Найдёныш

ГЛАВА 1

Дверь рухнула, выбитая мощным ударом. Не успев погасить инерцию, Дерн ввалился в комнатку, остановился, с трудом удерживая равновесие, пророкотал:

— Что за хлипкие постройки, а если бы я ударил в полную силу?

Остальные забежали следом, разбрелись по комнате, раскрывая сундуки и переворачивая ящики. Встреченный по пути охранник не обманул, указав точное местоположение вещевого склада. Сперва гвардеец упорствовал, не желая общаться с вышедшей навстречу, изможденной троицей узников, но, когда следом вывалился, заляпанный с головы до ног кровью, огромный болотник, а за ним, деревянно шагая, показался почерневший, исходящий дымом человек, охранник сдался.

Мычка не сводил взгляда с Себии. Подземница держалась подчеркнуто отстраненно, но по ее лицу, время от времени, пробегала судорога боли, а руки спазматически дергались, тянулись вниз, прикрывая живот. В этот момент, вершинник с трудом подавлял поднимающуюся волну лютой ненависти, поспешно отворачивался, переводя взгляд на товарищей. Однако друзья выглядели не лучше. Сплошь покрытый кровью, Шестерня больше напоминал свежеразделанную тушу. Зола, чья и без того, костлявая фигура почти целиком почернела от невероятного жара, создавал впечатление заживо сожженного, но вновь возвращенного к жизни неведомой магией. Наиболее здоровым казался Дерн, но, судя по неровным движениям и замедленной походке, бой с палачом дался болотнику тяжело.

Зарывшись в сундук, едва не до пояса, Шестерня радостно воскликнул, выпрямился, потрясая тускло блеснувшим оружием, после чего, с удвоенным рвением принялся ворошить содержимое, одну за другой, вытаскивая и бросая под ноги части экипировки.

Догадавшись по воплю товарища, что именно нашел пещерник, Дерн произнес с облегчением:

— Хоть какая-то радость за сегодня. Если не разбились сосуды с зельями…

Болотник распахнул ближайший сундук, мельком взглянув, перешел к следующему, коротко ударил, по-прежнему сковывающим запястье, браслетом по замку, откинул крышку. Вскоре, большая часть сундуков лишилась замков, а некоторые и крышек, а в центре помещения, на свободном от мебели пятачке, начала расти горка оружия и доспехов.

С трудом одевшись, сковывающие запястья, браслеты, с кусками цепей, мешали до невозможности, превращая привычный процесс — в сложную эквилибристику, Мычка застыл у двери, напряженно прислушиваясь, но зловещую тишину коридора нарушали лишь звяканье оружия и шуршания одежды, да негромко стонал Шестерня, натягивая доспехи поверх, не успевших зарубцеваться, ран.

Сборы затягивались. Измученные, наемники с трудом облачались в доспехи, а остатки оков затрудняли, и без того длительную, процедуру. Мычка оглядывался все чаще. Лицо вершинника закаменело, а в глазах металось отчаянье. В очередной раз, оглянувшись, он встретился взглядом с Дерном, сдавленно прошептал:

— Я понимаю, что пострадал меньше вашего, но, не могли бы вы быстрее? Сюда идут, и, судя по звукам, их немало!

— Что ж теперь, из-за болванов ноги сбивать? — Голос Золы прозвучал настолько глухо, словно, помимо рук и лица, у мага обгорело горло.

Прихрамывая, Себия двинулась к выходу, держа в каждой руке по ножу. Девушку шатало, но в глазах подземницы горело неугасимое темное пламя. Встретившись с подземницей взглядом, Мычка, на мгновение, ощутил оторопь, настолько ее глаза напоминали глаза Шейлы. Он видел хозяйку в бешенстве всего один раз, но тот взгляд запомнился надолго.

Поддерживая Золу под руку, Дерн двинулся следом, цапнув за плечо Шестерню, что с упоением рылся в очередном сундуке, впихивая в и без того раздутый, заплечный мешок все новые вещи, потащил за собой. Пещерник сперва что-то жалобно шептал, протягивая руки к оставшейся горке сокровищ, но вскоре обмяк, повис на руке болотника.

Глядя на спутников, что едва держатся на ногах, Мычка стискивал челюсти до хруста в зубах, с ужасом понимая, что это конец. Чтобы пробиться к выходу, придется преодолеть ряд заполненных стражей коридоров, а после, путаясь в лабиринте незнакомых улиц, уходить от погони с полумертвыми товарищами на руках.

Поддерживая одной рукой Себию, а в другой, сжимая лук, Мычка выдвинулся в коридор, уповая скорее на чудо, чем на трезвый расчет, зашагал туда, где должен был находиться выход. Коридор закончился дверью. Прислушиваясь к тяжелым шагам болотника, и, одновременно, ловя приглушенные крики стражи, вершинник решительно потянул дверь на себя.

Узкий проход уходит в обе стороны, слева, через десяток шагов, упирается в тяжелые, окованные полосами потемневшего металла двери, справа, резко сворачивает, ребрится уходящими вверх, крутыми ступеньками. Вершинник повернулся к выходу. В этот момент, двери распахнулись, но Мычка среагировал раньше.

Скрипнули петли, створки замедленно пошли назад, открывая толпящихся позади воинов. Мягко оттолкнув подземницу, Мычка выкрикнул:

— Все назад!

Не имея сил противиться, спутники послушались. Развернувшись, наемники побежали в обратную сторону, стремясь укрыться за поворотом от безжалостных стрел, что вот-вот устремятся вслед. И хотя, тела защищены привычным панцирем доспехов, удар тяжелой стрелы собьет с ног, а истаивающих, с каждым мгновением, сил может не хватить, чтобы подняться.

Мельком отметив, как замедленно оседают двое противников, с внезапно выросшими из горла, стрелами, Мычка развернулся, рванулся за товарищами, не оставляя преследователям времени, чтобы, как следует прицелиться. Защелкали тетивы, стрелы устремились вдогонку, но вершинник успел свернуть, понесся по лестнице, злорадно ухмыляясь: местная охрана оказалась не настолько расторопной, чтобы расстрелять измученного заключенного, и это рождало надежду, призрачную, но, все же, надежду, что является последним убежищем загнанных в смертельную ловушку, заставляя плечи расправиться, а кровь быстрее бежать по жилам.

Поворот. Еще один. Ноги легко несут по ступенькам, с силой отталкиваются, минуя две, а то, и три — за раз. Пролет остается позади, за ним, еще один. Чуть выше, бегут товарищи. Слышится надсадное дыхание, ноги с трудом несут измученные тела. Мычка до боли закусил губу, глядя на расплывающиеся по ступенькам алые пятна, в полутемном чреве прохода, кажущиеся почти черными.

Серыми пятнами проносятся коридоры — ответвления, взгляд успевает, лишь краешком, зацепить мельтешение ярких пятен, то — бликуют доспехи, устремившихся на охоту за беглецами, воинов. Из незаметного прохода бросается черная тень, холодное острие бьет, словно молния, направленное в горло умелой рукой. Не ожидая нападения, Мычка даже не успел испугаться, но тело среагировало само, звякнул выбитый нож, сбитый с ног, противник покатился по лестнице. Очередной поворот скрыл тело.

Гудит невидимый колокол, поднимая на ноги, все новых бойцов. Навстречу выплескиваются сразу несколько, закованных в латы, воинов. Прикрыв голову, Мычка проскользнул, ощущая, как хищные лезвия мечей, пущенные недостаточно точно, скользнули по выдубленным пластинам твердой, словно дерево, кожи доспехов.

Впереди замерцало тусклое. И тут же, в лицо ударила волна свежего воздуха. Наемники выметнулись наружу, остановились, озираясь. Пространство вокруг изборождено многочисленными крышами. В свете заходящего солнца потемневшие черепицы налились красным, словно, вокруг вздыбилось кровавое море, застыло изрезанными гребнями волн. Снизу доносятся вопли, мельтешат огни многочисленной стражи.

Мычка завертел головой, в отчаянии, отыскивая выход. По бокам пропасть, лишь впереди тонкий мостик, соединяющий площадку выхода с плоской вершиной соседней башенки.

— Туда!

Вершинник подтолкнул товарищей в единственном направлении, положив стрелу на тетиву, развернулся, не спуская глаз с темнеющей арки выхода, принялся замедленно отступать. Пару раз нога проваливалась в пустоту, вершинник ненадолго замирал, балансируя, но вновь, нащупывал дорогу, крался назад. В проходе выросла фигура воина, рванулась по пятам, но наткнувшись на стрелу, завалилась навзничь. Следом, выскочил еще один, но распростерся рядом.

С нехорошей ухмылкой Мычка посылал одну стрелу — за другой, выпуская, скопившуюся в груди, ярость. Но внутри, прочно обосновалась вязкая тоска. Как дикий зверь чует неминуемую гибель, обострившиеся чувства кричат, что конец близок, и Мычка ярился уже больше по инерции, лишь для того, чтобы заглушить предчувствие смерти, отсрочив тот момент, когда подчиняясь безысходности, руки сами опустятся, подставляя беззащитное тело под смертельный удар.

Рука, в очередной раз, метнулась к колчану, но пальцы ухватили пустоту. Отшвырнув, ненужный более, лук, Мычка выхватил мечи. Короткие, предназначенные для боя на близкой дистанции, когда нет места для размаха, а время исчисляется мгновениями, мечи казались не самым лучшим оружием для удержания врага на тонком перешейке, но выбора не было, и вершинник пригнулся, ожидая атаки.

Первый воин, не рассчитав скорости, наскочил на меч сам, покатился вниз, орошая крышу кровавым дождем, второй отправился следом чуть позже. Но участь товарищей отрезвила идущих следом, и гвардейцы перестали переть на рожон. Некоторое время Мычку пытались достать копьем, увернувшись, вершинник рванул за древко, отправив воина по накатанной дороге, после чего, рискуя сорваться, прыгнул вперед, распоров кончиком клинка горло стоящему тут же врагу.

Видя гибель соратников, бойцы заревели, послышались проклятья, зазвенела сталь, но охотников сражаться с обезумевшим, как выглядел со стороны Мычка, противником поубавилось. Когда в проеме появились лучники, Мычка понял, что пропал. Первую стрелу он отбил мечом, зло чиркнув по клинку, каленый наконечник отлетел в сторону, вторая просвистела над головой, вырвав клок волос и оцарапав кожу, третья с силой ударила в плечо, отчего Мычку развернуло, едва не сбросив с крыши.

Среди свиста ветра и разъяренных воплей врагов Мычка разобрал призывные крики друзей, вперемешку, со странно знакомым, гудением. Не обращая внимания на зов, чем могли помочь израненные, едва держащиеся на ногах товарищи? Вершинник улучшил момент, используя мгновенную передышку между выстрелами. Сунув меч под мышку, Мычка молниеносно бросил, один за другим, три кинжала, по очереди выхватывая из гнезд перевязи. Один кинжал ушел в пустоту, срикошетив от брони, стоящего впереди, воина, но два других нашли цель. Болезненно вскрикнув, один из лучников схватился за выбитый глаз, завертелся на месте, второй отдернулся, тряся окровавленной рукой, кинжал врезался точно между пальцами левой руки, лишив воина возможности удерживать лук.

Кровожадно оскалившись, Мычка вновь перехватил меч, и вовремя, озверевшие от бессилия воины поперли буром, выдавливая шустрого противника грубой массой. С трудом отбив меч, и чудом увернувшись от копья, Мычка отпрыгнул, рискуя сорваться, развернулся на крошечном пяточке и замер. В груди похолодело, а руки сами собой опустились, с трудом удерживая, враз потяжелевшее, оружие.

Над площадкой, где готовясь к последнему бою, сгрудились друзья, зависла ладья. На носу, выдаваясь вперед хищным жалом, поблескивает жуткое оружие, окаймляющие палубу, бортики тускло блестят защитными пластинами металла. Ладья плавно опускается, еще немного, и обезопасившись от падения, с борта посыплются вражеские воины, заполнят площадку враждебной толпой.

Растянувшиеся каплями липкой смолы, мгновения замедленно утекают в бесконечность, ладья опускается все ниже, но воинов все нет. Почему? Может, это какой-то хитрый план, или бойцы настолько уверенны в победе, что не спешат, предоставляя жертвам возможность насладиться ужасом приближающейся гибели? И что замыслили друзья, враз бросившиеся карабкаться на борт, вместо того, чтобы, принимая наиболее выгодную позицию, отступить подальше?

Мелькнула смазанная тень, за руку рвануло, а слуха коснулся жаркий шепот:

— Быстрее! Да быстрее же!

Повинуясь Себии, Мычка позволил увлечь себя к ладье, по-прежнему, не понимая, для чего это нужно. И лишь, когда девушка полезла наверх, таща его за собой, в душе шевельнулась робкая надежда. Боясь поверить в невозможное, Мычка забросил мечи в ножны, замедленно полез следом, по-прежнему, ожидая подвоха. По металлической пластине обшивки скользнула стрела, следом звякнула еще, а третья воткнулась совсем рядом. Отбросив опасения, вершинник взлетел наверх, перевалившись через бортик, рухнул на доски, спасаясь от несущихся со злым гудением стрел, а когда выпрямился, заполненная воинами, крыша стремительно отдалялась.

Исчезли мерцающие светляки факелов, истаял шум голосов. Мычка замедленно повернулся, обвел взглядом друзей. Последний рывок забрал остатки сил, и наемники недвижимо сидели, привалившись к бортику, на почерневших от усталости лицах читалось, лишь бесконечное, утомление.

Скрипнув, отворилась дверь рубки, на фоне светлого пятна арки протаяла невысокая, коренастая фигура. Не успев остыть от боя, Мычка недобро взглянул на незнакомца, рука потянулась к оружию.

Послышался насмешливый голос:

— Было бы небезынтересно узнать, как вы оказались на крыше городской тюрьмы, да еще в окружении, такого количества, стражников?

Пальцы разжались, выпуская, липкую от крови, рукоять. Чувствуя, как губы раздвигаются в улыбке, Мычка прошептал:

— Маховик…. Но, как?

Механик сделал шаг, повернувшись так, что из темноты выступила половина лица, улыбнувшись, произнес:

— Это долгая история.

— Поверь, мы не торопимся, — чуть слышно прохрипел Зола.

Взглянув в сторону говорящего, Маховик вздрогнул, сказал с содроганием:

— Вижу, перепало на вашу долю испытаний. Но, должен вас огорчить, я тороплюсь, итак сделал лишних два круга над городом. К тому же… — его лицо помрачнело, — за нами уже выслали погоню, а ладьи городской гвардии отличаются прекрасным ходом, не то, что эта развалина.

Дерн с трудом шевельнулся, произнес, замедленно проговаривая слова, будто совершал непосильную работу:

— Не обнаружив тебя на берегу, мы подумали, ты настолько расстроился из-за потери ладьи, что… — он замолчал, переводя дыхание.

— Что решил покончить счеты с жизнью? — закончил предложение механик. — Нет, конечно, нет. Я люблю свою работу, и машины мне словно дети, но не стоит оно того: как пришло, так ушло. Хотя, не стану скрывать, были и такие мысли. — Он помолчал, неожиданно хохотнул, добавил с подъемом: — Но, как видишь, верные решения ведут верным путем: я вновь на ладье, наслаждаюсь открытым небом и свежим воздухом, хоть он здесь и, порядком, морозный.

С натугой поднявшись, Себия бросила в сторону удаляющихся огней города быстрый взгляд, заинтересованно произнесла:

— Мне безумно любопытно, как, за неполных два дня, ты смог заполучить во владение ладью, но вынуждена спросить о другом, куда ты нас везешь?

Маховик с силой потер лоб, на лицо механика легла тень, когда он произнес:

— Судя по тому, какое количество гвардейцев я видел возле и на самом здании тюрьмы, лучше бы вам переждать время за городскими стенами. К тому же, — он с сочувствием оглядел наемников, — отдых вам, явно, не помешает.

Шестерня шевельнулся, со стоном попытался подняться, но лишь бессильно завалился на бок, прошептал едва слышно:

— Не удивлюсь, если в придачу к ладье, шел, забитый бочками с вином, погреб.

Маховик исчез в рубке, вскоре вернулся, прижимая к груди раздутый бурдюк, сказал, протягивая пещернику:

— Брал с собой промочить горло, да вижу, тебе нужнее. — Дождавшись, когда Шестерня, приложившись к горлышку, оживленно забулькал содержимым, с сожалением сказал: — Нет никакого погреба. Да и ладью, скажу по чести, доверили с трудом, не иначе — от великой нужды. Услышал краем уха, что в одной из местных мастерских погиб механик, зашел, перекинулся парой фраз, и, как видите… — он развел руками.

Оторвавшись от бурдюка, Шестерня с облегчением вздохнул, сказал с подъемом:

— Благослови тебя, Прародитель, за это вино, ко мне вернулась жизнь. Теперь можно, хоть в пекло битвы, хоть на заснеженные вершины гор…

Его голова со стуком откинулась, бурдюк выскользнул из пальцев, забрызгав пещерника вином, так, что стало неясно, то ли потеки хмельного напитка стекают по рукам пещерника, то ли, это жизнь вместе с каплями крови покидает измученное тело.

ГЛАВА 2

Уши Мычки шевельнулись. Вершинник повернул голову, некоторое время к чему-то прислушивался, напряженно произнес:

— Если это не случайная ладья, то нас почти догнали.

Маховик бросился к бортику, мгновение всматривался в вязкий сумрак позади, после чего, метнулся в рубку. Едва он скрылся из виду, струящийся из входа в рубку свет погас, а ладья стремительно пошла на снижение. Себия взглянула в непроглядную тьму внизу, сдавленно произнесла:

— Если он планирует сесть прямо здесь…

— Что не так? — Мычка перегнулся через бортик, некоторое время безуспешно пытался рассмотреть хоть что-то, но в итоге, сдался, вопросительно взглянул на подземницу.

— Там же сплошной лес! — прошипела девушка. — Мы разобьемся о деревья!

Подтверждая ее слова, сухо шелестнуло, словно кто-то мазнул по ладье мохнатой лапой. А мгновением позже, захрустело так, будто сотни огромных жуков вгрызлись в сухое дерево. На головы посыпалась хвоя, полетели мелкие веточки, с неба разом исчезли все звезды. Пару раз в борт ударило настолько сильно, что, казалось, ладья рассыплется, но полет продолжался. Каким-то чудом Маховик успевал реагировать, избегая столкновения с могучими лесными великанами, и вскоре, полет закончился.

Ноздрей коснулись ароматы леса. Стряхивая с себя хвою, наемники с удовольствием вдыхали свежий лесной запах, после затхлого воздуха подземелья, казавшийся божественным. Из недр ладьи вынырнул механик, захрустел хвоей, незримо для взоров, перемещаясь вдоль борта. Послышался огорченный вздох, Маховик придушенно пискнул:

— Трещины в бортике, царапины на броне…. Как я объясню мастеру!?

Сверху зашумело. Над кронами, обрушив ливень хвои, пронеслось массивное, умчалось в даль, гудя, как недовольный шмель.

— И как они умудряются отслеживать, ни зги ж не видно? — восхищенно пробормотал Мычка.

— Как, как, приспособления есть специальные, — недовольно проворчал механик. Добавил сдержано: — Не хочу показаться невежливым, но давайте поторопимся с выгрузкой. Скоро преследователи поймут, что промахнулись, а мне еще возвращаться.

Поддерживая друг друга, наемники осторожно спустились с ладьи, отошли в сторонку. Последним двинулся Мычка. Перебросив ногу через бортик, вершинник тепло произнес:

— Нам с трудом удалось выбраться из узилища, и мои спутники едва живы, но без тебя бы наш путь закончился на крыше. Мы этого не забудем, а теперь, прощай.

Вершинник перемахнул через борт, спрыгнул на землю, ощутив под ногами пружинящий покров из хвои, быстрым шагом двинулся в сторону, ориентируясь на, едва слышимое, дыхание друзей. Загудело громче, в спину мягко толкнула воздушная волна. Ломая ветви, словно огромный зверь, ладья пронеслась меж деревьев, набрав высоту, пробила кроны и растворилась в ночи.

— Ну что, разведем костерок, да на боковую… — бодро произнес Шестерня.

— Костра не будет, — холодно ответила Себия.

Пещерник растерянно крякнул. Мычка положил руку Шестерне на плечо, сказал мягко:

— Хоть мы и под пологом ветвей, но с высоты малейшее пламя видно на огромное расстояние. Нас найдут.

— А так, мы замерзнем, — чуть слышно прошелестел Зола. — Какая разница? Я уже рук не чую.

Дерн сказал устало:

— Рук ты не чуешь по другой причине. — Помолчав, добавил: — Но Зола действительно прав, холод пробирает до костей. Не удивлюсь, если утром мы проснемся в снегу.

— Если вообще проснемся, — прошептал маг еще тише.

Понимая, что нужно приободрить друзей, Мычка с подъемом произнес:

— Благодаря ладье, тут полно отломанных свежих ветвей, а подстилка прелой хвои послужит отличной постелью. Осталось, лишь найти подходящее место, и можно приступать к сооружению лагеря.

Некоторое время искали удобное место, вернее, искала, в основном, Себия, остальные двигались едва-едва, опасливо вытянув перед собой руки, чтобы не наткнуться на торчащие отовсюду острые сучья. Подбодренный хмелем, Шестерня сперва пытался соперничать с подземницей, с хрустом продираясь через бурелом в поисках подходящего убежища, но кровопотеря дала о себе знать, и вскоре, пещерник обессилено опустился на землю.

Увлеченная поисками, подземница незаметно уходила все дальше, пока похрустывание веточек не затихло, слившись с едва слышным шуршанием ветра над верхушками деревьев. Путешественники остановились, вслушиваясь в дыхание леса. В другое время, не будь они так измученны, наемники бы смогли насладиться очарованием ночного леса, но сейчас, необходимость ждать вызывала раздражение, а пробирающий до костей холод заставлял приплясывать, сводя все желания к страстной жажде тепла.

Под мягкими шагами зашуршала хвоя, послышался негромкий голос Себии:

— Я нашла то, что нужно. Пойдемте.

Стараясь идти, друг за другом, малейший шаг в сторону грозил внезапно вырастающими из тьмы корявыми, словно пальцы мертвеца, сучьями, наемники побрели за девушкой. Короткий переход до места показался, изнуренным событиями дня путникам, бесконечным, и когда, наконец, подземница скомандовала остановку, наемники, едва не валились с ног.

Сглатывая и задыхаясь, Зола прошептал:

— Я ничего не вижу. Чего ради мы тащились через весь лес?

Сдерживая раздражение, Себия произнесла ровно:

— В шаге от тебя, яма. Там уже было достаточно хвои, но я добавила веток и пучков мха, так, что теперь мы можем спать, не опасаясь замерзнуть.

Пытаясь разглядеть убежище, Шестерня шагнул вперед, но запнулся, с испуганным воплем полетел куда-то вниз. Что-то хрустнуло, затрещали веточки, а мгновеньем позже, раздался довольный голос пещерника:

— А тут, действительно, неплохо!

Шестерня еще что-то говорил, но его не слушали. Подгоняемые необоримой усталостью, наемники нащупали края впадины, и один за другим, стали осторожно спускаться, стараясь не поскользнуться на разъезжающихся под ногами земляных комочках.

Внизу оказалось, на удивление, тепло. Едва они спустились, Себия опрокинула следом огромную кучу сосновых веток, укрывших наемников с головами, после чего, спрыгнула сама. Толстый слой подгнившей хвои и свежие ветки показались, смертельно уставшим путникам, слаще самой мягкой кровати, и вскоре, убаюканные покоем и идущим друг от друга, теплом, наемники крепко спали.

Щеки коснулось холодное, скользнуло на шею, оставив за собой мокрую дорожку. Мычка открыл глаза, некоторое время бездумно разглядывал открывшуюся картину. Высоко-высоко, почти под самое небо, возносятся деревья. Могучие, покрытые ребристой корой стволы отбрасывают узловатые ветви, ближе к вершинам расходятся широченными кронами, на которых тяжелым седым покрывалом лежат облака, мельчайшей водяной пылью оседают на хвое, срываются с ветвей тяжелыми каплями.

Перед глазами встали сумрачные стены подземелья, память услужливо воскресила картины безнадежного боя. Невольно дернувшись, Мычка попытался сесть, но ветки замедлили движения и вершинник лишь слабо забарахтался, подняв тучу хвои. Из веток высунулась голова, хмуро уставилась на Мычку. Зеленоватый оттенок кожи делал болотника, почти, неразличимым на фоне хвои, и казалось, сам лес оценивающе взглянул на пришельца.

Вершинник вздрогнул, пробормотал:

— Хорошо, хоть в лесу. Высунься такое из болота, уж и не знаю, что подумал бы.

— Костер бы не помешал… — Дерн зябко передернул плечами.

Мычка покивал, сказал задумчиво:

— Облака настолько низко, что дым от костра не будет заметен. К тому же, начинается снегопад…

Хрустнули ветки, с обрывистого края посыпались мелкие камушки, и вершинник исчез. Проводив товарища взглядом, Дерн осмотрелся. Несмотря на ночное время и незнакомую местность, место подземница выбрала удачное. Наполовину засыпанная хвоей и мелкими веточками яма, в корнях вывороченного дерева, чем-то напоминала импровизированный земляной дом. Сходство усиливалось тем больше, что дерево рухнуло не полностью, и раскоряченные, словно ноги огромного паука, корни с наростами мха и остатками земли нависали над ямой, подобно крыше, защищая от ветра и сочащейся с ветвей, влаги.

Слуха коснулся негромкий стук. Дерн осторожно убрал ветки, взглянул на товарищей. Почерневший за ночь еще больше, Зола выстукивает зубами дробь, крепко обхватив себя руками в тщетных попытках согреться. Рядом, бледный, словно мертвец, спит Шестерня, лицо позеленело от кровопотери, губы покрыты бурыми потеками и воспалены, дыхание прерывисто. Дерн покачал головой, друзья нуждались в помощи, и помощи быстрой, стараясь не шуметь, выбрался наружу.

Мычка шустро носился вокруг, стаскивая к убежищу сухие ветви, так что, вскоре, возле ямы громоздилась изрядная куча хвороста. Потянуло дымком, затрещали, сгорая, веточки, и вскоре, веселое пламя уже вовсю бушевало с остервенением оголодавшего хищника, пожирая сухие сучья.

Удостоверившись, что костер разгорелся, и в ближайшее время не потухнет, Мычка отошел от огня, с удовлетворением произнес:

— Теперь, дело за малым: узнать, что водится в местных лесах.

Покосившись на вершинника, что уверенным шагом двинулся в лес, Дерн бросил вдогонку:

— Заодно глянь, нет ли, где поблизости трав. У меня почти не осталось зелий, а раны у ребят серьезные.

Не дожидаясь ответа, у Дерна не возникло и тени сомнения, что обладающий тончайшим слухом, Мычка все отлично услышал, болотник извлек из ямы котомку и принялся перебирать горшочки с зельями, извлекая и выкладывая рядком уцелевшие, и отбрасывая в сторону расколотые. С сожалением взглянув на разбитые горшочки, коих оказалось большинство, Дерн тяжело вздохнул, получить из оставшихся крох зелья нужного состава казалось невероятной задачей, и взялся за дело.

Вернувшись, Мычка обнаружил возле костра, лежащих на кучках веток, Золу с Шестерней, оба не двигались, погруженные в сонное оцепенение. Мельком взглянув на друзей, вершинник вздрогнул, кожа на открытых частях тел наемников бугрилась жуткими коростами неестественного черно-зеленого цвета, но заметив, как Дерн соскабливает с ладоней пасту того же цвета, с облегчением выдохнул.

Заслышав шаги, болотник поднял голову, выжидательно взглянул на Мычку. Едва вершинник снял с плеча скрученную в кольцо бечеву, плотно унизанную свежей, еще не успевшей заснуть рыбой, в лице Дерна протаяла заинтересованность. Когда же Мычка вытряхнул из заплечного мешка ворох мятой травы, глаза болотника в удивлении расширились.

Насмешливо поглядывая на товарища, устремившегося к травам, как хищник к добыче, Мычка присел на кучу веток, принялся потрошить рыбу. Когда большая часть улова поджаривалась, насаженная на воткнутые вокруг огня палочки, вершинник ощутил смутное неудобство. Окинув лагерь взглядом, Мычка понял причину дискомфорта, повернулся к Дерну, чтобы спросить, но тот предвосхитил вопрос.

Не отрываясь от перебирания травы, болотник буркнул:

— Ушла. Куда не сказала. Вернется к вечеру.

Ощутив в словах болотника издевку, Мычка поморщился, открыл рот для ответной колкости, но передумал. В условиях, когда измученные боями, товарищи едва могли шевелиться, а перспективы, даже на самое ближайшее будущее оставались, весьма туманны, вопросы подобного рода выглядели неуместными.

Рыба, меж тем, запеклась, в воздухе растекся сладкий запах жареного мяса. Громко сглотнул Зола, зашевелился Шестерня, не открывая глаз, начал шумно принюхиваться. Оторвавшись от трав, что разложенные по кучкам, уже лежали в строгом распорядке, соответственно целительной пользе, Дерн подошел к костру. Мельком взглянув на разгладившееся лицо товарища, Мычка, в очередной раз, подивился, как мало нужно его друзьям, чтобы ощутить себя счастливыми. Чтобы забыть о холоде, голоде и предстоящем опасном пути — Дерну достаточно горстки лечебных трав, Шестерне хватает пары глотков хорошего вина, и пещерник готов идти, хоть против целого войска. Зола же, лишь только, попадись магу на глаза новый свиток, мгновенно уносится мыслью в такие дали, откуда возвращается очень нескоро и, лишь, с большим трудом.

Открыв глаз, Шестерня уставился на подрумянившиеся кусочки рыбы, некоторое время пытался дотянуться рукой, не меняя положения тела, но, не преуспев, раздраженно всхрюкнул, принял сидячее положение. Следом за ним, поднялся Зола, подцепил ближайшую палочку, со смаком вгрызся в мясо, жадно зачавкал.

Покосившись на почерневшие, больше напоминающие птичьи лапы, руки мага, Шестерня отодвинулся, пробормотал чуть слышно:

— На такое посмотришь — аппетит испортишь.

— На себя посмотри — шкура дырявая, — не остался в долгу Зола.

Давясь и чавкая, наемники набросились на пищу, почти мгновенно смели приготовленное мясо. Мычка вновь нанизал рыбу на палочки, воткнул в землю у огня, принялся поворачивать, время от времени, поглядывая на друзей и улыбаясь голодному блеску глаз. Вторая порция исчезла чуть медленнее. Лица заметно разгладились, на щеках появился румянец.

Когда третья порция почти дожарилась, предостерегающе хрустнули ветки, верная принципу предупреждать о своем появлении заранее, из леса вышла Себия, присела у костра.

Мужчины выжидательно уставились на подземницу, даже в глазах Золы мелькнул интерес. Выдернув одну из палочек, Себия осторожно сняла зубами кусочек, медленно прожевала, наслаждаясь вкусом, подняла глаза на спутников, обнаружив в устремленных на нее взглядах немой вопрос, сказала просто:

— Была в городе, узнала обстановку.

Мычка распахнул глаза, сказал с испугом:

— Ты осмелилась выйти в город?!

Себия пожала плечами.

— Низкие облака, промозглый ветер, густой снег…. В такую погоду, это не составило трудностей.

— Когда только и успела, — проскрипел Зола. — По мне, так Маховик забросил нас изрядно, чтобы шастать туда-сюда.

Подземница покачала головой, сказала невесело:

— Не так далеко, как хотелось бы. Город гораздо ближе, чем может показаться, и при должном желании, нас отыщут быстрее, чем вы успеете восстановить силы.

Шестерня улыбнулся, забыв о ранах, с силой хлопнул болотника по плечу, но, тут же, болезненно скривился, сказал сдавленно:

— Дерн и из мертвых поднимет, не то, что подобные мелочи.

Болотник поморщился, сказал зло:

— За мной дело не станет, да только без зелий и лучший из знахарей, ничего не сделает. Хорошо, Мычка не поленился, трав нарвал, хоть немного, а все польза.

Себия сбросила с плеча мешок, порывшись, молча протянула Дерну несколько украшенных резьбой, плотно запечатанных горшочков. Болотник взглянул с некоторым удивлением, осторожно принял. Пока Дерн распечатывал, по-очереди принюхиваясь к каждому зелью, Себия сидела недвижимо, безучастно глядя в костер, когда же лекарь восхищенно присвистнул, на щеках девушки пробился румянец удовольствия.

— Откуда? — потрясенно пробормотал Дерн. — Это же…

Болотник вновь с силой втянул носом воздух, не сдержав эмоций, сунул пузырек в лицо пещернику. Не ожидав подвоха, Шестерня вдохнул полной грудью, его лицо страдальчески сморщилось, глаза наполнились слезами. Издав жалобный писк, пещерник уткнулся лицом в колени, затряс головой, пытаясь избавиться от жгучего ощущения в носу.

Ощутив на себе требовательный взгляд болотника, Себия сдержанно произнесла:

— Я немного знакома с основами знахарства, поэтому, встретив торговца зельями, приобрела кое-что…. Надеюсь, это поможет нашим друзьям быстрее встать на ноги. — Заметив восхищенные взгляды товарищей, подземница нахмурилась, сказала сурово: — Мы отвлеклись. Предлагаю обсудить план захвата беглецов, потому, как едва закончится снегопад, их увезут вглубь страны, и задание станет невыполнимо.

Зола поинтересовался:

— Не буду уточнять, где ты все это узнала, спрошу по существу — сколько у нас времени?

Себия окинула взглядом кроны деревьев, откуда, проникая сквозь ветви, сыпались снежинки, заполняя лес белой хмарью, умиротворенно улыбнувшись, замедленно произнесла:

— Снегопады здесь затяжные, но в это время года погода неустойчива. У нас не больше седьмицы.

ГЛАВА 3

Потянулись размеренные, похожие один на другой, словно две капли воды, дни. С утра, едва сквозь плотную стену облаков начинал пробиваться солнечный свет, Мычка уходил на охоту. Неподалеку, затерянная в густых зарослях, обнаружилась речушка, в чьих, холодных, скачущих по камням, быстрых водах обитали крупные серебристые рыбины. Приноровившись, Мычка быстро набирал с десяток, вылавливая рыб из глубоких ям за камнями, где, отдыхая от быстрого течения, они висели в толще воды, лениво шевеля плавниками.

Вернувшись в лагерь, вершинник быстро разделывал рыбу, раскладывая на палочках у костра, что, к его возвращению, уже полыхал, приветствуя добытчика веселым потрескиванием. Прутики с подрумянившимися кусочками Мычка раздавал товарищам, а на освободившееся место сразу же втыкал следующие, успевая за короткое время разделать и нанизать рыбу на прутики. Недоеденное после завтрака мясо Мычка заворачивал в листья, часть зарывал в хвою, оставляя на обед, а часть складывал в заплечный мешок, после чего, на пару с подземницей, уходили в город.

Дерн, в первый же день обшарив окрестный лес сверху донизу в поисках целебных трав, корпел над зельями. Вокруг болотника, разложенные в строгом распорядке, возвышались горки корешков, нанизанные на веточки, у огня висели листья неведомых растений, темнея и скукоживаясь в волнах горячего воздуха, размазанные равномерным слоем по полоскам коры, дожидались своей очереди, растертые в сочную пасту стебли.

От разложенных повсюду трав в лагере постоянно висел терпкий запах, от которого свербело в носу, а изредка, когда болотник растирал какие-то особо едкие растения, начинали слезиться глаза. Порой, нюхнув очередного Дернова зелья, Шестерня начинал безудержно чихать, перемежая громкие, словно треск ломаемых древесных стволов, чихи с витиеватыми ругательствами, но едва болотник подходил с порцией свежего зелья, пещерник замолкал, терпеливо пережидая процесс лечения.

В ходе лечения Шестерня преображался. Покрытый зеленоватой кашицей с головы до ног, пещерник становился похожим на странное лесное существо, что, преодолев страх, вышло на поляну, зачарованное пламенем костра. Высыхая, паста стягивалась, и кожа начинала немилосердно зудеть, отчего Шестерня принимался приплясывать и вертеться, изрыгая бесчисленные проклятья на судьбу, что, сперва, бросает в руки палача, подвергая ужасным мукам, а затем, обрекает на лечение, не более приятное, чем пережитые ранее пытки.

В отличие от пещерника, переживающего выздоровление с заметным недовольством, Зола, казалось, вообще не замечал ни хмурого заснеженного леса вокруг, ни пронзительного ветра, даже падающие на голову ледяные капли не отвлекали мага от излюбленного занятия. Несмотря на обгоревшие, едва не до костей руки и сильнейшую боль, от которой лицо мага, то и дело, искажалось болезненной гримасой, Зола каждое утро начинал с того, что раскладывал вокруг себя свитки и надолго погружался в размышления.

Рассматривая руки мага, что, не смотря на лечение, по-прежнему напоминали обугленные головешки, Дерн хмурился, но лишь, в очередной раз, тщательнейшим образом втирал в кожу свежеприготовленное зелье, после чего отходил, предоставляя Золе возможность продолжить прерванные размышления. Порой, устав от неподвижности, маг покидал насиженное место, неторопливо прогуливался, без интереса поглядывая по сторонам, но вскоре, возвращался, нахохлившись, вновь застывал над свитками.

Негромко хлопнуло, повеяло гарью, сдавленно охнул Зола. Оторвавшись от завораживающего зрелища багровых переливов пламени, Шестерня повернул голову на шум, взглянул с интересом. Неподалеку, шипя, словно брошенная в воду головешка, трясет руками Зола, чудь дальше, на стволе могучего древесного великана, исходит дымком черная проплешина.

— Никак, по делу соскучился, — одобрительно произнес пещерник. — И то верно. А то сидишь, как истукан, не шевелишься. Я бы не выдержал, поразметал бы все вокруг.

— Оно и видно, — желчно бросил Зола. — Наразметался так, что весь хворост перевел, скоро огонь погаснет.

Пальцы мага курились дымком, и Зола с усилием дул на руки, пытаясь успокоить жгучую боль.

— В снег сунь — там, в ложбинке, — бросил Дерн, не глядя на мага. Покосившись на пещерника, неодобрительно произнес: — А ты бы и впрямь, с огнем не усердствовал — палишь так, что до меня жар доходит. Да и о ладьях не забывай, не ровен час — заметят, а с вас, как с бойцов, пока толку немного.

Шестерня беззаботно отмахнулся, сказал:

— Я хоть сейчас в сечу, благо, заживает, как на собаке. Да и твои зелья, надо сказать, не бесполезны.

— Чем попусту бахвалиться, лучше ветвей принеси, — буркнул Зола, усаживаясь к костру. — А что до сечи, не всегда по-нашему выходит. Или напомнить, как в пыточной на цепях висел, а после, пока из подземелья уходили, у Дерна на плече болтался?

Шестерня потемнел лицом, воспоминания не доставили пещернику радости, молча встал, направился в лес, втянув голову в плечи и загребая ногами хвою.

Проводив товарища взглядом, Дерн покачал головой, сказал тихо:

— Зря ты так. Ему тогда больше всех досталось. Я когда смотрел, как его на ремни режут, думал с ума сойду.

Зола тряхнул головой, сказал упрямо:

— Досталось, да только ума не прибавило. Нас же сейчас куры лапами загребут! Не то, что отряд бойцов с ладьи. — Помолчав, добавил с досадой: — К тому же, ему все как с гуся вода, еще пара дней, и шрамов не останется. А я рук почти не чувствую! Волшба выходит с трудом. Сотворил огнешар — чуть ноги себе не опалил. К посоху даже прикоснуться боюсь — сам сгорю, и вас сожгу к демонам.

Дерн мельком взглянул на руки мага, что Зола, согревая, вытянул к огню, сказал успокаивая:

— Восстановятся. Не сразу, конечно, время должно пройти. Думал, будет дольше, но с помощью зелий, что принесла Себия, хотя, ума не приложу, где взяла, через седьмицу будешь, как новенький.

— Твоими бы устами… — проворчал маг. — Ладно, пройдусь, может, тоже чего в костер принесу, а то Шестерню пока дождешься.

Он с кряхтеньем встал, замедленно двинулся в лес, зябко кутаясь в балахон и поглядывая по сторонам в поисках сучьев.

Прошло еще два дня. Мычка с Себией, по-прежнему, вместе уходили с утра в город, возвращались же порознь. За ужином, пока вершинник делился впечатлениями, все с интересом слушали, задавали уточняющие вопросы, когда же доходило до Себии, подземница лишь разводила руками, отвечая на вопросы спутников короткими односложными фразами, после чего, забивалась в яму в корнях дерева и почти мгновенно засыпала.

Наемники переглядывались, пожимали плечами, но, доверяя спутнице, не задавали лишних вопросов, справедливо полагая, что, как только выяснится что-нибудь важное, подземница не преминет поставить всех в известность.

Очередным хмурым утром, когда низколетящие облака, напоровшись на верхушки деревьев, в который раз, извергали на лес потоки смешанного с водой снега, Себия оглядела товарищей, коротко произнесла:

— Период бурь заканчивается. Сегодня к вечеру, самое позднее — завтра с утра, пленников под усиленным конвоем отправят вглубь страны.

Зола нахмурился, Мычка взглянул ошарашено, а Шестерня поперхнулся куском мяса.

Лишь болотник не выказал удивления, произнес, обращаясь к подземнице:

— Пока есть время, надеюсь, ты поделишься с нами наблюдениями. Думаю, это будет не лишним…

Далеко, на пределе слуха, зародился гул. Сперва, Мычка, а затем, и остальные принялись вслушиваться. Гул усилился, набрал мощь. Что-то тяжелое пронеслось над самыми кронами, сотрясая ветви и обрушивая на землю целые сугробы снега.

Кашлянув, Зола задумчиво сказал:

— Интересно, это обычный разведывательный рейд, или…

Прислушиваясь к гулу, что, ненадолго ослабев, вновь усилился, Шестерня воскликнул:

— Секиру Прародителя им в печень, да нас обнаружили!

— Или не нас, — возразил Мычка, — и не обнаружили, а летают по каким-то своим надобностям.

— В любом случае, ожидание закончено, — подытожил Дерн. — Пора выдвигаться. А по пути, чтобы не было скучно, Себия уточнит детали.

Все разом засобирались. Зола принялся собирать свитки, неловко орудуя, по-прежнему, непослушными руками. Шестерня выгреб из-под кучи ветвей доспехи, начал прилаживать на себя один за другим. Дерн собрал в одну груду все травы и корешки и поспешно, но без лишней суеты, укладывал туго стянутые ниткой пучки в котомку.

Мычка извлек из глубокой ямки остатки мяса, где они хранились, завернутые в ароматные листы и засыпанные снегом, поделив поровну, принялся раскладывать по заплечным мешкам. Закончив с пищей, вершинник забросал костер снегом и сырыми ветками, после чего, проверил перевязь с оружием, закинул мешок на плечо и встал рядом с Себией, что собралась раньше всех и терпеливо поджидала товарищей.

Собравшись, двинулись в лес. Падавший почти седьмицу снег покрыл все вокруг небольшими сугробами, и Мычка, раз от разу, оглядывался, хмурясь все больше — за отрядом оставался четко различимый след, приди кому в голову, соответствующая мысль, выследить наемников не составило бы большого труда. Вслушиваясь в то затихающий, то вновь усиливающийся гул, невидимая в облаках ладья выписывала над лесом круги и не спешила улетать, Мычка не выдержал, резко свернул в сторону, уводя товарищей в глубь леса.

Привыкшие к странностям вершинника, спутники не стали возражать. К тому же, не приученные ориентироваться в лесу, они целиком полагались на провожатого, не выказывая удивления или недовольства непредвиденным изменением маршрута.

Когда деревья отступили, а впереди, сквозь снежную хмарь, замаячили стены города, Шестерня с удивлением произнес:

— Странно, мне казалось, до города, должно быть, несколько ближе.

— Так и есть, — Мычка тряхнул головой, сбросив с волос наросшую шапку снега. — Но я подстраховался, чуток удлинил путь. Теперь, даже если кто-то взял наш след, искомое отыщет не скоро.

Себия произнесла с удивлением:

— Ты удлинил путь не меньше, чем в два раза. Разве в такую метель следы не заметает сразу за идущим?

Мычка покачал головой.

— На открытом пространстве — да, но в лесу след остается намного, намного дольше.

— Все это очень интересно, — буркнул Зола, — но намного больше меня интересует другое. Надеюсь, в этот раз, мы не будем сигать через стены, а воспользуемся воротами. Лазать по мокрым камням с моими руками будет не очень удобно.

Маг продемонстрировал друзьям черные головешки кистей. Раны уже затянулись, мясо наросло, и даже успело подернуться тонкой розовой кожицей, но руки мага по-прежнему производили страшное впечатление.

Себия тряхнула головой, сказала успокаивающе:

— Карабкаться никуда не придется. В светлое время суток вход через врата свободный. Тем более, в такую метель. Охрана здесь хороша, но не настолько, чтобы теплому воздуху сторожевой будки предпочесть промозглый ветер улицы.

Девушка решительно двинулась к воротам. Остальные поспешили следом. Несмотря на некоторые опасения, из памяти наемников еще не стерлись картины недавних злоключений, никому не хотелось задерживаться под пронзительными порывами ветра, что, то силой толкал в спину, ускоряя и без того быстрый шаг, то швырял в лицо горсти колючего снега, заставляя морщиться и прикрываться руками.

Попетляв по заснеженным улочкам, ввалились в указанную Себией корчму. Расположившись поближе к камину, где жарко пылали здоровенные чурки, наемники с облегчением вздохнули, после проведенных в лесу дней было приятно ощутить крышу над головой. Посетителей оказалось немного, и, не желая упускать выгоду, рачительный хозяин без лишних вопросов направил к гостям служек с блюдами.

Глядя, с какой скоростью на столе вырастают многочисленные тарелки с яствами, Шестерня громко сглотнул, но, едва на столешницу бухнулась здоровенная чарка хмеля, заметно вздрогнул, с подозрением уставился на тощего поваренка, что в испуге отпрянул, не понимая, чем вызвал заклубившийся в глазах гостя гнев.

Себия похлопала парнишку по плечу, показав жестом, что все в порядке, наклонившись к пещернику, произнесла:

— Не беспокойся. Здесь нас не усыпят и не отравят. Одного раза более, чем достаточно.

На нее взглянули с интересом, но голод оказался настолько силен, а яства сладостны, что наемники приступили к трапезе, не уточняя, какими средствами подземница расположила хозяина к себе в этом столь негостеприимном городке.

Глядя, как огромные куски сдобренного травами и приправленного жгучими пряностями мяса исчезают в утробах товарищей, Мычка предупредил:

— На вашем месте, я бы не увлекался. Вполне возможно, вечером нам предстоит бой, и нешуточный, а с полным брюхом много не навоюешь.

Заглотив здоровенный шмат хлеба, и залпом опорожнив кубок хмеля, Шестерня прорычал набитым ртом:

— После седьмицы в лесу на воде и рыбе я не откажусь хорошенько отобедать, пусть даже это будет мой последний бой!

Отщипывая кусочки кислопахнущих желтоватых листьев, ворохом лежащих на небольшой плоской тарелочке, Зола произнес:

— От схватки не уклониться, а учитывая сказанное Себией об уровне заинтересованных сторон, работа пройдет особенно тяжело, но, все же, хотелось бы знать детали, чтобы, по возможности, избежать пустых усилий и необдуманных шагов.

Он вопросительно уставился на подземницу. Следом за магом подняли глаза и остальные. Ощутив себя в перекрестье требовательных взглядов, Себия, едва заметно оглянулась, проверяя, нет ли поблизости случайных ушей, понизив голос, произнесла:

— Узников держат в неприметном здании, неподалеку от тюрьмы.

— А почему не в тюрьме? — искренне изумился Шестерня. — Уж на что мы искушенная компания, и то, едва ноги унесли! Что ж говорить об обычных узниках, к тому же, потерявших всякую надежду…

Зола прошипел с явным недовольством:

— Кто унес, а кого и унесли — речь не о том. Ты можешь не перебивать?

Шестерня насупился, обиженно замолчал. Мычка укоризненно взглянул на мага, сказал примирительно:

— Почему не в тюрьме — понятно: слишком заметно, у всех на виду. К тому же, как вы, надеюсь, помните, у нас в гильдии узников содержали в самом защищенном месте, что не помешало нападавшим в считанные мгновения пробиться туда, куда, казалось, попасть невозможно вовсе.

Дождавшись, когда все замолчали, Себия закончила:

— Завтра утром узников под видом обычных граждан загрузят в ладью, после чего, увезут в неизвестном направлении.

Шестерня просиял, сказал понимающе:

— Обычных граждан большими отрядами не сопровождают.

— А если и сопровождают, то скрытно, — добавил Мычка. — Что нам также на руку — оружие труднее спрятать, дольше доставать, да и расстояние нужно выдерживать — идущие группой попятам дюжие «прохожие» слишком бросаются в глаза, чтобы остаться незаметными.

— Ты хочешь сказать, что охраны не будет? — поинтересовался Дерн.

— Будет, — ответила Себия. — Но на расстоянии, что даст нам драгоценное время.

ГЛАВА 4

Одно за другим, блюда исчезли в желудках путников и, вскоре, стол опустел. Осоловевшие, наемники по-очереди отваливались, распускали ставшие тугими пояса. Лишь Шестерня никак не желал отступать, вяло ковыряясь в миске, вылавливал мясные кусочки, макал в соус и закидывал в рот, но вскоре, сдался и он. К столу мягко приблизился корчмарь, застыл выжидательно. Себия выложила на столешницу несколько тяжелых тусклых монет.

Хозяин сгреб деньги, радушно произнес:

— Если что-то потребуется — только скажите. Здесь всегда рады гостям.

Дождавшись, когда корчмарь удалится, подземница негромко произнесла:

— На втором этаже я сняла комнату, когда вернемся — сможем отдохнуть.

— А мы уже уходим? — поинтересовался Зола.

Шестерня всполошился.

— Как уходим? Разве наши планы меняются? — Перехватив заинтересованные взгляды сидящих за соседним столом посетителей, пещерник произнес тоном ниже: — Ведь речь шла о завтрашнем дне.

— Или о сегодняшнем вечере, — напомнил Мычка.

— Нужно изучить местность, — терпеливо объяснила Себия. — Знание прилежащих улиц поможет нам сократить путь и сэкономит время.

— А обязательно идти прямо сейчас? — Зола поморщился. — Не очень удобно бродить на полный желудок.

— Здесь рано темнеет, а в наступающих сумерках, сквозь снежную пелену, много не разглядишь, — отрезала подземница.

Идти не хотелось, отяжелевшие после обильной трапезы желудки требовали отдыха, а завывающий в трубе ветер навевал сон, но голос Себии прозвучал требовательно, и, таки выбравшись из-за стола, наемники, нехотя двинулись к выходу. Насыщенный жаром воздух таверны остался позади, в лицо сыпануло снегом, а промозглый ветер охватил холодным одеялом, забрался ледяными пальцами под одежду, заставляя сжаться.

Не торопясь, двигались по городу, старательно минуя наиболее людные улицы и обходя патрули по широкой дуге. Сказался сытный обед, а быть может, ожидание предстоящего завершения рейда, но упавшее поначалу от необходимости вновь идти на улицу, настроение выровнялось, в лицах протаял интерес, наемники пошли шибче, с интересом приглядываясь к непривычной архитектуре города.

Несмотря на суровый климат, здания оказались проникнуты духом изящества: могучие бревна украшены затейливой резьбой, тяжелые глыбы стен подобраны так, что рисунок камня превращает грубую поверхность в затейливый орнамент, удивляющий глаз и вызывающий почти непреодолимое желание вглядеться пристальнее, пытаясь разобраться в хитросплетениях созданных природой и дополненных мастерством зодчих узоров.

С трудом протиснувшись через заваленный мусором переулок, оказались на небольшом пустыре, образовавшемся, судя по остаткам стен, на месте сгоревшего дома.

Себия указала на неприметный дом напротив.

— Там они и содержатся.

Дерн посмотрел на здание, сказал с сомнением:

— В этой избе? Ты не ошиблась? Я бы не рискнул оставлять столь ценных подопечных в таком ненадежном месте.

— Форма бывает обманчива, — ответила Себия. — И не забудь, подразумевается, что об этом никто не знает.

— Да и кто поручится, что в домах по соседству не затаился отряд гвардейцев? — задумчиво добавил Мычка.

Зола кивнул куда-то в сторону, поинтересовался:

— А это что за дворец? Очертания мне что-то смутно напоминают.

Шестерня хмыкнул, сказал зло:

— Еще бы. В казематах этого «дворца» мы провели незабываемое время. Местный пыточный инструментарий мне еще долго будет видеться в страшных снах.

Слова пещерника пробудили тяжелые воспоминания, и все невольно повернули головы, с брезгливым опасением взглянули на темную громаду тюрьмы, чернеющую неподалеку, подобно отвесному заснеженному утесу.

— Мне кажется, или к нашим «друзьям» пришли гости? — поинтересовался болотник.

Головы вернулись в прежнее положение, а взгляды уперлись в замерших у входа в дом подозрительных фигурах, обшаривая незнакомцев с ног до головы.

— Отойдем, — Себия указала на обломки стены, — не будем привлекать внимания.

Продолжая наблюдать за домиком, наемники сдвинулись, расположившись так, что со стороны улицы стали практически незаметны. Дверь домика вскоре распахнулась, и двое незнакомцев исчезли в проеме, остальные остались снаружи, привалившись к стене, принялись с деланным безразличием рассматривать крыши окружающих зданий.

Мычка указал вдоль улицы, сказал с подозрением:

— Мне кажется, или вон та группка вершинников, возле таверны, также интересуется домом?

Себия ответила:

— Да, но не они одни. Если ты посмотришь в противоположную сторону…

Раньше, чем девушка закончила, Мычка уже всматривался в указанное место, пытаясь вычленить среди редких прохожих замаскированных воинов. Подземница не ошиблась. Возле оружейной лавки толклись несколько мужчин, заинтересованно рассматривая развешанные под навесом кольчуги, но, судя по пристальным взорам, что раз за разом, бросали «покупатели» в сторону ветхого домика, лавочник, что выскочил навстречу гостям и теперь приторно улыбался, во всю расхваливая товар, старался впустую.

Зола покосился в одну сторону, затем перевел взгляд в противоположную, озадаченно произнес:

— Здесь всегда полно переодетых бойцов, или мы попали не в лучшее время?

Себия прошептала срывающимся от ярости голосом:

— Негодяй. Он же клялся, что не раньше вечера! Попадись ты мне…

Девушка закончила фразу совсем тихо, так что спутники не разобрали слов, но судя по угрожающей интонации, обманувший подземницу информатор, в случае повторной встречи, простым испугом бы — не отделался.

Дерн осторожно коснулся плеча Себии, поинтересовался:

— Что-то пошло не так?

— Полностью не уверена, но, похоже…

— Они выходят! — воскликнул Шестерня. — И не одни.

Дверь домишки распахнулась, исчезнувшие до того незнакомцы появились вновь, а вслед за ними, с заведенными за спину руками, не поднимая головы, вышли трое. Себия сдавленно выругалась, Мычка хмыкнул, а Шестерня радостно фыркнул, узнав в одном из заключенных Найденыша. Покосившись на пещерника, что улыбался во весь рот и приплясывал от нетерпения, Зола едко сказал:

— Ты помаши, помаши, а лучше — крикни, а то нас как-то плохо видно. Еще мимо пройдут, не заметят.

Дерн озадаченно протянул:

— Узников выводят ежедневно, или что-то пошло не так?

— Их никуда не выводят, в дом никто не заходит. Здесь вообще никого не должно быть! — сдавленно прошипела подземница.

Мычка подвигал плечами, отчего ремни перевязи смачно хрустнули, с удовлетворением сказал:

— Значит, мы успели вовремя. Остается лишь выбрать подходящий момент для нападения.

Тем временем мужчины возле таверны разом повернулись, двинулись вдоль улицы, туда же повели и узников, а мгновением позже, кучковавшиеся у лавки покупатели разом охладели к товарам, зашагали следом, не приближаясь и не отставая.

Не дожидаясь, пока узники скроются за домами, Себия рванулась в едва заметную за остатками стены щель между домами, бросила коротко:

— За мной!

Наемники не заставили повторять дважды, по-очереди втиснулись в проход, побежали, запинаясь о камни и проваливаясь в залитые водой и припорошенные снегом ямки. Тяжелее всех пришлось Дерну, могучий телом, он с трудом поспевал за товарищами, то и дело, застревая в особо узких местах и с жутким хрустом царапая кольчугой обледенелые камни стен, когда, собравшись с силами, одним могучим рывком вырывал себя из цепких каменных объятий.

Задыхаясь от бега, Зола крикнул, обращаясь к подземнице:

— Ты уверена, что они не свернут раньше, или, в конечном итоге, мы не упремся в тупик?

Не оборачиваясь, подземница бросила:

— Не уверена, но выбора нет. А насчет тупика, не беспокойся, слишком много раз я кралась этими задворками, чтобы ошибиться, и с закрытыми глазами.

Девушка побежала быстрее, и маг вынужденно замолчал, экономя дыхание и всеми силами пытаясь не отстать от несущейся, как молния спутницы. Для подземницы, словно не существовало препятствий: выступающие углы Себия огибала легко, а рытвины и кочки перепрыгивала так, словно заранее знала, в каком именно месте под ноги попадется та или иная преграда.

Разгоряченные, выметнулись на открытое пространство. Мельком оглядевшись, Себия решительно зашагала вперед. Приблизились к месту, где, благодаря нескольким снесенным домам, улица расширилась, превратившись в, своего рода, площадь, густо заставленную палатками лавочников, из-за позднего времени и плохой погоды, по большей части, закрытыми.

Окинув взглядом площадь, Себия деловито произнесла:

— Скоро они будут здесь. Подыскивайте удобные места и постарайтесь не привлекать внимания. Подошедший за выяснениями патруль может сильно усложнить задачу, а учитывая, что планировать приходится на ходу, забот, и без того, будет более, чем достаточно.

— Как мы отсюда выйдем? — поинтересовался Мычка.

— Так же, как и пришли. Подобных тому лазу, что привел нас сюда, здесь предостаточно. Гораздо сложнее будет выйти из города. А теперь, расходимся.

Наемники разбрелись по площади. Редкие открытые палатки оказались набиты ни чем не примечательными товарами: горки подмороженных овощей чередуются шматами мяса сомнительной свежести, а потемневшие от влаги рубахи, развешанные под навесами на специальных чурках, вызывают поток мурашек и желание немедленно уйти, лишь от одной мысли, что стоит попытаться примерить — холодная мокрая ткань коснется кожи.

Снег повалил гуще, стало темнее. Разбрызгивая серую кашу из перемешанной со снегом грязи, наемники бродили среди палаток, всеми силами создавая видимость озабоченных покупками граждан. Но, чем дальше, тем труднее становилось поддерживать образ. Ожидание затягивалось, а напряжение нарастало. Наемники все чаще поглядывали в сторону, откуда должны были появиться узники, но улочка оставалась безлюдна, лишь изредка, мелькали силуэты редких путников, плохо различимые за уплотнившейся снежной пеленой.

Когда напряжение достигло предела, из-за поворота показалась группа мужчин, а немногим позже, подтянулись и узники, уныло бредущие в окружении пятерки сопровождающих. На подходе к площади узники замедлили шаг, а идущие первыми, наоборот, двинулись шибче, разошлись, захватывая большую часть рынка.

Мычка не успел спрятаться за палатку, и сделал вид, что крайне увлечен выбором специй, выложенных на лотке в миниатюрных металлических баночках. Рядом прошуршали шаги, в плечо с силой толкнуло. Мужчина замедлил шаг, ожидая реакции, но Мычка не пошевелился, хотя мышцы закаменели в ожидании схватки. Отслеживая краем зрения маячащую за плечом тень, Мычка продолжал ковыряться в специях, и лишь внимательный взгляд смог бы заметить, как вдруг, замедлились движения рук покупателя.

Позади презрительно хмыкнуло, силуэт двинулся дальше. Выдохнув, Мычка поставил коробочку на место, замедленно повернул голову, пристально взглянул вслед уходящему, оценивая противника. В любой, даже самой простой схватке, малейшие детали могут иметь большое значение, а предстоящий бой будет совсем не простым. Укрытые плащом, плечи воина широки, что свидетельствует о силе, спина гордо выпрямлена — явно не самый низший чин, но излишне раскованная походка и вызывающее поведение свидетельствует о молодости, опытный воин держит спесь в узде, и не выдаст себя столь глупо.

Улыбнувшись краешком губ, Мычка повернул голову, оценивая расстояние до узников, перевел взгляд, всматриваясь в едва видимые тени позади, замыкающая группа не отстала, и двигалась на прежнем расстоянии, после чего, мягко пошел на сближение.

Товарищи не дремали, и в тот момент, когда Мычка подходил к узникам, возникли рядом, разошлись, охватывая сопровождающую группу кольцом. Возня за палатками не укрылась от бдительных глаз стражей. Без какого-либо видимого знака группа перестроилась, сдвинувшись так, что узники оказались плотно зажаты с боков.

Не сговариваясь, наемники шагнули навстречу врагам: сердца заколотились, нагнетая кровь в мышцы, руки рванулись к оружию. Но едва пальцы обхватили рукояти, готовые выдернуть смертельную сталь из ножен, раздался предупредительный окрик.

Позабыв о подозрительных чужаках, охранники разом воззрились в небо. Не ожидав подобной реакции, наемники сбились с ритма. Рассудок подталкивал воспользоваться моментом, перебить отвлекшегося врага, но чувства предупредили об опасности, и наемники невольно подняли головы, пытаясь разглядеть, что же заставило защитников забыть о безопасности.

ГЛАВА 5

За сыплющимся в глаза снегом сперва ничего было не разглядеть, но вот над головами метнулась смутная тень. Тень мелькнула настолько стремительно, что показалась лишь очередным сгустком снега, закрученным в воздушный водоворот, но почти у каждого возникло нехорошее предчувствие. Некоторое время, ничего не происходило, и взгляды вновь уперлись в противников, когда вверху замельтешило.

В ушах зазвенело от клекота, воздух наполнился зловонием, и с небес черными тенями низринулось жуткое. Первые мгновения, ничего нельзя было разобрать. Вокруг, закручивая снежные вихри, мечутся огромные темные лохмотья, словно сильнейший ветер сорвал в ближайшем замке, и теперь, кружит по площади тяжелые полотна занавесей.

Прикрыв лицо рукой, от поднявшегося ветра стали слезиться глаза, Дерн с удивлением всмотрелся в новых участников действия. Над площадью, издавая пронзительные вопли, мельтешат крылатые ящеры, кожистые крылья пружинят, растянутые ветром, пасти щетинятся рядами острейших зубов, забранные пластинами надбровных дуг, словно броней, глаза непрерывно поворачиваются, высматривая жертву. На спинах у каждого ящера по наезднику: руки цепко держат узду, и хотя каждый восседает в своеобразном седле, что наверняка, не позволит хозяину свалиться, тела воинов распластаны так, что почти сливаются со спиной летуна, стремясь свести давление встречного воздушного потока на нет.

Сверху метнулось, в спину ударил тугой кулак ветра. Дерн пригнулся, отступил к палатке. Вряд ли летучие воины прибыли специально по его душу, но в царящей суматохе один из ящеров мог запросто откусить голову, просто пролетая мимо. Мельком мазнув взглядом вокруг, Дерн вычленил товарищей, почти все нашли убежище, и теперь, наблюдали за происходящим, лишь неугомонная подземница, обнажив кинжал, подкрадывалась к охране, ожидая удобного для нападения момента.

Пригибаясь, болотник бросился к девушке. Охранники больше не таились, сбросив ненужное более тряпье, выстроились цепью вокруг пленных, застыли, обнажив оружие. И хотя почти все внимание бойцов сосредоточилось на шныряющих вокруг бестиях, в одиночку подземница вряд ли бы преуспела, увести пленных, отбиваясь одновременно от пятерых могучих мужчин, не смог бы и искуснейший боец.

На помощь товарищам уже неслись обе группы поддержки, и Дерн ощутил — еще немного, и будет поздно. С двумя десятками противников они завязнут надолго, и даже, если судьба будет благосклонна, и каким-то образом, удастся одержать верх, к этому времени со всего города сбегутся привлеченные шумом стражи, после чего, рейд будет провален окончательно и бесповоротно. Заревев так, что стоящие подле горожане в ужасе шарахнулись, а товарищи, как один, повернули головы в его сторону, Дерн понесся к кольцу врагов, где, стиснутые со всех сторон могучими спинами, застыли узники.

Шаг, другой. За спиной, плотно обернутые в листья, звякают уложенные в котомку горшочки с зельями. Надо бы скинуть, да поздно, в груди зародился огонь ярости, стремительно растекается по жилам, не позволяя остановиться. В руке, сам собой возник кистень, удобно устроился, плотно охваченный пальцами. Тяжелые шары покачиваются на цепях в такт шагам, острые жала шипов недобро сверкают — еще немного, и воздух с протяжным стоном разойдется, разорванный страшным оружием, безжалостный металл вопьется в податливую плоть, кроша кости и разрывая мышцы, опрокинет на землю, ставшее вдруг безвольным тело врага.

Лица противников все ближе, холодно блестит металл обнаженных клинков, глаза сосредоточены на цели. Мир стремительно сужается, в поле зрения остается лишь фигура врага. Мгновения замедляются, растягиваясь в вечность. Лишь далекие от ратных дел горожане представляют себе сечу, как бесконечный обмен ударами, с молодецким уханьем и утомительным топтанием земли. По настоящему все совсем по-другому: короткий миг, за который необходимо отразить удар, или увернуться, встав на самую грань смерти, чтобы тут же ударить в ответ.

Лицо противника искажается гримасой ненависти, губы расползаются в недобрую ухмылку. Уже слышится шелест летящего навстречу оружия, как вдруг глаза врага недоуменно распахиваются, взгляд стекленеет, а спустя миг, голова взрывается кровавым фонтаном, вперемешку с костяным крошевом ошметки мозга разлетаются далеко вокруг, а тело замедленно, как во сне, опадает на землю.

Мгновенно остановившись, словно налетев на каменную стену, Дерн стер с лица прилипшие ошметки плоти, окинул площадку впереди враз протрезвевшим взором. Мир вновь расширился, обогатился красками, а сквозь забивший уши гул ворвалось сонмище звуков. За те мгновения, пока он бежал к врагу, ситуация заметно изменилась. Летающие всадники перешли в наступление, и теперь, отовсюду доносится звон металла и крики раненых. Изредка, на фоне общего шума, раздается особо жуткий крик — это в меру сил помогают хозяевам ездовые животные, отрывая от снующих под ногами людей огромные куски, и тут же, глотая еще теплое, трепещущее мясо.

Защищающая узников группа уменьшилась почти вдвое, один боец уже лежит на земле, наполовину растерзанный ящером, другой отползает, придерживая вывалившиеся из огромной раны кишки, остальные объединенными усилиями сдерживают натиск двух наездников, с высоты седел ловко орудующих длинными копьями с зазубренными наконечниками. Третий ящер надвигается на подземницу. Наездник внимательно осматривает поле боя, изредка снисходительно поглядывая на головоломные прыжки девушки, уходящей от стремительных атак летуна в самый последний момент.

Ярость вспыхнула с новой силой. Болотник не любил пустой жестокости, равно издевались ли над собакой дети, или охотник наслаждался мучениями жертвы. Рванувшись вперед, Дерн перехватил ящера за шею в тот момент, когда тот в очередной раз готовился атаковать Себию, сдавил с такой силой, что чудовище жалобно зашипело, выгнулось дугой, грозя сбросить наездника. Неотрывно глядя в расширенные от удивления, глаза противника, Дерн произнес, проговаривая каждый слог:

— Что ж так, верхом, да против пешего, поди, неудобно?

Перехватив ящера за шею второй рукой, болотник с силой рванул. Раздался хруст, в глазах помутнело от напряжения. Издав булькающий звук, ящер завалился на бок, так что наездник кубарем вылетел из седла, но тут же вскочил, ринулся на противника. Тоненько свистнуло. Взмахнув руками, подземник упал лицом вниз, в шее, обагренная кровавым венцом, застыла рукоять метательного кинжала.

Из-за палатки выскочил Мычка, одной рукой выхватил кинжал, а другой помог подняться Себии, воскликнул зло:

— С ума сошел, врукопашную на наездника кидаться?!

По-прежнему, ощущая головокружение, Дерн развел руками.

— Он спасал меня, — коротко бросила Себия.

Рядом вырос Зола, мельком взглянув на поверженного ящера, насмешливо произнес:

— Вижу, начинаете входить во вкус. Но что дальше?

— А дальше, мы обойдем этих жутких тварей, и по-тихому заберем Найденыша и кто там еще с ним, — деловито произнес Шестерня, выходя из-за спин товарищей.

— Проще сказать, чем сделать, — метнув взгляд в направлении отгороженных стеной бойцов узников, проворчал маг. — Но, как я понимаю, особого выбора нет.

Не говоря более ни слова, наемники рванулись к узникам, обходя бойцов по дуге. Почти не встретив препятствий, охрана и нападающие оказались всецело заняты друг другом, наемники выскочили позади защитников, но встретили пустоту, узники исчезли. Себия зарычала от злости, Шестерня расстроено крякнул, а Зола поморщился. Все завертели головами, отыскивая пропажу.

Дерн обнаружил беглецов первый, коротко скомандовал:

— Там!

Прошедших мгновений хватило, чтобы охрана сумела сориентироваться и трезво оценить свои шансы. И теперь, двое бойцов волокли узников за собой, стремясь добраться до переулка, темнеющего меж домами мрачной щелью, справедливо рассудив, что в узком пространстве отвесных стен ящеры не разместятся, ограниченные размахом крыльев, а спешившиеся наездники, лишенные помощи могучего товарища, уже не так опасны.

Беглецы все ближе. Узники значительно замедлили воинов, и наемники уже торжествовали победу, когда сверху, едва не зацепив преследователей лапами, рухнули сразу три летуна. Зазвенело оружие, послышались полные ярости и боли крики.

Отрезанные от беглецов тушами ящеров, наемники остановились.

Опасливо поглядывая на чудовищ, Шестерня произнес:

— Может, подождем? В любом случае, чем бы ни кончилось дело, мы будем в выигрыше.

Себия резко повернулась, крикнула люто:

— Разве ты еще не понял? Они пришли за тем же, что и мы. Их цель — узники!

Подземница рванулась вперед, но один из наездников, словно ожидал, молниеносно развернул ящера. Клацнули зубы, Себия каким-то чудом успела среагировать, увернувшись от смертоносных зубов в последний момент. Свистнуло копье. Зола отшатнулся, едва не оставшись без глаз, болезненно охнул Шестерня, получив чувствительный удар, от глубокой раны пещерника спас лишь нагрудник.

Мычка выбросил руку, но наездник лишь дернул головой, уворачиваясь от смертоносного куска металла. Вновь свистнуло копье, одновременно наездник подал ящера вперед, и наемникам пришлось отступить. Подземник искусно вращал копьем, держа противников на расстоянии, и заставлял ящера поворачиваться в нужную сторону, едва наемники пытались обойти.

— Быстрее, они же сейчас уйдут! — зазвенел пронзительный крик подземницы.

Дерн с Шестерней двинулись одновременно. Качнувшись вперед, пещерник прикрылся щитом, принимая на грудь удар зазубренного наконечника, болотник же перехватил древко, рванул. Не ожидав подобного маневра, подземник не успел отпустить оружие, вылетел из седла. Ощутив облегчение, ящер расправил крылья, взмыл, оставив хозяина наедине с судьбой.

Не обращая внимания на оглушенного падением врага, наемники ринулись вперед, но в этот миг, фонтаном взметнулся снег, слепя, ударил по глазам, в грудь упруго толкнул ветер. Ненадолго ослепнув, наемники отскочили, очищая глаза от грязи, а когда проморгались, пространство впереди опустело, лишь несколько растерзанных тел распростерлись на снегу.

Дерн быстро шагнул вперед, перевернул тела, по-очереди оглядел застывшие лица. Закончив, он повернулся к товарищам, сказал негромко:

— Один из них наш. По всей видимости, в запале боя его раздавил ящер. Остальные исчезли.

— Но зачем они им понадобились? — непонимающе произнес Шестерня.

— А нам они зачем? — сухо бросил Зола.

— У нас задание, а у этих… — Шестерня осекся, озадаченно посмотрел на мага.

— Задание провалено, нужно уходить, — сдавленно произнес Мычка, поглядывая по сторонам. — Вскоре здесь будет полно гвардейцев.

Себия поискала глазами, остановив взгляд на наезднике, что, с трудом шевелился, оглушенный падением, сказала зловеще:

— Провалено, да не совсем. Есть еще ниточка.

Заметив, как затвердело лицо девушки, превратившись в подобие металлической маски, Шестерня поежился, сказал просительно:

— Может, не стоит? Бедолага, едва шевелится. Что он скажет?

— Скажет, — негромко произнесла Себия, и друзья содрогнулись, настолько отстраненно и холодно это прозвучало.

Мычка покачал головой, Шестерня отвернулся, а Дерн нахмурился, когда Себия шагнула к раненому. Мгновение постояв в раздумье, девушка тряхнула головой, вслушиваясь в исполненные ярости возгласы охраны, сказала зло:

— Проклятье! Они слишком быстро опомнились. Нам помешают. — Мельком взглянув на болотника, подземница повелительно бросила: — Бери его, и уходим.

Удивляясь, с какой легкостью подчиняется команде, Дерн легко подхватил подземника, перекинув через плечо, припустил за Себией, что уже скрылась в ближайшем проулке. Остальные побежали следом, время от времени оборачиваясь: никто не хотел получить от особо ретивого преследователя стрелу в спину.

И вновь, бег по извилистым проулкам и узким переходам. Погони не слышно, но, зная город, и не будучи стеснены в возможностях, преследователи вполне могут пройти кратчайшим путем, и перегородить дорогу в самом неожиданном месте, навязав бой на удобных им условиях. Мимо проносятся заборы и стены домов, сливаясь в сплошную серую поверхность. В сгущающейся тьме уже не видно земли, и несложный путь превращается в мучительную, полную препятствий дорогу: ноги, то и дело, соскальзывают в наполненные ледяной водой ямки, невидимые выступы стен с силой бьют в плечи, заставляя болезненно морщиться, а разбросанные то тут, то там камни оставляют на ступнях ноющие ссадины.

Запыхавшись, остановились передохнуть в каком-то тупике. Разглядывая поросшие мхом стены, Мычка поинтересовался:

— Куда держим путь?

Себия пожала плечами.

— За городские стены. После бойни, на площади, здесь лучше не оставаться.

Шестерня сказал с тоской:

— Опять под снег и пронзительный ветер.

— У тебя есть предложение получше? — скептически поинтересовалась подземница.

Пещерник произнес с затаенной надеждой:

— А корчма? Ты говорила…, хозяин надежен.

— У тебя есть уверенность, что сумма, имеющаяся у нас, окажется больше, чем назначит за наши головы городская гильдия? — едко бросил Зола.

— Дело даже не в деньгах, — устало произнесла подземница. — Те, кому мы перешли дорогу, обладают намного более эффективными средствами для развязывания языков, чем золото.

— А с этим что? — Дерн хлопнул по перекинутому через плечо подземнику.

— Он ответит на ряд вопросов, после чего, о нем можно будет забыть, — холодно ответила Себия.

— Так может, он ответит прямо сейчас? — осторожно спросил Шестерня. — Висящий на плече подземник, не лучший способ отвлечь внимание.

Девушка нахмурилась, но сдержала раздражение, раздельно произнесла:

— Здесь, не лучшее место. На его вопли сбегутся гвардейцы со всего квартала, а это в наши планы не входит.

— У нас, оказывается, появились планы? — хмыкнул Зола.

— Они появились, едва мы подписались на рейд, — отрезала Себия. — И, надо заметить, за все это время, мы не особо преуспели.

На девушку взглянули с интересом. Ранее тихая, почти во всем согласная с товарищами, за последнее время, подземница разительно изменилась: порой в голосе Себии звучали металлические нотки, а взгляд становился, столь тяжел, что всякое желание возражать, едва возникнув, истаивало, как утренний туман под палящими лучами солнца. В эти мгновения, она чем-то неуловимо напоминала Шейлу, так что, даже вечно недовольный Зола не возражал, лишь поджимал губы, да чуть слышно ворчал.

Подводя итог беседы, Дерн произнес:

— Что ж, за город, так за город. Если ни у кого нет возражений…

— Есть. — Мычка поднял руку, привлекая внимание. — Прежде, чем выйти за стену, предлагаю зайти кое-куда, благо, уже стемнело, и мы сможем пройти незамеченными, не привлекая внимания к этому, — он кивнул на ношу болотника.

— Может, объяснишь подробнее? — Себия вопросительно изогнула бровь.

Мычка загадочно улыбнулся.

— Нужно навестить одного знакомого. — Заметив удивленные взгляды товарищей, поспешно добавил: — Это не займет много времени, к тому же, может оказаться небесполезным.

Пожав плечами, подземница бросила:

— Веди.

Вершинник крадучись зашагал прочь из тупика. Заинтригованные, спутники двинулись следом.

ГЛАВА 6

Сгустившаяся тьма и плотная пелена снега позволяли двигаться, не особо скрываясь. Завидев подозрительные тени, случайные горожане шарахались в сторону, не желая искушать судьбу излишним любопытством, а изредка, попадающиеся патрули наемники обходили по широкой дуге, лишь только заслышав бряцание доспехов.

Жилые дома кончились. Наемники вошли в рабочий квартал. Из смутно вырисовывающихся во тьме построек раздается приглушенный визг пил и грохот молотов. Повсюду, брошенные, где придется, громоздятся груды необработанных древесных стволов, груженные огромными ящиками, то тут, то там возвышаются телеги, россыпи каменной крошки и угля сменяются мягким покрывалом опилок, наваленных беспорядочными кучками.

Мычка свернул к одному из зданий, остановившись у ворот, забарабанил в тяжелую створку. Товарищи встали поодаль, прислушиваясь к происходящему. Вершинник стучал, не переставая и вскоре, створка приотворилась, раздался неприветливый голос. Мычка ответил в тон. Некоторое время собеседники обменивались ругательствами.

Дерн негромко произнес, обращаясь к товарищам:

— Негостеприимный тут народец.

Шестерня хмыкнул:

— Знамо дело, от работы отрывать. — Вслушиваясь в разухабистые ругательства, с улыбкой добавил: — Я бы еще не туда отправил. А этот, вишь, сдерживается. Вежливый.

Себия с Дерном недоуменно переглянулись. Разносящийся далеко окрест раскатистый голос, изрыгающий непрерывную ругань, особой сдержанностью не отличался, а уж заподозрить в витиеватых тирадах вежливость мог лишь вовсе не искушенный в правилах хорошего тона слушатель.

Дверь с грохотом захлопнулась, разговор оборвался. Пожевав губами, Зола задумчиво произнес:

— Любопытно, они о чем-нибудь договорились, или радушный хозяин, не в силах переубедить Мычку в одиночку, отправился за помощниками?

Вновь скрипнула дверь, на этот раз, голос показался наемникам смутно знакомым, а спустя мгновение, подозрения подтвердились. Из снежной хмари выдвинулся Мычка, а следом за ним, вытирая испачканные маслом руки, показался Маховик. Увидев наемников, механик резко остановился, словно врезался в невидимую стену, на его лице промелькнула гамма эмоций, от удивления, до испуга, но, затем, губы растянулись в улыбке, а в глазах блеснула радость.

Распахнув руки, механик произнес:

— Рад видеть вас в добром здравии. Вы вновь на ногах! — Он скептически оглядел одежду гостей, густо заляпанную кровью, добавил тоном ниже: — Хотя, возможно, все не так уж и радужно.

Приветствуя, Шестерня хлопнул Маховика по плечу, сказал беззаботно:

— Не обращай внимания, это чужая.

Маховик покивал, судя по недоверчивому выражению лица, слова Шестерни не убедили механика, но оставил сомнения при себе, деловито поинтересовался:

— Хотелось бы верить, что вы пришли просто поинтересоваться моими делами, но… чем обязан?

Себия одобрительно произнесла:

— Ты все верно понял. Задание завершено, и нам нужно выбраться из города, а лучше — из страны.

Лицо механика вытянулось. Оттягивая неизбежное, он уныло пролепетал:

— Я очень рад, но… чем могу помочь?

Перекинув подземника на другое плечо, Дерн рассудительно произнес:

— Дорога предстоит дальняя, а мы ограничены во времени. К тому же, нас будут искать…

— К чему ты ведешь? — сипло прохрипел механик.

— Говорят, ты умеешь управлять ладьей, — ответил Дерн просто.

— При том, весьма неплохо, — добавил Мычка с нехорошей ухмылкой.

— Что вы хотите сказать? — пискнул ошалевший от такого напора механик.

Себия дернула головой, сказала, с трудом сдерживая раздражение:

— У нас на хвосте висят убийцы из гильдии и половина городской стражи. Если ты не поторопишься, этот веселый народец скоро будет здесь, и, распаленный злостью, от необходимости месить грязь, вместо того, чтобы спокойно попивать винцо в корчме, особой разборчивости не проявит, как, впрочем, и особого милосердия.

Лицо механика пошло пятнами, кулаки сжимались и разжимались, так что хрустели костяшки. Зола с интересом поглядывал на Маховика, ожидая продолжения.

Механик сдавленно прорычал:

— Я с величайшим трудом получил работу. До сих пор не могу поверить в чудо: попасть в чужую землю, без средств, без надежд, без связей и сразу же занятья тем, что тебе ближе всего…. И вы хотите меня этого лишить?

— Жизнь полна сюрпризов, — грустно произнес Мычка.

Набрав воздух в грудь, Маховик заорал:

— Да ты понимаешь, что я потерял обе вверенных ладьи? Меня же по возвращении распнут! Заставят остаток жизни трудится на рудниках! Ославят так, что ни один мастер, опасаясь за деловую репутацию, не примет меня на работу. Не-ет, — он затряс головой, — я отказываюсь. Пусть сюда сбегается хоть вся городская стража. Я не сделал ничего дурного, коллеги по цеху это подтвердят.

Не ожидав такого поворота, наемники в затруднении переглянулись. Лишь подземница не выразила удивления. Улыбнувшись, Себия мягко двинулась к механику. Взглянув в лицо подземницы, Мычка передернул плечами, губы девушки улыбались, но в глазах сквозило такое, что вершинник меньше всего желал бы увидеть подобный взгляд, направленный в свою сторону.

Остановившись рядом с Маховиком, так что их глаза встретились, подземница произнесла нараспев:

— Желанная работа, обеспеченная жизнь, уважение товарищей… Ты получишь всего с избытком, особенно после того, как власти узнают, откуда, а, главное, по чьему поручению ты прибыл и кого привез. Ладья полная наемников, прибывших из соседней страны с целью саботажа и диверсии — чем не повод для радости? Полагаю, озабоченные напряжением в отношениях с приграничным соседом, местные власти захотят задать тебе множество вопросов, для чего используют удобнейшее узилище и опытнейших заплечных дел мастеров, коих здесь в избытке, уж поверь, мы успели познакомиться с ними достаточно близко.

По мере того, как подземница говорила, из ее голоса исчезали сладкие нотки, сменяясь клекотом коршуна и змеиным шипением, так что, под конец, наемники с содроганием вслушивались в неслыханные доселе интонации, не в силах поверить, что это голос принадлежит их спутнице.

Маховик сглотнул, сместил глаза, покосившись на стоящих кружком нежданных гостей, но на лицах наемников не увидел сочувствия, лишь суровая сосредоточенность и терпеливое ожидание, что до поры скрывает глухую ярость, готовую прорваться все сметающим потоком, едва лишь представится подходящий повод.

Механик выдохнул, его плечи поникли. Он прошептал убито:

— Хорошо, я сделаю, как вы скажете. Но мне понадобится время. К тому же, ладьи неплохо охраняются, и я…

— Это не твоя забота, — холодно произнесла подземница, поставив в разговоре точку.

— Мне… нужно собраться, — чуть слышно произнес Маховик.

Глядя, как механик уходит, ссутулившись и с трудом передвигая ноги, будто враз постарел на десяток лет, Шестерня сказал с сожалением:

— Хороший он парень. Жаль, что пришлось так, по грубому…

Ему не ответили. Спутники молчали, погрузившись в невеселые мысли. Вздохнув, замолчал и пещерник, застыл, уставившись в пространство.

Поежившись, балахон почти не удерживал воздух, и порывы пронзительного ветра пробирали почти до костей, Зола спросил:

— А если он все же не решится?

— Тогда наша задача сильно усложнится, — отстраненно произнесла подземница.

Радуясь, что разговор вновь начался, Шестерня подчеркнуто бодро сказал:

— Вершинники живут на островах. Не думаю, что они настолько богаты, что перемещаются только на ладьях. Должны быть и обычные корабли.

— В такую погоду корабли могут и не ходить, — сумрачно заметил Мычка.

— Подождем, пока погода изменится, — пожал плечами Шестерня. — Не век же здесь снегопады.

Под быстрыми шагами захрустел снег. Из сумрака вынырнул Маховик, окинув мрачным взглядом наемников, невесело бросил:

— Пойдемте. Дорога не близка, а погода становится все хуже.

— Хорошая мысль, — простужено проскрипел Зола. Добавил, обращаясь к механику: — И пожалуйста, постарайся не теряться. Мы ценим помощь и не хотели бы волноваться, разыскивая тебя по городу.

Маховик нахмурился. Не понять подтекст сказанного, мог лишь ребенок. Наемники не собирались рисковать, и любые подозрительные действия с его стороны могли быть пресечены самым быстрым и жестоким образом. Резко развернувшись, механик двинулся сквозь буран, не медля, но и не особо спеша, чтобы не вызывать ненужных вопросов.

Метель усилилась настолько, что наемники двигались тесной толпой, едва не держась за руки. Видимость, сперва, сократилась до нескольких шагов, а потом, и вовсе сошла на — нет, идущие рядом товарищи воспринимались размытыми тенями, а чуть дальше и вовсе все тонуло в белом мареве. Изредка, то с одной, то с другой стороны выступали части домов, напоминающие бока огромных чудовищ, но тут же исчезали, бесследно истаивали мутными тенями.

Порой, начинало казаться, что привычная жизнь исчезла, растворилась в сером круговороте, вызванном к жизни чьей-то злой волей, и путники обречены на вечное скитание в этом чуждом, лишенном неба и земли мире. В такие моменты, наемники вздрагивали, начинали лихорадочно озираться, но, едва завидев по соседству силуэт товарища, тут же успокаивались, укоряя себя за неуместную слабость.

Громада каменной стены выступила из снегопада угрюмым утесом, а вскоре, показалась и дверь. По знаку Маховика наемники остановились, отступили на шаг, застыв в напряженном ожидании. Механик ударил раз, затем еще несколько, явно выстукивая некий условный сигнал. Некоторое время ничего не происходило, наконец, дверь беззвучно распахнулась, но едва Маховик шагнул внутрь, тут же, захлопнулась.

Мычка, что шагнул, было, в сторону двери, остановился, беспомощно оглянулся на товарищей. Шестерня озадаченно взъерошил бороду. Дерн, едва заметно, пожал свободным плечом. Только Себия не повела и бровью, не отводя глаз от двери, куда смотрела столь напряженно, словно собралась прожечь взглядом в окованных железом досках дыру.

— Вы, по-прежнему, думаете, что он не отступит? — подал голос Зола.

Ему не ответили. Этой части города никто не знал, да и, зная, понять, куда именно привел спутников механик, было невозможно. За отрезавшей наемников от прочего мира глухой стеной снега вполне мог прятаться целый замок, или тюрьма, куда, задайся такой целью, их легко мог привести Маховик. Сохраняя на лице спокойствие, наемники напрягали все силы, не взглядом, так хоть слухом пытаясь пробиться сквозь воздвигнутый непогодой заслон. Но все попытки оставались тщетны, ушей касалось лишь голодное завывание ветра, а взгляд различал только темное пятно стены, с едва выступающим прямоугольником плотно притворенной двери.

Ждать пришлось недолго. Дверь вновь отворилась, из проема показалась рука, махнула приглашающе. Повторять не пришлось. Себия, а за ней и остальные, поспешно подошли, один за другим скрылись в чреве входа. Пропустив наемников, дверь мягко встала на место.

Миновав короткий проход, наемники вновь очутились на улице. Мычка повертел головой, сказал с удивлением:

— Так это и не здание вовсе, а всего лишь, стена.

— И она мне что-то напоминает, — задумчиво пробормотал Дерн.

Шестерня хмыкнул.

— Что-то…. Да у нас в гильдии, такая же! Разве чуток повыше, да камень другой.

Зола покосился на пещерника, спросил:

— Хочешь сказать, что Маховик привел нас в местную гильдию?

Мычка ответил с нервным смешком:

— Похоже на то, разве стражи не хватает…

Под тяжелыми шагами заскрипел снег. В снежной мгле зародились три смутных фигуры, приблизились, превратившись в воинов: бледные от холода лица сосредоточены, взгляды оценивающе обшаривают чужаков, тела бойцов закутаны в теплые, свисающие до земли плащи, сквозь них не пробиться ветру, а взгляд врага не углядит, когда пальцы лягут на рукоять оружия, выжидая подходящего момента.

— Кто вы, что вам нужно? — холодно поинтересовался один из воинов.

Нахмурившись, он сделал движение распахнуть плащ, но не успел. Дерн, до того стоящий в расслабленной позе, резко крутанулся, сбрасывая подземника с плеча. Не ожидавшие подобного, воины на мгновение отвлеклись, пытаясь увернуться от тела, чем не замедлили воспользоваться наемники. Свистнула сталь, Себия замедленно выпрямилась, а Мычка опустил руки, где, словно по мановению волшебства, выросли короткие клинки. Тела воинов медленно осели на землю, дернувшись, застыли.

Глядя на вытекающие из-под тел темные пятна, Шестерня запоздало пробормотал:

— А вот, и стража.

Хрустнул снег, рядом возник силуэт. Себия резко повернула голову, спросила с угрозой:

— Куда ты нас привел, и кто эти вершинники?

Выступив из тьмы, Маховик сказал едко:

— А никто не говорил, что будет легко. Мы в гильдии, эти вершинники — охрана. Или ты полагаешь, что здесь в каждом дворе по ладье, и можно вот так, запросто, взять — полетать?

Разглядывая убитых, Зола поморщился, сказал:

— Надо понимать, сейчас поднимется тревога, и короткое время спустя, за нами начнет охоту весь состав гильдии? Действительно, план интересный.

— Мое дело поднять ладью в воздух, остальное — ваши заботы, — отрезал Маховик.

Шестерня открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент, неподалеку зазвенел гонг. Гулкие удары зарождались где-то в недрах двора, разносились далеко окрест, сообщая о появлении врагов и призывая всех к оружию. Мычка вновь выхватил мечи, Себия выдернула из охранника кинжал, а Дерн поспешно взвалил на плечо подземника, придерживая драгоценную ношу, цапнул кистень, оглянулся настороженно.

Не дожидаясь команды, Маховик побежал, наемники бросились следом, догнали, окружив кольцом, пошли вровень, защищая от случайной стрелы или необдуманного желания юркнуть в укромное местечко, оставив их один на один с бойцами гильдии. Послышались возбужденные голоса, замелькали тусклые искры факелов, загремело оружие. Кто-то выскочил из тьмы, не разобрав, шарахнулся. Шестерня сопроводил несчастного пинком в мягкое место, радостно всхрюкнул.

Еще несколько раз на них выскакивали, но пещерник орал, ругался, призывая демонов на головы слепцов, что, не продрав зенки, толкутся по углам, вместо того, чтобы бежать к вратам, где уже кипит жаркий бой. Поначалу, это помогало. Не разобрав, воины коротко благодарили, бросались мимо, устремляясь в указанном направлении. Один из бойцов что-то заподозрил, задал встречный вопрос. Пока Шестерня собирался с ответом, кистень болотника обрушился на шлем воина, гася сознание.

Некоторое время удавалось избегать столкновений, но, когда навстречу выметнулись сразу трое, осветив факелами пространство далеко вокруг, эффект неожиданности закончился. Высекая искры, зазвенела сталь. Защитники закричали, призывая на помощь. Подстегиваемые битвой, наемники почти мгновенно опрокинули воинов, но призыв услышали. В снежном вихре зародились отдельные светлячки факелов, затем их стало больше, послышались гневные вопли, и вскоре, огненные точки заполонили пространство вокруг, медленно, но неуклонно охватывая наемников огненным кольцом.

ГЛАВА 7

Сбоку, в поле зрения появляется силуэт, тускло мерцает металл, тело заученно изгибается, уходя от удара, а в следующий миг, меч устремляется к цели. Мышцы ощущают сопротивление, когда клинок погружается в плоть врага, слуха касается отвратительный хруст, словно меч перерубил огромное насекомое. Резкое движение, и оружие освобождается. Позади, зажимая руками смертельную рану, оседает враг, исчезает в черноте ночи. Глаза неотрывно обшаривают пространство, не отвлекаясь на малозначимое. Слух напряжен до предела, улавливая и разбирая по нотам симфонию боя в поисках едва слышного скрипа, что издает натягиваемый лук. Если от живого противника можно уклониться, перехватить оружие, остановить удар, то от пущенной хорошим лучником стрелы нет спасения: незримо возникнув, ударит хищным клювом, пронзит насквозь, заставив извиваться в страданиях, а родная сестра, отправленная вдогонку, вопьется следом, обрывая мучения.

На мгновение, отвлекшись от боя, Мычка мельком мазнул взглядом по друзьям. Чуть позади, пыхтя и поскрипывая доспехом, как огромный броненосец, бежит Шестерня, волосы встопорщены, в руке угрожающе покачивается секира. По левую руку несется Себия, подземница двигается мягко, будто перетекая, время от времени, рука дергается, выбрасывая клинок навстречу врагу, порой, когда противник, оказывается, чересчур ловок, или закован в тяжелую броню, девушка ограничивается обманным движением, не ввязываясь в затяжной бой.

Чуть отстав, тяжело топает болотник. Излюбленная котомка за спиной и болтающийся на плече подземник искажают силуэт, превращая фигуру Дерна в чудовищное порождение кошмаров. Возникающие из тьмы враги шарахаются, лишь редкий смельчак отваживается напасть на жуткое. В такие моменты, Дерн досадливо отмахивается, кистень в его руке коротко дергается, и, не успев понять, что произошло, противник оседает, оглушенный.

Позади всех семенит Зола: лицо мага сосредоточенно, губы шевелятся, неслышно читая заклятья, навершие посоха чуть заметно мерцает багровым — мелкая искра в бесконечном океане ночи, она не привлечет взгляд, но, в случае нужды, полыхнет ослепительно, выплескивая обжигающий магический вихрь. Воздух позади Золы переливается бледным. Взмученные вихрем снежинки зависают, образуя полусферу, словно маг тащит за собой невидимый зонтик. Товарищи смотрят вперед, и никто не скажет, сколько стрел опали невесомыми снежинками, не в силах пробить магическую защиту.

— Готовьтесь, сейчас будет ладья, — прерывающимся голосом бросил Маховик.

Из тьмы выступают смутно знакомые обводы: плавные линии корпуса, витиеватая резьба, надраенные до блеска металлические бляхи защиты. Маховик взбежал по лесенке вбитых в борт скоб, шарахнулся от выступивших навстречу силуэтов, но узнал товарищей, с облегчением выдохнул, Себия с Мычкой обошлись без лестницы, взлетев на мгновение раньше.

Механик метнулся к рубке, рванул дверцу, но лишь бессильно выругался, не в силах преодолеть сопротивление замка. Через борт перевалился Шестерня, подскочил, заозирался в поисках противника.

Заметив мучения Маховика, пещерник рявкнул:

— А ну посторонись!

Механик едва отшатнулся, как Шестерня ударил. Зло свистнула секира, с жалобным звяканьем отлетели куски замка. Маховик исчез в проеме, а пещерник одним прыжком вернулся к бортику, откуда, как раз, показался Дерн. Облапив болотника, Шестерня рванул, помогая товарищу, после чего, объединенными усилиями, они подхватили Золу, одним движением выдернули наверх, едва не перебросив через противоположный бортик.

Себия вскрикнула, бросилась на корму, где из-за бортика поднялась чья-то голова, с силой ударила. Голова исчезла, что-то с шумом обвалилось, донесся болезненный вскрик. Наемники рассредоточились по ладье, заняли оборону. Огоньки факелов приблизились, окружили ладью огненным кольцом, по доскам обшивки забарабанили десятки рук, раздались ликующие вопли.

Сняв котомку, и поглядывая за борт на волнующееся море огней, Дерн глубокомысленно изрек:

— Надеюсь, им не придет в голову подпалить ладью…

— Не думаю, — задумчиво бросил Зола, глядя, как Шестерня сшиб за борт очередного воина. — Разве только, мы их сильно разозлим.

Освободившись от сковывающей движения ноши, Дерн сказал кротко:

— Значит, надо постараться не злить.

В недрах ладьи чавкнуло, загудело, словно, где-то внутри разом пробудились от спячки множество суровых пчел, и почти сразу же, послышался отрывистый приказ, преследователи устремились в атаку. Над бортиками одновременно возникли десятки голов: пылающие злобой глаза, перекошенные яростью лица. Ударили невидимые за снегопадом лучники, но побоявшись попасть в своих, взяли слишком высоко, и стрелы прошли над головами, не причинив наемникам ущерба.

Дальнейшее слилось в сплошной кошмар. На ладью бесконечным потоком полезли воины, будто где-то рядом распахнулись врата в мир демонов, исторгнув сонмища закованных в сталь бойцов. Засверкал металл, на заснеженные доски палубы брызнули капли дымящийся крови, обильно пятная снег черным. Несколько воинов, пораженные в головы, исчезли за бортом, но их место тотчас заняли другие. Распаленные гибелью товарищей, преследователи разъярились так, что, казалось, забыли о боли. Не обращая внимания на раны, бойцы переваливались через борта, устремляясь на наемников, едва ли, не с голыми руками.

Себия мечется, словно молния, вот она отбивает изогнутым клинком острие направленного в грудь меча, короткий звон, сталь высекает сноп искр, подземница тенью проносится дальше, а противник в удивлении замирает, и лишь спустя несколько долгих мгновений, тело безвольно заваливается. Молодецки ухая, машет секирой Шестерня, вкладывая в удар столько сил, что, даже прикрывшись щитом, враг не выдерживает, гремя доспехами, вылетает за борт. Окруженный вихрем металла, движется Мычка, руки напоминают смутные тени, настолько быстро удары сменяются один другим. Вершинник не останавливается ни на мгновение, непрерывно перемещаясь от одного бортика к другому.

Болотник бьет коротко, но страшно. Утонувший в огромном кулачище, кистень кажется маленьким и безобидным, но горе тому, кто обманется иллюзией. Вслед за неспешным движением кисти, связка шипастых шаров выстреливает, как из катапульты, проминая прочнейшие доспехи, а незащищенную плоть, превращая в сочащуюся кровью и сукровицей слизь.

Среди всеобщего хаоса, лишь одна фигура недвижима. Возле рубки, прижавшись спиной к гладкой поверхности обшивки, застыл Зола: густые, как у филина, брови сошлись на переносице, руки растопырены в незавершенном жесте. Больше похожий на памятник, нежели на живого человека, маг, как будто, отрешился от битвы, пребывая мыслями далеко от места сражения. Ветер утих, но седые космы развиваются, балахон вспухает пузырями под порывами магических энергий, глаза мага удерживают в поле зрения товарищей. Время от времени его пальцы чуть заметно шевелятся, складываясь в странные символы, и, одновременно, то над одним, то над другим наемником вспыхивает, и тут же гаснет слабое сияние, а пущенная особо метким лучником стрела отклоняется с пути, унося притаившуюся на острие невидимую смерть в пустоту.

Доски палубы черны от крови, повсюду разбросано оружие и обрубки конечностей, но нападающие будто забыли о страхе, или тот, кто отправляет их, настолько страшен, что лучше умереть в бою, чем, проявив осторожность, остановиться, попытавшись оценить ситуацию? Жалобно вскрикивает Себия, движения подземницы замедляются, со лба, заливая лицо черным, течет кровь. Мычка отбивается лишь одной рукой, вторая свешивается бессильной плетью, с трудом удерживая меч.

Шестерня перехватил секиру обоими руками, щит лежит неподалеку искромсанным куском, но уже не слышно молодецкого уханья, а на лице проступила смертельная усталость. Дерн, по-прежнему, бьет короткими точными ударами, словно только что вступил в бой, но кольчуга в нескольких местах разорвана, меж разошедшихся колец вспухают кровавые пузыри.

Пинком свалив за борт очередного противника, Мычка отскочил, воскликнул в ярости:

— Когда же мы взлетим?

Зола повернул голову, на вершинника взглянуло почерневшее, высохшее лицо, словно маг разом постарел на десять лет, прошептал чуть слышно:

— Ты, по-прежнему, веришь?

Мычка с силой дернул рукой, с жалобным звяканьем направленная в грудь мага стрела переломилась, наткнувшись на клинок, крикнул с болью:

— Но ведь мотор работает, Маховик у руля!

Зола закрыл глаза, его шатнуло, но, собрав остатки сил, вновь открыл, произнес сурово:

— Не будь наивным. Хватит и одного Шестерни. Шум лишь видимость. Маховик никуда не собирался, это было ясно изначально.

Послышался хриплый голос Шестерни:

— Ребята, а ну, подсоби! Осталось продержаться — всего чуток!

Маг невесело улыбнулся, не глядя, выбросил руку в сторону. Перебравшийся через борт незамеченным, и теперь подкрадывающийся воин вспыхнул факелом, заметался, освещая пространство палубы зловещим светом, пока Дерн сильным ударом не вышиб несчастного за борт.

Рядом возникла Себия, бросила сухо:

— Я все слышала и согласна с Золой. Жить нам осталось недолго, но предатель должен умереть.

Глядя, как подземница решительно направляется в рубку, Мычка открыл рот, но так ничего и не сказал. Правда казалась, слишком очевидна, чтобы спорить. Механика принудили силой, и он воспользовался представившейся возможностью, чтобы отплатить тем же. Вздохнув, вершинник кивнул, отвернулся.

С носа ладьи послышались вопли. Перехлестнув бортики, враги заполнили палубу, заметив противников, загомонили, сперва удивленно, а затем, все более зло. Никто и не думал, что воздушный корабль удерживает всего несколько воинов. Подбадривая друг друга, нападающие двинулись вперед, уверенные в скорой победе.

Угрожающе воздев секиру, Шестерня отступил к товарищам, готовый размозжить голову первому, кто решится напасть. Рядом, и чуть позади, встал Дерн, прикрыв пещерником, как живым щитом, израненный бок. В предвосхищении конца Шестерня зарычал, нагнетая ярость, к нему присоединился Дерн, а следом и Мычка. Последним оскалился Зола, но вместо звуков из груди мага вырвался лишь едва слышный хрип.

Незаметный за шумом битвы, гул постепенно усиливался, и в тот миг, когда наемники рванулись в последнюю атаку, ладья дрогнула. Боясь, что почудилось, Мычка взглянул на товарищей, Зола поджал губы, Дерн глубоко вздохнул. Шестерня опустил секиру, счастливо пробормотал:

— Я знал, что Маховик не подведет.

Качнувшись, ладья пошла вверх и в сторону. Нападающие на мгновение застыли, на их лицах проступила растерянность, быстро сменившаяся страхом. Пока ладья находилась на земле, а позади, напирали, готовые помочь товарищи, бой шел к закономерному концу. Сейчас же, ситуация изменилась. Они оказались наедине с чужаками, что впятером положили, едва ли не вдесятеро превосходящий численностью отряд. Подгоняемые страхом, бойцы ринулись в атаку, чтобы смять, втоптать, разметать чужаков, пока те, каким-нибудь чудесным образом вновь не восстановили силы, ведь не иначе, сами демоны помогают неведомым убийцам, что, играючи, отбивались от вдесятеро превосходящих сил.

Из рубки высунулась Себия. Взгляд подземницы метнулся поверх голов нападающих, пронзив тьму, а губы изогнулись в ухмылке.

Себия крикнула так, что заложило уши:

— Наземь!

Измученные настолько, что ни у кого не возникло желания переспрашивать, наемники повалились на палубу, не обращая внимания на подбегающих противников. Решив, что чужаки сдаются, воины зарычали громче, бросились, чтобы добить поверженных. Раздался хруст, от жуткого скрипа заломило зубы. Крики радости сменились воплями ужаса и страха. Над палубой будто пронесся короткий смерч, и все стихло.

Мычка повернул голову, взглянул сквозь прищуренные веки, затем открыл глаза, сказал неверяще:

— Они исчезли!

Следом поднял голову Дерн, осмотревшись, произнес задумчиво:

— Действительно исчезли.

— Но как? — едва слышно выдохнул Зола.

Себия произнесла со смешком:

— Дерево. — Ощутив немой вопрос друзей, уточнила: — Не знаю, специально, или сослепу, Маховик прогнал ладью сквозь дерево. Их попросту смело ветвями.

Мычка хихикнул, охнув, схватился за бок. Закрыв глаза, Дерн растянул губы в улыбке, гулко захохотал. Следом, присоединяясь к общему веселью, засмеялся Шестерня. Зола некоторое время сдерживался, хмурил брови, но и он не выдержал, улыбнулся. Лежа на палубе, наемники улыбались, дышали полной грудью, ощущая, как в легкие вливается столь привычный, и, в то же время, сладостный воздух победы.

Из рубки, едва видимый в наступивших сумерках, высунулся Маховик, окинув взглядом палубу, сказал ворчливо:

— Прошу прощения за задержку. Эти бездари разомкнули контакты питания. Пришлось повозиться, чтобы поднять посудину в воздух.

— А мы, было, решили, что ты задержался нарочно, дабы местные нас успели вразумить, — бросил Мычка, поднимаясь на ноги.

Механик посопел, сказал сердито:

— Признаюсь, была такая мысль, но вовремя отогнал, не поддался искушению. — Он вздохнул, обронил тяжко: — Чужак я тут, что ни говори. Хоть и взяли без вопросов, и до работы допустили, а все ж, как на говно, смотрят. Если ты не вершинник — значит второй сорт, хоть из кожи вылези, ничего не изменишь.

Себия поднялась следом за Мычкой, сказала сумрачно:

— Хорошие слова. Рада, что не успела спуститься.

— Куда спуститься? — не понял механик.

— К тебе, — произнесла подземница, сверкнув глазами.

Маховик сглотнул, тяжелый взгляд девушки сказал больше, чем любые слова, прокашлявшись, спросил чуть слышно:

— Теперь что? Идем назад, или…

— Или, — с нажимом произнесла Себия. Поискав глазами, зловеще сказала: — Где-то здесь должен быть подземник… У меня к нему кое-какие вопросы. Как только я получу ответы, тут же укажу направление.

— А если он не скажет? — поинтересовался Маховик раньше, чем осознал неуместность вопроса.

Подземница улыбнулась так, что механик отшатнулся, сказала с жуткой улыбкой:

— Скажет. Мне он скажет все, даже то, чего не знает.

— Да погоди ты, дай дух перевести! — взмолился Шестерня. — Дерна изрубили, Зола почти не дышит, сама едва стоишь, того и гляди, без чувств — грохнешься.

— Дело не закончено, — упрямо произнесла Себия. — Сперва задание, остальное после.

Проследив, как подземница пошатываясь, двинулась вдоль палубы, вглядываясь в разбросанные повсюду тела, Шестерня покачал головой. Упорство девушки порой ставило пещерника в тупик. Относясь к жизни просто, Шестерня не понимал подобной жертвенности, считал, что любому делу свое время, если сейчас что-то не получается, то обязательно выйдет позже, и надрываться ради сомнительной выгоды, как можно быстрее расправиться с заданием, считал глупым и бессмысленным занятием.

Шестерня хотел еще что-то сказать, но Дерн тронул пещерника за плечо, сказал глухо:

— Оставь ее, лучше помоги найти котомку. Что-то я с трудом вижу, не иначе — по голове приложили.

Глядя на изрубленное плечо и бок товарища, Шестерня сказал натянуто бодро:

— Сейчас, сейчас. Вот только на ноги встану. А что до головы… — он хохотнул. — Так то не рана — просто стемнело. Я и сам, едва вижу.

Пещерник с трудом встал, двинулся в темноту, откуда вскоре вернулся, волоча за собой котомку. Пока Дерн выкладывал зелья, Шестерня с Мычкой бродили по ладье, осматривая тела павших. Пещерник обшаривал карманы, а Мычка мельком осматривал тела, и, если замечал признаки жизни, наносил короткий добивающий удар в шею, после чего, шел дальше.

Закончив, Мычка вернулся, следом подошел Шестерня. К этому моменту Дерн уже разложил перед собой горшочки и колдовал с зельями. В тусклом свете фонаря, вынесенного Маховиком из недр ладьи, болотник казался зловещим демоном, отдыхающим после чудовищной битвы: зеленоватая, почти черная во тьме, кожа головы бугрится свежими рубцами, руки, грудь и даже лицо покрыты слоем запекшейся крови, кольчуга разорвана во множестве мест.

Дерн поднял голову, оглядев товарищей, поинтересовался:

— Чего мнетесь? Подходи по одному, разберусь с вашими царапинами, а потом, можно и собой заняться.

Дикий, исполненный боли крик резанул по ушам, заставив наемников вздрогнуть. Дернувшись всем телом, Мычка стремительно обернулся, но в царящей в дальней части ладьи черноте смог разглядеть лишь смутное шевеление. Вопль повторился. Наполненный страданьем, он вызывал ужас, и, одновременно, острую жалость, столько муки было в надрывном, почти нечеловеческом крике.

Шестерня тронул Мычку за локоть, сказал мрачно:

— Давай, не тяни. У нас лекарь сейчас свалится.

Дерн добавил в тон:

— Действительно, поторопись, как-то мне не очень хорошо. А что до крика — не обращай внимания. Себия задает вопросы…

Все время, пока болотник замазывал раны, а потом отпаивал товарищей зельями, вопли звучали почти непрерывно, сперва, громкие и пронзительные, постепенно теряли силу, слабели, под конец, превратившись в сдавленные хрипы. Когда, закончив с ранами товарищей, Дерн приступил к своим, из тьмы появилась подземница. Устало опустившись на щит, девушка некоторое время молчала, не мигая, уставившись на фонарь, после чего произнесла:

— Он был столь добр, что поделился со мной знанием. Узников перехватила гильдия одного из многочисленных княжеств подземников. Наш путь лежит на восток.

ГЛАВА 8

Шестерня проснулся от дробного стука, прислушавшись, с удивлением обнаружил, что стук издают его собственные зубы. Небольшая рогожка, найденная среди прочего хлама в трюме ладьи, почти не согревала, и холодный ветерок легко продувал ветхую ткань, вытягивая из тела остатки тепла. Пещерник попытался подняться, но заледеневшие мышцы не слушались. Сделав несколько безуспешных попыток, Шестерня, наконец, сел, открыл глаза. Низкие тучи, за время пребывания на острове ставшие уже привычными, рассеялись, над головой выгнулся иссиня-черный купол неба, стремительно светлеющий в лучах восходящего солнца.

Ощутив давление в животе, пещерник встал, воровато оглянувшись, двинулся в дальний конец ладьи. Но, едва он сделал шаг, нога наступила на мягкое. Раздался вопль, до того — незаметная, куча лохмотьев зашевелилась, обратившись Золой. Маг уставился на пещерника, сказал зло:

— Тебя прямо сейчас поджарить, или позже, когда придет время завтракать?

Втянув голову, Шестерня шмыгнул на нос ладьи, скрывшись от гнева товарища за непонятной конструкцией, забранной промасленной плотной тканью. Проводив пещерника хмурым взглядом, Зола поежился, с натугой встал. Тело отозвалось такой болью, что маг закусил губу, чтобы не вскрикнуть, постоял, пережидая, пока перед глазами перестанут маячить разноцветные круги, крохотными шагами двинулся по кругу, разминая окоченевшие мышцы, и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Но, не то, сыграл роль крепкий сон, не то, оказали действие зелья болотника, за исключением жгучего голода и легкого головокружения, иных неприятных эффектов Зола так и не обнаружил.

Зашевелились, просыпаясь, остальные: гулко зевнул Дерн, трясясь, словно лист на ветру, поднялся Мычка, сонно поглядывая по сторонам, выбралась из-под тряпок Себия. Вершинник закашлялся, просипел простужено:

— Еще немного, и я превращусь в ледышку.

— Действительно, костер бы не помешал, — отозвалась Себия. Лицо подземницы посерело, словно подернулось пеплом, девушку била крупная дрожь.

Зола повертел головой, присматриваясь, задумчиво протянул:

— Костер организовать не сложно, был бы материал под рукой. Да только здесь особо не разбежишься. — Взгляд мага остановился на надстройке, он произнес в сомнении: — Разве только рубку спалить…

В этот момент дверь рубки отворилась, из проема вышел Маховик, поинтересовался с недовольством:

— Это кто тут собрался мне ладью палить?

— Не ладью, а рубку, — насмешливо протянул Мычка. — Все одно, с нее толку нет, а так, хоть согреемся.

— Солнце встанет — согреетесь, — мрачно бросил механик.

— Так, когда оно встанет? — бодро поинтересовался Шестерня. Пещерник вернулся к товарищам повеселевший, и, судя по прояснившемуся лицу, преисполненный желания поговорить.

— Я вот сейчас в трюм спущусь, да ладью пару раз крутану вокруг оси, — пообещал Маховик. — Живо согреетесь.

— Так мы разобьемся! — воскликнул Шестерня, закрыв лицо в притворном ужасе.

— Вода смягчит падение, — бросил Дерн от бортика, где уже некоторое время стоял, обозревая окрестности.

Заинтересованные, наемники подошли к бортикам, вгляделись в открывшееся зрелище. Вокруг, насколько хватает глаз, простирается безбрежная водная гладь, могучие валы, что сверху, больше похожи на мелкую рябь, неспешно вздымаются, перекатываясь в бесконечном движении, вздымаемые чудовищными обитателями глубин взлетают фонтаны брызг, вода курится паром.

Мычка обернулся к механику, стоящему скрестив руки на груди на прежнем месте, спросил с удивлением:

— Ты сбился с курса? В прошлый раз мы преодолели море намного быстрее. Прошла ночь, настало утро, а я не вижу даже намека на берег.

Механик пожал плечами.

— В облаках много не налетаешь, а небо очистилось не так давно.

Себия поинтересовалась:

— Ты хочешь сказать, что все это время мы ползли, как черепахи?

— Конечно, — Маховик пожал плечами. — Мало приятного с разгону наскочить на скалу или высокое дерево.

Подземница вздохнула.

— По крайней мере, у нас есть время. Преследователи, если каким-то образом они выбрали верное направление в тумане, вряд ли шли быстрее нашего.

Шестерня взъерошил бороду, задумчиво изрек:

— Живущие в глубине горных кряжей пещерники знают ведущие к поселенью тропки и проходы так, что могут пройти по ним с закрытыми глазами, не заплутав и не набив ни одной шишки о многочисленные выступы породы. — Перехватив недоумевающие взгляды товарищей, Шестерня объяснил: — Это я к тому говорю, что, может, мы их и опередили, но надо быть настороже.

Солнце взошло. Горизонт вспыхнул, словно, раскаленная болванка, принявшая на себя, удар кузнечного молота. Сразу стало теплее. Наемники повернулись к светилу, исстрадавшиеся по теплу, замерли, вбирая благодатные лучи. Омытый водами океана раскаленный шар неуклонно поднимался, насыщая мир светом и пробуждая жизнь во всех ее удивительных формах.

С поверхности моря исчезла туманная вуаль, из воды, радуясь наступлению утра, начали выпрыгивать стайки рыб, белесые наросты инея на обшивке ладьи потемнели, оплыли каплями, что тут же стали испаряться, и вскоре, уже вся палуба парила, избавляясь от скопившейся за ночь влаги.

Шестерня порылся в заплечном мешке, вытянув кусочек вяленого мяса, закинул в рот, смачно зачавкал. Покосившись на пещерника, Мычка громко сглотнул, потянулся за своим мешком. Дерн укоризненно взглянул на Шестерню, произнес, обращаясь ко всем разом:

— Пользуясь случаем, предлагаю позавтракать. Конечно, если у вас есть аппетит…

Повторять не потребовалось. Усевшись кружком, наемники принялись перетряхивать мешки, отыскивая запасы съестного. На импровизированном столе, в виде свернутой вчетверо рогожи, появились куски поджаренного мяса, пучки трав, горстка сухарей, белым холмиком выросла соль, тут же расположились красноватые стручки перца. В довершение картины на «столе» возник бурдюк с хмелем.

Маховик пару раз выглядывал из рубки, но, обнаружив, что трапеза продолжается, скрывался. На третий раз, завидев механика, Дерн поморщился, кивнул, указывая на свободное место подле. Механик вновь исчез, но короткое время спустя, появился с зажатым под мышкой небольшим бочонком и связкой копченых свиных ушей.

Отведав вина, Шестерня причмокнул от удовольствия, с чувством произнес:

— А ты запасливый: и хмель хорош и закуска!

Маховик потряс головой, возразил:

— Я-то запасливый, да только не с вами. Из дома, на ночь — глядя, сорвали, только и успел, что портки ухватить. А это в трюме нашлось. Не иначе, на сей ладье — персон важных возили.

Закончив с завтраком, Шестерня сытно рыгнул, окинув взглядом Дерна, произнес с укоризной:

— Что ж ты за доспехом не следишь? На кольчуге дыр больше, чем на лохмотьях бедняка, не защита — название одно. Скидывай, подлатаю по быстрому. Да и вы хороши, — бросил пещерник спутникам. — Кожаный доспех, он особого тщания требует, а у вас что: швы поразошлись, лямки на честном слове держатся…

Беззлобно ворча, Шестерня вытряхнул из мешка груду инструментов, среди которых наемники смогли опознать лишь короткий нож с толстым лезвием, да небольшой молоточек, все остальные устройства казались столь сложными, что, недолго поломав головы, спутники оставили тщетные попытки.

Зазвенел металл, заскрипела кожа, и вскоре, возле Шестерни выросла изрядная куча доспехов. Сам же пещерник вооружился инструментами, с видом мастера принялся священнодействовать, время от времени, прихлебывая мелкими глотками из бурдюка.

Солнце поднималось все выше, постепенно прогревая воздух. В обнесенном бортиками пространстве ладьи, защищенном от ветра, стало жарко, и, разморенные теплом и бездельем, наемники разбрелись по судну, наслаждаясь моментом отдыха и расслабленности. Дерн, по обыкновению, занялся зельями. Зола разложил перед собой карту, к нему тут же подсела подземница, с интересом принялась вглядываться в переплетения линий и значков. Мычка улегся на спину, закинув руки за голову, замер, прислушиваясь к неторопливой беседе товарищей.

Маховик, в очередной раз, вышел из рубки, остановившись подле мага, прищурился, взглянул на карту. Не поднимая головы, Себия негромко произнесла:

— Вчера я указала направление…. Надеюсь, мы не сбились с курса?

Маховик ответил насмешливо:

— Даже если и сбились — недолго выровнять. Скажи лучше, куда именно направляемся, а то, если место мелкое, можно и мимо пролететь, не заметить.

— Мимо не пролетишь, не иголку в стоге сена ищем, — усмехнулся Зола. — Княжества те хоть и небольшие, да только много их, одно на другое налезает.

— А заметить помогут, — сумрачно добавила Себия. — Наездники на ящерах не побрезгуют, сами подлетят.

Звякнуло. Окинув работу критическим взглядом, Шестерня отложил кольчугу, сказал ворчливо:

— Готово. Разбирайте свои обноски, глаза бы мои на них не глядели. И как у вас смелости хватает в подобном в бой лезть — ума не приложу.

Наемники неторопливо потянулись к пещернику, принялись разбирать вещи, с удовольствием отмечая, что расползавшиеся нити подновлены, а успевшие образоваться прорехи, стянуты прочной нитью. Дерн поднял стальную рубаху, внимательно оглядев, сказал с уважением:

— Точно помню, не то в трех, не то в пяти местах звенья посыпались, а где именно — и не разгляжу. Кольчуга словно новая.

Шестерня польщено хмыкнул, отмахнулся.

— Уж не до хорошего. Собрал кое-как, большего без кузницы не сделать. Продержится сечу-другую, и то ладно.

Маховик, меж тем, подошел к бортику, некоторое время всматривался вдаль, приложив ладонь козырьком ко лбу, поинтересовался:

— Может, нам за этими взять?

— А кто там? — занятый картой, без интереса откликнулся Зола.

— Десяток летающих ящеров, может два, — замедленно ответил механик. — Ведь мы, все одно, в земли подземников летим. Рано или поздно, они нас туда приведут.

— А почему ты решил, что они к подземникам полетят? — удивился Дерн, оторвавшись от зелий. — Нешто, больше лететь некуда?

Маховик пожал плечами.

— Так, они со всадниками летят. А поскольку я не слышал, чтобы кроме подземников кто-то еще осмелился оседлать этих тварей…

Он еще говорил, а Себия уже оказалась рядом, хищно вгляделась в синеву небес. Следом подскочил Мычка, прикипел взглядом к едва видимым точкам. Подошел и Шестерня, мгновение всматривался в едва видимые точки, сказал неуверенно:

— Не наши ли вчерашние знакомцы?

Мазнув взглядом по небосклону, Зола произнес ворчливо:

— Что вы там вообще видите? На таком расстоянии, что ящеры, что вороны — захочешь, не отличишь. Подлетайте ближе, да рассматривайте на здоровье.

— Вороны посреди моря не летают, — назидательно заметил Мычка.

— А может и правда, — Шестерня рубанул рукой воздух, — подлетим, посмотрим. Что гадать?

Взгляды обратились на механика. Тот помялся, сказал с сомнением:

— Подойти можно, да только и пяток воинов на ящерах способны сильно осложнить полет, а их там раза в три больше.

— А это тебе на что? — Шестерня ткнул пальцем в забранную тканью конструкцию на носу. — Я помню, как с помощью подобных штук пара ладей в считанные мгновения разнесли небольшую твердыню.

— А ты умеешь ей управляться? — едко поинтересовался механик. — Одно дело, палить в неподвижную цель, да еще размером с башню, и совсем другое — попасть в мечущегося ящера.

Дерн поднялся, неторопливо подошел к предмету спора, и одним сильным движением сбросил ткань. Похлопав по металлическим пластинам, покрывающим удивительное оружие подобно панцирю, болотник повернулся к товарищам, сказал уверенно:

— Вот, в бою и проверим. Не для красоты же это установили.

Спокойствие Дерна подействовало убеждающее. Маховик скрылся в рубке, а наемники засобирались, готовясь к возможному бою. Ладья накренилась, легла на бок, меняя курс. Далекие точки ящеров сдвинулись, поплыли, перемещаясь к носу, пока не оказались точно напротив орудия, где и застыли.

Ладья заметно прибавила скорости, ветер завыл громче. Далекие точки беглецов начали увеличиваться, обрастать деталями, так что, вскоре стали различимы восседающие на спинах ящеров наездники. Благодаря широким кожистым перепонкам, ящеры почти не взмахивают крыльями, парят, держась в воздухе столь же уверенно, словно попирают лапами земную твердь.

Залюбовавшись ящерами, выстроившимися в клин, словно стайка гусей, Шестерня произнес задумчиво:

— Никогда бы не подумал, что подобных зверей можно приручить. От одного вида оторопь берет, а уж подойти, и, тем более, сесть на спину…

— Многие звери, несмотря на грозный вид, легко приручаются, — назидательно произнес Мычка.

— А если ему во время полета — пожрать приспичит? — с содроганием произнес пещерник. — Ему же без разницы, что глотать: птица ли, зверь какой. Хозяина сожрет — не заметит.

Мычка пожал плечами, сказал в затруднении:

— Вероятно, их кормят до полета, а может, и во время…. Хотя, не думаю. Обожравшись, зверь становится ленивым и неповоротливым.

— Вот, и я о том же, — озадаченно произнес Шестерня. — Это ж, какую смелость надо, на такую страхолюдину взгромоздиться. Или они что жуют перед полетом…

Себия повернула голову, поинтересовалась с удивлением:

— Что ты имеешь в виду?

Шестерня ухмыльнулся, сказал со странной интонацией:

— Как о ратных подвигах рассуждать, тут все горазды, но когда доходит до дела, не у всех достает смелости: у кого руки дрожат, кто с места сдвинуться не может, а иные и того хуже, портки мочат. Но, получается так, что, хочешь — не хочешь, а все одно приходится. С опытом да возрастом это проходит, но не у всех. Каждый раз так мучаться мало кому по нраву, вот и отыскивают, как бы природу свою обмануть, да смелости набраться.

Есть такие травки, Дерн не даст соврать, что если пожевать, или отвар сделать, начисто страх снимают. Пожевал такое, и все одно — что одному супротив пятерых биться, что ночью на погост.

— Про пятерых понятно, а на погост-то зачем? — ехидно поинтересовался Зола.

— Так, там девки встречаются, — ответил за пещерника Мычка.

— Какие девки? — Себия распахнула глаза, вглядываясь в подозрительно честное лицо вершинника.

Мычка пожал плечами.

— Обычные. Как и везде. Разве что неразговорчивые, так, это не беда, зато, и слова против не скажут, если полежать рядом захочешь, ну, или еще что… — он насмешливо взглянул на Шестерню.

Глядя, как лицо подземницы искажается отвращением, Шестерня сплюнул, проворчал с досадой:

— Что бы доброе сказал. Я же, о другом реку. Как себя заставить на такое страшилище взгромоздиться!

Мычка произнес понимающе:

— Так вот, я и удивляюсь. Она ж холодная, склизкая, и пахнет, наверное…

Обрадованный поддержкой, Шестерня сказал с подъемом:

— Точно! Зеленая, скользкая и пахнет. Жуть одна.

Дерн задумчиво произнес:

— Согласен, бывает, подкатывает так, что и на хромую готов залезть, и на беззубую, но чтобы на зеленую и с душком…, я бы не решился. — Он помолчал, уважительно взглянув на Шестерню, добавил: — Думаю, не решился бы, даже с травой.

Не обращая внимания на ухмылки товарищей, Шестерня польщено улыбнулся, сказал доверительно:

— Это ничего. Ежели, придется трудно, обращайся, я научу, как страх преодолевать. У меня по этой части большой опыт.

Дерн поперхнулся, поспешно произнес:

— Благодарю за предложение, но, пожалуй, воздержусь. Все ж таки, зеленая и с душком это слишком, даже для меня.

Пещерник с удивлением посмотрел на побагровевшие от сдерживаемого смеха лица спутников, пожав плечами, отвернулся, некоторое время разглядывал цепочку ящеров, замедленно произнес:

— Может, мне всего лишь кажется, но, похоже, они нас заметили.

Когда он обернулся, улыбки, словно ветром сдуло. Лица друзей стали сосредоточены, а взгляд обращены вперед, туда, где, разворачивался клин ящеров, перестраиваясь в боевой порядок.

ГЛАВА 9

Из рубки вылетел Маховик. Судя по сведенным бровям и сжатым в полоску губам, механик собирался сообщить нечто важное, но взглянув на наемников, понял, что опоздал с известием, бросил короткое:

— Будет бой. Постарайтесь не подходить к бортикам.

Заметив, что Маховик собирается вернуться обратно в чрево ладьи, Зола поинтересовался:

— А что, насчет орудия? Можем ли мы его использовать?

На лице Маховика отразилось сомнение. Мгновение помедлив, он кивнул, сказал сердито:

— Боюсь, вы ни во что не попадете, а скорее, выведете орудие из строя, но… попробуйте. У нас не такое большое преимущество, чтобы отказываться от пусть даже призрачной, но возможности: не попадете, так напугаете.

Проводив механика взглядом, Шестерня ревниво бросил:

— Парень немного забылся, решив, что лишь он разбирается в машинах.

Дерн кивнул на установку, спросил коротко:

— Разберешься?

Вместо ответа, пещерник подошел к орудию, мгновение раздумывал, глядя на многочисленные ручки и рычажки, взявшись за один из рычажков, потянул, покрутил пару ручек, после чего, повернул голову, бросил снисходительно:

— Азы механики. Не знаю, чем она стреляет и как заряжается, но управление осилит и ребенок.

Болотник кивнул, сказал с удовлетворением:

— Будет нужна помощь — зови, а мы пока тут…

Подцепив с палубы кистень, Дерн шагнул к бортику, потоптался, примеряясь. Глядя на него, заняли приглянувшиеся места и остальные. Заскрипела кожа, зазвенел металл, наемники ощупывали себя, проверяя, удобно ли сидят доспехи, не ослабли ли закрепляющие ремни, легко ли выходит из ножен оружие. Вскоре звуки затихли. Наемники замерли в неподвижности, всматриваясь в приближающиеся точки врагов.

С десяток драконов развернулись, направились прямиком к ладье, остальные не изменили направления, и, судя по участившимся взмахам крыльев, даже ускорили полет. Приближаясь, ящеры быстро росли в размерах. Прошло совсем немного времени, и черные точки, сперва напоминавшие безобидных мух, увеличились, обросли крыльями: вытянутые в струну хвосты с шипами на концах напоминают огромные иглы, шеи непрерывно изгибаются, оскаленные морды поворачиваются то одним, то другим боком, оценивая добычу. На спинах рептилий едва различимы всадники, но пока слишком далеко, лица и элементы снаряжения протают немного позже, когда начнется бой, пока же, видны лишь смутные очертания фигур.

Шестерня, до этого момента, упоенно крутивший ручки управления, вдруг подхватил сброшенную Дерном ткань, принялся натягивать на орудие.

Зола покосился на пещерника, спросил с вялым сарказмом:

— Не осилил управление, решил убрать от греха подальше?

Не отрываясь от работы, Шестерня буркнул:

— Решил преподнести летунам подарочек. Достойного врага надлежит удивлять. Вот подойдут поближе, уверенные в неуязвимости, как же, что мы им отсюда сделаем, а тут — оп! — пещерник прищелкнул пальцами. — Такой нежданчик образовался.

Мычка спросил с сомнением:

— Полагаешь, они не заметят твою возню?

Закрыв последний угол и расправив ткань, Шестерня с удовольствием оглядел работу, сказал:

— Так-то лучше. А то, идем с открытым забралом, всяк рожу видит и оценивает: стоит нарываться, нет ли. Заметят или нет — вопрос другой. Наше дело — свою мощь прикрыть, чтобы противник до последнего не знал, с кем связывается.

— Что-то не верю я, что ребята эти ни разу с ладьями не сталкивались, — проворчал Зола.

Словно подтверждая слова мага, идущий до этого ровной линией отряд ящеров разделился, образовавшиеся группы пошли по широкой дуге, беря ладью в клещи. Шестерня огорченно крякнул, пробормотал:

— Секиру Прародителя им в печень, вот ведь, незадача.

Мычка хотел сказать что-то успокаивающее, но в это время, противники атаковали. Ящеры пронеслись над ладьей, словно ураган, едва не сбросив наемников, упавших под прикрытие бортиков в самый последний момент. Метнувшись к Золе, что, судя по выражению лица, вовсе не собирался прятаться, Мычка с силой рванул мага, пригнул, упал рядом, лишь чудом избежав смерти, громадные, усаженные зубами-саблями челюсти с грохотом сомкнулись где-то рядом. Сверху рассерженно заревело, с силой взмахнув крыльями, так, что вершинник ощутил, как на спину обрушился воздушный молот, ящер рванулся в небо, разгоняясь для очередного захода.

Выхватив мечи, Мычка вскочил на ноги, но тут же, вновь упал, уворачиваясь от копья. Черненое стальное навершие ткнулось в доски обшивки, прочертило глубокую борозду, отдернулось, выбросив фонтан щепы, наведенное умелой рукой, вновь ткнулось, на этот раз, значительно ближе. Мычка завертелся, с трудом избегая смертельного острия и выжидая лишь небольшой передышки, чтобы ринуться в атаку, но становилось только хуже. Зависнув над ладьей, ящер усиленно взмахивал крыльями, сбивая воздушным потоком с ног и затрудняя движения, наездник же, не переставая бил копьем, подогревая себя гортанными воплями.

С усилием, превозмогая воздушные кулаки, бьющие один за другим, и одновременно, уходя от копья, Мычка ощутил, что проигрывает в этом противостоянии: мышцы ноют, требуя передышки, пот застилает глаза, а сердце колотится так, что, еще немного, и выпрыгнет из груди, алым комком затрепыхается на досках палубы. И некому помочь, друзья заняты не меньше.

Удары прекратились, рядом с грохотом обвалилось копье. Отпрыгнув в очередной раз, Мычка повернул голову, сквозь муть и кровавые точки разглядел, как враг замедленно сползает с седла. На лице подземника застыло удивление, увлеченный боем, он пропустил момент, когда из шеи, обрамленная кровавыми ручейками, выросла рукоять метательного ножа. Ощутив, что что-то не так, ящер беспокойно завертел головой, рванулся в сторону, увлекая скособочившееся в седле, бессильное тело хозяина.

Мычка вымученно улыбнулся, кивнул, благодаря за спасение, кто-то не поленился, выкроил мгновение, чтобы помочь погибающему товарищу метким броском, хватая ртом воздух, и пошатываясь, двинулся к лежащим поодаль мечам, оброненным в ходе боя. Жутко скрежетнуло, словно по камню провели огромным ножом. Мимо, гремя, как брошенная на камни черепаха, пронеслось непонятное. Мычка отскочил, напружинился, готовый к защите.

Ударившись о бортик, непонятное помянуло секиру прародителя, подхватившись, обернулось Шестерней, с ревом устремилось обратно. Жуткий скрежет повторился. Повернув голову, Мычка обнаружил источник звука. Один из ящеров, вцепившись в край бортика, понукаемый наездником, с остервенением рвет обшивку: увенчанные толстыми изогнутыми когтями лапы выстреливают, раз за разом, ударяя в одно и то же место, фонтаном разлетается древесная щепа, а защитные металлические плиты прогибаются, не выдерживая яростного натиска чудовища.

Пещерник подскочил к терзающему ладью ящеру, запрыгал, размахивая секирой. Один из взмахов достиг цели, ящер зло зашипел, отдернулся, из рассеченной лапы брызнуло бурое. Шестерня победно заорал, бросился вперед, занося оружие для решающего удара, но в этот момент, наездник что-то крикнул, и вместо того, чтобы улететь, ящер прижал голову к телу, а когда пещерник подскочил, ударил. Шея рептилии с силой выпрямилась, увенчанная костяной броней голова выстрелила, подобно кулаку опытного бойца, попав точно в грудь противнику. Шестерню сдуло, подземник же, довольно ухмыльнулся, повел поводьями, уводя ящера на безопасное расстояние.

Мычка похолодел, удар такой силы должен был выбить из пещерника дух, а то и вовсе, переломать кости, сорвавшись с места, подскочил к товарищу, затряс, возвращая к жизни. Шестерня шевельнулся, замедленно сел, ощупывая доспех на груди и очумело тряся головой. С облегчением выдохнув, Мычка с силой хлопнул пещерника по плечу, бросил с подъемом:

— Эк ты его! Вон, как улепетывает, остановиться не может.

Болезненно перекосив рожу, Шестерня едва слышно выдохнул:

— Разве? А я уж решил, что это он…

— Ты, ты, — уверил Мычка. — Давай, вставай! А то разлегся — нашел время для отдыха.

Вершинник подскочил, пинком отправив выпавшую после сокрушительного удара секиру обратно владельцу, бросился на помощь Дерну, что замедленно отступал от идущего по пятам ящера, короткими хлесткими ударами награждая бестию каждый раз, когда тварь вытягивала шею, пыталась ухватить болотника пастью. Дерн действовал неспешно, и, как будто, лениво, но голова бестии покрылась кровавыми рубцами, а по кистеню обильно струилась кровь, разлетаясь веером алых брызг при каждом взмахе.

Издав предупредительный крик, чтобы болотник в запале боя не принял его за врага, Мычка присоединился к товарищу, и вдвоем, они живо вытеснили противника с ладьи, после чего, двинулись на помощь подземнице. Себии пришлось туго, над ней зависли сразу два ящера, и девушка совершала немыслимые кульбиты, уворачиваясь от бьющих копьями наездников и их питомцев, что, раз за разом, щелкали челюстями, норовя отхватить кусочек от мечущейся под ногами добычи. Заметив врагов, подземники нехотя отлетели.

Воспользовавшись передышкой, Дерн поинтересовался:

— Что с Золой?

Не в силах вымолвить, лицо Себии посерело от усталости, а грудь часто-часто вздымалась, насыщая тело воздухом, она мотнула головой, указывая куда-то за спину, в сторону рубки. Дверь надстройки оказалась распахнута настежь, а в глубине, наполовину завалившись внутрь, лежал Зола. Дерн нахмурился, двинулся было к товарищу, но, заслышав предупреждающий окрик Мычки, остановился.

Вновь зашумели крылья. Из-за бортиков вынырнули сразу шесть ящеров, надвинулись, заслонив небо крыльями, и болотнику стало не до ран товарища. Засвистели, рассекая воздух, копья, защелкали челюсти, взмученный могучими крыльями воздух взвихрился тугими струями, от звона металла вперемешку с яростным ревом зазвенело в ушах.

На этот раз, наездники действовали более слаженно. Убедившись, что противник не так прост, чтобы взять нахрапом, подземники атаковали сообща. Не спускаясь слишком низко, там, где оружие наемников могло причинить вред, подземники били сверху. Направляемые умелыми руками, копья выстреливают одно за другим, зазубренные наконечники вспарывают воздух, проносясь в опасной близи. Лица врагов сосредоточены, губы презрительно поджаты, глаза цепко удерживают фигурки суетящихся внизу противников, что вскоре, неминуемо станут добычей, не могут не стать, ведь всадник всегда в преимуществе над пешим, а уж если под седлом не абы что, а боевой ящер, так и вовсе.

Болезненно вскрикнул Мычка, копье чиркнуло по предплечью, оставив за собой глубокую алую борозду, досадливо крякнул Дерн, из рассеченной когтистой лапой кожи на голове заструилась кровь, захрипела Себия, не в силах более выдерживать темп.

Надвигающийся вал из зубастых пастей, когтистых лап и острых копий кажется непреодолимым. Пока есть куда отступать, но ладья не безгранична, и вскоре, позади, отрезая путь к отступлению, возникнет бортик, за которым лишь пропасть. Товарищи еще стоят, защищаясь с боков и подпирая плечами, но силы не бесконечны, все медленней движения, все реже вздымаются руки, пытаясь нанести врагу, хоть какой-то урон, а в глазах, прикрытое пеленой ярости и гнева, протаивает бессилие.

Слуха касается негромкий треск, а глаза замечают неяркое свечение, но сил, чтобы разобраться, уже нет, как и желания. Возможно, под прикрытием ящеров враги готовят какое-то мощное заклятие, или, подожженная умелой рукой, пылает ладья. И уже не важно, упасть ли от безжалостной стали, или быть сраженным магическим огнем.

В сухой треск — вплетаются испуганные вопли, лица врагов, что мгновение назад улыбались, торжествуя победу, покрывает смертельная бледность, глаза в панике расширяются. Резкий, как от падающего дерева, хруст, ярчайшая вспышка. Воздух воспламеняется, тела охватывает безумный жар, кто-то жутко кричит, пространство вокруг заполняется облаком деревянного крошева, мелкой кровавой взвеси и раскаленных злых искр. Сознание плывет, не в силах вместить чудовищный хаос происходящего.

Дерн замедленно выбрался из кучи мусора, куда его отбросило непонятной, но могущественной силой. Зашевелился покрытый обгорелыми ошметками плоти ком, поднялся, превратившись в Мычку. Тут же, встала, сбросив с себя тлеющие доски, Себия.

— Что это было? — простонал Мычка, протирая слезящиеся от недавнего жара глаза.

— Похоже, они неудачно применили какое-то новое оружие, — пробормотала Себия, разглядывая дымящиеся куски обшивки и развороченные доски — все, что осталось от изящной надстройки.

— Не скажу, что особо новое, но в целом, да, не слишком удачно, — задумчиво бросил Дерн.

Ощутив в словах болотника некую недосказанность, Себия повернулась, взглянула в направлении, куда, все это время, неотрывно смотрел Дерн. Удивляясь наступившей тишине, Мычка поспешно открыл глаза, всмотрелся. В десятке шагов, в носовой части, подбоченившись, с победным видом замер Шестерня, а рядом… Мычка сглотнул. Возле пещерника, развернутая вытянутой частью к корме, возвышается боевая установка, в глубине переливаются огоньки, металл тускло светится, еще не остывший после выброса чудовищной энергии.

Насладившись ошалевшими взглядами друзей, пещерник шевельнулся, похлопав по забранному металлом боку конструкции, довольно произнес:

— Хороша! Жаль раньше не додумался использовать. А уж, каков эффект. Врагов словно ветром сдуло!

— Эффект не плох, — согласился Дерн, оглядывая развороченную рубку и покореженные доски палубы. — Одному удивляюсь, как вместе с наездниками не сдуло нас.

Шестерня обиделся.

— Я ж, не просто так. Сперва, приметился, а уж потом… — он сделал выразительный жест, призванный обозначить, что именно произошло потом.

Себия скептически оглядела вызванные действиями пещерника разрушения, сказала сдержано:

— Если оно регулируется, не мешало бы взять повыше.

— И так сойдет, — отмахнувшись, беззаботно ответил Шестерня. — Глянь, как улепетывают!

Все посмотрели в указанную сторону, глядя на удаляющиеся точки ящеров, летящие вслед ушедшим вперед товарищам.

Зола, что успел выбраться из развалин рубки, и теперь, брезгливо отряхивал балахон, проворчал беззлобно:

— Хотелось бы верить, что их напугал ты, а не те три ладьи…

Послышался хруст, из обломков рубки выбрался Маховик, оглядевшись, хмуро произнес:

— Вижу, вы успешно отбились. Поздравляю. Хотя, скажу по чести, не обязательно было настолько уродовать ладью. У меня на нее планы.

— У нас гости, — сумрачно бросил Мычка, кивнув на далекие пятнышки ладей.

Маховик без интереса мазнул взглядом в указанную сторону, отмахнулся.

— Они появились раньше, чем завязался бой, и до сих пор, не проявили интереса.

Себия удивленно взглянула на механика, сказала с нажимом:

— Ты говоришь об этом так спокойно, словно, они не представляют угрозы. Мы только что, едва отбились от десятка воинов, вооруженных лишь пиками. Что будет, если к нам подойдут несколько ладей с этим жутким оружием, одним выстрелом, из которого с палубы смело все живое!

Механик поморщился, судя по недовольному выражению лица и прикованному к разрушенной постройке взгляду, его мысли были далеко, сказал с досадой:

— Не думаю, что открою тебе глаза, но не обязательно на каждого встречного поперечного в драку кидаться. Никто нам не помешает при их приближении развернуться, и отправиться, куда следует. Можно это сделать прямо сейчас.

Маховик направился к рубке, но слова Дерна заставили его замедлить шаг.

— Княжества подземников лишь ориентир, — тихо произнес болотник. — Нам нужны всего три человека, вернее, уже двое, и они с ними.

Рука Дерна поднялась, уперлась в уносящихся ящеров, успевших удалиться настолько, что вновь превратились в мельтешащих на самом краю зрения мушек.

Механик нахмурился, его лицо стало заметно мрачнее, поколебавшись, произнес:

— Я много летал, и делал с ладьей такие трюки, от которых у наблюдателей стыла в жилах кровь, а у коллег по цеху лица сводило от зависти, но я и помыслить не мог, чтобы гоняться за небесными наездниками в их родной стихии, тем более пытаться отобрать добычу.

— Жизнь полна неожиданностей, — философски изрек Зола.

— Смелому: шахта — по колено, — хохотнув, добавил Шестерня.

— Заодно попробуем себя в качестве охотников, — с угрозой произнес Мычка. — Приелось быть в роли дичи.

Маховик хотел возразить, но, оглядев посуровевшие лица наемников, раздумал, нагнув голову, шагнул в окруженную развороченными досками, обугленную дыру — все, что осталось на месте рубки. Завибрировали разболтавшиеся доски обшивки, ставший привычным, и почти неслышимый гул усилился, чуть накренившись, ладья устремилась вперед, держа курс на размытые за серой рябью облаков, смутные тени ящеров.

ГЛАВА 10

Зашуршала бумага. Зола привычным движением развернул карту. Пошарив взглядом вокруг, маг отыскал место почище, где и разложил свое сокровище. Придавив края оказавшимися под рукой кусками обшивки, Зола склонился, всматриваясь в рисунок. Заинтересовавшись, к магу присоединилась подземница, а вскоре подошли и остальные, принялись с интересом разглядывать изображение. Цепочкой бугров обозначены горные кряжи, мелкими черточками показаны бескрайние просторы леса с вьющимися, подобно жилкам, руслами рек, многочисленные короткими полосками очерчены болота, а россыпь мелких точек указывает на пустыню.

— Жаль, не отмечены границы стран, — произнес Дерн. — Было бы гораздо проще сориентироваться.

— Да и разноцветные пометки мешают, — поддакнул Шестерня. — Куда не кинь взгляд — они повсюду.

Зола смерил товарищей хмурым взглядом, сказал с недовольством:

— Кому мешают — смотрите за борт. Море кончилось, и вы сможете полюбоваться необычайно интересным зрелищем.

— Там же сплошной лес, чем любоваться-то? — недоумевающе произнес Шестерня.

— Зато, значки не мешают, — едко бросил Зола.

Мычка сказал с расстановкой:

— Если не ошибаюсь, мы сейчас находимся здесь, — его палец уперся в карту, неподалеку от одинокой голубой пометки.

— Да, где-то в этом районе, — задумчиво пробормотал Дерн. — Не скажу, что хорошо ориентируюсь в картах, но, по-моему, именно эта горная гряда сейчас высится на виднокрае.

Наемники мельком взглянули в указанную сторону, убеждаясь в правдивости слов товарища. Вновь взглянув на карту, Себия произнесла:

— Княжества подземников начинаются здесь, — она провела пальцем, очертив невидимую границу. — Нам нужно настигнуть беглецов раньше, чем они смогут получить помощь от соплеменников.

— Так это совсем рядом! — воскликнул Шестерня, всплеснув руками.

— Не так уж и рядом, — буркнул Зола. — Мельчайшая точка на карте — почти день пешего пути. И хотя, мы идем далеко не пешком, но и до границ еще порядком.

— Какой помощи ты опасаешься? — осторожно поинтересовался Дерн, взглянув на подземницу.

Себия пожала плечами.

— Еще одного отряда. То, что подземники не используют ладьи, не делает их слабыми противниками. Нас, едва не растерзали пяток ящеров, что будет, если их станет на десяток больше?

Вспомнив бой, Мычка невольно передернул плечами, перед глазами, как живые, встали идущие стеной наездники: распахнутые пасти ящеров, угрожающе поблескивающие наконечники копий. Тряхнув головой, вершинник отогнал неприятное видение, сдавленно произнес:

— Не хотелось бы.

Шестерня фыркнул, сказал запальчиво:

— Это потому, что мы не использовали весь потенциал. В следующий раз, сперва применим орудие, а потом…

Покосившись на развалины рубки, Дерн насмешливо произнес:

— Боюсь, после этого, у летунов не останется работы.

Шестерня побагровел, сказал рассерженно:

— Вы мне еще понамекайте, понамекайте! Будете потом сами от этих тварей отбиваться.

Себия тронула пещерника за плечо, сказала с обезоруживающей прямотой:

— Ты молодец, спас всех. Еще немного, и мы бы не выдержали…

От такой откровенности пещерник тут же успокоился, его лицо разгладилось, а губы разошлись в широкой улыбке. Не в силах скрыть удовольствие от похвалы, он произнес примирительно:

— Вот так бы сразу. — Помолчав, добавил: — А что промахнулся маленько, так то, с непривычки. Там ведь, пока прицел настроишь…

Наемники вновь склонились над картой, лишь Мычка отвернулся, с тревогой вгляделся в силуэты ладей, что за это время, как будто увеличились в размерах. Закончив беседу, наемники разошлись: Дерн занялся зельями, Себия с Мычкой отошли к бортику ладьи, откуда принялись наблюдать за беглецами, Шестерня занялся орудием, лишь Зола остался недвижим. Не шевелясь и не моргая, Маг неотрывно смотрел на синюю пометку, куда, если верить карте, они с каждым мгновением неуклонно приближались.

— Мы их настигаем!

От возбужденного вопля Шестерни Зола дернулся, оглянулся, в глазах мага, еще мгновение назад пустых и невидящих, протаяло понимание, он подхватился, двинулся на нос ладьи, на ходу сворачивая и упихивая в заплечный мешок драгоценную схему.

Возле орудия суетился пещерник. Приплясывая от нетерпения, Шестерня, то и дело, прикладывался к врезанным в панель управления окулярам, раз за разом, подкручивал какие-то ручки, дергал за рычажки. Заслышав шаги, он повернулся, с предвкушением произнес:

— Сейчас подойдем ближе, получат по полной, секиру Прародителя в печень!

Не уточняя, в чьей именно печени Шестерня жаждал узреть секиру прародителя пещерников, Зола подошел к бортику, где уже стояли Мычка с Себией, встал возле. Впившись взглядом в висящих чуть впереди и ниже ящеров, маг замедленно произнес:

— Будем надеяться, они не решатся повторить нападение. В прошлый раз, атака оказалась столь стремительна, что, к своему стыду, я выбыл из боя в первые мгновения.

Мычка качнул головой.

— Не думаю. Своим чудесным выстрелом Шестерня не только разнес рубку, но и сильно обжег нескольких ящеров. Глянь на последних. Видишь, как тяжело взмахивают крыльями? Да и летят в самом хвосте, хоть и несут, в отличие от предыдущих двух, всего по одному всаднику.

Услышав слова вершинника, Шестерня бодро откликнулся:

— Раз все еще летят, значит, легко отделались. Но уж во второй-то раз, я постараюсь, не ударю в грязь лицом.

Себия шевельнулась, негромко произнесла:

— Нужно отойти. Если один из всадников решится напасть, ему потребуется, всего лишь, взять чуть выше и придержать ящера, как он окажется прямо здесь. Да и…

Себия оборвала себя на полуслове, скептически взглянула в сторону пыхтящего у орудия Шестерни, но товарищи отлично поняли, о чем умолчала подземница. Несмотря на хвалебные речи Шестерни, у каждого перед глазами еще стоял приснопамятный выстрел, которым пещерник разнес половину ладьи, и едва не спалил собственных товарищей.

Себия с Мычкой отошли в центр ладьи, чуть погодя, к ним присоединился и Зола. Дерн задержался возле пещерника. Посмотрев, как лихо Шестерня крутит ручки, отчего ствол орудия, как по команде, смещается то в одну, то в другую сторону, а то, начинает поворачиваться и вся конструкция целиком, болотник сказал чуть слышно:

— Постарайся не попасть в узников. Не говоря о том, что будет жаль Найденыша, Себия тебя разорвет, а после, Шейла растерзает оставшееся… вместе со всеми нами.

Кивнув Шестерне, что задетый за живое, сперва вскинулся, но, смирив гордость, лишь, тяжело вздохнул, болотник отошел к остальным, скрестив руки на груди, замер.

Ладья клюнула носом, чуть снизилась, так, что ящеры оказались почти вровень, пошла шибче, отчего цели разом приблизились, укрупнились, представ во всем жутком великолепии. Поднимаются и опускаются огромные крылья, воздух закручивается спиралями, всадники подались вперед, так, что почти слились с телами ящеров, в фигурах проглядывает напряжение, будто, даже находясь на недосягаемой высоте, ожидают коварного удара в спину.

Мычка нахмурился, произнес сквозь зубы:

— Почему они не оборачиваются? Неужели забыли, что по следам идет вооруженная ладья?

Зола пожал плечами.

— Дело привычки. В небе им нет соперников, вот, и летают без боязни.

— Но шум! — воскликнул вершинник. — Мы же шумим так, что и мертвый услышит.

Дерн пожал плечами.

— Кто как, а я сквозь свист ветра тебя-то слышу с трудом, не говоря о большем.

Себия покачала головой, сказала сумрачно:

— Нет, тут что-то другое. Они идут так, словно их кто-то подгоняет, или что-то…

— Например? — Зола взглянул на подземницу испытывающе.

— Например, приказ, — ответила Себия. — Они захватили нечто настолько ценное, что стремятся, не смотря на смертельную опасность, доставить это вовремя.

— Или кого-то… — эхом откликнулся Дерн, но слова прозвучали настолько тихо, что товарищи лишь покосились на болотника, не разобрав смысла.

Замерцало, разгораясь изнутри багровым, орудие. Спешно подкрутив ручку управления, Шестерня прильнул к окулярам, что-то дернул, нажал. Послышался нарастающий сухой треск. Полыхнуло. С кончика ствола сорвалась бардовая искра, унеслась вдаль. Попавший под выстрел ящер вспыхнул, как пропитанный маслом факел, почти мгновенно, прогорел насквозь, так, что вниз, оставляя за собой дымный след, рухнула груда обугленных костей.

Наемники затаили дыхание, с трепетом глядя на разрушительные последствия неведомого оружия. Несмотря на то, что сейчас оружие выступало на их стороне, помогая справиться с могучим противником, еще свежи были воспоминания о том, как подобным способом их, едва не уничтожили в воздушном бою. Да и висящие вдалеке силуэты неизвестных ладей не добавляли радости: в случае, если незваные гости проявят агрессивные намерения, придется принять бой, и вот тогда, чудовищную силу оружия придется уже во всей полноте ощутить на себе, отбиваясь от втрое превосходящего противника.

Наездники зашевелились, разом дернули руками, отчего ящеры замахали крыльями сильнее, наддали, пытаясь уйти от нависающей громады ладьи. Расстояние начало увеличиваться. Наемники впились взглядами в беглецов, невольно задерживая дыхания и сжимая кулаки в бессильной ярости: наездники удалялись, а вместе с ними, истаивала надежда на скорейшее выполнение задания и возвращение в гильдию.

Но горе преследователей, как и радость беглецов, длились недолго. Спрятанный в чреве ладьи механизм не исчерпал своих возможностей и на треть. Завыло громче, вздрогнув, ладья начала разгоняться. Ветерок, что до того лишь мягко трепал волосы, усилился, взревев, словно раненый зверь, принялся выворачивать веки.

Чтобы устоять под напором воздуха, наемники поспешно отошли к бортикам, вцепились в выступающие части, опасаясь быть выброшенными, лишь Шестерня да Дерн не сменили положения: пещерника непробиваемым щитом прикрыло орудие, а болотник, лишь чуть расставил ноги, превратившись в подобие скалы, в своей неодолимой прочности, безразличной к извечному напору ветров.

— Почему не стреляешь?

Пробившись сквозь вой ветра, напряженный крик подземницы коснулся слуха. Шестерня мельком обернулся, крикнул в ответ:

— Боюсь своих задеть. Глянь — они в линию вытянулись, по заднему вдарю — все упадут.

Прищурившись, так что глаза превратились в тонкие щелочки, Себия всматривалась в беглецов, от возбуждения покусывая губу, волосы подземницы растрепались, и, казалось, что на голове девушки бушует черное пламя. Засмотревшись, Шестерня, едва не упустил момент, когда строй ящеров начал перестраиваться вновь, но яростный высверк глаз Себии вернул к действительности. Пещерник вновь прильнул к окулярам, подкрутил пару рукояток, нехорошо улыбнувшись, дернул за рычаг.

Уже знакомый злой треск разрывает воздух, от яркой вспышки мутиться в глазах, а когда зрение вновь восстанавливается, одним ящером становится меньше, лишь уходящий вниз быстро тающий дымный след указывает, куда рухнули останки несчастного. Лицо Шестерни каменеет, когда он наводит прицел, выбирая очередную жертву. Глаза не отрываются от окуляров, выцеливая врага, пальцы подкручивают ручки, задавая направление, куда устремится смертельный сгусток огня, рука тянется к рычагу…

Шестерня отпрянул от окуляров, протер глаза, вновь приник, бросил недоуменно:

— Они исчезли.

Себия подалась вперед, вцепившись в бортик, всмотрелась вниз, крикнула зло:

— Они снижаются!

Шестерня подскочил следом, взглянув на удаляющиеся силуэты беглецов, взявших настолько круто, что, казалось, ящеры не летят — падают, воскликнул:

— Лес! Они уходят в лес! Нужно сказать Маховику.

Однако механик, наблюдающий за ходом боя из чрева ладьи, заметил маневр противника без подсказки. Ладья сбавила скорость, накренившись, пошла по спирали вниз, забирая вправо, и с каждым разом уменьшая круги. Наемники переместились к борту, напряженно вглядываясь в беглецов. Бросив бесполезное орудие, метнулся к остальным и Шестерня, завертел головой, высматривая подземников. Ему указали. Серые спины ящеров терялись на фоне зеленой массы леса, и пещерник не сразу смог вычленить треугольные контуры чудовищ.

— Чего они этим хотят добиться? — непонимающе произнес Мычка.

— Как минимум, уйти с линии поражения, — хмыкнув, пояснил Зола.

— Но ведь, они не смогу взлететь! — воскликнул вершинник.

— А зачем им взлетать? Скрытые кронами, проберутся, куда захотят. Мы и не увидим, — резонно заметил маг.

— Как и всякие летуны, эти ящеры плохо ходят, а в густом лесу они не продвинутся и на сотню шагов, — объяснил Мычка.

Себия прервала спорщиков:

— Вы забыли, с кем имеете дело. Не удивлюсь, если у них на подобный случай что-нибудь припасено.

— Ладьи, — отстраненно произнес Дерн.

— Не думаю, скорее…

— Нас нагоняют ладьи, — перебив Себию, повторил Дерн с нажимом.

Проследив за взглядом болотника, товарищи нахмурились. Три ладьи, о которых в пылу боя успели забыть, приближались с пугающей быстротой.

— А вот и старые знакомые с площади, — проворчал Шестерня. — Быстро они нас нашли.

— Что будем делать? — сумрачно поинтересовался Мычка. — Втроем они разнесут нас в щепки, даже, если успеем ударить первыми.

— Может, как в прошлый раз, спрячемся под деревьями? — осторожно произнес Дерн.

Шестерня покачал головой.

— Не поможет. В прошлый раз, мы ушли лишь благодаря облакам, сейчас же, как назло, отличная погода. Заметив, куда мы приземлимся, они попросту выжгут лес на сотню-другую шагов вокруг. С таким оружием, — он мотнул головой в сторону орудия, — это не займет много времени.

Зола пожал плечами.

— Значит, пока не поздно, нужно попытаться уйти.

— И потом искать узников неведомо где? — сердито вопросила Себия.

— По крайней мере, останется возможность. Мертвые, мы вряд ли что-то отыщем, — буднично заметил Дерн.

Себия закусила губу так, что выступила капелька крови. Выражение лица подземницы менялось с невероятной быстротой, от слепой ненависти, до полной беспомощности. Друзья глядели на нее выжидательно. Каждый понимал бушующие в груди девушки чувства: преодолеть множество препятствий, несколько раз, едва не погибнуть, почти достигнуть желанной цели и быть вновь отброшенным в самое начало, от такого и у сильнейшего духом пойдет кругом голова, а грудь переполнится яростью. Но также, каждому было ясно и другое — мертвые не достигают ничего, и наемники ожидали от соратницы хоть и мучительного, но единственно верного решения.

С трудом проговаривая слова, словно вкатывая в гору тяжелый камень, Себия произнесла:

— Похоже, вы правы. Я не вижу иного выхода, как…

Ее слова прервал грохот. На палубу, запинаясь о разбросанные вокруг обломки и чертыхаясь, выскочил Маховик, заорал возбужденно:

— Если вы собираетесь преследовать их и дальше, торопитесь.

Пять пар глаз разом уставились на механика. Прервав озадаченное молчание, Дерн произнес осторожно:

— Мы только что это обсудили, и решили…

Маховик отмахнулся, рявкнул яростно:

— Нечего обсуждать. Вот вам канат. Как только спущусь достаточно низко, прыгайте вниз. И не спорьте! — воскликнул он, заметив, что Зола уже набрал в грудь воздуху для вопроса. — Пока я с вами тут буду лясы точить, ладья расшибется в лепешку. И так против всех правил безопасности…

Сбросив с плеча моток веревки, Маховик метнулся назад, пролетев сквозь ведущее в комнату управление отверстие так быстро, что никто не успел и рта раскрыть. Дерн взглянул на товарищей, желая уточнить, что они поняли из сумбурной речи механика, но подземница среагировала быстрее. Метнувшись молнией, Себия подхватила канат, в два прыжка очутилась возле одной из скоб, через равные промежутки выдающихся со внутренней стороны бортика, продев канат в скобу, короткими точными движениями завязала хитроумный узел, затянув, проверила на прочность несколькими сильными рывками.

Заметив, как на лице подземницы появляется плотоядное выражение, как у хищника, напавшего на след добычи, Шестерня озадаченно спросил:

— Я не очень понял, но, что ты собираешься делать?

— Преследовать, — ответила Себия с улыбкой. — Погоня продолжается.

Метнув канат в пропасть, подземница рывком намотала плащ на руку, и, прежде, чем кто-либо успел остановить, бросилась следом.

ГЛАВА 11

Раньше всех опомнился Мычка, одним прыжком достиг каната, перевалился через бортик, так что ноги опасно приподнялись над досками палубы. Следом подскочили остальные, едва не силой втащили вершинника назад, не позволяя вывалиться. Ко всеобщему удивлению, ладья успела спуститься довольно низко, так, что деревья уже не казались травой, и нижний конец каната скользил по вершинам, ласкающее касался разлапистых ветвей, с борта ладьи напоминающие мягкие кисточки, более уместные на ушах диких кошек, чем на вершинах могучих лесных великанов.

Глядя на подземницу, что, ухватившись за канат, оказалась между небом и землей, и постепенно соскальзывала все ниже, Зола задумчиво изрек:

— А ведь девчонка своего добьется. Не удивлюсь, если через год — другой, она займет лидирующее место в гильдии…. Если к тому времени не свернет шею в очередном головоломном предприятии.

Поморщившись, монолог мага оказался не совсем к месту, Дерн произнес:

— Спускайтесь по одному, я подстрахую.

— А почему всегда ты? — неожиданно вспылил Шестерня. — Или, полагаешь, другие справятся хуже?

Мычка открыл рот, чтобы осадить пещерника, выбравшего не лучшее время для пререканий, но Дерн, едва заметно качнул головой, и вершинник остановил, готовую вырваться, брань.

Понимая, что за выступлением товарища кроется робость, Шестерня, как и большинство соплеменников, терпеть не мог высоты, болотник произнес:

— Из всех нас, я самый тяжелый. Если, не приведи Прародитель, веревка не выдержит, пусть лучше разобьюсь я один. К тому же, — он возвысил голос, не давая пещернику вставить слово, — останься вы на ладье — задание не будет выполнено.

Мычка одним движением перемахнул бортик, исчез из виду. Следом, кряхтя и ругаясь, полез Зола. Ладья, меж тем, спустилась еще, замедлила ход, так, что деревья внизу почти остановились. Дерн следил, как товарищи, один за другим, скатываются по веревке, и под конец, разжав руки, скрываются в чаще. Когда Зола исчез в густых ветвях, болотник перевел взгляд на Шестерню, что заметно побледнел, и тяжело дышал, обильно исходя потом.

Закрыв глаза, пещерник взялся за веревку, медленно полез через борт, когда неподалеку полыхнуло. Дерн вскинул голову. Сверху, заходя для нападения, замедленно спускаются ладьи. Расстояние еще велико, и выпущенный преследователями поток огня пронесся далеко.

— Поторапливайся! — рявкнул болотник.

Пещерник охнул, полез быстрее, неловко перебирая руками, но, в этот момент, вновь полыхнуло. Ладью шатнуло, Дерн едва устоял на ногах, а Шестерня, от испуга разжав руки, камнем полетел вниз. Досадливо крякнул, болотник схватился за канат, перепрыгнув бортик, стремительно заскользил следом.

Ладонь отозвалась болью. Шершавая поверхность каната мгновенно содрала кожу, но Дерн выдержал. Сцепив зубы, дождался, пока ноги не уперлись в свернутый на конце узел, после чего, зажмурившись, разжал пальцы. Небо и земля поменялись местами, мир заполнило зеленое марево, лишь далеко, наверху, набирая скорость, стремительно уходит ладья, уводя за собой преследователей. Домыслить, как Маховик сможет избежать гибели, Дерн не успел, в голову с силой ударило, мир перед глазами смазался и мягко погрузился в черноту.

В уши проник далекий, едва слышимый писк, словно, где-то неподалеку вьются, трепеща прозрачными крыльями, стайка комариков-звонцов. Комарики подлетели ближе, писк усилился, щеку обожгло болью, затем еще и еще. Поморщившись, болотник отмахнулся, сгоняя обнаглевших комаров с лица. Рука наткнулась на твердое, рядом обиженно заверещало. Глубоко вздохнув, Дерн замедленно открыл глаза.

Вокруг приятный мягкий полумрак, корявые стволы деревьев подпирают небо, с ветвей свешиваются зеленоватые бороды мха, в проникающих сквозь кроны тонких лучиках солнца мельтешит мошкара, сбоку, закрывая обзор, нависло нечто бесформенное, огненно-рыжее. Дерн сфокусировал зрение, картинка обрела четкость — над головой, недовольно кривясь, застыл Шестерня, огненная борода встопорщилась, на лбу пламенеют свежие царапины, на щеке ярко-красная отметина, словно пещерник хорошенько приложился лицом о твердое.

Всмотревшись в лицо товарища, Дерн произнес хрипло:

— Эк тебя угораздило.

Осторожно ощупывая покрасневшую щеку, Шестерня буркнул:

— Да вот, щит потерял, так бы прикрылся.

Из лесного сумрака выплыло лицо Мычки, ухмыльнувшись, произнесло:

— С приземлением. Уж, с каким треском ты через ветви ломился, мы решили — убьешься.

Рядом возникла подземница, произнесла с нескрываемой радостью:

— Мы уж измучались — не могли тебя в чувство привести. Хорошо, Шестерня помог, вспомнил действенный метод.

Дерн ощупал щеки, горящие, как от прикосновения листьев язвы-травы, вопросительно уставился на пещерника. Тот ответил недовольным взглядом, сказал ворчливо:

— Знал бы, что притворяешься — у Золы бы посох попросил. Им — сподручнее.

Шевельнувшись, Дерн ощутил, как снизу жалобно хрустнуло. Нахмурившись, рывком сел, сбросив с плеч лямки, стянул котомку, бережно открыл, некоторое время смотрел внутрь, после чего закрыл, вздохнул тяжко.

— Радуйся, что живы остались, — произнес Зола, появившись из-за деревьев.

Шестерня кивнул, сказал одобрительно:

— Оно верно. Хоть и без зелий, а с целыми руками да ногами все веселее.

Казалось, всегдашнее спокойствие не изменило болотнику, но друзья заметили, как болезненно исказилось его лицо, когда бесполезная более котомка полетела в сторону. Пряча за маской сдержанности горечь утраты, знахарь без лекарств — ненужная обуза, Дерн поинтересовался:

— Что с Маховиком?

— Ушел, — скрипуче ответил Зола.

— И увел за собой врагов, — добавила Себия. — Будем надеяться, он уцелеет.

— Не сомневайся, — отозвался Шестерня, с подъемом, — уж кто-кто, а Маховик вывернется.

Уши Мычки дрогнули, он повернул голову, внимая чему-то неслышимому. Лицо вершинника затвердело, а брови сдвинулись к переносице, когда он произнес:

— Враги неподалеку.

— Подземники, сколько? — воскликнул Шестерня, вскакивая на ноги.

Мычка ответил замедленно:

— Кто — не знаю, сколько — тем более. Я слышу рев, но это не обычные лесные звери.

Себия встала рядом, поинтересовалась напряженно:

— Ящеры?

Вершинник сказал с затруднением:

— Возможно. Но звук отличается. Это не те, которых мы преследовали.

— Хочешь сказать, здесь живут еще какие-то бестии? — Зола выглядел озадаченно.

Дерн произнес негромко:

— Возможно, это тот самый сюрприз, о котором говорила Себия. — Мельком оглядев друзей, добавил: — Если все живы, здоровы, предлагаю выдвинуться, пока нас не опередили.

Спорить никто не стал. Оказаться в окружении врагов, что смогут, оставаясь невидимыми, бить из-за деревьев, было наихудшим развитием событий. Проверив, не осталось ли чего на земле, от ударов о ветви во время падения могло сорваться с креплений и незамеченным отлететь много чего, включая оружие, наемники двинулись в путь.

По обыкновению, первым пошел Мычка. Повадки охотника служили верно, и вершинник интуитивно находил кратчайшую дорогу, перепрыгивая скрытые ямы, обходя трухлявые, хотя и крепкие на вид, деревья, что, неловко задетые, могли легко рухнуть, причинив тяжелые ранения. Мычка шел, отыскивая ходы сквозь такой чудовищный бурелом, при взгляде, на который остальных бросало в оторопь — настолько непроходимой выглядела стена ощетинившихся сухих ветвей и острых сучьев.

Споткнувшись об очередной корень, словно по волшебству, возникший там, где только что была ровная поверхность, Шестерня возмущенно возопил:

— Что ж это за лес такой, где и шагу нельзя ступить, чтобы не запнуться о кочку, не врезаться в дерево и не оставить куски кожи на колючих кустарниках? И почему мы, до сих пор, не нашли подземников? Да они должны клочьями по ветвям болтаться после такого приземления.

— Какого? — полюбопытствовала Себия.

— Да они ж на своих ящерах в лес со всего маху нырнули! И куда делись? Растворились, да и только.

С силой рванувшись, корявые, словно пальцы покойника, ветви крепко вцепились в балахон, Зола бросил равнодушно:

— Да и мы, надо сказать, не особо ушиблись. К тому же, Мычка слышал рев…

— Гул в голове он слышал, — раздраженно бросил пещерник. — В этих гиблых местах любое существо больше белки застревает сразу и намертво, после чего, долго и мучительно умирает от голода.

— Предлагаешь обезопаситься? — усмехнулся Дерн.

— Давно пора! — бодрым голосом подтвердил Шестерня.

Себия округлила глаза, спросила неверяще:

— Ты что, вот прямо сейчас собрался жрать, здесь?

— Чем тебе место плохо? — Шестерня фыркнул. — Под ногами земля, вокруг деревья, сверху ветви. Если кто и захочет отобрать, так пока продерутся, мы уж и закончим.

Не откладывая в долгий ящик, пещерник перешел от слов к делу, стянув с плеча мешок, принялся развязывать тесьму. В этот момент, Мычка взмахнул рукой, призывая остановиться, но друзья, не заметив, топали дальше, и вершинник зло прошипел:

— Стоять!

Все разом замерли. Из-за деревьев донеслись негромкие голоса, перемежающиеся гулким рыком, и почти одновременно, в гнилостные запахи леса вплелась нотка гари. От злого высверка глаз товарища наемники виновато потупились, а когда вновь подняли головы, Мычка исчез. Потянулись томительные мгновения ожидания. Но Мычка вернулся на удивление быстро. Чуть слышно хрустнула ветка, после чего, вершинник выступил из-за дерева. Себия улыбнулась уголками губ, Мычка, наконец-то, перенял полезную привычку предупреждать о своем появлении загодя.

Перехватив выжидательные взоры спутников, Мычка произнес:

— Впереди небольшая поляна. Ближе к нашему краю, четверо подземников. С противоположной стороны, привязаны ящеры, сколько — не разглядел.

— Всего четверо? — удивился Зола. — А остальные?

— До ветру отошли, — хмыкнул Шестерня. — Чего не ясно.

— Вместе с пленными? — фыркнула Себия.

Глядя, как от напряженного размышления на лбу пещерника залегли глубокие морщины, Мычка осторожно произнес:

— Возможно, они устроили засаду. Четверо в качестве наживки, а остальные…

Себия тряхнула головой, так что грива волос с силой мотнулась, разбрасывая вокруг налипшие кусочки коры и паутины, сказала с нажимом:

— Я устала повторять, но, похоже, вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело. Это не бандиты, волей случая собранные из голодранцев ближайших деревень, не отряд мародеров и даже, не представители регулярной армии. Это действующий по заданию гильдии рейд с четкими инструкциями и отличной подготовкой.

— Не больно много им дала эта хваленая подготовка, — насмешливо бросил Шестерня. — Всего разок пытались напасть, да и то, не вышло — обломали зубки.

Теряя терпения, подземница произнесла зло:

— Раз не вышло, значит, не хотели. Судя по всему, это был отвлекающий маневр, им просто нужно было дотянуть до перевалочного пункта.

— Что за пункт? — Зола с удивлением приподнял брови.

Себия пожала плечами.

— Не знаю, но больше, чем уверена — кроме тех четверых, коих узрел Мычка, там больше никого нет.

— А остальные? — поинтересовался Дерн.

— Разбились, — злорадно буркнул Шестерня.

— Затаились? — в тон бросил Мычка.

— Ушли, — ответила подземница. Добавила, глядя на изумленные лица спутников: — И с каждым мгновением уходят все дальше, в сторону своих земель.

Мычка пожал плечами.

— Тем лучше. Далеко они по этому лесу не уйдут, тем более с узниками. Догнать не представит сложности.

Себия промолчала, но, судя по сошедшимся в линию бровям, отчего лицо подземницы приобрело выражение сильнейшей озабоченности, легкомысленного настроя товарищей не разделила.

Поправив заплечный мешок, и удобнее перехватив посох, Зола подытожил:

— В любом случае, нужно идти. Чем раньше закончим, тем быстрее вернемся. Мне порядком надоели эти непрерывные шатания по миру. Так что, давайте поторопимся.

Осторожно ступая, и внимательно поглядывая под ноги, чтобы случайно не хрустнуть сухой веточкой, наемники достигли поляны, оставаясь незаметными, осмотрелись. Все оказалось, как и рассказывал Мычка: в нескольких шагах небольшой костер, вокруг расположились подземники, фигуры воинов неподвижны, лишь время от времени то один, то другой коротким движением подбрасывает в угасающее пламя веточку, и тут же замирает. С противоположной стороны поляны доносится клекот и приглушенный рык, там, скрытые в тенях огромных деревьев, расположились ящеры: с треском смыкаются усаженные зубами-саблями пасти, шуршат перепончатые крылья, то одна, то другая бестия начинает сладострастно чесаться, и тогда, воздух наполняется непрерывным хрустом, словно кто-то разрывает на куски огромные кожаные полотна.

Наемники приготовились к нападению: сердца застучали сильнее, разгоняя кровь по жилам, мышцы напружинились, пальцы крепче сжали рукояти оружия, обнаженного загодя, чтобы не выдать себя шелестом выходящей из ножен стали. Мгновение, и пять теней выметнулись из леса. Воздух застонал, разрубаемый безжалостной сталью, плеснуло красным.

Сидящий ближе всех подземник умер, даже не успев понять, что происходит, Себия вогнала несчастному в горло кинжал по самую рукоять. Второй прожил чуть дольше, Дерн с Шестерней, действуя синхронно, словно детали чудовищного механизма, буквально вбили воина в землю. Третий успел обнажить оружие, и даже некоторое время отбивался, но Мычка взвихрился, ненадолго превратившись в многорукого демона, клинки засверкали, выискивая уязвимые места, и противник упал, захлебываясь кровью. Последнему, что, видя гибель товарищей, метнулся в сторону ящеров, намереваясь сбежать, Зола метнул в затылок огнешар. Голова воина вспыхнула, как факел, он слепо заметался, жутко крича и распространяя удушающий запах гари, пока Шестерня, нахмурившись, не метнул в его сторону оружие. Секира с хряском вошла в спину, прервав мучения несчастного.

Рывком, выдернув секиру, пещерник осуждающе покосился в сторону мага, буркнул:

— Ох уж мне, эти огнешары. Сколько вижу, никак привыкнуть не могу. Неправильное это оружие.

— Зато, эффективное, — отвлеченно произнесла подземница, с интересом приглядываясь к ящерам.

Возбужденные происходящим, твари топтались неподалеку, поводя покрасневшими от ярости глазами, и угрожающе щерили зубы.

Потроша, более ненужные подземникам мешки, Шестерня произнес, опасливо косясь в сторону ящеров:

— Надеюсь, этим зверушкам не придет в головы напасть.

— Давно пришло, — бросил Мычка, внимательно вглядываясь в следы на земле. — Да только, вряд ли получится.

— Это почему? — уже спокойнее поинтересовался пещерник, распихивая во вкладки на поясе, желтые кругляши монет.

По-прежнему, не отрываясь от дела, вершинник ответил:

— Потому, что привязаны.

— А ты откуда знаешь? — Шестерня недоверчиво взглянул на Мычку, что увлеченный занятием, уткнулся в землю, едва не носом. — Сам, что ли, вязал?

Не теряя терпения, вершинник ответил:

— Я - нет, вязали хозяева. — Помолчав, добавил чуть слышно: — Но, боюсь, что отвязывать придется нам…

Тем временем, Себия осторожно обошла ящеров, исчезла за деревьями, чуть погодя, возникла, но уже с противоположной стороны полянки, сказала, указывая на убитых:

— Как я и предполагала, они были единственными.

— А остальные? — Дерн повернулся к подземнице, оторвавшись от созерцания ящеров. Возможно, кому-то ящеры показались бы уродливыми, но болотник с трудом отвел взгляд, зрелище величественных чудовищ наполняло сердце Дерна восторгом.

— Они ушли, — бросил вершинник. — Вернее, уехали.

Ощутив в словах Мычки недосказанность, товарищи взглянули вопросительно.

— Как уехали? — не понял Зола. — На чем?

— На ящерах.

— Ты хотел сказать, улетели? — поправил Дерн. — То-то я вижу — мало их совсем, — он махнул рукой в сторону продолжающих шипеть тварей.

— Нет, именно уехали, — повторил Мычка с нажимом. — Что же касается летунов… — он ткнул рукой куда-то, вверх, — они там.

Наемники запрокинули головы. Высоко на деревьях распростерлись крылатые тела: крылья изломанны, головы бессильно свешиваются на неестественно вывернутых шеях, из глубоких ран сочится кровь, стекает струйками, пятная черным ветви и хвою.

Шестерня сглотнул, пробормотал чуть слышно:

— Видать, не сладкая была посадка.

Дерн покачал головой, сказал со скрытой грустью:

— Удивительно, как уцелели эти. Тут ведь и места нет, как только развернулись!?

Зола мельком осмотрел кроны, спросил:

— Я не совсем понимаю. Если от летающих тварей нет толку, то на чем уехали остальные подземники?

— На ездовых, — сказал Мычка просто. — И это осложняет нашу задачу в разы.

На него воззрились непонимающе, лишь Себия в бессилии зарычала, а когда взгляды переместились на нее, сдавленно произнесла:

— Я сталкивалась с ними. На подобных тварях ездят всадники ночи, загоняя любого, будь то, животное или враг. Скорость чудовищ настолько велика, а выносливость огромна, что убежать невозможно. Нам их не догнать.

ГЛАВА 12

Повисла напряженная тишина. Взъерошив бороду, Шестерня осторожно произнес:

— Но, ведь мы, едва не застряли, пробираясь через проклятый лес. Могут ли животные…

— Взгляни туда.

Мычка указал на чернеющий в плотной стене кустарника проход: обломанные ветви, ободранная со стволов кора, взрыхленная, вздыбленная подстилка, словно, сквозь лес, не обращая внимания на преграды, пронеслось бронированное чудовище.

Шестерня крякнул, сказал с уважением:

— Серьезные ребята.

Зола оглядел товарищей, сказал со сдержанным нетерпением:

— В любом случае, выбор невелик: либо оставаться тут, либо идти следом. Предлагаю закончить ненужные разговоры и выступать.

Наемники засобирались, двинулись в сторону оставленного неведомыми чудовищами прохода. Лишь Дерн медлил. Наморщив лоб, болотник сосредоточенно о чем-то размышлял, глядя под ноги. Когда товарищи достигли деревьев, он вскинул голову, бросил вслед:

— Есть и другой путь.

Наемники нехотя вернулись. Хотя никто не верил в чудеса, в глазах у каждого проявилось любопытство.

Зола недовольно поморщился, сказал сухо:

— Рассказывай, не томи.

Дерн, молча, ткнул рукой. Наемники повернулись, некоторое время смотрели в указанном направлении. Мычка озадаченно хмыкнул, Себия хищно улыбнулась, а Шестерня с ужасом прошептал:

— Нет, только не это!

Перед наемниками, успевшие успокоиться, но от того не ставшие менее жуткими, топтались ящеры. Дерн сделал шаг. Ящеры повернули головы. Еще шаг. Пасти приоткрылись, послышалось яростное шипение. Еще… Спутники со всевозрастающим опасением смотрели, как болотник медленно, но неуклонно приближается к чудовищам, что сбились в стайку, не понимая, чего от них хочет это странное, с зеленым оттенком кожи, двуногое существо.

Мычка предостерегающе крикнул:

— Подожди! Надо бросить им дичи. Сытые, они станут безопаснее.

— Некогда, — напряженно ответил Дерн. — Беглецы с каждым мгновением уходят. Да и дичи здесь, я не заметил…

Признавая правоту товарища, Мычка стиснул зубы. Чтобы поймать хоть что-нибудь среди головоломной чащи, придется потратить добрую половину дня, да и сколько бы он не поймал, прожорливым тварям, что сейчас примериваются, как бы половчее отхватить кусок от болотника, любое животное будет на один зубок.

Отчаявшись придумать, как еще помочь другу, вершинник крикнул:

— Тот, что слева, с красным гребнем, вожак! Смиришь его, сдадутся и остальные.

Дерн кивнул. Указанный ящер заметно отличался от прочих более крупными размерами, к тому же, и держался особняком, и почти не проявлял признаков ярости, но глаза, неотрывно следящие за каждым движением болотника, и напряженная поза, выдавали опытного зверя.

Дерн отбросил кистень, развел руки, и медленно двинулся к ящеру, надеясь лишь на то, что толстая веревка, спутывающая чудовищу ноги и привязанная к стволу стоящего неподалеку дерева выдержит, не позволив твари достигнуть цели в один прыжок. Так и вышло. Не смотря на то, что от напряжения тоненько звенело в ушах, а мышцы, едва не лопались от переполнившей, в ожидании предстоящей схватки, кипящей крови, первый бросок болотник пропустил. Глаза ухватили лишь смазанное движение, брызнули куски коры, заскрипела натянутая до предела веревка, перед лицом оглушительно клацнуло, а спустя миг, ноздрей коснулась волна отвратительного смрада.

Позади сдавленно охнули товарищи. Дерн отшатнулся, чувствуя, как внутри разрастается глыба льда, весь его боевой опыт и навыки спасовали перед безудержным порывом хищной природы, воплощенной в стоящем напротив кожистом чудовище. Шевельнулась трусливая мыслишка, что, наверное, надо было все же подождать, пока Мычка принесет дичь, накормить, задобрить ящеров, после чего, уже и…

Тряхнув головой, Дерн отогнал неуместные размышления, несколько раз глубоко вздохнув, упрямо двинулся вперед. Боковым зрением, отметив остальных ящеров, что как-то разом, замолкли, отодвинулись, словно по молчаливому уговору, оставив вожака, один на один, с противником, болотник полностью сконцентрировался на вожаке.

Где-то глубоко внутри заходится испуганным писком рассудок, крича о том, что нельзя оставлять без внимания прочих ящеров, лишенных понятий чести и доблести, что обязательно нападут, ударят в спину, воспользовавшись удобным моментом. Собравшись с силами, Дерн упрятал голос подальше, чувствуя — бою придется уделить всего себя, без остатка, и любая отвлекающая деталь приведет к скорой гибели.

Глаза бестии смотрят неотрывно, зрачки едва шевелятся, и не понять, куда именно будет нацелен следующий удар, лишь тонкое, на грани чувств, сгущающееся в районе груди ощущение смерти. Выпад. Выброшенная могучими мышцами шеи, голова устремляется навстречу, усаженная острейшими зубами пасть распахивается, чтобы сомкнуться чуть ниже горла. Тело подается назад и в сторону, а рука выстреливает вперед. Удар. Несмотря на намотанные на пальцы ремни из толстой кожи, что он забрал у павших врагов в преддверии боя, кулак немеет, словно костяшки врезались в скалу.

Голова ящера отдергивается. Неуловимое движение, и вновь бросок. Тело успевает увернуться, и на этот раз, уже другая рука рвется вперед, чтобы ударить противника, нанеся хоть не смертельный, но болезненный тычок. Бросок — уворот, еще один — удар. Тело закручивается в стремительном танце, сойдясь с безжалостным противником в смертельном поединке. Привычные ощущения исчезают, руки уже не простреливает болью, а мышцы не ноют, сокращаясь на пределе возможности, остается лишь смутные ощущения: что, и как именно, нужно сделать.

Где-то далеко, на самом краю слуха, кричат товарищи, и за этим следует тихий, едва слышимый треск. Сознание еще не успевает понять, но внутри неприятно холодеет, а ноги начинают предательски дрожать. Ящер, каким-то образом, оказывается совсем рядом, и без того огромный силуэт противника разом вырастает, чуть ли не вдвое, когда, неожиданно, крылья разворачиваются в полную величину. Взмах крыльев, поток воздуха бьет в грудь тараном, сшибая с ног. Земля с силой ударяет в спину, сверху, закрыв небо, разрастается чудовищная туша врага. Могучая, с когтями-кинжалами, лапа с силой распрямляется, стремясь вбить, растоптать смельчака, посмевшего бросить вызов вожаку.

Сознание цепенеет, но, в безумной жажде жизни, тело уворачивается, откатывается в сторону, затем другую. Удар — уворот, удар — снова уворот. Сердце бьется на пределе, в глазах мутнеет, а в черепе гулко стучит молот. Еще немного, и силы кончатся. Ударив в очередной раз, лапа попадет по цели, вскрыв кольчугу, когти погрузятся в плоть, ломая кости, разрывая мышцы, превращая внутренние органы в кровавую кашу.

Ощущая себя стоящим на пороге смерти, Дерн напружинился, с безумным ревом взметнулся, выбрасывая тело высоко вверх, туда, где покрытая чешуйками, красиво переливающимися в солнечных лучах, нависла шея, обхватив руками, прижал, сдавив так, что в плечах хрустнуло, а из носа потекла горячая струйка. Ящер заревел, заметался, пытаясь отбросить прыткую добычу, что повисла на шее, мешая двигаться и дышать, взмахнул крыльями. Дерн ощутил, как земля уходит из-под ног, мир завертелся, смазываясь в зеленые полосы. Но отпустить — значит погибнуть, и руки продолжают сжимать шею врага, сдавливая все сильнее.

Рев, с каждым разом, становится все тише, крылья замедляют взмахи, не выдержав, ящер заваливается, глаза закатываются, а лапы скребут землю, уже не управляемые гаснущим сознанием зверя. Дерн отлепился от шеи ящера, чувствуя, что в теле не осталось ни единого живого места, встал, шагнул в сторону. Сквозь застилающий глаза туман протаивают лица друзей, где озабоченность сменяется радостью, а в уши, сквозь глухой гул и далекий грохот, проникают восторженные вопли.

С трудом проталкивая воздух через горло, Дерн прошептал:

— Надеюсь, я не зря извозился в грязи, и они теперь будут вести себя более смирно.

— Еще как! — воскликнул Мычка.

Не смотря на опасливые взгляды друзей, Мычка быстро подошел к ящерам, что шарахнулись при его приближении, и лишь испуганно фыркали, пока вершинник осматривал упряжь, проверял, крепко ли застегнуты замки, и хорошо ли натянуты удерживающие седла ремни.

Оглядев Дерна, болотник напоминал ожившего мертвеца, Зола скептически произнес:

— Можно было обойтись и без спектакля. Припугнул бы огнем, на животных это действует лучше любого кнута.

Дерн отмахнулся, его шатнуло, сказал с деланным безразличием:

— Не мог пройти мимо возможности кости размять.

Зола поморщился, хотел сказать что-то едкое, но, заметив, что болотник, едва стоит на ногах, удержался.

Шестерня произнес с уважением:

— Вот это я понимаю! Надо будет, при случае, тоже с кем-нибудь… побороться.

Улыбнувшись краешком губ, Себия задушевно произнесла:

— Ты удивишься, как быстро исполняются желания.

Пещерник взглянул непонимающе, но в это время, послышался крик вершинника:

— Все в порядке, подходите, рассаживайтесь.

Шестерня оглянулся, его челюсть отвисла, а лицо начало медленно бледнеть. Восседая верхом на ящере, Мычка активно жестикулировал, привлекая друзей. Сглотнув, пещерник жалобно проблеял:

— Он что, серьезно?

Ободряюще похлопав пещерника по плечу, Зола елейно произнес:

— А вот, и долгожданная возможность. Правда, здорово?

Усмехаясь, маг пошел к Мычке. Себия направилась следом, поддерживая Дерна под руку. Не то вершинник обладал даром усмирять животных, не то ящеры успели опомниться, но, едва наемники приблизились, зло зашипели, угрожающе защелкали челюстями.

Зола замедлил шаг, потом совсем остановился, сказал сердито:

— Я ценю оригинальные решения, но вы уверены, что эти твари вообще смогут взлететь, а если и взлетят, то не сбросят нас, едва поднявшись в воздух?

— Полетим — узнаем, — насмешливо бросил Мычка.

— А тут и знать нечего, — воскликнул Шестерня. — Обязательно сбросят! Я по их подлым глазам вижу, что сбросят. А после этого съедят, или даже во время. Мы будем падать, а они будут кружить рядышком и отжирать куски: сперва, руки, потом, ноги, а уж после, голову.

— А почему не сразу голову? — удивилась Себия.

— Так я и говорю — подлые твари, — с убеждением произнес пещерник. — По глазам вижу.

Прерывая спор, Дерн обронил веско:

— Полетим двойками. На одном я с Шестерней, на другом — Зола с Себией.

— А Мычка? — тупенько спросил Шестерня.

— А Мычка полетит один, — терпеливо, как ребенку, объяснил Дерн. — Он у нас охотник, со зверем и в одиночку управится.

— Управимся ли мы… — с сомнением произнес Зола.

— Управимся, еще как! — воскликнула подземница.

Сверкнув глазами, план болотника пришелся девушке по душе, Себия подскочила к ящеру, одним движением взлетела на спину. Ящер от неожиданности дернулся, обиженно зашипел, но Дерн глянул люто, и чудовище застыло, не решаясь противиться воле существа, что так неожиданно и страшно победило несокрушимого вожака. За Себией, кряхтя и морщась, полез Зола.

Дерн повернулся к вожаку, что успел прийти в себя, и теперь стоял, покачиваясь, и недоуменно оглядываясь вокруг, решительно приблизился. Раскрыв глаза, Шестерня в ужасе попятился, но лапищи Дерна остановили, безжалостно перехватив, забросили вверх, туда, где удобно привязанное меж округлыми выступами гребня, виднеется седло. Взвизгнув, пещерник уцепился за ремни, застыл, подобно испуганному жуку, что, почувствовав опасность, спешит прикинуться мертвым. Дерн ухватился за гребень, неспешно подтянулся, отчего, ящера шатнуло, усевшись, поелозил седалищем, приноравливаясь к месту, после чего, легко оторвал пещерника от ремней, повернув лицом вперед, посадил перед собой.

Мычка оглядел товарищей. Все сидят ровно, не качаясь, благо, на спинах у ящеров хватило места, и хотя, щеки пещерника стали белее снега, а лицо Золы исказилось так, будто мага в самый ответственный момент выдернули из отхожего места, вершинник с удовлетворением кивнул. Спрыгнув на землю, Мычка быстро перерезал веревки и снял путы с оседланных ящеров, немного подумав, освободил и остальных, после чего, бегом вернулся на место, и уже с высоты седла, крепко удерживая узду, крикнул:

— Погнали!

Ощутив руку наездника, ящер немного потоптался, приноравливаясь к седоку, побежал, направляясь к стене деревьев, и лишь, в последний момент, когда у Мычки сердце опустилось в пятки, резко подпрыгнул, взмахнув крыльями, плавно полетел по спирали, с силой отталкиваясь от воздуха. Мычка ощутил, как сердце заколотилось быстро-быстро, вместе с горячей кровью разнося по телу волну радости, губы сами собой разошлись в улыбке, а из горла, неудержимый, рванулся победный крик.

Мычка обернулся. Далеко внизу, с усилием взмахивая крыльями, поднимаются остальные ящеры. Освобожденные от пут, выстроившись цепочкой, уносятся вдаль, лишь двое, направляемые уверенными руками, идут следом. Ящер забирается все выше, фигурки друзей с каждым мигом становятся все меньше, отдельные деревья внизу сливаются в зеленое безграничное море.

Мычка спохватился, с управлением он успел разобраться еще на земле, направил ящера вниз. Поверхность леса вновь приблизилась, распалась на сегменты, что вскоре, рассыпались отдельными деревьями. Заставив ящера лететь почти над самыми вершинами, Мычка сделал большой круг, отыскивая проход. Проломленная беглецами дорожка сверху оказалась отлично видна. Остановив ящера, так, что тот завис над верхушкой одного из деревьев, Мычка закричал, замахал руками, привлекая внимание друзей. Дождавшись, когда, разобравшись с управлением, товарищи подлетели ближе, вершинник вновь пустил ящера. Удерживая ящеров так, чтобы следовать на небольшом расстоянии друг за другом, и не подниматься слишком высоко, наемники заскользили над деревьями.

Летящий первым, Мычка почти непрерывно смотрел вниз, порой, заваливаясь вбок настолько, что, едва не выпадал из седла. Спутники также поглядывали по сторонам, но делали это с величайшей осторожностью, не рискуя повторять головоломных трюков вершинника. Вскоре, лес неуловимо изменился. Сплошное покрывало вершин поредело, меж деревьями, до того стоящими плотно, как отряд солдат, начали попадаться проплешины, бесконечные ряды хмурых сосен прорезали яркие островки берез, голубыми жилками заблестели невидимые ранее ручьи и речушки.

Привлекая внимание, Мычка взмахнул рукой, чуть снизился, но и без его указания остальные успели разглядеть впереди внизу мельтешащие за деревьями силуэты. Сперва, могло показаться, что это дикие животные спасаются бегством от неведомой опасности, но вскоре, сомнения рассеялись. Деревья неожиданно отступили, и беглецы выметнулись на огромную поляну. В ездовых животных наемники с содроганием узнали чудовищных ящеров: массивные, каждый, почти вдвое больше своего собрата — летуна, ящеры неспешно бегут, с силой отталкиваясь могучими задними лапами, хвосты вытянуты, лишь слегка покачиваются на поворотах, помогая балансировать тело, на спинах застыли фигуры наездников. Но неспешность обманчива, каждый шаг гигантских лап покрывает несколько шагов взрослого мужчины, позади, словно вороны, взлетают комья вывороченной земли.

Наемники снизились еще, так, что стали видны мельчайшие детали, впились глазами в беглецов. Подземники идут группой, в центре два ящера с беглецами, рубища выделяются светлыми пятнами на фоне иссиня-черных доспехов похитителей и грязно-зеленой шкуры чудовищ, по бокам, впереди и сзади охрана. Не смотря на тряску и встречный ветер, фигуры подземников недвижимы, словно вросли в седла, облекающие тела панцири бликуют на солнце, каждый управляет ящером лишь одной рукой, во второй — угрожающе покачивается длинное копье.

Мычка пнул ящера, заставляя опуститься еще. Вот, уже сквозь свист ветра можно различить, как поскрипывают доспехи подземников, слабым эхом отдается гулкий топот чудовищ. Ниже. Еще ниже. Рука тянется к плечу, нащупывая рукоять, глаза прикипели к цели — затылок ближайшего воина. Всадник всецело поглощен дорогой, и не замечает зависшей над плечами смерти. Рукоять меча влипает в ладонь, осталось лишь подгадать момент. Но что это?!

Всадник замедленно поворачивает голову, его губы расходятся в нехорошей усмешке. Сердце замирает в предчувствии непоправимого. Ловушка! Но как? Откуда он узнал? Ведь воин и не подозревал о погоне. Рот всадника открывается, едва слышимый, воздух пронзает гортанный крик, одновременно кричат и остальные. Повинуясь команде, ящер складывает крылья, стремительно несется к земле. Сердце проваливается в пятки, вопль ужаса вбивает встречным ветром обратно в глотку, а расширенные в панике глаза успевают заметить лишь перекошенные страхом лица друзей, что точно также, падают на землю.

За мгновение до столкновения с землей, ящер вновь распускает крылья, гася скорость. Неведомая сила подхватывает тело, вырывает из седла, бросает оземь. Мир вертится стремительной каруселью.

ГЛАВА 13

Борясь с тошнотой, падение не прошло даром, наемники подхватились, сбились в кучу, исподлобья глядя на приближающихся всадников.

Себия прошептала в отчаянии:

— Дура! Как я могла забыть о команде неподчинения.

— Команде чего? — слабым голосом спросил Шестерня. Судя по зеленоватому цвету кожи, пещерник пережил падение хуже остальных.

— Любой наездник учит свое животное команде, по которой оно замирает, что бы ни делало. Это удобно в бою, или в случае, когда место хозяина занимает кто-то другой.

— Хороший обычай, — с интересом отозвался Зола. — Надо будет занести в анналы свиткохранилища.

— Хороший настрой, — одобрительно отозвался Дерн. — Учитывая, что на нас надвигается почти десяток наездников.

Маг пожал плечами, бросил отстраненно:

— Не в первый раз, не в первый.

Мычка загнанно озирался, выискивая возможное укрытие, но ближайшие деревья слишком далеко, даже, если побежать изо всех сил, враги успеют раньше: пешему не обогнать верхового, даже если цена вопроса — жизнь.

Подземники приблизились. Ящеры идут не спеша, наездники с любопытством посматривают на противников, что, превратившись из преследователей в добычу, разом сникли. Да и куда торопиться? В чистом поле от ящера нет спасения, а неуместная спешка может обернуться лишними ранами, ведь даже подавленный, враг остается опасным, а недооценивать противника — худшая из ошибок.

Наездники все ближе, земля сотрясается от топота ящеров, в холодных глазах хищников смерть, она же в глазах хозяев. Угрожающе блестят наконечники копий, с лязгом смыкаются усаженные зубами пасти, способные одним движением расщепить ствол вековой сосны, не то, что хрупкое тело из костей и мяса, зловонное дыхание чудовищ забивает ноздри, в горле першит от вздымаемой чудовищами пыли.

Бежать некуда, а победа слишком призрачна, но, погибая, настоящий боец должен захватить с собой, как можно больше противников, и руки тянутся к оружию, а глаза ловят фигуры врагов, чтобы уже не отпустить до конца, и не важно, чей именно это будет конец. Себия напружинилась, замерла, едва заметно покачиваясь. В правой руке изогнутый кинжал, в левой, незаметная для противника, зажата метательная игла. Оружие слабое, но в ситуации смертельной опасности оружием становится любая, даже самая бесполезная вещь. Тут же стоит Дерн, широко расставленные, ноги попирают землю, удар противника будет ужасен, и нужно поистине невероятное усилие, чтобы сдержать напор, остановить несущийся навстречу живой таран.

Щеря зубы в ухмылке, поигрывает секирой Шестерня. Пусть враги боятся. Служившее верой и правдой оружие не подведет и в этот раз, разогнанное умелой рукой, прорубит плоть, сокрушит кости, и не важно, что шкура ящера по прочности не уступает отличным доспехам из кожи, а кости подобны скале, настоящий воин уверен в себе, даже выходя против заведомо сильнейшего. Глядя под ноги, Мычка мечами чертит на земле странные фигуры. Вершинник выглядит подавленным, кажется, он заранее сдался и смиренно ожидает смерти, но форма обманчива, мышцы ноют от переполняющей силы, нужно лишь выждать момент, пока враг приблизится, уверенный в безопасности, на мгновение отвлечется, и тогда…

Земля завибрировала, в привычные шумы вкрался далекий гул, усилился, поглотил остальные звуки. Подземники заозирались, придержали ящеров. Для них внезапный гул оказался столь же неожиданным. Один из всадников вскрикнул, взмахнул рукой, указывая на нечто невидимое. Земля неподалеку вспучилась, образовался небольшой холмик. Холм начал расти, трескаться, опадать кусками, словно снизу напирает чудовищный гриб — переросток.

— Занятно, — Зола с интересом воззрился на нового участника действия.

Покосившись на холм, Шестерня бросил:

— Надеюсь, это очередное жуткое чудовище, что не побрезгует сожрать этих подземников.

— Думаешь, побрезгует нами? — озадаченно протянул Дерн.

Шестерня ответил убежденно:

— Конечно. Они ж на ящерах — вон сколько мяса! А с нас что взять — пятеро задохликов. — Он окинул болотника оценивающим взглядом, поправился: — Четверо.

Холм меж тем продолжал расти, земля полностью обсыпалась, открыв взорам плотно усаженный заостренными выступами вращающийся конус, судя по металлическому отливу, рукотворного происхождения. Мычка нервно хихикнул, сказал, обращаясь к Шестерне:

— Похоже, твой прогноз не оправдался. Это явно не чудовище.

Дерн хмуро поинтересовался:

— Будем ждать продолжения, или таки, попытаемся уйти?

Себия откликнулась:

— С радостью. Но не раньше, чем вызволим узников.

Зола лишь хмыкнул, Дерн покачал головой, а Шестерня взглянул с уважением. Подземница в его глазах вырастала все выше, подчас проявляя такую доблесть, что не снилась иным воинам.

Поднявшись на изрядную высоту, конус завалился на бок, начал выползать. Через некоторое время, стало ясно, что конус представляет из себя переднюю часть странного механизма представляющего из себя продолговатый, поставленный на колеса короб из дерева и металла. Шипя и лязгая, короб развернулся, замер, угрожающе нацелившись острием конуса на наездников.

Шестерня взъерошил бороду, сказал с подозрением:

— Чую в этой штукенции руку братьев — пещерников.

— Откуда такая уверенность? — бросил Зола.

Пещерник обиженно хрюкнул, воскликнул, тыча рукой в сторону механизма:

— Ты глаза-то протри, протри! Вон скобы торчат, а вон шестерни. Те трубки подают газ, видишь струйки пара? Такое разве пещерникам под силу, у остальных умишка не хватит. — Помолчав, добавил уже спокойнее: — Да и на двери взгляни. Да, да, эти проемы по бокам двери и есть. Они ж низехонькие, только нам впору.

Всмотревшись внимательнее, товарищи убедились в правоте пещерника. Несмотря на громадные размеры, механизм ощутимо возвышается даже над всадниками, чуть заглубленные относительно остальной обшивки, плиты дверей на удивление низкими, что явно указывает на небольшой рост хозяев. Однако большего рассмотреть не удалось. Поддерживающие основание колеса завертелись, изделие рук пещерников сдвинулось с места, понеслось, нацелившись конусом, словно рогом, на группу всадников.

Подземники подали ящеров назад и в стороны, лишь один ненадолго замешкался, но неведомым врагам этого хватило с избытком. Жутко лязгая и выпуская клубы дыма, механизм подлетел вплотную, ударил в бок. Смачно чавкнуло, фонтаном брызнула кровь, чудовищный конус на мгновение замедлился, проворачиваясь вместе с нанизанной тушей ящера. Окрашенные кровью, больше похожие на зубы отведавшего плоти хищника, выступы в считанные мгновения разорвали ящера вместе со всей амуницией, разбросав куски парующего мяса далеко вокруг.

Яростные крики подземников слились с испуганным рыком зверей. Вкупе с лязгом и грохотом, в изобилии, производимом механизмом, шум забил уши, загремел в черепе, болезненно отдаваясь в костях. Сложив ладони трубкой у рта, Себия что-то кричала, но ее не слышали. Осознав тщетность попыток, девушка зло ощерилась, взмахнула руками, привлекая внимание друзей, после чего, ринулась в сторону.

Наемники бросились следом, лихорадочно пытаясь сообразить, что задумала их боевая подруга. Понимание пришло быстро. Всадники носились по поляне, ловко уворачиваясь от зловещего механизма и, одновременно, пытаясь пронзить врага, раз за разом, наносили сильные удары копьем. Но в бою участвовали не все. В сторонке, не участвуя в общей свалке, перетаптывались три ящера, неторопливо смещаясь в сторону леса, где, за толстенными стволами, можно будет укрыться от опасного преследователя. На спинах двух ящеров, на фоне черных доспехов подземников, светлым пятном выделялись рубища узников.

Отвлеченные большей опасностью, подземники не заметили меньшей. Разбежавшись, Себия в прыжке, словно птица, взлетела за спину врагу. Ощутив неладное, тот начал замедленно оборачиваться, но не успел. Короткое движение руки, тусклый блеск стали, и, схватившись за горло, всадник замедленно валится под ноги ящеру. Однако, товарищи поверженного среагировали быстрее. Копья ударили одновременно, и Себии пришлось немыслимо изворачиваться, чтобы избежать смерти. Кубарем слетев на землю, девушка подхватилась, зашипела рассерженной кошкой, бросилась вновь. Но друзья успели раньше.

Кистень с секирой взметнулись одновременно. Смертельно раненный, ящер заревел, замедленно завалился навзничь, едва не похоронив под собой Шестерню, пещерник избежал гибели, лишь в последний момент, кубарем отлетев от удара Дерна в сторону. Последний, оставшийся в живых подземник, трезво оценив свои шансы, повернул ящера, погнал через поляну в сторону далекого леса, с каждым мгновением увеличивая расстояние между собой и преследователями.

Прищурившись, Зола, некоторое время, следил за беглецом, вершина посоха пламенела багровым, но лишь вздохнул, опустив оружие, зашагал к товарищам. Опомнившись от удара, Шестерня поднялся, прихрамывая, двинулся к спутникам, стоящим неподалеку в странном оцепенении.

Обращаясь к Дерну, пещерник воскликнул с обидой:

— Мог бы, и помягче толкнуть. Ударил, что твой таран…

Дерн не ответил. Ощутив неладное, Шестерня подошел вплотную, повернул голову в направлении взглядов друзей. Туша ящера возвышается недвижимой горой, вокруг, окрашивая траву в черное, растекается лужа крови. Тут же, уткнувшись ничком в землю, лежит всадник, а чуть дальше… Пещерник тяжело вздохнул. Из-под ящера, прикрытая зелеными складками шкуры, выглядывает рука, пальцы скрючены, кожа бледна настолько, будто из человека выкачали кровь, рядом, запачканный красным, выглядывает кончик рубища.

— Может быть, его еще удастся спасти? — безучастно поинтересовался Зола.

— Нам не сдвинуть ящера и впятером, — хмуро ответил Мычка.

— Да и, не зачем, — эхом отозвалась Себия. — Под ним каша из мяса и костей.

Дерн нагнулся, приложив палец к запястью погребенного ящером, некоторое время не двигался, затем распрямился, помотал головой.

— Сердце не бьется. Он мертв.

— И что нам делать? — Шестерня развел руками.

На лице Себии проступило хищное выражение, когда он мотнула головой, указывая на место в лесу, где скрылся беглец.

— Поспешим. Ожидая остальных, он не уйдет далеко.

Тем временем, крики, рев и звон металла не прекращались ни на мгновение, и, казалось, только усиливались. Наездники вошли в раж, пользуясь преимуществом в маневренности, металлический сарай на колесах не успевал поворачиваться, кидались один за другим, наскакивая, и ожесточенно тыча копьями в бока и заднюю часть. Не смотря на несокрушимый вид удивительной повозки, атаки всадников увенчались успехом, в стыках меж плитами брони образовались прорехи, откуда выглядывали переплетения трубок и связки металлических нитей, в нескольких местах из отверстий, пробитых ударами, с шипеньем вырывались струйки пара, в связи с чем, повозка стала двигаться заметно медленнее.

Держась вблизи деревьев, наемники обошли сражающихся по широкой дуге, стараясь не выпускать из поля зрения обе стороны. Под конец, когда до леса осталось всего чуть-чуть, характер звуков изменился. К лязгу и реву добавились воинственные крики.

Обернувшись на шум, Мычка оторопел, остановившись, воскликнул пораженно:

— Шестерня не ошибся!

Спутники стали оборачиваться, невольно замедлили шаг. В глаза бросился механизм, недвижимо замерший посреди поляны. Продолговатые впадины по бокам, названные Шестерней дверьми, чернеют провалами, а изнутри, закованные в сталь, выплескиваются пещерники. Едва коснувшись земли, воины прикрываются щитом, обнажают оружие, выстраиваясь в линию, замирают, прикрывая идущего следом товарища.

Заметив соплеменников, Шестерня замахал руками, радостно заорал, привлекая внимание. Кое-кто из пещерников чуть повернул голову, оценивая возможную опасность, но ни один не шелохнулся, все также, выдерживая строй, словно из повозки выскочили не живые существа, а бездушные големы.

— Ты уверен, что они дружественно настроены? — поинтересовался Зола.

— Еще бы! — с пафосом отозвался Шестерня. — Пещерник — пещернику: друг, товарищ и брат. Ведь не зря они пришли нам на помощь. Они просто не слышат, сейчас я попробую погромче….

Шестерня набрал в грудь воздуха, но прежде, чем он издал хоть звук, Себия прошипела:

— Уймите же его, наконец, пока я не… — ее рука дернулась к ножнам.

Заметив невольный жест подземницы, Дерн сгреб пещерника в охапку, потащил за собой в лес. Когда шум битвы отдалился, а деревья обступили частоколом, Шестерня вырвался из рук болотника, сказал с обидой:

— Да что такое творится: этого не сделай, так не скажи! Вы все с ума посходили?

Себия отчеканила:

— Пока мы в рейде, каждый встреченный должен рассматриваться, как враг.

— Даже пещерники? — ахнул Шестерня.

— Каждый, — повторила девушка. — Пещерники — особенно!

Пока Шестерня переваривал услышанное, вытаращив глаза и почесывая затылок, Мычка сказал, указывая на землю:

— Будьте готовы, он неподалеку.

Во влажной лесной подстилке отпечаталась цепочка трехпалых следов, ведущая вглубь леса. Обнажив оружие, наемники крадучись двинулись по следам, не забывая тщательно вслушиваться, и оглядываться по сторонам. Сидящему на быстроногом ящере, подземнику ничего не стоило сделать круг, и неожиданно, напасть сзади. Конечно, подобная гора мяса, вряд ли сможет подкрасться незаметно, но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Обойдя очередной завал из сухостоя, Мычка удивленно присвистнул. Вышедшие следом спутники остановились, на лицах проступила озадаченность. Впереди, в десятке шагов, жуткой статуей замер ящер, глаза смотрят немигающее, из пасти, чуть распахнутой, так что устрашающего размера зубы бросаются в глаза, свисает слюна. На спине у ящера восседает подземник, руки скрещены на груди, подальше от оружия, лицо неподвижно, как вырезанная из дерева маска, лишь зрачки, едва заметно подрагивают, перемещаясь от одного преследователя к другому.

Шестерня сделал шаг вперед, сказал насмешливо:

— Удивительное дело, подземник решил встретить смерть достойно, лицом к лицу. Или тебе есть, что сказать?

Пропустив слова пещерника, мимо ушей, подземник холодно произнес:

— Кто из вас старший? У меня есть, что предложить.

ГЛАВА 14

Зола поморщился, бросил ворчливо:

— Нет старшего. Если что по делу — говори всем.

Подземник нахмурился, похоже, подобный ответ не входил в его планы, поколебавшись, продолжил:

— Хорошо. Место не самое уместное, чтобы торговаться, да и время… Для вас не секрет, кого именно я везу, и какую ценность он представляет.

— Еще бы, — уверенно бросил Шестерня, хотя удивленно приподнятые брови и проявившееся в лице недоумение сказали об обратном.

— При том упорстве, что вы проявили, я и не сомневался, — холодно бросил подземник. Судя по отразившейся на лице брезгливости, он с трудом выдерживал общество пещерника, и, сложись обстоятельства по-другому, с удовольствием бы растоптал наглеца ящером. — Не подумайте, что сыграло роль ваше численное преимущество, то, что я говорю с вами, следствие совсем других вещей, кои вам знать ни к чему. Скажу лишь, что между мной и руководством гильдии возникли определенные разногласия…

Мычка прислушался к доносящимся отголоскам битвы, поторопил:

— Ближе к сути, наше время не бесконечно.

Подземник кивнул, сказал торопливо:

— Хозяева гильдии лишь похвалят меня за выполненное задание, возможно, бросят мелкую подачку. Не будет по-другому и у вас.

— Что ты предлагаешь? — холодно обронила Себия.

— Узник, что я везу — бесценен. Любая империя, получившая его в распоряжение, спустя короткое время, усилится стократно. Властители не пожалеют средств, чтобы завладеть сокровищем, но лишь в том случае, если условия сделки будет диктовать некто независимый. Подданный, что принесет империи мощь, а управителям славу, не увидит богатства…. Скорее всего, он вообще, ничего не увидит. Не мне вам рассказывать, что происходит с ненужными свидетелями.

Медленно, подбирая слова, Дерн произнес:

— Не может ли произойти, что тебя ввели заблуждение, и человек находящийся за твоей спиной обычный, никому не нужный узник?

Лицо подземника расплылось в улыбке, он произнес:

— Я понимаю, куда ты клонишь, но, согласись, это слишком примитивный трюк. Меня не интересует мощь княжеств, мне безразлично, кто будет править миром, меня заботит лишь собственная выгода, так же, как и вас. Наемник, как бы высоко не забрался, и в какую бы маску не нацепил, все равно, остается наемником: холодный рассудок, трезвый расчет, максимальная выгода.

— Зачем тебе мы, ведь ты мог уйти невозбранно? — поинтересовался Мычка.

Подземник кивнул.

— Мог, но за один день его перехватывали трижды. Сперва, мы забрали его с форпоста вершинников, потом, надо отдать должное, вы едва не перехватили снова, после чего, явились пещерники, с чьей жуткой машиной сейчас сражаются мои товарищи. Один я далеко не уйду, а вместе у нас есть шансы. Не большие, надо признать, но есть.

— И тебя не останавливает даже то, что придется делиться наградой, и тебе достанется далеко не большая часть? — изумился Шестерня.

Вершинник усмехнулся, бросил снисходительно:

— Награда достаточно велика, чтобы довольствоваться и шестой частью, к тому же, сам понимаешь, мертвому деньги ни к чему.

Повисла напряженная тишина. Наемники молчали, ошарашенные услышанным. Верить незнакомому подземнику, к тому же, бывшему врагу, было нелепо, но подземник излагал настолько складно, а в его глазах отражалось столь алчное пламя, что сомнения, поневоле, отступали.

Мычка, на чьем лице, с каждым сказанным словом, недоверие проявлялось все больше, шагнул вперед, и прежде, чем его успели остановить, насмешливо бросил:

— Власть над миром, несметные богатства…. Столь жалкая ложь не подобает воину, даже во имя сохранения жизни.

Глаза подземника нехорошо блеснули, а лицо вновь закаменело, когда он произнес:

— Выходит, я лишь зря потратил время. Можно было догадаться раньше, что вы всего лишь бессмысленные пешки, отправленные хозяйской рукой, коих не потрудились посвятить, хоть сколько-нибудь глубоко, но иллюзии столь сладки, что порой заглушают глас разума. Хорошо, что понимание пришло раньше, чем ошибка стала необратимой.

Он коснулся поводьев, тронул ящера. Тот сделал огромный скачек, разом покрыв отделяющее от наемников расстояние, ужасная пасть раскрылась, целясь в замерших от неожиданности жертв. В руке подземника сам собой возник короткий меч, рука взметнулась для удара…. Охнув, наездник покачнулся, бессильно свесился на бок, выронив оружие. Ящер, что уже нацелился откусить голову Мычке, ощутил перемену, отскочил, понесся, волоча за собой тело хозяина, что, запутавшись ногой в стремени, болтался сбоку, трясясь в такт прыжкам и загребая руками мелкие веточки.

Проводив ящера глазами, наемники повернулись. Перед ними, устало улыбаясь, стоял Найденыш. Раскинув руки, Шестерня подошел к вновь обретенному товарищу, облапил, за ним приблизились и остальные, обступили, принялись наперебой задавать вопросы, похлопывать по плечам. Это продолжалось до тех пор, пока Шестерня ревниво не оттеснил спутников со словами:

— Полно, полно, а то сейчас на куски растащите. Дайте ему в себя прийти.

Мычка кивнул на правую руку спасенного, сжимающую тяжелый узловатый сук, спросил со смешком:

— Ты его этим унял?

Найденыш отбросил ненужную более дубину, сказал просто:

— Отломил, пока неслись по лесу. Оказалось, не зря.

Пристально взглянув на Найденыша, Зола поинтересовался:

— Кстати, о чем распинался этот полоумный? Сперва мне показалось, он просто пытается выиграть время, но под конец… — маг развел руками.

Тяжело вздохнув, Найденыш ответил:

— Это долгая история. Я сам многого не понимаю, но если вам интересно…

Прислушиваясь к шуму битвы, Себия бросила:

— Интересно, но истории лучше слушать в лагере у костра. Сейчас же нужно уходить, пока, какая либо из сторон, не взяла верх.

— Все равно, какая? — озадаченно произнес Шестерня.

— Все равно, — с нажимом повторила подземница. — Когда они закончат между собой, придет наш черед, и к этому времени, хотелось бы отойти, как можно дальше.

Мычка повертел головой, спросил в затруднении:

— Уйти не сложно, только куда?

— Куда угодно, лишь бы не назад, — ответила подземница.

Мычка обратился в слух, уши шевельнулись, улавливая шумы и вычленяя из привычных лесных шорохов звуки далекой битвы. Постояв немного, вершинник повернулся в сторону, на взгляд товарищей ни чем не отличающуюся от прочих: те же поросшие мхом стволы, тот же полумрак и влажный воздух, бросил короткое:

— За мной.

Мимо проплывают деревья, одинаковые, как братья — близнецы, под ногами мягко прогибается одеяло из прелой хвои, негромко пощелкивают сбитые неловким движением мелкие веточки. Вытянувшись гуськом, наемники неутомимо движутся вперед, стремясь оторваться от безжалостных преследователей, что, наверняка, закончили, и теперь рыщут где-то позади, пытаясь, напасть на след, а быть может, уже давно напали, и смертельная схватка неизбежно надвигается незримой тенью.

Вокруг, словно в насмешку, царит тишина и спокойствие, вековечный лес глух к метаниям и страстям случайных гостей, чья жизнь, настолько мимолетна, что не оставляет времени для умиротворения, наполненная бессмысленной суетой и спешкой, в извечном страхе перед неизбежной кончиной.

Стряхнув с себя паутину, космами облепившую балахон по всей длине, Зола раздраженно произнес:

— Может, мы все же сделаем привал? Солнце начинает садиться, в желудке пустота, а ноги гудят так, словно без остановки топаем седьмицу.

Изможденный, не меньше мага, Шестерня неуверенно произнес:

— Позади враг, нужно постараться отойти, как можно дальше…

— Никакой враг не проберется за нами через эти дебри, — перебил Зола. — Тут не пройдут ни ящеры, ни та уродливая железяка, вылезшая из земли. Если же за нами выслали ладьи, совершенно безразлично — насколько далеко мы отойдем от места схватки.

В словах Золы присутствовала доля истины, и спутники замедлили шаг, а потом, и вовсе остановились. Мычка, успевший уйти дальше всех, вернулся, оглядев усталые лица друзей, сказал с пониманием:

— Согласен. Мы забрались достаточно глубоко, и нужна передышка, но здесь не лучшее место для лагеря, так что, давайте пройдем еще немного.

Наемники завертели головами, пытаясь понять, чем именно место не понравилось вершиннику, те же, что и везде, деревья, пружинящий под ногами мох. Не обнаружив ничего подозрительного, товарищи вопросительно воззрились на Мычку, но тот смотрел умоляюще, и наемники, нехотя сдвинулись с места.

Дерн догнал Мычку, некоторое время шел рядом, переступая странные, покрытые белесым налетом, кочки, и уворачиваясь от сухих ветвей, спросил негромко, чтобы не слышали товарищи:

— Ты что-то заметил?

Мычка долго собирался с мыслями, сказал в затруднении:

— Честно говоря — ничего особенного. Просто ощущение.

Помолчали. Видя, что вершиннику больше нечего сказать, Дерн постепенно отстал. Он сам порядком утомился, но не видел ничего зазорного в том, чтобы пройти еще немного. Странствуя по болотам, он сам часто ловил себя на подобных смутных ощущениях, когда в каком-то месте хотелось остановиться надолго, а откуда-то, без видимых причин, бежать сломя голову. И в том, что Мычка, прирожденный охотник, испытывал нечто сходное в лесу, не было ничего странного. Оставалось, лишь следовать за следопытом, надеясь, что ощущения не заставят его тащить соратников через лес на протяжении всей ночи.

Повеяло свежим. Меж деревьями забрезжил слабый свет. Наемники приободрились, пошли шибче, и вскоре, деревья разошлись. Перед путниками открылась просторная поляна, с невысокой, непонятно откуда взявшейся посреди леса, замшелой скалой возле дальнего края.

На измазанных пылью, изможденных переходом лицах проступили улыбки. Наполненный сумраком пустынный лес всех успел порядком утомить, и открытому пространству обрадовались, едва ли не больше, чем предстоящему отдыху. Даже Себия, чье лицо последнее время оставалось мрачнее тучи, заметно расслабилась, принялась с интересом разглядывать рассыпанные вокруг, словно груды драгоценных камней, яркие бутоны цветов.

— Надеюсь, на этом мы остановимся, — с уверенностью в голосе произнес Зола.

Виновато улыбнувшись, Мычка уточнил:

— Давайте все же соберемся с силами, и дойдем до скалы.

— А чем на камнях лучше? — поинтересовался Шестерня. — Только обувку лишний раз стопчем.

— Возле скалы может оказаться вода, — резонно заметил Дерн. — Без нее будет затруднительно приготовить зелья.

— Да и вообще, затруднительно, — добавил в тон Мычка. — Жевать траву в качестве запивки мне не привыкать, уж, не знаю, как прочим. Конечно, если вы готовы перенять сей полезный навык, то…

Он не договорил. Спутники, успевшие к этому времени развалиться на траве, поднялись, разобрав сваленные в кучу мешки, поплелись в сторону скалы. Свежий ветерок, столь желанный, после спертого воздуха леса, приятно холодит разогретое от долгого пути тело, сладкий аромат цветов пьянит сильнее, чем хмель, а подкрашенные пурпурными лучами заходящего солнца облака, словно раскинутый в небесах шатер, радуют глаз перламутровым переливом. Тяжелые думы уходят, а усталость испаряется, и хочется забыться, броситься ничком, зарывшись лицом в густой ковер разнотравья, наслаждаясь чудесным миром спокойствия и тишины.

В шорох травы вкрался далекий гул. Сперва, незаметный, он набрал мощь, усилился, распространился повсюду, заглушив прочие звуки. Навеянное удивительным местом очарование исчезло, словно испуганная неловким охотником птица. Почва под ногами мелко завибрировала, неприятно отдаваясь в ступнях, а через них, во все тело. Наемники остановились, завертели головами, выискивая таинственную угрозу, и в этот момент, земля позади вспучилась, образовав нечто напоминающее нарыв, что начал на глазах увеличиваться, расти.

Обреченно застонала Себия, открыв рот, в растерянности замер Шестерня, Зола нахмурился, хрустнул пальцами, разминая кисти.

— Они все-таки догнали нас, — сумрачно бросил Дерн, поворачиваясь лицом к опасности.

— Но как? Ведь не может же эта колымага двигаться под землей быстрее, чем мы шагаем по поверхности! — в отчаянье воскликнул Мычка.

— Может быть, это просто другая машина… — негромко произнес Найденыш. Он спокойнее остальных воспринял появление врага, и теперь поглядывал на спутников, ожидая команды.

Подобрав челюсть, Шестерня просипел:

— Что будем делать?

— Есть у меня одна мысль… — замедленно произнес Зола, совершая пассы руками.

Дальнейшие слова потонули в грохоте. Из земли высунулся уже знакомый, усаженный острыми накладками конус, а чуть позже, показалась и вся постройка целиком. Взревывая и лязгая так, словно поблизости рушились горы, механизм устремился к наемникам.

Глядя, как Зола раскручивает посох, Мычка рявкнул:

— Я отвлеку, попробуй ударить сбоку.

Размахивая мечами и угрожающе рыча, вершинник метнулся навстречу механизму. Друзья со страхом следили, как мелкая, в сравнении с металлической громадой, фигура Мычки мельтешит неподалеку, усиленно привлекая внимание. Его заметили. Норовя раздавить смельчака, жуткая телега сбилась с курса, начала забирать заметно в сторону.

Дождавшись, когда лязгающая громада пронесется мимо, Зола взмахнул посохом. Мерцающая вокруг рук мага полупрозрачная сфера, что к этому моменту сгустилась, напитавшись магической энергией, сорвалась, понеслась следом, с сухим треском влипла в широкую пластину задней части махины. Полыхнуло. У каждого, кто не успел отвернуться, зарябило в глазах. Затем полыхнуло еще, и еще. Потянуло паленым.

Сквозь лязг и грохот пробился комариный писк, разросся, превратившись в до боли знакомый, крик. К замершим, в напряженным ожидании, друзьям подлетел Мычка, воскликнул яростно:

— Не берет! Его не берет магия.

Себия, что и без того успела заметить тщетность усилий Золы, обнажила кинжал, прошипела:

— Что не берет магия, возьмет сталь.

Видя, что и остальные потащили оружие, Мычка схватился за голову, заорал в ярости:

— Какая сталь? Он камни в пыль крошит. А ну, все к скале!

Прозвучавшая в голосе безграничная ярость, столь не свойственная вершиннику, подействовала отрезвляюще. Наемники начали поворачиваться, сперва, медленно, а затем, все быстрее побежали в сторону скалы. Прислушиваясь к грохоту за спиной, и чувствуя, как под тушей рукотворного чудовища подрагивает земля, наемникам ощутили себя беззащитными букашками. Поросшая мхом, почерневшая от времени и влаги скала выглядит несокрушимой твердыней, исполненным яростной жажды жизни, наемникам казалось, что лишь она сможет устоять перед всесокрушающей мощью металлического существа.

Скала все ближе. Уже видны облепившие камень зеленые волоски мха, а от скопившейся в углублениях дождевой воды веет свежестью. Еще немного, и между беглецами и преследователями вырастет непреодолимая преграда, воздвигнутая самой природой. Можно будет остановиться, вдохнуть воздуха, от недостатка которого легкие выжигает изнутри, составить план…

Далекий, едва слышимый на фоне грохота и лязга, крик касается слуха. Чья-то слабая, как дыхание умирающего, просьба о помощи. Бежавший первым, Мычка резко остановился, словно налетел на невидимую стену, развернувшись на месте, воззрился на что-то позади. Заметив, как в панике распахнулись глаза вершинника, замедлили бег и остальные, начали оглядываться, пытаясь понять, что могло произойти, отчего лицо товарища разом побледнело, а в глазах заметалось бессилье.

Позади, среди зеленого разнотравья распластался человек, словно, устав бежать, прилег ненадолго. Руки и ноги раскинуты в стороны, голова запрокинута набок, сиротливо белеет рубище.

Из четырех глоток разом вырвался крик:

— Найденыш!

Человек лежит, словно рядом не заходятся в крике ошалевшие от ужаса спутники, а по пятам, давя траву, и превращая лужайку во вспаханную борозду, не несется жуткое порождение холодного разума и трезвого расчета безвестных мастеров, приспособленное лишь для разрушения и смерти.

Еще мгновение, и фигура на земле превратится в кровавую лепешку, а подошедший к концу рейд оборвется, так и не завершившись. Захлебнувшись в крике, замолчала Себия, тяжело вздохнул Шестерня, Дерн медленно опустил руки, лишь Зола продолжил вращать посохом, запоздало пытаясь вызывать к жизни какое-то заклятье.

Зашипело, раздался сухой треск, а мгновением позже, по глазам резанула ярчайшая вспышка и наступила тишина.

ГЛАВА 15

Первым обрел дар речи Шестерня, обращаясь к Золе, прошептал потрясенно:

— Что ты с ними сделал?

Маг замедленно поднес руки к глазам, непонимающе воззрился на ладони, где еще полыхали искры нерастраченной магической мощи, слабо проблеял:

— Это не я…

Мимо, едва не сбив с ног, пронеслись двое. Себия с Мычкой одновременно подскочили к Найденышу, перевернули, стали теребить, приводя в чувство. Следом подошел Дерн, решительно отстранив обоих, присел рядом, ощупал Найденышу голову, заглянул в глаза, зачем-то помял живот и ноги, после чего, встал, сказал задумчиво:

— С ним все в порядке, разве ногу потянул. — Осмотревшись, добавил с интересом: — А что, собственно, произошло?

Мычка пожал плечами, а Себия произнесла озадаченно:

— Оно исчезло.

Шестерня подошел ближе, сказал, глядя на обрывающиеся в десятке шагов глубокие рытвины следов:

— Такое впечатление, словно их испепелило молнией. Раз! И нет.

Все разом задрали головы, но в стремительно темнеющем небе багровели лишь белесые пятнышки облаков. Вершинник вновь перевел взгляд на следы, в его лице проявилось сильнейшее любопытство, он даже подался вперед, но удержался от соблазна, сказал сдавленно:

— Нужно уходить, и как можно, скорее.

Никто не возразил. Случай избавил их от неизбежной гибели, и ни у кого не возникло желания искушать судьбу. Взяв под руки Найденыша, что с трудом двигался после падения, наемники прошли мимо скалы и вновь углубились в лес, после пережитого кошмара показавшийся родным и безопасным. Лишь Зола задержался на краю поляны. Щурясь, маг неотрывно всматривался в дрожащее марево, висящее ровно над местом, где исчезли враги. Но наступающая тьма и слезящиеся от утомления глаза не позволили толком рассмотреть непонятное явление, и, махнув рукой, Зола поспешил вслед товарищам.

Сгорая, негромко потрескивают ветки, по замшелым стволам деревьев мечутся отблески пламени. В воздухе висит запах дыма, а вокруг костра распространяются волны умиротворяющего тепла. Присыпанные углями, тлеют остатки перьев, почерневшими трубочками торчат обломки костей — все, что осталось от приготовленных на ужин птиц, случайно обнаруженных Мычкой в глубине бурелома.

Наемники расположились вокруг, отдыхая после тяжелого перехода. Закинув руки за голову, на груде хвои возлежит Мычка, разглядывая мерцающие в ветвях крон звезды, оперевшись на ствол спиной, недвижимо сидит Дерн, острит секиру Шестерня, лезвие ушло в сторону, и точильный камень, раз за разом, шоркает по рукояти, но, погруженный в размышления, пещерник не замечает, вновь и вновь, повторяя движение.

Вжавшись в развилку корней, прикорнула Себия, глаза девушки закрыты, но уши настороженно подергиваются, улавливая шорохи. Чуть в стороне, устроившись на хорошо освещенном месте, скрючился Зола. На земле расстелена карта. Глаза мага прикипели к бумаге, взгляд медленно перемещаются по линиям, раз за разом, возвращается к одной и той же отметке, в неверном свете костра кажущейся почти черной. Рядом с костром, почти вплотную, сидит Найденыш, руки чужеземца покоятся на коленях, лицо отстранено, а в глазах, перемигиваясь с далекими точками звезд, пляшут отблески пламени.

Звякнуло. Вырвавшись из пальцев, точильный камень отскочил в сторону, а Шестерня схватился за ушибленную руку. Слизнув выступившую из ранки капельку крови, пещерник сказал:

— Пожалуй, пора и на боковую. Коль скоро никто не хочет поддержать беседу… — он вздохнул, взглянул искоса.

Найденыш встрепенулся, заметив пристальный взгляд товарища, сказал виновато:

— Простите, задумался. А ведь и правда, обещал ответить на ваши вопросы.

Не отрываясь от созерцания карты, Зола сухо произнес:

— С последней нашей встречи ты стал говорить заметно лучше. Хорошие способности к обучению, или… вернулась память?

Чужестранец вздохнул, сказал с грустью:

— Пришлось говорить столько, что, волей-неволей, научился. Тем более, при таких-то учителях, — он странно усмехнулся. — А с памятью у меня, все в порядке.

— Так откуда ты? — поинтересовалась Себия, открыв глаза, и пристально разглядывая собеседника.

Найденыш некоторое время молчал, постукивая пальцами по коленям, затем сказал с запинкой:

— Это будет трудно объяснить…

— Что трудного? — удивился Шестерня. — У нас не так уж и много мест: пара-тройка империй, что у всех на слуху, кучка раздробленных войнами неведомых княжеств, есть и свободные земли, но их мало. Разве, что ты родом из какой-нибудь совсем уж далекой глуши, так хоть направление укажи.

Найденыш поглядел наверх, где в промежутках меж ветвями застыли бледные точки звезд, слабо улыбнулся.

— Пожалуй, так сразу и не определюсь. Рисунок созвездий совсем не знаком.

— При чем тут, созвездия? — не понял Шестерня.

— Я не из этого мира, — ответил Найденыш просто.

Наступила тишина, исчезли даже лесные шорохи, а пламя костра притихло. Наемники, как один, повернули головы, пристально всматривались в спасенного, пытаясь понять причины, столь неуместной шутки. Но лицо Найденыша оставалось бесстрастным, и Себия переспросила:

— Не из этого мира? Объясни подробнее, что ты подразумеваешь под «этим миром». Я когда-то жила под землей, в глубоких пещерах. Жизнь там сильно отличается от жизни наверху, и, если подумать, то пещеры также можно назвать другим миром.

Найденыш улыбнулся обезоруживающе, мягко произнес:

— Из пещер ты смогла выбраться. Думаю, при желании, сможешь попасть обратно, что говорит о том, что это один мир. Я же, никогда не смогу попасть назад.

— Но почему? — хором воскликнули Себия с Мычкой.

— Да, почему? — эхом откликнулся Шестерня. — Ведь если долго идти, обязательно попадешь, куда нужно. Если на пути море — тебе поможет корабль, а коли совсем далеко — можно воспользоваться летающей ладьей, или, ха-ха, ящером.

Найденыш развел руками, сказал с тоской:

— Туда, где я жил, не попасть пешком. Туда не ходят корабли и не летают ящеры. Мой мир настолько далеко, что не передать словами и не охватить разумом. — Он поднял руку, указав на небо, закончил: — Мой мир там.

Тихонько охнула Себия, озадаченно крякнул Шестерня, а остальные, лишь молча, смотрели вверх, не зная, что сказать. Наконец, Дерн опустил голову, кашлянув, поинтересовался:

— Но, как то, же ты попал сюда?

Найденыш пожал плечами.

— Я не могу объяснить, что произошло. Просто, однажды все исчезло, а когда я пришел в себя, рядом стояли вы.

Себия подалась вперед. Лицо девушки горело неподдельным интересом, когда она попросила с мольбой:

— Пожалуйста, расскажи о своем мире.

Найденыш помолчал, собираясь с мыслями.

— В моем мире бескрайние леса и высокие горы. В глубинах морей живут чудесные звери, а воздух заполнен прекрасными птицами. Листва на наших деревьях красноватого цвета, а небо переливается всеми цветами радуги. Ночью, когда оба светила скрываются за горизонтом, всходит луна, но не одна, а четыре… — его голос дрогнул, а глаза увлажнились.

— Почти как у нас, — мечтательно протянул Мычка.

— Где ж, как у нас, коли трава красная! — удивился Шестерня. — Да и четыре луны, по-моему, перебор.

— А хозяйство? — поинтересовался Дерн. — Тоже, как у нас? Деревянные дома, мощенные камнем улицы, уборка урожая…

Найденыш широко улыбнулся, сказал, сдерживая улыбку:

— Да, да. Почти как у вас. Разве немного отличается, совсем чуть-чуть.

— Что именно? — недоверчиво буркнул Зола.

Найденыш развел руками.

— Прости, но я не смогу объяснить. Я не знаю соответствующих слов в вашем языке, чтобы подобрать точные образы.

Зола разочаровано фыркнул, сказал скептически:

— Ну, хоть магия-то у вас есть?

Найденыш сокрушенно покачал головой, сказал со вздохом:

— Чего нет, того нет.

На лицо подземницы легла тень, когда она поинтересовалась:

— Даже, если все это правда, зачем ты понадобился конкурирующей гильдии?

Вопрос девушки вернул наемников к реальности. В лицах проявилась настороженность, а глаза требовательно уставились на рассказчика.

Лицо Найденыша приняло серьезное выражение, когда он ответил:

— У вас скопилось много предметов — достижений ушедшей цивилизации. Подвалы гильдий ломятся от вещей, а нанятые руководством ищейки отыскивают и волокут все новые. Среди всего этого хлама попадается оружие, и даже боевая техника минувших эпох. Но, само собой, все это давно пришло в негодность. Я даже боюсь представить, сколько десятков лет, веков, а быть может, и тысячелетий назад, это все было изготовлено…

— Постой-постой, — перебил разом оживившийся Зола. — О какой цивилизации идет речь? До нас ничего не было.

Найденыш грустно улыбнулся.

— Было, и намного, намного выше по уровню. Ты даже представить не можешь, насколько. В складах и подземельях, куда меня водили, я видел такие вещи, до которых ваши ученые смогут дойти еще очень не скоро, если вообще смогут.

Мычка уточнил:

— Ты сказал, что тебя водили…. Для чего? И вообще, я не понимаю, зачем показывать, столь ценные вещи, какому-то, случайному… — он осекся.

Найденыш кивнул.

— Ты прав. Каким-то образом, в вашем мире знают, что я обладаю знаниями, и способен использовать, хоть и пролежавшее в земле многие века, но не ставшее от этого менее смертоносным, оружие.

Шестерня оживился, воскликнул:

— И та штуковина, от которой ты спас нас в городе.

— Да, да. Эта машина из арсенала найденных вещей того времени. Причем, боевых вещей.

— И ты рассказал, а главное, показал, как управлять этими… машинами убийств? — поинтересовался Дерн.

Болотник задал вопрос ровным тоном, но всем вдруг стало не по себе. От понимания, что где-то в земле скрыто чудовищное оружие, что, возможно, в этот самый миг, готовятся применить неведомые враги, наемников пробрала невольная дрожь.

— Кое-что я объяснял, кое-что показывал. В своем мире я работаю механиком, но в вашей былой цивилизации прогресс пошел другим путем, чем в нашей, возможно, по этому, я не смог сделать все, что от меня требовалось.

— Конечно же, им не хватило, — скорее утвердительно, чем в форме вопроса буркнул Зола. — В том, что касается возможностей усилить могущество аппетиты властителей безграничны.

Найденыш кивнул, задрал рубище. Наемники вздрогнули. Даже им, привыкшим к смерти и крови, от представившегося зрелища стало не по себе. Вся видимая поверхность тела представляла сплошную рану, едва подернувшуюся розовой кожицей: царапины и раны, вмятины и ожоги, словно Найденыша непрерывно пытали, применяя, один за другим, самые изощренные методы.

Мычка спросил с сомнением:

— Но ведь теперь, все кончено? Ты в безопасности. А уж после того, как вернемся в гильдию… — он осекся, вспомнив, с чего все началось.

Найденыш сказал с грустной усмешкой:

— Свои всегда кажутся правыми, даже, если занимаются тем же, что и чужие. Часть шрамов я получил, находясь в казематах вашей гильдии.

Дерн произнес в раздумье:

— Может быть, пристроить тебя куда-нибудь, поглубже, и отчитаться о том, что рейд провален?

— Полагаешь, Шейла не захочет узнать подробности, воспользовавшись услугами заплечных дел мастеров? — глухо отозвалась Себия.

Вспомнив пребывание в темнице вершинников, Шестерня передернул плечами, сказал с дрожью:

— Не хотелось бы мне разговаривать таким образом.

— Никому бы не хотелось, — резонно заметил Зола. — Но, если хотя бы треть сказанного Найденышем — правда, с нас медленно сдерут кожу и выжмут по капле кровь, пытаясь добраться до истины.

— А может, нам просто не возвращаться? — выдохнул Мычка. — Все наши спутники погибли. Никто в гильдии не знает, где мы и что с нами.

— А Маховик? — Шестерня озадаченно взглянул на вершинника. — Ведь мы расстались лишь сегодня.

Мычка воскликнул с жаром:

— А что Маховик? Неизвестно, ушел ли он от врагов, свяжется ли с Шейлой. К тому же, уже в течение дня мы могли погибнуть десятки раз: разбиться при прыжках с ладьи, быть съеденными ящерами, нас могли проколоть пиками подземники, а пещерники раздавить своей чудовищной машиной. Шейла не станет тратить время и людей, чтобы отыскивать мертвецов!

— А остальные? — тихо спросила Себия. — За неполный день мы сражались с представителями трех гильдий и трех рас. Сколько мы еще выдержим? Ты предлагаешь сражаться со всем миром?

Вновь воцарилась тишина. Мир, еще совсем недавно казавшийся бесконечным, разом уменьшился. Бескрайние просторы лесов и высокие пики гор не являются непреодолимым препятствием для алчущих могущества властелинов. Мобильные отряды наемных убийц, в избытке предоставленные многочисленными гильдиями, могут в считанные дни преодолеть огромные пространства, подавить любое сопротивление, и, вырвав из коченеющих рук поверженных противников, вернуть властелинам то, что они по праву считают своим: секретный манускрипт, древнее оружие или человека из иного мира.

Зола шевельнулся, спросил невпопад:

— Ты говорил, что у нас была могущественная цивилизация. Что с ней стало?

— Война, — ответил Найденыш кратко. — Не скажу наверняка, но то, что я видел, наталкивает на мысль о войне. Накопленная мощь оружия оказалась столь велика, а последствия войны столь ужасны, что мир не смог оправиться от удара, и цивилизация постепенно сошла на нет.

Дерн подцепил палку, используя ее как лопатку, забросал огонь землей, так что на месте костра остались лишь тускло мерцающие уголья, сказал устало:

— Давайте спать. Наговориться еще успеем, а сейчас нужно восстановить силы.

Ярко вспыхнув напоследок, погасла последняя веточка, лагерь погрузился во тьму.

ГЛАВА 16

Следующие несколько дней слились в бесконечный переход. Не торопясь, но и не медля, наемники настойчиво продвигались вперед, стремясь выйти в населенные земли. Настороженные поначалу, путники внимательно глядели по сторонам, каждое мгновение, ожидая нападения, но в небе не мелькали ладьи, из земли не выпрыгивали механизмы, а лесная подстилка пестрела лишь следами зверей, совсем не похожими ни на отпечатки обуви людей, ни, тем более, оттиски трехпалых ступней ящеров.

Постепенно наемники расслабились, руки уже не лежали неотрывно на оружии, а глаза не обшаривали окрестности в поисках врагов. Ситуация уже не казалась столь безнадежной, а мир вновь расширился, заиграл яркими красками. Найденыша непрерывно расспрашивали о его мире, а когда он заводил рассказ, слушали с трепетом. Каждого интересовало свое, Дерн желал больше узнать о методах лечения, Мычка расспрашивал о животных, Шестерня интересовался особенностями архитектуры, а Себия задавала множество вопросов об оружии и методах ведения войн.

Зола единственный почти не разговаривал, а когда его силой втягивали в беседу, отделывался односложными фразами. Казалось, маг был полностью поглощен какой-то задачей. Порой, Зола погружался в размышления настолько глубоко, что уходил далеко в сторону, так что товарищам приходилось делать крюк, отыскивая заплутавшего спутника, чаще, просто шел, не глядя под ноги, и бормоча нечто невнятное. Раз за разом, маг вытаскивал карту, и подолгу всматривался в исчерченную значками поверхность бумаги, после чего, становился еще более задумчивым. Иногда Зола задавал странные вопросы, не связанные с темой общей беседы, словно, силился понять нечто, очень сложное, но, едва товарищи пытались его разговорить, замолкал, и отходил в сторону. На мага поглядывали с насмешкой, порой крутили пальцем у виска, но не придавали особого значения. Рассеянность Золы уже давно стала привычной, а связанные с этим случайные происшествия воспринимали скорее, как забавное развлечение, чем досадное неудобство.

Три дня прошли без происшествий, а на четвертый, едва отряд покинул место ночлега, в небе, далеко впереди, появилась точка. Сперва, никто не обратил внимания, увлеченные беседой, наемники не смотрели по сторонам, а когда заметили, время было упущено. Точка стремительно приблизилась, выросла, превратившись в ладью, что, постепенно снижаясь, шла прямиком к отряду.

— Проклятье! — воскликнула Себия. — Нас нашли.

— Уходим, — сдавленно бросил Мычка.

— Некуда, — прорычал Дерн. — Мы слишком увлеклись разговором.

Вокруг, как назло, расстилается просторный луг, под благодатными лучами солнца трава разрослась пышным ковром, в котором столь отрадно отдыхать, но где невозможно спрятаться от взоров безжалостного врага. Спасительный лес возвышается зеленой стеной неподалеку, но ладья слишком быстра, до деревьев не успеть, как бы — ни хотелось.

Наемники выхватили оружие, разошлись, оставляя себе пространство для маневра. Гудя, как рассерженный шмель, ладья зависла неподалеку, некоторое время не двигалась, затем скользнула вниз, мягко опустилась на землю. Перепрыгивая через бортик, вниз горохом посыпались воины. Мычка, что последние мгновения пристально вглядывался в противника, опустил оружие, широко улыбнулся, развел руки в приветственном жесте. Остальные, сперва смотрели непонимающе, а когда пригляделись, лица посветлели, а губы невольно растянулись в улыбках: в сопровождении охраны, от ладьи, чуть прихрамывая, к ним шла Шейла.

Хозяйка гильдии остановилась напротив, охрана же прошла немного дальше, расположилась вокруг, захватывая наемников в кольцо.

Покосившись на воинов, стоящих вокруг с обнаженным оружием, Шестерня проворчал:

— Не шибко приветливый прием для героев.

Очаровательно улыбнувшись, Шейла ответила:

— Исключительно, ради вашей безопасности. Маховик вкратце поведал о ваших приключениях. Признаюсь честно, решила, что он приукрашивает, но, судя по тому, что я вижу…

— Он выжил? — со сдержанной радостью поинтересовался Дерн.

Хозяйка кивнула, ее глаза прошлись по лицам наемников, остановились на Найденыше, она невольно подалась вперед, но, уловив настороженный взгляд Себии, остановилась.

Медленно и осторожно, словно опасаясь, что голос выдаст некие скрытые чувства, Себия произнесла:

— Думаю, нам стоит взойти на ладью. Не хотелось бы — оставаться на земле, если…

Шейла поняла недосказанное, кивнув, вкрадчиво произнесла:

— Что ж, по заслугам и награда. Удобное путешествие домой — минимум, что я могу предложить вам за отлично проделанную работу. Будет особенно неприятно, если наше триумфальное возращение прервут завистники. Ведь, их столь много…

Вложив оружие в ножны, наемники взошли на ладью. Убедившись, что все на месте, Шейла сделала отмашку. Бойцы, словно, только этого и ожидали, вмиг сорвались с места, и вскоре, оказались наверху, расположившись на равном расстоянии вдоль бортиков. Загудело громче, ладья мягко оторвалась от земли, заскользила, набирая высоту и скорость.

Косясь на замерших истуканами воинов, Мычка произнес негромко, так, чтобы услышали лишь товарищи:

— Я стал излишне мнительный, или бойцы следят не столько за чистотой горизонта, сколько за нами?

— Ты не ошибся, — столь же тихо отозвалась Себия. — Я опасаюсь, как бы ладья не вернулась в столицу без нас.

— Как так? — Шестерня округлил глаза.

— Полагаешь, они решатся от нас избавиться? — одними губами поинтересовался Дерн.

Себия качнула головой в сторону спасенного, сказала невесело:

— Им нужен Найденыш, а от лишних свидетелей сплошь неудобства.

— Так может, мы первые… — Шестерня дотронулся до секиры.

Раздался предупредительное покашливание, ближайшие два бойца сдвинулись на полшага ближе, положили руки на рукояти мечей. Ошарашенный, столь явным подтверждением подозрений соратницы, Шестерня поспешно отдернул руку от оружия.

— Убедился? — одними уголками губ усмехнулась Себия.

Пещерник сокрушенно покачал головой, Мычка же прошептал:

— Пока, это лишь догадки. Постарайтесь не провоцировать стражу, и будьте наготове. Подождем удобного момента.

Наемники разошлись, расположившись достаточно далеко, чтобы, в случае неожиданного нападения, не мешать друг другу, но и не настолько разрозненно, чтобы оказаться с незащищенной спиной. Повисло тягостное молчание. Судя по пристальным взглядам стражей, что ловили каждое движение «гостей» и отстраненному виду Шейлы, сбывались самые худшие опасения Себии. Каждый в глубине души клял себя за то, что, забывшись, пропустил появление ладьи, чем поставил под удар всех.

Единственным, кого, похоже, нисколько не беспокоило происходящее, оказался Зола. Пристроившись возле бортика, маг, по обыкновению, развернул карту и неотрывно глядел в значки, покачиваясь, словно в трансе. Товарищи, то один, то другой, неодобрительно поглядывали в сторону мага, опасаясь, что, начнись заваруха, он и ухом не поведет, продолжив витать мыслями в заоблачных сферах.

Раз за разом, прогуливаясь, Шейла, наконец, обратила внимание на странное поведение Золы. В очередной раз, проходя мимо, она замедлила шаг, взглянула магу через плечо. Ее глаза широко раскрылись, а брови взметнулись, словно хозяйка увидела нечто невероятное. Порыв ветра смял карту, маг шевельнулся, поправляя, и Шейла поспешно прошла дальше, но сбивающийся шаг и смятенное выражение лица, выдавали нешуточную тревогу.

Сделав вид, что любуется облаками, Мычка приблизился к магу, спросил чуть слышно:

— Если ты не обратил внимания, у нас наметились сложности.

Зола повернулся, в его глазах, затуманенных неразрешимой задачей, промелькнуло узнавание, он спросил невпопад:

— Как считаешь, если есть вход, должен ли быть выход?

Озадаченный, неожиданной постановкой вопроса, Мычка помолчал, сказал осторожно:

— Смотря, о чем речь. Бывают места, специально устроенные так, что попасть легко, а выбраться сложно, а то и вовсе, невозможно, к примеру, всякие потайные ямы или ловушки. Или выход располагается там же, где вход: возьми большую часть домов, или хранилищ.

— А если речь о природе? — в глазах мага вспыхнул жгучий интерес.

— Тогда, выход есть. И не один, а десятки, если, не сотни. Природа редко создает замкнутые пространства. — Взглянув на карту, Мычка задумчиво произнес: — Помню, Маховик объяснял нам значения этих символов. Единственно, что так и не смогли понять, что означают синие знаки. Вон, как тот, что мы на днях миновали, да и возле города, куда направляемся, точно такой же.

На лице мага отразились колебания, словно, он хотел сообщить товарищу нечто важное, и уже приоткрыл рот, но Мычка уже отошел. Слова замерли, так и не сорвавшись с губ, Зола нахохлился, вновь уткнулся в бумагу.

По рядам солдат, едва слышимый, пронесся шепоток, пронесся и затих, словно порыв ветра. Но вскоре, повторился, усилился, раздались сдавленные восклицания. Среди шепота и вздохов, из раза в раз, повторялось, одно и тоже, невнятное слово, пока кто-то не крикнул во весь голос: — враги!

Все разом засуетились, отыскивая невидимую угрозу. Завертели головами и наемники, пока Себия не кивнула, указывая направление. По правую руку, из стены заполонивших небо угрюмых туч выметнулась ладья, пошла наперерез. Следом показалась еще одна, а за ней, еще.

Шестерня сказал в смятении:

— Одно другого хуже: сперва, свои смотрят волком, шевельнись — зарубят, теперь чужие.

— По крайней мере, будет не так обидно погибнуть от рук врага, — подбодрил Дерн.

Себия откликнулась зло:

— Звучит заманчиво, но крайностей постараемся избежать.

— Как избежать — их втрое против нашего, — упавшим голосом выдавил Шестерня.

— Шестеро, — поправил Мычка злорадно, указывая на противоположную сторону.

Слова вершинника услышали не только друзья, стоящие возле — воины начали поворачиваться, раздались крики ужаса. Слева, в туманной дымке, прорисовались еще три ладьи. На лицах бойцов проступило отчаяние. Страшил, даже не шестикратно превосходящий враг, бывалым воякам приходилось оказываться и в более невыгодном положении. Ужас вызывало понимание, что, едва получив повреждение, ладья рухнет с безумной высоты, и никакая отвага и смелость не спасут от страшного удара о землю, когда в нашпигованной обломками досок кровавой каше будет не разобрать, чьи именно останки сейчас растекаются, впитываемые жадной землей.

— А ведь осталось продержаться, всего чуток, — бросил Дерн задумчиво. — Уже видны городские стены.

Словно услышав его слова, Шейла воскликнула в ярости:

— Прекратить панику! Всякому, кто проявит малодушие, я лично вырежу сердце. — Добавила уже спокойнее: — Нам нужно лишь добраться до городских стен. Туда они не сунутся, пусть, даже их будет вдесятеро больше. Передайте механику, пусть выжмет из ладьи все. У гильдии достаточно золота, чтобы вознаградить его по достоинству.

Один из воинов метнулся к рубке, с силой распахнул дверь, исчез в проеме. Несколько мгновений ничего не происходило, Шейла начала медленно меняться в лице, шагнула следом, но в этот момент, загудело громче, затем, взвыло так, что мелко завибрировали доски обшивки. Ладья начала разгоняться. Пронзаемый кораблем воздух завыл, затем заревел, начал скручиваться в вихрики, что заметались по палубе, как живые, захватывая, поднимая и выбрасывая через бортик все незакрепленные предметы.

Но враг не дремал. Группа справа, разошлась, одна ладья резко ушла вверх, под облака, вторая, клюнув носом, провалилась, едва не до деревьев. Мгновением позже, тот же маневр повторила и группа слева.

— Что они делают? — прорычал Мычка, перекрикивая ветер.

— Берут в кольцо, чтоб не вывернулись, — крикнул в ответ Шестерня. — Помнишь, как ушел Маховик, когда нас зажали над морем?

Мычка судорожно кивнул, воспоминания о жутком маневре крепко отложились в памяти, крикнул вновь:

— А почему им просто не ударить из орудия? Один выстрел, и мы на земле.

Себия указала на Найденыша, что стоял особняком, в окружении трех дюжих воинов, крикнула:

— Им нужен он, и нужен живым.

— Тогда почему они не…

Крик вершинника потонул в сухом треске. Мимо, едва не коснувшись борта, шипя и разбрасывая искры, пронеслась багровая молния. Дохнуло жаром. Ладью шатнуло, а стоящие возле борта воины с испугом отпрянули. Вновь треск, и вновь молния, но уже чуть дальше, впереди. Третья молния ударила точно в нос, начисто снеся вытянутый шпиль и кусок палубы. Еще две пронеслись в опасной близости перед ладьей.

Столь простым и эффективным способом враги вынуждали остановиться, и они добились своего. Ветер начал ослабевать, исчезли вихрики, а исходящий изнутри ладьи ровный гул больше не забивал звуки, позволяя свободно переговариваться. Воины сбились в кучу, не зная, что предпринять. Лишь Шейла металась вокруг, рыча и изрыгая проклятья. Но даже гнев хозяйки гильдии оказался не способен преодолеть страх гибели. Скрытый в недрах ладьи механик предпочел осложнить отношения с гильдией в грядущем, но сохранить жизни сейчас, и, следуя указаниям прорезающих воздух разрядов, послушно повел ладью на снижение.

Как назло, снизу пушистым ковром расстелился просторный луг. Вглядываясь в возвышающуюся неподалеку зеленую стену леса, Шейла скрежетала зубами. Не смотря на превосходящие силы врагов, древесные великаны послужат надежным убежищем, нужно лишь долететь, добежать, пусть из последних сил, теряя людей, но преодолеть небольшое расстояние, но проклятый механик трусливо ведет ладью на снижение, на ровный, как стол, луг, врагам в лапы.

Палуба под ногами ощутимо вздрогнула. Спеша избавиться от угрозы, механик посадил ладью слишком жестко, так, что наемников шатнуло, а один из бойцов, даже завалился на бок. Ушедшие вниз ладьи врагов приземлились раньше, и теперь, стояли поодаль, выплескивая из себя закованных в латы воинов. Еще две ладьи сели мгновением позже.

Шестерня напряженно следил за последними двумя ладьями, но те, так и не сели, лишь развернулись так, что грозное оружие оказалось направленным на беглецов. Раздосадованный, пещерник проворчал:

— Хватило же ума у ушастых. Сейчас бы взлететь, да рывок к лесу. Но, видно, не судьба.

Глядя на приближающихся вершинников, Дерн обронил тяжело:

— Не век рассчитывать на удачу, иногда, нужно и самим…

Он потащил из-за пояса кистень, остальные последовали примеру. Взялись за мечи и бойцы, выдвигаясь из ножен, зашуршали клинки, заскрипели лямки доспехов. Мычка, чье оружие еще не покинуло ножен, задрал голову, некоторое время, к чему-то напряженно присматривался, затем с силой протер глаза, вновь всмотрелся, сказал со смешком:

— Мне кажется, или гости продолжают пребывать?

Его услышали. Сперва, один воин поднял голову, за ним еще один, и вскоре, уже все смотрели наверх, где, стремительно снижаясь, кружили зловещие тени, в очертаниях которых наемники без труда узнали до боли знакомые силуэты, чьи хищные формы могли принадлежать лишь одним существам — летающим ящерам подземников.

ГЛАВА 17

Ушей коснулся далекий гневный клекот. В рядах нападающих возникла заминка. Не добежав до ладьи десяток шагов, вершинники замерли, воззрились вверх. Судя по проявившейся на лицах нерешительности, появление подземников оказалось для них полной неожиданностью. Несколько воинов продолжали идти, но большая часть остановилась, попятилась, отступая ближе к ладьям.

Окинув врагов пылающим взглядом, Шейла скомандовала скороговоркой:

— Нам нужно попасть в лес любой ценой. И этот человек, — ее рука уперлась в грудь Найденыша, — должен остаться жив. — Хозяйка резко повернулась к наемникам, бросила грозно: — Вы пойдете рядом, остальные прикрывают отступление. Отходим!

Бойцы среагировали на удивление четко. Несколько человек мгновенно оказались на земле, перемахнув бортик, выстроились двумя полукружьями, образовав подобие коридора, куда тут же вклинилась Шейла, вместе с тремя телохранителями, стащившими Найденыша, едва не силой. Наемники не заставили себя ждать, лишь Зола, все еще пребывая в отстранении, замешкался, но Дерн сгреб друга в охапку, спрыгнул следом за остальными.

Раздались крики ярости. Заметив, что беглецы уходят, враги опомнились, бросились следом, но уже не столь уверенно. Заполонившие небо наездники уже спустились достаточно низко и с гиканьем проносились над головами, заставляя вершинников опасливо пригибаться и замедлять шаг.

Помогая Дерну тащить мага, Шестерня бросил победно:

— Удача, по-прежнему, благоволит нам. Ведь, как вовремя появились, а!

— Они выжидали, — сберегая дыхание, сдержанно ответила Себия.

— А ты почем знаешь? — поинтересовался бегущий рядом воин, раз за разом, с опаской поглядывающий в небо.

Себия взглянула холодно, но, заметив вопрос во взглядах товарищей, смягчилась, ответила:

— Воздушные наездники мастера боя, но побеждает не сильный, а умный. Ладья в воздухе — могучая сила, но на земле — бесполезный кусок дерева. Нападение произошло в тот момент, когда две трети вершинников оказались на земле. Я бы поступила точно также.

Шейла покосилась на Себию, во взгляде хозяйки гильдии мелькнуло уважение, бросила задумчиво:

— Надо будет подумать о твоем повышении…, если выживем. — Она набрала воздуха в легкие, пронзительно крикнула, обращаясь ко всем сразу: — Живее, демон на ваши головы, нам нужно успеть до леса, пока враги не опомнились!

Но подгонять бойцов не было нужды, все и так бежали, что есть мочи, выкладываясь в коротком броске. Опытные воины знали цену жизни и не щадили сил, сполна используя дарованную случаем возможность.

Мельком обернувшись, Шестерня бросил в сердцах:

— Они поднимают ладьи!

— Верное решение, — одобрил Мычка. — С земли летунов не достать, да и нас догнать будет проще. Ставлю десяток монет, что за нами отправят две!

— На жизнь свою поставь! — не выдержав, рявкнул, один из бегущих рядом воинов. — А лучше на нашу.

— Шутишь? Я не хочу проиграть, — отозвался Мычка задорно. Висящая на плечах погоня вызывала какую-то отчаянную злость, и вершинник уже откровенно скалил зубы.

Лес совсем рядом. Могучие древесные великаны раскинули руки — ветви, сомкнув плечи, высятся серо-зеленой стеной, надежно защищая влажную тишину леса от буйствующего на просторе луга суетливого ветерка и томящего зноя. Под густыми ветвями, скрытые от враждебных глаз, одинаково уютно чувствует себя и лесной зверь и пустившийся в дорогу одинокий путник.

— Те кусты послужат отличной защитой, — с подъемом воскликнул один из воинов, указывая вперед и чуть в сторону.

Дерн повернул голову, и наемники с удивлением заметили, как изменилось лицо товарища. Глаза болотника расширились, и без того зеленоватая кожа приобрела землистый оттенок, а рот начал приоткрываться. Набрав воздуху в легкие, Дерн взревел так, что у бегущих поблизости зазвенело в ушах:

— Стоять!

Рев болотника оказался настолько страшен, что разом остановился почти весь отряд, лишь несколько человек, по-прежнему, продолжали бежать, от чрезмерной усталости, не обратив внимания на призыв. Тяжело дыша и отдуваясь, воины завертели головами, пытаясь сообразить, что произошло.

Шейла метнулась к Дерну, прошипела в бешенстве:

— Что ты делаешь? Ведь мы почти у цели!

Болотник покачал головой, сказал помертвевшим голосом:

— Туда нельзя.

Несмотря на изматывающую жару, наемники ощутили, как внутри расползается холод. В голосе и лице Дерна отразилось то, чего ранее они никогда не замечали, и даже не думали, что такое возможно. Бесстрашный болотник, с подчеркнутым хладнокровием вступающий в самые опасные схватки, зачастую спасавший всю компанию в одиночку, испугался.

Заподозрив неладное, Шейла спросила тихо:

— В чем дело?

Ответом хозяйке стал раздавшийся среди воинов шепоток страха, перерастающий в вопли ужаса. Раскрыв глаза, воины, все как один, уставились в сторону леса. Шейла извернулась змеей, выхватила из ножен кинжал, но ее рука замерла, когда хозяйка гильдии присмотрелась внимательнее.

Несколько человек продолжали бежать, замедленно приближаясь к стене леса. И когда до сочной, ядовито-зеленой листвы осталось совсем немного, заросли зашевелились. Тоненько задрожали листья, ветви начали изгибаться, словно, разом ожили десятки змей, сперва, один, затем и остальные кусты задвигались, на глазах меняя очертания.

Бегущие слишком поздно заподозрили неладное, кусты-чудовища мягко двинулись навстречу. Из шевелящегося буро-зеленого переплетения вытянулось щупальце, ухватило ближайшего бойца за шею. Тот закричал, забился, но следом выметнулось еще одно, а затем еще. Толстые, покрытые бородавками отростки, оплели воина, подобно пауку, что заботливо окружает попавшую в сети добычу толстым коконом из нитей.

Второй воин выхватил оружие, рубанул по протянувшимся отросткам, заорал, нагнетая ярость. Но его окружили, щупальца обмотались вокруг рук, уцепились за ноги, рванули. Брызнуло красным, исходящие кровью, еще шевелящиеся куски человека исчезли в шевелящейся бурой массе. Оставшийся последним, боец осознал бесполезность сопротивления, развернулся, отбросив оружие, побежал назад, но чудовища оказались шустрее. Вытянулись короткие, усаженные жесткой щетиной хоботки, брызнул зеленый сок. Воина окатило с ног до головы.

Жуткий, нечеловеческий крик боли прорезал воздух. Человек закрутился, задергался, словно поджариваемый на невидимом огне. Кожа на открытых частях тела начала дымиться, стекать, обнажилось мясо, но и оно потемнело, стало отваливаться целыми кусками. По поляне, двигаясь рывками, перемещался скелет: тонкие костяшки рук, обнажившийся в ухмылке череп. Мгновение, и останки воина обрушились, растеклись зловонной лужей.

Кто-то из бойцов не выдержал зрелища, согнулся в жесточайших спазмах, извергая содержимое желудка, несколько человек отвернулись, остальные продолжали смотреть, не в силах оторваться от завораживающего зрелища смерти.

— Что это? — одними губами прошептал Шестерня. — Что это за кошмар?

— Болотники, — глухо ответил Дерн. — Это была демонстрация силы, сейчас вы их увидите.

Будто услышав слова соплеменника, кусты начали видоизменяться: свернулись тонкими иголочками листья, разошлись ветви, исчезла большая часть маскирующих наростов. Ошеломленные метаморфозами, воины смотрели, как от леса неторопливо движутся неведомые существа, напоминающие увеличенных в сотни раз слизней: влажные тела колышутся, мягко перетекают, оставляя за собой слизистый след, извивающиеся отростки на передней части непрерывно шевелятся, ощупывая почву, раскрываются и закрываются темные щели ртов. На спинах чудовищных слизней восседают могучие воины: лица отстранены, лишенные доспехов тела бугрятся мышцами, зеленоватая, напоминающая цветом свежую листву, кожа блестит, будто смазанная маслом.

— Южная империя не дремлет, — оскалившись, прошипела Шейла. — Решили тоже поучаствовать. Что ж, посмотрим… — Она прервалась, мельком оглядевшись, крикнула: — План изменился. Отходим к городу!

Один из телохранителей возразил:

— Но, хозяйка, мы не дойдем! Подземники заполонили небо, того и гляди, атакуют. Вершинники поднимают ладьи. В лесу есть хоть какие-то шансы…

Шейла перебила, прошипела так страшно, что воин отпрянул:

— В лесу шансов нет! Или тебе недостаточно того, что произошло с этими тремя несчастными?

Воины повернулись, побежали, перестраиваясь на ходу. Первый рывок измотал, и теперь, когда предстояло бежать до города, непрерывно отбиваясь от врагов, расходовать оставшиеся силы, надлежало с большой осторожностью.

Соизмеряя слова с дыханием, Мычка спросил:

— Что это за зеленые чудовища?

Не прекращая оглядываться, Себия напряженно следила за проносящимися над головой, подземниками, девушка ответила:

— Одна из южных гильдий.

— Но ведь Южная империя жутко далеко, — выдохнул Шестерня.

— Похоже, на Найденыша возлагают большие надежды, раз они не поленились выслать рейд, — процедила Себия.

Зола, что до того безучастно бежал следом, поддерживаемый Дерном за руку, вдруг издал невнятный возглас, выхватив из-за пазухи карту, впился взглядом в рисунок. Его лицо приняло совершенно безумное выражение. На него взглянули с сожалением. Создавалось впечатление, что, не выдержав испытаний, рассудок мага помутился. Подтверждая впечатление, Зола завертел головой, словно что-то отыскивая, задергался, пытаясь освободиться, надрывно замычал. Сквозь шум и вопли послышалось невнятное: — Направо, нам нужно направо!

Нахмурившись, Дерн лишь крепче сжал руку товарища, не позволяя несчастному отстать.

Почва дрогнула, мелко затряслась. Впереди, перегораживая путь, земля начала вспучиваться сразу в нескольких местах, словно внизу работали гигантские кроты. Схватилась за голову Себия, обескуражено охнул Мычка, устало вздохнул Дерн, глядя, как рассыпаются земляные холмы, и, освобожденные, один за другим, наружу появляются жуткие механизмы пещерников.

При виде новой опасности бойцы невольно замедлили шаг, начали оборачиваться, ища поддержки у хозяйки. Но Шейлу было страшно смотреть, ее лицо почернело, из прокушенной губы сочилась кровь, а кулаки сжимались и разжимались с такой силой, что, казалось, попади меж пальцев камень — раскрошится в пыль.

Лихорадочно оглядываясь, хозяйка гильдии шептала:

— Сейчас… Выход должен быть. Нужно лишь выбрать верное направление…. Сейчас…

Но всем уже стало понятно — выхода нет. Даже, спешащий со стороны города, отряд уже ничем не мог помочь. Вздымая пыль, далекие фигурки воинов бегут на помощь, но очень, очень медленно. Да и успей они вовремя, вряд ли что-то изменится. Слишком большие силы одновременно стянулись в одно место. В погоне за призрачной надеждой заполучить великие знания, властители не пожалели средств, и пространство вокруг все больше заполнялось воинами.

Из облаков волна за волной спускаются наездники, в небе темно от хищных силуэтов, из-за горизонта, увеличиваясь прямо на глазах, на помощь товарищам несутся новые ладьи вершинников, из леса непрерывно течет поток болотников на слизнях, а земля вспучивается все новыми нарывами, одну за другой исторгая из себя грохочущие механизмы пещерников.

Сквозь грохот металла и рев ящеров донеслось чуть слышное:

— Направо, нам нужно направо!

Монотонно, словно заклятие, Зола, раз за разом, повторяет одно, и тоже, взор мага безумен, руки указывают в пространство.

Шестерня потрепал мага по плечу, сказал со вздохом:

— Сейчас нас раздавят. Хорошо, что ты этого не ощутишь.

Маг повернул голову, на пещерника взглянули полные слез глаза, он прошептал с мольбой:

— Направо, туда, где знак. Нам нужно туда, обязательно нужно.

Шестерня взял из рук Золы карту, повертев, сказал озадачено:

— Синий значок, как раз там, где стоим. Жаль, так и не узнаем, что он означает.

С этими словами пещерник отбросил карту. Подхваченная ветром, бумага затрепетала, взметнулась, словно птица, исчезнув на фоне серого от облаков неба.

Проводив карту взглядом, Зола повторил едва слышно:

— Направо… очень нужно.

Глядя на подступающих врагов, Мычка задумчиво произнес:

— В конце концов, а что мы теряем? Выхода нет, ну и пусть его. Доставим товарищу радость напоследок. Куда, говоришь, нам надо? — он шагнул к магу. — Пошли!

Смахнув с лица слезы, Зола улыбнулся, сделал неуверенных шаг в сторону, затем еще, побежал, жестом призывая остальных. Мычка, а за ним и остальные, двинулись следом. Обернувшись к Найденышу, что стоял, растеряно глядя по сторонам, Дерн приглашающе помахал рукой. Глядя на уходящих наемников, зашевелились и воины. Сперва, один, за ними еще и еще, и скоро, весь отряд шагал за странным стариком в развевающемся балахоне.

Прислушиваясь к бормотанию Золы, Мычка несколько раз различил слово «марево». Пожав плечами, вершинник пропустил бормотание мага мимо ушей, но глаза начали невольно шарить вокруг, пока взгляд не наткнулся на странное дрожание воздуха неподалеку. Мычка, сперва, не обратил внимания, мало ли от чего может дрожать воздух: пересыхающая лужа, завихрение ветра, или просто обман зрения, но взгляд, вновь и вновь, возвращался к странному месту.

Наконец вершинник не выдержал, сказал весело:

— Зола, глянь вон туда. Как думаешь, что это?

Маг некоторое время вертел головой, пока не увидел, на что именно указывает Мычка. Раздался вопль радости. С неожиданной прытью Зола метнулся назад, где, разглядывая разворачивающиеся ряды неприятеля, неспешно шел Найденыш. Схватив его за руку, маг с неожиданной силой рванулся к обнаруженному Мычкой месту. Найденыш взглянул с удивлением, но возражать не стал, сперва пошел, а затем побежал.

Остановившись неподалеку от места, где воздух начинал дрожать, Зола произнес:

— Иди туда.

Осмотревшись, но, не заметив ничего примечательного, Найденыш спросил:

— Но зачем?

— Иди! — Зола повысил голос.

Пожав плечами, Найденыш зашагал к указанному месту. Дойдя, обернулся, озадаченно взглянул на мага. К этому времени подтянулись и наемники, встали рядом, с интересом наблюдая за происходящим. На Золу было больно смотреть, его затрясло, на мгновение, наполнившись разумом, глаза вновь утратили осмысленность, а челюсть отвисла. Непрерывно вглядываясь в пульсирующие движения воздуха над головой Найденыша, он забормотал:

— Как же так…. Ведь он должен… Я не мог ошибиться…. В чем причина?

— Эх, хорошо пожили, настало время умереть, — произнес Шестерня.

Он вытащил из мешка бурдюк с остатками жидкости, приложившись, осушил одним глотком, крякнув, с силой бросил вверх и в сторону. Зола проследил за полетом. Его лицо просияло. Мгновенно преобразившись из дряхлой развалины в исполненного жизни человека, маг рявкнул с такой силой, что спутники шарахнулись:

— Дерн, Мычка — живо подбросьте Найденыша, да повыше!

Недоумевая, что опять пришло в голову товарищу, болотник с вершинником переглянулись, но Зола выглядел настолько уверенным, что не посмели ослушаться. Ловя удивленные взгляды воинов, и ощущая себя последними болванами, наемники встали возле Найденыша.

— Что делать? — хмуро бросил Дерн.

— Скрестите руки и пригнитесь, а ты, — рука Золы ткнула в Найденыша, — хорошенько разбегись и прыгай, оттолкнувшись от рук, но не вдаль, а вверх! — произнес маг с нажимом, впечатывая каждое слово в сознание окружающих.

Найденыш кивнул, судя по взволнованному лицу, он начал что-то понимать, отошел для разбега. Скрестив руки, Шейла хмуро наблюдала за действиями наемников, подозревая, что от жары и опасности у воинов ум зашел за разум, и вместо того, чтобы использовать возникшую передышку для отдыха, они затеяли непонятные игры.

Затаив дыхание, сгрудившиеся вокруг воины смотрели, как Найденыш побежал. Сперва, медленно, затем, все быстрее, вот он подбежал совсем близко. Прыжок. Еще мгновение, и, подброшенный руками товарищей, Найденыш взметнется к облакам. Лицо Шейлы исказилось, в глазах хозяйки гильдии метнулось понимание, а из груди рванулся полный отчаянья крик:

— Нет!

По глазам резанула ярчайшая вспышка, раздался громкий хлопок. Вглядываясь слезящимися глазами в слабое свечение над головой, Зола произнес с удовлетворением:

— Что и требовалось доказать.

Проморгавшись, Мычка поинтересовался:

— А где Найденыш?

Зола пожал плечами.

— Не знаю. Быть может дома, а может, и нет. Да это и не важно.

— Что значит дома? — непонимающе спросил Дерн.

Разделяя вопрос болотника на мага взглянули Себия с Шестерней, подошедшие тут же, едва прояснилось в глазах.

Раздраженный, недогадливостью спутников, Зола терпеливо объяснил:

— Он попал к нам из другого мира. Я отправил его назад. Можно было догадаться быстрее, но обозначения на карте сбили меня с толку.

— Какие обозначения? — тупенько спросил Шестерня.

— Синие, — устало ответил Зола. — По какой-то странной причине, ведущих в наш мир путей больше, чем выходов. Красные знаки обозначают места входа, синие — выхода.

Послышался перемежающийся яростным ревом лязг. Механизмы подземников разом двинулись вперед, и, словно по команде, зашевелились и остальные: набирая скорость, поползли слизни, выстроившись боевым порядком, заскользили ладьи, беспорядочной массой, больше напоминающей на рой пчел, полетели ящеры.

Глядя на приближающихся врагов, Дерн произнес со странным спокойствием:

— Ну, вот и все.

Шестерня заорал негодующе:

— Но ведь Найденыш отравился домой, что они делают?

Нехорошо улыбнувшись, Себия посоветовала:

— А ты выйди вперед, объясни: глядишь, послушают.

Зазвенело оружие. В преддверии последнего боя, воины встали спина к спине, выставили перед собой мечи, готовясь дорого продать свои жизни. В дикую мелодию боя вкрался сухой шелест, словно где-то рядом, на лист металла кто-то сыпал песок. Бойцы завертели головами, отыскивая новую угрозу. Шелест усилился, а мгновение спустя, ярчайшая вспышка прорезала воздух, и наступила тьма.

Непонимающе озираясь, Зола поднял голову и обмер. Сверху, на высоте броска копьем, закрывая собой солнце, нависло нечто невообразимое. Чудовищный кусок металла, целиком состоящий из углов и выступов. Переливаясь, мерцают странные огни, доносится далекий, словно из-под земли гул, непрерывно двигаются десятки металлических шипов, создавая ощущение чуждой жизни.

Мгновение, и шипастые выросты извергли из себя сокрушающий вихрь пламени. Вспыхнул, обратившись пеплом, рой наездников, пылающими факелами рухнули на землю головешки ладей, от невыносимого жара лопнули слизни болотников, расплескались зеленым бульоном, а металлические устройства пещерников оплыли, потекли багровыми ручьями. Воздух наполнился жаром и запахом гари.

Потеряв дар речи, воины неотрывно смотрели на невообразимое и на возникшую позади отряда, фигуру, поначалу, никто не обратил внимания. Лишь, когда человек подошел ближе, приветливо взмахнул рукой, потрясенные наемники с трудом узнали Найденыша. Грязные остатки рубища сменились изящной одеждой, исчезли рубцы, лицо чужестранца сияло здоровьем и свежестью.

Мягко улыбнувшись, Найденыш произнес:

— У нас почти нет времени, но я не мог не попрощаться.

— Но, как… но ведь ты должен был… — Зола закашлялся, закончил с трудом, — должен был попасть домой.

Найденыш улыбнулся шире:

— Я и попал. Но… посчитал своим долгом вернуться, и, как вижу, успел вовремя.

Указав наверх, Себия прошептала со страхом:

— А это… эта… — замолчала, не найдя слов.

— А это моя ладья, — закончил фразу Найденыш. — Я же сказал, что работаю механиком.

— Но, как ты смог?! — потрясенно прошептал Мычка. — Ведь ты говорил, что между нами бездна расстояния.

Найденыш нахмурился, кивнул.

— С этим были сложности, но нам удалось нащупать, и проскользнуть в затухающий канал прохода. — Он погрустнел, по очереди, оглядев наемников, что за короткое время успели стать друзьями, добавил: — Но мне пора. Проход не стабилен, и если не поторопиться, можно навсегда затеряться среди звезд.

Смахнув набежавшую слезу, Шестерня раскинул руки, шагнул вперед, со словами:

— Я не забуду тебя, друг.

Но руки не ощутили сопротивления, сомкнулись, пройдя через тело, словно сквозь туман. Фигура найденыша подернулась серым, истаяла. С легким хлопком исчезла нависающая над головами громада.

— Что ж, надо признаться, твоя идея оказалась небесполезной, — голос Шейлы прозвучал чарующе, словно и не было затяжного забега, в безнадежной попытке спастись от превосходящих врагов. — И это заслуживает достойной оценки.

— Приятно, что ты это понимаешь, — приосанившись, с достоинством ответил Зола.

Голос хозяйки стал прохладнее.

— Однако, устранив из нашего мира… — она запнулась, подыскивая слово, — Найденыша, ты сломал планы многих могущественных особ.

— Жизнь полна разочарований, — хохотнул Шестерня.

— Стоящие у вершин власти не терпят преград, — прохладно заметила Шейла, — хотя, надо признаться, в чем-то ты прав. В любом случае, эти вопросы предстоит решить в ближайшем будущем, и вы, — ее палец обвел наемников, — мне в этом поможете. А теперь пойдемте, дела не терпят отлагательств.

Развернувшись, хозяйка гильдии зашагала в сторону города, откуда, бряцая доспехами и воинственно крича, уже катилась волна высланных на помощь воинов.