Наследник криминальной империи

53

Аня

Богдан не приезжает ни через час, ни через два. Снова спускает пар с какой-нибудь из своих любовниц? Я морщусь от этой мысли, и сильнее кутаюсь в одеяло, словно пытаюсь отгородиться от этих образов и картинок, которые вспыхивают в подсознании. Пытаюсь уснуть, но у меня ничего не выходит. Я жду его возвращения, вздрагиваю от каждого шороха, но Валевский появляется дома поздним вечером. Заходит ко мне в комнату, но я притворяюсь спящей, потому что не хочу с ним разговаривать, и врать тоже больше не хочу. Ребенка я ему не отдам. Ничего лучше не придумываю, как дождаться утра, уехать в университет, а из него прямиком на вокзал и к маме на несколько дней, чтобы подумать, что делать дальше. Оставаться в этом доме больше не имею никакого желания.

Открыв утром глаза, первым делом тянусь к телефону и звоню маме. Предупреждаю, что буду вечером дома, а затем выключаю телефон, чтобы без конца не вздрагивать от оповещений, которые периодически на него приходят из разных приложений. На душе паршиво и скребут кошки, настроения нет. Я с тоской собираю вещи, которые купила для ребенка, а на глаза снова наворачиваются слезы. В груди такое чувство, что пробили огромную дыру.

Из университета я выхожу через черный выход и, вызвав такси, отправляюсь прямиком на вокзал. Всю дорогу до дома я смотрю в окно и наглаживаю рукой округлившийся живот, думая о том, что еще одна мечта оказалась разбитой. Мало того, что с учебой придется повременить и взять академический отпуск на год, так и с Богданом все оказалось сопливыми розовыми мечтами. А ведь он изначально просил меня не строить воздушных замков. Это я дурочка влюбилась и растворилась в человеке, который потоптался на моих чувствах. Тяжело признавать, что я по всем фронтам просчиталась, а сейчас ехала домой зализывать раны и пытаться склеить разбитое сердце. Но ведь ему не прикажешь кого любить…

— Аня, дочка! — мама машет мне рукой, торопится навстречу. К моему удивлению приехала на вокзал, чтобы встретить меня. — Такая ты худая… Совсем тебя не кормит твой этот… — даже имени его не произносит или забыла. — Как там его?

— Богдан, — тихо произношу я, а у самой в груди екает. Неужели первая любовь всегда вот такая? И приносит лишь боль?

— А животик-то какой маленький… Пол уже знаешь?

— Нет, — на глазах наворачиваются слезы, я всхлипываю, не в силах больше сдержать поток разочарования.

Мама оказалась права. Богдан мне не пара. Это все я. Сама придумала сказку и поверила в нее.

— Аня… — она заглядывает мне в лицо, грустно вздыхает и качает головой.

К счастью, дорогой нотаций мне выслушивать не приходится, мама молча идет рядом. Лишь когда мы переступаем порог дома, начинает причитать, как мы будем одни поднимать ребенка на ноги, о чем я думала и что она скажет людям.

— И что же? Вот так беременную выставил тебя за порог? Со всеми вещами? — мама накрыла на стол, села напротив и продолжает допрос. — Я ведь говорила тебе! Не слушала меня, Аня… Самостоятельной она, видите ли, стала! А сейчас, поджав хвост, к кому прибежала?

Аппетита нет, я машинально отправляю еду в рот, потому что малышу нужно откуда-то получать питательные вещества.

— Ты перестановку сделала, мам? — осматриваю кухню, примечая, что холодильник перекочевал в прихожую, а комната стала просторнее и светлее.

— Обои переклеила и так по мелочи, — махнула она рукой. — Думала, что в гости приедете с этим своим бандюганом, а у меня разруха. Нехорошо… Ох, Аня! О чем ты думала, когда заводила с ним ребенка? — мама смотрит на меня с сожалением, а мне от этого ее жалостливого взгляда еще хуже становится на душе. Все ноет, болит, и вздох тяжело сделать. — Говорила тебе, что не пара вы! Разные, понимаешь? Ровню тебе надо найти для себя. Вон Петька с соседнего двора с самой школы за тобой ходил. Может быть…

— Мама! — я закатила глаза. — Ну какой Петька? Ну что ты в самом деле? Мне о ребенке нужно думать, о родах, об учебе, а не о том, как личную жизнь налаживать. Не нужен мне никто. Богдана я люблю. Но обидел он меня сильно. Ладно, — шумно вздыхаю и поднимаюсь с места. — Отдыхать я пойду. В понедельник нужно в город возвращаться.

Мама молча провожает меня недовольным взглядом.

Я иду к себе в комнату и закрываю за собой дверь. Накрываюсь одеялом с головой и чувствую, как слезы катятся градом по щекам, а в носу щиплет. Так больно внутри, так тоскливо мне еще никогда не было. Перед глазами стоит лицо Валевского, его ласки и все наши вечера. И так хочется забыть о нем, обо всем забыть, но разве это возможно?

Тянусь рукой к телефону, включаю его, а на нем ни одного сообщения и звонка от Валевского. Лишь спам и один звонок от Карины. Подруге решаю набрать утром, а по поводу молчания Богдана даже не знаю, что и думать. Наверное радоваться, что забыл об мне и утешается в объятиях новой любовницы. Но как же больно, а сердце, словно рвется на части.