Навет старого колдуна

2 глава

Встречный пассажирский поезд своим сигналом вывел Лиду из задумчивости. Полина пила чай, прикусывая конфеткой.

– С детства так люблю, – улыбнулась она, – несладкий чай и конфетка вприкуску.

– Все думаю над вашими словами, – проговорила Лида, – я не верю, что случайная встреча может изменить женщину моего возраста. Только добавит новых проблем и ничего больше.

– Не надо бояться новых проблем, они могут привести к позитивным эмоциям, – не соглашалась психолог, – вам всего тридцать пять, а за вами уже тянется шлейф прошлого. Вам надо порвать с ним, оно не дает вам нормально жить и смело глядеть на жизнь. – Она посмотрела в окно. – Прошлым летом, отдыхая на море, мне посчастливилось взойти на вершину горы Ачишхо, это не далеко от Красной поляны. У нашей группы был замечательный гид, он рассказал удивительную легенду. Послушайте, вам будет очень полезно.

– Когда-то, от горных хребтов Кавказа до берегов Черная моря, простиралась величественная и загадочная Колхида. Слава о богатой и хлебосольной стране разносилась по всему миру. На ее благословенной земле жили племена смелых и отважных людей, они корчевали огромные деревья, строили дома, пахали землю, разводили виноградники, делали вино, в реках мыли золото. В гаванях стояли чужестранные корабли, а торговцы на базарах предлагали всевозможные иноземные товары. Смелые и храбрые горцы совершали самые безумные подвиги, ради своих возлюбленных, а возлюбленные, готовы были умереть, ради своей любви.

Взметнули свои вершины в голубое небо, горы Северного, Западного и Южного Лоюб, что лежат южнее старшего брата Кавказского хребта. Из снежных вершин трех гор, вытекал тонкий ручеек реки Брухонты, умываясь в чистой воде озера Кара Баш, она срывалась в бездну водопада, а, набравшись сил в глубокой купели, пробивала дорогу по узким ущельям горных хребтов Аибга-Ачишхо, Ахцу-Кацирха, Ахштырь и стремилась на встречу к Черному морю.

У вершин горы Ачишхо, что в верховьях реки Брухонты, в стране Абзаги, жили племена абазин. На границе со снегами обосновали они свои жилища, поэтому и называли себя, медозюи – «люди, рожденные в снегах». Все в своей стране они назвали по-своему: гору Ачишхо – Медозюи-Кушх, что значит – гора медозюев, а реку Брухонта – Мидзюмта, что значит – река, рожденная в снегах.

Любили абазы свою страну: высокие горы и глубокие ущелья, густые леса и альпийские луга, звенящие реки и чистый воздух. И сами были под стать своей великой стране: стройные и ловкие, храбрые и отчаянные, красивые и мудрые. В трудных местах они жили, с детства впитывали отвагу, стойкость, выносливость. В любой момент могли дать отпор врагу и защитить стариков и детей. Надежно хранили абазы Душу – Абазару, а вместе с ней: честь, верность, свободу, достоинство и благородство.

Свои стада и табуны они пасли на высокогорных пастбищах Медозюи-Кушх. Пахотные участки очищали от камней и деревьев, сеяли просо и пшеницу, ухаживали за фруктовыми садами. В лесах собирали мед и разводили пчел, поэтому и прозвали их медовеи. Кузнецы ковали острые кинжалы и ножи, украшали их рукояти серебром и золотом. Женщины из шерсти и льна ткали сукно, шили бешметы и платья; из грубого войлока шили бурки, пояса, обувь.

В селении медозюев, в старом абазинском роду медовеев, выросла дочь, красавица Мзымта. Она искусно вышивала золотом и серебром платья, шали и пояса. Ее изделия славились далеко за пределами Абазги. Узоры для вышивки золотыми нитями и галуном, она находила в очертаниях горных склонов, изгибах могучих деревьев, распустившемся цветке, падающей снежинке. Девушка очень любила проводить время в горах, любовалась тенистыми лесами, чистыми озерами, цветущими лугами. Любили Мзымту все звери и птицы, а особенно любила ее ласточка. Когда-то, спасла девушка ее гнездо от разорения, и с тех пор, каждый день встречала ее птичка у дома и провожала в горы.

Однажды, у горного озера, увидела девушка табун коней, которых пас молодой стройный джигит Кардывач. С первой встречи Мзымта и Кардывач полюбили друг друга. Как выдавалась свободная минутка, встречались они у зеркальной глади горного озера, куда, причудливыми водопадами, стекали воды с окрестных скал. На вершине Медозюи-Кушх любовались далеким морем, вершинами снежных гор, уходящих вдаль горизонта.

Подошла весна, пора пастуху угонять стада на высокогорные пастбища. Уходя, Кардывач предложил Мзымте стать его женой, когда он осенью пригонит стада. Согласилась Мзымта и обещала, что будет ждать своего возлюбленного и готовиться к свадьбе.

Прошел по Колхиде слух о неземной красоте Мзымты, ее искусстве вышивать затейливые узоры золотыми нитями. Захотел правитель Колхиды взять девушку в жены. Прислал он послов к ее дому с большими дарами, но, отказала влюбленная красавица.

Тогда он решил заполучить ее силою и прислал своих воинов. В селе жила злая колдунья, черной ненавистью ненавидела она Мзымту, завидовала ее красоте и искусству. Прознала она про желание правителя, обрадовалась такой возможности и решила погубить девушку. Рассказала воинам, что выманит красавицу из селения. Превратилась она подругой Мзымты и позвала ее в лес, посмотреть удивительный цветок. А в лесу, набросились на девушку лихие слуги Колхидского царя, кинули ее на коня и повезли к владыке. Увидела это все ласточка, прилетела в селение, сообщила людям. Вскочили медозюи на своих быстрых коней и погнались следом. Видя за собой погоню, бросили похитители Мзымту в холодную пещеру, закрыли вход огромным камнем, а сами поскакали за подмогой к царю. Запомнила место ласточка и полетела в горы.

Поездили везде медозюи, поискали девушку и вернулись ни с чем.

А ласточка тем временем, прилетела на горные пастбища, где пас стада Кардывач, и рассказала ему горестную весть. Вскочил юноша на коня и поскакал с вершины в ущелье, а ласточка, впереди летит, дорогу показывает.

Горько плакала Мзымта в пещере, что не увидит больше своего возлюбленного, горных вершин, отца с матерью и свою подругу ласточку. Ее слезы проливались в расщелины между камней и капали с горной кручи в бурные воды реки Мидзюмты.

Прискакал Кардывач к скале, но, не смог он сдвинуть огромный камень. Тогда ласточка показала ему щель на вершине горы, через которую, только один лучик Солнца в полдень проникал в глубокую пещеру. Взобрался юноша на гору, дождался полдня, когда Солнце опустит в глубокую пещеру свой лучик, и крикнул своей любимой, чтобы держалась она за солнечный лучик. Ухватилась девушка за лучик Солнца, и вытащил ее Кардывач из пещеры.

Обнялись они и заплакали от радости. Но, нельзя было возвращаться им в селение. Грозный правитель Колхиды не даст им покоя, только разорит все селение, принесет слезы и горе народу медозюев. Посмотрели они в последний раз на свое родину, на чистые озера и звонкие водопады, что любили всей душой с детства и пошли далеко в горы. Ушли они в другую страну и стали там жить и, ласточку с собой взяли.

Медозюи долго помнили влюбленных юношу и девушку, и стали называть реку Мзымта, а озеро, через которое она протекает, Кардывач или Мзымта-Адзыж – «озеро, из которого вытекает Мзымта». Сбегая со снежной кручи, Мзымта встречается со своим возлюбленным Кардывач, а наговорившись, несет свои воды по ущелью. Так, увековечили медозюи память об их светлой любви.

А слезы девушки до сих пор льются водопадом с гор, и стекают в ущелье реки Мзымты, в назидание всем, кто хочет силой разрушить любовь. Говорят, если девушка, желающая выйти замуж, умоется этой водой, то сила любви верной Мзымты и отважного Кардывач, обязательно поможет ей.

Закончила Полина свой рассказ.

– Красивая легенда, – не удержалась Лида.

– У каждого человека в жизни есть момент, – помолчав, добавила Полина, – когда Солнце дает ему свой лучик. Главное, не упустить, во время ухватиться за него и он будет всегда освещать дорогу, – она легла на свою постель, – ложитесь спать, завтра уже приедем, на море спать будет не когда. А над моими словами, подумайте.

Соседка уснула, а Лида задумалась. Рассказанная легенда, чем-то напоминала женщине ее личную жизнь. У них тоже с Колей все было хорошо, пока злой колдун не наложил свой, хорошо оплаченный, отпечаток. Она опять окунулась в прошлое.

Утром в пятницу, как обычно, моя «посуду» дедка, Лида неожиданно разбила пиалу, ей показалось, что пиала сама выскользнула из рук и упала на пол. «Не к добру посуда бьется, – подумала она, – что-то случится плохое». Хотя, в той жизни, какой она жила, ничего, кроме «плохого» и не было. Значит, случится что-то очень плохое, и, дедок не сможет ее защитить. В то лето, Лида собирала старшую дочь в первый класс.

Днем, задумавшись о муже, она неправильно сдала сдачу покупательнице. Та пересчитала деньги у кассы:

– Женщина, – заглянула она в окошко, – вы мне сто рублей не додали.

Лида, очнулась от своих мыслей, взглянула на покупательницу и покраснела.

– Извините, пожалуйста, – умоляющим голосом проговорила она, – я сейчас все проверю. Она сверила чек с кассовой лентой, вспомнила, какие деньги подавала женщина, и выдала ей недостающую сдачу.

– Может мне заведующему пожаловаться? – спросила снова покупательница.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Лида. Ее нервы не вы держали, она закрыла лицо руками, и на стол закапали крупные слезы.

– Вот возьми, милая, – протянула покупательница Лиде обрывок листка, – адресок тут. Съезди, это не далеко. Только обязательно съезди, баба Зина тебе поможет.

– А что это? – спросила Лида, вытирая слезы.

Она развернула листок, и на нем крупно было написано: «Деревня Соколовка, баба Зина». Лида хотела спросить, что за баба Зина из деревни Соколовка? Но, женщины в магазине уже не было. Немного успокоившись, Лида вспомнила, что недалеко от района действительно есть деревня Соколовка. Когда-то она ездила туда с ревизией в магазин. Но, что за баба Зина? Кто она и чем может помочь Лиде? Может она знает, кто вредит Лидиной семье? Было сто вопросов и ни одного ответа.

На другой день, Лида купила билет на автовокзале и поехала в деревню. Дом бабы Зины ей показали сразу. Обычный домик, с палисадником и кустом сирени под окнами. Во дворе никого не было, она прошла на веранду и зашла в дом.

На кухне приятно пахло лесными травами и свежеиспеченным хлебом. Обстановка кухни была обычной для сибирской деревни: большая русская печь в полкомнаты, диван у противоположной стены, стол у окна, и на всех окнах цветущие герани. За столом сидела старенькая бабушка, и пила чай из блюдечка, на столе стоял огромный старинный самовар. При виде Лиды, она поставила блюдечко на стол и очень внимательно на нее посмотрела.

– Здравствуйте, – сказала Лида, ей, почему то, стало обидно за себя, за свою судьбу, за все невзгоды, что свалились на нее. «Зачем я сюда приехала, – мелькнуло в голове, – я с ума сошла совсем».

– Проходи, милая, – пригласила ее баба Зина, – садись, – она указала на табуретку у печи, – и давно ты мучаешься? – спросила она.

Какой-то ком подступил к самому горлу женщины, казалось, что все пережитое вдруг встало перед ней в самом неприглядном, уродливом виде и потянуло к ней свои страшные когти. Ей захотелось, отвернуться, убежать, закрыть лицо руками и больше не видеть ничего на свете.

– Как вышла замуж, – ответила Лида, она и сама не понимала, почему она так сказала. Но, ведь действительно все проблемы начались, практически после свадьбы, почему она раньше этого не замечала.

Баба Зина встала, вышла в другую комнату, взяла чашу с водой в руки, подошла к иконостасу, на котором виднелись старинные иконы в резных рамах, и начала читать молитву. Читала не долго, подошла к Лиде, подержала чашу у нее над головой, еще почитала молитвы. После вернулась к столу, зажгла свечу, и начала капать растопленный воск в воду, при этом, продолжая читать молитву.

Лида следила за ней как завороженная. Действия бабы Зины, казались ей знакомыми, как будто, она уже это все видела. Знахарка закончила капать воск в чашу, вынула застывшее изваяние, рассмотрела его хорошо, потом повернулась к Лиде.

– Что милая, – сказала она, – вижу, что трудно тебе. Не по своей воле маешься, и муж твой, горемычный, тоже не своей воле мыкается. Была у него девушка до вашей свадьбы, любила его очень, а он женился на тебе. Вот и отомстила она вам.

– Коля говорил, что у него не было девушки до армии, – Лида с трудом находила нужные слова, – а после армии, он начал встречаться со мной.

– Может он ее проводил пару раз до дома, ей уже и хватило. Она ждала его и считала, что он будет ее, а тут ты – суперница, – баба Зина завернула воск в бумагу, вышла с чашей и вылила воду на улице.

Когда она вернулась, Лида все также сидела и думала, кто мог им вредить, может муж и свекровь что-нибудь скрывают?

– А как она отомстила? – спросила она бабу Зину.

– Нашла хорошего колдуна, – баба Зина села на свое место у стола, – заплатила ему сполна, вот мастер и поработал на славу. Навел на вас порчу. Но, чувствую я, что защита у тебя есть, сильная защита. Вы уже давно должны расстаться, а ты еще бьешься за муженька. Надо тебе забирать детей и уходить, изувечит он тебя.

– Да вы что, – Лида запротестовала, – Коля меня никогда не ударит, даже ни разу не замахнулся.

– До поры, до времени, – проговорила баба Зина, – говорю, уходить тебе надо. Сделано вам так: плохо, пока вы вместе, когда расстанетесь, будет чуть получше.

– Если это кто-то сделал, – Лида начала собираться с мыслями, – можно же убрать это сделанное. Ведь, от любого яда можно найти противоядие. Если вы можете, пожалуйста, помогите

– Стара я уже, – проговорила баба Зина, – не возьму. Сильный мастер делал, порча уже корнями вросла в вас обоих. Вряд ли в нашей округе найдешь такого мастера. Слышала я про одного, далеко жил на севере, на болотах Урмана. Большую силу имел. Он может и помог бы, но, в прошлом году умер Серафим. Если встретишь ее и, она покается в содеянном, может и исчезнет колдовство.

– И что же мне делать? – спросила Лида, – Как же я ее найду, если даже не знаю, кто она? А у меня дети. Как же они без отца?

– А как они сейчас с таким отцом? – спросила баба Зина, – послушай меня, не уйдешь, или умрешь или на волосок от смерти будешь. Не хотела говорить, но, тебе на смерть сделано. От руки мужа смерть принимать придется. Мать о тебе молится хорошо, поэтому и Ангел Хранитель у тебя сильный, противостоит порче. Но, и он не всесильный. И эта тяжесть никуда не отойдет от тебя, куда ты, туда и она. Дам я тебе наговоренной воды, умывайся по утрам, и каждый раз читай «Отче наш». Знаешь молитву? – спросила она, Лида кивнула головой, – может, и откроются у тебя глаза, а то, ходишь как сонная, часа своего последнего ждешь.

Она пошептала на бутылку с водой и подала ее Лиде.

– Прозреть бы тебе, – советовала баба Зина, – дома спрячь бутылку в укромное место и умывайся каждое утро. Ничего мне не надо от тебя, – добавила она, – жалко мне, что не смогла тебе помочь.

Поблагодарила Лида бабу Зину и пошла к автобусу. Как заторможенная, шла по деревне, ног под собой не чуяла. Страшную участь предрекла ей знахарка. И помочь не кому. Уйти сейчас от мужа? Но, куда? К родителям в деревню? А сестра с братом, где будут жить? Домик у родителей не большой, две комнаты и кухня. В одной родители живут, в другой брат с сестрой? А ей с детьми – на кухне что ли жить? Совсем не хотелось. Дома у нее все было слажено, все казалось под рукой, все ухожено. Да и жили они в центре районного поселка, детям скоро в школу близко будет ходить. А может эта знахарка просто так мне наговорила, а я уши развесила. А Коля, возьмет, да и переменится, пить бросит и все будет хорошо.

Несколько дней умывалась Лида наговоренной водой, а потом не нашла бутылку. Спросила, у трезвого мужа, не брал ли он бутылку за шифоньером. Тот, ответил, что утром пить очень хотел, увидел бутылку и выпил. Лида обрадовалась, может, подействует водичка, и вернется прежний Николай: хороший, добрый, веселый. Две недели не пил муж, а потом опять понеслось.

Несколько раз допытывалась она у мужа и свекрови, с кем Коля дружил до армии? Очень хотелось узнать, кто мог так жгуче им навредить. Но, и муж, и свекровь отнекивались, говорили, что ни с кем.

В четверг, поздним вечером, ставя гостинцы дедку на полочку, Лида вдруг явно вспомнила, как баба Зина сказала «в прошлом году умер Серафим» и дедок, в свой первый визит говорил о Серафиме. Значит, Серафим и есть тот колдун, который превратил жизнь Лиды в ад, через его злые чары она страдает столько лет. А спасает ее от смерти, видимо дедок – Хранитель материной старинной иконы. Только теперь поняла Лида, что означает этот «постоялец» в ее жизни. Хотела она с ним поговорить, несколько четвергов подолгу не спала, ждала звука открывающейся двери, но тщетно. Мед с сушками он съедал, и чай выпивал, но, сам не показывался. Когда, уже отчаялась увидеть его женщина, он пришел сам.

Сквозь сон, Лида явно услышала звук открывающейся и закрывающейся двери. Встав с постели и накинув халатик, она вышла на кухню. В свете фонаря с улицы, она явно увидела своего «Ангела Хранителя». Дедок сидел на том же месте у окна и смотрел на женщину.

– Почаевничаем, – как и в прошлый раз, проговорил он скрипучим голосом.

Лиды быстро закипятила чайник и собрала на стол, поставила дедку мед и сушки. Пока он пил чай, прикусывая сушками с медом, женщина молчала.

– Узнала, что Серафим умер? – спросил он, вытирая губы бородой, – легче мне было, – он помолчал, готовясь сказать самое важное, – Серафим свое умение передал внучке, пока она набирала силу, было терпимо. Но, сейчас, она стала сильнее меня. Уходить тебе надо от мужа.

– Уходить? – голос Лиды повторил слова дедка.

– Уходить, – настойчиво проговорил дедок, – ты все равно уйдешь, вот только живая или вынесут тебя, не могу сказать. Трудно будет мне тебя защитить.

– Завтра первое сентября, – глядя в его угольные глаза, проговорил голос Лиды, – Валя идет в первый класс, а послезавтра мы уедем.

– Засиделся я у тебя, пора мне, – дедок встал и засеменил к двери. Он так же вышел, не открывая входную дверь.

Ложась спасть, она опять почувствовала холод мрачного подземелья.

На следующий день Лида собирала старшую дочь в первый класс. В синей форме и в белом фартучке девочка была похожа на маленькую принцессу. Лида очень любила выращивать цветы, а, в это лето, старалась на славу. Огромный букет пришлось нести самой, детские ручки не удержали бы тяжести шапок георгинов и стрел гладиолусов. А вторая дочь, которая была младше всего на год, с завистью смотрела на сестру и безумно мечтала пойти в школу.

Муж, как вчера ушел на работу, еще не возвращался. Даже первый школьный праздник не оторвал его от друзей по бутылке, хотя Лида много раз говорила ему про первое сентября. Но, сейчас она думала, что это к лучшему, не помешает им спокойно отметить праздник. А на следующий день, они с девочками переедут на квартиру, о съеме которой Лида уже договорилась.

Вечером она устроила дома праздник, испекла торт, купила вкусных конфет и с девочками отметили первый школьный день. А ночью ее разбудили крики пьяного мужа. Он никогда не кричал и всегда засыпал, молча на полу или на диване. Но, сегодня, муж был как в безумии. Вышла Лида на кухню, и начала, тихо уговаривать его не кричать громко, не будить детей. Пьяный муж вдруг как-то странно начал на нее смотреть, как будто не узнал или с кем-то спутал. Потом резко подскочил и ударил женщину по голове. Лида упала в угол кухни за стол. «Не успела», – мелькнуло у нее, она пыталась подняться, но разъяренный муж с вытаращенными глазами и пеной у рта, начал пинать ее ногами. От дикой боли, она скорчилась, закричала и провалилась в холодную и мрачную бездну.

Пришла в себя Лида только в больнице. Ей было стыдно и обидно. Стыдно за то, что не смогла предотвратить произошедшее, а обидно за неудавшийся брак. А ведь она когда-то сильно любила своего мужа, и, ни за что бы, не подумала, что в нем таится такое чудовище.

Днем она держалась, а по ночам беззвучно плакала в подушку. Ей хотелось выплакать все боль, и телесную, и душевную. Всю обиду, за столько лет ожидания, траты нервов, надежд. Права была баба Зина, как сонная она ждала часа, когда муж в пьяном остервенении решится ее убить. И дедок ее предупреждал о том же. Надо было в ту же ночь переехать на квартиру. И ведь опять же, дедок, спас женщину от неминуемой смерти. Валя ей рассказала, как в ту ночь, кто-то разбудил ее, и тихим скрипучим голосом шепнул на ухо: «Беги к соседям, сейчас отец мать убьет», открыл окно и вытолкнул девочку в сад. «Беги прямо, – услышала она опять тот же голос, – в заборе есть дыра». Кто-то осветил забор, разделяющий их и соседей, и, правда, девочка увидела дыру, и в этот момент тишину ночи пронзил крик матери. Не помня себя, Валя добежала до соседей и, что есть силы, забарабанила в окно. Сосед – сильный здоровый парень, сразу прибежал и оттащил разъяренного Николая от жены. Быстро вызвали скорую, врачи спасли Лиду буквально с того света, на волоске висела ее жизнь. А дыры в заборе, на другой день, не оказалось.

В палате все относились к ней по-своему. Молоденькая Галочка искренне помогала и постоянно твердила, что она никогда не выйдет замуж. Пожилая Анна Гавриловна, смотрела на Лиду с нисхождением и вздыхала, приговаривая: «Да, трудная бабья доля», и всегда спорила с медсестрой Верой, которая громко советовала гнать такого изверга в три шеи.

– А как она одна будет двоих детей растить? У тебя вот еще нет детей, ты не знаешь, сколько денег нужно и здоровья, – твердила Анна Гавриловна, – а мужики, они все одинаковые. Перебесится и успокоится.

– Как же успокоится, – не унималась медсестра, подключая систему Лиде, – запомните, если раз поднял руку, так и будет дальше.

Не вступала в полемику Евгения Максимовна – моложавая, опрятная женщина, она всегда хорошо выглядела и всем улыбалась. «Наверно всю жизнь прожила в счастье и довольствии, с хорошим мужем» – невольно завидовала Лида. А когда разговорились, то оказалось, что Евгения Максимовна давно живет одна. Расставшись с мужем-пьяницей, она вырастила троих детей достойными людьми, выучила их, и они хорошо устроились в жизни. Без конца дети ей звонили, справлялись о здоровье. А когда навещали, то обязательно привозили ей розы. Такие роскошные букеты Лида видела только в кино.

– А вам дарили цветы? – как-то спросила Евгения Максимовна.

– Когда дружили, Коля приносил полевые васильки. Один букетик у меня даже засушенный хранится на память, – с грустью вспомнила Лида.

– Послушайте, Лидочка, – горячо начала Евгения Максимовна, – вы молодая и красивая женщина, что вы терпите своего пьяницу? Он ведь может вас и убить. И тогда что? Что будет с вашими детьми? Кто их на ноги поставит, людьми вырастит? У вас одни мысли: «Где мой Колечка? В какой компании гуляет, под каким забором его искать?» А потом от него же прятаться по лопухам. Послушайте, милая, жизнь так прекрасна, столько хорошего в ней, надо просто не плыть по течению, а остановиться и подумать. Что я хочу в жизни? Если вам нравится ваша жизнь, тогда терпите и дальше. К сорока годам вы уже, может, будете, на инвалидности, а ваши дети будут просыпаться по ночам от криков пьяного отца. В школе на них будут смотреть, как на прокаженных. Лидочка, поверьте, в каждой женщине заложена великая сила. Надо только поднять голову повыше, распрямить плечи и сказать себе: «Я достойна лучшей жизни! Я смогу все преодолеть!» Сначала будет трудно, а потом пойдет на лад. И настанет день, когда вы сама себе скажите, что правильно поступили. И детям своим вы дадите больше любви, ласки и заботы. У вас красивые голубые глаза и роскошные каштановые волосы, у вас походка королевы. Такая женщина не должна мириться с подобным, такая женщина должна добиться настоящего счастья. А где-нибудь на теплом южном морском берегу, как Ассоль, вы встретите своего Грея.

Тогда, слова Евгении Максимовны о море, звучали как несбыточная сказка. «Алые паруса» – была одной из любимых книг Лиды, многие эпизоды она знала наизусть. В ту ночь Лиде приснился удивительный сон. В розовом платье, с распушенными волосами она идет по кромке воды. Море ласково щекочет ей ноги, легкий ветерок шевелит складки платья. На душе спокойно, весело, чувство исполненной мечты наполняет ее гордостью, что она смогла все пережить, все преодолеть. Морская гладь тиха и спокойна. А на берегу ее ждет мужчина…

В больницу приходила свекровь, говорила, что Колю забрали в милицию, уверяла, что она должна простить мужа. Лида сказала, что подаст на развод и уйдет к родителям. Приходили из милиции, спрашивали, как было дело, записывали, сказали, что мужу грозит срок. Опять приходила свекровь, уже просила простить мужа, сообщила, что дом, подаренный на свадьбу, они оставляют Лиде с детьми, а Коля вернется к родителям. Просила не доводить дело до суда. Лида согласилась, но, с условием, что бы, Николай близко не подходил ни к дому, ни к ней, ни к детям.

С тех дней на больничной койке, прошло шесть лет. Лида действительно подняла выше голову, стряхнула с плеч неудавшийся брак, не послушала советы «заботливых» советчиц, на счет «терпеливой бабьей доли», и повезла семейный воз, по одной ей известной тропе к поставленной цели.

Ее открытые голубые глаза, все также распахнуто смотрели на мир, но, озорные огонечки в них уже не играли, а сидели в уголках, поджав ноги; изогнутые брови, тонкий нос и очерченный пухлые губки, как и прежде, придавали очаровательную прелесть и юношеский задор ее лицу. Но, во всем ее облике, повороте головы, приспущенных ресницах сквозило одно: не трогайте меня, я вдоволь настрадалась, и хочу только спокойствия и тихого счастья с детьми. Позади встречи и проводы девочек в младшие классы начальной школы. Сейчас они стали подругами, по всем мелочам советуются, переживают вместе радости и печали. Этой единственной радостью в жизни – любовью дочерей она дорожила больше всего на свете.

Уже не одна книга о море красовалась на книжной полке, ни один набор открыток рисовал удивительные пейзажи черноморские побережья. В этом году Лидия наконец-то смогла приобрести путевки в Адлер. В туристическом агентстве, приветливая молодая девушка, предложила несколько вариантов отдыха. После долгих поисков они остановились на гостинице «Глория». Удобно было тем, что группа набиралась в городе, и отдельный вагон увозил всех отдыхающих к морю, билеты туда и обратно, заказывались вместе с путевками.

У девочек радости не было предела. Всем подружкам они хвалились без умолку. Рисовали радужные картины моря, описывали горы фруктов, жаркое южное солнце. Сестренки хотели взять с собой все, даже Милу и Степашку, своих любимчиков: двух любопытных и востроглазых хомячков. «Мы будем купать их в море, укладывать спать вместе с собой» – щебетали они. И только после долгих уговоров взяли все самое необходимое. А Мила и Степашка временно переехали жить к подруге Саше.

Думая о прошлом, странно стало Лиде, слова бабы Зины, повторила женщина-психолог: «Видимо, действительно тянется за мной навет старого колдуна, – думала она, – если, не могу я освободиться от гнета прошлого. Дедок защищает меня от колдовства, но убрать его совсем, не в силах. А может, это лишь совпадение и этой женщине надо показать, какой она профессионал. Герои ее легенды нашли свой солнечный лучик и спасли свою любовь, а мне такой лучик, еще ни разу не засветил с небосклона».

Пролистала она свою жизнь и не нашла в ней и толики счастья. В основном, одни неудачи преследовали женщину. После развода, в доме Николая, хлебнула Лида вдоволь «злого крапивного зелья». Не было ей удачи ни в чем: колоть дрова у нее колольщики не соглашались или загибали бешеную цену; летний водопровод постоянно прорывало, Лида замучилась устранять порывы и начала таскать воду флягой; каждую неделю в комнатах перегорали лампочки; через год после развода, в бане рухнул потолок; через три года, по полу в доме пошел «грибок» и пришлось брать кредит, что бы заменить поврежденные лаги и доски; в то же лето, сильный ветер сорвал шифер с крыши, опять пришлось вымаливать кредит в банке на ремонт. Не успевала она залатать одну дыру в хозяйстве, как возникала другая, страшнее предыдущей. Низкая зарплата кассира в магазине не позволяла Лиде покупать частые обновы; обувь носили, пока не отвалятся подошвы, а куртки, пока не станут совсем малыми. Даже на работу заведующей магазином, ее пытались назначать три раза, но, каждый раз, обязательно возникала какая-то преграда: в первый раз, помешал товаровед, желающий этой должности; во-второй раз, резко заболели дочери сильнейшей ветрянкой и Лиде пришлось сидеть на больничном целый месяц; в-третий раз, магазин обворовали за день до назначения, и хозяин возился с милицией. И только год назад, с четвертого раза, Лида получила эту должность, и ее зарплата стала в разы выше, чем зарплата кассира. В тот же год, Лида за бесценок продала дом с мебелью (видя ее неудачи, люди обходили дом стороной), и купила квартиру в двухэтажном благоустроенном доме, при этом опять пришлось взять кредит. Так же, по четвергам, она оставляет гостинцы дедку на верху кухонного гарнитура и считает его членом своей семьи. Но, неудачи продолжали преследовать женщину и дальше. Через месяц, после покупки квартиры, мальчишки, играя во дворе в футбол, разбили окно в зале; зимой соседи с верхнего этажа залили ее квартиру водой; у старшей дочери в школе украли новый пуховик. Пыталась Лида устроиться на подработку, но, обязательно возникало препятствие, мешающее ей воплотить мечту в реальность. Единственно, в чем ей немного везло – это в вязании, она отлично вязала и продавала вязаные вещи.

Уже не раз, тайно ездила она по адресам знахарок, просила и умоляла помочь, снять с себя заклятье. Но, все они, посмотрев на нее, пошептав на воду, отвечали, что не в силах «снять колдовство». А одна, сразу отказала: «Против Серафима я не пойду, с таким мастером бороться, себе во вред, отомстить может». «Но, он же умер уже, – пыталась доказать что-то Лида, – может мне найти место, где он жил, и совершить там ритуал какой? Вы скажите, я все сделаю». «Не найдешь, – прямо отвечала ей знахарка, – сгинешь в тайге и в болотах, но, не найдешь. О детях подумай, куда они без тебя. Но, сразу скажу, что Серафим сделал, на три поколения пойдет, никому счастья не видать. Ангела-хранителя своего береги, а то, еще хуже будет».

После этого, не стала больше Лида никого искать, завязала свою душу в узел. Потихоньку живет, детей растит, тайно ухаживает за дедком. К неудачам привыкла, главное, считает – было бы здоровье. Но, дети часто болели: то простуда, то ангина, врачи настоятельно советовали ей свозить девочек на море. Да, и сама она уже давно мечтала об этом. Уезжая, она оставила своему Ангелу-хранителю килограмм сушек и большую тарелку меда.

Очень ждала Лида эту поездку, хотелось, хоть на две недели вырваться из круговорота проблем, забыться, сменить обстановку, глотнуть свежего воздуха.

Поезд начал тормозить, впереди станция. Лида вышла из вагона подышать свежим воздухом. Крупные яркие звезды блестели низко – низко, казалось, что протянешь руку и достанешь до их холодного света. В душный вагон совсем не хотелось. Железнодорожный рабочий простукивал колеса палочкой, подключил воду к вагону. Было приятно осознавать, что завтра, наконец-то покажется море. Потянуло холодком.

– Не спится? – по ступенькам тамбура спускалась женщина из соседнего открытого купе. Любовь Ильинична изящным жестом накинула дорогую шелковую шаль на плечи, – завтра, наконец-то, приедем. Меня утомляет поезд, обычно я летаю на самолете.

– А сейчас почему не полетели? – Лида старалась рассмотреть станцию.

– Очень деньги нужны, – со вздохом ответила собеседница, – намечается решающая операция.

– Операция? – переспросила Лида.