Настоящее Имя. Беседы о "Джапджи-сахиб" гуру Нанака

Глава 1. Страх — это нищий

Нет конца Его величию. И все, что мы способны сказать об этом, лишь выдает наше полное непонимание предмета.

Когда Рабиндранат Тагор был при смерти, то сидевший рядом с его постелью старый друг сказал: "Ты можешь покинуть этот мир без сожалений: ты достиг всего, чего хотел. Ты добился всеобщего уважения, ты сочинил множество песен, весь мир знает тебя, как божественного поэта. Поистине, не осталось ничего незавершенного".

Рабиндранат открыл глаза и, печально посмотрев на друга, ответил: "Никогда больше так не говори: я только что жаловался Богу на то, что все, что я хотел спеть, осталось неспетым. Все, что я хотел сказать, так и осталось несказанным. Вся моя жизнь ушла на то, чтобы настроить свой инструмент!". Он полагал, что еще и не начинал воспевать Бога, а уже пришел момент расставаться с жизнью.

Рабиндранат написал шесть тысяч песен, и все они — во славу Божью, но считал, что так и не сумел спеть о Его славе. О том говорит и Нанак, с тем же опытом столкнулись все истинные риши, все духовные мудрецы. Все, что можно сказать о Нем, похожг на настройку музыкального инструмента; песнь о Нем сложить не удастся. И это не удивительно. Как может ограниченное "я" вместить в себя безграничность? Как вы сможете уместить небо в ладони? Все наши усилия оказываются бесплодными, но лишь предприняв их и исчерпав свои возможности, мы осознаем всю тщетность попыток.

Только осознав собственную незначительность, мы начинаем обретать осознание Его величия. Глупцы всегда считают себя великими; мудрецы же осознают свое ничтожество. По мере осознания своей малости, незначительности, растет восприятие Его безграничности и всеприсутствия. В ходе этих духовных исканий наступает момент, когда мы полностью исчезаете, и остается только Он.

Говорящий исчезает, — что здесь говорить? Остается только Он: Его слова. Его величие, Его вездесущая вибрация. Наблюдатель исчезает, — остается только наблюдаемый. Вас больше нет, вы полностью исчезли, — так кто же будет рассказывать о Нем? Все рассуждения о Боге были и остаются безнадежными. Всякое по-настоящему важное событие в нашей жизни лишает нас дара речи; человек, достигший Бога, немеет. Теряется не только способность говорить, но и само дыхание. В ту же секунду, как вы познаете Его, вы полностью замираете: неподвижны и сердце, и речь, и дыхание. Один-единственный удар сердца лишит возможности созерцать Его; малейшая дрожь может разлучить вас.

Именно в такой миг безгласной тишины не для того, чтобы поучать других, но чтобы выразить свою беспомощность, Нанак и произнес эти слова:

До тех пор, пока вы считаете, что познали Бога, вы во власти иллюзий и заблуждений. Ибо то, что вы смогли постигнуть, не может быть Богом, не может им быть то, что можно изучить, чьи глубины вы оказались способны измерить. Вы ныряли в озеро — вы даже близко не были рядом с океаном. Вы спустились в какую-то расщелину, так ничего и не узнав о бездне, в которую можно падать бесконечно. Вы взобрались всего лишь на холм, возвышающийся на окраине вашей деревни; но ни в коем случае — не на Его Эверест, на который вообще невозможно подняться. Нам удалось, пусть и с великими трудностями, одолеть Эверест в Гималаях, но покорение Божественной вершины — немыслимо.

Почему это так? Постарайтесь понять, насколько это бессмысленно измерить или понимать Бога. Мы являемся Его частью: как часть может познать целое? Я могу взять в руку многое в этом мире, только не свое "я". Как я сам могу покоиться на собственной ладони? Мои глаза могут увидеть все в подлунном мире, но как я могу взглянуть на себя? Мои глаза никогда не увидят меня всего, ибо они — часть меня, а часть никогда не может постигнуть целое.

Вся трудность в том, что мы — часть божественной бесконечности. Не будь мы частью Бога, мы смогли бы постичь Его; будучи отличными и отделенными от Него, мы бы могли осмотреть и исследовать Бога извне. Но мы — часть Его, мы — Его дыхание, мы — биение Его сердца! Как мы можем осмотреть, исследовать Его извне? Человек — лишь песчинка в этой бесконечности, капля в океане. Как может одна-единственная капля вместить в себя весь океан?

Это очень интересно: капля находится в океане и, одновременно, являете я океаном. Так что в самом глубинном смысле капля знает океан, так как она неотделима от него. И все-таки, с другой стороны, она не может познать океан, потому что океан не отделен от нее. Здесь кроется величайший парадокс веры: мы знаем Бога и в то же самое время не знаем Его вовсе. Как такое может быть, если Он полон нами, а мы — Им? Он — близко от нас; строго говоря, между нами и Богом вообще нет никакой дистанции

Вот так и получается, что, с одной стороны, мы хорошо Его знаем, а с другой — не знаем вовсе, так как являемся Его частью. Как часть может познать целое? Мы погружаемся в Него, мы плаваем в Нем, мы живем в Нем; иногда мы забываем о Нем, а временами — вспоминаем Его. Иногда мы чувствуем, что пребываем очень близко к Нему, а иногда — что отдаляемся от Него. В моменты ясности мы ощущаем, что познали Его. Мудрость нисходит, а потом опять исчезает, и настает беспросветная тьма, и мы снова начинаем плутать. Именно это состояние знания и незнания является фундаментальным условием существования человека.

Слова — это кнут, молчание — тень. Слова необходимы, ибо редкой лошади достаточно одной только тени кнута. Положение знающего таково, что он не может сказать, ни что он знает, ни что он не знает. Он — посередине между знанием и неведением.

Нанак говорит нам, что Бог безграничен. Все, что вы можете сказать о Нем, оказывается слишком незначительным. Вы говорите и говорите и, в конце концов, оказывается, что вы почти ничего не сказали. Все, сказанное о Нем, оказывается неполным. Все писания несовершенны: они предназначены для тех лошадей, которые не слушаются тени кнута.

По мере того, как вера проникает все глубже и глубже в человека, он начинает замечать труды Божьи и Его благодеяния. Плоды Его трудов явлены нам повсюду, но большинство людей в своей слепоте не замечают их. Они говорят:

"Где Бог? Кто является творцом?" Видя творение вокруг себя, они пребывают в блаженном неведении по поводу творца! Вновь и вновь они спрашивают: "Чьими руками все это сотворено? Кто бы это мог быть?" Они слепы, как кроты, они не способны вообразить руку, сотворившую всю бесконечность бытия. Ирония заключается в том, что в других вопросах они готовы верить слепо.

До сего дня никому не удалось увидеть электрон невооруженным глазом. Наука утверждает, что электрон является мельчайшей частицей электричества. Он также — основа материального мира, в различных сочетаниях дает начало земле. Но до сих пор никто не только не видел электрона, но и надежды на это нет. Так как же ученые могут верить в электрон? Они говорят, что существование электрона доказывают последствия его действий.

Причина неосязаема, но эффект ощутим. Нам не видна Божья рука, но мы можем увидеть Его труды. Мы верим в существование электронов, потому что мы видим результаты. И в то же время мы отрицаем существование Бога, доказательства чему — повсюду вокруг нас. Распускается цветок; чья-то незримая рука должна была помочь ему расцвести? Семя прорастает, но кто-то должен был расщепить его; только когда твердое семя даст трещину, может появиться нежный побег, который расцветет хрупкими цветами.

Повсюду мы видим письмена, написанные Его рукой, но сама рука не видна. Не видна она потому, что существует равновесие между тонким и материальным. Причина всегда тонка; следствие всегда материально. Мы не можем увидеть причину. Бог — это высочайшая причина, но дело рук Его видно повсюду вокруг нас.

Итак, есть три рода людей — три рода лошадей, согласно Будде. Первые слепы настолько, что даже не видят Его трудов! Они спрашивают: "Что такое Бог? Кто является творцом? Что здесь является доказательством?" Если бескрайнего творения вокруг для них недостаточно, если они не в состоянии увидеть Его руку за всем творением, то что еще может заставить их понять?

Что может быть большим доказательством, чем последовательное и сбалансированное течение жизни? Нет ни единой нестыковки в этой грандиозной лиле, в этой игре. Это непрерывный поток. Это непрерывный поток. День и ночь музыка творения играет свою чарующую мелодию. Все происходит так, как должно. Вселенная — это не хаос, а космос; все происходит в ней не случайно, но согласно всеобъемлющему закону, действующему непрерывно.

Этот закон называется дхамма или дхарма. Лao-Цзы называет его Дао-путь; Нанак называет его хукум, божественный порядок. Когда Нанак говорит "хукум", то не воображайте себе Его, стоящим на каком-то возвышении и отдающим приказы. Хукум означает, что вселенная — это порядок, а не хаос. Все, что происходит в ней, не случайно. Все события служат к наивысшему развитию.

Если ваши глаза не в состоянии заметить творения, то, значит, вы полностью слепы. Есть много людей, которые не способны заметить руки Творца. Когда вы видите небольшую картину или статуэтку и спрашиваете, кто автор, вам даже ни на секунду не приходит в голову мысль, что они возникли по прихоти случая. Но вот необъятное полотно окружает вас со всех сторон, и каждый мазок — творение Его гения; и вы не в состоянии увидеть его всем этим? Скорее всего, вы просто решили не замечать Его; вы решили отвернуться от Него. как если бы вы чувствовали опасность и страх.

Страх, разумеется, присутствует. Как только вы признаете, что Его рука грудится над всем бескрайним полотном, то вы — другой человек; прежним вы оставаться не сможете. Кто бы ни услышал, пусть лишь едва, звучание божественной музыки, обречен изменить свою жизнь, потому что единожды заметив руку Творца во всем, вы не сможете поступать по-прежнему.

Пока вы притворяетесь, что Он не существует, вы можете грешить, безобразничать, дурно обходиться с другими и предоставлять себе полную свободу предаваться любому злу; но как только для вас появляется рука Творца, то эта свобода утрачена. Теперь вы дважды подумаете, прежде чем действовать, и будете уделять больше внимания "вспоминанию", памятованию о Боге, потому что теперь вы знаете, что Он смотрит, Он присутствует. Он внутри и вокруг всех и вся. Все, что вы делаете с другими, вы делаете с Ним. Если вы залезли в чужой карман, то это Его карман; вы крадете, — значит, вы украли у Бога; если вы убиваете, то вы убиваете Его.

Большинство людей предпочитают не видеть Его. Стоит хоть раз ощутить Его присутствие, и вы больше не сможете оставаться прежним; вам придется измениться целиком и полностью. Перемена эта столь потрясающа, что многие предпочитают избежать ее, и, потому, отрицают Бога, оставаясь такими, как они есть.

Сто лет тому назад Ницше провозгласил: "Бог умер. Отныне человек полностью свободен". Именно ради этой свободы вы и отказываетесь от Бога, потому что тогда вы вольны поступать, как вам вздумается. Никто не решает за вас, вы независимы и ничем не ограничены. Человек со своевольной и независимой натурой упорствует в отрицании Бога, как бы вы ни старались убедить его в обратном. А отрицать Его существование легко, — зримы дела Его рук, но не сами руки… Поэтому люди и говорят: "Вселенная возникла сама по себе, и все в ней происходит само по себе". Но это как раз подходит под определение Бога: Тот, кто сам себе причина, сваямбху, творец, себя создавший.

Второй тип людей видит труды Божьи и признает Его руку, но признание это существует лишь на уровне разума. Человек второго типа смущен и запуган, так что вы найдете его в храме или мечети, в церкви или гурудваре. Он идет туда из страха перед кнутом жизни. Из страха он молится, чтобы выпросить себе защиту и утешение в виде богатства, положения в обществе, имени… Он пришел просить милостыню. Страх — это всегда нищий, который что-то выпрашивает. Мельком, краешком глаза, этот человек видел руку Божью, он слабо, но ощущает Божественное присутствие, но все это лишь из-за страха. Ему ничего не известно о Божьей щедрости, — в противном случае, он не стал бы ничего выпрашивать.

Третий тип — это тот, о ком говорит Нанак, это преданный. Он видит плоды трудов Его повсюду, также он видит во всем Его щедрость и благодать.

Увидеть неощутимое, Божью милость, Божью благодать — это все равно, как увидеть тень кнута. В любую минуту преданный в состоянии видеть, как Он осыпает на. дарами. Чего еще желать? Остается только благодарить Его. Вот почему преданный идет в храм с благодарностью, а не с просьбой. Ему не о чем просить.

Явись к нему Бог и скажи: "Проси чего ни пожелаешь", то преданный бы ответил: "Ты уже дал мне все. Все у меня уже есть с лихвой, больше, чем я заслуживаю. Просить еще что-нибудь, означало бы жаловаться, будто Ты чем-то обделил меня, но я и так полон до краев. Чего еще просить, если тебе дарована жизнь?"

Но вы не придаете ценности жизни. Есть история об одном великом скряге, чья жизнь близилась к концу. Как обычно в подобных случаях, всю жизнь он потратил на то, чтобы скопить богатства, которыми он надеялся насладиться когда-нибудь в будущем Когда смерть постучалась в его дверь, он испугался, что все его старания пропадут даром: неутомимо обогащаясь, жизнь он все время откладывал на потом.

Он сказал смерти: "Я дам тебе десять миллионов рупий; дай мне еще только двадцать четыре часа, потому что я так и не насладился жизнью".

Смерть ответила: "Торговаться тут не о чем".

"Я дам тебе пятьдесят миллионов, сто миллионов, — настаивал человек, только один день!" В конце концов, в обмен на дополнительные двадцать четыре часа он предложил все свое состояние.

Всю свою жизнь он потратил на умножение своих богатств, и вот он умоляет забрать все состояние за один лишний день. Ни разу он не вздохнул свободно; ни разу он не присел полюбоваться цветами, ни разу не видел, как восходит солнце, и ни разу он не разговаривал с мерцающими звездами. Ни разу он не лежал на зеленой траве, глядя на облака и слушая пение птиц. Жизнь проходила мимо, а ему все было некогда. Он все откладывал этот момент на потом: "Сейчас я поработаю, а развлекаться я буду позже." Это "позже" так и не наступило.

Смерть ответила: "Отсрочки быть не может. Твое время пришло. Готовься, тебе пора уходить!"

Тогда человек попросил: "Дай мне еще несколько секунд, не ради себя прошу, но ради тех, кто придет за мной. Пусть они узнают, как пошли прахом все мои годы, ибо я упустил свою жизнь, надеясь насладиться ею в один прекрасный день. Позволь мне сказать им, что этот день так и не наступил". Он пожелал, чтобы эти слова высекли на его надгробии.

И то же самое написано на всех надгробиях. Если у вас есть глаза, го пойдите и почитайте. И ваша эпитафия будет такой же, если вы не оглянетесь по сторонам и не начнете осознавать. Если бы вы только могли видеть, то увидели бы: подаренное вам жизнью — безгранично и ни с чем несравнимо.

Как вы цените жизнь? За лишнюю секунду жизни вы готовы отдать все, что у вас есть, но ни разу за всю предыдущую жизнь вы не поблагодарили Бога. Если бы вы умирали от жажды в пустыне, вы бы отдали все, что угодно, за глоток воды, но взглянули ли вы хоть раз с благодарностью на реки и облака, что приносят дождь? Если бы солнце остыло, мы бы умерли в тот же миг, но вставали ли вы хоть раз на рассвете, чтобы поблагодарить его?

Получается так: человек следует странной логике — то, что рядом с ним, он не видит, но видит то, чего вовсе нет. Когда выпадает зуб, то язык раз за разом тычется в пустое место. Когда зуб был на месте, язык ни разу не останавливался в этой точке рта. А теперь, как бы вы ни пытались остановить ваш язык, он продолжает обследовать возникшую дырку.

Ум человека все время ищет пустые места. Он не видит то, что заполняет пространство, но замечает все опустевшие места в нем. Вы когда-нибудь составляли список всего, чем обладаете? До тех пор, пока вы этого не сделали, вам не осознать Его даров — они бесконечны.

Щедрость Бога бесконечна, но постарайтесь осознать, чем Он одарил вас Его милость изливается повсюду. Точно так же, как любое Его творение несет на себе его печать, также за каждым творением кроется Его благодать. Вся вселенная расцветает только для вас, все сущее является Его даром — вам!

Когда человек обретает способность видеть это, рождается вера нового рода. Вот атеист, надувшийся от спеси; вот верующий, дрожащий от страха. Оба безрелигиозны. По-настоящему религиозный человек танцует и поет, выражая одну лишь благодарность; он переполнен экстазом.

Что означают слова о высоте Его имени? Мы, странствующие по духовному пути, только через Его имя можем достичь его. Его имя — это мост; если оно потеряно, то мост исчезает. Для нас путь важнее, чем конечная цель, по той простой причине, что без пути цели не достигнешь.

Вот почему говорит Нанак, что знающий имя обретает ключ. Этот ключ отпирает Его ворота. Когда вспоминание начинает выкристаллизовываться в вас, то начинает обретать очертания и форма для отливки ключа. Этот ключ нельзя получить: вам нужно самим отлить его, самим стать ключом. Постепенно вы почувствуете, как вибрация Омкар превращает вас в ключ. И тогда вы сами отопрете Его ворота.

Человек может находиться в состоянии мышления, или в состоянии без-мыслия. В первом случае, в вашей душе свирепствуют ментальные бури; внутренний небосклон затянут облаками споров, аргументов и дискуссий. Это как если бы у вас в голове все время толклось множество людей, как на рыночной площади; это шизофреническое состояние.

Другое состояние — это когда рынок опустел, все ушли с площади, все лавки закрыты; повсюду тишина и безмолвие. Все мысли исчезли. До тех пор, пока вы объединены со своими мыслями, вы и мир — одно целое; как только ум освобожден от всех мыслей, в состоянии "не-ума", вы — одно целое с Богом. Стоит вам опустеть, как дверь открывается.

Ключ, ведущий вас от мышления к без-мыслию, зовется "имя", это реюнанс Омкар. Первая стадия — это джана, повторение Омкар. Рано утром или глубокой ночью, сядьте у себя в комнате и повторяйте: "Ом, Ом, Ом…" — настолько громко и часто, насколько сможете, так, чтобы вибрацией этого звука наполнилось бы все вокруг вас. Звук Омкар обладает чарующей мелодией. Эта музыка не сочинена человеком, но является ритмом, пронизывающим все мироздание. Углубляясь в практику, произнося слог все громче и громче, вы почувствуете это на себе. Это стадия джана, стадия повторения.

Затем постепенно, сомкните губы и повторяйте Ом внутри, также, как до этого вы произносили его вовне. На этот раз резонирующая вибрация возникает только в вашем уме. Это промежуточная стадия между джана и аджана.

Позвольте вашему внутреннему резонансу становиться все сильнее и сильнее. Вы должны не только повторять Омкар, но и слышать его; артикулируйте слог, осознавайте и слушайте одновременно. Постепенно переставайте двигать языком и сосредоточьтесь на внутреннем резонансе. И тогда настанет миг, когда вы перестанете произносить слог, а его резонирующее звучание продолжится. Вы теперь только слушаете. Это аджана-джана, повторение без повторения.

Когда резонанс возникает сам по себе, это — проявление Омкар. Это звучание потока жизни, текущего в вас. В тот день, когда вы сумеете услышать его, вы также обнаружите, что способны слышать его весь день. Он уже звучит, его не надо вызывать. Вы просто закрываете глаза и слушаете его.

Когда вас охватывает тревога, напряжение, беспокойство или гнев, просто закройте на минутку глаза и прислушайтесь к резонирующему звуку внутри вас. Секундное прикосновение к Омкар — и гнев исчез. Мимолетный контакт с внутренней музыкой, вспоминание имени лишь на миг — и вот уже нет мыслей, которые служили причиной беспокойства.

Зажгите факел в темном доме, и перед лицом света тьма скроется. Крошечная искорка Омкар, — и тьма исчезает.

Вот почему Нанак придает такое большое значение Омкар, — это Омкар Сатнам. Вся его практика нацелена на достижение резонанса с вибрацией изначального Омкар. Он говорит о нем, как о "сабад" — слове, или "нам" — имени.

Нанак говорит: "Величие Твоего имени превыше Тебя. Ты бесконечен; для нас Твое имя — единственный ключ, единственный способ соединиться с Тобой. Существуешь Ты или нет, мы не знаем; только имя приносит нам весть о Тебе. Сила имени будет постепенно приближать нас к Тебе". Когда резонирующий звук возникает сам по себе, то вы приближаетесь к Богу.

У ученых существует понятие гравитации, силы тяжести. Благодаря гравитации мы остаемся на Земле. Если бы она вдруг утратила силу притяжения, мы бы взвились в небеса.

Симона Вейль[13], одна из умнейших женщин нашего времени, написала книгу под названием "Милость и гравитация". В ней, между прочим, сказано: "Точно так же, как мы не видим силу гравитации, которая приближает нас к Земле, существует и другая невидимая сила, которая называется милость".

Только вчера в газетах появилось сообщение, что ученые обеспокоены снижением силы тяжести. Это очень медленный процесс, но если он не остановится, то Земля разлетится на куски, потому что только гравитация удерживает все вместе. Только присутствие этой незримой силы притяжения удерживает корни деревьев в почве, позволяет человеку ходить, а птицам — летать.

Симона Вейль предположила, что сила милосердия также существует, и она также невидима. Она пишет именно о том, что Нанак называет Его даром — то есть, Его состраданием, или милостью. Гравитация прижимает нас к Земле, а милосердие тянет вверх, к Нему. По мере того, как усиливается звучание Омкар внутри вас, соответственно будет уменьшаться сила притяжения, а сила милосердия — расти. А потом настанет момент, когда вы станете абсолютно невесомыми. Йоги часто испытывают подобные ощущения.

Те, кто интенсивно практикует медитацию, испытывали внезапное ощущение невесомости. Со стороны этот феномен отследить невозможно. Если бы в этот момент медитирующий открывал глаза, он обнаружил бы, что по-прежнему сидит на земле; но стоит ему закрыть глаза и ощутить резонирующую вибрацию внутри, как у него возникает ощущение невесомости. Физическое тело остается на земле, но внутреннее тело поднимается вверх. Если вы продолжите практиковать эту медитацию, то однажды у вас будет опыт прерывания в двух телах вместо одного: поднявшееся над землей тело сможет увидеть другое, оставшееся сидеть на земле, их будет соединять тонкий светящийся шнур.

Поэтому помните: если кто-то, практикуя Омкар, глубоко ушел в медитацию, не выводите его из этого состояния слишком быстро и резко, — это опасно! Возникший из-за этого дисбаланс между физическим и тонким телами может оказаться необратимым.

В глубокой стадии медитации человек сначала выходит из тела, а потом возвращается в него. Когда вы достигнете мастерства в искусстве ухода и возвращения в тело, вы узнаете, как достигать Бога и возвращаться обратно. И тогда для вас не будет разницы между Богом и материальным миром. Вы остаетесь в своем теле, но ваше вспоминание становится непрерывным; нить мыслей соединяет вас и Его.

Это довольно тонкая и запутанная тема. Есть только две системы садханы — духовной практики. В основе одной лежит намерение, в основе другой — капитуляция, сдача Обе системы ведут к одной и той же цели, но при этом диаметрально противоположны друг другу.

Методы Махавиры[14], Патанджали и Горакха основываются на намерении, усилиях. Вся жизненная энергия сосредоточивается в этом усилии. Когда за пределами этого усилия не остается ни капли энергии, когда вы вложили в намерение всего себя, когда вы ничего не оставите для себя, то ваше намерение станет совершенным и безупречным.

Нанак, Мира и Чайтанья шли вторым путем, путем сдачи. Тут все по-другому: искатель верит, что ничто не происходит благодаря нашим усилиям, — лишь по Его милости мы достигаем просветления. Это не означает, что никаких усилий от нас вообще не требуется, но не следует слишком полагаться на собственные возможности. Стараться вы должны, но при этом помните, что конечный результат будет достигнут лишь по Его милости.

Это очень, очень важно: полагаясь только на свои усилия, вы усиливаете свое эго. Вот почему йогу так легко впасть в гордыню, — ведь он начинает думать, что все, что с ним происходит, происходит благодаря ему.

Как только эго подобным образом отвердеет, от него будет очень трудно избавиться. Гораздо легче избавиться от высокомерия богача, или от гордыни социального положения, чем от успехов, достигнутых эго. Очень просто ищущему поверить, что всех перемен он добился сам; "я" оказывается на первом месте, Бог — на втором. Именно из-за этой опасности и Махавира, и Патанджали, и Горакх, и остальные, шедшие этим путем, придавали огромное значение разрушению эго.

"Прилагайте усилия, вкладывайте в них всего себя, но отрекитесь от вашего эго", — вот что они все время подчеркивают. Если эго работает на намерение, оно становится все сильнее и сильнее. И вы начинаете думать: "Я это делаю: я практиковал джапу, предавался аскезе, я обрел оккультные способности". Если эту гордыню вовремя не уничтожить, то вы откроете множество дверей, но не самую последнюю. Все ваши усилия пропадут даром.

Вот почему Нанак говорит: "Старайтесь изо всех сил, но помните: все совершается лишь по Его милости". С этой предосторожностью риск от метода намерения можно считать устраненным. Но и в пути капитуляции, в самом его начале, возникает свой риск.

Опасность тут в ощущении, что вообще ничего не нужно делать. Если преображение происходит только по Его милости, то что тут можно сделать? Это превращается в предлог для того, чтобы вообще ничего не делать. Так что вы остаетесь вовлеченными в бесполезную повседневную суету Вы полагаете, что нет пока Его воли на то, чтобы вы вступили на духовный путь, — и вы продолжаете ждать. А до тех пор вы предаетесь бездуховной жизни, вы бредете по лабиринту материальной жизни. Таким образом, опасность пути сдачи кроется в самом его начале, — вы можете потонуть в лени и инертности.

Вот поэтому-то вы должны стараться изо всех сил, при этом не забывая. что конечный плод всех ваших усилий вы сможете получить лишь по Его милости. Вот почему Нанак не устает повторять: Его милосердие лишь на тех, кто оказался в пределах Его сострадательного взора. На кого еще нисходить Божьей благодати, как не на людей, которые своими усилиями подготовили себя к этому?

Следует помнить, что в повседневной жизни значение сострадательности совсем иное. Делает ли Бог различие между нами, как и мы? Одарив заботой избранных, не предоставляет ли Он остальных самим себе? Осыпает одних милостями, а других оставляет страдать? Невозможно соотнести Бога с подобной несправедливостью. Все обессмысливается, если на грешника снизойдет Его благодать, а святой ее не получит. Тогда нет никакого смысла делать что-либо.

Нет, не в том значение сострадательности. Дело не в том, что Он выбирает кого-то, кто удовлетворяет Его минутной прихоти и капризу; или того, кто льстит и поет Ему хвалу. Его милость изливается на всех, но некоторые перевернули свои сосуды вверх дном, так что они никогда не наполнятся. Если сосуд стоит прямо, то неизбежно будет наполнен. И не воображайте себе, что тот факт, что ваш сосуд стоит прямо, и есть первопричина благодати! Благодать изливается непрерывно.

Нанак говорит, что наполнение происходит по Его милости, но и вы должны приложить определенное усилие, — привести ваш сосуд в правильное положение И вам нужно позаботиться, чтобы в сосуде не было ни дыр, ни трещин, чтобы он не кренился и не заваливался набок.

Милость Божья изливается на нас постоянно, вот только вы стойте прямо. Налицо явное противоречие: если вы лишены благодати, то вы должны винить в этом только себя, но если вы достигаете благодати, то только благодаря Ему. Достигаете благодаря Ему, теряете из-за своего "я".

Следуя путем капитуляции, важно, абсолютно важно помнить, что если я теряю, то не прав я; если я обретаю, то только по Его милости. Таким образом, эго не сможет расти, потому что в душе не остается пространства для его роста; для него вообще не остается места. Тот, у кого нет эго, обнаруживает, что в нем пребывает Бог.

Постарайтесь понять смысл слова дана — "благодеяние, благотворительность". Вы также занимаетесь благотворительностью, но за вашими дарами всегда прячется какое-либо желание. Если вы подаете две пайсы нищему, вы надеетесь, что вам воздастся за это на небесах, — или, по крайней мере, ваши друзья и соседи увидят, как вы это делаете, и вы поднимаетесь в их мнении.

Был один слепо-глухой человек, который регулярно ходил в церковь; он не видел ничего из того, что происходило во время службы, и не слышал ни хора, ни проповедей. Какая у него могла быть мотивация, кроме как показать всем, какой он глубоко верующий человек?

Конечно, у вас есть зрение и слух, но побудительные причины — такие же, как у этого калеки. Посещение церкви, храма, гурудвары — это социальная нагрузка, долг, который надо выполнять. Подавая нищему монету, вы ожидаете чего-то взамен. Вы ничего не знаете о благотворительности, все это — деловые контакты.

Если вы хотите что-то получить в обмен на благой поступок, и торгуетесь о размерах отдачи, то это не благотворительность, а бизнес, — в этом-то вся разница между ними. Получается, что вы никогда не занимались благотворительностью, вы просто инвестировали средства в расчете на будущие прибыли. И те, кто эксплуатирует вас, очень хорошо это понимают, потому-то они и говорят вам: "Отдайте одну пайсу здесь, и вы получите миллион на небесах". Вам обещают, что, сколько бы вы ни дали, капитал вернется к вам с миллионопроцентной прибылью. Каждый эксплуататор знает наверняка, что вы — бизнесмен, вы торговец; он знает, что вы не в состоянии по-настоящему одаривать.

Пожертвуете ли вы хоть что-нибудь на храм, если объявлено заранее, что в обмен вы ничего не получите? Трудно будет найти спонсоров для такого храма; скорее всего, его просто не построят.

Размышляя о Божьих благодеяниях, не думайте о них так же, как о своих благодеяниях. Он подает не так, как вы. Нанак говорит, что Он, отдавая, не ожидает ничего взамен. Да и что бы вы могли дать Ему взамен? Его благодеяния чисты и ничем не обусловлены.

Осознав однажды, как много вы уже получили, и вы начнете петь Ему хвалу не из страха, а из благодарности. Вам было даровано так много, и все — без какой-либо причины! Мы не знаем, как отплатить, да нам и нечем. Мы можем вернуть наш долг родителям, но нам никогда не расплатиться с Богом за все, что Он дал нам, ибо это — Его дары, ничем не обусловленные.

Попрошайничают не только нищие, но даже и воины кшатрии. В этом смысле невелика ризница между нищим и царем, и выражается она лишь в размерах выпрашиваемого. Помните, что там, где кончается ваше ощущение обделенности, начинается видение и восприятие Его даров. Дымовая завеса ваших претензий заслоняет от вас то, что вы уже получили. Потребность выпрашивать заслоняет благодарность. В тот день, когда ваши претензии исчезнут, исчезнет и ложная форма молитвы, и зазвучит молитва настоящая.

Нанак подметил одну очень важную вещь: ваши запросы настолько необдуманны, что, если вы добиваетесь желаемого, вы уничтожаете себя. Вы просите совсем не го, что нужно. Нанак прав: приглядитесь повнимательней к своей собственной жизни, и вы убедитесь, что все ваши несчастья суть плоды ваших желаний.

Если вы хотите добиться положения в обществе, то приготовьтесь к постоянным волнениям, бессонным ночам и беспокойным дням. На Западе говорят: если к сорока годам у тебя не было инфаркта, ты не сделал карьеры, а если нет и язвы желудка, то ты вообще бедняк. Вот симптомы успеха и процветания!

Чего, в конце концов, добивается преуспевающий человек, желая еще большего успеха? Чего бы человек ни пожелал, он это, так или иначе, получает. Рано или поздно, но вы обнаруживаете, что ваши желания исполнены. Вот поэтому-то нужно хорошенько подумать перед тем, как что-то просить, чтобы потом не раскаиваться. Сначала вы теряете время, выпрашивая, потом — раскаиваясь в том, что выпросили…

Внимательно проанализируйте вашу жизнь, и вы обнаружите, что в том положении, в котором вы пребываете, вы оказались исключительно из-за себя самого. Вы запутались в собственных желаниях: вы хотели богатства, и вы его получили, но вместе с ним к вам пришли тревоги и заботы. Богатство сдавливает душу; с богатством приходят сотни недугов; с богатством приходит гордыня и высокомерие. Все это — неотъемлемые составляющие финансового успеха. И тогда вы раскаиваетесь.

Одни разрушают себя своими желаниями, другие же, получив, не признают дара и не благодарят за него.

Человек не готов признать благодеяние и поблагодарить за него; вместо этого он идет и находит, на что пожаловаться — одну рупию удержали за кошелек!

В отношениях с Богом люди ловчат и торгуются, точь-в-точь, как при заключении юридического или делового соглашения: и там, и там они хотят избавиться от обязательств с наименьшими потерями для себя. Вот почему, как говорит Нанак, есть множество людей, чьи желания исполнены, но которые это напрочь отрицает. Часть из них утверждает, что это совпадение, что все произошло бы само по себе. Большинство же не утруждает себя даже этим: они преспокойно забывают о том, что они просили то, что получили, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить за дарованное.

Есть многие, кто непрерывно просит и непрерывно получает, но так и не поднимается выше стереотипа "просить и получать". Они радуются жизни, но жизнь для них проходит впустую, духовно они не возвышаются. Ешьте, чего душа ни пожелает, — и что вы получите в результате? Одевайтесь во что хотите, — и что это вам даст? Украсьте себя золотом и драгоценностями, — какой вам от этого прок?

Пока вы предаетесь всему этому, бесценные моменты жизни скользят мимо, моменты, когда вам следовало молиться и обретать сокровища медитации. Жизнь просто проходит мимо вас, пока вы собираете камушки на дороге и речную гальку.

Нанак говорит, что многие страдают от духовного голода, но так и не прибегают к вспоминанию. Желая, мы страдаем, все же мы не пробуждаемся настолько, чтобы осознать факт, что страдаем именно от желаний. Наши горести — плоды наших желаний, ш них возникает ад, в котором мы мучаемся; но нам никак не удается увязать причину со следствием. Мы всегда молим о счастье, и все не поймем, что само желание порождает несчастье…

Это как если бы человек все время шел спиной к солнцу, и все удивлялся бы, почему он его не видит. В любой момент, прямо здесь и сейчас, вы можете повернуться к солнцу лицом, но ваш пропитанный желаниями разум ведет вас вперед, к страданиям. Вы окрашиваете ваши молитвы в цвета ваших желаний. Преданный в своей молитве отдает все свои желания, как жертву на всесожжение, вы же молитесь об их исполнении.

Нанак напоминает нам, что многие страдают и продолжают страдать, но так и не пробуждаются. Сколько воплощений вы уже прошли, неся на себе бремя злосчастий? Будда говорил, что есть три типа лошадей. На мой взгляд, он ошибался: их четыре. И этот четвертый и на дюйм не сдвинется, как вы его ни хлещите; это по-настоящему упрямые создания! Чем больше вы их бьете, тем они упрямее.

Несмотря на все свои неудачи, вы попросту не замечаете своих страданий. Вы настолько привыкли к ним, что вам кажется, что страдания и есть жизнь. Вы позабыли, — нет, вы не осознаете, — что жизнь — это высочайший экстаз, один сплошной праздник; и, если вы на нем несчастны, то это только из-за какой-то собственной ошибки.

Люди продолжают просить, а Господь продолжает одаривать. Помните вы получите все, что бы ни попросили. Мирозданию безразличен нравственный аспект: просит о хорошего — и получаете хорошее; просите плохого — плохое и получаете. Бытие одаривает нас без каких-либо условий, — Бог ничем не ограничивает нашей свободы. Он предоставляет вам выбрать все, что вам нравится. Вы можете блуждать по лабиринту сансары, но вы также можете и взлететь вверх, чтобы достичь Его. Он оставляет вам свободу выбора.

Но тут возникает вопрос: коль скоро Бог знает все, в том числе что хорошо и что плохо, то почему он исполняет наши дурные желания? Потому что, не исполняй Он все каши желания, вы бы лишились свободы. Вы стали бы ничем иным, как марионеткой, подвешенной на нитках. Он одаривал бы вас по Своему выбору, а ваши желания ничего бы не значили. И тогда утрачивается все достоинство человека, так как в основе его лежит феномен свободы, в том числе и свободы пойти дурным путем. Потенциал свободы всегда с вами, ибо у вас всегда есть возможность осознанного выбора. Вы можете пойти тем путем, какой угоден вам Он не спорит с вами и не становится у вас на пути; Он оставляет все пути открытыми для вас.

Вы можете скатиться на самое дно, и Он не остановит вас. Вы можете вознестись до горних высей, и Он не воспрепятствует вам. Милосердие Его безгранично, а значит, вы обретете Его силу при любых обстоятельствах. Его дар не делает вас зависимым ни в каким смысле. Он дарует, — а вы можете использовать Его дар как угодно. Он не ставит условий.

Но именно мы просим, чтобы нас поработили, и, в результате, оказываемся порабощенными. Это Его промысел. Он повелевает, Он творит законы, и Он же правит в согласии с ними.

Например, если вы спрыгнете с высокого дерева, то обречены переломать себе кости. И причиной переломов оказывается та же самая сила тяжести, которая держит вас на Земле. Если вы ходите прямо и ровно, то эта сила помогает вам передвигаться, но если мы шатаетесь и спотыкаетесь, то вы, в конце концов, упадете и расшибетесь. И в том, и в другом случае, действует одна и та же сила.

Энергия нейтральна и беспристрастна; Бог абсолютно беспристрастен. Если вы правильно используете энергию, то вы можете достичь божественных высот, используя ее неправильно, вы можете свалиться в глубочайшую пропасть. Нанак говорит: "Все приходит через Тебя, и небеса, и ад. Но всем движет наше желание. Действует Твой закон, но мы все просим и просим, до полного изнеможения".

Люди все время выбирают ад, потому что начальная стадия любого желания — это "гостевой тур". Поначалу любое желание соблазняет. В витрине стоит не настоящий товар, а лишь рекламный образец. Но когда вы останавливаете выбор на каком-то одном желании, — тут- то и начинается ад. И только вы сами выбираете туда вашу личную тропинку.

На первый взгляд, небеса выглядят скучновато. Блаженство кажется неинтересным, потому что оно — высший покой. Страдание провоцирует, с ним не соскучишься и потому оно выглядит куда более интересным и захватывающим. И вот вы выбираете то, что поинтереснее, вы поддаетесь на провокацию, а затем страдаете. А стоит вам выбрать покой — вы обретете блаженство. Все происходит по Его закону и промыслу: Его промысел придает форму вашему желанию. Сам он беспристрастен. Своей воли Он вам не навязывает. Даже если бы Он сделал это, то вы бы оказались не готовы принять Его волю.

Если бы рай был навязан вам силой, то он оказался бы хуже ада; ад же, выбранный свободной волей, кажется раем, ибо сохранена ваша независимость.

Тут возникает тонкий философский вопрос: как могут сосуществовать свобода человека и суверенность Бога? Махавира решал этот вопрос в пользу несуществования Бога, так как при верховенстве Божьей воли человек не может быть свободен. А если нет свободы, го в чем тогда ценность души? Следовательно, утверждает Махавира, Бога нет, но есть свобода. Другие возражают: свободы не существует! Есть лишь Бог, есть лишь предназначение!

Нанак сводит вместе обе эти концепции. Он говорит, что и человек свободен, и Бог существует. У человека есть свобода выбора: он может просить все, что ни пожелает. Он может действовать, стремясь осуществить свои желания, но добивается в этом успеха лить по милости Божьей. Просите радости, просите горя — и вы их получите.

Но почему вы продолжаете просить о страданиях, вот что интересно? Ведь как Бог ни старайся одарить вас счастьем, пока вы сами не попросите счастья, ему это не удастся.

Даже Бог не может одарить вас, если вы не готовы принять дар. Если вы готовы к страданиям, то получаете страдание, если же готовы к счастью, то получаете счастье, — вы получаете только то, к чему готовы. И то, и другое вы получаете исключительно по милости Божьей, несмотря на то, что вы сами стремитесь к тому, что получаете. Его милость, Его благодать изливается на вас непрерывно, но вы наполняетесь ею лишь тогда, когда вы готовы и стремитесь быть наполненным.

Есть много людей, которые любят пустословить о религии. Ни одна область не позволяет чесать языком так, как эта, ведь все, что относится к вере, — так или иначе таинство, тут нет доказательств, а значит, можно говорить все, что угодно.

Вот почему в мире существует три сотни различных религий, а иначе откуда бы их столько взялось? Да и в каждой из этих религий есть по три тысячи течений и сект, больших и маленьких. Под именем религии предлагалось и предлагается масса бесполезного мусора. Ведь судить, что правда, а что — нет, очень трудно, а проповедники так красноречивы!..

Махавира часто говорил о семи адах. У него был один оппонент по вмени Макхали Госал. Когда ученики спросили его, знает ли он что-либо о семи адах, о которых говорит Махавира, тот ответил: "Махавира вообще ничего не знает! Существует семьсот адов".

И что теперь делать? Кто из двоих говорит правду — Макхали или Махавира? Где истина?

Жизнь Макхали Госала сложилась именно так, как предупреждал Нанак. Всю свою жизнь Макхали проповедовал догмы, высосанные из пальца, а перед смертью раскаялся. Когда пришел его последний час, он весь дрожал от ужаса. Он созвал всех своих учеников и сказал им: "Все, что я вам говорил, было ложью. Когда я умру, то протащите мое тело по дороге, и скажите людям, чтобы плевали мне в лицо, потому что этот рот не произнес ничего, кроме вранья".

Этому человеку не откажешь в отваге и, в конце концов, в честности в противном случае он, лгавший всю жизнь, скорее всего, так бы и умер, не решившись ни в чем признаться. И, вполне возможно, его последователи создали бы новую секту. Он был одним из самых ярых оппонентов Махавиры, хотя начинал как его ученик. Он был умен, быстро все схватывал, обладал ораторским даром; и вот, пробыв какое-то время учеником, он начал создавать свой собственный религиозный орден.

Прибыв в деревню, где остановился Макхали Госал, Махавира настоял на встрече с ним: "Когда-то он был моим учеником. Я хочу спросить его, зачем сейчас он занимается подобной ерундой". Когда они встретились, то Макхали Госал притворился, будто в первый раз видит Махавиру. Лжецу никогда нельзя доверять. Махавира спросил: "Разве ты совсем забыл те годы, которые провел со мной?"

"Ты ошибаешься, — ответил Макхали. — Душа, бывшая с тобой, давно покинула это тело. Теперь в нем пребывает душа тиртханкары[15]. Да, я слышал, тело действительно было с тобой, но я не тот, кто был твоим учеником. Тот, кто был твоим учеником, давно умер. Так что, больше никогда не говори, что Макхали был твоим учеником".

В ответ на это Махавира промолчал. Да и что он мог сказать такому человеку? Всю последующую жизнь у Макхали было много последователей и он был влиятельной фигурой. Но, в конечном счете, он все-таки поступил порядочно — ведь перед смертью он разоблачил собственную ложь.

Именно о таких случаях и предупреждал Нанак. Лже-проповедник осознает всю свою глупость, когда судьба бьет его наотмашь по лицу. Когда истекают последние минуты жизни, когда смерть стоит на пороге, — тут он и понимает, насколько бесполезна была вся та чепуха об аде и рае, которую он рассказывал… Рассказывал, не зная о них ничего. Всю жизнь он проплавал на бумажном кораблике, но вот бумага размокла, он тонет, но, увы, нет времени построить настоящее судно!

Будьте осторожны! О вере, о религии говорите только то, что узнали сами, — или же храните молчание! Ибо ум без конца исследует и делает открытия; в исследовании ему нет равных. Но стоит уму начать обсуждать, как возникает паутина мыслей и слов, которая живет своей собственной жизнью и расширяется сама по себе, — и вот уже все становился напрасным. Одно слово автоматически притягивает другое, одна теория требует другой, другая — третьей…

Как только ум начинает обманывать, ложь распускается, как весенние листья на дереве: чтобы сохранить одну псевдо-истину, нам нужно придумать множество других. Число обманов увеличивается в геометрической прогрессии и достигает таких астрономически) величин, что вы сами забываете, что все это — ложь. Частое повторение лжи придает ей обличье истины, а грандиозность фальши гипнотизирует вас.

В вопросах религии господство лжеистины достигается с особенной легкостью, потому что здесь нет и не может быть объективных критериев, нет такой лаборатории, куда вы могли бы отнести образец на анализ. Религия жива верой, никакие научные исследования тут не помогут.

Поэтому запомните: никогда и ни за что не говорите неправды, а то потом придется раскаиваться! Привычка лгать глубоко укоренилась в разуме…

Ко мне приходят люди и говорят: "Я практикую медитацию Випассана уже десять лет". Когда я их спрашиваю, происходило ли с ними что-нибудь во время медитации, я вижу по их лицам, что ничего не было, но они отвечают: "О, да, много всего произошло".

Тогда я говорю с ними о чем-нибудь еще, а потом снова спрашиваю: "Скажите честно, ощутили ли вы хоть что-нибудь? Ведь если бы во время медитации произошли какие-то изменения с вами, то вы непременно обратились бы ко мне".

И они соглашаются: "Вы правы, ничего не изменилось". А ведь за несколько минут до этого эти же люди утверждали, что они достигли больших успехов в медитации. Ум отказывается признать, что десять лет усилий не принесли никаких результатов. Ум — великий обманщик, берегитесь его! Чем глубже вы заберетесь в его лабиринт, тем больше будете жалеть об этом. Жизнь пройдет, смерть встанет у вашего изголовья, — и тогда вы раскаетесь и горько пожалеете, что разменяли себя на всю эту ложь.

Только Бог знает Себя. Только Бог дарует. С нас достаточно того, чтобы быть восприемниками Его даров и знаний. Ему принадлежит знание и мирозданье. Мы получим и то, и другое, если будем открыты и будем готовы принять, и если наш взор обращен к Нему.

Нет необходимости попадаться в ловушку разума. Ум не может дать нам ни знания, ни мирозданья; он в состоянии дать нам только неправду. Тот, кто слушает ум, попадается в сети его обмана.

Ум — это Маха-шанкха. Чтобы нам ни дал Бог, он спрашивает: "Почему столько, почему не больше?". Ум — это пузырь из слов. Это сплошная ложь. Он не в состоянии создать что-либо. Но таковы уж мы, что отпускаем руку Бога и цепляемся за ум, так как ум все усваивает, и это распаляет нашу жадность. Подумайте, разум хотя бы раз дал вам хоть что-нибудь? Достигали ли вы хоть чего-нибудь с помощью ума?

Еще одна, последняя драгоценность этого стиха. Жил некогда в Египте подвижник по имени Дхун-Нун. И вот, когда однажды он достиг просветления, с небес донесся голос: "Дхун-Нун, еще до того, как ты отправился искать Меня, ты уже был выбран Мною. Будь это не так, ты никогда не стал бы искать Меня".

Нанак говорит, что Он оделяет выбранных Им талантом, позволяющим воспеть Ему хвалу. Суть в том, что вы отправляетесь искать Его только после того, как Он постучит в вашу дверь. Как вы можете отправиться в такое путешествие сами по себе? Откуда взялась у вас сама идея духовного поиска? Как вам удалось обрести вспоминание, и разве могла в вашей душе возникнуть хвала Ему, если на то не было Его воли?

Тогда получается, что неважно, сколько длятся ваши духовные искания, потому что Он уже избрал вас. Ваш поиск начался, потому что Он уже вошел в вашу жизнь. Нанак говорит, что жажду Его пробуждает Он сам.

Вот метод Нанака: предоставьте все Ему. Не оставляйте ничего в своих руках, потому что гордыня эго растет неприметно, но множеством путей. Вы можете начать говорить: "Я — духовный искатель, я странствую в поисках Бога". Но Нанак говорит: "Лишь Его милость одаривает нас способностью воспеть Ему хвалу". Нанак говорит так, чтобы "я" негде было бы пустить корни: "Мы можем воспеть Тебе хвалу, только если на то будет Твоя воля. Как мы можем воспевать Тебе без Твоего повеления? Мы не в состоянии даже поднять к Тебе глаза, если Ты не одаришь нас зрением. Наши ноги ступают по Твоему пути только, если Ты направляешь их. Мы не можем ни думать, ни мечтать о Тебе, ни медитировать на Тебя, если ты уже не избрал нас для этого".

Нанак выкорчевывает все корни эго. Там, где нет эго, там Его двери открываются для нас: там, где нет эго, там Омкар начинает резонировать сам по себе. Только из-за шума и гвалта, который создает ваше "я", вы не слышите его слабый отзвук уже сейчас.

Глава 2. Упоенный вином любви

Нанак восхваляет Бога не как пандит, а как опьяненный. Его слова — не с нова знающего, ученого человека, они просто выражают состояние того, кто полностью погружен в вино любви, пропитан им, растворен в нем. Поэтому Нанак настаивает все время на одном и том же. Это слова, произнесенные в экстазе. Вот вы видите пьяницу, который идет по дороге и бормочет себе под нос снова и снова одно и то же. Нанак совершенно, полностью, одурманен чем-то, поэтому он постоянно повторяется.

Бабур[16] вторгся в Индию и завоевал ее. Ему показалось, что Нанак — подозрительная личность, и поэтому он посадил его в тюрьму, как и многих других. Но постепенно до Бабура стали доходить вести, что есть один узник, который создает вокруг себя странную атмосферу, какой-то дух опьянения, дух эйфории и весь день счастливо распевает. Бабур подумал, что невозможно заточить в тюрьму, пленить человека, обладающего внутренней свободой, ибо такую свободу невозможно сковать. Поэтому он послал Нанаку повеление придти и предстать перед ним, Бабуром. А Нанак ответил: "Тебе, о царь, самому придется придти и проведать меня, потому что Нанак в том царстве, откуда нет возможности и смысла уходить, чтобы навещать кого-то". И Бабур сам отправился в тюрьму, чтобы увидеть Нанака. А увидев его, был настолько поражен, что привел его во дворец и предложил ему самое тонкое, самое лучшее вино. Нанак рассмеялся и спел песню, в которой поведал царю, о том, что попробовав вина Господа, от другого вина он уже не пьянеет, и лучше пусть царь изведает вино Нанака, а не обычное вино.

Песни Нанака — песни пьяницы. Он поет, как дитя или действительно как пьяный человек, он не придерживается никаких правил, не соблюдает никаких условий, он даже не пытается делать свою речь красивой. Его стихи — как неограненные драгоценные камни. Когда поэт сочиняет стихотворение, то пишет и переписывает его много раз и много раз исправляет написанное: его беспокоят грамматика, лексика, размер. Он вносить множество исправлений. Даже поэт такого порядка, как Рабиндранат Тагор, делает это. Дневники Тагора полны вставок, изменений, переписываний.

Слова Нанака не таковы. Он их не исправляет, не переставляет. Они остаются такими, какими он проговаривает их. Он их не записывает, он их произносит, поэтому он совершенно не обращает внимание ни на ритм, ни на последовательность, ни на сами слова. Если там есть какой-то размер, — это размер песни души. Если там есть какая-то грамматика, — это не человеческая грамматика, но божественная. Если вы найдете там какой-то ритм, это ритм экстаза, внутреннего опьянения. Именно поэтому, когда кто бы то ни было задавал Нанаку вопрос, тот говорил: "Слушай!" А потом Мардана, его близкий ученик, брал в руки музыкальный инструмент, и Нанак пел.

Помните это, иначе вы запутаетесь, вас может смутить то, что Нанак будто бы все время повторяется, и вы не поймете, почему он вновь и вновь говорит: "Его свойства бесценны, Его достоинства бесценны". Это слова экстаза, он их ниоткуда не считывает, это те слова, которые звучат в нем, внутри. Ему совершенно неважно, слышат его другие или нет. Если Вы будете иметь это в виду, слова Нанака раскроют перед вами безмерную глубину.

Во-первых, Он сам бесценен, и все, что Ему принадлежит, что так или иначе касается его — тоже бесценно. Нет даже способа оценить, нет такой шкалы, чтобы Его измерить, нет таких весов, чтобы взвесить Его… И мы не можем определить, что Он представляет собой, насколько Он велик, как далеко Он простирается. Кто бы ни брался за задачу измерить Бога, обнаруживает, что не только все линейки оказываются короткими или ломаются, но и сам разум, который решился измерить, тоже ломается.

Санскритское слово "майя" означает "иллюзия". Это слово происходит от того же корня, что и "мапа", которое означает "измерять". Слова "метр" и "мерить" тоже происходят от того же корня.

"Майя" означает "то, что может быть измерено или взвешено". То, что не может быть измерено, есть Брахма. Если вы можете что-то измерить, знайте, это — майя; все что можно оценить или определить, это — майя. Когда вы приближаетесь к тому, что невозможно определить, что отвергает все измерения, что не может быть взвешено, когда вы приближаетесь к этому неизмеримому, — вот тут-то и начинается религия.

Наука никогда не может познать Бога, потому что весь научный метод основывается на измерении. Измерительные шкалы — это символ науки, измерение — это ее путь, поэтому наука никогда не приблизится к Богу и всегда будет считать, что Бога нет, ибо верит только в то, что может быть измерено, в то, что можно исследовать. Маркс сказал: "Если только Бог проявит себя в лаборатории, тогда я поверю в его существование". Но такой Бог не может быть Богом.

Разве Вы не чувствуете присутствия чего-то вокруг вас, чего-то, что не может быть измерено? На самом деле Он внутри ваших измерительных средств. Ну вот, например, возьмите цветок. Вы можете его исследовать в лаборатории. Вы можете его взвесить, вы можете его измерить, можете проанализировать его химический состав. Но есть такая вещь в цветке, которую измерить нельзя. Когда вы завершите ваш анализ, вы вдруг обнаружите. что цветка-то больше нет. Со всеми вашими исследованиями вы не смогли определить, найти места красоте цветка. Поэтому ученые вообще не принимают такого измерения, как красота Разве это не странно? Красота — это самое первое из того, на что мы обращаем внимание, когда видим цветок, но как раз это абсолютно теряется в научном исследовании. Что разрушается самым первым ударом науки — это как раз то самое, что в первую очередь задевает вас, когда вы видите цветок. Первое Ваше чувство, первый луч сознания, отразившийся в вашем уме при виде цветка — это отражение его красоты. Это чувство не изречено, не спето, оно глубоко — целое облако красоты, которое окружает вас. Наука не в силах этого понять.

Вы видите, как дитя танцует, поет, смеется, — и вы ощущаете, вы видите, как течет и плещет жизненная энергия, как она бурлит. Если же попросить ученого исследовать ребенка, он сделает это скрупулезно и тщательно, он представит вам список, процентный состав железа, фосфора, кальция в его теле, расскажет, как много в нем воды, какова средняя плотность тела ребенка; но жизни не будет в его исследовании.

Однажды ученый шел по дороге со своим приятелем. Навстречу им прошла очень симпатичная девушка, и друг ученого так и застыл, разинув рот. "Забудь! — сказал ученый. — Она же на девяносто процентов состоит из воды!".

Человек на 90 % состоит из воды, а сухой остаток составляет всего 10 %. Говорят, что все вещество в человеческом теле стоит не больше пяти рупий. Вот столько стоят все химические вещества, которые содержатся в теле. Поэтому смерть сжигает человеческое тело — ведь оно не имеет никакой ценности.

Наука будет измерять все и вся и потом заявит, что души не существует. Как они могут найти душу, если ее невозможно измерить? Когда мы не можем найти ей место никакими средствами измерения, мы заявляем, что ее нет. Если бы мы были мудрыми, мы бы сказали, что все наши способы измерения вовлекают нас только в майю и не ведут никуда дальше. Поэтому мы должны придумать какие-то другие способы, чтобы познать Бога, иные, отличные от измерений.

Метод науки — это измерение, исследование, проверка, определение. Метод религии совершенно другой. Она не собирается ничего измерять, исследовать или определять, ее задача — погрузиться в то и раствориться в том. Ученый стоит в стороне от своей задачи, а религиозный человек становится единым с ней, он погружается в то самое, что он ищет.

Ничто из того, что можно измерить, не может быть взято с собой после смерти. Взято может быть только неизмеримое.

В этом мире есть два типа людей. Одни все время пытаются измерять, все время ищут вещи, которые можно сосчитать и взвесить. Другой тип людей всегда ищет то, что неизмеримо. Первые — это не религиозные, это светские, мирские люди. Они принадлежат сансаре, миру иллюзий. Второй тип — религиозные люди, саньясины.

Религия — это поиск неизмеримого. Тот, кто нашел неизмеримое, — победил смерть. Он обрел нектар, магический эликсир. То, что может быть измерено, рассыплется в прах. Все, у чего есть предел и границы, обречено гнить. Все, что может быть определено, — сегодня здесь, а завтра уйдет. Горы, даже такие, как Гималаи, однажды исчезнут. Это случится и с Луной, и с Солнцем, со всеми звездами. Мы называем горы вечными, неизменными и неподвижными, но на самом деле они преходящи, а вовсе не неизменны. Все меняется, — все, что может быть измерено. Все вещи, которые могут быть измерены, — как отдельные волны. Когда кончается все измерение, когда границы гаснут, — вот тут начинается Океан Брахмы, Начало Бога.

Поэтому, говорит Нанак, невозможно оценить Его качества и Его торговлю. Вы не можете придать Ему цену — вот в чем сложность. Вы можете оценить Наполеона, вы можете оценить Александра Македонского, потому что их богатства, их царства придают им цену. Но как вы скажете, сколько стоит Будда? Сколько стоит Нанак и те, кто похож на него? Мы можем оценить тех, кто обладает богатством и определенным положением, статусом, потому что то, чем они обладают, и есть их души: один человек стоит миллион рупий, другой стоит десять миллионов. Но как мы можем сказать, сколько стоит кто-то, у кого нет ничего, кроме Бога? Вот поэтому во многих случаях мы просто не можем увидеть Нанака или подобных Нанаку среди тех, кто нас окружает. Очень часто Будда пересекает нашу дорогу, но у нас просто нет глаз, чтобы увидеть его, потому что мы забавляемся измерением. Мы можем увидеть только то, что можем померять. Вот если бы в руке у Будды был бриллиант, мы бы увидели бриллиант, но Будду бы не увидели, хотя мы можем назвать бриллиант бесценным, и это будет значить, что он превыше всякой ценности, он слишком ценен. А Будда — за ценностью, за ценой, его невозможно оценить вообще.

Наши глаза, наше восприятие, наш разум — это явления одного порядка. Снаружи — мир измерений, внутри — разум. Разум и майя, мир иллюзий — суть одно. Измерение лежит вовне, а внутри сидит измеряющий — разум. Неизмеримое вовне — это брахма; у него нет связи с разумом, но он относится непосредственно к душе, к атману, потому что атман тоже невозможно измерить. Вы можете соотнести себя только с тем, чем вы являетесь внутри. V разума есть предел, поэтому разумом можно познать только ограниченное. У души нет предела, поэтому душой вы можете познать неизмеримое. Сколько стоит Бог? — Ничего не стоит.

Говорят, что Иуда продал Иисуса его врагам за тридцать сребреников. Это трудно представить. Такие люди, как Иисус, приходят на Землю крайне редко, раз в несколько сотен лет, а Иуда продает его всего за несколько сребреников! Это невозможно представить! Но мы бы сделали то же самое. Мы бы, правда, может быть, взяли тридцать тысяч сребреников вместо тридцати, но толку-то? Какая разница? Измерение есть измерение, мера — это мера. Обратите внимание: Иуда пробыл с Иисусом очень долго, но он не смог его узнать, не смог его увидеть. Когда кто-то предложил ему тридцать сребреников, он тут же сказал этому человеку, где можно найти Иисуса. Монеты показались ему более ценными, чем Иисус.

Мы видим только то, что мы можем оценить. Ценность вещей манит нас, и мы попадаем в ловушку. Ко мне приходят люди и спрашивают, что они получат от медитации, какую выгоду она им принесет. Они, в общем-то, знают, что медитация приведет их к Богу, они знают, но они не видят в Боге никакой выгоды. Они знают, что медитация ведет к блаженству, но у блаженства нет рыночной стоимости. Если вы попытаетесь пр< >дать его, — кто же его купит? Люди хотят, чтобы им сказали на их собственном языке, в понятных им словах, сколько стоит, какова цена того, что можно достичь посредством медитации.

Нельзя сказать, что они полностью неправы, ведь вся экономика строятся на цене и стоимости. За час медитации сколько ты заработаешь в своем магазине? Если ты заработаешь столько же, сколько обычно, или больше, тогда медитация стоит того, чтобы ее купить, а иначе это дурацкое, совершенно бесполезное занятие.

К сожалению, то, что вы получаете в медитации, не имеет цены. До тел пор, пока вы будете спрашивать, сколько стоят разные вещи, вы просто не будете способны начать медитировать, потому что вас держит железной хваткой мир "ценных вещей", мир сансары, в то время как Бог приглашает вас войти в бесценность, в отсутствие цены.

Кто же его купцы? Те, кого называем святыми, реализованными людьми, буддами. Они приходят, чтобы продать вам что-то, что у вас не хватает решимости купить. Они хотят дать вам что-то бесценное, но вы не готовы взять это. Вы чувствуете: то, что дается свободно, скорее всего, слишком дорого, чтобы вы могли его купить. Бог дается просто так, поэтому вы не заинтересованы в Боге. Если бы на Нем можно было проставить цену, вы бы еще подумали два раза. Будда, Нанак, Кабир — они Его торговцы, они Его продавцы. Но их дело — непонятное, и очень смущает вас. Они не представляются вам торговцами, купцами.

Эта история может быть правдивой, может и не быть, но смысл ее ясен и значителен. Что может сказать о поле человек, который оставляет все в руках Божьих? Такой урожай вырос на поле жизни Нанака. Не это ли воздаяние за то, что он предоставил все Богу?!

Хозяин поля не верил глазам своим: это было величайшее чудо в мире Предоставьте все Богу — и в Вашей жизни каждый день будут происходить вещи, которым Вы не сможете найти рационального объяснения.

Мораль этой истории такова: тот, кто оставляет все Богу, обнаруживает, что начинал сталкиваться с чудесными, замечательными явлениями, которые невозможно объяснить логически. Когда неизмеримое входит в Вашу жизнь, начинаются загадки и чудеса. Загадочность, тайна означает только одно: Вы отвернулись от мира измерений и направили свой взгляд к неизмеримому, от ограничений к неограниченному, от понятного к непознаваемому. Как только Вы создадите в своей жизни небольшое пространство для непознаваемого, урожай чудес начнет поспевать.

Нанак — это торговец из другого мира. Здешний, наш, мир всегда относится к таким людям очень плохо. Иисуса распяли, Сократа отравили. Даже когда мы не уничтожаем их, мы избегаем их слушать. Как бы мы ни поклонялись кому-либо, — это всего лишь средство сохранить себя в таком виде, в каком мы есть, не меняя свою сущность. Мы молимся: "Как Ты велик, Господи! Разве можем мы достичь Тебя! Мы кладем эти цветы к Твоим ногам, но сами мы останемся таковы, каковы мы есть."

Вы предлагаете поклонение, чтобы успокоить свою собственную душ/, но остаться прежними. Ваше поклонение фальшиво. И его истинность проверяется очень просто. Если бы оно было истинно, вы изменились бы. Если бы вы действительно почитали Нанака, вы бы изменились. Но вы остаетесь прежними, даже когда делаете вид, что почитаете Нанака. Значит, ваше поклонение — всего лишь средство спасения и защиты "эго". Вы говорите: Ты велик, все что ты говоришь, абсолютно правильно, но время для нас не приспело. Когда время придет, мы вступим на этот путь, но в жизни столько всяких обязанностей, которые надо выполнить раньше. Куда торопиться?"

И мы все откладываем это. Наше поклонение, наше почтение исполнено хитрости. Запомните: поклонение, почтение — может быть большим лукавством. Отравить кого-нибудь — это гораздо проще, гораздо более прямой способ избавиться от него. Греки дали яд Сократу, иудеи распяли Христа. В Индии больше хитрости, индусы достигли в этом мастерства. Мы не отравили Будду, Нанака, Махавиру или Кришну, — мы им поклоняемся. Вспомните: иудеи не смогли избавиться от Иисуса после того, как они распяли его. Иисус до сих пор их преследует.

Они чувствуют вину, и грех его распятия продолжает пытать их, они не могут забыть его.

Мы, индусы, умные люди, — мы избавились от них, от наших гуру, и мысли о них нас не мучают. Мы действительно очень-очень умные, смышленые люди. У нас есть определенные дни, чтобы их вспоминать: это дни их рождения, это годовщины их смерти. Мы вспоминаем их со всем энтузиазмом: бьем в барабаны, трубим в раковины, огромные процессии ходят по святым местам и увенчивают статуи гирляндами цветов, — но только в эти дни. А все остальное время года мы просим их оставить нас в покое, чтобы мы могли справляться с нашей работой, с нашей торговлей. Мы еще не готовы заниматься делами другого мира. Нам не приходится брать на себя эту сложную задачу — убивать наших великих людей, избавляться от них, потому что у нас есть масса разных способов, уловок, чтобы пройти мимо. Так к чему, собственно, брать на себя такую ответственность? К тому же, если бы мы их убили, это бы значило, что мы восприняли их слишком серьезно.

Мы будем поклоняться тебе, мы припишем тебе статус Бога, мы назовем тебя гуру, святым, — да как угодно! — но только оставь нас такими, какие мы есть. Это такое совсем ненасильственное средство избавиться от них. Мы поставим их на алтарь в храме, а сами останемся в мире сансары. Когда нам что-нибудь будет нужно, мы воззовем к ним. Мы их используем, но мы не готовы измениться ради них.

Мы — нация умных, хитрых людей, наша история насчитывает тысячи лет. Старые люди очень умны, потому что жизненный опыт показал им пути и способы, как избежать того, что хочешь избежать. Зачем распинать, зачем травить, зачем все эти козни, зачем все эти планы? Поставьте их на пьедестал, — и вот вы уже от них избавились! Вот поэтому всех торговцев другого мира мы поместили на алтарь и подписали: "Ты — Бог, мы твои верные слуги, мы поклоняемся тебе". И, собственно, на этом все и кончилось.

Главная и реальная вещь — это то, что вы сами должны стать Нанаком, а не поклоняться ему. Реальная вещь — это значит стать "Гуру Грантх", святой книгой сикхов, так, чтобы то, что вы говорите, пробуждало бы звучание Омкар. Но чтобы это действительно получилось, вам надо измениться полностью.

Это действительно так, и поэтому мы не можем их распознать. Мы чувствуем: что бы они ни говорили, это совершенно не вписывается в наши ощущения разумности, не касается нашего понимания. Поэтому мы воздвигаем стену между ними и нами, строим такие отдельные комнатки. Когда Вы находитесь в гурудваре, вы совсем другой человек, чем когда вы находитесь в своей лавке. В храме вы утираете слезы умиления, или вас шатает от одолевающих эмоций. В мечети вы совсем другой человек по сравнению с тем, кем вы были только что на рынке. Как будто вас двое, а не один. Это еще один очень хитрый трюк "избегания".

Мы делаем внутри себя отдельные комнатки, отделения. Религия помещена в уголке под названием "Воскресенье". Мы ходим в церковь по воскресеньям утром, а как только мы из церкви выходим, мы запираем этот уголочек и забываем про него на целых семь дней. Как будто религия подразумевает только хождение в церковь! А как же все остальное время? Мы проводим его так, как нравится нам. В церквях и гурудварах мы слышим слова посланников, купцов божьих. Но что мы слышим? Мы только делаем вид, что слушаем, потому что общество как бы обязывает нас к этому.

Нанак говорит: "Его купцы бесценны". Если вы хотите приблизиться к Нему, попробуйте понять Его купцов. Вы не сможете их измерить, и если вы попытаетесь это сделать, ваш интеллект потерпит неудачу: никакие линейки тут не сработают.

Предмет торговли, упоминаемый здесь, не имеет цены, это неизмеримое и неоценимое нечто. И поэтому тот, кто приобретает благо, тоже бесценен, потому что единственная вещь, выставленная на продажу, это Эк Омкар Сатнам.

Если внутри вас родилось переживание Бога, вы вступаете в другое царство. Вы уже не здесь, вы где-то еще.

Если кто-то упоминал имя Бога, Рамакришна тут же вставал. Его глаза скрывались, и он начинал плакать, его тело было неподвижно, и он был потерян для мира. Простое упоминание Его имени перемещало Рамакришну в другой мир, который открывается перед вами, когда закрываются двери этого мира.

Нанак говорит о переживании Бога, простом вспоминании, сурати. Сюит чуть-чуть вспомнить себя, и вы оказываетесь где-то еще. Когда это чувство становится всеобъемлющим, возникает самадхи.

Поймите разницу между переживанием и самадхи. Переживание — это проблеск, рябь на воде. Вы погружаетесь в Бога на секунду, но то, что вы называете собой — оно присутствует. Вы нырнули в Него, но вы не перестали существовать. Вот человек ныряет в воду Как долго он может пробыть под водой? Ему придется вынырнуть в какой-то момент Однако, он действительно был под водой, когда нырял.

Для обозначения идеи в самом глубоком смысле слова, когда уже нет мыслей, а есть лишь вспоминание Бога, используется термин бхава. Если бы вы оказались на месте искателя, вы бы тоже стремились выбраться из воды как можно скорее.

Самадхи есть состояние абсолютной бхавы в области переживаний. Как только вы отправились в путь, здесь вас больше нет! Это — точка невозвращения. И тогда это переживание остается с вами навсегда, вы и оно становитесь одним. Вы не ныряете, вы полностью растворяетесь. В воде вы становитесь водой. Кто же будет вылезать на берег? Кто будет входить в воду? Это как если бы вы были куколкой из сахара или соли; вы прыгнули бы в воду — и растворились! Теперь всякий, кто пробует воду на вкус, чувствует и ваш вкус тоже. В состоянии бхава вы еще по отдельности; в самадхи вы — одно. Проблеск становится вечным сиянием.

Попробуйте понять ценность Его символов. Вокруг идолов и изображений всегда очень много сложностей и путаницы. У индуистов тысячи священных мест и вырезанных из камня изображений. Все это — символы.

Мусульманин не может понять, что ценного может быть в идоле. Он уничтожает изображения, и когда идол рушится под его ударами, мусульманин думает: "Вот, этот идол даже себя не может защитить; как же он может защитить своих почитателей?" То же произошло и в жизни Свами Даянанды. Он находился в храме Шивы в ночь Шив-Ратри, ночь поклонения Шиве. Как обычно и бывает, все почитатели Шивы, которым следовало хранить бодрствование и быть бдительными, заснули. А Даянанда, который был тогда еще ребенком, почему-то не заснул. И увидел, как крысенок забрался на Шивалинга[17] и стал грызть подношения. И в голову Даянанде пришла мысль: что толку поклоняться изображению, которое даже крысенка не может от себя прогнать?! Мусульмане допускают ошибку — допустил ее и Даянанда: ведь, символ — это символ, а не сам Бог.

Символ помогает вам отправиться в путь; он — средство, а не цель. Представьте себе, что ваша любимая дает вам на память носовой платочек стоимостью четыре анна. Если вы попытаетесь продать его на рынке, вам не дадут за него и двух анн. Кому нужен старый платочек? Может быть, его за какие-то гроши и приняли бы в лавку старьевщика. Но для вас он имеет совсем другое значение; вы не можете назначить ему цену. Вы даже запираете его в особом, любимом месте в серванте. Для вас это не просто носовой платок, это — символ. Он соединяет вас с вашей возлюбленной. Вот для чего он вам нужен, хотя об этом ник го может и не знать. Для вас ваша возлюбленная вплетена в саму ткань этого платка. Она держала его в руках, она целовала его, а потом отдала вам.

В каком-то глубоком смысле ваша возлюбленная и этот платок — одно. Для других это просто кусок ткани; для вас он бесценен.

В чем же различие? Для вас это — символ, а для других — просто носовой платок. Изображения, которые делает индуист, становятся для него символами, когда он наполняет их своей бхавой; для мусульманина они остаются просто кусками камня. Изображение Будды — символ для буддистов, изображение Махавиры — для джайнистов; для буддиста изображение Махавиры ничего не значит, так же, как для джайниста — статуя Будды. У символа нет общего для всех значения. Это всегда очень личная вещь, которая полна значения лишь для связанного с нею.

Тогда как вы можете критиковать чей-то чужой символ? Для вас это может быть нечто совершенно обыкновенное — и вы правы! Но для кого-то он может значить очень много — и это тоже правда. Вы правы, когда спрашиваете, что такого в простом платке, и отчего стоит прижимать его к сердцу? Что случится, если вы его потеряете? — На рынке вы можете купить сколько угодно таких же.

Но для того самого, единственного, человека этот платок бесценен, он значит очень и очень много; это символ, его ничем нельзя заменить. Он уникальный и очень личный.

Нанак говорит: даже символы, напоминающие нам о Нем, уникальны. Бог уникален, вне всякого сомнения, но даже если вы уловили Его отблеск в чем-то, это что-то толе становится бесценным. Каждый символ заслуживает уважения, и неизвестно, какой из них осветит вам путь к Богу. И не заблуждайтесь, пытаясь обвинить символ в том, что он-де "неправильный". Символ не может быть неправильным. Для кого-то он значит очень много, для кого-то — ничего. Тут нет правильного или неправильного.

Мусульманин настаивает на том, что изображения бесполезны — но как же камень Каабы? Мусульманин целует его! Во всем мире нет больше камня, который так благоговейно целовали бы миллионы людей в течение последних четырнадцати веков. Мусульманин относится к Каабе как к самому настоящему символу, и считает, что этот камень стоит того, чтобы его целовать, однако при этом убежден, что индуистские изображения годны только на то, чтобы быть уничтоженными.

Религиозный человек должен хорошо понимать: то, что не является символом для него, может быть символом для кого-то другого. Нет смысла доказывать что это — всеобщий символ, потому что это очень личный вопрос, затрагивающий глубокие чувства.

Для некоторых фиговое дерево является священным. Неужели вы скажете: "Ты что — сумасшедший, простому дереву поклоняешься?" Дело не в том, чему вы поклоняетесь, а в самом поклонении. Любой повод хорош, любое средство годится, если оно пробуждает в вас поклонение. Все средства правильны и неправильны. Если смотреть глазами ученого, дерево — всего лишь дерево, камень — всего лишь камень, платок — всего лишь платок. Но какое отношение наука имеет к религии? Религия — это царство любви, а вовсе не интеллекта или логики. Неправда ли, странно, что каждый человек почитает и свято хранит свои символы, но создает другим тысячи препятствий и помех, мешая им почитать их символы. Если вы можете прижимать к сердцу платок вашей возлюбленной, позвольте и другим делать так же; ведь они напоминают им о любимых.

Пусть намек приходит откуда угодно. Например, если человека привлекает Бог смоковницы, и он теряет себя в самадхи, танцуя и развлекая своего Бога, — дело не в дереве, а в самом экстазе. Все, что вызывает вспоминание Бога, бесценно.

В этом и есть основной смысл воспевания Ему хвалы — поймите это! Снова и снова Нанак повторяет, что никто не способен описать Его; невозможно перечислить Ею свойства. И все же сам только и делает, что перечисляет Его свойства. Зачем? Если Его невозможно описать, зачем столько слов? Перед нами — метафизическая загадка, парадокс.

Люди приходят ко мне и спрашивают: "Раз Будда сказал, что о Нем невозможно ничего сказать, зачем он сам говорит?" Они упрекают и меня: "Ты говоришь, что словами Его выразить невозможно, и все же каждый день только и делаешь, что болтаешь! Одни с другим не сходится!".

Попробуйте понять: Нанак говорит, что ничего о Нем сказать невозможно, и все время говорит о Нем, потому что, перечисляя Его свойства, говорящий оказывается и самадхи. Это происходит не оттого, что он вознес "достаточно" хвалы Богу — это невозможно, но как же приятно говорить о Нем! Всегда что-то остается невысказанным; можно произнести много слов, и все равно ничего не сказать. Кажется, что совершенно не удалось Его выразить Но говорить о Нем так радостно, что человек уходит в медитацию, перечисляя Его пути. Сколько бы ни было сказано, все не имеет смысла, но говорящий в своей речи теряет себя.

Мы говорим о Нем не ради самих слов, а потому, что это тоже — способ медитации. Обсуждать Его — способ потерять себя в Нем. Даже если вы просто сидите там. где говорят о Нем, и слушаете, — может быть, хотя бы капля этого дождя упадет на вас. Может быть, ваше заложенное

горло очистится; может быть, какое-нибудь слово проникнет сквозь ваши заросшие уши; может быть, ваши слепые глаза увидят хотя бы луч света; может быть, ваших мыслей хотя бы чуть-чуть коснутся Его цвет и музыка; и может быть, вы хотя бы на секунду замолкнете, и ваш внутренний диалог прервется.

Нанак поет о Нем, потому что когда он поет, он теряет себя в Боге. В Боге теряет себя не только певец, но и слушатель. Поэтому Нанак не говорил, а пел. Это гораздо проще, когда вы поете. Он использовал песню, чтобы настроить внутренние струны. Ритм песни может подвести вас к самому краю той бездонной тишины; и вы никогда не забудете этого.

Нанак подчеркивает и важность общения со святыми людьми. Будьте в обществе тех, кто говорит о Нем, кто поет о Нем. Постепенно, из-за того, что вы постоянно будете это слышать, вы тоже окраситесь в этот цвет. Когда вы идете по саду, ваша одежда впитывает аромат цветов, а вы и не замечаете этого. Если вы постоите на солнышке утром теплые лучи заставят кровь в ваших жилах бежать быстрее. Или, если вы лежите и смотрите в ночное небо, на луну и звезды, в вас находится место и для их прохладного света.

Общаться со святыми людьми — значит, быть там, где говорят о Нем, где возносят Ему хвалу. Индусы издавна говорили: "Когда кто-нибудь критикует, ругает Его, заткните уши. Там, где рассказывают о Нем, слушайте внимательно; обратитесь в слух!" Поэтому Нанак повторяет снова и снова: "Слушайте!" Нанак поет о Нем и прославляет Его. Но он и напоминает вам постоянно о том, что сколько бы вы ни описывали Его, вы всегда в начале пути Никакие слова не могут ни описать Его, ни перечислить Его качества. Не думайте, будто что-либо из того, что сказал Нанак, приложимо к Нему. Это только начало, слабая попытка. Поэтому Нанак восславляет Его и говоря, что Он невыразим, что его нельзя описать словами.

Кришна и пастушки-гопи никогда не говорили о Нем — они просто танцевали. Но в своем танце они выражали Его. Кришна никогда не усаживался и не начинал рассказывать своим пастушкам о Боге; он плясал с ними при свете полной луны. Нанак говорит, что, танцуя, они возносили Ему хвалу.

Есть много разных путей: одни люди пляшут, другие поют, третьи пребывают в молчании, — но все выражают Его. Всякий, кто осознал Его, выражает Его каждым действием, каждым жестом. Если Будда поднимает руку, тем самым он указывает на Бога Открывает ли Будда глаза, или просто молча сидит, он всегда выражает Его.

У каждого человека свой путь. Будда не смог бы плясать, он не был создан для этого. Это бы ему не подошло. Он бы выглядел очень неловким, если бы танцевал, но как прекрасен он был, сидя под деревом бодхи! Та поза, которую он принимает, когда сидит, и есть его танец. Он неподвижен, даже не шелохнется. Сидит, точно статуя; и это — его путь!

Образ сидящего Будды нашел свое воплощение во всех статуях и изображениях, которые называются Бут. "Бут" на арабском и родственных языках — искаженная форма слова "Будда". Будда сидел настолько недвижно, что, если бы вам довелось увидеть его, вы бы приняли его за мраморную статую. Для этого была причина. Будда таким и был — спокойным, прохладным, неподвижным. Таким способом он выражал Бога.

А Кришна танцует. Он — полная противоположность Будды. Вы никогда не сможете представить себе Будду в венке из павлиньих перьев. Он выглядел бы неестественно! Но если бы вы заставили Кришну сидеть, скрестив ноги, под деревом бодхи, как это делал Будда, он бы смотрелся так же забавно. Это не в его природе Он выглядит правильно, только когда на голове у него — венок из павлиньих перьев, а вокруг толпятся гопи, музыка звучит, и все пляшут.

Нанак утверждает, что танец Кришны и гопи — еще один неповторимый путь выражения Бога. Как хорошо сказал Нанак! Есть тысячи способов, которыми пробужденные выражают Его. Но Тот, на Кого указывают тысячи пальцев, один — Эк Омкар Сатнам.

Над этими словами стоит поразмыслить. Бога невозможно выразить полностью, потому что Он — не завершенное явление; Он еще происходит, и о Нем потому нельзя дать полного отчета.

Чтобы написать полную биографию человека, надо дождаться, пока он умрет. До тех пор его история не закончена, несколько глав еще остается. Как можно было бы написать биографию Бога? Он никогда не умрет, даже не состарится. Он никогда не достигнет той точки, в которой можно было бы сказать: "ну, теперь все".

Бог еще происходит. Он — постоянное событие, вечное проявление. Он — вечно распускающийся бутон, но лепестки цветка никогда не раскрываются настолько, чтобы мы могли сказать: "расцвел, наконец". Он расцветал, расцветает и всегда будет только расцветать.

Его могущество неисчерпаемо, и поэтому все описания, все изображения Бога, которые мы создаем, — неполны. То же самое, когда мы шьем ребенку одежду, он вскоре вырастает из нее. Только когда ребенок перестает расти, портной может снять мерку раз и навсегда.

Бог всегда продолжает расти, поэтому вырастает из любой одежды, в которую мы стремимся Его облачить. Все скрижали оказываются незавершенными, старыми и отжившими; поэтому в мире появляются новые религии, и новые мудрецы приносят новые объяснения. Эти объяснения годятся в течение некоторого времени, а потом тоже становятся неадекватными, и их приходится заменять новыми. Новые мудрецы возносят хвалу Богу в соответствии с нуждами времени.

Каждая новая песня популярна лишь течение недолгого времени. Она уже неадекватна ситуации к тому моменту, когда мы заканчиваем петь, потому что Бог ушел уже далеко вперед.

Мы собираемся наложить последний мазок на Его портрет, но Он уже превратился во что-то еще. Все остается незавершенным.

Индусы — потрясающие люди. Только они создали изображения Бога, лишенные каких- либо черт. Во всех остальных местах в мире изображения имеют конкретные черты. А индуисты просто подбирают камень, мажут его киноварью, и — раз! — это уже изображение Ханумана, бога-обезьяны. Никаких специфических черт у него нет; это просто камень. Индусы говорят: какой смысл придавать ему какую бы то ни было форму? Пока мы будем это делать, Бог успеет измениться. Сойдет и камень, такой, как есть.

Изображение Шивы, Шивалинга, имеет форму яйца. Это вечный символ. Какую форму не принял бы Бог, на такой символ это не повлияет, в то время как остальные перестанут соответствовать.

Нанак говорит: Он создал к нынешнему времени уже столько всего, и продолжает создавать. Если бы Его развитие было завершено, мы могли бы что-то сказать, сделать какой- нибудь вывод; но Он продолжает разворачивать Себя. Он непредсказуем. Мы не можем утверждать, что произойдет дальше, ни в отношении Бога, ни в отношении мира. все сокрыто в неведомом.

Одно Его желание — и нечто происходит! Христиане и иудеи верят, что Бог сказал "Будь!" — и возникла вселенная.

У нас, в силу ограниченности нашей энергии, есть дистанция между переживанием и действием. Если сегодня у вас возникнет желание построить дом, года через два дом будет построен. Так происходит, потому что наша энергия не бесконечна. Если бы у нас было больше энергии, может быть, удалось бы построить дом за год; еще побольше энергии — и нам хватило бы дня. Но если бы наша энергия была безгранична, как энергия Бога, тогда бы вовсе не было разрыва между желанием и его исполнением.

Таким образом, время существует для нас, но не для Бога. Время — явление человеческой жизни, обусловленное слабостью человека.

Если вы обратите свой взгляд в прошлое, вы увидите: чем слабее вы были, тем медленнее текло для вас время. Например, у вашей жены была температура 40 градусов. Вы сбегали к доктору и через пять минут примчались обратно с лекарством, а жена жалуется, что вы очень задержались. Когда у вас жар, время течет очень медленно.

Очевидно, что время тянется дольше, когда вы болеете. Это чувствует не только больной, но и те, кто сидит рядом с ним. Если вы сидите у постели умирающего, вам кажется, что ночь никогда не кончится. Когда вы здоровы и счастливы, кажется, что у времени выросли крылья; когда вам плохо, время как будто ползет. Все зависит от того, сколько у вас энергии.

Господь всемогущ. Для Него время не существует. Что бы Он ни подумал, ни почувствовал, ни пожелал, тут же воплощается. Нанак говорит: что бы Он ни поч увствовал, тут же сбывается, нет и секундной паузы. Желание и исполнение одновременны. Его желание и есть действие. Нанак говорит: тот, кто знает это, сам есть истина. У этого утверждения два смысла.

Первый смысл заключается в том, что тот, кто осознает всемогущество Бога — то, что его замысел и его исполнение суть одно, — сам становится истиной.

Второй смысл утверждения Нанака в том, что только Он сам Себя знает. Человек истины может знать только самого себя. Мы не способны познать Бога, потому что мы не знаем ни Его прошлого, ни Его будущего. И Он никогда не будет завершен: Он переходит от одного завершения к другому, а не от незавершенности к совершенству. Его завершенность переходит в иную, большую завершенность, в большее совершенство.

Первый смысл открывает нам человека истины как того, кто осознал всепроникающее могущество Бога. Во втором смысле, человек истины понимает, что он может познать только самого себя, потому что Бог не достиг еще полноты и не может быть изведан полностью.

Составляя список всех дураков, на первое место нужно поставить человека, который заявляет, что познал Бога или может описать Его. Нанак говорит о Нем, потому что говорить о Нем чудесно, при этом мы впадаем в состояние экстаза, говорить о Нем — медитация. Когда вы говорите о Его воле, ваше сердце расцветает, в нем рождается радость и проливаете я нектар.

Но если кто-нибудь считает, что возможно полностью описать Бога, он величайший дурак. Мудр тот, кто знает, что Его описать нельзя.

Нанак говорит о Нем, потому что само Его имя — источник блаженства. Он упоминает Бога по любому поводу, потому что от этого так радостно! Кажется, что ему больше не о чем говорить. Заявить эту тему — значит, постучать в Его дверь, а когда вы говорите о Нем, дверь открывается. Вы обращали внимание, как мать говорит о своем новорожденном ребенке? Когда и с кем бы она ни говорила: с соседями, с гостями, с продавцами в магазине, она говорит всегда только о нем.

Влюбленный постоянно говорит своей любимой о том, как он любит ее, что она — прекрасная, единственная, другой такой нет. Как ему повезло, что она есть у него! Любимая не может понять, почему же он говорит все время одно и то же. Любовь нарастает, становится сильнее от постоянного повторения. Как пчела жужжит, летая вокруг цветка, так и любовь обретает звук рядом с любимой.

В обычной жизни происходит все то же, что и в божественной любви, но в другом масштабе; однако результат одинаков в обоих случаях. Потому-то Нанак и говорит постоянно о Боге то же самое. Если вы никогда не любили, это покажется вам глупым и будет вас раздражать. Джапджи можно выразить в трех словах: Эк Омкар Сатнам. Что еще говорить? Но так приятно, так радостно говорить о Нем! Если в вас родится это переживание, вы тоже почувствуете, как сладко, как нежно Его имя.

Так нам советует рассудок: зачем повторяться? Но сердце желает повторения, снова и снова. Сердце не может понять этого "все то же самое". И когда сердце повторяет, оно погружено в нектар Его имени. Чем больше сердце повторяет, чем больше мы теряем себя в экстазе. Это похоже на жужжание пчелы, но это можно понять, только если у вас уже есть то самое переживание.

В самом конце Нанак напоминает нам, что не надо потакать себе и хвастать тем, что мы-де знаем Его или можем описать Его свойства, предъявляя этим лишь доказательство своей глупости. Но если в постоянном пении Ему хвалы вы утратите свое "эго", вы будете мудрейшим из мудрых. Если же, говоря о Нем, вы усиливаете свое "эго", если вы думаете "Кто же еще может знать то, что знаю я?" — тогда вы точно величайший из дураков!

Глава 3. Птицы не учатся музыке

Есть такая суфийская история:

В притче говорится, что министр не только сумел спастись из башни, но и нашел средство спастись из предельного плена жизни. Если в руки попадает тончайшая шелковинка, уже не составит никакого труда достичь освобождения. По самой слабенькой ниточке можно взобраться к прекрасному, но ниточка должна попасть вам в руки. Если вы увидели хотя бы луч света, вы можете придти к солнцу.

Все религии, все духовные учителя приходят к Богу, цепляясь за ту или другую ниточку. Ниточек много, и привязывать их можно не только к тараканам, но и к другим насекомым. Вовсе не обязательно смазывать им усики именно медом; сгодится что угодно, что заставит насекомое ползти к узнику. Ниточка становится мостом.

Ниточка, за которую ухватился Нанак, предельно ясная, но мы слепы и глухи, и не слышим его.

Если вы внимательно понаблюдаете за жизнью, вы поймете, что самое потрясающее, что в ней есть, — это песня. Птицы пели всегда; каждое утро они песней возвещают о восходе солнца. Ветер шелестит в листве, и в этом тоже музыка. Своя мелодия у водопада. Тучи сталкиваются с грохотом и громом. Особенный звук у реки, у волн, которые набегают на берег. Взгляните на жизнь и прислушайтесь. Отовсюду доносится симфония реальности.

Музыка — самое чистое и ясное из того, что есть во Вселенной. Лишь в смерти музыка затихает, потому что умолкает жизнь. Жизнь преисполнена звучания, но человек глух; поэтому, хотя нить не запутана и уже у нас в руках, мы не хватаемся за нее. Если жизнь столь исполнена песни, значит, поистине, за ней — рука Божья. Бог прячется где-то за песней. Если бы мы могли петь, если бы мы позволили Его музыке увлечь, поглотить нас, тогда бы мы потянули за нить. Быть поглощенным музыкой — вот та нить, которая ведет к Нему. Позвольте себе это — и вы вскоре покинете тюрьму сансары, повседневного мира, и достигнете в Боге освобождения.

Нанак сделал пение своей садханой, своей йогой, своей практикой. Наверняка вы хотя бы раз почувствовали, как вас одолевает благое безумие и экстаз пения. Но люди боятся петь. Птицам нет дела до того, благозвучны ли их голоса, а люди этим весьма озабочены. Поют лишь немногие, те, у кого хороший голос; остальные поют только в ванной, где никто и> не видит и не слышит. Пение освежает гораздо лучше, чем ванна, потому что в ванне смывается лишь поверхностная грязь, песня же проникает глубоко в душу. Тот, кто не способен напевать себе под нос, утратил свою связь с Богом; он все дальше и дальше отходит от существования, превращаясь в ходячий труп.

Кабир так сказал об Индии: "Это страна живых мертвецов, ибо песня жизни не звучит здесь. Никто не пляшет от радости, никто не поет от полноты сердца, и никто не забывает себя в песне".

Неважно, сладок ли ваш голос, ведь песня — это не товар, который можно продать на рынке, а выражение благодарности и счастья. Песня становится прекрасной и осмысленной оттого, что вы охвачены ей, а не от качества вашего голоса. Вы можете так глубоко погрузиться в песню, что совсем исчезнете — певец исчезнет, и останется только песня. Это так просто, нет пути легче. Если птицы могут петь, деревья — шелестеть, а вода — журчать и булькать, неужели же вы настолько ни на что не годны, что не найдете себе места среди них? Неужели вы так бездарны, что не можете потягаться с водопадом, с деревьями и птицами?

Все дело в том, что вы перепуганы — с тех самых пор, как песнями стали торговать на рынке. Теперь песня — не естественное проявление жизни, а товар, и вас беспокоит, сколько на одну песню уйдет времени, и правильно ли поставлен ваш голос. Ни один ручей не учится музыке; журчать для него столь же естественно, как и течь. Музыка уже внутри ей не нужно учиться.

Все, что вам нужно — отвага и мужество немножко сойти с ума, и тогда песня сама хлынет из вас фонтаном. Птицы не учатся в музыкальной школе; их не тревожит, кто чего сказал; они не беспокоятся о том, сколько им заплатят за песню; они просто поют в радости и самозабвении. А вы что молчите?

С тех пор, как мы стали торговать песнями, случилось еще одно несчастье: мы перестали петь сами и стали слушателями. Мы стали пассивными: если кто-то поет, мы слушаем, если кто-то танцует — смотрим. Подумайте, какими бедными и несчастными мы стали, как мы обокрали сами себя. Придет время, когда кто-то будет счастлив, а мы будем всего лишь публикой. Чувствуете ли вы разницу между тем, чтобы смотреть на счастливого человека, и тем, чтобы самому быть счастливым? Представьте, что вы наблюдаете за тем, как кто-то занимается любовью, и при этом сами любовью не занимаетесь. Поняли, в чем разница? Разве можно узнать, что такое любовь, лишь наблюдая? Нет, вы узнаете любовь, только когда любите сами.

Если вы слушаете певца, неважно, насколько мелодичен голос, насколько талантлив певец, — вы не узнаете, что это значит — петь. Это — позаимствованное удовольствие. Вы сидите, как труп, и слушаете, и вы не едины с музыкой в это время. Вы должны активно войти в музыку. Узнать, что такое танец, можно только танцуя, а не наблюдая за тем, как танцует кто-то еще. Наблюдение — это суррогат, это фальшиво, это ненастоящее.

Постепенно, незаметно человек предоставляет все другим. Немногие действительно исполняют, а остальные просто смотрят. Кто-то танцует — и остальные смотрят, кто-то поет — и множество собирается, чтобы слушать. Если вы не играете, не поете, не танцуете — зачем вы вообще живете?! Неужели жить — удел избранных профессионалов?

Ни зритель, ни исполнитель не получают ничего от того, что они делают, потому что внимание последнего сосредоточено только на том, что он делает деньги, и танец исходит не из души; это поверхностное умение, навык. Танцор уже не танцует на самом деле, потому что танец не проникает в него настолько, чтобы он потерял себя в танце. Его ум отделен от танца и сосредоточен исключительно на том, сколько ему за это заплатят.

Нанак спрашивает: где же Его дверь? Где же Его жилище?

И Бог отвечает: бесконечное множество мелодий звучит, и бессчетные музыканты играют. Нанак говорит: вот она, дверь, спрятана в звуке! Омкар — это Твоя дверь.

Если хотя бы часть песни достигает вас, и вы можете ее ухватить, с помощью этой тонюсенькой ниточки вы можете достичь двери Бога. Когда музыка, Омкар, начинает звучать внутри вас, когда вы теряете себя в звуках, тогда в каждый момент вы находите себя перед дверью Бога.

Нанак говорит: есть столько paг — мелодий, и у каждой — масса вариаций, так много звуков, и все они — двери к Богу! С утра до вечера, с вечера до утра играют бессчетные мелодии.

Распознавайте эти мелодии в жизни! Вся человеческая музыка берет начало в бытии.

Все музыкальные инструменты, все мелодии происходят из звуков природы — из щебета птиц, из шума водопада, из вздохов ветра.

Попробуйте услышать музыку мира. Рано утром, когда просыпаетесь, отдайте ваше внимание звукам, которые окружают вас. Когда вы услышите эти мелодии, они будут сопровождать вас целый день, потому что они непрерывны; не они смолкают, а вы перестаете их слышать. Замрите в ночной тишине и прислушайтесь… Вы услышите умиротворенность; звучание покоя — совсем рядом с эго. Когда Омкар начинает звучать в вас, вначале вы не слышите ничего, кроме звучания умиротворенности; его эхо — как цикада в ночи. Вы можете слушать его целый день, где угодно — на рынке, в офисе, в магазине. Звучание — везде. Оно может быть тихим, порой кажется, что оно совсем затерялось в базарном шуме, но и там оно присутствует во всей полноте. Едва вы услышите этот голос покоя в первый раз, вы будете узнавать его все чаще и чаще. Весь день продолжается праздник, и звучит музыка у Его двери.

Всякого, кто познал Бога, зовет Его Сат-Чит-Ананда — истина, осознавание и блаженство. Когда радость переполняет человека, она изливается в песне. Радость и песня — как близки они между собой! От горя никто не поет, разве что в фильмах; печаль изливается слезами, не песней. Что бы вы ни делали, когда вы счастливы, — во всем будет песня; даже если вы плачете — от счастья — в слезах будет музыка, как звон колокольчика. Музыка зазвучит в вашем дыхании, в вашей походке, в том, как вы сидите или стоите; стук сердца будет ритмом вашей песни. Воистину, музыка — дверь в жилище Бога, ведь она открывает нам высшее блаженство.

В конце концов, музыка умолкает, ведь она — всего лишь дверь; когда вы входите, музыка прекращается. Настает миг, когда ваша музыка становится препятствием — она мешает войти. И звучит только музыка Бога. Внутри вас звучит бессчетное множество мелодий, но нет вашей музыки; вы становитесь, как пустой дом.

Наши храмы построены так, чтобы создавать пространство для музыки, это заложено в саму их архитектуру. Храм всегда абсолютно пуст внутри. Это обозначает предельное состояние искателя Это символ. Когда звучит Омкар, мы становимся абсолютно пустыми внутри. У двери в храм подвешивают колокол; всякий, кто приходит, сначала звонит в колокол, потому что нада, звук, предваряет входящего, служит ему дверью.

Это все символы. Никто не должен входить в храм через главную дверь, не позвонив при этом в колокол, потому что только через сам звук и возможно войти. Уникальность колокола состоит в том, что он продолжает звучать еще долго после того, как вы позвоните в него, так что резонанс, звучание еще продолжается, когда вы переступаете порог Лишь в этом звуке — ключ, отпирающий врата храма.

И так же, посредством звука, вы вступаете в обиталище Бога. Храм символизирует Дом Господень. Когда звук постоянен, нет нужды звонить в колокол, но этот символ помогает нам сформулировать метод. Когда возвращаетесь из храма, позвоните в колокол еще раз. И обратно возвращаться следует в этом звучании. Все службы в храме, все церемонии начинаются с колокольного звона.

Нанак говорит, что бессчетные звуки доносятся, и бессчетные музыканты играют. И он не наблюдатель здесь. Он описывает все это, как тот, кто стоит у дверей; потому слова его прямы и просты. Он говорит, как если бы это происходило прямо у него на глазах:

Поймите, что Дхармарадж, бог смерти — это апогей, зенит; он — бог добродетели и нравственности. Исследовать, что есть добро и что добром не является — в их тончайших проявлениях — вот задача Дхармараджа. Нанак говорит, что даже он сидит у Его двери и поет.

Нет и не может быть никого серьезней Дхармраджа. Даже само имя его — царь дхармы — подразумевает суровый и тяжелый характер, потому что он в мельчайших подробностях обдумывает, что правильно, а что неправильно, что следует делать, а что не следует. Нанак обнаруживает, что и это существо поет в экстазе.

Читрагупта занимается тем, что отмечает и составляет отчет обо всех прегрешениях и добрых делах людей. Как он может петь? Наши земные судьи в верховных судах — всего лишь слабые подобия Читрагупты, но вы только вспомните, как они держатся, как неподвижно сидят в своих черных мантиях и белоснежных париках, с какими суровыми лицами! Смеяться запрещено — смех оскорбляет суд, — а о том, чтобы петь, не может быть и речи. И так обстоит дело в обычных судах, а Читрагупта — величайший из судей!

Нанак говорит: я видел, как и Читрагупта пел у Твоих дверей. Похоже, что вся серьезность Читрагупты испарилась; двери Твои — двери празднества.

Поймите, не стоит сосредоточиваться на том, чтобы учитывать и подсчитывать добрые и злые дела, которые вы совершаете в жизни, потому что от торжественности этого жизнь становится холодной и тяжелой, как гроб. Суровый проигрывает. Не проигрывайте себя, не теряйте свою жизненность, не засыхайте. Не зажимайтесь в постоянном беспокойстве о том, хорошо или плохо то, что вы делаете, потому что такие бесчувственные, ничего не ощущающие, высохшие мумии не входят в Его двери. Унынием и подавленностью не заслужить позволения войти. Могут войти только те, кто пляшет и поет. Вот и получается так, что все ваши так называемые "святые" далеки от Него, потому что они такие мрачные.

Важность, степенность — свойства эго, не забывайте об этом. Какое может быть самоотречение у человека, который так чувствует собственную важность? Эгоист всегда высокомерен и самодоволен. В нем нет ни на грош простоты, детскости, безыскусности. Полное имя Нанака было Нанак Ниранкари. Само имя Ниранкари означает "лишенный эго".

Мардана сидит подле Нанака, и всегда готов аккомпанировать ему. Задайте Нанаку самый серьезный вопрос, а он ответит вам песней. Любую торжественность он встречает жизнерадостностью. Задайте глубокий, вдумчивый вопрос — его ответ будет исполнен радости и ликования. Делайте что хотите, в ответ Нанак будет петь, а Мардана — играть на своем инструменте. Нанак делал это специально, потому что он хотел, чтобы мы вспомнили, что у двери Его звучит музыка.

Ликование — состояние любого истинно религиозного человека; в то время как состояние человека, которого обычно считают религиозным, представляет собой нечто совершенно противоположное: высокомерие сковывает его, в его взгляде критицизм и насмешка. Это постоянное размышление о добре и зле доводит его до столь плачевного состояния. Вот так они и убивают сами себя. Когда же им петь? Они же всегда озабочены, съесть им это или не съесть, в это время встать или вот в это, так одеться или иначе, или вообще не одеваться?… Скука и бесчувственность правил и установлений сжирают все их время.

Ликование имеет свои установления, это правда, но они не налагаются извне, они произрастают изнутри, это — внутренняя дисциплина. У торжественности свои правила, наложенные извне: что бы там ни происходило у тебя в душе, твое лицо должно хранить торжественное выражение! Тело становится безжизненным. Это описание не религиозного человека, а насмерть перепуганного. Он живет в таком страхе, что боится даже смеяться: а вдруг смех введет его в какой-нибудь грех? Вот так смех и стал греховным, а осунувшееся, угрюмое лицо стало символом добродетели.

Правило жизни Нанака — песня и празднество. Следуя этой сутре празднования и радости, искатель может достичь врат Бога.

Нанак никогда не устает повторять, что Его песня звучит во всем мироздании, со всех сторон. Существование — это праздник. Бог смеется; он не плачет, он не любит заплаканные лица. Печаль и уныние не принадлежат жизни. На самом деле, скорбеть и печалиться, — значит, быть оторванным от существования, отвернуться от Бога.

Если в жизни вас одолевают грусть и тоска, значит, вы сделали что-то неправильно; когда вы страдаете, знайте — это знак того, что вы заблудились. Страдание — всего лишь указатель направления, не превращайте его в стиль своей жизни; не становитесь мазохистом, многие уже стали жертвами этого расстройства.

Эта болезнь названа по имени писателя Захер-Мазоха. Он описывал, как человека секут, как его колют шипами до крови, как в подошвы его ботинок вбивают гвозди, которые ранят его при каждом шаге. Таких мазохистов везде полно. Вы найдете их лежащими на ложах из гвоздей в Каши. Это больные люди, они испытывают наслаждение, подвергая сами себя пыткам. Вы найдете мазохистов постящимися, гниющими заживо, разлагающимися в разных храмах и скитах — а простые люди поклоняются им!

А почему? Потому что существует еще болезнь, дополняющая первую. — это садизм. Садист наслаждается, когда пытает и мучает других. Садист и мазохист не могут друг без друга; один обожает смотреть, как другой мучается, а тот больше всего любит, когда ему причиняют боль. Имейте в виду: каждый раз, когда вы относитесь с почтением к человеку, который сам причиняет себе страдания, мучается и переживает, — с вами случается приступ садизма. Так как эти заболевания дополняют друг друга, садисты всегда вьются вокруг мазохистов, как мухи. Они говорят: "Как это чудесно, что вы лежите на ложе из гвоздей. Что за самопожертвование!" От этой лести эго мазохистов раздувается, и они начинают мучить себя еще более рьяно.

Не забывайте: поддерживать человека в его страдании, в его беде — грешно, это то же самое, что умышленно причинять ему вред. Помощь — весьма изощренное орудие пытки. Если б я хотел проткнуть вас кинжалом, это был бы грех. Но если вы сами воткнете кинжал себе в грудь, а я скажу: "Как замечательно! Что за самопожертвование! Вы- мученик!", — это не меньший грех; я становлюсь соучастником преступления. Тот, кто лежит на ложе из гвоздей, грешит, но те, кто приносит к его ногам цветы и монеты, согрешают вместе с ним. Они воодушевляют его, называя святым. Вот — два вида больных людей; разум и тех, и других — извращен. Остерегайтесь их.

Здоровый человек не создает трудностей ни себе, ни окружающим. По мере того, как человек становится все более здоровым, он становится все жизнерадостнее, и делится своей радостью с другими. Он уважает радость. Если вы увидите человека, который танцует и поет от радости, положите цветы к его ногам. Но вы же так никогда не делали, иначе все храмы и ашрамы мира были бы иными: в них был бы вечный праздник. Но, к сожалению, храмы и монастыри переполнены больными людьми, настоящими сумасшедшими, которым место в психиатрической больнице. И это вы свели их с ума. Вы их почитали, вы их воодушевляли, ободряли, поддерживали. Воздали вы когда-нибудь честь жизнерадостному человеку?

Только вчера одна саньяси поведала мне о том, что с нею происходит нечто странное. Когда она погружается в медитацию, радость охватывает ее. Но при этом она чувствует, будто происходит что-то неправильное, грешное, как если бы она сбилась с пути. Нам суждено переживать это, когда приходит блаженство, — потому что нас с детства приучили страдать, а не быть счастливыми. Если ребенок сидит в углу и скучает, родители говорят ему: "Хороший мальчик". Но если он прыгает и пляшет от радости, все домашние говорят: "Тише! Нельзя так шуметь!" Всякий раз, когда ребенок кричит от радости, кто-нибудь упрекает его. Его заставляют чувствовать, что всякий раз, когда он чувствует себя счастливым, это означает, что он сделал что-то не так, но все в порядке, когда он уныл и подавлен. Постепенно убеждение, что радоваться — плохо, а унывать — хорошо, проникает в подсознание.

Когда человек достигает определенного прогресса в медитации, начинается обратный процесс, — человек движется к счастью и песне. Чем ближе он к дверям Бога, тем более слышимой становится праздничная музыка. Когда начинается внутреннее празднество, подавленные желания, мнение внешнего мира и чувство вины поднимают головы и загораживают путь. Чувство, что необходимо подавлять счастье, находит тысячу и один способ испортить вам удовольствие.

Приходит ко мне один мой друг и говорит, что он продвигается в своей медитации, вот только одно не дает ему покоя: когда весь мир ввергнут в пучину страдания и скорби, не будет ли чистым эгоизмом искать счастья для себя?

Так он придумал рациональное средство выражения своего глубокого страха перед радостью. Шесть месяцев тому назад он пришел ко мне, жалуясь на то, что он-де такой несчастный… Тогда он и не задумывался о Боге. Все, что ему хотелось — это стать счастливым. И вот теперь, когда он приближается к радости, когда приоткрылась дверь и послышалась музыка, его охватил ужас! Он тут же отключил мозги. Он сказал: "Я прекратил медитировать. Это слишком эгоистично". Я сказал ему: "Что ж, будь печальным и несчастным, сколько твоей душе угодно. Этим ты сослужишь другим людям великую службу. Плачь, рыдай, бей себя в грудь, истязай свою плоть, убей себя — и ты спасешь мир!"

Как же ваше страдание может спасти мир? От того, что вам плохо, другим станет только хуже; общее количество страдания в мире увеличится. Если вы счастливы, страдания в мире становится меньше. Радость и счастье одного отдельного человека создают потоки, достаточно сильные для того, чтобы сделать счастливыми всех окружающих.

Если хотя бы в одном доме есть светильник, это помогает всем соседям понять, что их дома погружены во тьму. Когда горит хотя бы один светильник, совсем не трудно зажечь от него все остальные. Один светильник может зажечь все светильники мира.

Но ум научен только страдать. Мир поделен между двумя породами несчастных людей: теми, кто хочет, чтобы их подвергали мучениям, и теми, кто всегда ищет, кого бы притеснять, угнетать и пытать. Никто из них не религиозен, потому что никто из них не может и надеяться услышать внутреннюю музыку. Это две стороны монеты скорби, а скорбь не имеет отношения к Богу.

Страдания и несчастье — это раскол, разрыв между вами и миром. Когда вы болеете — значит, нарушилась ваша связь с природой. Когда вы страдаете — значит, нарушена ваша связь с Богом. Когда тело перечит своей природе, возникает болезнь; когда тело плывет по течению природы, тем самым возникает здоровье и благополучие. Когда ум уходит от Бога, возникает страдание. Когда же душа следует по пятам за Богом, когда она отдается вселенскому потоку, — она блаженна.

Нанак говорит: у Его двери играет музыка. Нет, музыка и есть Его дверь. Празднество — путь Его достижения, его йога.

Все существование полно песни. Вы глухи, вот в чем все дело. Вы не видите и не слышите. Это послание написано в каждом цветке, на каждом листочке. Он наполнил вселенную таким множеством оттенков, и это Его музыка звучит в радуге бесчисленных цветов. Все творение ликует на этом празднике.

Нанак умело выдернул жало у слова "майя". Он стер тот налет презрительности, который с ним ассоциируется. Нанак раскрыл тайну, с которой не справился даже Шанкара. Шанкара был мыслитель, рационалист, основатель целой философской школы Единственной целью его было — логично и рационально объяснить всю Вселенную. Но майя и Брахма вызвали у него большие затруднения.

С одной стороны, Шанкара знал, что майя — это миф; ее нет, потому что майя — это то, что не существует. Майя — то, что видимо глазу, но не обладает реальностью существования; то, что невидимо, но существует, есть Брахма. Майя непостоянна, вечно изменчива, как калейдоскоп или сновидение. Брахма — неизменная, вечно сущая истина, создатель.

Шанкара представляет недуалистическое течение в философии Веданты — Адвайта-Веданту. Эта философия ставит вопрос: как возникает майя? Если она абсолютно нереальна и не существует, какие могут быть проблемы? Если это так, то глупо задавать человеку вопрос: почему ты вовлечен в иллюзии, в майю? Как можно запутаться в том, чего нет? Тогда абсурдно наставлять людей избегать сетей майи — их же нет!

Откуда же берется майя? Если Брахма порождает ее, то как то, что происходит из истины, может оказаться ложью? То, что порождается истиной, может быть только истиной и ничем другим. Или, если майя есть ложь, то и порождающий ее Брахма есть ложь. Оба они должны быть одной природы: либо оба реальны, либо оба нереальны. Шанкара не смог решить эту проблему.

Но Нанак может ее решить. То, с чем не справляются философы, легко разгадывают те, кто любит Бога. Для Нанака майя — это вечное празднество цветов, красок и музыки у дверей Бога. В цветах и деревьях, в птицах и пчелах воплощается Его блаженство. Он проявляет Себя в столь разных формах! Он расцветает в каждом цветке и ликует в каждой форме, которую принимает. Все это — расширение Его энергии, превосходящей все. Так что майя и Брахма, создание и создатель, не противоположны друг другу. Все творение есть песня и танец Брахмы, создателя.

Представление Шанкары о Брахме сухо и бесстрастно, потому что он полностью устранил майю. Брахма у него — математическая концепция, лишенная музыки и цвета, радостей и печалей. Как могли бы вы полюбить Брахму Шанкары? Это все равно, что заниматься любовью с теоремой. Дважды два четыре, и это истина, но кем надо быть, чтобы влюбиться в эти числа? Все математическое бесчувственно и сухо.

Для Нанака Брахма — совсем иной. Не построение математика, но образ поэта, любящего прекрасное. Нанак — поэт, а не философ. То, с чем не справляется философ, может решить поэт. Философ пойман в ловушку собственной логики, а поэт и не задумывается об этом. Он может позволить себе быть нелогичным. Его воображение может соотнести несоотносимое. Все конфликты и противоречия приводятся к гармонии его самоотверженной любовью.

Помните, для Нанака майя — празднество Бога. Поэтому Нанак никогда не советовал своим последователям покинуть мир. Как же возможно покинуть его, да и зачем избегать чего бы то ни было, что принадлежит Богу? Он бы сказал своим ученикам: "Оставайтесь в мире, и ищите Его там, потому что и мир тоже принадлежит Ему. Ищите свой путь из этой сансары, материального мира, который есть часть колеса рождений и смертей. Не бойтесь майи, ведь это — Его игра".

Но вот что важно и обязательно: не теряйте себя в этой игре. Всегда помните о том, кто играет — это называется "вспоминание". Не теряйте себя в танце. Помните о Том, Кто направляет танец. Глядите на деревья, слушайте птиц, но не теряйтесь в них настолько, чтобы забыть о Том, Кто стоит за всем этим! Майя — способ проявления Брахмы. Ищите в проявленном непроявленное, в видимом — невидимое.

Что за потрясающую вещь сказал Нанак! Он говорит, что Бог создал все творение и смотрит на него, как художник на свою картину — сначала рассмотрит ее с близкого расстояния, потом отступит, посмотрит чуть справа, чуть слева… Потом отойдет подальше или поднесет картину к окну, чтобы посмотреть, как она выглядит в тени и при свете. Бог, как скульптор, находит тысячу способов взглянуть на свое произведение.

Так Бог придает величие и значимость всему, что бы Он ни сотворил, бог не против сансары, иначе зачем бы Он создал ее? Он не враг майе, иначе что бы Он так возился с ней? Поэтому те трудности, с которыми не справляется логик, просто не существуют для того, кто любит Бога. Нанак говорит, что Бог не просто творит мир, Он смотрит и восхищается Своим творением, тем самым придавая ему значимость и воздавая честь.

Помните, Бог создал и вас — создал, оглядел со всех сторон, и разглядывает до сих пор, как частицу дела рук Своих, тем самым облекая вас достоинством; и все греховное само собой поблекнет и исчезнет из вашей жизни. Если вы не забудете об этом, вы дальше пойдете по жизни как творение Бога. И говоря, и слушая, вы будете полностью осознавать то, что вы — Его творение. Что бы вы ни делали, вы будете помнить, что вы принадлежите Ем, и что Он все время за вами присматривает.

Он постоянно смотрит на вас. Он утешает вас и заботится о вас. Вновь и вновь Он бросает на вас любящий взгляд. И Он никогда не устает. Он доволен вами, ведь Он сам и сотворил вас. Вы не расстроили и не разочаровали Его тем, как вы живете, иначе Он бы с легкостью уничтожил вас. Неважно, насколько плохими и грешными вы стали, в Его сердце не угасает надежда. Неважно, как далеко вы ушли от Него, как давно отвернулись от Него и позабыли Его, Он не отводит от вас любящего взора. Потому что Он знает — не сегодня, так завтра вы обязательно вернетесь к нему. Блудный сын должен вернуться в отчий дом обязательно, потому что чем дальше вы уходите от Него, тем несчастнее вы становитесь, совсем как тот малыш, который убежал из дома.

Далеко ли убежит ребенок? Даже если он и убежит куда-нибудь, обязательно найдется предел, который мама запрещает переступать, а как же он может не послушаться?

Далеко ли вы можете уйти от Бога? Даже если вы рассердились на Него по той или иной причине и решили убежать, вы будете ходить от дома до перекрестка и обратно Далеко ли вы уйдете, и куда вообще можно уйти? Все дороги лежат в Его пределах. Где бы вы пи были, вы — в Нем. Ваш гнев — гнев маленького ребенка; не что иное, как часть любви. Бог никогда не бывает недоволен тем, что вы недовольны.

Нанак говорит: Он наделяет вас значимостью и славой. Он смотрит на то, что создал, и радуется этому.

Человеку следует оставаться в том порядке, который установил для мира Господь, и пребывать в Его воле. Если вы отступите от тех правил, которые Он дал вам, Он не обидится и не будет вами недоволен, вы только зря пострадаете. Это страдание не наказание Господне, а естественное последствие противоречия Его воле.

Если вы будете пытаться пройти сквозь стену, вместо того, чтобы воспользоваться дверью, и разобьете себе голову, невозможно считать, что именно стена в этом виновата. Это вы сами выбрали такой путь.

Дверь — это Его воля. Если для вас есть дверь, зачем же ломиться сквозь стену? Так можно только разбить себе голову. Запомните, это не Бог разбивает вам голову, а вы самостоятельно страдаете от собственной глупости. Реальность только сочувствует вам в этой ситуации, и раз за разом залечивает ваши раны. Неважно, сколько вы скитаетесь, сколько вреда при этом себе причиняете, реальность исправляет все снова и снова, и так до бесконечности. В бесконечной череде рождений вы разбивали себе голову о стену, и до сих нор вы целы и невредимы! Душу невозможно разбить. Единственно, вы претерпели бессмысленное страдание — по собственной вине.

Потому, говорит Нанак, человеку следует оставаться в том порядке, который установил для мира Господь, и пребывать в Его воле.

Как же человеку узнать, что велит Господь? Как быть уверенным в том. что это — Его порядок? Даже величайшие мыслители не нашли на этот вопрос ответа. Человек и рад бы пребывать в Господней воле, но в чем она? Как вы можете быть уверены в том, что в этой какофонии голосов тот, что вы слышите, принадлежит Богу, а не вам самим, или кому-то еще?

Есть способ распознать Его волю, но мысли тут ни при чем. Этот способ открывается вам, когда вы тонете в Его музыке, и ваше эго растворяется по мере того, как вы все глубже уходите в медитацию и в самадхи. Его голос тут же становится слышен. Обычно ваше эго так бурлит и шумит, что невозможно расслышать за всем этим голос Бога. Когда эго исчезнет, и затихнет шум мыслей, вы сможете услышать Его. Он всегда зовет вас; его голос в вашей душе никогда не стихал.

У человека есть внутреннее "я". Обычные вещи вы видите глазами и слышите ушами; вот так же и душа есть орган восприятия Бога. Глаза улавливают световые лучи; но как именно, ученые до сих пор точно не знают. Как глаз воспринимает свет, отраженный от внешних объектов, и воспроизводит их образы в мозге, до сих пор остается загадкой. Рука касается руки, но как разум узнает, грубая рука или гладкая, нежная или бархатистая? Мы касаемся кончиками пальцев, но как мозг получает правильную информацию, причем в тот же самый миг?

Так же, как существуют пять органов чувств, соединяющих нас с внешним миром, существует и орган для шестого чувства, антах-карана, или "внутренний голос" Это не совесть, не ощущение того, что хорошо, а что дурно, к которому вас приучили с детства. Это не тот голос, который ругает вас за то, что вы не то сделали или не то подумали. Это бессловесный голос понимания — осознавания — глубоко в вашем сердце. Это знание, хранящееся в глубине. Он настроено на Бога, на мировой порядок. Это ощущение того, что правильно Но этот голос говорит с вами, вы слышите его только тогда, когда все остальные голоса внутри вас успокоены.

Но вас заботят совсем другие вещи. Мысли толкутся у вас в голове, как стадо, и заглушают этот голос. Когда же внутри воцаряется абсолютная тишина, вы внезапно открываете для себя существование этого внутреннего голоса и понимаете, что он всегда там был.

Нанак говорит: Пребудьте в Его воле. Но сперва вам нужно обнаружить Его волю; это не трудно. Вы не можете умом решить, что правильно, а что — нет. Прекратите думать, устраните все мысли, и вы услышите, что правильно. И тогда больше нет никакой тревоги, никакой ответственности за принятое решение. Все есть Его воля. Вы исполняете Его просьбу.

"Воля Бога" — это путь Нанака. Поэтому он называет высшее направление жизни божественным порядком. И у вас есть средство, чтобы связаться с Богом. Оно врожденное, но вы никогда им не пользовались. Медитация приведет вас к антах-карана, а внутренний голос соединит вас с Богом. Внутренний голос — это тот провод, тот шнур, который привязывает вас к Богу, и в каждый момент говорит вам, что следует делать, а что нет.

Нанак говорит: когда вы начнете слышать голос осознавания, оставайтесь там, где он достигает вас. Тогда никакая скорбь вас не коснется и жизнь станет сплошным ливнем радости и празднования.

Кабир описал этот миг: "Когда рождается блаженство, гром гремит и небеса проливаются нектаром". Как только вы установите связь с собственным сердцем, с внутренним голосом, вы непосредственно соединитесь с Богом. Этот контакт Бог поддерживает всегда, только вашего участи в нем не хватает. Быть тихим, пребывать в молчании — в пом и состоит искусство установления контакта с Богом. Молчание — единственный путь.

Глава 4. Поза — только каркас

Постарайтесь понять глубинный смысл каждого слова из этих прекрасных строк:

Разум человеческий совершает вновь и вновь несколько присущих ему от рождения ошибок; так было всегда, и так будет всегда. В любой из религий в поисках Бога человеку предстоит испробовать не один способ, пройти не одну дорогу, многое испытать.

Первоосновы любой религии сопровождаются вспомогательными символами и указателями. Но постепенно основы эти отступают в нашем сознании все дальше и дальше, пока религия не становится просто традицией, а символы — безжизненными. Они теряют свою действенность, а с нею и смысл. И волокут люди религию за собой, словно бездыханное тело, с мертвыми символами. Религия превращается в долг, который нужно выполнять, словно некую общественную повинность.

Предположим, я посвящу вас в саньясины, и вы облачитесь в оранжевые одежды. Уже через несколько дней пропадет значение этих оранжевых одежд. И по мере том, как вы будете отдаляться от меня, одежды ваши будут все более превращаться в простой внешний символ. Выкрасить свое одеяние в оранжевый цвет — еще не значит изменить свою душу. Оранжевые одежды — лишь напоминание о том, что теперь пришло время окрасить и душу.

Кто-то, опасаясь забыть о чем-либо в течение дня, может, например, завязать узелок на носовом платке, и узелок послужит ему напоминанием. Сам по себе узел для этого человека не имеет никакого значения. Однако, будучи очень занят весь день, он будет вспоминать о том, что ему нужно что-то купить, каждый раз, когда платок попадется ему в руку. Теперь представим, что его сын заметил, что отец часто выходит из дому, повязав на платке узелок. Сын озадачен — наверняка это что-то значит! И вот, уже сам собираясь на рынок, он завязывает узел на своем платке — но он не имеет и малейшего понятия о том, что значит этот узел. Завязанный узел уже не имеет никакого отношения к напоминанию, а становится бесполезной привычкой: сын видел, что делает его отец, и просто повторяет за ним. Так это может превратиться в традицию на долгие года.

По прошествии времен, завязывание узла перед выходом из дому может стать священным обычаем. Кто будет соблюдать его — про тех скажут: "Они чтут предков своих", тех же, кто не будет, назовут бунтарями, неверующими. Но ни тот, кто завязывает унты, ни тот, кто не делает этого, не смогут объяснить, для чего нужны эти узлы.

Подобная путаница естественным образом возникает во всех религиях. Разум ухватывает мелкие, поверхностные вещи, глубокие же и сложные забывает. Разум не обладает глубиной — поэтому и не может постичь то, что покоится в глубине.

Я вручаю вам оранжевое платье, но лишь затем, чтобы вы не забывали ни на секунду о том, что стали саньясином. Впредь вы должны сидеть, стоять, ходить и разговаривать, как надлежит саньясину. В миру поступки ваши должны быть поступками не раба, но господина — поэтому зову я вас свами. Пришло время доказать, что вы свободный человек, а не пленник. Согласен, это не может случиться в одночасье, но вам необходимо с чего-то начать. Эта одежда для вас — как узел. Польза ее в том, что она поможет с самого начала не выпускать из памяти то, что вы — саньясин.

Эти слова Нанак обращал к подвижникам, принадлежащим к течению Haтх-Сампрадая[19], имевшим в те времена большое влияние. Его ашрамы встречались по всей стране. Основатель этой школы, Горакхнатх, был могущественным вождем, но после смерти его учение попало в руки простых людей и обесценились, став поверхностными и бесполезными Садху этого направления прокалывают себе уши, что успешно заменяет им узлы на платке.

На протяжении веков в Китае существовала такая наука, как акупунктура; в наши дни она получает признание и на Западе. Эта наука основывается на знании семисот точек на теле человека, через которые течет жизненная энергия. На мочках ушей находятся очень важные акупунктурные точки, тесно связанные с памятью. Прокалывание ушей дает энергии, проходящей через них, основательную встряску. Прокалывание ушей служило широко известным средством против определенных душевных недугов. В Китае это было единственным лечением при психических заболеваниях.

На основании своих богатых познаний в области энергетических потоков садху этого течения и прокалывали себе уши; некоторые из них даже делали на мочках надрезы вместо того, чтобы прокалывать их. Энергия легче попадает в мозг, когда устранено какое-либо промежуточное препятствие. Это служило действенным способом пробудить память.

Проведите эксперимент: если вы грустите или волнуетесь, если вы подавлены или раздражены, сожмите мочки ушей и сильно потрите их; прокалывать уши не обязательно. Вы почувствуете изменения в своем душевном состоянии. Не стоит, однако, думать что простой надрез или прокол мочек приведет духовного искателя к просветлению.

В индийских деревнях существует древний обычай, возникший в те времена, когда детская смертность была очень высока. Но и в наши дни в глухой деревне может встретиться человек по имени Канччеди-лал — "тот, чьи уши проколоты", или Наттху-лал — "тот, у кого проколот нос".

Традиция прокалывать уши или нос и соответствующим образом называть детей вошла в моду не сразу, а лишь когда люди поняли, что ребенок получал большие шансы на выживание, если ухо или нос были проколоты. Этот способ профилактики развивался в течение тысяч лет и является результатом коренного изменения жизненной энергии в точке прокалывания.

Эксперименты с керлиановскими фотографиями в России позволили сделать важные выводы. Все процессы, касающиеся здоровья, болезни, рождения и смерти человека, связаны с внутренними потоками электрической энергии. В некоторых точках направление этого энергетического потока можно изменить, а сам поток трансформировать. Его можно заставить течь в любом нужном направлении, а некоторые направления можно для него, наоборот, закрыть.

На этом и основано искусство акупунктуры. Иглы ставят в определенные точки тела пациента. Острие иглы изменяет течение энергии, меняет ход болезни и выполняет роль лекарства. В Китае такой вид терапии использовался на протяжении тысяч лет, а теперь существование этих точек на теле подтверждено научно. В России этот метод нашел применение и в больницах. Там был разработан прибор, подобный рентгеновскому аппарату, который способен выявлять проблемные места на теле, фиксируя изменения электротоков. При обнаружении такого места прибор производит в этой точке электроразряд, который восстанавливает энергетический поток, и болезнь отступает.

Йоги Натх-Сампрадаи изобрели свой собственный замечательный энергошоковый метод. Возникло много подобных методов. Евреи и мусульмане, например, следуют своему обычаю обрезания, который также является эффективным методом. У евреев принято обрезать младенцев мужского пола на восьмой день жизни.

Преимущества этого метода пытались определить научным путем. Известно, что нет более интеллектуальной, более выдающейся этнической группы, чем евреи Несмотря на малочисленность, ее представителям было присуждено наибольшее количество Нобелевских премий. Они добиваются большого успеха на любом поприще, становятся лидерами во всем, чем бы не занимались. Многие из тех, кто обладал большим влиянием и силой в нашем веке, были евреями — например, Карл Маркс, Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн. Собственно говоря, именно они и являются творцами нашего века. Среди великих мыслителей и ученых вряд ли найдется кто-то такого же калибра. Поэтому сейчас ученые пытаются установить, имеет ли произведенное в младенчестве обрезание какую-либо взаимосвязь с одаренностью еврейской нации.

Среди мусульман, которые также обрезают детей, не наблюдается такой степени одаренности. Причиной этому может служить то, что они совершают обрезание в более позднем возрасте. Евреи полагают, что первый шок, который переживает ребенок, должен быть направлен на половой орган — туда, где сконцентрирована жизненная энергия. При обрезании крайней плоти жизненная энергия получает мощный импульс, который направляет ее вверх, прямо к голове. Это воздействие на голову накладывает отпечаток на всю последующую жизнь. Оно изменяет течение жизни.

Кирлиановские фотографии подтверждают то, о чем в акупунктуре было известно издавна. Половые органы — наиболее чувствительная часть человеческого тела. Отрезание кожи является сильным шоком для младенца и увеличивает приток жизненной энергии к голове. Это открывает множество возможностей.

При обнаружении таких закономерностей ими начинают пользоваться. Однако постепенно, с ходом времени, они утрачивают свой смысл. Люди продолжают делать все это, но лишь в порядке соблюдения традиции, совершенно не осознавая ее значения.

Горакхнатх открыл многое. Он был уникальным исследователем. Люди чувствовали величие его гения, и миллионы становились его последователями, потому что результаты были наглядны и очевидны. Во времена же Нанака учения Горакхнатха стали смутными и неясными; люди следовали им неосознанно, как следуют ритуалу. И вот Нанак призывает йога принять позу удовлетворенности и забвения. Он говорит так, потому что Горакхнатх разработал множество поз — асан — оказавшихся очень действенными.

Кроме этого, вам наверняка известно, что определенные позы и положения тела взаимосвязаны с вашим душевным состоянием. Ведь выражение вашего лица и положение рук и ног в минуту спокойствия и умиротворенности совершенно отличаются от тех, которыми сопровождается ваш гнев. Когда вас наполняет сострадание, оно отражается и в той позе, которую вы принимаете; даже руки ваши наполнены состраданием, презрением к страху и готовностью жертвовать. Сострадая, руки способны только отдавать. И когда вас наполняет доброта, вы не сжимаете кулаки, словно готовясь к драке; это было бы неуместно Сжатый кулак всегда направлен на разрушение; он говорит о пустом и скупом сердце. А в момент сострадания кулак разжимается сам собой — ведь вы готовы отдать все.

Между разумом, настроением и положением тела существует глубинная связь. Горакхнатх изобрел много поз, применяя которые можно изменить расположение своего духа. Например, приняв позу гнева, — со сжатыми кулаками и смотрящими в одну точку глазами, будто собираясь напасть, — вы почувствуете внутри себя приближающиеся раскаты гнева.

На заре психологии в Америке жили два замечательных психолога — Джеймс и Лэндж, совместно разработавшие теорию, с помощью которой пытались опровергнуть идею о том, что страх побуждает человека бросаться в бегство. Они же утверждали, что человек испытывает страх именно от того, что убегает. Теория о том, что позы человека имеют решающее значение, находит поддержку у многих ученых. Говорят, что когда человек испуган, он бежит. Джеймс и Лэндж утверждали, что только когда тело человека уже готово побежать, сам человек начинает чувствовать себя испуганным. Если бы он остановился и прекратил бы даже готовиться к тому, чтобы убежать, он перестал бы чувствовать и испуг. При изменении позы меняется и внутреннее состояние.

Каждому конкретному настроению соответствует своя поза или положение тела. Это означает, что разум и тело идут рука об руку. Когда вы счастливы, ваше тело находится в одном положении; когда вам грустно, тело принимает другую позу. Посмотрите, как ваше тело расправляется и словно растягивается в радостные минуты, вы как будто начинаете занимать больший объем. А когда вы печальны или подавлены, вы чувствуете, что сжимаетесь, как будто все ваши внутренности стягиваются все плотней и плотней, как дерево, стремящееся опять спрятаться в семечко. Достаточно посмотреть на положение тела, чтобы сделать вывод о внутреннем состоянии человека. В радости тело как бы расширяется; в печали оно сжимается. В гневе морщинки на лбу проступают резче; когда вы взволнованы, меняются очертания лица. Если же вас ничто не тяготит, то и складок на лбу не видно.

Однако Джеймс и Лэндж не были первооткрывателями; обо всем этом в Индии было известно с древнейших времен. Миллионы йогов — от составителей древних текстов по хатха-йоге до Горакхнатха — экспериментировали с этим. Никто так скрупулезно не экспериментировал с разумом и телом человека, никто в таком объеме не наблюдал и не исследовал их, как йоги. По их наблюдениям, для каждого душевного состояния есть соответствующая поза. Из этого принципа и родилась практика: необходимые изменения в душевном состоянии можно вызвать посредством определенного изменения положения тела. Если вы чувствуете нарастающее раздражение, поменяйте свою позу на ту, которую вы принимаете в спокойном и расслабленном состоянии. Вы ощутите перемену, трансформацию состояния энергии: та энергия, что была уже готова выплеснуться в виде гнева, примет вид спокойствия.

Поза — это каркас, это модель, это форма. Энергия нейтральна, она принимает ту форму, которую ей придают. Она как вода — налейте ее в стакан, и она примет форму стакана; налейте ее в горшок, и она примет форму горшка. С энергией так же: придайте ей форму гнева, и она станет гневом, придайте ей форму любви, и та же самая энергия станет любовью. Это самое глубокое открытие. Когда вы начнете понимать различные позы, вы сможете начать изменять свое внутреннее состояние.

Однако будьте осторожны: изучение поз может настолько увлечь вас, что вы забудете о том, что они имеют отношение к изменению внутренних состояний. Вы станете искусны в науке поз тела, но дух останется нетронутым. Помните: это лишь вспомогательное средство; настоящая трансформация должна произойти внутри. Воспользуйтесь всей возможной помощью извне, но усилия нужно сосредоточить на внутренних изменениях.

Когда строят дом, сначала вокруг возводят леса. Этот первоначальный этап необходим, но если строительство на этих лесах и закончится — дом никогда не построить. На мостках нельзя жить, они служат лишь временной поддержкой самого дома. Они выполняют свое предназначение, и их убирают.

Асаны, позы и мудры — это вспомогательные средства. Но от Горакхнатха до Нанака люди стали считать строительные леса своим жилищем. Йоги сидели в позе милосердия, но совершенно забыли, что кое-что нужно сделать и изнутри. Поза могла выражать сострадание, однако внутри он мог быть объят яростью. Он мог принять мудру доброты и покровительства, но, бросив взгляд внутрь него, можно было обнаружить опасного человека, способного причинить вам вред. Он мог стоять перед дверью, всем видом прося милостыню, но не дождавшись ее, мог посылать вам проклятия. Люди были напуганы хатха-йогами. Образ нищего, в котором они представали, был лживым.

И Будда, и Горакхнатх велели своим ученикам стать нищими для того, чтобы привить им смирение. Когда рука протянута, прося о милостыни, для высокомерия не остается места.

Если я стою у чьей-то двери, держа в руке чашу для подаяний, — как может сохраниться "эго"? Делая что-либо для кого-то другого, я питаю свое "эго", а стать нищим- значит принять тот факт, что я есть ничто, что я ничего не стою. Все, что у меня есть — это моя чаша для милостыни. Если вы мне подадите, я буду рад; если нет, я смиренно удалюсь, ведь нищий не может требовать. Человек может подать, а может и нет — это его выбор.

Будда сказал своим бхикшу, что они должны просить подаяния, но им надлежит просто стоять у двери и никогда не выпрашивать. Выпрашивание оказывает свое влияние; возможно, это вынудит человека подать, что противоречит самому понятию нищенства, это слишком агрессивно. Поэтому бхикшу надлежало лишь стоять у входа дома, куда он пришел за подаянием. Если хозяин дома испытывает желание подать, он так и сделает; в противном же случае бхикшу тихо уйдет. Ему запрещалось прилагать усилия к тому, чтобы человек подал против своей воли. Для этого ему предписывалось стоять с закрытыми глазами, протягивая свою чашку. Он должен был постоять некоторое время и идти дальше, избавляя таким образом хозяина дома от какого бы то ни было замешательства, если он намерен был отказать. Бхикшу надлежало научиться смирению. Если человек подает — это его собственная воля; если нет — это также его воля. В обоих случаях бхикшу должен был благословить его. Его благословение никак не должно было зависеть от того, подали ему или нет.

Только при абсолютном смирении человек может считаться настоящим бхикшу. Но к тому времени, как стал известен Нанак, бхикшу Горакхнатха превратились в кошмар. Они приходили к дверям дома и, вместо того, чтобы спокойно стоять, начинали ходить туда и обратно, потрясая своими посохами и бряцая ритуальными щипцами. Это всегда так пугало людей, что они тут же подавали. Видя их пронизывающий и гневный взгляд, люди начинали опасаться, что если им не подать, они могут применить силу.

Таким образом, люди подавали милостыню йогам Натх-Сампрадаи из страха — ведь иначе они навлекли бы на себя неминуемое проклятие. Таким искаженным было положение вещей, когда появился Нанак. Йоги Натх-Сампрадаи никогда никого не благословляли. Ничего не происходило после подачи милостыни; скорее вы должны были быть благодарны им за то, что они приняли ваше подаяние. Они считали это своим правом.

Кроме того, Горакх наставлял своих последователей благословлять тот дом, к дверям которого они приходили за милостыней; а то, подавали им или нет, не могло служить мерилом. Но со временем все пришло в полный беспорядок. Позы сохранились, а вот смысл, скрывавшийся в них, — нет. И в наше время есть такие йоги. Некоторые натха-йоги простаивали неподвижно по десять лет. Когда-то эта поза имела свое значение. Если выпрямиться и стоять, практикуя вспоминание, то сознание тоже воспрянет; если тело находится в абсолютном покое, то и сознание успокаивается и застывает; однако без вспоминания тело остается недвижным, но разум будет продолжать свой бег, пока не минует тысячу миров. Мысли и видения не пропадут. Позы есть помощь, но не самоцель.

К появлению Нанака позы пришли к вырождению, и все религиозные течения подверглись уродливой деформации. Вот почему Нанак говорит:

"Удовлетворение" — важное слово, смысл которого, к сожалению, был искажен до неузнаваемости. Когда человек оказывается в безвыходном положении, он испытывает удовлетворение. Но такое довольство — лишь утешение, а не реальное удовлетворение. Когда человек обнаруживает тщетность всех своих усилий и чувствует себя беспомощным, говоря при этом, что все в порядке, — это не поза удовлетворения, но состояние беспомощности.

Один человек любил приходить к Шри Рамакришне. Каждый год, во время торжеств в честь богини Кали, он приносил ей в жертву сотни коз. Неожиданно он прекратил делать это. Сам Рамакришна много раз до этого пытался отговорить его от таких жертвоприношений, но все было бесполезно. Теперь же он совсем прекратил жертвовать своих коз. Рамакришна спросил у него, что же заставило его остановиться — ведь все прежние призывы не возымели действия. И он ответил: "Все это время у меня не было возможности прислушаться к твоему совету. Но теперь у меня выпали все зубы, и я не могу больше есть мясо, поэтому я больше не забиваю коз. Теперь я поступаю так с радостью".

Люди обретают удовлетворенность в старости либо в нищете, но это псевдоудовлетворение. Удовлетворение — это настоящая сила, и оно не является результатом слабости. Это позитивная, а не негативная, энергия. Это состояние не беспомощное ж, но высшей готовности помогать, высшее состояние бытия. Удовлетворение свидетельствует о том, что у вас есть гораздо больше того, что вам нужно, больше, чем вам требуется; у вас есть и то, о чем вы просите, и то, о чем вы не просили. Благодарность является частью удовлетворенности: Господи, воля Твоя чудесна. Как щедры дары Твои!

Удовлетворенность — не утешение, за которое хватается беспомощный разум, потерпев неудачу; это победоносное шествие без малейших признаков поражения. Достигают ее только славные победители; лишь герои достойны ее. Махавира говорит, что только джайны — те, кто обрел власть над всем, — способны достичь удовлетворенности.

Когда говорит Нанак: "О, йог, прими позу удовлетворения", придание телу различных поз превращается в то самое занятие, которое ни к чему не ведет. Нанак призывает покончить с этим и начать практиковать позы душевные, из коих удовлетворение — наивысшая

Зачем? Почувствовать удовлетворение — значит избавиться от всех желаний. Желание порождается неудовлетворенностью, чувством нехватки чего-либо, ощущением, что вы не получили того, чего заслуживаете, либо того, чего вы, на ваш взгляд, достойны. В тот день, когда вы достигнете удовлетворения, вы заснете как убитый. Если вам не о чем беспокоиться, то сон ваш не нарушат видения, рожденные обуревавшими вас днем желаниями.

Неудовлетворенность влечет за собой мироощущение нищего, в го время как удовлетворение делает человека хозяином и господином. Оно знак саньясина, пребывающего в счастье и довольстве во всех смыслах. Не может возникнуть таких обстоятельств, при которых он будет недоволен, ибо в любых условиях он увидит хорошее. Во всем, что бы ни случилось, он видит Его руку. В моменты самого тяжкого страдания ничто не погасит лучей его радости. Он знает, что самая черная ночь — предвестник светлого утра. Когда у него на душе совсем темно, он смеется и поет песню утреннему солнцу, которое вскоре взойдет. У каждой хмурой тучи он видит серебряный краешек. В минуту самого отчаянного страдания и печали он крепко держит в руках ниточку удовлетворения. Он все приемлет; он в состоянии полного приятия.

Вот что имеет в виду Нанак, когда призывает принять позу удовлетворения. Ставя свои руки и ноги в определенное положение, ничего не достигнешь. Управление своим сознанием начинается с удовлетворения; однако не забывайте о том ложном удовлетворении, что происходит от беспомощности.

Удовлетворенность ваша рождается в такие моменты — когда вы обнаруживаете, что сделано все, что можно. Только когда потеряно все, вы перестаете цепляться. Фактически это не вы расстаетесь со своей собственностью, а ее у вас забирают.

Так в чем же удовлетворение? Только тот, кто отдает с собственного согласия, удовлетворен; тот же, у кого отняли его вещи, может кричать хоть на всю округу что все у него в порядке, — недовольные нотки все равно будут слышны.

Для истинной формы удовлетворения требуется, прежде всего, ощущение, что вам дано гораздо больше того, чем вам требуется. Необходимо чувство благодарности за то, что за всеми очевидными печалями вам дано видеть скрытую радость. Если вы увидели шипы значит, где-то есть и розы — так зачем же все время смотреть только на шипы?

Если вы попытаетесь оскорбить удовлетворенного человека, он подумает, что вы, возможно, правы, и поблагодарит за то, что вы сказали ему правду. Если же вы неправы, он подумает: "Бедняга, он потратил впустую столько сил. Подумать только, до чего он дошел!". Так что это может быть либо чувство благодарности, либо чувство сострадания, но никогда — чувство гнева. Он найдет нечто положительное, нечто ценное в любой ситуации.

Тот, кто способен петь, как этот гуру, при самых неблагоприятных обстоятельствах, действительно довольный человек. Тот же, кто чувствует удовлетворение, сделавшись беспомощным, идет дорогой слабых и нерешительных людей; если бы только они могли обрести удовлетворенность прежде, чем лишиться всего, то они не потеряли бы ничего; ибо невозможно ничего украсть у удовлетворенного человека. Можно забрать его вещи, но не его довольство. Нельзя нарушить его внутреннее равновесие. Настоящее его имущество — внутри него.

Когда Нанак призывает принять позу удовлетворения и скромности, и взять дорожную суму величия и славы, он указует на внутреннее состояние. Горакхнатх на самом деле говорил о том же: все внешние напоминания призваны были служить для внутренней памяти, но об этом забыли, и остался лишь узелок на платке. Забыли даже о том, что нужно было купить, даже о том, что узел должен напоминать о чем-то. Только узел и остался. Теперь его так и носят, а это лишь дополнительное бремя.

Скромность означает здесь некоторое чисто восточное качество, особенность стран

Востока. Слово ладджа также значит "стыдливость", "скромность". Но ни в одном западном языке нет подходящего слова. Под этим понимается предельное, высшее проявление женских качеств. Для обозначения проститутки используют слово нирладдж, бесстыдная, ибо она торгует своим телом, а тело есть храм Божий и не предназначено для продажи. Оно предназначено для почитания Бога, этого первого шага на пути к высшему богатству, а не для продажи за несколько монет.

"Бесстыдство" подразумевает использование тела не для поисков Бога, а для чего-то еще. В жизни такого человека нет стыда. Мы поносим шлюх, но что же с остальными? Если вы продаете свое тело с тем, чтобы добыть богатство или прославить свое имя, го вы ничем не лучше. Проститутка продает свое тело, чтобы заработать деньги, и вы тоже.

Состояние стыда, или благопристойности, строго диктует недопустимость продажи тела за деньги. Так как это храм Господен, однажды Он придет в этот храм. Нужно научить тело ждать Его. Это ожидание — точно такое же, как ожидание влюбленной своего возлюбленного. При приближении возлюбленного она прячет свое лицо за покрывалом, ибо выставить себя напоказ было бы совершенным бесстыдством.

Она зовет возлюбленного, она ждет его, но когда он приходит, она прячется, прикрывая лицо чадрой. Открыться перед возлюбленным было бы эксгибиционизмом, а это — разновидность эгоизма. Стремление разоблачить себя есть демонстрация своею "эго". Вы бы хотели разоблачиться перед Господом? Нет, вы бы спрятались; вы бы предпочли лучше слиться с землей, зарыться в нее. Вы покрываете себя не одной чадрой. Открыться перед Господом было бы эгоистично. Вы приближаетесь к Нему не как ученый пандит, а словно девушка, охваченная любовью, — на цыпочках, чтобы Он не услышал даже ваших шагов. Вы изо всех сил стараетесь спрятаться, ибо что вы можете ему показать? Стыдливость означает, что вам совершенно нечего показать, поэтому вы стыдливо прячете свое лицо.

Поэтому стыдливость и скромность считаются в Индии главнейшими качествами женщины. Этим объясняется и характерная фация восточных женщин, отсутствующая у женщин Запада, которых никогда не учат быть стыдливой. Они видят в стыдливости недостаток; их учат показывать, демонстрировать, привлекать — как будто они товары ни рынке. Когда женщин на Востоке учат стыдливости, они узнают, как прятать и скрывать себя; отсюда происходит обычай носить чадру. Чадра — часть понятия "ладджа". Когда обычай стал терять свою силу, ладджа тоже стала пропадать, потому что чадра — внешнее проявление ладджи. В наше время, когда наши женщины тоже стали свободно передвигаться и демонстрировать себя, они так же хотят, чтобы на них смотрели, и учитывают это в стиле своей одежды. Если вы стремитесь к тому, чтобы вас рассматривали подобным образом — значит вы готовы стоять на рынке.

Нанак говорит, что нашей скромности перед Ним пристало быть как скромности девушки перед ее возлюбленным: она прячется, потому что она смущена его близостью. У нее нет ничего, достойного его внимания — поэтому она стыдится и надевает чадру.

Для многих людей чем скромнее женщина, тем она привлекательнее; чем больше она открывается, тем менее привлекательной она становится. Для многих западная женщина потеряла свое очарование, так как то, что свободно доступно на рынке, теряет свою притягательную силу.

Мы не продаем себя Богу; что можем мы показать Ему? Каждый подходит к Нему, как влюбленная девушка — как сама скромность. У нас дрожат ноги. Примет ли Он меня или нет? Достоин ли я? Такое смущение, такая стыдливость — ведь мы не можем предложить ничего, чего Он был бы достоин.

Скромность есть состояние абсолютного смирения. Только будучи совершенно покорным, человек может быть принят. Чем тщательнее преданный прячется, тем привлекательнее он становится для Бога. Чем больше он говорит о своей вере, рассказывает о своем служении, своих молитвах, своих постах и покаяниях, тем больше он отдаляется от Бога. Единение с Богом возможно лишь в сознании, лишенном собственного "эго".

О каком же величии говорит Нанак? Как только человек начинает ощущать свою душу и понимать, что он — это не его тело, он достигает величия. Величие — это ощущение своей сути. Тело нельзя освятить, ведь это всего лишь временное обиталище. Вы задерживаетесь в нем на какое-то время, но оно не может стать вашим домом. Стать освященным, возвыситься — значит обрести вечность, врасти корнями в то, что есть вечная истина.

Однако вас невозможно освятить, пока вы не встанете рядом с Ним. Можно царствовать на троне, но не достичь при этом ни величия, ни славы. Слава этого мира — ничто, ведь сам этот мир — лишь плеск волн. Разве кто-нибудь вспомнит о вас, когда вы уйдете? И разве кто-то в самом деле беспокоится о вас, пока вы живы — хоть вы и сидите на троне?

Взгляните на тех, кто правит странами. Куда бы ни пошли они, в них летят камни. Вы ждете цветов — а получаете камни. Вы ищете уважения — но вам достаются оскорбления. Если вы завоевали свое место силой, то всегда найдутся те, кто свалят вас с ног. Спросите у политиков. Их именами пестрят газеты, каждый их шаг становится новостью, но сколько критики им достается! В этом мире, если вы хотите выигрывать, то вы обречены и проигрывать; если вы жаждете славы, то вы обречены выслушивать оскорбления. Величие же существует, только если вы рядом с Богом.

Вот почему Нанак говорит: "Возьми суму дорожную величия и славы и выбрось мешок с высокомерием и "эго", что несешь ты". Избавьтесь от "эго", познайте скромность и довольство, и вы начнете свой путь к Господу.

Просто намазывать пеплом тело, как это делают аскеты, бессмысленно. Начните медитировать внутри себя, призывает Нанак, и пусть это будет вашим священным пеплом; окунитесь в медитацию.

Так, чтобы вы постоянно помнили о Нем. Тот, кто всегда готов к смерти, не может забыть о Боге. Тот же, кто забывает о смерти, забывает и о Боге. Никто из нас не помнит о смерти. Мы живем так, словно не умрем никогда, и поэтому мы забываем вспоминать о Боге.

Для своих йогических обрядов Натх-Сампрадая, так же как и многие тантрические секты, использует девственниц. Состояние медитации достигается через особый тантрический сексуальный ритуал. Это истинно, это возможно, и тантра нашла этот метод.

Но человек лжив. Тысячи йогов стали ходить к молодыми девушкам, под предлогом тантры. Миллионы людей предались всем возможным порокам, прикрываясь именем тантры. Оправдания тому, что они держали при себе несколько девушек, и объяснения насчет того пути, который они избрали, всегда были у них наготове. Такая безнравственность привела к тому, что буддизм был вытеснен из страны. Кроме того, великие тантрические традиции были в итоге утеряны. Человек очень умен; он искусен в нахождении средств удовлетворения своей похоти, и тантра стала для него готовым решением. Он, не стесняясь, мог ходить к молоденькими девушкам, выдавая себя за последователя тантры.

Призывая сделать тело свое невинной девой, Нанак говорит о самой глубокой идее тантры. Ваше собственное тело должно стать вам партнером; душа ваша должна стать мужчиной, а тело — женщиной. Именно между ними осуществляется соитие, и это — высший союз. Только посредством таких отношений человек достигает освобождения. У тантрического метода та же цель: с помощью реальных женщин вы постепенно открываете женщину внутри себя.

В каждом мужчине сокрыта женщина, так же как в каждой женщине сокрыт мужчина. И когда происходит союз внутреннего мужчины или женщины с соответственно женщиной или мужчиной вовне, то человек достигает высшего состояния — самадхи. Современная наука также признала тот факт, что человек двупол. Это естественно, поскольку каждый человек появляется на свет в союзе матери и отца; поэтому в нем присутствуют и часть его матери, и часть его отца. Внутри вас живут и мужчина, и женщина; когда эти две энергии сливаются, результатом является вечное слияние, в то время как физическое сношение — это всего лишь миг.

Итак, Нанак рассказывает об одной из фундаментальных идей Тантры. Он говорит:

Кланяйтесь Ему, постоянному и неизменному во все времена. Можно расшибить себе лоб, отбивая поклоны в храмах или мечетях, но если поклонение ваше не предназначено Ему, оно бесполезно. Помните постоянно: где бы вы ни склонили голову, всегда кланяйтесь Ему в ноги. Если вы кланяетесь гуру, то через гуру вы почитаете Его, и когда вы кланяетесь в храме, вы кланяетесь Ему. Все почести — Ему. Идолы в храмах играют роль напоминания. Но в любом другом качестве они представляют опасность для вас, так же, как и гуру. Если почитание ваше не направлено на Него, вы надеваете на себя кандалы; все возможные преграды вырастают на вашем пути. Когда же вы учитесь преклоняться только перед Ним, каждый камень может стать для вас дверью. Кланяйтесь везде, — в храмах, мечетях, гурудварах, церквях — но помните об одном: все почести — Ему, тому, кто был изначально, кто чист и совершенен, и кто вечен, кто есть звук изначальный, и кто неизменен — на вечные времена.

Знание и сострадание — те два крыла, которыми вам нужно научиться пользоваться, чтобы взлететь к небесам, к Его обители: знание и мудрость — внутренне сочувствие и сострадание — внешне. Если у вас есть лишь внутреннее знание, но ни сочувствия, ни доброты к другим, есть опасность, что вам не достичь совершенства. Вам кое-чего не хватает. Разве можно лететь с одним крылом? Если вы проявляете сочувствие и доброту, но не обладаете внутренним знанием, то вы тоже неполноценны. Ведь никто не может идти на одной ноге.

Знание в конечном счете относится к себе самому; сочувствие означает отношение к другим. Все происходит вместе. Ведь мудрость знает самое себя; как только мудрость пробуждается, она знает, что пребывает в каждом. Если знание не осознает, что оно — в каждом из нас, то это не знание.

Когда загорается лампа подлинного знания, ее свет неизбежно падает на всех. Эта лампа не просто освещает саму себя, она освещает все вокруг себя. Свет этот, озаряющий окружающих, есть сочувствие, отзывчивость. Безграничное сострадание возникает тогда, когда рождается мудрость. Вы станете отдавать без сомнений, не препятствуя даже тем, кто грабит вас; вы станете помогать во всем и всем без исключения — а потом сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь другим достичь Его, ведь они блуждают впотьмах. В знании своем вы не потеряете себя, ибо это было бы эгоизмом — вероятно, вы все еще скованы прежними привязанностями, а может быть, вам еще не удалось превозмочь ваше "эго".

Некоторые, например монахи-джайны, теряются в собственном знании. Их заботят только они сами. Они столь увлечены работой над собственным спасением, что ничто в окружающем мире их не интересует. Если они и проявляют доброту — то только с выгодой для своего знания, а значит, доброта их фальшива.

Видя, как осторожно ступает джайн, боясь нечаянно раздавить муравья не подумайте, что причиной тому его жалость к муравью. Махавира поступал так из великого сострадания, джайн же — нет. Последний смотрит, куда поставить ногу, просто чтобы не совершить грех, не убить муравья Вот в чем его забота: совершив грех, ему придется блуждать в круге рождения и смерти; так что он заботится о себе, а не о муравье. Если бы гибель муравья не считалась грехом, его бы это вообще не волновало. Он процеживает даже воду перед тем, как выпить — но не потому, что его заботят микробы в воде, а из страха совершить грех, проглотив их. Внешне его поступки выглядят так же, как поступки Махавиры, но занят он только своим спасением, стараясь уберечь себя от ада.

Его доброта фальшива. Подлинна она лишь тогда, когда человек готов сойти даже в ад, лишь бы наставить вас на путь истинный. Мораль же джайна подобна морали бизнесмена: делать только то, что выгодно тебе!

Неудивительно, что последователи Махавиры влились в деловое сообщество. Сам Махавира принадлежал к касте кшатриев, воинов, а его последователи стали лавочниками. Не странно ли это? Все двадцать четыре джайнских тиртханкары были кшатриями, те же, кто последовал за ними, стали торговцами. Что же произошло? Что за беда приключилась с целым сообществом, сделав его представителей столь несмелыми, что они стали заниматься исключительно работой в магазинах? Здесь есть какой-то секрет. Доброта Махавиры была подлинным состраданием, в то время как доброта хитрецов, последовавших за ним, была просчитана: они превратили все это в бизнес. Они избегали любой работы, которая могла повлечь за собой грех. Они бросили земледелие, поскольку растения гибнут во время уборки урожая. Они избегали и той жестокости, что требуется на поле брани. Все, что им оставалось, — стать лавочниками, торговцами.

Стоит отметить, что девяносто процентов индийских мудрецов происходят из касты кшатриев, в том числе Нанак, Кришна, Рама, Махавира и Будда. Они обладают определенными качествами, которые облегчают достижение знания: мужеством и отвагой. Не так много браминов и членов прочих каст достигли высшей истины, коей овладели кшатрии. Причина в том, что воин способен поставить на каргу все; он не страшится опасностей. Воин не может забыть о смерти, она всегда стоит у его двери. А тот, кто помнит о смерти, не забудет и о Боге. Дело кшатриев — смертельный бизнес; смерть может прийти в любую секунду. Тот, кто ощущает смерть так близко, наверное не сможет забыть о Господе. О Боге необходимо помнить, ведь Он — единственное противоядие. Когда мысль о смерти захватит вас, что еще вам останется делать, о ком вы вспомните, кого позовете, кто спасет вас? Совершенно естественным будет вспомнить о нектаре.

В мире продолжают раздавать пищу и устраивать праздники для бедных, но это лишь внешние проявления. И у Натх-Сампрадаи, и у сикхов есть свои формы праздников, но все они одинаковы, все они происходят во внешнем мире.

Нанак говорит: сделайте свою доброту той пищей, что раздают нищим, тем праздником, что устраивают для бедных. Пусть доброта наполнит каждый миг вашей жизни Подумайте о других. Что бы вы ни делали, следите за тем, чтобы и другим это приносило пользу: пусть поступки ваши служат их благополучию и благосостоянию. Ищите знаний для себя, но помогайте и другим в их поисках. Идите навстречу освобождению, но возьмите с собой и других. Помните, что, развивая в себе сострадание внешне и знание внутренне вы ускоряете свое продвижение к цели. Это и есть те два крыла, на которых можно долететь до >той цели.

В противоположность джайнам христиане всегда заняты помощью другим, они везде открывают школы и больницы. Никто не способен превзойти их в помощи, но они ничуть не думают о знании. Подобно джайнам, они убеждены, что того, что они делают, достаточно самого по себе. Джайны полагают, что достаточно лишь понимать себя самого. Христианин считает, что достаточно служить другим, и что это служение ведет к спасению. Гораздо меньше его заботит вопрос, а приносит ли он пользу тому прокаженному, чьи ноги он моет, тому больному, за которым ухаживает, или тому сироте, которого взял на воспитание. Он оказывает помощь, дабы быть спасенным. Эгоизм человеческий — удивительная до странности вещь. Даже в поисках знания человек преследует свой собственный эгоистический интерес, и, помогая другим, он умудряется служить своим собственным интересам.

Никто ни о ком не заботится. Эгоизм человеческий имеет глубокие корни; тот, кто помогает вам, преследует свои собственные эгоистические интересы. Такая помощь не стоит ни гроша. Так посмотрите же на Бога внутри себя — это есть знание; и никогда не забывайте о Боге в других — это сострадание.

В чем смысл звучащей ракушки? Подуйте в ракушку, что издает безначальный звук во всем сущем на земле. Играйте музыку, что возникает беспричинно и длится вечно.

Вы чудотворец, вы извергаете из рук своих пепел и становитесь Сатья Сай Бабой; вы делаете талисман из ничего — а для чего? Потусторонние силы — второсортный продукт, так как они только лишь питают ваше "эго". Они поддерживают ваше высокомерие. Вы чувствуете себя кем-то особенным. Единственная сила, которая относится к религии, рождается из "Я — никто, я — ничто!". Тот, кто осознает и понимает, что он — ничто, становится всем. Тот, кто уничтожит себя на земле до основания, становится самим Господом. Не удовлетворяйтесь меньшим; иначе будет ясно, что вы сделали выбор в пользу сил меньшего достоинства.

Что вы приобретете, сотворив несколько амулетов? Как эта магия сможет вам помочь? Этим вы не поможете ни себе, ни другим. Вы сможете заработать определенную популярность в этом мире — но это все. Разве слава этого мира является настоящей славой? Имеет ли все это волшебство какую-то цену перед Господом? Значат ли что-либо тот пепел или талисман, что вы сотворили, для Него, сотворившего вселенную? Ваши фокусы способны обмануть людей и потешить ваше "эго", но нисколько не приблизят вас к самоосуществлению. Вот почему говорил Нанак о том, что обладание потусторонними силами — лишь побочный результат.

Единство и разъединение — движущие силы всей самсары. Поэтому есть только одна сила, которую стоит приобрести — освободиться от соединений и разъединений. Все, что объединяется, должно разделиться; все, что организовалось, обречено распасться. Каждый рожденный должен умереть. Все, что приобретено, будет потеряно. Все, чем сегодня вы владеете, завтра принесет беду. Сегодняшнее счастье станет завтрашним несчастьем. Все в мире превращается в свою противоположность. Вращается колесо самсары, соединяя одно и разделяя другое. Сегодня вы встретились, назавтра вы расстанетесь.

Тот, кто постигнет эту истину, — что колесо самсары обращается с помощью соединения и разъединения, что оно движется в соответствии с законом противоположное гей, — спасется, встав по другую сторону от обоих. Он не становится счастлив при встрече, и печален при расставании. Существует только одна настоящая сила — сиддхи. Овладейте ей!

Поэтому будьте терпеливы и спокойны, что бы ни выпало на вашу долю, ведь это часть вашей судьбы. Все должно было быть именно так — так оно и случилось. Но если происходит только то, что и должно было произойти, то к чему неудовольствия? Зачем нужны эти жалобы, слезы и причитания? Примите все, что предназначено судьбой. Постарайтесь освободиться от союзов и разъединений. Только это — сиддхи, все прочее — вещи низшего порядка.

Глава 5. Един в трех лицах

В поисках Господа нам должно идти той же дорогой, какой Господь спустился на землю. Бог, Творец, обратился в творение, а нам, Его созданиям, предстоит путешествие в обратном направлении, чтобы стать Богом. Путь тот же; изменится только направление.

Вы явились сюда из своего дома; возвращаясь, вы отправитесь по тому же маршруту. Путь будет тем же, теми же будете вы сами и ваши ноги и энергия, затраченная на дорогу; лишь направление станет иным. Сюда вы шли спиной к дому; теперь же, при возвращении, вы повернетесь к нему лицом.

Возвращаться к Господу надлежит тем же путем, каким Господь снизошел в этот мир. Приходя сюда, вы были обращены к Нему спиной; уходя же, вы обратитесь лицом в Его направлении. Следовательно, безразличие есть путь для входа в этот мир, а стремление к Богу есть путь для приближения к Нему. Та же лестница, тот же путь; изменяется только направление.

В этой сутре Нанак повествует о том, как Бог стал творением. Каждый, кто искал и нашел Его, следовал именно тем путем, о котором рассказывает здесь Нанак. С этим согласны не только истинно верующие люди, но и ученые-исследователи.

Религия обращает свой взор на создателя; наука — на его создания. Религия предпринимает поиски с одной стороны, наука — с другой. Наука проводит исследования там, где находится человек; религия же заглядывает туда, откуда пришел человек и куда он возвращается. Религия пытается отыскать ваши начало и конец, а наука исследует все, что между ними.

Одним из наиболее значительных открытий науки является вывод о том, что всю вселенную удерживает в целости некая единая сила, единая энергия. Все в мире можно разбить на мельчайшие частицы, на атомы. Ваш стул, деревья, камни, цветы — все это состоит из одних и тех же "кирпичиков"; и эти атомы находятся во взаимосвязи друг с другом. Они либо притягиваются друг к другу — и это Нанак называет союзом, или отталкиваются друг от друга — это Нанак называет разъединением. Отталкиваться или соединяться атомы заставляет энергия, и причиной всего этого являются электрические заряды — то же самое электричество, что зажигает лампы, что все приводит в движение в наших городах. Эта же энергия есть сила, на которой держится весь мир. Наука называет ее энергией, или электричеством. Религия зовет ее Богом.

Это всего лишь разные слова; однако разница между словами порождает огромные различия для нас — ведь разве можно поклоняться электричеству? Разве можно любить электричество? Разве можно взывать к электричеству? Разве можно строить ему храмы?

Слово "электричество" способно задержаться только в уме; к сердцу оно не имеет никакого отношения. Однако "Бог" — наименование все той же энергии. Вся разница в имени. При одном лишь упоминании слова "Бог" оно проникает в сердце; и с головой у него больше нет ничего общего. Действуя по велению сердца, можно строить отношения. Рассудок все разрушает; сердце же способно соединять. Именно посредством рассудка мы расстаемся с людьми и вещами, ибо именно рассудок порождает различия. Сердце говорит, что все едины, ибо оно обладает качеством неделимой общности. Все границы и определения пропадают; их просто не возникает.

Провозгласив эту энергию Богом, религия дала нам возможность наделить ее свойствами личности. С ней стало можно построить взаимоотношения, и все теперь зависит от этих отношений. Без построения отношений невозможно привнести в свою жизнь какие-либо изменения. Наука способна использовать энергию, но она не способна почитать ее. Ту самую энергию, которую почитает религия. Ученый может провести электричество в деревню, подчинить себе атомную энергию и придумать новые средства разрушения, но остаться незатронутым этой энергией; в жизни его не расцветет ни один цветок. Верующий же не сможет дать деревне электричество или изобрести атомную бомбу, но он способен озарить любое сердце; и свет этот во сто крат ярче любой лампы. Ему по силам наполнить каждое сердце песней и танцем, и так наполнить радостью жизнь.

Обе они — и наука, и религия — сходятся в том, что есть только одна действенная энергия. Кроме этого, они согласны и еще в одном: когда нечто цельное разбивается, оно распадается на три части. Наука утверждает, что каждый атом делится на электроны, нейтроны и протоны. Весь мир состоит из этих трех элементарных частиц.

В индуизме целое превращается в тримурти — то, что христиане называют Троицей. Тримурти — это божество с тремя лицами. У этих лиц одно общее тело. Имена их — Брахма, Вишну и Шива. Когда Один нисходит в тварный мир, Он превращается в Троицу.

Другим поразительным фактом является то, что смысл, вкладываемый индусами в имена Брахмы, Вишну и Шивы, совпадает со значением научных терминов "электрон", "нейтрон" и "протон". В процессе создания необходимо рождение и, соответственно, тот, кто породит. Впоследствии родившийся должен будет умереть, поэтому необходима смерть и, значит, тот, кто ее принесет. Между рождением и смертью пройдет какой-то период времени, и, значит, нужен также защитник, охранитель. Так и есть: Брахма порождает, он создатель, Вишну — защитник, а Шива — разрушитель. Электрон, нейтрон и протон обладают теми же функциями: один защищает, другой дает жизнь, а третий вызывает уничтожение.

Бог Единый превращается в троих, а потом делится на бесконечное количество частей. Если мы хотим достичь Господа, мы должны сначала сократить бесконечность до трех; а затем этих троих нужно слить воедино и в конце концов превратить в одно целое. Это путешествие в обратном направлении, словно по водам Ганга к Ганготри[20] — к самому первоисточнику.

Таким образом, многих нам нужно сконцентрировать в трех. Трое — промежуточный финиш. За тремя стоит один.

Простой человек блуждает во множествах. Как много у него желаний, как многого он ждет — не сосчитаешь! И каждое желание переплетается с таким количеством других желаний, что это становится похожим на дерево с густой листвой. Надеждам и мечтам человеческим несть конца. И нет способа осуществить их все. Сколькими вещами обладает человек! Он проводит столько приготовлений и приобретает такой багаж! Но даже если у вас будет все, чего вам хотелось, это не принесет удовлетворения. Чем больше приобретений вы делаете, тем больше блуждаете среди разнообразных предметов и вещей этого мира, все более удаляясь от Единого. А чем дальше вы от Единого, тем мучительней ваши страдания — подобно тому, как тьма все больше сгущается вокруг, если вы уходите все дальше в сторону от источника света, пока вы не окажетесь в полной темноте.

Блуждать во множествах означает иметь огромную дистанцию между вами и Единым. Все мы во множествах. Того, кто пришел от множества к Троице, мы зовем ищущим Бога. Он в середине пути. А того, кто от Троицы смог прийти к Единому, мы называем обретшим Бога. Он достиг того места, откуда в самом начале пребывал Бог.

Попробуем разобраться в этом еще глубже. Как свести все множество к трем? Способ для этого есть — стать свидетелем. Лишь наблюдая за своими желаниями, по не получая наслаждения от их воплощения, вы становитесь свидетелем. Если вы испытываете желания и реализуете их, вы потеряете себя во множестве. Являясь просто их свидетелем, вы сможете превратить множество в троицу. Что бы вы ни делали, не вовлекайте самою себя в свои действия. Наблюдайте за всем как бы со стороны, и в один прекрасный день вы вдруг увидите, что троица наконец возникла! Первое — это наблюдатель, второе — мир разнообразных предметов и вещей, который отныне предстает в виде гигантского экрана с двигающимся изображением. Множества больше не существует. А между этими двумя объектами находится способность видеть. Таким образом, есть то, на что смотрят наблюдатель, или свидетель, и способность видеть. Вы превратили множество в троицу.

Взрастив в себе свидетеля, вы становитесь искателем Господа. Это состояние саньясина. Перейти от множества к троице — саньяса. Что бы вы ни делали, не давайте свидетелю спать. Идя по дороге, принимая пищу, надевая рубашку, даже страдая от недомогания или боли, или выиграв в лотерею — в любой ситуации не давайте заснуть свидетелю в себе. Никогда не упускайте из вида его внутренний образ.

Потерять состояние свидетеля можно по двум причинам: став тем кто получает наслаждение, или тем, кто делает. В тот миг, когда вы произнесете: "Я совершил это", свидетель будет утрачен, и яд самонадеянности начнет свое черное дело. Вы станете уже другим человеком.

В состоянии опьянения вы превращаетесь в другого человека; остаться прежним невозможно. Пребывание в состоянии опьянения — единственное различие между саньясином и мирянином, ибо что может пьянить сильнее, чем зелье под названием "эго"?

Все прочие дурманы через какое-то время проходят, а воздействие "эго" продолжается от рождения к рождению. Вы изо всех сил пытаетесь избавиться от него — но оно опять встает прямо перед вами. Вы пытаетесь убежать от него — но оно преследует вас, словно тень. Вы придумываете тысячи уловок — но оно по-прежнему ходит за вами по пятам. Вы прибегаете к смирению — а оно продолжает суетиться внутри вас.

"Эго" — коварнейший из дурманов. Состояние свидетеля есть пробуждение, в то время как "эго" означает, что вы спите. Как только вы начинаете делать то, чего требует ваше желание, как только начинаете наслаждаться этим, вы погружаетесь в сон, и вас охватывает оцепенение. Превратившись в свидетеля, вы начинаете пробуждаться, и сознание возвращается к вам.

Как только проснется сознание, множество исчезнет, и останется только троица: то, что вы осознаете; тот, кто осознает; и взаимосвязь между первыми двумя. Индусы называют это трипути. Тот, кто постиг трипути, и есть саньясин; он с головой уходит в свои религиозные практики. Чем дольше вы остаетесь с этой троицей, тем меньше блуждаете во множествах, пока не наступает такой момент, когда множество попросту более не образуется, а есть лишь только три вещи; и тогда вы всегда будете в состоянии свидетеля. Вы вдруг поймете, что троица исчезла, а разум успокоился. Вам откроется, что наблюдатель, наблюдаемое и взаимосвязь между ними — все это единое целое.

Именно поэтому повторяет Кришнамурти: "И наблюдатель есть наблюдаемое".[21]

Однако это высшая стадия. Сначала же, посредством длительной практики, перекрываются все пути образования множественности, мир перестает существовать, и остается только троица. Затем вы постепенно начинаете осознавать, что эта троица — единое целое. Зная это, вы понимаете, что тот, кто видит, и то, что он видит — одно целое. Потом пропадает и связь между ними, ибо взаимоотношения между наблюдателем и тем, за чем он наблюдает, возможны только в том случае, если они существуют по отдельности. Но когда остается только одно, никаких взаимосвязей быть не может. Поэтому промежуточная связь уничтожается.

Это похоже на путешествие — путешествие в обратную сторону, в сторону единого целого. Вы становитесь Богом. Когда вы растворялись во множествах, вы были миром. Тримурти находится между ними. Вот о чем говорит Нанак в этих сутрах.

Нисхождение происходит от одного к трем и от трех к множеству; но сколь далеко вы бы ни были от Единственного, вам не дано преступить Его законы, Его волю. Неважно, на сколь мелкие части вы разобьетесь, насколько растворитесь во множестве — Он внутри вас. Если Его нет в вас, то и вас быть не может. Блуждая, можно уйти очень далеко. Можно заблудиться, но нельзя зайти так далеко, чтобы невозможно было вернуться; роковой черты, за ко горой нет пути назад, не существует.

Поэтому нет людей, которых нельзя было бы спасти. Даже если человек пал в самые дальние глубины греха, он не безнадежен. Говоря словами религиозного знания, нет болезни, которую нельзя было бы вылечить, от которой не нашлось бы средства. Излечить можно все духовные недуги. Вы не можете уйти так далеко, чтобы не суметь вернуться.

Куда бы вы ни пошли — везде Он. Как бы далеко вы ни ушли — это Он идет с вами. Даже в грехе вам нужна Его помощь, ведь это Он дышит вместе с грешником, Он бьете я в его сердце. Можно уйти далеко, очень далеко. Можно забыть Его, но потерять Его невозможно никак.

Итак, вы спрашиваете: "Как нам искать Его?". Но вопрос ваш неправильный, ибо вы никогда Его и не теряли. Даже если бы вам этого хотелось, вы не смогли бы потерять Его, потому что Он — в самой вашей природе. Если бы Он не был частью вас, вы могли бы потерять Его, забыв где-то, но этого нельзя сделать даже по ошибке, ибо Он — это вы.

Что же тогда происходит? Вы просто забываете. Можно забыть и себя самого. Человек способен забыть себя, саму природу свою. Но его естество все равно остается внутри него.

У меня есть один друг. Он адвокат, но трудно отыскать более забывчивого человека, чем он. Он может забыть почти что угодно. Иногда он забывает даже, кого он представлял в суде, кто нанял его вести защиту. Однако он является весьма влиятельным адвокатом. Однажды ему пришлось ехать в другой город, где слушалось дело его подзащитного. Добравшись до места, он к своему ужасу обнаружил, что запамятовал имя своего клиента. Он послал своему секретарю телеграмму с вопросом "Как его зовут?". Секретарь послал в отпет имя самого адвоката, подумав при этом: "Надо же, что он умудрился забыть на этот раз!".

Позабыть самого себя тоже совсем легко. Весь мир служит тому доказательством. Каким же образом мы забываем? Мы забываем абсолютно так же, как и вспоминаем.

Есть ли средство от забывчивости? Да, и это медитация! Слишком сильно привязываясь к предметам, вы забываете себя. Посредством одной лишь сосредоточенности люди вспоминают и забывают. В голову приходит то, на чем вы концентрируете свое внимание.

То, что пропадает из вашего внимания, вы забываете. Когда ваше внимание направлено на некий предмет, вы сосредотачиваетесь на нем и освещаете его. Вы смотрите на мир и забываете себя самого. Вы настолько поглощены тем, что видите, что сами для себя потеряны. Единственный способ покончить с этим и проснуться — не увлекаться созерцанием. Как бы прекрасен и пленителен ни был объект вашего внимания, встряхнитесь и вспомните о себе.

Однако вы непременно будете забывать о реальности. Даже при просмотре фильма в кино вы забываете о той простой действительности, что перед вами всего лишь пустой экран, а сам фильм — лишь игра света и тени. Люди, сидящие в зале, плачут, сопереживая трагедии, разворачивающейся на экране. Увидев их после сеанса, вы бы, вероятно, подумали, что в их семье кто-то умер. Если показывают остросюжетную картину, они сидят в своих креслах в напряжении, готовые броситься в самую гущу событий. В такие моменты себя не помнят не только простые люди; действием увлекаются и интеллектуалы.

В жизни Ишварчанда, считавшегося в свое время весьма образованным человеком и удостоенного титула Видьясагара, "Океана Знаний", произошел как раз такой случай. Однажды он смотрел спектакль, одним из действующих лиц которого был негодяй, распутник. Он причинял людям самые различные неприятности, например, подстерегал женщин и начинал приставать к ним. Ишварчанд был приглашен в качестве почетного гостя, и располагался в первом ряду. И вот по ходу представления он пришел в такое негодование, что вспрыгнул на сцену, снял ботинок и начал бить им актера.

Но оказалось, что этот актер был мудрее Ишварчанда. Он взял ботинок в руку и, прижимая его к сердцу, произнес: "Я не верну вам этот ботинок, так как это высшая награда, которую я мог получить за свою игру. Ни на кого прежде мое искусство не оказывало такого воздействия". Позже Видьясагар сожалел о своем поступке. Он никак не мог понять, как он мог настолько увлечься спектаклем. А ботинок ему так и не вернули.

Каждый раз, когда что-либо захватывает ваше внимание, вы совершаете подобную ошибку. С течением времени вы забываете о смотрящем, и объект внимания становится для вас всем. И когда это происходит, вы теряетесь в мираже, словно сбившись с пути. Если эта привычка укореняется в вас достаточно глубоко, вы начинаете считать реальным все, что видите.

Вот почему сны кажутся явью — всему причиной эта привычка. Вы принимаете за правду все, что видите. Пока вы спите, сны представляются реальностью. А утром вы обнаруживаете, что это не так. Но и в следующий раз сны снова выглядят как настоящие… и на утро вы снова понимаете, что эго лишь игра воображения. И так продолжается всегда. Если к вам во сне явится убийца, вы закричите и тут же проснетесь. При этом вы почувствуете, как быстро бьется ваше сердце. Если в вашем сне кто-то умрет, вы заплачете. Проснувшись утром, вы увидите, что подушка ваша мокра от слез. Сколько раз вы видели сны? И все равно, в течение следующих двенадцати часов вы забываете, что сон — это всего лишь сон. Почему так происходит? Всему виной укоренившаяся в вас привычка принимать за истину все то, что вы видите.

На этот счет существует один древний тантрический метод. Пока вы не научитесь осознавать ирреальность сна прямо в тот момент, когда вы его видите, вам никогда не понять, что весь мир ирреален. Это обратная сторона нашего знания. Мы по-прежнему верим в реальность сансары, и поэтому даже сны воспринимаем как реальность. Тантра учит, что, не научившись осознавать прямо во время сна, что наблюдаемый сон есть ложь, вы никогда не постигнете эфемерности майи. Тантра выработала очень тонкие способы познания того факта, что сон — это только сон, но не реальность.

Можно провести такой эксперимент. Перед тем, как лечь спать, придумайте себе сделать что-нибудь, когда вам начнет сниться сон — например, резко поднять левую руку, или прикрыть ладонью глаза. Вам будет нужно производить такое самовнушение каждый день перед отходом ко сну в течение трех месяцев. По прошествии этого срока, или, ее ни вы будете стараться, даже раньше, память ваша обретет такую глубину, что проникнет в подсознание. И тогда, как только вам начнет сниться сон, левая рука будет сама резко вскидываться вверх, или, в зависимости от того, что вы придумали, ладонь накрывать глаза. Как только это произойдет, вам станет ясно, что это всего лишь сон, так как эти два факта уже связаны между собой посредством самовнушения.

Есть и другой тантрический метод: что бы ни видели вы во сне, сосредоточьте внимание на каком-либо одном объекте. Предположим, перед вашим взором предстала рыночная площадь. Торговые ряды со всевозможными товарами, вокруг снуют массы людей. Теперь сконцентрируйте внимание на чем-то одном, например, на определенном лоточнике. Вы будете поражены: как только вы зафиксируете свое внимание на этом лоточнике, он тут же пропадет — ведь его там никогда и не было. Потом по очереди приглядитесь пристальней к другим объектам — и вы увидите, как они тоже исчезнут один за одним. Когда вы станете знатоком в сновидениях, они пропадут. А как только пропадут сны, вы сможете медитировать даже во время сна; вы достигнете состояния самадхи.

Начните со снов, и вы обнаружите, что весь мир — это сон. Мир есть сои. который мы смотрим с открытыми глазами, потому что привычки наши сопротивляются до последнего, и мы увлекаемся тем, что видим. Увлекаемся так сильно, что забываем о себе, забываем о наблюдателе. Наше сознание работает только в одном направлении.

Гурджиев всегда говорил своим ученикам: "Когда стрела вашего сознания будет заточена с обеих сторон, когда ваше сознание расцветет на обоих концах, тогда вы станете просвещенным человеком". Все наставления Гурджиева преследовали исключительно эту цель. "Смотря на какого-либо человека, смотрите на него, но при этом пытайтесь смотреть и на себя самого: "Я смотрю, я — наблюдатель". Тогда вы заострите и другой кончик стрелы своего сознания. Один конец будет направлен на воспринимаемый вами объект, а другой — на вас, на того, кто смотрит".

Итак, вы сейчас читаете эти строки и слушаете меня, и вы, увлекшись моим повествованием, потеряли себя во мне. Вы полностью забыли о слушателе — в в этом ваша ошибка. Слушая, нужно обязательно помнить и о слушателе. Так, чтобы осознавать тот факт, что "Я слушаю", пока я обращаюсь к вам, а вы внимаете мне. Перестав напрямую ассоциировать себя со слушателем, вы выйдете за пределы этой сцены — и тогда родится свидетель.

При рождении свидетеля человек переходит от множества к трем. Вы у порога слияния Брахмы, Вишну и Шивы. Теперь будет совсем легко объединить всех троих в Того Единственного, ведь это всего один шаг вперед. Подобно этому, места слиянии великих рек считаются счастливыми. Аллахабад является уникальным местом паломничества именно благодаря слиянию трех рек. Две из них, Ганг и Джамна, текут по поверхности, а третья, Сарасвати — подземная и взору недоступна.

Когда вы концентрируете свое внимание на чем-либо, существуют две составляющих: субъект, то есть вы, и объект — то, на что вы смотрите. Обе составляющие совершенно очевидны, а вот взаимосвязь между ними не видна для глаза. Ее и символизирует река Сарасвати у Праяка. Тем не менее все три реки встречаются у Праяка и на самом деле сливаются в одну.

Во всей Индии есть только один храм, воздвигнутый в честь Брахмы. Брахма слишком мирской. Его единственная забота — давать жизнь сансаре, миру, поэтому его не считают вполне достойным поклонения.

Храмы Шивы можно найти повсеместно. Ни одно другое божество не почитается так, как Шива. В каждой деревне, на каждой городской улице есть храм Шивы. У деревьев можно увидеть камни, которым поклоняются как Шиве. Так происходит из-за того, что с Шивой мир приближается к своему концу. Он — божество смерти, а значит достоин поклонения. Брахма дает жизнь этому миру, Шива же уничтожает его. В Индии острейшим желанием всегда было избавление от сансары, обретение свободы. Поэтому храмы Шиве возводят в изобилии.

Есть и храмы в честь Вишну. Многие из нас боятся своего уничтожения, и они почитают Вишну.

Вишну поклоняются лавочники, ибо Вишну — хранитель лавок и магазинов. Он находится посередине между Брахмой и Шивой, а его жена Лакшми — богиня изобилия. И те, кто вожделеет богатства, почитают Вишну.

Над этим стоит задуматься: если хочешь обратиться к мужчине, лучше всего действовать через его жену. Этот способ действует не только в разрешении обычных мирских проблем, но и в вопросах духовных. Правило таково: доставь удовольствие жене и господин ее неизбежно будет доволен. Сделай приятное Лакшми, и Вишну останется доволен.

Вишну смотрит за миром; поэтому те, кто хотят жить в этом мире, почитают его. Шива есть конец, он — высочайшая смерть. Он божество саньясинов. Вот почему храмов Шивы так много: ведь это храм саньясинов, и на его сооружение должно быть истрачено минимум средств. Найдите округлый камень — и Шивалинга, символ Шивы, готов. Вам даже не понадобятся цветы; все, что нужно — это несколько листьев дикой яблони. Постройка храма в честь Вишну — сложное мероприятие, которое по карману только миллионерам, но кто же будет возводить храм во славу повелителя смерти? Очевидно, что не те, кто держится за жизнь и этот мир, поэтому храмы Шивы должны быть простыми сооружениями.

Три этих божества соответствуют трем линиям жизненного цикла: рождению, жизни и смерти. Подумайте: ведь рождение уже произошло, так какой же прок в преклонении перед Брахмой? То, что уже случилось — завершенная глава, и с этим уже ничего не поделаешь. Жизнь же продолжается; поэтому некоторые увлечены вознесением молитв Вишну. Но эти люди — не самые мудрые, ибо жизнь сокращается с каждым мгновеньем. Пока знание о смерти не придет в вашу жизнь, вы не сможете жить как саньясин; вы останетесь мирским человеком.

В чем разница между саньясином и простым мирянином? Саньясин осознает, что любая жизнь заканчивается смертью; все сущее в конце концов прекращает свое существование; все, что создано, в итоге ветшает и разрушается; все, что было богато украшено, приходит в один прекрасный день в запустение; приходит день, когда построенный дом рушил я. Саньясином зовется тот, кто знает о смерти, кто не перестает помнить о ней. Саньясин — тот кто понимает, что этот мир — лишь поляна, где мы ненадолго разбиваем палатку. Когда в разуме поселяется знание о смерти, происходит трансформация.

Ни у кого больше, кроме людей, нет религии, потому что у птиц и зверей нет знания смерти. Они тоже умирают, но не осознают этого факта, ибо для того, чтобы \ видеть смерть, необходимо осознание — а его у них нет.

И если у вас нет ясного представления о смерти, то вы похожи на животное среди людей. Как только приходит осознание конечности существования, меняются жизненные ценности. То, что еще вчера казалось важным, сегодня представляется бесполезным. Что было до сих пор исполнено смысла, становится бессмысленным, как только возникает понимание смерти. Человек мечтает о многом, радугой переливаются его многочисленные надежды и желания, но когда смерть приходит к нему на порог, все это рассыпается, как карт очный домик.

Смерть стучится к вам в дверь с того самого дня, когда вы родились. Шива начинает свою работу в тот же день, что и Брахма, только мы не знаем об этом. Если же вы осознали это, само это осознание производит перемены внутри вас: вы обращаетесь назад, к вашим истокам, меняя свое направление. Вашей целью становится не сансара, ибо в ней вы не видите ничего, кроме смерти. Вместо этого вы поворачиваетесь к себе самому, а идти по направлению к себе самому — значит идти к Богу. Потрясение смерти напоминает вам о Господе. Господь забыт теми, кто не помнит о смерти. Вы много раз уже умирали, много раз рождались снова — однако вы по- прежнему не хотите замечать смерть.

Помните о смерти. Пусть она будет главным стержнем вашей жизни, ведь нет ничего более безусловного, чем смерть. Все прочее в жизни под вопросом. Отправляйтесь в путь по жизни, храня эту неизбежность в сердце, и вы увидите, что начали продвигаться от множества к троице.

Нанак говорит, что Бог направляет троицу по Своим собственным желаниям и приказам. Помните: чем бы ни были деяния ваши — добрыми делами или злыми, грехом или добродетелью, — приближаетесь вы к Господу или удаляетесь от него, идете ли вы по дороге или сбились с пути — вы не в силах преступить границы Его власти.

Помня об этом, вы получаете шанс избежать и греха, и добродетельной жизни, ибо помня об этом, вы приходите к такому осознанию: не я делаю все это; Он направляет меня. Я лишь средство, промежуточное звено. Я выполняю, что Он приказывает; сам я не делаю ничего. Тогда к чему эта самонадеянность, к чему "эго"? Он порождает, Он дает жизнь и Он забирает ее. Тогда что мне важничать? Зачем льстить себе и гордиться собой?

По-моему, я уже рассказывал вам притчу о мухе, сидевшей на ступице колеса повозки. Повозка поднимала густые клубы пыли, поскольку в нее было впряжено много лошадей. И вот муха посмотрела вокруг и подумала: "Сегодня я поднимаю столько пыли!". Так вот вы тоже сидите на колесе повозки и думаете точно так же. Крутится гигантское колесо сансары, но не вы поднимаете столько пыли. В тот момент, когда вы поймете это, вас наполнит великий покой. Ведь все беспокойство происходит от "эго", и "эго" имеет обыкновение принимать все на свой счет; оно взваливает на себя бремя даже тех дел, которых вы не совершали, тех, к которым вы не имеете никакого отношения.

В тот час, когда сознание того, что вы ничем не лучше той мухи на колесе, а пыль вздымает огромное колесо сансары, озарит вас, вы достигнете наивысшего покоя Вы ощутите: я никто, я ничто. Зачем мне беспокоиться? Кому должно тревожиться? Пока жива иллюзия "я существую", вам не видать покоя.

Ко мне приходят люди и спрашивают, как им обрести безмятежность. "Помоги мне найти покой". Я говорю им: пока вы есть, вам не обрести спокойствия; пока существует ваше "эго", покой вам дан не будет. Покой есть ваше несуществование. Отбросьте в сторону себя самого; вы — неправда, вы — видение. Постигнув все до конца, вы поймете, что вы — видение внутри другого видения.

Вы не существуете даже во сне. Вам, должно быть, приходилось видеть сон внутри сна. Когда вам снится, что вы идете спать, засыпаете и начинаете видеть сон.

Уже в течение тысяч лет в Китае не могут прийти к ответу: снилось им это или нет? И кто спал на самом деле? Однако так случается, когда мы приходим к концу нашей жизни. Вся жизнь кажется сном. Трудно определить, существовала ли та палка и закопанные сокровища; были ли у нас на самом деле жена и дети, враги и друзья; были ли времена бедности и достатка; были ли конфликты и противостояния; выиграли ли мы или проиграли, имели успех или терпели неудачи. В смертный час все события мелькают перед человеком словно во сне. Жили ли мы на самом деле, или все это был лишь сон?

Те, кто познал истину, говорят: "Это сон, который мы видим с открытыми глазами". Это сон, поскольку это никак не связано с тем, что есть на самом деле. Это промежуточное состояние воображения; это просто образ. Неважно, как вы его видели: во сне или наяву. Свойство всех видений в том, что сейчас они здесь — а через мгновенье их уже нет. Перед смертью теряется все.

Внутри этого сна вы видите другой сон, имя которому — "эго". Вы считаете себя творцом, автором снов. Вас переполняет тщеславие, которое заметно всем вокруг; только вы один не замечаете его. Все остальные — в той же самой ситуации: никогда не замечают своего собственного "эго", но всегда видят "эго" у окружающих.

Люди приходят ко мне и жалуются, что, например, такой-то человек — жуткий эгоист. А потом этот самый человек говорит мне то же самое об остальных.

Поглощая эти девяносто девять печений, мулла и не думал о складе, — ведь он ел столько, сколько сам хотел. Но если кто-либо посторонний захочет добавить всего одну лишнюю, речь вдруг решительно заходит о складе! Мы слепы к самим себе. Если бы рядом с нами не было никого, кто мог бы открыть нам на это глаза, мы бы ни на что не обращали внимания. Поэтому благословенны те, кто окружает нас.

Ищущие Бога прекрасно знают, что если рядом нет кого-то еще, вы не знаете о своем "эго", не распознаете своей болезни. Таким образом, ищущий в последние мгновения своей жизни благодарит всех тех, кто напоминал ему о его "эго", всех тех, кто разбил его видения. Именно поэтому говорит Кабир: "Заведите себе критика и оставьте его с собой. Соорудите ему домик у себя на дворе, так как он способен видеть ваше "эго", когда вам это не под силу".

Вы слепы как крот, пока в вас не пробудится свидетель. "Я есть" — это сон внутри другого сна. Сансара и есть Майя. Вещественный мир суть иллюзия. И внутри этой иллюзии в вас присутствует чувство вашего "я". Сну тоже снится сон — вот в чем проблема. В тот день, когда смерть встретит вас, "я" станет первой потерей.

Каким вы предстанете перед смертью? Как спасете себя? Что вы станете делать, когда остановится сердце? Вся ваша энергия, вся ваша сила перед смертью иссякнет. Вот почему мы так стараемся не вспоминать о смерти. Тщеславие наше не в состоянии выдержать постоянную память о ней. Оно сдувается, как шарик, когда мы беспомощно стоим перед лицом смерти. Наша самонадеянность не позволяет смириться. Я — беспомощен? Я, сильный, могущественный я — я не могу быть беспомощным! Уж лучше скрыть правду о смерти, чтобы не ранить "эго"! Мудрецы же помнят о смерти.

Перед лицом смерти безоружны все, даже величайшие завоеватели и Гитлер, и Александр Македонский, и Наполеон — проиграли сражение с ней. Поэтому мы стремимся спрятать факт смерти подальше. Мы держимся за свое "эго", которое есть ложь, и забываем о смерти, которая есть реальность. Твердо решив идти к Единому, помните о смерти, ибо она — величайшая правда, и могущественное влияние этой правды таково, что "эго" постепенно умирает.

Когда смерть становится непреложностью, "эго" исчезает. Вспоминание о смерти для "эго" — яд. Пока существует "эго", вам не пробудиться. Но стоит смерти обрести зримую форму, "эго" будет уничтожено, ибо тогда вы поймете, что все происходит по Его воле, что вы — не вершитель.

Говорит Нанак: Бог видит Брахму, Вишну и Шиву, они же неспособны видеть Его. Это чрезвычайно важное высказывание. Ищущий должен запомнить его. С помощью глаз вы видите весь мир. Наблюдатель внутри вас видит и ваши глаза, но ваши глаза не могут увидеть Его. Вы ко всему можете прикоснуться рукой; наблюдатель внутри вас видит и ваши руки, однако вашим рукам не дано дотронуться до Него.

Брахма, Вишну и Шива — это три глаза, или три лица Бога. Эти три лица видят вещественный мир, но неспособны повернуться назад и увидеть Бога, ибо то, что скрыто за ними — вне их досягаемости. Поэтому вы можете видеть Его только тогда, когда ваше внешнее зрение полностью выключено. Вам не увидеть Его физическими глазами. С помощью того лица, что у вас есть, невозможно увидеть Его; распознать Его можно, только забыв об этом лице совершенно. Желая попасть внутрь, следует отказаться от всех внешних способом путешествия. Они непригодны для путешествия вовнутрь. Брахма, Вишну и Шива относятся к вещественному миру. Тримурти находится снаружи, и то, что скрыто за этой троицей — вне досягаемости.

Есть одна прекрасная индийская притча — среди множества подобных историй, — в которой говорится о том, как сам Брахма, когда человек достигает состояния Будды, приходит к этому человеку, садится у его ног и просит поделиться своим знанием.

На это и намекает Нанак, ведь Будда выше Брахмы; он выше всех божеств Брахма, Вишну и Шива далеко позади него, ибо они всего лишь лица троицы. Тот, кто постиг Единого, взлетает выше тех, кто познал троицу. Даже сам Брахма придет к нем у, поклонится в ноги и попросит о знании.

Суть в том, что Брахма, Вишну и Шива существуют, однако с их помощью нельзя познать Единственного. Только отбросив троицу, можно познать Его. На эту тему в Индии написаны великолепные притчи, по сей день не имеющие себе равных по красоте, которые, правда, очень сложно понимать и интерпретировать.

Одна из историй, о которых я говорю, начинается с того, как Брахма сотворил землю. Земля — дочь Брахмы, но как только он увидел свое творение, он был поражен ее красотой и побежал за ней. Она принимала самые разные формы, пытаясь спастись от него. Но какую бы форму она ни принимала, Брахма воплощался в соответствующую и продолжал погоню. Когда она стала коровой, он стал быком.

Когда эту притчу впервые прочитали на Западе, тамошние читатели пришли в замешательство: что же это за Бог, который преследует свою собственную дочь? Но притчи эти замечательны, ибо индусы верят в то, что их божества — вполне земные существа. Они так же обращены вовне. Таким образом, Брахма вполне может быть очарован своей дочерью, то есть своим собственным творением.

Разве не поступаем так же и мы? Разве не бываем и мы очарованы свои ми творениями, своими видениями? Не преследуем их потом? Мы бежим даже за теми желаниями, которые рождаются у нас — в этом смысл притчи. Само желание становится нашим пожизненным увлечением. В каких только видах не преследуем мы наших желаний. Божества так же увлечены, как и человек, и в той же мере пленники своих увлечений. Поэтому Брахма тоже приходил к Будде в поисках знания.

Нанак говорит: это чудо из чудес, что Бог видит троицу, а Он для нее невидим. Да, это чудо, но все же оно не столь удивительно. Настоящее чудо вот в чем: если Тот Единственный способен видеть троицу, почему троица не может видеть Его? Впрочем, и это не так уж поразительно, поскольку как же троица может увидеть Единого, не посмотрев назад? Но ведь как только они посмотрят назад — они станут Одним Целым.

Попробуйте понять это следующим образом: я постоянно говорю вам, что вы не можете встретить Бога, ибо в тот час, когда вы встретите Его, вы перестанете быть собой. Вы должны уничтожить себя перед встречей с Ним. Пока в вас присутствует "я", не может быть Бога. Бог есть, когда вас не существует. Так как же может произойти эта встреча?

То же самое происходит с Брахмой, Вишну и Шивой. Если они поворачиваются внутрь самих себя, остается Единственный, троицы больше нет. Но пока троица остается в качестве троих — эти трое не могут повернуться вовнутрь. Поэтому это одновременно и чудо, и нет.

Не думайте, что мы ведем разговор лишь о Брахме, Вишну и Шиве — эго касается вас! Троица — просто символ.

Говорит Нанак: Зачем кланяться Брахме, Вишну, Шиве? Ведь они даже не могут видеть Его. Только Он один видит их, поэтому кланяйтесь Ему, если вам должно поклониться.

Кланяйтесь Ему, вечному и единственному. Только Его ищите, изначально Единственного; того, кто есть всему начало, но кому самому начала нет; кто был самым первым, и пред кем не было никого и не было ничего; и кто будет в конце, и после кого не будет никого! Кланяйтесь лишь такому. Стоит вам поклониться меньшему — и вы заблудитесь.

Однако мы не в силах набраться мужества, чтобы поклониться Единому, ибо мы кланяемся для наших собственных нужд. Нам нужно отбросить все свои интересы, чтобы поклоняться Ему.

Если вы желаете угождать своим потребностям, поклоняйтесь божествам, они похожи на вас. У вас есть желания, у них они тоже есть. Просите их о дарах, и они удовлетворят ваши желания. У вас и у них ценности одного порядка. Они, вероятно, могущественней вас, но вы мало отличаетесь; как и у вас, у них есть свои надежды и ожидания. Так возносите им хвалу, чтите их, и все ваши земные пожелания будут удовлетворены; однако все, о чем вы их можете просить, относится только к этому миру. Если такова ваша цель — молитесь Вишну.

Только будучи готовым покинуть мир, вы можете просить о Единственном. Помните: путь ко всему, чего можно достичь, лежит через Единого; все прочее — лишь бесцельное блуждание. Любой, кто достиг чего-либо, достиг этого через Него; все прочее — лишь бесцельное блуждание. Любой, кто достиг чего-либо, достиг этого через Него. Вы видите, как люди тяжелым трудом достигают мирского успеха и не приобретают ничего — но вы по-прежнему закрываете глаза на этот факт, ваше сознание все еще не пробудилось. Очень многие ищут земного благополучия; некоторым удается обрести его — но они обнаруживают, что не достигли ничего. Те, кто проиграл, — неудачники, но в данном случае и победители — те же неудачники.

Недовольны и те, кто не получил, и те, кому это было дано. Недовольство — вот способ жизни в этом мире. Вам могут встретиться богач или бедняк, преуспевающий и неудачник, потерпевший поражение и одержавший победу — и все будут стенать и жаловаться. В одном отношении все судьбы очень схожи: все несчастны.

Лишь достигнув Единого, можно достичь чего-либо. У этого Единого нет храмов. В честь Брахмы есть один храм, в честь Вишну их много, в честь Шивы их не счесть. Но Единственному не возводят храмов; их просто не может быть.

Имя, которое дал Нанак своему храму, поистине прекрасно — Гурудвара. Это не храм, посвященный Богу, это вход для гуру. С помощью него вы можете достичь Единого, но сам по себе он лишь дверь, через которую вам надлежит пройти. Тут не следует задерживаться. Глупец тот, кто прерывает свое путешествие в Гурудваре. Мы должны направиться через дверь гуру к Единственному, чья обитель за этой дверью.

Итак, говорит Нанак, если в вас возникло чувство глубокого и подлинного почтения, то преклоните голову свою пред Единственным. Он восседает на троне, повелевая всем видимым и невидимым, и поэтому в Его честь не может быть храма.

Все, что относится к Богу — что бы это ни было — есть истина. Все, что относится к вам, есть ложь, ибо само ваше существование — лишь сон. Из неправды не может произрастать истина. Все, что вы создали — всего лишь карточный домик, готовый обрушиться от малейшего дуновения ветра. Что бы вы ни создали — это не более чем бумажный кораблик, и он утонет, едва успев поднять паруса. На нем нельзя плавать. Все, что создано вашим "эго" — ложь, ибо само "эго" — ложь. Истина то, что принадлежит Богу.

В тот час, когда эта истина дойдет до вашего сознания, вы перестанете тратить энергию на порождение неправды; вместо этого вы начнете использовать ее для познания истины. Сансара поглощает людей, которые заняты порождением лжи. Вы не осознаете ложность этого мира, так как сами окутаны им. Сделайте шаг назад и взгляните на ваш мир со стороны — как он пугающе фальшив!

Люди стараются скопить побольше банкнот. Они не понимают, что банкноты — это просто кусочки бумаги, лишь средство покупки и продажи. Если вдруг поменяется правительство, и новая власть решит отменить старые деньги, то они станут простыми бумажками! Так что на самом деле эти люди делают ставку на предположение, на которое полагаться нельзя.

В Америке есть один отель. Во время депрессии 1930 г. американская экономика рухнула, и владелец отеля обклеил его стены бесполезными облигациями, стоимость которых до кризиса составила бы десятки миллионов долларов. Миллиарды долларов превратились тогда в бесполезные бумажки.

Но человек продолжает копить банкноты. У него нет других интересов, кроме накопления денег. Он наполняет свой сейф, но не понимает, что продает свою собственную жизнь за эти банкноты, ибо ценен каждый момент. Энергию, которую он мог бы направить на постижение Бога, он растрачивает на собирательство денежных знаков.

Когда-то в Мексике камни и галька использовались в качестве монет, поскольку это вопрос лишь общего согласия; мы используем куски бумаги в качестве денег, но не более ли ценны камни, нежели бумага? Золото является золотом, потому что мы договорились о его ценности.

Но если завтра все вдруг поменяется, и люди станут вместо золота пенить железо, золото утеряет всю свою значимость. И драгоценности и украшения станут тогда делать из железа.

В Африке есть племена, для которых ценностью являются кости, а не золото. Они носят украшения и ожерелья, сделанные из костей, а золото не имеет для них никакого значения. Они ни за что не променяют его на свои кости.

Все это игра ценностей, и за эти ценности вы жертвуете своей жизнью. Вы готовы пожертвовать чем угодно, лишь бы люди вас уважали. Но в чем смысл этого уважения? Кто те люди, чьего признания вы жаждете? Они такие же, и так же страстно желают завоевать ваше признание. Какова же ценность их уважения? Что приобретаете вы, заработав уважение у глупцов? А количество глупцов на этом свете не поддается учету.

Одни и те же люди будут хлопать вам в момент вашего взлета и аплодировать, даже еще громче, в момент падения. Чего вы собираетесь достигнуть, собирая толпы людей и получая их голоса? Каких товарищей вы приобретаете в их лице? И как высоко вы намерены подняться на их плечах? Человек ставит на карту свою жизнь ради этих ничтожных приобретений — завоевания признания людей, возвышения в их глазах.

Нанак говорит, что все, что порождено "эго", есть ложь; ничем другим оно быть не может. Так "эго" просит для себя. К вашей двери приходит политик, молитвенно складывает ладони, преклоняет голову и просит голосовать за него. Вы отдаете ему свой голос; он делает вашу жизнь лучше. Происходит взаимное удовлетворение "эго".

Взаимная зависимость присутствует во всех наших делах. Я смотрю на вас, вы смотрите на меня; я уважаю вас, вы уважаете меня; вы даете пищу моему "эго", а я — вашему. Такова обширная сеть, сплетенная ложью.

Сначала отыщите истину. Ничего не делайте прежде. Ибо все, что сделано до того, не может быть истиной. Только в одном занятии есть смысл: распознать истину! После можно делать что угодно. Потому что, однажды познав истину, вы увидите, как она начнет действовать изнутри.

Помните: Он неизменен, Он не меняет формы. Все изменчивое есть Майя. иллюзия; это сансара, это фальшь, это видение. То, что вечно, то, что никогда не изменяется, есть Бог. Если вы правильно уловили смысл этой сутры, то одним прекрасным днем вы отыщете неизменного Единственного внутри себя.

Вы, вероятно, заметили, а может и нет, что внутри вас также есть некий элемент, некая часть, которая остается неизменной. Иногда приходит гнев, но он не остается t вами на весь день. Гнев есть Майя. Иногда нас посещает любовь, но и она с нами не навсегда Любовь — это тоже Майя. Иногда вы приветливы, иногда грустите; но все эти состояния преходящи, и поэтому они — иллюзия.

Тогда что сопровождает вас все двадцать четыре часа? Это ваш внутренний свидетель — знаете ли вы об этом или нет. Кто это, кто видит ваш гнев? Кто это, кто видит вашу жадность? Кто видит вашу любовь? Кто наблюдает за вашей ненавистью? Кто знает вашу грусть? Кто знает ваши светлые моменты? Кто это, кто говорит вам: я болен, или мне хорошо? Кто >то, кто знает, что вы плохо спали прошлой ночью, что вас беспокоили сны?

Есть только один, кто с вами на протяжении всего дня и кто знает вас изнутри. Он никогда не спит, в то время как все прочее приходит и уходит. Не отпускайте его, ибо только так вы сможете увидеть Его лик.

Глава 6. Ваша лодка бесполезна на суше

Прежде чем разбирать сутры, нам следует кое-что уразуметь. Ищущие Бога придумали уже неисчислимое множество путей к Нему. Но, достигая чего бы то ни было, человек всякий раз понимал, что к Нему никаким способом приблизиться невозможно. Это достижение всегда результат Его милости, Его дар; лишь благодаря Его состраданию ищущий прибывает к месту назначения.

Все, однако, увы, не так просто, — ведь без усилий со стороны ищущего благодать на него не снизойдет. Постарайтесь в это вникнуть, ибо без предварительного понимания этой сложной головоломки вы не сможете продвигаться по пути осознания.

Скажем, вы забыли чье-то имя. Вы изо всех сил стараетесь его вспомнил… Имя вертится у вас на языке и, кажется, вот-вот вы его произнесете — ан нет. Вы напрягаете память и так и сяк; все внутри вас находится в состоянии боевой готовности, ведь вы так уверены, что вспомнить ничего не стоит. Потом вы приходите в раздражение и сдаетесь. Ну что можно поделать, если на вас временно нашло затмение? Вы обращаетесь к другим делам — читаете газету, отправляетесь гулять, идете в гости к друзьям. Вы уже "отпустили" этот эпизод с забытым именем, как вдруг в самый неожиданный момент, за чашкой чая, вас осеняет. Вы совершенно расслаблены и никаких усилий не делаете.

Если мы прилагаем к чему-то слишком много усилий, это само по себе становится помехой. Огромное усилие вызывает огромное напряжение ума. Когда мы чересчур упорно преследуем цель, настойчивость оборачивается препятствием. Когда ум сосредоточен, он становится ограниченным, а мы — закрытыми. Ум сужается настолько, что ни единому слову не удается пробиться наружу.

Сосредоточение означает ограничение. Сосредоточенный ум должен быть закрыт для всего на свете, кроме объекта концентрации. Вам остается для обзора крохотная щелочка; все остальное закрыто.

Если, к примеру, у человека горит дом, весь его разум сосредоточен на пожаре. В этот момент он не почувствует, что жмет ботинок. Он не замечает того, что происходит вокруг.

Кинувшись тушить огонь, он не обратит никакого внимания на обожженные руки или горящую одежду. Все его силы брошены на спасение дома; все остальное забыто. Точно так же, когда вы силитесь вспомнить какое-то имя, оно не выплывет из глубин вашей памяти, так как ум ваш в этот момент слишком сосредоточен и ограничен.

Сложность заключается в том, что Бог слишком необъятен для того, чтобы его мог объять узкий ум. Если уж так трудно оживить в памяти какое-то словечко, то как уж тут вспоминать Бога? К тому же Его имя не на языке, а в сердце. Оно приходит на ум спонтанно, когда вы ничем не заняты, разум расслаблен, и врата его распахнуты. Когда исчезает ограничение сосредоточенности, вы раскрываетесь, и входит Бог.

Ирония, однако, в том, что второе событие может случиться лишь поело того, как вы всерьез постараетесь его приблизить. Без этого первоначального усилия ничего не произойдет, ибо событие есть конечный результат первоначального усилия и борьбы. Чрезмерные старания оканчиваются очевидной неудачей; однако стоит вам сдаться, и усилие проскальзывает в бессознательное, где и проявляет себя с той же интенсивностью. И вот, когда вы расслаблены, мысль и поднимается на поверхность.

Так что попытки бывают двух видов: сознательное усилие, приложенное вами, не приводит вас к Богу. Когда же вы сдаетесь и принимаете свое поражение, ваше усилие проникает в каждую клетку вашего тела. Оно наполняет вас с каждым ударом сердца и с каждым глотком воздуха. Оно становится неотъемлемой частью вас. Делайте что хотите, а оно уже проникло в глубины вашего существа, подобно глубинному течению, потоку, с которым наступает божественное пришествие. Ученые сказали бы, что теперь оно стало усилием вашего бессознательного.

Сознательный разум — лишь малая толика в сравнении с бессознательным. Это соотношение одного к девяти. Он подобен айсбергу; одна шестая видна, а пять шестых десятых скрыты под поверхностью.

Задействуя лишь сознательный разум, вы ничего не добьетесь. Успех придет к вам лишь тогда, когда ваше сознательное усилие полностью выдохнется, как и вы сами; вы остановитесь, но усилие продолжит уже без вас, живя в вашем бессознательном. Хотя сами вы и сдаетесь, бессознательное не сдается никогда.

Это значит, что сознательное усилие постепенно становится бессознательным. Когда подобное происходит, джапа — повторение, становится безмолвным повторением — аджапой. Теперь вам нет нужды сознательно повторять имя; это происходит само собой внутри вас. Что бы вы ни делали — бегали по магазинам, трудились в офисе, предавались сну — джапа не прекращает свою работу. Входя в ваше бессознательное, джапа пропитывает каждый атом вашего существа. Вы можете не слышать ее музыки, но она звучит внутри в полным голос.

Сознание полезно в том смысле, что оно относит вас к бессознательному. В один прекрасный день грянет гром, и вы окажетесь лицом к лицу с Богом. Тогда вы почувствуете, что продвинулись по этому пути так далеко только благодаря Его милости и состраданию. Вы давно уже бросили все попытки и отдались на волю волн, как вдруг показался берег. Так что дело не в вашем усилии; вы прекратили странствие — и святая святых сама очутилась перед вами. Поскольку в этот момент вы никаких усилий не предпринимали, естественно ощущать, что на то была Божья милость.

На первом этапе необходимо сделать все возможное на сознательном уровне. Не следует думать, что если ваши усилия не приносят результата, то нет и смысла их предпринимать — что если на все Его милость, то все случится, когда случится, и незачем беспокоиться. Тогда не случится ничего.

Если же вы полагаете, что результат может быть получен исключительно вашим старанием и продолжаете сознательную борьбу, то и в этом случае ничего не произойдет. Когда ваши усилия встречаются с Его состраданием, усилиям наступает конец, и остается только Его милость.

Все, что вас ограничивает — это ваше сознательное "я". Он существует только в вашем бессознательном. Ваш сознательный разум, ваши мысли связывают вас. Но если проникнуть глубже, в самую бездну вашего существа, там царит Он. Несмотря на то, что Он уже там, внутри вас, требуется ваше усилие для того, чтобы вышибить дверь между сознанием и подсознанием. Пережить их единение можно только благодаря Его состраданию.

Ищущим надлежит перво-наперво произвести тщательные и повсеместные исследования, после чего отказаться от всяких поисков. Поиск следует оставить лишь после того, как осмотрено все — не раньше, иначе все пойдет прахом. Только поело того, как вы заглянули во все углы, прочесали всю территорию, не упустив ни пяди, только тогда поиск из сознания переходит в область подсознания; ибо там вас нет, туда ваше эго не вхоже.

Где пребывает ваше эго, ваша самонадеянность, когда вы спите? Но сне некому заявлять о себе: "Я король", или "Я миллионер". "Я" попросту не существует. Точно так же нет ни малейшего намека на эго в вашем бессознательном. "Я" — продукт сознательного разума. Оно рассыпается, когда вы делаете усилие; эго истаивает, когда вы истощены. Когда же истаивает эго, открывается дверь в бессознательное. А дверь в бессознательное служит входом Богу. Все достигшие Его вошли в эту дверь. Но по ту сторону ее уже нет вас, некому говорить "Я"; и потому в момент достижения цели вы скажете: "Его милость, Его сострадание".

Это создает почву для иллюзии, сомнения: вы можете спросить о размере Его милости — может, она для одних поменьше, а для других побольше?

Если все дело в благодати, то она снисходит на единицы, большинство же остается без нее. Нет ли в этом некоей несправедливости? Вспомните: лишь благодаря собственным усилиям вы становитесь достойными Его сострадания. Милость Его изливается на всех, и непрерывно, но вас она минует. Стало быть, вы просто не в состоянии принять то, что вам дается, а Он тут вовсе ни при чем.

Так Нанак говорит: никто не унижен и не возвышен перед Ним.

Не существует достойных и недостойных. Он дает, Он равно изливается на всех. Но если вы не готовы принимать дары, они проскользнут у вас между пальцами, как песок. Вы не готовы принять Его благодать.

Если вы увидите у обочины неограненный алмаз, вы не станете его поднимать, а ювелир на вашем месте поднял бы, ибо знает ему цену. Для вас это просто камешек. Алмаз в равной степени доступен и вам, и ювелиру; он был ничьим. Он не видит разницы между вами и ювелиром; он не отвергал вас в пользу ювелира. Но факт остается фактом: вы его не узнали, а ювелир узнал. У него наметан глаз, он умеет отличать алмаз от других камешков.

Так и Бог: Он перед вами, везде и всюду. На что бы ни упал ваш взгляд, Он там; но вы не умеете Его разглядеть. Глаза ваши не видят Его, уши не слышат, руки не способны до Него дотронуться. Вы глухи, немы и бесчувственны! Он зовет вас, но вы к Нему не бежите. Он зовет со всех сторон, но вы глухи, как тетерев. Он не делает различий между людьми и никого не унижает, ибо все из Него выходят и в конце концов в Него погружаются. Какая уж тут дискриминация!

Какая разница между вашей левой и правой руками? Что хуже — когда правая рука причиняет боль, или когда левая ее испытывает? Они обе ваши, и левая, и правая внутренне вы единое целое — вы.

Различает ли Он богатых и бедных, образованных и невежественных, хороших и плохих?

Если бы Его благодать была обусловлена, она снисходила бы на вас при условии, что вы соглашаетесь с Его требованиями. Это было бы деловое соглашение, сделка. Нет, Бог дарует без корысти. Если вы не можете получить его дар, значит, вы и не рветесь его получать. Он стучится в вашу дверь, а вы думаете, что это ветер. Вы видите Его следы, но начинаете рассуждать и комментировать их по-своему, что только сгущает тьму у вас перед глазами.

Бог приходит к вам с разных сторон. Он вовсе не экономит себя. Он приходит к вам столько же раз, сколько являлся Будде, и не реже, чем приходил к Нанаку. Вы для Него ничем не отличаетесь от Нанака. Но Нанак узнает Его; он ювелир. Будда держит край Его одеяния; а вы опять проглядели. Когда вы приобретете сноровку, когда вы станете знатоком в искусстве наблюдения, слепота ваша исчезнет. После того, как ваши усилия сведут ваше эго к нулю, когда, истощив силы, вы перестанете существовать, вы обнаружите, что Он был перед нами всегда. Он был — на кончике вашего носа; и в какую бы сторону вы своим носом ни поводи пи, там Он. Вы не замечали Его из-за собственного "Я".

Это надо запечатлеть в сердце: если вы упускаете шанс, вы тому причиной, если достигаете, то благодаря Его милости. Это непостижимо для обычной логики, ведь по ней следует: если я упускаю шанс по собственной вине, то и за достижение мне надо благодарить себя. Сколь железной ни казалась бы логика, она ошибочна; вы упускаете по своей вине, а достигаете благодаря Ему, Его милости.

Что это значит? Это значит, что покуда вы существуете, вам Его не достичь. Как же вам прийти к Нему через себя, если вы сами — помеха? Чем сильнее в вас "Я", тем больше помеха, тем прочнее стена. Стоит стене рухнуть — как Он оказывается прямо перед вами. Эту стену разрушит сознательное усилие, и дверь отворится, а божественный свет сиял по ту сторону всегда.

Когда вы достигаете Его, вам многое становится ясно. Первое: я не видел, ибо мешал себе сам, а увидел благодаря Тебе. Второе: Ты был рядом, я же искал Тебя где угодно, только не там, где Ты был. Третье: то, на что я опирался в своих поисках, только уводило меня в сторону.

Разным сферам жизни свойственны разные способы передвижения. Можно пересечь океан на лодке, но вы не сможете ехать на ней по суше. Неважно, что вы, быть может, хороший моряк, и избороздили не одно море, и, как никто, знаете океан: невозможно плыть в лодке по дороге. Более того, из-за этой лодки застопорится вся поездка. Вы могли бы, ь конце концов, пойти пешком и добраться к цели на своих двоих, но теперь вы застряли, потому что у вас на руках эта самая, так сказать, лодка. Как бы вы ни пытались применить к сухопутным условиям свои знания и опыт в области морского дела, сколько бы бескрайних океанов вы ни покорили до того, на клочке сухой земли вы будете как рыба, вынутая из воды, потому как лодка ваша бесполезна на суше, и ничего с этим не поделаешь.

Именно это и происходит. Лодка эго — полезный транспорт в мире сансары, в мире предметов. Вы ни шагу не сможете ступить без эго. Попытки пробиться в жизни, не задействуя эго, приносят одни огорчения, ибо жизнь — это гонка разных эго. Любое приложение усилий связано с "Я". Чем значительнее эго, тем значительней успех. Успех может обернуться полным поражением, но это уже другой сюжет. В материальном же мире выигрывает самонадеянность. Психоз самонадеянности всегда победоносен, ибо здешний мир — мир маньяков.

Если вы все же с таким эго стартуете по дороге к Богу, вы совершите ошибку. Вы могли успешно существовать в материальном мире, ваше эго могло сделать из нас Наполеона, Александра Македонского, но не допускайте этой ошибки: не берите с собой эго в дорогу к Богу. Оно станет помехой, заманит вас в ловушку и свяжет по рукам и ногам. Взгромоздившись в лодку, вы будете просто тихо-спокойно в ней сидеть. Она не поплывет. Путешествие невозможно.

С первого же взгляда на Него человек осознает, что не замечал Его нее это время исключительно по собственной вине и что смог, наконец, Его увидеть, благодаря Его милости. Он осознает, что все его усилия, такие, казалось бы, настойчивые и изнуряющие, не стоят даже того, чтобы о них говорить, по сравнению с даром достижения. Они никак не связаны между собой, человеческие усилия и Его милость.

Это все равно что пытаться понять, что такое океан, путешествуя при помощи иголки. В самом деле, что общего между океаном и иголкой? Все усилия человеческие подобны иголке — маленькой-маленькой. Пока вы не встретитесь с Богом, вы не можете взвесить свои усилия или понять их смысл. Вот человек говорит, что служит в храме. Что он делает? Он звонит в колокол, возлагает цветы перед образом. Пусть даже действия его полезны, но имеют ли они какое-либо отношение к осознаванию Бога? Другой человек ежедневно сидит и по часу твердит Его имя. Если этот человек думает, что повторяя Его имя снова и снова по часу в день, он придет к Богу, он сумасшедший! Как ему помогут его крики и призывы? Чего стоит его голос, далеко ли он долетит?

Достигая цели, вы мгновенно осознаете, что все ваши усилия — сущие пустяки. Они покажутся вам такой ерундой — все эти посещения храмов, паломничества к Каабе и Каши; все ваши молитвы и исповеди; все эти стояния на голове, вопли и выкрики, чего они стоят? Вы прилагаете эти ничтожные, эти абсолютно невыразительные усилия, чтобы достичь бесценного — того, чего не купишь ни за какие деньги ни на каком рынке. Вы час работаете и получаете рупию; вы час молитесь — и думаете таким образом достичь Бога? То, что труд в течение часа может сделать вас на рупию богаче, понятно и логично, но как можно заработать Бога путем часовой медитации?

Труд наш ничего не значит. Достигнув Его, вы должны будете принять тот факт, что подставляли ложку, а в нее вылился океан. В этот час вы готовы крикнуть: "Твоя милость, Господи, Твое сострадание!" Святые изнуряли себя в своих радениях, а в результате свидетельствовали против собственных же усилий. Тем не менее, они призывали своих учеников продолжать попытки, не прекращать их ни на минуту. Это представляется весьма далеким от логики.

Всякий раз как я говорю, что Его невозможно достичь путем собственных усилий, ко мне подходят люди и спрашивают: "Для чего изнурять себя медитациями, если Его можно осознать и так? Если, как вы сами говорите, усилия не приносят плодов, какой во всем этом смысл?"

Святые столкнулись с аналогичной трудностью. Они стучались в Его дверь задолго до ученых и обнаружили, что без основательного усилия ничего достичь нельзя, и все же Он недостижим никакими стараниями. Положение дел таково, что не остается ничего другого, кроме как повторять попытки, хотя все попытки бесполезны. Если вы действительно это понимаете, вы уловите глубокую взаимосвязь между двумя моментами и все поставите на карту, совершая усилие. Вы достигнете Его лишь благодаря Его милости, но вы стали достойными Его милости после этих изнурительных и беспощадных усилий. Такова квинтэссенция этой сутры.

Только после того, как вы выдохнетесь, не раньше! Сколько раз повторяли вы Его имя? Сколько провели медитаций? Да вы и не начинали! Вы экономили силы. Если бы у вас загорелся дом, вы бы действительно забегали. Но к Богу-то вы бежите в лучшем случае со скоростью вдвое меньшей. Если бы жена ваша была на грани смерти, сколько бы вы плакали! А всплакнули ли вы хоть раз из-за Него, горюя о вашем разделении? Если потерялся ваш ребенок, вы начинаете метаться, как безумный, чтобы его разыскать; а Его вы искали с таким же рвением? Ваш поиск только теплится, он так и не достиг точки кипения.

Именно о кипении говорит Нанак в этой сутре: Если бы мой голос стал со шею тысяч, и если бы эта сотня тысяч обернулась миллионами, я бы каждым из голосов без конца повторял имя Господа. Каждый волосок вашего тела должен чувствовать жажду божественного, каждая пора, каждый атом — стремиться к Нему. Все остальное, кроме "Я должен Его достичь!" следует выбросить из жизни. Единственной вашей целью должен остаться Бог. Лишь когда вы готовы отвергнуть все остальное, когда у вас одна цель — достичь Его, сосредоточение можно отменить.

Вот ступени божественного имени: один голос становится миллионом и затем каждый из голосов миллионы раз повторяет Его имя. Преодолеваемые ищущим, имена Господа суть те самые ступени, поднимаясь по которым тот становится двадцатью одним — другими словами, достигает осознания божественного присутствия.

Понятие "двадцати одного" встречается в выкладках школы мыслителей Санкхья[23]. Санкхья обсуждает пути, коими ищущий может достичь просветления или "двадцати одного". Расчеты, предлагаемые этим философским направлением, представляют большую ценность. Само слово санкхья означает "числа", "цифры". Эта философская школа первая подошла к человеческому существованию нумерологически; оттого она стала известна как Санкхья.

Санкхья говорит, что пять стихий — земля, вода, огонь, воздух и эфир появились из Единого. Но это плотные стихии. Есть еще пять тонких стихий, невидимых глазу. Ученые также согласны, что стена, которую мы можем видеть невооруженным глазом — плотная стена, плотная материя. Стену на тонком плане нам видеть не дано. Ученые имеют об этом только некоторое представление. Стена, представляющаяся нам такой статичной, неподвижной, на самом деле не статична; в ней происходит оживленное движение. Каждая частица движется с невероятной скоростью, приближающейся к скорости света; а луч света пролетает 186 000 миль в секунду. Это настолько быстро, настолько неуловимо, что остается за пределами нашего зрения.

Составляющие стену микроскопические частицы как раз вращаются с такими безумными скоростями. Они до такой степени превышают возможности нашего физического зрения, что стена кажется неподвижной. Положение дел, однако, таково, что любой предмет вибрирует, все — живое, и все находится в движении. Однажды стена рухнет. Если бы она была полностью статична и лишена какого-либо движения внутри и снаружи, она не могла бы распасться на части; как бы она рухнула? Движение вызывает ту борьбу, которая приводит к разрушению.

Стена есть поле бурной деятельности частиц, причем мощное столкновение ее частиц с внешними силами ветра и пыли, в конце концов, и приводят к ее разрушению.

Как показывают недавние научные исследования, жизнь в человеческом теле не замирает очень долго, если хранить его при температуре ниже нуля.

Таким образом, оно может сохраняться неопределенное время. Теория, объясняющая это явление, заключается в том, что чем меньше активность, тем меньше разрушение. Идея холодильника имеет к этому самое непосредственное отношение. Положите в него фрукт, и тот пролежит там, не испортившись, довольно долго. Мы видим, что жители тропических стран раньше достигают зрелости и раньше стареют. Принцип тот же. Чем сильнее жара, тем быстрее движение, тем раньше созревание и, в конечном счете, разрушение. Благодаря этому усилению активности и метаболизма, мы испытываем беспокойство в жаркое время года и предпочитаем холодное. Зимой всегда чувствуешь себя более здоровым.

Санкхья говорит о пяти тонких стихиях. Эти тонкие стихии имеют отношение к плотным, и все вместе составляют десять.

Кроме того, есть пять тонких органов восприятия и пять плотных. Глаз — это ваш орган действия, тогда как способность видеть есть ваш тонкий орган восприятия. Если вы лишены способности видеть, вы слепы, несмотря на наличие глаза. Иной раз случается так. что глаз даже в благоприятных условиях видеть не может; это происходит оттого, что глазам изменила сила видения. Уши — плотные органы слуха, но слышание, сила слышать есть тонкий орган восприятия.

Таким образом, когда Нанак снова и снова говорит нам: "Слушайте!", он обращается отнюдь не к нашим ушам. Внешний орган слуха, ухо, всегда открыто для звука, в отличие от глаз, которые могут быть закрыты или открыты. Так почему Нанак говорит "Слушайте"? Он намекает на ваше "тонкое" ухо. Он имеет в виду, что надо настроиться на него, не отвлекаться, иначе, хоть уши и будут слушать, вы не ничего не услышите.

Пять плотных органов чувств и пять тонких органов чувств вместе составляют десять. Если прибавить к ним десять стихий, получается двадцать.

Нанак говорит, что тот, кто в своем усилии ставит на карту все, становится двадцатью одним, и это — Бог. Если вы не выкладывались, не искали Его, вы и тогда становитесь двадцатью одним. Но в этом случае двадцать один — ваше эго.

Итак, есть два пути стать двадцатью одним. Первые двадцать — состояния бытия. Либо вы достигаете Бога или осознаете собственную душу и становитесь двадцатью одним, либо вы приходите к ложному представлению о себе — дескать, я то или иное, миллионер, герой, отверженный или король. Вы и тут станете двадцатью одним, но это будет двадцать первая ложь.

Либо вы прибавляете одну ложь к двадцати и получаете двадцать одну неправду, либо прибавляете одну правду к двадцати, получая двадцать одну истину. В обоих случаях вы становитесь двадцатью одним. Нанак — также двадцать один. Большим никто быть не может, но мы присоединили еще одну неправду к нашим двадцати и никогда не искали в другом направлении.

Вы никогда не пытались узнать что-либо о себе самих; вы живете в иллюзии, что знаете себя, но нет на свете большей лжи. Вы не только никогда не пытались узнать себя, вы не имеете ни малейшего представления о своем подлинном "Я". Тем не менее, вы заявляете. "Это я!" Да вы и не подозреваете о том, кто вы есть. Вы знаете не больше того, что показывает вам зеркало. А что может продемонстрировать вам зеркало, кроме внешнего вида вашего тела? Вы видите собственное тело, одежду — и это все. Зеркало не в состоянии отразить душу, ваше настоящее "Я". Вы же принимаете за собственное "Я" все то, что видите в зеркале.

И вот вы выбрали это "Я", чтобы достраивать его до двадцати одного. В том-то вся и беда; вот где ад. Если вашим двадцать первым становится ложь, вы начинаете страдать. Двадцать в любом случае величина постоянная; решающим фактором становится только двадцать первое.

Вы сможете испытать блаженство освобождения только тогда, когда двадцать первой окажется истина. Двадцать — это то, как устроена жизнь, они не вызывают никаких недоразумений. Лишь если двадцать первое неподлинно, оно приносит невыразимые беды.

Ничто не вызывает столько боли и страданий, как эго. Нет синонима, точнее соответствующего природе эго, чем страдание. Взращивая эго, вы увеличиваете свое страдание. Вы целый ад можете зажать в кулаке.

Чем сильнее вы жаждете радости, счастья, тем меньше должно быть ваше эго. В день, когда ваше эго перестанет существовать, Небеса окажутся у вас на ладони. Они будут следовать за вами тенью. В ад вы уже не попадете. А если случайно и попадете, вы и там устроите рай, ибо не имеющий эго находит Небеса повсюду. Тот же, кого переполняет эго, превратит Небеса в ад, если ему случится там оказаться. Счастье и несчастье зависят не от ситуаций, а от двадцать первого в вас — от того, истинно оно или ложно.

Нанак говорит, что отдающий себя восходит к имени Бога. Если вы не устаете вкладывать всего себя в свои усилия, то наступает момент, когда в вас ничего уже не остается. Следуя по этому пути, ищущий в конце концов становится двадцатью одним. Иными словами, ищущий становится просветленным.

В этом месте Нанак делает ценное замечание относительно того, как изменилась и исказилась религия. Когда свет Его входит в человека, тот не может не говорить о Нем.

Как может цветок не пахнуть во время цветения? Как может лампа не светить, если ее зажгли? Когда божественность нисходит к человеку, он вынужден говорить об этом. Человек этот будет воспевать Его славу, и его достижения будут проступать из каждой поры его существа и окружать его, подобно аромату, подобно свечению. Даже в молчании наслаждаясь Им, он всей сущностью своей будет излучать весть о Нем.

Нанак говорит: увидев такого человека и услышав его разговоры о божественном, никчемные и пустые люди, все те, кто подобен ничтожным червям в человеческом обличье, начнут меряться с ним силами. Люди эти наполнены завистью и ревностью и изо всех сил пытаются умалить достижения подобного человека.

Едва лишь кто-нибудь достигает чего-нибудь значительного, окружающие начинают отвергать и его, и его достижение. Они именуют его лжецом и надувалой. Они выискивают ошибки. "Сейчас Кали-Юга, темная эпоха, — говорят они, — как можно достичь чего-либо в эту эру?" "Дни Сатья-Юги, эпохи истины, когда просветленных было много, уже давно прошли". Они будут требовать тысячи и одного доказательства, и все свои силы положат на то, чтобы доказать, что он не достиг ничего.

Нет способа доказать свое достижение — ни поведением, ни одеянием, ни пищей. Осуществление не нуждается в доказательстве; его свет, проявляясь, окружает человека.

Что же тогда делают эти люди? Те из них, чье "эго" сильнее, заявляют миру: "Я достиг!" Сначала "эго" отрицает достижения подлинного искателя: как может кто-то другой свершить такое прежде того как он, эгоист, смог это осуществить? Когда обнаруживается, что человека, о котором идет речь, невозможно уличить в ошибке, эгоист барабанным боем оповещает мир, что он тоже достиг!

Так Нанак говорит о посредственных и низких — ибо не может быть ничего посредственнее или низменнее "эго". Они подобны ничтожным червям или насекомым. Их переполняет дух соперничества. И они начинают распространять лживые истории о своих достижениях.

Если и встречается один садгуру, то на каждого совершенного учите ля приходится девяносто девять псевдо-садгуру. Коэффициент всегда таков: один к девяносто девяти. Забавно, но псевдо-гуру более всего успешны в привлечении поклонников, нежели подлинный гуру, поскольку они говорят на вашем языке. Псевдо-гуру прекрасно знает вас и делает то, чего вы в глубине души от него ждете. Если вы хотите, чтобы пепел сыпался у него из ладоней, он производит пепел. Если вы хотите, чтобы с небес упал амулет, он достанет для вас эту штуку.

Когда вы видите, как бродячий факир выделывает те же самые фикусы, они не производят на вас впечатление. Но когда человек, называющий себя праведником или святым, не отказывает себе в удовольствии и так же фокусничает, вы сходите по нему с ума; вы пляшете в радости — наконец-то вы нашли садгуру! И тогда вы изливаете на него свои желания. Вы хотите избавиться от болезни, и он благословляет вас; вы жаждете сына, и он благословляет вас. Он старается удовлетворить все ваши желания. Поэтому вы видите, как толпы из тысяч, миллионов людей окружают псевдо-садгуру, поскольку он — не что иное, как отражение вашей собственной жизни.

Сложно распознать садгуру, ибо это требует трансформации вашей жизни: вы должны измениться. Псевдо-гуру потворствует вам и пытается удовлетворить ваши желания; настоящий гуру отнимает у вас все, что вы имеете.

И самое интересное во всем этом вот что: стоит вам зажечь огонь и усесться около него, благословляя каждого, кто бы ни прошел мимо, то наверняка в пятидесяти процентах случаев ваши благословения сбудутся. Это козырная карта. Кто бы ни пришел, благословляйте! Больше ничего вам не потребуется. Если кому-то нужно ваше благословение, чтобы выиграть судебный процесс, благословите его.

Пятьдесят процентов судебных процессов неизбежно выигрываются — с вашими благословениями или без них! Но зато теперь внимание перенесено на вас и ваше благословение! Другие пятьдесят человек из сотни отправятся к другому псевдо-святому, поскольку для них вы нехороши.

Но те пятьдесят, что выиграли, отныне ваши верные последователи; они и дальше будут приходить к вам. И эта стайка из пятидесяти удивит любого нового пришельца историями о своих успехах; один выиграл иск, другой вернул жену, третьему повезло в любви, а кто-то избавился от недуга, чей-то ребенок спасся, не пострадав в несчастном случае… и так далее. Подобной толпой окружен любой фальшивый святой; это люди, чьи желания исполнены. Разочарованные продолжают поиск и однажды, когда и их желание исполнится, они последуют за гуру, которому случилось им услужить на тот момент, предполагая, что заслугой тому его благословенье.

Если гуру вы пытаетесь узнать по своим желаньям, вы собьетесь с пути; что должен гуру делать с вашими желаньями? Подлинный гуру появляется не затем, чтобы удовлетворить ваши желания; его задача — пробудить вас. Чтобы выполнить эту задачу, нам бы лучше отделаться от желаний — насколько сможете. Гуру не интересуют ни ваши болезни, ни ваши судебные дела, ни ваши жены и дети; гуру интересуете вы и ваш Бог. Его путь — не тропа желаний, а дорога безжеланности. Так что он не сможет привлечь вас к себе.

Итак, обычно толпа окружает псевдо-гуру. Как только увидишь такую толпу, берегись! Толпа всегда состоит из обманутых. В нужном месте, возле садгуру вы обнаружите всего немногих. И найти их чрезвычайно сложно. Вы встретите лишь нескольких, чья цель — достичь Бога. Толпа всегда состоит из тех, кто переполнен желаниями.

Нанак говорит — лживые люди станут распространять лживые россказни. По иронии судьбы истории подобных людей часто кажутся верными, поскольку в жизни случается так, что половина окажется удовлетворенной и убежденной, когда желания исполнятся, а другая — отправится дальше на поиски другого гуру. Когда по воле случая желания их исполнятся, они отнесут это на счет того гуру, которому сейчас служат; если не этому Сай Бабе то другому. И вот один рассказывает другому, чего он добился при помощи гуру, и толпа умножается. И вы видите уже тысячи людей…

Вы также пришли сюда, ведомые своими желаниями. Вы тоже поверили кому-то и много раз удача улыбалась вам, поскольку вы верили. Психологи говорят, что большинство болезней — от ума. Если вы искренне верите, что вам станет лучше, вам становится лучше.

Многие больницы экспериментировали с этим. Врачи называют этот эффект эффектом плацебо. Группу пациентов с одним и тем же диагнозом разбивают на две. Одной группе дают обычное лекарство, а другую лечат пилюлями из простого сахара. Самое интересное, что трое из пяти пациентов выздоравливают независимо от того, к какой группе они принадлежат, то есть лечили их медикаментами или подслащенной пилюлей. Вот почему существует так много "патий": аллопатия, гомеопатия, натуропатия, да чего только нет. И все эти "патии" работают, и люди излечиваются, иначе этот метод давно бы уже исчез.

Похоже, что люди излечиваются скорее верой, чем лекарством. Если молоденький врач, только что начавший практику, только что закончивший медицинский колледж, прописывает вам курс лечения, этот курс вам не поможет, потому что вы не верите врачу. А если врач этот ваш сын, — тем более. Какой отец когда-либо поверил сыну? А вот если тот ж. — курс лечения порекомендует знаменитый целитель, вы очень скоро начнете выздоравливать. Чем известнее доктор и чем выше плата, тем эффективнее лечение. Половину работы выполняет ваша вера. Доктор, которому вы не верите, никогда вас не вылечит.

Вот почему мы видим, что дипломы и сертификаты в рамках украшают стены кабинетов. Они сами по себе — лекарства для пациентов. Врача, получившего образование за границей, в Индии сразу же считают чуть ли не кудесником! Его методы безошибочны! Увидев сертификат, больной уже наполовину выздоровел. Вы заметили, как много болезней исчезает, едва только врач начал осмотр? Едва он нащупал ваш пульс, измерил кровяное давление, едва он приложил стетоскоп к вашей груди, как боль наполовину прошла.

Толпа наделяет доверием и верой, вера приносит плоды, а дутый персонаж в центре этой толпы собирает барыш. Вы поглощены игрой собственного разума.

Здесь под червями Нанак подразумевает эгоистов. Черви исполнены трепетом и ужасом. Как может такое быть возможным? Слово Нанак означает маленький, крошечный. Этот крошечный человек добился, а не я! Этот человечишка, стоящий настолько ниже нас, добился? Этот невежественный бездельник, деревенщина, этот нищий батрак, не имеющим ни жилья, ни положения в обществе, ни семьи, которой можно гордиться? Известно ли что-нибудь о его корнях? Можете ли вы назвать хоть одного достойного из его предков? Этот человек без наследия, богатства или собственности добился того, чего не добились мы — это невозможно!

Нанак говорит, что только милость Его ведет к Нему, а не ваше чванство. Кто вы такой — не имеет значения; что вы такое — не в счет, когда вы достигаете Его. Его достигают лишь благодаря Его щедрости. Ваше высокомерие и заносчивость — помехи на пути к Нему.

И все же лживые люди твердят свои лживые истории. На почве религии сделать это очень просто. От имени и во имя религии встречается больше всего лицемерия и лжи.

Это так, потому что речь идет о небесах. Объект столь обширен и так далек, столь прекрасен и так таинственен, что всякий может сказать что угодно и остаться при своем. Если вы открываете магазин и начинаете продавать невидимую одежду, как долго про держится ваша лавочка? Вам будет трудно заполучить хотя бы первого покупателя. На рынке ваши товары должны не только быть видны, но их нужно выставить напоказ на выгодном месте, если вы хотите продать их. Как сможете вы смошенничать?

Правда, я слышал: один магазин в Америке стал продавать дамские шпильки-невидимки. Можете расценить это как фантастическую историю о будущем. Женщины были в восторге! Одна дама пришла и заказала целую коробку. Когда ее обслужили, она спросила у продавца, хорошо ли идет торговля. Он отвечал: "Мадам, за последние три дня все распродано. Тысячи людей уже приобрели их". Такое оказалось возможным, поскольку изначально рекламируемым качеством была невидимость. Разрекламировав товар подобным образом, вы смело можете открывать пустую коробку — есть ли там шпильки или нет, уже не обсуждается.

Дело Господа — это такое же дело по продаже шпилек-невидимок. Поскольку ничего не видать, это — рай для жульничества; вот почему чем больше религий в стране, тем больше в ней лицемерия.

Наша страна — тому доказательство. Нигде больше в мире вы не найдете столько лицемерия и надувательства. Нигде больше в мире религия не изучается так, как в Индии. Вот почему так много садгуру в этой стране, но на каждого садгуру приходится по девяносто девять псевдо-гуру. Вы настолько утомляетесь от всех этих обманов и подделок, тирании и хаоса, что начинаете чувствовать, что все эти дела с Богом — просто одна большая афера и вымогательство. Лучше держаться подальше ото всего этого!

Так Нанак говорит: лживые люди распространяют лживые сказки и небылицы. Чем больше вы верите им, тем небывалее их росказни.

Как только увеличивается ваша способность слышать их ложь, увеличиваются и претензии лицемеров. Они наблюдают, насколько увеличилась ваша вера в них, и приукрашивают свои сказки в соответствии с этим. Скольких фальшивых гуру кормит Ваша вера, одному Богу известно. Когда ваша вера окрепнет, вы становитесь слепы ко всему остальному и верите чему угодно.

Прошлой ночью я читал речь одного христианского падре, широко известного на Западе. С самого начала он заявил откровенную ложь. Мне невдомек, как кто-либо может верить подобной чепухе, но все же есть люди, верящие ему! У него тысячи последователей. Во вступлении он пишет о том, что скоро наступит пришествие Иисуса Хрипа. Он соберет миллионы своих последователей и исчезнет. Священник обещает, что Иисус не замедлит явиться вскорости, и даже называет точную дату.

Десятки миллионов христиан удалятся с этой земли. Представьте себе! Остальной мир будет взирать на это с удивлением. Как только Иисус соберет своих преданных последователей и исчезнет, всяческие катастрофы обрушатся на эту землю; она превратится в настоящую преисподнюю. И стало быть, он призывает всех, не теряя ни мгновения, начать верить в Христа, приумножить паству. В конце он возвещает "У человека, прочитавшего эту книгу. есть лишь две альтернативы: если он грешник, то не поверит тому, что изложено на этих страницах. Если же он человек добродетельный и благой, то, не мешкая, станет сразу же его последователем. Он предлагает вам лишь две альтернативы: "Если вы наделены чутьем хоть в малейшей степени, и если вы по сути своей хороши, вы будете следовать за Иисусом. А если книга вам не понравилась, то только потому, что вы грешны".

Нет ничего плохого в почитании Иисуса, но этот человек эксплуатирует его имя. Иисус — прекрасен, но этот священник… Все, что он говорит — бесстыдная ложь; и все же, как сможете вы доказать это? Я могу дать множество примеров того, как используется человеческое легковерие.

Секта эта и до сих пор очень активна, несмотря ни на что. Удивительно, насколько слепа может быть вера. И невозможно ничего доказать. Священники оказались хитрее. Они свой конфуз и обман обратили себе же на пользу. Бог отменил судный день только потому, что они так горячо молились!

Что вы можете сделать с таким человеком? Он не оставляет вам выхода. Доказательство перед вашими глазами. Дикие звери не только не подходят к его порогу, они даже не осмеливаются появиться поблизости от деревни!

Человек очень хочет быть обманутым, и у трюков своя логика. У мошенничества и надувательства свои способы рекламы и своя собственная логика, они будоражат ваши желания. Они убеждают вас самым коварным способом.

Так Нанак говорит: лживые люди распускают небылицы. Но Его достичь может лишь тот, кто лишен неуместных притязаний, чье "Я" полностью уничтожено. Его достигает только тот, к кому Он милостиво соизволит снизойти.

Это революционные слова. Если и есть что-то, и только одно, что Нанак подчеркивает на протяжении всего Джапджи — это вспоминание Его имени; однако здесь, в этих строках Нанак утверждает, что даже вспоминание не имеет силы. Это последняя, крайняя ступень, доступная взору. Нанак пытается лишить вас всего — даже вспоминания. Ибо если у нас есть хоть отдаленный намек на то, что где-то пребывает сила, вы будете защищать себя, ваш контроль над самим собой усилится; всякая сила, в конце концов, есть лишь сила вашего "эго"

Поэтому Нанак и говорит, что нет силы даже в слове — даже если вы присвоите его имя и достигнете с его помощью. Тогда, чтоб люди не подумали, раз уж в слове силы нет, то, может, в тишине она — так Нанак говорит, силы нет и в тишине. Он отбирает у вас из рук все, за что вы можете уцепиться. Вы подумаете: "Правильно! Все разговоры — лишний лепет; тишина — вот ответ!" И вы умолкаете и погружаетесь в медитацию. Но Нанак говорит, что даже в тишине нет силы, покуда вы еще пребываете в себе; это вы только что болтали, а теперь сидите в тиши. Качество вашего существа не изменилось. Если говорящий грешен, как может он превратиться в святого, только потому что умолк?

Попробуйте понять эти слова о качествах. Если злой человек соблюдает тишину, он так же зол. Как может его молчание что-то изменить? Хороший человек хорош, говорит он или молчит. Плохой человек плох в обоих случаях. Злой человек изыщет некий новый трюк, чтобы извести других, даже если он молчит.

Неужели вы думаете, что, просто умолкнув, вы сможете изменить себя и добиться силы? Какая здесь может быть разница? Вы присутствовали в словах своих; вы также присутствуете в молчании. Вы все еще там. Вы скажете: "Я замолчал. Я медитирую!" Подобная самонадеянность и раньше была там, и вы прекрасно говорили. Самонадеянность слепа — будь то в тиши иль в речи.

Интеллект не одолжишь. Вам могут приготовить речь, но качество не купишь и не займешь. Определенного индивидуального качества легко добиться, но никто другой не может вам его дать.

Если в сердце своем вы сам Сатана, и вы сидите в тишине, то вы все равно Сатана. До вчерашнего дня вы гордились своими словами; теперь вы можете гордиться молчанием.

Что вы дадите? Что вы должны дать? Нищий и подающий оказываются в одном и том же месте. Один просит Бога о богатстве, тогда как другие распределяют богатство, или же строят храмы, или кормят бедных; и тот, и другой смотрят только на богатство. Возможно, что нищий смиренен, но как может смиренным быть благодетель? Он скажет: "Я благодетель". Но есть только один подлинный благодетель. Как вы можете быть благодетелем? Что у вас есть, чтобы дать? Вы можете одарить лишь тем, чем владеете: галькой и камушками, золотом и серебром, бумажными деньгами. Ценность всего этого искусственна, придумана людьми.

Вы не можете достичь Его в жизни, так что некоторые считают, что нужно умереть. Вы видели таких людей в ашрамах повсюду. У них не хватило мужества умереть одним разом, и они умирают постепенно. Такое постепенное умирание считается духовным поиском.

Сначала они удаляются от мира и лишаются девяноста процентов жизни. Затем они остаются в ашраме и ограничивают себя в еде, принимая пищу лишь раз в день. Так они теряют еще половину из оставшейся жизни. Постепенно они еще больше сокращают количество еды; и фактически, бродят вокруг едва живые.

Нанак говорит, что ни жизнь ваша, ни смерть не наделены силой. Если вы не достигли живыми, как можете вы достичь после смерти? Ведь это вы умрете, не правда пи? И тот, кто родится — тоже будет вами. Вы лишь меняете положения и места; но вы не изменяетесь.

То, что Нанак говорит — значительно.

Некоторые люди копят богатство, другие собирают размышления: они сидят, концентрируются, исполненные решимости, они исполняют послушание. Но Нанак говорит: даже им недостает силы, чтобы достичь. Вот что важнее всего в его словах:

Мысли не наделены силой (и многие говорили об этом), ибо мысли — на поверхности. У знания также нет силы, и многие говорили об этом. Читая писания, учась в миру или даже набирая знания у гуру — какой силой могут они быть наделены? Ведь в центре водоворота — всегда вы.

Это интересно. Здесь полностью проявлен парадокс таинства. До этого Нанак говорил о сурати, вспоминании о Нем. А здесь он говорит: даже вспоминание не наделено силой.

Первый шаг — это вспоминание о Нем, а второй шаг — что толку в простом вспоминании? Ведь это я вспоминаю. Вспоминание будет моим собственным. Это "я" призовет Его, все мои качества будут заключаться в воспоминании, и какая же сила будет во всем этом?

А теперь посмотрим на вторую фазу, когда ищущий освобождается ото всего — но помните, только после того, как он все совершил! Не спешите останавливаться. Малейшая недостача — и результатов уже не будет. Только в самом конце ничего не остается делать. По сути, вы не делаете чего-то специального; все отпадает само собой. Если вы прекращаете сознательно, это значит, что что-то еще осталось несделанным. Вы силитесь, и силитесь, и силитесь, и вот наступает момент, когда вы падаете в изнеможении. Это падение — не ваш поступок, вы просто обнаруживаете, что упали! Нанак имеет в виду именно это, когда говорит, что ничто не имеет силы, мощи. Ибо если осталась всего лишь капелька силы, вы вынуждены продолжать.

Так Нанак говорит: ни один из методов и трюков, призванных освободить от сансары, не обладает силой. Подлинная сила покоится в Его руках — Того, кто создал этот мир и, создав, восхищается им. Все в Его руках. Вся сила и вся мощь в Его руках. Станьте слабыми и беспомощными, и вы получите Его поддержку. Если же вы сильны, то помощь вам не нужна. Бог — сила слабых и беспомощных.

Если вы становитесь здесь беспомощными, Бог ждет вас там; он принадлежит слабым, а не сильным. Сильный человек не нуждается в Нем; он верит в себя. Он отрицает Бога изо всех сил. Его надменность еще велика. Он не чувствует нужды в Божьей поддержке.

Церковь была построена и стоит по сей день. Это необъятное здание. Такое строительство невозможно было бы завершить лишь ничтожными человеческими усилиями. Цена человеческим усилиям — лишь две пайсы. Но вы можете осуществить даже такую великую мечту, если будете помнить, что вы сами стоите ничтожно мало. Понимая себе цену и укрываясь в милости Господней, вы получите поддержку бесконечного могущества и богатства. Вы сможете передвигать горы, если вера ваша в Бога будет непоколебима и если вы полностью осознаете, насколько незначительны ваши собственные силы.

Не раньше, чем вы окажетесь беспомощным, для вас забьет фонтан высшей силы. Пока же вы рассчитываете на собственные силы и придаете им значение, власть ваша не стоит и пенни.

Поэтому Нанак повторяет и повторяет: нет силы ни здесь, ни там… Он лишает вас всей вашей силы. Так, я говорю, садгуру похищает все у вас, а не дает. Он забирает все, он заставляет вас быть беспомощным и слабым. Он оставляет вас одного в центре пустыни, умирающего от жажды вдали от источников. В момент жажды, выросшей из этой беспомощное! и — в тот самый миг вы достигнете. Вы воскликнете "О помощник беспомощных!" — и Он придет. Когда вы совершенно беспомощны, вы обретаете высшую поддержку.

Поэтому ни о чем больше не беспокойтесь. Перед Ним все равны, все одинаковы. Так что не бойтесь, что сильный доберется, или добродетельный доберется, или благодетели, или те, кто медитирует, достигнут первыми. Никто здесь не унижен и никто не возвышен.

Если вы чувствуете разницу высокого и низкого, то это полностью — ваше дело; это не по Его воле. Если вы полностью потеряли себя, вы восстанете вновь; если вы спаслись, вы падете.

Иисус сказал: Тот, кто потеряет себя, достигнет, а тот, кто спасет себя, по теряет навеки.

Не спасайте себя: это ошибка, которой подвержен человек. Тогда он oстается лишь с двумя пайсами; тогда он воистину бедняк. Не спасайте себя, и вы обнаружите, что не две пайсы — вся полнота бытия в вашем распоряжении. Вся сила Бога служит вам. И вы становитесь царем. Вы можете быть нищим по собственному почину и царем по Его милости.

Глава 7. Копи медитации

Тот, кто считает, что сама жизнь и есть цель, ошибается. Жизнь — не цель, а предоставленная нам возможность. Это дорога, а не пункт назначения; посредством жизни мы должны попасть куда-то. Не считайте, что сам факт того, что вы живы, означает, что вы уже прибыли. Жизнь — не результат, не достижение, а процесс. Если вы пройдете ее хорошо, вы прибудете куда следует; если нет, заблудитесь.

Тот, кто считает, что жизнь — это всё, — атеист. Цель теиста лежит за пределами жизни; для него жизнь — перевалочный лагерь, промежуточная остановка. Нанак называет жизнь "дхармашала", бунгало путешественника. Она — словно постоялый двор, трактир у дороги, где вы останавливаетесь, перед тем как идти дальше; но не стоит селиться в нем навсегда. Тот, кто делает своим домом постоялый двор, лишается подлинного дома. Вы отправились в путь, чтобы добыть нечто, но как вы доберетесь до места назначения, если поселитесь на вокзале? Кто же продолжает путешествие, уже построив себе дом?

Сансара — это не дом. Тех, для кого сансара — дом, мы называем обывателями. Саньясин тот, для кого сансара — не дом, а зал ожидания. И саньясины, и обыватели пребывают в одном и том же мире — а куда бы еще они могли деться? И тот, и другой находятся в одном и том же здании, только по-разному к нему относятся. Мирской человек считает, что его дом — его гавань, его приют; для саньясина дом — привал на пути. Ему надо продолжать путь, и он никогда не забывает о цели своего путешествия — это сурати, вспоминание.

Тот, кто поддерживает в себе это вспоминание, не теряет его нить, тот будет двигаться вперед, и находясь в дхармашала. Никакой трактир не соблазнит его остаться там навсегда. Он будет в миру, но не от мира. Цель вашего путешествия — это вы сами; вы стремитесь придти к себе. Вы находитесь не там, где находится ваше тело, а там, где находил я ум. Вот это необходимо понимать.

Большинство людей — за редчайшим исключением — считают, что то, чем они обладают, и есть — всё, что только может быть. А на самом деле, они даже и к началу не подошли, им еще далеко до двери, до ступеней, ведущих к двери в их собственное предназначение. Вы еще на дороге; до ступеней еще далеко. Когда появляются ступени, знайте — религия пришла в вашу жизнь. Те, кто на дороге, — мирские люди. Те, в чьей жизни появились ступени — искатели.

Тот, кто уже вошел в чертоги Господа — просветленный. Вы еще на дороге, и ступеней еще не видать, потому что вы и не приступали к духовной практике.

Глубоко укорененная причина этой иллюзии — в том, что вы полностью удовлетворены тем, что у вас есть. Запомните, в одном смысле религиозного человека можно назвать полностью удовлетворенным, но в другом смысле нет человека более беспокойного и недовольного. Он удовлетворен в том смысле, что не ропщет на Бога. А недоволен он самим собой.

У нерелигиозного человека тысячи жалоб на Бога: Ты не дал мне этого, не дал того… На себя он не жалуется. Он полностью собой доволен. А это значит, он мертв, потому что какое тут может быть развитие? Зачем отращивать крылья, если вы и не хотите летать? Лучше просидеть всю жизнь пленником собственного гнезда, и скончаться все в той же клетке.

Следовало бы роптать на себя и быть довольными Богом, однако все происходит наоборот. Мы абсолютно довольны сами собой и считаем, что мир никуда не годится. Мы единственно правы, все остальные погрязли в заблуждении. Вот это отношение и есть — то, что с нами не так. Только человек считает, что где-то при создании Вселенной допущена ошибка. Весь мир течет в радости и покое, кроме человека. В мире не существует никаких помех или препятствий; это внутри вас что-то застопорилось.

Религиозный человек переживает глубокую неудовлетворенность собой Он чувствует, что недостоин Бога, не годится для того, чтобы восславлять Его или поклоняться Ему. Он осторожен и недоверчив, когда Бог принимает его таким, каков он есть. В голове его молотом стучит только одна мысль: я должен стать достойным Его, чтобы стать способным принять Его принятие. Я должен возвести и своем сердце трон, достойный Его величия. Я должен стать таким, чтобы Он почтил меня, придя ко мне в гости.

Религиозный человек самокритичен. Постепенно приходит момент, когда он настолько развивается, очищает себя для того, чтобы стать троном Божиим. И Бог постучится к нему — не сегодня, так завтра. И тогда не будет и секундного промедления. Вы готовы встретить Его — и вот, Он уже пришел к вам. Он не показывается, пока вы не готовы Его встретит!.. Причитания, крики и вопли не ускорят Его приход; что надо делать, так это подготовиться к встрече.

А подготовиться — значит преобразиться. Вам придется измениться во многих отношениях. Если вы обратите свой взгляд внутрь себя, вы увидите, что вы — так не, как сейчас есть, — не способны принять не только Бога, но и себя самих! Вы бы не смогли полюбить человека, который в точности во всем похож на вас.

Поэтому никто не любит себя самого со всей глубиной этого чувства. Вы не способны любить себя, и вот почему люди так боятся одиночества. Если вам приходится пробыть в одиночестве час или два, вы начинаете беспокоиться. Вы идете к другу, или на рынок, в клуб, в кино, или включаете радио, телевизор, садитесь читать газету… "А как можно сидеть одному и ничего не делать?" — спросите вы. Вам скучно с самими собой, вы себе надоели. Но если вы сами для себя — такое никуда не годное общество, как вы можете жаждать общения с Богом? Если вы сами с собой быть не можете, неужели вы думаете, что кто-то другой пойдет на это '

Бог для вас — это Бог вдали! Вы достигли Бога — это значит, что в вас вторгается сама острота и полнота бытия; но тогда вам необходимо создать внутри себя пространство для этого бытия. Вы настолько мелки, что любой пустяк устраивает в вас бурю.

Легкое движение — и вы дрожите, легкая насмешка — и вы уже в ярости, немного страдания — и вам кажется, что вы в самом аду. Пустяковые мелочи задевают вас влияют на вас. Кто-то бросает в вас камешек, и вы выходите из берегов. Вы — лужа, а не океан.

Океан так глубок, что, упади в него Гималаи, волны в своем блаженство и не заметили бы этого. Огромное множество рек впадает в море, а уровень воды в нем не поднимается от этого ни на дюйм. Что бы ни происходило, океан остается все тем же.

Вы желаете Бога. А вы подумали, что может случиться с вами, если вдруг Он снизойдет к вам? Вы окажетесь в непростой ситуации. Где вы усадите Его? Как вы будете приветствовать Его? Вы будете потрясены настолько, что побег из дома куда глаза глядят покажется единственным выходом.

У вас нет трона, что был бы достоин Его. Если бы нужен был трон из золота и драгоценных камней, может быть, вам и удалось бы сделать такой; но вы должны сделать радужный, сияющий трон из собственного сердца. Вам надлежит сделать трон из самой любви. Золото можно купить на рынке, но где купишь любовь?

Если бы Бог желал, чтобы Ему воздвигли дворец на земле, это было бы просто. Тогда бы Он уже давно явился в какой-нибудь царский дворец. Но вы должны построить внутри себя дворец из пустоты, из медитации. Эта задача трудна, и путь долог.

Если вы считаете своим домом то место, где сейчас находитесь, вы — смертный, мирской человек. Если вы воспринимаете этот мир как постоялый двор, дхармашала, где вы останавливаетесь ненадолго, чтобы передохнуть, а потом снова отправляетесь к своей цели, тогда вы — саньясин.

Есть такая очень древняя суфийская история:

Очень редко — раз в тысячу лет — кто-нибудь находит копи медитации и становится ключом к этим богатствам. Этот человек — гуру, и Нанак называет его храм гурудвара, врата гуру, — замечательное название для храма! Тот, кто в своей жизни наталкивается на копи медитации, открывает их для других, но никто не живет вечно.

А вы? Вы настолько слепы, что проходите мимо двери, даже не замечая ее! Ваш взгляд сосредоточен на видимом богатстве и пропускает истинное богатство, которое невидимо.

Запомните эту максиму: все дальше и дальше. Пока вы не достигли Бога, вы должны всегда хранить ее в своем сердце. Если вы остановитесь прежде, вы заблудитесь.

Поэтому жажда, неудовлетворенность саньясина не знает границ. Он утолит свою жажду, только когда ему доведется испить Бога. Ничто меньшее не поможет ему. Именно поэтому Нанак говорит об этом мире как о дхармашала, постоялом дворе.

Так что, во-первых, этот мир — всего лишь место для передышки. Чем глубже вы вникнете в это, тем больше пользы для себя извлечете, — вы не должны останавливаться там, где вы есть, застой — это смерть, надо идти все дальше и дальше… пока вы не достигнете Его двери. Если устали — отдохните, но не делайте придорожный трактир своим домом.

Вы будете уставать, потому что дорога далека и трудна. Вы будете спиваться с пути снова и снова, потому что это не широкий тракт с указателями, не шоссе. Человек сам идет и сам мостит для себя дорогу. И так же, как от полета птиц не остается следов на небе, так же и просветленный, проходя своим путем к Богу, не оставляет следа. Пространство как было, так и остается пустым.

Когда вы отправитесь в путь, вы не сможете идти по чужим следам. В царстве истины не берут взаймы. Никто не в силах ссудить вас истиной; другие люди могут только предполагать, намекать. Вы можете получить любовь, можете получить благодать от гуру, но истину вы должны найти сами. Благодать, которую передает гуру, может придать силу вашим ногам, но путь не укажет. Сострадание гуру может придать вам веру в себя и мужество, но оно не нарисует вам карту. Его сострадание может воодушевить вас и поддержать в ваших настойчивых попытках, чтобы вы не сдавались, не уступали слабости. Но по своей дороге каждый идет один.

И дорога ваша, ваш путь, такова, что начинает создаваться только тогда, когда вы сделаете первый шаг. Это не мощеная дорога, отмеченная на карте. Это не готовое средство, которое само доставит вас к Богу. Каждый человек сам должен найти свой собственный путь.

В этом — великая сложность и высшее достоинство избранной цели. Потому что, если бы это была хорошо натоптанная дорога, по которой прошли уже многие тысячи, вы не смогли бы пережить вашу, особенную, радость от исполнения своего собственного предназначения, от встречи с Ним.

Когда бы человек ни встречал Бога, он каждый раз встречает Его по-новому, свежо и неповторимо — как будто вы первый, кого Он встретил, и раньше такого никогда не случалось. Это не банальная процедура, как если бы до вас уже многие встретили Его — и дорога к Его дому была вся заезженная… Нет, это происходит, как будто вы — самый первый человек, который когда-либо встречал Бога. Вы встречаете Бога, как мужчина — невесту-девственницу. Бог никогда не теряет девственность. Если бы Он обтрепался от многократного использования, это было бы пошло. Его девственность вечна; он — вечный холостяк. Всякий, кто встречает Его, встречает Его свежим, чистым и целомудренным — как утренняя роса, как первые лучи восходящего солнца.

И что пользы было бы от карты в этой жизни, где все постоянно меняется! Мой путь никуда вас не приведет, потому что он именно мой. Вам надо искать ваш собственный.

Нанак говорит: Бог сотворил бесконечное множество существ, бесконечное множество душ, и придал им миллионы различных форм и цветов. Каждое существо уникально. Если каждый человек уникален и неповторим, путь одного человека для другого не подойдет. Вам может пригодиться то понимание, которого я достиг на своем пути, но не сам путь. Мое прозрение может помочь вам найти ваш путь, но ваш путь

будет только вашим. Ваш путь будет нести отпечаток вашей индивидуальности, так же, как отпечаток вашего пальца. В мире миллиарды людей, но нет двух одинаковых отпечатков пальца. Если реальность создала такое неповторимое чудо, как ваш палец, насколько же оригинальней, сложнее должна быть ваша душа! Вы только себе представьте.

Теперешние научные исследования идут очень далеко. Наука утверждает, что внутренние органы каждого человека специфичны только для него одного. Не найдется двух людей, у которых почки, сердце или печень будут совершенно одинаковыми. Не только отпечаток пальца, но каждая клеточка вашего тела подходит только вам, создана специально для вас. Вы не сравнимы ни с кем, несравненны. Бог создает вас, и создает каждую клеточку, каждый атом вашего тела специально для вас. Бог не повторяется в своем творении. Вам нет равного. Поэтому путь, по которому вы идете к Богу, тоже уникален. Это заставляет нас почувствовать беспомощность и создает множество трудностей, но в этом — величие и достоинство, которого вы достигаете, идя по абсолютно новому, никем до вас не пройденному пути.

Если вы хорошо поняли это, вы поняли, что речь идет об атмане, душе. Мы производим десятки, тысячи машин. Заводы Форда выпускают миллионы машин, собранных и t одинаковых деталей. Иногда две машины так похожи, что их и не отличишь. Не так с душами; не найдется двух одинаковых душ. Каждый атман уникален.

Это означает, как сказали бы поэт, святой или подвижник, что душу не сделаешь на заводе. Кажется, что Бог творит каждую душу собственноручно. Вот почему Его называют создателем. Если вы попросите художника нарисовать еще одну точно такую же картину, он не справится с этой задачей. Он не сможет сделать точную копию, обязательно будут различия. С течением времени меняется сам художник; меняется его настроение. Он уже не в том же самом состоянии духа, в каком был, когда писал оригинал.

Поэтому поэты, художники, скульпторы ближе всего к Богу, когда они создают нечто неповторимое; они так же близки к Нему, как святые или подвижники. Скульптор, высекший каменные изваяния в пещерах Аджанта или Эллора, был в тот момент так же близок Богу, как Будда.

Нет более великой молитвы, чем когда вы создаете нечто неповторимое, не имеющее подобия. Ибо в момент творчества вы становитесь подобны Ему. Вы тоже — творец, создатель. Вот почему творчество приносит столько радости. Вспомните, как вы бываете счастливы, когда создаете что-нибудь сами, каким бы маленьким и незначительным оно ни было.

Ребенок строит карточный домик и говорит всем: "Я построил дом!" Другой строит замок из песка, и знает, что замок смоет волной и сдует ветром, но как же счастлив он, когда строит! Он пляшет от радости. Все моменты счастья, которые у нас бывают в жизни, — это моменты творчества. Когда вы что-то делаете сами, вы всегда рады этому. А те, v кого в жизни нет никакого творчества, считают ее полной страдания и скорби.

Почему это так? Почему мы радуемся, когда создаем что-то? Потому что в акте творчества мы воспринимаем отблеск Творца. Он — Творец всего, но вы тоже творец в каком-то смысле в этот момент. Вы сажаете семечко в своем саду. Когда растение прорастает, приносит цветы и плоды, как вы радуетесь этому! Эта радость — та же самая, какую чувствует Бог, когда видит, как расцветает земля. Разница здесь не качественная, а количественная.

Нанак говорит: Он создал бесконечное множество форм жизни, и бессчетны их имена. Если бы вы только могли воспринять широту этого творчества, его вечность! Но очень трудно воспринять Бога. Он всегда скрыт, но если вы научитесь воспринимать Его видимые проявления, вы тем самым сделаете первый шаг. Взгляните на Вселенную. Как изумительно в ней все устроено! Восходит луна, восходит солнце. Звезды проходят свой круг по небу, сменяются времена года, наступает утро, и распускаются цветы, и поют птицы. Сучьи, журча и булькая, прыгают с камня на камень, реки с шумом рвутся к морю. Собираются тучи, и дождем возвращают земле испарившуюся влагу. Вода возвращается в русло. Все так хорошо устроено! Мир — это космос, а не хаос… если вы понимаете это очень важное установление природы.

Чем больше вы будете понимать порядок вещей в природе, и то, как закономерно одно сменяет другое, тем очевиднее для вас будет та рука, которая направляет все это. Любое устроение, любое движение имеет свой источник, и рука, которая создает и направляет этот вселенский порядок, должна обладать бесконечной силой и могуществом. Поэтому индусы и говорят, что у Него тысячи рук. Работы-то не мало! Бесконечной реальностью управляет бесконечное множество рук.

Нанак говорит: Он создал ночь и день, времена года, воздух, воду, огонь, землю и подземные миры. Он сотворил все- все! И в центре Он установил для вас землю, чтобы вы могли остановиться и передохнуть на пути к бесконечному.

Земля — всего лишь место отдыха. Не делайте ее своим домом. Люди строят разные дома, забывая, что это — всего лишь передышка. Представьте себе, что человек останавливается на ночлег в бунгало путешественника, а наутро забывает об этом и считает, что он у себя дома, берет на себя какие-то обязанности, втягивается в тревоги и хлопоты. Его одолевают страдания и печали, и он ходит и просит, чтобы ему указали путь к миру и спокойствию.

Если спросить его: "Почему же ты решил, что постоялый двор, дхармашала, это твой дом?", он ответит: "Трудно уйти так резко. Я понимаю, что допустил ошибку, но мне нужно время. Я уйду постепенно".

Но дело не в том, чтобы уйти постепенно. Дело вообще не в уходе Необходимо правильное восприятие, и на это действительно бывает нужно время. Вы можете понять все в одну секунду, если вы готовы к этому и хотите этого. Вы можете ясно увидеть, что место, в котором вы находитесь, всего лишь зал ожидания, вы не всегда здесь были. Где вы были до рождения? Куда уйдете после смерти? Эта жизнь — игра, фантазия, которая длится всего несколько дней. За этот короткий промежуток времени вы успеваете ужасно привязаться к вещам — как к тем, которые есть, так и к тем, которых нет. Человек цепляется за свои богатства, за то, чем он обладает, но также и за свои желания, за мечты о будущем.

Человек делает приготовления к купанию и к не-купанию. Он рассчитывает как на то, что у него есть, так и на то, чего нет. Вы уже нагружены бременем того, чем обладаете, и вдобавок вас одолевает тревога по поводу того, что, может быть, случилось, или, может быть, случится. Загляните в свой ум: в нем полно беспокойства о давно прошедших событиях. Нечто случилось двадцать лет назад, и до сих пор вертится у вас в голове. Но это уже давно прошло, и ничего от этого не осталось! Или вы думаете о том, что может случиться через двадцать лет. Таким образом вы увеличиваете беспокойство в тысячу раз.

А о ком вы беспокоитесь? О придорожном трактире? Вы начинаете беспокоиться и о тех, кто остановился в том же трактире, что и вы. Там ваш муж, или жена, мать, отец, сын, — и все случайно собрались вместе на одном постоялом дворе. А вы абсолютно привязываетесь к ним, берете на себя кучу ответственности за них, тревожитесь, беспокоитесь и абсолютно забываете о том, что вы куда-то шли, куда-то должны были попасть. Вас заботит все что угодно, кроме необходимости вернуться домой!

Все, что бы вы ни делали в этом мире, очень важно, потому что ваше окончательное предназначение основывается на ваших деяниях. Мир — место отдыха, где вы останавливаетесь на время, а затем идете дальше. Но вы вовлекаетесь в великое множество дел. Трактир у вас отберут однажды, а сеть ваших поступков останется с вами. Вы умрете, мир перестанет существовать для вас, но то, что вы сделали в мире, будет следовать за вами, как тень. Ваши действия, как гончие псы, будут преследовать вас сквозь бесконечную череду рождений, и решение последнего суда будет основываться на итоговой сумме всех ваших действий.

Вот о чем следует поразмыслить. Если вы будете удерживать в голове мысль о том, что вы в этом мире ненадолго, просто поставили палатку, завтра снимете и пойдете дальше, — многие действия тут же исчезнут — за ненадобностью. Будете вы орать на свою жену, если помните о том, что ваша общность, ваше со-бытие скоро кончится? Будет ли смысл у вашего гнева? Вы считаете жену своей собственностью настолько, что позволяете себе ссориться с нею. Но когда придет смерть, жена не последует за вами; вы пойдете по этой дороге одни. И, хотя вы с женой расстаетесь, ваш гнев на нее, те обиды, которые вы ей нанесли, те слова, которые сказали ей в раздражении, — все это будет сопровождать вас. Вы расстанетесь и с мечтами, но то, о чем вы мечтали, останется с вами. При таком расчете мы оказываемся в убытке, и приобретаем только потери и поражение. От сансары человек не может ничего получить, но может по терять все.

Нанак говорит, что если вы будете постоянно помнить о том, что этот мир — не более чем место для передышки, многие ваши действия прекратятся сами собой. Как относятся друг к другу люди на перроне или в зале ожидания? Если кто-нибудь наступит вам на ногу, вы не обратите на это внимания, потому что вы понимаете, что в толпе это неизбежно, и не сердитесь.

Женщина с легкостью простила чужого человека. Ей было легко принять это за случайную оплошность только потому, что это был чужой человек.

Чужих мы прощаем, а самых близких — не можем. Разве это не удивительно? Мы не можем простить тех, кто нам близок и дорог. В чем же разница? Чужой — он и есть чужой. Он — попутчик, случайный сосед на постоялом дворе. Тот, кто вам близок, перестает быть чужим. Насчет него у нас полно иллюзий; с ним мы строим отношения так, как будто мы же дома.

Тот, кто воспринимает весь мир как место, куда все приходят ненадолго, как в придорожный трактир, — для того каждый человек — чужой, и он сам тоже! Неужели вы думаете, что из-за того, что вы прожили вместе тридцать лет, ваша жена перестала быть чужой для вас? Вы не правы; это всего лишь самообман. Не имеет значения, сколько времени вы провели вместе.

В этом мире вы никого не можете назвать своим. Никого нельзя сделать своим, присвоить — кроме Бога. Только Бог может быть своим для вас, и все же вы не ищете Его. Вы присваиваете себе чужих людей, незнакомцев. У вас рождается сын, и вы уверены, что уж он-то не будет чужим для вас. Жизнь докажет обратное. Отец никак не может повлиять на жизнь сына. Вы хотите, чтобы он стал тем, а он становится этим. Вы хотите одного; он желает другого. Ваши ожидания не совпадают с его планами. Нет отца, который был бы абсолютно доволен своим сыном и полностью принимал бы его. Это ваш сын, но все же он совсем чужой вам человек. Ни один отец не в силах предсказать, как повернется жизнь его сына. Нет способа это узнать. Мужья не в силах переделать жен, а жены — изменить мужей. Кто кого может переделать? Тем самым мы только причиняем ущерб; вреда приносим больше, чем пользы.

Все мы чужие друг другу, каждый делает свое и идет своей дорогой. Никто не может нас переделать или изменить. Может быть, мы встретимся на перекрестке. Мы так серьезно воспринимаем эти встречи! Неужели вы думаете, что женщина станет полностью вашей, если семь раз обойдет вокруг костра, как на свадебной церемонии индуистов? Да хоть семь тысяч раз, ничего не изменится. Вы останетесь там же, где и были.

В мирской жизни, как бы вы ни старались, вы не можете избавиться от другого человека, который вам чужой. Неважно, насколько вы близки, между вами всегда есть расстояние. Это проклятие всех влюбленных. Влюбленный хочет приблизиться к возлюбленной настолько, чтобы ничто больше не разделяло их. Но чем ближе он подходит, тем четче понимает, что различия сохраняются. Когда они были далеки друг от друга, еще была надежда, что близость устранит одиночество, разделенность, но, приближаясь, он понимает, что дистанцию устранить невозможно. Нет способа сделать это. Вы можете сидеть, прижавшись друг к другу, и расстояния между вашими телами не будет, но разделенность никуда не денется. Вы — в своих мыслях, ваша возлюбленная — в своих. У вас — свой ум, у нее — свои, и как бы они могли встретиться?

Все союзы и объединения в этом мире — ложные встречи. Одиночество — истина, встреча всего лишь мечта. Единственный возможный союз — это союз с Богом. Потому Кабир и Нанак пели: "Я — невеста Рамы!" Кабир говорит: "Я понял одно, и этого мне достаточно, — что человек может быть только невестой Рамы". Только в этом случае есть абсолютное единение; все расстояния исчезают и нет больше "внутри" и "снаружи". Только там может быть утолена ваша жажда, где нет двоих, а все есть одно. Только там мы встретим Его, Того, Кто не чужой нам, и прекратится досада разделенности. До тех пор вы не найдете покоя.

Не важно, из скольких источников вы будете пить, по скольким берегам пройдете, есть только одна река, способная утолить вашу жажду, — но нас это совершенно не волнует. Все, что вы делаете во время странствия, собирается вокруг вас. Собрание этих поступков предопределяет ваше будущее… каждый день. Если вы встали утром сердитым и раздраженным, впечатление сохраняется как отпечаток. Если вы и на следующее утро встали в гневе, это впечатление оформится еще глубже. Если и на третий день произойдет все тоже самое, это впечатление оставит на вас глубокую рытвину. Теперь, скорее всего, вы и на четвертый день поступите так же, потому что человек, пока не достиг буддийности, просветления, живет сообразно своим впечатлениям. Когда человек становится просветленным, привычки больше не причиняют ему вреда, потому что он пребывает в полном осознавании. Вы живете по привычке. Сегодня повторяется то, что было вчера. То, что случилось сегодня, обязательно повторится завтра. Так ваши действия создают привычки.

Представление о карме весьма научно. К философии оно не имеет никакого отношения. Это простой и однозначный психологический факт, что если вы делали что-то к продолжаете делать, это увеличивает ваше стремление делать так снова и снова. Если вы что го не делаете, это усиливает вашу привычку не делать этого. Делание превращается в привычку. Вы все делаете автоматически, как машина. Вернитесь в прошлое, и вы увидите, что вся ваша жизнь — не что иное, как постоянное повторение одного и того же. Каждый день вы делаете все то же самое.

Люди приходят ко мне и говорят:

— Я не хочу гневаться, но гнев охватывает меня.

— А что вы делаете после того, как прогневались? — спрашиваю я.

— Мне очень стыдно и я сожалею, — говорят они. — Я знаю, что мне не стоит делать этого, и поэтому я чувствую себя очень несчастным.

— Забудьте о гневе, — говорю я им, — но прекратите беспокоиться. Не раскаивайтесь больше. По крайней мере, это вы можете сделать. Я знаю, что гнев вы контролировать не в силах.

Но их это не устраивает.

— Что это за совет? — говорят они. — Если гнев не исчезает, даже несмотря на сожаления, как можно советовать не сожалеть? Как же я тогда избавлюсь от гнева?

А я им говорю:

— Взгляните на свою жизнь. Вы тысячу раз уже сожалели о случившемся, однако с вашим гневом ничего не произошло. Попробуйте провести эксперимент. Не сожалейте! Вы должны приложить усилия, чтобы разрушить хотя бы половину вашей привычки. Гнев и сожаление — вот целая привычка. Это не так сложно. Потребность гневаться сохранится, и вы не сможете отказаться от гнева, но сожаление — это ваше личное дело. Оно больше никого не касается.

Гнев всегда подразумевает кого-то, на кого вы гневаетесь. Если кто-нибудь обзывает вас, разве вы не разгневаетесь? А если вы не разгневаетесь, что подумают люди? Молва подхватит эту весть, и многие еще придут, решив, что теперь можно начать оскорблять вас. Гнев — занятие коллективное, в то время как сожаление не касается никого, кроме вас самих. Вы сожалеете в одиночку. Пожалуйста, не делайте этого.

Человек, который искал совета, потом вернулся и сказал:

— Знаете, от сожаления освободиться ничуть не легче, чем от гнева.

Ко мне приходит дама, чей муж злоупотребляет алкоголем. Они поженились двадцать лет назад, и все эти годы она пыталась убедить его бросить пить. Но он все пьет, а она все упрекает его. Однажды она сказала мне:

— Ради всего святого, сделайте что-нибудь! Мой муж никак не прекращает пить. Я делала все, что могла. Пожалуйста, сделайте так, чтобы он понял.

А я сказал:

— Прекратите капать ему на мозги! Ничего ему не говорите о пьянстве в течение трех месяцев, а потом возвращайтесь, и я сделаю с ним все необходимое. Алкоголь воздействует на биохимию, поэтому невозможно бросить пить так сразу. Он проник в каждую клетку его тела. Как бы то ни было, сделайте, как я сказал, а потом я о нем позабочусь.

Она вернулась на третий день.

— Это невозможно. Я просто не могу. Это абсолютно вошло в привычку — ругать его каждый раз, когда он наполняет стакан.

— Теперь вы понимаете, — сказал я, — как это сложно вашему мужу. Вы не можете прекратить произносить слова, хотя это совсем не сложно. Вы двадцать лет твердили ему одно и то же, а теперь три месяца не говорите ничего на этот счет. Если вы докажете мне, что смогли справиться со своей привычкой, я возьмусь лечить вашего мужа.

Она, бедняжка, никак не могла выдержать три месяца, но я был тверд.

— Ничего не буду делать с вашим мужем, — говорил я, — пока вашего терпения не хватит на три месяца.

Теперь она понимает, какая это сложная задача. Она не может оставаться спокойной даже сутки. Ее муж напивается дважды в день, а она десять раз за день скандалит с ним — это у нее такой наркотик. Привычки — это наркотики, которые от повторного употребления делают вас зависимым.

Доктрина кармы утверждает всего лишь, что если вы сделали что-то, вероятность того, что вы снова поступите так же, увеличивается. Если вы что-то не делаете, соответственно увеличивается вероятность, что вы и впредь не будете этого делать. Если вы поселились на постоялом дворе и ведете себя так, как будто это ваш дом, вы создаете дурную привычку. Постоялый двор однажды исчезнет для вас, но то, что вы делали там, прилипнет к вам навсегда, потому что оно абсолютно ваше. Когда вы покидаете этот мир, вы берете с собой только свои действия.

Вы шли по дороге и подобрали бриллиант. Бриллиант вы не возьмете с собой в смерть, а само действие — то, что вы наклонились, подняли его и положили в карман, — останется с вами. Ваши действия — ваша единственная собственность, которую вы берете с собой. Если вы действуете неправильно, вы придаете своему будущему неправильное направление. Если действуете правильно — и будущее будет правильным.

И если вы живете в полном осознавании, вы готовитесь к освобождению. Потому что, чем больше человек развивает в себе осознавание, тем больше он разрушает собственные привычки. И тогда он уже живет не по привычке, а сознательно. В каждой ситуации он принимает решения, исходя из полного осознавания, а не из старых привычек.

Вас обругали — вы тут же вскакиваете, сжав кулаки. Во время перелета на самолете пассажир повздорил с пилотом, дошло до оскорблений и непечатных слов, чуть ли не до драки. Другие пассажиры сказали: "Эй, что вы делаете? Здесь дамы!" Разгневанный пассажир ответил: "Дамы могут выйти. А я уж с ним разберусь!" В гневе он даже не понял, что сказал, — куда это дамы могут выйти из летящего самолета?

Он не в своем уме, лишился чувств. Он не понимает, что говорит, но драка состоится, потому что он не может контролировать ситуацию. Как может кто-то, находящийся без сознания, контролировать что бы то ни было? И все вы таковы. Что бы вы ни делали, вы делаете это автоматически, даже не задумываясь, что же вы творите и зачем.

Проснитесь хоть чуть-чуть. В первую очередь, проснитесь, чтобы понять, что мир не настолько ценен, чтобы из-за него так тревожиться и переживать. Если вас к го-то обругал, помните: ни он, ни его обидные слова не имеют такого значения, чтобы вы так расстраивались из-за них. И эго ваше не настолько важно, чтобы из-за него устраивать бурю. Это всего лишь зал ожидания; если кто-то наступит вам на ногу, не огорчайтесь.

Он наступил на ногу человеку, чтобы отметить свой ряд.

У человека, который оскорбляет вас, есть на то свои причины. Не надо расстраиваться из-за этого. Мир — это рыночная площадь, по которой слоняются толпы людей, и каждый ищет что-то свое. Вам ни до кого нет дела, никому нет дела до вас. Так как каждый играет в свою игру, вы неизбежно время от времени будете врезаться друг в друга. Нас просто очень много.

Если вы будете иметь это в виду, ваш гнев исчезнет сам собой, и вместе с ним ваша ненависть, зависть, ревность — и все действия, которые из них происходят. В тот лень, когда эти действия исчезнут, вы почувствуете жалость к людям, потому что все они — без сознания. Вчера вас переполнял гнев, а сегодня в вас — доброта и сострадание. Каждый из людей. бился с пути. Они привыкли жить в темноте. Никто не виноват, что они все спят. Если кто-нибудь во сне бормочет упреки и оскорбления, вы что, обидитесь на него? Вы заметите, что он спит, и оставите инцидент без внимания.

Если кто-то по пьяному делу ругается на вас, вы сочтете, что он не понимает, что говорит, — но, увы, все люди пребывают в этом состоянии. Бесконечная череда рождений одурманила их, и они спят беспробудным сном. Если ваше осознавание развилось хотя бы чуть-чуть, вы почувствуете жалость к ним — ведь они все так страдают, эти люди вокруг вас! Они приняли постоялый двор за дом своих предков, и теперь грызутся в суде из-за прав на наследство.

Когда вы будете испытывать жалость к другим, соответственно изменятся ваши действия. Раньше это были злые дела, теперь будут добрые; раньше вы собирались навредить кому-то, а теперь из кожи вылезете, чтобы ему помочь. Вы не будете колебаться и секунды, прежде чем придти на помощь оскорбляющим вас, потому что исполнитесь сострадания по отношению к ним.

Что здесь наиболее важно — это соотношение между знанием и добротой. Знание означает пробуждение. Доброта — качественное изменение ваших действий в силу пробуждения. Когда внутри царит неведение, вовне он проявляется как насилие; когда внутри знание, оно проявляется вовне как доброта. Они связаны друг с другом, но знание, ум и проницательность должны проявляться в делах.

Забавная ситуация складывается: мы думаем о добром и прекрасном, а творим все равно зло! Мысли обращены к добру, а дела — нет. То, о чем вы думаете, не имеет никакого значения. Вашим свидетельством, вашей мерой будут только дела. Даже у преступников бывают возвышенные, благородные помыслы. Спросите убийцу, о чем он думает, и увидите, что его мысль воспарила к небесам. Возвышенные мысли — уловка для совершения и оправдания злых дел.

Поймите эту тонкость: когда человек совершает зло, он всегда сожалеет об этом — внутри. Когда человек оскорбляет кого-либо или жестоко обращается с кем-то, ему всегда очень стыдно. Он чувствует, что этого не должно было случиться, и он исполнен мыслей о добре, о жалости, о прощении. "В другой раз, — обещает он себе, — я буду добрым и понимающим". Так он уравновешивает для себя свои злые дела своими добрыми мыслями, прячет от себя свои злые дела. У злых, подлых людей мысли всегда благородные, возвышенные.

Верно и обратное. Те, кто делает добро, думают о злом. Тот, кто осознает себя, видит ошибочность обоих этих состояний. Воры всегда думают о благотворительности; они очень щедрые люди. Это они думают о возведении храмов, о том, чтобы одеть неимущих или накормить голодных, все потому, что в них — жало воровства. Они украдут миллион рупий, а тысячу пожертвуют на благотворительность. Таким способом они думают достичь равновесия. Грешник купается в Ганге, раздает немного милостыни там, немного тут, и думает, что расплатился со своими долгами. Он возвращается домой, освобожденный от вины. Но что же он теперь делает, тот, кому простились его грехи? В точности то же, что и раньше, но теперь — с легким сердцем. Оно еще опаснее, — чувство, что тебя это больше не касается.

Одна женщина пришла к психологу. Она все теряла и очень переживала по этому поводу. Она чувствовала, что у нее очень много проблем. Через шесть месяцев после начала лечения психолог спросил ее, как дела.

— Знаете, — сказала она, — я так же теряю все подряд, но теперь это меня больше не волнует.

Человек сделает несколько добрых дел, и это придает ему уверенность, и он больше не беспокоится о том, что делает. Он чувствует, что уравновесил злые дела добрыми, и теперь он готов творить зло снова. Теперь у него есть ключ к ситуации: когда бы ты ни сделал что-то плохое, противопоставь этому доброе дело.

Сегодня нет страны грешнее Индии. Это случилось с нами, когда мы открыли добрые дела как средство борьбы со злыми. Здесь же течет Ганг, он смоет и унесет все грехи. Согреши, а потом пойди и отнеси в храм подношение; сотвори злое дело, а потом пойди и поднеси кокос Хануману, богу-обезьяне. Бедный Хануман! Он же не имеет никакого отношения к тому злу, которое вы творите; это не его вина, что вы согрешили. Он не был вашим соучастником, а вы втягиваете его в ответственность за ваши преступления. Здесь согреши, там замоли — и ты снова готов грешить! Когда бы вы ни совершили зло, вы уравновешиваете это добрым делом, и тем самым возмещаете ущерб, который нанесли своему образу хорошего, праведного человека.

Мыслями сыт не будешь. Ваше предназначение определяется вашими действиями, а не мыслями. Самое потрясающее — что вы всегда готовы отложить доброе дело, оставить его на завтра, но никогда не медлите, когда дело доходит до греха. Тогда вы готовы действовать сию же минуту. Если вам хочется кого-то убить, вы тут же убиваете, потому что вы знаете: минута промедления — и вы уже не сможете этого сделать. Когда вы хотите разгневаться, вы гневаетесь немедля. Вы слышали, чтобы кто-нибудь когда-нибудь сказал: "Вот погоди, приду завтра и разгневаюсь на тебя, а сейчас мне некогда"? Нет, оскорби человека — и он все бросит, чтобы отомстить, показать обидчику его место, даже если готовит лекарство для умирающей жены. Тем самым он говорит: "А, пусть ее умирает, если хочет. Так или иначе все равно умрет, a сейчас мне важно вот с ним разобраться". Вы прекрасно понимаете, что если упустить момент, потом к нему не вернешься.

Гурджиеву было девять лет, когда умер его отец. Последний совет, который дал ему отец, был таков: "Всякий раз, когда что-то возбуждает в тебе гнев, подожди двадцать четыре часа, а потом реагируй". Так что, когда Гурджиева обижали, он всегда говорил, что ответит через сутки. Обещание отцу он дал, когда был еще ребенком и ничего не понимал, но слово свое держал твердо.

— Это обещание, — пишет Гурджиев, — изменило всю мою жизнь.

Разве можно гневаться целые сутки?! За это время бесполезность, суетность и глупость гнева становятся очевидны! И в девяноста девяти случаях из ста мы понимаем, что сказанное о нас было правдой: это было не оскорбление, а констатация факта! Если человек обозвал вас вором, через сутки вы поймете: вы — вор! Если вас обозвали бесчестным, вы осознаете свою бесчестность. Это не оскорбление, а точное описание вас, то, что открывает вам глаза на вас самих.

Многократно случалось так, что Гурджиев возвращался к тому человеку и благодарил его, потому что то, что он сказал — чистая правда. Гнева никакого не было. Гурджиев был искренне благодарен тому, кто указал ему на его ошибки. "Ты показал мне то, чего я сам не мог увидеть". Тот, кто диагностирует вашу болезнь — врач, а не враг.

Или, через сутки после оскорбления, у Гурджиева складывалось вот такое отношение: "Я весь день размышлял о твоих словах, и я думаю, что ко мне они не относятся. А раз ко мне они не относятся, то что мне гневаться? Вероятно, ты имел в виду кого-то другого". Если эпитет был приложим к нему, то он благодарил человека; а если — не приложим, то и повода нет возмущаться.

Всякий раз, когда вы гневаетесь, гнев охватывает вас, потому что говорящий задел правдой ваше уязвимое место. Вы когда-нибудь думали об этом? Если вы не вор, то подобное обвинение вас вовсе не задевает.

Но в том-то и дело, что все как раз наоборот: вы вор, а прикидываетесь святошей. Вы ходите в храм, молитесь, маскируетесь, как только можете. Но вот человек раскусил вас, понял и сказал, кто же вы на самом деле — вы вор! Вы задеты. Запомните, правда всегда ранит, неправда — никогда, потому что у неправды нет собственной силы.

В злые дела мы вовлекаемся тут же, а добрые откладываем на потом. Один марвари[24]сидел однажды за ширмой и писал свои отчеты. Стоял жаркий летний день. К нему подошел нищий и попросил монетку. Марвари сказал ему:

— Ступай своей дорогой; у меня нет денег.

— Дай мне хлеба, — попросил нищий.

— Здесь нет хлеба, — огрызнулся марвари.

— Дай мне какие-нибудь обноски, — продолжал настаивать нищий, как они всегда делают.

— Проваливай! — заорал марвари. — Ничего у меня нет!

— Тогда что же ты сидишь здесь за ширмой? Пойдем со мной, присоединяйся! Все, что получим, поделим пополам.

Если кто-нибудь просит у вас две пайсы или кусок хлеба, вы прогоняете его. Вы откладываете добрые дела, но вы готовы тут же вскочить и рвануться куда-то, где представляется возможность сделать что-нибудь злое.

Прекратите делать зло и не откладывайте добро, и тогда ваша жизнь изменится к лучшему. Злу скажите "До завтра"; а доброе дело сделайте сейчас же, мало ли что до завтра может случиться. Если это станет лейтмотивом вашей жизни, вы будете неспособны делать зло. А пока вы поступаете как тот марвари. Но в таком случае "завтра" для добрых дел никогда не наступит, а "сейчас" для злых всегда будет с вами. На ветке вашей жизни вырастают одни шипы, и никаких цветов, никогда.

Запомните, только если вы преданны и верны, вы можете быть допущены до Его суда. Вы можете обмануть весь мир, но как вы обманете себя? Вы же знаете, кто вы. Весь мир может пасть ниц перед вами в благоговении и страхе, но вы же знаете, кто вы на самом деле. Реальность, скрытая внутри вас — это Сам Бог. Как вы могли бы обмануть Его? Перед Ним вы предстаете нагими, ничем не прикрытыми. Поэтому, только если вы верны и честны, можете вы вступить на Его суд.

Когда люди спрашивают: "Как достичь Бога?", я говорю: "Как быть честным?". Вместо того, чтобы говорить: "Бога невозможно увидеть", они бы лучше спросили: "Почему мы не можем увидеть Бога?"

Лживые глаза Бога не увидят. Чтобы увидеть Бога, нужны честные глаза. Правдивое сердце необходимо, чтобы воспринять истину, потому что подобное распознается подобным. Такие, какие вы сейчас, — вы пропитаны ложью. Вы лживы, и это значит не только то, что вы говорите неправду: само ваше существование неподлинно. Ваш внешний облик фальшив, ваши действия неискренни. Вы говорите одно, думаете другое, а делаете третье. Ни вашему слову, ни вашему существованию нельзя доверять. У вас самих нет веры в то, что вы делаете. Делаете ли вы то, что хотите? Думаете ли вы в точности то, что говорите?

Но эта мысль ужасна! Ведь если вы станете аутентичным, если вы будете подлинным собой, дом, который вы построили на постоялом дворе, начнет разваливаться! Это — всего лишь остановка на пути; и то, что вы превратили ее в место постоянного пребывания, и есть ваша величайшая ложь. Вы отправились в путь по морю реальности на бумажном кораблике. Ну и как же вы поплывете? Так и останетесь сидеть на берегу, потому что, как только спустите кораблик на воду, так его и не станет. Бумага размокнет.

Люди приходят ко мне, их беспокоит, что если они начнут быть подлинными, искренними, их жизнь усложнится. Ну да, конечно, потому что она была построена на лжи. В начале действительно будет очень сложно. Если вы не изменитесь, будет не легче. Какого счастья вы добились в той жизни, которая сейчас у вас есть, что за цветы расцветали в ней, что за аромат разливался? Что в вашей жизни дает вам силу сказать: да, жизнь стоит того, чтобы жить? Ничто. И вы это знаете.

Жизнь, как она есть сейчас, не менее сложна, но вы привыкли А когда вы разворачиваетесь к истине, старые привычки ломаются. Сейчас, когда к вам приводит человек, которого вы терпеть не можете, вы говорите ему: "Добро пожаловать, заходите, и очень рад вас видеть". А про себя вы проклинаете тот день, когда впервые привели его к своему порогу. Теперь у вас весь день испорчен.

Если он хоть немного умен и хоть что-то воспринимает, он поймет, что вы лжете. Неважно, что произносят ваши уста, — глаза вас выдадут. Выражение вашею лица, ваши движения скажут совсем другое, нежели слова. Когда человек действительно счастлив, он не заботится о том, как бы ему выразить счастье: оно просто хлещет из него. Вы, правда, можете сыграть, изобразить совсем счастливого человека. Но ваш собеседник, увы, тоже спит. Вы думаете, будто действительно имеете в виду то, что говорите. Вот почему лесть имеет хождение в мире. Если слушатель внимателен, он всегда различит фальшь в ваших словах.

Если вы развили хотя бы немного осознавания, никто не сможет льстить вам, потому что вы будете слышать фальшь в его выражениях. Но вы невнимательны; вам все лгут, а вы и не замечаете этого. Вы и сами говорите неправду, не осознавая, что же вы делаете Поэтому у вас возникают тысячи трудностей. Не осознавая, вы говорите женщине: "Ты так прекрасна! Я люблю тебя", — вот и проблемы. Может быть, вы и понимаете, что на тот момент по была ложь, но теперь возникает целая серия проблем. Вы пожалеете об этом на следующий же день.

В этом отношении женщины очень умны. Ни один мужчина не может обвинить свою жену в том, что она-де преследовала его. Ни одна женщина не допускает этой ошибки, потому что она понимает, что раньше или позже такая проблема возникнет. Именно мужчина всегда попадает в ловушку. Женщина спокойно наблюдает, самое большее — кивнет.

Мужчина берет себе всю инициативу. Насреддин прав; мужчина идет в западню по своей собственной воле.

Вот квинтэссенция жизненного опыта Муллы. Но какая польза умирающему от его жизненного опыта?

А вы знаете, что вы говорите? Вы знаете, что вы делаете? Если вы станете чуть-чуть внимательней, девяносто девять процентов действий, которые вы осуществляете, чтобы построить себе дом, окажутся ненужными. Останется только один процент, — вполне достаточно для постоялого двора и для жизни саньясина. Останется то, что неизбежно; все ненужное уйдет. Именно поверхностное, несущественное и создает проблемы домовладельцу Сколько же ненужных вещей вы покупаете и собираете у себя в доме!

Вы тоже собираете в доме всяческий хлам. Вы копите ненужные вещи в надежде, что однажды они вам пригодятся. Вы храните даже то, что уже сломалось.

У эскимосов есть обычай, который принес бы много мира и спокойствия, если бы соблюдался повсеместно. Каждый раз, в Новый Год, они раздают все, что собрали за год, и начинают жизнь заново. Они избавляются от всех вещей, так что в доме становится абсолютно пусто. Нигде в домах не бывает так чисто, как у эскимосов. Вещей у них очень мало. Когда начинаешь жить заново, появляется некая свежесть. Эскимосы никогда не копят ненужное барахло, потому что знают, что в конце года все равно придется его отдать. Представьте, если бы вам в Новый Год пришлось все раздать, вы бы обнаружили у себя дома кучу всякой ерунды, которую никогда не стоило покупать?

Вы собираете не только барахло, но и ненужные мысли: кто-то что-то сказал, а вы слушаете. Вы автоматически читаете газеты. Вы когда-нибудь спрашивали себя, хотите вы хранить это все в голове, или нет? Вы когда-нибудь говорили кому-нибудь: "Простите, я не вижу смысла в этом разговоре?" Кто-то сидит рядом с вами и сплетничает. Вы говорили этому человеку: "Послушай, зачем ты забиваешь мне голову вот этим хламом"? Забить голову просто, а очистить ой как сложно. Спросите тех, кто медитирует. Когда они пытаются избавиться от пустых мыслей, оказывается, что те пустили глубокие корни. Действия тоже собираются, как ненужные вещи в доме. Постепенно вы превращаетесь в ходячую помойку. Нет разницы между вашей жизнью и лавкой старьевщика. Станьте более внимательными!

Нанак говорит, что каждое действие создает определенную структуру в вашей жизни, так что подумайте хорошенько, прежде чем действовать. Только искренний, подлинный человек будет допущен до Его суда. Только великие, лучшие, самые честные могут достичь этого, и Его сострадательный взгляд позволит такому человеку увидеть Его руку во всех вещах. Когда истина входит в вашу жизнь, вы видите подтверждение Его доброй воли. Везде, повсюду вы встретите Его символы, упоминания о Нем. Сейчас ничто не подводит вас к Нему. Вы еще не узнаёте Его. Когда вы станете подлинным, вы начнете слышать Его повеления. Вы начнете в каждой песчинке, в каждом листке и бутоне видеть Его.

Он хочет подвести вас к пути. Он хотел бы указать вам, что делать, а от чего отстраняться, но в вас не хватает необходимой пустоты. Вы сами так шумите и бурлите, что не слышите Его голоса. Каждый день вы можете встречать знаки Его благодати, En > сострадания. Пока вы не встречаете никаких знаков, Вы живете, опираясь на самих себя, а можно ли это назвать опорой? Ваша жизнь станет подлинной, только когда вы начнете жить Им. Тогда у жизни появится новый импульс, новое измерение.

Нанак говорит, что испытание начнется, только когда вы прибудете:

Каждый оценивается по степени спелости. Что означает — быть спелым и ни неспелым? Тот, кто перед Богом рассыпается — неспел; спелый тот, кто перед Ним остается цельным. Пусть это станет вашим пробным камнем; что бы вы ни делали, спросите себя: "Смогу ли я повторить это перед Богом, или мне будет стыдно и страшно?" Так ювелир проверяет золото, прежде чем сделать из него что-либо. Если вам станет страшно и захочется спрятаться, не делайте этого, потому что от Него ничего не скроется. Он может видеть вас насквозь. Ничто не может быть скрыто от этого зеркала.

Тогда вы созреете. Гончар обжигает горшки в огне. Дождь размоет сырую глину; в обожженные горшки можно наливать воду, и ничего с ними не случится. Вы идете на рынок, чтобы купить сосуд для воды за две пайсы. Вы выбираете горшок и постукиваете по нему в разных местах. Крепкий, хорошо обожженный горшок звучит совершенно определенным образом.

Так и у вас, по мере того как вы спеете, будет изменяться музыка жизнн, так, что вы начнете слышать внутренний звук. Вы будете слышать намеки, указания на эту внутреннюю музыку. Указания эти таковы: вы будете становиться спокойнее, счастливее, вы услышите, что вас переполняет радость. Вас окутает удовлетворенность, и вы почувствуете себя благодарным, неизвестно почему. Блаженство будет тихо танцевать в вашей душе.

Сахаджобаи была известным мистиком. Она сказала: "Нет туч, и все же дождик льется". Вы счастливы, улыбаетесь, радость переполняет вас, — и все без видимой причины. Вы не нашли никакого сокровища, и все же испытываете глубокую благодарность. Вот эти признаки.

Когда вы становитесь более зрелыми, спелыми, устойчивыми, дождевая вода начинает накапливаться в вас. Его благодать ливнем проливается на нас в каждый момент, но вы — сырая глина, вас размывает. Вы не готовы, и поэтому Божья благодать становится для вас проклятием. В тот миг, когда вы дозреете, когда вы станете устойчивым, то, что прежде казалось проклятием, откроется вам как замаскированное блаженство.

Когда вы достигнете этого состояния, приходит последнее испытание. Но не ждите до тех пор, ведь вы развиваетесь, строите себя в каждый момент. Начните сегодня, и может быть, когда-нибудь вы будете готовы предстать перед Ним, открыться Ему. Вы уже потратили достаточно времени; не упускайте же момент! Живите, все время памятуя о Боге, ибо Он — цель, Он — наше жилище. Мир — всего лишь постоялый двор.

Глава 8. И нет этому конца

Нанак разделил бытие и путь духовных исканий на четыре сферы. Деление это весьма научно и стоит того, чтобы разобраться в нем. Он назвал эти сферы так: Религия, Знание, Стыд и Благодать.

Область религии относится к выражению дхармы — закона, правила, которым руководствуется все бытие. В Ведах он называется Рит, что означает "непреложный закон" — то, что Лao-Цзы называл "Дао". От рит образовано слово риту — "времена года. В эпоху Вед времена года сменяли одно другое строго в одно и то же время, так четко, что один год ни на секунду не отличался от другого. Точно в один и тот же день наступала весна, и дожди начинали лить именно в тот день, когда им было положено. Все происходило, как в отлаженной системе. Однако из-за так называемого "знания", приобретенного человеком, наступила полная неразбериха; и даже времена года, так сказать, сошли с рельс.

На Западе сейчас очень сильно обеспокоены таким положением дел, и там увеличивается активность в новой отрасли науки — экологии. Экологи настаивают на полном невмешательстве в природу. Они полагают, что человек должен предоставить природу Богу, если он хочет выжить сам. Изменения в природе вызывают изменения и в разрушающейся окружающей среде, и мы приближаемся к опасному для человечества рубежу.

Искусство понимания наиболее глубоких постулатов высшего закона жизни называется дхарма — "религия". Будда использовал палийское слово дхамма, означающее "правило". Когда буддийский монах говорит: "Теперь я отдаю себя в руки закона", он отпускает себя самого, позволяя найти убежище под сенью высшего закона, "по которому был я рожден, и по которому должен я сгинуть". Познать истину значит познать это правило.

Сущность сферы религии состоит в том, чтобы выразить этот основополагающий закон жизни, говорит Нанак. Мы живем, но живем своими мыслями. Прежде чем сделать даже один шаг, мы сто раз подумаем. И чем больше мы думаем, тем чаще делаем шаги в неверном направлении. А все шаги, предпринятые без участия мыслей, неизменно оказываются правильными.

Вы едите, но не думаете о том, как пища переваривается. Само правило занимается этим. Проделайте такой опыт: после еды сосредоточьте мысль на желудке в процессе переваривания — дело закончится расстройством желудка. Препятствуя бессознательному закону, вы создаете внутри хаос. Каждый вечер вы идете спать. Как-нибудь вечером поразмышляйте подольше над тем, как вы засыпаете, как наступает сон — и что же случится? Вы проведете бессонную ночь. Ничего удивительного, что люди, которые много думают, страдают бессонницей.

Жизнь идет своим чередом! Деревья никогда не думают о том, когда им нужно зацвести. Дерево знает это от самых своих корней. Оно не думает, ибо все эти механизмы — врожденные. Реки текут к морю. Есть ли у них какое-либо чувство ориентировки? Может быть, у них есть карты? Нет, их воды направляет навстречу океану бессознательное правило.

Наша огромная вселенная живет без помощи мыслей; и ни в чем не происходит ни единой ошибки, ни единой неприятности. Все живет в соответствии с правилом — кроме человека. Человек сбился с пути истинного, потому что не подчиняется этому правилу; вместо этого он руководствуется собственными мыслями. Он думает: Нужно мне это делать или нет? Правильно это или нет? А что будет, если я…? Будет ли от этого прок? А что скажут люди? В туманной дымке тысячи и одной такой мысли теряется и пропадает прямая линия жизни. Тот же, кто живет в состоянии отсутствия мыслей, есть просвещенный.

Таким образом, религия — это не мудрость и не плод вашего ума. Религия есть предмет поисков человека, уставшего от своего рассудка, изнуренного им, испробовавшего все пути и потерпевшего в итоге полную неудачу. Такой человек более не хватается за свой разум, и молвит: "Твоя воля, о Господи, не моя! Веди меня, куда Ты пожелаешь". Это Нанак называет божьим велением.

Не подумайте, что все это означает, что где-то там сидит некий исполин и раздает приказания, что где-то есть высший творец, Всевышний Бог! Правило действует без повелителя, правило — это и есть Бог. Нам приходится использовать слова, которые понимают люди; мы также должны использовать символы и знаки. Глупые люди часто цепляются за символы; и они считают, что у Бога есть руки, ноги, рот, что он сидит на троне, вершит правосудие и раздает приказы. Если мы не подчиняемся Его приказам — мы атеисты; если мы выполняем их — мы верующие. Если мы не подчиняемся, Ему это не понравится, Он прогневается и накажет нас. Если мы подчиняемся, Он вознаградит нас.

Все это полная бессмыслица! Вы придаете слишком большое значение простым символам.

Существует один только закон. Там, в вышине, нет никого, кто сидит и следит за исполнением правила. Если вы находитесь в гармонии с этим правилом, все неверные дела сами по себе прекращаются, ибо правило не знает ошибок. И вот когда дела правильные (праведные) накапливаются у вас, начинает звучать мелодия радости. Если деяния ваши праведны, то они повсюду вокруг будут распространять благоухание счастья и радости. Это благоухание свидетельствует о том, что вы поступаете правильно.

Когда же вы делаете что-либо неправильно, вас окружат тени печали. Чем больше зло, тем больше неприятностей, беспокойства и страданий. Не рассматривайте страдания как наказание — это скорее результат неправильных действий.

Когда человек сворачивает с прямой дороги и начинает блуждать в лесу, напарываясь на колючки, он понимает, что сбился с пути. В стороне от дороги обязательно попадутся колючки. Человек ищет правильный путь и возвращается на дорогу; теперь его не мучают шипы, потому что на дороге их нет. Если вы ударились о стену и ушибли голову — это не стена вас наказывает. Какое отношение к вам имеет стена? Найдя дверь, вы легко выйдете наружу не повредив головы.

В этом-то все и дело. В тот час, когда вы постигнете этот закон, дверь будет найдена. А пока вы игнорируете это правило, вы так и будете биться головой об стену. Сколько уже раз вы причиняли себе боль, сколько шишек на вашей голове? Ваши раны, накопленные за миллионы жизней, сочатся кровью, не прекращают болеть и мучают вас. А вы полагаете, что это кто-то наказывает вас.

Никто не подвергает вас наказанию; вы пожинаете плоды, посаженные вами самими. Всегда помните, что если вас охватила печаль — значит, вы пошли против природы; каждый раз, когда вы заболеваете, вы в разладе с природой. Болезнь — это предупреждение, подсказка для вас; она призвана помочь и служит только для вашего блага. Если бы не существовало болезней, вы бы никогда не смогли узнать, что ушли в сторону от природного пути или пошли против извечного жизненного порядка. Тогда вы будете блуждать во тьме, не находя пути назад. Страдания и печаль обращают вас к Богу. Вот почему вы вспоминаете о Нем, когда вам больно или плохо. В радости вы никогда не думаете о Нем.

Вот как молится святой: "О Господи, пусть всегда в жизни будет немного страдания, дабы напомнить нам, дабы были мы беспрерывно в молитве, всегда взывая к Тебе. Если не будет боли и печали, у нас не будет повода обратиться к Тебе. В радости забываем мы о Тебе; и мы можем сбиться с пути!"

Страдания означают лишь одно: вы в чем-то, тем или иным образом, отклонились от религиозного закона. Не кляните ни других, ни свою судьбу, не гневайтесь на Бога Примите это как подсказку, как предупреждение и попытайтесь выяснить, где же случилась ваша осечка. В чем вы пошли против природы? И постарайтесь опять прийти к согласию с природой — ибо это и есть религия.

Нанак назвал вторую область сферой знания. Религия существует. В тот момент, когда вы осознаете это, вы обретете знание. Религия есть, только вы закрыли на нее глаза. Солнце светит, только вы закрыли на него глаза. Лампа зажжена, только вы повернулись к ней спиной. На улице поливает дождик, но вы боитесь промокнуть и прячетесь в какой-то темной пещере. Религия никогда не исчезает, но вы держитесь в отдалении — где-то очень далеко.

Вернуться, пройти назад той же дорогой, — этот путь и зовется знанием Все должны будут вернуться назад. Человек способен уйти далеко. У животных, растений, птиц нет религии, ибо у них нет возможности выйти из-под власти природы. Вся их жизнь управляется законами природы. У них не хватит рассудка даже на то, чтобы заблудиться. Даже для блужданий требуется хотя бы немного интеллекта. Чтобы ошибаться, нужна по крайней мере некоторая смелость; и чтобы сойти с пути, нужны хоть какие-то знания. Все это есть у человека, однако чтобы вернуться на путь истинный, нужны большие знания.

Животные занимают предназначенное им место, ибо они неспособны блуждать. Подобное существование не столь достойно; на самом деле это беспомощность. Средний человек обладает некоторым интеллектом. Он в состоянии заблудиться; поэтому он и сбился с пути. Есть и такие, кто достиг состояния Будды, например Нанак и Кабир. В их распоряжении — высшее знание; они уже вернулись. То, что у зверей есть от природы, вам нужно достичь посредством садханы, духовной практики. Будда также вернулся к тому состоянию наивысшего блаженства, в котором растения всегда пребывали. Однако между ними существует принципиальная разница: Будда полностью осознает то блаженство, что струится на него, тогда как растение не в состоянии осознать это.

У природы нет сознания, тогда как Будда-Пуруша[26] обладает им в полной мере. Мы все находимся между ними. Природа бессознательна; для нее естественны счастье и радость, но познающий, ценитель этого счастья отсутствует. Как будто вы стоите под дождем из драгоценных камней, и не понимаете этого. Как будто для вас нет разницы, падают ли с неба простые камни или драгоценные. И тогда, открыв глаза, вы увидите, сколь безгранична щедрость этого дождя.

Будда достиг лишь того, что было легко доступно камням; он возвратился на то же место. Но возвращение это есть совершенно новое явление. Место то же, и камни те же; то самое дерево, под которым Будда достиг просветления, тоже там, где Будда. Иначе и быть не могло, ибо Бог скрыт в каждой песчинке, в каждой частице.

Так в чем же разница между деревом бодхи и Буддой? Разница огромна Место одно и то же, но разница бесконечна! Она в том, что Будда испытывает это блаженство, полностью осознавая это; с полной ясностью ощущает он безмерную благодать. Та же благодать ниспадает и на дерево, но дерево не замечает этого. Та же благодать ниспадает и на мае, однако вы предпочли отвернуться от нее. Деревья обращены прямо к Нему, но им не дано познать Его. Вы можете это сделать, однако повернулись в противоположную сторону! В тот час, когда вы совершите полный оборот, когда ваш взгляд падет на Его благодать, вы обретете знание. Именно на такое знание указывает Нанак.

Сфера знания — это достижение человека. Даже если на земле не будет ни одного человека, религия останется, а вот знание — нет. Вселенная стремилась отыскать знание через человека; следовательно, человек — венец творения. Вы и не знаете, как много есть у вас легкодоступных возможностей обрести благодать. Бог хочет пробудиться через вас; Он хочет проснуться изнутри вас.

В природе Бог пассивен. В человеке же он деятелен. Он желает пробудиться в человеке. В природе — темная, безлунная ночь и глубокий сон. В человеке же наступил час рассвета. Пропустив его, вы останетесь во тьме ночи. А открыв глаза и прозрев, вы уподобитесь Будде, Нанаку и Кабиру; до тех пор вы обречены страдать. Поймите извечный принцип: если вы не стали тем, кем могли стать, вы будете страдать; если вы стали тем, кем должны были, жизнь ваша будет наполнена блаженством.

Блаженство означает осуществление — достижение того, на что у вас действительно были силы. Пока дерево, до поры дремлющее в семени, не поднимется в полный рост, не расцветет и не принесет плодов, внутри все время будут существовать напряжение

Если вы умрете, не спев той песни, спеть которую вы и были рождены, вы умрете в горести. Вам предстоит рождаться вновь и вновь, чтобы спеть эту песню, ибо природа не принимает вещей, сделанных наполовину. Когда вы исполните все до конца, вы будете приняты.

Поэтому индусы говорят: "Кто совершенен, не рождается вновь". Он спел свою песню и обрел блаженство. Поток встретился с океаном, и ему нет причины поворачивать вспять. Вы возвращаетесь вновь и вновь, потому что каждый раз терпите неудачу. Природа посылает вас обратно снова и снова, ибо ей некуда спешить. В ее распоряжении — вся вечность.

Господь не живет в Бомбее. И у него много времени. И природе некуда спешить. Вы можете пасть тысячи раз; вы бесконечное число раз можете оказаться никчемными, и природа будет терпеливо возвращать вас сюда. Но вас неизменно ждут страдания, пока вы не преуспеете. Вас примут только после того, как вы споете свою песню, не раньше, чем вы исполните свое предначертание. Есть лишь одно горе, одна мука — что бытие это не принимает вас, но возвращает обратно вновь и вновь. Будучи однажды принятым, вы остаетесь там целиком и безвозвратно.

Нанак называет вторую область сферой знания — понимание и полное осознание всего сущего.

Третья сфера — сфера стыда. Только если человек знает то, что ему должно знать, он осознает свое собственное невежество, и, следовательно, стыд. Невежды всегда расхаживают с надменным видом. Не зная скромности, невежды даже не подозревают о переполняющем их невежестве. Невежественный человек обычно вышагивает с видом мудреца. Только мудрые знают, сколь велико его невежество. Они думают так: что знаю я? Почти ничего!

Сократ говорил: "Достигнув просветления, лишь в одной вещи я уверился окончательно: что я ничего не знаю".

Познав все до конца, вот что вы знаете — что вы ничего не знаете, что вы ничто. Вы превращаетесь в ноль. Этот ноль Нанак называет сферой стыда. И вы наполняетесь стыдом: Что я? Ничего, что было бы достойно имени, а ведь я так гордился своим знанием — раздувшись, как шар! Как преувеличивал я ту малость, что знал.

Человек находит множество способов и средств поддержать свое преувеличение. На них опирается и его величайшее преувеличение — "я есть". Это самая большая ложь в мире. Если существование Господа — величайшая истина, то существование "я" — величайшая ложь, ибо два "я" не могут существовать одновременно. Существование единично. А раз так, то v бытия может быть только один центр. Однако все люди, каждый человек в отдельности постоянно утверждает: "Я есть".

Просветленный же исполнен стыда за излишества и преувеличения, которыми ранее злоупотреблял. Как громко провозглашал он о ничтожных вещах! Это был лишь большой пузырь, лопнувший от легкого прикосновения; то были бумажные кораблики, размокнувшие от первого соприкосновения с водой; то был карточный домик, упавший от легко! о ветерка. Но сколько красочных преувеличений он позволил себе сделать в их отношении!

Ваши глаза задают окружающим тот же вопрос: А знаете ли вы, кто я такой? Когда вы спотыкаетесь о чью-то ногу, или кто-то толкает вас, вы оборачиваетесь назад, словно говоря, "Разве вы не видите, кто я?". На самом деле вы сами не знаете, кто вы такой. Никому не удается познать себя! Те же, кому это действительно удалось, уничтожили свое "эго". А пока вы не знаете себя, существует "я". В следующий раз, когда кто-либо спросит вас, "Да вы знаете, кто я такой?", пожалуйста, спросите его в ответ: "А вы сами знаете?"

Все эти разговоры, когда человек спрашивает: "Да ты знаешь, сколько у меня денег? Ты что, не знаешь, какое я занимаю положение, какую должность?" — говорят о надменности. Этим он хочет сказать, что способен доставить вам неприятности, что он опасный человек. Это демонстрация силы. Так вы говорите, только когда хотите заявить о своей силе, способной уничтожить другого человека.

Вся заносчивость ваша есть насилие. А "эго" — связующая нить всех актов насилия. Обретший знание не знает даже о своем существовании; он не знает, кто он, он пропал. А невежда остается надменным и провозглашает: "Я есть". Просветленный забывает подобные слова.

Итак, Нанак зовет третью часть сферой стыда. Он учит, что когда просветленного приглашают говорить, он не знает, что и кому сказать. Ему нечего сказать, и он ни на что не претендует. Даже пред Господом он исполнен стыда, ибо сердце его знает о тех бесчисленных неправедных претензиях, что он предъявлял раньше. Божьей милостью было ему даровано просветление! Если бы он стоял перед Ним и кричал: "Я здесь! Прими меня!" это было бы верхом самонадеянности. Если бы он молился, то только о том, чтобы получить шанс быть принятым. Если бы он сделал доброе дело, если бы построил храм, или мечеть, или Гурудвару, это послужило бы лишь тому, чтобы доказать Ему, что он что-то из себя представлял.

Мудреца переполняет стыд; с каким выражением на лице предстанет он пред Ним? Все ваши выражения фальшивы, придуманы напоказ. Задумайтесь на минуту, если бы сегодня вам было суждено предстать перед Господом, какое из выражений приняло бы ваше лицо? То, которое вы демонстрируете своей жене, своему начальнику или слуге? Покажем ли вы Ему выражение, с которым идете к своей любимой, или которое принимаете, встретим бедняка или нищего? Какую из этих масок вы наденете?

Перед сильными мира сего вы виляете хвостом и стараетесь угодить всеми возможными способами. На вашем лице появляется выражение льстивого восхищения. А как холодна ваша поза, когда вам встречается бедный человек! Вы ждете от него тех же лести и внимания, которые вы обращаете в адрес стоящих выше вас. Вы ждете, что он будет вилять перед вами хвостом и ловить каждое слово, слетающее с ваших уст. Помните, что тому, кто требует лести, когда-то самому приходилось льстить, и он просто берет реванш. Человек, правильно оценивающий самого себя, никогда никого не восхваляет и не ожидает хвалебных песен от других. Есть только один Бог, и возносить хвалы Ему вполне достаточно. От кого Ему требовать похвалы? Ведь Он повсюду.

Говорит Нанак: тот умирает от ужасного стыда, кто предстал перед лицом истины; ибо он обнаружил, что ни одна внешность не достойна даже имени. Все они нечисты и фальшивы.

Наставники школы "дзен" говорят своим ученикам: "Обнаружив свое истинное лицо, вы подойдете к концу своих поисков". Они учат их искать то лицо, что было у них до рождения, для того, чтобы отыскать лицо, которое будет у них после смерти. Все промежуточные лица фальшивы.

Психологи утверждают, что если человек попытается вернуться в прошлое, погружаясь в воспоминания, он сможет дойти лишь до пяти- или четырехлетнего возраста, максимум — до трех лет. Это будет пределом. Первые три года жизни не оставляют следов в разуме. Почему? Потому что до той поры вы столь безыскусны и простодушны, что у вас нет масок. Чтобы иметь память, нужно претендовать на что-то.

"Эго" порождает память. Все воспоминания принадлежат "эго", которое запоминает все, занося на свои скрижали каждое мгновение вашей жизни. Первые три года вы совершенно невинны и бесхитростны, вы не осознаете, кто вы. И вы ни на что не претендуете. Трехлетний ребенок прибегает к матери вприпрыжку, резвясь и громко смеясь, и сообщает ей: "А я сегодня был хуже всех!". Он понятия не имеет о том, что значит быть лучше всех и быть хуже всех. Его "эго" еще не сформировалось. Он не знает о высших и низших кастах и вероисповеданиях, своем доме и родине. Он пребывает в блаженном неведении относительно того, брамин он или неприкасаемый. Он еще ничего не знает. На его лице нет теней. Только такое лицо вы можете показать Господу.

Однако родители начинают свои порочные уроки, едва его жизнь началась. С самого первого дня они принимаются накладывать фальшивые маски. Мать с самого начала ждет от ребенка улыбки, когда смотрит на него. Если он не улыбается, она чувствует себя уязвленной. Ребенку может совсем не до улыбок, но вскоре он понимает, что обязан улыбнуться в ответ на материнский взгляд, хочется ему этого или нет. Так начинается ложь, и ребенок получает свою первую маску. Впоследствии, вырастая, он накапливает все больше и больше масок.

Чрезвычайно неловко стоять перед Богом со всеми этими фальшивыми лицами, говорит Нанак. Когда человек осознает сей факт, его наполняет стыд. Потом он начинает просматривать свои лица — и не может выяснить, какое же из них подлинное. Чем дольше он ищет, тем больше масок находит, как будто снимая один слой луковицы за другим; ведь ложь откладывается в уме слой за слоем в течение всех жизней. Это все, что вы сделали за все свои жизни, и, сняв эти слои один за одним, вы обнаружите, что под ними ничего не осталось — только пустота! Как говорит Нанак, когда возникает пустота, человека поглощает стыд. Он вопрошает: кто я был? Я был ничто, но все же претендовал на то и на это. Это стыд, который Нанак называет третьей сферой.

Четвертая область — сфера благодати. Он говорит, что когда вы исполнены стыда, благодать Его прольется на вас. Только тогда, когда вы становитесь нулем, пустотой, совершенство нисходит на вас — но не ранее. Ваше несгибаемое высокомерие является преградой между вами и Его благодатью. Вы полагаетесь на самого себя, вам не нужна помощь даже во время молитвы. Когда вы просите Его о чем-то — это лишь один из многих способов, который вы пробуете. Вы извлекаете все возможное и из этого источника — может быть, что-то и выйдет. И если что-то действительно получается, вы заявляете, что все эти достижения — плод ваших собственных усилий.

Богослужения и молитвы — не более чем демонстрация вашей самовлюбленности и самонадеянности. Это маскировка вашего "эго". При подлинной молитве вас не существует; когда нет молящегося, начинается богослужение.

Говорит Нанак: в стыде вы растворяетесь, пропадая. С одной стороны, вас более нет, а с другой стороны, Его благодать проливается на вас дождем радости. Блаженство постоянно льется вниз, но вы были наполнены самодовольством, и места для него уже не оставалось. Только тогда вы попадаете под непрерывный поток благодати, когда стыд опустошает вас изнутри.

Таковы четыре сферы Нанака.

Пока человек не исполнится благоговения, и изумление великое не охватит его, он не сможет пробудиться навстречу бытию. Вас не затрагивают чудеса. Вы идете вперед, будто знаете все. Пандитам чуждо удивление; у них на все есть ответ. Ребенок же переполнен изумлением. Он задает вопросы на каждом шагу, по поводу всего, что видит, и преисполнен удивлением. Не думайте, что ребенок задает свои вопросы, потому что хочет это знать; он просто демонстрирует свое удивление и восхищение; поэтому он задает следующий вопрос, даже не дождавшись ответа на предыдущий. Сами ответы его не слишком интересуют.

Он видит бабочку и спрашивает: "Почему бабочки такие разноцветные?". И ему не нужен какой-то конкретный ответ. Он просто выражает свое изумление. "Почему деревья зеленые? Почему цветы разного цвета? Почему в небе облака? Почему солнце всходит каждое утро?" Ребенок задает свои вопросы, потому что все вокруг кажется ему таким удивительным и таинственным — но он лишь выплескивает свое восхищение.

У ученого есть все ответы и не осталось вопросов; ответ он найдет на нее. У мудрого человека есть только вопросы, а ответов нет вовсе. Попытайтесь понять это до конца. Мудрец охвачен изумлением, словно ребенок — и даже более того, ибо ребенок видит бабочку и цветок, а мудрец способен видеть все сущее. Видение ребенка распространяется не очень далеко, тогда как мудрец видит все насквозь, и то, что он видит, заставляет его онеметь от благоговейного трепета.

Эти слова Нанака передают его изумление и его любовь, но вы жаждете информации, вам нужны ответы; ведь тогда вы сможете стать повелителем. Но вы не можете быть повелителем чуда. Вас могут переполнять изумление и восхищение, но в таким случае они станут вашими повелителями; они захватят и потопят вас. Невозможно уцелеть в изумлении — вы пропадете. Вы жаждете ответа, ибо ответ есть нечто осязаемое. Вы можете пользоваться ответами; ими можно победить других, даже не дослушивая вопросы до конца. Люди ищут не знания, но ответы, обладая которыми они смогут прослыть мудрыми.

Помните, нельзя стать мудрецом, разыскивая ответы. Стать мудрым можно, лишь углубившись в вопрос. Чем глубже человек вникает в суть вопроса, тем больше дверей распахивается для изумления и загадок; войдите в одну из них — и тысячи других откроются перед вами.

Это и есть то изумление, о котором говорит Нанак. Он крестьянин, малообразованный деревенский житель; поэтому пусть не волнует вас стиль его речи. Войдя в царство чуда, сельскому жителю тоже хочется рассказать обо всем. Находясь в высшей степени удивления, он пытается передать волшебство этой чудесной страны! И он говорит своим простым языком:

Так много ликов Кришны! Когда и вы увидите это, вы тоже обнаружите там бесчисленное количество играющих флейт; и станете свидетелем извечного танца гопи. Бытие бесконечно. Оно не закончится с концом Земли, но вами владеет такая самонадеянность, что вы думаете, что это бытие закончится вместе с вами! Вы даже можете подумать, что этот вечный танец бытия создан лишь для вашего развлечения!

Вы думаете, что вас, вероятно, позовут обратно на поезд, но на самом деле вам свистят, чтобы вы сошли с пути и освободили дорогу. Однако каждый полагает, что природа играет для него одного; каждый считает себя центром, а все сущее якобы вращается вокруг него. Вот почему древние предпочитали верить, что Земля — центр Вселенной, и Солнце обращается вокруг нее.

Эту шутку мог бы произнести любой из нас. Трудно поверить в то, что твоя Земля вращается вокруг Солнца.

Человек всегда думал так. Индуизм намного опережает христианскую мысль. По очень древней индуистской концепции во Вселенной существует бесконечное множество миров, и наш мир — не единственный, в котором есть жизнь.

Теперь и наука подтвердила тот факт, что есть по крайней мере пятьдесят тысяч миров, в которых возможна жизнь. Индусы всегда говорили, что миров, форм жизни и поколений существует бесконечно много. Ничто не заканчивается с этим миром; этот мир — не последняя ступень. На самом деле он лишь пылинка во Вселенной. Солнце в шестьдесят тысяч раз больше Земли, но это Солнце — маленький мячик по сравнению с другими солнцами! Есть солнца, в десятки миллионов раз больше нашего. Раз даже Солнце весьма заурядно по размеру, то что говорить о Земле — она вообще ничто.

Но этот сон — правда. Нанак повествует об истине, содержащейся в этом сне:

Если бы тот священник спросил Нанака, тот сказал бы в ответ: так много Иисусов! Так много ликов Кришны и Шивы… И нет этому конца, нет конца.

Нанак выражает свое благоговение и изумление. Это изумление порождает стыд, и все претензии обращаются в пыль. На что претендовать?

Мы — ничто, но одержимость той идеей, что мы — все, прочно в нас укоренилась. Это яд всего человечества. В тот час, когда вы пробудитесь и посмотрите вокруг, что вы сможете сказать о себе? Кто вы? И вы начнете освобождаться от себя. Вы будете уменьшаться все больше и больше, пока не сожметесь в ничто, и тогда перед вами со всей очевидностью предстанет безбрежный Господь. Он появляется только тогда, когда вы совершенно опустошены.

Изумление неизбежно уничтожит вас. Изумление губительно. Оно убивает не только тело, но все ваше естество. Оно — смерть любого "ячества". Вот почему вы ищете ответы, тогда как мудрец задает вам вопросы. На вопросы, которые он ставит, нет ответов Они призваны разбить ваше высокомерие.

Оживите хоть немного, смахните пелену с глаз своих и посмотрите по сторонам — каков ответ, который есть у человека? Наука дала множество ответов. Какой же из них подлинный? Ни один из них таковым не является; любой из них просто слегка отталкивает вопрос назад.

Это ответ, данный поэтом. Такой ответ дал бы и учитель. Он не нарушает вашего изумления, а наоборот, увеличивает его. Это даже не ответ в строгом смысле этого слова. Вот что Лоуренс попытался донести до ребенка: меня тоже переполняет изумление по поводу того, что деревья зеленые. Но все, что я могу сказать, это что они зеленые, потому что они зеленые — и нет никакого способа узнать, почему они зеленые.

Все поиски ответов лишь отодвигают ответы все дальше. Поэтому философия не пришла ни к чему. Каждый вопрос вызывает десяток других. Бертран Рассел писал: "В университете я выбрал своим главным предметом философию в надежде узнать ответы на все вопросы в жизни. И вот под конец своей жизни я знаю лишь одно: ни одного ответа я не нашел, зато количество вопросов возросло у меня тысячекратно."

Есть на свете философы и мыслители, вечно пребывающие в поисках ответов. Каждый ответ порождает новые вопросы. Те, кто послабее, останавливаются на полпути и придерживаются своих ответов. Более решительные предпочитают идти до конца Но потом они приходят к осознанию всей бессмысленности их стараний. И тогда рождается религия, и ощущение таинства охватывает их.

В сфере знания существует могущественная сила пробуждающегося к жизни осознания — сверхизобилие сознания — не ответов, не священных скрижалей, не принципов, но осознания. Знание означает осознавание, но не библейские истины, не информацию и не слова.

Нанак вообще не упоминает священные писания, как не говорит и о каких-либо учениях и принципах. Ответов нет, но что тогда есть? Музыка… нада.

Эта нада — это звук, музыка — есть чувственный опыт. Перед вашим утренним пробуждением птицы, скорее всего, уже запели, только вы их еще не слышите. Потом ваш сон прерывается, и вы начинаете просыпаться; вы переворачиваетесь с еще закрытыми глазами, но вам уже слышно птичье пение за окном. Свежее дыхание утра нежно ласкает вас, к вы начинаете слышать все многозвучье мира вокруг. Просыпаясь, вы начинаете ощущать музыку бытия.

Однако существует еще один рассвет, подобный этому, еще одно пробуждение. В настоящий момент жизнь ваша — один сплошной сон: вы ходите, будто во сне; вы делаете все в состоянии, похожем на транс. Вражда, любовь, встречи и расставания — все это происходит в таком бессознательном состоянии.

В точности то же самое творится повсюду вокруг нас. Никто вокруг не отдает себе отчета. Вы не вполне понимаете, что вы делаете, и уж тем более почему вы это делаете. Вы совершенно забываете о том, кто делает. Вы живете среди толпы лунатиков. Вы несчастны — но чего же еще вам ждать? И если ваши взаимоотношения превратились в сущий ад — ничего удивительного!

Говорит Нанак: в сфере знания — изобилие "познавания", осознания. Сейчас вы в поле неведения — там, где буйным цветом цветет незнание, где основное правило — быть во сне.

Первое, что ощущает человек знания, это музыка, нада. Нанак называет этот звук Омкар. Нанак провозглашает: "Эк Омкар Сатнам". Это звук, о котором говорит Нанак. Омкар — лишь символ, служащий для того, чтобы передать вам послание. Существование есть песнь — очень глубокая песнь — свободная музыка! Она не сотворена никем; ее мелодию не играет никакой инструмент. Это звук безначальный, беспричинная песня, звучащая без всякого повода. Музыка — это само существо бытия, поэтому вам она кажется столь захватывающей. И если вы обнаружите, что какая-либо музыка поглотила вас целиком, будьте уверены: в этой мелодии присутствуют оттенки нады.

Тот великий музыкант, кто способен извлечь наду с помощью своего инструмента. Он в силах в определенной степени вдохнуть Омкар в ваш сонный без этой музыки мир. Музыка не предназначена для того, чтобы возбуждать ваши низменные желания.

Есть музыка двух типов. Один из них — восточная музыка, глубоко исследованная и изученная в Индии. Она основана на наде. Когда музыка плывет в направлении нады, слушатель постепенно уходит в медитацию, а это значит, что вашего знания прибавляется. Вы наполняетесь совершенным сознанием, словно кто-то зажег лампу внутри вас.

Вам наверняка приходилось слышать рассказы о музыкантах, зажигающих погашенные лампы. Речь в них, конечно, идет не о тех лампах, что есть у нас дома; такие лампы ничего общего с музыкой не имеют. Вы и есть та погашенная свеча, или лампа, и только если певец пребывает в состоянии самадхи, он способен зажечь вашу внутреннюю свечу. Только тогда может он воплотить Омкар в своей музыке и довести его до вашего уровня, когда он сам находится в состоянии самадхи. Если ему удастся донести до вас хотя бы каплю этого нектара, хотя бы несколько нот этой божественной музыки, то при пробуждении исполнитесь вы осознания, словно кто-то стряхнул с вас весь сон. И тогда музыка эта станет медитацией.

Существует и противоположный тип музыки: она погружает вас в сон, уносит вас все дальше по волнам дремоты. Такая музыка способствует и пробуждению страсти, и по этой самой причине ислам наложил на нее запрет. Мусульмане не знали той музыки, что открыли для себя индусы — эта музыка связана с сахасрарой, центром лотоса о тысяче лепестках, расположенного на самой макушке.

Существует два вида музыки: один связан с низшим, половым центром, а другой — с высшим центром, сахасрарой. Музыка, связанная с последним, и есть нада. Первый же вид лишь разжигает страсть, и эта музыка была единственной, известной в тех местах, где зародился ислам; поэтому в мечетях была запрещена любая музыка.

Однако не стоит сожалеть по этому поводу, ибо девяносто девять процентов той музыки, что преобладает в мире, никогда не приведет вас к ступеням храма. На Западе распространился совершенно изуродованный тип музыки, от которой поддавшийся ее влиянию теряет всякий рассудок, уподобляясь пьяному. Такая музыка погружает вас в еще более глубокий сон и будит еще более сильную страсть. Этой музыкой пользуются проститутки. Использовали ее и святые, но с той разницей, что певцы-святые при этом ощущали наду.

Нанак был певцом. Он никогда не разговаривал, а только пел. Он отвечал музыкой. Песни его не выстроены в строгом ритме и размере; они — импровизированные творения, исходящие прямо из его сердца. Кто-то задавал вопрос; и тогда Нанак делал знак Mapдане, и тот начинал играть на своем рабабе[29], а Нанак начинал свою песнь. Все, что говорил Нанак, сказано было в форме песни, ибо все сущее понимает язык музыки. И когда сам поющий пребывает в состоянии самадхи, нада сама собой вкрадывается в его песню.

Нада означает наивысшую ноту, беззвучно образуемую бытием, подобно звучанию тишины спокойной ночью. Точно так же и нада звучит все двадцать четыре часа в день. Она — ритм бытия. Когда нет ничего, она все равно звучит. Однако вы должны прекратить издавать какие бы то ни было звуки для того, чтобы услышать ее. Когда умолкнут все звуки внутри вас — тогда вы сможете услышать. Внутри вас словно тысяча рыночных площадей, и каждая наполнена шумом и криками; в такой суматохе вы способны расслышать только наиболее громкие звуки и то, что призвано удовлетворить ваши страстные желания. Только тогда вы познаете ее.

То, что выдают за музыку, нередко оказывается лишь шумом и неразберихой. Вам лучше ее не слышать, так как с вас уже достаточно диссонанса и отсутствия гармонии. Зачем еще больше отравлять душу? Люди танцуют с тем, чтобы разжечь свои страсти, и поют для того, чтобы довести себя до неистовства.

Однако та же самая вещь, что пробуждает страсти, способна и успокаивать; яд можно превратить в нектар — все зависит от того, как его использовать. Яд может послужить и лекарством, и смертельной отравой, в зависимости от способа его применения.

Нанак говорит, что первое ощущение в сфере знания — это нада. Вторым является смех, веселье. В этом следует разобраться, ибо что общего у смеха со святыми? Смех означает, что жизнь перестала быть мрачной, но стала приносить удовольствие; он свидетельствует о том, что жизнь стала приятной, светлой, радостной, не отягощенной никаким бременем. Обычно наши так называемые святые предстают перед нами с вытянутыми скорбными лицами, словно они несут на своих плечах бремя всего мира.

Говорит Нанак: тот, кто услышал наду, более не может быть печален и мрачен, но становится исполнен радости и смеха. Он способен смеяться. В самом деле только такой человек способен смеяться в истинном смысле этого слова. Ваш смех — это притворство; ваша жизненная энергия не искрится радостью — так как же на ваших губах может появиться настоящая улыбка? Только тот способен смеяться по-настоящему, кто обрел знание. В его жизни нет ни скорби, ни тяжести; вы видите, что он искренний, настоящий. Жизнь его наполнена радостью и хорошим настроением; под его глазами нет темных кругов от страданий, есть только праздник.

Третье ощущение — веселая игра. Такой человек черпает изумление в своей жизни. Его игра вышла на первое место, наполняя его изумлением. Все, что он видит, все, что он чувствует и слышит, вызывает в нем трепет, как у маленького ребенка. Куда бы он ни направил свой взор — во всем он находит бесконечное чудо. У него ни на что нет ответа, и ответы других больше не касаются его. С каждым найденным ответом "эго" получает дополнительную опору; а если не находится никакого ответа, "эго" умирает естественной смертью.

Таинство обозначает то, что вы не можете удержать в своих руках. Вы можете постигнуть тайну, если пожелаете, но вы неспособны удержать ее в своей власти. Ее нельзя положить к себе в сейф или сделать пленником своих скрижалей; над ней не властны никакие правила. Тайна подобна безграничному пространству небес: можно отправиться по ней в плавание, как по океану.

Итак, говорит Нанак: сначала нада, потом смех, затем игра, и наконец блаженство. Смех подобен блаженству; блаженство есть глубокий смех. Смех — это верхний слой, как волны на поверхности океана, а блаженство — океанские глубины. Улыбки и веселье — это рябь блаженства, возникающая на губах. Смеяться можно, только если внутри вас поселилось блаженство. Радость есть поверхность; блаженство есть глубина. Когда они объединяются, высочайшее блаженство нисходит на вас.

Но ваше чувство юмора нездорово и неестественно. Вы неспособны даже засмеяться, пока кто-нибудь не отпустит грязную шутку; для этого нужны непристонность и грязь. Большинство шуток — на тему секса, и ими может насладиться каждый, поскольку они грязны и развратны.

Чтобы вы засмеялись, человек должен поскользнуться на банановой кожуре. Там, где нужна доброта, вы смеетесь и шутите. Ваш юмор болен, испорчен. Упавшему человеку требуется помощь. Помогите ему! Как же это может быть поводом для смеха? Глубоко внутри вас прячется желание унижать и оскорблять всех окружающих. Чем сильнее вы хотите увидеть падение человека, тем громче вы смеетесь. Например, если упадет нищий, вы не станете долго хохотать; а вот если упала бы Индира Ганди, то вы вряд ли бы удержались от хохота. Над чем тут смеяться, если упал нищий? Он и так уже падший человек. Но у вас есть неосознанное желание сбить с ног Индиру. Это бы вас позабавило. При падении слуги никто особо смеяться не станет; но если упадет хозяин — это повод для веселья.

Ваша бессознательная враждебность присутствует в вашем смехе. Ваш смех — отрава, ваш юмор, а точнее, сарказм — насмешка. Разница между юмором и сарказмом заключается в приправе из горечи, колкости. У сарказма есть шипы, но нет цветов.

Святой тоже смеется. Но в смехе его нет яда, нет колючек, он смеется в основном над самим собой, ибо он осознает свое состояние. Смеясь над вами, он все равно смеется над собой, потому что видит в вас отблески себя самого. Когда он видит падающего человека, он видит, как падает весь род людской — не только один человек. Он знает, что человек беспомощен, и поэтому высокомерие его нелепо.

Этот человек был так хорошо одет: галстук, пиджак и все прочее, но маленькая банановая шкурка — и он растянулся на земле, вместе со своим красивым галстуком! Банановая шкурка сыграла с ним шутку.

За этим падением святой видит беспомощность человеческую: как слаб он, но вместе с тем как гордится собой! "Эго" его высотой с Гималаи, но он низвергнут обычной банановой шкуркой. Он вынашивает план, как превзойти Бога, но терпит позорное поражение от банановой кожуры. Так что если святой смеется при падении человека, то он смеется над его беспомощным состоянием. Он смеется над мыслью о своей собственной беспомощности, и наполняется стыдом. Он никогда не смеется с тем, чтобы оскорбить кого-либо или показать свое превосходство. Внутри него — блаженство, выливающееся в радость и веселье.

По мере того, как знание становится более глубоким, возрастает и степень осознания, а также скромность. Тот, кто достиг состояния Будды, Будда-Пуруша, стесняется говорить; он не стучит по столу. Следовательно, те, кто созывает своих последователей, это не люди, достигшие Будды. Лидера оценивают по силе его слов. Если человек застенчив, его считают неуверенным в себе. Как такой человек может быть руководителем? Однако Будда-Пуруша застенчив ввиду своей скромности, из стыда, ибо он понимает, как сложно говорить.

Многие приходили к Будде с разными новыми вопросами. Будда отвечал на очень немногие из них. На некоторые конкретные вопросы, на которые ответов не существует, он не отвечал вообще. Только на общие вопросы есть ответы. На любые проблемы, которые человек сам себе создает, ответы есть, но к тайне, составляющей бытие, ключа не находится.

И Будда молчал. Когда он не отвечал, многие думали, что он просто не знал, ибо они настаивали на том, что если бы ему ведом был ответ, он бы ответил. Вам никогда не постигнуть этого молчания Будды; скромностью, сравнимой с той, что была у Будды, обладали очень-очень немногие люди. Во времена Будды было много теоретиков, дававших весьма убедительные ответы. Люди ходили за ними толпами. Эти теоретики побуждали своих последователей отправиться к Будде и задать ему определенные вопросы: "Если он — просветленный, он должен ответить". Так люди обычно и полагают: если ты обрел знание, то тебе доступны ответы на все вопросы.

Когда человек делается просвещенным, все ответы пропадают. Он не в силах дать ни одного ответа; он испытывает стыд; что бы он мог ответить на ваш вопрос? Кроме того, он стыдится и того поверхностного вопроса, который возник у вас, а вы никак не хотите этого замечать. Люди иногда обращались ко мне на улице с вопросом типа "Существует ли Бог?". В другой раз я стою на железнодорожной платформе, готовясь сесть на прибывающий поезд, а в этот момент кто-то трясет меня за плечо: "Пожалуйста, только одну минуту, — что такое медитация?"

Что можно сказать таким людям? Они сами не знают, о чем спрашивают И они требуют ответов. Если я стану отвечать им, ответ мой должен быть прост и понятен, как дважды два — четыре. Ах, если бы наша жизнь была такой несложной математической задачей! Тогда все было бы так просто.

Но жизнь — не арифметическая задачка. Жизнь это поэма, и вы должны обладать некоторыми способностями, чтобы понять ее. У вас должна быть определенная квалификация, чтобы услышать ее среди тишины. Ответы, данные в поэме, никогда не бывают похожи на простые арифметические действия; они вызывают изумление, они пробуждают вас от любого сна, в любом состоянии. Они вырывают вас из привычной обстановки с корнем и увлекают в новое путешествие: от чуда к еще большему изумлению, а следом — к еще более великому. Говорит Нанак: нет этому конца, нет завершения.

Будда хранил молчание, и когда кто-нибудь спрашивал: "Существует ли Бог?". Это привело к появлению двух неправильных представлений. Индусы считали, что этот человек ничего не знает. Спросите самого бестолкового деревенского пандита — и он вам скажет. Он ответит: "Бог есть", и приведет доказательства. Если любой, самый обычный человек знает ответ, как насчет этого человека?

Когда люди спрашивали у Будды: "Существует ли Бог?", Будда хранил молчание. Второе заблуждение, второе неправильное представление заключалось в том, что люди думали, что молчание Будды означает отсутствие Бога. Будда молчал, и индусы полагали, что он не знает ответа, а его последователи считали, что Бога нет. Его собственные ученики принимали его за атеиста, хотя на этой земле никогда не было большего теиста, чем он.

Вы сможете понять это из слов Нанака, который говорит: скромность есть выражение сего. Когда вы спрашиваете: "Существует ли Бог?", Будда остается безмолвен, ибо как ему говорить? С каким выражением на лице говорить ему? Что ему сказать о «толь великом таинстве? Будда отвечает через свое молчание, а вы не понимаете этого. Как бы вы ни трактовали его молчание — это будет неправильно.

Как это происходит? Не успев произнести свои слова, говорящий понимает, что то, что он хотел выразить, остается невысказанным, и то, что он сказал, не соответствует тому, что он хотел сказать. Просто смотря на собеседника, он понимает, что ему не удалось донести до него смысл своей реплики. На девяносто процентов он пропадает, как только первые слова слетают с губ, а остальные десять так и не достигают ушей слушателя. Вы говорите об одном, а люди слышат нечто другое.

Будда мог бы сказать что-то; а несведущие люди услышали бы нечто совершенно иное. Потом эти невежды могли бы основать свои религиозные течения и традиции. Таким образом, между Буддой и подобными религиозными организациями нет абсолютно никакой связи. Поэтому все те, кто пытался говорить, сожалели об этом впоследствии. Те, кто пробовал говорить об этом таинстве, всегда настаивали на том, чтобы их слушатели не привязывались к их словам, а использовали их только как направляющие.

Нанак наверняка испытывал бы сейчас сожаление по поводу всего сказанного им. Если бы он увидел нынешних сикхов, его переполнило бы раскаяние. Не только он, но и Будда, и Махавира, и Мохаммед наверняка сожалеют о том, чему они положили начало. Они, должно быть, сейчас собрались вместе на небесах и рассказывают друг другу свои печальные истории. Они обречены проливать слезы.

То, что Будда хочет выразить, невозможно понять со слов, ибо слушатель слишком сильно держится за слова; потом он тянет их за собой и образует целые религии и организации на основе этих слов. И организации эти порой существуют тысячи лет. Из-за этих убеждений и доктрин совершаются тысячи ошибок, возникают тысячи уродливых искажении. Они как язвы расползаются по земле, словно болезнь по сознанию человеческому. Говорит Нанак: тот, кто пробует говорить, позже сожалеет об этом. Его слова становятся впоследствии законами, суждениями, верованиями, а значит, внедряются в разум и понимание человека.

Где в сфере знания пробуждается сознание, там в сфере стыда все виды сознания обретают форму.

В этом сознании можно рассмотреть все эти формы. Подобно гончару. обращающему глину в самые различные формы, глина сознания обретает разные формы: интеллект, разум, мудрость, память, воспоминания, гений, талант.

Когда вы уже достаточно освободитесь ото сна, дабы подняться над всем этим, вы поймете, что все они — всего лишь различные формы разума. Все, что вы познаете через них, ограничено, ибо нельзя познать посредством формы то, что не имеет никакой формы. То, что стоит за пониманием, памятью, разумом, интеллектом, есть пробуждение — это осознавание, это обретение знания, это сознание.

Вы должны овладеть этим бесформенным и освободиться от внутренних форм. Ухватив тонкую нить бесформенного внутри себя, вы будете способны различать бесформенное и во внешнем мире. Все, что вы в силах познать посредством интеллекта, ограничено наличием формы. Это подобно рассматриванию неба через окно, когда вы видите ровно такой кусочек неба, какой позволяет увидеть оконная рама.

Сознание принимает разные формы. Подобно материи, которая имеет множество форм — в одном месте это камни, в другом облака, в третьем лед, в четвертом небеса — сознание также имеет бесконечное число форм: интеллект, воспоминания и так далее. Мудрецы умны, как пандиты; праведники обладают воспоминаниями и памятью, а некоторые хранят сильные воспоминания. Даже если они не слишком умны, их воспоминания очень ясные. Часто случается так, что у очень умных людей воспоминания совершенно бессмысленны; a многие, обладающие хорошей памятью, не очень образованы. Есть много примеров тому, как люди с ясными воспоминаниями оказывались просто глупцами. Причиной этому является то, что функции памяти и интеллекта различны: память хранит всю информацию, которая попадается человеку в жизни, и вызывает ее из своих глубин.

А интеллект призван прокладывать путь через непознанное, через нечто совершенно незнакомое. Они направлены в разные стороны: память внимает прошлому, а интеллект смотрит вперед, в будущее.

В наши дни ученые полагают, что наличие очень сильной памяти сковывает интеллект, тем самым не давая ему свободно функционировать. Сегодня большинство образовательных учреждений делают акцент на памяти, так что ничего удивительного в том, что на свете так много глупцов. К тому моменту, как ребенок завершает обучение, его мозги нас только забиты разнообразными данными и теориями, что он может считать себя счастливчиком, если ему удается сохранить хотя бы часть своего интеллекта. Память и интеллект существенно разнятся; гений же отличается от них обоих. Под гением понимают врожденное знание жизни и способность познания ее. Это способность в считанные секунды найти и понять ответ на любой вопрос в жизни. Спросите об этом у любого великого ученого, например, у Эйнштейна, и он скажет: "Всем, что я знаю, я обязан не своему интеллекту, а интуиции". Он не сможет объяснить, каким образом он совершил свои открытия. У гения и интуиции множество путей

За свое открытие мадам Кюри получила Нобелевскую премию. На протяжении долгого времени она искала решение проблемы, но все было тщетно. Однажды ночью во сне она встала, подошла к столу и записала на бумаге ключ к разгадке своей проблемы. Утром она была потрясена, когда увидела, что она написала. Откуда это взялось? Она стала вспоминать события предыдущего дня — как она устала к вечеру, как уснула в полном разочаровании, ведь еще один день был потерян. Воспоминания возвращались к ней как во сне. Она увидела, как она встала с кровати и подошла к столу. Она увидела, как она взяла карандаш и записала решение. Она узнала свой собственный почерк. Ответ, который она напрасно искала на протяжении дней и даже месяцев, пришел к ней в одночасье посреди ночи. Такое переживание знакомо всем артистам и творческим людям. Любой поэт скажет вам, что только когда он уже совсем отчаялся, нужные строчки сами собой возникают в голове. Это одно из проявлений интуиции.

Однако Нанак учит, что все это — интеллект, понимание, интуиция, и так далее — есть игра ума. Это различные шаблоны, и все, что вы узнаете с помощью них, ограничено. Вам надлежит возвыситься над ними. Должно постигнуть единое целое внутри; нужно постигнуть единое целое снаружи. Только когда вы постигнете единое целое внутри себя, вы сможете познать и единое вне вас; ибо только став единым целым внутренне, вы познаете целостность внешнего мира.

Когда вы познаете единственность внутреннюю и внешнюю, это не значит, что вы узнаете две вещи — вы, напротив, поймете, что единое целое внутри вас и есть единое целое снаружи. Вы вдруг обнаружите, что все эти расстояния и направления внутреннего и внешнего мира созданы вами самими. Пространство за пределами вашего дома то же самое, что и внутри него; и именно вы сотворили стены, двери и окна. Вы считаете, что вам удалось разделить пространство на части, возведя стену? Нет! Пространство неделимо. Стены ваши могут стоять, а могут упасть, но небеса останутся навсегда.

Вы сможете познать единое целое внутри и единое целое снаружи не раньше, чем и то, и другое пропадет и родится не-двойственность. Наивысшей точкой является ощущение неделимого, ощущение одного целого.

Глава 9. Он торжествует в своих творениях

Человек беспомощен, но лишь до тех пор, пока он не с Богом. Человек слаб, жалок, убог, но лишь до тех пор, пока он не с Богом. Дистанция между нами и Всевышним является причиной нашего убожества; и чем больше мы от Него отдаляемся, тем более бессмысленной становится жизнь.

Множество современных западных философов ощущают бессмысленность жизни, не усматривая в ней ни цели, ни заданности, ни порядка. Жизнь предстает длинной историей бессмыслицы, лишенной всякой пользы. Это "сказка, рассказанная идиотом, ничего не означающее пустословие".

От этого чувства никуда не деться. Взгляните на собственную жизнь — сколько суеты и шума из ничего! Вы участвуете в грандиозных проектах. Вы никогда не ходите — вы бегаете. А вы когда-нибудь задавались вопросом: "Куда это я?" После всей этой беготни вы оказываетесь в аккурат на том же месте, где начался путь в момент рождения: вы не обрели и малой толики. Взглянув на свои руки, вы обнаружите, что они пусты. Ларец, возможно, и полон драгоценностей, да вы пропустили его — и вы пусты. Все мечты о реализации обманули вас.

Сколько бы вы ни приобрели в этом мире, смерть отнимет все это. То, что вам суждено утратить, не ваше, хотя бы это и принадлежало вам. Те, кто ищет прибежища и утешения в земных благах, строят свои замки на песке, и замки эти обречены. Сколько можно обманывать себя? В один прекрасный день вы проснетесь, в один прекрасный день вы задумаетесь и осознаете, что проделали столь долгий, далекий и трудный путь… и ничего не достигли.

Вы подобны быку на маслобойном заводе. Он столько ходит! Целый день ходит по кругу. Вокруг него столько шума — производится масло. А он в конце трудового дня оказывается на том же месте, где с утра начался его путь. И на следующий день — на том же самом месте. Так и ходит.

Такова же и ваша жизнь. Вы можете пытаться искусно ретушировать ее разнообразными оттенками, однако вам известно, что сердце ваше подобно плошке нищего: оно всегда просит и никогда не наполнятся. Чем дальше человек от Господа, тем более нищ и убог его внутренний мир. Наполнение возможно лишь тогда, когда вы с Ним.

Мы не только далеки от Него. Мы, что еще страшнее, противопоставляем себя Ему. Мы делаем все Ему вопреки. Если же мы с Ним, расстояние не имеет значения, поскольку моментально происходит трансформация.

Если человек плывет против течения, в сторону его источника, он не далек от реки, но он против нее. И ирония заключается в том, что чем больше сражаешься с рекой, тем больше осознаешь, что она не является твоим врагом, что она не враждебна. Она просто следует своим курсом, спеша на свидание с морем, и вы тут ни при чем. Ее не касается, поплывете вы или утонете. Вы сами превратили реку в своего врага. Вы один виноваты в том, что наш мир полон врагов. Как уж тут выкроить время для жизни, если вся жизнь уходит на попытки спастись от воображаемых врагов?

Жизнь вне Бога обречена на отсутствие смысла, если не на полную ничтожность. Она становится подобна кошмару; вам хочется проснуться — и вы не можете. Вы чувствуете, что кто- то сидит у вас на груди — и ваши руки не в силах его сбросить. Или кто-то пытается столкнуть вас с горы — и вы не в силах спастись. Вы пытаетесь пошевелить руками — и не можете. Вам хочется открыть глаза — не получается. Хочется кричать — не выходит. Это кошмарный сон.

Все, кто оторван от Бога, пребывают в состоянии сна. Те, кто противостоит течению бытия, страдают от кошмаров. Исследуйте собственную жизнь, и вы обнаружите, что таково положение вещей. Глаза не открываются, руки не двигаются, груз на груди не становится легче — и все же вы живете! И такая жизнь представляет собою ни что иное, как длинное повествование о череде несчастий.

Кьеркегору, Сартру, Марселю, Хайдеггеру[30] и другим великим западным мыслителям жизнь представляется полной мук и тревог, от коих нет спасения. И они в значительной степени правы. Типичная жизнь — источник страданий.

Однако нам также известны жизни иного рода — жизни Нанака, Кабира, Будды, Кришны, Христа. Их жизни являют собой противоположность нашим. Их жизни — танец истины, тогда как наши обременены заботами. В то время как в нас звучат лишь отзвуки тоски и боли, в их внутреннем мире раздается музыка. В то время, как мы идем так, будто ноги наши скованы тяжкими цепями, их поступь легка и пружиниста. В то время, как мы являем собой плоды греховности, они излучают благодать и божественность.

Существует иной способ жить, и ключ к нему в том, чтобы жить не вдали от Бога, а подле Него, не вопреки Его порядку, а в согласии с ним. Тот, чья жизнь сонаправлена с законом, претерпевает трансформацию. Вы можете и не бороться с Всевышним, по эго будет подталкивать вас к этому, нашептывая, что чем больше вы сражаетесь, тем величественнее становитесь.

Однако комизм ситуации заключается в том, что все происходит с точностью до наоборот: чем больше вы побеждаете, тем более жалким становитесь. Можно встретить бедняка с щедрым сердцем, но не богача. Сердце последнего скудеет с каждым приобретением. Бедный может подать милостыню, у богатого уже не хватает мужества это сделать. Бедный способен любить, богатый же глух к музыке любви и восторга, и конечно, ему не услышать ни молебнов, ни Божьего гласа. Богача в лучшем случае хватает на обычную животную страсть. Чем больше стяжаешь богатств, тем уже становится сердце. Таково существующее противоречие. Внутренний мир человека становится все более и более ограниченным; человек непрестанно волнуется и беспокоится о своей собственности.

Нанак говорит: могущество является выражением чертога благодати, и в то же время Его сострадание доступно лишь тем, кто до конца ощутил свою полную беспомощность. Схитрить нельзя ни на йоту: необходимо ощущение абсолютной беспомощности. Просто твердить: "Я беспомощен," — бесполезно. Проникнетесь этим чувством до глубины души, ощутите его каждым атомом своего существа. Требуется не просто треп, а чувство, исторгнутое из сердечных глубин, выступающее слезами на глазах. Им должно быть проникнуто каждое ваше слово и ваше молчание. Каждым своим действием сообщайте Ему: "Я беспомощен, о Господи! Я беспомощен".

На что вы способны? Вам ничего не сделать и ничего не переделать. Наши действия порождают лишь то, чего не должно быть: вы ни с чем не можете справиться.

В английском языке есть поговорка, аналоги которой существуют во многих других языках: "человек предполагает (в английском варианте: "предлагает"), Бог располагает". Это в корне ошибочно. Все наоборот: Бог предлагает, человек располагает. Всевышний предоставляет возможности, предлагает, человек же их отвергает, не приемлет. Господь стремится даровать человеку все.

Сущее ожидает возможности наполнить дарами ваши руки, но двери ваши на засове. Сущее стремится излить на вас свои щедроты, но увы, сосуды ваши перевернут вверх дном. Сущее стремится войти в вас, но из чистого страха вы не оставляете ему и щели. При этом вы до такой степени наполнили себя мусором, что даже если бы оно и вошло, ему не нашлось бы места. В вас не осталось места для Него.

Его милости становятся доступны лишь тогда, когда вы полностью беспомощны, безвольны. Ощущение беспомощности как таковое сводится к чувству стыда Такому, что сказать: "я", — и то стыдно. И тут возникает вопрос: а на каком основании смеют произносить: "Я есть"; на каком основании объявляю себя способным совершить что бы то ни было.

Однако жизни наши свидетельствуют об обратном. Все ваши предприятия окончились провалом. Тщетными оказались все ваши усилия — они ни к чему не привели. Все построенные вами крепости превратились в руины, а вы все никак не опомнитесь и продолжаете свою деятельность. До тех пор, пока это будет продолжаться, в вас не проникнет стыд. Поэтому Нанак говорит: "Стыд — это молитва". До тех пор, пока вы не перестанете произносить: "Я знаю," — вы не будете способны склонить голову. Склоняет ли когда-нибудь голову ученый? Голова его не знает поклонов. Его тело может сгибаться, шея же остается высокомерно несгибаемой.

Не только благоденствие, но и самоотречение может стать причиной высокомерия. А высокомерие является единственной преградой. Стоит избавиться от высокомерия, как остается один стыд.

По словам Нанака, человек, преисполнившийся стыда, купается в милостях Господа. Ценность представляют лишь стыд да скромность. Пока вы высокомерны, Он вам не нужен. А как можно достичь того, в чем не нуждаешься? Вы никогда по-настоящему не взывали к Нему, не желали Его, не нуждались в Нем. Если вы когда-либо Его и призывали, то всегда ради чего-то другого: был болен ребенок, или вы с кем-то судились. Но никогда вы не призывали Его лишь ради Него Самого!

До тех пор, пока вы не призовете Его лишь ради Него Самого, все молитвы ваши будут ложью, не имеющей отношения к божественному. Вам хочется чего-то мирского, и, возможно, вы могли бы получить это от Всевышнего.

Если вы смогли добиться чего-то за счет богатства, где-то в закоулках вашего сознания поселится ощущение, что таким способом можно достичь и состояния медитации или поклонения. Богатство обретается посредством эго, амбиций, в то время как путем к молитве, поклонению, медитации является стыд. Пробиться к Господу можно лишь тогда, когда, покончив с амбициями, вы обнаруживаете свою полную никчемность, и никакие ваши действия не кажутся вам правильными. И в момент, когда вы абсолютно беспомощны и ни на что не способны, благодать Его изливается на вас.

Уничтожению подлежит не только эго действия, но и эго знания. Если вы знаете наизусть все Веды или Коран, или же вы величайший знаток Библии, все это знание помешает вам обрести Его благодать. Утверждение "я знаю", констатирующее знание, является неявной формой действия. Ваши действия и ваши знания суть две стороны эго. Обе они подлежат уничтожению.

Задавались ли вы когда-либо осознанным вопросом: "Что я знаю?" Вы не знаете и камня, лежащего за пределами вашего дома, а еще претендуете на знание Всевышнего! Вы еще толком не разобрались в том, что такое цветок.

Английский поэт Теннисон сказал: "Когда б постиг я до конца хоть крохотный цветок, я знал бы, что есть человек и что такое Бог". Вы бы стали всеведущим, если бы по шали таинство раскрытия цветка, поскольку в нем заложено все сущее. Если вы осознали и постигли красоту одного единственного цветка, значит, вы открыли и постигли красоты всего сущего. Если вам открылась истина цветка, что еще узнавать? Познавший каплю познал океан, поскольку качественно это одно и то же. То, что присутствует в океане, содержится и в капле. Последняя является уменьшенным вариантом океана. Познавший один лишь атом познал все.

Но что нам известно? Вся ваша информация допотопна, позаимствована у других. Это чужая информация, дошедшая до вас через тысячи рук. Вам не захочется надевать пару туфель, ношеную тысячами людей. Однако именно таково ваше знание. Вы надеваете подобные туфли уже не на ноги, а на голову. Все ваше знание является чужим и заимствованным. Вы читаете книги, но при этом не можете даже с уверенностью утверждать, что они написаны автором на основании личного опыта, а не слухов.

Уверены ли вы в том, что слова и знания, которые вы принимаете, истинны? У вас нет способа выяснить это. У вас нет критерия, позволяющего отличить истину от лжи. Единственной настоящей проверкой может служить собственный опыт, но тогда исчезает необходимость в том, чтобы слушать кого-либо еще.

В том-то и загвоздка. Когда под рукой золото, нет пробного камня; когда есть пробный камень, нет нужды в проверке золота. Но до тех пор, пока вы способны проверять, вам крайне необходим пробный камень. Вы наслаиваете на собственное знание — знание заимствованное, что способствует упрочению эго. "Я знаю" — залог высокомерия и гордыни, являющихся препятствиями. Когда нет ни знания, ни действия, вас больше нет. Ваш замок рушится, лишившись обеих подпорок. Именно это состояние низвержения замка и превращения его в руины Нанак именует стыдом. И когда чувство стыда набирает силу и кристаллизуется, Он начинает осыпать вас милостями. Вы смиренны — Он милостив: такова существующая корреляция. Стыд подобен отверстию в земле, Его милосердие — животворящему дождю. Дождь изливается и на горы, однако вода соскальзывает в расположенные внизу долины — низинные пустоты. Его щедроты изливаются на все, и вы можете быть либо получающей ил долиной, либо упускающей их горой.

Для Него никто не высок и никто не низок, — говорит Нанак, — для Него не существует достойных и недостойных. Он изливает свои щедроты на все. При этом одни подобны наполненным благодатным долинам, другие — возвышающимся горам, настолько переполненным собою, что для щедрот Всевышнего места уже не остается.

Будьте подобны долинам, стелящимся по земле пустотам — и вы обрящете смирение, о котором говорит Нанак. Как только сформировано подобное смирение и образуется пустота, благодать Его начинает изливаться непрестанным потоком, и вы становитесь подобны озеру знания и постижения. Изменится сам путь вашего бытия. Вы уже не будете прежним. Пустота содержит лишь Господа. И тогда вы уже не беспомощны: фактически, нет никого сильнее вас.

Лишь когда вы преисполнитесь смирения, милость Его, благодать Его прольется на вас, и станет королем последний нищий. По словам святых, "его милостью хромые преодолевают горы, слепые обретают зрение, а глухие начинают слышать".

Святые говорят не просто о хромых и слепых, они говорят о вас. Пока вы полны высокомерия, ваши уши остаются глухими, глаза — слепыми, а сердце — каменным: бесчувственным и неспособным воспринимать что-либо. Пока вы слабо отличаетесь от мертвеца, пламя вашего светильника неровно мерцает, словно кончается масло. Вашему пламени не хватает блеска. А вашей жизни не хватает остроты, интенсивности и глубины восприятия, способных пробудить ваше сердце с тем, чтобы оно более не билось так глухо и безжизненно, будто вы полумертвы.

Жизнь ваша должна уподобиться внезапному разливу реки: вы должны не только переполняться собою, но и стремиться поделиться с другими своим изобилием. Вы должны преисполниться великолепием, ароматом. И чем больше вы его расточаете, тем больше стяжаете, получив доступ к неиссякающему источнику жизни.

Так обстоит дело с щедротами. Как ни парадоксально, слова снятых кажутся загадочными. Они просты и безыскусны, и тем не менее звучат таинственно, поскольку кажется, что в них кроется противоречие: умри, чтобы жить; потеряй себя, чтобы удостоться обретения; или откажись от существования — и обрящешь эликсир жизни.

Вы непрестанно спасаетесь, поэтому вы ничто. Чем больше вы держитесь за себя, тем более жалким, убогим и никчемным становитесь. Чем больше спасаете себя, тем больше недоумеваете. Это парадоксальные высказывания. Их трудно сразу понять, поскольку они противоречат нашей логике. В соответствии с нашей логикой "если хочешь быть, спасай себя". А святые говорят: "Если хочешь быть, потеряй себя. Спасал ли себя сам Спаситель?"

Наша логика предостерегает: "А что, если мы умрем?" И мы еще отчаяннее цепляемся за жизнь. Святые же говорят: "Смерть того, кто вцепляется в жизнь мертвой хват кой, стучится в его дверь раньше времени!" Те же, кто приемлет смерть, приветствует ее, идет ее встречать, обрящет нектар. Святые обнаружили, что смерть — лишь маска, за которой кроется нектар. Вы в страхе пускаетесь наутек — и лишаете себя нектара. Обнимая же смерть, вы обнаруживаете нектар. Атрибутом данного аспекта жизни — сострадания и милосердия — является могущество.

Четвертая книга Карлоса Кастанеды называется "Сказки силы". В ней как раз описывает четвертая сфера Нанака. Как только вас достигают лучи Его сострадания, вы стяжаете бесконечную власть. Вы облекаетесь несказанной властью: ваше прикосновение превращает грязь в золото. Раньше все было иначе: ваше прикосновение превращало золото в грязь, что являлось залогом вашего существования. Теперь все вокруг стало небесным. А раньше, куда бы вы ни ткнулись, везде был ад; куда бы ни поставили ногу, место это становилось гиблым; что бы вы ни делали, вы творили один яд. Даже любовь ваша превращалась в ненависть, а друзья становились врагами. Все это происходило в силу вашей собственной неправоты. Восставая против Всевышнего, вы получали результат, обратный желаемому. И вы сами были тому виной.

Теперь же вас нет, и все становится возможным. Теперь в самой вашей тени кроется волшебство. Куда бы вы ни кинули взгляд, небесные врата распахиваются у вас на глазах. Куда бы вы ни устремились, что бы ни совершили, меняется сама атмосфера места, где вы находитесь. Ваша слава влияет и на собирающихся вокруг вас людей: они проникаются ею.

Поэтому Нанак настаивает на важности присутствия святых. Он говорит о необходимости отыскивать святых и блаженных, поскольку как раз они-то и получили доступ к источнику могущества. Их присутствие возвышает, облагораживает. Когда сидишь подле них… Энергия могущества активна и заразительна. Помните, что в равной степени заразительны благосостояние и здоровье. Не только зло, но и добро проникает в вас через других людей, а от вас передается другим. Вы ощущаете свежесть в обществе свежего человека Но посидите немного в компании выдохшихся, печальных, полумертвых людей, и их постные лица повлияют на вас настолько, что вы уйдете оттуда другим человеком: печальным и подобно им готовым расплакаться. А побудьте в обществе смеющихся, веселых людей, и даже если вы были грустны, вы начнете заражаться их весельем. Люди не отличны и не отделены друг от друга. Все мы соединены друг с другом изнутри и перетекаем друг в друга.

Нанак подчеркивает важность присутствия святых и блаженных. "Что толку от ваших усилий? — вопрошает он. — Вместо этого держитесь поближе к тем, кто заручился Его поддержкой, и руки Его протянутся к вам через них! Аромат проникнет через них в ваше сердце". Когда человек проходит через сад, аромат цветов остается на его одеждах. Когда человек проходит мимо Будды, сознательно или случайно, на одеждах его остается аромат буддизма. И он уже не в силах оставаться прежним — теперь это другой человек.

Общество святых бесценно. Установить контакт с Богом трудно по той простой причине, что вы не имеете о Нем и отдаленного представления. Святой же является Его символом. Вы можете узнать его имя и адрес и без труда отыскать его. Но где вам искать Всевышнего? Святой — это некто, в ком выкристаллизовался Бог, в ком интенсивны Его лучи и Его жар! Святой усиливает присутствие Бога в себе подобно тому, как мы концентрируем солнечные лучи посредством линзы. Господь присутствует и в вас, но в более рассеянном, менее концентрированном виде. Лучи Его не воспламеняют вас — в вас лишь еле теплится жизнь. Святой же преисполнен огня. Он сам являет собой огонь. Вы не можете не ощущать жара, сидя подле него. Что-то в вас тоже вспыхнет и разрушится.

В день, когда вы стяжаете Его благодать, вы начнете обретать силу. Но помните, что сила эта не принадлежит вам. Если вы возгордитесь ею, вы потеряете ее и, весьма вероятно, падете на самое дно. Поскольку слабое эго не покинет вас до самого конца. Это последнее, что разрушится. Оно будет красться за вами подобно тени. Вам не услышать ни шагов его, ни голоса, а поскольку оно следует за вами, вам его и не увидеть.

Подобно тени тела, эго является тенью ума. Поэтому говорят, что человек, достигший Бога, лишается тени своей. Это не означает утраты физической тени, поскольку последняя не может не существовать, пока существует тело. Речь идет об утрате внутренней тени ума — эго. И тогда человек совершает все необходимые ему в жизни действия, тогда как тени внутри него не возникает — ум его становится прозрачен. Его более не существует.

Помните, что нельзя представлять себя сильным и могущественным. Его милость и сострадание прольются на вас, когда вы не будете таковым. И это станет вашим могуществом. Вы сделаетесь посредником, и это важное слово. Флейта издает звуки, принадлежащие не ей, но играющему на ней. Флейта лишь посредник. Но особенность флейты, ее совершенства, кроется в ее пустоте. Пустота позволяет нотам звучать. В день, когда на вас начнут изливаться щедроты Господа, вы уподобитесь флейте.

Кабир говорил: "Я лишь трубка из бамбука, все же песни — Его. Я лишь посредник, инструмент. И как инструмент я абсолютно пуст, как бамбук. Внутри меня нет ничего".

Предельная энергия выражена в этих строках. Стяжающий Его благодать, стяжает сей мощный магнетизм. Вас тянет к нему. Вы пытаетесь удержаться — и не можете, поскольку некое непреодолимое притяжение влечет вас к нему, несмотря на все ваши усилия.

Когда приходит время, человек становится Махавирой, великим воином. Когда мы зависим от себя самих, мы жалкие нищие; обретая же Его поддержку, мы становимся Махавирами. Вся энергия принадлежит Ему, все принадлежит Ему. Нам остается лишь отойти в сторону и предоставить путь Его энергии.

Проникнитесь до глубины души этими строками. Человек, на которого нисходит Его могущество, купается в полученной двойной энергии: в него проникают как Рама, так и Сита. Это важные символы. Если в человека проникает лишь Рама, тот остается неполным. Он получает мужскую энергию, насильственную в своей неполноте. При этом не хватает великолепной женской энергии, ее нежности, красоты, мягкости. Рама дарует полноту лишь вместе с Ситой.

Женская энергия суть другая ипостась той же самой энергии, дающая равновесие и поддерживающая баланс. В случае наличия одной маскулинной энергии родится Гитлер, способный лишь сеять разрушение в силу отсутствия уравновешивающей фемининной энергии. Женская энергия созидательна — то энергия матери, дарующей рождение. Она соединена с корневым источником бытия; она мягка и нежна. Сила этой энергии заключается в сострадании, любовной привязанности. Энергия эта подобна не солнцу, но прохладной луне. Это энергия, и все же она прохладна. И там, где солнце сливается с луной, твердость объединяется с мягкостью, насилие встречается со смирением, присутствуют и Рама, и Сита.

Это глубочайшее открытие индуистской мысли для многих остается непонятным. Христиане, мусульмане, джайнисты, буддисты — все они не сумели постигнуть его глубину. Сита мешает джайнистам принять Раму в качестве Бога. Что же это за Бог, если с ним женщина? Они утверждают, что Бог должен быть лишен привязанностей. Так что Махавира для них Бог, ведь вокруг него, и даже на почтительном расстоянии, нет и намека на женщину.

Джайнисты зашли так далеко, что даже стали отрицать, что у него были жена и дети. Они переиначили всю историю его жизни. На самом деле он был женат и у него была дочь. В джайнистских шастрах есть упоминание о том, что дочь Махавиры вышла замуж и у него появился зять. Однако джайнисты стерли эту часть его жизни, поскольку она не соответствовала их представлению о Боге. Как же у Него может быть ребенок? Мысль о том, что Махавира занимался сексом, была невыносима, поэтому они перекроили всю историю и сделали Махавиру абсолютно одиноким.

В Махавире можно усмотреть насилие, но не нежность. Отсутствие одной из сторон жизни свидетельствует о недалекости концепции джайнистов. Не будучи способной породить культуру или цивилизацию, концепция эта напоминает лишь идеологию. При этом не сыскать и одного города, в котором превалировала бы только эта концепция, поскольку если бы в городе жили одни джайнисты, кто бы тогда чинил сапоги? Некому было бы мести улицы и подстригать волосы, поскольку это не является частью их культуры. Эти калеки зависят от других. Они следуют лишь идеологии.

И самой глубинной причиной их искалеченности является отрицание элемента женственности. Религия джайнистов не оставляет женщине шансов на достижение просветления. Прежде она должна родиться мужчиной, лишь тогда она сможет оказаться на небесах. Женщине надлежит подчиняться мужским приказам. Джайнизм не допускает равенства между мужчиной и женщиной.

И вы бы удивились, узнав, как они это мотивируют. Целибат возможен для мужчины. Если же женщина практикует воздержание, это не есть истинный целибат, поскольку у нее будут продолжаться менструальные кровотечения согласно закону природы. А согласно учению джайнистов человек не может достичь освобождения до тех пор, пока он не будет полностью соблюдать целибат.

Джайнистам трудно понять Раму и невозможно понять Кришну со всеми его подружками. Не понять их и буддисту. И конечно же, ислам и христианство также далеки от этого; им этого тоже не понять.

Учение индуистов необычайно глубоко. Согласно этому учению энергия имеет два аспекта: один из них проявляется как мужской аспект, другой — как женский Важно не то, мужской это аспект или женский, а то, что энергия самоуравновешивается за счет того, что является как мужской, так и женской одновременно. Чисто мужской аспект характеризуется агрессией, отсутствием нежности. Все качества нежности относятся к женскому аспекту. В языке хинди даже слова, описывающие эти качества, такие как сострадание, любовная привязанность, доброта, жалость, — относятся к женскому роду.

Когда человек достигает своей высшей ипостаси, он внутренне являет собой единство мужского и женского. Он агрессивен и одновременно мягок, нежен. В нем соединяются солнце и луна. Он полон огня и одновременно прохлады лунного света. Соединение этих двух начал являет миру человека в его высшей ипостаси, Сверхчеловека. Эта высшая ипостась находится за пределами мужского и женского, будучи синтезом обоих видов энергии. Из двух рождается Одно, но лишь при их полном взаимопроникновении.

Поэтому в сутре Нанака говорится о том, что одного Рамы недостаточно

Но тогда формы становятся недоступными для описания. Можно говорить о форме мужчины или форме женщины, однако трудно судить о том, что возникает при слиянии Рамы и Ситы, поскольку имеет место слияние и объединение противоположных качеств. Что бы вы об этом ни сказали, верно будет и обратное.

В Японии есть статуя Будды, правая сторона лица которого изображаем лицо Будды. Пламя в правой руке статуи освещает нежное, красивое, с мягкими чертами, женское лицо, обладающее всеми признаками женственности. В другой руке статуя держит меч, блеск которого освещает левую половину лица Будды. И хотя это все то же лицо, выражение его соответствует уже не Будде, а Арджуне, воину.

Самураи, принадлежащие к классу воинов, поклоняются этому образу. Можно сказать, что это образ полу-Будды, полу-Арджуны. Мужское и женское интегрируются в одно.

Ницше критиковал Будду, называя его женоподобным. В этом есть доля правды, поскольку Будда полностью выражает форму женственности. Мужская энергия Будды не выражена, поскольку Будда достиг величайших глубин покоя: обретенная прохлада луны затмила солнце.

Индуисты намеренно помещают Ситу рядом с Рамой, а Радху — рядом с Кришной. Их имена всегда произносятся как Ситарам и Радхакришна. Имя женщины как дарителя жизни стоит на первом месте, на втором стоит имя мужчины. Насилие вторично, первично сострадание. Красота чистого насилия, кроющегося за состраданием, безгранична И как можно выразить энергию, кроющуюся за сердечной привязанностью? Как описать холодное пламя? Встретившиеся противоположности делаются невыразимыми.

Смерти не существует для тех, в чьих сердцах пребывает Рама, в чьих сердцах обитает Господь, переполняя их собою. Поймите, что смерть существует только для вас, для Бога ее не существует. Волны образуются и исчезают, тогда как океан вечен. Вы смертны до тех пор, пока отождествляетесь с волнами, поскольку волна, претендующая на самостоятельность, обречена на смерть. Следовательно, смерть страшит вас. Вашей индивидуальности предстоит исчезнуть. Вы не сумели правильно установить связь. Если вы соединитесь с Рамой, с Богом, откуда взяться смерти? Поэтому мудрый умирает до прихода смерти: он пресекает все свои связи, обособляясь от всех видов отождествления с собственной индивидуальностью. Он осознает, что не является ни телом, ни умом — и то, и другое бренно. Он осознает, что не является собственным эго, также обреченным на смерть. Эго уничтожимо, так как это малая форма, появившаяся подобно набежавшей волне. Сколь бы красива ни была волна, сколь бы высоко она ни взлетела, пытаясь горделиво коснуться небес, уже через миг ей суждено кануть в пучину забвения. Все молодые волны стремятся горделиво коснуться небес. А спросите об этом тех же людей, когда они состарятся!

В юности волна достигает своего пика. Поэтому юности свойственна глупость. На западе делают ставку на юность и пожинают страдание, усугубляемое взлетами и падениями. На востоке никогда не доверяют юности и не придают ей особого значения, поскольку это означало бы придавать особое значение глупости. Юность является пиковой фазой волны. когда тень ее достигает наибольшей длины. Длина тени навевает вам самые разнообразные меч < ы. Кем только каждый из нас не мечтает стать! На востоке чтут преклонные годы, поскольку в >то время тень уже почти ни с чем не связывается, да и когда еще пробудиться и осознать свое эго, как не на старости лет? Если ваше пробуждение состоится в юности, жизнь ваша преисполнится славы. Если же оно не состоится и в преклонные годы, вы будете последним дураком. Непробужденность может быть простительна в юности, но только не на старости лет.

Как только человек начинает сознательно изучать жизнь, он обнаруживает неправильность своих взаимоотношений: ведь это все физические взаимоотношения. Каждые семь лет жизни происходит полная замена всех клеток тела, и все же вы продолжаете существовать. Когда-то в утробе матери вы имели размеры, едва различимые под микроскопом — и это тоже было вашим телом! А потом, в день вашей смерти, родственники выбросят ваши останки в воды Ганга — и это тоже будет вашим телом! Сколько взлетов и падении произойдет в вашей жизни между этими двумя событиями? Отождествление с собственным телом обрекает вас на страх смерти. Поэтому мудрый умирает по собственной воле до наступления смерти.

Это имело место и в жизни Нанака: однажды ученики застали его на месте погребальных костров. "Я подумал, что лучше прийти сюда своими ногами, чем на чужих плечах, — пояснил Нанак. — И если мне предстоит когда-нибудь попасть сюда, лучше, если это место будет мне уже знакомо. Лучшего места для медитации не найти. Не бее покойтесь обо мне". И он отослал учеников. Нанак усматривает в смерти медитацию: единственно возможную медитацию. Если вы, сконцентрировавшись, медитируете на смерть, смерть мало-помалу отступает. Ее верхние слои исчезают, открывая нектар. Волна утрачена, но обретен океан.

Будда посылал монахов на кладбище. "Смотрите, как сжигают людей, — советовал он. — Наблюдайте за тем, как кости превращаются в пепел, как кожа и цветы становятся дымом погребальных костров. Посмотрите, как близкие человека ломают его череп Те, кому он доверял всю жизнь, не тратят и лишней минуты на то, чтобы подготовить его к последнему обряду. Смотрите на все это, если хотите достичь состояния Будды. Обещавшие никогда не разлучаться, поплакав денек-другой, снова возвращаются к нормальной жизни, когда все уйдут и останется лишь труп, смотрите на него, тихонько наблюдайте за ним. Эта участь не сегодня, завтра постигнет и вас". Поэтому Будда всегда настаивал, чтобы ученики ходили смотреть на погребальные костры, с тем чтобы начать умирать сознательно, ведь лишь это облегчает духовные практики.

В течение трех месяцев монаху надлежало денно и нощно наблюдать смерть. Одну смерть за другой… Ощущение смерти становилось все интенсивнее. Монах начинал видеть смерть во всем, что его окружало. Все вокруг казалось горящим, и все же он ощущал в себе точку сознания, не подверженную сожжению. Языки пламени не могут коснуться сознания. Пламя не имеет к нему никакого отношения. Монах возвращался более сознательным, более осознающим. И тут он обрывал старые связи. Лишь тогда Будда говорил "Теперь это возможно".

Наши поселения есть кладбища, а кладбища — наши последние пристанища. Мудрец умирает до прихода смерти, невежа же цепляется за жизнь, до последнего вздоха, изо всех сил стараясь выжить. Мудрец умирает лишь раз, глупец же переживает несколько смертей. Пока вы не усвоите этого урока, вам суждено умирать снова и снова.

Смерть учит. Подобно этому отстающий школьник остается на второй год. И если он не исправится, то будет оставаться все в том же классе до тех пор, пока не научится. В этом смысле смерть — тоже великая школа. Пока вы не научитесь распознавать нектар, вам придется возвращаться снова и снова.

Один певец давал представление. Зал взрывался аплодисментами и криками: "Бис! Бис!" И он пел снова. А зрители снова кричали: "Бис!" И так восемь раз. У певца разболелось горло, и он не мог больше петь. "Я рад, что вы в таком восторге, — обратился он к зрителям, — но я не в силах больше петь". Тогда один из зрителей поднялся со своего места и крикнул: Да в каком же мы восторге? Ты никудышный певец, но пока ты не споешь как следует, мы не оставим тебя в покое".

Цикл смертей и рождений выражает собой Божью просьбу петь как следует. Это часть вашего обучения, и вам необходимо пройти эту ступень. Понимающий это разрушает свою индивидуальность посредством смерти.

Нанак утверждает, что те, в чьих сердцах живет Рама, не могут стать жертвой смерти или обмана. А вы! Какими бы вы ни были умными, ловкими и хитрыми, вы обречены на то, чтобы стать жертвой надувательства, поскольку облапошит вас не кто иной, как вы сами. Больше вас грабить некому; да это и невозможно. Однако вы умудрились сотворить себе столь неверные привязанности, что и другой может вас ограбить. Ваше мировоззрение настолько затуманено иллюзиями, что все вокруг выглядят врагами. Кажется, что каждый обкрадывает вас.

До тех пор, пока вы держитесь за свое благосостояние, кто-то непременно будет вашим врагом. До тех пор, пока вы держитесь за свой кусок мяса, другие не оставят вас в покое. На самом же деле врагов не существует: просто вы вцепились в то, что вам не нужно Во что бы вы ни вцепились, в результате даже друг может показаться врагом.

Если вы разгневаны, везде вам мерещатся крепко сжатые кулаки. То, что жена муллы увидела кулаки в его карманах, было вполне естественным. Фактически ваши глаза создают эти иллюзии. Если вы, подобно коршуну, вцепились в кусок мяса, при вашем нынешнем мировоззрении вы не можете не быть обмануты. Кусок мяса символизирует тело: до тех пор, пока вы цепляетесь за тело, вы обречены на то, чтобы стать жертвой обмана. И вам себя не спасти, как бы умны вы ни были.

"Ваша ловкость не стоит и двухпенсовой монеты, — утверждает Кабир — В руке вы держите светильник сознания и все же падаете в колодец".

Вы обречены на обман, поскольку сами себе его организуете: вы устанавливаете неверные связи и взаимоотношения. А тот, кто привязывается к неверному, ложному, неизбежно загоняет себя в ловушку обмана. Если вы вцепились в кусок мяса, коршуны не заставят себя ждать.

Таковы четыре сферы пути, путешествия. В первой сфере — сфере религии — царит природа. В сфере знания происходит пробуждение в отношении природы — познание вещей таковыми, каковыми они являются. В сфере стыда возникает скромность: понимая свое состояние, вы преисполняетесь смирения, беспомощности, самоотождествляетесь с нулем. В четвертой сфере вы позволяете Его состраданию и благодати беспрепятственно излиться на вас.

Таковы четыре сферы пути. Пятая является пунктом назначения, и это истина. В сфере истины пребывает бесформенное, Господь Бог. Это и есть пункт назначения.

Он создает творение и ликует в нем, мудрости полон. Вот и конец пути. Теперь уже нет надобности подразделять путь на какие бы то ни было сферы. Наполнившись до краев Его благодатью, полностью погрузившись в нее, вы уже ничего не можете назвать своей собственностью. Вас захлестывает и уносит океан божественности. "Куда я попал? Куда же я попал?" — недоумеваете вы. Вы понятия не имеете, в чем растворились. Вы не знаете ни кто вы, ни где вы, хотя и пребываете в ясном сознании. Вы ищете и там, и тут и обнаруживаете повсюду лишь Его, Его одного. Вас же нет нигде, вы ноль. По мере кристаллизации этого осознания вы становитесь чистым проводником — и ничем более.

В сфере благодати вы будете лишь посредником, флейтой, поскольку все песни принадлежат Ему. Потом исчезнет и это. Не будет даже флейты. Останется Ом один. Теперь некому будет сказать даже такую малость, как "Ты, ты, ты!" Поскольку пока остается это знание, остается и малая толика вас самого.

Важно иметь в виду, и Нанак подчеркивает это снова и снова, что Всевышний не стоит в стороне, не отстраняется от своего творения, после того как оно завершено. Господь также никоим образом не противопоставляет себя творению и не забывает его. Бог творит ежеминутно, вечно. Фактически творчество является способом Его существования. Он все творит и творит, и Его всегда интересуют собственные творения.

Это очень важно. Мы призываем ищущего не привязываться ни к чему. дабы обрести Бога, в то время как самого Господа не назовешь непривязанным или безучастным. В противном случае творческий процесс бы прекратился; все бы замерло. Так как же это? Как только вы сливаетесь с Богом, возникает новый вид участия, новый интерес при отсутствии различий между привязанностью и непривязанностью, страстью и бесстрастием, очарованием и разочарованием.

Господь творит с воодушевлением и страстью, оставаясь при этом бесстрастным и безучастным. Как вы можете понять этот парадокс? Нанак утверждает, что это столь же немыслимо, как объять необъятное. Господь творит, и, следовательно, Его воодушевление и страсть неподдельны. Однако в отличие от наших страстей, это не слепое воодушевление. Его воодушевление не имеет ничего общего с собственничеством, стремлением к обладанию. Он создает вас и освобождает, отпускает. Вот почему вы можете блуждать, совершать грехи, творить зло. Он не сковывает вас цепями, дабы уберечь от зла. Да, у Него с вами свои взаимоотношения, но Он не преградит вам пути к свободе. Он не против вас, и все же вы абсолютно независимы. Это довольно сложно.

Привязанность матери к ребенку убивает его свободу, поскольку она постоянно твердит: "Туда нельзя, сюда нельзя, то нельзя, это нельзя и тысячи других нельзя". Мать окружает ребенка своей любовью и все же убивает его. Она не обеспечивает ему достаточной независимости, позволяющей встать на ноги или приобрести свой жизненный опыт. Таким образом, мать калечит собственного ребенка. Ему не достичь зрелости до тех пор, пока он не избавится от ее опеки. Она будет крепко держать сына и после смерти, и ему будет трудно полюбить другую женщину, если он вообще окажется на это способен. Ему будет ведома лишь одна любовь — материнская. Все прочее будет казаться греховным. Участие матери в собственном ребенке оказывается слепым детоубийством.

Открытые же отношения защищают вас, не уничтожая вашу свободу. Иногда они могут идти в разрез с концепцией вашего воспитания, способствующего развитию. Но это закаляет вас. Подобные отношения поддерживают вас сегодня, и эта поддержка мало-помалу уменьшается с тем, чтобы завтра вы могли стоять на собственных ногах. Вам предоставляют поддержку не для того, чтобы сделать вас калекой.

Есть и другой тип матери. Если сказать ей, что ее привязанность к ребенку вредна, она моментально отходит в сторону, освобождая ребенка от всех ограничений. Однако полное отсутствие ограничений не означает предоставления ребенку свободы. Сын подобной мамаши может податься к проституткам, подсесть на наркотики, стать игроком, вором, убийцей. Мать предоставила ему полную свободу действий, она стала к нему безразличной Сначала она окружала его заботой, но то была слепая забота, теперь же она столь же слепо проявляет к нему индифферентность, безразличие. Равновесие находится между этими крайностями

Такое равновесие характерно для Бога. Такова Его природа. Его отношен не к творению таково: Он защищает вас так, что вы сохраняете свою независимость, и дарует вам независимость так, что в один прекрасный день вы можете сдаться. Здесь явное противоречие. Он предоставляет вам возможность уйти далеко, ведь не уйдя далеко, вы не сможете подойти близко. Он разрешает вам блуждать, а как вам еще приобрести опыт? Он дает вам возможность падать, а иначе как вы научитесь защищать себя?

И все же Он защищает вас и следует за вами. Его око неусыпно следит ia вами; везде присутствует Его тень; Он окружает вас со всех сторон. Как бы далеко от Него вы ни удалились, Он всегда подле вас, так близко, что когда бы Он вам ни понадобился, стоит только повернуть голову — и Он к вашим услугам.

Существует расхожий куплет: "В зеркале моего сердца запечатлен образ возлюбленного. Мне достаточно лишь слегка наклониться, чтобы взглянуть на Него".

Как бы далеко вы ни ушли, Он всегда следует за вами. Он не станет вмешиваться, какой бы путь вы ни избрали. Он даже не остановит вас, если это неверный путь. Ом позволит вам быть неправым, если вам так угодно. И преисполненный нежной любви, он не лишит вас энергии, а будет ждать. Он ждет от вас радости. Он надеется, что в один прекрасный день вы вернетесь и… О, какую Он испытает радость, какое блаженство!

Это, безусловно, так, поскольку здесь имеет место примирение и объединение всех противоречий.

Я изучал жизни многих людей и обнаружил, что мы можем двигаться в сторону любой крайности и делать все, что угодно, однако крайности весьма опасны.

Я знал одного мужа, страшного собственника, преследовавшего свою жену буквально по пятам, подобно тени. На работе он постоянно волновался: а вдруг его жена с кем-то смеется и весело проводит время? Он способен был бросить работу и неожиданно заявиться домой лишь для того, чтобы проверить, чем она занимается. Для него было невыносимо, если она смеялась и болтала с другими в его отсутствие. Он свято верил в определение жены, данное Калидасой, знаменитым индийским поэтом. В одном из своих стихотворений Калидаса описывает жену, которая так тосковала по возлюбленному в течение пятнадцатидневной разлуки, что ослабела, и стала похожа на скелет, и описала это в письме, посланном ему с облаками.

Такая непрестанная всесторонняя осада вызвала у жены нашего героя скуку и легкую ненависть. Они вступили в брак по любви. Они очень любили друг друга. Я видел это, я знал их давно. Но когда любовь мужа стала столь чрезмерной, руки его из венка превратились в петлю на ее шее. Такая любовь не чистое золото с бриллиантами; она может быть и фатальна. Любовь жены пошла на убыль, и она стала мечтать о том, чтобы освободиться от мужа. Чем более независимой пыталась она стать, тем больше он создавал для нее ограничений.

Я объяснил мужу, что это безумие, что он собственными руками убивал в своей жене любовь к себе. Любви тоже требуется свобода и возможность дышать. Для любви необходима небольшая дистанция и немного одиночества, немного личного времени. "Не последуй ее так неистово, — посоветовал я ему, — иначе ты убьешь ее любовь, и ты один будешь тому виной".

После долгих дискуссий муж начал усматривать некое рациональное зерно в моих словах, но тогда он начал полностью ее игнорировать. Теперь ему было бы все равно, даже застань он свою жену в постели с другим мужчиной. Он утверждал, что избавился от собственнических инстинктов. "Теперь я не имею к ней никакого отношения, — говорил он. — Она может делать, что ей вздумается. Теперь я с нею никак не связан". Единственным известным ему видом связи была петля.

Это так характерно для человека. Полная свобода, предоставляемая на западе, имеет тенденцию превращаться в полное безразличие. Или же мы требуем полного подчинения, которое может задушить человека, что имеет место на востоке.

Сказать что-либо о Боге все равно что "объять необъятное", настолько эго трудно. Он сочетает в себе и то, и другое: дает вам полную свободу, что ни на йоту не уменьшает Его любви. Он оставляет вас свободными, что и является истинным проявлением любви. Между Его любовью и предоставляемой свободой не возникает противоречия. Он не останавливает вас, даже если вы сбиваетесь с пути, но терпеливо ждет вашего возвращения. О, какая радость, какой праздник, когда повеса находит обратную дорогу и возвращается домой!

"Он волнуется и думает о вас, — говорит Нанак. — Он радуется вам. Он не стоит в стороне, безразличный. Он далеко, и все же близко. Он предоставил вам свободу действий, и все же неотступно следит за вами. Никогда, никогда Он не покидал вас. Он всегда рядом. Его трогают ваши муки и печали. Его радует ваша радость и счастье. Вы не чужак в этой вселенной — это ваш дом. Вы не одиноки в этом мире. Господь всегда с вами.

Уверенность в том, что это так, имеет огромное значение для стремящегося. Иначе ничего не остается. Отбросив мысли о Боге, остаешься один на один с безразличным, равнодушным миром, которому все равно, что вы делаете и чего не делаете, живете вы или умираете. Если буря сметет вас с лица земли, никому не будет дела до этого,

Для стремящегося же ощущение того, что "кто-то ждет его", является величайшей поддержкой и утешением. Вернувшись домой, вы не обнаружите свой дом пустым. Вернувшись в свой внутренний мир, к собственному естеству, вы найдете там ожидающего вас Бога. И вы не просто увидите, что Он ждет вас, вы будете приятно поражены Его приготовлениями к празднованию встречи в вашем доме.

Между нами и бытием существует глубинная связь, и это приятно бытию — индуисты знали об этом с незапамятных времен. Потому-то и говорят, что когда человек достигает состояния Будды, цветы расцветают независимо от времени года. Цветы распускаются, когда Будда проходит мимо, в любое время года, поскольку в этот момент все сущее преисполняется благословения.

Об этом и идет речь, когда Нанак говорит, что Он преисполняется радости и танцует в экстазе при возвращении любого бродяги. Таков союз любви и свободы. Делайте, что угодно; вам не навлечь на себя его немилость. Его любовь к вам куда глубже, чем все, на что вы способны. Однако привязанность Его не похожа на вашу: Он не сажает вас на цепь. Господь — это не тюрьма; Господь — это любовь и свобода. Это трудно объяснить, поскольку данные понятия кажутся противоположными. Когда вы любите человека, вы лишаете его свободы, а даруя свободу, вы прощаетесь с любовью.

Там, где сосуществуют привязанность и непривязанность, страсть и бесстрастие, где объединяются противоположности, имеет место великий синтез.

Глава 10. Терпение — золотых дел мастер

Ограничивать себя — значит, придавать направление и цель собственной жизни, видеть ее как целое. Человек, не ограничивающий себя, пытается двигаться во всех направлениях сразу, не зная, ни куда он хочет попасть, ни чего достигнуть; его жизнь бесцельна. Он похож на слепца, стреляющего из лука. Жизнь, в которой присутствует самоограничение, — это жизнь человека, хорошо осознающего свою цель; он точно знает, куда пустит стрелу. Тот, кто стреляет как попало, скорее всего, промажет. Никакой силы, никакого могущества невозможно достичь без самоограничения.

Итак, первое качество, самоограничение, подразумевает наличие цели, направления. Как только у вас появляется цель, вы отпускаете все то, что не ведет вас к этой цели. Если вы хотите достичь чего-то одного, вам приходится жертвовать тысячью других вещей. Тот, кто пытается заполучить все, в результате оказывается ни с чем; приходится выбирать.

Вот вы пришли сюда, чтобы меня слушать. И для этого вам тоже пришлось практиковать некоторое самоограничение: вы оставили какое-то дело недоделанным, или вы могли бы лучше провести это время, или заключить в это время какую-нибудь вы годную сделку. Вы могли сделать очень много всего, но раз вы приняли решение придти сюда тем самым вы отвергли на этот срок все другие возможности.

В каждый момент у вас есть бесконечное множество возможностей, которые двигают вас в тысячу разных направлений. Человек вместо храма идет в публичный дом; другой все-таки предпочитает храм проститутке. Каждый из них практиковал самоограничение, оставив одну возможность и отвергая все другие.

Вы делаете шаг, и значит, не делаете тысячи других. Только тот не знает самоограничения, кто вообще не двигался с места. Тот, кто в пути, должен направлять каждый свой шаг с предельным осознаванием и пониманием.

Таким образом, мы имеем направление, путь и цель. Когда все три находятся в полной гармонии, вы достигаете самоограничения и уравновешенности. Нанак говорит, что это — печь, горн, в котором выгорает шлак и остается чистое золото. Выберите себе цель с полным осознаванием, и тогда ваша жизнь станет стрелой, пущенной в определенном направлении, а не слепым шатанием и тыканием по углам; также вы не будете стиснуты толпой, и не будете безвольно влечься туда, куда она тащит вас; и вас не будут мотать туда-сюда ваши собственные желания.

В этом — основное различие между человеком, ограничивающим себя, и человеком, которым владеют желания. Человек, раздираемый желаниями, стремится бежать в тысячу направлений одновременно. Он пытается сразу сделать тысячу разных вещей, и «то постепенно сводит его с ума. Он ест, а ум его в это время в его лавке; когда он сам в лавке, ум его занимает сотня других вещей. Если бы у него была тысяча глаз, тысяча рук, тысяча ног, тысяча тел, можно было бы увидеть теперешнее состояние его ума: вся эта тысяча разбежалась бы в разных направлениях, и никогда бы не встретилась вновь.

Таково и ваше внутреннее состояние: ваш ум безо всяких ног разбегается в разных направлениях, раздирая вас на куски. Только тогда, когда вы станете цельным, — если вы станете цельным, — будете вы достойны простереться у ног Господа.

С древнейших времен было создано множество учений о целостности человека. В исламе существует концепция, что если человек подвергся увечью, — а увечьем считается и отрезанный палец, и любая хирургическая операция, — он уже недостоин Бога. Вот почему мусульмане так боятся операций и избегают их, а если операция все же необходима, они чувствуют вину и боятся, что не подойдут Господу.

В Пуштунистане[31], если приходится ампутировать конечность, ее сохраняют, и когда человек умирает, хоронят вместе с ним, так, чтобы, когда он предстанет перед Богом, он был бы в полном составе. Сама идея того, что только обретя целостность, можно достичь Бога, — очень важна, но здесь, как обычно, поди следуют неверной интерпретации.

Индусы придерживаются той же самой концепции. Вы, должно быть, слышали старые истории: когда человека должны были сжечь на жертвенном огне, проверяли, все ли у него на месте, и даже если был отрезан всего лишь кончик мизинца, его признавали негодным.

Иногда приходится долго ждать испытания, которое подтвердит истинность и правоту веры.

То, что людей приносили в жертву — тоже следствие неправильною понимания. Мудрецы утверждали, что лишь тот, кто является цельным внутри себя, может быть допущен до суда Божия. То, что у вас не хватает пальца, не делает вас ущербными; человек не теряет в своей цельности, даже если ему отрубят голову.

Но если человек отсекает от себя свое осознавание, и ум его распадается на кусочки, тогда человек становится ущербным. Ваш ум подобен ртути: выньте ее из сосуда, где она хранилась, и она тут же разобьется на тысячи шариков, которые невозможно снова собрать вместе. Коснитесь одного шарика — и из него сразу получится десяток маленьких. Вот каков ваш рассудок — он разбит на тысячи кусочков, и каждый кусочек идет какой-то своей дорогой. Когда вы станете пробужденным — если такое случится — и заглянете внутрь себя, вы увидите, что одна часть вас направляется на восток, другая — на запад, третья — на север, четвертая — на юг. Одна часть хочет зарабатывать деньги, другая — двигаться по духовному пути, и так далее.

Ум раздроблен, поэтому никогда не доверяйте уму. Одна часть ума стремится к красоте, другая — к богатству; вы идете за одной вещью, а приносите что-то совсем другое; вы пришли на эту землю, чтобы достичь чего-то одного, но вместо этого вы уносите с собой что-то иное. Не доверяйте уму, иначе никуда не попадете; вы рассыплетесь на маленькие частички, как капля ртути.

Если вы будете прислушиваться не к уму, а к внутреннему наблюдатель вы будете в силах помнить, зачем вы явились на этот свет, что вы хотите приобрести на рынке сансары. Именно это вспоминание станет вашей целью; вы сможете выкинуть те обрывки и ошметки, которыми заполнен ваш рассудок. Практиковать самоограничение — значит отделить зерно от соломы, провеять его, отпустить все ненужное и бесполезное, оставив нужное и достойное.

Ненужное — не жалко; оно никак не пригодится в жизни, не принесет покоя или радости. Оно не предназначено для того, чтобы раскрыть нам истину, но оно обладает собственной привлекательностью, возбуждает и искушает нас. Вы можете сказать себе: что плохого в том, что я ненадолго сойду с дороги и нарву цветов? Я всегда могу вернуться. Но, как только вы сойдете с дороги и сделаете первые шаги по направлению к цветам, вы увидите великое множество цветов впереди, и вы свернете с пути и будет блуждать, пытаясь поймать и сохранить очарование бренных вещей. Стоит только наклониться к цветам — и вы пропали!

Тысяча троп никуда не ведут, и только одна может привести вас туда, куда вам нужно попасть. Поэтому нужно обладать очень крепкой памятью, а для этого требуется непрерывное вспоминание. Много есть возможностей и уловок, чтобы сбиться с пути и потеряться, но к цели ведет единственный путь. Если хотите заблудиться, потеряться — пожалуйста, идите! Можно потратить несколько жизней, идя по неверной дороге. Именно это вы и делаете, и делали раньше, иначе не оказались бы сейчас здесь. Но единственный правильный путь существует.

Помните: истина одна, а неправд — бесконечное множество. Истина стоит того, чтобы достигнуть ее, а неправды стоят того, чтобы от них избавиться. Это похоже на детский лабиринт — много дорожек нарисовано, и только одна ведет к выходу, а остальные заводят в тупик.

Жизнь — такая же головоломка. Но детские лабиринты — плоские и умещаются на листе бумаги, а головоломка жизни не имеет ни начала, ни конца; именно поэтому и ну жен гуру. Если вы попытаетесь разрешить загадку жизни на свой страх и риск, вы будете плутать в течение миллионов жизней.

Опасность в том, что вам может показаться, что нет выхода из путаницы мирского; вы столько раз безуспешно пытались вырваться, что могли отчаяться и оставить всякую надежду. Другая опасность — в том, что делая что-то столько раз подряд, мы достигаем определенного мастерства в этом деле. Даже неважно становится, что именно вы делаете; вы можете стать специалистом-заблуждальцем и заплутальцем, так что, выйдя на правильный путь, вы тут же и сойдете с него, чтобы продолжать блуждания.

Гуру — не кто иной, как тот, кто обнаружил дверь и может удержать вас от блуждания. Он предупредит вас, чтобы вы не шли по пути, который кажется многообещающим и привлекательным, но по сути является ложным. На нем вы можете достичь несказанного богатства, но что вы будете иметь в конце? Куда вы попадете? Вы расшибетесь о стену, только и всего. Что вам даст положение в обществе? В конце концов вы обнаружите, что совсем потеряли дорогу. Дорожите своей репутацией, оберегайте ее, сколько хватит сил, но чем вы будете обладать в конце? Те, кто воздают вам почести, сами ничем не обладают, так что они могут вам дать? Настолько вам ценно мнение недостойных людей? Чьего внимания и почтения вы жаждете — тех, у кого нет глаз, чтобы видеть? Даже если они падают ниц перед вами, многого ли это стоит? Это все, как пузырь: его ловишь, а он лопается.

Нанак долго выбирал слово, чтобы описать самоограничение. Самоограничение — это не ложе из розовых лепестков; это пламя. Ум создаст вам ложе из лепестков и найдет тысячи оправданий для того, чтобы вы себя не ограничивали. Ум называет самоограничение страданием, а отсутствие ограничения — удовольствием. На самом деле все обстоит как раз наоборот.

То, что мы называем наслаждением, является страданием, потому что, чем больше вы наслаждаетесь, тем больше вы гниете заживо. Любое чувственное удовольствие в конце концов приводит вас в уныние и подавленность. После каждого наслаждения вы обнаруживаете себя немного более разрушенным телесно и духовно, немного уродливее и искривленнее. У вас едва ли было что-то, что вы могли бы назвать своим, но вы потеряли и то малое, что имели, и вы остались нищим, желая большего. А ум торопит вас в погоню за новыми и новыми наслаждениями, говорит, что время не ждет. Кто же знает, когда такая возможность снова представится?

Ум никогда не говорит: "Практикуй самоограничение! Кто знает, когда еще для этого представится время в этой жизни, или в других жизнях?" Ум никогда не торопит вас, не уговаривает идти быстрее по пути к истине, потому что время не ждет, — потому что он всегда озабочен только удовольствиями.

Попробуйте осознать, что ум всегда гонится за счастьем, а в результате имеет лишь несчастье. Похоже, что на двери к счастью написано: Скорбь и Страдание, а на каждой из дверей к несчастью написано: Счастье здесь! Ум читает надпись, заходит в эту дверь, а там — лишь скорбь и страдание.

Вот — именно то, что произошло. Страдание облачается в наряды счастья; ложь прикидывается истиной, и рассудок поддается на ее уловки. Он не видит, что скрывается под накидкой.

Самоограничение требует прежде всего, чтобы вы начали видеть страдание. Поначалу вам будет ужасно сложно. Как же сложно подняться в пять утра! Все тело сопротивляется этому, рассудок протестует и предлагает оправдания: "Сегодня слишком холодно, тебе нужно выспаться. Завтра рано встанешь". Вы ничего не получите от того, что проспите еще некоторое время, но рассудок уговаривает вас, рассказывая, как же замечательно — поспать еще немножко!

Вы и представления не имеете о том, как прекрасно снаружи — солнце встает, поют птицы, раскрываются цветы, роса выпадает на листья — вся красота скрыта в раннем утре! Нет в течение всего дня момента прекрасней, свежее. Если вы пропустите утро, вы не сможете обрести ту свежесть в течение всего дня, но рассудок нашептывает обратное: "Останься в этом мире, отдохни еще в царстве забвения…" Кажется, так трудно проснуться, но только пробуждение может привести нас к счастью; во сне человек только теряет.

Поэтому Нанак и говорит, что самоограничение — это горн, в котором зол. >то становится чистым. Но вы должны быть готовы пройти сквозь пламя. Только пройдя сквозь сложности и трудности, человек может достичь высшего счастья. В вашей жизни тоже есть скорбь и страдания, но вы стремитесь уклониться от них; это — не самоограничение. Когда вы встречаете страдание с полным осознаванием, когда вы принимаете ту досаду и боль, которые оно приносит вам, и когда вы смотрите на страдание как на путь, как на неизбежный горн, плавильную печь жизни, сквозь которую вам необходимо пройти, чтобы очиститься, — тогда меняется вся алхимия страдания.

Каждый проходит сквозь боль и печали, будь он мирской человек или саньясин. Но мирской человек стонет, рыдает и тоскует. Тот, кто встречает страдания с полным осознаванием, принимая их, как они есть, превращает свое страдание в камень, которым он мостит свой путь, в ступень, на которую он ступает и поднимается, и выходит за пределы страдания. Практиковать самоограничение — значит, принимать страдание как духовный путь.

Человек не должен покоряться страданию, наоборот, он должен превратить его в твердую опору и, наступив на него, подняться над ним. Потому самоограничение и сравнивается с горном, печью.

Когда золото помещено в горн, необходимо запастись терпением. Тот, кто нетерпелив,

потерпит неудачу; терпеливый добьется успеха. Если вы торопитесь, спешите избавиться от страдания, значит, вы не приняли его как духовный путь. Вы не понимаете всей славы страдания. Вы не знаете того, что, страдая, вы очищаетесь и освобождаетесь от всего, что не нужно и не стоит хранить. Вы еще не признали страдание своим другом. Только когда вы признаете его своим другом, вы достигнете самоограничения. Человек, который дружит со страданием, никуда не торопится. Он способен хранить терпение, а Бога можно достичь только терпением — бесконечным терпением. Достичь Бога — не пустяк, который просто необходимо совершить немедленно.

Вы сажаете семечко. Семена однолетних растений прорастают через две или три недели. На шестой неделе растение зацветет, а на исходе двенадцатой недели жизненный цикл растения завершится. Когда вы сажаете кедр, он может прожить сто лет, а может к четыреста. В Америке есть деревья, которым тысячи лет. Они растут так долго, что семечко остается в почве годами, прежде чем прорастет.

Низшие удовольствия в жизни легко достигаются, и исчезают скоро. Запомните эту закономерность: чем легче достигается, тем скорее теряется. Если вы хотите достичь Бога, вам потребуется бесконечное терпение.

И запомните вот еще что: чем более внимательно вы наблюдаете, тем скорее вы достигаете. Тише едешь — дальше будешь. Вы сами — причина вашей задержки. Почему так получается? Потому, что, чем вы терпеливее, тем глубже вы погружаетесь внутрь себя. Нетерпение свойственно людям мелким; это признак незрелости. Когда маленькие дети сажают семечко манго, они через час прибегают посмотреть, не проросло ли оно, откапывают, а потом снова закапывают. Через час опять откапывают, смотрят и закапывают. Так семечко никогда не прорастет.

Вы наверняка обращали внимание на то, как спокойны и терпеливы крестьяне. Городской лавочник гораздо суетливее. Чем дальше от города, тем спокойнее, умиротвореннее люди, потому что сама природа учит их терпению. Сегодня вы сеете, но урожай поспеет еще не завтра. Те, кто долго пробыл на природе и наблюдал за ее законом терпения, облетают покой.

Но тот, кто хочет пожать урожай бесконечности, должен вспахать и засеять поле Бога.

Отец Нанака постоянно говорил ему, чтобы тот прекратил бездельничал ь и сделал бы что-нибудь путное. "Хотя бы вспаши поле", — говорил отец Нанаку.

— Этим я и занимаюсь, отец, — отвечал Нанак.

— Да какое поле ты вспахал?! Какой урожай ты когда собрал? Сколько ты в жизни заработал? Ты все время сидишь дома и палец о палец не ударишь.

— Ты прав, отец, — ответил Нанак, — ты всегда видишь, что я сижу дома. Поле, которое я обрабатываю, иное, и все, что я собрал и заработал — внутри меня. Я молю Бога, чтобы Он дал тебе увидеть, что я собрал. Я храню свой заработок, свой урожай, но он так тонок, что обычному глазу не увидеть его.

Тот, кто идет по пути религии, желает собрать урожай бесконечности, а для этого нужно бесконечное терпение. Это означает всего лишь отсутствие ожиданий. Нельзя спрашивать: "Когда я получу это". Оставьте это Ему; это случится, когда на то будет Его воля Когда бы это ни случилось, будьте готовы принять это. Пусть пройдут века, но не жалуйтесь: "Я ждал столько лет…"

Мы можем использовать рассудок, интеллект двумя способами. Мы уже умеем использовать его как рюкзак, но не как наковальню. Мы пихаем в него информацию, как тряпичник — отрепья в свой мешок. Мы читаем скрижали и слушаем духовных учителей. Все, что мы получаем, неважно, из какого источника, мы запихиваем в этот мешок, мошну нищего. Там у нас все: скрижали, наставления учителей, газеты, Веды, реклама по радио, песни из кинофильмов. Если кто-нибудь вас обижает, вы втискиваете в ваш мешок и обиду. Если кто- нибудь дает вам мантру, чтобы вы повторяли ее, вы храните ее в том же мешке. Ваш рассудок — такой мешок, в которым мантры перемешаны с непристойностями. Веды затеряны среди повседневных новостей. И мы все время таскаем этот мешок за собой.

Мы называем это памятью. Это не склад знаний, это помойка. Истинное знание — то, которое мы извлекаем из нашего собственного опыта. Рассудок полон позаимствованной информации; все, что он содержит — не первой свежести, иначе говоря, тухлое. Но Нанак говорит, что рассудок — это наковальня, а знание — молот.

Нанак говорит, что знание — это удар молота. Когда бы вы ни узнали что-нибудь, каким бы незначительным ни было это знание, вас каждый раз пробирает до мозга костей. Поэтому вы избегаете знания, потому что мы не хотим переживать вновь потрясение знанием. Вместо этого мы просто-напросто собираем информацию, потому что от этого не бывает никаких потрясений. В шастрах вы читаете: "Бог есть предельная истина". Ну и что? Вы где-то прочитали: "Медитация — это путь", заучили наизусть и теперь всем рассказываете. А толку?

Вы когда-нибудь обращали внимание на то, какие советы даете окружающим. Нет, это просто тухлятина, которую вы передаете другим. Передали — и сами избавились от нее. И все. Вам это не помогло, и другим не поможет.

Люди с такой легкостью раздают советы, и так редко их принимают! Знание распространять все горазды, а кто берет его? Напротив, вы стремитесь избегать тех, кто хочет передать вам знание, потому что вам скучно с ними. Они перекладывают в мешок вашего рассудка содержимое своего мешка, весь мусор, который там скопился. Больше, собственно, он им ни для чего не нужен.

Настоящее знание оказывает воздействие; человек выносит его из опыта, из самой жизни. Когда вы бросаетесь, прыгаете в реальность, рождается знание. Оно не из скрижалей и чьих-то слов. Опыт — это удар молота, поэтому мы избегаем его, стремясь спасти с вою шкуру.

Гурджиев имел обыкновение сравнивать наши знания с буферами поезда или рессорами автомобиля. И те, и другие смягчают удар. Когда есть внешнее воздействие, наши знания устраняют шок, потрясение, в то время как истинное знание и есть потрясение.

Когда умирает близкий вам человек, вы говорите: "душа бессмертна". Это знание само по себе никогда не потрясало вас. Вы используете его как амортизатор. Мудрецы и подвижники, провозгласившие эту истину о бессмертии души, практиковали самоограничение. Они прошли через множество печей, сквозь пламя. Это знание было для них, как молот, бьющий по наковальне. Это знание разбило, расплющило их; можно сказать, это знание раскололо им черепа. Их эго превратилось в пыль. Это знание разорвало все их связи с плотью. Оно заставило весь мир вокруг них кружиться и рассыпаться на кусочки. Именно это знание сделало их саньясинами. Это знание возвысило их над всеми остальными, так как им теперь нет равных. Оно с корнем вырвало их из сансары. Оно пришло, как ураган, подхватило их и унесло прочь.

А что ваше знание сделало для вас? Оно подобно колыбельной песне. Когда вы не спите, вы начинаете напевать себе под нос свое знание, и засыпаете. Когда кто-то умирает, вы стараетесь смягчить этот удар, потому что боитесь смерти. А могло случиться и так, что смерть кого-то из близких могла стать полновесным переживанием для вас, и через это вы достигли бы истинного знания. В таком случае, смерть становится молотом, а вы — наковальней; и когда удар настигает вас, вы можете проснуться.

В этом мире никто не просыпается, если его не ударить. Вы окружили себя амортизаторами со всех сторон, вам там внутри безопасно. Ничто не может коснуться вас.

Кто-нибудь умирает, и вы говорите: "душа бессмертна". Вы видите нищего у дороги и говорите: "Бедняга. Он расплачивается за свои прежние прегрешения". Нет, чтобы дать ему какие-то несчастные две пайсы! Вам просто необходимо верить, что он расплачивается за свои прежние прегрешения, иначе бы вы почувствовали себя отчасти ответственными за то, что происходит, а это было бы ударом для вас, поэтому вы создаете амортизатор. Вы говорите: "Бедняга, ну что же, сам виноват", — и идете своей дорогой. Его бедственное положение не тревожит вас, не беспокоит, не служит пищей для размышления.

В этом вы достигли многого. Ваша хитрость не знает границ. Подвижники обретают знание под воздействием происходящих событий, а вы используете то же самое воздействие как амортизатор. Что бы ни случилось, вы защищаете себя. Вы тратите множество усилий на то, чтобы защитить эго, а как раз его-то необходимо разрушить.

Но куда опустится молот, на чью голову? Знание создастся в вас только если вы поместите самое себя между молотом и наковальней, только тогда, когда вы разлетитесь на кусочки. Но вы придумываете тысячи способов уберечься от этого.

Полюбуйтесь на эго этого человека! Он способен развязать мировую войну! Вы создаете для своего эго разные способы. Вы дорассуждаетесь до того, весь мир готов явиться по вашему зову; вы — правитель, и если вы погибнете, разрушится весь мир. Как же он сможет без вас? Войны начинаются или завершаются в зависимости от того, курите вы или нет! Оглянитесь, и вы обнаружите множество подобных историй о вас самих.

Нанак говорит, что знание — это молот. Не используйте свой рассудок как мешок, иначе он будет все расти и расти, а вы — все уменьшаться, и в какой-то момент вы сами в нем потеряетесь. Вы погибнете под его тяжестью; так умирают пандиты, раздавленные грузом собственного знания.

Превратите свой рассудок в наковальню, и любое жизненное впечатление, любой удар будет полировать его, так что он заблестит ярче. Если вы спросите золотых дел мастера или простого кузнеца, они расскажут вам, что молоты, бывает, ломаются от удара, а наковальня остается невредимой. Она даже ярче блестит от того, что ломается молот.

У Лao-цзы спросили, почему же наковальня не ломается. Он ответил, что это происходит потому, что она сносит, выдерживает удары, а молот ломается, потому что наносит удар. Агрессия всегда уничтожает сама себя. Не стоит переживать по этому поводу, просто развейте в себе способность стойко переносить удары. Любая агрессивная ситуация, которая направлена на то, чтобы разрушить вас, в результате сделает вас только сильнее и крепче. Спросите ювелира, и он расскажет, сколько сломалось молотов об одну наковальню. Вы можете думать, что после стольких ударов наковальня сломается, но ломается все же то, что наносит удар, а то, что выдерживает воздействие, остается невредимым. Секрет — в самой наковальне.

Нанак говорит, рассудок — наковальня, так, что рассудок не сломается Не бойтесь, сделайте его чувствительным к ударам опыта. Пусть нанесет столько ударов, сколько жизнь сочтет нужным обрушить на вас и таким образом вы очиститесь. Превратите свою жизнь в приключение. Не убегайте оттуда, где, как вы думаете, вас могут ударить. Тот, кто покидает поле битвы, уже потерпел поражение; он не принял вызов. Его наковальня заржавеет, даже если он будет сидеть на вершине Гималаев. Не будьте трусами и дезертирами, принимайте вызовы жизни!

Поэтому я не называю саньясином того, кто убежал и спрятался от жизни. Он скрылся от молота, и его наковальня обязательно заржавеет. Поглядите на наших саньясинов, которых полно в Гималаях. Вы не встретите там и проблеска интеллекта; они заржавели. Если у вас есть глаза, чтобы видеть, вы поймете, что их знания и понимание практичен и полностью иллюзорны; они будто умерли. Светильник жизни не сияет в них так, как должен сиять; у них внутри все скучно и уныло. Борьба, преодоление и напряжение необходимы, чтобы вспыхнул цветок жизни, потому что они — его почва, его вода, его удобрение.

Каждый раз, когда молот ударяет по рассудку, от удара возникает ясность, знание, как молния в ночи. Не пропустите его, хоть вы и дрожите от страха. Вспышка осветит все вокруг на обширном пространстве, и на мгновение станут ясно видны все дороги.

Каждый удар знания подобен молнии. Молния возникает, когда в облаках возникает напряжение. Так же, когда есть напряжение в жизни, возникает озарение. Так ч го не бегите от тех ситуаций, которые предлагает вам жизнь. Остановитесь; пройдите сквозь них. Так вы обретете зрелость и мудрость, и только на основе этого может возникнуть понимание.

Нанак никогда не советовал своим ученикам бежать из сансары, потому что это значило бы убежать ото всех молотов, создающих в нас знание. Если вы убежите от жены, вы останетесь ребенком; рост и зрелость обретаются в трениях, которые возникают между вами. Убегите от своих детей, и вы лишитесь возможности научиться проявлять твердость и настойчивость.

Вы обращали внимание, насколько меняется женщина, когда она становится матерью? Рождается не только ребенок; одновременно рождается и сама мать. До этого она была обыкновенной женщиной; теперь она обрела особенное качество, которого бездетной женщине не воспринять вовек. Когда рождается ребенок, молодой человек, который до этого был просто мальчишкой, становится отцом; в отцовстве — зрелость и твердость. Мысль о том. что теперь ты — отец, само состояние отцовства — это начало абсолютно нового опыта. Не убегайте от него. Заходите во все двери, которые жизнь открывает перед вами.

Поэтому Нанак никогда не советовал своим ученикам уходить в джунгли, но увещевал их остаться в миру, чтобы молот попадал по наковальне. Учеников Нанака это не должно было смущать.

Страх можно использовать двумя путями. Первый способ — это убежать прочь, как только появляется страх. Вы верите в правоту страуса и прячете голову в песок. Как же вы будете развиваться и расти, если страх обращает вас в бегство? Страх — это предоставленная вам возможность. Основной страх — это то, что ваше существование может прекратиться! Но если вы не готовы к тому, чтобы исчезнуть, как же Бог может ворваться в вашу жизнь?

На самом деле, мы не боимся ничего, кроме смерти, и любой наш страх — это страх смерти: а может, я умру от этого и меня не станет?! Тот, кто не готов умереть, ж может войти в Бога или в молитву.

Другой способ обойтись со страхом — это поддаться ему. Принять существование смерти; не отводить от нее взгляда. В день, когда вы сможете взглянуть в лицо смерти, вы увидите, что она исчезнет, растворится, канет в Лету. Вы никогда не встречали смерть лицом к лицу, и потому она существовала для вас. Так исчезают все страхи в этой жизни, если вы взглянете на них с полным осознаванием.

Нанак говорит, что страх — это мехи. Не бойтесь бояться, потому что, чем дальше вы бежите от опасности, тем ужаснее она вам представляется. Строгость вашей жизни, ваше пламя уменьшается до того предела, который опасность оставляет вам. Где бы вы ни встретились со страхом, примите его вызов и вступите в него. Так рождается воин. Где опасность, там и он. Смерть рыщет где-то; воин принимает ее приглашение. Воин идет в самое сердце опасности. Чем глубже вы проникаете в страх, тем более бесстрашным вы становитесь; чем больше вы убегаете от страха, тем больше он одолевает вас.

Тот, кто научился правильно использовать страх, превратил его в кузнечные мехи. И каждое мгновение страха усиливает в его жизни пламя строгости и простоты. Подвижник испытывает страх, но он преобразует свой страх в подвижничество. Теперь он боится только Бога, и этот страх помогает ему поддерживать самоограничение и уравновешенность. Страх помогает ему управлять жизнью так, чтобы не пойти по ложному пути. Это — не обычный страх. Обычно, когда вы боитесь кого-то, вы делаете его своим врагом. Божий страх чудесен, уникален. Чем больше вы боитесь Бога, тем больше вы любите Его.

Вы беспокоитесь, как бы не разминуться с Ним, не упустить Его присутствие даже на долю секунды. Только страх указывает на то, что вы можете сбиться с пути. "Господи, не дай мне заблудиться! Пусть Твое вспоминание никогда не покидает меня. Только Твое благоволение может поддерживать постоянным мое вспоминание. Взыскую Тебя, Господи, но что я могу без Твоей помощи?" Этот страх отражает нашу беспомощность, нашу бедность.

Подвижник обращает страх в молитву. Он не бежит от страха. Каждый страх, каждую опасность подвижник превращает в молитву. Когда страх охватывает его, он воспринимает это как приглашение на молитву.

Нанак говорит, аскеза, простота и строгость — это пламя. Всякий раз, когда вы заканчиваете работу, которую сделали с полной отдачей и решимостью, в нас возникает чудесный жар. Неважно становится, насколько значима работа. Вот что означает строгость.

Допустим, вы решили сегодня поститься. Не ради того, чтобы попасть на небо; если бы постясь, можно было попасть на небо, это было бы очень просто. Вы собираетесь поститься не ради того, чтобы тем самым сделать доброе дело. Ваш пост вовлекает переживания решимости и строгости. Вы решились не есть сегодня. Когда придет время еды, тело предъявит свои ежедневные требования. Вы будете слышать его голодные вопли и не оставите их без внимания. Вы не станете отрицать голод, но скажете телу: я согласен, что ты хочешь есть; время кормить тебя, но сегодня я решил остаться голодным. Извини, придется тебе обойтись без еды.

Вы не откажетесь от своей решимости ради тела. Это требует значительной степени осознавания. Тело по-своему право, но сегодня вы решили следовать своему намерению. Что это означает? Это значит, что вы помещаете себя над собственным телом. Вы становитесь больше, чем просто ваше тело; вы заставляете тело слушаться вас. Ум будет думать о еде, но вы скажете ему: "Все в порядке. Думай, сколько тебе угодно, но я буду просто наблюдать за этим, и не присоединюсь к тебе. Я пребуду в своем намерении". И тогда вы испытаете жар, огонь, особый род энергии, который возникнет в вас, а прежде был вам неведом. Эта сила рождается через овладение намерением. Вы теперь становитесь хозяином самому себе.

И на следующее утро вы проснетесь совсем другим человеком. Вы поймете, что вы способны подниматься над собственным телом.

Новый опыт — вы способны, оказывается, подняться и над умом. Вы получите отблеск опыта, что вы не являетесь ни умом, ни телом.

Вот что есть аскеза. Она нужна не для того, чтобы достичь спасения или подняться на небо. Строгость, аскеза нужны для того, чтобы понять, что наша жизнь, наше сознание лежат вне пределов тела и ума. Тот, кто таким образом поднимется над телом и умом, обнаружит, что перед ним открылась дверь в прекрасное.

Когда Нанак говорит, что страх — это мехи, а аскеза, строгость — это пламя, это означает, что ни от чего в жизни не следует уклоняться, а всему надо находить применение. Для каждой вещи существует правильное применение. Нет в жизни ничего, что нельзя было бы использовать для роста и развития. Сексуальная энергия преобразуется в воздержание, гнев — и сострадание, страх становится молитвой, страдание — покаянием. Что для этого требуется, так это художник, обладающий необходимыми умениями. Иначе жизнь — ваши царские владения — становится вашей тюрьмой. Все зависит от вас.

Все необходимое уже присутствует в вас. Все, что вам нужно, — это определенное искусство, чтобы правильно соединить компоненты между собой. То, что собирает их воедино, известно как самоограничение. В вас есть все, но вы никогда не соединяли имеющиеся части в правильной комбинации, не настраивали их на правильный лад. Они все лежат в вас мертвым грузом, и вы не знаете, что с ними делать. У ваших ворот в луже лежит камень; досадная помеха, думаете вы. А другой человек наступит на этот камень, использует его, чтобы перебраться на другую сторону улицы. Все заключено в вас самих. Бог дал человеку все необходимое, но свобода, возможность собрать, построить самого себя, чтобы использовать Его дары, — принадлежит самому человеку.

Если вы посмотрите внимательно, вы увидите, что у вора, преступника, грешника есть все те же черты, что и у добродетельного, хорошего человека. Все различие в том, что именно каждый из них собрал из имеющихся деталей и как он это использует.

Вор ночью пробирается в чей-то дом. Это не простое дело. Ему тоже приходится справляться со страхом. Он входит в совсем чужой дом так, как будто ему не о чем беспокоиться. Он делает в стене дыру и пролезает в нее. И все это — абсолютно бесшумно! И он входит, бдительный, с полным осознаванием. Это чужой дом, его здесь не ждут, поэтому ему приходится передвигаться в темноте, причем так, чтобы ничего не задеть, не уронить и тем не разбудить хозяев.

Учители Дзен говорят: "Если хочешь войти в дом Бога, стань взломщиком". Вам понадобится такая же бдительность, как и вору. Вам тоже надо преобразовать свой страх, и войти, как входит вор, как будто это ваш собственный дом.

Мастера дзен всегда рассказывают эту историю. Они говорят, что медитация подобна квартирной краже — вам нужна такая же бдительность, как вору. Необходимо отставить в сторону свой рассудок и ввести в игру осознавание. Где есть страх, там с необходимостью возникает осознавание. Где есть опасность, там исчезают мысли и вы обретаете абсолютную бдительность, пробужденность.

Нанак говорит, что страх — это мехи, так что пользуйтесь страхом. Вам страшно — проснитесь! Не защищайтесь от страха. Но что делаем мы? Где бы мы ни чувствовали опасность, мы принимаем меры предосторожности; берем с собой в опасное место оружие или телохранителей, или выстраиваем вокруг себя прочные стены, чтобы никто не пробрался к нам. Мы строим укрепления против страха.

Это еще больше истощает наше сознание. Мы и так почти ничего не чувствуем, не воспринимаем, а все эти укрепления делают нас еще более бесчувственными; поэтому, чем больше у человека защит, тем он глупее. Среди богачей едва ли встретишь умною человека. У богача есть все средства защиты, поэтому нет необходимости использовать мозги. У него есть слуги; они делают за него все то, что он должен был бы сделать собственной головой.

Вот почему дети из богатых семей часто оказываются тупицами. Самое лучшее, на что они способны — это посредственность. Вы не найдете в них ни света сознания, ни остроты понимания, и никогда не встретите среди них сверкание гения. Это их слуги обязаны быть смышлеными, толковыми и находчивыми, но самому хозяину зачем же быть таким?

Нанак говорит, чтобы мы превратили страх в кузнечные мехи. Просыпайтесь в страхе; это прекрасное состояние. Вы дрожите, ваши волосы стоят дыбом. И в это время, когда все тело дрожит, осознавание должно быть крепко и неподвижно, как пламя, которое невозможно задуть. Вот тогда страх становится мехами.

Аскеза, строгость — это пламя. Всякий раз, когда в жизни вам встречается страдание, используйте его, как духовное упражнение, аскетический подвиг. Примите ваше страдание полностью, открыто и решительно. Когда вы заболели, примите болезнь. Не боритесь с ней. Тогда вы обнаружите, что не только тело чувствует себя лучше, но и ум здоровеет, обретает доселе неизвестное качество. Не боритесь с болезнью, взгляните ей прямо в лицо и скажите: "Ты пришла? Добро пожаловать!" Не ссорьтесь с ней, не избегайте ее. Не загружайте ваш ум другими вещами, иначе упустите возможность. Любая жизненная ситуация, в которой мы оказываемся, может стать для нас путем к Богу. Запомните: каждое событие — это шаг в сторону Его двери. Если вы знаете это, вы сумеете этим воспользоваться.

Нанак специально придает особое значение не мыслям, но переживанию Переживание, опыт — это осознавание помимо мыслей. Мысли проплывают в уме; чувство сила сердца. Переживание не руководствуется логикой; такова любовь, такова она в самом сердце. Она не вписывается ни в какие вычисления и расчеты. Это — состояние полноты проживания, экстаза, опьянения. Когда вы живете на уровне своих чувств, вы едины со вселенной. Мысли — ваш самый поверхностный слой, как забор вокруг вашего дома. Это даже не часть дома, это внешняя граница, барьер, чтобы не пускать чужаков внутрь. Это не вы. Вы — это каши чувства, переживания.

Но мы привыкли бояться своих чувств. Мы их заперли, связали, или даже избавились от них совсем. Мы никогда не прислушиваемся к собственному сердцу. Мы слушаем только рассудок, и как он скажет, так мы и делаем. И куда же вас ведет ваш рассудок? Это — самая мелкая область в вас, поэтому он ведет вас к самым поверхностным вещам. Нот почему вы стремитесь к богатству, собираете весь этот мусор, и так беспокоитесь о своей славе и общественном положении.

Отойдите в сторону от мыслей и углубите свои переживания. Это непросто. Как можно погрузиться в переживание? В древние дни индусы вставали на рассвете и кланялись восходящему солнцу. Они смиренно принимали всю благодать, все благоволение солнца. Они возносили ему молитвы, благодаря за то, что оно изошло снова и подарило им еще день, полный света; значит, распустятся цветы, птицы вновь будут петь и история жизни продолжится. Они отдавали солнцу земной поклон и благодарили его за явленную доброту. Сложив руки, они принимали в себя солнечный свет, и сердца их трепетали от неизреченной благодарности.

Спускаясь к реке, они кланялись ей, прежде чем войти в воду; тем самым они устанавливали эмоциональную связь с рекой. Река может омыть тело, но нечто другое очищает нас изнутри. Река чиста, она принадлежит Богу, — и это чувство усиливалось еще и внутри.

Когда они садились есть, они в первую очередь вспоминали о Боге, ставили для Него отдельный прибор, и сами принимались за еду только после того, как предлагал»! Ему. Индусы называли это "брахма", потому что она дает жизнь. Они обратили все в памятование о Боге. Они постарались сделать так, чтобы все вокруг напоминало им о Нем. Поэтому всегда, — и когда они спят, и когда стоят, идут, работают, — они памятуют о Нем.

А мы отвернулись, отказались от всего этого. Мы говорим: купание в реке — ну и что? Это всего лишь вода, просто H₂O. Где здесь Бог? Вы кланяетесь солнцу, но оно есть не что иное как огненный шар. Кому вы кланяетесь? Если река — всего лишь вода, а солнце — всего лишь пламя, то где нам найти Бога? А жена ваша, сын, — они тогда что такое? Совокупность мяса и костей? Тогда о каких чувствах может идти речь?

Чтобы пробудить, углубить собственные чувства, нужно воспринять мир полным сознания. Видимым все не исчерпывается; внутри скрыто больше, гораздо больше. Глубина переживания означает, что у вселенной есть индивидуальность, есть душа. Ребенок, конечно, представляет собой совокупность мяса и костей, но в нем все же что-то воплощено. Через него Бог пришел на землю. Бог гостит в этом доме.

Дерево есть дерево, это правда, но в дереве есть нечто, что заставляет его расти и развиваться. В дереве есть некто, нечто, что способно испытывать радость и печаль. У дерева тоже бывают разные настроения, разный опыт и переживания. Дерево спит и бодрствует. Последние открытия науки показали, что деревья чувствуют, почти как люди, у них глубокий опыт и глубокие переживания. Камни и скалы тоже способны чувствовать.

Все вокруг обладает восприимчивостью. Только человек утратил свою восприимчивость, свои чувства; поэтому мир представляется ему таким мрачным и печальным. Без радости и веселья мир кажется никчемным местом. Когда углубляются ваш и переживания, мир преображается. На самом деле мир все тот же — это вы изменились.

Переживание — единственный сосуд, в который может быть налит нектар. Если вы ничего не чувствуете, не ощущаете, вы лишаете себя Бога. Единственное препятствие на пути к пробуждению чувства — это то, что чувства совершенно противоположны рассудку. В мире сансары рассудок полезен, а чувства — нет. Если ваша цель — скопить богатство, вы не можете позволить себе отвлекаться на какие-то переживания, иначе потерпите крал. Если хотите добиться успеха в политике, чувства вам ни к чему, потому что политику необходимо быть абсолютно бессердечным и жестоким. Ваши помыслы должны быть экспансивными, агрессивными; тишина и умиротворенность здесь не ценятся. Вы должны будете совершенно забыть о том, что у вас есть сердце.

Начните использовать свое сердце постепенно — только так это и можно сделать. Запомните одно — отставьте мысли и впустите переживания. Сядьте подле дерева, взгляните на цветок, не думая о том, роза это или лютик. Что толку в названии? Не думайте о том, большой он или маленький. Вам-то какое до этого дело? В каждом цветке скрыта незримая красота. Впустите ее в себя, но не размышляйте о ней. Просто сядьте рядом с цветком и будьте его очевидцем.

Вскоре вы обнаружите, что процесс, который сейчас начался в вашем сердце, остановил другой процесс, до сих пор протекавший в вашем уме. Это потому, что энергия может перемещаться только в одном направлении. Только вы будете знать тот трепет, который чувствует ваше сердце; никто другой никогда не узнает о нем, никому невозможно рассказать о нем. Представьте, что немой съел конфету; как бы он мог рассказать другим, какой у конфеты был вкус? У сердца нет языка, на котором оно могло бы разговаривать

Сидите подле цветка, слушайте пение птиц. Прислонитесь к стволу дерева и ощутите, какой он шершавый. Прилягте на землю и почувствуйте, какая она прохладная. Присядьте под водопадом, пусть вода стекает по вашему телу. Пусть это прекрасное ощущение проникнет глубоко в вас. Обратитесь лицом к солнцу, закройте глаза и чувствуйте, как его лучи касаются вас.

Надо всего лишь чувствовать. Не надо думать о том, что происходит. Пусть придет, что придет; позвольте вашему сердцу заходиться в экстазе. Вы вскоре обнаружите некое движение, которое начнется в вашем сердце, как будто некий механизм, который до этого с пал, проснулся и начал работать. В вашей жизни зазвучит новая музыка. Центр вашей жизни сместится, и на новый центр прольется божественный нектар.

Под Словом Нанак подразумевает Омкар. По мере того как правдивость наполняет вашу жизнь, Омкар образует в вас литейную форму, и вы вливаетесь в нее. Вы причиняете другим ущерб своей ложью, но величайший вред наносится тем, что ложь не дает вам с гать монетным двором истины, где чеканятся монеты Слова, где создается высшее переживание жизни.

После каждой строфы Нанак напоминает нам, что, когда что-то происходит, когда на нас нисходит благодать, это — не наша заслуга. Не гордитесь, не думайте: "Я — великий подвижник", или "Мое сердце столь восприимчиво…", или "Я так аскетичен и строг!" Это не поможет. С этой задачей способен справиться только тот, с кем пребывает Его благоволение.

Символы, которые подбирает Нанак, бесценны. Он обрел их на пути очень глубокого переживания. Он говорит, что наставник подобен ветру: увидеть его нельзя, можно лишь почувствовать. Те, кто пытаются увидеть его, ничего не достигнут: кто способен увидеть ветер? Вы можете испытать его воздействие, почувствовать его прикосновение, но вы не можете сжать его в кулаке.

Гуру нельзя захватить в плен; тот наставник, который желает оказаться в кулаке у ученика — не настоящий наставник. Большинство гуру таковы: их ученики указывают им, что делать, а чего не делать. Комитеты последователей управляют святыми. Они решают, который из святых достоин, а который — нет. Этот комитет решает, кому поклоняться, а кого прогонять. Наш мир явно перевернут вверх ногами! Мы управляем нашими учителями: как они должны сидеть, как ходить, как говорить. Запомните, подобные учителя, наставники, гуру — не настоящие.

В ашрамах и монастырях вы не найдете подлинных учителей; вы найдете там лицедеев, вырядившихся святыми. Истинного учителя невозможно захватить в плен. Вы не можете приказать Будде, Нанаку, Махавире. Они подчиняются только своей воле. Дух дышит, где хочет. А где он не дышит, там вы ничего не поделаете. Если вы попытаетесь поймать ветер в кулак, вы просыплете и то, что у вас там уже зажато. Те, кто освобождают других, сами не могут быть захвачены. Если вы надеетесь, что кто-то освободит вас и приведет к прекрасному, неужели вы свяжете его?

Без земли ваше тело не могло бы существовать; мать необходима. Никакое рождение невозможно без участия земли, но сама земля — величайшая из матерей. У птиц и животных есть матери, но нет отцов. Институт отцовства требует более высокого уровни культуры и обусловленности. Ум — отец, тело — мать; везде, где речь идет о телесности, речь идет о материнстве. Отец появляется там, где появляется ум; отцовство — недавнее образование.

Только человек имеет отца, и то, отцы появились в человеческой истории не так давно, потому что женщина была общественной собственностью; она была женой стольким мужчинам, что невозможно было установить отцовство. А мужчина был всего лишь самцом Вы удивитесь, но слово "дядя" появилось раньше, чем слово "отец". Это потому, что все взрослые, которые могли бы быть отцом ребенку, все были "дяди"; невозможно было проследить, кто кому приходится сыном.

Отец появляется позже, потому что отец — это ум, это впечатления из предыдущих жизней, это культура. Отец — это достижение социального развития, а не природное явление. В природе нет способа установить отцовство. Отец появляется, когда общество уже достаточно развито.

Поэтому Нанак говорит, что мать подобна земле. Никто не может выжить без нее. Это величайшая из форм материи. Отец более текуч; его отношение не столь фиксировано, не столь материально, как материнское. Чтобы показать текучесть отцовского отношения, Нанак сравнивает отца с водой.

Вот — три ступени: мать обозначается как земля, огромная, материальная; поэтому женщина — это пракрита, природа. На одну ступень выше стоит отцовское отношение, обозначающее культуру, общество и воспоминания о прошлых жизнях. Третий уровень — еще выше, там начинаются взаимоотношения с наставником, оно включает религию, йогу и тантру.

Если вы застреваете на уровне матери, вы остаетесь всего лишь животным. Если вы застреваете на втором уровне, вы — не более чем человек. Пока вы не достигнете уровня взаимоотношений с гуру, ваш духовный статус не формируется. Вот — три ступени жизни. Все животные пребывают на первой. Все люди — на второй, и лишь немногие достигают третьей. Пока вы не достигнете уровня взаимоотношений с гуру, вы не достигли раскрытия всей своей полноты, потому что взаимоотношения с матерью — плотские, они строятся на телесном уровне, с отцом — это взаимоотношение умов, с наставником — встреча и взаимоотношение душ.

Последнее отношение — величайшее; нет соприкосновения более глубокого или более высокого. Те, кто не имеют наставника, подобны калекам. Когда вы встречаете наставника, ваше прежнее путешествие заканчивается и начинается новое. Гуру — конец этого мира и начало другого. Он — врата; поэтому Нанак называет храм наставника гурудвара. Двара — это врата. По эту сторону — посюсторонний мир, по ту — потусторонний. А наставник — посередине.

Вся вселенная — игра во времени. Есть два рода игроков: одни делают слуг хозяевами, а другие понимают, что слуги — это слуги.

Время — не господин наш, а слуга. Используйте его, но не давайте ему использовать вас. На данном этапе дело обстоит как раз наоборот: время использует нас.

Ко мне приходят люди и говорят, что хотели бы медитировать, но у них не хватает времени. У вас нет времени медитировать? Время — ваш слуга, или вы — его раб? Люди жалуются на то, что не знают, как бы им убить время, а как дело доходит до медитации — все время сразу куда-то подевалось! У них полно времени на то, чтобы смотреть телевизор, холить в кино, в клубы, — а свободного времени нет. Весь вопрос в том, на что мы тратим наше время.

В выходные, в праздники люди не знают, чем им заняться. Они очень устают от безделья. Они не понимают, чем им занять себя в воскресенье, поэтому они долго едут на машине на какой-нибудь пляж или лезут на гору. У них всего лишь один день в неделю на то, чтобы расслабиться и отдохнуть, и вот как они проводят его; в конце концов они так устают от отдыха, что с надеждой и облегчением думают о том, что завтра снова на работу. В понедельник они так резво и счастливо разбегаются по своим конторам! Говорят, в Америке люди больше устают от выходных, чем от рабочих дней.

Время использует вас. Если вы — хозяин самого себя, то время — в вашем распоряжении. Если вы — раб, у вас вообще нет времени. Чем может обладать раб? Даже его время ему не принадлежит.

Нанак говорит: и весь мир играет с ними. Могут быть два вида игры. В одной игре хозяин использует свое время так, чтобы пробиться к вневременному, а это и есть медитация. Другая игра — это когда время пожирает вас.

На бесполезные дела у вас всегда хватает времени. А для того, что важно — трудно улучить момент. Станьте хозяином своего времени. Только тогда вы сможете выйти за его пределы.

Бог — возле каждого. Для Него вы — ни далеко, ни близко. Он равно близок к каждому. Это вы — далеко или близко от него. Ваши поступки приближают вас к Нему или отдаляют от Него. Если ваши действия таковы, что они делают вас бесчувственным и невосприимчивым, значит, вы стоите, повернувшись к Нему спиной. Солнце не изменится под влиянием того, каким боком вы к нему повернулись. Если ваши действия таковы, что они наполняют вас осознаванием, пробуждают вас, тогда вы смотрите на солнце. Вы — это вы, солнце — это солнце. Разница в том направлении, которое вы избираете.

Бог всегда рядом с вами, говорит Нанак. Ни один в Его глазах не являете я достойным, ни один не является недостойным. Нет ни высокого, ни низкого. Если вы недостойны, вы сами — причина тому. Измените себя, хотя бы чуть-чуть, и вы станете достойными. Разница только в том, стоите вы к Богу лицом или задом.

Нанак говорит, что если кто-то один достигает освобождения, множество других освобождаются, соприкасаясь с ним. Освобождение — это столь великое происшествие, оно настолько исполнено благодати — даже когда освобождается всего один человек — что всякого, кто проходит мимо него, окутывает аромат освобождения, и его жизненный путь меняется. Во всяком, кто проходит мимо, пробуждается звучание Омкар; зараженные ароматом освобождения, они пробуют его на вкус, и это, постепенно. шаг за шагом, может изменить их жизнь, которая до сих пор была мирской и суетной.

Через таких людей лучится свет. Если вы взглянете на них с любовью, вы увидите его. Если вы взглянете на них с поклонением, вы скорей научитесь распознавать его. Свет — в них, и его лучи озаряют всех, кто оказывается поблизости. Вот почему лица святых и аватаров рисуют окруженными нимбами. Этот свет не всем виден; он виден только тем, кто верует. И те, кто может увидеть этот свет, зажигают от светильника пробужденного человека свои светильники; всякий раз, когда спасается один человек, вокруг него спасаются тысячи. Освобождение никогда не приходит к кому-то одному; когда человек освобождается, он становится вратами для остальных.

Пусть ваша вера и ваши чувства будут бдительны, и вы сможете распознать наставника, когда он появится. Тот, кто встретил наставника, встретил Божью руку, протянутую к нему; он встретил ту реальность, которая позади всего. Он нашел врата, а когда врата найдены, можно достичь всего. Вы ничего не теряли, в вас все присутствует нетронутым, и когда вы пройдете в эти врата, вы осознаете свое собственное бытие. Вы вновь проснетесь, чтобы встретить тот свет, то сияние, которое теперь и ваше. Вы обнаружите те сокровища, которые всегда несли с собой. Гуру знакомит вас с вами же, с тем, кем вы являетесь от века, и никогда не переставали быть.

История об этом прекрасна:

Если в вас есть вера, вы поймете, в чем суть. Все, что нужно, это вера, переживание; мысли и рассудок никогда никому не помогли достичь Бога. Оставьте бессмысленные усилия, не тратьте время, пытаясь совершить невозможное. Вы не будете исключением.

Наставник присутствует всегда. Никогда так не было, чтобы из бесконечного числа живущих людей никто не достиг бы Его. Всегда есть где-нибудь кто-то, кто достиг Бога. Земля не остается без учителей. Такая беда никогда не случается; но случается другая беда, потому что иногда люди не признают пророка в своем отечестве, и не узнают гуру в том, кто проходит рядом.