Научи меня умирать

Глава 14

Полицейские пришли под вечер. Я как раз думал, что приготовить на ужин. В дверь позвонили. Не ожидая ничего плохого, я открыл.

На пороге стояли парни из моих кошмаров. Им даже не пришлось предъявлять документы. Я и так сразу понял, что это служители закона.

Крепкие, невысокие, в дешевых костюмах. Точь-в-точь, как я их себе представлял. И какие-то ненастоящие. Лица будто нарисованы. Чем-то они напомнили мне покемонов. Тех самых, которых набивали швейными иглами. На вид вроде мягкая игрушка, а сожми ее посильнее…

Так и эти. Нет, правда, самые настоящие покемоны. Одного из них я назвал Пикачу, второго – Рейчу.

– Добрый вечер, – сказал один из покемонов, доставая удостоверение.

Он проделал это с таким значительным и суровым видом, что по их сценарию я должен был вяло обмочиться. Может, приди они на день-другой раньше, так бы и случилось. Но после поездки с Вик многое из того, что со мной происходило, казалось мне ненастоящим. Я словно смотрел фильм про парня, который смотрит фильм про парня, который смотрит фильм.

Так что я не стал пугаться, а просто кивнул.

Они не делали никаких попыток зайти внутрь. Стояли себе вежливо на пороге. На лицах была написана скука.

– Ито Котаро?

– Да.

– Инспектор Саито Акихиро. Это инспектор Като Тосикадзу.

– Да, – ответил я. Мне было не важно, как их зовут. Для меня они все равно будут Пикачу и Рейчу. – Чем могу помочь?

– Вы позволите задать вам несколько вопросов?

– Конечно, – снова кивнул я. – Желаете пройти?

Покемоны переглянулись и покачали головами.

В памяти всплыл эпизод какого-то детективного фильма. Там адвокат строго-настрого запрещал своему клиенту говорить полицейским что-нибудь кроме «да» и «нет». «Да» и «нет»… Стоит попробовать.

– Вы не вспомните, где были в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое июня? – спросил Пикачу.

Я сделал задумчивое лицо. Потом сделал растерянное лицо. Потом разочарованное. И сразу за ним – огорченное. Да, я очень расстроился из-за того, что ничем не могу помочь полиции.

– Нет, – сказал я.

– Совсем не помните?

– Да. То есть, нет. То есть не помню совсем.

– А ваша машина… С ней все в порядке? Ее не угоняли? – подал голос Рейчу.

– Нет.

– Дело в том, что вашу машину видели именно в ту ночь в районе Итабаси. Может такое быть?

– Да.

Не так-то сложно, подумал я, вполне возможно, что смогу так продержаться весь разговор.

Покемоны озадаченно переглянулись. Было приятно думать, что озадачил их я. В том фильме, который смотрел самый последний парень, я был удачливым и изворотливым бандитом. Сугой…

– Так были вы там или нет? – Пикачу начал раздражаться.

– Не помню, – мне пришлось разнообразить ответы.

– Это было не так давно. Неужели вы можете этого не помнить?

– Да.

– Послушайте, – сказал Рейчу. – Мы можем пригласить вас к себе. Нам было бы так удобнее. Но не думаю, что вы будете в восторге. Мы пошли вам навстречу. Почему бы и вам не проявить любезность? А?

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– По-моему, он смотрел очень много детективов, – усмехнулся Пикачу, глядя мне в глаза.

– Ага, – кивнул Рейчу, – он просто насмотрелся дерьмовых фильмов. И теперь считает себя самым умным.

Похоже, покемоны разозлились. Но я никак не мог заставить себя испугаться. Пока они не создают серьезных проблем. Неприятности – да. Но к неприятностям я уже начал привыкать.

– Так что, вы предпочитаете поехать с нами? Или все-таки напряжете память?

– Да. Припоминаю. Я там действительно был. И именно в ту ночь. А что?

– Что вы там делали?

– Я обязан отвечать?

– Нет. Но ответить придется, – сказал Пикачу.

Рейчу кивнул и почесал кончик носа.

– Развлекался.

– Не самое подходящее место для развлечений.

– Кому как. – Я пожал плечами.

– С вами была девушка, так?.

– Да. Это-то и было развлечение.

– Кто она?

– Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.

– Почему? – в один голос спросили покемоны.

У них одинаково приподнялись брови.

– Это личное. И, кстати, почему вообще вы спрашиваете меня об этом? – несколько запоздало возмутился я.

Они отметили эту задержку.

– Этой ночью, недалеко от того места, где вас видели, произошло убийство. Возможно, вы слышали о нем в новостях. Мы опрашиваем свидетелей. Только и всего, – сказал Пикачу.

– Только и всего, – повторил Рейчу.

– Только и всего, – зачем-то промямлил и я.

– Так вы скажете, кто эта девушка и что привело вас в этот район?

– Неужели это так важно? – попробовал возмутиться я.

– Поедем к нам? – спросил Пикачу.

– Хорошо, скажу. Девушка – проститутка. Мы приехали к ней. У меня, понимаете, принцип. Женщин к себе в квартиру не привожу.

– Проститутка? – переспросил Рейчу.

– Ну да. Женщина, которая отдается за деньги.

– Не смешно, – заметил Пикачу. Рейчу согласно кивнул.

– Да чего уж тут смешного, – покачал головой я. – Скорее, грустно. Я каждый раз, снимая проститутку, думаю, что же толкнуло ее на этот шаг? Ну, в смысле, продавать свое тело… Не поверите, но мне их даже немного жаль.

Я очень надеялся, что издевка будет не слишком заметна. Совсем не издеваться я не мог. Кто-то тянул меня за язык. Этот «кто-то» первый раз выглянул из моего нутра, когда я бил Вик. Доктор Джекил и мистер Говнюк.

Покемоны снова озадачились. Правда, ненадолго. Эти парни хорошо знали свое дело. Сбить их с толку было не просто.

– Это точно была проститутка? – спросил Пикачу.

– Она взяла с меня деньги за… ну, вы понимаете. Так поступают только проститутки. Вернее, принято считать, что только проститутки.

– Хорошо, – очень спокойно произнес Пикачу. – Вы не могли бы сказать, как ее можно найти?

– Вряд ли это получится. Я нашел ее по одному из тех объявлений, которыми обклеены все остановки по вечерам. Бумажку с телефоном, естественно, тут же выбросил. Я вообще-то не очень люблю проституток. Так, иногда, от случая к случаю… Поэтому и не храню телефоны агентств. Так, может быть, теперь вы скажете, к чему все эти вопросы? Я ведь могу сейчас закрыть дверь и пойти спокойно ужинать. А вам придется…

– Мы знаем, что нам придется делать, – сказал Рейчу. Судя по всему, у него нервы были послабее.

Второй покемон многозначительно посмотрел на него. Словно говорил: «Пока еще рано». Рейчу насупился.

– Вопрос у нас, собственно один, – сказал Пикачу. – Не видели ли вы что-нибудь подозрительное, когда были там, около клиники.

– Я не был около клиники. Я был в нескольких кварталах от нее… Если судить по сведениям в новостях.

Рейчу вскинул брови, но промолчал. Слово опять взял Пикачу:

– Хорошо, допустим… Ну, а там, где вы были… Ничего интересного не видели?

– Только банду подростков.

– Банду?

– Подростков. Просто подростков. Они нехорошо смотрели на мою машину. Этим мне и не понравились. Вполне возможно, что это были обычные школьники.

Я заметил, что говорю слишком много. Так они могут запросто меня поймать. Опыта общения с полицейскими у меня не было. Но я был уверен, что, стоит им заподозрить меня во лжи, они возьмут меня в оборот.

– А куда вы направились после того, как оставили машину?

– В квартиру… проститутки. Куда же еще?

– И где эта квартира?

– Этого я не могу сказать точно. Было темно. Кроме того, у меня не было задачи запомнить маршрут, чтобы потом сообщить его полиции. Уж извините.

– Значит, – решил подвести итог Пикачу, – вы ничего не видели. Очень жаль.

– Мне тоже очень жаль, – сказал я. Немного холодности в голосе, старательно подавленный зевок. Получилось вроде неплохо.

– Вы ведь никуда не собираетесь уезжать из города в ближайшее время?

– Кажется, нет.

– Хорошо. Мы к вам обратимся, если у нас возникнут еще вопросы? Не будете возражать? – со смирением буддийского монаха спросил Пикачу.

– Конечно, конечно. В любое время.

– Вы не дадите свой рабочий телефон?

– Можно подумать, вы его не знаете.

– И все-таки…

– Хорошо.

Я продиктовал номер. Рейчу, выхватив блокнот, записал его с совершенно невозмутимым видом. Парни были неплохими лицедеями. Впрочем, в их работе это необходимо.

– Что ж, – сказал Пикачу. – Спокойной вам ночи. Спасибо, что уделили нам время.

Он произнес это так, словно прощался с лучшим другом.

Покемоны повернулись, чтобы уйти. Я потянул на себя дверь, с трудом подавив вздох облегчения. В последний момент Рейчу вдруг развернулся и вставил носок ботинка в щель. Трюк, который я видел в кино раз сто. Своей эффективности он от этого не потерял.

– Мы тебя достанем, засранец, – тихо сказал он. И убрал ногу.

Я захлопнул дверь. Мне вспомнился разговор с Ямадой. Вернее, тот резкий переход от вежливого давления к откровенной грубой угрозе. Очень похоже.

И неожиданно. Даже от полицейского. Конечно, ожидать от этих ребят исключительной вежливости не стоит. Но немотивированная грубость… Это чересчур. Даже для них.

Я вернулся на кухню. Постоял немного перед открытым холодильником. Потом захлопнул его. Аппетит ушел вместе с покемонами.

От нечего делать я отправился в комнату и включил телевизор. Странно. Никаких убийств в новостях. Я пощелкал пультом. По одному из каналов показывали документальный фильм про отряд 731. Врачи-убийцы времен последней войны. Опыты над людьми и все такое. Через пятнадцать минут рассказов о вскрытии живых людей меня замутило, и телевизор пришлось выключить.

В истории каждой страны был такой отряд. И каждая страна теперь клеймит позором тех, кого раньше награждала. Интересно, почему? Что изменилось? Мораль? Или то, что морально в условиях войны, аморально теперь, в мирное время? А случись война сейчас? Стали бы опять создавать подобные отряды? Наверное, стали бы. И через пятьдесят лет снова отреклись бы. Человеческая нравственность – величайший конформист.

От философствования меня отвлек телефон. Это была Вик. Иногда мне казалось, что она следит за мной. Как только случалось что-нибудь такое, о чем можно было ей рассказать, звонил телефон, и в трубке звучало ее вялое «привет». Будто скрытые камеры в моей квартире установила …

– Привет, – сказала она. – Чем занимаешься?

– Да так, ничем особенным. Думаю о том, что человек гуманен лишь тогда, когда обстоятельства это позволяют. Вернее, когда обстоятельства не позволяют ему быть негуманным.

– Интересно?

– Что?

– Думать об этой чепухе. Интересно?

– Интереснее, чем вспоминать про визит покемонов.

– Кого?

– Извини. Ко мне только что приходили полицейские. Двое. Очень похожие на покемонов.

– А-а-а, – протянула Вик и без тени интереса добавила: – Что сказали?

– Спрашивали, где я был, когда убили тех парней. Как я понял, они нашли тех подростков. Они и рассказали им о машине. А дальше дело техники.

– И что ты им ответил?

– Что приехал туда с проституткой. К ней на квартиру.

– Проститутка – это я?

– Извини. Сказал первое, что пришло в голову. – Мне было чуть неловко. Сначала избить девушку, а потом назвать ее проституткой. Не очень красиво с моей стороны.

– Да ладно. Ерунда. Проститутка, так проститутка. Недалеко от истины…

– Ты о чем?

– Не важно. Надо же как-то зарабатывать на жизнь.

– Ты спишь за деньги?

– Нет. Встречаюсь за деньги… Иногда подрабатываю хостесс. Ну, еще трусики свои продаю. А за деньги не сплю… Что еще говорили?

Что-то подобное я и предполагал. Бурусэра[43]… Как еще может заработать деньги молодая девушка, которая не хочет выходить замуж или делать карьеру? Только так…

– Сказали, что я засранец и что они меня достанут.

– Испугался?

– Честно говоря, нет. Удивился. Знаешь, вчера мне примерно то же самое сказал мой шеф. И приблизительно в таких же выражениях. Странно, да?

– Что собираешься делать? – спросила Вик. Ее мало занимали мои отношения с шефом.

– Не знаю… Спать лягу. Что еще делать?

– Я решила умереть в следующее воскресенье. Так что постарайся до этого времени не угодить в тюрьму. И вообще никуда не исчезай.

Опять она за свое…

– Извини меня за то, что устроил на берегу.

– Да ничего. Лицо уже почти не болит.

– Мне правда жаль. Не знаю, что произошло.

– А что произошло? Сделал то, что хотел. Быть может, впервые в жизни. Жаль, что ты не видел себя в этот момент… Это было круто! Ладно, спи. И подумай, может, все-таки тебе стоит на время исчезнуть из своей квартиры? Пусть ищут… Мяу.

И она дала отбой.

Я же отправился на кухню и приготовил «Джон Коллинз». Джин, лимонный сок, сахарный сироп и содовая. Скромно и со вкусом. Если вовремя пополнять запасы в баре, можно очень неплохо жить.

Честно говоря, я сам поражался своему спокойствию. По идее, я должен был бы сейчас носиться по квартире, как курица с отрезанной головой. Шутка ли – до меня добралась полиция. Пускай не совсем добралась. Но от одного «мы тебя достанем, засранец» вчерашний я пришел бы в ужас. Однако я сегодняшний смешал отличный «Джон Коллинз». Не пролив ни капли. Будто и не полицейские ко мне приходили, а почтальон, который ошибся адресом.

На всякий случай, будто не доверяя собственным ощущениям, я прислушался к себе. Ничего. Ни страха, ни даже волнения. Абсолютно спокойная холодная голова. Как кусок льда.

С одной стороны, это радовало. Я здорово устал бояться и нервничать. С другой – настораживало. Именно так люди и попадают в неприятности. Когда перестают бояться. Но поделать с этим я ничего не мог. Во всяком случае, сейчас.

Обещание Рейчу, обещание Ямады… Все это казалось наивным и смешным. Как кажутся наивными и смешными угрозы главных негодяев в фильмах. Он делает свирепое лицо и произносит страшные клятвы мести, но мы-то знаем, что герой надерет ему задницу. И хмыкаем про себя в темноте зрительного зала. Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь, когда славный парень сбросит тебя с крыши небоскреба.

Вот такое же чувство было и у меня. Полицейские, Ямада – все они лишь плоские картинки, мелькающие на белом полотне. А я? А я сижу в первом ряду. И смотрю, как парень, до боли похожий на меня, будет выкручиваться. В том, что он выкрутится, у меня почему-то нет сомнений.

Но куда важнее то, что мне было наплевать, выкрутится он вообще или нет. Операция под местным наркозом. Я вижу, как мне вскрывают живот, но ничего не чувствую.

Словно вся прошлая жизнь вдруг стала мне безразлична. Умом я понимал, что нужно контролировать ситуацию. Но… даже не собирался этого делать.

Просто выпил коктейль, умылся, почистил зубы и лег спать. Полиция, начальник, обезьяна, Вик – все могли катиться к чертям. Это было важно раньше. Сегодня я сделал первый маленький шажок к чему-то неизведанному. К иной жизни. Где будут важны совсем другие вещи. Какие, я пока не знал. Но был уверен – все, что у меня есть сейчас, рано или поздно придется бросить.

Примирившись сегодня на мгновение со смертью, я, кажется, вдрызг поссорился со своей жизнью.