Наследники стали

Глава вторая

Сознание возвращалось к нему рывками, сначала появилось ощущение неудобства и опасности, затем ударила боль в спину, да так, что он забыл обо всём. Рефлекторно избавляясь от сводящих в судорогу спазмов, организм сам проделал необходимые процедуры снятия болевого шока. Мозг освободился от давления и позволил человеку вспомнить, вернее, осознать себя. Белов открыл глаза, уставившись в травинки перед самым носом. Он лежал на животе, на подстилке из ткани, кругом, куда хватало возможности взглянуть, расстилалась бескрайняя степь. Осторожно, прислушиваясь к боли в спине, он посмотрел налево, с юга нависали горные гряды.

«Алтай, – пришло на память название горной цепи, – надо подниматься, могут добить окончательно. Проклятые шаманы, они опять захватили меня в плен? Где же Хорг, жива ли она?»

Мужчина осторожно пошевелил руками и попытался перевернуться на спину, спина отозвалась резкой болью, но сесть ему удалось. Сразу тепло потекло ручейком по лопаткам, разошлись раны. Белов не стал ложиться обратно, лишь выпрямил спину, мысленно сращивая повреждённые ткани. От усилия потемнело в глазах, но он удержался в сознании, с облегчением понял, что раны закрылись. Преодолевая головокружение, открыл глаза и осмотрелся по-настоящему. В двадцати метрах от него Хорг собирала травы, повернувшись к нему спиной, выглядела она вполне здоровой. В паре вёрст на восток виднелось стадо сайгаков, к югу играли сурки, опасности присутствия других людей он не чувствовал. Зато мужчина почувствовал голод и рукой потянулся к лежащей рядом «Сайге», за ствол карабина зацепилась лента патронташа, он был полон.

«Будем жить, – вторая рука прошлась по поясу, проверяя наличие револьверов, всё на месте, – надо сваливать отсюда».

– Хорг, – негромко позвал он девушку, – подойди ко мне, рассказывай.

– Немедленно ляг, у тебя четыре раны на спине, – хурга подбежала к мужу, со страхом осматривая бинты на спине. – Ты лежишь второй день, стрелы я удалила, но крови вытекло много.

– Где мы? – эта мысль занимала бывшего царя больше всего. – Где наши враги?

– Мне удалось перекинуть нас в будущее, – порозовела от гордости жена, – но на какое время, не могу сказать. Всё наше имущество и кони остались в прошлом, мы сохранили только одежду и оружие, которое было в руках и на поясе.

– Хорошо, что мы попали не в зиму, хотя здесь уже осень, – уралец встал с помощью жены и направился к месту сражения, осмотреть следы засады, напавшей на них.

Осмотр ничего не дал, способностей Белова не хватило для обнаружения каких-либо следов пребывания конного отряда в логу. Более того, судя по сусличьим норам, густо усеявшим склон, всадники здесь не появлялись лет пять, не меньше.

– Ты точно забросила нас в будущее, а не в прошлое? – задумчиво посмотрел на жену уралец.

– В прошлое я не умею прыгать, – обняла мужа улыбающаяся Хорг. – Мы спаслись, родной мой, мы спаслись. Значит, богиня была права, мы будем жить долго, у нас будут дети.

– Принеси воды, – Белов лёг на живот, обессиленный напряжением последних пяти минут, – есть хочу безумно.

Рано утром следующего дня по выпавшей росе супруги двинулись в путь. Опасаясь за спину мужа, Хорг навьючила на себя весь немудрёный груз из карабина, пары револьверов, вещевого мешка с походными мелочами. Белов смирился с этим, стараясь ускорить заживление полученных ран. Судя по описанию жены и собственным ощущениям, уральцу очередной раз повезло, все четыре стрелы были с простыми костяными наконечниками и ранения оказались непроникающими. Две стрелы скользнули по рёбрам, вызвали сильное кровотечение, но раны были неопасными. Третья стрела попала в ягодичную мышцу, причинив неудобства для сидения, не более того. Последняя стрела скользнула по правой лопатке и прошла под ключицей, сильно расцарапав задетые кости. Эта рана оказалась самой опасной, едва не задела верхушку лёгкого. Она и причиняла основное беспокойство уральцу при движении, несмотря на повязку, прижавшую правую руку к груди.

Двигались беглецы на север, стремясь покинуть опасный район, сражаться с кем-либо мужчина не собирался. Несмотря на его феноменальные способности, проигранное сражение убавило самоуверенности у Белова. Мужчина на горьком опыте убедился, что шаманы и волхвы научились блокировать ментальное излучение своих воинов и смогут подобраться к нему незаметно на любое расстояние. А в близком сражении никакой карабин и револьверы уральцу не помогут, враги легко захватят его в плен, как поступили волхвы с ушкуйниками, либо застрелят из луков, как пытались сделать шаманы с кочевниками. Поэтому путники решили избегать любых контактов с аборигенами, пока не доберутся до уральских владений, а там действовать по обстановке. За день удалось пройти примерно тридцать вёрст, остановились задолго до темноты, обнаружив небольшую ложбинку с озерцом. По меркам уральцев, это была скорее лужа, но многочисленные следы диких животных, копытных и хищников подтверждали стойкость и долговременность этой лужи, ставшую постоянным водопоем. Напившись и поужинав, они устроились вдалеке от водопоя, чтобы не мешать косулям и сайгакам, потянувшимся к воде в сгущавшихся сумерках.

Раны у уральца затягивались быстро, однако на душе было тревожно. Сурочьи норы на месте сражения ясно показали, что Хорг прыгнула в будущее не на месяцы, а на годы. Где сейчас оказался уралец с женой, в каком веке? Что случилось с Уральским царством, существует ли оно? Не ожидает ли Белова зрелище разрушенных крепостей и одичавших потомков? А может, они вообще оказались в ином мире, где никакого Уральского царства не существовало? Нет, мир должен быть именно тем, где проживали хурги, решил Белов, размышляя логически. Но остальные вопросы ежеминутно приходили в голову, не давая чётких ответов. Даже мелькнула жалкая мыслишка, что всё кончилось и что он вернулся в своё время. Однако несколько часов наблюдения за ночным небом не выявили ни одного спутника или самолёта. И прослушивание всех радиодиапазонов по рации не дало результатов, оказывается, намертво сели батареи. Для прослушивания радиопередач в режиме детекторного приёмника не было возможности раскинуть большую антенну, увы.

Пришлось двигаться к родным краям, тщательно скрываясь от любых кочевников. Лишь там, ближе к Уралу он надеялся получить ответы на мучившие его вопросы. На север супруги шли ещё два дня, после чего Белов рискнул свернуть на запад, посчитав, что удалились от Алтайских гор достаточно. Судя по высохшей траве и заметному похолоданию, дело шло к сентябрю, если не октябрю, надо спешить. Затею с плотом, на котором можно сплавиться по Иртышу до уральских крепостей, повторить вряд ли удастся. Несмотря на то, что организм его окреп, за день удавалось пройти до сорока вёрст, при таких темпах до Иртыша идти да идти. По прикидкам уральца, оставшиеся до великой сибирской реки три-четыре сотни вёрст они преодолеют за месяц, как раз к началу ледостава. Ошибся он ненамного, на второй день, как беглецы свернули на запад, выпал снег и сильно похолодало.

– Всё, – взглянув на небо, занесённое хлопьями падающего снега, решил невольный путешественник во времени, – устраиваемся надолго. Будем утепляться.

Пока жена устраивала лагерь, готовила пищу и точила имеющиеся ножи, уралец отправился на охоту к ближайшему стаду сайгаков. Прежде чем животные догадались скрыться, он подстрелил из карабина с глушителем четырёх антилоп и начал переносить их к устроенной полуземлянке. Жена, истинная дочь скотовода, не забыла, как выделывать шкуры, сразу принялась за дело. Белов, немного отдохнув от переноса тяжестей, – раны пока давали себя знать, – занялся копчением мяса впрок. Задержаться пришлось на неделю, до прекращения снегопада. К этому времени из полутора дюжин шкур сайгаков хурга изготовила по две пары запасных сапог, куртки и порты, даже небольшую палатку. Белов накоптил полтонны мяса, сварганил неказистые, но надёжные нарты, вмещавшие всю провизию и немногочисленное имущество. Охотиться в метель ему понравилось, способности определять местонахождение животных и людей не исчезли, это давало неоспоримые преимущества беглецам, пока о них не знают шаманы, по крайней мере.

Дальнейшее продвижение на запад сильно замедлилось, упряжка нарт не проходила, по оценке бывалого сыщика, больше тридцати вёрст за день. Да и то, в лучшие дни, когда ветер дул в спину, что вскоре прекратилось. Работать ездовым мужчиной Белову ещё не приходилось, но он быстро втянулся в тяжёлый труд, понимая необходимость движения на запад. Северный ветер принёс ясную солнечную погоду с морозом, далеко за двадцать градусов. После того, как Хорг едва не отморозила лицо и руки, решили переждать холода в укромной лощине рядом с небольшой рощей. Поутру, немного полечив обмороженную кожу жены на щеках, он заметил явные признаки заболевания у Хорг. Её заметно знобило, лихорадило, хотя девушка держалась стойко, даже пыталась улыбаться. Белов пришёл к выводу, что задержаться придётся на неделю, не меньше. Надо восполнять запасы продуктов, да и просто разведать обстановку. Успокоив Хорг, он отправился на разведку, в южную сторону, где ощущал присутствие стада каких-то крупных травоядных животных.

С трудом разглядев против слепящего солнца, что за скотина пасётся на бесснежном, продуваемом всеми ветрами холме, сыщик расплылся в невольной улыбке. Пучки подсушённой ветрами и солнцем травы поедали два десятка шерстистых носорогов. Уралец невольно выпрямился во весь рост и пошёл к стаду подслеповатых тяжеловесов, он не забыл границу в сотню метров, за пределами которой носороги никого не трогают. Но, видимо, зимой дозволенная граница оказалась шире летней, пара животных двинулась к человеку с подозрительными намерениями. Оглянувшись, уралец не захотел бежать до ближайшего укрытия, рискнул применить свои способности общения с животными. Мысленно потянулся к двум ближайшим носорогам и погладил их по спинам, похлопал по загривкам, почесал их морды, проявляя всю возможную любовь и дружелюбие.

Поглаживая фыркающих носорогов, уралец внезапно подумал, чем не ездовые животные. Решив начать с малого, отвёл одного из самцов подальше от пасущегося стада за пригорок. Там, максимально успокоив зверя, он осторожно забрался на спину носорога, поёрзал на ней, устраиваясь удобнее, и подал команду к движению в сторону временного жилища. Постепенно самец перестал беспокоиться, двигался ровно, следуя малейшим мысленным командам седока, а человек установил со зверем тесный мысленный контакт, выясняя подробности предстоящего движения стада. Судя по всему, как минимум три дня носороги ещё побудут на этом пастбище. Это вполне устраивало его, сделав пару кругов по степи, уралец отпустил даже не запыхавшегося самца в стадо. В приподнятом настроении вернулся к палатке.

– Красавица, дальше мы поедем на конях, надо спешить, готовь себе маску от ветра.

– Но у нас нет сёдел и корма для коней, – удивилась хурга, – потом, где ты взял коней? Был бой, на нас напали? Я срочно одеваюсь.

– Не волнуйся, поедем завтра с утра, – Белов присел у костра, наливая пару глотков кипятка в свою кружку, – людей поблизости нет, всё спокойно. А поедем мы с тобой на необычных лошадках, на шерстистых носорогах. Я проверил, сидеть на них можно и без седла, на шее у них целая грива, за которую удобно держаться. Да, будет трудно, но мы сможем на двух носорогов погрузить запасы мяса и одежду, продвижение наше заметно ускорится. Иначе мы рискуем зазимовать в этой степи, надеюсь, ты помнишь, чем нам грозит встреча со здешними племенами?

Так и вышло, рано утром Белов пригнал двух носорогов к месту ночлега, где Хорг уже собрала вещи. Жену он усадил на уже привычного самца, «объезженного» накануне, сам забрался на спину второму носорогу, оказавшемуся самкой. Довольно скоро он научился управлять реликтовыми животными автоматически, чего не скажешь о самом передвижении. Да, носороги шли неспешной рысью, да, с них трудно упасть. Но, как оказалось, держаться на них нелегко, особенно без уздечки и стремян. Вечером уралец соорудил примитивные сёдла со стременами, после чего двигаться стало немного удобнее. Попытки набросить уздечку ни к чему не привели, от этих предметов экипировки носороги просто переставали двигаться, пока не рвали повод. Как подозревал Белов, носороги спокойно питались кусками копчёного и мороженого мяса, запасённого на двухнедельной стоянке. И он этому не удивлялся, поскольку знал ещё из прошлого-будущего, что лоси и олени при возможности с удовольствием лакомятся птичьими яйцами, маленькими птенцами, неосторожными лесными мышами и леммингами, в периоды их массовой миграции.

Так что в возможности временного изменения рациона носорогов Белов практически был уверен. Но старался устраивать ночлег в малоснежных местах, чтобы его шерстистые друзья могли питаться привычным кормом. Зато спать приходилось урывками, чтобы оставшиеся без ментального контроля звери не ушли ночью. Две недели пути, проведённые в полудрёме, довольно вымотали путешественника. Но с каждым днём носороги всё меньше нуждались в контроле, всё легче понимали даже невербальные команды всадников. За две недели пути, сопряжённые с совместным питанием и ночлегом, люди и животные привыкли друг к другу, шерстистые носороги оказались очень доверчивыми и приручаемыми животными. Возможно, подумал уралец, именно поэтому их легко истребили.

Дважды Белов чувствовал недалеко присутствие людей, но никто посторонний путников не заметил, а преследовать двух носорогов не решились, если и видели их следы. Ещё бы, кто из аборигенов мог подумать о ездовых носорогах? Иртыш перешли по льду, оказавшемуся довольно прочным. Он на пробу вырубил небольшую лунку, толщина льда была около тридцати сантиметров. Переправившись, решил заняться рыбной ловлей и не прогадал. По старой привычке путешественника, в подкладке куртки всегда был моток старой, ещё советской лески с десятком крючков разного номера. На поводок пришлось пустить остатки антенной проволоки, зато ни один хищник не мог перекусить подобную снасть, леска была полмиллиметра, непробиваемой крепости. Первые забросы Белов делал с насадкой из мороженого мяса и не прогадал.

Клёв шел редкостный, а пойманную рыбу с удовольствием пожрали носороги. Вдвоём неповоротливые «лошадки» умяли не меньше двадцати килограммов. Кроме тайменя, хорошо брал муксун, его-то, в силу непомерной жирности, и скормили путники своим оригинальным коням. Чтобы запастись кормом для носорогов, Белов на два дня задержался у реки, наловив чуть не сто килограммов. После первой рыбины, конечно, наживкой служили предыдущие рыбки, мясо переводить он не собирался, при таком-то клёве, это грех. Несмотря на хороший клёв, на заготовку рыбы в таких масштабах ушли два дня, зато с новыми запасами, как прикинул Белов, можно было спокойно добираться до Златоуста. При этом он про себя молился, чтобы крепость осталась целой и под властью уральцев. Страшно было подумать о том, что её могли захватить племена людоедов, весьма многочисленные здесь в прошлом. Ещё бы знать, насколько далеко то прошлое.

С кормом для «лошадок» пока было неплохо, снег в степи едва покрывал землю, трава сплошь и рядом выбивалась наверх. Только в ложбинах и возле редких рощиц снега наметало по грудь и выше, возле такой рощи и остановились путники на ночлег, когда разразившаяся пурга заставила их задержаться на трое суток. Там и простыла Хорг еще сильнее, полуболезненное состояние молодой женщины, державшейся из последних сил, резко перешло в болезнь, да ещё какую, до беспамятства и бреда.

Попытки уральца воздействовать на её организм своими силами неплохо снимали температуру, но сам процесс выздоровления затянулся надолго. Результатом стала остановка у рощицы на неделю, которой как раз хватило, чтобы путников одним не прекрасным утром окружило огромное кочевье. Занятый лечением жены, Белов никак не ожидал, что зимой степняки кочуют. Поэтому почувствовал приближение людей, когда кочевники окружили небольшую рощицу отарами овец и начали устанавливать юрты.

Когда уралец вышел из рощицы, приютившей путников, и огляделся, он насчитал не менее сотни взрослых мужчин в кочевье. А, судя по количеству юрт, взрослых было вдвое больше. Учитывая неудачную попытку силового контакта с предыдущими степняками, едва не закончившуюся гибелью, он решил попробовать поговорить с аборигенами спокойно. Для пущего эффекта уселся на носорога и выехал, распугивая коней, к центру стойбища. Поднялся обычный, в таких случаях, переполох, дети сбегались поближе к незнакомцу на огромном животном, женщины разбегались, а мужчины спешно вооружались и окружали незнакомца. Немного радовало его то, что кричали кочевники на диалекте угорского языка, который Белов неплохо понимал. Уже хорошо, это не людоеды, как минимум, мелькнула успокаивающая мысль. Безошибочно выбрав юрту старейшины, он спрыгнул возле неё и остановился, ожидая появления главы стойбища. Тот не заставил себя ждать, сразу вышел навстречу и задал неожиданный вопрос, указывая на карабин за плечами путника.

– Уралес?

– Да, уралец, – сообразил ответить путник, – мне в Уральск надо.

– Наша тоже уралес, – заулыбался старейшина и громко крикнул по-угорски, кого-то подзывая к себе.

Из соседней юрты вышел священник в тёмно-синей рясе и направился к старейшине. Подойдя к Белову, он на русском языке (то есть на уральском, конечно) уверенно и чётко поздоровался и спросил:

– Что привело вас к нам, не нуждаетесь ли в помощи?

– Мы уральцы, – на всякий случай подтвердил Белов, уже догадавшийся, что кочевники настроены дружелюбно, – возвращаемся из дальней разведки с востока, а жена моя заболела. Можем ли мы попросить пристанища на несколько дней, пока она наберётся сил? Кроме того, прошу не обижать моих мохнатых «лошадок», указать им место для выпаса, они мирные, но непривычные к людям.

Священник поговорил со старейшиной, после чего несколько женщин перенесли Хорг в большую гостевую юрту. Там же уралец сложил своё имущество и отправился в юрту священника, разъяснить обстановку. Священник, мужчина лет тридцати, жил с женой, судя по виду, из этого же стойбища, и двумя детьми. Он предложил путнику чай, дорогой в этих краях напиток, явно хвастаясь, поставил сахарницу и посмотрел на реакцию гостя. Белов почти тридцать лет пил чай без сахара, поэтому равнодушно поблагодарил, отпил глоток густого чёрного чая, приступил к рассказу. Он всю жизнь избегал лжи, стараясь не врать даже в разговорах с преступниками, пусть недоговаривать, но не обманывать. Поэтому и свой рассказ начал максимально близко к истине.

– Меня зовут Олег, – представился он, впервые назвав своё имя кому-то в этом мире, кроме Фёдора Васильевича Попова. Все уральцы и окрестные племена знали его, как Белова, считали это именем, а фамилий у аборигенов отродясь не было. Первые фамилии Белов сам начал давать своим близким помощникам, когда присваивал им дворянство. И, как правило, давал фамилии по именам: Окунь – Окунев, Ждан – Жданов и так далее. На всякий случай, Белов решил не называть фамилию, вдруг в будущем он считается преступником или маньяком, но, соблюдая своё правило не лгать, назвался по имени.

– Много лет назад я отправился из Уральска на восток, в поисках неведомого племени, способного принести уральцам много пользы. Племя это не нашёл, зато повстречал живую богиню и целое стойбище врагов. Спасаясь от них, укрылся в горах, где долгое время прожил, потеряв счёт времени. К сожалению, я был серьёзно ранен и многое позабыл из своей жизни, с трудом удалось сохранить оружие. Помню лишь женщину, спасшую меня от смерти недавно, я взял её в жёны. Из моей уральской жизни всё забылось, ни родных, ни знакомых назвать не могу.

– Живую богиню? – удивился священник. – Так она умерла лет десять назад. Сколько же ты бродил по горам?

– Боги совсем затуманили мою голову, – изменился в лице уралец, – может, это было видение? Прошу тебя, расскажи, что происходит сейчас в Уральске и других городах, возможно, я вспомню своих друзей или знакомых. Начни с истории, как будто учишь несмышлёныша, возможно, мне удастся отделить правду от морока, поселившегося в моей памяти.

– Слушай, – устроился удобнее на кошме священник, привычный к преподаванию, – шестьдесят пять лет назад Сварог послал на землю своего сына, Белова, чтобы вывести племена угров и славян из тьмы незнания. Белов научил людей отливать сталь, делать ружья и пушки, пароходы и самолёты, строить железные дороги и печатать книги, делать радио и выращивать неизвестные доселе овощи и растения. Белов объединил славянские и угорские племена, научил нас жить дружно и богато. Он своим повелением прекратил все войны между уральскими племенами. Велел строить везде храмы Сварога, Рода и Макоши, искоренил христианскую и мусульманскую ересь. Новгородцы и киевляне, казары и черкесы, буртасы и башкиры, все окрестные народы и племена увидели в Белове сына Сварога и признали его уральским царём. Булгарский царь Авар, узнав о пришествии сына Сварога, сам принёс ему свою корону и передал Булгарское царство перед своей смертью в руки Белова. Булгары на коленях просили уральского царя принять их в своё подданство. Белов выполнил волю Авара, глубоко уважая мудрого правителя булгар, и сказал: «Несть в мире ни славянина, ни угра, ни булгарина, все мы дети Сварога, на нас прародитель наш надеется и верит. Но иные царства и княжества в уральское подданство я не возьму, пусть люди сами строят своё будущее, воля человека свободна». Завещал Белов не расширять Уральское царство, кроме, как на восток, и не воевать с другими странами, пока население царства не станет двадцать пять миллионов человек. Потому просьбам новгородцев и киевлян, черкесов и казар принять их в состав Уральского царства Белов отказал.

Наше царство называется уральским, потому, что расположено на Урале, хребте всей земли. Говорят, что Уральские горы образовались, когда на Землю упало то самое Прадерево, которое родило самого Сварога, Рода и Макошь, после чего окаменело. Потому в недрах Уральских гор хранятся бесценные сокровища, которые и научил людей добывать Белов. Многие правители соседних народов тоже пожелали войти в Уральское царство, говорят, персы просились, армяне, грузины, но Белов оставил уральцам строгий наказ: не расширять границы царства, иначе как на восток. На этот восток он отправился пятьдесят лет назад и обещал вернуться, когда настанет трудный для царства час. Править царством оставил своего сына Максима, которому в помощь собрал Совет из своих сподвижников, первых уральских бояр, давших начало славным родам Ждановых, Сысоевых, Поповых, Третьяковых и многих других.

Максим, уральский царь, правил почти полсотни лет и скончался в преклонном возрасте два месяца назад. За эти годы он строго исполнял волю своего богоравного отца, содействовал уральской религии и продвигал границы уральских земель только на восток. В годы его правления уральцы не знали войн на своих границах. Старшего сына и нынешнего царя он женил на дочери казарского кагана. Сестру отдал в жёны новгородскому старшине Гостомыслу, который раздвинул пределы новгородской земли от северного океана до реки Лабы на западе. На юге киевский князь Тотила, внук Гостомысла, с уральской помощью дошёл до границ Болгарского царства, с которым воюет последние годы. Казары, наши ближайшие соседи и союзники, крепко взяли в свои руки города Средней Азии, вплоть до хребтов Копетдага. Наши храмы стоят во всех городах и крупных селениях казарских владений – Хорезме, Бухаре, Ургенче, Дербенте, Усть-Итиле, Белой Веже, Тмутаракани и других. Священники уральцев долгие годы живут в пределах персидских, много храмов выстроили, но мешают там поклонники Заратустры, Христа и Магомета. В пределы византийские уральских священников не пускают, как и в Болгарское царство, там христиане гонят все иные религии, а иноверцев сжигают на кострах.

– А как насчёт железных дорог и самолётов, – перебил священника, способного говорить о распространении уральской веры долго, «богоравный» Белов, уже похваливший себя за предусмотрительность, хорошо, что не назвался по фамилии, – далеко они добираются?

– Жедэ, как назвал железные дороги их первый строитель Фёдор Попов, соединяют все уральские города, от Булгара и Самары до Ёбурга и Златоуста, все рудники и две уральские крепости на побережье Ледовитого океана, в устье Оби и Печоры. Из Златоуста три года тянут ветку на восток, к Тобольску, летом обещают закончить. Тогда мы сможем добираться в столицу за трое суток, два дня до Тобольска и сутки по жедэ. Самолёты летают в те края, где пока нет жедэ, и на разведку, на восток. Да, ещё самолёты перевозят срочные грузы и людей в Дартхольм, Новгород, Киев и Усть-Итиль. Говорят, что к Усть-Итилю начали тянуть ветку жедэ от Самары. Да что я тебе всё рассказываю, давай новости послушаем, самое время.

Священник снял покрывало с небольшого радиоприёмника, стоявшего у стенки юрты, и щёлкнул выключателем. Сквозь шипение послышалась негромкая музыка.

– Погоди, я антенну передвину, не успел толком развесить, – хозяин юрты вместе с женой умело растянул провод антенны, добившись чистого приёма. – Слушай, через пару минут будут новости.

– Говорит Уральск, – прозвучал в динамике приятный женский голос, – передаём последние новости столицы царства. Государь уральский Ладомир вчера принял верительные грамоты у послов болгарских, византийских, франкских и свейских. На приёме присутствовали все бояре Совета, министры правительства, владыка уральский Мирослав, послы казарские, новгородские, киевские, персидские, армянские, ливийские. В честь приёма во дворце дали праздничный салют.

Деловые новости: с сегодняшнего дня открывается постоянное движение по новой прямой ветке жедэ, Самара – Златоуст, время в пути не больше двадцати часов. Успешно прошли испытания последнего образца ездового самолёта «Е-6», на двадцать пять мест, дальность беспосадочного полёта пять тысяч вёрст. Последние вести от первопроходцев, караван служилых казар с атаманом Неврюем добрался до северо-восточной оконечности Азии, открыли пролив между Сибирью и новым, неисследованным материком. Из Дартхольма сообщают, что вернувшаяся дальняя морская разведка открыла большой необитаемый остров на севере Атлантического океана, за большое количество ледников названный Ледовым. Разведчики выстроили на острове Ледовом острог и порт, в который будут заходить корабли, идущие в Северное Новоземье и обратно. Теперь, по заверениям морского ведомства, морские перевозки в Северное Новоземье станут дешевле и безопаснее. Маршрут кораблей будет проходить с тремя остановками в портах Шетландских островов, острова Камин, славящегося своими вулканами и горячими источниками, и острова Ледового.

Открылось регулярное сообщение на самолётной линии Уральск – Самара – Дербент – Исфаган, полёты раз в неделю, по пятницам, на ездовом самолёте «Стриж». Вступили в силу зимние скидки на полёты в Новгород и Дартхольм.

Другие вести: в продажу поступили новые счёты «Карман-4», работают от сети и на батарейках, размеры девять на двенадцать сантов, поле двенадцати-значное, гарантия – полгода. Известная мастерская «Попов и сыновья» приступила к свободной продаже новой модели скороходок, как в паровом исполнении, так и дизельном. Скорость до тридцати вёрст в час, гарантия – один сезон. Завод радиодеталей в Златоусте примет на работу мастеров и рабочих, зарплата после собеседования.

Дальше пошла откровенная реклама, диктор уверенно перечисляла названия мастеров и заводов, параметры продукции, а Белов лишь покачивал головой, сдерживая ухмылку. Всего за полсотни лет, пусть за шестьдесят пять, уральцы шагнули из раннего средневековья в двадцатый век, возврат к прежнему строю становится маловероятным. Уральцы смогли сохранить все начинания Белова, сохранить его заветы и выполняют указания. Полвека уральцы живут в мире, работают и торгуют, богатеют и рожают детей. Небывалый срок для средневековья! Сбылась мечта идиота, то, о чём он мечтал шестьдесят с лишним лет назад. Теперь становились невозможными не только монгольское иго, но и вся кровавая история России. Отвлекло от размышлений Олега последнее сообщение диктора.

– По данным последней переписи населения, прошедшей этой осенью, нас, уральцев, уже двенадцать миллионов. Четыре миллиона взрослых, старше восемнадцати лет, остальные – дети. Более подробно результаты переписи будут опубликованы завтра в приложении к газете «Уральские вести». Я с вами прощаюсь до следующих новостей. Слушайте хорошую медленную музыку в исполнении Царского оркестра.

– Жаль, визор до нас не добрался, – покачал головой священник, – визоры пока только в городах и соседних селениях. Вот это красота, видно, как люди живые ходят и говорят, за тысячи вёрст от нас, словно в кино.

– Ты и в кино бывал? – уточнил заинтересованный уралец. – Давно?

– Нынче перед ледоставом приплывала кинопередвижка, всё стойбище неделю смотрело, говорят, скоро цветные фильмы пойдут, совсем красота будет! – священник прищурился. – Сам-то что будешь делать?

– Не знаю, – задумался бывший царь, понявший всю абсурдность возвращения в Уральск, – жена выздоровеет, там решу. Приютите на время?

– Обижаешь, помочь тебе – дело святое, кстати, зови меня Суроном, – священник протянул руку для знакомства, – да, в честь того самого, святого Сурона назвали. Говорят, тоже с характером был человек. Живи пока в гостевой юрте, пастухам поможешь.

Так и осели беглецы в стойбище, да не на пару дней, как предполагал Олег, а надолго. Хорг от простуды выздоровела быстро, но непонятная слабость овладела девушкой. Она с трудом поднималась пару раз в день, чтобы выйти по нужде из юрты. Не могло быть и речи, в таком состоянии куда-то уйти. Уралец считал слабость девушки естественной реакцией организма на перенесённые испытания и надеялся, что время излечит. Пока жена отлёживалась в юрте, он устроил своих шерстистых «лошадок» в удобном и сытном выпасе, который ежедневно навещал, приучая носорогов к другим людям. Основное время занимался «конкретно мужским делом», то есть скачками на конях, фехтованием и борьбой без оружия, не забывая в свободное время от развлечений перегонять отары овец на новые пастбища. Брать в руки лук он даже не пытался, честно признаваясь в неумении его держать. Зато попытки насмешек над неумехой быстро пресёк поединками, в основном без оружия.

Не прошло и недели, как всё стойбище знало о непобедимом чужаке, в считанные секунды расшвырявшем всех бойцов в рукопашных схватках. Последним пришёл самый крупный боец стойбища, этакий бегемот под десять пудов весом, на голову выше уральца. Парень лет двадцати сразу понравился Белову своим спокойствием и отсутствием агрессии. Правильно, был бы он агрессивным, зарезали бы свои же сородичи ещё в детстве. Ракоци, как звали гиганта, несмотря на свою массу, оказался весьма проворным и сразу вошёл в тесный контакт с противником, проще говоря, схватил уральца в охапку и попытался раздавить. Скорее всего, так оно и вышло бы, если не подарок патриарха белой чуди, давший простому человеку – Белову умение мгновенной концентрации своих сил, в результате чего он мог на короткое время стать сильнее нескольких бойцов.

Именно поэтому уралец понял, что применять броски и болевые контроли в поединке с Ракоци нежелательно. Парень вытерпит любую боль, чтобы сохранить лицо сильнейшего бойца стойбища, и болевые контроли просто сломают руки молодому силачу. Искалечить такого парня недолго, но он не враг, да и просто понравился Олегу своим прямым характером и честным поединком. Поэтому, когда соперник обхватил его руками и поднял над землёй, сжимая в объятиях, он не стал вырываться и бить гиганта. Демонстративно уралец медленно поднял правую руку и перехватил захват силача за своей спиной, левой ладонью надавил на локоть левой же руки соперника и разогнул левую руку Ракоци, расцепляя захват. Обескураженный парень попытался вновь перехватить выскользнувшего на землю соперника, но его правую руку Олег тоже успел схватить за кисть. Получалось, что уралец держит руками за кисти рук своего соперника. Затем он медленно свёл свои руки вместе вниз, не выпуская кисти рук противника. Так и получилось, что все зрители рассмотрели, как чужак без видимых усилий раздвинул захват непобедимого силача и сдвинул его руки обратно, заставив того пригнуться к земле.

После этой демонстрации силы, бывший подполковник решил прекратить поединок, резко отпустил соперника и поклонился ему. Он сразу понял, что с Ракоци надо дружить, а прилюдное поражение известного богатыря не способствует возникновению дружеских чувств. Отскочив на пару шагов, Олег громко объявил, что считает Ракоци равным себе по силам и не будет с ним бороться, все недовольные выкрики пресёк заготовленной фразой:

– Кто не согласен с этим, пусть выйдет против меня или моего друга Ракоци!

Надо ли говорить, что после такого поединка Олег стал другом гиганта, понявшего силу соперника и оценившего его такт. Более того, большая часть молодёжи кочевья, подспудно желавшая поражения чужака, посчитала ничью достойным окончанием схватки, и уралец стал своим парнем, буквально на следующий день он заметил разницу в поведении аборигенов. Парни не оценивали чужака взглядом, словно пытаясь ударить, а искренне улыбались и знакомились с ним, приглашая к своему очагу. Великан Ракоци, оказавшийся сыном небогатого пастуха, привёл нового друга в юрту своих родителей. Своего хозяйства у него не было, родители его годились уральцу в дети, но приняли гостя сердечно, с открытой душой. С тех пор угорский силач Ракоци вместе с дюжиной парней стал одним из лучших учеников Олега, обучавшего ребят основным приёмам рукопашного боя.

В сражениях с оружием уралец не спешил показать свои умения, убедившись в том, что рисунок боя степняков не отличается от того стиля, что он видел полвека назад в Прикамье. Племя за последние годы закупило много холодного оружия из уральской стали, в основном топоры и сабли, хотя обязательной принадлежностью каждого воина оставалось копьё. Возможно, из-за этого, все воины продолжали строго разделять виды оружия и способы их применения. Копьём наносили исключительно колющие удары, а топорами и саблями, наоборот, строго режущие и рубящие удары, с полным замахом. Поэтому бывший сыщик не спешил показывать кочевникам свою колющую технику, тем паче, что применить её могли не больше трети воинов. Да, именно воинов, не оставалось сомнений, что племя собирается воевать, а не просто идёт в набег. Это просматривалось во всём, подготовке бойцов, экипировке воинов и других незаметных деталях. Даже в том, что стойбище продвигалось к Тобольску, где собиралось продать практически все отары овец и закупить оружие. Поэтому страдающий параноидальной подозрительностью Олег проигрывал примерно треть поединков с оружием, якобы из-за старческой медлительности, не успевая защититься от особо резкого удара.

Причём, опытный психолог, он знал, кому проигрывать, в результате чего за пару недель вошёл в круг военных вождей и их отпрысков. Этому немало способствовали частые встречи уральца со священником Суроном, занимавшим высокую ступень в иерархии объединённых родов. На этих беседах со священником Белов исподволь уточнял подробные сведения о развитии Уральского царства. И почти все новости радовали его. Его старший сын и наследник Максим хорошо усвоил уроки общения с отцом, не только сохранил Уральское царство, но и смог избежать междоусобицы. Хотя в этом ему помогли все три бывшие жены Белова, пропавшего без вести в степях. Наталья, Алина и Лариса твёрдо стояли за сохранение заветов мужа и самым безжалостным образом боролись с любыми попытками ревизии его начинаний. Особенно отличилась Наталья, не желавшая возвращаться в первобытное общество, едва не погубившее её. Именно Наталья безжалостно разбиралась с тремя восстаниями среди булгарских бояр, пытавшихся вернуть независимость и свои привилегии.

Учительница из будущего хорошо запомнила уроки истории России, когда все цари, проявлявшие неуместное человеколюбие, умирали не своей смертью. Начиная от Лжедмитрия, простившего бояр Шуйских, которые его и убили впоследствии. Потом самые известные факты – Пётр Третий, не рискнувший поднять на свою защиту надёжные войска, был задушен любовниками Екатерины Второй. Павел Первый, доверявший людям настолько, что награждал бывших любовников матери, братьев Зубовых, которые его и убили табакеркой в висок. Далее можно перечислить двух либеральных царей, убитых по своей нерешительности и доброте, – Александра Второго и Николая Второго. Поэтому Наталья, пользуясь всеми возможностями, калёным железом выжигала любые поползновения бывших булгар реставрировать старое царство. Все мужчины, участвовавшие в заговоре против уральского царя, были безжалостно казнены. А их семьи и родственники высланы на жительство аж к озеру Байкал, без права возвращения в течение ста лет. Да и потом, Наталья не давала никаких послаблений малейшим посягательствам на власть царя Максима, заступаясь за пасынка, словно родная мать.

Лариса, на этом фоне, сама пресекала любые разговоры своих детей о несправедливости в отношении младших братьев Максима, лишённых власти. Потому внутренняя стабильность царства сохранялась все годы его правления. Возможно, потому и прожила Наталья недолго, умерла в семьдесят три года, скорее всего из-за невзгод, перенесённых в рабстве. Алина немного пережила её, а Лариса, вдова Белова, была жива, отлично себя чувствовала и давно перебралась из дворца в старый дом в Бражинске. Она и Силя, бывший помощник Белова, остались единственными живыми уральцами, видевшими легендарного основателя Уральского царства в лицо.

Как и предположил Олег, царство за полвека воевало немного и весьма удачно для себя. Дважды казары пытались захватить своих соседей или пограбить, по разным показаниям пленников. На втором году правления царя Максима и на шестом году его царствования. Но Кисель и Тороп сработали отлично, заранее предупредили царя и Ждана о подготовке казар к войне. Поэтому оба раза высланные казарские войска были разгромлены наголову под Самарой. В общей сложности, в двух генеральных сражениях казары потеряли убитыми почти десять тысяч воинов, и пятнадцать тысяч опытных казарских бойцов были захвачены в плен. На этот раз условия плена были не такими, как прежде, при добром Белове. Под давлением Натальи пленные казары были отправлены в Ёбург и работали за Уралом пять лет.

Именно пленные казары выстроили знаменитый Байкальский тракт, от Ёбурга до Байкала, оборудованный мостами через все реки, кроме Оби и Енисея, через которые оборудовали паромную переправу. Именно «забайкальские комсомольцы», как назвала пленных казар Наталья, начали разработку Ленских золотых приисков. Работали в тяжелейших условиях, на вечной мерзлоте, в сильные сибирские морозы, без выходных и праздников. Вернулись обратно в Усть-Итиль только десять тысяч из пятнадцати тысяч пленников, которые завещали своим детям и внукам не воевать с уральцами. Эти два поражения на добрых десять лет выбили Казарский каганат из числа сильных государств. Оставшихся войск едва хватало на сохранение уже захваченных территорий и городов – Дербента и северной части Средней Азии.

После этого Уральское царство больше не воевало, если не считать нескольких вооружённых конфликтов с чукчами на побережье Ледовитого океана. Впрочем, царю Максиму хватало забот и без войн, освоение Сибири шло сказочными темпами, при поддержке государства. Во многом благодаря выстроенной казарами широкой дороге до Байкала, которая обзавелась сотнями постоялых дворов и пятью крупными городками и острогами. Ленское золото текло рекой, пока казары его добывали, самоцветы уральской огранки пользовались огромным спросом в Византии и Персии. Государство богатело, захватывая всё новые страны в круг своих торговых интересов. На фоне этого богатства хватало денег и на образование, и на лечение. В училищах Уральска учились студенты из двадцати государств Европы и Азии, трахома и оспа исчезли из списка заболеваний на Урале и Приуралье. Одним словом, благолепие, в которое скептический ум сыщика отказывался верить. Хотя по-отечески радовался успехам сына и жалел, что не смог с ним встретиться.

Ну, а угорское стойбище продолжало медленно двигаться вперёд, соединяясь по пути с другими родами кочевых угров. Кочевья объединялись, удивляя Олега, подобным нехарактерным для степняков поведением. Так, постепенно передвигаясь кружным путём по богатым пастбищам, стойбище приближалось к Тобольску, где, как понял Белов, была назначена встреча с другими родственными кочевьями, явно собиравшимися в большой набег. Когда вдали показались стены крепости Тобольска, уралец понял, что не добрался до неё с женой всего пару дней. За две недели, по его подсчётам, объединённые роды прошли всего полторы сотни вёрст, да ещё полукругом. Напрямик путники добрались бы за пару дней, при самой плохой погоде. Но болезнь хурги, а затем и новости из столицы не торопили Олега домой. Максим, единственный, кто мог его узнать, умер, младший сын Всеслав работает много лет в Ёбурге, а девочки были слишком малы, чтобы вспомнить отца через полвека. Из разговора с Суроном, обучавшимся в Уральске два года, Олег понял, что никого из бывших соратников царя Белова не осталось в живых. Кроме Ларисы и Сили, живущих в Бражинске.

Об этом он и разговаривал с женой, вполне вернувшей свои силы, кроме предвидения и прыжков во времени.

– Я не хочу возвращаться в Уральск, – прямо высказал своё намерение бывший царь, – там мы станем лишними. Более того, нас начнут бояться, затем ненавидеть, потом захотят убить нас или подчинить себе твои умения. Если народ восстанет против нас с тобой, мы можем стать причиной гибели моих потомков, царской династии.

– Как нас могут ненавидеть мои сёстры и твои дети? – не поверила девушка. – Они нас любят и обрадуются нашему возвращению.

– Да, – согласился уралец, – сначала обрадуются. Потом увидят, что мы не постарели, а они глубокие старики, начнут завидовать. От зависти до ненависти один шаг. Меня и тебя будут бояться все встречные уральцы, ненавидеть все старики. Подумай, самым младшим твоим сёстрам уже за пятьдесят лет, а ты по-прежнему молодая. Потом кто-нибудь обязательно узнает о твоих способностях прыгать во времени и не поверит, что они пропали. Даже, если не тронут тебя, твои сёстры будут в опасности. Их могут похитить и пытать, добиваясь прыжков в будущее. Только подумай, – убеждал он молодую женщину, – после нашего исчезновения отряды Ждана прочёсывали степи за Иртышом целый год. Сурон проговорился, что уральцы нашли то селение, где нас отравили, и всех кочевников отправили на вечное поселение в Приобье. А потом они добрались до живой богини, допросили её и схватили всех её охранников, с помощью которых была организована засада на нас. Отряды Ждана и Сили прочесали степи и предгорья несколько раз, пока выловили всех, кто стрелял в нас с тобой из луков. Всех этих воинов казнили, их родных отправили на север, строить дорогу от Ёбурга до устья Оби, кроме малых детей, которых увезли в детские дома Уральска. С той поры степи и предгорья в твоих краях опустели, а племя хранителей до сих пор живёт в Приобье. Наталья добилась, чтобы ссылка для степняков, нападавших на Белова и на всех их потомков, была признана судом бессрочной, без права возвращения на юг и без права покидать места ссылки. Теперь подумай, что может начаться после нашего возвращения, сколько человек может пострадать, какие страсти разгорятся в Уральском царстве? Степняки, которые сейчас чувствуют свою вину, начнут кричать, что они невинны, хотя фактически нас убили, мы выжили чудом. Уральские власти могут вообще обвинить нас в попытке государственного переворота и казнить быстрее, чем мы встретимся с Ларисой или Силей, после Натальиных примеров они будут действовать жёстко и быстро. В таких условиях и заступничество Сили с Ларисой нам не поможет, кто поверит выжившим из ума старикам? Пусть всё пройдёт не так, пусть нам поверят и вернут власть, – присел он на кошму, – в любом случае, я не хочу снова становиться царём, хочу жить проще, по своему выбору. Хочу поселиться у тёплого моря, побывать на кокосовых островах, есть устриц и кальмаров, в конце концов. Не хочу, чтобы нас с тобой считали богами в лицо и ненавидели за спиной. Давай останемся обычными уральцами, здесь я назвался Олегом, это моё настоящее имя. С помощью кочевников мы доберёмся ближе к югу, там я найду возможность устроить нашу жизнь.

О многом в тот вечер пришлось говорить супругам, собственно, Олег не сомневался в согласии жены. Но ему необходимо было осознанное решение Хорг, чтобы спустя годы та не пеняла на его решение отказаться от царской жизни. Сам он не сомневался в правильности своего поступка. С молодости он не стремился командовать людьми или властвовать над кем-либо. Он и работу сыщика выбрал по той причине, что в ней всё нужно делать самому, а не командовать. Хотя и руководить приходилось, но без упоения властью, с осознанием необходимости и ответственности, не более. После принятого решения уралец собирался добираться до Индии, либо Китая. Смотря, куда двинутся кочевники, к ним он решил примкнуть и пройти большую часть пути в орде.

Мало приятного в сражениях и покорении других народов, но Олег намеревался повернуть скотоводов на юг, через будущие афганские горы в долину Инда. Жалости к пуштунским и прочим племенам, что встретятся на пути, не было ни малейшей. Тем более, что где-то в тех краях уже начинали принимать мусульманство, то есть выращивали будущих душманов и басмачей. Истинный сын двадцатого века, Белов потерял в Афганистане и позже, в тех краях, достаточно своих друзей и знакомых, чтобы попытаться изменить будущее. Нет, не путем истребления предков басмачей и душманов, но приведением их к другой – мирной – вере. Чтобы не возникали даже мысли о священной войне с неверными у жителей южных гор.

Если не удастся направить орду на юг, он предложит вождям путь на восток, там тоже тёплое море. И предки вероятных противников России, которым не помешает стать единоверцами и союзниками уральцев. В своих способностях Белов не сомневался, он помнил все чертежи и тексты, что прочитал за последние годы, все формулы и химические реакции. Помнил все тонкости отработанных полвека назад технологий. Сейчас он не нуждался в десятилетиях многочисленных экспериментов, чтобы создать уровень развития техники и технологий девятнадцатого века. Нынче ему было достаточно необходимых материалов да работников, как можно больше. И, естественно, чтобы никто не мешал хозяйству… С этим он надеялся управиться, а работать с людьми, убеждать их в том, что нужно ему, умел давно, причем неплохо. Да и Уральское царство, получив союзника-конкурента в техническом прогрессе, будет веселее развиваться, не загниёт.

Торг в Тобольске был за пределами крепостной стены, что оценил бывший царь, решивший лично убедиться в охране границ своего государства, вернее, когда-то своего. Стены крепости защищали двенадцать пушек, как разглядел уралец, казнозарядных. Такая оборона не давала никаких шансов нападающим, если не проспит охрана. Но стража оказалась на высоте, придраться не к чему. Пока кочевники торговались, обменивая скот на холодное оружие, уралец, оставив оружие в юрте с Хорг, прогулялся по небольшой крепостице. Приценился к патронам в оружейной лавке, чисто машинально, покупать было не на что. Зеркала и прочая мелочь для обмена, оставшаяся в сумках, не привлекали уральских торговцев, у них своего подобного барахла хватало. Белов ругал себя последними словами, что не догадался выменять эту мелочь на пушнину неделю назад. С другой стороны, патронов у них с Хорг было предостаточно, а патроны шли достаточно дорого. За всё своё барахло уралец не выручил бы и полсотни штук. Сейчас, у них с женой на четыре револьвера было сто восемьдесят патронов плюс семь десятков снаряжённых патронов для карабина.

При обходе крепости он заметил интересные свёртки у дальнего склада, странным образом напомнившие ему пять литых пушек в «экспортном» исполнении. Насколько он помнил, на восток такие пушки не поставлялись. Или Максим изменил политику обороны, или кто-то жульничает? Раздумывая над увиденным, уралец вернулся в стойбище и поужинал с Хорг. Девушка настолько исхудала за три недели болезни, что слёзы текли из глаз её мужа, когда та выходила на свет. За пару наконечников для стрел он нанял женщину, обстиравшую и починившую всю одежду хурги, она же готовила немудрёную шурпу и приносила сквашенное молоко. Сегодня жена порадовала Олега одной фразой,

– Мне кажется, я выздоровела, – она улыбнулась и пояснила: – голова не болит, слабость ушла, и очень хочу есть.

– Женщины рассказывали, что завтра будет общий сбор, где вождь всех племён объявит поход, – проговорилась хурга, уминая бульон с мясом, – зовут этого вождя Мадьяр.

– Он угр, что ли? – в памяти Белова возникла ассоциация угры-венгры-мадьяры, ещё в двадцатом веке язык венгров, называвших себя мадьярами, не отличался от угорского.

– Да, его племя родственно нашему стойбищу и говорит по-угорски, я узнавала.

– Вот это номер, – уралец улёгся на кошму, – он же наверняка собрался на запад идти, в Паннонию, а казары и киевляне их не пропустят. Что делать? Понимаешь, милая…

Дальнейшую речь перебила жена, скользнувшая к нему, с явным намерением заняться более интересным делом, чем разговор. Чисто вымытая женщина знала, чего хочет сама и её мужчина. После продолжительных ласк, прерываемых легкими стонами, Олег обнял её, чтобы прошептать:

– Я люблю тебя, красавица.

Разбудил молодожёнов шум в стойбище. Как разглядел выглянувший за полог Белов, все мужчины шли на вече, а ребятишки их провожали, не решаясь покинуть пределы становища. Он быстро собрался, карабин оставил Хорг, револьверы повесил под верхнюю одежду, вскоре догнал группу угров, направлявшуюся к большому холму. Там уже собрались кочевники из прибывших на торг родов, расположившиеся плотными группами родичей. Олег поздоровался со знакомыми и стал пробираться ближе к вершине холма, не сомневаясь, что Мадьяр появится там. Так и вышло, на вершину поднялись два десятка старейшин родов и военных вождей угров. Среди них выделялся своей харизмой невысокий мужчина лет тридцати в богатом доспехе, с типично угорским широкоскулым лицом, длинными свисающими усами и редкой бородкой. На взгляд Олега, тот здорово походил на Тамерлана.

Дождавшись тишины, один из военных вождей начал речь.

– Достойные воины, – хорошо поставленный голос разрезал морозный воздух, – давно шли мы к этому великому дню. Дню нашей славы. Сегодня мы выберем общего военного вождя, что поведёт нас в великий набег, – самого великого из великих. Этот набег прославит наши роды в веках и принесёт несметные богатства каждому из нас. Акыны будут петь о наших победах и прославлять храбрецов, отцы станут называть своих сыновей в честь воинов, снискавших бессмертную славу своими подвигами. Наши жёны и дочери станут носить шёлковые халаты, самый бедный воин добудет себе табун коней и трёх жён. Мы будем пить кумыс из золотых чаш и баранью голову есть на серебряном блюде. Много подвигов совершат наши воины в грядущем походе. Так выберем достойного вождя, способного дать нам победу над врагами! Хур!

– Хур! Хур! Хур! – поддержали оратора собравшиеся.

– Называйте достойнейших из достойных, – выступил вперёд седоволосый старейшина, – от каждого рода.

Дальше Олег с удивлением наблюдал тонкую процедуру управляемого голосования. От каждого из родов выдвинули вождя, среди них так и не прозвучало имя Мадьяра. Как и следовало ожидать, на общем голосовании все кандидатуры в отдельности не набрали и трети голосов, а требовалось больше половины. Когда старейшины поставили вече в тупик, сообщив, что поход придётся отложить, так как пускаться в дальний путь без вождя нельзя, воины потребовали «продолжения банкета», все настроились на поход и не собирались из-за процедурных мелочей возвращаться в свои степи. Тем более, что накануне на торге продали большую часть своего скота, обратив его в оружие. Вернувшись в степь, все роды сразу становились бедняками. Стрела и сабля не прокормят детей, и уж точно не дадут потомства в виде отары овец и табуна коней.

Тут на сцену вернулся первый оратор и предложил выбрать Мадьяра, общеизвестного и удачливого вождя, в чьей удаче и способности обогатить воинов никто не сомневался. А чтобы не было обид у других родов, всех вождей родов дать Мадьяру в помощь, в виде совета. Недолго думая, все проголосовали единогласно, после чего радостные воины стали расходиться по стойбищам, не сильно напрягаясь, куда их поведёт новый вождь. А Мадьяр со старейшинами и вождями родов удалился в огромную юрту недалеко от холма.

Олег решил, что пора знакомиться с главным действующим персонажем. Не оставалось сомнений, что именно эти племена станут костяком венгров, захвативших Паннонию, одну из провинции Византийской империи, где создадут своё венгерское государство. Это было в его истории. Как произойдёт сейчас, неизвестно. Уральцы и казары, вооружённые пушками, могут и не пропустить войско Мадьяра на запад. Тем более, что там он наверняка столкнётся с киевским князем, тоже обладавшим огнестрельным оружием. В этой истории угры рискуют не добраться до Паннонии либо дойти туда полностью обескровленными, не способными на захват провинции. И не будут называть себя венгры мадьярами, и исчезнет во тьме веков самоназвание мадьяры и не возникшее венгерское государство.

– Ракоци, ты знаком с Мадьяром? – Олег взглянул на своего нового приятеля. – Сможешь меня с ним познакомить?

– Смогу, – подумал великан, – но они будут совещаться дотемна, если не дольше. Нас к нему не пустят.

– Ничего, пойдём, пообедаем и вернёмся к его юрте, там, у костра, и подождём. Мне нужно сказать вождю важную весть.

После обеда ждать окончания совета пришлось долго, расходились вожди и старейшины недовольные, чувствовалось, что к единому мнению не пришли. Такой оборот дела вполне устраивал уральца, как и то, что Мадьяр исполнил просьбу знаменитого силача и принял его в своей юрте вместе с другом. Сейчас всё зависело от убедительности доводов бывшего царя.

– Уважаемый вождь, меня зовут Олег, я вернулся из дальнего путешествия на восток, в которое направлял меня уральский царь, очень неосторожно умерший. Я уралец и объездил все страны на месяц пути в любую сторону. – Белов не лгал, в своё время он побывал во всех среднеазиатских республиках, на Украине и в Молдавии, за Полярным кругом и на Дальнем Востоке, Мадьяр наверняка почувствовал правду в словах гостя. – Думаю, не ошибусь, что ты хочешь направить поход на запад, в богатые провинции Византии?

Ни один мускул не дрогнул на лице вождя, но сомнений в своей правоте у Олега не осталось, он попал в точку. Оставалось подробно растолковать свои предложения, чтобы вождь не смог от них отказаться.

– У меня есть карта земель, расположенных на востоке, – начал своё прельщение уралец, с самого неинтересного предложения. – Ты знаешь, что такое верста? Так вот, на расстоянии почти пять тысяч вёрст, в сторону восхода солнца, простирается удобная степь, заселённая небольшими кочевыми племенами, которые поневоле встанут в ряды твоего войска, чтобы не быть истреблёнными. Пройдя этот путь, ты увеличишь свою армию в два-три раза, для новых родов именно ты станешь единственно возможным вождём племён. На краю степей существует своя империя, там живут уйгуры, древний народ, в своих городах. Сам я в этих городах не был, но, полагаю, что немалые богатства там найдутся. Если добыча в уйгурских городах окажется малой, можно свернуть на юг. Там несколько богатых шёлком и золотом стран – Корея, Чина и другие. Войска у них пешие, с конницей они сражаться не умеют. Но добираться туда придётся долго, год или больше.

На западе, куда ты хочешь направить своих воинов, – уралец невозмутимо показал сравнительные расстояния до Паннонии, – уже через тысячу вёрст мы достигнем границ уральских или казарских. У них есть огнестрельное оружие и конница, сражаться с ними безрассудно. Если тебе удастся договориться и мирно переправиться через Яик, Волгу, Дон, а это большие реки, ещё через пару тысяч вёрст на пути орды встретятся земли киевского князя. Он союзник уральцев и тоже владеет пушками. За его землями лежит Болгарское царство, рядом с которым и находится цель твоего пути – Паннония, провинция Византии. Не сомневаюсь, что провинцию ты захватишь легко, но страна твоя окажется окружённой со всех сторон врагами и будет граничить с новгородскими и киевскими землями, с юга будет напирать Византия. Не думаю, что базилевс примирится с потерей богатой провинции. В любом случае тысяча лет войны для твоего царства не станет подарком, да и выдержат ли твои потомки такое давление со всех сторон? У всех твоих возможных соседей будет огнестрельное оружие, это новгородцы, киевляне и ромеи. Между прочим, в случае движения на восток к огромному океану, с севера, запада и востока, врагов у тебя не будет, по крайней мере, сильных врагов. Да и путь на запад, в Паннонию, не на много короче дороги на восток. Третий путь, на юг, самый короткий, всего пара тысяч вёрст, но самый трудный, достойный истинных мужчин, – продолжал выкладывать карты уралец, – убедись, он в три раза короче восточного пути и вдвое западного. Более того, уже через тысячу вёрст движения на юг, встретятся богатые и тёплые земли, там сейчас, среди зимы, цветут розы и созревают диковинные плоды. Но не дай себя обмануть, истинного богатства ты там не найдёшь. А часть тех земель подвластна казарам. Я предлагаю летом продолжить путь дальше на юг, через высочайшие горы и глубокие ущелья. Некогда по этим горным тропам шли отряды великого завоевателя Александра Македонского, покорившего половину мира, его иногда называют Искандером Двурогим.

Если ты рискнёшь перевалить горные хребты, повторить поход Александра Македонского, перед уграми откроется огромная долина реки Инд, населённая трудолюбивым и богатым народом. Там ты легко захватишь города с золотыми статуями, горами самоцветом и пряностей, обилием красивых женщин и диковинных животных. Там вечное лето и враги смогут напасть на тебя только с двух сторон, с востока и запада. Северные горы смогут преодолеть немногие, достойные твоих воинов враги. Путь на север, к Ледовитому океану, я не рассматриваю, – уралец свернул разложенные карты, – там леса и болота да уральские крепости. Но, если ты выберешь юг, я помогу тебе достать пушки, обучу пушкарей и пройду с тобой до южного океана. Я там хочу поселиться и буду рад, если моя дорога будет тебе по пути. Другие направления мне не интересны, я вернусь в Уральск. Однако я не только умею стрелять из пушек, но и знаю, как приготовить заряды для них. В дальнем пути твои войска не будут терпеть нужды в пушечном припасе. Если нам будет по пути, конечно.

Долго разговаривал с Мадьяром Олег, вкладывая всю свою силу убеждения в слова, чтобы добиться необходимого себе решения вождя. Весь свой немалый опыт общения с людьми, опыт управления и невербального воздействия на собеседников вложил Олег в беседу с вождём будущих венгров. Как говорится, мастерство не пропьёшь, через полтора часа разговора Мадьяр начал склоняться к нужному решению. Возможно, повлиял и тот фактор, что в словах Олега не было фальши, он говорил совершенно искренне, не сказав ни слова лжи. Многие люди такие тонкости чувствуют, особенно в среде кочевников, привыкших подмечать самые мелкие детали и оттенки природы и человека.

Утром, с самого рассвета, Белов, уверенный в решении Мадьяра, уже был в крепости, где проверил схованные пушки, все стволы на месте. Узнать, кто их принёс, для чего, опытному сыскарю не составило труда. В обед он уже сидел в гостях купца Налима, оправдывавшего своё скользкое имя. Купец ни в какую не соглашался продать пять пушек с порохом, не прельщался мехами и не опасался воеводы. Все аргументы упирались в то, что эти пушки официально были переплавлены два года назад в Биляре, о чём имеется заверенный документ. Торговля списанным оружием не изобретена российскими прапорщиками, как убедился Олег на живом примере. Единственное, что он сделал после такого заявления, лично проверил все стволы и нашёл их пригодными для использования, хорошие пушкари в Биляре. Пережимать в подобных делах опасно, но Белов рискнул. Он разложил на столе рацию, прихваченную, собственно, для обмена на пушки, но отвергнутую Налимом. Привычная настройка и прослушивание позывных соседних городов не испугали торговца, у него вдоль стены стоял радиоприёмник. Зато слова уральца в микрофон привели торгаша в шоковое состояние.

– Уральск, ответь Тобольску, Уральск, Тобольск на связи, – повторил Белов привычные фразы, ожидая ответа. Он внимательно наблюдал за купчиной, насторожившим уши.

– Тобольск, Уральск на связи, кто у рации, не узнаю? – раздался ответ из столицы, от которого торговец побледнел и схватился руками за столешницу.

– На связи свободный разведчик Олег, позови дежурного командира, срочно, – уралец продолжал наблюдать за реакцией Налима, пытавшегося что-то сказать, но глотавшего воздух судорожным горлом.

– Командир на обеде, будет через полчаса.

– До связи, выйду позднее, – отключился Олег, не сомневаясь в успехе своего шантажа. Даже вороватому купцу стало понятно, что этот разведчик имеет возможность в любую минуту сдать его властям. И не командиру Тобольской крепости, который с Налимом хорошо знаком, а прямо в Уральск, главным безопасникам. Те Налима не знают, однако их указания тобольский комендант выполнит быстро, вне зависимости от дружбы с купцом. А за воровство пушек, даже средневекового образца, если не казнят, то наложат такую виру по Уральской Правде, век Налиму не выплатить. Придётся жадному купцу до смерти отбойным молотком в шахтах трудиться.

– Ну как? Последний раз предлагаю обменять все пушки на мою рацию, – наклонился Олег к торговцу, тот дважды кивнул, обречённо выдыхая:

– Пойдём грузить.

Белов поторопил с погрузкой орудий и порохового запаса с ядрами и картечью, лично под руку с купцом сопроводил четверо саней до стойбища, где и передал Налиму свою рацию. Но не забыл заставить торговца написать купчую, в том, что тот обменял уральцу Олегу пять пушек с припасом на рацию. Эта купчая гарантировала мирное будущее обеим сторонам, продажа раций в частные руки была так же запрещена, как частная торговля пушками. Купец потому и не сопротивлялся более, что смекнул об этом. Когда Налим уехал на санях обратно, его задумчивый вид навёл уральца на мысль, что торговец уже продумывает, как выгоднее сбыть рацию.

Спрятав стволы недалеко от своей юрты, порох и другие припасы сыщик занёс к себе. Качеством пороха он остался доволен, на пару месяцев вполне хватит, там будет видно. Оставалось ждать решения Мадьяра и его советников, которые заседали в головной юрте всё светлое время суток. Внутренний голос подсказывал Белову, что его появление у Мадьяра больше не нужно, вождь угров принял правильное решение. Оставалось ждать, пока он вдолбит это своим старейшинам. Так продолжалось четыре дня, пока в юрту уральцев не зашёл посыльный от вождя.

– Тебя вызывает верховный вождь, – воин остался ждать у юрты, пока Олег соберётся и выйдет. На этот раз уралец не скрывал свои револьверы и взял карабин, товар надо показать лицом. Прихватил карты и направился за посыльным, что привёл к знакомой юрте. Взглянув на напряжённое лицо Мадьяра, сидевшего в окружении вождей и старейшин, он догадался, что патриарх венгров выбрал южное направление, осталось убедить в этом его соратников. Часа два уралец подробно пересказывал все аргументы за и против различных направлений похода, повторил всё не меньше трёх раз. Однако, в отличие от прошлого разговора с Мадьяром, теперь Белов ни в коем случае не афишировал свою заинтересованность в южном направлении. Хотя расписывал южное направление, как самое богатое, в плане добычи. Старейшины внимательно изучили все три карты, принесённые Олегом, задали массу вопросов, среди которых резонно прозвучал вопрос об отсутствии на карте дорог и городов.

Белов честно признался, что карты срисованы с более древних, сделанных много веков назад, города могли разрушиться и возникнуть на других местах, а дороги изменить свой маршрут. Сам же он во время своих путешествий по тем краям двигался другими путями, в основном по степям в сопровождении проводников, где могут пройти несколько человек. Для крупного отряда в несколько тысяч воинов нужен иной маршрут, его и предлагает Олег. Где на пути родники и пастбища, он не знает, но знает границы государств, что встретятся на их пути. Именно потому лучшим направлением для похода, он якобы считает самый длинный – на восток, до берегов океана. Там на расстоянии года пути одни бескрайние степи и племена кочевников, их легко покорить и включить в состав армии. Степи привычны для кочевых угров, им легко будет в походе на восток, да и стычки со встречными племенами развлекут воинов. А в конце пути, после пяти тысяч вёрст, обязательно встретятся богатые страны – империя уйгуров, Корея, китайские царства.

Путь на запад неинтересен, слишком всё знакомо, и враги, что могут встретиться на пути, очень знакомы – уральцы, казары, новгородцы и киевляне. С ними придётся договариваться или сражаться, а сражения с ними, при наличии у противника ружей и пушек, не принесут уграм славы, да и победа весьма сомнительна. Либо войско будет пробираться на запад, словно сборище воров, тайком, скрываясь от встречных воинов и обходя города, либо к концу похода от всех воинов останется горстка бойцов, не способная захватить даже обычную крепость, не то что целую страну. И не известно, останутся ли вообще воины у вождей, казары всегда принимают хороших воинов, а уральцы дают возможность каждому заслужить ружьё. Может так получиться, что лучшие бойцы просто уйдут к казарам или уральцам, чтобы заработать там себе оружие.

– Вы уверены, что никто из воинов не захочет присоединиться к уральцам, когда узнает, что у них на службе можно заработать ружьё? – Олег спокойно оглядел собравшихся в юрте мужчин. – Именно по этой причине нежелательно выбирать направление похода на запад и север, там обязательно встретятся уральцы. Остаётся самый трудный путь, на юг. Там нас ждут сражения с воинами разных княжеств и захваты богатых городов, при которых погибнут многие бойцы. Нашим воинам предстоит трудный переход через горы и сражения с горцами, во время их тоже могут погибнуть многие достойные мужчины племени угров. Но нам встретится много кочевников и просто бедняков из других племён, желающих схватить удачу за хвост. Они пойдут за непобедимой ордой угров и пополнят ряды наших воинов, а победы я помогу обеспечить с помощью пушек. Воины городов, что встретятся на нашем пути, не имеют огнестрельного оружия, зато знают его силу и боятся пушек. Кроме возможности пополнения наших рядов, есть другая приятная сторона – путь на юг самый короткий и богатые города встретятся на нашем пути уже через месяц пути, возможно, и раньше. Воины получат свою часть добычи и не будут сомневаться в вашем выборе. Трудности с пустыми руками или с полными сумами переносятся по-разному. В любом случае, – закончил агитационное выступление, иначе не определить долгую речь, Олег, – решение принимаете вы. В случае движения на юг или восток я с вами, хочу снова побывать в знакомых местах.