Настоящие люди

Машка стала заправской кабанихой! Она умеет добывать еду, рыть норы и бегать ночью по Лесу, не спотыкаясь о корни деревьев. Афоня – муж хороший, хотя и не идеальный. К сожалению, его глаза не всегда светятся отражением тех Глаз – иногда они становятся свинячьими. Тогда Маше бывает грустно. Но она твёрдо верит, что однажды Афонины глаза загорятся ровным тёплым прозрачным глубоким светом – светом Любви – и уже больше никогда не потухнут!

Несмотря на то, что у Маши есть муж, она – невеста! А Жених у неё – самый лучший на белом свете!

– Мария! – зовёт Он её.

– Хозяин! – откликается она и со всех ног бежит к Нему, а Он ждёт её на вершине холма. Она всё бежит и бежит, не чувствуя под собой копыт, – лишь бы ещё раз увидеть Его глаза!

И вот Маша уже на вершине. Конечно, на ней нет серебристого платья с декольте, и никто не любуется её красотой и грацией. Зато рядом стоит Он – Тот, кого она так долго ждала, мужчина её мечты! Любовью к ней дышит каждая чёрточка Его лица. Их глаза встречаются и вспыхивают огнём, огнём страсти!

Весь мир умирает, остаются только они вдвоём…

Конец

ПУТЬ НАВЕРХ

Жил-был мальчик. Звали его Серёжей. Родители у него были мягкосердечные, как и большинство родителей в наше время. Ох и натерпелись же они от него! Они ли избаловали сыночка или он сам избаловался – не имеет значения. Но мальчик наш был – сущий бесёнок. Ему говорят: не лижи железо на морозе, а он лижет. Ему говорят: не прыгай со второго этажа, а он прыгает. Ему говорят: не ешь жёлуди, а он ест. Ему говорят: не суй ногу в огонь, а он непременно сунет. В поликлинике все врачи знали, как его зовут.

И вот однажды пошёл он с мамой в магазин. Увидел большую лужу, разбежался и как прыгнет в неё со всего размаха! И вдруг чувствует, что с головой провалился под воду. Задирает он голову вверх и видит: солнечные лучи, плачущая мама, и какой-то человек суёт в лужу палку. Серёжа хотел ухватиться за неё, чтоб его вытащили, но вдруг чувствует, как кто-то тянет его за ногу вниз. А мужчина с палкой поворачивается к маме и говорит как будто на другом конце тоннеля: «Да здесь не больше тридцати сантиметров!»

И тут Серёжа вынырнул, но не сверху, а снизу. Напротив него стоит толстый мужчина в спецовке и ухмыляется.

– Вы кто, строитель метрополитена? – спрашивает Серёжа.

– Ты что, с ума сошёл? – говорит мужчина. – В нашем городе метро отродясь не было!

– А-а, вы чините канализацию! – догадался Серёжа.

– Можно и так сказать, – ухмыляется мужчина. – Вернее, я в ней живу! – И он разразился жутким сумасшедшим хохотом.

Серёжа испугался, но не слишком. Он подумал, что рабочий разыгрывает перед ним дешёвый спектакль с целью его напугать.

– Как отсюда выбраться? – спрашивает он рабочего.

Тот вдруг сделался серьёзным, обнял его за плечи и говорит:

– Не знаю, мальчик, не знаю. Я сам тридцать лет ищу выход на поверхность…

Серёжа всё никак не мог поверить, что мужчина говорит серьёзно.

– Но тогда расскажите мне, как я сюда попал!

– Это – пожалуйста! Это – сколько угодно! – оживился мужчина. – Иду я по тоннелю, вдруг вижу: чья-то нога из земли торчит. Думаю, надо помочь человеку! И выдернул тебя. Хорошо ещё, что ты не задохнулся!

– Всё вы врёте! – рассердился Серёжа. – Я провалился под воду, а не под землю!

– Ну и где твоя вода? – спрашивает рабочий, показывая на свод тоннеля. У него на голове была каска, а на ней светился фонарик, поэтому куда бы рабочий не поворачивал голову, фонарик светил в том же направлении. Других источников света не было.

Серёжа пригляделся: и правда! Круглый тоннель, уходящий в обе стороны, и больше ничего. Тут у него что-то кольнуло в сердце.

– Чудеса какие-то! – говорит он. На самом деле, в чудеса и различные сказки он не верил с пяти лет. С тех пор, как подглядел в дверную щёлку за папой, заползающим под ёлку с кульком подарков от Деда Мороза.

– Сынок, скажи спасибо, что спасся! – засмеялся рабочий, видя изумление на его лице.

– А кто вы такой и куда идёте? – спрашивает Серёжа.

– Эдуард! – представляется рабочий и даёт ему свою огромную мозолистую руку. – А ты кто такой?

– Серёжа, – говорит Серёжа.

– Да я не про то спрашиваю! Я говорю, ты кто – лентяй, хулиган, двоечник, ябеда, лгун?

– Наверное, всё сразу…

– Всё сразу не бывает! – говорит Эдуард. – Каждый проваливается за что-то одно.

– Тогда я этот… Непослушник! Никого не слушаюсь. Делаю, что хочу.

– Вот это да! – присвистнул рабочий. – Совсем никого?

– Нет, бывает, что слушаюсь. Когда меня обманывают.

– Это как?

– Ну, мама хочет, чтобы я съел курицу. И строго-настрого запрещает мне её есть. Я, конечно, попадаюсь на удочку и съедаю, а она довольная. Но теперь я эти штуки научился раскусывать.

– Молодец! – хвалит его рабочий. – Вырастешь, станешь у нас президентом! А я, когда жил на поверхности, был ябедой…

– Где это – у вас? – перебивает его Серёжа.

– В Подземелье, конечно! Ты разве ещё не понял? Слышал, как дети пропадают без вести? Ещё их фотографии по телевизору показывают. Мы и есть – те самые дети! А страна наша называется Подземелье, хотя где она находится на самом деле никто не знает.

Тут Серёжа почему-то заплакал.

– Да ты не волнуйся! – утешает его рабочий. – Жизнь у нас – лучше некуда! Еды и питья вдоволь! Ну, пойдём, пойдём.

Эдуард взял его за руку и повёл. Тоннель был шириной метра три и постепенно становился ещё шире.

– А я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь проваливался! – говорит Эдуард. – Вот чудо-то, выдернул тебя из земли так легко, будто из воды!

– А назад-то хоть кто-нибудь возвращался?

– Это куда? На Землю, что ли? Ты это брось! Нет ничего хуже, чем ложные надежды! Надо быть прагматиком. Да ты не волнуйся! Пообвыкнешь, устроишься.

– Но вы же сами сказали, что тридцать лет ищете выход на поверхность!

– Это я пошутил! Чувство юмора благотворно действует на организм, разве ты не знаешь? Зачем искать выход, которого нет? Другие искали, поумнее нас с тобой, и не нашли!

– А откуда вы знаете, что у нас в городе нет метрополитена? Сами-то вы откуда? – спрашивает Серёжа.

– Да мы же с тобой земляки! Я это сразу понял, как тебя увидел! – Эдуард хлопнул Серёжу по спине и опять разразился своим сумасшедшим хохотом.

– Как, по лицу, что ли? – удивляется Серёжа.

– Много будешь знать, скоро состаришься! Меня специально за тобой послали. Нам в ведомство пришёл указ: встретить там-то такого-то оттуда-то. Ну, я и вызвался, раз земляк. Хочу расспросить тебя, как там у нас. Ностальгия, знаешь ли… Новый кинотеатр уже построили?

– Ещё когда папа был маленький. Значит, кто-то знал, что я провалюсь?

– Ну конечно! Они там, наверху, всё знают!.. Вот и пришли!

Они вышли в гигантское помещение. Оно было хорошо освещено электричеством. Кругом стояли дома, административные здания. По улице шли люди в таких же куртках, как у Эдуарда, а некоторые – в комбинезонах.

Серёжа всё время себя щипал и думал, что вот-вот проснётся. Но поскольку не просыпался, решил как следует расспросить своего провожатого.

– А кто это у вас наверху?

– У нас, голубчик, у нас! – смеётся Эдуард. – Теперь ты – тоже житель Подземелья! Откуда же нам знать, кто наверху? Нам приходит факс, а кто на другом конце провода – неизвестно.

– А как же президент?

– А что президент? Он сам сидит на проводе!

Тут они подошли к большому серому зданию. Эдуард распахнул дверь и говорит: «Милости просим!»

– Что, новенького привёл, свежесвалившегося? – спрашивает бородатый вахтёр.

– Его сáмого, – говорит Эдуард. – Пока к нам в ведомство, а там будем ждать указа!

Они пошли вдоль рядов столов, заваленных бумагой. Люди за столами приветствовали Серёжу. Некоторые были почти его ровесники, другие – постарше, третьи – взрослые люди, но все – мужского пола. За одним столом сидел дед лет восьмидесяти на вид. У Серёжи назрело сразу два вопроса.

– А женщины у вас есть? – спрашивает он.

– С женщинами туго, – грустно отвечает Эдуард. – Отсутствуют напрочь. А то бы я давно женился. Ребята шутят, будто они живут в другом Подземелье, да как туда попасть?

– А вот этот дедушка, которого мы прошли, ну, он… – Серёжа замялся.

– Говори, говори, не стесняйся! – подбадривает Эдуард. – Здесь, в Подземелье, секретов не бывает. Обо всём можно говорить!

– Ну, он умрёт?

Тут Эдуард начал так громко смеяться, что из-за столов встали несколько человек и подошли посмотреть, в чём дело.

– Это я не знаю, – наконец говорит Эдуард. – Но провалится под землю, это уж точно! – И он опять принялся гоготать, держась за бока. Остальные, разобравшись, в чём дело, тоже начали смеяться. А один молодой человек завалился на спину и задрыгал ногами. Серёжа никак не мог понять, что тут смешного. А когда ему объяснили, стало не смешно, а страшно. Оказывается, когда время человека в этом мире подходило к концу, он проваливался под землю точно так же, как Серёжа провалился в лужу, и никто о нём больше ничего не слышал. Некоторые проваливались через месяц после того, как сюда попали, другие – через годы, десятилетия, а кое-кто жил до глубокой старости.

Серёжу накормили и напоили, а в это время начальнику ведомства пришёл факс о том, чтобы взять его на временную работу. Ему дали стол с кипой бумаги и поручили перекладывать бумажки с места на место и считать. Потом ему дали комнату в общежитии, и потекли скучные трудовые будни. Учиться в Подземелье не надо. Развлечений никаких нет, кроме как вспоминать свою жизнь наверху да общаться с соседями и коллегами по работе. Все старались шутить и смеяться, но получалось это у них как-то ненатурально. Везде царило чувство обречённости.

Подземелье было похоже на город, в нём жило несколько тысяч человек. Одежда, еда, питьё и всё необходимое для жизни поставлялось неизвестно откуда на гигантском конвейере. Рядом с конвейером из земли выходил огромный кабель, и весь город питался через него электричеством.

От центрального Подземелья шли ходы вроде того, в который свалился Серёжа. Но они все заканчивались тупиками или выводили назад в основное помещение. Жители надевали каски с фонариками и прогуливались вечерами по тоннелям.

Серёжа узнал, что периодически кто-нибудь пытался выкопаться на поверхность, но порода была такой твёрдой, что её ничто не могло взять. Он всё время думал о солнце, небе, траве, деревьях, вспоминал маму с папой и горько плакал вечерами. Но просыпался опять в своей постели в общежитии, и в окно его бил свет фонаря. В Подземелье царила вечная ночь.

Так прошло несколько месяцев. Однажды, когда Серёжа шёл на работу, он почувствовал, что за ним кто-то идёт. Он оглянулся, но никого не увидел.

Вечером, когда он прогуливался с одним из сослуживцев – мальчиком всего на год старше его, – ему опять почудилось, что за ним кто-то следит.

– Не дури! – сказал его товарищ. – Ты выдумываешь всё это от скуки. Первое время со всеми так. А потом привыкаешь, и ничего. Жить можно!

Когда Серёжа лёг в постель, ему стало так тоскливо и одиноко, как не было никогда в жизни. Он уже давно перестал считать всё происходящее сном. А в этот вечер он понял, что ему никогда не вырваться из этого ужасного места. Тут он опять почувствовал чьё-то присутствие. «Покажись, кто бы ты ни был! – зашептал Серёжа, как заклинание. – Если ты можешь помочь мне, покажи себя!»

И сразу, как он это произнёс, в комнате появился тёмный силуэт. Это был человек, но лица его видно не было, а только глаза, светящиеся ярким голубым огнём. Этот свет не походил ни на что из того, что Серёжа когда-либо видел. Он мгновенно сел на постели, чувствуя одновременно радость и страх.

– Кто вы? – спросил он незнакомца.

– Я тот, кто ответственен за всё, – тихо сказал человек. При звуках его голоса Серёже показалось, что где-то он его видел или когда-то знал.

– Значит, вы можете меня спасти?

– Могу, – сказал незнакомец.

– Я имею в виду, отправить обратно?

– Только ты сам можешь отправить себя обратно!

– Но ведь вы же сказали…

– Я могу тебя спасти только если ты сам захочешь вернуться.

– Я хочу, очень хочу! – закричал Серёжа так громко, что сосед по общежитию застучал кулаком в стену.

– Одного желания недостаточно, – сказал человек.

– Тогда скажите, чтó я должен сделать!

– Покаяться.

– Я каюсь! – сказал Серёжа. Тут он почувствовал, что человек сейчас исчезнет, и задал вопрос, не дающий ему покоя:

– Скажите, это ведь ад, да?

– Никакого ада снаружи нас нет. Когда мы не слушаемся тех, кого должны слушаться, когда мы злимся или ненавидим кого-то, когда забываем о том, зачем пришли в мир, мы оказываемся в аду. Ад внутри нас!

И тут человек исчез.

Серёжа почти всю ночь проплакал. Он просил прощения у папы и мамы, у всех, кого обижал в своей жизни. Он обещал быть послушным, всех любить и никогда не злиться.

Но когда утром проснулся, обнаружил себя всё в той же комнате, а в окно бил свет фонаря. Серёжа оделся и поплёлся на работу.

У входа в ведомство стоял Эдуард и болтал с несколькими сослуживцами. Серёжу, как обычно, бурно приветствовали. Но в тот момент, когда он жал руку Эдуарду, Серёжа почувствовал, что проваливается под землю. Все отпрыгнули в стороны и перестали смеяться.

– Во дела! Ещё трёх месяцев не проработал и до свидания! – сказал Эдуард. – За что ж его так?

Тут Серёжа почувствовал, что проваливается не вниз, а вверх, и выныривает из той самой лужи, куда прыгнул в тот злополучный день.

Мама бросается к нему со слезами и причитает:

– Сынок, зачем ты меня опять напугал? Ты что, затаил дыхание и целую минуту сидел под водой? Мокрый весь! Я вот и гражданина побеспокоила!

– Ничего, ничего, бывает, – говорит мужчина с палкой и улыбается. – У меня у самого такой же оболтус!

– Мама, прости меня за всё! – говорит Серёжа.

Тут мама насторожилась и говорит:

– Это – не мой сын! От своего я таких слов никогда не слышала!

– Да, не твой, – говорит Серёжа. – Знаешь такого человека с ярко-голубым светом из глаз?

Конец

АБСТРАКТНЫЕ ЯДРА

Абстрактное ядро № 1

Один молодой человек (будем называть его Иксом) однажды понял, что он ничего в своей жизни не контролирует. В детстве его отдали в спецшколу, не спрашивая, хочет ли он этого или нет, потом он поступил в престижный институт на престижную специальность, потом устроился на работу по знакомству. Стал встречаться с одной девушкой – она его бросила, потом с другой – та же история, третью бросил сам.

И вся жизнь Икса проходила примерно в таком русле. Вроде бы он совершал какие-то поступки, принимал какие-то решения, но при этом совершенно не контролировал события своей жизни. А ещё он видел, что другие люди живут точно так же. Всех их постоянно носит по волнам, и ни от кого ничего не зависит. Икс был умным и наблюдательным молодым человеком, поэтому всё это заметил (многие другие люди просто жили, ни на что не обращая внимания). Тогда он стал искать ответ на вопрос: как обрести контроль над своей жизнью? Ответ нашёлся очень легко и быстро: нужно стать богатым, известным и обрести власть – тогда в жизни появится желанный контроль.

Икс уже совсем было собрался начать добиваться всего этого, когда один его знакомый – богатый, власть имеющий и известный человек – разбился в автокатастрофе. Он ехал по своим делам в дорогой машине с водителем. Водитель пошёл на обгон, не справился с управлением и попал в лобовое столкновение. Сработала подушка безопасности; водитель отделался ушибами, а бизнесмен – мёртвый лежит в гробу.

Проанализировав данный случай, наш молодой человек понял, что богатые и знаменитые, как и все другие люди, ничего в действительности не контролируют. Весь их контроль – только видимость. Они что-то планируют, чего-то хотят, но почти все их планы рушатся и большинство желаний не исполняется.

Тогда Икс стал расспрашивать окружающих: можно ли вообще контролировать что-то в своей жизни? Опытные и умные люди ему отвечали, что это никому не доступно. Всех носит по волнам жизни, всё определяют случайности, все одиноки и несчастны в этом мире, каждый человек – лишь одинокий лист на ветру.

Икс понял, что выхода нет – ничего нельзя сделать, чтобы отменить такой порядок вещей. Вероятно, он бы спился или просто махнул на всё рукой и стал бы как-нибудь доживать свой век, но тут ему повезло – он встретил человека, который всё в своей жизни контролировал. Этот человек (назовём его Игриком) просто решал, что будет так, и всё происходило чётко по его плану. Он получал всё, что ему было нужно. Казалось, прикажи он горé сдвинуться с места, и она послушается. Икс страстно захотел узнать, как это Игрику удаётся, и чем тот отличается от всех остальных людей. Оказалось, что Игрик для этого кое-что делает…

Абстрактное ядро № 2

Икс с детства был очень любознательным. Его давно мучил один вопрос: «Для чего я вообще существую на этой Земле? Каково моё место и назначение в мире?» Он был образован, поэтому знал из философии и психологии, что у него есть душа, или, как её называют по-научному, психика. Икса интересовало: откуда берутся человеческие души и к чему они предназначены? Вышеназванные науки давали множество разнообразных ответов на этот вопрос, многие из которых противоречили друг другу. Но Икс хотел знать истину.

На все свои вопросы он получил ответы от того самого Игрика, который всё в своей жизни контролировал. Оказалось, что человеческие души создаются Надмирным Существом (условно будем называть Его Абстрактным) и предназначены к общению с этим Существом.

Раньше Икс думал, что Абстрактный – это какой-то гигантский инопланетный мозг, или супермощный компьютер, или просто мудрый старик, сидящий на небе, которому поклоняются одни безмозглые бабки. Игрик (который был нестар, умён и хорошо образован) объяснил Иксу, что Абстрактный – бесплотный и невидимый Дух, который всё пронизывает и всё Собой наполняет. Общение с Ним возможно по той причине, что в каждой душе есть свой маленький дух, являющийся частичкой большого, и с помощью него осуществляется связь с Абстрактным. Внутри каждого человека спрятано своё абстрактное ядро.

«Мы живём в мире, но мы не принадлежим ему, – объяснял Иксу Игрик. – Каждый из нас является макрокосмосом в микрокосмосе. В этом мире мы – чужаки, ищущие дорогу домой. Мы похожи на Абстрактного, поэтому мы можем просить Его о чём-то или спрашивать что-то у Него, и Он нам обязательно ответит, но не словами, а с помощью различных событий, которые происходят вокруг».

Молодой человек поверил Игрику, так как видел, что тот в отличие от других людей может посредством налаженной связи с Абстрактным контролировать свою жизнь. Однако Икс решил проверить всё это на собственном опыте. Он обратился к Абстрактному с вопросом: сколько времени ему осталось жить?

Не успел ещё Икс до конца сформулировать свой вопрос, как услышал звуки похоронного оркестра. Он выглянул в окно и увидел погребальную процессию. Молодой человек догадался, что это – ответ на его вопрос: надо всё время помнить о смерти и жить так, как будто каждый твой день является последним. Вместе с тем он осознал, что живёт не совсем правильно.

Из этого случая Икс сделал несколько выводов. Во-первых, он убедился, что Абстрактный действительно существует и с Ним можно общаться. Во-вторых, понял, что Абстрактный хочет, чтобы он изменился.

Однако очень скоро выяснилось, что молодого человека в общем-то устраивает его жизнь, и он не хочет (или боится) что-то в ней менять…

Абстрактное ядро № 3

Икс несколько раз обращался к Абстрактному с вопросами и неизменно получал на них ответы. Но со временем вопросы исчерпались, и молодой человек стал всё реже вспоминать об Абстрактном. В своей жизни он так ничего и не поменял.

Однажды Икс заболел чем-то вроде ангины. Игрика рядом не было (он уехал жить на какой-то гористый полуостров), и некому было напомнить Иксу о невидимом и бесплотном Духе. Но молодому человеку было так плохо, что он сам вспомнил об Абстрактном и подумал, что никогда не обращался к Нему с просьбой, а только задавал вопросы. Тогда он попросил у Абстрактного прощения за то, что забыл о Нём, и стал молить Его об исцелении от болезни. До конца дня у Икса ещё болело горло и была высокая температура, а наутро он проснулся совершенно здоровым. Это событие его потрясло. Он начал понимать, что Абстрактный – это сила не только всеведущая, но и определяющая жизни всех людей. Это и есть те волны, которые всех носят. И эту силу можно познавать и общаться с ней!

Однако вместо того, чтобы начать углубляться в Абстрактопознание, наш молодой человек на этот раз совершил не очень умный поступок: он решил поделиться своей радостью и знанием с другими людьми – своими родными и знакомыми…

Его подняли на смех. Это очень обидно тогда, когда ты знаешь, что прав. Икс был самолюбив и по-юношески категоричен. А ещё он не любил полумер. Познав истину, он не мог удержать её в себе. Икс, ни много ни мало, мечтал стать Учителем, просвещающим сидящих во тьме и сени смертной, и Вождём, ведущим человечество к освобождению. Молодой человек был уверен, что люди поверят ему и пойдут за ним, куда бы он ни пошёл, а он приведёт их к Абстрактному. Икс грезил о всеобщем покаянии и мире во всём мире. И чем выше он возносился в своих мечтах, тем больнее было ему падать, обжегшись о людское безразличие.

Это была настоящая трагедия! Самодовольные безнравственные родственники, погрязшие в суете, вразумляли его, как несмышлёного младенца; друзья насмехались и подтрунивали над ним; девушки считали психом. Вскоре Икс полностью разочаровался в людях. Он не хотел мириться с их глупостью, не хотел любить их такими, какие они есть на настоящий момент. Он не понимал (или не хотел понять), что каждый человек должен самостоятельно сделать выбор в пользу Абстрактного, когда созреет, и что ускорить процесс созревания невозможно.

В конце концов Икс решил, что все, кого он знает (за исключением Игрика) – несмысленные скоты, бегущие либо в пропасть, либо на мясокомбинат, а сам он – один из тех немногих избранных, которые ещё способны расслышать голос Абстрактного. Он воздвиг непреодолимую стену между собой и другими людьми. И, возможно, всю оставшуюся жизнь Икс добавлял бы кирпичик к кирпичику в эту страшную кладку, всё более отдаляясь от людей и делаясь всё менее похожим на Абстрактного, если бы в эту тяжёлую пору своей жизни он не встретил её…

Абстрактное ядро № 4

Она не была похожа на несмысленного скота. Скорее она была похожа на ангела (так, по крайней мере, казалось молодому человеку). Своей ещё почти детской ручкой она легко сломала казавшуюся такой прочной стену, которой Икс отделил себя от других людей.

Люба (пусть её имя будет таким, хотя её могли звать как угодно) ничего не знала об Абстрактном, но её доброе сердечко хотело вместить в себя весь мир. И оно готово было вместить в себя Икса, несмотря на то, что он усиленно этому сопротивлялся.

Икс решил, что она – избранная, и стал рассказывать ей об Абстрактном. Она его внимательно слушала, со многим соглашалась, а потом клала его голову себе на колени и молча гладила его по непослушным волосам. Для Икса это было и унизительно, и приятно одновременно.

Вскоре, сам того не заметив, Икс перестал считать себя кем-то великим, а стал всего лишь маленьким мальчиком в ласковых Любиных руках. Он стал учиться любить. Сначала Любу, а через неё всех людей. Впервые он понял, что любовь всегда связана с самопожертвованием, но этот добровольный отказ от себя ради счастья другого человека не обременителен, а, наоборот, сладок. Икс готов был каждый день умирать ради своей Любы, и от этого к нему вернулись радость и чувство полноты жизни. Абстрактный стал становиться к нему всё ближе и ближе…

А однажды до молодого человека дошёл смысл слов, сказанных ему когда-то Игриком: «Абстрактный стал для нас Конкретным, принёс Себя в жертву ради любви к нам, претерпел страдания и смерть, а потом воскрес для того, чтобы и мы могли становиться абстрактными и тем приобретать вечную жизнь». Слова эти дремали в глубине души Икса, пока не пробудились для того, чтобы триумфально ворваться в его сознание. Теперь он понял, что именно так всё и было и, мало того, только так и могло быть!

До того как Любовь вошла в жизнь Икса, Абстрактный был для него кем-то внешним и далёким. И хотя молодой человек часто общался с Ним, получал от Него знания, просил у Него помощи, он, по сути, никогда по-настоящему не любил Абстрактного и не нуждался в Нём. Икс целыми днями мог не вспоминать об Абстрактном и при этом не испытывать особого дискомфорта. Теперь Абстрактный вошёл внутрь него, в его плоть и кровь, стал ядром его личности. Молодой человек начал чувствовать нужду не в советах или помощи, а в самом Абстрактном как таковом. Дыхание Абстрактного согревало его сердце, и если Икс хоть несколько часов не чувствовал этого дыхания, ледяная тоска овладевала им и жизнь начинала казаться мрачной и беспросветной.

Девушка видела, как преобразился её возлюбленный, и её отношение к нему тоже начало меняться. Раньше она скорее жалела, чем уважала Икса. Теперь же Люба всё чаще и чаще стала обращаться к нему за советом. Ей нравилось подолгу любоваться его глазами, когда он был занят чем-то и не замечал, что она смотрит на него. Он заразил её своей любовью к Абстрактному, и они стали единомышленниками. У них были одна цель и одно сердце. Их объединил Абстрактный, ставший ядром их любви. Вскоре они научились с полувзгляда понимать друг друга. Они наполняли один другого, как разум наполняет чувство, а чувство разум. В общем, они стали мужем и женой…

Абстрактное ядро № 5

Жизнь Икса была радостна, но не легка, ведь очень трудно жить с Абстрактным бок о бок. Приходится полностью себя перекраивать, а это крайне болезненная процедура. Но Икс уже знал, что такое самопожертвование во имя другого, и мог перенести на Абстрактного то, чему научился в отношениях с Любой. Он познал горькую цену и сладкий вкус любви.

Муж и жена поддерживали друг друга в тяжёлой борьбе с самими собой. Те люди, которые не доросли до общения с Абстрактным, не понимают, какое это чудесное слово – «жена»! Оно пугает их или служит объектом сарказма. А те, кто дорос, знают, что жена – не просто вторая половинка, она – потерянная на заре мира часть твоей души.

Абстрактный помогал молодым супругам, но не навязчиво, а только когда Его просили. Он хотел, чтобы они были подобны Ему во всём, и потому предоставлял им право самим принимать решения.

Взлёты сменяли собой падения. Шла великая битва – битва за свободу. Ещё в начале пути Икс принял самое важное решение в своей жизни – идти вперёд, что бы ни случилось. Он сжёг за собой все мосты и не оставил в своей душе ни одного потаённого уголка, куда можно было бы спрятаться от Абстрактного. Без остатка отдав себя Любимому, Икс не назначил предела, до которого может дойти. Его цель была так же бесконечна, как и сам Абстрактный. Это решение стало ядром его новой жизни, определяющим все его поступки. И как бы глубоко Икс не падал, он всегда вставал и продолжал свой путь.

Самоконтроль прочно вошёл в жизнь Икса. Он понял: для того, чтобы действительно управлять своей жизнью, надо тщательно следить за собой – своими поступками, чувствами, мыслями, желаниями. Всё должно быть максимально осознанно, ничего нельзя пускать на самотёк. Молодой человек поставил себе цель стать достойным любви и дружбы Абстрактного. А для этого необходимо было овладеть очень трудным искусством – искусством жить, а не существовать…

Что думали окружающие о юной паре? Некоторые (те, кто помоложе) полагали, что они страдают ерундой вместо того, чтобы брать от жизни всё. Другие с опасением смотрели на них, считая антиобщественным элементом. Третьи думали, что они лицемеры и притворщики, скрывающие под маской религиозности свою мизантропию и свой эгоизм. Но были и такие, которые видели всю картину в истинном свете и тихо радовались, глядя на молодых людей.

Иск стал бороться со своим желанием всех переделать на свой лад. Он понял, что гораздо приятнее быть слугой людям, чем их господином.

Когда Икс хотел быть учителем, его никто не слушал, а когда решил стать всем слугой, люди потянулись к нему. Даже некоторые из тех, кто раньше осуждал супругов, стали прислушиваться к мнению Икса и высоко ценить Любу.

В начале пути молодой человек думал, что сильно отличается от других людей, а на самом деле был такой же, как все. Но со временем он действительно стал отличаться от других, хотя сам искренно считал, что ничего особенного в нём нет.

Икс, подражая Абстрактному, не насиловал воли людей, не требовал от них ничего – он просто хотел их любить и принимать в своё сердце полностью, без остатка. А они, чувствуя это, сами хотели меняться, чтобы быть достойными его любви.

Любе тоже пришлось тренировать своё сердце – ведь душа Икса с каждым днём становилась всё шире и шире, постепенно вбирая в себя всё больше людских радостей и страданий. А девушка, выходя за него замуж, объяла его душу целиком, со всем, что в ней было хорошего и плохого, и дала обет Абстрактному не выпускать её уже никогда, что бы ни случилось. Нелегко ей было покрывать своим сердцем увеличивающуюся до размеров вселенной душу Икса, но Абстрактный, постепенно наполняя их любовью, словно резиновый шарик тёплым воздухом, уносил их обоих всё дальше и дальше в небо.

А одним прекрасным днём с Иксом произошёл удивительный случай…

Абстрактное ядро № 6

Икс встретил Зеда – совсем ещё молоденького паренька, – который подошёл к нему и сказал: «Я давно наблюдаю за тобой. Скажи, как ты научился контролировать свою жизнь? Я хочу стать похожим на тебя!» Может быть, вопрос был сформулирован несколько иначе, но Икс-то сразу понял, каков его настоящий смысл. Он внимательно посмотрел на юношу и сказал: «Сынок, научись любить Абстрактного всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всем разумением твоим, и полюби ближнего твоего, как самого себя, – и тогда родится в твоей душе новое абстрактное ядро, которое научит тебя всему!»

Многое и другое рассказал Икс Зеду, прежде чем покинул его, но бумага не может вместить всех его слов. Шестое абстрактное ядро заканчивается вместе с шестым днём творения, а Икс с Любовью переходят в день седьмой, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят…

Конец

ЗОЛОТАЯ МЫШЬ

Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии; потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться.

Послание к Римлянам святого апостола Павла, глава 8, стихи 14-17

В норке на краю поля жил чудесный маленький мышонок по имени Пищип, но все звали его просто Пип. Он родился в ноябре, а в начале весны родители уже выгнали его из дома вместе с братишками и сестрёнками. Так у мышей принято, ничего не поделаешь! У них родились новые мышата, а никто не хочет кормить лишних нахлебников.

Пищип вырыл себе чудесную двухместную норку и зажил припищаючи. Двухместную, потому что он надеялся скоро найти себе супругу: в мае ему исполнялось полгода, а это у мышей – совершеннолетие. Всё вокруг цвело и благоухало, но Пипу было не до этого. Из головы у него не шло два десятка прелестных молоденьких мышек, живших неподалёку. Природа брала своё!

Однажды рано утром к нему зашёл кузен, живший по соседству, и рассказал историю о золотой мыши. Он сказал, что на другом конце света, в городе, живёт молодая белая мышь с золотой шкуркой. Белая она – по наследству, а золотая – в результате химических опытов. В детстве она жила в лаборатории, из которой потом сбежала. Давным-давно было предсказано, что родится такая мышь, выйдет замуж за фермера и станет королевой мышей. И тогда для всего мышиного племени наступит рай на Земле. Кошки больше не будут преследовать их и потреблять в пищу, а, наоборот, будут кланяться до земли. Великаны больше не будут мышей травить и ставить мышеловки. Даже лисы и совы оставят их в покое! Одним словом, мыши будут в большом уважении и почёте – так гласит легенда. А пока что золотая мышь ищет себе супруга, и не может найти. Она уже отвергла не одну сотню великолепных породистых деревенских мышей, а на городских она и смотреть не хочет, ведь она верит в предсказание.

– А как же её зовут? – спросил Пип, который сразу же влюбился.

– Златошкурка, конечно! – ответил кузен. – Хотя, наверное, это – псевдоним…

Тут его позвала невеста, и кузен убежал. А Пип сию же минуту забыл всех соседских красавиц и начал мечтать о золотой мыши. И до того размечтался, что собрал себе котомку и отправился в город искать своё счастье.

Путь ему предстоял огромный – несколько десятков километров. Для мышей это – всё равно что слетать на Марс. А сколько опасностей ждало его на пути! Но Пищип не унывал и насвистывал песенку «Тише, мыши, кот на крыше». Друзья посоветовали ему воспользоваться современным общественным транспортом, тогда дорога незаметно пролетит. И Пип пошёл к автобусной остановке. Тут он увидел старого облезлого кота, который шёл в том же направлении. Рядом со станцией был продуктовый магазин, где окормлялся этот дедок. Видел старик очень плохо, слышал тоже. Только обоняние у него пока что работало, но оно у кошек не очень хорошее. «Если кошке с мышкой по пути, отчего ж тогда не подвезти?» – подумал Пищип и уцепился за кошачий хвост. Тот всю дорогу болтался из стороны в сторону, но мышонок держался крепко. А кот всё время принюхивался, но повернуть голову ему было лень. Наконец они приехали, Пищип спрыгнул и со всех ног побежал к остановке, до которой было уже совсем близко.

На остановке сидел большой голодный пёс неизвестной породы. По морде было видно, что он не брезгует мышами. Обоняние у него было хорошее, на зрение и слух он тоже не жаловался. Увидев мышонка, пёс демонстративно отвернулся, делая вид, что такая мелюзга его не интересует. Но Пищип почуял неладное и полез на тополь, одиноко стоявший рядом с остановкой – к счастью, он хорошо лазил. Пёс сделал рывок в его сторону, но опоздал – Пип был уже высоко. Тогда блохатый встал на задние лапы, передние упёр в дерево и давай скалить зубы. А мышь уселся на ветке и не ведётся на провокации. Тут подъехал автобус. «Вот кстати!» – подумал Пищип и прыгнул прямо ему на крышу. Так и началось его путешествие.

Автобус уже сделал два рейса к железнодорожной станции и обратно в деревню, когда Пип решился наконец спрыгнуть с крыши. Когда бандура в третий раз подъехала к станции, Пип зажмурился и сиганул вниз. Конечно, он не разбился (мыши хорошо умеют прыгать), но лапки немного отбил. Пока он сидел на асфальте и приходил в себя, раздался ужасный пронзительный крик – даже уши заложило. Его увидели две великанши! Деревенские великанши так дико не визжат – им не привыкать видеть мышей. Но эти, видно, приехали из города, а может, вообще с Луны свалились. Тут же прибежал великаний милиционер – он думал, что кого-то грабят. Тем временем Пип очухался и нырнул в решётку канализации. И как раз вовремя – тяжёлый каблук ударил по тому месту, где он только что был. «Вот так кочевая жизнь! – думал мышь, приходя в себя от пережитого ужаса. – Одни смертельные опасности!» Но тут ему пришла на ум прекрасная мышь с золотой шкуркой, он выкарабкался на улицу и помчался к платформе, боясь опоздать на электричку.

Попасть в тамбур легко, а вот попасть из тамбура в салон – целое дело. Огромная дверь ездит туда-сюда, топают ноги великанов, и все пассажиры внимательно смотрят на того, кто войдёт. Но наш мышь справился с этой задачей, спрятавшись под полы плаща одного великана, и шмыгнул под лавку. Тут поезд жутко затарахтел – это был моторный вагон – и тронулся. На следующей станции кто-то уселся на лавку и поставил у себя в ногах пластмассовую корзинку. Сквозь дырочки Пищип разглядел в ней симпатичную сиамскую киску. Она зевала и улыбалась ему. «Вот так соседство! Везде эти кошки!» – подумал мышонок, но перебегать под другую лавку не стал: зачем лишний раз светиться? Тут в вагон вошли контролёры и стали выгонять зайцев. «А я ведь тоже грызун!» – подумал Пип, но, к счастью, его не заметили. На полпути к городу он задремал. Его разбудил рык: в вагон вошёл пёс, причём вполне известной породы. Это был ротвейлер! Но он был в наморднике и на поводке. Пёс уселся рядом с соседней лавкой. Он учуял и мыша, и кошечку, и стал смотреть в их сторону недобрым глазом. «Когда же всё это кончится?!» – запищал Пип в голос, а кошка и ротвейлер, услышав писк, подняли головы. «Да всё только начинается! – сказал мышонку внутренний голос. – Ради счастья надо сначала потерпеть несчастья!» Пип вздрогнул. Голос был его собственный, внутренний, и в то же время будто бы не его. Раньше такого с ним не бывало.

Наконец электричка приехала на вокзал, и все вышли из вагона. Вышел и Пищип. Он был в центре огромного, ужасного и непонятного города! Даже многие местные мыши боятся путешествовать по нему и сидят всю жизнь в своём родном подвале. Что делать дальше? Где искать эту золотую мышь? Скорее всего, она отвергнет его, как и других. Лучше всего, пока не поздно, сесть на другую электричку и поехать к себе домой. Страсть Пищипа к золотой мыши весьма заметно уменьшилась. И тут у него возникла другая страсть, сильнее прежней. Ах, эта молодость! Пип стал воображать себя спасителем всего мышиного рода! Да он возьмёт и заставит эту дурацкую мышь выйти за него замуж! От её брака зависит судьба всех мышей, а она привередничает! И он в сильном возбуждении запрыгал по платформе в сторону вокзальных зданий. Новые друзья, новые приключения, что может быть прекраснее? А ради спасения всех мышей и умереть не страшно!

Вдруг он споткнулся и налетел на что-то большое, серое и мягкое. Это было крысиное пузо. Два больших наглых ухмыляющихся крыса стояли около Пипа. Один подставил ему подножку, а второй схватил его за шиворот, когда он падал.

– Ты откуда, малыш? – противным голосом спросил один из крысов.

Пип хотел было рассказать ему всё про себя, но увидел, что на них катится грузовая тележка и закричал: «Берегись!» Они все втроём отпрыгнули в сторону прямо из-под колёс, причём Пищип оказался верхом на том крысе, который задавал вопрос. Крыс помчался галопом, спрыгнул с платформы и нырнул в крысиный лаз. Мышь держался крепко за его шубу и не упал. Они вбежали в просторную комнату, мышь слез, и все трое отдышались.

– Меня зовут Грызлий, – сказал крыс, на котором Пип ехал верхом, как-то по-новому глядя на мышонка. – Похоже, ты спас мне жизнь!

– А меня зовут Кусалий, – сказал второй крыс. – Похоже, ты спас жизнь моему старшему брату! Пойдём пообедаем вместе!

Крысы могут быть грубыми, противными, невоспитанными и даже глупыми, но никто никогда не видел неблагодарную крысу. Пищипа накормили до отвала. Он и не заметил, что так сильно проголодался. Грызлий рассказал, что они – местные рэкетиры и хотели отнять у него котомку. Но теперь они не только не тронут мыша, но готовы даже взять его к себе в банду, чтобы он выполнял всякие мелкие поручения.

– Конечно, жизнь у нас здесь – не сахар, – сказал Кусалий. – Но и жаловаться не приходится. По крайней мере, без куска хлеба не останешься!

– А пойдёмте со мной путешествовать по городу! – вдруг сказал Пищип.

Он и сам не ожидал, что это скажет. Видно, тут не обошлось без внутреннего голоса. Но крысы только усмехнулись в ответ.

– Ты не представляешь, как это опасно! – сказал Грызлий. – Голод, холод, нищета… У вас в деревне совсем другая жизнь!

– Зато у меня есть цель, за которую я готов умереть! – сказал Пип, и опять говорил не он, а его внутренний голос. Крысы переглянулись.

– А ты – сильная личность! – сказал Кусалий. – Не испорченная цивилизацией!

– Я с детства мечтал попутешествовать… – начал Грызлий, но брат дёрнул его за хвост. – Да, мечтал… Но теперь я знаю, что такое – реальная жизнь. Не все мечты сбываются. Оставайся с нами, малыш! Мир огромен, а мы не такие уж крупные существа. К тому же мы – грызуны. Ты ещё не понял, как ужасно быть грызуном (если ты, конечно, не родился капибарой). Тебя может съесть любой – собака, кошка, ястреб, сокол, орёл… Да, да, даже орлы нами не брезгуют… Мы, крысы, достаточно крупны и достаточно вкусны. А во время блокады Ленинграда…

– Всё это хорошо, – прервал Грызлия Пищип, – но именно за этим я и отправился в путь.

– Чтобы тебя съели? – удивился Кусалий.

– Чтобы освободить нас всех от рабства! – И он рассказал им о своей миссии. Братья расхохотались.

– И ты веришь в эти сказки? – спросил Кусалий, держась за живот.

– Этого не случится никогда, будь реалистом! – сказал Грызлий. – К тому же в легенде ничего не сказано про крыс! Мы живём, чтобы есть, а едим, чтобы жить – вот девиз всех грызунов! Чем искуснее и ловчее ты будешь, тем дольше ты проживёшь. Так говорил наш дедушка, царство ему небесное!

– А что с ним случилось? – не удержался от вопроса Пип.

– Раздавлен автомобилем «такси» в расцвете лет, – грустно сказал крыс. – Злая судьба!

– Значит, он был достаточно ловким, достаточно быстрым, и всё равно погиб?

– Да.

– А может, у него просто не было высокой цели? Я и сам лишь недавно это осознал. Если грызун живёт, чтобы есть, то ему незачем жить. Если он живёт ради потомства, его жизнь тоже бессмысленна. Нет, он будет посчастливее, он хоть кого-то любит, кроме себя. Но когда-нибудь он умрёт. И его дети и внуки тоже умрут. Сможет ли он дать им что-нибудь, кроме грязного куска хлеба и затрёпанного девиза: «мы живём, чтобы есть, а едим, чтобы жить»? У некоторых великанов, я слышал, и то есть цель – они служат каким-то богам. А уж омерзительнее существа, чем великан, и представить невозможно. Совы, кошки и собаки – просто ангелы по сравнению с ними. Так что же, мы, грызуны, будем глупее и хуже великанов?

Он замолчал, теребя в передних лапках свой хвост. Два крыса тоже молчали. Кто это говорил – молодой неопытный мышь или его внутренний голос?

– Я ухожу! – наконец сказал Пищип. – Пусть меня съедят, но я умру, как истинный мышь-воин, а не как блоха! Я лучше поверю в чудо, которого нет, чем всю жизнь буду валяться в грязи и питаться отбросами, упиваясь своим скепсисом!

Грызлий догнал его у порога.

– Я иду с тобой! – сказал крыс.

– А Кусалий?

– Он не пойдёт. Я не виню его, он весь пошёл в дедушку – прагматичен и не очень храбр…

Уже начало темнеть, и весьма кстати. В лужах плескалась грязная вода. Они двигались перебежками – от столба к столбу, от сумки к сумке, от ноги к ноге. Сколько здесь было великанов! И все носились, как угорелые. «Абсолютно другая порода», – решил мышонок, понаблюдав за их действиями (он не знал, что деревенские великаны, пожив в городе, становятся такими же). Великаны постоянно ели и бросали остатки еды прямо на асфальт. Голуби и воробьи мгновенно накидывались на пищу, их разгоняли бродячие собаки – вялые и обдолбанные. Грызлием и Пищипом никто не интересовался, но надо было держать ухо востро.

Внезапно путь им преградила тень какого-то большого существа. «Сейчас я вас съем!» – прошипел голос над самым ухом у мыша. Но Пищип не растерялся, а мгновенно взобрался на фонарный столб на недосягаемую высоту. В тусклом свете он разглядел нелепую тушку Грызлия, пытающегося карабкаться вслед за ним и постоянно съезжающего вниз. Над крысом нависла стройная фигура сиамской кошки. «Да ведь это та самая кошка, которую я видел в корзине, в электричке!» – подумал Пищип. А дальше произошло что-то совсем неожиданное.

– Оставь моего друга в покое! – закричал мышь и прыгнул прямо на голову кошке.

Почему он так поступил? Такое не могло привидеться ему даже в самом страшном сне. Пип вцепился лапками хищнице в загривок и попытался прокусить её короткошёрстную шкуру. Кошка дико взвыла и вдруг… села и заплакала.

– Да отпусти ты меня, идиот! – стонала она. – Я есть хочу, я потерялась!

– Так пойди и найди себе колбасу! Почему надо обязательно есть моего друга? – возмутился Пищип, продолжая сидеть на кошке верхом.

– Да я никогда в жизни не ела такую дрянь! Я питаюсь витаминизированными кошачьими консервами и сырой говяжьей печёнкой! – сказала кошка.

– Это я – дрянь? – спросил Грызлий, начинающий приходить в себя после пережитого ужаса. – Я очень даже вкусный. Любой орёл…

– А что же ты на нас напала? – спросил мышонок.

– Инстинкт, наверно, – попыталась отмазаться агрессорша. – Вы не поможете мне найти хозяев?

– И после твоего бандитского нападения мы должны ещё тебе помогать?! – завопил крыс, наглея на глазах.

– Подожди, Грызлий! – сказал Пищип, слезая на землю. – Она не виновата. Если бы она хотела нас съесть, то не стала бы извещать о своём намерении. И вообще, сначала надо представиться. Как тебя зовут, красавица?

– Пуся, – застенчиво сказала киска. – На нас с хозяином напал ротвейлер. Корзинка раскрылась, и я бросилась на дерево. А хозяина куда-то увели. Я ждала, когда вызовут службу спасения, как в прошлый раз. Но про меня все забыли. Тогда я захотела есть и слезла сама. Какой ужас, я прозевала ужин! Такого никогда не случалось! Я боюсь, что меня украдут. Я дорого стою. Я пошла искать хозяина и увидела вас…

– Я – Пищип, он – Грызлий. Нам надо посоветоваться! – сказал мышь в ответ, и они с крысом отошли в сторонку. – Что будем делать?

Крыс вытаращил свои чёрные глазки.

– Смываться, конечно!

– Только не бросайте меня одну в этом страшном месте! Я никого здесь не знаю, – жалобно замяукала кошка, услышавшая слова Грызлия.

– Этому избалованному существу нужна помощь! – отчеканил Пищип. – Ей выжить будет ещё труднее, чем нам!

– Да ты в своём уме?! – возмутился крыс. – Где это видано…

– Именно ум мне и подсказывает, что мы должны помочь. Во-первых, кошка, даже такая – хороший союзник. Во-вторых, ей действительно требуется помощь. В этом жестоком мире, где правят великаны, звери должны помогать друг другу. Иначе они становятся частью этого мира. Помнишь, как я помог тебе избежать дедушкиной участи, хотя ты собирался меня попросту ограбить?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… – сказал Грызлий, а про себя подумал: «Этот мир сходит с ума, и я вместе с ним».

Мышь решил взять командование на себя.

– Так, Пуся, ты идёшь с нами! Будем пробираться в ближайший двор, на ту сторону проспекта. Я иду во главе, Грызлий за мной и внимательно смотрит по сторонам, Пуся будет прикрывать тыл. Шагом марш!

– Можно я буду звать тебя боссом? – пробормотал крыс, но Пип промолчал.

Автомобили ехали сплошным потоком, но потом встали на светофоре, и отряду удалось добежать до разделительной полосы. Таким же макаром они перебежали и вторую половину дороги. Наконец они шмыгнули в подворотню и оказались во дворе. Здесь было спокойнее, но все чувствовали какое-то странное напряжение.

– Местные жители! – догадался Пищип. – Слушай мою команду! Занимаем позицию в кустах, разворачиваемся боевым треугольником и готовимся к обороне!

– Я никогда в жизни не дралась! – замяукала Пуся.

Крыс презрительно посмотрел на неё и хотел что-то сказать, но Пип скомандовал:

– Отставить разговорчики в строю!

Ждать пришлось недолго. К ним подлетела большая серая ворона.

– Транзитом или как? – каркнула она с заговорщицким видом.

– Я думал, вороны ночью спят! – прошептал Грызлий.

– Нам надо немного отдохнуть, – сказал мышь.

– Тогда платите пошлину, или выметайтесь! – заявила ворона.

– А кто, собственно, начальник двора? – спросил Пищип.

Глазки у вороны забегали, и она ответила, глядя в сторону:

– Я – его официальная представительница!

– Понятно! – сказал мышь. – А что будет, если мы не заплатим и останемся?

Ворона нагло посмотрела на них.

– Во-первых, вы познакомитесь с мистером Мохнатым. А что будет во-вторых, после встречи с мистером Мохнатым вас вряд ли будет волновать!

– У них во дворе анархия, – сказал Пип друзьям и снова обратился к вороне:

– А мистеру Мохнатому не может понадобиться наша помощь?

– От вас, шмакодявки?

– У вас во дворе всё решает физическая сила? – задушевно сказал мышонок. – Закон «ты – мне, я – тебе»… О дружбе, сплочённости, милости и жертве вы, наверное, даже не слышали?

– Да никак, ты – пророк? – усмехнулась ворона. – Видали мы таких!

– Нет, я – практик, – ответил Пищип. – У тебя плохо видят глаза в темноте? Я – обычный мышонок, а рядом со мной вокзальный бандит и сиамская кошка! Самая жестокая порода, выведенная когда-либо! И они готовы умереть за меня!

Конечно, насчёт «умереть» наш мышь несколько преувеличил (у него открылся ораторский дар), но на ворону это произвело сильное впечатление. Чтобы подыграть «боссу» Грызлий окрысился, а Пуся тихонько зашипела.

– Мне надо… доложить обстановку, – промямлила ворона и улетела, тревожно озираясь.

– Спасибо! – сказал Пип своим подопечным. – Сохраняем боевой порядок!

Минут через пять к ним приковылял мистер Мохнатый собственной персоной. Это был огромный длинношёрстный дворовый пёс с разорванным ухом. Увидев его, Пуся задрожала и напряглась, крыс вжался в землю, но мышь не сдвинулся с места.

– Я вижу, вы – не из трусливых, – сказал мистер Мохнатый, склонив голову набок, – и не боитесь, что вас могут укусить…

Он показал свои острые белые зубы.

– Выживает сильнейший? – спросил его Пищип. – Эволюция, естественный отбор? Я в эти бредни не верю!

У Мохнатого даже челюсть отвисла от удивления.

– Тогда кто же? – спросил он.

– Я верю в предназначение, верю в чудеса! – сказал мышонок. – Космические законы не дадут умереть тому, кто не исполнил своё предназначение. Умирают только бесполезные существа, пусть даже и очень сильные. В схватке побеждает тот, у кого есть высокая цель, кто думает не только о себе!

– Значит, по твоей теории, ты, недомерок, можешь победить меня, если у тебя есть высокая цель? – спросил пёс. – Миром правят материальные законы, а ты мне – на один укус. Как же ты со мной справишься?

Мышь устало махнул хвостом. Он уже перестал различать, когда говорил он сам, а когда – его внутренний голос.

– Судьба не даст в обиду того, у кого есть высокая цель. Откуда я знаю, как это будет выглядеть? У тебя случится инфаркт, появятся великаны или незнакомые злобные псы, землетрясение случится…

В этот момент у Мохнатого и правда кольнуло в сердце. «Странно, – подумал он, – чуднó он говорит, но что-то в его словах есть». А вслух сказал:

– Псы, действительно, в любой момент могут появиться. Меня хотят выжить из этого двора. Но до утра можете считать, что вы под моим покровительством, и я буду защищать вас, как своих гостей. А сейчас прошу к столу! Я только что распотрошил пакет с мусором из квартиры, где живут богатые привередливые великаны!

Они ужинали впятером. Ворона Дарья уплетала головы от креветок, мистер Мохнатый – «докторскую» колбасу второй свежести, Грызлий обнаружил шкурки от сала, Пуся – куриные потрошка, которые показались ей гораздо вкуснее витаминизированных консервов, а Пищип отказался от подсохшего голландского сыра и довольствовался коркой чёрного хлеба. «Я буду поститься, пока не выполню свою миссию!» – пояснил он своим друзьям.

– Ты ничего не слышал о золотой мыши? – спросил Пип мистера Мохнатого.

– Я не особо интересовался мышами до сего дня, – ответил пёс. – С тех пор, как меня выгнали из дома, жизнь у меня – не сахар…

– Я знаю, где её найти! – вдруг сказала Дарья. – На юго-западе отсюда есть высокое здание, похожее на замок. Говорят, где-то в лабиринтах этого здания она и живёт. В том районе очень опасно: на крыше замка живут соколы! Даже я их побаиваюсь, а вам, грызунам…

– Далеко туда добираться? – спросил Пип.

– Мне – десять минут лёта, а вам, наверное, очень долго, – сказала ворона. – Я буду вас сопровождать и указывать направление.

– Ты? – удивился мистер Мохнатый. – Ты, плутовка, будешь работать задаром?

– Что-то в них такое есть, – сказала ворона вполголоса, обращаясь будто к самой себе. – Вряд ли я ещё когда-нибудь в жизни встречу столь любопытные экземпляры…

– Ты поедешь на мне! – заявила мышу расхрабрившаяся Пуся. – Всё равно я не знаю, как попасть домой.

– А я подвезу этого крыса, – задумчиво сказал пёс. – Всё равно меня скоро выпрут из этого двора.

Они сидели в уютном закутке рядом с мусорным баком. Массивная фигура пса закрывала проход, из-за неё слышались писк, карканье и низкий голос мистера Мохнатого. Вдруг какое-то существо подкралось сзади и набросилось на кобеля. В его лапе, как шпага, блестело что-то металлическое и острое. Пёс взвыл от боли.

– Оставь в покое моего брата, злодей! – кричал нападающий, коля булавкой и размахивая хвостом.

– Да я его и не трогаю! – отбрёхивался мистер Мохнатый, вертясь волчком. Наконец он огрел лапой нападавшего, булавка отлетела в сторону, и все увидели Кусалия, растянувшегося на асфальте.

– А ещё сало осталось? – спросил Кусалий, когда ему растолковали, что к чему.

Странная процессия отправилась в путь посреди ночи. У Отряда Спасения Грызунов во главе с полковником Пищипом ещё оставалось несколько часов, прежде чем город проснётся. Мистеру Мохнатому пришлось везти двух крысов вместо одного. Пуся с главнокомандующим на загривке перемещалась осторожными зигзагами из тени в тень. Ворона летала туда-сюда, разведывая направление и предупреждая об опасностях. Часов в шесть утра они решили взять штурмом какой-нибудь подвал и переждать там день. Они проходили мимо железобетонной девятиэтажки, когда Пуся воскликнула:

– Ой, это же мой дом!

– Стой, раз-два! – скомандовал командир майору Мохнатому. – Вы уверены, лейтенант?

– Я два раза сбегала из дома! – возмутилась Пуся. – К тому же у меня инстинкт! За кого вы меня принимаете?

– Ну что ж, – грустно сказал мышь, – моё слово незыблемо. Мы доставим вас по адресу и продолжим боевую операцию.

– Но как мне попасть в квартиру? – заволновалась Пуся. – Она на третьем этаже. Раньше меня выходили искать, а теперь никто не знает, что я здесь!

– Где ваши окна, лейтенант?

Пуся показала.

– Вон за тем окном комната моего хозяина, а другие два – комната его родителей и кухня.

Тут как раз прилетела сержант Дарья, и они стали совещаться.

* * *

Хозяин сиамской кошки по выходе из травмпункта долго и безуспешно искал свою питомицу. Он оплакивал её потерю всю ночь, а утром собирался опять отправляться к вокзалу на поиски. Около шести утра он был разбужен громким стуком в окно. Стук производился вороньим клювом. «Кыш отсюда!» – закричал хозяин, подбегая к окну. Из окна он увидел ужасную картину: большой бродячий пёс загнал на дерево сиамскую кошку и громко лаял. Кошка издавала отчаянные крики о помощи. Приглядевшись, хозяин понял, что случилось чудо: это была ЕГО кошка! Каким-то образом она преодолела расстояние в несколько километров и нашла дорогу домой. Хозяин схватил веник и бросился на помощь. Едва завидев его, пёс кинулся наутёк. Кошка сидела на нижней ветке, а хозяин хорошо лазил по деревьям. Через несколько секунд он залез на ветку и увидел странную вещь: на спине у кошки сидел мышонок и смотрел на него внимательными чёрными глазками…

* * *

– Значит, это твой друг? Чудеса! – восклицал молодой великан.

Пуся и Пищип уплетали кошачьи консервы из одной и той же миски.

– И ты не собираешься его есть?

Вместо ответа Пуся ласково лизнула мышонка в спину.

– А не он ли помог тебе добраться домой? – вдруг догадался хозяин.

В знак согласия Пуся запрыгнула ему на колени и стала лапами делать массаж ноги.

– Чудеса! Никогда бы не подумал! Как будто в сказку попал!

Тут хозяин принюхался и сказал:

– Пуся, почему от тебя пахнет псиной? Как будто ты всю ночь спала бок о бок с немытым барбосом?

Надо сказать, что примерно так оно и было. Пусю искупали, а вместе с ней искупали и Пищипа.

К вечеру полковник стал собираться в дорогу. Он хорошо выспался и отъелся (Пуся уговорила-таки его нарушить пост). Несколько раз прилетала сержант Дарья и докладывала обстановку. У сержанта нашлись родственники в этом дворе, и ей удалось на день разместить отряд в подвале. Наконец Пищип попрощался с лейтенантом Пусей, закрепив за ней воинское звание, и пообещал в случае необходимости опять вызвать её на фронт.

Для того, чтобы ускорить выполнение операции, сержант с большой неохотой согласилась посадить главнокомандующего себе на спину и доставить его до места. Хотя Дарья могла летать ночью в городе из-за хорошей освещённости, она наотрез отказалась везти полковника после того, как окончательно стемнеет.

– Нельзя создавать аварийные ситуации! – сказала она. – Когда я чего-нибудь несу, у меня нарушается координация, а плохая видимость увеличивает риск!

Но у них ещё оставалась пара часов в запасе, и мышь надеялся успеть. Пуся подсадила его на форточку, он спрыгнул на спину к сержанту, и они полетели. Сзади послышался грустный прощальный мяв.

– Зачем тебе эти балбесы? – спросила ворона. – Я бы мигом доставила тебя, командир, до места!

– Дорогая Дарья! – ответил Пищип. – Ты так ничего и не поняла! По отдельности мы – ничто. Когда мы собираемся вместе и готовы жертвовать собой за друзей, некая космическая сила начинает сопутствовать нам. Мы становимся сильны, мы становимся неуязвимы. Мы решаем любые задачи с помощью мозгового шторма. И пусть не все из нас ставят перед собой высокую цель. Главное, что я иду к ней, а они верят в меня. Слава того, кого избрала судьба, передаётся и тем, кто избирает его!

– Внимание! Опасная зона! Ожидайте нападения с воздуха! – каркнула Дарья майору Мохнатому и двум рядовым крысам специального назначения, которые немедленно зарылись поглубже в шерсть майора.

– Мы на подступах к замку! – сказала она полковнику. – И не спрашивай меня, летают ли соколы в сумерки! У нас в городе все сумасшедшие!

Началось открытое пространство.

* * *

Сокол Самсон сидел на парапете крыши дворца и оглядывал окрестности. В поле зрения не наблюдалось ни одного залётного голубя, даже самого захудалого. В желудке урчало. Вдруг его глаза-телескопы засекли какое-то движение. Собака и ворона. Самсон из любопытства стал увеличивать изображение. Его шея вытянулась, а пёрышки на ней распушились. Так! Шпионы-грызуны! Заручились поддержкой? Подкупили? Сокол сглотнул слюну и ринулся вниз.

* * *

– Нас атакуют! – закричала Дарья и попыталась увернуться от удара. Первым её импульсом было – скинуть командира на землю, но она почувствовала в себе движение той самой силы, о которой говорил мышь минуту назад. Крылатый камень пронёсся в нескольких сантиметрах от них и задел их кончиком крыла. «Буду сражаться до последнего!» – решила ворона.

Самсон стал заходить на новый атакующий вираж. Его план был прост: либо схватить мышь прямо со спины, либо вынудить ворону скинуть ездока, а потом заняться собакой и крысами. Он думал разделаться с ними играючи и веселился от души. Деваться им было некуда.

После второй атаки ворона полетела кувырком, но выровнялась, а Пищип умудрился удержаться «в седле». Тут они увидели под собой дерево.

– Высади меня рядом со стволом! Это приказ! – заорал полковник в ухо сержанту.

Самсон не видел ничего, кроме мыши, а эта противная мышь карабкалась по стволу осины. Он бросился на неё, промазал, скользнул по коре когтями, задел крылом ветку и растянулся у подножия дерева. Но не успел он вскочить, как что-то схватило его за перья на заду, а на крыльях как будто повисли две тяжёлые гири. Но у него ещё оставался страшный изогнутый клюв. Он раскрыл его, пытаясь дотянуться до гирьки на крыле, но что-то сероватое подлетело с боку и набросило на клюв лассо из бечёвки.

– Мы поймали его, босс! – сказал Грызлий командиру, пока сержант Дарья обвязывала противника со всех сторон бечёвкой.

– Что будем делать с этим агрессором? – спросил майор Мохнатый, заканчивая отплёвывать перья изо рта.

– Я проведу с ним воспитательную беседу, – заявил главнокомандующий. – Развяжите ему клюв и отойдите в сторонку.

– Дорогой сокол… – начал Пищип.

– Самсон… – буркнул хищник и отвернулся. Выслушивать наставления от жалкого мышонка, которым даже не наешься досыта!

– Дорогой сокол Самсон! Я не сержусь на тебя за агрессию и не хочу отомстить тебе. Мы с тобой абсолютно разные. Но есть у нас кое-что общее, и оно намного важнее различий. Это – наша смерть. Мы оба с тобой умрём. Взгляни на свою смерть! Если бы мы были бессмертны, мы могли бы делать всё, что угодно. Но перед лицом нашей смерти все наши поступки имеют огромное значение. Поступали мы по велению своего сердца или нет? Думали мы перед тем, как что-то сделать, или действовали бездумно? Что принесёт она нам? Муки совести или успокоение? Может, вот это самое мгновение судьбоносно, и ты навсегда упускаешь шанс приобщиться к чему-то великому и прекрасному? Я могу дать команду майору загрызть тебя, а могу развязать и отпустить, если ты поклянёшься никогда больше не причинять вреда нашему отряду и его миссии. Я знаю, о чём ты думаешь – обмануть и отомстить. Но это у тебя не получится. Моя высокая цель наделяет меня способностью читать в сердцах. Смирись! Прими милость тех, кто благороднее тебя! Вспомни своих благородных родственников – орлов…

При слове «орлы» Грызлий навострил уши и пододвинулся поближе.

Налитые кровью, гневные глаза Самсона на секунду затуманились, а потом просветлели. Что-то изменилось внутри него. Может быть, он почувствовал дыхание смерти на своём хвосте?

– Хорошо, я клянусь! – сказал сокол торжественным голосом.

Пищип позвал свой отряд, и Самсон повторил:

– Я клянусь никогда впредь не причинять вреда вашему отряду и вашей миссии!

– Не верьте ему, командир! – зарычал мистер Мохнатый. – Он не сдержит слова!

– Нет, майор, – ответил полковник. – Сила коснулась его и обожгла его сердце любовью. Отныне он – не враг, а друг!

Сокол сдержал слово и даже проследил за тем, чтобы никто из его родственников не тронул отряда. Уже совсем стемнело, когда они наконец добрались до замка. Дарья куда-то отправилась спать, мистер Мохнатый обнаружил мусорный бак, подзакусил и занял пост на улице, а крысы в качестве телохранителей отправились с Пищипом бродить по лабиринтам дворца.

Вскоре им встретились три молоденькие мышки. Пищип обнаружил, что они его абсолютно не интересуют в качестве невест. Природа отступила. Мышки поклонились, испуганно косясь на Грызлия и Кусалия, и объяснили, как попасть в Священные Покои. Они называли Пищипа «Искателем».

– Босс, такое впечатление, что они никогда не видели крысов! – сказал Грызлий.

– Наверное, они и голубей никогда не видели, – ответил Пищип. – Неудивительно, когда у тебя такие соседи! – Он указал лапкой вверх.

Им ещё несколько раз попадались мыши и указывали дорогу. Наконец они оказались в таком узком проходе, что протиснуться дальше крысы были не в состоянии.

– Ждите меня здесь! – распорядился полковник и отправился в темноту.

За следующим поворотом открылось просторное помещение, угол которого был отгорожен грязной простынёй. По залу бегало несколько десятков фрейлин Златошкурки. Едва Пищипа увидели, среди фрейлин пронёсся ропот. «Искатель пришёл!» – передавалось из уст в уста.

– Искатель пришёл! – доложила старшая фрейлина, встав перед простынёй.

– Ведите его сюда! – раздался тоненький голос из-за ширмы.

Пищипа взяли под лапки, провели и усадили рядом с ширмой.

– А теперь оставьте нас наедине! – сказала Королева.

«Только не вздумайте заглядывать туда! – шепнула старшая фрейлина. – Когда нужно будет, Королева выйдет к вам сама!»

Все мышки сгрудились в противоположном конце зала и затихли.

– Что ж, рассказывай всё о себе! – сказал голос из-за простыни. – Особенно подробно о том, как ты добрался сюда.

И Пищип рассказал всё без утайки. И про внутренний голос, и про открывшийся ораторский дар, и про кошку, и про пса, и про сокола.

– Я очень сильно изменился за последние дни! – закончил он. – У меня появилось множество друзей! Я хочу жениться на тебе и спасти всех мышей!

Наступила тишина.

– Я отклоняю твоё предложение! – сказала Королева после длительного молчания. – Ты недостоин меня. Возвращайся домой и женись на фермерской дочке!

Пищип почувствовал, как в нём закипает гнев. Как он сможет теперь смотреть в глаза своим друзьям? Значит, он оказался пустым мечтателем, и они рисковали своей жизнью просто так? Он представил, как над ним будут смеяться. Пути назад не было.

– Это твоё окончательное решение? – спросил мышь.

– Самое что ни на есть! – ответили из-за ширмы.

Пищип подпрыгнул и сдёрнул простыню. Фрейлины испуганно запищали. Он увидел кроватку, на которой лежал толстенький старый ангорский хомяк. Шерсть у хомяка пожелтела от времени и в темноте казалась золотой.

– Где Златошкурка?! Что ты с ней сделал? – закричал Пищип.

– Видишь ли, это – я и есть, – спокойно ответил хомяк. – Никакой другой золотой мыши не существует.

– Вы – простой обманщик! – сказал мышь презрительно. – Как вам не стыдно поселять надежду в сердцах зверей, эксплуатировать их высокие чувства?

– Мальчик мой! Золотая мышь – это метафора. Золото – символ богатства, мышь – символ соединения, дружбы. Жениться на золотой мыши означает обогатиться друзьями. Пророчество сбылось на тебе самом! Хищники не хотят тебя есть, великаны гладят по голове и моют. Что тебе ещё нужно? Неужели ты думаешь, что этот ужасный мир можно изменить?

– Всё было бессмысленно, – сказал мышь. – Мне незачем больше жить. Моя высокая цель умерла. Я не хотел счастья для себя, я хотел счастья для всего народа! Я желаю спасения всем грызунам, я хочу любви ко всем несчастным созданиям, выброшенным на улицу! Их никто никогда не полюбит!

– Да, ты прав. Великаны ещё несчастнее зверей, им не до любви. Но в тебе достаточно любви, достаточно жертвенности и достаточно ума. Ты понял, что нету злых, а есть только несчастные. Ты понял, что все звери стенают и мучаются вместе с великанами. Ты прошёл тест. Раз в твоём неразумном народе стали появляться такие, как ты, значит твой народ готов к восприятию Благой Вести. Так садись же и слушай!

Старый хомяк говорил и говорил. Он говорил, что рай на Земле никогда не наступит, но Царство Божие внутри нас. Он говорил, что не надо бояться убивающих тело, но надо бояться тех, кто и тело и душу может погубить. Он говорил, что каждый, кто делает зло, есть раб греха, а тот, кто со смирением претерпевает зло, свободен в Боге. Он говорил, что нынешние наши страдания – ничто в сравнении с той славой, которая откроется в нас. Он говорил, что поклоняться Богу надо в Духе и Истине…

– Христос спас не только своих детей-великанов. Он спас весь мир, всю вселенную! Ведь мы, звери, покорились суете не добровольно, но по воле покорившего нас. Многие из нас ожидают освобождения от рабства смерти в свободу славы детей Божиих! – закончил хомяк.

– Но моя цель не осуществилась! – сказал Пищип. – Я не нашёл золотую мышь!

– Теперь у тебя есть ещё более высокая цель! До этого ты хотел спасти свой народ физически, а теперь ты будешь спасать его духовно, в вечности. Ты станешь миссионером. Более высокой цели не существует и быть не может! Или ты думал, что женишься на золотой мыши, и всё произойдёт само собой? Ты нашёл себе супругу, ты соединился с золотом Благовестия! Ты добыл себе Златошкурку – приобрёл одеяние мудрости! Так иди же и проповедуй, сын мой!

– Но я так мал и слаб! Меня быстро убьют…

– Именно поэтому Господь и избрал тебя. Сила наша в немощи совершается! Иди! Я буду помогать, пока я жив. Начни со своей родной деревни. Если они не послушают тебя, не теряй времени, иди в другую деревню. Если хоть часть народа послушает, поставь епископа и иди дальше. У тебя есть друзья, команда. Они будут помогать. Иди!

Все фрейлины восторженно пищали – они знали, кто скрывается за ширмой. Пищипу набросили на голову венок и стали провожать к выходу из замка.

Кусалий подмигнул Грызлию и хотел поздравить босса с помолвкой, но мышь потребовал тишины. Он боялся забыть что-нибудь из того, что сказал хомяк, и закреплял свою память. Было раннее утро. У мусорного бака их ждали сокол Самсон, майор Мохнатый и сержант Дарья. Пищип собрал их кружком и принялся рассказывать всё, что узнал – про Бога и ангелов, про сотворение мира, про грехопадение великанов и про Искупление. Его никто не перебивал. В заключение он сказал, что теперь стал миссионером и должен отправляться в свою родную деревню.

– Я довезу тебя! – каркнула Дарья. – Не вопрос!

– Э нет, голубушка! – сказал Самсон. – Я сам этим займусь! Эй, парень! Я не понял ничего, о чём ты там говорил. Но я знаю, что должен тебе помочь. Полезай ко мне на спину! Прокатимся с ветерком!

– Босс! А что делать нам? – возопили Грызлий с Кусалием.

– Путешествуйте по подвалам и говорите, что приблизилось Царство Божие! Бог даст, ещё свидимся!

Попрощавшись с крысами, вороной и псом, Пищип полез на спину к Самсону.

– Кусалий, Грызлий! Начинайте со спальных районов! Разбудите их! – крикнул он на прощание, и соколиный истребитель стрелой взвился в небо.

Конец

[1] отец Пантелеимон – священник, долгое время занимавшийся отчиткой в Московской области

[2] часы – небольшие суточные Богослужения, состоящие из чтения псалмов и молитв

[3] преподобный Силуан Афонский