Настоящая любовь. Автобиография звезды

Падая на самое дно

Я точно помню момент, когда все переменилось. Я была посредине пустыни неподалеку от Лос-Анджелеса и готовилась к фотосессии.

Был прекрасный июльский день 2011 года. Мы с Марком только что отпраздновали седьмую годовщину нашей свадьбы. Любой, кто смотрел на меня со стороны, мог бы сказать, что жизнь моя удалась: рядом были муж и двое прелестных детей, а моя карьера была на высоте. Я принимала участие в шоу «Американский идол»[1], занимающем первое место в рейтинге всех мировых телеканалов, и мой новый сингл On the Floor[2] занял первую строчку музыкальных хит-парадов планеты. Более того, всего за несколько месяцев до этого журнал People назвал меня самой красивой женщиной в мире. О чем еще можно было мечтать?

О чем люди не знали, так это о том, что в действительности все было не так уж хорошо. Мои отношения распадались, и я была в панике.

И вот я находилась здесь, посредине этой пустыни, готовясь к съемкам для L’Oréal. Я уже делала это много раз: ты садишься в кресло, тебе делают укладку и макияж, ты встаешь перед камерой и позируешь. Но в тот день все было как-то не так.

Я сидела в кресле, а мои мысли на бешеной скорости уносились куда-то вдаль. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, и мне казалось, что я задыхаюсь… Страх и тревога сковали мое тело. Что со мной происходит?

Моя мама, Гваделупе, которая постоянно живет в Нью-Йорке, приехала погостить у меня две недели и в тот день сопровождала меня на съемки. Мой дорогой менеджер, Бенни Медина, также был рядом со мной. Почувствовав приступ паники, я вскочила со стула и сказала: «Бенни, со мной что-то не так! Мне кажется, что я схожу с ума».

Бенни, прошедший вместе со мной огонь и воду за последние пятнадцать лет нашей совместной работы и уже давно превратившийся в моего близкого друга, взял меня за руки.

«Эй, спокойно, что не так? Что происходит?» – спросил он.

С явно обеспокоенным лицом ко мне тут же подлетела мама.

Я лишь смогла сказать: «Я не знаю. Мне просто нехорошо. Мне страшно. У меня такое чувство, как будто я теряю разум».

Он попытался успокоить меня, произнеся: «Все в порядке, Дженнифер. Все хорошо. С тобой ничего не происходит». Ему я казалась совершенно спокойной. Но это было не так. Это был один из тех моментов, когда от страха ты не можешь даже закричать. Тебя как будто парализует.

Людям свойственно заглушать свои чувства до тех пор, пока они наконец не найдут способа вырваться наружу. Мы стараемся не смотреть нашим чувствам в глаза, пока для них больше не остается места и они не начинают выплескиваться наружу, как вода из кипящего котла. И когда это происходит, они обжигают тебя всего и сильно пугают. Со мной происходило именно это.

В страхе и панике я посмотрела на Бенни и маму и произнесла: «Мне кажется, мы с Марком больше не можем быть вместе». А затем я расплакалась.

Все вылилось наружу.

Больше невозможно было скрывать то, чего я боялась больше всего на свете, в чем сама себе не могла признаться на протяжении столь длительного времени. Где-то в глубине души я понимала, что ничего уже не будет как прежде.

Я упала в их объятья и начала рыдать. Как и котел, из которого только что выплеснулась кипящая вода и вышел весь пар, я начала понемногу остывать. Все эти сумасшедшие мысли стали постепенно растворяться, потому что я наконец озвучила истинную причину моих страхов и волнений. Я прекрасно понимала смысл сказанных вслух слов. Они означали только одно – конец моего брака. Конец моей семьи. Конец мечты, над удержанием которой я столько трудилась.

Но и это было не все. Это означало, что меня снова будут оценивать. Что меня снова будут высмеивать, осуждать и линчевать. Я уже четко видела заголовки завтрашних газет: «Дженнифер Лопес взяла курс на развод… опять!» или «Женщина, у которой есть все, кроме способности удержать любовь!». Я до смерти боялась пережить еще один провал, оказаться под пристальным вниманием общественности и разочаровать всех… снова.

Но в этот раз все было не так, как раньше. Все было намного серьезней и хуже. Развод затрагивал не только меня и Марка, но и двух прелестных милых созданий, которых мы произвели на свет. Меня буквально душила мысль о том, какую боль это причинит Максу и Эмми. Я боялась разрушить их жизни, боялась, что в один прекрасный день они обидятся на меня за то, что я не смогла сохранить этот брак.

Пытаясь противостоять самой идее распада семьи, я должна была понять, что будет лучше для моих детей в долгосрочной перспективе, и постоянно мучилась от того, какое решение будет наиболее правильным для них. Мое сердце разрывалось на куски, возможно, именно поэтому я так долго и упорно сопротивлялась неизбежному. Я не могла смириться с мыслью о том, что моему браку пришел конец. Но в конечном итоге правда всегда всплывает на поверхность, даже если вы этого не хотите. В тот день на съемках в пустыне, когда мой разум отчаянно сопротивлялся признанию очевидной реальности, я наконец упала на самое дно бездны.

Надежда на лучшие времена

В канун Рождества 2010 года, за семь месяцев до той самой фотосессии L'Oréal, в нашем доме собралось огромное количество людей. Там были Марк и Эмми с Максом, а также другие дети Марка: Райан и Кристиан, Арианна и Алекс. Были наши родители, братья, сестры и друзья. Это было Рождество моей мечты: огромный, бурлящий праздник, в центре которого была наша семья.

Дом был наполнен угощениями, подарками и смехом, а вечером все мы в количестве 24 человек уселись за красивый праздничный стол. Отношения между Марком и мной, конечно, не были идеальными – наш брак никогда не был похож на безоблачную идиллию. С самого начала он был бурным, страстным и взрывным, но в то же время наполненным огромным количеством согревающих душу и радостных моментов. Я знала, что у нас были проблемы, но мы любили друг друга и старались как могли. И больше всего на свете я хотела иметь семью – эту семью. Поэтому я старалась закрывать глаза на то, что шло не так, ради сохранения того, что уже было.

Мне казалось, то Рождество было воплощением всех моих желаний. Я думала, что наконец дела пошли на поправку, что все происходящее стоило приложенных усилий, ведь именно в этом и заключается жизнь. Каждый брак переживает свои сложности, главная же задача заключается в том, чтобы сохранить его, сделать основой крепкой семьи и реализовать все свои мечты – чего бы это ни стоило. Отчасти я до сих пор верю в это: семья является самым главным в жизни.

Но уже на следующее Рождество, всего каких-то двенадцать месяцев спустя, я проснулась в полном одиночестве. Единственными людьми в доме были Макс, Эмми и моя двоюродная сестра Тиана, приехавшая составить нам компанию. Моя мама и мои сестры, Линда и Лесли, решили остаться на праздники в Нью-Йорке, умоляя меня выйти хоть куда-нибудь из дома, но я не хотела никуда идти. Я хотела остаться дома, каким бы пустым он теперь ни казался.

В то Рождество я много плакала, хотя старалась давать слезам выход только тогда, когда дети меня не видели. Именно в праздники тебе больше всего не хватает того, что ты потерял, и я как никогда переживала свою потерю. Но затем вдруг на праздничный ужин приехал мой папа Дэвид, а также Бенни вместе со своей мамой. Так что все мы, вместе с Максом и Эмми, смогли собраться за большим столом, хотя он и не был настолько большим, как в прошлом году.

Но это Рождество мне запомнилось больше всего не слезами и чувством одиночества, которое я испытывала. Оно врезалось мне в память благодаря произнесенному Бенни тосту.

Бенни Медина является непризнанной легендой. Именно его можно по праву считать истинным прототипом «Принца из Беверли-Хиллз»[3] – парня с широкой душой, рядом с которым каждый человек чувствует себя чем-то особенным. Среди своих друзей он также широко известен благодаря «тостам от Бенни». Он умеет прочувствовать нужный момент, поднять свой бокал и рассказать историю, произнести целую речь или всего одну маленькую, но жизнеутверждающую фразу. Он обдумывает каждое слово – иногда можно увидеть, как он набирает что-то в телефоне перед тем, как произнести тост. Поэтому когда Бенни поднимает свой бокал, все знают, что за этим последует что-то волшебное. И тот праздничный ужин не стал исключением.

«За последний год произошла масса перемен, – сказал он. – Были и взлеты, были и падения. Посмотри вокруг и запомни, что эта семья – семья, которая сидит сейчас с тобой, – всегда была рядом. И мы всегда будем рядом».

Я окинула взглядом дорогих моему сердцу людей: моего папу, моих детей, Тиану, моих двоюродных сестер, мою тетю и Бенни.

«Ты делаешь свой выбор в жизни, и люди, сидящие прямо здесь и сейчас, – сказал он, – это семья, которая поможет тебе идти только вперед. Они – твоя надежная опора».

Пока он говорил, я начала отдавать себе отчет в том, что вокруг меня действительно были люди, которые любили меня беззаветно и всегда находились рядом со мной. Семьи могут быть разных размеров и форматов, которые вовсе не должны совпадать с вашими представлениями об идеалах. Семья – это в первую очередь люди, в которых ты можешь найти любовь и поддержку, когда тебе это больше всего необходимо.

Я посмотрела на людей, сидящих за столом, и меня будто ударило молнией: а ведь он прав. Я ощущала их любовь, я чувствовала, что у меня есть семья. Я понимала, что они – это реальный дар свыше.

Я надеялась, что прав он был и в другом. Он сказал: «Сколь бы болезненными ни были изменения, произошедшие за последний год, в конечном итоге они пойдут тебе во благо. Сложности, с которыми мы сталкиваемся по жизни, могут причинять нам боль, но с этой болью к нам приходит рост и новые возможности стать сильнее и лучше».

В тот момент мне как никогда была необходима такая поддержка и надежда на лучшие времена.

И я нашла ее в словах Бенни.

Новая мечта

В семье, где я росла, о разводе не могло быть и речи. Мои родители прожили вместе 35 лет, несмотря ни на какие сложности и разногласия. Поэтому, когда я выходила замуж за Марка, уже имея за плечами опыт двух распавшихся браков и одной развалившейся помолвки, я хотела, чтобы в этот раз все было «по-настоящему». Я была решительно настроена на сохранение отношений, чего бы мне это ни стоило. После рождения детей моя решительность укрепилась еще больше. Я была уверена в том, что никогда не отрекусь от этой любви.

Марк был тем, в ком я нуждалась. Отец моих детей, человек, с которым я собиралась вместе встретить старость. Я верила в это всем своим сердцем… до того самого момента в пустыне, когда вдруг поняла, что ничему этому не суждено было случиться. Я не прислушивалась к собственному внутреннему голосу, и теперь мое тело и моя душа физически говорили мне о том, что так дольше не может продолжаться. Я больше не могла отрицать правду. С этим надо было что-то делать.

Оглядываясь назад, я могу сказать, что несколькими годами ранее я переживала нечто подобное в своей карьере. Это было в те дни, когда я только начинала заниматься тем, о чем даже не могла мечтать в детстве. Платиновые диски, роли в кино, где на одной площадке я работала вместе с Джеком Николсоном, Джорджем Клуни и Шоном Пенном… Мне казалось, что все я делаю так, как мне хочется, но я ошибалась.

Я во многом следовала советам менеджеров, директоров звукозаписывающих компаний, стилистов. Конечно, они исходили из самых лучших побуждений, но, поскольку я не прислушивалась к самой себе, я превратилась в нечто, чего от меня ждали другие. То, как меня воспринимали публика и средства массовой информации, не имело ничего общего с моими собственными желаниями как артиста. Вместо того чтобы оценивать свой успех и свою значимость исходя из собственных моральных стандартов, я смотрела на них сквозь призму мнения окружающих.

Я настолько привыкла к тому, что во мне видели исключительно женщину с обложки журналов, голливудскую диву, что полностью позабыла о том, что представляю собой в действительности. Очень важно никогда не терять связи со своим внутренним «я» и с тем, кто ты есть на самом деле, чтобы не потерять себя окончательно в жизненной кутерьме. Я всегда хотела верить в то, что мой общественный имидж никак не влияет на чувство самоуважения, но, к сожалению, это было не так. Когда вы постоянно слышите какие-то негативные вещи о себе, они неизбежно просачиваются в ваше сознание, и вы начинаете принимать их за чистую монету. Они затуманивают ваше представление о том, кто вы есть на самом деле, и в конечном итоге вы теряете себя.

Подаваемый публике образ никогда не соответствовал тому, кем я была в действительности, потому что я перестала контролировать ситуацию и пустила все на самотек. Я была настолько погружена в свои графики и планы дать людям то, чего они от меня ожидают, что полностью забыла спросить саму себя о том, чего же ожидаю и хочу я. Я растратила всю свою энергию на то, чтобы оправдать чужие надежды, и сбилась со своего истинного пути.

На заре своей карьеры я всегда принимала все решения самостоятельно. Я всегда знала, что и как будет лучше для меня. Мне никто не подсказывал, что делать и куда идти. Я следовала за своим сердцем, за своей интуицией, прислушиваясь лишь к своему внутреннему голосу. Потому как правда заключается в том, что никто не знает лучше вас самих, что идет вам во благо. Только вы можете заглянуть внутрь себя и честно ответить на вопросы: «Чего я хочу? Верно ли мое решение? Как мне следует поступить?» Я поняла, что мне нужно повернуть время вспять и снова начать делать то, что я делала всегда. Собственная интуиция играет не менее важную роль, чем советы окружающих, и только я знала о том, что будет лучше для меня.

Именно поэтому, когда кто-нибудь спрашивает меня: «Какой совет вы бы дали начинающему артисту, который хочет пойти по вашим стопам?», я всегда говорю: «Прислушивайтесь к себе, слушайте свой внутренний голос. Потому что только вы знаете, что хорошо для вас».

Именно в этом есть суть артиста. Ваша сила скрывается в вашей индивидуальности, в умении быть тем, кто вы есть на самом деле. Нет двух похожих артистов, как нет в мире двух похожих людей. Именно поэтому в мире искусства нет соперничества. Дело не в том, чтобы стать лучшим или величайшим, чтобы быть королем или королевой. Это звучит настолько нелепо. Сравнения или соревнования представляют собой полностью противоположную сторону тому, что означает быть артистом. Будучи артистом, ты можешь соперничать только с одним человеком – с самим собой. Ты не можешь себе позволить переживать о том, что делают или говорят другие. Ты должен быть сосредоточенным на своих целях и оставаться верным самому себе, чтобы продолжать творить и принимать правильные решения.

Подойдя к тому моменту, когда мои взаимоотношения перестали приносить мне нужную отдачу, я точно знала, что мне нужно делать. Если бы я смогла абстрагироваться от всей шумихи, исходящей из внешнего мира – критиков, фанатов, друзей и даже семьи, – и прислушалась к самой себе, что бы я услышала?

Я просто обязана была задать себе этот вопрос. Подобно тому, как в один решающий миг я взяла карьеру под свой контроль, я должна была теперь установить контроль над собственной жизнью.

«Ты делаешь свой выбор в жизни» – так звучал тост Бенни. Сейчас, когда моему браку пришел конец, а моя жизнь пошла в совершенно ином направлении, нежели я планировала, я должна была сделать еще один выбор. И на этот раз я была решительно настроена сделать его в свою пользу. Я начала спрашивать себя: «Что дальше? Какую новую мечту я буду выстраивать теперь?» В дни, последовавшие за тем рождественским ужином, я постоянно возвращалась к этим вопросам. Я просто не могла их игнорировать.

Покорение мира

Уже первого января мне пришлось столкнуться лицом к лицу с самым большим своим страхом: разводом нашей на первый взгляд идеальной семьи. Реальность неизбежно наступала мне на пятки, и мне нужно было понимать, что делать со всем этим дальше. Теперь я была матерью-одиночкой. Как я справлюсь со всем этим? Могу ли я вообще с этим справиться? Могу ли я стать для них всем сразу? Удастся ли мне когда-нибудь заполнить этот пробел в их жизни?

Разве будет достаточно только мамы? Меня пугал и временами повергал в депрессию тот факт, что ответов на эти и многие другие вопросы у меня не было. Еще страшнее было осознавать, что, возможно, их никогда и не будет. Но я не могла не думать об этом в данный момент. Мне нужно было пройти через это до конца. Даже в самые тяжелые мгновения, когда я особенно сильно сомневалась в себе, мои дети во мне нуждались. Я просто должна была быть сильной.

Не знаю, откуда во мне эта черта, и уж точно не знаю, хорошо это или плохо, но перед лицом сомнений или глобальных перемен в моей голове всегда рождается сумасшедшая идея о том, что – не спрашивайте меня почему – я должна бросить вызов своим собственным возможностям и сделать то, чего раньше никогда не делала. Думаю, что на подсознательном уровне я пытаюсь подобным образом отвлечь себя от боли и переживаний, испытываемых в тот или иной период времени. К примеру: после рождения детей – к слову о глобальных переменах – я чувствовала себя так, как будто утратила свой внутренний волшебный стержень. Я была измотана, я утратила свою форму и чувствовала себя как кит, выброшенный на берег. И что же я сделала? Я решила принять участие в соревнованиях по триатлону! И поверьте, никогда в жизни триатлоном я не занималась. Когда мне было лет двенадцать, я пробежала дистанцию в десять тысяч километров, но к триатлону это не имело никакого отношения.

В день соревнований, стоя в окружении папарацци на стартовой прямой и собираясь нырнуть с головой в океан, я думала, что, возможно, приняла не самое лучшее решение в жизни. Перед собой я видела только буек, мелькающий в пятистах метрах от берега, и волны, нещадно накатывающие на меня. Я снова и снова молилась лишь об одном: «Господи, пожалуйста, у меня же двое младенцев. Прошу, позволь мне пережить эту невероятную глупость, на которую я решилась». Но когда выстрел стартового пистолета прогремел, я инстинктивно побежала к воде и нырнула в океан. Я нырнула в океан своего страха, и, пересекая финишную черту, я чувствовала себя непобедимой. Я вернула себе свою внутреннюю силу. И знала, что могу справиться с чем угодно в жизни.

И вот все повторялось снова. После прошедшего в глубоких раздумьях Рождества и новогодних праздников, из которых я постаралась взять все самое лучшее, я как-то лежала в кровати и смотрела в потолок. И тут меня осенило. В моей голове опять мелькнула одна из этих безумных идей. Я схватила телефон и набрала номер Бенни. Разговор звучал приблизительно так:

«Бенни, я знаю, что хочу сделать», – сказала я.

«Вот как?» – ответил он.

Тихим и решительным тоном, из которого Бенни понял, что на меня снизошло озарение, я произнесла: «Я должна отправиться в турне в этом году. Вот что нам надо сделать».

«Ты серьезно?» – спросил Бенни. Он на минуту замолк. Он мечтал об этом уже долгие годы. Я ждала его ответа. «Хорошо… Давай так и сделаем», – наконец сказал он.

«Здорово! – сказала я. – Давай так и сделаем».

«Круто…»

«Круто! Я так взволнована», – произнесла я.