Научи меня

Глава 3.

Екатерина.

Неслась как на пожар и залетела в квартиру взмыленная. Если ректор или декан узнают, что я сорвалась и не провела до конца пару, мне будет большой нагоняй. Но и сына один на один с грузчиками и мебелью я оставить не могла.

– Как дела, сын? – я при посторонних не позволяла себе фамильярности к ребенку, так как не хочу смущать своего маленького хозяина. Ну как маленького, почти с меня ростом уже. Но он для меня всегда будет малышом.

– Все нормально, я зеркало распечатал и проверил. Сейчас зеркальные дверцы шкафа еще занесут, их тоже надо проверить, – совершенно по-взрослому говорит Валера, и я попятилась, давая дорогу мужчинам, несшим что-то тяжелое. Сын по-хозяйски показывал, что и где складывать, и я поняла, что зря так сильно переживала. Все коробки заносили еще примерно час. Оказалось, что мы невероятно много всего накупили. Расписавшись в документах, подтверждающих, что все доставили в целости и сохранности, я с ужасом смотрела на комнату, которая должна была быть мне спальней, но сейчас скорее напоминала мебельный склад. Было решено: все сложить в одной комнате и уже по очереди собирать мебель и расставлять ее по местам. Я верила в то, что с легкостью соберу и шкаф, и кровать. Вот только возникла одна такая ма-а-а-аленькая заминка. Размером с шуруповерт. Раньше, когда еще были живы родители, всеми такими вещами по ремонту, сборке и поддержанию мебели в должном состоянии занимался отец, я, естественно, помогала, но все же он делал львиную долю. Во время сбора вещей от отца осталось много инструментов, и мы как-то не могли предположить, что они нам могут понадобиться в новой квартире. Хотя стоило бы об этом подумать. Ну так вот, мы с Валеркой благополучно отвезли ящик с инструментами отца на дачу, где он сейчас и находится. А раз отцовского ящика нет, значит, придется покупать новый.

– Так, сын, – я делаю важное лицо, и Валерка еле сдерживается, чтобы не заржать, – я пошла за шуруповертом, ты пока выбирай, что первым собирать будем, – мой ребенок кивнул и все же прыснул со смеху, а я обернулась и строго на него посмотрела.

– Все элементарно, Ватсон! Первым будем собирать кровать, а то на надувном матрасе спать неудобно, простыня сползает постоянно, – Валера пошел в комнату и начал рассматривать коробки, пытаясь определить, где здесь его, а где моя кровать.

– Все, я убежала, – уже в дверях прокричала и шмыгнула за дверь.

Неподалеку от дома есть торговые ряды. Там очень удобно расположены магазины, супермаркеты. И там же примостился магазин с гордой советской надписью большими буквами «Промтовары». По факту в этом магазине можно было найти все. Я не преувеличиваю. От вантуза до гвоздодера. Хотя зачем в спальном районе Москвы гвоздодеры, я не знаю. Добежав до магазина, я заскочила в помещение. Перед витриной с шуруповертами, перфораторами и прочим я зависла. А какой надо? Я хоть и помогала отцу, но ничерта в этом не соображала. Ко мне подскочил услужливый продавец, заметив мое обескураженное лицо.

– Чем могу помочь? – он улыбался и источал услужливость, но взгляд такой скользкий, что хотелось от него отстраниться, а потом пойти и помыться.

– Мне нужен шуруповерт, – сделала строгое учительское лицо. Оно меня всегда выручало, когда нужно было одним видом поставить человека на место. Но сейчас это явно не работало. Мужчина чуть ли не лез на рожон, показывая модели, рассказывал о преимуществах и недостатках и даже вышел из-за прилавка, что, на мой взгляд, было совершенно лишнее. Он вертелся ужом вокруг меня, а я уже и с моделью определилась, и с характеристиками, которые мне нужны. Но мужчина не унимался, а я не то что чувствовала себя некомфортно, мне уже идти пора, меня ребенок дома ждет.

– Может, вы оставите свой номер телефона? – в конце выдал продавец.

– Зачем? – я опешила от такого откровенного подката, хотя всем своим видом давала понятЬ, что человек мне неприятен.

– Мы оформим вам карту постоянного покупателя, – продолжал настаивать продавец. – По ней будут скидки.

– Мне оформите, – рядом со мной раздался знакомый голос, и я удивленно вскинула голову. Справа от меня стоял мой студент, фамилию не помню. Но что зовут Никита, я точно запомнила. Красивый парень и взгляд такой пронзительный, наверно от девушек отбоя нет. Непонятно почему, но мысль о девушках этого паренька неприятно кольнула. Но я отогнала от себя эту мысль. Явно мой студент пытается мне помочь избавиться от навязчивого продавца, и я с благодарностью улыбнулась ему, будто совершенно не удивлена его появлением.

– Да, оформите карту моему …., – я замялась, подбирая «должность», на которую временно назначаю парня, но он, поняв мою заминку, вмешался.

– Парню, – закончил он за меня фразу, и у продавца удивленно округлились глаза.

– К сожалению, карты на сегодня закончились, – недовольно проворчал продавец и понес выбранный мною агрегат на кассу.

Мы не стали комментировать или обсуждать такое поведение мужчины, а молча прошли с Никитой на кассу. Я сунула Никите карточку, на которую он удивленно посмотрел, но взял все же раз назвался моим парнем, то плати за девушку. На кассе была очередь, а в магазине было душно.

– Подожди меня снаружи, – парень склонился к моему уху, выдохнув струю воздуха на шею. Отчего у меня разбежались толпы непрошенных мурашек по всему телу. Его аромат окутал меня, и я с жадностью вдохнула запах туалетной воды и смутилась от такого девчачьего повеления. Щеки предатели заалели и я шмыгнула на выход, иначе растаю лужицей от красавчика-студента прям посередине магазина.

Выскочив на улицу, я учащенно задышала, чтобы из носа ушел аромат парфюма, а легкие наполнились запахом далеко не свежего воздуха. Но от запахов выхлопных газов я хотя бы не дурею и не хочу прижаться к груди своего студента. Что за шальные мысли у меня в голове? Совсем, старая грешница, с ума сошла? На мальчишек заглядываешься!

Никита

Осматриваю квартиру и остаюсь доволен, сама судьба подкинула мне этот вариант. Вообще верю, что все происходит не просто так и это все для чего-то нужно. Выхожу из подъезда и, подойдя к мотоциклу, осматриваю двор. Обычный двор обычной многоэтажки в спальном районе Москвы. Вон детская площадка, где новые и старые качели оккупированы детьми. Вот так посреди старого района возникла новостройка, реновации в действии.

Пока я думаю о вечном и о том, как перестроили Москву, мимо меня пробегает Екатерина Валерьевна. Я удивленно провожаю взглядом этот вихрь в светлом плаще.

Это куда она собралась? Сперва домой бежала, будто стометровку сдавала, я ее на мотоцикле еле догнал, теперь из дома несется. Открываю отсек для шлема и снова убираю его на место, закрываю кофр. Очень интересно, куда она побежала. Быстрым шагом иду за женщиной, стараясь не упустить ее из вида. Но идти оказалось недалеко, девушка шмыгнула в хозяйственный магазин. Еще интереснее. Как назло, красный цвет светофора и потеряны драгоценные минуты, я боюсь, что потеряю девушку. Но вот я заскакиваю в магазин и сразу же останавливаюсь. Вокруг Екатерины вьется мерзкий тип. То и дело стараясь прикоснуться то к руке, то к плечу. Она нацепила на лицо строгость, но это чувака с масляными глазками это не отпугивает. Он показывает девушке шуруповерты. Шуруповерты? Она неслась из дома как на пожар, чтобы купить шуруповерт? Что ж у нее там такого дома происходит, что срочно понадобился этот агрегат? А муж? Он что, не мог сам купить? Он бы ее еще за перфоратором послал. Или, может, она сама решила сбегать, пока мужа нет, чтоб ему не утруждаться. Но тогда кто ей звонил на паре?

Мне даже издалека видно, что разговор с продавцом затягивается, и Екатерина ищет возможность отделаться от навязчивого мужчины. Решаюсь подойти, хотя четкого плана дальнейших действий нет. Просто любопытство распирает.

– Может, вы оставите свой номер телефона? – продавец заглядывает женщине в лицо и держит ее за локоток. Вроде и не сильно, но видно, что Катерине эти прикосновения неприятны. Неужели чувак не видит, что девушка не в настроении продолжать знакомство?

– Зачем? – она всем телом отстраняется от мужчины и уже почти вплотную прислоняется ко мне, не чувствуя, что я стою рядом.

– Мы оформим вам карту постоянного покупателя, – продолжал настаивать продавец. – По ней будут скидки.

– Мне оформите, – сам от себя не ожидал, но в какой-то момент хотелось вмазать этому слизняку с глазками-пуговичками, чтобы он не прикасался к Екатерине и даже не смотрел в ее сторону. Наверно, это все было очень явно написано на моем лице, так как мужик посмотрел на меня и отступил на шаг, выходя из зоны комфорта девушки. А она облегченно выдохнула и перевела взгляд на меня. У нее на лице сменяются масса эмоций: сперва растерянность, а потом узнавание и наконец-то облегчение. Снова возникает мысль, как она может не помнить наше знакомство в клубе? Неужели я так сильно изменился? Да, сменил прическу, как сказал отец, привел себя в божеский вид, но это не может быть основной причиной. Скорее всего, алкоголь, выпитый девушкой, и краткость знакомства. Ну и недостаток освещения тому причина. Не хочу думать о том, что у нее таких, как я, одноразовых любовников вагон и маленькая тележка и она просто банально забыла. Не хочу думать, что она обычная шлюха, любящая секс. Злость улеглась, и планы мести тоже ушли на второй план. Сейчас хочу избавить ее от пускающего на нее слюни продавца.

– Да, оформите карту моему …., – видно, что Катя замялась, подбирая слово, которым меня можно назвать. И я, опережая ее, чтобы вдруг ненароком не оказаться «другом» или «родственником», не даю ей закончить, а завершаю фразу сам.

– Парню, – я самодовольно смотрю на продавца, а у него удивленно округляются глаза, но он не комментирует ничего, а наоборот, пытается закончить наше общение.

– К сожалению, карты на сегодня закончились, – недовольно ворчит себе под нос продавец и уносит шуруповерт, который выбрала Катя, на кассу. Мы идем следом, и она незаметно сует мне свою карту. Понятно. Раз я ее парень, то значит, должен платить и не нарушать легенду. Я беру карту, но решаю сам заплатить. Девушку мне надо выпроводить на улицу. Будет Екатерине Валерьевне подарок. Интересно, ей кто-нибудь дарил шуруповерт? Ухмыляюсь своим мыслям и наклоняюсь к уху девушки.

– Подожди меня снаружи, – склонился к ушку Екатерины и вдохнул ее аромат. Кровь прильнула ко всем стратегическим местам, а девушка отпрянула, и щеки порозовели. Неужели стояк так сильно видно, и она смутилась? Она же мысли читать не умеет. Девушка выскакивает на улицу, а я мельком окидываю себя взглядом. Нет, все нормально, для постороннего взгляда ничего не заметно. Все же я любитель широких джинс. Ненавижу, когда все везде впивается и обтягивает, так что не ношу модные нынче шмотки. Расплачиваюсь своей картой, и кассир отдает мне покупку. Беру шуруповерт за ручку кейса, в который он упакован, и выхожу на улицу.

Екатерина оборачивается ко мне и смущенно улыбается.

– Спасибо, выручил, – девушка протягивает руку, и я вкладываю ей в руку карту, которой так и не воспользовался. Она немного удивленно посмотрела на нее. Неужели забыла, что давала ее мне. Но после того, как она спрятала карту и снова протянула руку, я понимаю, что она хочет взять покупку.

– Не за что, – я не отдаю кейс и на лице девушке удивление и недоумение. – Я провожу, не возражаете? – по выражению лица девушки понимаю, что она возражает, но после того, как я пару минут назад избавил ее от навязчивого мужчины, ей неловко мне отказать.

– Конечно, если вам по пути, – сразу же делает оговорку Екатерина Валерьевна, и мы неспешным шагом направляемся в сторону дома.

– Вам, – слух резануло ее обращение ко мне.

– Что, простите? – Екатерина переспросила, но мне кажется, только чтобы выиграть время.

– Ты обратилась ко мне на «вы», – я играю в ее игры в недопонимания.

– А вы обратились ко мне на «ты», – ответила женщина. На лице написана растерянность. Она явно не понимает, как ей ко мне обращаться и уж тем более относиться.

– К чему эти условности, – я улыбаюсь, и она несмело мне отвечает.

– К тому, что вы мой ученик, – пытается возразить Екатерина.

– Ну, мы сейчас не в институте, так что сейчас вы не мой преподаватель, – мои слова звучат немного легкомысленно, потому что Екатерина напряжена и явно нервничает.

– Преподаватель всегда останется преподавателем. Мы должны быть образцом для подражания и ничем себя не компрометировать, – выдала Екатерина Валерьевна, а я вспомнил, как она стонала на мне. И само собой, на лице появилась усмешка. – Вы так не считаете? – это женщина не поняла причину моей усмешки.

– Давай на «ты». Мы не в институте, – мои слова прозвучали как-то грубовато, и я попытался исправиться. – Учителя и преподаватели такие же люди. Она едят и спят, женятся и разводятся, рожают детей и делают глупости, так что расслабься. Ты в большом городе, здесь никому нет до тебя дела. Если ты, конечно, не выпячиваешь свою личную жизнь, – мое высказывание получилось слишком эмоциональным, и Екатерина хотела что-то возразить или прокомментировать, но передумала в последнее мгновение.

– Мы пришли. Спасибо, что проводил и что выручил, – женщина снова протянула руку за кейсом, но я не собирался ей его отдавать.

– А мы соседи, – изобразил на лице удивление.

– Не может быть, – растерянность и недоверие.

– Во-о-он мое окно, – честно, наобум тыкнул пальцем на свой этаж. Как говорится, «пальцем в небо». И попал.

– Вот это совпадение! в таком большом городе мой сосед этажом выше – мой же студент, – Екатерина поражена и растеряна, и не знает, что сказать и сделать.

– Я не так давно снял квартиру, решил жить поближе к институту, – ну, фактически я сказал правду, но, правда, не всю. Но это уже тонкости.

– Мы тоже, когда с Валеркой квартиру выбирали, близость института и школы была не последним моментом, – Екатерина оживилась и будто помолодела и передо мной стояла ровесница с горящими от возбуждения глазами.

– И как вам квартира? – я не знал, как напроситься в гости. До жути хотелось взглянуть на этого Валерку. В груди аж засаднило оттого, с какой теплотой она сказала имя незнакомого мне мужчины. Поймал себя на мысли, что хочу, чтобы она и мое имя так же произносила. А еще лучше, если она будет его выкрикивать подо мной от удовольствия. Я хотел взглянуть на соперника, оценить свои шансы. А еще очень хотел понять причину поведения Кати тогда в клубе.

– Мне все в новинку, после маленького городка все кажется необычным,– женщина попыталась ответить максимально расплывчато.

– А вашему мужу нравиться район? – я наконец-то решился показать свою заинтересованность семейным положением Екатерины Валерьевны.

– Мужу?– на лице удивление и непонимание.

– Валерию, – я назвал ненавистное мне имя. Не думал, что одно обычное имя будет вызывать столько антипатии.

– А ты подумал, что Валера муж? – наконец-то дошел смысл вопроса до собеседницы, и она рассмеялась. Живо, открыто, без наигранности.

– Да, я думал, Валерка – это муж, – я понял, что ошибся, но от этого легче не стало. Не кот же это, в самом деле. С кем-то же она говорила по телефону. Может, это любовник?

– Нет, Валера это не муж…, – дверь подъезда пикнула, и кто-то пытался ее открыть, толкая ногой, но тяжелая дверь на автодоводчике не желала открываться. Я придержал подъездную дверь, и из нее вышли коробки, а следом появился паренек-подросток. – А вот и Валерка! – Катя, улыбаясь, смотрела на мальчишку с коробками. На вид ему было лет шестнадцать, и, присмотревшись, я уловил во внешности схожие черты с Екатериной. А может, это самообман. Но я удивленно перевел взгляд с паренька на женщину и снова на паренька.

– Это твой брат? – я сказал первое, что пришло на ум, а паренек уставился на нас с Катей.

– Подкат засчитан, я ее сын, – мальчишка заржал и потащил кучу коробок к мусорным контейнерам, а я остался стоять, как мешком прихлопнутый.

– Да, Валерка мой сын, – подтвердила женщина, и я с недоверием уставился на нее.

– Ты его в школе родила? – сказал и понял, насколько это грубо и бестактно прозвучало. С лица Кати сползла улыбка, и во взгляде появился холод. – Прости, я просто удивлен, что у тебя такой взрослый сын. Сколько ему?

– Ему четырнадцать, и родила я его на первом курсе института, в восемнадцать. Но это тебя не касается. Как ты там говорил, учителя тоже люди и совершают глупости и ошибки, о которых могут жалеть, – женщину зацепили и моя реакция, и мои бестактные вопросы. К нам подошел паренек и с любопытством рассматривал меня.

– Спасибо, что выручил и проводил. Нам пора, – Екатерина рванула в подъезд. Ее сын пожал плечами и, показывая мне, что не знает причину такого странного поведения матери, пошел за не следом, а я остался стоять у подъезда.

Вот же придурок! Сам все испортил своим длинным языком.

Я проводил взглядом закрывающуюся дверь. Хотел последовать за ними, но вспомнил, что собирался за вещами съездить и направился к мотоциклу. Подойдя к нему, я понял, что у меня остался в руках кейс с шуруповертом, и рванул к подъезду.

Поднялся на нужный мне этаж и остановился растерянно. Я не знал номер квартиры, но меня выручила случайность. Что-то их много сегодня. Из квартиры с новой партией коробок выходил Валера.

– Привет, твоя мама забыла шуруповерт, – я показал кейс парню.

– А, хорошо. Занеси в комнату направо, мы решили сперва мою мебель собрать, – и мальчишка открыл мне дверь, а я зашел в квартиру. Зашел в указанную комнату и посмотрел на разложенные на полу детали от кровати. Скинул куртку и распечатал орудие труда. Не знаю, о чем я думал в этот момент. Мне кажется, ни о чем. Но я начал изучать инструкцию по сборке с намерением помочь с мебели. Минут через пятнадцать вернулся Валера и удивлено приподнял бровь, увидев меня, прикручивающего балку к каркасу кровати. Он не спросил ничего и не стал комментировать, а сделал вид, что малознакомый парень, собирающий мебель у него в квартире – это само собой разумеющийся факт. Спасибо тебе, Валера, за молчание и отсутствие вопросов! Потому что я не знаю, что ответить самому себе, не то, что тебе!

Екатерина.

Вот же хамло малолетнее! Я родила Валерку в школе, ага. А че не в детском саду? Завелась и залетела на всех парусах в квартиру. Черт, я ж у него шуруповерт этот долбаный забыла. К черту! И его и шуруповерт. Сейчас переоденусь, ужин разогрею, успокоюсь и пойду к сыну мебель собирать. Ничего, соберем ту часть, где этот агрегат не нужен. Завтра на паре встречу этого хама трамвайного и попрошу мою покупку занести мне.

– Валер, Я сейчас переоденусь и суп разогрею. Собирай пока то, для чего шуруповерт не нужен, – не хочу ничего объяснять сыну. Устала. Нервы сдают. Этот переезд всю нервную систему расшатал.

– Я сейчас коробки еще вынесу и начну, – сын шуршит с картоном, и я слышу звук закрывающейся двери.

Натягиваю на себя домашнее платье с медвежонком на груди и иду на кухню. Открываю холодильник и понимаю: чтобы суп разогреть, его для начала сварить не мешало бы. Вот же хозяйка недоделанная! С этим переездом я совсем забросила нормальную готовку. Три дня назад вон технику привезли. Холодильник и стиральную машинку. Сил хватило оттащить машинку в ванну, а холодильник наполнить продуктами.

Все, надо ребенка горячим первым блюдом покормить. Иначе к концу обустройства квартиры у нас у обоих гастрит будет. Чищу картошку и слышу, как входная дверь снова хлопнула. Валера вернулся. Включаю музыку на телефоне и пытаюсь выбросить из головы студента-нахала. Полчаса и легкий суп готов. Кто молодец? Я молодец! Улыбаюсь своим мыслям и иду в комнату. Надо сына позвать ужинать, заодно оценить, что у него получилось. Он, конечно, у меня смышленый, но все же подросток. И перекладывать на него функции взрослого мужчины в плане сбора мебели я не хотела. Может, сборщика нанять? Да нет. Сама, если что, справлюсь.

Замираю в дверях. В комнате Валеры собрана полностью кровать и даже матрас расстелен сверху, а сын вместе с Никитой собирает шкаф.

– Ты что здесь делаешь? – я растеряно осматриваю своего названного гостя. Видимо, парни тоже не ожидали, что я зайду, и оба дернулись. При этом Валера выронил стенку шкафа, которая с грохотом упала на сидящего на корточках Никиту. Удар пришелся по лицу, и парень охнул, схватился за ушибленный нос.

– Твою мать! – выругался пострадавший, прижимая руку к лицу. Под пальцами показались капельки крови.

– Никит, ты живой? Извини, я от неожиданности, – сын испуганно подскочил к своему напарнику.

– Не ругайся при ребенке! – не знаю зачем, но я сделала замечание. Неожиданность и шок на меня так подействовали.

– При каком? – это уже Валера удивленно на меня посмотрел. Никита лишь сверкнул на меня глазами. Мне кажется, они оба на свой счет приняли эти слова, хотя я имела ввиду лишь Валеру.

– Ни при каком. Никита, нос цел? – я отошла от удивления и засуетились. Сбегала и принесла лед в полотенце, чтобы приложить к носу.

– Думаю, цел. Просто кровь пошла. Неудачно дверца приземлилась, – хорохорится парень, но я присаживаюсь перед ним и убираю руки от лица. Вытираю кровь и прикладываю холодный компресс к переносице. Слышу, как за спиной Валера убирает разложенные детали шкафа.

– Ты как здесь оказался? – понимаю, что уже не сержусь на этого балбеса неотесанного, а его близость будоражит. Его рука накрывает мою, прижимая компресс к лицу, и я рвано вздыхаю. Легкие снова наполняются запахом туалетной воды Никиты. Морская свежесть с нотками цитруса. Непослушная прядь падает на лицо, и я, сама не понимая, что делаю, осторожно убираю ее. Никита смотрит мне в глаза, а я тону в этом взгляде. Наваждение какое-то. Надо завязывать с этим. Обрываю сама себя и резко встаю.

– Подержи еще пять минут и сходи умойся, – я пулей бегу к себе в комнату. Останавливаюсь, только когда закрываю за собой дверь и прижимаю ладони к пылающим щекам.

Дура, дура. Что он подумает? Ему сколько? 20-21? Я ж его как минимум на 12 лет старше. Старая вешалка! Надо строже с ним, сухо. Держать себя в руках. Подумает, что старушку на молодых потянуло. Боже, как же стыдно! А если он в институте наболтает чего лишнего? Меня ж с треском попрут. И это в лучшем случае. А то и по статье уволят за растление. Хотя он же совершеннолетний. Так что какое уж тут растление. Но все равно это не дело. Он студент, я преподаватель, и мне даже думать об этом нельзя.

Ищу полотенце и иду в ванную. Валерка на кухне, ест суп и что-то смотрит в телефоне. Звук на всю кухню. И он ржет как конь.

– Мам суп отпад! Никита в ванной умывается, – сын идет к плите за второй порцией, а я в ванную.

Из-за двери ванной слышен звук льющейся воды, и я несмело постучала. Не дожидаясь ответа, открываю дверь. Не голый же он там, в самом деле? Замираю с полотенцем в руках. Никита снял футболку и склонился над ванной, сунул голову под кран. Вода течет по обнаженным плечам. Я провожаю взглядом капельки воды на его коже. В меру накачан, парень явно следит за собой. Я как ненормальная пялюсь на полуобнаженного парня. Он выпрямляется и поворачивается.

Мокрая кожа блестит, я не могу оторвать взгляд. Капли воды стекают с волос и лица на грудь. Взгляд цепляется за татуировку и в голове вспышками появляются кадры.

Клуб. Танцпол. Нежные руки парня на моем теле. Отдельная вип-комната и нахальная улыбка. Я, впивающаяся жарким поцелуем в губы парня подо мной. Татуировка на теле моего любовника на одну ночь, его напряженный член, который я рассматриваю. Мои крики и стоны на молодом любовнике. Звук разорванного белья и шлепки двух разгоряченных тел.

Я перевожу взгляд на лицо Никиты и прижимаю полотенце к лицу. Хочу заглушить вскрик ужаса от осознания того, что пару недель назад я переспала со своим студентов в ночном клубе после пятиминутного знакомства. Готова провалится под землю от стыда! Закрываю глаза, чтобы не смотреть в эти пьянящие омуты.

Никита подается ко мне и одной рукой закрывает дверь у меня за спиной, а другой прижимает меня к себе.

– Вспомнила наконец-то, – его шепот на ухо, его запах, близость полуобнаженного тела. Я схожу с ума и не соображаю, что делаю. Мои руки на груди парня, его губы у меня на шее, а я откидываю голову в сторону, открывая как можно больше места для поцелуя. Я прижата к горячему телу, впечатана в него. И явственно чувствую восставшую мужскую гордость. – А я все ждал, когда же ты вспомнишь, – горячий шепот и пьянящие поцелуи.

– Мам, я весь суп съем ! – слышу крик Валеры с кухни и выныриваю из болота эмоций и чувств. Отстраняюсь, стараясь выровнять дыхание. Никита тоже тяжело дышит и смотрит на меня, не отрываясь. Глаза потемнели от возбуждения и стали еще пронзительнее.