Нависшая угроза

10

Дворец династии Хасек

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

31 октября 3065 г.

Это стало штампом, но как бы часто он не бывал в подобных ситуациях, ливневые стоки и канализационные системы по-прежнему были самым лёгким способом попасть в любое здание. Главным образом, ввиду их повсеместности. Если только здание не принадлежало какому-то культу, который не доверял технологиям, например, как эти безумцы Омнисс с Альянса Внешних Миров, – какое же это было задание! – любая постройка, большая или маленькая, была оборудована такими коммуникациями, а, значит, уязвима. Хорошие начальники безопасности знали об этом факте, и прилагали все усилия, чтобы исключить возможность проникновения этим путём.

Проблема была в том, что устроить меры безопасности в таких грязных сырых местах само по себе было нелегко, не говоря уже о сроках эксплуатации оборудования, которые существенно уменьшались. Только лучшие и наиболее устойчивые системы безопасности достаточно хорошо выполняли свою работу и перекрывали пути. Вот почему хороший оперативник всегда мог получить доступ к подавляющему большинству дворян Внутренней Сферы, а даже среди «Бешеных Лис» Ларри был очень, очень хорош. Опять же, раздобыть набор планов всей канализационной системы дворца никогда не повредит, и он провёл недели полёта на Нью-Сиртис, запоминая их.

На животе, медленно продвигаясь через ужасно пахнущие человеческие отходы, покрывающие его почти полностью, он полз в полной темноте. Перед его внутренним взглядом висели чертежи, которые он заучил, сообщая ему о приближении к нужному люку. Меньше чем в метре над этим люком был скрытый ход в подвал. Датчики движения, световые, инфракрасные, возможно даже датчики электроники, разумеется, были на месте, возле отверстия люка, но он был снабжён последними технологическими новинками шпионажа.

Он носил покрывавший его с головы до пят комбинезон с камуфляжной, инфракрасной и радиоэлектронной защитой, который даже имел кислородный дыхательный регенерационный аппарат, позволяющий совершать полное погружение на двадцать минут за один раз. Выполненный из теплопоглощающего материала, проплетённый облегчённой керамической сетью, содержащий тысячи сенсоров, костюм стоил больше, чем какой-нибудь клерк с белым воротничком зарабатывал за год.

На комбинезоне было продуманно расположено три типа сенсоров. Были инфракрасные сенсоры, отслеживающие температуру окружающей среды и регулирующиеся так, чтобы скрыть тепловую сигнатуру тела. Были тысячи устройств отслеживания и подавления электроники, которые перехватывали входящий сигнал детектора и передавали его на интегрированный микрокомпьютер, определявший тип сигнала и выдававший эффективную электронную контрмеру, которая потом транслировалась обратно. Наконец, в нём были сенсоры, определяющие цвет и освещённость окружающей среды, после чего другой встроенный компьютер анализировал информацию и менял цвет комбинезона под окружение.

Такие костюмы были чудом современных технологий, но необходимы были руки опытного хирурга, который воспользуется этим инструментом, чтобы вырезать раковую опухоль, поразившую Федеративное Содружество.

Да, думал он, настало время применить его навыки. Подняв руку из грязной воды, он достал немного вязкой полимерной смеси из небольшого контейнера и тщательно размазывал её пятнадцать минут, пока она не покрыла весь люк. Затем, даже ещё медленнее, – если бы он двигался слишком быстро, это бы разорвало плёнку, – он просунул свою руку через субстанцию до самого плеча. Сейчас он увидит, стоила ли боль этого.

Упёршись в крышку люка, крепящегося на болтах, нижней стороной предплечья, он согнул руку, стараясь держать остальное тело настолько неподвижно, насколько возможно. Вся рука мелко задрожала, и монотонная головная боль, которую он испытывал последние четыре месяца, неожиданно усилилась. Рука дёрнулась скачком, суставы пальцев щёлкнули, и показалось, что дельтовидная мышца оторвётся от ключицы и лопатки. За долгую половину секунды, мир окрасился в болезненно белый цвет, он потерял зрение и видел лишь мерцающие белые пятна от острой мигрени. Он поборол приступ тошноты, и, мгновение спустя, люк подался, болты на одной стороне сорвались с резьбы со скрежещущим звуком металла по металлу, который пробился сквозь мембрану и отдался болью в черепе. Он не двигался несколько минут, боясь, что звук мог заставить сработать один из сенсоров. Также надо было дать возможность авто-инжектору в сонной артерии свести до минимума головную боль.

«Чёртовы доктора!» – подумал он. Они обещали, что боль исчезнет через месяц или около того. Была боль или нет, нельзя было отрицать, что он стал ходячим персонажем научной фантастики, чем-то, о чём только мечтали, или смутно вспоминали технологии хвалёной Звёздной Лиги, прежде чем эти века войны превратили их в пыль.

Элективные миомерные имплантаты, вновь открытые в Капелланской Конфедерации в ранних шестидесятых, были частью сверхсекретной программы испытаний ФедСодовского министерства разведки, расследований и операций. Миомеры, используемые как мускулы для мехов веками, впервые были имплантированы людям во времена Звёздной Лиги, но это искусство только недавно было освоено заново. Синтетический миомер фактически замещал всю мускулатуру в какой-либо части тела, в случае Ларри – в правой руке, давая значительное, почти сверхъестественное увеличение силы. Хотя имплантат только что доказал свои достоинства, были и серьёзные недостатки. Например, проклятые мигрени. Они приходили и уходили без видимой закономерности, никогда не исчезая полностью, и всегда вспыхивали максимально сильно, когда он чрезмерно нагружал руку.

Также, он пристрастился к некоторым веществам, хотя никогда до этого за всю свою жизнь не употреблял наркотики. Ни с того ни с сего он почувствовал влечение к алкоголю и амфетаминам. Доктора просто поцокали языками, и стали о чём-то переговариваться шёпотом, быстро записывая какую-то чепуху в своих блокнотах. Это чуть не побудило его применить новообретённую силу, чтобы задушить их. Хотя, конечно, он отделался легко, по сравнению с некоторыми другими случаями, которые он видел. Он всё ещё вздрагивал, когда просто думал о них.

Но всё для Бога и государства, верно? Он постоянно твердил это себе.

Невзирая на то, что имплантаты сделали с его телом, операция была признана успешной и ему дали это задание. Одна из причин, по которой он сейчас был погружён в грязные сточные воды, стараясь побороть головную боль, пока, оставаясь абсолютно неподвижным, орудовал этой рукой. Поскольку остальная Внутренняя Сфера полагала, что только капелланцы экспериментируют с человеческими миомерными имплантатами. Если его схватят или убьют, что маловероятно, имплантаты будут указующим перстом на Дом Ляо. В конце концов, было хорошо известно, что Джордж Хасек по собственной инициативе начал набеги на Конфедерацию в 3060-61-м годах, в попытках сохранить осаждённый Сент-Ивский Компакт. Ничего не могло спасти старого союзника, и в 3063-м Компакт был снова влит в Дом, от которого отделился тридцать лет до того. Никто не будет удивлён, если капелланцы отомстят герцогу.

После ещё одной пятиминутной паузы, он начал аккуратно проталкиваться через плёнку, боль стихла до постоянной тупой фоновой пульсации, которую он научился игнорировать. Любое отверстие позволит проникнуть свету и звуку, не говоря уже о сильном изменении воздушного давления и температуры, что приведёт к тому, что сигнализация пошлёт сигнал отсюда в Грот.

Прошло ещё двадцать минут, прежде чем он проник через плёнку. Он вылез в небольшой кладовой, и опустил крышку люка обратно на место. Через очки ночного видения он осмотрел размытое, зеленоватое пространство, которое, кажется, было большой обслуживающей кладовой, в которой находились ящик инструментов, ведро и швабра. Перейдя в угол, он распылил на себя содержимое аэрозольного баллона, который достал из другого кармашка. Пена быстро растворила грязь на его костюме, заставив её осыпаться, и уничтожила запах. Не дело, если характерный запах канализации выдаст его. Через три минуты всё было сделано, а через ещё две – его костюм высох окончательно.

Уверенно двигаясь, Ларри присел у двери. Он достал микроноутпьютер с присоединённым оптоволоконным кабелем из ещё одного водонепроницаемого кармана и медленно просунул другой конец под дверь. Вращая его вперёд-назад, он мог видеть сильно зернистую картинку тёмного пустого коридора за дверью. Закончив, он сунул портативное устройство обратно в карман.

Он проверил игольчатый пистолет «Маузер-и-Грей», который носил на поясе и пользовался им левой рукой. Это страшное оружие срезало стрелки или иглы с полимерно-композитного блока и стреляло ими с помощью сжатого газа. Конечно, дистанция стрельбы была очень малой, и любая броня защищала от выстрела, но у игольника не было никакой осязаемой отдачи. Ещё одним преимуществом было то, что оружие стреляло абсолютно беззвучно и могло повредить человеческую плоть сильнее, чем любое индивидуальное пулевое или энергетическое оружие, доступное на рынке. Хотя конкретно эту модель предпочитали в Лиранском Альянсе, спецслужбы почти всей Внутренней Сферы использовали игольчатые пистолеты. Если вещь была хорошей, её стоило заполучить, даже если её приходилось покупать у врага.

Кроме этого, у него на поясе был звуковой станнер, которым он пользовался правой рукой, – ему было сложно понять, как люди могли функционировать, не владея свободно обеими руками. Милый маленький приборчик, испускающий сверхвысокие частоты, от которых теряли сознание даже противники, закованные в броню, а их мозг просто выкипал, если они оказывались слишком близко.

Открыв дверь, он скользнул в полутьму и начал пробираться по коридору. С точки зрения здравого смысла, эта операция была самоубийством. Просто невозможно пробраться во дворец герцога и убить его за такой короткий срок, особенно в этом древнем строении, которое видело множество подобных интриг на протяжении веков. Слишком многое могло пойти не так. По большей части, пробраться внутрь было легко. А вот выбраться наружу после завершения работы – вот на чём можно было провалиться, если, конечно, не изучить свой случай, увеличив все возможные шансы и уменьшив угрозы.

На некоторых «мокрых делах» он изучал объект больше четырёх месяцев, прежде чем нанести удар. Но время было роскошью, которой на этом задании он не мог себе позволить. Архонтесса обратилась к Эм-Ай-6, элитным частям особого назначения, также известным как «Бешеные Лисы», и он получил эту миссию. В любое другое время его могли поручить Шарлотте, наверное, лучшему агенту подразделения. Он всё ещё не мог поверить, что эта стерва была на стороне Виктора в постоянно растущем расколе, который угрожал целостности «Лис».

Встряхнув головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей, он продолжил идти по коридору, перпендикулярному тому, в который он вошёл первым. Ещё через дюжину метров он скользнул в лестничный колодец и начал подъём на верхние этажи. На каждой лестничной площадке были расположены камеры, которые вынуждали его двигаться чрезвычайно медленно, позволяя своему костюму обманывать системы безопасности.

Когда Ларри прошёл через дверь на второй этаж, пожилая женщина, одетая во что-то похожее на рабочий халат домашней прислуги, открыла дверь и направилась к лестнице, ведущей вниз. Он двигался достаточно медленно, чтобы его камуфляж приобрёл серовато-белый цвет стены, но какое-то шестое чувство заставило её обернуться и посмотреть прямо на него. Не желая иметь необходимость избавляться от тела прямо сейчас, Ларри предпочёл бы переждать её. Замешательство, однако, стало её смертным приговором.

Его правая рука рванулась размытым движением, чтобы выстрелить из звукового станнера. Ствол практически касался её носа, и оружие было настроено на самую высокую частоту; её мозг разрушился мгновенно. Уже мёртвое, её тело дёрнулось, будто в судороге, и с шумом покатилось вниз по ступеням. Маленькое оружие, почти полностью укрытое его рукой в перчатке, не будет заметно камере безопасности. Он стоял без движения несколько секунд, давая любому охраннику, наблюдающему за камерами, возможность пропустить взгляд мимо его силуэта на упавшее тело. Затем он продолжил свой медленный подъём, уже забыв про труп.

На пятом этаже он вновь просунул оптоволоконный кабель под дверь, чтобы посмотреть на коридор, оказавшийся пустым. Этот, однако, был лучше освещён и демонстрировал роскошь дворца герцога. Слегка приоткрыв дверь, он проскользнул внутрь и медленно продолжил красться ближе к своей цели. По своим внутренним часам он знал, что сейчас было около двух часов ночи, и новость о вторгающемся флоте скоро достигнет дворца. Герцог, безусловно, пойдёт в свой кабинет во дворце прежде, чем направится в региональный военный штаб. И это был момент для нанесения удара.

Пройдя по всему коридору, он свернул в ответвление, ведущее дальше во дворец. Всё шло по графику, и он должен войти в кабинет Джорджа лишь ненамного позже, чем запланировал. Всегда лучше всего было наносить удар в месте, где жертва чувствовала себя увереннее всего, цель там наиболее уязвима. Коридор, в который он вошёл, был примерно двадцать метров длиной, и, очевидно, сейчас реставрировался. Пол, стены и потолок были бетонными панелями, без путей выхода.

Стараясь двигаться быстрее, без риска для камуфляжных свойств его одежды, он внезапно услышал голоса с другого конца коридора. Оглянувшись назад, он заметил, что пересёк большую часть. Никаких путей для отхода, если вдруг сотрудник службы охраны вывернет из-за угла; его ум работал в лихорадочном темпе. Кажется, ему снова придётся испытать пределы его нового имплантата.

Присев, он использовал свою превосходную физическую форму, чтобы подпрыгнуть к потолку. Когда его рука соприкоснулась с плоскостью, он приготовился к боли и вогнал пальцы в бетон. Для его ушей, привыкших к почти полной тишине за последние четыре часа, этот звук показался рёвом лавины. С его пальцев сорвало большую часть костюма, равно как и кожи. Но эта боль была ничем, по сравнению с раскалённым ножом, вонзившимся в правую часть его головы, когда мигрень чуть не послала его в небытие.

Борясь с рефлективной рвотой, которая угрожала разбрызгать содержимое его желудка по всему полу, он поднял себя в воздух и прижался к потолку всем телом так сильно, как только мог. Вытаскивая левой рукой свой звуковой станнер, он приготовился к худшему развитию событий. Хотя он не мог больше видеть, его уши всё ещё работали хорошо.

Несколькими мгновениями позже, пара охранников вошла в коридор, шагая неторопливо и болтая о пустяках, не представлявших собой ничего важного. Ларри замедлил дыхание быстрым упражнением из йоги, и начал считать удары сердца, представляя себя настоящей частью бетонного потолка: твёрдым, неподвижным, бесчувственным, невидимым. Охранники продолжали идти, не зная, как близко они подошли к смерти.

Досчитав удары сердца ровно до пяти сотен, что позволило наркотикам утихомирить боль в голове и в руке, он медленно опустился на пол. Посмотрев наверх, он увидел отпечатки собственной руки на потолке, слегка запачканные местами кровью. Хорошо, что его генетический код не значился ни в одной базе данных. Если не присматриваться, всё, что можно было рассмотреть, – это несколько отверстий, небрежно проделанных в бетоне. «Рабочие сейчас такие халтурщики», – подумал он с сарказмом.

Он больше не думал о своей руке, прижимая её к себе, поскольку она уже не была скрыта меняющим цвет костюмом. Ему не надо было беспокоиться о потере крови. В его теле действовали исключительно сильные коагулянты, он не истечёт кровью от такой незначительной раны.

Продолжая безошибочно двигаться к кабинету, он прошёл без происшествий ещё несколько коридоров, пока не дошёл до того, который вёл в кабинет герцога. С удивлением обнаружив, что дверь открыта и свет заливает коридор, он замер, обдумывая варианты. Герцог страдал от бессонницы, или он уже получил известия о вторжении?

Он просчитывал быстро, зная, что у него не было времени. Одно из двух: или герцог знал о вторжении, что было вполне вероятно, учитывая время, которое Ларри уже потратил впустую, или же он проснулся по какой-то другой причине, но узнает всё достаточно скоро. Уверенный в своей скорости и умениях, Ларри быстро принял решение. Сняв свои очки ночного зрения, он рванулся вперёд. Широко раздвинув руки с оружием, он упал на пол из полированных каменных плит и заскользил к дверям в кабинет. Он моментально почувствовал рывок под коленями, и сигнал тревоги заревел по всему дворцу, а коридор внезапно озарился ярким светом.

Его разум, уже работающий интенсивно, начал функционировать в сверхбыстром режиме, что, казалось, сделало всё движение вокруг замедленным. Даже несмотря на то, что он готов был взять на прицел двоих, ему было сложно поверить в случившееся. Он только что потратил большую часть четырёх часов, обхитрив лучшие охранные технологии, которые могла произвести Внутренняя Сфера, и только для того, чтобы быть обманутым одним из самых древних защитных мер, известных человечеству, – растяжкой. Хотя шансы сбежать только что упали с пятидесяти процентов до одного или меньше, он должен был использовать любую возможность завершить миссию и убраться отсюда.

Из оружия в правой руке он выстрелил по охраннику, стоящему у стены справа от стола герцога. Схватившийся за пистолет человек забился в конвульсиях и ударился головой о стену, когда волна станнера настигла его.

Левая рука Ларри с «M&Г» в это время нацелилась на герцога, но сигнализация дала тому лишнюю секунду. Герцог только что метнулся назад за стол, оттолкнув от себя стул, чтобы получить укрытие. Раздался хлопок расширяющегося воздуха, и последовавший за ним град чёрных стрелок воткнулся в левую ладонь и руку жертвы. Кровь заляпала стены, когда иглы изорвали ладонь и вошли глубже, в руку. Не смертельная рана, но крик, вырвавшийся из глотки герцога, был достаточным доказательством того, что он был ранен.

Движение, замеченное боковым зрением, заставило Ларри вытянуть «M&Г» назад-влево, и повернуть голову туда же. Он нажал на спусковой крючок в тот же момент, как почувствовал сильную колющую боль, пронзившую низ живота и правую ногу. Он проклял своё везение, когда его оружие разорвало глотку второго охранника. Человек умер мгновенно, но Ларри знал по своему опыту, что тоже уже мёртв; просто это займет немного больше времени. «Энергетический луч прижёг рану», – подумал он. Он не истечёт кровью прежде, чем прикончит герцога.

Он попытался подняться и занять сидячую позицию, но тело как будто прожгло огнём, а некоторые мышцы живота надорвались ещё сильнее. Сжав зубы, чтобы не позволить себе вскрикнуть, он перекатился на живот, и это повернуло его в другую сторону. Теперь он мог различить за сигналом тревоги приближающийся топот тяжелых ботинок, и постепенно стало ясно, что сейчас он может проиграть первый раз в жизни.

Он снова развернул себя на полу. Правая нога была бесполезна, и он подтягивался на руках, стараясь обползти стол. Лавина звука обрушилась на комнату, и несколько охранников ринулись внутрь, прежде чем он прополз хотя бы метр. Когда лазерные лучи разрубали его пополам, он утешил себя последней мыслью, что его остановила только смерть, а не другой человек.

В конце концов, никто никогда не мог выиграть у неё.