнули на тропу, ведущую обратно к поместью. Хотя это произошло достаточно далеко, конь испугался и вырвал поводья из ее рук. Несмотря на хромую ногу, Тивви умчался с тропы в заросли лишайниковых деревьев.

Ругая себя за то, что позволила ему сбежать, Джессика позвала жеребца, но безрезультатно. Решив вернуться в конюшню за помощью, она обнаружила, что груда камней полностью перегородила проход. Джессика перелезала через обломки, стараясь наступать на куски покрупнее, но камни шатались и выскальзывали из-под ног. На половине пути через свежий обвал она услышала стук копыт. К ней приближался Джандро Тулл на другом вороном жеребце – очевидно, он сменил всадника, присматривающего за ней, и приехал лично.

– Сейчас, я помогу тебе спуститься!

Он спешился, а Джессика продолжала продвигаться ему навстречу. Одна из нижних глыб раскололась, и крупные обломки заскользили прямо на Джандро. Виконт отскочил в сторону, и камни пронеслись через то место, где он только что стоял. Когда вторичная лавина сошла, Тулл снова приблизился к рыхлой куче, через которую пробиралась Джессика. Он протянул ей руку, пытаясь помочь. Лошадь нетерпеливо пританцовывала позади него, словно стремясь поскорее продолжить путь.

Хотя Джессика почти справилась сама, она позволила виконту помочь ей спуститься на твердую почву. Она знала, что он хорошо воспитан и обучен придворным формальностям – пускай даже это было напоказ, хотя за ними никто не наблюдал. Когда она, наконец, остановилась передохнуть на лугу, подальше от оползня, Джандро кинул на нее долгий взгляд, будто ожидая благодарности. Она улыбнулась и любезно кивнула:

– Благодарю, Джандро. Увы, здесь не было свидетелей вашего галантного жеста.

– Ты его видела, и этого более чем достаточно.

Он подозвал своего скакуна и кивком предложил Джессике забраться в седло, но она покачала головой:

– Я хочу вернуться в конюшню и прислать кого-то за Тивви. Нужно осмотреть его копыто.

Джандро выглядел разочарованным.

– Как хочешь. Я отправлю Дарси на поиски. У него это хорошо получается, и лошади его любят. Что касается Тивви, то его лучшие дни давно миновали, но я все равно хочу, чтобы он был здоров и счастлив. Это прекрасный конь с хорошей родословной.

Джессика пошла по тропе, Джандро держался рядом, ведя лошадь за собой. Он продолжал объяснять:

– Эти редкие и красивые животные поколениями принадлежали исключительно Дому Туллов – до недавних пор, когда император похитил некоторых из них. Он мерзкий, равнодушный человек, и он их не заслуживает. К несчастью, все украденные лошади трагически погибли – их отравили.

Джессика встревоженно взглянула на него:

– Отравили? Среди его верных слуг нашлись предатели? – Она пыталась узнать больше подробностей по выражению лица виконта.

– Кто знает? У императора много врагов, и все они ищут любые способы, чтобы причинить ему вред. Но Шаддама Коррино все равно никогда не интересовали эти лошади – разве что как трофей, который можно было отобрать у меня. – Он помрачнел. – Я… Мне очень жаль этих бедных животных. Они не виноваты, что их использовали в качестве пешек в угоду императорской жадности.

Совершенно неожиданно Джандро взял Джессику под руку. Та удивилась такому жесту, поскольку они условились: она его наложница только для виду и не более того. Тем не менее, из дружеских чувств она не отдернула руку, и они отправились дальше, ведя лошадь за собой.

Однако, когда тропинка сузилась, они тесней прижались друг к другу. Джессика вспомнила времена вместе с Лето на Каладане – как они держались за руки, будто подростки, сладость поцелуев – не только в головокружительном порыве новой любви, но и все последующие пятнадцать лет тоже. Хотя имелись и возможности, и общественные ожидания – особенно со стороны Ордена сестер, – Джессика отказалась спать с Джандро Туллом. Многие дамы на Элегии искали встреч с этим красивым мужчиной, но он проявлял мало интереса к романтическим приключениям.

Да, какое-то время Джессика будет играть роль наложницы Тулла, обеспечивая ему необходимое прикрытие. Император Шаддам решит, что Дому Туллов нечего скрывать от посторонних глаз, если виконт допустил представительницу Бинэ Гессерит так близко к себе. Но теперь она сама была неразрывно связана с восстанием, поскольку стояла рядом с Туллом, пока тот записывал свое послание мятежникам.

Она боялась – что же подумает Лето, если он действительно близок к Якссону Ару и вдруг посмотрит эту запись. Увидит ли он настоящее послание, переданное движениями ее пальцев?

Мягко, но решительно она высвободила руку. Хотя Джандро Тулл не пытался соблазнить Джессику, он явно начинал о ней заботиться. Он ценил ее общество и советы, и Джессика уважала виконта, несмотря на его опасную политику. К тому же она была перед ним в большом долгу, ибо он помог ей спасти Пола от ассасинов Сестринства – опасных экстремистов. Никто здесь не знал об этом, но она не могла этого забыть.

Пускай ее положение на Элегии было вполне сносным, но Джессике не терпелось поскорее возвратиться на Каладан. Она выполнила то, что требовала мать-настоятельница Харишка, но сомневалась, что ей позволят вернуться домой, к сыну и герцогу. И примет ли ее Лето вообще?

Джессика решительно сжала зубы. Она может сделать гораздо больше, чтобы заставить Сестринство быть ей обязанным.

Пока они приближались к конюшням, Джессика обдумала то, что скажет виконту. Джандро это не понравится, но в итоге будет выгодно им обоим.

– Вы… – мы! – занимаемся опасными делами. Я на вашей стороне, но Бинэ Гессерит наблюдает за нами обоими, а Император следит за вами из-за ваших связей с опальным Домом Верденов.

– А также из-за новой партии беженцев, которых я принял, – помрачнел виконт. – Шаддаму Коррино чудятся мятежники в каждой тени. Он уже посылал сюда своих головорезов-сардаукаров, но они ничего не нашли. – Джандро скривил губы в ухмылке. – Мне нечего было скрывать… по крайней мере, в то время.

– Зато теперь есть.

Виконт шагал, глядя прямо перед собой. Конь позади них закусил зубами уздечку, издав противный металлический скрежет. Джандро не обратил на это внимания.

– Совершенно верно. Теперь есть.

– Я знаю способ упрочить ваше прикрытие, чтобы развеять любые оставшиеся подозрения Бинэ Гессерит. Мы дадим им то, чего они хотят, но на ваших собственных условиях.

Теперь Джандро остановился и повернулся, глядя на нее.

– Я больше не хочу иметь никаких дел с этим вашим сборищем ведьм! Чего им еще надо? Я уже принял тебя в свой дом.

– Они всегда хотят большего. – Джессика не пыталась скрыть горечь в голосе. – Ваш отец был крупным спонсором Сестринства. После его смерти вы не только изгнали его наложницу с Элегии, но и урезали издавна установленную стипендию Дома Туллов Школе Матерей. Это задело Бинэ Гессерит сильнее, чем унижение по отношению к одной из сестер.

Джандро выглядел возмущенным:

– У меня найдется более важное применение для денег Туллов!

– И в Школе Матерей задумались: а что же вы делаете со средствами, которые раньше направлялись им? Возможно, они пытаются это выяснить с помощью имперских аудиторов. Мы оба знаем, что вы превращаете солярии в экипировку для повстанцев, но зачем давать лишний повод для проверки?

– Так что же, я должен им заплатить?

– Смотрите на это как на инвестиции – и с деловой, и с личной точки зрения. Если вы возобновите пожертвования, хотя бы на время, то Бинэ Гессерит больше не будет подозревать вас в том, что вы что-то скрываете, – а Вещающая Истину шепнет это заключение на ухо Императору. А еще это убедит Мать Школы, что я действительно выполнила свою миссию здесь.

На лице виконта отразилась внутренняя борьба.

– Ну, если это пойдет тебе на пользу…

– Это пойдет на пользу нам обоим. А что еще более важно, Дом Туллов оставят в покое.

Наконец они добрались до конюшен, взмокшие и румяные после долгой прогулки. Джандро передал лошадь старшему конюху и велел ему выслать в лес людей на поиски жеребца Джессики.

Когда они вновь остались одни, виконт произнес:

– Ты говоришь искренне, и я приношу извинения за то, что сперва вспылил. Мне противна сама мысль платить больше этим ведьмам-манипуляторшам… но все же ты права. Выгода важнее моей гордости. Пускай они снова считают меня своей дойной коровой. – Он кивнул. – Я восстановлю пожертвования в том же объеме, что платил мой отец. До тех пор, пока не решу иначе.

Джессика не ощущала победы, продвинув интересы Сестринства, однако, возможно, увеличила собственные шансы вернуться к прежней жизни.

Пол и Дункан сидели друг напротив друга в библиотеке замка Каладан, наблюдая за противоборством двух армий – происходящим, по крайней мере, в воображении Пола. На пирамидальной доске Хеопса были расставлены два набора фигур – из гагатового обсидиана и каладанского нефрита.

Сафир возвышался позади них суровым арбитром, сосредоточенным и хмурым, как обычно. Пол не двигал ни единым мускулом, будто впал в абсолютный транс прана-бинду. Уставший ждать Дункан Айдахо поторопил:

– Ты когда-нибудь сделаешь ход, парень?

– Конечно, – ответил Пол, не пошевелив и пальцем, а про себя подумал: «Еще не время». Он продолжал внимательно изучать позицию. Старый ментат, похоже, был доволен его подходом.

– Пирамидальные шахматы – это просто игра! – заявил Дункан, прождав еще минуту в тишине. – А игры должны быть веселыми!

– Но также и поучительными, – заметил Сафир. – Это хорошая гимнастика для ума.

Пол поднял руку, собираясь двинуть фигуру пехотинца, но передумал и вновь опустил, все еще размышляя. Теперь тон ментата изменился:

– Должный анализ – это похвально, молодой господин, но промедление и нерешительность никогда не принесут вам победы в игре.

– Или в войне, – добавил Дункан. Они с Полом посмотрели друг на друга через доску. На некоторых клетках стояли фигуры: императрица, принц, принцесса, вещающая истину, мастер меча, доктор Сукк, ментат и четыре сардаукара.

– Выигрыш или проигрыш в битве зависит от ума и военной подготовки. Так учили меня вы с Сафиром. – Вскинув бровь, Пол поднял нефритово-зеленого доктора и воспользовался благоприятной возможностью. – Нужно учитывать малоизвестные правила, поскольку они могут сработать в ваших интересах. – Он поставил доктора на верхний уровень среди ониксовых фигур Дункана, взяв сардаукара, стоявшего рядом с императрицей. – Ход называется «Замок разума». Допускается лишь при именно таком расположении фигур, и теперь я пробрался в незащищенную зону императрицы.

Дункан раздраженно хмыкнул:

– «Замок разума»? Что это еще такое, черт побери?

Старый ментат заинтересованно шагнул ближе и проанализировал обстановку на доске. Его губы, покрытые красными пятнами сока, растянулись в улыбке:

– Сдается мне, молодой господин победил тебя, Дункан Айдахо! Он действовал строго по правилам!

– Такие дурацкие правила не учат ничему полезному в реальной жизни! – Мастер меча насупился и опрокинул набок фигурку императрицы, уступая партию.

– Тем не менее, я выиграл, – усмехнулся Пол. – И приму победу, даже если она сама свалилась мне в руки. – Он поднялся, потянулся и потер затылок. – Но вообще-то я согласен с Дунканом насчет реальной жизни. Пускай эти приятные упражнения улучшают мой интеллект и сообразительность, но я бы предпочел физические занятия на пределе сил. С тех пор, как мы посетили деревню муадха на севере, я постоянно думаю о восхождении на Скалы Аронди. Вы знаете, что я освоил стены замка и морские утесы, но эта задача гораздо сложнее. Мой дед покорил эти скалы.

– А многие другие там погибли! – резко возразил ментат. – Это слишком опасно. Ваши родители никогда бы этого не позволили.

– Изо дня в день мне твердят, что матери с отцом рядом нет. Разве не мне самому решать? На меня возложена большая ответственность. Я должен быть готов к любым испытаниям.

Дункан потянулся и резко оттолкнул доску в сторону, опрокинув еще несколько фигур.

– Если хотите экстремальных тренировок, у меня есть идея получше – более суровое испытание, которое мы сможем пройти вместе. Воспринимайте это как очередную… игру.

– Более суровое, чем восхождение на вершину скалы? – заинтригованно спросил Пол.

Мастер меча улыбнулся:

– И весьма опасное – если только вы не боитесь.

Пол уже принял решение:

– Я знаю, что вы будете меня оберегать, но также постараетесь, чтобы я выложился до конца. Это как раз то, что мне нужно.

Дункан встал и скрестил руки на своей широкой груди.

– Это простое базовое упражнение – охота; но в этой опасной игре охотник одновременно и дичь. Мы отправимся в наиболее дикую местность, вглубь Южного Континента. Только вдвоем. Я стану охотиться на вас, а вы постараетесь выжить.

– А мне тоже можно будет охотиться на тебя? – с любопытством спросил Пол.

Дункан пожал плечами:

– Можете попробовать, молодой господин. Я хочу дать вам опыт выживания в дикой природе, подобный тому, что сам я получил мальчиком на Гайеди Прим, когда Тварь Раббан охотился на меня.

– Мне не нравится, как это звучит, – предупредил Сафир. – Вам следует остаться в замке, молодой господин, как представителю герцога.

– Вам прекрасно известно, Сафир, что дела на Каладане движутся гладко благодаря множеству прочих доверенных лиц и советников, включая вас. – Пол взглянул на Мастера меча. – Как долго нас не будет, Дункан?

Айдахо задумался.

– Неделя или около того на Южном Континенте, и мы всегда будем на связи. – Его темные брови сошлись на переносице, когда он посмотрел на ментата. – Ты знаешь, что я позабочусь о безопасности мальчика.

Сафир Хават застыл неподвижно, просчитывая возможные варианты, но не нашел, что возразить.

Пол твердо и решительно кивнул:

– Такая тренировка оправдывает риск и будет стоить всех затраченных усилий. – Юноше и раньше приходилось бывать в дикой местности Каладана, но джунгли дальнего Юга оставались для него неизвестными. – Что нас там ждет, Дункан? Вы раньше уже исследовали это место?

– Джунгли малонаселены, хотя там встречаются разрозненные племена муадха. Но я хочу забраться подальше от тех мест, где они обычно охотятся в это время года. – Мастер меча, очевидно, все уже тщательно продумал. – Это станет именно тем испытанием, которое необходимо нам обоим.

Пол ощутил прилив энтузиазма.

– Сафир, вам придется присматривать за всеми бюрократическими делами несколько дней, пока нас не будет, а Гарни вскоре должен вернуться домой – он поможет в вопросах безопасности. – Юноша серьезно посмотрел на Дункана. – И не старайтесь действовать вполсилы. Мне не нужны поблажки.

– О, я и не собирался. В разумных пределах, конечно. Я не буду вас бить.

– Я вас тоже.

Теперь, когда перерабатывающий завод Оргиз уничтожили, чтобы сохранить тайну, барону предстояло объяснить КАНИКТ, почему выгодный канал сбыта специи на черном рынке пришлось прикрыть. И ему не хотелось встречаться с ур-директором Ару на Арракисе.

К счастью, граф Фенринг и его надоедливый ментат не нашли никаких улик, свидетельствующих о преступлении, хотя сунули нос в каждую щель разрушенного предприятия. Барон не сомневался в умении своих людей валять дурака, но любая нечаянная оплошность могла привести к фатальным последствиям.

Предоставив Фенрингу возможность копаться в руинах и расследовать сколько душе угодно, барон отбыл на Гайеди Прим, сославшись на неотложные дела Дома Харконненов. Он договорился, что директор прилетит туда – не для того, чтобы пресмыкаться перед ней или оправдываться, а чтобы определиться, как они смогут продолжать взаимовыгодные отношения даже с утратой этого секретного завода по переработке специи. А после этого он собирался отправиться на Ланкивейл, чтобы посмотреть, что Раббану удалось вытянуть из пленника-Атрейдеса. Но в первую очередь – дела на родной планете.

Гайеди Прим гудела как улей – современный цивилизованный мир с массивными административными зданиями, мануфактурами, оружейными заводами и всем прочим. Барон полной грудью вдохнул родной воздух, казалось, насыщенный ароматами прибыли и технологий. Он наслаждался видом летательных аппаратов, серым дымом в небесах, стройками циклопических масштабов. Затем отправился в свои роскошные апартаменты, где побаловал себя паровой баней, масляным массажем и плотскими удовольствиями с молодыми работниками сферы развлечений обоего пола.

Фейд-Раута зашел навестить дядюшку – холодный, уверенный в себе и красивый. Младший племянник вырос стройным и мускулистым юношей – совсем как сам барон в молодости, до того, как эта стерва, преподобная мать Мохайем, наслала на него болезнь. Несмотря на то, что операциями со специей заправлял старший брат Фейда, барон чувствовал, что этот молодой человек куда лучше годится на роль его собственного преемника.

Разумеется, он понимал, что Фейд пока незрел, излишне амбициозен и безжалостен. Возможно, молодой человек еще не обладал терпением и хитростью – качествами, необходимыми настоящему барону. Еще предстояло выяснить, как Фейд справится с задачей, поставленной перед ним дядей – нанести ненавистным Атрейдесам сокрушительный вред. Предполагалось, что это продемонстрирует его мастерство. До сих пор результаты были разочаровывающими и неубедительными.

Принимая молодого человека у себя в апартаментах, барон не смог сдержать улыбки. Племянник обладал кошачьими манерами и любил дорогую свободную одежду, не сковывающую движений. Он слыл не только лихим молодым дворянином, но и смертельно опасным бойцом, вновь и вновь проявляющим себя на арене для поединков.

Войдя, юноша почтительно поцеловал руку барона, чем вызвал у старика кратковременный прилив умиления.

– Я не ожидал, что вы вернетесь так скоро, дядюшка. Позвольте мне представить отчет о состоянии дел на предприятиях Харконненов. – Горделивая улыбка Фейда стала шире. – И я также опишу прочие планы, которые у меня в разработке.

– Я по-прежнему жду результатов, мой дорогой Фейд. Мечтаю увидеть страдания Атрейдесов. Твой брат уже причинил им большой вред, распространив биологическую чуму, которая уничтожила крупнейшую экспортную отрасль Каладана.

Лицо молодого человека вытянулось.

– Верно, а герцог Лето ответил контрударом, нанеся соразмерный ущерб владениям моего брата на Ланкивейле. Вряд ли это можно назвать победой, – фыркнул он. – Кроме того, ваши инструкции заключаются в том, чтобы причинить личные страдания, а не убивать кучу рыбы. – Племянник понизил голос. – Я боюсь за экономику Империи, если мой брат втемяшил себе в голову, что способен вести торгово-сырьевые войны.

Барон усмехнулся в ответ.

Фейд продолжал:

– Я долго и тщательно разрабатывал свой план, и он уже привел к кровавой заварушке, хотя и не принес Атрейдесам такой сильной боли, как я надеялся. Но это еще не все. Кровь и беспорядки окупятся, я обещаю.

– Тогда я буду ждать, мой дорогой Фейд. Не хочу портить себе сюрприз.

У барона имелись и собственные сюрпризы в работе, планы, неизвестные даже его племянникам. Втайне он все круче и круче брал в оборот доктора школы Сукк при Доме Атрейдесов – Веллингтона Юэ. Об этом не подозревал никто.

Также барон был осведомлен о рискованном плане герцога Лето внедриться в ряды жестоких повстанцев, притворившись одним из них. Можно ли это как-нибудь использовать против герцога? Потенциал казался огромным! После встречи с директором КАНИКТ он присоединится к Раббану на допросах Гарни Холлика. Больше ни одна живая душа не знает, что чрезвычайно тайное послание герцога Императору Шаддаму перехвачено.

– Кстати, существует множество способов нанести ущерб Дому Атрейдесов, – задумчиво добавил барон. – Нам не обязательно ограничиваться только одним.

Глаза Фейда сверкнули:

– Расскажите же мне о своих планах, дядюшка!

– Ну-ну, кое-что мне приходится хранить в секрете. Все сам увидишь, как только эти планы осуществятся.

Их беседу прервал посыльный, сообщивший, что прибыл частный корабль КАНИКТ и ур-директор Малина Ару направляется в резиденцию Харконненов. Барон взглянул на племянника, подумывая отпустить его, но решил, что молодому человеку полезно понаблюдать за этими сложными переговорами. В конце концов, однажды он может стать бароном.

Директор вошла через час, с официально-нетерпеливым видом, будто хотела получить объяснение – зачем ее отвлекают от собственных дел. В строгом костюме, без украшений, коротко подстриженные темно-каштановые волосы уложены в аккуратную прическу.

– Я прилетела по вашей просьбе, барон, хотя множество дел Картеля не терпят отлагательств. Меня ждали в другом месте, но вы дали понять, что хотите сообщить нечто важное. – Малина нахмурилась. – Надеюсь, у вас это не войдет в привычку.

На этот раз ее сопровождал единственный пес, хотя и один хищник с серебристым мехом казался таким же опасным, как сама Малина Ару. Он послушно следовал рядом с хозяйкой, и лишь глаза цвета меди сверкали сдерживаемой яростью.

При виде пса Фейд одновременно пришел в восторг и испугался, отчего спросил в излишне вольной манере:

– Только одна ищейка? Что случилось с другой?

Тон Малины мгновенно стал ледяным:

– Кар болен, и за ним сейчас ухаживают. Я ожидаю, что он полностью поправится. – Второй пес принюхался и тихо заскулил. – Надеюсь, с вашими ищейками все в порядке? Немногие заслуживают такого впечатляющего подарка. Раз и навсегда привязавшись к хозяину, они становятся самыми преданными друзьями.

– Мои оказались… э-э… – Фейд смущенно отвел взгляд. – Бракованными. От них пришлось избавиться.

Малина смерила его взглядом, похожим на удар хлыста. Она выглядела потрясенной и не могла сдержать отвращения.

– В каком смысле – бракованными? Их что, усыпили? Мне потребовалось значительное влияние, чтобы заставить тлейлаксу вывести для вас этих щенков.

Молодой человек возмущенно расправил плечи:

– Их насмерть зарубил мой Мастер меча, когда эти звери пытались меня загрызть! – Его голос звучал так, будто он обвинял Малину. – Мы поехали на охоту. Они разорвали на куски моего егеря, а затем погнались за мной. Я бы погиб, если бы не учитель фехтования.

Малина была настроена не менее обвиняюще:

– Вы должным образом прошли процедуру импринтинга?

Фейд фыркнул:

– Разве я виноват, что эти твари такие злобные?

Барон примирительно поднял руку:

– Послушайте, я уверен, что это ошибка тлейлаксу. Продажная раса, ненадежная. А свирепый зверь есть свирепый зверь. – Он прищурил черные, как у паука, глаза. – Собственно, подсунуть таких смертельно опасных животных могли с целью устранения моего дорогого племянника.

Малина наклонилась и погладила своего пса.

– Вполне допускаю, что виноваты тлейлаксу. – Она вновь повернулась к барону. – Итак, может, перейдем к вашему срочному делу? Я должна быть на орбите прежде, чем уйдет лайнер. Мне нужно провести важную встречу, а потом я смогу вернуться к заботам о Каре.

Барон приказал принести угощение – меланжевые пирожные, превосходные вина, засахаренные фрукты и меланжевый мед; но Малина Ару не проявила никакого интереса к подобному гостеприимству.

– К сожалению, госпожа директор, произошла неудача. Наш нелегальный канал поставки специи пришлось обрубить, по крайней мере, на некоторое время.

Малина нахмурилась:

– Почему? Разве это не выгодно для вас?

– Разумеется, выгодно, госпожа директор, но граф Фенринг каким-то образом обнаружил перерабатывающий завод Оргиз. Прежде чем он смог найти против нас улики, мне пришлось разобраться с этим делом.

– Разобраться? – Директор вскинула брови. – Как именно? – Пес рядом с ней угрожающе зарычал. – Вы ведь не убили Фенринга, надеюсь? Это привлекло бы слишком много внимания Империи.

– Нет! Я его не убивал! – поспешно выпалил барон. – У меня не оставалось другого выбора, кроме как сравнять завод с землей. Все превратилось в горелый шлак, никаких улик не осталось. Но это также означает, что у меня нет никакой производственной базы, необходимой для нашего сотрудничества – на данный момент. Пока я не создам альтернативный канал, нам придется приостановить операции со специей.

Малина Ару сидела, не произнося ни слова. Желая расслабиться и как-то разрядить обстановку, барон взял с подноса меланжевое пирожное и отправил его в рот. Фейд, по-прежнему не сводя глаз с настороженного пса, тоже потянулся к угощению.

Наконец, Малина нарушила молчание.

– Этот граф Фенринг – как хорек в погоне за крысой. Он продолжит задавать неудобные вопросы. Вы уверены, что наше сотрудничество не всплывет?

– Я пустил его по ложному следу, – усмехнулся барон, весьма довольный собой. – Привел убедительные доводы в пользу того, что этот завод скорее всего секретная база, созданная мятежниками Союза Благородных! Возможно, даже вашим сыном Якссоном. – Видя, как ошарашена Малина подобной версией, барон торопливо продолжил: – Отличная уловка! В этом вполне есть смысл, госпожа директор. Все знают, что повстанцам нужны огромные средства, дабы финансировать свою террористическую деятельность. Так почему бы не меланж? В общем, Фенринг отправился искать ветра в чистом поле.

Малина стиснула зубы, затем щелкнула пальцами так, что ее пес вскочил на ноги.

– Мне пора идти. Меня ждут неотложные дела, и я не могу пропустить свой следующий пункт назначения. – Она протянула руку и почесала Хара за острыми ушами.

– Как пожелаете, – откликнулся барон с легким вздохом облегчения. Он вовсе не собирался развлекать эту суровую женщину дольше необходимого. Он смотрел ей вслед, в то время как его племянник не мог оторвать взгляда от удаляющегося пса. Барон не мог сказать – мечтает Фейд о новой паре таких зверей или хотел бы убить этого.

Поскорей бы уже встретиться с Раббаном и жертвой его пыток. Надо расслабиться как следует.

Гарни Холлику было не привыкать к боли и жестокому обращению. Он находился в полубреду, плавая в темном море между сном и явью, урывками приходя в сознание, возвращаясь из забытья… или смерти.

Хотя воин-трубадур участвовал во многих битвах, сейчас он испытывал самую страшную физическую боль в своей жизни. Голову сдавливало с боков, череп трещал, кровь стучала в ушах отбойными молотками, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Это давление не ослабевало часами, днями… Целую вечность. Откуда-то издалека донесся гортанный голос, до тошноты знакомый, бьющий по нервам. Раббан… Глоссу Раббан. Говорящая куча вонючего дерьма.

– Я разжимаю, дядя! Разжимаю! Еще немного, и…

Гарни чувствовал, как давление постепенно ослабевает, а может, он просто утратил способность что-либо чувствовать, а значит, смерть близка. Но сильная боль не проходила. Стало не легче, просто по-другому. Другой голос вторгся в сознание, басовитый и властный. Гарни узнал его – барон Владимир Харконнен.

– Смотри, чтобы он не сдох, Раббан… Это человек герцога Лето. Его нельзя убивать без моего позволения, а я еще не вполне готов позволить.

Не вполне готов, подумал Гарни. Отсрочка исполнения приговора, но сам приговор не отменен.

– Если бы вы не вмешались, я мог бы еще немного сдавить ему череп, не убивая его, – раздраженно заметил Раббан. – Хотя, возможно, он ослеп.

Гарни все еще не мог ничего разглядеть сквозь красную пелену.

В голосе барона зазвучал гнев, угроза вспыхнула, как яркое пламя:

– Ты что, смеешь со мной спорить?

– Простите, дядюшка. Конечно, вам видней, как лучше.

– Когда-нибудь ты научишься воздерживаться от крайностей, к которым тяготеет твоя душа. При действительно мучительных пытках объект всегда должен верить, что надежда есть. Доведи его до грани непоправимого вреда, но только до грани!

«Они что, считают, что я не слышу? – подумал Гарни. – Что я потерял сознание от боли?»

– Существуют ступени ниже порога необратимых увечий. На сегодняшнем уроке, Раббан, рассмотрим ногти и кости.

– Ногти и кости?

– Жестокие травмы и ужасающая боль, но ничего непоправимого. Ты можешь вырвать ногти, и они отрастут снова. Сломанные кости срастутся. Он будет знать, что раны заживут, и потому станет цепляться за эту надежду.

Раббан издал удовлетворенное ворчание:

– Хорошо, я сломаю ему несколько костей!

– Ай, да не просто какие-то там кости! Разберись немного в психофизиологии объекта! Это же Гарни Холлик. Сломай ему пару пальцев, необходимых для игры на бализете, и ты разобьешь ему сердце.

Голос Раббана послышался с другой стороны:

– Я буду поддерживать в нем жизнь и заставлю страдать! А потом мы убьем его! Но ме-едленно… Станем отрезать по кусочку…

– Ты меня не слушаешь, племянничек.

Гарни хотелось вырваться из этого кошмара и прикончить обоих, но он не мог пошевелиться. Возможно, это тоже часть пытки.

Герцог Лето отправил его со срочным и в высшей степени деликатным посланием на руках. Но путешествие на Кайтэйн оказалось прервано – на Хармонтепе по вине Космической Гильдии произошла непредвиденная задержка. Во время этого бесконечного ожидания агенты Харконненов и обнаружили Гарни. Его схватили.

Из-за провала Гарни Император Шаддам не знал, что герцог Лето лишь притворяется, перейдя на сторону жестоких повстанцев.

А теперь его притащили сюда, на Ланкивейл! Во владения Раббана, в то самое место, куда Гарни и Дункан совершили недавно набег с войсками Атрейдесов.

Никто из Атрейдесов не знает, что он здесь. Герцог не знает. Послание не доставлено Императору – мерзкие Харконнены вырвали его из рук Гарни и просмотрели сами! Как они поступят с этой убойной информацией? Ему нужно поскорее вернуться на Каладан! Но сперва необходимо выжить.

Он вспомнил строфу из Оранжевой Католической Библии и цеплялся за нее. «Боль – это всего лишь боль, и у детей Божьих есть много способов от нее защититься: через воспоминания, через верность, через любовь и через веру».

Красная пелена перед глазами стала чуть светлее. Где-то за его спиной Раббан угрюмо произнес:

– Мы уже получили всю информацию, которой располагал этот тип. Как долго мне поддерживать в нем жизнь?

– Пока я не решу иначе. – Раскатистый бас перешел в смех. – Терпение, мой мальчик. Так ему будет еще больнее.

Темнота вновь сгустилась и Гарни, наконец, впал в беспамятство.

Очнулся Гарни оттого, что где-то вдали ругались мужские голоса… и от сильного запаха крови и рыбы. Он лежал на жестких носилках, удерживаемых гравиподвеской. Желудок скрутило, но Гарни поборол рвотный позыв. Странно, но на теле не было никаких оков, и теперь он смог сесть. Подняв правую ладонь, он с удивлением сжал пальцы. Гарни думал, что они сломаны, но, хотя суставы пульсировали болью, пальцы выглядели целыми. Ничего такого, что нельзя вынести. Доктор Юэ сможет это поправить, если когда-нибудь удастся вернуться на Каладан.

Голова кружилась, перед глазами стоял туман, в ушах раздавались раскаты грома. Поморщившись, Гарни перевалился через край покачивающихся носилок и поставил ноги на пол. Его шатало от боли и дезориентации. Оглядевшись, он понял, что находится в комнате ужасов. С потолка лился ослепительно-белый свет, отбрасывающий резкие тени. Гарни моргнул, и в глазах зарябило. Его окружали зловещие механизмы и ужасные приспособления: дробилки для костей, пилы для ампутации, шкивы и тросы для растягивания тел.

В дальнем конце камеры виднелась открытая дверь – дразнящая!

Он смутно припомнил разговор барона с Раббаном об изысканности пыток – перед жертвой должна маячить надежда. Надежда… например, открытая дверь. Хотя Гарни и подозревал неладное, у него не было другого выбора.

Голоса за дверью продолжали ругаться – доносились крики и оскорбления, характерные для драки. Не понимая, явь это или сон, Гарни подкрался к двери, готовый сражаться за свою жизнь или, по крайней мере, умереть на месте и положить конец пыткам.

Тяжело дыша, он вглядывался в полумрак коридора. Его собственная тень, отбрасываемая резким светом из камеры пыток, выглядела зловеще. Освещение в коридоре с одной стороны было более тусклым, и крики доносились оттуда, из-за угла. На стене метались тени двух охранников, избивающих друг друга в боковой комнате. Возможно, его собственных охранников, на какое-то время забывших о нем, учитывая, что он валялся без сознания.

Гарни взглянул в противоположном направлении. Там светлее, меньше теней, в которых можно спрятаться, но путь лежит туда – если только Гарни не хочет убить обоих охранников в попытке своего побега. Он слишком избит и слаб, чтобы так рисковать.

Ему нужно передать какое-то сообщение герцогу, дать понять, что его схватили. Или все же доставить послание Императору. Он не представлял, как можно тайком вывезти записку отсюда, а затем пронести через высочайшего уровня систему безопасности на Кайтэйне. Возможно, удастся отправить какое-нибудь отчаянное сообщение на Каладан. Сафир Хават поймет, что делать.

Скользящей боевой походкой, готовый к схватке, Гарни двинулся вперед. Более освещенная часть коридора закончилась тупиком с комнатами по обе стороны. Гарни отпрянул назад, увидев в одной из комнат Раббана и барона, сидящих за столом. Вокруг них сновали слуги, которые двигались так, будто боялись собственной тени. Они подавали огромные блюда с мясом, истекающим кровью и соком.

Гарни ощутил запах еды, и это было похоже на песнь сирены в голове. Это реально? Или еще одна изощренная часть пытки?

«Объект всегда должен верить, что надежда есть».

С великой осторожностью Гарни проскользнул в другую комнату, стараясь не потревожить пирующих в соседней. На одной из стен он обнаружил приборную панель. Передатчик? Местная связь? Невозможно, чтобы ему так повезло. Однако, после краткой вспышки радости, Гарни понял, что даже передатчик не принесет ему никакой пользы. Кто его услышит? Никакой сигнал, никакое сообщение никогда не достигнет Каладана. По всей огромной Империи курьерам приходилось путешествовать лично, на лайнерах Гильдии, чтобы доставить сообщение конкретному получателю. Любая передача с Ланкивейла – это крик в пустоту. Этого понимания оказалось достаточно, чтобы разрушить всякую надежду.

Но тут Гарни улыбнулся. Кожа на лице натянулась, и он почувствовал грубый, жесткий шрам на щеке, напоминавший, что Раббан собственноручно поставил Гарни эту отметину. У него имелся альтернативный канал связи, о котором не знал никто из Харконненов. Во время недавнего карательного рейда, который они с Дунканом провели здесь, ударные силы Атрейдесов не только уничтожили объекты Раббана, но и тайно рассеяли по округе бесчисленные маленькие глазки-шпионы… замаскированные приборы наблюдения, в пассивном режиме фиксирующие активность Харконненов на этой мрачной, облачной планете. Их сигнальные пакеты, спрятанные среди служебных сообщений, тайно передавались на корабли, отбывающие с Ланкивейла, а дальше на корабли Гильдии, другие суда, пункты пересылки, в конечном счете попадая к Дому Атрейдесов.

Гарни нажал кнопку на панели управления и услышал тихий щелчок, когда линия включилась. Он настроил передатчик на точную частоту «глаз-шпионов», чтобы его сообщение добавилось к прочим разведывательным данным.

Тихим голосом, поскольку в горле пересохло – от крика? – Гарни представился и быстро произнес в микрофон:

– Скажите герцогу, что я захвачен Харконненами на Хармонтепе! В настоящее время нахожусь под стражей на Ланкивейле! Не могу вернуться на Каладан!

Он вздрогнул, когда его слова вернулись к нему громким эхом обратной связи. Ему так много еще нужно было сказать! Подчеркнуть, что на самом деле Император не получал объяснений Лето.

Позади в коридоре раздался громкий смех. Гарни резко развернулся, готовый к бою. В комнату вошли барон и его племянник – оба крупные, в одежде с оранжевыми вставками цвета Харконненов, в сопровождении нескольких вооруженных охранников.

Барон поцокал языком:

– Только взгляни на этого глупца, Раббан – думает, что кто-то из дружков услышит его передачу! Бросил свое послание в пустоту. Или ты предполагаешь, что твой сигнал примет местное китобойное судно? Тебя никто не услышит, хоть ты оборись!

Раббан, оторванный от трапезы, сжимал в кулаке здоровенную окровавленную кость. Сок капал на его тунику. У барона тоже виднелись капли крови на рубашке.

Хотя избитое и измученное тело Гарни болело, он был готов броситься на своих врагов. Долгие годы после рабских ям на Гайеди Прим он мечтал убить Тварь Раббана…

– Пойдем, пообедаешь с нами, прежде чем мой племянник продолжит тебя допрашивать, – предложил барон. – Сейчас мне необходимо вернуться на Арракис, но я дал Раббану четкие инструкции. Ты в надежных руках.

Гарни хлопнул ладонью по пульту, сбрасывая частоту, чтобы передачу нельзя было отследить. Они ничего не знают о шпионских камерах.

– Обед перед пыткой? Чтобы показать свое гостеприимство?

– Мы радушные хозяева, – кивнул барон. – И хотим, чтобы ты набрался сил перед очередным сеансом, когда мой племянник еще немного с тобой позабавится. А после этого я приготовил для тебя специалиста по допросам с более богатым воображением. Питер де Врие. Он называет себя «Архитектор боли».

Еще больше охранников спешило по коридору, приближаясь к ним. Гарни сплюнул на пол, не боясь никакой формы смерти, которой его могли подвергнуть.

– Тогда я принимаю ваше предложение. Обед придаст мне сил.

Раббан швырнул перед ним на пол окровавленную кость:

– Вот твой обед!

Как разъяренный салузанский бык, Гарни бросился на Раббана, надеясь вцепиться ему в горло, но охранники схватили его за руки и отшвырнули к стене.

Лицо Раббана побагровело. Он шагнул вперед и ударил Гарни в лицо окровавленным кулаком, затем повалил на пол и сильно пнул под ребра. И вдруг, будто заскучав, приказал охранникам оттащить пленника обратно в камеру пыток.

– Посмотрим, что Питер решит с тобой сделать. Ты еще будешь умолять, чтобы я вернулся!

Когда личный корабль Малины Ару приземлился на Носсусе, она с облегчением обнаружила, что герцог Лето все еще там. Малина не собиралась так скоро вернуться в штаб повстанцев, но глубокая озабоченность, выраженная ее ментатами, вынудила изменить планы. В глубине души она уже приняла трудное решение помешать сумбурным стремлениям Якссона, но ей хотелось оценить этого загадочного герцога и его знаменитый кодекс чести.

Она понимала, что для Картеля лучше идти иным путем, даже если ее радикальный сын не сможет в этом участвовать. Продвижение взглядов настоящего Союза Благородных в случае успеха привело бы к созданию стабильной, развитой цивилизации, но для того, чтобы это произошло, ей придется отразить и погасить крайнюю жестокость Якссона. Малина мечтала о будущем, которым Франкос и Джалма – ее хорошие и респектабельные дети – могли бы управлять, о процветающей системе миров и более могущественном Картеле.

А прочим экстремистам – тем, кто последовал за ее заблудшим сыном, – предстояла роль жертвенных агнцев, чтобы обеспечить прикрытие реальных планов ур-директора. Они станут лицом презираемого повстанческого движения, и когда будут уничтожены, Шаддам Коррино ни за что не догадается, что настоящая революция тихо продолжается под руководством Малины. Да, цель оправдывала средства.

Но в чем же тут интерес каладанского герцога? Якссон с огромной радостью принял Лето Атрейдеса в ряды повстанцев, но Малина не могла понять мотивов этого человека. Неужели он из тех жестоких новобранцев, которыми движет тайная тяга к насилию? Ей необходимо это знать, даже если Якссон смотрит на новообретенного друга через розовые очки. Сердце кольнуло иглой грусти – она, родная мать, вовсе не друг Якссона…

Пилот доставил Малину на уединенную базу, которую ее сын построил среди бескрайних пастбищ – в усадьбу, не привлекающую внимания на планете с минимальным населением и очень похожую на старинные владения семейства Ару на Оторио. Малина хорошо понимала, почему сын выбрал именно это место.

Сохраняя свойственное ей выражение лица и манеру держаться, она ступила на мощеную щебнем посадочную площадку перед главным домом. На ней был все тот же удобный деловой костюм с логотипом КАНИКТ, в котором Малина посещала Гайеди Прим, но, дабы сделать сыну приятное, она приколола на лацкан ленту семейных цветов – алого и черного. Хар выскочил вслед за ней, принюхиваясь к воздуху, будто все еще искал своего напарника. Малине тоже его не хватало, и несмотря на все галактические интриги, ей хотелось поскорее вернуться на Танегаард, чтобы наблюдать за выздоровлением Кара… если только ветеринарные специалисты должным образом справятся со своей работой. Она сглотнула комок в горле, сосредотачиваясь на здешних делах.

– Мама! – Якссон выглядел искренне обрадованным, будто ее возвращение подразумевало некое материнское одобрение. Похоже, сын испытывал в этом психологическую потребность, сам себе не признаваясь. Он вышел навстречу, чтобы поприветствовать Малину. Рядом с ним стоял мужчина, в котором она узнала герцога Лето Атрейдеса. Обслуга усадьбы, переодетая фермерами, камердинерами и механиками, оставалась начеку, но никто из них не решился бы выступить против директора Картеля.

Пес завилял колючим хвостом и подскочил к Якссону. Сын присел на корточки и раскрыл объятия, здороваясь с Харом.

Лето держался спокойно и внимательно в присутствии собаки, и Малину впечатлила его осторожность, мудрость и понимание психологии хищников.

Якссон взглянул на мать пытливо и озабоченно:

– А где Кар? Ты всегда берешь в путешествия их обоих.

Малина непринужденно отмахнулась, но ее голос дрогнул от беспокойства, которое она не хотела показывать:

– За ним присматривают. Расстройство пищеварения. Пришлось оставить его на Танегаарде.

Густые брови Якссона сошлись на переносице:

– Что еще за расстройство?

Малина шмыгнула носом и почувствовала, как лицо залилось краской. Она не хотела говорить, но слова вырвались сами:

– Опухоль желудка. Звучит серьезно, но я нашла лучших ветеринаров.

До боли знакомое лицо сына побледнело. Он машинально продолжил почесывать Хара за ушами, но из голоса исчезла бодрость:

– Ты говоришь расстроенно.

– Я здесь по другому делу, а потом сразу же вернусь на Танегаард, чтобы быть рядом с Каром. Приходится держать в голове много важных задач одновременно.

Якссон выкрикнул приказы персоналу: приготовить гостевые комнаты, поторопиться с обедом и сделать все возможное, чтобы устроить его мать поудобнее.

Малина предупредила:

– Я ненадолго. Дела Картеля отнимают много времени, и я должна продолжать путь.

Якссон поспешно скрыл разочарование покорным кивком:

– Понимаю. И тебе следует поторопиться к Кару. Остальные люди из моего ближнего круга все равно уже разлетелись выполнять свои задания. Я тоже вскоре покину Носсус для очередной встречи, а у герцога Лето свои собственные переговоры. – Он улыбнулся.

Лето кивнул с официальным видом:

– Я отправляюсь на Куарте, чтобы продолжить беседу с лордом Лондином. – Судя по голосу, восторга он от этого не испытывал.

Малина хлопнула рукой по колену, и Хар мгновенно вернулся к ней, словно на пружинах.

– Я прилетела к тебе с важной информацией. Поэтому так спешила.

– Тебе не нужны конкретные причины, чтобы посещать Носсус, мама, – улыбнулся Якссон. – Ты выразила свою поддержку нашему делу. Как только станут понятны истинные масштабы нашего восстания, остальная часть Ландсраада присоединится к нам. В конце концов, на нашей стороне сам герцог Лето Атрейдес!

Лето выглядел смущенным и явно чувствовал себя лишним. Он спросил:

– Вы хотите поделиться своей важной информацией с сыном наедине, или это касается и меня тоже?

– Оставайтесь с нами. Это касается восстания в целом, – пояснила Малина. Разнообразные мысли крутились у нее в голове. Она продолжила так, будто выступала с докладом на заседании правления: – На Арракисе было обнаружено и уничтожено незаконное производство специи. Барон Владимир Харконнен сообщил о слухах, что операции на черном рынке тайно вел Союз Благородных – простой способ для повстанцев заработать значительные неучтенные средства. – Конечно, Малина знала, кому на самом деле принадлежал завод Оргиз, но доложить об этих слухах Якссону – неплохой отвлекающий маневр, чтобы скрыть истинную цель визита.

Сын удивленно открыл рот.

– У меня имеются некоторые источники финансирования, которые невозможно отследить, мама, но я не организовывал производство по сбору специи! – Якссон искоса взглянул на Лето, затем вновь обратил взор к матери. – Я всегда находил собственные средства и не нуждаюсь в ваших!

Малина кивнула:

– Да, я публично разорвала все контакты с тобой и прекратила любую финансовую помощь семье, так что аудиторы Императора не найдут между нами никакой связи. Но я знаю, что ты получаешь средства каким-то другим способом.

Лето едко пробормотал в сторону:

– Я бы не доверял ни единому слову барона Харконнена. Он коррумпированный и опасный тип, и его мотивы всегда извилисты. – Герцог взглянул на Малину, прищурив свои серые глаза: – Зачем ему сообщать вам такие слухи, госпожа директор? С какой целью?

– Потому что я представительница КАНИКТ. Барон поставляет меланж по всей Империи, по законным каналам. Конечно, между мной и ним есть коммерческие связи, но я достаточно мудра, чтобы не доверять этому человеку. – Малина сделала паузу. – Я вообще доверяю очень немногим.

– Если доверие уравновешено скептицизмом, тогда ты в безопасности, – заметил Якссон. – Барон Харконнен обладает огромной властью и большими возможностями. – Лето нахмурился, а лидер повстанцев внезапно просиял, меняя тему: – А у нас отличные новости, мама! Один из наших недавних и самых преданных союзников, виконт Джандро Тулл, прислал нам партию экспериментальных образцов оружия! – Он залихватски ухмыльнулся. – Устройства, которые изменят методы ведения войны!

Для Малины это прозвучало как гром среди ясного неба. Она не знала о причастности Дома Туллов к радикалам, хотя ей было известно, что виконт имел когда-то коммерческие связи с герцогом Фаусто Верденом, которого Император уже разоблачил, опозорил и уничтожил.

– Приборы Тулла временно отключают щиты. Большой сюрприз даже для сардаукаров, которые становятся уязвимы к метательному оружию. – Якссон хлопнул в ладоши. – Мы с Лето их уже испытали, и я устрою для тебя демонстрацию! – Он свистнул, призывая пса следовать за ним, затем бросил через плечо, торопясь уйти: – Лето, отведи ее в ангар и покажи наш новый корабль с установленными сверхсветовыми двигателями!

Лицо Малины вытянулось еще больше, когда она услышала это.

– Вижу, ты не терял времени даром во время собраний Картеля на Танегаарде.

– Конечно, мама, ты ведь дала мне свободный доступ повсюду. Я в полной мере воспользовался базой знаний КАНИКТ, которую ты мне предложила. – Сын улыбнулся еще шире. – С тактической точки зрения весьма разумно иметь доступ к кораблю, который не зависит от Гильдии и не использует традиционные космические трассы, основанные на принципе сворачивания пространства.

Якссон поспешил готовить демонстрацию нейтрализаторов. Одинокий пес побежал за ним. Малина вместе с Лето направилась к зданию ангара, наконец оказавшись наедине с благородным представителем Дома Атрейдесов – как она и хотела.

Лицо герцога оставалось настороженным. Он шел так, будто ступал по яичной скорлупе, и не произносил почти ни слова. Малине нравилась такая осмотрительность – хорошее качество для союзника, но также возможный признак шпиона.

Когда они подошли к большой открытой постройке, Малина заговорила:

– Мой сын рад, что вы присоединились к его движению. – «Его» движению, не «нашему», отметил Лето. – Он уже давно хотел завербовать вас. Думаю, он воспринимает вас редким трофеем… что меня несколько озадачивает, потому что владения Атрейдесов не самые большие, а войска не самые сильные. И все же он считает вас своим особым союзником.

Лето обеспокоенно взглянул на нее:

– Так в чем же, по-вашему, дело? Меня тоже удивляет его интерес к моей особе. – Казалось, герцог чувствует себя не в своей тарелке. – Якссон весьма настойчив, временами даже не гнушается угрозами. Он хранит компрометирующую информацию на некоторых соратников из своего ближайшего окружения, но в отношении меня использовал другие методы. Поначалу, во всяком случае – пока не проговорился, что у него есть компромат и на одного из моих предшественников, возглавлявших ранее Дом Атрейдесов.

Малина выслушала эти сведения с большим интересом.

– Думаю, истинная причина его желания вас заполучить, – произнесла она, – это ваша популярность в Ландсрааде. Всем хорошо известно, что вы человек чести. Для него вы вроде медали, которой можно покрасоваться перед теми, кто обвинит его в измене, если когда-нибудь это движение станет популярным среди широкой общественности. – Выражение ее лица посуровело. – Но вы кажетесь крайне маловероятным кандидатом на роль революционера, мечтающего свергнуть правительство Империи.

– Именно поэтому Якссон так радовался, когда я вступил в ряды его сторонников, – пояснил Лето. – Если уж Атрейдесы примкнули к Союзу Благородных, значит, дело повстанцев действительно праведное.

Малина сухо усмехнулась:

– Да, ваши люди называют вас «герцог Лето Справедливый». Я навела справки.

Они остановились у открытого ангара, где инженеры-строители и борттехники осматривали перестроенный корабль. Малина окинула взглядом его обводы, прикидывая что-то в уме.

– Это стандартная конструкция корабля высокого класса. Изначально их не оснащают двигателями подобного типа.

Лето тоже уставился на сверкающий корпус:

– Он был построен как корабль Имперского казначейства, перевозил миллионы соляриев в монетах.

– Вроде того, который Якссон разбил в Императорском дворце? – В тоне Малины сквозило неодобрение.

Ответ Лето ее удивил:

– Это именно тот и есть. Считалось, что он уничтожен. Якссон смог увести настоящий корабль с казной и разбить вместо него судно-обманку в Прогулочном крыле.

Малина нахмурила брови:

– Как ему это удалось?

– Я бы не стал недооценивать вашего сына. – Герцог поджал губы.

– Это не в моих правилах. И все эти солярии он пустил на финансирование своей деятельности? – Теперь Малина понимала, откуда у сына, по крайней мере, часть его доходов.

– Его основные последователи, э-э… очень преданы революции благодаря этому.

Малина посерьезнела и повернулась к герцогу:

– Скажите, зачем это лично вам, Лето Атрейдес? Независимо от того, что о вас думает мой сын, вы не радикал и не бунтарь.

Герцог отреагировал с видимым потрясением и возмущением, как она и ожидала:

– Якссон сам бегал за мной, госпожа директор. Я не искал с ним связей.

– Но вы не ответили на мой вопрос, – настаивала она.

Герцог слегка откинул голову:

– Считаете себя Вещающей Истину? Знатоком человеческих душ?

– Я изучаю людей всю жизнь, и мотивы других рекрутов Якссона для меня понятны. Я осведомлена об их целях и личностях. Кто-то ищет краткосрочной выгоды, другие просто имеют склонность к насилию. Но вы, герцог Лето Атрейдес… вы здесь чуждый элемент. Вы известны как альтруист, но пошли на риск, связавшись с моим сыном. Вопрос – зачем? Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Зачем герцогу Каладанскому ставить на карту все, чтобы поддержать насильственный путь?

Лицо герцога стало непроницаемым – возможно, сработал защитный механизм, от страха или беспокойства.

– Если вы изучали мою жизнь, госпожа директор, то знаете, что недавно я какое-то время провел при дворе. Я пытался играть по существующим политическим правилам, чтобы укрепить мой Дом, расширить наши владения и заложить более прочный фундамент для моего наследника. Но вместо этого стал свидетелем ужасающей коррупции и предательства. Клан Коррино правит уже более десяти тысяч лет. Якссон привел мне убедительные аргументы, что человечеству станет лучше, если мы освободимся от этого ига.

Малина прикинула, насколько это правдиво.

– Недовольным стать легко, но гораздо труднее принять насилие, которое уничтожает Императорский музей или огромное количество случайных прохожих возле дворца. Такие действия вовсе не в стиле Лето Атрейдеса.

Герцог пожал плечами:

– Я мог бы перечислить множество подобных действий Шаддама Коррино, которые также не приличествуют образу великодушного Императора. – Он поморщился, будто от боли. – Я хочу лишь стабильности и покоя – превыше всего. – Его серые глаза впились в Малину. – И это вполне соответствует картине моей личности. Вспомните, как я поступил, когда мы с вашим сыном были на Иссимо III. Он хотел причинить этим людям боль и страдания, но я убедил его помочь им вместо этого. У него есть запал, чтобы изменить будущее. Объединившись с ним, возможно, я смогу направить его энергию в более гуманное русло. И тогда выиграем мы все.

Малина взвесила его слова, все еще не уверенная, что верит им.

– Возможно, вам потребуется помощь в этом.

Лето выглядел удивленным:

– Помощь от вас? Он слишком уважает вас, госпожа директор, и вы это прекрасно знаете. Участие Картеля меняет всю картину восстания.

– Вы правы, но я не отступлюсь. – Малина подбирала слова с осторожностью, как и герцог. – Другие радикально настроенные аристократы считают себя катализаторами восстания, и способны устроить большие беспорядки. – Малина вздохнула. – Но это те бойцы, которые у нас есть. Возможно, они добьются успеха.

Лето коротко хмыкнул, будто почувствовал что-то в ее тоне:

– Вы не одобряете методов Якссона? Мне казалось, вы поддерживаете его.

Малина давно все просчитала. Еще до того, как ее ментаты дали свою оценку тому сокрушительному ущербу, который может нанести ее сын, она составила собственные планы. Якссон, паршивая овца, должен быть и будет наказан.

– Позвольте мне самой разобраться с моим сыном, – сказала она. – А мы все тем временем будем работать над укреплением человеческой цивилизации.

Сидя в пассажирском кресле маленького скиммера, Джессика смотрела на виконта Тулла, ведущего корабль над холмами к западу от земель поместья. Прекрасный золотой закат Элегии омывал небо, двигатели тихо гудели, крылья со свистом рассекали воздух.

Необычный летательный аппарат Тулла имел частично прозрачный корпус, который позволял видеть работу внутренних механизмов: ретроградные шестеренки и гидравлику для управления пилонами и рулями.

– Конструкция не такая сложная, как я ожидала, – подумала она вслух. – Смотрится интересно и антикварно.

– Наши инженеры намеренно спроектировали это таким образом, но все компоненты современные. Аппарат выглядит обезоруживающе просто, даже эксцентрично просто. Мой отец однажды сказал мне, что старинные вещи – самые лучшие. – Виконт задумчиво улыбнулся. – Старинные вещи и старинные способы.

– Мудрые слова.

Джандро постучал костяшками пальцев по борту.

– Этот материал такой же прочный, как бронестекло. Изготавливается из лишайников Элегии, как и многое другое. Мы расширяем экспорт по всей Империи.

Джессика провела рукой по гладкой внутренней обшивке.

– Чудесно. Я знала, что лишайники используются для производства экзотических тканей, но подобный материал…

Виконт с гордостью приосанился:

– На Элегии исключительно хорошие почвы и климат для выращивания разнообразных видов лишайников, и мы научились делать из них замечательные вещи. Экспорт Дома Туллов недавно расширился благодаря торговому партнерству с Домом Верденов. – Внезапно его лицо омрачилось: – Но Шаддам Коррино со своей паранойей все это разрушил. И жизнь многих из тех бедных беженцев, которые только что прибыли…

У Джессики сложилось свое мнение о Фаусто Вердене. Угрюмый герцог был не слишком любезным человеком и оскорбил Дом Атрейдесов, когда отверг Пола как возможного жениха для своей старшей дочери. Но у Тулла и Вердена действительно имелось много выгодных торговых соглашений… пока императорские сардаукары не сравняли с землей владения Вердена и не вырезали всю семью герцога. Со зла.

Оставляя закат позади, они летели на восток в сгущающиеся сумерки.

– Я повез тебя сюда не для того, чтобы обсуждать элегианские технологии. Я хотел бы показать тебе кое-что удивительное – и ты многое поймешь.

Виконт направил аппарат вверх и пролетел над поросшими деревьями холмами, затем спикировал к широким лугам. Впереди тянулись длинные тени. У Джессики перехватило дыхание, пока они тихо парили над огромным стадом животных. Лошади – так много, что не было смысла пытаться прикинуть количество – грациозно пробегали под ними. Пара величественных жеребцов скакала впереди, бок о бок.

Джессика наклонилась, чтобы лучше видеть их через широкий иллюминатор пилотской кабины. Джандро протяжно вздохнул, довольный ее реакцией. Его гнев и обида улетучились, судя по выражению лица.

– Эти великолепные животные – сердце и душа Элегии. На протяжении многих веков предки наших легендарных скакунов бродили по этим равнинам. А мои предки объезжали этих диких животных, разводили их и участвовали в скачках. Они не похожи ни на одну другую породу в Империи, это самый ценный актив Дома Туллов, а также моя собственность по праву рождения. Их место здесь… а не в качестве экспонатов на какой-то далекой планете.

– Я никогда не видела более красивых лошадей, – вздохнула Джессика, и это соответствовало истине. Она вспомнила, как ехала верхом на Тивви по лесной тропе, хотя тот проявлял некоторый норов. Эти же ошеломительные животные были совершенно дикими, могучими, как сама сила природы.

Джандро оценил благоговейный трепет на ее лице.

– Элегия не обладает таким количеством или разнообразием ресурсов, которые можно найти в других благородных мирах. На протяжении большей части нашей истории она оставалась дикой планетой, усеянной деревнями и населенной суровыми людьми, которые имели лишь волю к выживанию. Только за последние несколько столетий, когда Дом Туллов разбогател за счет экспорта, мы стали известны как один из Великих Домов Ландсраада. Но мы остались независимыми и по-прежнему высоко ценим чистоту крови наших дорогих лошадей. Они здесь не просто для продажи.

Джессика смотрела, как табун диких лошадей перемещается по лугу, разбегаясь дугой от жужжащего летательного аппарата над ними, словно в безмолвном танце.

– Так вот почему вы решили поддержать восстание? Оттого, что тяга к независимости – отличительная черта Дома Туллов?

Этот вопрос волновал Джессику, поскольку виконт казался ей спокойным человеком, но никак не яростным зачинщиком беспорядков.

– У меня есть на то свои причины, – ответил Джандро.

Джессика знала о недавних событиях, когда команды сардаукаров прочесали Элегию в поисках каких-либо доказательств причастности к бунту, но ничего не нашли. Она не унималась:

– Расправа над Домом Верденов спровоцировала вас?

Виконт взглянул на нее с горькой улыбкой:

– Ты имеешь в виду насильственное разрушение устоявшихся деловых связей? Потерю огромного дохода? – Его взгляд стал жестким. – Или убийство моего друга герцога Вердена, а также всей его семьи? Все невиновные. Ты уже встречалась с кем-нибудь из беженцев?

– Простите, – прошептала Джессика. – Я понимаю, насколько глубока ваша рана.

Джандро кружил над великолепными лошадьми, которые продолжали разбегаться в опускающихся на землю сумерках.

– Но я ведь депутат Ландсраада с хорошей репутацией. Требуется экстраординарный катализатор, чтобы подтолкнуть уважаемого дворянина к настоящему восстанию против Дома Коррино.

– Тогда почему вы пошли на это?

Виконт коротко рассмеялся, сменил курс и направился обратно к холмам.

– Потому что я ненавижу Императора Шаддама.

Его прямота удивила Джессику.

– Ненависть – это очень сильное слово.

– Ты права, но в данном случае – точное. – Джандро с тоской посмотрел сквозь прозрачный корпус на табун лошадей. – Это личная вендетта, а Шаддам даже не знает – или ему все равно – какую боль он причинил. Эти лошади – с идеальной родословной. Дом Туллов веками сохранял их генетику. Они известны по всей Империи, но мы никогда не позволяли им покидать планету, никогда не проводили скачки за пределами Элегии. Все прилетают сюда. Эти лошади… священны для меня и моей семьи.

Джессика все равно не могла понять, какое отношение скакуны имеют к восстанию или почему виконт так яростно выступил против Дома Коррино.

– Императору Шаддаму взбрело в голову держать в своей конюшне несколько лошадей тулльской породы, напоказ. Дабы произвести впечатление на тех, кто понимает их ценность. Сам он ничего не смыслит в лошадях. И когда мой отец отказался продавать жеребцов, Император нашел иной способ их заполучить. – Лицо благородного вельможи потемнело и горело негодованием. – Я узнал об этом совсем недавно. Не знаю, как ему это удалось – полагаю, он послал браконьеров отловить их в дикой природе, просто потому, что ему захотелось. Шаддам никогда не ездил на них верхом, никогда не выставлял их, просто… держал у себя. Как диковинку на полке. Он намеревался разводить их, поставлять элегианских кобыл и жеребцов – наших лошадей! – в качестве подарков своим дружкам-аристократам.

Джессика долго молчала, пока Джандро вел летательный аппарат нал темнеющим ландшафтом.

– И это настроило вас против Дома Коррино?

– Это и все то, о чем ты напомнила. – Виконт издал горький смешок. – Я уверен, ты ожидала каких-то более весомых политических причин, но на мой взгляд, этого достаточно. Император присвоил самую великую ценность Дома Туллов. Я не могу спустить ему это с рук и не позволю раздаривать наших лошадей кому попало, как конфеты детям.

По спине Джессики побежали мурашки. Она вцепилась в подлокотник пассажирского кресла.

– Те лошади в императорских конюшнях… Вы сказали, что их всех отравили.

– Быстро и безболезненно. – Джандро выглядел расстроенным до глубины души. – Усыпить их было трагической необходимостью, и Дом Коррино должен заплатить за это. – Виконт сосредоточился на управлении, но продолжал размышлять вслух: – Раньше мы устраивали скачки на торжественных соревнованиях, которые смотрели по всей галактике. Наши лошади считались непобедимыми против любых инопланетных пород.

Из того, что Джессика успела узнать о Шаддаме по его прошлым отношениям с Лето, Император не любил проигрывать. Ее тошнило от жадности Коррино и от того, на что тот толкнул такого славного дворянина, как Джандро.

– Я знаю, как вы сожалеете об этом.

В свете приборной панели Джессика увидела слезы, текущие по лицу виконта. Летательный аппарат обогнал табун лошадей, стекающихся с равнин к большому ранчо. Сторожевые башни окружали главное здание и хозяйственные постройки, а также военные казармы, солдат в форме и посадочное поле.

– Мы содержим это как заповедник, – пояснил Джандро. – И должны сохранить этих замечательных животных…

Он замолчал, пока заводил флаер на посадку. Джессика видела, как его мучает то, что он вынужден был сделать. Животные эти, по его словам, считались душой и сердцем Элегии.

Пол сам вел военный флаер Атрейдесов, когда они с Дунканом вылетели из замка Каладан на обещанную экскурсию. Машина скользила над бескрайними просторами огромного моря. Хотя этот аппарат дальнего радиуса действия был крупнее тех моделей, на которых тренировался юноша, он чувствовал себя вполне уверенно в командирском кресле. Внешне Пол держался спокойно, но в душе испытывал радостное возбуждение от предстоящей тренировочной экспедиции – их совместного приключения с Дунканом Айдахо.

Мастер меча сидел в кресле второго пилота. Там имелся собственный набор рычагов управления, но Дункан тоже был расслаблен. Они отлично провели время в полете, направляясь на юг – целый день над водой. Молодой человек получил возможность самостоятельно оценить огромные расстояния на планете, которая на самом деле являлась лишь пятнышком в звездном океане, образующем Империю.

Сперва они с Дунканом долго болтали, обсуждая грядущую вылазку в джунгли, а когда их непринужденная беседа иссякла, Пол принялся размышлять об утомительных, но важных делах, которые временно оставил на Сафира. Он подумал об отце: тот сейчас где-то там, на другой планете, среди людей, желающих свергнуть Императора. По спине юноши пробежал холодок…

Ближе к вечеру на горизонте показалось размытое пятно, которое вскоре превратилось в длинный, омываемый волнами берег с песчаными пляжами, за которыми зеленели густые джунгли и высились горы. Дункан откинулся на спинку кресла и кивнул вперед подбородком:

– Южный Континент, молодой господин. Природа здесь дикая, а жителей не слишком много – есть где развернуться, чтобы вы получили хорошую тренировку. Посмотрим, справитесь ли вы с трудностями, которые я вам подкину.

– До сих пор всегда справлялся, – заявил Пол. – А я подкину вам в ответ. Возможно, вы еще не понимаете, с кем связались, Дункан Айдахо!

Мастер меча расхохотался:

– Хорошо, я принимаю вызов! По крайней мере, вы пока не уронили машину.

Пол вскинул брови:

– Вы же знаете, что я хороший пилот.

– Верно, но всегда есть вероятность ошибки. Не теряйте бдительности.

Будто в подтверждение этих слов, вблизи берега летательный аппарат попал в воздушную яму.

– Ну что, готовьтесь, Дункан. Я тоже буду на вас охотиться.

Мастер меча добродушно фыркнул:

– Как мышь на льва!

– Вы недооцениваете мышь – и это делает ее опасной.

Пол обогнул зону турбулентности и взял курс на запад. Континент тянулся до самого горизонта.

Дункан продолжил:

– Надо сказать, вы молодец, Пол. Когда я предложил вам это испытание, вы и глазом не моргнули, даже не задумались. Сразу же ответили «да».

Пол усмехнулся. Гул двигателей стал громче и басовитей, когда он заложил вираж и начал снижаться.

– А вы ожидали, что я начну задавать вопросы, будто какой-нибудь юрист? Обсуждать тонкости нашей игры? Выяснять, есть ли у нее правила?

– О, правила существуют, молодой господин. Просто бегите в джунгли и не дайте себя поймать – или убить. Если только в последний момент не надумаете вернуться домой и забраться в свою безопасную уютную постель в замке.

– Отдохну после того, как пройду испытание. – Пол окинул взглядом отсутствующие на карте вереницы зеленых холмов, уходящие к более высоким горам в глубине материка. Он посерьезнел. – Я знал, что вы бросаете мне вызов, предлагаете задачу на пределе сил. Задавать вопросы – значило испугаться.

Дункан провел пятерней по своим темным жестким волосам.

– Даже отважным бойцам и хорошим лидерам не чужд страх. Вам нужно научиться управлять им и обращать на пользу.

– Вы сейчас говорите как мой отец!

После этого вырвавшегося восклицания оба с минуту сдержанно молчали.

Береговая линия под ними представляла собой белые пляжи, испещренные глубокими лагунами и темными зазубренными рифами. В этот вечерний час удлинившиеся тени придавали густому ковру джунглей еще более насыщенный зеленый цвет. Серебристые реки вились среди деревьев. Гряда покрытых деревьями гор резко вставала за пляжами, напоминая сгорбленного зеленого зверя, за ней виднелся еще один горный хребет с огромной господствующей вершиной.

Пол не видел ни дорог, ни крупных поселений, хотя знал, что там живут племена, исповедующие Муадх. Но они с Дунканом и стремились оказаться вдали от цивилизации, полагаясь лишь на собственные навыки и ресурсы. Пол размышлял, где бы приземлиться в этой девственной дикой местности.

– Снижайтесь осторожно, – произнес Дункан. – Наконец-то пройдусь и разомну мышцы. – Он взглянул на молодого человека, сидящего в соседнем кресле. – И начну выслеживать вас среди лиан и зарослей!

Пол рассмеялся:

– А я помимо мышц использую свой натренированный разум и всегда буду на шаг впереди! – Он перевел шарнирные крылья в посадочное положение и изменил вектор тяги двигателей. Участки пляжа, затопленные приливом, выглядели как серебристые зеркала, отражающие небо. Что-то внизу привлекло внимание юноши.

– Что это там такое? – спросил Пол. Он снижался точно так же, как в тренировочных полетах над полями вокруг замка. Возле приливных бассейнов, как стада на водопое, сгрудились десятки, если не сотни, плотных серых фигур каких-то гладкокрылых существ.

– Не летите слишком низко! – предупредил Дункан. – Только не с убранными крыльями!

– Мы сможем включить антигравитаторы, если потребуется, – возразил Пол. – Я просто хочу разглядеть, что это за создания. В одной фильмокниге доктора Юэ я видел птиц-мант. Они добывают пропитание на побережье и похоже, весьма распространены здесь, хотя и малоизучены.

– Никогда не слышал о таких птицах, – пожал плечами Дункан.

Пол усмехнулся, взглянув на него искоса:

– Неудивительно. Не думаю, что вы вообще изучали животный мир Каладана.

– Это точно.

Когда корабль низко пролетел над водой, тень от него вспугнула многочисленных мант. Одной встревоженной волной вся стая птиц поднялась в воздух. Они напоминали крупных скатов манта, которых юноша встречал, ныряя у побережья, но эти манты умели летать. Их серые, будто резиновые крылья походили на паруса. У них были тонкие, длинные хвосты, похожие на зазубренные жала, и Пол увидел, как по гладкой влажной поверхности их крыльев пробегают голубые электрические разряды.

Птицы взмыли ввысь внезапно, как шквал, и флаер в мгновение ока оказался внутри стаи. Пол схватился за штурвал и направил машину вверх, круто набирая высоту, но птицы летели почти с такой же скоростью, испуганно носясь вокруг. Одна ударилась о корпус, затем раздалось еще три сочных шлепка, будто машину забрасывали кусками сырого мяса. Следующая врезалась в лобовое стекло кабины, так что Пол ничего не мог разглядеть. Он заложил широкий вираж, уводя аппарат вглубь побережья, подальше от береговой линии. Птицы продолжали барабанить по корпусу – получилось так, что флаер пронесся через всю стаю.

Хуже того, приборная панель заискрила и замигала, затем погасла. Крошечные нити голубых молний окутывали аппарат, как кокон – от птиц исходили электрические разряды. Из фильмокниги Пол смутно помнил, что таков защитный механизм птиц-мант. Теперь, распространяясь от птицы к птице, разряды устроили замыкание в системах корабля.

Дункан что-то орал, схватившись за штурвал второго пилота, но его приборы тоже вышли из строя. Мастер меча щелкнул тумблером передатчика и выкрикнул:

– Флаер Атрейдесов терпит бедствие на Южном Континенте! Наши координаты… – В смятении опустив глаза, он увидел, что вся панель темная и не реагирует.

Наконец, словно мокрая тряпка, сдутая ветром, передняя манта соскользнула с лобового стекла. Сквозь молочно-мутный след оставшейся от нее слизи Пол вдруг увидел, что они направляются к заросшему джунглями хребту. Он потянул штурвал на себя, набирая высоту. Плюющиеся двигатели почти не слушались пилота, но ему все же удалось набрать скорость и подняться достаточно высоко, чтобы перевалить через хребет. А затем отказали даже эти последние средства управления, и Пол вдруг понял, что летит внутри мертвого куска металла аэродинамической формы.

Достигнув по параболе верхней точки своего неожиданного прыжка, машина начала терять набранную высоту. Дункан, все еще возившийся с передатчиком, наконец сдался. Мгновение они с Полом смотрели друг на друга, пока флаер превратился в странный пузырь тишины… неуправляемый и падающий в темные заросли.

Внизу лежали крутые лощины, скальные выступы пробивались сквозь листву. Впереди простирались склоны главной горы, покрытые джунглями, в которых кое-где виднелись расчищенные участки. Пол задержал на них взгляд – почва слегка вулканическая, но, по крайней мере, без деревьев и лиан. Дункан вновь превратился в наставника, спокойного и ободряющего.

– Наш аппарат теперь планер, Пол, и нужно относиться к нему как к таковому. Крылья сложены – нужно расправить их, чтобы мы могли продержаться в воздухе чуть дольше. Возможно, получится маневрировать на ручном управлении, пока мы найдем, где сесть.

– Вы хотите сказать – где разбиться, – поправил Пол. И не в шутку.

– Будем надеяться, что обойдется без этого. – Дункан продолжал попытки оживить свой пульт, но безрезультатно.

Пол попробовал выдвинуть крылья, но система не работала. Дункан взялся за рычаг ручного выпуска:

– Нам придется сделать это самим. – Мастер меча резко повернул рукоять, вращая ее так быстро, как только возможно. Пол сделал то же самое. Он почувствовал, что аппарат начинает слушаться рулей, пусть и немного. Крылья расправились, и флаер заскользил вперед и вниз по пологой дуге, чудесным образом все еще оставаясь в воздухе. Юноша посмотрел на склон горы и просветы в зеленом покрове.

– Должно же найтись хоть какое-то место, Дункан! – воскликнул он.

Наставник кивнул.

Пол удерживал курс, орудуя механическими тягами руля. Флаер постепенно спускался все ниже, по-прежнему в зловещей тишине. Юноша попробовал покачать элеронами, но те реагировали слабо. Горный склон надвигался прямо на них.

– Дункан, я не…

– Просто посади эту штуку, парень! Поговорим позже.

Пол вложил всего себя в эту посадку, каждое мгновение следя за положением машины, а затем по нижней части корпуса хлестнули высокая трава и разрозненные кусты. С хрустом и скрипом флаер проскрежетал брюхом по неровному скальному выступу, а затем вновь выкатился на мягкий луг, виляя то влево, то вправо – ужасающе, тягуче долго, пока не замер.

Пол некоторое время сидел без движения. Затем повернул голову к своему спутнику. Они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, потеряв дар речи. Юноша первым нарушил молчание. Его голос звучал хрипло:

– Ну? Может, уже похвалите меня за такое удачное приземление?

Наставник фыркнул:

– Если бы оно оказалось неудачным, я бы больше никому не смог сказать ни слова. Мы выжили, Пол, и ты проявил определенное мастерство. Но изначально летел слишком низко, не вняв моему предупреждению!

Оба выбрались наружу, потрепанные и взвинченные. И огляделись по сторонам. Вечер уже спускался на землю.

– Не совсем так я хотел начать это приключение, – вздохнул Дункан. – Но мы целы, и у нас остались наши припасы. – Он обошел скрипящий поврежденный флаер. – В ящике для инструментов есть кое-какие детали. Сомневаюсь, что этого будет достаточно, чтобы починить весь аппарат, но, возможно, мы сумеем восстановить связь. Сообщим Сафиру Хавату, что с нами произошло, чтобы он отправил спасательную группу.

Воодушевленный тем, что они выжили, Пол обернулся и вгляделся в темнеющие джунгли.

– А куда нам торопиться, Дункан? На флаере все равно есть маячок. Сафир и без того начеку. Если он не получит от нас вестей точно в назначенный срок, то пошлет сюда все силы – вы знаете это так же хорошо, как и я.

Смущенно улыбнувшись, Дункан кивнул.

– Тогда давайте переосмыслим ситуацию, – продолжал Пол. – Сейчас немного поспим, а с утра приступим к тренировке.

Даже после того, как Лето покинул тайную базу на Носсусе, он не чувствовал себя в безопасности. Насколько он мог судить, никто из остальных радикалов не подозревал, кому герцог хранит верность на самом деле – и уж точно не сам Якссон, – но продолжал играть роль, которая в корне противоречила его натуре. Несмотря ни на что, долг обязывал его продолжать маскарад.

Хотя Лето тосковал по дому, он сразу же отправился в другое опасное место – на Куарте, во владения лорда Раджива Лондина.

Когда герцог впервые согласился встретиться с лидером повстанцев, он понимал, что лезет в яму с ядовитыми змеями. Планету лорда Лондина он воспринимал как еще одну такую же ловушку. Всей душой ему хотелось просто править народом Каладана и наставлять сына, чтобы тот стал в будущем хорошим лидером. Но Пол уже имел хорошую подготовку и твердый моральный стержень – перед юношей раскрывались широкие перспективы. Когда-нибудь из него получится прекрасный герцог.

Однако Лето хотел убедиться, что Империя продолжит существовать и при будущих поколениях Атрейдесов. Он был полон решимости довести свой план до конца и обезвредить террористов, которых мало заботило, сколько крови проливается в процессе их «великих» акций. К настоящему времени Гарни, вероятно, уже передал послание Императору Шаддаму, и тот рассчитывает на герцога.

Директор Картеля оставалась на Носсусе совсем недолго – лишь для того, чтобы обменяться информацией и узнать о планах сына. Лето все еще не мог понять смысл того тревожного разговора, который состоялся у него с Малиной наедине. Пыталась ли она его подловить? Или намекала, что интересы их двоих могут совпадать, но не совпадать с интересами ее сына? Что у нее есть сомнения насчет Якссона? Вскоре после отлета Малины они с Якссоном тоже покинули планету – разными маршрутами, с разными миссиями.

Но его сравнительно прямолинейный план положить восстанию конец стал значительно сложнее теперь, когда герцог узнал, что Якссон тайно хранит убойную информацию в своей карманной базе данных. Лето уже не мог просто отправить новое послание на Кайтэйн и умыть руки, предоставив имперскому правосудию возможность вершиться своим чередом. Ему требовалось найти иной способ. И для этого приходилось продолжать играть роль – по крайней мере, еще некоторое время.

После двух пересадок на узловых планетах Лето, наконец, добрался до Куарте. Благодаря красочным «огненным садам», разбросанным по всей столичной зоне, приятный родной мир Лондина часто принимал гостей – туристов, купцов и торговых представителей. Лето легко затерялся среди них, неотличимый от прочих пассажиров челнока, направляющегося на поверхность планеты. Впрочем, Радживу Лондину он сообщил о своем скором прибытии.

По очевидным причинам предстоящая встреча требовала конфиденциальности. Лондин открыто выражал недовольство режимом Коррино, и Лето не мог иметь с этим дворянином близких публичных контактов. Теперь, когда он знал, что лорд связан с повстанческим движением – не просто как критик существующей власти, но как человек, готовый поддержать реальное кровопролитие и разрушение, – Лето приходилось проявлять еще большую осторожность.

С другой стороны, пока он не найдет способа лишить Якссона опасного «камня памяти» и содержащихся на нем данных, ему придется притворяться, что он искренне ищет союзника; возможно, даже изображать интерес к Викке Лондин. Предполагалось, что цель данного визита – ухаживание за ней, и это обещало стать самой сложной частью программы.

Даже несмотря на то, что Джессики больше не было рядом.

В обычных обстоятельствах, при холодном расчете, Викка могла бы стать приемлемой кандидатурой в жены герцогу Каладанскому. Когда-то Лето приятно провел с ней вечер, организованный самим графом Фенрингом. Знала ли она вообще о склонности своего отца к насилию? Но сердце герцога все еще было разбито после стольких лет близких отношений с женщиной, которая, как он думал, любила его, и Лето никогда не забудет, что Сестринство Бинэ Гессерит, недолго думая, аннулировало контракт Джессики как его наложницы.

Ее образ с видеозаписи, на которой она стояла очень близко к виконту Туллу, навсегда запечатлелся у Лето в голове. Очевидно, Джессика согласилась на новое задание, не имеющее к герцогу никакого отношения, и играла свою роль так же хорошо.

Вот только Лето теперь знал, что Джандро Тулл также присоединился к движению за разрушение Империи. Если герцог раскроет личности радикальных повстанцев, не подвергнет ли он и Джессику ужасной опасности из-за гнева Шаддама?

Он не мог отмахнуться от этого с помощью рационализации: мол, таков ее собственный выбор…

Погрузившись в свои мысли на жестком сиденье пассажирского челнока, Лето сжал правую руку в кулак, давая выход гневу и замешательству – до боли в пальцах, пока не почувствовал, что напряжение спало. Он глубоко вздохнул и приготовился к посадке.

Сойдя на поле вместе с другими путешественниками, он оглядел народ в зоне прибытия и узнал грубоватого длиннолицего Родунди, служащего главным администратором Дома Лондинов. Их взгляды встретились, и Родунди коротко кивнул. Вместе они принялись прокладывать себе путь сквозь толпу, заполняющую космопорт. День только начинался, но обещал быть пасмурным.

Родунди не начинал разговора, пока они не оказались достаточно далеко, чтобы никто не мог их подслушать.

– Лорд Лондин ожидает вас, Лето Атрейдес. – Он втянул носом воздух. – Честно говоря, я удивлен, что вы прилетели.

Лето незаметно изучал администратора, пытаясь понять, почему этот человек всегда кажется таким отстраненным.

– Я научился использовать любые возможности. – Герцог старался говорить уклончиво. – С удовольствием вновь увижусь с Виккой Лондин. Мне понравилось находиться в ее обществе.

Лицо Родунди напряглось:

– Мы оба знаем, что у вас есть и иные причины быть здесь.

Герцог оставался спокоен:

– Да, имеются и другие причины. Я долго сопротивлялся давлению общественности, что пора вступить в официальный брак, но теперь, как вам известно, многое изменилось.

Родунди принял это объяснение.

– Я провожу вас к главному корпусу, сэр.

Большое поместье располагалось на холме с видом на центр столицы. Раджив Лондин вышел из открытых двойных дверей и приветствовал Лето, величественно раскинув руки. Его дочь стояла рядом, улыбаясь – искренне радуясь встрече с Лето.

Проведя герцога в фойе просторного особняка, лорд Лондин любезно произнес:

– Я понимаю, как вы скучаете по Каладану, мой добрый друг, но для меня большая честь, что вы нашли время посетить Куарте, дабы наладить отношения и… заняться другими делами. – Он покосился на Викку.

– Рада узнать, что ничем вас не обидела, Лето. – Девушка приподняла бровь. – Сперва меня сбил с толку и расстроил ваш внезапный отлет с Кайтэйна и ваше молчание. Мне казалось, мы хорошо поладили.

Пожилой дворянин примирительно пояснил:

– Я рассказал дочери, о какой ужасной услуге просил вас граф Фенринг. Вам стоило бы жениться на ней просто назло этому человеку! – Его тон был не вполне шутливым, и Викка бросила на отца быстрый взгляд.

Лето мгновение обдумывал, что на это ответить.

– Это никогда не считалось подходящим мотивом для вступления в брак. А Император Шаддам, несомненно, будет ставить палки в колеса. Он мечтает любой ценой унизить и погубить вас.

Лондин повысил голос:

– Тем больше причин избавиться от этого коррумпированного болвана!

Лето напрягся, заметив множество слуг в пределах слышимости. Учитывая постоянную критику со стороны лорда Лондина, Шаддам наверняка приставил к нему шпионов. Тем не менее, лорд продолжал буйствовать:

– Я написал новую речь, с которой выступлю на собрании Ландсраада в следующий раз! Казалось бы, я все уже сказал в адрес Дома Коррино, но выявляется все больше и больше провалов и злоупотреблений!

Викка раздраженно вздохнула:

– Лето только что прибыл, отец. Давай поговорим о делах позже. Родунди проводит герцога в его покои, чтобы он мог отдохнуть с дороги.

Дворянин несколько смягчился:

– Но позже, как только стемнеет, ты обязательно проведешь для Лето частную экскурсию по нашим огненным садам. С его стороны было бы преступлением посетить Куарте и не увидеть нашу главную достопримечательность!

Викка взглянула на Лето, тепло улыбнулась и кокетливо произнесла:

– А я-то думала, что это я главная достопримечательность!

Несколько часов Лето отдыхал и приводил себя в порядок, но после полудня решил присоединиться к Радживу Лондину на заседании планетарного совета. Он вежливо слушал, как депутаты обсуждают местные дела, а лорд Лондин тем временем имел широкие возможности отпускать колкие замечания в адрес Коррино. Несмотря на то, что Лето хотел держаться в тени, ему зааплодировали, когда Лондин заявил, что герцог Каладанский разделяет его мнение. Поддерживая маскировку, Лето принял предложенный образ, хотя не сомневался, что слухи об этом дойдут до Императорского двора. К счастью, послание, переданное Гарни, все объяснит Шаддаму…

Когда заседание закончилось, главный администратор Родунди помог лорду отредактировать зажигательную речь, с которой тот намеревался выступить в Ландсрааде. Лето это обращение показалось таким же, как и все предыдущие, но теперь, когда он знал, что этот человек действительно собирается свергнуть Императора, слова звучали по-другому.