Наследство

Жили в деревне Андреевке два брата в разделе, Алексей да Григорий Седовы. Занимались они хлебопашеством, да еще и ремесла знали: старший был кузнец, а младший портным ходил. Пить вино – пили, а хозяйство вели исправно, потому всегда копейку добывали. Родства у них было много и в деревне и в Москве, И родные были всякие – и бедные и богатые.

Узнали один раз братья, что умерла у них в Москве тетка. Баба была вдовая, бездетная и состоятельная – свой домик где-то на окраине имела. Узнали братья, всполошились. Думают: мы наследники. 3асуетились, стали в Москву собираться.

Собрались, поехали. Приехали братья в Москву, стали дело разнюхивать. И прослышали они, что при смерти тетки была сестра ее – тоже тетка им, так она всем и попользовалась, остался только дом один.

Стали браться тетку просить:

Так, мол, и так, тетушка не грех бы с нами поделиться. Тоже ведь не чужие мы ей приходимся. Надо бы тебе на помин души ее дать нам что-нибудь.

Удивилась тетка.

– Из чего это,- говорит,- я дам-то вам? Коли от покойницы сестры и остался хлам какой, так он нейдет для деревни. А дом-то она мне при свидетелях отказала.

Опешили братья, не знают, что и делать. Посидели, помолчали, почесали затылки, пошли в трактир чай пить.

Пьют братья чай, разговаривают, придумывают, обсуждают что им делать, как им быть.

Прислушался к разговору человек один за соседним столом. Человек немолодой, одет по-барски, хотя плохо. Сидит, пивцо попивает, в о6а уха слушает. Слушал-слушал, обернулся и говорит:

– Спорное дело, вижу, у вас? О наследстве, что ли?

– О6 наследстве,- говорит Алексей.

– С чего дело-то началось, расскажите-ка.

Рассказали братья. Говорит им человек:

– Коли завещания не осталось- дом ваш.

– Ой ли?

– Верно говорю. Не согласна тетка полюбовно разойтись, прямо на суд подавайте. Дело беспременно выгорит.

Покачали братья головой.

– Нам, – говорят, – судиться никак, невозможно. Наше дело крестьянское: свое хозяйство оставить нам никак нельзя. Хозяйство оставим – больше упустим.

Усмехнулся человек.

– Эх вы! – говорит.- То-то народ-то вы темный, необразованный. Вам тут-то и быть не надо.

– Как так?

– А так. Напишите доверенность, я вам все дело оборудую в лучшем виде.

– Ты нешто по этим делам можешь?

– Я-то? Да я только этими делами и занимаюсь, все законы как свои пять пальцев знаю. Недавно такое дело в окружном суде выиграл – шесть сотенных за труды получил.

Удивился Алексей.

– Ну? Ишь ты ведь что! А я думал, ты из холуев.

Обиделся человек.

– 3а кого,- говорит,- вы меня принимаете? Это даже очень оскорбительно.

– Да одет-то не больно тово …

– Мало ли что одет! А отчего я так одет-то? Как получил я тогда шестьсот рубликов и захотел спрыснуть их; да так напрыскался, что но помню, как и в части очутился. А наутро очнулся, гляжу на себя, а я чуть не голый: все обобрали люди добрые, до ниточки…

Поговорили братья, посоветовались,- решили дать доверенность. Написали доверенность, дали денег на расходы – две красненьких, собрались домой ехать.

– Поезжайте,- говорит им человек,- без сомнения. Все дела ваши поведу я в исправности.

И поехали братья домой.

Дорогой говорит Григорий Алексею:

– Дело, брат, затеяли, да выйдет ли прок какой?

– Абвокат взялся, значит, будет толк.

– Абвокат себе пользу ищет. Ему что? Будет да будет из нас сок выжимать, а мы отдувайся.

Осердился Алексей.

– Что ты,- говорит,- за черт за такой! С тобой никакого дела не сведешь. Ты думал так, без всякой траты дело-то выиграть? Тут, брат, не посеявши – не вырастет. Ты вот полсотни закабали, не пожалей, так и получим ста три на брата, а може, и больше. Все то и окупится.

– А как не выгорит-то?

– Тьфу ты, окаянный! Опять за свое – не выгорит, не выгорит! Выгорит, коли тебе говорят, дубина ты стоеросовая!

– Ну, дай бог нашему теленку волка съесть.

Приехали братья домой, принялись работать по-прежнему, только к водочке стали они почаще прикладываться. Иной раз нужда в доме, а им и горя мало: знай себе попивают. Начнут их жены урезонивать.

– Бесстыдники вы этакие,- скажут,- бессовестные! Хоть бога-то побоялись бы: в доме нужда, а они бражничают. На что вы только надеетесь?

_ Молчите вы, мокрохвостые! – прикрикнут на баб братья. – Вот, дай срок, наследство получим, все нужды прикроем.

Прослышали в деревне о наследстве, стали завидовать.

– Вот,- говорят,- счастье бог дал мужикам! Была тетка какая-то, заживо-то, может, и не знала, что за племянники такие, а вот померла – наследство им достается. Счастье, видно…

Прошел месяц и другой – получают братья письмо из Москвы. Пишет адвокат, что дело их в такой-то суд пошло, что он на бумаги, на марки да на разные дела своих денег рублей пятнадцать израсходовал, просит поскорее выслать их ему.

Нечего делать, собрались братья, послали. Стали ждать, что дальше будет.

К весне опять адвокат шлет письмо: пишет – приезжали бы в Москву поскорей, да денег побольше прихватили.

Поехали братья, приезжают в Москву. Пришли к адвокату, стали спрашивать, в чем дело.

Говорит им адвокат:

– Дело ваше в этом суде не стали разбирать. Нужно в другой подавать и нужны деньги па расходы.

– Опять денег? – говорит Алексей. – Давать-то боязно. Ну как ничего не выйдет али и выйдет, да меньше того, что истратимся?

– Дураки вы, дураки! – говорит адвокат.- Не зря ведь потрудитесь: все назад вернете, все издержки.

Успокоились братья, дали адвокату денег, поехали домой.

Немного спустя опять получают братья письмо, опять просит денег адвокат, пишет, что мало, вишь, не хватило.

Думали-думали братья,- не знают, что и делать; прикончить жалко: истратились много; вести дело дальшеґ опять нужны деньги. Хоть расходы бы вернуть … Решили еще послать – будь что будет.

И оборвали наши братья свое хозяйство, кои вещи заложили, задолжались кругом.

– Ну как не выгорит дело-то наше?- говорит Григорию Алексей.

Ничего не сказал Алексей, только рукой махнул. Помолчал-помолчал и говорит:

– Коли дело затеяли, надо вести до конца: куда кривая ни вывезет.

Узнала тетка, что племянники против нее дело начали,ґ испугалась.

"Как 6ы,- думает,- они у меня дом не оттяпали".

Написала им письмо, чтобы в Москву приезжали, обещалась поплатиться, коли дело прикончат.

Получили письмо братья, обрадовались.

– Ну,- говорят,- слава богу! Не тут, так там выгорит наше дело.

Однако не сразу поехали: думали с работой управиться, а тогда молотьба шла и со льном убирались, да и от адвоката не будет ли какого известия. И промешкали братья до Николы – зимнего.

Наконец собрались, поехали и прямо к адвокату пошли.

Видят они, переменился адвокат гордый стал да важный такой. Пальто с барашковым воротником, сапоги с галошами и квартира получше. На наших мужиков еле глядит.

– Ну как дело-то наше?- спрашивают братья.

– Дело ваше застряло,- говорит адвокат.- Приходится в окружной подавать. Да еще вот что: нужно вас в правах наследства утвердить.

– Как так?

– Да так; по форме так следует. А то опять не примут дело-то.

– Да ты бы давно сказал …

– Я бы и раньше сказал, да тут деньги нужны, много денег. Я думал, либо и так удастся, да нет, не выходит.

Вытянулись лица у братьев. Смекнули, сколько потратили, сколько еще придется потратить, видят: не покроют, пожалуй наследством и расходов-то. Опустили носы наши мужики.

Потолковали, потолковали, сговорились к тетке идти.

– Пойдем, говорят, – попросим, может и полюбовно сойдемся.

– С богом,- говорит им адвокат.

Пошли братья к тетке. Говорит им тетка:

– Вы никак судиться затеяли?

– Да, – говорит Алексей, – в окружной подаем. За нас адвокат хлопотать взялся.

– Напрасно,- говорит,- ребятушки, дело это вы затеяли. И меня-то обидите, и себе-то мало корысти сделаете

– Как мало корысти? Дом-то, чай, сот восемь стоит, коли не больше. Смекни-ка, по скольку достанется?

– Да нешто вам одним? Ведь у покойницы сестры и еще родня есть, кроме вас. Приступитесь к дому, так налетят родные-то, как воронье.

– Ну, пущай их, а мы свое возьмем!

Подумала-подумала тетка и говорит:

– Вы вот что, ребятушки: прикончите-ка дело да подпишитесь, что вы от дома отказываетесь; а я,- так уж тому, видно, и быть,- дам вам сотенный билет.

Подумали немного братья.

– Маловато,- говорят,- будет, тетушка!

– Нет, не мало, ей-богу, не мало! – говорит тетка. – Больше вам не получить, хоть и судиться будете. Только проканителитесь больше того.

– Ну, уж так и быть!- говорит Алексей.- Прибавляй еще две красных – и дело с концом.

Согласилась тетка. Подписались братья, что от наследства отказываются, получили деньги и пошли к адвокату.

– Ну, что?- спрашивает адвокат.

– Да что,- сошлись полюбовно с теткой, отказались от дома-то.

– Сколько дала?

– Сто двадцать рублей.

– Так, значит, дело ваше прикончить?

– Видно, что так. Ты уж … того …похлопочи, прикрой дело.

– Это можно. Ну теперь позвольте получить с вас за труды.

– За какие труды?

– Да вот, что я хлопотал-то.

– Да ведь ты получал с нас …

– Я получал на судебные издержки, а не за ведение дела.

– Как же так?

– Да так. Коли не верите, я вам все бумаги покажу, на что я ваши деньги тратил.

Опешили братья: не знают, что делать.

– Ну, что бельмы-то вытаращили! Давайте деньги! Не задаром же я хлопотал за вас.

– Сколько же тебе давать-то?

– Ну, что с вас взять-то? Давайте шесть красненьких,ґ и бог с вами.

– Смилуйся, отец родной! – взмолились братья. – Ведь ты грабишь нас …

– Что такое? – закричал адвокат.- Ах вы, канальи этакие! А не хотите, так я с вас судом вдвое больше вытребую. Ведь не я дело прикончил, а вы; Моей тут вины нет никакой. Я все равно получил бы: утвердил бы вас в наследстве и получил бы свое. А вы еще вот что выдумали – грабят вас! Я хлопотал, трудился, время терял, а они вот что … грабят! Да я вас за оскорбление …

Испугались мужики, выложили денежки.

– Ну вот, давно бы так-то! – сказал адвокат.- А то еще канитель задумали заводить. Так-то лучше. Ну, спасибо! – говорит.- В другой раз что случится, приходите.

Ничего не сказали братья, вышли вон.

Приходят братья на постоялый двор, видят – ожидают их женщина и парень. Женщина – сноха их, брата родного жена, что в солдатах помер, а парень – сын другого брата, тоже умершего.

– Вы что? – спрашивают братья.

– Да вот что,- заговорила женщина,- слышали мы, что вы после тетки деньги получили. Так поделитесь с намиґ то, братцы; мы тоже не чужие ей-то. Не грех бы!

Озлился Алексей.

– Ах вы,- говорит,- сволочи этакие! Вишь, что выдумали! Да мы, в рот вам сто возов, сами просудили по двести целковых . Из чего вам давать-то? Мы и сами с этим наследством чуть не разорились.

– Мы ваших делов не знаем,- говорит женщина.- Вы подайте нам то, что по-божьи следует!

– Нет вам ничего! – крикнул Алексей да и пошел было лошадь запрягать.

– Так не годится, дядюшка! – вступился и парень тоже.- Мы вас можем в полицию стащить, коли ничего не дадите. Мы этого дела так не оставим. Вот что!

Бились-бились братья; видят, что ни крестом, ни пестом от них не отделаешься, выкинули им по пятерке.

Ушли женщина с парнем, пошли братья на прощанье с Москвой выпить. Выпили изрядно да проканителились до вечера; Уж темно было, как выехали они из Москвы. И вместо трех дней целую неделю ехали домой братья: всю дорогу пьянствовали и приехали домой как есть без копейки.

1888 г.