Назад в космос

Людмила Макарова. Колесо «Антарес»

Вентиляционные тоннели опутывали станцию сетью ходов, скрытых между внутренней и наружной обшивкой. Здесь было жутковато. Впереди мигали одинокие световые маячки. Луч налобного фонарика выхватывал из темноты шевелящиеся пятна очищающего геля, скользившего по стенам. Ровный ток воздуха свистел в ушах, и этот шум смешивался с глухим угрожающим гулом.

Лика еще немного проползла вперед на четвереньках, уперлась в частую решетку фильтра, перегородившую узкий проход, и попятилась. Развернуться было негде, казалось, что тоннель позади все время удлиняется и будет удлиняться вечно… Лика подумала, что останется здесь навсегда, рванула назад изо всех сил и вывалилась из овального окна воздухозаборника, расположенного под низким потолком.

– Ай! Не считается, – сказала она, вставая с пола и потирая ушибленный локоть.

– Чего ты орешь! – зашипел Дин. – Все считается.

Он поставил решетку на место, достал из кармана снятые болты и один за другим прикрутил их маленьким жужжащим инструментом.

– Ты говорил, там целые километры вентиляции, даже шахты есть!

– Вот и лезла бы дальше. Сама же испугалась.

– Я не испугалась. Я уперлась в фильтр!

В коридоре послышались шаги и шум голосов.

– Бежим! – Дин сунул жужжащий «мультитул» в карман и схватил ее за руку.

Они промчались по узким коридорам технического этажа, проскочили окна смотровой галереи и влетели на территорию школы. У Лики кололо в боку. У нее были перепачканы ладони и коленки, а к ботинку прилип шматок очищающего геля, который зажевал штанину. Пока Лика его отдирала, он издавал чавкающие звуки и лип к манжетам.

– Трусиха, – сказал Дин.

Это было ужасно обидно. Но еще обиднее было, что Лика в самом деле испугалась. Она проглотила слезы, навернувшиеся на глаза, и швырнула липкий комок в мусоросборник, стоявший возле спортивного уголка.

– Ничего я не трусиха! Нельзя портить воздушные фильтры. Это угрожает безопасности станции, – сказала она с папиными интонациями в голосе.

– Лишка-трусишка!

– Мне просто стало неинтересно!

Дин ковырнул покрытие носком ботинка и понизил голос.

– Ты все равно не пойдешь туда, где интересно.

– Куда это?

– На Колесо.

– Ух ты… – Лика тоже понизила голос до шепота. – Кто тебя туда пустит…

– Контрольные тесты по физике за триместр сделаешь? – предложил Дин. – Я тебя возьму, так и быть.

Это была достойная цена. Очень достойная. Лика училась на год младше Дина. Несмотря на то что задачки повышенной сложности она щелкала как орешки, с программой следующего класса она могла и не справиться. Сегодняшняя экскурсия в вентиляционный тоннель стоила ей всего нескольких домашних заданий, которые Дин не завалил только благодаря Лике. Но Колесо… И шанс избавиться от этой проклятой «трусихи»…

Ах, если бы можно было отмотать время назад и снова оказаться в вентиляционном тоннеле! Лика бы не слушала жутковатый шум и стук своего сердца. Она бы аккуратно сняла фильтрационную решетку, проползла вперед, убедилась, что там нет ничего интересного, не спеша выбралась (конечно, поставив фильтр на место!), небрежно отряхнула бы руки и свысока заявила бы Дину: «Ерунда! Я так себе это и представляла».

– Ты правда, знаешь как туда пройти?!

– Тс-с!

Дин провел большим пальцем по горлу, мол, голову на отсечение, и сказал:

– Я тебе тест скину. Решишь за три дня – поговорим.

Лика с Дином знали друг друга сколько себя помнили. Как и почти все дети на Станции, которая висела между Землей и Луной. То есть не висела, конечно, а мчалась вместе с ними вокруг Солнца. Папа рассказывал Лике, что первоначально Станцию строили как базу, с которой легче отправлять космические корабли к окраинам Солнечной системы. Тогда на Земле была эпоха бурного освоения космического пространства, которая закончилась встречей с инопланетянином, чуть не миллион лет проспавшим в поясе астероидов. Люди назвали инопланетянина Гриди. А как он сам себя называл, никто не знал.

Если бы у Гриди были страшные жвалы, хитиновый панцирь, драконье тело или хотя бы зеленые щупальца, боевые модули землян разделались бы с ним в день встречи, и он никогда бы больше не сунулся на окраину Млечного Пути.

У инопланетянина не было зеленых щупалец. В неактивном состоянии он представлял собой информационный сгусток. Так получилось, что чуждая форма жизни собственной формы не имела.

Больше всего Гриди напоминал компьютерный вирус, с той разницей, что вирус можно было выключить или сжечь вместе с компьютером, а Гриди – нет. Он портил одновременно софт и железо, форматировал и перестраивал под себя то и другое. Он встраивался в нейросети космических кораблей, а сами корабли перестраивал в деформированные угловатые конструкции, точно лишайником покрытые пятнами солнечных батарей. Он мог за один раз выбросить тонны горючего через дыру в корпусе, чтобы направить к Земле то, что осталось от звездолета. Или к Марсу. Или к базе на Луне, или к любому другому крупному объекту, где есть самообучающиеся компьютерные нейросети и инфраструктура. Ученые так и не смогли определиться, чем или кем считать Гриди: компьютерным вирусом или существом.

Перегрузок Гриди не боялся. Стрелять по нему или резать его лазером означало получить его копию в каждом обломке, которые врежутся в другие корабли или упадут на поверхность планет.

От полного уничтожения человечество спасло то, что Гриди не умел передавать сам себя на расстояние. Чтобы завладеть чужим имуществом, ему требовался непосредственный контакт с объектом. Железо и софт. Только так.

Несмотря на то что для растений, людей и животных Гриди не представлял непосредственной опасности, они просто не могли выжить в захваченных им звездолетах и орбитальных станциях. А для тех, кто выжил на Земле, наступил каменный век, эпоха грубой механики, лошадиных сил и ветряных мельниц.

С борта Станции земные города, захваченные Гриди, выглядели огромными темными проплешинами, в которых при увеличении можно было рассмотреть неровные гребенчатые пирамиды и уродливые щупальца, тянувшиеся по бывшим автобанам, мостам, многоуровневым развязкам и железным дорогам. Гриди не был воином, и он не собирался устраивать землянам геноцид. Теперь он просто тоже жил на этой планете в свое удовольствие. В космосе ему приходилось несладко.

Большие расстояния, маневренные корабли землян, Станции, которые научились защищаться, системы наблюдения и оповещения и топливные болванки без всякой электроники, которыми стреляли по объектам, зараженным Гриди, сбивая их с курса, а при удачном стечении обстоятельств отправляли прямо на Солнце.

Гриди в космосе проиграл и постепенно сдавал позиции. Но он получил в свое распоряжение всю инфраструктуру на поверхности тех планет, до которых смог дотянуться: Лунную базу, крупнейший купольный город на Марсе и почти всю Землю. И в каждом осколке метеорита или захваченном городе он оставался все тем же Гриди – туповатым космическим жадиной, всегда готовым воспроизвести себя любимого в новом объекте. Наверное, Гриди считал себя совершенством. Но в его психологии земляне так и не разобрались.

– А вдруг он научится передавать себя по радиоволнам? – как-то спросила у папы маленькая Лика.

– Не научится, – сказал папа.

– А если он начнет захватывать живых существ или растения?

Накануне этого разговора компания ребят постарше здорово напугала Лику страшилками про живого Гриди, который мутировал и ест людей, расползаясь по станции, как очищающий гель – по вентиляции.

– Не начнет.

– Почему?

– Гриди – это технологический сорняк, Лика, – улыбнулся папа. – Он космический лентяй и двоечник. Не желает узнавать новое, не умеет дружить, и до него все доходит через миллион лет, потому что он не хочет учиться. Так что садись за уроки, не будь как Гриди.

Лике очень не хотелось быть как Гриди. Она хотела быть смелой, как папа и его друзья – боевые пилоты подразделения внешней обороны Станции. Но как раз с этим у Лики, когда она стала постарше, возникли серьезные проблемы. В отличие от Дина. У него-то со смелостью все в порядке. Он в такие места лазил…

– Сегодня в семь, – сказал Дин. – Или опять будешь врать, что мама не отпустила?

– Я тогда не врала! А мама дежурит в медблоке, ее сегодня вообще дома нет.

Лика с Дином стояли на смотровой галерее. Раньше, когда Станцию только построили, здесь, наверное, было очень красиво. Настоящий космос за окошком. А сейчас в панорамных окнах торчали бесконечные фермы, балки, стыковочные узлы и модули. Скоро галерею совсем закроют и превратят во что-то более полезное. От нее и так осталась одна треть. Станция давно уже разрасталась не по проекту.

Если разведчики находили в космосе летательные аппараты, не зараженные Гриди, они буксировали их к Станции и пускали на нужды космического города. На Землю людям путь был заказан из-за угрозы непосредственного контакта Гриди с нейросетями звездолетов и бортовыми компьютерами спускаемых аппаратов.

Астероидов после того, что случилось, тоже побаивались. Спасибо предыдущим поколениям, аж до Юпитера и Сатурна Вселенная была нашпигована спутниками связи и разнообразной техникой, вплоть до старых транспортников, круживших на орбитах захоронения. Разведчики из группы «Космопоиск» рассказывали, что видели неподалеку от Марса даже настоящий четырехколесный автомобиль, дырявый и помятый, как консервная банка. Теперь все это превратилось в ценный ресурс. Пожалуй, кроме автомобиля…

В отличие от Гриди люди учились быстро.

Первый шок и боязнь прикоснуться к любому каменному обломку или куску металла и пластика, где есть хотя бы примитивная печатная плата, давно прошли. Добытая в космосе техника тщательно исследовалась, затем пристыковывалась к Станции через специальный карантинный коридор – длинную трубу без электроники со шлюзовыми люками, открывавшимися вручную, затем подключалась к автономным источникам энергии, проверялась повторно и после этого становилась полноценной жилой секцией, ремонтной мастерской, стартовой площадкой или лабораторией.

Колесо притащили из пространства несколько месяцев назад, его карантинный срок подходил к концу. На самом деле Колесо – это была только часть биологической лаборатории, смонтированной в космосе. Оно вращалось, создавая искусственную силу тяжести, в нем располагались оранжерея и жилой отсек.

Сидело Колесо на толстой оси, на один конец которой выводились коммуникации под разгонный блок, и туда можно было цеплять двигатели, а на другом находились компактные роботизированные цеха по переработке продукции, энергоблоки и научные лаборатории.

Со смотровой галереи сквозь нагромождение конструкций был виден только верхний край Колеса и часть антенны, торчащей на дальнем конце оси. Благодаря этой антенне лабораторию удалось отыскать.

– Здоровая штука, да? – сказал Дин. – Крысу можно на решетке локатора зажарить.

Лика поперхнулась.

– Это передающая антенна, которая сейчас выключена. Ничего не излучает, – сдавленно ответила она и вздохнула с облегчением. Воображаемая крыса была спасена. – Десятый вопрос твоего теста, между прочим…

Дин хмыкнул, уловив мстительные интонации, но благоразумно промолчал. Четверка по физике оказалась совсем не лишней.

– Через неделю Колесо для всех откроют, – продолжала осмелевшая Лика.

– В дальних отсеках все равно будет невесомость, нас туда не пустят. Только с восемнадцати лет. А то вырастешь дылда дылдой без гравитации и станешь похожа на космическую паучиху.

Лика презрительно фыркнула и показала Дину язык. За несколько часов невесомости с ней, конечно же, ничего такого не случится. Дин изобразил беспомощного паука, а Лика – дохлую космическую паучиху.

– А интересно, нашей гравитации хватило бы, чтобы мы запросто ходили по Земле? – спросила Лика.

– Ты что, хочешь туда слетать?

– Н‑ну… да.

– Техники в мастерских говорили, там оставшиеся люди до сих пор воюют. Я сам слышал.

– С Гриди?

– Балда. Друг с другом.

– А зачем?

– Не знаю. Еды мало и места тоже.

– Так и у нас…

– Значит, потому что дураки. Я не хочу на Землю.

– Ну и я не хочу! Оттуда сейчас не взлететь обратно, не на чем и неоткуда. Гриди же все космодромы сожрал, даже морские платформы. Я просто так. Посмотреть.

Лика вспомнила кадры хроники, на которых искореженный Гриди самолет падал на грузовой терминал морского порта, превращая его в очередной кусок безразмерного тела пришельца.

– Пойдем отсюда, Лишка.

– Где встречаемся?

Дин развернул схему Станции и ткнул пальцем в закуток технического этажа.

Самый главный враг всех несовершеннолетних сталкеров Станции – это камеры. Если не знать, что, во‑первых, часть камер – это никакие не камеры, а муляжи, которыми только малышню пугать. Во-вторых, большинство из них давно выработало ресурс и обслуживается от случая к случаю, потому что на Станции взрослым есть чем заняться, кроме как шпионить друг за другом. А в‑третьих, рабочие камеры всегда стоят на стартовых комплексах, у водозаборников, пищеблоков и вблизи ключевых узлов систем жизнеобеспечения и обороны. И туда лучше не соваться, чтобы «не огрести», как говорит Дин. А Дина учил старший брат. Раньше учил, теперь он у него космический разведчик, работает на звездолетах «Космопоиска». Должен был вернуться еще две недели назад. Дин за него здорово переживает, хоть и не говорит.

На Колесо потихоньку завозилось оборудование. Тележки-электрокары закатывали туда все, что пригодится в первые дни полного восстановления. Пока все то, что не требовало сложной электроники и мощных источников энергии. Питьевую воду, стройматериалы, простые инструменты, работающие на гидравлике, обогащенный грунт, семена и самые неприхотливые саженцы для оранжереи, кислородные шашки и фильтры углекислого газа – тоже пока без электронной системы регуляции. Ее роботы Станции сделают в пять минут, как только группа монтажа получит окончательное разрешение. А когда Колесо подключат к нейросети, вместо временной заработает постоянная система рециркуляции воздуха.

Еще в тележках ехали комплекты питания. И скафандры. Совсем не те высокотехнологичные костюмы, что есть в жилых блоках у каждого жителя космической Станции. Жутковатые серые оболочки без встроенных компьютеров и съемных шлемов. Застегивались они целиком, до щелчка, на специальную молнию с кольцом, которое можно ухватить рукой в перчатке. Химический подогрев, допотопное водяное охлаждение, механические часы и два термодатчика. Вот и вся начинка.

Дыхательная смесь из баллонов постоянно заполняла такой скаф изнутри, он держал давление почти в две атмосферы. Лишнее давление сбрасывалось через механический клапан. Раздуться в шар скафандру не давал сам материал и ребра жесткости.

Продержаться в таком аварийном комплекте можно было недолго. Зато в нем никакой Гриди не страшен. По крайней мере так Лике и ее одноклассникам объяснял инструктор на уроках ОБЖ. Уроки ОБЖ Лика очень любила, потому что далеко не все предметы вели у нее настоящие живые учителя.

– Вы и так для Гриди невкусные, а в таком виде вдвойне, – заверил ребят инструктор. – Компьютеров у вас нет, из источников энергии – только батарейка рации и аварийного маяка. Для Гриди это мелочь, не заслуживающая внимания. Смело включайте, как только убедились, что не контактируете с пораженным объектом. И вас обязательно подберут.

Лика тогда подумала, что он просто не хочет их пугать, и с сомнением спросила:

– А кто нас подберет?

– Команда спасения. – Инструктор посмотрел на Лику очень внимательно. – Если Гриди объявится, я тоже в ней буду. И я без вас отсюда точно не улечу. Лучше обратите внимание на специальные вставки-гармошки на коленях, локтях и на поясе. С их помощью можно отрегулировать ваш скафандр по росту.

Лика потрогала рукой смотровое стекло верхнего скафандра. Свернувшись калачиком, она уместилась между стопками аварийных комплектов и с тревогой поглядывала на незакрепленный край тента, из-под которого пробивался мелькающий свет. У Дина-то в соседней вагонетке наверняка все в порядке. А у Лики от волнения шнурок выскользнул из рук. Мало того что тележка с аварийными скафандрами и Ликой подозрительно переполнилась, так еще и груз должным образом не привязан.

Впереди что-то зашипело и заскрипело, раздались голоса. Притормозивший мини-поезд снова задребезжал, защелкал и покатился через шлюз. Кто-то ругался вслух. Сзади механически простонал и бухнул внутренний люк. Вагонетка проехала вперед, щелкая все реже и реже, и с громким лязгом ткнулась в хвост предыдущего мини-поезда. Удар был чувствительный. Лика чуть не ободрала щеку о жесткую гармошку скафандра.

А потом наступила тишина. Совсем не такая, как на Станции. Мертвая. Шипящая временной системой подачи воздуха. Пустая и гулкая.

В этой тишине Лике казалось, что вокруг ходит кто-то из техников, топая магнитными ботинками.

– Лика, ты здесь? Чего не вылезаешь? – спросил Дин и легонько стукнул по вагонетке.

Она вздрогнула, откинула край брезента и спрыгнула на пол.

– Ой. Сила тяжести меньше, чем у нас. И… темно! Ух ты…

Цепочка вагонеток с оборудованием терялась в полумраке аллеи. Вокруг в тусклом освещении раскинулся заколдованный лес. За то время, что биостанция проработала в автоматическом режиме, оранжерея превратилась в настоящие джунгли. Больные джунгли. Местами кусты и деревца вымахали до потолка, а местами высохли до состояния мумий. Белковые блоки, похожие на большие пудинги, торчавшие из подсохших емкостей с питательным раствором, покрылись толстой коркой. Их, наверное, придется выбросить.

Лика постучала костяшками пальцев по жесткой корке и посмотрела на красную маркировку на стене. «Сегмент PL‑16/15, станция «Антарес». Да уж, не повезло сегменту. Но блоки все-таки не так жалко, как живые растения.

Дин подошел к ближайшему мумифицированному участку и отломил хрусткую веточку.

– Наверное, система полива плохо работала. А починить некому. Вон там вроде все нормально, – он кивнул на соседний участок, где подрагивали листьями живые заросли.

– Дин… А тут точно никого нет? – спросила Лика, невольно понизила голос и оглянулась.

– Точно. Сейчас даже у шлюза никого нет. Я проверял. Техники партию груза отправляют и уходят новую собирать. Так что вылезем обратно – никто не заметит.

– А Гриди? – совсем тихо спросила Лика. – Колесо – это же не мертвая станция. Она работала в пространстве, когда ее нашли. Вдруг он до нее добрался раньше наших разведчиков? И притаился.

– Гриди бы тут все съел и переварил сто раз.

– А если он маленький? Как тот, самый первый, который на астероиде исследовательский челнок заразил? Он тоже почти полгода спал. Сначала только компьютеры немного глючили, а потом вся нейросеть отключилась, когда челнок к базовому кораблю причалил…

– Нет здесь никакого Гриди. Иначе бы Колесо не запустили.

– Вот он как раз эту энергию сейчас ест и постепенно просыпается.

– Не пойдешь со мной ось смотреть? – прищурился Дин.

– Я просто так спросила.

Лика вздохнула и расправила плечи.

Они включили фонарики, теряя вес, прошли к центру Колеса, где был переход внутрь оси, подобный тому, через который с противоположной стороны закатывали оборудование, и, подтянувшись за скобы, заглянули внутрь длинного коридора.

Честно говоря, Лика думала, что будет интереснее. Единственное, что показалось ребятам необычным, – это продолжение оранжереи. На потолке ветвились и переплетались стебли растений, которые хорошо себя чувствовали в условиях невесомости. В ботанике в отличие от физики Лика была не очень сильна. Она опознала только кустики генно-модифицированной жимолости.

Собственная линия освещения здесь едва теплилась, фонарики оказались не лишними. Вдоль прохода располагались двери и люки, ведущие в лаборатории и мини-цеха обработки. Длинный коридор в дальнем конце упирался в тяжелые двери, за которыми скрывалась пультовая локатора. Все это Лика и Дин сто раз видели. Они покувыркались в невесомости, полосуя поблекшую зелень и унылые стены яркими лучами фонариков, и вернулись в оранжерею, где благодаря вращению Колеса была сила тяжести.

Дин нашел странные пальмы. Срастаясь стволами, они образовывали невысокие арки, на которых росли зонтики листьев. Пальмы выглядели скорее не как деревья, а как какое-то строение или причудливый волосатый забор. Лика с Дином немного поспорили – кокосовые они или банановые. В оранжерее еще было слишком холодно и темно, деревья не плодоносили. Пожелтевшие листья на ощупь оказались жесткими, как пластик.

– Как думаешь, оживут? – спросил Дин. – Их же специально для космоса выводили. Помнишь, наши биологи говорили, что некоторые сорта впадают в анабиоз, как амфибии?

– Не знаю. Но здорово, если оживут.

– А это что?

Дин присел на корточки. Лика подошла ближе. В зернистом грунте, больше похожем на грязный снег, прямо у низкого столбика системы контроля лежал плотный белесый шар. Он выглядел туго надутым. От него к пальмам вдоль толстого силового кабеля протянулись липкие нити.

У Лики словно что-то оборвалось внутри.

Гриди, который научился!

Сообразил, что информация и ее вместилище – это не только мертвая материя, нейросети станций, компьютеры и базы данных. Если Гриди понял, что люди, растения и все биологические структуры – это тоже своего рода компьютеры, он превратит в Гриди все, что попадется на пути.

Дин поднялся, взял Лику за руку, и, затаив дыхание, они пятились вдвоем, пока Дин не уперся спиной в волосатый ствол арочной пальмы.

– Он сидит на источнике энергии, – прошептала Лика. – Раз растения не умерли, значит, все это время система контроля работала в режиме экономии.

– Слаботочка, – так же шепотом откликнулся Дин. – Ему этого мало, он ждет. Как только дадут энергию, дотянется до пальм…

– Бежим на Станцию! – взвизгнула Лика.

Дин бросился за ней, обогнал ее у вагонеток, вдруг резко затормозил и снова схватил ее за руку, вынуждая перейти с бега на шаг.

– Стой! Лишка, стой. А вдруг мы уже заражены? Мы притащим его с собой! Нам с тобой нельзя на Станцию. Нельзя домой, понимаешь?!

– Нам нельзя домой, – эхом повторила Лика, остановилась, представила, как мама утром приходит с дежурства, и всхлипнула. – Ненавижу этого био-Гриди! Урод.

– Давай отключим аллею от системы контроля, чтоб ему жрать нечего было, – зло сказал Дин. – Тогда до пальм он еще не скоро доползет.

– А потом? – Лика сквозь слезы посмотрела на напарника.

– Не знаю. Поищем рацию, не подключенную к сети Станции, чтобы всех предупредить.

– Передающая антенна, – тихо подсказала Лика и вытерла слезы.

– Да, если она работает, оттуда нас точно услышат, – ответил Дин как можно увереннее.

Но дрожащая Лика качнула головой.

– Если она работает… Мы его грохнем, Дин.

– Э‑э… Как это?

– Как жареную крысу! – выкрикнула Лика и сжала кулаки. – Подойдет любой материал, проводящий ток. Металл… Не знаю… Любой проводник! Найдем и сделаем ему ловушку.

Лика сунула нос в ближайшую вагонетку. Не то! Она побежала вдоль длинного поезда, периодически подтягиваясь на руках и заглядывая внутрь контейнеров.

– Лика, смотри, что я нашел! Подойдет?

Дин показал тяжелый баллон, похожий на огнетушитель.

«Металлизированное покрытие. Не направлять распылитель на людей и животных» – гласила этикетка.

– То, что надо, – кивнула Лика.

Пальмовую аллею они обесточили в два счета, перерубив кабель, идущий к столбику контроля. Белесый шар превратили в ком из оплывшей толстой фольги, израсходовав на него почти весь баллон.

Дин протянул Лике сложенный аварийный скафандр. У скафа имелась лямка, тащить его все равно было неудобно, но ведь неизвестно, что там с воздухом в закрытой пультовой локатора. Второй скафандр Дин взял себе.

Они снова нырнули в полутемный коридор оси Колеса. Только теперь им было не до игр в запретной невесомости. Цепляясь за скобы, Дин с Ликой пролетели по коридору, как два неуклюжих метеора.

Люк, ведущий в пульт управления, открывался вручную, с ним пришлось повозиться. Пультовая выглядела жутковато. Здесь не горел даже тот жидкий дежурный свет, который освещал другие помещения.

В свете фонариков бликовали плоские прямоугольники экранов и сенсорные панели управления. В противоположном конце тесного шестиугольного помещения со сглаженными углами виднелся наглухо закрытый люк стыковочного устройства. Там поблескивала табличка «Дополнительный стыковочный узел. Не открывать при выключенной сигнализации. Дождитесь команды «Красный код» и звукового оповещения».

– Автономное питание, – прочитал Дин, повиснув у стены возле пульта. – В случае аварии сорвать пломбу.

– Давай, – выдохнула Лика.

– Ничего себе, сорвать. Попробуй отдери! А если бы тут и в самом деле была авария, и по всем коридорам плазма текла… – пропыхтел Дин.

Наконец что-то громко треснуло, он врезал кулаком по красной кнопке и по инерции отлетел от стены.

Вслед за коротким металлическим вздохом включился верхний свет, заставив Лику зажмуриться. Включился гукающий звук сигнализации.

– Внимание. Автономное энергоснабжение. Время передачи ограничено. Внимание. Автономное энергоснабжение… – заговорил механический голос.

Экраны и панели управления вспыхнули, как елочные гирлянды.

– Получилось! Лика, давай в кресла сядем, иначе так и будем от каждого тычка по всей пультовой летать.

Они пристегнулись в креслах операторов.

– Я знаю только, как SOS отправить, – признался Дин.

– И я. Нас тоже на ОБЖ учили, – сказала Лика. – Сейчас кое-кто из инопланетян у нас получит сигнал бедствия… Ой! – Она посмотрела на монитор, где предлагалось ввести координаты. – Как ему объяснить, что надо прицелиться в Колесо, а не в космос?

– Там была маркировка сегмента. Вводи, я запомнил: GV‑22/14, станция «Антарес».

– «Антарес» – красивое название. Никогда не буду ее больше Колесом обзывать, – вздохнула Лика.

«Подготовка к работе. Наведение. Недопустимо близкая дистанция. Подтвердите».

«Продолжить», – нажала Лика.

По пультовой прошла тяжкая дрожь, что-то басовито загудело. Огромная передающая антенна над головой пришла в движение, разворачиваясь под нехарактерным углом и наводясь на вращающееся Колесо.

– Антенна сейчас излучает? – уточнил Дин.

– Еще нет. Прицеливается. Вот как прицелится, сразу даст электромагнитный импульс. Он проникнет сквозь корпус станции в наш шар из металла, био-Гриди разогреется там и взорвется.

– Как яйцо в микроволновке!

– Вот именно!

– Как, говоришь, это называется, Лишка?

– Индукционный нагрев. Двенадцатый вопрос теста. Я с ним два дня мучилась.

– Круто! – сказал Дин.

Бумм!

Нижний край антенны уперся в корпус пультовой и со щелчком встал на фиксаторы.

«Начать передачу сигнала?»

– Лика, давай! Ты что?!

Лика уже поднесла палец к сенсорной панели и вдруг отдернула руку.

– Нет. Нет! Корпус Колеса «Антареса» может сработать как клетка Фарадея! Рассеять наше излучение. Гриди ничего не достанется, все в стороны растечется! Сейчас…

– Внимание. Автономное энергоснабжение. Время передачи ограничено. Внимание. Автономное энергоснабжение. Время передачи ограничено… – снова заговорил механический голос.

– Дин! Нам нужен модулированный сигнал! Чтобы корпус станции его не спас – этого инопланетного урода. Сейчас… Да где же оно?!

– Вот! «Модулированное излучение». Это?

– Да!

– Все, есть! Колесо сделало почти полный оборот! Лика! Жми!

«Готов к работе. Начать передачу?»

– Да! – крикнула Лика и изо всех сил прижала палец к вспыхнувшему зеленым сенсорному окошку.

Передающая антенна выдала электромагнитный импульс. Откуда-то из коридора донесся глухой хлопок, кресло, к которому Лика была пристегнута не вплотную, чувствительно стукнуло ее пониже спины.

– Получилось? – неуверенно сказал Дин.

В пультовой вырубился верхний свет. Экраны и сенсорные панели медленно потускнели и отключились. Дин отстегнулся и высунулся в коридор. По нему летали оборванные веточки потолочных растений. В ушах тонко свистел ветер.

– Лишка! Закрываемся. Нарушение герметичности, – крикнул Дин. – Переборки не сработали! Сидим здесь, иначе нас в космос выдует, если дыра будет расширяться.

– Обшивку Колеса «Антареса» пробило! – ахнула Лика.

– Вот это жахнули! Теперь все поймут, что здесь что-то случилось. Колесо отстыкуют! Гриди даже если не сдох, ничего никому не сделает. Крыса жареная!

Они задраили входной люк.

– Дин, мне все равно дышать трудно, – пожаловалась Лика. – И на уши давит.

– Мы здесь запас кислорода израсходовали, наверное. Лезем в аварийные скафандры! Быстрее, пока не уснули.

В невесомости проделать все это оказалось не так-то просто. Двух ознакомительных занятий по ОБЖ маловато.

– Застегнуть до щелчка! – шепотом сказала Лика, кое-как упаковавшись в грубый мешок с баллонами, прозрачным окном и гармошками на локтях и коленках.

– До щелчка, – серьезно повторил Дин, как будто это были самые главные слова на свете.

Смотровое окно немного запотевало, внутри скафандра противно шипело, было жарковато, а в ушах глухо бухало. Лика решила, что ей показалось, что люк стыковочного устройства дрогнул и начал открываться. А может быть, она все-таки начала засыпать, но тут кто-то дернул ее за ту самую лямку, за которую аварийный комплект таскали, когда он был в сложенном виде, запихнул в тесный шлюз, рассчитанный на двух операторов, и припечатал сверху еще одним скафом, внутри которого был Дин.

Дин что-то закричал, но она не разобрала слова. Чтобы переговариваться в аварийных комплектах, нужно было прижиматься друг к другу лбами. То есть смотровыми окнами. А потом открылся наружный люк, и Лику выдернули в космос.

Он оказался вовсе не черным. Он перемигивался габаритными огнями, светил прожекторами и тянулся к Лике толстым фалом, за который ее в мгновение ока втащили лебедкой в другой люк, возле которого красовались огромные буквы «…ОИСК‑205».

– «Космопоиск»! – крикнула Лика, но получилось очень сипло, и все равно Дин не услышал.

Еще один воздушный шлюз, еще один люк – и все трое оказались в переходном отсеке. Кто-то рванул снаружи застежку аварийного комплекта. Освобожденной рукой Лика терла глаза и убирала с лица слипшиеся от пота волосы. А потом она несколько раз глубоко вздохнула и вдруг как-то разом поняла, что вовсе не спит. И все это ей не привиделось. Их подобрал звездолет «Космопоиска», возвращавшийся из рейда. Он подходил к Станции и оказался ближе всех к передающей антенне Колеса «Антареса».

– Нет! – отчаянно завопила Лика, с которой стащил скаф седоголовый дядька в форме медика.

– Тимка, нет! – вслед за ней заорал Дин. – Не трогайте нас!

– Мы зараженные!

– Нам нельзя на Станцию.

– Да послушайте же вы!

Но седоголовый и старший брат Дина ничего не захотели слушать.

Через полчаса Дин и Лика сидели на диване в комнате отдыха экипажа, которую по старинке называли кубриком, и пили чай со сладкими брикетами. Во вращающейся части звездолета «Космопоиска» была гравитация. Как в Колесе.

– Здрасьте, – хором сказали ребята, когда туда вошел капитан, и разом замолчали.

Кроме капитана, в кубрике еще были Тим, пилот Римма, которая страховала их в шлюзе и угощала сладкими плитками, и седоголовый бортовой врач, который встречал ребят в переходном отсеке.

– Ну, здравствуйте, – сказал капитан «Космопоиска‑ 205». – Рассказывайте, чем это вы таким страшным заразились.

Лика с Дином переглянулись, вздохнули и рассказали. По-честному. С самого начала. Капитанам звездолетов не врут.

– Птенчики мои. – Римма погладила по голове Лику, рядом с которой сидела. – А я-то все понять не могла, о чем они…

– Какой еще био-Гриди?! – фыркнул Тим. – Гриди жрет только информацию и высокоразвитую инфраструктуру. Ты, придурок биологический, точно не подходишь! Поумнее ничего придумать не мог в свое оправдание… – зашипел он.

– Стажер, отставить, – строго сказал капитан. – Сантименты тоже отставить, – чуть мягче сказал он Римме. – Дело серьезное. Вы, ребята, поэтому маяки аварийных комплектов не включили? Думали, что команда спасения тоже заразится?

– Да, – хором признались Лика и Дин и переглянулись.

Капитан вздохнул, покачал головой и вызвал ходовую рубку.

– Соедините-ка меня с дежурным сотрудником службы биологической безопасности, – сказал он. – Нам нужна профессиональная консультация.

– А мы разве не причаливаем? – робко спросила Лика.

– Теперь только на буксире, – сердито ответил Тим. – Мы все остатки топлива выжгли, пока маневрировали возле шлюза, вас подбирали. Пристыковываться к карантинным объектам нельзя.

– Заканчивать пора с этой беспризорщиной на Станции, – ворчал седоголовый доктор, пока Лика с Дином разглядывали тугие белесые шары на экране планшета и слушали краткие пояснения биолога. – В прошлом году эти сталкеры малолетние чуть пожар в техническом отсеке не устроили. Нынче вообще туши свет! Спасибо, сами не покалечились. Пусть из них отряд какой-нибудь сделают, что ли. Эдак ремонтных материалов не напасешься.

Это, конечно, оказался не Гриди. Мутировавший древесный гриб – бич космических оранжерей, где пытались разводить тропические растения. На «Антаресе» среди прочего испытывались новый противогрибковый препарат и новый вид растений, обладающих геном устойчивости. Так что белесый шар играл там скорее роль подопытного кролика.

– Значит, мы просто так повредили «Антарес»… – прошептала Лика.

Ее будущее пилота «Обороны станции» повисло на волоске. Если ко всему, что она натворила, добавятся слезы, пролитые перед экипажем «Космопоиска», с этим прекрасным будущим можно смело прощаться.

– Чья идея-то? – спросил бортовой врач.

– Моя, – сказала Лика, густо покраснела и до боли прикусила губу.

– А кто из старшаков вам подсказал, как на «Антарес» попасть? – подозрительно спросил Тим.

Если бы этот кто-то существовал в реальности, ему бы точно не поздоровилось.

– Никто. Я ее сам провел, – сказал Дин и мотнул головой в сторону Лики. – Между сменами.

– Я сама его попросила.

– Ох, держитесь, птенчики мои, влетит вам обоим по первое число, – вздохнула Римма.

Как в воду глядела.

Влетело им по первое число. Директором школы на Станции тоже был не робот. Как и учителем ОБЖ. Но Лику с Дином это не радовало.

Директор, который предварительно переговорил с братом Дина и мамой Лики, держал речь об ответственности, успеваемости, надлежащем применении полученных знаний и о том, что считается на Станции достойным поведением.

Дин переминался с ноги на ногу и ковырял пол носком ботинка. Лика хлюпала носом и представляла, что будет, когда отец вернется из рейда.

– Скажите спасибо капитану «Космопоиска‑205», он за вас поручился.

Лика прервала воображаемый диалог с папой, утерла нос и подняла голову. Дин тихонько ткнул Лику в бок и округлил глаза.

– Лично ко мне приходил, – подтвердил директор. – Значит, так… В школе будет сформирован волонтерский отряд по работе на восстановленных объектах. Вы оба зачислены. Первый сбор завтра, внеклассная работа на пищеблоке и в мастерских не отменяется. Подумайте над названием отряда. Шагайте… И смотрите не подведите разведчиков.