Наследство смертника

1

Утро началось в полдень. Во мне проснулись два «я». В первом жил удовлетворенный мужчина, с налетом какого-то детского счастья. Второй, напуганный вчерашними событиями, был не в состоянии не только оценить, но и до конца понять положение вещей. Непонятное ощущение страха перед страхом.

Корина еще спала, когда я принял душ и успел разглядеть себя в зеркале.

Все лицо опухло, кровоподтеки посинели, глаза заплыли и превратились в узкие щелочки. Без содрогания на это месиво смотреть было невозможно. Корина совершила подвиг, проведя ночь с эдаким чудищем. Я не стал доводить себя до слез, накинул халат и отправился варить кофе. Корина появилась на кухне, когда я устанавливал тарелки на поднос.

– Прекрасный завтрак. Жизнь холостяка тебе на пользу.

– Завтракать будем за разными столами. Любая еда покажется отравой, если сесть против такого красавца.

Корина взяла поднос из моих рук.

– На улице сухо. Придется тебя замазать и выпустить на прогулку. Мне интересно, как на тебя будут реагировать.

– Что за эксперимент?! Надо закупориться на месяц и носа не высовывать из дома.

– Ты будешь делать то, что я скажу. С меня достаточно твоей инициативы.

Пришлось промолчать. Мне не нравился ее тон, но он уже не бесил меня, как раньше.

После завтрака Корина показала высший класс гримерного искусства. Мое лицо стало гладким, синева исчезла. Теперь я стал похож на ожиревшего китайского мандарина.

– В таком виде ты можешь появиться в любом месте.

– Кроме тех, где висит табличка «Только для белых».

– В первую очередь купи утренние газеты, не исключено, что вышел и дневной выпуск. Пора узнать результат нашей работы.

Я отправился выполнять поручение. Киоскер, торгующий местной прессой, хорошо меня знал. Вручив мне кучу газет, он дал сдачу и принялся сортировать журналы.

– Бэрт! Вы решили со мной не здороваться?

Старик посмотрел в мою сторону. Довольно длинная пауза. Наконец, сощурив глаза, он неуверенно произнес:

– Мистер Ларсен?

– Какая проницательность.

– Вас можно признать только по яркому галстуку, поскольку вы испытываете к ним особую слабость. Что с вашим лицом?

– Асфальтовая экзема. Вчера принял лишку и чиркнул физиономией о мостовую.

– Шутите? Я никогда не видел вас под высоким градусом.

– Бывает всякое, Бэрт.

Как только я вернулся домой, мы с Кориной разложили газеты на полу и принялись их просматривать, ползая по ковру. В утренних выпусках никакой информации об убийстве на Гордон-сквер не было, но вот в дневных газетах ему уделили достаточно места. Под заголовком: «Убийце уйти не удалось!» была помещена фотография Лоты. Два полицейских держали ее под руки, выглядела она убого. На втором плане красовалась фигура капитана Рума. Ниже шел текст, набранный крупным шрифтом. Снимок убитого поместили в самом низу и то только лицо. Очевидно, Тим уговорил репортеров не афишировать легкомысленное одеяние мертвеца, ему не очень-то хотелось публично демонстрировать, в каком виде погибают его сотрудники.

Корина прочла вслух:

Корина отбросила газету в сторону.

– Кажется, получилось.

– Ты уверена?

– Теперь это не имеет значения. Машина запущена. Все зависит от Лоты.

Корина встала, взяла сигарету и отошла к окну.

– На соседней улице, возле цветочного магазина, я оставила «шевроле». Возьми ключи и отгони машину на Двадцать вторую улицу в гараж Балкера. Я брала ее напрокат. Счет оплачен. Будет лучше, если сдашь машину ты. Тогда никто не сможет определить в точности, кто ею пользовался.

– Ты думаешь, могут докопаться и до таких подробностей?

– Нет. Но осторожность не помешает. К тому же твоя внешность тебе не принадлежит. Линда на время одолжила тебе эту физиономию. Сейчас тот случай, когда ты можешь грабить банк без маски.

– О’кей. Машину отогнать недолго. Что дальше?

– Советую навестить старуху. Проверь ее настроение. Когда вернешься, мы обсудим дальнейшие планы.

– Вряд ли старуха узнает меня.

– Не беспокойся на ее счет. У этой суки собачий нюх.

Корина разговаривала, стоя ко мне спиной и смотрела в окно, словно ждала кого-то. Мне не нравилось ее настроение. Я взял плащ, ключи от машины и ушел.

Гараж Балкера знали многие в городе, мне тоже приходилось там бывать. Я поставил машину во дворе, у одноэтажного домишки, где располагалась контора. Прежде чем выйти, я внимательно осмотрел салон. Корина не грешила неряшливостью и следов не оставила. Я же надел перчатки, как только вышел из дома и снял их, когда захлопнул дверцу «шевроле».

В конторе, кроме клерка а задранных на лысину очках, никого не было. Он сосредоточенно листал какой-то справочник. Расстегнутый ворот, нарукавники, засаленная жилетка. Судя по виду, клиентов он не ждал.

– Могу я сдать машину?

Он вздрогнул и вскочил с места, будто сел на пчелу. Странный тип. Он смотрел на меня так, как если бы жена застукала его в супружеской постели с дамой известного поведения.

– Простите, сэр. Все на ленче. Я не знаю…

– У меня нет времени. Через час мне лететь в Вашингтон, – солгал я, не понимая, кому это надо.

– Но я бухгалтер, я не…

– Пустяки. Вот ключи, машина под окном в полном порядке. За услуги уплачено. Нет проблем.

Я вытянул вперед руку, раздвинул пальцы, и ключи шлепнулись на стол.

– Прощайте.

Что он верещал мне вслед, я не слыхал. На улице мне тут же попалось такси, и спустя пятнадцать минут я уже входил в подъезд мамаши Бигнер. Этот дом вызывал во мне стойкое отвращение, но я понимал, что еще не раз зайду сюда, и старался не поддаваться эмоциям.

Старуха встретила меня улыбкой, но эта улыбка не была открытой. Она казалась приклеенной к совершенно не тому лицу. Эта женщина не вызывала во мне восторга, как и ее дом, но с этим приходилось мириться.

– Добрый день, миссис Хэммер.

Я достал из кармана газету и помахал ею в воздухе. Ее улыбку как ветром сдуло.

– Боже! Что с вашим лицом?

Отвечать я не стал.

– Вы уже читали сообщение в газетах?

– Разумеется.

– И что вы скажете?

– Скажу, что вы ловкач!

– Когда человеку неплохо платят, он проявляет незаурядную активность и очень быстро соображает.

– Вы хотите рассказать, как вам удалось поймать Корину на крючок?

– Моя физиономия лучше всех слов может засвидетельствовать, что задача была не из легких, не правда ли? Воспоминания не вдохновляют. Корина – крепкий орешек. Мне повезло, фортуна оказалась на моей стороне.

Она смотрела на меня и, конечно, не верила ни одному моему слову. Я не умею лгать и всегда попадаюсь на мелочах. Лучше вообще ничего не говорить. Мамаша Бигнер – опытный противник. Меня угораздило попасть под перекрестный огонь двух абсолютно непримиримых лагерей. Идет схватка между хищниками не на жизнь, а на смерть, а я всего лишь приманка. Вопрос: кто из них сожрет меня быстрее? Но то, что сожрут и не поперхнутся, сомневаться не приходилось.

– Вик не ошибся в выборе, – продолжала мягко стелить старуха. – Вы парень с крепкой хваткой.

– Вы правы, – подпел я. – Чемодану недолго осталось лежать без дела. Деньги любят оборот.

– Вы заговорили, как банкир. Не рано ли? Выполнена лишь первая часть работы. Вы получите свои деньги только после того как убийце вынесут смертный приговор и приведут его а исполнение. Мне они не принадлежат. Я лишь хранительница, душеприказчик.

Она взяла со столика стопку газет, развернула одну из них и стала внимательно рассматривать фотографию Лоты.

– Я представляла ее совершенно другой. Эта девушка не так сильна, как мне думалось. Похоже, она серьезно больна.

У меня засосало под ложечкой. Вот-вот – и эта дама заявит, что ее надули.

– Конечно, эта тварь невероятно перепугана, – продолжала рассуждать старуха. – Не будь под снимком подписи, в жизни не поверила бы, что эта высушенная рыбина опутала моего сына. Вик был сильным человеком. Потерять голову… Ради кого?

– Внешность обманчива, миссис Хэммер. – Я не нашел ничего убедительнее, как произнести эту банальную истину.

– Нет, Ной, вы не правы. Внешность отражает внутренний мир человека. Хотя… глядя на вас, я никогда бы не поверила, что вы способны на убийство. Даже ваша сила и мужественный вид не могут меня убедить в этом. По сути, вы мягкий человек, Ной. Поначалу я не верила в успех. Мне казалось, если вам удастся найти Корину, она быстро приберет вас к рукам и начнет вить из вас веревки. Такой я себе ее рисовала. Но, увидев в газете снимок этой женщины, усомнилась в ее талантах. Напрашивается вывод, что мой сын был непомерно глуп или же совершенно потерял голову. Скорее второе.

– Корина – коварная женщина! – Я говорил правду, и эта фраза прозвучала убедительно. – Мне кажется, в газету попал неудачный снимок. Им выгодно отбирать такие фотографии. Преступник в руках полиции должен выглядеть жалким и сломленным.

– Возможно.

– Наша следующая встреча состоится, когда в газете поместят портрет Корины на электрическом стуле.

– Этот день станет моим праздником. Вашим, надеюсь, тоже.

– До скорой встречи, мамаша Бигнер.

Я вышел из дома с тяжелым осадком на душе, понимая, что Ной Ларсен лишь пешка в сложной шахматной партии. Обе стороны могут ею пожертвовать ради удачной комбинации, а я, болван, мечтаю выйти в ферзи.

Корина встретила меня ласково и тут же затащила в постель. Я поразился. Она вела себя как девчонка, родители которой уехали на неделю, оставив ее одну. К вечеру она заявила, что желает пойти в самый дорогой ресторан и непременно отведать черепахового супа. Ее каприз был исполнен. Когда мы перешли к десерту, она спросила:

– Ты бывал в Санта-Барбаре?

– Нет, но слышал об этом курорте немало. Говорят, там проводят свободное время толстосумы со своими секретаршами и старые клячи в бриллиантах возят туда своих молодых любовников. Пальмы, океан, апельсиновые рощи, фешенебельные отели и так далее.

– Есть и небольшие коттеджи на берегу. Здесь холод, дождь, а там яркое солнце и теплые волны. Если ехать на машине, то за одну ночь можно добраться до этого рая.

Ее восторженность меня поразила. Корина помолодела лет на десять. Глаза лучились, как то самое солнце, о котором она говорила. Неужели это Корина Монс?

– Еще до нашей встречи я забронировала в Санта-Барбаре уютный домик в двадцати шагах от океана. Там я намеревалась переждать шумиху или скрыться, если возникнут осложнения. Теперь я могу тебе сказать об этом. Мало того, у меня родилась идея провести нам с тобой в этой хижине твой отпуск. Пока идет следствие, нам здесь делать нечего. Мне кажется, мы могли бы уехать туда сегодня ночью. Что скажешь?

У меня не нашлось слов. Я чувствовал себя ребенком, которому вручили самый красивый подарок из тех, о которых он и мечтать не мог.