Навстречу друг другу

ГЛАВА ПЯТАЯ

Саванна не верила собственным ушам. Неужели он только что сказал, что собирается на ней жениться?

Она замотала головой, но та не стала светлее.

Без предупреждения Леандрос подхватил ее на руки и, крепко прижимая к груди, внес в дом, затем поднялся по лестнице на второй этаж, где располагалась ее комната, и, распахнув двери, опустил ее на просторную мягкую кровать.

Рука Леандроса поддерживала ее голову, и он быстро и нежно поцеловал ее в губы, которые сами инстинктивно потянулись ему навстречу.

— Спокойной ночи. Планы на ближайшее будущее обсудим завтра.

Саванна пребывала в замешательстве. В полной тишине она минут десять глубокомысленно рассматривала только что закрытую Леандросом дверь.

Что она натворила? Она позволяла Леандросу целовать ее и ласкать на прекрасно освещенной террасе, где кто угодно мог спокойно лицезреть эту сцену. Ей даже в голову не пришло, что нужно, хотя бы для приличия, сопротивляться или вообще на пушечный выстрел не подпускать его к себе. Если бы он начал ее раздевать и предложил разделить постель, она бы и на это согласилась без промедления.

Как она сможет теперь смотреть ему в глаза? Как она собирается обсуждать с ним возникшие финансовые проблемы и ставший более насущным вопрос о своем возвращении в Америку?

И тем не менее губы ее растянулись в невольной улыбке. Сущность ее женской природы, та часть, которая, по ее глубокому убеждению, была окончательно разрушена жестокостью ее мужа и искалечена применением грубой физической силы, не только уцелела, но и расцветала и крепла в ней на глазах. Она вновь завоевывала право быть женщиной, но теперь уже с Леандросом.

Оставить Саванну в полном одиночестве было, пожалуй, самой трудной задачей, намеченной на сегодня Леандросом. Он не собирался заниматься любовью с изнемогающей от переутомления женщиной. Саванна и так была не в лучшем состоянии, когда без особого сопротивления позволила ему целовать и ласкать ее на террасе, и ему совершенно не хотелось отпугивать ее своим натиском.

Помимо всего прочего, Леандроса ждали неотложные дела.

Он поднял телефонную трубку и набрал знакомый номер.

— Рейвен слушает.

— Это Леандрос Кириакис. Мне срочно необходима кое-какая информация.

— О физическом или юридическом лице?

— О женщине по имени Саванна Кириакис, проживающей в Атланте, штат Джорджия.

— Это ведь вдова вашего кузена?

Леандрос подался вперед, упираясь в край отполированной поверхности огромного рабочего стола.

― Да.

— Что конкретно вы хотите выяснить?

— Все. Я хочу знать, с кем она встречается. Ее контакты с мужчинами, и если таковые имеются, то насколько они тесные. Она утверждает, что недавно закончила учебу в университете и получила диплом. Мне нужно официальное подтверждение. Но больше всего меня интересует состояние ее банковского счета. Ей ежемесячно перечислялась сумма в десять тысяч долларов США. Я хочу знать, на что расходуются деньги и чем конкретно подкрепляются ее утверждения, что через несколько месяцев она перестанет в них нуждаться.

— Это все? — спросил Рейвен с явным сарказмом, колоритно окрашивающим его типично британское произношение.

— Да, — утвердительно ответил Леандрос, не вдаваясь в подробности. Объяснения были излишними. Он хорошо оплачивал услуги Рейвена и редко делился с частным детективом причинами своего любопытства.

— В Америке сейчас день. У моих агентов не должно возникнуть никаких проблем с выяснением интересующих вас сведений.

— Отлично.

— Хотите, чтобы я перезвонил, или лучше отправить материалы по факсу?

— Предпочтительней по факсу. Там могут быть иллюстрации. — Он не случайно подозревал Саванну в многочисленных интимных связях.

— Хорошо, — сказал в ответ Рейвен. Разговор был окончен.

Леандрос повесил трубку и перешел из кабинета в свою спальню, чтобы принять прохладный душ, после чего на свежую голову еще раз откорректировать все детали придуманного им плана. Его действия должны были быть жесткими и стремительными. После того, что произошло сегодня между ними на террасе, он окончательно уверовал в правильность своего решения всеми правдами и неправдами связать жизнь Саванны со своей законным браком.

— Мам, посмотри же на меня! Смотри скорее! — Требовательные возгласы Ниссы заставили Саванну оторвать взгляд от зеленовато-голубого моря и перевести его на прозрачную и сверкающую на солнце водную поверхность бассейна.

Нисса застыла в позе заправского ныряльщика на краю более глубокой части плавательного бассейна, в то время как Кассия, няня, специально нанятая Леандросом для ухода за детьми, плавала в нескольких футах от кромки. О серьезности намерений Леандроса оставить Саванну с детьми в Греции говорил даже тот факт, что он нанял Кассию на полный рабочий день и не временно, а на долгосрочную перспективу. Когда экономка представила сегодня за завтраком Кассию, то первой мыслью Саванны было сразу же отказаться от любой помощи, которую ей пытаются оказать в воспитании ее дочерей. Однако очевидное рвение молодой гречанки угодить ей мгновенно остудило пыл и не позволило словам опрометчиво сорваться с языка.

Как только Нисса удостоверилась в том, что мама явно наблюдает за ее успехами, она бросилась в воду, вздымая столб искрящихся брызг и летя навстречу Кассии. Саванна зааплодировала, внимательно наблюдая, как дочка ушла под воду после прыжка, дотронулась до дна бассейна и, пулей вылетев на поверхность, снова поплыла к кромке, чтобы повторить прыжок.

Переводя взгляд на Еву, Саванна старалась улыбаться, чтобы приободрить и свою старшую дочь, которая терпеливо ждала, обратит ли мать внимание и на нее, заметит ли, что тоже собирается выполнить не уступающий по трудности трюк. Стоя по пояс в воде на мелководном участке бассейна, Ева нагнулась, сделала стойку на руках, широко развела и вновь медленно сомкнула ноги.

— Вот здорово, — вырвалось у Ниссы. — Я тоже хочу попробовать сделать стойку под водой.

На поверхности наконец-то появилась голова Евы.

— Молодец, просто великолепно, — похвалила ее Саванна.

— Хочу присоединиться к похвалам.

От звука глубокого мужского голоса Саванна вздрогнула. Она не осмелилась поднять своих смущенных глаз, опасаясь встретиться с Леандросом взглядами и увидеть, как в его темных, шоколадного цвета глазах плещется презрение и насмешка над ее женской слабостью.

Он остановился у нее за спиной так близко, что его присутствие поразило ее, словно мощный электрический разряд.

— Да это просто парочка прирожденных пловчих, — одобрительно признал Леандрос.

— Да. Ева и Нисса всегда одинаково любили возиться в воде. Как только Ниссе исполнилось два года, они стали брать уроки плавания.

Леандрос взял разложенную на ее коленях книжку в мягком переплете, слегка коснувшись рукой ноги.

— Саванна.

Она вся напряглась, бедра ее сжались, словно сопротивляясь тем ощущениям, которые могло вызвать такое легкое, довольно небрежное прикосновение.

― Да?

— Не очень приятно разговаривать, если не видишь глаз собеседника, — сказал он, постукивая книжкой по ладони.

У нее вообще не было никакого желания с ним разговаривать.

— Надеюсь, тебе не трудно поднять голову и посмотреть на меня?

Она взяла себя в руки и, выказывая внешнюю холодность, подняла на него глаза.

Лучше бы она надела солнцезащитные очки с зеркальными стеклами. И хотя сидящие в данный момент на ее переносице очки были достаточно темными, они все же не скрывали восторга и изумления в ее глазах. Неужели он заметил, какое сильное воздействие производит на нее его облик?

— Чего ты хочешь?

— Поговорить.

О событиях прошлого вечера? О средствах, выделяемых на ее содержание? О сроках ее пребывания в Греции или, что ее больше всего тревожило, о его реплике относительно женитьбы, брошенной им вчера при расставании?

— Ты выбрал не лучшее место и время для серьезных бесед, — ответила Саванна, обращая его внимание на то, что Кассия и девочки весело играли в бассейне.

— Согласен, место не вполне подходящее. Но время, на мой взгляд, выбрано идеально. Кассия позаботится о девочках, и все они настолько увлечены игрой, что с удовольствием продолжат свои развлечения, предоставив нам возможность уединиться.

— Мне совсем не хочется, чтобы дети в течение столь длительного времени оставались на солнце, — возразила Саванна.

— Кассия — высококвалифицированный воспитатель и четко знает, когда девочкам пора закончить водные процедуры и перекусить, чтобы восстановить силы.

— Ты нанял ее без моего согласия, даже не поставив меня в известность.

— Она тебе не нравится? Если у тебя есть хоть малейшие сомнения на ее счет, можно найти альтернативную кандидатуру.

— Мне не нравится твое поведение. Ты пытаешься диктовать мне условия моего существования, не оставляя никакой свободы выбора.

Леандрос негромко рассмеялся.

— Так ты идешь?

— Хорошо, — согласилась наконец Саванна, поднимаясь с шезлонга и ставя его между собой и Леандросом. — Я только проинструктирую Кассию и поступлю в твое полное распоряжение.

Не успели последние слова сорваться с ее губ, как смысл только что произнесенных слов и то, как они могли быть истолкованы Леандросом, сразили ее наповал.

Леандрос мило улыбнулся в ответ, его глаза скрывались за зеркальными стеклами солнцезащитных очков.

— Ты давно в моем полном распоряжении.

Его высокомерие и надменность обескураживали. Она бросила в его сторону взгляд, полный ненависти.

— Это не соответствует действительности, — возразила Саванна.

Ее слабые возражения не смогли омрачить его настроения и затмить улыбку на его устах. Он просто не стал обременять себя продолжением спора.

Саванна направилась к бассейну, но, сделав всего лишь шаг, поскользнулась на мокром плиточном покрытии. Саванна уже падала на стоящий за спиной шезлонг, но, как и в аэропорту, на помощь вовремя подоспел Леандрос.

Его мощные руки подхватили ее.

— Осторожней, дорогая моя.

Столь неожиданное проявление нежности потрясло Саванну не меньше, чем ощущение его длинных пальцев, охвативших освобожденную от оков бюстгальтера грудь. На ней было летнее платье из индийского хлопка, длинное, простое и свободное в покрое, с рисунком в коричневых тонах, дающее ей в полной мере насладиться редкой возможностью отказаться от такой детали туалета, как лифчик.

— Ты нарядилась так специально для меня? — тихо и сексуально шептал он ей на ушко.

— Нет, — резко ответила она. Реакция была слишком быстрой. — Просто очень жарко.

— Твое тело так охотно откликается на каждое мое прикосновение.

— Отпусти меня. Я уже твердо стою на ногах.

Она уверенно подошла к кромке бассейна и отдала необходимые распоряжения, подробно объясняя Кассии, чем нужно заняться с девочками в ближайший час, и лелея надежду, что важный разговор с Леандросом не займет больше времени.

Леандрос ввел ее в свой кабинет и закрыл двери.

— Я предупрежу Феликса, чтобы нам не мешали.

Саванна нервно облизала нижнюю губу.

— Хорошо.

Вернувшись, он пригласил ее устроиться в большом, обитом кожей цвета бургундского вина кресле, которое стояло перед массивным рабочим столом из тщательно отполированного, изумительно красивого красного дерева.

— Выпьешь чего-нибудь?

— Пожалуй, да. Белого вина с содовой.

— Поскольку обычно ты воздерживаешься от употребления спиртных напитков, то я могу смело сделать вывод, что тебе необходима определенная доля мужества для предстоящей беседы. — Поднявшаяся немного вверх и изогнувшаяся в сардонической усмешке бровь словно подтрунивала над растерянной и с большим трудом сохраняющей самообладание Саванной.

— С таким же успехом я могу обойтись и бокалом минеральной воды.

Замечание Саванны не было принято во внимание. Леандрос плеснул в ее бокал немного вина, добавив большое количество содовой, и протянул его Саванне. На лице его по-прежнему сияла откровенно насмешливая улыбка. Она мгновенно припала жадными губами к бокалу.

Себе Леандрос налил охлажденный фруктовый сок, и она опять оказалась в проигрышном положении, осознав свой второй крупный промах. Во время беседы мозг его будет чист и расчетлив, ее же мысли будут затуманены алкоголем.

Он облокотился на массивную столешницу, ноги его чуть ли не упирались ей в колени. Неторопливо потягивая фруктовый сок, он внимательно разглядывал Саванну.

— Мы можем обвенчаться в следующее воскресенье. Я уже осведомился о всех сопряженных с этой процедурой формальностях и пригласил священника. Нас обвенчают в церкви, выстроенной на территории виллы.

Бокал выскользнул из рук Саванны и упал на турецкий ковер, лежащий у нее под ногами. Она видела, как быстро растекается пятно, но даже не шелохнулась, чтобы исправить оплошность.

Предложение было и заманчивым, и чрезвычайно рискованным.

Надо было выжить из ума, чтобы дать согласие на брак с еще одним представителем семейства Кириакис. Неужели она этого действительно хочет? Неужели это означает, что она любит Леандроса? Ее мутило от одной только мысли об этом. Ведь Леандрос не может относиться к ней с должным уважением. Он убежден в том, что, будучи замужем за его кузеном, она охотно и без разбору предавалась случайным связям. Он никак не может ее любить. Что же тогда побуждает его к браку? — недоумевала Саванна.

В ответ она произнесла всего лишь одно слово, которое в данной ситуации и могла произнести:

— Нет.

Его это нисколько не оскорбило. Он просто рассмеялся, и смех его прозвучал довольно мрачно.

— Я тебя ни о чем не спрашивал. Я дал тебе информацию о конкретных грядущих событиях. — Голос его был на удивление любезным.

— Мы живем не в средние века. И чтобы свадьба состоялась, тебе понадобится заручиться моим согласием, которое я не готова тебе дать, — наконец смогла сказать она.

Одна его бровь, как обычно, капризно изогнулась.

— Ты полагаешь, что еще не готова?

— Я это точно знаю.

— Не сомневаюсь, что ты быстро изменишь свое решение, когда подробно ознакомишься со всеми обстоятельствами дела.

— Какими еще обстоятельствами? — не могла не спросить Саванна.

— Тебе известно, что согласно завещанию Диона я его единственный, облеченный исключительными правами душеприказчик?

— Да. — Неужели он думает, что ее так легко шантажировать деньгами?

— А тебе известно, что согласно этому же завещанию в случае непредвиденной кончины Диона я становлюсь опекуном Евы и Ниссы?

— Что ты хочешь этим сказать? У них есть мать, и, пока я жива, я их единственный опекун.

Он обнажил свои ослепительно белые зубы в подобии улыбки.

— Не забывай, что это утверждение верно только со ссылкой на американское законодательство. Но на территории Греции у твоих детей появляется еще один, равный по полноте прав опекун. Ты не сможешь увезти девочек из Греции без моего на то согласия. И уверяю тебя, что я буду следить за тобой лучше, чем это удавалось моему кузену. Ты не упорхнешь от меня среди ночи, тайно вывезя детей. Мне будет известен каждый твой шаг.

К ее горлу подступил комок.

— Ты же не хочешь разлучить меня с детьми?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и все вы навсегда остались в Греции. Все вместе.

— Но я не могу остаться навсегда. — Она думала о своей тетушке, жизнь которой исчислялась уже месяцами или неделями. — Мне необходимо вернуться в Атланту. У меня есть круг сложившихся обязанностей.

— Этот круг непрочен и разорвется, если ты немедленно не пополнишь запасы наличных денег.

— Нет, — чуть слышно прошептала она. Он не мог знать о существовании тетушки Беатрис. — Зачем тебе все это? Зачем тебе жениться на мне? Ты ведь этого не хочешь?

— Ты ошибаешься. Я рассматриваю этот брак как торжество справедливости.

— Справедливости? — Он хочет отомстить за Диона?

— Ты стала основной причиной моих страданий. Я потерял брата и жену.

— Как… Что дает тебе право обвинять меня? Когда произошла эта чудовищная авария, меня даже в Греции не было.

Тело его напряглось от ярости, глаза стали практически черными.

— Верно. Тебя не было здесь, как следовало бы быть верной жене. Ты похитила его детей. Ты обесчестила мужчину. Дион метался, ища утешения в вечеринках и дикой разгульной жизни. Иногда он брал в компаньонки Петру.

Саванна неодобрительно покачала головой.

— Если Дион был столь неуравновешенным, то что делала твоя жена в компании с таким ненадежным спутником?

— Они были друзьями. К тому же Дион — мой брат. Авария произошла исключительно по его вине. Он был смертельно пьян, стремясь утопить горечь, всплеск которой был вызван твоим очередным категорическим отказом привезти детей в Грецию.

Как он мог повторять эту чушь?

— Ты думаешь, твой кузен был святым? — В отчаянии Саванна беспомощно хваталась за соломинку.

— Нет, он не был святым. Он был человеком, с которым жестоко обращалась его собственная жена.

Руки ее затряслись, и, сцепив пальцы в тугой замок, она сложила их на коленях.

— Я не раз говорила ему, что не возражаю против его приезда в Америку. Он имел возможность видеть своих дочерей, так что не было никакой необходимости топить свое горе на дне бутылки.

— Ты надеешься, что я в это поверю?

— Если я в твоих глазах такая злобная и бесчестная, зачем же ты хочешь на мне жениться?

— Ты моя должница.

— Что? Чем я могу быть тебе обязана?

— Ты должна вернуть семье Кириакис Еву и Ниссу, чтобы возместить потерю Диона. Ты должна компенсировать мне утрату супруги. Ты должна вернуть мне сына.

— Сына? — робко переспросила Саванна. Состояние ее приближалось к обморочному.

— На день трагической гибели Петра была на четвертом месяце беременности. Мы ждали сына.

Саванна резко вскочила с кресла, тело ее было вялым, отяжелевшим, непослушным.

— Нет!

— Да, — прошипел Леандрос. — И ты станешь моей женой, чтобы произвести на свет моего ребенка, моего сына.

По коже Саванны побежал холодок, перед глазами расплывающимися кляксами заплясали красные огни.

― Нет!

— Да. — Он был суров, непреклонен, решителен.

Перед глазами вдруг все померкло, она почувствовала, как обмякли и стали невесомыми руки, и черное безмолвие приняло ее в свое царство.