Практика в середине учебного года – давняя традиция УННУНа. Мы с ней столкнулись впервые, поскольку начиналась она с четвертого курса. А выпускники проходили ее в последний раз, так как второе полугодие у них целиком посвящалось написанию дипломной работы.
Система распределения была давно отлажена, обширные связи директрисы позволяли отправлять студентов практически в любой мир. И ничего необычного или страшного в этом не было… если бы в текущем году госпожа Девелар не решила объединить некоторые группы друг с другом.
– Чудесно, – мрачно изрекла я, оглядев место сбора, куда мы всей командой притащились ни свет ни заря. – Просто чудесно! Для полного счастья мне не хватало именно этого.
– Точно, – процедил вышедший из портала Ишейн. – Чувствую, практика в этом сезоне будет отвратительной.
Мои волосы угрожающе качнулись в сторону белобрысого поганца, но тот уже прошел мимо, таща на плече увесистый баул. Следом, согнувшись под тяжестью огромных сумок, протопали четверо его приятелей, одарив нас многообещающими взглядами. Особенно досталось Рисьяру, с готовностью показавшему клыки, но до драки на этот раз не дошло – рядом с вампиром стоял, ухмыляясь, Рас и демонстративно полировал острые когти.
Объединенная группа, которой предстояло отправиться на практику в Преисподнюю, была уже в сборе – знакомая черно-белая парочка полудемонов, один из которых до сих пор щеголял рваными ранами на чешуйчатой морде; остановившийся поодаль Ишейн со своей бандой, видеть которую мне совершенно не хотелось. Ну и мы, девятеро. Наиболее «везучие» студенты университета, милостью директрисы получившие распределение на самый опасный цикл.
– Строиться, – прошелестел из пустоты невыразительный голос, заставив присутствующих побросать вещи и выстроиться в шеренгу. Мгновением позже под куполом испытательного корпуса сгустилась Тьма, а я огорченно вздохнула.
Вот он, последний и самый мерзкий Жабин подарочек – господин Мессир собственной персоной, которого подлая ящерица назначила нашим руководителем.
При виде соткавшейся из мрака мужской фигуры Улька передернулась и шмыгнула за Васькину спину. Разглядывающий потолок Шмуль поспешно спикировал Сару на плечо. Зырян с Расом встали так, чтобы нервно переминающегося Рисьяра не было видно старшекурсникам. Ну а мы с Марти, синхронно вздохнув, заняли места в ровняющейся шеренге – кому-кому, а нам не надо было напоминать, каким образом Мессир наказывал за непослушание.
– Полагаю, здесь находятся все, кому было предписано явиться, – негромко обронил инкуб, полностью материализовавшись. – Опоздавшим не повезло, потому что ждать я никого не намерен.
Инкуб подошел к напрягшимся старшекурсникам и, кинув взгляд на стоящие рядом с ними объемистые мешки, сухо велел:
– Откройте.
Черный и Белый – мы так их и звали, потому что настоящих имен полудемоны не сообщили – молча наклонились, дернув за завязки, а затем отступили на шаг. Мессир небрежным пинком опрокинул один из мешков, поворошил носком сапога его содержимое и отшвырнул прочь несколько тряпок.
– Это вам не понадобится.
Старшекурсники так же молча присели на корточки и под пристальным взором инкуба начали перебирать вещи, откладывая в сторону то, что, по мнению руководителя, было лишним.
Надо признать, парни имели опыт пребывания в Преисподней – в их мешках нашлось все, что могло там понадобиться: сменная одежда, обувь, посуда, запас продуктов, фляги с водой, одеяло, веревки, ножи, огниво. Однако Мессира этот набор по каким-то причинам не устроил, потому что вон улетело все, кроме сменной одежды, обуви и нескольких походных мелочей.
Глядя на озадаченных старшекурсников, я потянулась к собственной сумке – не хотелось, чтобы какой-то грубиян бесцеремонно копался в моей одежде и выкидывал оттуда то, что ему не понравится. Следом за мной кинулись перебирать сумки остальные. Особенно Зырян, которому была поручена забота о нашем пропитании, и Васька, которому доверили нести особо крупные, тяжелые или неудобные для переноски вещи.
Я как в воду глядела – Мессир, закончив с Белым и Черным, медленно прошелся вдоль ряда. И, брезгливо оглядев вытряхиваемые студентами вещи, почти каждому приказал:
– Убрать… убрать… выкинуть и больше никогда мне не показывать…
Баулы Ишейна и его приятелей он буквально выпотрошил, заставив парней выкинуть большую часть собранного. А при виде стопки моей одежды заметно скривился. Правда, ничего лишнего я не взяла – всего две смены белья, расческу, теплый плащ, несколько исключительно важных мелочей, без которых ни одна приличная девушка не обходится. Ну и пару кинжалов, разумеется, – как без них?
Безошибочно угадав, между какими тряпками я заныкала железки, Мессир отбросил их сапогом, попутно испачкав мою любимую юбку, и процедил:
– Оружие вам не поможет. Как и артефакты.
– Великолепно, – едва слышно прошептал Шмуль, торопливо запихивая что-то в карман. – Интересно, в какие глубины ада нас посылают, если там даже магия не работает?
Я молча вынула из тряпок кинжалы и отложила их в сторону.
– Это тоже, – велел преподаватель, указав на юбку с отпечатком его собственного каблука. И тут уж я не смолчала:
– А запасная у вас найдется?
– Зачем? – опасно прищурился Мессир.
– Затем, что если по какой-то причине порвется или сгорит одежда, что надета на мне, я буду вынуждена разгуливать голышом. Вас это устроит?
У инкуба на мгновение изменилось лицо. Но после недолгого раздумья грязная юбка все же прилетела обратно – видимо, Мессир все-таки догадался, что отсутствие одежды меня никоим образом не смутит. И не горел желанием разнимать взбунтовавшихся студентов, перед глазами которых будет регулярно покачиваться мой округлый зад, который я из принципа сделаю наиболее соблазнительным из всех возможных.
Поймав отвоеванную тряпку, я торопливо затолкала ее в сумку, искренне порадовавшись, что Мессир не стал потрошить мои вещи до конца. А затем принялась упаковывать остальное, прекрасно понимая, что времени на дополнительные сборы нам никто не даст.
– Что это? – тем временем спросил инкуб, заприметив Ульку, нервно прижимающую к груди пухлую торбу.
Под взглядом преподавателя баньши попятилась, а в торбе что-то подозрительно звякнуло.
– З-зелья…
– Какие еще зелья?
– Р-разные… лечебные, снотворные, яды…
Инкуб недовольно поморщился.
– Снотворные-то зачем?
– Наш Вася плохо спит, – проблеяла Улька, с несчастным видом теребя кожаные ручки. – И нередко храпит, мы ведь жить, скорее всего, рядом будем. А медвежий храп, он такой… от него стены дрожат, господин преподаватель.
Мессир с неудовольствием повернулся к Васильку, который не успел стереть с лица растерянно-обиженное выражение.
– Это правда?
Медведь неохотно кивнул, после чего инкуб раздраженно отвернулся и, равнодушно пройдя мимо акинарцев, добрался до оракула.
– Еду я всю выложил, – хмуро сообщил Зырян, не дав преподавателю открыть рот. – С собой взял только то, что нам пригодится.
– Покажи, – потребовал Мессир. Убедившись, что ничего запрещенного в мешке не осталось, перешел к фею и с ходу пнул его скромный, наверное, самый маленький из всех мешочек, откуда с веселым звоном высыпалась горстка золотых монет.
– Убери, – скривился при виде денег инкуб. – Золото на практике ни к чему.
Фей, которого я успела накануне подробно проинструктировать, благоразумно промолчал, хотя далось ему это нелегко. Но как только преподаватель отвернулся, упрямо распихал монеты по карманам и буркнул:
– Кто пользоваться не умеет – тому и не надо. А я всегда найду, с кем расплатиться.
Мессир, на наше счастье, не услышал. Как только с проверкой было покончено, он вернулся в центр зала. И, не дожидаясь, пока студенты завяжут распотрошенные мешки, открыл здоровенный портал. После чего смерил нас насмешливым взором и сделал приглашающий жест:
– Добро пожаловать в ад. Надеюсь, большинству из вас повезет и вы сумеете остаться в живых.
Преисподняя не просто суровый мир, в котором выживают сильнейшие. Ее существование – одно из последствий грандиозной магической катастрофы, из-за которой наше солнце навсегда угасло. Вскоре после этого лишенная света растительность погибла, звери пропали, после чего на месте цветущих равнин образовалась бескрайняя пустыня, зияющая глубокими, пышущими жаром трещинами. А поскольку существовать на ее поверхности стало невозможно, вся жизнь сосредоточилась под землей – в одном гигантском многоуровневом, изъеденном миллионами ходов и сотнями тысяч пещер подземелье.
То, что портал вывел нас в одну из таких пещер, меня ничуть не удивило. Зато возник насущный вопрос: на чью территорию мы попали? Свободная жилплощадь в аду – явление крайне редкое.
– Устраивайтесь, – бросил инкуб, явившись самым последним. Портал за его спиной тут же схлопнулся, и мир вокруг нас погрузился в темноту. – Комнат здесь достаточно. Кухня и погреб – по правому коридору прямо и направо. Кладовка чуть дальше. Еда в леднике, по тому же коридору прямо и налево. Холодная вода проведена в каждую комнату, горячую нагреете сами, но учтите – плескаться вам будет некогда и негде, ванна имеется только в этой комнате.
Мессир взглядом указал на одну из виднеющихся в стене металлических дверей.
– С остальным разберетесь по ходу. Через два часа жду всех на этом же месте для получения более подробного инструктажа. Вопросы?
Опешив от столь быстрой смены декораций, мы бестолково промолчали. А инкуб удовлетворенно кивнул и, развернувшись, направился в левый коридор. Через пару секунд там что-то лязгнуло, бумкнуло, и все наконец стихло.
Какое-то время в пещере стояла напряженная тишина, а потом Улька со Шмулем одновременно воскликнули:
– Ванна моя!
И со всех ног кинулись к указанной Мессиром двери.
Безусловно, у Шмуля было серьезное преимущество – он быстро летал. Но баньши вовремя цапнула его за лодыжку, умудрившись ловко отпихнуть в сторону. Как раз в тот момент, когда они соревновались за право первым переступить порог вожделенной комнаты.
– Нечестно! – заорал фей. – Ты же знаешь, что светлым надо мыться чаще!
Баньши деловито отряхнула руки и, заняв в дверях стратегически выгодную позицию, показала ему язык.
– Мойся под душем. А девочкам ванна нужнее. Хеля, подтверди!
Я пожала плечами – мне горячая вода была без надобности: как любая темная, я спокойно переносила не только высокие, но и низкие температуры. А вот откуда у баньши взялась страсть к горячим водным процедурам, понять не мог никто.
– Ладно, идем, – хмыкнул Васька, хлопнув по плечу расстроенного фея. – Девчонкам и правда нужнее. А мы как-нибудь обойдемся.
Старшекурсники, к моему облегчению, спорить за «хорошую» комнату тоже не стали – просто развернулись и ушли на поиски свободных. Лишь Ишейн с приятелями выразительно покрутили пальцем у виска и, подхватив свои вещи, тоже разошлись кто куда.
– На все про все у нас два часа, – напомнила Улька, когда мы остались одни. – Хеля, ты слышишь?
Я рассеянно кивнула. Но, несмотря на жесткие временные рамки, все же решила прогуляться по пещере.
К моему удивлению, она оказалась не только большой, но и полностью рукотворной – гладкие стены, идеальной дугой нависающий потолок и шлифованный камень на полу не могли возникнуть сами по себе.
Несколько настораживало отсутствие освещения: ни факелов, ни масляных ламп, ни подставок под них я не обнаружила. Еще одна странность заключалась в том, что центральный коридор имел всего два ответвления: очень узкий левый рукав, в котором исчез Мессир, и более широкий правый, откуда доносились голоса парней. Причем двери в нем были исключительно железными, имели снаружи тяжелые засовы и располагались на равном расстоянии друг от друга. Поэтому казалось, будто комнаты высечены прямо в скальном массиве, как норы у сусликов, а коридор огибал их по кругу, словно песчаная дорожка – корпус нашего общежития.
– Ты кровать на какой стороне займешь? – спросила баньши, когда я вернулась. – На левой или на правой?
– Без разницы.
– Отлично. Тогда я, пожалуй, займу эту… или эту? Нет, все-таки вон ту, – наконец определилась с выбором Улька. И для верности попрыгала на одной из четырех постелей, на которые какая-то добрая душа уже успела бросить по комплекту постельного белья.
– Жестковато, но жить можно, – вынесла она свой вердикт, когда я, проверив ванную, нерешительно замерла посреди комнаты. – Лишние кровати сдвинем в угол, они много места занимают. Матрацы возьмем по две штуки, чтобы пружины ребрами не считать. Вторые одеяла накинем сверху, потому что здесь довольно холодно. А уж если и с едой не обманут, то я готова признать, что практика началась гораздо лучше, чем мы рассчитывали.
Я криво улыбнулась.
– Не спеши с выводами, Уль. Не думаю, что все так просто.
– Считаешь, есть подвох?
– Я не уверена. Но на всякий случай пойду взгляну, куда подевался наш руководитель.
– Погоди, я с тобой, – засуетилась Улька, торопливо озираясь в поисках места, куда можно было приткнуть свои бесценные зелья. Но ни стола, ни стульев, ни даже книжных полок в комнате не имелось (дерево в Преисподней ценится на вес золота), так что подруге пришлось оставить торбу прямо на постели.
Из комнаты мы выбрались крадучись, как шпионы, и на цыпочках двинулись в загадочный левый коридор. Он оказался на удивление коротким, очень узким, круто изогнутым и заканчивался еще одной дверью. Причем, в отличие от наших, эта была новехонькой и мощной, как университетские ворота.
– Что дальше? – прошептала Улька, уткнувшись носом в мою спину.
Я подкралась к двери вплотную и приложила к ней чуткое ухо, так как замочная скважина отсутствовала и подсматривать оказалось невозможно. Баньши, осознав причину задержки, разочарованно засопела, но вскоре нашла выход: встала на четвереньки, проползла у меня между ног и тоже старательно прислушалась.
К нашему общему разочарованию, из-за двери не доносилось ни звука.
– Может, он уснул? – прошептала Улька после нескольких минут томительного ожидания.
Я тихонько фыркнула.
– Тогда уж скорее помер. Так тихо себя даже мыши не ведут.
– Если помер, то имей в виду, я его воскрешать не буду – он страшный.
– А вдруг Мессир давно ушел через тайный ход?
Баньши подняла на меня недоверчивый взгляд.
– Так, может, это и к лучшему? Без него мы целее будем.
– А то, что порталы никто, кроме него, делать не умеет, ты забыла? Да и запас продуктов вряд ли рассчитан больше, чем на месяц нашего пребывания.
– Вот демон… Как же нам тогда проверить?
– Подождать два часа – и все.
– А если он не придет? – окончательно встревожилась Улька.
Я мрачно на нее посмотрела.
– Вот только пророчествовать не надо, ладно? Не отбирай хлеб у Зыряна.
Баньши скисла и, оставив в покое дверь, поднялась на ноги. Но как только она повернулась, чтобы уйти, темнота напротив ее лица вдруг оскалилась клыкастой пастью, и чей-то голос вкрадчиво осведомился:
– А что это вы тут делаете, а?
– И-и-их! – Улька, чуть не подавившись собственным визгом, отпрянула. И с такой силой врезалась в меня, что я впечаталась в закрытую дверь, умудрившись стукнуться об нее лопатками, копчиком и затылком одновременно.
– Дон-н-н! – гулко отозвалась железка, завибрировав, как стенки огромного колокола. Одновременно с этим из комнаты Мессира донесся глухой стук, словно кто-то выронил от неожиданности книгу, и звук быстро приближающихся шагов.
– Тьфу! Такой момент испортила, дуреха… Бежим! – шепотом крикнул Шмуль, сбрасывая с себя невидимость.
Не дожидаясь, пока шокированная его эффектным появлением Улька очухается, я мощным пинком отправила ее к выходу, сцапала мелкого поганца за шкирку и, отработанным движением засунув под мышку, одним громадным прыжком выскочила из коридора-ловушки. После чего бесцеремонно запихнула растерянную баньши в комнату, юркнула туда сама, торопливо захлопнула дверь и только тогда выдохнула:
– Шмуль, я тебя когда-нибудь прибью!
– Я тоже, – простонала Улька, потирая ушибленный зад. – Сволочь! Я опять из-за тебя…
– Полундра! – запаниковал Шмуль, когда в коридоре что-то грохнуло и до нас снова донесся звук приближающихся шагов. – Свистать всех по койкам! Или нет, лучше под койки – инкуб замучается нас оттуда доставать.
– Дурак, исчезни, – прошипела я, рывком забрасывая испуганно пискнувшую баньши на кровать. – А ты лежи. И сделай вид, что спишь. Да глаза закрой, трусиха! Кто поверит, если ты их так выпучила?
Уже не глядя, куда делся фей, я торопливо сдернула с себя куртку, а затем принялась лихорадочно расстегивать пуговицы на рубашке. И когда входная дверь с лязгом распахнулась, предстала перед раздраженным Мессиром в самом неприглядном виде – раскрасневшаяся, полуголая, да еще и встрепанная, как ворона на насесте.
– Что тут происходит?! – рыкнул инкуб, остановившись на пороге.
Я подняла на него спокойный взгляд и, дождавшись, когда до преподавателя дойдет весь смысл увиденного, неторопливо запахнулась в крылья.
– А что тут должно происходить? Лично я переодеться планировала.
Мессир зыркнул влево-вправо, но придраться оказалось не к чему – Шмуль вовремя сообразил накинуть невидимость, так что даже я не могла понять, куда он пропал. А развалившаяся на постели Улька вообще прикинулась мертвой – руки-ноги раскинуты в стороны, лицо бледное, рот открыт, вытаращенные глаза неподвижно смотрят в потолок…
– Строиться. Живо, – процедил инкуб, которого, кажется, этот спектакль ничуть не убедил. – У вас две минуты на сборы.
– Было же два часа! – возмущенно вскинулась я.
– Я передумал. Не успеете – выволоку наружу в чем застану.
Одарив меня напоследок свирепым взглядом, преподаватель отвернулся и вышел, умудрившись грохнуть дверью так, что едва не выворотил нам косяк. Только после его ухода я облегченно выдохнула, моментально «ожившая» Улька с беспокойством приподняла голову, а свалившийся с потолка Шмуль вытер со лба холодный пот и дрожащим голосом заявил:
– Ну, хотя бы одно мы выяснили точно: Мессир никуда отсюда не делся. Правда, теперь даже я сомневаюсь, что это хорошо.